Глава I
УСТАНОВЛЕНИЕ ФАШИСТСКОГО РЕЖИМА
И ПРЕВРАЩЕНИЕ РУМЫНИИ В САТЕЛЛИТА ГИТЛЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИИ
Фашизация политической жизни в предвоенной Румынии обусловливалась всем ходом социально-экономического развития страны. Она определялась усилением господства монополистического капитала, стремившегося методами открытой диктатуры подавить растущую борьбу трудящихся масс. Фашизация была тесно связана с ростом и развитием Государственно-монополистического капитализма, при котором, как учит В. И. Ленин, «шаги к большей монополизации и большему огосударствлению производства неизбежно сопровождаются усилением эксплуатации трудящихся масс, усилением гнета, затруднением отпора эксплуататорам, усилением реакции и военного деспотизма и вместе с тем неизбежно ведут к неимоверному росту прибыли крупных капиталистов за счет всех остальных слоев населения»[37]. Для империализма вообще характерна реакция по всей линии.
Усиление позиций монополистического капитала нашло свое выражение прежде всего в возросшей степени его концентрации и централизации. Этот процесс начался еще в период мирового экономического кризиса 1979—1933 годов, в результате которого многие предприятия, банки и т. п. потерпели банкротство или были
поглощены крупными монополистическими объединениями. В 1933—1937 годах отмечалось значительное усиление процесса концентрации и централизации в промышленности, рост роли финансового капитала. В это время количество крупных промышленных предприятии (с акционерным капиталом более 100 млн. лей каждое; оставалось почти неизменным, однако их капитал заметно увеличился. В 1937 году промышленные предприятия с капиталом свыше 100 м-лн. лей каждое составляли всего лишь 3% от общего числа всех акционерных обществ в Румынии, но располагали 47% всего акционерного капитала в промышленности[38]. Параллельно с концентрацией капитала в промышленности происходил и процесс централизации, большое развитие получили картели. В 1938 году в Румынии было 94 картеля, которые контролировали почти половину всех промышленных предприятий страны, располагая 50% всего капитала, вложенного в промышленность. В результате слияния картелей число их в 1939 году сократилось до 5S Эти картели играли решающую роль в основных отраслях промышленности. В металлургической промышленности картелированные предприятия контролировали 98% вложенного капитала [39]. Почти вся крупная промышленность была объединена в картели тремя большими группами предприятий — концернами по производству вооружения «Решица» и «Малакса» и золотопромышленным обществом «Мика», тесным образом связанными с англо-французским капиталом.
Аналогичный процесс происходил в области банковского капитала. Концентрация этого капитала шла путем уменьшения численности банков с одновременным увеличением их капитала. В "1928—1937 годах число банков сократилось с 1122 до 523, а капитал их возрос вдвое[40]. В 1939 году осталось 448 банков. Все основные финансовые и экспортные операции сосредоточивались в руках 38 банков. Пять крупнейших банков с капиталом свыше
100 млн. лей, а именно: «Банка Ромыняска», «Банка кре- дитулуй ромын», «Банка комерчиала Ромыняска». «Банка комерчиала Итало-Ромыняска» и «Сочиетатя банка- ра Ромыняска», занимали командные посты, подчинив своему контролю остальные банки, промышленность и торговлю. Само собой разумеется, эти банки в свою очередь находились в зависимости от международного финансового капитала, в первую очередь от англо-французского. Пять крупнейших банков финансировали основные отрасли румынской экономики: «Банка Ромыняска» — металлургическую промышленность, «Банка кредитулуй ромын» — текстильную и т. д. • Особенно сильные позиции в экономике Румынии накануне второй мировой войны приобрел «Национальный банк Румынии» («Банка Ромыняска»), ставший орудием в руках промышленных магнатов и крупных помещиков[41]. В середине 30-х годов правительственным распоряжением были переданы под его непосредственный контроль все банки страны. Позднее в подчинение «Национальному банку» было официально поставлено министерство национальной экономики. Таким образом, налицо было засилье финансового капитала в народном хозяйстве страны.
Усиление господства монополистического капитала сопровождалось ростом тенденций государственно-монополистического капитализма. В целях получения максимальных прибылей румынские монополисты и их иностранные собратья все более отказывались от методой «свободного» капитализма и прибегали к вмешательству государства в экономику, ставя государственный аппарат на службу исключительно собственным интересам. Постоянная узость внутреннего рынка, к тому же усилившаяся после кризиса 1929—1933 годов из-за сокращения покупательной способности масс, заставила прибегнуть к системе государственных заказов, получивших в это время большой размах.- Так, в 1933—1937 годах государство потребляло 80% продукции угольной промышленности, 70% продукции металлургической промышленности и т. д. В интересах обеспечения полного господства на внутреннем рынке румынских и иностран
ных монополий, действовавших в Румынии, правительство проводило протекционистскую политику. В 1938 году таможенные пошлины возросли по сравнению с 1929 годом в 845 раз и носили запретительный характер, позволяя монополистическому капиталу внутри страны диктовать цены. По закону 1936 года промышленным предприятиям, которые приступали к выпуску промышленных изделий, ранее не производившихся в стране, предоставлялись выгодные условия ввоза из-за границы необходимых машин и оборудования для налаживаемого производства. Кроме того, государство запрещало на довольно длительный срок (от 16 до 32 месяцев) любой импорт подобных изделий.
Передача в руки румынского буржуазного государства ряда хозяйственных функций, выразившаяся н установлении контроля над внешней торговлей, в создании государственной комиссии по снабжению сырьем, в «поощрении национальной промышленности», в финансировании государством крупной промышленности и принятии законов о картелях, отрицательно сказывалась на положении трудящихся масс. Покровительство развитию промышленности, основанное на системе премий, государственных кредитов и т. п., означало рост налогового обложения трудящихся, а меры по ограничению импорта вели к усилению эксплуатации и разорению мелких предпринимателей и крестьян заправилами крупной картелированной промышленности. По этой причине усиление господства монополий на базе дальнейшего увеличения концентрации и централизации капитала и роста государственно-монополистического капитализма имело своим результатом резкое обострение противоречий между трудом и капиталом, вызывало отпор и сопротивление со стороны трудящихся. Вместе с тем усиливались противоречия внутри лагеря буржуазии, ибо государственное вмешательство в экономику было направлено также в ущерб интересам широких слоев средней и части крупной буржуазии, не связанной с правительственным аппаратом и государственными военными заказами. Все это толкало господствующую верхушку румынской буржуазии к сосредоточению з своих руках всей полноты власти, к фашистской диктатуре, с помощью которой она намеревалась задушить народное сопротивление и обеспечить получение моно
польных прибылей. Таким образом, фашизация страны являлась неизбежным следствием развития основных тенденций румынского капитализма в его высшей, империалистической стадии.
Наряду с верхушкой промышленных магнатов и заправил финансовой олигархии в Румынии имелась еще одна категория эксплуататоров, заинтересованная в установлении фашистской диктатуры, — крупные аграрии, стремившиеся как можно полнее использовать аппарат буржуазно-помещичьего румынского государства для усиления эксплуатации масс крестьянства и трудового народа вообще. В их интересах румынское правительство в марте 1937 года провело «Закон об организации и поощрении сельского хозяйства», по которому поощрялось создание крупных землевладений, получавших значительные экономические льготы и привилегии. Крупные румынские землевладельцы занимали господствующее положение в сельскохозяйственном производстве, они диктовали цены на сельскохозяйственные продукты внутрй страны. Совместно с англо-французским и голландским монополистическим капиталом, действовавшим в акционерных обществах «Дрейфус», «Контрольная экспортная компания» и «Бунса», крупнейшие румынские экспортеры зерна пользовались всеми благами правительственной политики поощрения экспорта. За каждый вывезенный вагон зерна им выплачивалась премия в размере 10 тыс. лей, а за вагон муки—13,5 тыс. лей. Эти экспортные премии покрывались за счет повышения внутренних цен на хлебопродукты, введением налогов на печеный хлеб, потреблявшийся населением.
В установлении фашистской диктатуры были заинтересованы, следовательно, не все буржуазные слои, а только верхушка монополистического капитала и крупных помещиков, господствовавшая в стране. V расширенный пленум ЦК Коммунистической партии Румынии б своей резолюции (август 1936 г.) указывал: «На опыте гитлеровской диктатуры в Германии и Италии... широкие круги румынской буржуазии убеждаются, что фашистская диктатура направлена экономически и политически не только против пролетариата, крестьянства и угнетенных национальностей, но и против экономических и политических интересов той части буржуазии, которая не принадлежит к господствующей верхушке
финансового капитала»[42]. Коммунистическая партия, вскрывая классовую сущность румынского фашизма, подчеркивала, что он представлял интересы самых шовинистических и империалистически настроенных слоев финансового капитала и румынских помещиков [43].
В результате гонки вооружений, форсированной милитаризации и подготовки к войне, проводившейся в 1934—1937 годах, значительно упрочились экономические и политические позиции наиболее реакционных слоев румынской монополистической буржуазии, группировавшейся вокруг румынского короля Кароля II — главы румынских монополистов и аграриев. К этой группировке относились крупнейшие поставщики оружия А^шнит и Малакса, известный аграрий Арджетояну, «молодые либералы» во главе с Татареску, заинтересованные в развитии тяжелой и военной промышленности, а также реакционное высшее офицерство и генералитет.
«Старые либералы», во главе которых стоял председатель национально-либеральной партии Дину Братиа- ну, находились в оппозиции к правительству королевской группировки. Позиции этой буржуазно-помещичьей группировки, связанной с «традиционными» отраслями текстильной и пищевой промышленности, были ослаблены в экономике страны в пользу королевской камарильи. В оппозиции находилась и наиболее массовая буржуазная партия — национал-царанистская, выражавшая интересы той части буржуазии (в том числе и крупной), которая не была связана с господствующей верхушкой. Однако это не помешало лидерам основных политических партий румынской буржуазии и помещиков поддер-у жать политику фашизации страны. Руководство этих партий само выступало за установление реакционной диктатуры в Румынии. Известно, например, что Маниу, восхваляя «достижения» немецких и итальянских фашистов, призывал в 1937 году: «Мы...- должны поступить точно так же».
Различие между указанными тремя группировками заключалось лишь в том, что каждая из них хотела установить собственную диктатуру и использовать ее
только в своих интересах. За каждой из этих группировок стояли определенные международные “монополистические круги. «Молодые либералы» и другие участники королевской группировки ориентировались на английский и частично на германский империализм. Группа «старых либералов» придерживалась профранцузской внешнеполитической ориентации. На англо-французских монополистов держало равнение и руководство нацио- нал-царанистской партии. Иностранные монополисты, господствовавшие в экономике страны, поддерживали курс румынской реакции на установление фашистской диктатуры, так как это соответствовало их интересам.
Следствием политики фашизации явилось оживление деятельности откровенно фашистских организаций в Румынии. Наиболее "массовой и организованной фашистской партией являлась в то время «железная гвардия», созданная еще в 20-х годах и опиравшаяся на мелкобуржуазные слои города и деревни. В 1934 году, после убийства «железногвардейдами» премьер-министра И. Дуки, она была официально запрещена, но фактически «железная гвардия» продолжала свою деятельность под маской легальной политической партии с демагогическим названием «Все для народа». Демагогия была характерной чертой этой фашистской организации. В целях завоевания популярности среди населения «желез- ногвардейцы» вели ожесточенную антитрестовскую пропаганду, выступали за аннулирование долгов, освобождение от налогов и т. п. Для привлечения крестьян на свою сторону они выдвинули лозунг: «Полгектара земли на каждую душу населения». Именно эта апелляция к особенно наболевшим нуждам и запросам масс, как отмечалось в докладе Г. Димитрова на VII конгрессе Коминтерна, позволяла фашизму во всех странах привлечь на свою сторону часть населения[44].
Развертывая свою деятельность под лозунгами оголтелого антикоммунизма, махрового шовинизма и антисемитизма, «железная гвардия» открыто ориентировалась на гитлеровскую Германию и фашистскую Италию. Ее лидер Кодряну прямо заявлял, что по приходе к власти он немедленно заключит тесный союз с этими государствами. В своей деятельности «железная гвардия»
пользовалась всевозможной поддержкой и помощью гитлеровского правительства, превратившись в его агентуру. Для финансирования работы «железной гвардии» германская миссия в Бухаресте выделила 40 мл-н. лей0.
Будучи прямой агентурой германского фашизма, «железная гвардия» вместе с тем пользовалась благосклонностью господствующих классов Румынии, видевших в ней свое оружие борьбы против революционных и „демократических сил. Крупнейшие румынские капиталисты, связанные с английским/ французским и американским капиталом, также оказывали ей денежную помощь ,0. Ее снабжали оружием и финансировали из государственных фондов национал-царанисты и национал- либералы в период своего пребывания у власти. С самого начала существования «железной*гвардии» национал- царанистская партия стремилась использовать ее в своих политических целях, подчинить своему влиянию. На парламентских выборах 1937 года Маниу заключил избирательный блок с Кодряну. Этот политический акт послужил сигналом для развертывания наступления фашизма в Румынии.
Другой фашистской организацией была группа «крестовый поход румынизма», отделившаяся в свое время от .«железной гвардии». По своей классовой сущности и целям она не отличалась от «железной гвардии». Эта группа субсидировалась итальянскими фашистами. В Румынии она действовала под патронатом реакционного генерала Н. Радеску, связанного с королевским двором.
Более умеренной в сравнении с двумя вышеназванными фашистскими организациями являлась национал- христианская партия, образовавшаяся в 1935 году в результате слияния «Лиги национальной и христианской защиты», лидером которой был один из основоположников румынского фашизма Л. Куза, с национальной аграрной партией О. Гоги. В области внешней политики ее руководство выступало за прекращение ориентации на Англию и Францию. «До настоящего времени внешняя политика Румынии была политикой безвольного придатка чужого организма, — писала газета сторонников Ку- зы.— Наша внешняя политика должна стать самостоятельной...» Под самостоятельным характером они понимали укрепление антисоветского союза с Польшей и сближение на этой почве с гитлеровской Германией. В июне 1937 года О. Гога заявил в Белграде: «Мы боремся против всякого сотрудничества с Советской Росси- ей...»[45].
Процесс фашизации усилился в Румынии с наступлением нового экономического кризиса в 1937—1938 годах[46]. Свидетельством наступления нового экономического кризиса в Румынии было сокращение вкладов в крупных банках за период с декабря 1937 по март 1938 года* с 6.3 млрд. лей до 4,7 млрд. _ лей. Этот кризис вызвал значительное падение промышленного производства и сокращение использования производственных лющностей предприятий. В июле 1937 года производственные мощности по выплавке чугуна использовались лишь на 53%, в марте 1938 года — на 43%; сталелитейная промышленность работала в марте 1938 года на 87% своей мощности, текстильная — на 45%. В целом уровень промышленного производства в 1937 году был ниже уровня 1929 года. В этот период наблюдалось падение промышленного производства, закрывались предприятия, росла безработица, ухудшилось положение трудящегося населения. Новое наступление на жизненный уровень трудящихся привело к новому подъему революционной борьбы пролетариата и выступлений крестьянских масс. Даже согласно официальной румынской статистике количество стачек и трудовых конфликтов в 1937 году достигло уровня кризисного 1931 года[47].
Финансовый капитал Румынии не видел иного выхода из кризиса, кроме усиления эксплуатации трудящихся и гонки вооружений в целях подготовки войны. Поэтому правящая верхушка монополистической буржуазии и крупнейшие помещики при поддержке иностранных империалистов стремились в еще большей степени поставить государство на службу своим интересам, отбросив в сторону куцые буржуазные свободы. Боясь повторения в более широком масштабе революционных вы
ступлений 1929 — 1933 годов, эта верхушка искала спасения в установлении фашистской диктатуры, ибо считала недостаточными старые методы буржуазного парламентаризма для сохранения своего господства в стране. Один из наиболее реакционных политических деятелей Румынии, лидер партии румынских аграриев Ардже- тояну, писал в 1937 году: «Единственная возможность выхода из болота, в котором мы находимся, — это создание тоталитарного правительства, правительства авторитета и порядка, свободного от какой-либо избирательной или клубной тирании, правительства из лиц, указанных королем»[48].
Об усиливающемся кризисе буржуазно-помещичьего режима говорили результаты выборов в румынский парламент 30 декабря 1937 г.: буржуазно-помещичьи партии потеряли большое число голосов избирателей. В то же самое время выборы показали значительный рост влияния фашистских организаций. Национал-христианская партия получила 9% голосов. Резко увеличилось число голосов, поданных за «железную гвардию»,— 15,6% голосов избирателей против 1,2% на выборах 1931 года. Успеху «железной гвардии» способствовало заключение национал-царанистами избирательного блока с ней.
Успех сил фашизма в Румынии был восторженно встречен внутренней и международной реакцией. Гитлер следующим образом расценил усиление влияния своей румынской агентуры в лице «железной гвардии»: «Первая огневая тбчка установлена на позиции в целях дальнейших завоеваний на Балканах»[49]. Кодряну в связи с исходом выборов 1937 года предвещал скорую полную победу своей партии и демагогически заявлял, что «железная гвардия», став у власти, заставит всех политиканов, приведших страну к нищете, строить автостраду Бухарест—Берлин.
Однако господствующая монополистическая верхушка в Румынии в тот момент не решилась передать управление страной в руки явной германской агентуры — «железногвардейцев». Румынская реакция, видевшая в сближении с гитлеровской Германией средства укрепления своего положения внутри страны и подавления де
мократического движения, все же не хотела отдавать себя всецело на милость германского империализма. Она желала, чтобы германское влияние в известной мере уравновешивалось сохранением старых связей с англо-французскими империалистическими кругами. Этого требовали также экономические интересы группировки Кароля II, тесно связанной с монополистическим капиталом Англии и Франции. Кроме того, создание «железногвардейского» правительства явилось бы резким переходом от буржуазного парламентаризма к фашистской диктатуре, который вызвал бы нежелательную и опасную реакцию со стороны народных масс. В этих условиях усиление королевской власти, пытавшейся выступать в качестве «надклассовой» силы, представлялось верхушке монополистов и помещиков наиболее безопасным и верным путем установления своей неограниченной диктатуры фашистского типа. К тому же в лице Каро^ ля II, известного своими диктаторскими замашками, имелась вполне подходящая кандидатура на пост диктатора Румынии.
После парламентских выборов в декабре 1937 года король поручил формирование правительства лидеру на- ционал-христианской партии Октавиану Гоге. Созданием этого правительства преследовалась цель окончательно скомпрометировать парламентский режим в глазах народа, усилить террор в отношении демократических сил, в первую очередь против компартии, и подготовить установление фашистской диктатуры. Период правления правительства Гоги продлился немногим более месяца, ознаменовавшись разгулом антисемитизма и реакции, жестокими репрессиями в отношении антифашистских демократических сил, усилением гнета национальных меньшинств, подвергавшихся насильственной румыни- зации. В это время населению Бессарабии было запрещено говорить на русском языке. Резко усилив фашизацию страны, правительство Гоги встретилось с рядом экономических и политических проблем, которые оно не смогло преодолеть. Оно вызвало к себе ненависть масс. Недовольство этим правительством приняло такие формы и размеры, что пришлось прибегнуть к вмешательству армии.
Тогда Кароль И, полагая, что формы буржуазного парламентаризма со свойственной ему коррупцией, про
дажностью политических деятелей и т. п. достаточно скомпрометированы,- счел момент благоприятным для установления собственной диктатуры. Под предлогом того, что правительство Гоги неспособно успокоить возбужденное настроение масс и ведет к росту анархии по всей стране, король отстранил это правительство и назначил 10 февраля 1938 г. новое правительство во главе с патриархом Мироном Кристя. В интервью английскому корреспонденту Кароль II следующим образом раскрыл смысл этого назначения:* «Это мое правительство, и оно должно иметь мое согласие. В тот момент, когда я буду недоволен им, я потребую изменений»[50]. Новое правительство являлось орудием королевской диктатуры.
Первым актом нового правительства было распространение осадного положения на всю страну. В целях борьбы с демократическими силами король сразу же назначил 70 полковников, командовавших полками, на должность префектов. Предоставлением чрезвычайных прав военным властям он стремился добиться «умиротворения»— подавить революционные и антифашистские настроения масс.
Кароль II отменил румынскую конституцию 1923 года. В конце февраля 19с8 года была введена новая конституция, которая, ликвидируя последние демократические свободы, устанавливала тоталитарный режим, олицетворяющийся всесилием королевской власти |7. По новой конституции король являлся главой государства, в его руках сосредоточивалась вся законодательная и исполнительная власть и только он имел право законодательной инициативы, законы без королевской санкции были недействительными. Министры назначались королем и были ответственны перед ним. Избирательное право предоставлялось лицам, достигшим 30-летнего возраста и имеющим профессию и работу; безработные лишались избирательных прав. Проведение собраний и т. п. могло иметь место только с разрешения полицейских властей. Распоряжением короля парламент был распущен «до особого распоряжения». Были распущены также все политические партии (31 марта 1938 г.), ликвидированы профсоюзы и демократические организации (30 апреля 1938 г.), запрещена демократическая печать, объявленная «ненужной» и «вредной» для интересов румынского государства. Выпуск какой бы то ни было литературы на русском, украинском и еврейском языках не разрешался. Университеты потеряли свою автономию. По закону «О защите порядка в государстве» под страхом смертной казни запрещалась устная и письменная пропаганда в пользу изменения формы государственного правления, за освобождение от налогов и призывы к классовой борьбе [51]. Министру внутренних дел давалось право насильственной высылки лиц, считавшихся опасными, для порядка и «спокойствия» в государстве.
Коммунистическая партия Румынии определила королевскую диктатуру как «диктатуру количественно ничтожной, а политически наиболее реакционной, агрессивной и шовинистической верхушки монополистического капитала и крупного землевладения Румынии»[52]. Государственный переворот, в результате которого вся власть сосредоточивалась в руках короля, был срвершен после того, как 9 февраля 1938 г. на «ужине миллиардеров» в ассоциации финансов и крупной промышленности было принято решение, уполномочивавшее Н. Малакс/ требовать от Кароля II установления личной диктатуры. По своей сущности королевская диктатура была фашистской, но выступала в своеобразной формег обусловленной конкретной исторической обстановкой. Стремясь ввести в заблуждение массы относительно сущности королевской диктатуры и представить ее в качестве противника фашизма, Кароль II прибегнул весной 1938 года к аресту руководства «железной гвардии» и организовал суд над ним. Таким путем он хотел также избавиться от опасного соперничества «железногвардейцев", рвавшихся к власти в Румынии.
В целях обеспечения себе массовой базы королевская диктатура сразу же приступила к созданию цеховых организаций, или корпораций, заменявших собой профессиональные союзы. Затем был образован «Фронт
национального возрождения» (ФНВ), являвшийся единственной политической организацией, деятельность которой разрешалась законом. Только ФНВ имел право выдвигать кандидатуры на парламентских, административных и прочих выборах. Вся деятельность вне «Фронта национального возрождения» квалифицировалась как «вредная для государства, и те, кто ее ведут, считаются нарушителями государственных порядков и будут пощажены в правах»[53]. Кроме того, по образцу гитлеровских отрядов СС создавалась «национальная гвардия», сотрудничавшая с сигуранцей; полицией и жандармерией, активизировалась деятельность молодежной организации фашистского типа «стражы цэрий».
Лидеры буржуазно-помещичьих партий, заинтересованные в разгроме революционного и* демократического, движения в стране и подготовке антисоветской войны, оказали поддержку режиму королевской диктатуры. Н. Михалаке, являвшийся после Маниу вторым лицом в партийной иерархии национал-царанистов, стал королевским советником и принимал участие во всех антинародных и антидемократических актах фашистской королевской диктатуры. Лидер «молодых либералов» Г. Та- тареску являлся заместителем премьера в правительстве.
Позорную позицию безоговорочной поддержки королевской диктатуры заняло руководство социал-демократической партии. Оно пыталось представить эту диктатуру как воплощение «организованной экономики» и «руководимого капитализма» и дошло до прямого и полного оправдания фашистской конституции 1938 года.. Правые лидеры социал-демократической партии и реформистских профсоюзов непосредственно стали на службу королевской диктатуры: Григорович был назначен королем на пост помощника министра, Флуэраш — в Высший экономический совет, Жуманка — в состав контрольной комиссии при Центральном доме страхования.
Предательское поведение правой социал-демократии и буржуазно-помещичьих партий, отказавшихся вести совместную с компартией борьбу в защиту демократических свобод, явилось одним из главных условий, облег-
чившнх установление в Румынии режима королевской диктатуры.
Мировая империалистическая реакция явно одобри^ тельно отнеслась к государственному перевороту, который осуществил Кароль II в интересах румынской монополистической верхушки и крупнейших помещиков. Германская пресса отмечала: «Новое правительство с большой радостью встречено германским общественным мнением»[54]. Итальянские правящие круги расценили изменение в государственном устройстве Румынии как свидетельство того, что отныне Румыния «имеет фашистский режим, объединияющий все силы в руках главы государства»[55]. Английская, французская и американская пресса, выражающая взгляды правящих кругов своих стран, на все лады расхваливала Кароля. II и его режим. Лондонская газета «Таймс» пыталась представить короля в качестве благодетеля румынского народа[56]. Французская газета «Тан», подводя некоторые итоги деятельности Кароля II в области внешней и внутренней политики, писала 10 ноября 1938 г.: «...Вначале его личные методы могли шокировать дух демократии, но надо признать, что результаты таковы, что перед ними остается только преклониться...». В таком же духе говорилось о румынском короле в книге, вышедшей в Нью- Йорке в 1940 году. Ее автор подчеркивал, что цели, ради которых Кароль II действует, «полностью приемлемы английскому складу ума»[57].
Причина столь восторженного отношения мировой империалистической реакции к королевской диктатуре ясна: политика королевской диктатуры, направленная на подавление демократических сил внутри Румынии и подготовку антисоветской войны, совпадала с интересами фашистских государств и планами тех, кто хотел направить фашистскую агрессию на Восток, против СССР. Не случайно газета «Тан» хвалила румынского короля за «реализм в понимании современных проблем»[58].
Установление королевской диктатуры и преследовав
ние ею «железногвардейцев» отнюдь не означали отхода румынских правящих кругов от уже установившегося в румынской внешней политике курса на сближение с фашистской Германией. Это хорошо понимали гитлеровцы, видевшие в Кароле II сторонника этого сближения. В одном из циркуляров министерства иностранных дел Германии указывалось, что установление королевской диктатуры вызвано внутриполитическими обстоятельствами, а не желанием изменить внешнеполитический курс, благоприятный Германии. «Румыния,— говорилось в циркуляре,— нуждается в политической реформации любой ценой, а Гога недостаточно силен, чтобы быть реформатором». Что касается репрессивных мер в отношении «железной гвардии», то германское министерство иностранных дел также не видело причин для беспокойства. «Напротив,— подчеркивалось в циркуляре,— нужно надеяться, что в своей внешней политике король Кароль будет упорствовать в реализации неоднократно высказанного желания войти в тесные отношения с Германией»[59].
Еще в тот период, когда у власти находилось правительство Гоги, Кароль II сделал решительные шаги в сторону сближения с фашистскими государствами, окончательно отказавшись от идеи коллективного сотрудничества в вопросе обеспечения мира в Европе. В это время во главе дипломатических представительств Румынии за границей были поставлены лица профашистской, прогерманской ориентации. Через своего посла в Риме Кароль II открыто попросил извинения у Муссолини за то, что Румыния в свое время подписала документ Лиги наций о применении экономических санкций к Италии в связи с ее агрессией против Абиссинии. «Мы к этому были вынуждены,— оправдывался он.— Я лично восхищаюсь Муссолини»[60]. Поворот в сторону фашистских государств подрывал Малую Антанту и справедливо расценивался современниками в качестве «Ватерлоо Франции в дунайской политике».
Правительство королевской диктатуры продолжило прежнюю линию на усиление внешнеполитических свя
зей с Германией, преследуя при этом следующие цели: во-первых, приобрести в лице германского фашизма союзника в борьбе с революционным движением румынских трудящихся; во-вторых, расширением торговли с Германией сбыть значительное количество своей сельскохозяйственной продукции, нефти и т. д. и тем самым в известной мере ослабить действие экономического кризиса; в-третьих, заручиться поддержкой германского фашизма перед лицом территориальных требований Венгрии и Болгарии, получить от Германии гарантии сохранения за Румынией всех территорий, входивших в нее; в-четвертых, в случае войны гитлеровской Германии против СССР расширить границы «Великой Румынии» далеко на восток, до Днепра и Крыма включительно.
Гитлеровцы учитывали эти моменты в своей политике в отношении Румынии. В целях вовлечения Румынии в орбиту влияния Германии Гитлер еще в 1936 году в беседе с Г. Братиану обещал: «Я прошу вас передать королю, что мы не только готовы гарантировать границы современной Румынии, но и поддержать всеми силами требования, которые она имела бы за пределами своих границ». В гитлеровских планах борьбы за установление мирового господства Румыния занимала видное место. «Без Румынии мы не можем начать никакой военной кампании»[61], — говорил Геринг в 1937 году. Подчинение Румынии интересам германского рейха представлялось гитлеровцам чрезвычайно важным делом: Румыния должна была служить источником снабжения германской армии нефтью, продовольствием и фуражом, а также плацдармом для нападения на Советский Союз.
Сильным средством давления на политику румынских правящих кругов явилась в руках гитлеровской клики заинтересованность Румынии в германском рынке сбыта. Используя эту заинтересованность, гитлеровцы сумели подчинить себе внешнюю торговлю Румынии. Немаловажную роль сыграла в этом деле позиция Англии и Франции, занятая по отношению к германской экспансии в Дунайском бассейне и на Балканах. Из опубликованных архивных документов германского министерства иностранных дел видно, что в период 1937—1939 годов
представители английских правящих кругов неоднократ^ но вступали в переговоры с гитлеровцами, уступая Германии страны Дунайского бассейна в качестве сферы экономической экспансии. В 1938 году Черчилль в конфиденциальной беседе с лидером данцигских фашистов заявил, например, что Англия не будет препятствовать установлению германского господства в бассейне Дуная[62].
В ноябре 1937 года между Германией и Румынией начались переговоры о заключении нового экономического соглашения. Но из-за оппозиции «Национального банка», являвшегося оплотом национал-либеральной партии, они затянулись. Соглашение было подписано лишь 6 декабря 1937 г., после того как в Бухарест прибыл министр иностранных дел Франции Дельбос, который встретился с Маниу и другими сторонниками англофранцузской ориентации Румынии и посоветовал им налаживать сотрудничество с гитлеровской Германией. В своем отчете в Берлин о ходе этих переговоров Воль- тат не случайно подчеркнул, что все попытки добиться подписания Румынией Экономического соглашения с Германией до приезда Дельбоса в Бухарест были безуспешны [63].
После визита Дельбоса, показавшего . румынским правителям, что западные державы выступают за «мирное» соглашение с германским империализмом и готовы на определенные уступки ему, курс на сближение с гитлеровской Германией, то есть на фактическое подчинение Румынии германскому фашизму, прочно установился в румынской внешней политике. Этот курс получил официальную поддержку со стороны лидеров нацлонал- либеральной и национал-царанистской партий, которые, пересмотрев свои прежние позиции, направили Каролю II совместный меморандум относительно необходимости «равнения на Берлин». Комментируя изменение позиции Д. Братиану, германский посланник в Бухаресте Фабрициус писал, что это «освобождает короля от
оппозиции, которая до самого последного времени ориентировалась исключительно на Францию»[64].
В период чехословацкого кризиса королевская диктатура сделала новые шаги на пути подчинения румынской внешней политики захватническим устремлениям германского фашизма. Ее позиция в этом вопросе облегчила достижение мюнхенского сговора. В начале 1938 года Кароль II поставил Гитлера в известность о том, что германо-чехословацкий конфликт из-за Судетской области никак не касается Румынии. Бенешу Кароль II заявил в конце мая 1938 года, что Румыния не будет вмешиваться в возможный конфликт между Германией и Чехословакией. Это было фактическим разрывом союза Малой Антанты, созданного в свое время в целях сохранения в Центральной и Юго-Восточной Европе стату- са-кво и недопущения ревизии версальской системы. -В критические месяцы 1938 года румынское правительство оказывало давление на Чехословакию, побуждая ее принять германские требования.
Стремясь воспрепятствовать оказанию Советским Союзом военной помощи Чехословакии, румынское королевское правительство категорически отказалось разрешить пропуск советских войск через свою территорию. Именно в этих целях в конституцию 1938 года была включена специальная статья, запрещающая правительству позволять проход иностранных войск через территорию Румынии (ст. 91 )[65].
Отказ Румынии пропустить в случае необходимости через свою территорию советские войска на помощь Чехословакии, как и фактический разрыв союза с Чехословакией по Малой Антанте, будучи проявлением ярко выраженного антисоветского курса внешней политики румынских правящих кругов, вместе с тем являлся в известной степени результатом англо-французского влияния. Об этом пишет в своих мемуарах бывший чехословацкий посланник в СССР Зденек Фирлингер. Косвенное признание этого факта содержится в германских
архивных документах и материалах кануна второй мировой войны, опубликованных МИД СССР[66].
Поведение румынских правящих кругов, занявших в период мюнхенского сговора империалистических держав позицию предательства национальных интересов страны, отказавшихся от совместной борьбы с СССР и малыми восточными странами ЕврЪпы против германской агрессии, было по достоинству оценено мировой реакцией. Правительства Англии и Франции в октябре 1938 года направили румынскому правительству телеграммы благодарности за такую позицию.
Только Советский Союз выступил в то время в защиту Чехословакии. Он заявил о своей готовности оказать военную помощь этой стране как совместно с Францией, так и в одностороннем порядке, хотя по советско-чехо- словацкбму договору от 16 мая 1935 г. СССР был обязан прийти на помощь Чехословакии лишь при условии получения ею французской помощи. Оказание советской помощи Чехословакии не смогло бы сорвать происки польских и румынских правителей, отказывавшихся пропустить Советскую Армию через их территории. Однако чехословацкие правящие круги отвергли советскую помощь и капитулировали перед Гитлером.
Чехословакия была расчленена: Германия получила Судетскую область, а Польша — Тешинскую область. Румынское правительство отказалось от польского предложения о совместном разделе Закарпатской Украины, входившей тогда в состав Чехословакии. Это было сделано отнюдь не из лояльности к Чехословакии, а из желания не создавать каких-либо 'помех дальнейшей агрессии гитлеровцев против СССР. Английская газета «Глазго геральд» писала в этой связи: «Несомненно, Кароль понравился господину Гитлеру, когда он отказался предпринять что-либо для выполнения схемы Бека относительно достижения общей границы Польши с
Венгрией. Он, Кароль, конечно, не мог не знать, что оставшаяся Чехословакии часть Рутении дает Германии проход (через Чехословакию. — Я. Л.) не только на Украину, но и в Румынию...»[67].
В сентябре 1938 года правительство королевской диктатуры выразило германскому посланнику в Бухаресте Фабрициусу пожелание «установить с Германией отношения более тесные, чем они были до сих пор»[68]. В ответ на это германский посланник, как бы подчеркивая политическую базу этого сближения, указал, что Гитлер всегда рассматривал Румынию как бастион против Советской России и будет рад видеть этот бастион еще более крепким. Антисоветская направленность развивавшегося после Мюнхена германо-румынского сотрудничества усиливала воинственные настроения правящей румынской верхушки. Премьер-министр М. Кристя, выступая с речью в ноябре 1938 года, довольно открыто . заявил о претензии Румынии на Советскую Молдавию.
Гитлеровцы стремились в это время добиться полного подчинения румынской экономики интересам германского рейха. Аншлюс Австрии и мюнхенский сговор позволили Германии значительно усилить свои экономические позиции в Румынии и в других придунайских и балканских странах. В руки гитлеровцев уже осенью 1938 года перешла часть чехословацких капиталов, игравших немалую роль в тяжелой, военной и других отраслях экономики Румынии; полностью же чехословацкие активы в Румынии были захвачены Германией после оккупации всей Чехословакии. Кроме того, Германия, захватившая Австрию и Чехословакию, воспользовалась их активным внешнеторговым балансом с Румынией для того, чтобы воспрепятствовать экспорту румынских товаров в другие страны. В этих же целях гитлеровцы несколько повысили цены на румынское сырье в своей торговле, основанной на системе клиринга.
Для укрепления своих позиций в Румынии гитлеровцы решили воспользоваться также хозяйственными затруднениями румынского государства в связи с мировым экономическим кризисом 1937—1938 годов В результате этого кризиса румынский экспорт сократился
на V3[69]. Значительно упал вывоз румынского зерна, леса и нефти в Англию и Францию[70]. В стране накопилось огромное количество нереализованного зерна — около
1 млн. т. Попытки румынского правительства добиться расширения торговли с Англией, заключить с ней соглашение о крупных поставках румынского зерна и нефти в обмен на английские промышленные товары оказывались безуспешными. Самое большее, на что соглашалось английское правительство,—это закупить у Румынии 200 тыс. т пшеницы. Англия отказывалась также предоставить Румынии какие-либо кредиты[71]. Сообщая о безрезультатности румыно-английских экономических переговоров, германский посланник в Бухаресте рекомендовал своему правительству воспользоваться тяжелым •финансово-экономическим положением Румынии и «дружески помочь» ей, закупив 400 тыс. т румынской пшеницы[72].
27 октября 1938 г. в Бухарест прибыла официальная германская торговая делегация во главе с заместителем начальника торгово-политического отдела германского министерства иностранных дел Клодиусом. В ходе переговоров Клодиус потребовал значительного увеличения поставок румынских товаров, особенно нефти и зерна, в Германию, а также повышения курса германской клиринговой марки по отношению к румынской лее. Принятие этих требований означало установление германской монополии на румынский экспорт, вело к снижению стоимости румынского сырья и продовольствия, экспортируемых в Германию, и к повышению цен на ввозимые германские товары. Монополистическая верхушка Румынии, опасаясь, что монопольное господство Германии в румынской экономике ущемит ее интересы, решила предпринять шаги, которые привели бы к ослаблению натиска германского империализма, позволили бы выторговывать у него более выгодные условия совместного сотрудничества. С этой целью 14 ноября 1938 г. румынский король отправился в Лондон и Париж, надеясь
заручиться поддержкой своих старых англо-французских покровителей, а германо-румынские переговоры -были прерваны.
«Государственный визит» Кароля II, дважды откладывавшийся английскими правящими кругами по политическим Соображениям (как бы Гитлер не подумал, что «му хотят помешать в Румынии!), стал возможным спустя полтора месяца после мюнхенской конференции. В день прибытия Кароля II в Лондон газета «Таймс» старалась всячески успокоить гитлеровцев, выражая уверенность, что «во время этого визита не будут решаться никакие особые деловые вопросы, так как это прежде всего визит доброй воли и вежливости».
Гитлеровское правительство было недовольно визитом Кароля II в Англию. Однако оно не проявляло большого беспокойства по этому поводу, зная, что Англия готова организовать совместное «экономическое сотрудничество» в Юго-Восточной Европе, если Германия откажется от колониальных требований к западным державам и повернет свою агрессию на Восток. За две недели до приезда Кароля II в Лондон Чемберлен выступил в английском парламенте с заявлением, в котором сказал: «Географически Германия уже занимает преобладающее положение в Центральной и Юго-Восточной Европе. Поэтому я не вижу причины, почему мы должны ожидать каких-либо решающих изменений в этой области. Что касается Англии, то мы не намерены чинить препятствий Германии в этих странах или окружать ее экономически»[73]. Вторя ему, газета «Таймс» в номере от 15 ноября 1938 г. писала, что расширение немецкой торговли в бассейне Дуная представляет собой естественное и желательное явление.
Стремление английских империалистов использовать Румынию в качестве разменной монеты в торге с германскими соперниками предопределило безуспешность попытки Кароля II подкрепить свои позиции в отношении Германии усилением экономических связей с Англией. Трехдневные переговоры с представителями английского правительства и финансовыми деятелями на предмет предоставления Румынии займа в размере
20 млн. ф. ст. и заключения торгового соглашения о расширении объема взаимных поставок окончились полной неудачей. Так был дан совершенно недвусмысленный ответ на вопрос английского журнала «Нью стейтсмен энд нейшн», который незадолго до приезда Кароля II в Англию писал: «Государственный визит короля Кароля может дать некоторый ответ на вопрос, насколько британское правительство готово... помешать распространению германского влияния на низовьях Дуная»[74].
Из Лондона Кароль II отправился в Париж, где встретился с.Фланденом, Бонне, Даладье и представителями финансовой олигархии. Но и здесь его постигла неудача. Французские правящие круги готовились к подписанию франко-германской декларации о взаимном ненападении, и потому, как сообщала английская газета «Таймс», министр иностранных дел Франции Бонне выразил довольно ясно «свою решимость избежать какого- либо шага, который мог бы создать в Берлине впечатление, будто предпринимаются меры к ограничению торговой деятельности Германии» в Юго-Восточной Европе [75].
Неудачный исход визитов Кароля II в Англию и Францию ослабил его внешнеполитические позиции. Одновременно усилилась подрывная деятельность гитлеровской агентуры внутри Румынии. В отсутствие Кароля II «железногвардейцы» организовали путч. В этих условиях румынский король отправился из Парижа в Германию для встречи с Гитлером[76].
Эта встреча состоялась в резиденции Гитлера в Берх- тесгадене. Во время полуторачасовой беседы, носившей конфиденциальный характер, Кароль II подчеркнул свое желание укреплять «дружественные отношения и сотрудничество» между Германией и Румынией. В связи с усилившейся в Венгрии кампанией за отторжение Трансиль- вании от Румынии он хотел, чтобы Германия поддержа
л а румынскую позицию в данном вопросе. Но Гитлер дал уклончивый ответ, заяви®, будто румыно-венгерский конфликт не затрагивает прямо Германию. В действительности германское министерство иностранных дел было очень заинтересовано в разжигании вражды между Венгрией и Румынией из-за Трансильвании, чтобы использовать это для достижения собственных целей в указанных странах. «Основная идея нашей политики в отношении Венгрии и Румынии в настоящее время, — писал в своих заметках о германо-румынских переговорах Риббентроп, — должна состоять в том, чтобы держать оба эти утюга в раскаленном состоянии и решать дела в интересах Германии применительно к развитию событий» [77].
Раболепствуя перед Гитлером, король заверял, что никогда не допустит прохода войск СССР через румынскую территорию. «Румыния, — подчеркивал Кароль II, — всегда была настроена антисоветски, хотя по причине того, что огромное русское государство было ее соседом, не могла заявлять об этом открыто». Кароль II одобрительно относился к планам создания в Закарпатье под протекторатом Германии «свободного украинского государства», которое явилось бы исходным пунктом гитлеровской агрессии против СССР.
В ходе беседы Кароль II поднял вопрос о деятельности «железной гвардии». Он попросил Гитлера отозвать из Румынии генерального секретаря германо-румынской торговой палаты Конрада, который направлял и финансировал деятельность «железногвардейцев», самым беззастенчивым образом вмешиваясь во внутренние дела Румынии. Гитлер удовлетворил эту просьбу, тотчас отдав распоряжение о немедленном отозвании Конрада.
Этот шаг был расценен румынским королем как свидетельство доверия и расположения к нему Гитлера. Поэтому, возвратившись в страну, Кароль II отдал приказ о расстреле Кодряну и других руководителей «железной гвардии», находившихся в тюремном заключении. Они были убиты, как сообщалось в официальном коммюнике, «при попытке к бегству». Физическим устранением лидеров «железной гвардии» группа Кароля II стремилась
избавиться от опасного конкурента, рвавшегося к власти, а также сохранить для себя возможность внешнеполитических маневров между западными державами и гитлеровской Германией.
Ликвидация руководства открытой агентуры гитлеровцев в Румынии вызвала гнев правящей фашистской клики в Германии. В этой связи резко обострились гер- мано-румынские отношения. Германский посланник был отозван из Бухареста в Берлин «для доклада». Гитлеровская пресса угрожала суровыми карами тем, кто посягнул на жизнь лидеров румынского фашизма. Как сообщает немецкий исследователь германо-румынских отношений периода 1938—1944 годов, румынские правители; боялись, что Германия разорвет дипломатические отношения с Румынией[78].
Однако этого не произошло. Гитлеровцы использовали обострение отношений, чтобы добиться более выгодного торгового договора с Румынией на 1939 год, переговоры о котором были возобновлены после возвращения Кароля II из поездки в Лондон, Париж и Берлин. 10 декабря 1938 г. этот договор был подписан. Он предусматривал увеличение экспорта румынской нефти в Германию. Румыния обязывалась поставить Германии 400 тыс. т пшеницы, 500 тыс. т кормового зерна, 200 тыс. свиней и 12 тыс. голов рогатого скота. В целом объем германо-румынской торговли увеличивался в полтора раза и должен был составить в 1939 году половину объема всей румынской внешней торговли. Таким образом, германские империалисты приблизились к установлению своей монополии в румынской торговле. По договору курс немецкой марки повышался с 39 до 40,5 л^у при покупке румынских товаров и с 38 до 41,5 лей при продаже германских товаров, что значительно удешевляло стоимость румынского экспорта в Германию.
Несмотря на то что гитлеровская клика получила or Кароля II по торговому договору большие экономические выгоды, ее доверие к нему оказалось все же подорванным: гитлеровцы увидели в уничтожении Кодряну и других лидеров «железной гвардии» попытку ослабить германское влияние в Румынии. В дальнейшем это сыграло свою роль в устранении Кароля II с румынского престола
и передаче всей власти в стране гитлеровскому ставленнику И. Антонеску.
В конце декабря 1938 года Румыния заключила торговое соглашение с другим фашистским агрессором — Италией. Товарооборот в румыно-итальянской торговле на 1939 год был установлен в размере 7 млрд. лей. Италия закупала у Румынии 350 тыс. т пшеницы, нефть и другое сырье[79].
События 1938 года способствовали укреплению и расширению германского влияния, в Румынии. Подписание франко-германской декларации о ненападении 6 декабря
1938 г., по свидетельству П. Павела, видного деятеля национал-царанистской партии, рассеяло в Румынии надежды тех, кто считал, что западные державы окажут эффективную помощь странам Восточной и Юго-Восточной Европы и не допустят их поглощения германским фашизмом [80]. После Мюнхена в связи с падением престижа Франции на Балканах и дальнейшим усилением Германии румынские господствующие классы, представители политических и деловых кругов, высшее офицерство все больше склонялись в сторону Германии. «Несомненно, — писал директор германского департамента экономической политики Клодиус, — что часть из них не симпатизирует нам, но в силу политических соображений пли страха перед Германией все они выступают за соглашение с нами»[81].
Внутриполитическое положение Румынии в это время было крайне неустойчивым. За небольшой период конца
1938 — начала 1939 годов Кароль II четырежды реорганизовывал свое правительство, пополняя его сторонниками сближения с гитлеровской Германией. Г. Гафенку был назначен министром иностранных дел, И. Бужой — министром экономики, В. Славеску — министром вооружений. Эти изменения в правительстве были расценены в Берлине как доказательство того, что Кароль II стремится создать «благоприятную атмосферу» для улучшения отношений с Германией. Но одновременно с этим Кароль И, не желая порывать со своими западными покровителями, направил «лучшего друга Франции» Г. Та-
тареску послом в Париж, а имевшего прочные связи в Англии В. Тиля — послом в Лондон.
В январе 1939 года новый министр иностранных дел Г. Гафенку заверил Фабрициуса в том, что Кароль II и румынское правительство искренне хотят сотрудничать с Германией и намерены предпринять шаги к улучшению отношений с ней. Разъясняя внутриполитическую обстановку в Румынии, Гафенку заявил Фабрициусу, что «Фронт национального воз-рождения» является такой же политической организацией, .как и национал-социалист- ская партия в Германии. Но германский посланник, оставшись, по-видимому, недовольным действиями королевского правительства, потребовал предоставления гитлеровской агентуре в Румынии полной свободы действий.
13 февраля 1939 г. по просьбе румынского правительства в Бухарест прибыл Вольтат, которому был вручен подготовленный по указанию Кароля II проект германо- румынского «экономического сотрудничества». В проекте, авторами которого были Гафенку, Бужой, Славеску и министр финансов М. Константинеску, содержались предложения по расширению румынского экспорта в Германию. В них говорилось, что румынское правительство готоео развивать свою промышленность, и в частности военное производство, в соответствии с интересами Германии, сотрудничать с ней в строительстве путей сообщения п т. д. Этот проект свидетельствовал о том, что антинародная королевская диктатура намеренно шла все дальше по пути предательства национальных интересов страны.
Гитлеровская Германия внесла свои дополнения в румынский проект с целью окончательного превращения Румынии в сбой аграрно-сырьевой придаток. К 22 февраля 1939 г. был Еыработан согласованный проект секретного «Соглашения о поощрении экономических отношений между Германской империей и Румынским королевством». Однако подписание его состоялось лишь 23 марта 1939 г. Это произошло по целому ряду причин. Прежде всего следует указать, что внутри Румынии имелась серьезная оппозиция политике закабаления страны германский империализмом. Гитлеровские притязания, в частности их требование о создании «свободных зон» на побережье Дуная в Галаце, вызывали серьезное недовольство и возражения даже среди сторонников сближе
ния с гитлеровской Германией. Антифашистские силы во главе с компартией решительно выступали против предательской, антинациональной политики продажной диктатуры Кароля II. Правительство Кароля II опасалось, что известие о заключении германо-румынского экономического соглашения, явно нарушающего румынский суверенитет, вызовет обострение положения в стране.
[82], английские правящие круги решили оказать давление на гитлеровцев.
Правительство Чемберлена дало понять гитлеровцам, что, если они не откажутся от колониальных претензий, Англия окажет серьезное противодействие германской экспансии в Юго-Восточной Европе. И как бы в подтверждение своей угрозы англичане направили в Бухарест, когда там находился Вольтат, одного из заправил Сити лорда Семпилла. Формально миссия Сем- пилла имела целью договориться с румынским правительством об увеличении поставок румынской пшеницы и леса в обмен на английские промышленные товары. Английский лорд был принят Каролем II и имел ряд бесед с румынскими министрами, после чего он сделал заявление представителям печати о завершении разра
ботки широкой программы развития экономических отношений между Англией и Румынией[83]. В действительности же английское правительство и не собиралось препятствовать Германии в Румынии.
15 марта 1939 г. немецко-фашистские войска оккупировали всю Чехословакию. Но Закарпатскую Украину Гитлер-позволил захватить своим венгерским вассалам. Это было симптомом того, что в ближайшее время гитлеровская Германия не начнет похода’ против Советской Украины и что следует опасаться ее агрессии на Западе. Правительство Чемберлена переживало глубочайший кризис: его попустительство гитлеровской агрессии-, сделавшее возможным захват Чехословакии и создавшее реальную угрозу войны самой Англии, вызвало негодование английского народа. Под давлением общественности правительство Чемберлена пошло на шаги, призванные создать видимость того, что Англия намерена предотвратить захват Германией других стран Европы.
Располагая сведениями о том, что гитлеровцы готовят агрессию против Румынии (в связи с попытками румынских правителей оттянуть окончательное оформление кабального экономического соглашения), английское правительство обратилось 18 марта 1939 г. с запросом к Советскому правительству о том, какова будет его позиция в случае германской агрессии против Румынии. Само британское правительство при этом уклонялось от определения собственной позиции. Советское правительство выдвинуло предложение о созыве совещания наиболее заинтересованные стран — Великобритании, Франции, Румынии, Польши, Турции и СССР для определения конкретных мер борьбы против фашистской агрессии. Советский Союз своим предложением указывал единственный путь обеспечения мира и пресечения фашистской агрессии — путь создания коллективной безопасности. Но английское правительство отвергло этот путь.
Румынское королевское правительство, боясь откликов народных, маёс на советское предложение, запретило его опубликование в печати. Сотрудничеству с СССР в целях обеспечения независимости Румынии королев
ская фашистская диктатура предпочла подписание экономического соглашения с Германией, нарушавшего суверенитет страны и окончательно впрягавшего ее в колесницу германского империализма.
Германо-румынский экономический договор от 23 марта 1939 г. состоял из пяти статей и секретного приложения к нему[84]. Он был подписан с румынской стороны Г. Гафенку и И. Бужоем, а с германской -- Вольтатом и Фабрициусом.
Согласно ст. 1 договора, Румыния должна была отныне развивать свое сельское хозяйство с учетом спроса фашистской Германии на важнейшие сельскохозяйственные продуктьь и в соответствии с этим расширить посевы зерновых, масличных и волокнистых культур. Она была обязана также развивать существующие и создавать новые предприятия по переработке сельскохозяйственного сырья. Соглашение обязывало Румынию разработать экономический план на 10 лет, который должен исходить из учета «требований немецкого импорта». Промышленное развитие Румынии ограничивалось по договору от 23 марта 1939 г. развитием нефтяной, лесной и горнодобывающей отраслей, что обрекало Румынию на положение аграрно-сырьевого придатка Германии. При этом предусматривалось создание смешанных германо-румьшских компаний для разведки, ;:обычи и переработки нефти, бокситов, медного колчедана, марганца, хромитов и другого минерального сырья. Таким образом, германский империализм полувал возможность глубже проникнуть в румынскую экономику и контролировать ее. Румыния обязывалась создать на побережье Дуная так называемые «свободные зоны», в которых Германия строила склады товаров и горючего для своих судов. Пункт о создании «свободных зон» особенно подчеркивал полуколониальную зависимость Румынии от германского империализма. Договор налагал на Румынию также обязательство сотрудничать вместе с германскими банками в финансировании смешанных предприятий.
Германские обязательства включали в себя поставки Румынии военных материалов и снаряжения для
армии, флота, авиации и военной промышленности, помощь в развитии коммуникаций и т. п., то есть они сводились к подготовке Румынии к антисоветской войне. Путем поставок германского военного снаряжения и оружия осуществлялась стандартизация вооружения румынской армии.
В ст. ст. 2 и 3 договора определялись пути осуществления намеченных мероприятий: создание правительственных комитетов, порядок их работы и т. д. Статья 4 устанавливала, что в- основе взаимных расчетов сторон будет лежать клиринг. Экономическое соглашение, указывалось в ст. 5, заключалось на пять лет — до 31 марта 1944 г. Если ни одна из договаривающихся сторон не денонсирует его за год до истечения указанного срока, то соглашение остается в силе и дальше.
Секретное приложение устанавливало, что общая сумма германских поставок военных материалов должна составить 200—250 млн. марок. Оно обязывало румынское правительство всемерно поощрять деятельность германо-румьинских нефтяных компаний, принять* необходимые меры к увеличению добычи и переработки нефти, крайне необходимой гитлеровцам для ведения войны за мировое господство.
Заключением договора от 23 марта 1939 г. королевская фашистская диктатура сделала решающий шаг к потере национальной независимости Румынии, к экономическому и политическому закабалению страны наци^ стской Германией. «Королевская диктатура, — подчеркивает Г. Георгиу-Деж, — следовала линии Мюнхена, то есть линии капитуляции перед агрессором и превра* щения Румынии в плацдарм для подготовлявшегося нападения на Советский Союз»[85].
Вместе с тем этот договор, подчинявший развитие румынской экономики интересам и потребностям гитлеровской военной машины, имел большое значение в деле ^становления германского господства во всей Юго-Восточной Европе. Германский уполномоченный Вольтат писал Герингу: «Ориентируя путем многолетнего планирования румынскую экономику на экономику Германии, мы обеспечим Германии господствующие позиции в Юго-Восточной Европе».
Главная ответственность за порабощение Румынии гитлеровской Германией лежит на румынских монархофашистских правителях, отказавшихся от создания системы коллективной безопасности. Румынский министр иностранных дел Гафенку 21 марта 1939 г. в беседе с английским послом откровенно заявил, что Румыния не желает участвовать в системе коллективной безопасности, чтобы не мешать Германии[86]. Руководствуясь своими узкокорыстными, классовыми интересами, правящая румынская верхушка отказалась от сотрудничества с Советским Союзом в борьбе против не- менко-фашистских агрессоров, изолировав тем самым страну и создав благоприятные внешнеполитические условия для гитлеровского нажима на Румынию. Господствующие классьи Румынии стремились направить агрессию германского фашизма против первого в мире социалистического государства и были сами не прочь принять участие в антисоветском походе. Г. Гафенку в своей книге «Прелюдия к русской кампании» пытается оправдать заключение предательского соглашения и представить его как мудрый шаг, который якобы спас Румынию и мир в Европе[87]. Но эта попытка не выдерживает никакой критики.
Превращение Румынии в полуколонию германского империализма было во многом ускорено и облегчено мюухенской политикой западных империалистических кругов, поощрявших фашистскую агрессию в этой части Европы. Факты показывают, что английское правительство своей позицией в отношении германо-румын- ских переговоров способствовало успеху германской попытки навязать Румынии свой экономический протекторат. Оно было постоянно в курсе этих переговоров, получая информацию от своего посланника в Бухаресте Хора и румынского посланника в Лондоне Тиля, и одобряло действия румынского правительства [88].
В феврале 1939 года румынский посланник Тиля, информируя английского министра иностранных дел Галифакса о германо-румынских экономических переговорах, внес предложение, чтобы Англия закупила у Румынии излии!ки зерна и нефти. Это позволило бы румынскому правительству, говорил Тиля, заявить Германии, что оно уже заключило долгосрочное соглашение с Англией и ничего не имеет для продажи германскому рейху. Но английское правительство, проконсультировавшись с Сити, отклонило румынское предложение под предлогом... низкого качества румынского зерна и дороговизны румынской нефти. 17 марта 1939 г. Тиля сообщил Галифаксу, что Германия настаивает на установлении монополии на румынский экспорт и ограничении румынского промышленного производства, обещая взамен гарантию целостности румынской территории. Подчеркивая ультимативный характер гитлеровских требований, он просил Галифакса сообщить позицию Англии в случае германской агрессии против Румынии и предоставить Румынии заем на сумму в 10 млн. ф. ст. для закупки оружия в Англии и других странах -[89]. Однако и на этот раз английское правительство не изменило своей позиции: запросы румынского посланника остались без ответа.
Известие о заключении румыно-германского экономического договора вызвало серьезное беспокойство широких кругов английской и французской общественности, выступавших против политики «умиротворения» германского фашизма, за преграждение пути агрессивным намерениям гитлеровцев. Желая успокоить общественное мнение, английский министр торговли Стэнли объявил, что через две недели в Румынию направится английская миссия во главе с Лейт-Россом для ведения переговоров об усилении товарообмена. Однако эта разрекламированная миссия имела более чем скромные результаты: Англия изъявила готовность закупить некоторое количество румынского зерна и предоставить Румынии заем на сумму немногим более
5 млн. ф. ст. из расчета 5,5% годовых, ,причем предоставление этого займа ставилось в зависимость от
уплаты Румынией коммерческих долгов Англии[90]. Англо-румынское экономическое соглашение, подписанное И мая 1939 г., как и франко-румынское экономическое соглашение от 31 марта 1939 г., было ответом на заключение договора между Германией и Румынией. Но это был такой ответ, который не ослаблял германского господства в экономике Румынии. Главным результатом экономических соглашений с Англией и Францией опять-таки были значительные поставки английского и французского вооружения для Румынии, которую, таким образом, готовили к совместному с гитлеровцами нападению на Советский Союз.
Заключением этих соглашений английские и французские правящие круги стремились также оказать давление на германских фашистов, чтобы сделать их более податливыми в сговоре, направленном против Советского Союза. С этой же целью правительства Англии и Франции заявили 13 апреля 1939 г. о предоставлении своих «гарантий» Румынии и другим странам. Англофранцузские «гарантии» Румынии носили также и антисоветскую направленность. Английский посланник в Бухаресте Хор прямо заявил румынскому министру иностранных дел, что они «действительны против СССР». Гитлеровская клика отлично понимала это, и потому Гитлер в беседе с Гафенку заявил, что англофранцузские «гарантии» не беспокоят Германию[91].
«Затевая переговоры с Советским Союзом и давая гарантии Польше, Румынии и некоторым другим государствам, — указывается в исторической справке «Фальсификаторы истории», — Англия и Франция при поддержке правящих кругов США вели двойную игру, рассчитанную на соглашение с гитлеровской Германией с целью направления ее агрессии на Восток, против Советского Союза»[92]. Одновременно с переговорами с
СССР о заключении договора о взаимной помощи английские правящие круги, как об этом свидетельствуют документы архива министерства иностранных дел Германии, вели секретные переговоры с Германией о заключении широкого англо-германского соглашения о разделе сфер влияния в мировом масштабе и об устранении «убийственной конкуренции на общих рынках». Они были готовы заключить такое соглашение, которое предусматривало бы «предоставление Германии преобладающего влияния в Юго-Восточной Европе».
Англо-германское соглашение, говорил ближайший советник премьера Чемберлена Г. Вильсон германскому послу в Лондоне Дирксену, «освободило бы британское правительство от принятых им на себя в настоящее время гарантийных обязательств в отношении Польши, Турции и т. д.» (следовательно, и Румынии. — И. Л.)[93]. Аналогичные мысли развивал в беседе с советником германского посольства в Лондоне Кордтом лейбористский политик Бакстон, который дал понять, что он выражает не только свое собственное мнение, но также мнение Вильсона и Чемберлена. «Великобритания, — сказал он, — обещает полностью уважать германские сферы интересов в Восточной и Юго-Восточной Европе. Следствием этого было бы то, что Великобритания отказалась бы от гарантий, предоставленных ею некоторым государствам в германской сфере интересов. Далее, Великобритания обещает действовать в том направлении, чтобы Франция расторгла союз с Советским Союзом и отказалась бы от всех своих, связей в Юго-Восточной Европе»[94]. Таким образом, английские правящие круги и не собирались выполнять своих обязательств, данных Румынии и другим странам, и были готовы выдать их на растерзание Гитлеру.
В свете вышеуказанных фактов следует считать неправильным утверждение, будто накануне второй мировой войны западные империалисты пытались оказать противодействие экономическому закабалению Румынии, до потерпели в этом неудачу. Германский империализм, развернувший экономическую экспансию в Румынию,
находился, несомненно, в более благоприятных условиях,, чем английские и французские империалисты, так как в его экономике, переведенной на военные рельсы, на первых порах слабее сказывалось действие предвоенного мирового экономического кризиса. Но не в этом главная причина успеха экономического наступления германского фашизма в Румынии и в других странах этой части Европы. Суть дела в том, что проводившаяся империалистическими кругами западных держав политика направления гитлеровской агрессии против СССР включала в £ебя превращение Румынии в антисоветский плацдарм и поставщика важнейшего стратегического сырья для германских фашистов, а если удастся, то и в союзника гитлеровской Германии в войне против СССР.
Правящие круги Англии и Франции пошли также навстречу пожеланиям германского империализма в вопросе изменения режима Дуная. На конференции в Синайе (1938 г.) и соглашением в Бухаресте (1939 г.) они изменили статут 1921 года, создав условия для превращения Дуная в германскую реку, что явилось важным моментом в деле проникновения гитлеровской Германии в дунайские страны и в деле подготовки антисоветской войны.
Стремление английских правящих кругов сговориться с Гитлером, пожертвовав странами Юго-Восточной Европы, не было секретом для румынских правителей.
28 июня 1939 г. Кароль II получил из Лондона сообщение, в котором говорилось, что влиятельные политические круги, близкие р Чемберлену, и члены английского кабинета министров «считают Германию имеющей право на экономическую экспансию в Юго-Восточной Европе» [95].
Стремясь к сближению с Германией, румынское правительство делало все возможное, чтобы внести свой вклад в срыв англо-франко-советских переговоров 1939 года. Румынский министр иностранных дел Гафенку в апреле 1939 года в беседе с английскими политическими деятелями заявил, что Румыния не согласится войти в «систему всеобщей помощи, опирающуюся на Россию», ибо это «скомпрометировало бы наши отношения с Гер
манией»[96]. Представитель румынского правительства Крецяну, направленный в то время в Париж, заявил, что правящие румынские круги скорее предпочтут германскую оккупацию военной помощи со стороны Советского Союза. Советская делегация в ходе московских переговоров изъявляла готовность оказать помощь Румынии в случае нападения на нее и ставила в этой связи вопрос об определении места посылки советских войск. Но правящая румынская верхушка отказалась от совместных действий с СССР в борьбе против фашистской агрессии. Кароль II в беседе с турецким президентом И августа
1939 г. заявил, что Румыния не допустит русскую армию на свою территорию даже в том случае, если она будет идти на помощь румынской армии. Он категорически высказался против заключения договора о взаимной помощи с СССР[97]. Проводя такую политику, правящие круги Румынии шли по пути национального предательства, готовили полное, в том числе и военное, подчинение Румынии антисоветским агрессивным целям германской политики.
Когда нападением фашистской Германии на Польшу была развязана вторая мировая война, румынское правительство официально заявило о своем «нейтралитете». Но это был весьма своеобразный «нейтралитет», обусловленный стремлением королевской диктатуры продолжать маневрирование между двумя империалистическими группировками и принять участие в нападении на СССР любой из этих группировок. С одной стороны, румынское правительство снабжало Германию продовольствием, нефтью и другим сырьем, необходимым для ведения войны против англо-французского блока. С другой стороны, оно вступило в сентябре 1939 года в переговоры с Великобританией о высадке англо-француз- ских войск в Румынии. В период «странной войны» англо-французские империалистические круги, продолжавшие мюнхенскую политику сговора с гитлеровцами, стремились использовать Румынию как базу для своего нападения на СССР, избрав в качестве повода спровоцированный ими же советско-финский конфликт.
Военные успехи гитлеровцев в Западной Европе, сократив возможности внешнеполитического маневрирования Кароля II и его группировки, привели к укреплению прогерманской ориентации румынских правителей. В апреле 1940 года между Германией и Румынией был заключен так называемый «нефтяной пакт», по которому Румыния обязывалась снабжать гитлеровскую военную машину нефтью и нефтепродуктами, а Германия — поставить крупную партию оружия из военных трофеев, захваченных в Польше. Как говорил румынский премьер- министр Татареску- германскому посланнику, прибытие этого оружия было необходимо для укрепления германских позиций в Румынии и антисоветских военных приготовлений румынских правящих кругов[98]. В середине апреля 1940 года румынская реакция приступила к проведению серии пограничных инцидентов на границе с СССР[99]. В мае была демонстративно проведена частичная мобилизация румынской армии. В то же самое время Кароль II направил в Берлин одного, из своих генералов с просьбой об оказании помощи в создании «восточного вала» на румыно-советской границе под видом «строительства границ»'.
Все более смыкаясь с германским фашизмом на почве общности интересов борьбы против Советского Союза, королевская диктатура поставила вопрос об установлении всестороннего сотрудничества с Германией, включая и военное сотрудничество. В беседе с германским посланником 29 мая 1940 г. Татареску заявил, что «тесное сотрудничество (с Германией. — Н. JI.) должно быть эффективным не только в одной экономической области, но и во всех (подчеркнуто в документе. — Н. JI.) прочих»[100]. Министр двора Урдаряну сообщил дипломатическому представителю Германии, что «король не гс*ворит больше о нейтралитете, а все более склоняется в сторону Германии». Как отмечает в своих мемуарах Гафенку, на коронном совете в конце мая 1940 года было принято решение о союзе с Гитлером, то есть о безоговорочном включении
Румынии в фарватер политики фашистской Германии.
2 июля 1940 г. Румыния отказалась от англо-француз- ских «гарантий». Подобное развитие румынской внешней политики обусловливалось также фактом разгрома Франции и резким ослаблением позиций Англии.
К этому времени германский монополистический капитал проник уже довольно сильно в румынскую ^экономику, унаследовав активы побежденных и захваченных европейских стран. После заключения экономического соглашения от 23 марта 1939 г. с участием германского капитала было создано 35 акционерных обществ[101]. Растущие позиции Гермайии в румынской экономике укрепляли влияние гитлеровцев в Румынии.
Вся политика румынского правительства создавала серьезную угрозу безопасности юго-западных границ СССР, а поспешность, с которой происходило сближение правящих кругов Румынии с гитлеровской Германией, говорила о том, что разрешение бессарабского вопроса не терпит дальнейшей отсрочки. Поэтому Советское пра: вительство 26 июня 1940 г. вручило румынскому посланнику в Москве Давидеску заявление, в котором потребовало немедленного возвращения Бессарабии и передачи Советскому Союзу «той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава»[102].
Румынское правительство, не желая возвращать советские территории, обратилось за помощью и консультацией к Германии и Италии. Ответ из Берлина и Рима был один и тот же: «Пока уступите»[103]. Такая позиция фашистской Германии была вынужденной и объяснялась тем, что в тот момент она не была в состоянии вести войну против СССР. Гитлеровцы стремились избежать вооруженного румыйо-советского конфликта, ибо боялись лишиться важного румынского источника нефти, без которого они не смогли бы в дальнейшем решиться на войну против СССР.
Видя невозможность получения в тот момент германской поддержки, румынский коронный совет постановил пршнять советское требование. Сразу же после заседания совета король через германского посланника обратился к Гитлеру с просьбой гарантировать румынские границы и прислать в Румынию военную миссию. В то же время он отдал приказ о всеобщей мобилизации румынской армии. 28 июня 1940 г. после получения согласия румынского правительства Красная Армия начала освобождение Бессарабии и Северной Буковины.
Мирное разрешение «бессарабского конфликта» создавало предпосылки для экономического и политического сотрудничества СССР и Румынии. Однако румынские правители не желали улучшения отношений и отвергали все советские предложения о развитии экономических и политических связей между двумя странами. Они шли все дальше по пути подчинения страны гитлё- ровской Германии, приступившей с июля 1940 года к непосредственной подготовке войны против СССР.
Но «дружба» с германским фашизмом, на которую настойчиво подталкивали страну румынские правители, не сулила Румынии ничего доброго. Коммунистическая партия Румынии в свое время предупреждала, что фашистская Германия изберет Румынию «объектом территориальной компенсации своих союзников»[104]. Так оно и получилось.
Руководствуясь стремлением поставить Венгрию и Болгарию в еще большую зависимость от Германии и обеспечить их участие в войне на стороне держав «оси», гитлеровцы поддержали территориальные претензии этих стран к Румынии. В результате переговоров в городе Крайова 19—21 августа 1940 г. между Румынией и Болгарией было подписано соглашение, по которому Южная Добруджа возвращалась Болгарии и восстанавливалась болгаро-румынская граница 1912 года.
16 августа 1940 г. в городе Турну-Северине начались румыно-венгерские переговоры по вопросу о Трансильвании. Но из-за сложности проблемы и остроты противоречий достичь соглашения путем двусторонних переговоров оказалось невозможно. В Трансильвании прожи
вало около двух миллионов венгров и более трех миллионов румын, причем венгерские и румынские населенные пункты перемежались. Компактное венгерское большинство находилось далеко от границы, будучи отделено от Венгрии широкой полосой территории, где большинство населения составляли румыны. Стремясь сохранить за собой Трансильванию, румынское правительство предложило провести взаимный обмен населения, то есть очистить Трансильванию от венгров. В крайнем случае оно соглашалось уступить площадь в
14 тыс. кв. км. Венгерское правительство отвергло это предложение, потребовав передачи ей всей Трансильва- нии. Вследствие непримиримости позиций переговоры между Румынией и Венгрией 24 августа 1940 г. были прекращены.
Срыв переговоров в Турну-Северине повлек за собой чрезвычайное обострение румыно-венгерских отношений. В Венгрии и Румынии была проведена мобилизация, войска стянуты к границе, участились вооруженные столкновения в пограничной полосе. Перспектива войны между Венгрией и Румынией не устраивала ни германских, ни итальянских фашистов. Эта война, подчеркнул Гитлер, обсуждая в Оберзальцбурге 28 августа 1940 г. румыно-венгерский конфликт с итальянским министром иностранных дел Чиано, прекратила бы поставки румынской нефти в Германию и Италию, а может быть, привела бы к разрушению румынских нефтепромыслов и, таким образом, «создала бы чрезвычайно серьезные проблемы для ведения войны» этими странами. Она сделала бы, по-видимому, невозможным в дальнейшем участие Румынии и Венгрии в качестве -союзников Германии в войне против Советского Союза. На совещании Гитлера с Чиано было решено вмешаться в румыно-вен- герский конфликт[105].
Германия и Италия выступили в роли арбитров в споре из-за Трансильвании. Румынских и венгерских представителей пригласили в Вену, где Риббентроп и Чиано объявили им волю Гитлера.
По «венскому арбитражу» от 30 августа 1940 г. от Румынии была отторгнута Северная Трансильвания площадью 43 тыс. кв. км с населением в 2,5 млн. человек, из которых половину составляли румыны. «Бывшая румынская территория.., — гласил п. 2 арбитражного решения, — будет эвакуирована румынскими войсками в течение 14 дней и передана Венгрии»[106]. Румынское население передаваемой части Трансильвании должно было в шестимесячный срок решить вопрос о своём гражданстве и в соответствии с этим остаться в составе венгерского государства или перебраться в Румынию.
«Венским* арбитражем» наносился огромный урон хозяйственной жизни Румынии, которая лишилась около трети всего числа крупных промышленных предприятий; резко сократились производственные мощности химической промышленности (на 22%), цветной металлургии (на 30%), лесной промышленности (на 36,8%) и т. д.[107] Новая граница делала практически невозможной защиту страны со стороны Венгрии; теперь она проходила в 80 км от Плоешти — центра нефтедобывающих районов.
Румынские правящие круги беспрекословно подчинились гитлеровскому диктату в надежде на получение компенсации на Востоке за счет будущих завоеваний советских земель. Таким образом, политика королевской диктатуры привела к расчленению Румынии.
Это вызвало глубокое возмущение всего румынского народа. В Клуже, Тимишоаре, Брашове, Плоешти, Кон- стакце, Яссах и других городах начались массовые народные выступления против «венского диктата», организованные компартией. Огромная уличная демонстрация протеста под лозунгами: «Долой диктатуру голода и террора Кароля II!», «Долой империалистический „венский диктат4*!», «Хотим народное правительство!», «Хотим дружбы со свободными народами Советского Союза!» состоялась 30 августа 1940 г. в Клуже. 2 сентября 1940 г. в Тимишоаре под руководством окружного комитета Коммунистической партии Румынии прошла забастовка на железной дороге, а на следующий день в этом же городе состоялась многотысячная демон
страция против принятия арбитражного решения. Демонстранты, возмущенные актом национального предательства, совершенным правительством королевской диктатуры, обратили свой гнев на официальных представителей двух фашистских держав — Германии и Италии, вынесших решение об отторжении Северной Трансиль- вании от Румынии. В германском и итальянском консульствах в Тимишоаре были выбиты стекла, а гитлеровский генерал, находившийся в городе, еле спасся от разъяренной толпы. Попытки местных властей с помощью фашистских отрядов пресечь возмущение народных масс не увенчались успехом: фашисты были обращены в бегство. В начале сентября в Бухаресте прошли открытые антикоролевские демонстрации.
Коммунистическая партия явилась единственной политической партией, которая выступила против позорного «венского диктата». Вместе с коммунистами действовали члены массовой крестьянской организации «Фронт плугарей», союза венгерских трудящихся «Ма- дос», представители прогрессивной интеллигенции, патриотически настроенные офицеры. Руководители нацио- нал-царанистской и национал-либеральной партий, напротив, прилагали все усилия, чтобы удержать народные массы от патриотической борьбы против -чудовищного диктата. Маниу опубликовал в газете «Тимпул» специальное обращение, в котором призывал население воздерживаться от уличных демонстраций протеста, «не давать повод к возмущению спокойствия и внутреннего порядка»[108]. Чтобы отвлечь внимание широких народных масс, правящие круги Румынии начали стягивать войска к границам СССР, провоцировать пограничные столкновения и другие инциденты, развернули клеветническую антисоветскую кампанию[109]. Однако эти меры не ослабили острого политического кризиса, создавшегося в стране в результате антинациональной политики
королевской диктатуры, которая оказалась неспособной управлять страной даже с помощью террористических методов.
Верхушка монополистической буржуазии и крупных землевладельцев, чувствуя свою слабость и изоляцию от народных масс и стремясь получить полную поддержку гитлеровской клики, решила прибегнуть к установлению открытой, ничем не замаскированной и еще более жестокой фашистской диктатуры. Принятием «венского диктата» Кароль II разоблачил себя в глазах народа, потерял остатки авторитета, которым он пользовался у части населения. Необходимо было поставить во главе государства человека еще более «твердой руки». Выбор румынской реакции пал на начальника генерального штаба румынской армии генерала Иона Антонеску, известного своими связями с «железногвардейцами» и гитлеровскими кругами.
И. Антонеску был отнюдь не новой фигурой на политической арене Румынии. Еще при подавлении крестьянского восстания в 1907 году он зарекомендовал себя кровавым палачом румынского народа. Позднее, в 1919 году, румынские войска под его командованием принимали участие в подавлении Венгерской Советской Республики. Пробыв несколько лет военным атташе в Великобритании, он затем до 1934 года являлся начальником генерального штаба, после чего вышел в отставку. В это время Ион Антонеску установил тесные связи с реакционными политическими деятелями — Кодряну, Гогой, Маниу, Братиану и другими. Переход к открытой фашизации страны вновь вернул И. Антонеску к официальной деятельности. В декабре 1937 года он был назначен министром обороны в правительстве Гоги и оставался на этом посту в первом правительстве королевской диктатуры, возглавлявшемся iMnpoHOM Кристя. Расхождение с Каролем II на почве соперничества за власть стоило И. Антонеску заточения в Бистрицкий монастырь. Находясь в ссылке, И. Антонеску поддержи вал тесные связи через Г. Братиану с немецкой миссией, по требованию которой он и был освобожден из-под ареста77. Его приход к власти был совершен, как признавал он сам, с «согласия Берлина и Рима».
77 
6 Н. И Лебедев
Гитлеровская клика самым непосредственным образом проявляла заинтересованность в устранении Кароля II. Несмотря на то что королевская диктатура показала себя послушным вассалом германского фашизма, в силу своих тесных связей с западными монополистическими кругами Кароль II не был для Гитлера человеком, на которого можно было положиться в ответственный период завершения подготовки нападения на Советский Союз, в период, когда для германского империализма наступала решающая фаза -борьбы за мировое господство. Гитлеровцы стремились поставить во главе Румынии правительство, сформированное из своей агентуры. По их указке «железная гвардия» усилила антикоролев- ские выступления, угрожая убить Кароля II.
Под давлением народных масс, возмущенных позорным принятием «венского диктата», очередное правительство королевской диктатуры во главе с Джигурту, пребывавшее у власти менее месяца, пало. 3 сентября 1940 г. И. Антонеску сформировал правительство, в котором была широко представлена «железная гвардия». Через два дня он заставил Кароля II передать себе большую часть королевских прерогатив, сделавшись, таким образом, диктатором, а 6 сентября 1940 г. И. Антонеску вынудил короля отречься от престола в пользу 19-летнего наследного принца Михая и покинуть страну.
Румынское государство было объявлено «легионерским», то есть «железногвардейским», фашистским, а сам И. Антонеску, по гитлеровскому образцу, — «кон- дукэтором» («руководителем»). Он отменил королевскую конституцию 1938 года, ликвидировав последние остатки демократических свобод, присвоил себе право издавать декреты, ввел фашистское расовое законодательство. В стране установился режим кровавого террора правительственных властей и банд «железногвардей- иев», которые зверски расправлялись с коммунистами и другими антифашистами.
«Железная гвардия» была признана единственной политической партией. Привлечение «железногвардейцев» в правительство и обеспечение исключительных условий для деятельности румынских фашистов, являясь показателем раболепия правящей румынской верхушки перед германским фашизмом, вместе с тем было призвано обеспечить на первых порах сравнительно массовую ба
зу открытой фашистской диктатуры, а также отвлечь массы от вступления на путь революционной борьбы.
Румынская монархия в лице нового короля Михая I выступила соучастницей «железной гвардии» и генерала Антонеску в установлении в Румынии кровавого режима террора и насилия. Лидер «железной гвардии» Хориа Сима не случайно говорил, что «Михай олицетворяет символ молодого легионера». Да и сам Михай I не скрывал своего согласия с политикой диктатора Антонеску и банд легионеров — «железногвардейцев». В приветственной телеграмме на имя И. Антонеску по случаю парада «железной гвардии» в Бухаресте 6 октября 1940 г. он писал: «Поздравляю вас, господин генерал, с началом перестройки страны совместно с легионерами. Желаю вам лично и легионерскому движению полного успеха на благо румынизма»[110].
Коммунистическая партия в брошюре «Наша точка зрения», изданной 10 сентября 1940 г., указывала, что боязнь освободительной революционной борьбы трудящегося народа заставила буржуазно-помещичьи партии участвовать в дворцовом перевороте и установлении диктатуры Антонеску. Эти партии боялись, что королевская диктатура, столь ненавистная народу, не будет в состоянии задержать приближающийся подъем революционного движения трудящегося народа. «С этой целью, именно с этой целью, — подчеркивалось в брошюре, — была установлена жестокая военно-гвардейская диктатура агента германо-итальянского империализма — генерала Антонеску». *
Как было впоследствии установлено на судебном процессе главных румынских военных преступников, приход И. Антонеску к власти произошел при активном участии Маниу и Братиану, которые, встретившись 3 сентября 1940 г. с И. Антонеску, договорились о совместных действиях. Братиану не скрывал своей радости по поводу назначения И. Антонеску главой правительства. Сами лидеры «исторических * партий» в состав правительства И. Антонеску не вошли по тактическим соображениям, но оказали ему полную поддержку. Они делегировали в правительство легионерско-фашистской диктатуры вид
ных деятелей своих партий: Крецяну, Оттулеску, Леона и других — от национал-либеральной партии; Джерота и Петреску — от национал-царанистской партии, которые заняли посты министров или генеральных секретарей министерств. Заместителем премьера и министром иностранных дел в правительстве Иона Антонеску стал Ми- хай Антонеску, в свое время видный член национал-либеральной партии. Маниу заверил И. Антонеску, что не будет чинить ему препятствий J9. Правосоциалистические предатели рабочего класса и руководители корпорации (фашизированных реформистских профсоюзов) выразили доверие правительству Антонеску, а некоторые из них даже определились на службу к нему.
Империалистические круги Соединенных Штатов Америки и Великобритании приветствовали установление в Румынии легионерско-фашистской диктатуры. Реакционная американская и английская пресса одобрительно отзывалась об Антонеску и новом режиме, изображая установление легионерско-фашистской диктатуры как спасение для Румынии, а махровую фашистскую «железную гвардию» — как организацию, преданную интересам румынского народа [111].
Одним из первых шагов правительства фашистского диктатора И. Антонеску была его просьба к Гитлеру прислать в Румынию немецкую военную миссию, что означало согласие на оккупацию страны германскими войсками. 20 сентября 1940 г. немецкое верховное командование издало директиву о посылке сухопутных и военно-воздушных сил якобы с целью оказания «помощи Румынии, нашему другу, в организации и обучении ее вооруженных сил» [112]. Истинная цель, которую директива предписывала сохранять в тайне, заключалась в том, чтобы обеспечить охрану нефтепромыслов, «сделать вооруженные силы Румынии способными выполнить определенные задачи в соответствии с планом, разработанным в интересах Германии», а также подготовить почву для совместных действий немецких и румынских войск с территории Румынии «в случае, если мы будем вынуждены вступить в войну с Советской Россией»[113]. Ввод немецких войск имел целью также укрепить позиции фашистского режима в Румынии. В начале октября немецкие войска под видом «инструкторов» стали прибывать в Румынию. Германия согласилась также поставить вооружение для румынской армии[114].
Этим шагом румынские правящие круги окончательно превращали Румынию в плацдарм и союзника гитлеровской Германии в предстоящей войне против СССР. Свидетельством антисоветского союза румынской реакции и германского фашизма являлись немецкие «гарантии», предоставленные Румынии одновременно с принятием ею «венского арбитража», в соответствии с которыми гитлеровская Германия брала на себя обязательст- ьо защищать «территориальную целостность» и «независимость» румынского государства. Даже ближайший сотрудник Риббентропа Кордт признает, что эти «гарантии» были явно враждебным актом в отношении Советского Союза м.
Сразу же после прихода к власти И. Антонеску отправился на поклон к фашистским руководителям Италии и Германии. Он посетил Рим, где имел беседу с Муссолини. Из Рима он проследовал в Берлин для встречи с Гитлером. Во время первого свидания в ноябре 1940 года Гитлер, желая воодушевить румынскую правящую верхушку на еще большее сотрудничество и подчинение страны'фашистской Германии, намекнул на возможность пересмотра «венского арбитражного решения». «Последняя страница истории Трансильвании еще не написана», — заявил он[115]. Гитлер обещал также помочь вернуть Румынии территорию советской Бессарабии, вскрыв тем самым собственные планы подготовлявшегося нападения на СССР. Антонеску заверил Гитлера, что Румыния будет вместе с Германией воевать против Советского Союза.
23 ноября 1940 г. Румыния официально присоединилась к военному союзу фашистских держав, подписав «Тройственный пакт».
Через три недели после первой встречи Гитлера с Антонеску последовало их новое свидание в Берхтесгале- не. Румынский диктатор согласился на прибытие в Румынию новых контингентов германских войск, сосредоточивавшихся для последующей агрессии на Балканы, а также для нападения на Советский Союз. На этот раз Антонеску поставил перед Гитлером вопрос о «железной 1вардии», которая, по его мнению, подрывала порядок и спокойствие в стране.
Дело в том, что дорвавшаяся до власти «железная гвардия» своими бандитскими действиями беспокоила румынские господствующие классы. Последние не имели ничего против экспроприации «железногвардейцами» венгерских и еврейских собственников. Но эти действия, совершавшиеся в форме бандитских грабежей, вели к дезорганизации и хаосу в экономической жизни страны. По неполным данным, «железногвардейцы» разграбили за шесть месяцев (с сентября 1940 г. по январь 1941 г.) имущества на сумму более 1 млрд. лей. К тому же «железногвардейцы» развернули террор против своих политических противников из числа представителей правящих кругов. Все это создавало напряженное положение в Румынии. Один из членов правительства Антонеску писал, что своими грабежами, убийствами и жестокостями «железная гвардия» так запугала население, что слово «легионер» вызывало страх в любой деревне. Надеясь на поддержку гитлеровцев, «железногвардейцы» готовились устранить Антонеску и сосредоточить в своих руках всю полноту власти.
Гитлер ответил румынскому диктатору, что Германию «интересует в Румынии лишь армия. Она должна в очень скором времени сыграть важною роль»[116]. Ответ Гитлера означал по существу согласие принести «железногвар- дейцев» в жертву интересам предстоящей войны против СССР, в которой должна была принять участие румынская армия. Этот ответ отражал неверие Гитлера в силу «железной гвардии». Видный деятель германского рейха, директор департамента экономической политики Клодиус,
после своего возвращения доносил Герингу, что «железная гвардия» слишком слаба и способна лишь на отдельные изолированные действия[117].
Когда в январе 1941 года Хориа Сима, надеявшийся на поддержку гитлеровцев, поднял мятеж, то он просчитался: легионеры были предоставлены самим себе. Антонеску, опираясь на поддержку реакционного офицерства и генералитета, а также финансово-промышленных кругов, недовольных «крайностями» «железногвардейцев», подавил путч «железной гвардии», разделавшись со своими соперниками. Интерсно отметить, что немецкие войска в Румынии получили приказ оказать помощь Антонеску. Свою позицию в отношении путча румынских легионеров Гитлер аргументировал следующими словами: «Мне нужна здоровая румынская армия, а не фанатики». Это, однако, не помешало ему укрыть на германской территории остатки разгромленной «железной гвардии» во глазе с Хориа Сима, которого он держал в Германии до самых последних дней войны в качестве средства давления на Антонеску.
Устранение «железной гвардии» из правительства знаменовало усиление единоличной власти Антонеску, установление военно-фашистской диктатуры в стране. Оно было с удовлетворением встречено лидерами буржуазно-помещичьих партий, игравшими в оппозицию к фашистскому режиму. В циркуляре к членам национал- либеральной партии Д. Братиану писал по поводу нового состава правительства Антонеску: «Теперь мы имеем правительство из генералов. Это — самое лучшее решение (подчеркнуто мной. — Н. Л.)> возможное при настоящем кризисе»[118]. Д. Братиану считал, что это правительство помешает установлению «коммунистического режима» в случае окончания войны или ухода германской армии из Румынии. Маниу также одобрительно отнесся к соз
данию военно-фашистского правительства, о чем свидетельствует его меморандум на имя Антонеску от 27 февраля 1941 г. Флуераш, Ефтимие Герман и другие предатели рабочего класса направили румынскому диктатору телеграмму с выражением согласия с военно-фашистской диктатурой.
Клика Антонеску усилила террор против демократических сил, чтобы задушить борьбу румынского народа за свои права, за национальную независимость и мир. В феврале 1941 года в Румынии появились концентрационные лагеря, куда военно-фашистская диктатура стремилась упрятать коммунистов и других антифашистов с целью их последующего истребления.
Идя все дальше по пути подчинения румынской экономики интересам гитлеровской Германии, Антонеску заключил 4 декабря 1940 г. новые экономические соглашения с германским рейхом. Важнейшим из них являлось соглашение о претворении в жизнь 10-летнего плана «экономического сотрудничества», предусмотренного договором от 23 марта 1939 г. Основными пунктами этого соглашения были следующие обязательства Румынии: 1) сотрудничать с Германией в развитии сельского и лесногр хозяйства, в соответствии с германскими потребностями; 2) развивать промышленность в рамках «нового европейского порядка», то есть в таком направлении, которое соответствует интересам гитлеровской Германии; 3) реорганизовать свои пути сообщения в соответствии с «естественными путями сбыта продукции румынской экономики» в рамках «нового европейского порядка», то есть в направлении на Германию; 4) согласиться на принятие немецких «специалистов», то ссть поставить румынскую экономику под прямой контроль гитлеровской Германии; 5) экспортировать свою продукцию в Германию по установленным ценам, «не зависящим от мировых цен и экономических кризисов», то есть по ценам, диктуемым германским рейхом[119].
По соглашению от 4 декабря 1940 года курс немецкой марки по отношению к румынской лее резко повышался, что вело к увеличению убыточности для Румынии в торговле с Германией. Румыния была окончательно включена в систему «центрального клиринга», поте
ряв возможность . в сколько-нибудь значительных размерах вести торговлю с другими странами на основе расчетов свободной валютой. Германия все более монополизировала торговлю с Румынией: в 1939 году ее /толя в румынском экспорте составляла 32,3%, а в импорте— 56,6, а в 1940 году — соответственно 43,6 и 56,6 %[120].
Включение Румынии в «новый европейский порядок» означало увековечение экономической отсталости страны, ограбление ее германскими фашистами, которые установили свое полное и безраздельное господство в румынской экономике. Оно означало превращение Румынии в колонию германского империализма, в поставщика пушечного мяса для преступной антисоветской войны.
В январе и мае 1941 года во время встреч Антонеску с Гитлером подробно были обсуждены совместные действия обоих государств против Советского Союза. Гитлер заявил, что Германия решила напасть на СССР и что «Румыния не должна стоять вне этой войны». Румынский диктатор выразил согласие принять участие в нападении на Советский Союз, поскольку это целиком и полностью соответствовало агрессивным планам клики Антонеску, которая обязалась подготовить потребное количество румынских войск и одновременно увеличить поставки нефти и продуктов сельского хозяйства для нужд германской армии[121].
В связи с предстоящей войной против Советского Союза гитлеровцы придавали исключительно большое значение обеспечению безопасности и целости румынского нефтеносного района. 26 марта 1941 г. германское верховное командование издало специальный приказ по этому поводу. Подчеркивая, что этот район является «жизненно важным для ведения войны Германией», приказ предписывал возложить охрану нефтеносного района на достаточно крупные охранные силы, поддерживающие тесную связь с органами по борьбе с саботажем. Помимо этого, в нефтеносном районе «должны
находиться подвижные ударные группы (в ряде случаев моторизованные) на случай борьбы с воздушными десантами противника»[122].
На время встречи с Гитлером Антонеску согласился поставить румынскую армию в непосредственное подчинение германского верховного командования на период войны против Советского Союза. Германия обещала предоставить Румынии за ее участие в антисоветской войне Бессарабию, Северную Буковину и другие советские территории вплоть до Днепра.
• * *
Установление фашистской диктатуры и подчинение страны агрессивным целям гитлеровской Германии несли румынским трудящимся полное политическое бесправие, дальнейшее ухудшение их жизненного урозня, смерть и страдания в подготовлявшейся германскими и румынскими фашистами войне против Советского Союза. Коммунистическая партия Румынии возглавила борьбу румынского народа против этого гибельного для страны курса внутренней и внешней политики. В жестоких условиях подполья, несмотря на кровавый фашистский террор, коммунисты решительно выступали в защиту демократических свобод, национальной независимости Румынии, за предотвращение войны.
В брошюре, изданной в июне 1938 года, компартия предупреждала, что страна и народ падут жертвой фашистской Германии и ее «железногвардейской» агентуры, «если румынский народ вместе с населяющими страну национальностями своевременно не свергнет королевскую диктатуру».
В другом документе в период подготовки захвата Чехословакии Коммунистическая партия призывала к объединению всех антифашистских сил внутри и во вне страны, чтобы преградить путь фашизму в Чехословакию — очередную жертву гитлеровской агрессии [123]. «Все балканские государства,— говорилось в этом документе,— и в первую очередь Румыния, должны эффективно помочь Чехословакии в борьбе за защиту ее националь
ной независимости и целостности. Необходимо заключить тесный политический и военный союз с Советским Союзом — государством, которое своей миролюбивой политикой защищает независимость всех малых страч Центральной и Юго-Восточной Европы». Компартия призывала народные массы своими действиями заставить правительство Румынии проявить солидарность с Чехословацкой Республикой. Лозунгами борьбы, выдвинутыми Коммунистической партией Румынии, были: «Мобилизуем все силы на устранение королевской диктатуры, за создание демократического правительства!..»; «За немедленное заключение тесного союза с Советским государством!»; «Защитим мир против преступной войны, подготовляемой Гитлером и его диктатурой!».
Когда войска фашистской Германии оккупировали всю Чехословакию и вышли на границу с Румынией, а правительство королевской диктатуры готовилось капитулировать перед гитлеровцами и подписать кабальный экономический договор, румынские коммунисты заявили о своей готовности с оружием в руках защищав страну[124]. Коммунистическая партия Румынии повела решительную борьбу против кабального догозора от 23 марта 1939 г., организуя массовые выступления трудящихся. Особо следует отметить в этой связи первомайскую демонстрацию 1939 года в Бухаресте, в которой приняли участие 20 тыс. рабочих, протестовавших против гитлеровской агрессии и требовавших «отмены предательского румыно-германского экономического пакта»[125].
Политика экономического и политического подчинения страны германскому фашизму и подготовка антисоветской войны привели к значительному снижению жизненного уровня трудящихся. Быстро росли цены в розничной торговле. Господство .германского капитала на внутреннем рынке Румынии усилило также и обнищание румынского крестьянства. В начале 1940 года долги у маломощной части крестьянства составляли десятки миллиардов лей. Большое число мелких крестьянских хозяйств разорялось. Разъясняя причины бедствен
ного положения трудящихся, Коммунистическая партия поднимала их на борьбу против гитлеровских грабителей и предательства румынских правящих кругов.
Коммунисты совместно с левыми социал-демократами и низовыми профсоюзными активистами провели целый ряд рабочих забастовок и стачек. Наиболее крупными из них были выступления на промышленных предприятиях Бухареста, Решицы, Плоешти, Клужа, Арада, Оради и Мурешулуй[126]. На металлургическом заводе «Голденберг» стачка продолжалась около шести недель и завершилась победой рабочих, добившихся значительных экономических уступок со стороны предпринимателей. Принятием условий бастующих рабочих о заключении коллективных договоров и увеличении заработной платы закончились забастовки металлистов Решицы, нефтяников Плоешти, портовых рабочих Галаца и Констанцы. Большой размах антифашистских выступлений отмечался в Румынии в 1939 году в связи с празднованием 1 Мая В них участвовали широкие слои населения, требовавшие восстановления демократических свобод и улучшения условий жизни.
Рабочие выступления сильно обеспокоили правящую румынскую верхушку. «Для порядка в государстве создается опасное положение»,— отмечалось в одном из донесений сигуранцы за 1939 год. Резидент министерства внутренних дел в Ясской области сообщал в вышестоящие инстанции, что рабочие вверенной ему области «проявляют сильное недовольство и развивают интенсивную борьбу за свои коллективные требования. Предпринимаемые ими действия преследуют наряду с профессиональными проблемами цели, направленные на развитие солидарности и укрепление духа борьбы... На каждой фабрике и в каждой мастерской продолжается агитация... Положение остается напряженным и в будущем может привести к еще большему недовольству». В другом сообщении из Ясс указывалось, что недовольство рабочих постепенно растет. «Рабочие считают, что все несчастья исходят от подготовки к войне».
В борьбу против фашизации страны втягивалось трудящееся крестьянство, выступавшее союзником румынского пролетариата. Компартия, используя различные
каналы легальной и нелегальной работы, указывала крестьянам пути борьбы за ликвидацию обременительных налогов и долгов, за повышение сбытовых цен на сельскохозяйственную продукцию, вывозимую в Германию. Под влиянием разъяснительной работы коммунистов произошли крестьянские выступления в районах Молдовы, Добруджи, Олтении и Трансильвании. В некоторых местах (в Сату-Маре, Керменешти-Илфов и др.) дело дошло до столкновений с полицией и жандармерией. Крестьянская молодежь, мобилизованная военными властями на сельскохозяйственные работы, все чаще отказывалась работать в помещичьих хозяйствах. В уезде Арад и других районах страны имели место антиправительственные выступления солдат[127].
Важнейшим условием успешной борьбы против фашизма компартия считала единство действий всех антифашистских сил, в первую очередь рабочего класса. Но правые лидеры социал-демократии сорвали все попытки коммунистов создать единый фронт борьбы против фашизма. Руководство национал-либеральной и н^цио- нал-царанистской партий также отказалось от совместных с компартией действий в защиту демократических свобод.
Вместе с тем тормозящую роль в развитии освободительной антифашистской борьбы в это время сыграли известные ошибки Коммунистической партии Румынии, обусловленные пребыванием в ее руководстве предателей Фориша и других. Было дано неправильное указание партийным организациям участвовать в выборах, организованных королевской диктатурой с целью создания видимости демократического режима. Был выдвинут неверный лозунг концентрации демократических сил внутри и вне «Фронта национального возрождениям, призванного обеспечить массовую базу диктатуры Кароля II. В разработке и проведении этой ошибочной линии принимал участие Василе Лука, впоследствии разоблаченный как правый оппортунист и контрреволюционер[128]. Компартия недооценила также опасность со стороны
«железной гвардии» и других явно фашистских организаций и не направила против них основной огонь борьбы народных масс. Не было оказано должного сопротивления королевскому правительству при роспуске Всеобщей конфедерации труда. Ошибкой руководства партии было также и то, как отмечал Г. Георгиу-Деж, что оно дало >казание выйти из правительственных профсоюзов, в которых КП Румынии к весне 1940 года добилась значительного влияния".
Некоторые из этих ошибок были затем исправлены. Но из-за отсутствия единства рабочего класса и антифашистского народного фронта румынскому народу не удалось помешать установлению фашистского режима и присоединению Румынии к гитлеровской коалиции.
В июне 1939 года, когда мировая империалистическая реакция стремилась спровоцировать войну против СССР, состоялся VI пленум ЦК КПР, определивший позицию партии в отношении фашистской агрессии и империалистической войны. Пленум отметил, что Коммунистическая партия является единственной партией, борющейся решительно и последовательно против королевской диктатуры, против фашизма и империалистической войны. Единственно справедливой войной, подчеркнул пленум, является война «румынского народа и совместно проживающих с ним национальностей за защиту независимости и границ родины, против фашистской агрессии»[129].
После того как нападением на Польшу германский фашизм развязал вторую мировую войну, Коммунистическая партия Румынии вместе со всеми компартиями развернула борьбу за прекращение империалистической войны. Она разоблачала политику «нейтралитета» румынских правящих кругов, чреватую опасностью вовлечения Румынии в войну за чуждыеей интересы, выступала против военных приготовлений королевской диктатуры (выпуска 10-миллиардного займа «вооружения армии» и др.) к нападению на Советский Союз. Призывая к свержению фашистско-королевской диктатуры, компартия указывала тем самым путь сохранения мира для страны: «Наша страна может остаться вне войны, если будет устранен современный режим, который угождает то Гитлеру, то Чемберлену и Даладье.., содержит в себе самую большую опасность втягивания Румынии в вой- ну»[130]. Компартия подчеркивала, что избавление народов Румынии от империалистической бойни и завоевание независимости румынского народа возможно только при поддержке великой страны социализма, только с помощью единого народного фронта.
Влияние Коммунистической партии среди рабочих, крестьян и интеллигенции в годы войны неуклонно росло, и никакие репрессии властей, действия буржуазных партий и правых социал-демократов не могли остановить этот процесс. Румынские коммунисты показали себя верными защитниками национальной независимости страны, самоотверженными борцами за интересы румынского народа и национальных меньшинств. «В то время, когда королевская диктатура предавала страну, а Маниу и Братиану были соучастниками этого предательства,— указывал Г. Георгиу-Деж,—коммунистическая партия была единственной партией, которая заняла решительную позицию и мобилизовала народные массы против „венского диктата4*»[131]. Многотысячные демонстрации протеста против отторжения Северной Трансильвании, прошедшие под лозунгами компартии, явились наглядным свидетельством роста ее политического авторитета и влияния в широких народных массах.
Решительно выступая против «венского диктата» и ввода германских войск в Румынию, означавшего оккупацию страны, Коммунистическая партия указывала пути восстановления независимости страны. «Скынтейя» («Искра»)—орган Центрального Комитета Коммунистической партии Румынии — в октябрьском номере за
1940 год писала: «...Ни Румыния, ни Венгрия более не являются независимыми странами. Румынский народ и народ венгерский, балканские народы могут завоевать национальную независимость перед лицом всех империалистических держав только совместной борьбой и при поддержке велИкой страны социализма — СССР»[132].
«Скынтейя» призывала на борьбу против буржуазии и помещиков, предающих народ, против «железной гвардии» и военно-легионерской диктатуры, против нашествия германских оккупационных войск.
В своей деятельности по организации и руководству борьбой против фашизма компартия стремилась использовать все легальные и нелегальные средства. Она вовлекала в антифашистское народное движение членов различных общественных организаций — касс взаимопомощи, спортивных союзов, культурных обществ и т. п С целью ведения легальной работы Коммунистическая партия создала в 1940 году целую сеть организаций: «Румынская рабочая помощь», «Ассоциация по оказанию помощи политзаключенным» и т. п. Эти организации проводили забастовки, демонстрации, боролись за освобождение антифашистов из тюрем, концлагерей, раснрос1раняли газеты, листовки и т. д. Воссоздание в
1939 году Союза коммунистической молодежи, ошибочно распушенного в 1937 году, имело важное значение для активизации работы среди молодежи, вовлечения ее в антифашистскую борьбу. СКМ провел большую работу по разоблачению реакционных молодежных объединений— «Национального студенческого фронта», «Стражьг цэрий», действовавших под эгидой фашистского «Фронта национального возрождения».
Несмотря на кровавый режим военно-фашистской диктатуры, румынский пролетариат не прекратил своей забастовочной борьбы против фашистского порабощения страны, за свои жизненные права. 3 ноября 1940 г. под руководством коммунистов прошла политическая демонстрация на предприятии «Обор» в Бухаресте. Ее лозунгами были: «Долой фашизм!», «Долой террор!», «Хотим хлеба, а не войны?». Политические и экономические забастовки осенью 1940 года состоялись на многих заводах и фабриках, в том числе на таких крупных предприятиях, как «Малакса», «Вулкан», «Астра» и другие. Даже по преуменьшенным данным официальной статистики, отмечается заметное возрастание забастовочного движения госле установления диктатуры Антонеску: за первое полугодие 1941 года в забастовках участвовало рабочих в четыре раза больше, чем за весь 1939 год [133].
Крупнейшим выступлением рабочих явилась героическая забастовка горняков долины Жиулуй, проходившая в период 15 апреля — 5 мая 1941 г. и вызвавшая серьезное беспокойство в правящей фашистской верхушке. Министр внутренних дел, докладывая генералу И. Антонеску о все еще продолжающейся забастовке, сообщал, что на шахтах Петрилы и Лупени работают только единицы рабочих, а в третьем каменноугольном районе — Ани- ноасе нцкто не работает. «Если такое положение будет продолжаться еще более 24 часов,— предупреждал он, — то копям будет угрожать опасность». Забастовщики боролись не только за улучшение условий труда, повышение Заработой платы и норм снабжения шахтеров продовольственными и промышленными товарами, но ставили задачей срыв поставок угля для военной промышленности, работавшей на подготовку войны против СССР. Министр труда в правительстве Антонеску прямо писал: «Так называемый трудовой конфликт в долине Жиулуй тщательно организован и подготовлен для дезорганизации данного производства и расстройства нынешнего порядка в государстве».
![Подпись: 97](file:///C:UsersFREEAppDataLocalTempmsohtmlclip1
mso-fareast-font-family:"Courier New")
Чтобы подавить забастовку, правительство направило войска и жандармерию, послано было большое число агентов из сигуранцы и специальной информационной службы при совете министров. Была послана также правительственная комиссия по «урегулированию» трудового конфликта между рабочими и владельцами рудников. Но этих мер оказалось недостаточно. «...Санкции, предусмотренные инструкцией генштаба и декретом- законом (от 1 ноября 1940 г. — Н. J1.) о пресечении экономического саботажа, — сообщалось в донесении правительству, — не дали результатов». Забастовка продолжалась, угрожая перекинуться на другие отрасли промышленности. В целях предотвращения выступления рабочих на других фабриках и заводах министр труда высказался за посылку на эти предприятия войск, жандармерии и агентов сигуранцы. Забастовка в Жиулуй была в конце концов подавлена, над ее руководителями и передовыми рабочими правительство Антонеску учинило расправу. Забастовка явилась наглядной демонстрацией освободительной, антифашистской борьбы румынского пролетариата, волю которого не сломили военно-фашистская диктатура и разгул террора в стране.
7 Н И. Лебедев
Рабочие вели борьбу с диктатурой Антонеску, с агрессивной политикой германских и румынских фашистов, открыто готовившихся к нападению на СССР, также путем организации актов саботажа на транспорте и предприятиях военного значения. Каждый месяц происходили диверсии, в результате которых пускались под откос поезда с горючим и продовольствием для Германии, тонули баржи с нефтью и хлебом, возникали пожары на нефтепромыслах, взрывы на нефтеочистительных заводах и т. д. 6 октября 1940 г. в Бухаресте сгорела фабрика красителей и нефтеперегонный завод; 10 декабря были взорваны резервуары с горючим, подготовленным обществом «Ромына Американа» для отправки в Германию; 16 декабря был выведен из строя нефтепровод Плоешти — Бузэу; 24 марта была разрушена прядильная фабрика в Галаце, выполнявшая военные заказы, и т. д.10'* Весной 1941 года в Констанце под руководством коммуниста Филимона Сырбы были осуществлены диверсии на ряде предприятий [134].
Румынские крестьяне выражали свое недовольство политикой военно-фашистской диктатуры и ее военными приготовлениями. Они выступали против конфискации земель под аэродромы гитлеровской армии, реквизиции скота и принудительного труда' на помещичьих землях, уклонялись от призыва в армию. «Крестьяне, — докладывала министру внутренних дел префектура Ясской области, — неодобрительно относятся к военным сборам и говорят, что если государство имеет армию, то пусть оно и содержит ее, а не сажает солдат на нашу шею. Сельское население очень недовольно мобилизацией мужчин, пребыванием армейских частей в области, как и создавшимся международным положением».
Против фашистской диктатуры выступали не только рабочие, крестьяне и интеллигенция, но и большинство мелкой буржуазии, а также та часть буржуазии, которая была враждебно настроена к диктатуре финансового капитала и к планам превращения Румынии в аграрный придаток Германии. Политика диктатуры Антонеску и гитлеровцев, стремившихся вытеснить английский, французский и американский капитал из экономики страны, ущемляла интересы тех румынских буржуазных кругов, которые были связаны с этим капиталом.
Все это создавало предпосылки организации единого антифашистского фронта в стране, чего настойчиво добивалась Коммунистическая партия. В январе 1941 года компартия выступила с брошюрой «За мир и национальную независимость румынского народа», в которой предложила демократическим антифашистским силам «Платформу борьбы».
В этой брошюре разоблачался фашистско-легионерский режим Антонеску, включивший страну в «Тройственный пакт» и превративший ее в вассала германского империализма. Крупные капиталисты и помещики Румы1 нии, говорилось в документе, пригласили германские оккупационные войска для поддержания их реакционной диктатуры. «Таким путем господствующие классы подвергают румынский народ и угнетенные национальности острой опасности вовлечения в империалистическую войну, которая распространяется на Балканах.., подстрекают против Советского Союза, говорят, . что * весной пойдем вместе с немецкой армией против России4*». Единственным выходом из опасного положения, созданного политикой господствующих классов, компартия считала путь решительной борьбы за экономические, политические и национальные требования трудящегося народа, за режим, который служит интересам народных масс.
' Компартия подчеркивала, что она готова сотрудничать в борьбе за осуществление любого частичного требования платформы, но ставит единственным условием какого бы то ни было сотрудничества отношение к вопросу национальной независимости. Ориентация на империалистические державы, указывала она, является предательством национальной * независимости румынского народа. «Только политика тесной дружбы с Советским Союзом, его поддержка могут спасти румынский народ от катастрофических последствйй империалистической войны, могут гарантировать национальную независимость страны и сохранить мир народам Румынии»[135].
Однако Коммунистической партии не удалось в то время добиться объединения антифашистских сил и создания единого народного фронта. Это объясняется тем, что правые социал-демократы сорвали единство рабочего класса, а лидеры буржуазно-помещичьих партий отказались вести борьбу против фашистской диктатуры, которую они поддерживали. Определенную роль,играла также слабость Коммунистической партии, подвергшейся ударам извне и внутри: предательские, контрреволюционные элементы во главе с Форишем провоцировали аресты основных кадров партии, вели работу по разложению и ликвидации партийных организаций.
Фашистские правители сумели разжечь шовинистические настроения и под прикрытием демагогических лозунгов ввергли страну в преступную войну против Советского Союза.
Глава И
РУМЫНИЯ ПОД ИГОМ ГИТЛЕРИЗМА.
БОРЬБА РУМЫНСКОГО НАРОДА ПРОТИВ ФАШИЗМА И УЧАСТИЯ СТРАНЫ В АНТИСОВЕТСКОЙ ВОИНЕ
Вступление правящих румынских кругов в войну гитлеровской Германии против Советского Союза явилось политическим завершением всей их предшествующей антинациональной и антисоветской внешней политики Румынские правители ввергли страну в войну, надеясь на быструю победу фашистской Германии над СССР.
Главной целью войны господствующие классы Румынии считали уничтожение первого в мире социалистического государства, которое одним фактом своего существования и успехами в развитии экономики и культуры оказывало большое революционизирующее влияние на трудящиеся массы в капиталистических странах. Они полностью были согласны с точкой зрения Гитлера, который в беседе с М. Антонеску, заместителем румынского диктатора, 27 ноября 1941 г. заявил, что единственное решение «русской проблемы» заключается в «колонизации и биологическом устранении», то есть в захвате советских земель и физическом уничтожении советских граждан.
1 Наступление с территории Румынии началось 1 июля 1941 г. Оно велось вначале силами 7 немецких и 13 румынских дивизий и
9 румынских бригад. 3-я и 4-я румынские армии входили в состав группы немецко-фашистских армий «Юг», возглавлявшейся генерал- фельдмаршалом Рунштедтом (См. «Вторая мировая война 1939—1945 гг. Военно-исторический очерк», Военнздат, 1958, стр. 195).
В войне против Советского Союза правящие круги Румынии преследовали цель аннексировать обширные советские территории, нажиться на грабеже советского народа. Обещания Гитлера предоставить Румынии за ее участие в антисоветской войне советские территории до Днепра вызвали неописуемый восторг румынских господствующих классов. В своем дневнике Арджетояну отмечал в этой связи: «Пишу и спрашиваю себя: не сон ли это?» [136]. Гитлеровцы не скупились на посулы. Они обещали не только советские территории, но и Северную Трансильванию, заверяли также, что болгарская часть До- бруджи может быть вновь присоединена к Румынии.
Правящие румынские круги лелеяли надежды установления собственного господства в Юго-Восточной Европе. Они надеялись своим раболепием и участием в антисоветской войне завоевать расположение гитлеровской клики, стать ее приказчиком в этой части Европы. В ноте, врученной Гитлеру в начале января 1941 года, И. Антонеску, подчеркнув готовность румынских правителей участвовать во всех агрессивных акциях Германии, выразил надежду, что Гитлер предоставит буржуазно помещичьей Румынии «естественную роль регионального господства».
Путем войны господствующие классы Румынии надеялись также разрешить внутренние противоречия. Захват плодородных советских земель рассматривался ими как единственное средство разрешения аграрного вопроса, при котором остались бы незатронутыми интересы помещиков и других крупных землевладельцев и удалось бы отвлечь крестьян от совместной с пролетариатом борьбы. Разгулом шовинизма румынские правящие классы хотели увести трудящиеся массы в дебри национализма, помешать дальнейшему развитию революционного движения в стране. Правящая верхушка видела в войне также выход из кризисного состояния в промышленности. Ведение войны открывало для монополистической буржуазии и крупных помещиков огромные возможности обогащения путем еще большего использования государственного аппарата в целях усиления эксплуатации трудящихся и ограбления всего румынского народа.
Временные успехи гитлеровцев на советско-герман- ском фронте позволили клике Антонеску приступить к
эфемерной реализации своих захватнических планов: ч Румынии были присоединены Бессарабия и Северная Буковина, территория между Днестром и Бугом также была объявлена румынской провинцией «Транснистрией» с центром в городе Одессе. Опьяненные победами, фашистские главари поздравляли друг друга. Гитлер наградил
6 августа 1941 г. железным крестом румынского диктатора, а 21 августа 1941 г. Ион Антонеску произвел сам себя в маршалы.
Захбатнические аппетиты румынских правящих кругов настолько разгорелись, что в буржуазных газетах стали писать об «исторической миссии» румынской нации, якобы призванной создать свою империю в юго-восточной части Европы. «Мы не должны удовлетворяться возвращением этих двух провинций (Бессарабии и Северной Буковины. — Н. Л.), а должны также получить гарантию на будущее. Эту гарантию сегодня мы можем получить не на Днестре или Буге, а на Днепре или дальше», — воинственно требогал один румынский генерал. Другой вторил ему: «Мы должны заставить весь мир понять, что восточная граница будущей Румынии должна проходить по Днепру». Осенью 1942 года, когда немецко-фашистские войска вели бои на Волге, румынская фашистская газета «Курентул» потребовала передвинуть румынскую ^границу на восток, до... Урала. Румынским фашистским захватчикам рисовалась радужная картина «румынской империи вплоть до ворот Азии».
Для обоснования планов захвата советских территорий были пущены в обиход всевозможные геополитические теории, вроде теории «геоисторического пространства безопасности», «этническо-исторических прав» и т. п.
Гитлеровская клика, заинтересованная в продолжении Румынией войны против Советского Союза, поощряла антисоветские устремления румынских правителей, сеяла среди них иллюзии относительно возможности закрепления захваченных в войне земель. В действительности же Гитлер стремился к тому, чтобы всеми плодами войны воспользовались только германские монополисты. На секретном совещании со своими приближенными Ш июля 1941 г. он прямо заявил об этом. Кроме того, Гитлер довольно ясно намекнул .на возможное увеличение территории германского рейха за счет Румынии: «Наши отношения с Румынией сейчас хороши, но кто знает, как
они сложатся в будущем! Поэтому надо быть готовым ко всему, в том числе быть готовым ко всему и в вопросе о границах» [137].
Гитлеровцы открыто пропагандировали создание такой Германии, которая включила бы в себя обширные области бассейна Дуная, в том числе румынский Банат и Южную Трансильванию. В этих целях они вели свою работу среди немецкого населения Румынии, обещая ему «райскую жизнь» в так называемом «Донауланд» (Донау в переводе с немецкого — Дунай).
По мере развития войны на востоке щедрость Гитлера за счет советской территории, часть которой он из тактических соображений уступал своим румынским вассалам, все более уменьшалась. Наступление коренного перелома в ходе войны и обнаружившийся крах гитлеровской захватнической политики в отношении СССР привели к тому, что 25 октября 1943 г. Гитлер фактически потребовал устранения румынской военной администрации из советских районов, занятых румынскими войсками. Для успокоения румынских правителей, лишавшихся важного источника обогащения, он заявил, что это требование продиктовано чисто военными соображениями и якобы «преследует цель сохранения «Транснистрии» для Румынии»[138].
Реализуя свои грабительские планы, правящая румынская верхушка организовала в массовом масштабе ограбление временно оккупированных советских районов. Имелся заранее разработанный план грабежа советских сел и городов, вывоза промышленных предприятий, культурных, научных, исторических и художественных ценностей. С этой целью была создана специальная организация — «Одесское управление захвата и сбора трофеев». Вся эта работа проводилась по прямому заданию румынского правительства и под непосредственным руководством румынского генерального штаба [139]. К концу войны общая стоимость имущества, награбленного румынскими фашистами в Советском Союзе, доходила, по румынским данным, до 948 млрд. лей (в довоенной валюте).
Но несмотря на этот организованный в широких масштабах грабеж временно оккупированных советских тер
риторий, экономическое положение Румынии после ее вступления в войну стало катастрофически ухудшаться. Гитлеровское господство в Румынии и затянувшаяся война -вызвали развал экономики.
Фашистская клика Антонеску сделала все для полного закабаления страны гитлеровской Германией. Она приняла нацистских советников, экспертов и инструкторов, которые стали играть главную роль в управлении рядом отраслей народного хозяйства Румынии. Советник министерства сельского хозяйства, например, устанавливал задание по культурам, стремясь обеспечить расширение посевных площадей под теми культурами, которые в первую очередь интересовали Германию. Без его ведома не могло быть распределено ни грамма сельскохозяйственной продукции. Германский посланник в Бухаресте Манфред фон Киллингер был фактическим наместником Гитлера в Румынии. Все важнейшие дела в румынском государстве доводились до его сведения и решались только с его одобрения. На территории Румынии находились немецкие войска, что являлось одним из главных условий сохранения фашистской диктатуры Антонеску и германского господства в стране.
Как пишет западногерманский буржуазный исследователь румыно-германских отношений периода второй мировой войны, германские фашисты сумели выжать из румынской экономики «все, что было возможно»6. Страна была превращена в резервуар, откуда фашистская Германия черпала продовольствие, нефть и другое сырье.
Вступление так называемой германской военной миссии, а проще говоря — немецких войск, немедленно повлекло за собой серьезные экономические последствия. В письме Гитлеру от 15 ноября 1943 г. И. Антонеску писал, что вступление и прохождение немецких войск через румынскую территорию в 1940—1941 годах вызвало «серьезное нарушение экономического порядка». На содержание немецких войск румынское правительство только за первые три месяца выплатило 2750 млн. лей. Эти деньги были использованы немцами для массовых закупок продовольствия, одежды, кожаных изделий и т. п., и все это посылками отправлялось в Германию.
Гитлеровцы в Румынии закупали и вывозили все, что было возможно. Это вело к росту Цен, инфляции и обнищанию населения, лишавшегося возможности приобретать на свои скромные средства продукты питания и предметы первой необходимости. Даже румынские фашистские власти были вынуждены констатировать, что закупки, осуществляемые германской армией в Румынии, создают такую ситуацию, при которой нельзя бороться с рыночной стихией.
Пагубные последствия пребывания немецких войск на румынской территории сразу же определили враждебное отношение к ним не только со стороны широких народных масс, но и со стороны части государственного аппарата. Румынские власти отмечали, что многие служащие выражали пожелание, чтобы Германия потерпела поражение. В связи с этим в конце мая 1941 года И. Антонеску запретил всем служащим под угрозой строжайшего наказания высказываться против Германии.
Содержание гитлеровских войск на румынской территории обошлось румынскому правительству уже к началу 1943 года в 35 млрд. лей. Всего на оплату германской «военной миссии» было выдано около 67 млрд. лей (в валюте 1938 года). Эта сумма легла тяжелым бременем на государственный бюджет Румынии.
Немецкие монополисты использовали политическое господство фашистской Германии в Румынии, чтобы подчинить своему контролю все производство и экспорт румынской продукции. Германский капитал захватил многие промышленные предприятия, банки и страховые общества. К началу 1943 года в руки гитлеровцев перешло 136 румынских предприятий (за период с осени 1940 года). Германский трест «Континентальоль АГ» распоряжался румынской нефтью. Через созданное смешанное румыно-германское акционерное общество «Роджифер», большинство акций которого принадлежало концерну «Герман Геринг», гитлеровцы контролировали и определяли развитие металлургической промышленности («Роджифер» объединял все основные румынские предприятия этой отрасли промышленности). Не будучи заинтересованы в работе этих предприятий и стремясь воспользоваться их сырьем, германские фашисты добились закрытия некоторых из них. А в феврале 1943 года концерн «Герман Геринг» уступил румынскому государ
ству свою долю акций «Роджифер», получив взамен контроль над заводами «Решица» и судостроительными верфями Галаца и огромную сумму денег[140]. «Сотрудничество» с германским капиталом в рамках смешанного румыно-германского общества дорого обошлось румынскому государству.
Многочисленными соглашениями, подписанными между румынскими и германскими фашистами во имя усиления «сотрудничества», на Румынию было возложено обязательство поставлять Германии в огромных количествах нефть, хлеб, масличные культуры, сырье и т. п. Для закупки сельскохозяйственных продуктов германские монополисты при участии румынских капиталистов и помещиков создали специальные общества — «Со- лагра», «Череал-экспорт», «Судостропа», «ИМК», «Хор- тикола», «Хансерекс», «Дунарекс», «Данугран» и другие. Эти общества монополизировали рынок сельскохозяйственных продуктов, подрывая экономическое положение и продовольственное снабжение страны[141]. В 1943 году в Румынии насчитывалось 829 немецких торговых фирм и 825 смешанных, но в действительности контролируемых германским капиталом.
Гитлеровская Германия в такой степени наложила лапу на продукцию сельского хозяйства Румынии, что правительство Антонеску было вынуждено просить уполномоченных германского правительства «уступить» часть зерна, закупленного в Румынии могущественными германскими монополиями. В архивах министерства иностранных дел Румынии хранится запись беседы И. Антонеску с германским представителем Клодиусом, состоявшейся незадолго до вступления Румынии в войну. В ней говорится: «В экономическом плане Клодиус согласился, чтобы Германия уступила Румынии 2000 ватонов
кукурузы из общего количества, закупленного германскими обществами для экспорта. Что касается 2000 вагонов ржи, просимых Румынией, то он резервировал свой ответ». Таким образом, снабжение румынского населения зависело в значительной степени от воли германских фашистов.
Официальные данные румынского фашистского правительства не отражают действительных размеров вывоза Германией сельскохозяйственных продуктов. Но даже и эти сильно преуменьшенные данные дают некоторое представление о масштабах выкачивания из Румынии сельскохозяйственной продукции: вывоз зерна составлял в 1940 году 704 105 т, в 1941 году — 220 074 т, в 1942 году — 105 077 т, в 1943 году — 52 587 т, а мяса — соответственно: 22 167 т, 3025 т, 19020 т и 1860 г[142]. Как было установлено на процессе Антонеску и его сообщников, Румыния отправляла в Германию 90% общего количества мяса, в то время как трудящееся румынское население «получало мясо лишь один раз в месяц, и к тому же в минимальных размерах». В стране, по признанию И. Антонеску, царил «продовольственный кризис». Несмотря на это, румынское правительство шло на увеличение поставок сельскохозяйственных продуктов, отправляя в Германию десятки тысяч голов свиней и быков, сотни тысяч овец, тысячи вагонов хлеба и т. п. сверх предусмотренного соглашениями объема поставок.
Сокращая до предела внутреннее потребление нефти, правительство Антонеску в значительных количествах поставляло нефть державам «оси». М. Антонеску похвалялся на заседании совета министров 25 июня 1941 г., что он дал Германии все, что страна имела, «навязав населению самые строгие ограничения» в потреблении нефтепродуктов. По официальным румынским данным, экспорт нефти в 1941 —1943 годах выглядел следующим образом ,0.
Румыния поставляла Германии и другие виды минерального сьгрья — серный колчедан, железную руду, мрамор, хотя их и не хватало для самой румынской промышленности. Взамен поставок продовольствия, нефти и сырья Германия поставляла оружие, некоторые виды промышленной продукции.
Действительные размеры румынских поставок нефти для фашистской Германии — значительно большие, ибо приведенные данные включают лишь поставки с нефтеочистительных заводов, но гитлеровцы получали нефтепродукты также из запасов румынской армии и фондов, предназначенных для внутреннего потребления страны[143]. Гитлеровцы, самым бесцеремонным образом вмешиваясь во внутренние дела, сделали выговор румынскому правительству за то, что в сентябре—ноябре 1942 года оно допустило небольшое увеличение внутреннего потребления нефтепродуктов.
|
Вывоз Румынией нефти за границу в 1941—1943 годах
(в тыс. т)
|
Годы
|
Общее количество
|
Вывоз в Германию
|
|
1941 . . . •.......................
|
4072
|
2714,8
|
|
1942 ..............................
|
3374
|
2163,6
|
|
1943 ..............................
|
3159
|
2511,3
|
|
Но эта «торговля» была лишь прикрытием безудержного грабежа Румынии германскими империалистами. В то время как цены на германские товары в годы войны резко поднялись, румынская нефть продавалась по довоенным ценам. Большой разрыв существовал также между ценами на румынские сельскохозяйственные продукты и германские товары. Потери Румынии из-за этой разницы только за 1940—1942 годы составили 34,6 млрд. лей. По подсчетам румынских экономистов, Германия платила Румынии за ее сельскохозяйственную продукцию одну треть ее действительной стоимости на мировом рынке [144]. В одном из докладов тогдашнего министерства народного хозяйства отмечалось, что в результате увеличения разрыва между ценами румынские сельскохозяйственные производители несут «тяжелые жертвы».
Но даже и тори таких грабительских условиях торговли германский ввоз не покрывал вывоза из Румынии. Заставляя Румынию строго соблюдать обязательства по поставкам нефти, продовольствия и сырья, фашистская Германия из года в (год сокращала свои поставки в Румынию. В овязи с этим создавалась колоссальная задолженность Германии перед Румынией. По преуменьшенным данным, на 31 декабря 1940 г. она составила 1050 млн. лей, на 31 декабря 1941 г. — 17 148 млн. лей, на
31 декабря 1942 г. — 25 192 млн. лей [145]. К августу 1944 года клиринговая задолженность Германии перед Румынией поднялась до 94 млрд. лей и равнялась двум го довым румынским бюджетам. Убытки от подобной «торговли» правящая клика Антонеску покрывала за счет широких масс налогоплательщиков, из которых выжимали деньги для выплаты «потерь» румынских экспортеров — крупной монополистической буржуазии и помещиков.
Гитлеровцы потребовали от румынского правительства, чтобы оно поставило в 1944 году нефти на сумму
32 млрд. лей, 60 ООО вагонов пшеницы, 25000 вагонов кукурузы и овса, 100 000 голов рогатого скота и свиней. При этом они заявили, что Германия не имеет возможности оплатить эти поставки на общую сумму в 132 млрд. лей и ожидает со стороны Румынии «жертв вклада в общее дело». ^
Фашистское правительство Антонеску в своем прислужничестве Гитлеру пошло так далеко, что выплачивало большие пенсии семьям немцев из так называемой «германской этнической группы», которые вступили в эсесовские формирования. По требованию гитлеровцев оно согласилось уплатить только в 1944 году этих пенсий на сумму 4 млрд. лей.
Германские монополии пользовались специальным таможенным режимом, будучи обязанными платить сокращенные пошлины за нефть, вывезенную в Германию. Однако и их они не платили. Только невыплаченные сокращенные пошлины составили к 23 августа 1944 г. более 47 млрд. лей, что превышает бюджет страны за 1941—1942 тоды. Десятки миллиардов лей украли гитле
ровцы путем уклонения от уплаты таксы за перевозки на румынских железных дорогах.
Ущерб, причиненный Румынии гитлеровским грабежом в период с осени 1940 года до 23 августа 1944 г., достиг колоссальной суммы в 10 ООО млрд. лей (в валюте 1945 года) и равнялся 12 годовым бюджетам страны. За это время гитлеровцы «вывезли из Румынии более 2,5 млн вагонов различных товаров, в том числе — 10 316 тыс. т нефти, 1378 тыс. т зерна и семян, 75 147 т мяса, 126 605т овощей, фруктов и т. д.
Клика Антонеску ©звалила на плечи румынского народа не только огромные военные расходы собственной страны, но и частично германские расходы на войну. Все это вело к тому, что расходные статьи бюджета Румынии резко возросли. По данным, опубликованным в лондонском журнале «Экономист», прямые военные расходы за 1941—1942 годы достигли 130 млрд. лей, что равнялось расходам на военные нужды за предшествующие 12 лет[146]. Расходная часть бюджета 1941 —1942 годов, по данным того же журнала, лишь на 46,3% покрывалась доходами. В 1943—1944 годах бюджетные расходы увеличились более чем до 192 млрд. лей[147]. Огромный дефицит государственного бюджета румынское правительство стремилось покрыть с помощью дополнительных налогов, как прямых, так и косвенных. За первые девять месяцев 1942 года косвенные налоги возросли до 36,7 млрд. лей против 20,2 млрд. лей за соответствующий период 1941 года, а прямее налоги за это время увеличились с 6,8 млрд. лей до 10,1 млрд. лей [148]. В отчете Национального банка Румынии за 1942 год указывалось, что 63% бюджетных расходов покрывались за счет средств, собранных по налогам, а остальные — за счет займов [149]. По официальным румынским данным того времени, государственный долг Румынии на 31 марта 1941 г. составлял около 100 млрд. лей, из них 54 млрд. лей — внутри страны, а остальные — за границей[150]. Для покрытия расходов на ведение войны и финансирования вывоза румынского продовольствия, нефти и т. п. в Гер
манию правительство Антонеску стало на путь необеспеченного выпуска бумажных денег, что усиливало инфляцию в стране.
Война и гитлеровский грабеж подораали всю хозяйственную жизнь страны. Более десяти тысяч румынских рабочих и учеников были отправлены для работы в Германию, где подвергались каторжной эксплуатации. В бюллетенях бухарестской полицейской префектуры в феврале 1943 года указывалось, что «положение молодых рабочих, нанятых германскими промышленными предприятиями, отчаянное. Они используются на тяжелых работах, недоедают (получая лишь 150 г хлеба), содержатся в плохих тигиенических условиях...». Затруднения в снабжении рабочей силой и сырьем привели к свертыванию ряда отраслей румынской промышленности, непосредственно не работавших на войну. Особенно остро недостаток сырья чувствовался в металлургической промышленности. Фашистское румынское правительство пыталось покрыть потребности в сырье путем ограбления советских районов, вывоза оттуда металлолома и т. п. Тяжелое положение в промышленности усугублялось дезорганизацией всего транспорта. Даже в официальных отчетах того времени признавалось: «Нормальное развитие румынской промышленности нарушено».
Катастрофически стало ухудшаться положение в нефтяной промышленности. По требованию гитлеровцев румынское правительство 17 июля 1942 г. изменило закон об охране горнорудных богатств, разрешив эксплуатацию нефтепластов до полной выкачки нефти из них. Таким хищническим методом гитлеровцы и их румынские вассалы хотели увеличить добычу нефти, крайне необходимой для продолжения войны. Однако в конечном итоге это привело к преждевременному истощению запасов нефти и падению ее добычи по сравнению с довоенным уровнем. Если в 1938 году в Румынии было добыто 6610 тыс. т, то в 1942 году — 5665 тыс. т, а в 1943 году — 5273 тыс. т.
В кризисном состоянии оказалось* сельскохозяйственное производство. Мобилизация в армию крестьян лишила сельское хозяйство необходимых ему рабочих рук. Для армии было взято конское поголовье. Количество тяглового скота резко сократилось также из-за непомерных заготовок мяса, отправлявшегося в Германию. Кре
стьянство, обязанное сдавать государству по принудительно низким ценам большую часть сельскохозяйственной продукции, не было заинтересовано в расширении своего хозяйства и стремилось до минимума сократить обрабатываемые площади.
В годы войны произошло резкое сокращение производства сельскохозяйственной продукции, о чем была вынуждена писать даже фашистская румынская пресса. «Универсул» в передовой статье от 3 апреля 1943 г. признавал, что с начала войны сельскохозяйственное производство «сильно упало» и что это «почувствовало население», а «неурожай 1942 года усилил подобное положение». Значительно сократилось поголовье скота и птицы в крестьянских хозяйствах. Согласно официальным данным того времени, поголовЪе крупного рогатого скота в 1942 году снизилось по сравнению с 1941 годом на 38%, поголовье свиней — на 28%. К началу 1943 года, по подсчетам «Национального зоотехнического института», из
3,5 млн. крестьянских хозяйств 2 млн. хозяйств не имели коров, более 1,6 млн. хозяйств не имело свиней, 250 тыс. крестьянских хозяйств не имели даже ни одной курицы ,9.
Сокращение сельскохозяйственного производства и растущие темпы вывоза продуктов в фашистскую Германию вызывали острый недостаток продовольствия в стране. Положение с продовольствием усугублялось еще и тем обстоятельством, что по приказанию гитлеровцев •в сельском хозяйстве Румынии проводилось расширение посевов технических культур за счет сокращения площади под зерновыми. Только в одном 1941 году площадь, занятая под техническими культурами, составила 360 тыс. га.
С целью выхода из тяжелого положения в сельском хозяйстве, являвшегося не только следствием войны, но и неразрешенности аграрного вопроса в Румынии, правительство Антонеску прибегло к принятию особых мер. Крупные помещики получили возможность обрабатывать свои владения с помощью почти бесплатного принудительного труда мобилизованных крестьян, а также путем использования роеннопленных. На одном из заседаний совета министров И. Антонеску сообщил, что в рас
поряжение крупных землевладельцев было предоставлено «достаточное количество военнопленных» и что рабочая сила «доеольно дешева». В июне 1942 года фашистское правительство издало декрет о создании так называемых «крестьянских обществ». Эта мера имела целью снабдить помещиков и кулаков дешевыми рабочими руками. М. Антонеску говорил по поводу организации «крестьянских обществ»: «Мы должны обеспечить сотрудничество между аграрным капиталом и сельскохозяйственным трудом, создавая ассоциации, в которые крупные землевладельцы предоставят свой капитал, а мелкое крестьянство — свой труд».
Деятельность «крестьянских обществ» заключалась в покупке или взятии напрокат машин и сельскохозяйственного инвентаря, в покупке или взятии взаймы семенного материала и т. п. Они могли покупать или арендовать землю. Крестьяне, входившие в эти ' общества, должны были продавать сельскохозяйственную продукцию совместно. Таким образом, созданием «крестьянских обществ» правительство стремилось в первую очередь разрешить проблему заготовки сельхозпродуктов, еще более подчинить румынское сельское хозяйство грабительским интересам фашистской Германии и ведению антисоветской войны.
Несмотря на то, что этим обществам предоставлялись преимущественные права в получзнии от государства кредитов, успеха они не имели. По полуофициальным подсчетам, в «крестьянские общества» удалось объединить не более 3 тыс. крестьянских хозяйств с общей земельной площадью 15 тыс. акров, в то время как общее количество земли в стране составляло 25 млн. акров.
Угрожающее положение в сельском хозяйстве, создавшееся в годы войны, вынудило фашистскую прессу открыто заговорить о «необходимости серьезной реформы в румынском сельскохозяйственном производстве» -Катастрофическое ухудшение экономического положения сказалось прежде всего на положении трудящихся масс Румынии, которые в военные годы подвергались жесточайшей эксплуатации. Работа на промышленных предприятиях проходила, как служба <в армии: во главе их стояли военные коменданты, располагавшие правом подвергать рабочих самым жестоким наказаниям за любые провинности — опоздание или невыход на работу, несвоевременное выполнение задания и т; п. О характере наказаний рабочих в годы военно-фашистской диктатуры можно судить по следующим фактам, зарегистрированным в архивных материалах. В связи с тем, что группа в 40—50 рабочих завода «Узинеле ромыне» (гор. Плоешти) ушла с работы 1 марта 1943 г. на 1 час раньше* И. Антонеску приказал, чтобы они «были закованы в цепи и без промедления наказаны». Полицейский инспекторат области Альба-Юлия сообщал 4 октября 1943 г.* что на шахтах Лупени введены аресты, карцер и наказание 25 ударами. Как видно из этого доклада, режим наказанного рабочего не отличался от режима, установленного в армии для лиц, отбывающих наказание: он получал половину продовольственного рациона, а в карцере — лишь хлеб и воду. Содержание при отбывании наказания высчитывалось в дальнейшем из зарплаты рабочего.
Рабочие были лишены всех своих прав, завоеванных' многими десятилетиями классовой борьбы, были распущены рабочие организации, профсоюзы и др. В стране раскинули свою сеть румынская политическая полиция и германское гестапо, установившие слежку за рабочими. На одном нефтеперегонном заводе в городе Плоешти действовало, например, восемь служб шпионажа и слежки за рабочими: информационная служба завода, информационная служба специального отряда жандармерии, германская служба контроля и информации, румынская служба по борьбе с саботажем, германская служба по борьбе с саботажем, секретная германская служба, информационная служба 2-й дивизии, дислоцировавшейся там, и, наконец, служба информации полицейской квестуры города Плоешти.
Рабочий день на военизированных предприятиях длился 10—14 и более часов, отпуска были отменены. Заработная плата, несмотря на рост дороговизны, оставалась почти на прежнем уровне. Декретом от 3 января 1942 г. устанавливалось, что она не может быть повышена более чем на 30% к уровню 1 апреля 1941 г. Зарплата не обеспечивала рабочему даже самого низкого прожиточного минимума. Инспекторат жандармерии доводил до сведения о том, что на заводе «Дунайские металлургические предприятия» в городе Ьрэила военный комендант насильно заставляет работать «разутых и раз- 8* 115"
детых рабочих»[151]. Цены на продовольствие и промышленные товары неуклонно росли. Румынские газеты того периода чуть не ежедневно публиковали правительственные декреты о повышении цен Один английский буржуазный журнал отмечал, что рост цен в Румынии был «самым высоким в Европе» в голы войны. Официальные цены на продовольствие, устанавливаемые правительственными распоряжениями о максимумах цен, выросли с 1939 по 1944 год почти в восемь раз. Фактические же цены были намного выше тех предельных цен, которые устанавливались правительством.
Отставание роста заработной платы от роста цен, резкое падение покупательной способности трудящихся наглядно иллюстрирует следующая таблица[152]:
|
Рост цен и падение покупательной способности трудящихся в годы всйны
(уровень 1939 г. берется за 100)
|
|
Зарплата
|
Цены
|
Покупательная
способность
|
|
Август P39 г.
|
100,0
|
100,0
|
100,0
|
|
Декабрь 1941 г.
|
168,5
|
412,1
|
40.8
|
|
Декабрь 1942 г.
|
212,0
|
712,1
|
29,8
|
|
Декабрь 1943 г.
|
275,5
|
1085,3
|
25,3
|
|
Из приведенной таблицы видно, что покупательная способность трудящегося населения в конце 1942 года была почти в три раза, а в конце 1943 года — в четыре раза меньше, чем* до войны.
О том, что рабочий не мог обеспечить себя и свою семью на заработную плату, убедительно говорит протокол обследования мятериального положения персонала румынских железных дорог: «Тормозной кондуктор, — говорится в нем, — получает около 100 лей в день, из которых 90 лей он платит за двухразовое питание в станционной столовой, а на оставшиеся 10 лей он должен накормить семью, если он ее имеет, одеть себя, допуская, что он ничего не ест по утрам»[153].
Румынский рабочий, как признавало даже румынское правительство, находился «в предельно ннщенских условиях». Отсутствовала охрана труда, не было медицинской помощи, рабочие жили в ужасающих жилищных условиях.
В связи с вывозом продовольствия в Германию и упад- • ком сельского хозяйства в годы войны нормы снабжения трудящихся были очень низкими. Хлеба выдавали по
1,5 кг в неделю, хотя, по вынужденному признанию румынских буржуазных газет, хлеб «являлся основным, а во многих случаях и единственным продуктом питания населения»24, месяцами не было мяса и жиров. Качество хлеба было отвратительным. Даже фашистская газета «Курентул» писала: «С полным основанием задают вопрос, из чего изготовляется этот «хлеб», который является форменным посягательством на здоровье человека. Это — дурно пахнущая, мокрая, клейкая грязь, а не хлеб». Он изготовлялся из гнилой пшеницы и гнилой кукурузы, ранее предназначавшихся для производства сапожного клея и спирта. Но и такого хлеба не хватало. В городах можно было часто наблюдать длинные очереди у магазинов. Власти с беспокойством отмечали: «Недостаток кукурузного хлеба на рынке и спекулятивные цены, по которым он продается из-под полы, вызывают недовольство бедного населения».
Не менее тяжелым было материальное положение трудящегося крестьянства. Покупательная способность крестьян в годы второй мировой войны резко снизилась по сравнению с уровнем межвоенных лет, который был одним из самых низких в Европе и характеризовался тем, что миллионы крестьян ели настоящий, не кукурузный, хлеб только по праздничным дням, 3Л сельского населения не имели обуви, сахар был недоступным для трудового крестьянства продуктом питания. Падение покупательной способности крестьянства показано в следующей таблице (см. табл. на стр. 118).
Из таблицы видно, что же в 1942 году покупательная способность крестьянства уменьшилась более чем в 2,2 раза по сравнению с 1927—1929 годами и в 1,7 раза по сравнению с 1939 годом.
Если для широких слоев населения Румынии война
была бедствием, несшим смерть и неисчислимые лишения и страдания, то для небольшой кучки румынской монополистической буржуазии и помещиков, сотрудничавших с гитлеровцами в ограблении румынского народа, она явилась источником колоссального обогащения.
Падение покупательной способности румынского крестьянства в годы войны
(уровень 1927—1929 гг. принимается за 1G0)
1940 ...................
1941 (октябрь) . .
1942
Огромные прибыли получали в годы войны румынские нефтепромышленники, владельцы заводов и фабрик, работавших на войну, экспортеры, поставлявшие продовольствие и другие товары в Германию. О размерах этих доходов можно судить по следующим данным. Общество по добыче нефти «Астра ромына» получило в 1941—1943 годах чистой прибыли 888 млн. лей. Нефтяная компания «Конкордия»*в 1942 году получила более 272 млн. лей чистого дохода на капитал в 1470 млн. лей23. Заводы «Решица», капитал которых составлял
1 млрд. лей, получили чистой прибыли в 1942 году около 268 млн. лей, а в 1943 году — 447 млн. лей. Дивиденд акционерного нефтяного общества «Стяуа ромына» с
1941 по 1943 год выразился суммой в 424 млн. лей.
Однако эти цифры, взятые из официальных отчетов акционерных обществ, явно занижены по сравнению с действительным размером прибылей капиталистов. Дело в том, что акционерные общества прибегают к всевозможным махинациям в своих отчетах, чтобы не платить государству налога с полной суммы дохода. Объявленные в отчетах доходы нефтяного общества «Креди- тул миньер», например, были равны в 1942 г. 63 млн. лей н в 1943 г. — 73,7 млн. лей. Сумма акционерного капитала осталась неизменной. Но все это лишь скрывало
баснословные прибыли компании: резервные и амортизационные фонды составили около 2 млрд. лей, в то время как инвестиции оценивались в 2527 млн. лей; следовательно, они были в подавляющей части амортизированы.
Велики были прибыли и у заправил банковского капитала. По данным официального отчета за 1942 год, «Банка Ромыняска» получил свыше 97 млн. лей на свой акционерный капитал в 605 млн. лей[154]. Этот банк являлся одним из основных орудий ограбления Румынии немецкими фашистами, ибо все основные экономические соглашения заключались при его участии или согласии. Лидер национал-либералов Д. Братиану, являвшийся председателем правления «Банка Ромыняска», на общем собрании акционеров банка в феврале 1943 года хвастался тем, что «банком сделанр больше, чем позволял его капитал за прошедший год, и это является достаточным доказательством добрых намерений» в отношении государственной политики Антонеску.
Сообщниками гитлеровцев в грабеже страны в годы войны были и многие другие деятели «исторических партий». Часто они выступали э качестве представителей немецких фирм или входили в состав административных советов германских акционерных обществ в Румынии. Генеральный секретарь национал-царанистской партии Гица Поп являлся председателем административного совета общества «Валленборг» и представителем в Румынии ряда германских предприятий,
В то время как сотрудничавшая с гитлеровцами монополистическая верхушка обогащалась, получая от государства подавляющую часть чрезвычайно прибыльных военных заказов и пользуясь всевозможными льготами и преимущественными правами в снабжении сырьем, рабочей силой и т. п., владельцы мелких и средних предприятий были вынуждены свертывать или закрывать свои предприятия из-за недостатка сырья, квалифицированной рабочей силы, отсутствия прибыльных заказов и т. д. Имелась также часть крупной буржуазии, которая считала себя обделенной при дележе го^дарс^в^нного пирога, при распределении военных заказов и при предоставлении различных льгот. Проведенная кликой Ан-
тонеску в интересах господствующей монополистической верхушки «национализация» некоторых предприятий, связанных с английским и французским капиталом, не могла не вызвать недовольства со стороны определенных буржуазных кругов.
Военно-фашистская диктатура Антонеску проводила политику жестокого национального„угнетения, не останавливаясь перед физическим истреблением еврейского населения путем организации еврейских погромов. Призывая к массовым убийствам национальных меньшинств, И. Антонеску 8 июля 1941 г. с безграничным цинизмом заявил: «Мне безразлично, если мы войдем п историю как варвары... Если надо, то стреляйте из пулемета». По сообщению английской печати, в июле
1941 года только в Яссах было расстреляно 5 тыс. человек. К концу войны в результате антисемитской политики фашистского правительства число евреев в Румынии сократилось с 800 тыс. до 300 тыс. человек.
Закабаление страны германскими империалистами имело своими последствиями не только ограбление страны, подрыв ее народного хозяйства, усиление эксплуатации и нищеты трудящегося населения, разгул фашистского террора и разнузданного шовинизма. Румынскому народу пришлось дорого расплачиваться за то, что правящая верхушка ввергла страну в войну против Советского государства. На полях сражений гибли десятки и сотни тысяч румынских солдат. За период с лета 1941 по весну 1944 года румынская армия потеряла около четырехсот тысяч убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
Война против Советского Союза была непопулярной среди румынского народа, связанного с великим русским народом узами многовековой дружбы и совместной борьбы против чужеземных захватчиков. Вместе с солдатами Суворова сражались в битве под Мартинешти несколько сот румынских кавалеристов, внесших своп вклад в разгром общего врага — турецких поработителей. Отряды румынских добровольцев, среди которых находился будущий вождь антифеодального и антиту- рецкого движения 1821 года Тудор Владимиреску, участвовали в русско-турецкой войне 1806—1812 годов. С помощью России Румыния добилась освобождения от турецкого ига и в результате этого смогла провозгласить
свою государственную независимость. В первую мировую войну лишь благодаря русской армии Румыния была спасена от полной оккупации ее территории войсками кайзеровской Германии.
Поэтому официальная румынская пропаганда в начале войны заявляла, что румынские войска не ведут войны против СССР, а лишь заняты «освобождением» и «возвращением» «румынских провинций Бессарабии и Буковины». Усиленно подчеркивалось, что румынские войска не пойдут далее Днестра. Превознося гитлеровские планы «молниеносной войны», И. Антонеску обещал легкую и скорую победу. После оккупации Бессарабии и Буковины и захвата Одессы он устроил в
1941 году в Бухаресте «парад победы» румынской армии, частично .вернувшейся на родину. Антонеску утверждал тогда, что фактически «война победоносно завершена». Однако уже в новогоднем приказе 1942 года он заявил: «Наш долг состоит в ведении войны до конца».
Переход за Днестр, участие румынских войск в боях за сотни километров от границ Румынии раскрыли глаза многим солдатам и офицерам на захватнический характер войны. В румынской армии стало широко распространяться недовольство антисоветской войной. В войсках усилилось дезертирство, начавшееся сразу же после первых боев на фронте. Уже в 1941 году оно приняло массовый характер. В циркулярах и приказах главного военного прокурора Румынии, попавших в руки советских войск в ходе боев, отмечалось, что большое количество румынских солдат и младших офицеров не возвращались из отпусков или дезертировали. В начале 1943 года для борьбы с дезертирством румынское правительство было вынуждено принять варварский закон, по которому всем пойманным дезертирам выжигалась на ладонях буква «Д» (дезертир), чтобы они вторично не дезертировали, а затем их возвращали на фронт.
Протестом против антисоветской войны и закабаления страны германским фашизмом был отказ от призыва в армию, уклонения от мобилизации, принявшие большой размах с самого начала войны. Например, на места сборов б-й армии явилось лишь 50% мобилизуемых. Солдаты выражали готовность сражаться за освобождение Северной Трансильвании и не желали воевать против
Советской России, заявляя: «Зачем воевать против русских, какое отношение имеет к нам Одесса?»
Многие румынские части, по признанию фашистских властей, отказывались от продолжения чуждой интересам румынского народа антисоветской войны. В июле 1942 года диктатору Антонеску доносили, что 3-й батальон горных стрелков, отправлявшийся 30 июня с вокзала города Брашова на советско-германский фронт, проявил недисциплинированность: солдаты кричал^, что они не будут сражаться на Восточном фронте, требовали «возврата Северной Трансильвании Румынии» и в знак протеста против отправки на фронт стреляли в воздух[155].
Офицеры и солдаты румынской армии были крайне недовольны тяжелым материальным положением своих семей. Им было хорошо известно, что в то время как они сами и члены их семей влачили нищенское существование, правительство Антонеску выплачивало огромные суммы на содержание германских войск. Питание в румынской армии стало еще более скудным и плохим в связи с массовым вывозом продовольствия в Германию. Летом 1942 года в одном из документов генерального штаба отмечалось: «Из всех соединений поступают сигналы, что сокращение хлебного пайка до 500 г вызвало недовольство среди солдат. Какими бы ни были привычки питания у наших солдат, они не могут легко свыкнуться с отсутствием достаточного количества хлеба или мамалыги, являющихся основными продуктами питания».
В течение 1941 года на советско-германском фронте находились румынские войска в составе 24 пехотных дивизий, 2 мотомеханизированных дивизий, 4 мотомеханизированных бригад и нескольких специальных частей, то есть численность румынских войск увеличилась по сравнению с началом войны. Первоначально румынские войска действовали компактной массой на южном участке фронта. Они пользовались показной самостоятельностью, имея собственное главное командование во главе с И. Антонеску. Однако на деле всеми боевыми операциями румынских войск руководил германский генерал
Ганзен. В 1942 году румынские соединения и части перешли под прямое и непосредственное командование немецких офицеров и действовали разрозненно друг от др}га на всем протяжении южного фронта от Харькова и до Кавказа. Германское командование, показал пленный командир 27-го румынского полка 6-й пехотной дивизии, «придало каждой румынской дивизии несколько немецких офицеров, дававших указания и контролировавших деятельность румынских генералов».
Уже первые дни боев на советско-германском фронте развеяли в прах миф фашистской поопаганды о «братстве по оружию», о «боевом содружестве» румынской и немецкой армий. Немцы пренебрежительно относились к румынам, считая их людьми низшей расы. Большое озлобление в румынских войсках вызвал приказ военного министерства Румынии, согласно которому солдаты и офицеры румынской армии должны были первыми отдавать честь немецким офицерам. Немецким военнослужащим были предоставлены различные преимущественные права и льготы (право первоочередности для проезда по железным дорогам и др.), которых были лишены румынские военнослужащие. На фронте и в тылу по самым различным причинам возникали конфликты между румынами и немцами.
Румынские части, вооруженные хуже, чем германские войска, гитлеровское командование использовало на самых тяжелых и опасных участках фронта, бросая их на прорыв укреплений или заставляя прикрывать отход немецких войск. Из показаний румынских военнопленных видно, что раненным в бою румынам немцы часто не оказывали никакой помощи, в результате чего многие из них умирали. Такая тактика использования румынских войск на советско-германском фронте для «затыкания дыр» и штурма укреплений обусловливала чрезвычайно высокие потери среди личного состава румынских частей. Только в боях за Одессу потери румын составили более ста пятидесяти тысяч человек. К ноябрю 1941 года Румыния потеряла убитыми, ранеными и пленными около трехсот тысяч человек.
Все это имело своим следствием обострение враждебного отношения румынских солдат и офицеров к гитлеровцам. Румынские солдаты отказывались воевать, убивали своих командиров и переходили на сторону со
ветских войск. Между германскими и румынскими войсками происходили вооруженные столкновения и настоящие бои. В марте 1942 года произошли стычки между румынскими солдатами 11-го стрелкового батальона и гитлеровскими войсками. А осенью того же года на две роты 5-го румынского полка, отказавшиеся воевать против Советской Армии, напали немецкие части, чтобы разоружить и уничтожить взбунтовавшихся румынских солдат и офицеров. С обеих сторон были понесены значительные потери. Когда немецкие офицеры стали ругать солдат и офицеров потрепанной в октябре 1942 года 3-й румынской горнострелковой дивизии за отступление, то один румынский офицер заявил: «К черту немцев! За что нам сражаться? Пусть сами за себя воюют!»
Огромные потери румынской армии на советско-гер- манском фронте вынудили румынское командование отвести зимой 1941/42 года свои дивизии с фронта в Румынию для приведения в порядок и пополнения.
Разгром немецко-фашистских войск под Москвой, подорвавший престиж гитлеровской Германии в глазах ее сателлитов, а также большие потери, понесенные ими уже на первом году войны, привели к обострению противоречий в лагере фашистских государств. Добившись в основном реализации собственных планов захвата советских земель, румынские господствующие классы стали помышлять о некотором сокращении численности своих войск на советско-германском фронте. Они опасались, что, продолжая участвовать в войне в прежних масштабах, Румыния окажется слабее Венгрии, которая не понесла столь больших потерь в войне, ибо масштабы венгерского участия в антисоветской войне были намного меньше румынских. Это создало бы невыгодное для Румынии соотношение сил при окончательном решении спора о Трансильвании. Антонеску грозился* силой разрешить этот спор, заявив осенью 1941 года: «С Востока мы повернем на Запад».
В 1941 —1942 годах произошли серьезные румыновенгерские пограничные конфликты. В феврале 1942 года при встрече с Гитлером и Риббентропом И. Антонеску жаловался на позицию Венгрии и просил пересмотреть «венский арбитраж». Гитлеровская клика самым решительным образом выступила против сокращения
численности румынских войск на советско-германском фронте. Она довольно открыто намекала румынским правителям, что Румыния может надеяться на положительное решение вопроса о Северной Трансильвании только при условии продолжения войны против СССР за пределами Бессарабии, Буковины и «Транснистрии»[156].
Обещаниями и угрозами гитлеровцы сумели добиться того, что летом 1942 года почти все наличные румынские дивизии (24—26 дивизий) были посланы вновь на советско-германский фронт. Фашистские правители Румынии, страстно желая разгрома и уничтожения СССР и еще сохраняя веру в эту возможность, заверили Гитлера в том, что они будут участвовать в этой войне до конца. Прислужничество фашистской румынской верхушки, вновь отдававшей свою армию в распоряжение гитлеровцев, превзошло все ожидания германского командования, которое, как свидетельствует бывший румынский военный атташе в Берлине генерал Ион Георге, не ожидало столь широкого участия румынских войск в новой кампании.
В ходе летнего наступления 1942 года румынские войска, использовавшиеся германским командованием, как обычно, для «затыкания дыр», понесли новые большие потери. За четыре месяца летнего наступления потери румынских войск оказались так велики, что в сентябре 1942 года Антонеску по приказу из Берлина предпринял чрезвычайные меры для пополнения румынской армии, куда были призваны лица, ранее пользовавшиеся отсрочкой, и другие категории лиц. Под угрозой суда военного трибунала румынское правительство обязало всех румынских подданных, проживавших за границей, немедленно вернуться на родину для зачисления в армию.
Даже среди румынского генералитета и высшего офицерства тогда возникла оппозиция фашистскому румынскому диктатору, который слепо повиновался Гитлеру, ведя дело к уничтожению всей румынской армии. Оппозиционно настроенные генералы и офицеры выступали против безоговорочной передачи румынских войск под германским командованием и против продолжения войны на Востоке. В связи с этим в июле 1942 года были смещены и уволены в отставку 15 генералов.
Румынские войска в период боев на Волге отказывались служить пушечным мясом для германской армии. Командующий армейской группировкой «Б» генерал-полковник Вейхс в одном из своих приказов констатировал, что, вопреки его указаниям, румынские солдаты оставили Боковскую. В другом приказе он говорил о том, что части 14-й румынской дивизии покинули свои позиции «без сопротивления до конца...». Обеспокоенный этим, Гитлер направил 23 ноября 1942 г. послание И. Антонеску, требуя от него принятия мер для «поднятия боевого духа румынской армии». И хотя румынский диктатор издал в этих целях специальный приказ, положение не изменилось. Командование 3-й румынской армией сообщало, что солдаты «в большинстве своем уклоняются от выполнения боевого долга», имеются случаи убийства солдатами командиров, которые заставляли их оставаться на позициях, многие солдаты переходят на советскую сторону. Под влиянием побед Красной Армии и разъяснительной работы коммунистов 72 тыс. румынских солдат и офицеров, не желавших продолжать несправедливую, захватническую войну, сдались в плен.
Фашистские правители Румынии стремились любой ценой «восстановить» порядок в армии, Антонеску в январе 1943 года приказал «самыми суровыми мерами приостановить разглашение военных секретов и пропаганду пораженчества».
Разгром немецко-фашистских войск на Волге имел серьезнейшие последствия для Румынии. Английский журнал «Нью стейтсмен энд нейшн», оценивая влияние этого разгрома на страны фашистского блока, вполне справедливо отметил, что поражение на Волге «потрясло Румынию, может быть, больше, чем оно потрясло Германию»2*. Господствующие классы охватили
*• «New Statesman and Nation», 1944, Apr., p. 236.
паника и смятение, фашистский государственный аппарат оказался подорванным, что был вынужден признать И. Антонеску, заявивший на совещании командующих войсками, что румынское государство «колеблется»[157].
Победа на Волге, положившая начало коренному перелому в ходе войны, обрекла на неминуемый провал захватнические планы румынской реакции. И. Антонеску, как он сам впоследствии признал на допросе, понял уже в 1943 году, что война против СССР проиграна. В это время обнаружилось военное, экономическое и политическое банкротство фашистской диктатуры Антонеску, вступившей в полосу длительного кризиса.
* *
*
Антисоветская война, которую вели правящие румынские круги, не могла не вызвать обострения классовых противоречий в Румынии. На собственном опыте румынский народ все более убеждался в том, что такое фашизм и к чему ведет его господство в стране. Усиление антифашистской и антивоенной борьбы в Румынии было связано с завершением процесса превращения второй мировой войны из империалистической в справедливую, освободительную войну против стран фашистского блока. Образование могучей антигитлеровской коалиции во главе с Советским Союзом вселяло уверенность в сердца народов, что силы демократии восторжествуют над черными силами фашистской реакции.
Румынские коммунисты, верные сыны своего народа, ни на минуту не сомневались в победе Советского Союза и других народов над фашизмом. В письме из тюрьмы в Карансебеше Г. Георгиу-Деж писал в ноябре 1941 года: «С верой и восхищением я слежу отсюда за героическим сопротивлением и успехами славной Красной Ар- 'ии в борьбе против жестокого и дикого врага. Я убежден, что недалек тот день, когда эта чудовищная сила будет окончательно и навсегда разбита. В этот момент тяжелого испытания хочу вновь заверить вас, дорогие
товарищи, что выполню до конца свой долг, как преданный, дисциплинированный солдат партии».
Веру румынских коммунистов в победу страны социализма разделял весь рабочий класс Румынии, шедший в авангарде освободительной антифашистской борьбы в стране. Борьба советских народов вдохновляла румынский пролетариат и придавала ему новые силы. Это были вынуждены признать румынские фашистские власти. В одном информационном докладе на имя вышестоящего начальника комиссар рёшицкой сигуранцы писал в сентябре 1941 года, что рабочие крупнейшего металлургического центра Румынии повсюду — в цехах и мастерских — осуждают войну, выражая уверенность, что она закончится разгромом фашистов. «Рабочие верят в победу России», — беспомощно заявлял этот румынский фашист[158].
Коммунистическая партия призвала все патриотические силы трудящихся города и деревни на борьбу против гитлеровского грабежа и террора, за свержение фашистской диктатуры Антонеску, за выход страны из войны и присоединение к антигитлеровской коалиции. Подвергая на каждом шагу свою жизнь опасности, румынские коммунисты организовывали антифашистскую борьбу и руководили ею.
В самом начале войны клики Антонеску против СССР Центральный Комитет Коммунистической партии Румынии выпустил манифест, в котором разоблачил кровавую агрессию германского фашизма и его румынских лакеев против Советского Союза. Он указал, что Советский Союз и героическая Красная Армия ведут войну в защиту свободы советского народа и всех порабощенных фашизмом народов. Центральный Комитет призвал румынский народ бороться за победу Красной Армии, за изгнание фашистских оккупантов из страны, против pvMHHCKHX прислужников германского фашизма, за единый фронт борьбы румынского народа против фашистского господства, за свободу и национальную независимость.
8 июля 1941 г. был выработан циркуляр к членам Коммунистической партии, в котором говорилось об исторических задачах партии в связи с нападением герман
ского фашизма на СССР. Центральный Комитет дал в этом документе анализ войне, указав, что она является не только справедливой войной советского народа за свою жизнь и свободу, но в ней решается также вопрос
о свободе или рабстве всех народов Европы и мира. Речь идет, подчеркивалось в циркулярном письме, о жизни или смерти румынского народа, порабощенного фашистской Германией и ввергнутого в уничтожающую войну.
«Задачей и историческим долгом Коммунистической партии Румынии, — говорилось в документе,— является организация борьбы в Румынии совместно с великим советским народом и другими народами за разгром кровавого германского фашизма и его слуг во всех странах, за изгнание фашистских оккупантов из Румынии, за свержение власти предательской банды во главе с генералом Антонеску, за освобождение страны из-под кровавого германского ига, за победу Советского Союза, за свободную и независимую Румынию»[159].
В этом и других партийных документах, относящихся к периоду июля — августа 1941 года, компартия отстаивала необходимость создания единого народного антифашистского фронта, призывала к саботажу и партизанской борьбе.
Центральный Комитет Коммунистической партии Румынии считал, что после того, как румынский народ был ввергнут в войну за чуждые ему интересы германского империализма, создались объективные условия для перегруппировки сил в Румынии. «С одной стороны находилась военно-фашистская клика предателя Антонеску, поддерживаемая прогитлеровской верхушкой крупных капиталистов и помещиков, наживающихся на войне; с другой стороны стоял весь народ, все партии и политические группировки, за исключением фашистских лакеев Гитлера — предателей родины...»[160].
С целью объединения всех патриотических, антифа- шистскйх сил и мобилизации их на борьбу за свободу и независимость страны компартия выработала 6 сентября
1941 г. «Платформу единого национального фронта румынского народа против фашистских оккупантов и воен-
но-фашистской клики во главе с предателем Антонеску». Эта платформа выражала самые насущные требования всего румынского народа. Она включала в себя следующие требования:
1. Прекращение войны против Советского Союза. Мир и совместная борьба с СССР и всеми свободолюбивыми народами против гитлеризма.
2. Изгнание гитлеровских захватчиков из Румынии.
3. Свержение военно-фашистского режима и правительства Антонеску, предающего национальные интересы страны. Создание правительства национальной независимости, сформированного из представителей всех патриотических сил.
4. Отмена «венского диктата».
5. Прекращение национального угнетения.
6. Арест и наказание лиц, несущих ответственность за втягивание Румынии в гитлеровскую войну против Советского Союза.
Платформа содержала также пункт о необходимости весги борьбу за прекращение военного производства, перевозок войск, оружия и снаряжения для ведения войны. В ней подчеркивалась важность вооруженной борьбы против фашизма: «...Борьба с оружием в руках против армии Гитлера — долг каждого румынского патриота, который любит свободу и независимость румынского народа. Саботаж и партизанская борьба румынского народа ускорят разгром гитлеровских оккупантов и освобо-. ждение страны»[161].
Коммунистическая партия выразила готовность сотрудничать со всеми партиями, группами, политическими деятелями и всеми румынскими патриотами за осу-
ществленяе любого пункта платформы при условии признания ими необходимости борьбы против гитлеровцев и их румынских слуг, против ведения войны.
В основу единого национального фронта румынского чарода должно было лечь единство рядов рабочего класса. Поэтому Коммунистическая партия вновь и вновь, добивалась создания единого рабочего фронта, без которого освободительная борьба румынского народа не могла увенчаться победой. В резолюции ЦК КПР (январь 1942 года) указывалось: «Коммунисты с еще большей настойчивостью должны продолжать борьбу за реализацию единого фронта со всеми рабочими — со-; циал-демократами, национал-царанистами и беспартий-. ными. Они должны использовать столкновения всех рабочих с государственным аппаратом, состоящим из прислужников Гитлера (министерство труда, палата труда, учреждения социального обеспечения), для высвобождения рабочих-легионер<?в из-под влияния их руководителей...» Коммунисты ставили перед собой задачу в~пер- вую очередь добиться единства рабочего класса снизу — на предприятиях, после чего можно было бы осуществить единый фронт с социал-демократами в областном и об-, щенациональном масштабе.
Руководство коммунистической партии обратилось с призывом ко всем коммунистам, имеющим контакт с крестьянами, вести систематическую, повседневную работу, среди крестьянства с целью мобилизации его на борьбу. Перед коммунистами была поставлена задача разоблачать и срывать создание так называемых «крестьянских обществ», организовывать борьбу крестьян за конфискацию земли и сельхозинвентаря помещиков, сотрудничающих с гитлеровцами. Решительно поддерживая борьбу крестьянства за свои требования, коммунисты ставили перед собой цель привлечь крестьян, составлявших подавляющее большинство румынского народа, в патриотический антифашистский фронт.
Особое значение Коммунистическая партия придавала включению армии в патриотический фронт румынского народа. Путем разъяснительной работы коммунисты стремились раскрыть перед обманутыми солдатскими массами захватнический характер войны против СССР; показать, что только отказом от цродолжения войны и выступлением против гитлеровских поработителей можно
завоевать национальную свободу румынского народа.
В резолюции Центрального Комитета Коммунистиче- ческой партии Румынии (январь 1942 года) ставилась также задача организации борьбы частных и государственных служащих, мелких ремесленников и торговцев, интеллигенции за их жизненные требования, против роста дороговизны, налогов, за конфискацию имущества всех предателей родины и лиц, обогащающихся за •счет гибели и страданий румынского народа. «Коммунисты должны соединить их борьбу с борьбой рабочего класса и всего народа в едином национальном фронте за мир, хлеб, культуру, свободу и национальную независимость народа, за уничтожение гитлеровских захватчиков И их прислужников во главе с Антонеску»[162].
Коммунистическая партия Румынии направляла свою деятельность также на то, чтобы добиться объединения всех антифашистских сил в стране, включить в единый фронт борьбы все национальности, проживающие в Румынии. Разоблачая националистическую демагогию румынских и венгерских фашистских правителей, она указывала, что разжигаемая шовинистами румыно-венгерская вражда «служит только планам Гитлера уничтожить румынский и венгерский народы в подлой войне против Советского Союза». Задачей коммунистов была мобилизация рабочего класса и всего румынского народа в поддержку экономических, политических, социальных и национальных требований венгерского населения, а также включение венгерского населения в патриотический фронт румынского народа, имеющий целью разгром их общего смертельного врага, освобождение от гитлеровского гнета и обеспечение национальной свободы. Коммунисты также вели разъяснительную работу среди немецкого населения Румынии, чтобы вовлечь его в общую борьбу против гитлеризма.
Специальное внимание уделялось работе среди женщин и молодежи. «Центральный Комитет Коммунистической партии Румынии считает одной из своих главных задач организацию борьбы молодежи, которая превращена в пушечное мясо для кровавого фашизма на полях войны и в угнетаемых и эксплуатируемых рабов в тылу», — говорилось в одном из партийных документов
1941 года. Перед коммунистами была поставлена задача усиления своего влияния среди студенческой молодежи, которая, как указывалось в резолюции ЦК КПР (январь
1942 г.), «должна занять место в первых рядах борьбы за спасение национального достояния народа, за освобождение из-под влияния легионерских вождей — предателей родины, нашедших убежище у Гитлера в Германии...»
Руководствуясь этими указаниями Центрального Комитета, румынские коммунисты с первых дней войны повели настойчивую работу по созданию единого антифашистского фронта, организуя и руководя борьбой румынских патриотов против гитлеровских оккупантов,и фашистской клики Антонеску.
В авангарде освободительной антифашистской борьбы шел пролетариат Румынии. На нефтепромыслах, заводах и фабриках, железных дорогах и мастерских совершались акты саботажа и диверсии, ведшие к подрыву гитлеровского тыла, сокращению военного производства В июле 1941 года ряд диверсий был организован в Констанце: патриоты перерезали провода, по которым передавалась электроэнергия для установок немецкой против вовоздушной обороны. На судостроительных верфях Гадаца коммунистическая организация под руководством Филимона Сырбу осуществляла саботаж выпуска подводных лодок и катеров. В августе 1941 года из-за многочисленных актов диверсии создалось, по признанию гитлеровцев, «нетерпимое» положение в долине Праховы, где находились нефтепромыслы.
Выходившая в Банате газета «Ромыниа либера» писала: «Каждый день возникают инциденты и стихийные антигитлеровские выступления, свидетельствующие о том, что страна пришла в движение». 25 июня 1941 г., как сообщала английская пресса, рабочие Галана бастовали в знак протеста против войны с СССР. На стенах домов в городах и селах Румынии постоянно появлялись лозунги: «Мир с Россией», «Долой Антонеску!», «Во» немцев!» В общественных местах — в кино, театрах и т. д. — участились антинемецкие демонстрации. Совершались нападения на германских солдат и офицеров. Рабочие целого ряда крупных предприятии - Бухареста, Арада и других городов открыто выступали против войны, террора и антинародной политики фашистской аик-
татуры. Выступления рабочих с политическими и экономическими требованиями имели место, например, летом
1942 года в Араде, в декабре 1942 года на бухарестских заводах «Вольф» и «Арсенал».
Саботаж и диверсии на производстве явились основной формой борьбы румынских патриотов против гитлеровских захватчиков и антисоветской войны. Действиями железнодорожников Бухареста, Плоешти, Брашова, Арада, Тимишоары, Симерии и других железнодорожных станций выводилось из строя значительное количество вагонов, что затрудняло перевозки войск и оружия на фронт. Происходили крушения воинских эшелонов. Час- тые‘крушения поездов происходили в Добрудже, в связи с чем сигуранца усилила преследование коммунистов дельты Дуная, считая их организаторами этих действий. Организовывались диверсии на военных предприятиях. 12 июля 1942 г. в Бузэу был взорван крупный военный склад, в результате чего было уничтожено более 200 вагонов военного снаряжения, а также огромное количество бензина. В том же месяце был взорван склад при военном арсенале в Тырговишите. Осенью 1942 года в порту Джурджу были уничтожены четыре танкера с нефтью (общей грузоподъемностью в 60—80 тыс. тонн), приготовленные к отправке в Германию. Действиями патриотов на заводе «Мырша» был подорван состав с военным снаряжением для гитлеровских войск.
Рабочие саботировали производство, срывали выполнение военных заказов. На заводе «Форд ромына» они портили моторы изготовлявшихся автомашин, на заводе «Акила» приводили в негодность понтоны, производимые для фашистской армии. Для проведения саботажа производства на одном из крупнейших бухарестских заводов «Леметр», выпускавшем военную продукцию, коммунисты создали в каждом цехе патриотические группы.
Так уже в первый период освободительной антифашистской борьбы румынский пролетариат, руководимый коммунистами, наносил чувствительные удары по гитлеровской военной машине.
Фашистское правительство Антонеску жесточайшими репрессиями пыталось запугать румынский народ, потопить в крови патриотическую освободительную борьбу. В июле 1941 года в Бухаресте было объявлено, что за каждого убитого немца будут расстреливаться 50 за
ложников из числа коммунистов и антифашистов, а за каждый акт саботажа и диверсии — 25 румынских патриотов. В ноябре 1941 года была расстреляна группа антифашистов, занимавшаяся изготовлением взрывчатки для диверсий, в январе 1942 года — группа типографских рабочих за печатание и распространение нелегальных листовок.
Однако никакими зверскими репрессиями нельзя было остановить развивавшееся в стране освободительное антифашистское движение. Рабочий класс все более решительно и открыто выступал против участия Румынии в гитлеровской антисоветской войне, против фашистском диктатуры Антонеску, его антинародной и антирабочей политику 10 января 1942 г. генерал Василиу доносил правительству, что в Петрошанах «высказывают свое недовольство 12 тыс. рабочих», а на шахте «Янина» молодые шахтеры отказываются ходить на работу.
В 1941 и 1942 гг. были совершены покушения на жизнь фашистского диктатора Иона Антонеску и его заместителя Михая Антонеску. Для характеристики внутреннего положения в Румынии, где неуклонно нарастала освободительная антифашистская борьба, показателен также факт посылки Гиммлером в октябре 1942 года своего специального эмиссара — генерал-майора войск СС Бом- хардта в Румынию для «наведения порядка».
Коммунистическая партия явилась единственной п<> литической партией, которая непосредственно мобилизовывала и организовывала румынский народ на освободительную антифашистскую борьбу. Работая в тяжелых условиях подполья, подвергаясь зверским преследованиям и жесточайшим репрессиям, руководство компартии направляло деятельность местных организаций. Этому не могло помешать даже то, что многие руководящие деятели партии находились в тюрьмах и концлагерях. Коммунисты города Турну-Северны, например, получали руководящие указания непосредственно от деятелей компартии, находившихся под стражей в лагере Тыргу-Жиу.
Под руководством партийных органов коммунисты и беспартийные рабочие развернули большую работу среди населения, борясь за создание единого национального фронта румынского народа, разоблачая преступную политику фашистской «лики и призывая широкие массы
к активным действиям. Коммунистическая партия выпускала большое количество подпольной литературы — листовки, брошюры, манифесты и т. п.
Коммунистическая антифашистская и антивоенная пропаганда причиняла большое беспокойство сигуранце. В одном из своих отчетов сигуранца перечисляет населенные пункты, где в период между 1 апреля 1942 и
1 апреля 1943 г. компартия распространяла манифесты, плакаты, газеты, бюллетени и брошюры с призывом к на- роду бороться против военно-фашистской диктатуры, за изгнание гитлеровцев из страны. В их числе такие крупные города, как Бухарест, Яссы, Тимишоара, Констанца, Крайова, Ар>ад, Брашов, а также рабочие центры — Лупени, Лугож и т. д. В городе Арад, по сообщению сигуранцы, было обнаружено около 400 листовок на румынском и венгерском языках, в которых население призывалось на борьбу против фашистов и за прекращение войны против СССР.
Формы антифашистской освободительной борьбы рабочего класса были чрезвычайно разнообразны. Их можно показать на примере борьбы рабочих одного из крупнейших промышленных предприятий — «Узинеле ши до- менииле Решица» («УДР») в первые годы антисоветской войны. Здесь действовало много организаций Коммунистической партии и Союза коммунистической молодежи; наиболее сильными из них были первичные организации в цехе локомотивов, в машинном цехе и цехе мостов. Решицкий комитет партии имел тесную связь с областным комитетом и руководящими органами партии и направлял деятельность коммунистов и комсомольцев Решицы, Анины, Бокшы, Домана. Решицкие коммунисты оказывали большое влияние на рабочих, в том числе социал-демократов. В центре их деятельности были ведение пропаганды против антисоветской войны, правительства Антонеску и фашистских организаций, борьба против фашистского террора и организация саботажа с целью подрыва гитлеровской военной машины.
Руководствуясь указаниями партии, Банатский областной комитет в сентябре 1941 года поставил перед Решицкой партийной организацией задачу как можно скорее и эффективнее парализовать военное производство путем совершения актов саботажа и замедления рабочими ритма производства. Многие решицкие рабочие
откликнулись на этот призыв и стали саботировать про- изводство медленным и плохим выполнением производи ственного заказа, порчей инструмента, многодневными прогулами и т. д. В цехе локомотивов весной 1942 гола были испорчены два электрических трансформатора, в- результате чего нельзя было проводить электросварку в- течение недели. 9 апреля 1942 г. подобный акт саботажа был раскрыт в цехе по производству бомб. Коммунисты моторного цеха часто делали короткие замыкания, которые вели к разрушению изоляции на обмотке. В других цехах и участках уничтожались детали к зенитным пушкам, портились фрезы, что вело к систематическому срыву производства зубчатых колес для немецких танков. Несмотря на все усилия специалистов из Германии,, приезжавших на завод для налаживания производства зубчатых колес, за весь период войны не было сделано- ни одного такого колеса: целые вагоны испорченных деталей выбрасывались на свалку металлолома. В цехе мостов рабочие приводили в негодность подъемные приспособления, портили огромное количество сырья, утаивали стальные плиты сборных мостов для армии. Подобные действия отмечались почти на всех предприятиях «УДР»[163].
Военное начальство решицких заводов, местные органы фашистской власти стремились угрозами и жестокими репрессиями запугать патриотов-антифашистов И' подорвать их борьбу. Специальные афиши предупреждали рабочих: «Акты саботажа в милитаризованной зоне — Решица и Анина наказуются смертью». Однако саботаж и диверсии на решицких заводах не прекращались.
В июне 1942 года половина изготовленных в Решице мин оказалась непригодными для использования. Тогда на завод прибыла специальная комиссия расследования. Мина, над которой экспериментировала эта комиссия, оказалась «исправной»: она неожиданно взорвалась^ убив двух высших офицеров и ранив других представителей германской и румынской армий.
Выражением борьбы против фашизма и против участия Румынии в антисоветской войне явилось оказание помощи советским военнопленным, которые с начала
1942 года стали прибывать в Банат. Румынские фашист
ские власти создали невыносимые условия для военнопленных, в результате этого только за несколько месяцев в Тимишоарском лагере умерло от голода и холода «более 2 тысяч человек. Банатский областной комитет Коммунистической партии Румынии через подпольную газету «Апэраря» обратился к населению с призывом выступить в защиту советских военнопленных. «Жители Баната, — писала газета, — с румынскими солдатами, «ставшими на Восточном фронте военнопленными, обращаются по-человечески. Неужели вы будете терпеть, что- <>ы с пленными, которые сражались за вашу свободу, героически защищая свою Родину от нацистских захватчиков, обращались, как с собаками?» Газета указывала пути и средства оказания помощи населения военнопленным.
В конце июня 1941 года советские военнопленные были привезены в Решицу и другие населенные пункты, где находились предприятия «УДР». Коммунисты Решицкого завода развернули широкое движение в поддержку военнопленных, в котором приняли участие все члены Союза коммунистической молодежи, большое число бывших левых членов социал-демократической партии, члены союза социалистической молодежи, а также тысячи рабочих и их жен. Ежедневно решицкие рабочие, отрывая от своего скудного достатка, приносили военнопленным, работавшим на заводе, продукты питания, табак и деньги. Их не останавливали в этом благородном, гуманном деле ни строгость охраны, ни угрозы. В конце июля 1942 года за помощь советским военнопленным лагеря Комарник была арестована и предана военному суду в Тимишоаре группа членов Союза коммунистической молодежи.
Борьба решицких рабочих в защиту советских военнопленных, против физического истребления и издевательств над ними выливалась порой в открытые столкновения с фашистскими палачами. В октябре 1942 года группа рабочих, вооружившись железными прутами, •обратила в бегство взвод жандармов, истязавший военнопленного. После этого случая официально было запрещено избиение пленных, «чтобы не раздражать рабочих»[164]. Под давлением рабочих власти пошли на неко-
уорое улучшение содержания и питания военнопленных, работавших на заготовке леса и ремонте дорог.
Рабочий коллектив предприятий «УДР» был много-, национален: там работали, кроме румын, составлявших 64% решицких рабочих, немцы, венгры, хорваты и др. Фашистские власти сеяли вражду между рабочими разных национальностей, чтобы не допустить их объединения в борьбе за общие интересы. С этой целью гитлеровцы создали фашистскую организацию «Дейче арбайтер- шафт румениенс», в которую с помощью материальных выгод и различных посул стремились вовлечь рабочих немецкой национальности. Коммунистическая организация и рабочие Решицы, славившиеся своими традициями пролетарского интернационализма, сорвали подлый план фашистов, стремившихся расколоть единство рабочих. Многие немецкие рабочие, которых насильно или обман- hbim путем записали в эту организацию, вскоре стали покидать ее, не желая, чтобы их приравнивали к гитлеровцам. Большую роль в политическом воспитании рабочих различных национальностей сыграли газеты областного комитета КПР — «Свобода народа», «Апэраря», «Непсабадшаг» и др., а также многочисленные листовки и брошюры.
В марте 1942 года решицкие рабочие разогнали собрание местных гитлеровских вожаков, которые вели пропаганду против единства действий рабочих всех национальностей. После этого разгона, по сообщению подпольной банатской газеты «Ромыниа либера», произошла антигитлеровская демонстрация на улицах Решицы. Не помогло ни вмешательство румынских властей, ни германского посольства, стремившихся добиться раскола среди решицких рабочих; военный комендант «УДР» в секретном докладе в военное министерство был вынужден признать, что «как румынские, так и немецкие рабочие хотят иметь общую организацию».
Такой общей организацией легального типа стала «Казина ромына», занимавшаяся культурно-экономиче- ской деятельностью. Несмотря на то, что фашисты пытались использовать ее в своих целях, коммунисты ставили на заседаниях этой легальной организации жгучие вопросы о положении рабочих и т. д., мобилизуя их на борьбу за экономические требования, против фашистского террора. Весной 1942 года в «Казина ромына»
входило J400 рабочих различных национальностей.
Саботаж производства, движение в защиту советских военнопленных, борьба рабочих за свои экономические права, широкая печатная и устная агитация способствовали созданию антифашистской и антивоенной атмосферы в Решице. В сентябре 1942 года главное полицейское управление предписало решицкой сигуранце «принять специальные меры» против коммунистов, подготовить массовые аресты. В ноябре были арестованы 32 члена КПР и Союза коммунистической молодежи, которых после зверских пыток предали суду военного трибунала, приговорившего их к тюремному заключению от одного до семи лет. Рабочие солидаризировались с арестованными коммунистами. И хотя этим арестом был нанесен сильный удар по рабочему движению в Решице и Анине, борьба решицкого пролетариата против фашизма и войны продолжала развиваться.
Верные сыны румынского рабочего класса — коммунисты — проявляли себя беззаветно преданными и самоотверженными борцами за освобождение румынского народа от ига фашизма и прекращение губительной антисоветской войны. Своим героизмом в борьбе и бесстрашным поведением перед фашистскими палачами они вдохновляли массы на национально-освободительную борьбу. Коммунист Филимон Сырбу, приговоренный к смертной казни за подготовку диверсии на судостроительных верфях Галаца, отверг предложение прокурора обратиться за амнистией к королю и диктатору Антонеску, заявив: «Я не хочу просить этих жалких ублюдков». Так же стойко встретил смерть секретарь Бухарестского подпольного горкома партии Петре Георге, обратившийся со следующими словами к своим товарищам, которые находились в тюремном дворе: «Выше голову, товарищи! Мы победим в борьбе против фашистских захватчиков!» Его последними словами были: «Вон фашистских оккупантов из страны! Долой бандитов, грабящих страну! Да зравствует свободная и независимая Румыния! Да здравствует КПР!»
В освободительную антифашистскую борьбу втягивалось также крестьянство, страдавшее от войны, всевозможных реквизиций, поборов и помещичьей эксплуатации. Трудящиеся крестьяне выступали за прекращение войны, которая принесла ему неслыханные лишения и
страдания. Они отказывались работать на полях помещиков, саботировали заготовку сельскохозяйственных продуктов, зарывали зерно в землю, предпочитая сгноить его, чем отдать за бесценок фашистским властям. Радио Бухареста неоднократно обращалось с угрозами в адрес крестьян, предупреждая их, что в случае несдачи или скрытия запасов зерна крестьяне будут подвергнуты тюремному заключению, а обнаруженное зерно будет конфисковано. В ряде мест группы крестьян нападали на поезда с награбленным у них продовольствием, которое отправлялось в гитлеровскую Германию. В Куртиче крестьяне, вооружившись вилами, прогнали из деревни комиссию, производившую реквизиции. Открытые выступления имели место и среди плотогонов на реке Быстри- де.
Крестьяне многих сел отказывались от выполнения принудительных работ, укрывали бежавших из лагерей советских военнопленных. Акты саботажа с целью подрыва гитлеровской военной машины и фашистского тыла все чаще совершались в румынской деревне. В Пьятра (Молдова) была подожжена сельская мельница, сгорели четыре вагона муки, приготовленной для германской армии.
Уделяя большое внимание работе среди молодежи, коммунисты вовлекали ее в борьбу против фашизма и антисоветской войны. На ряде предприятий были организованы группы во главе с членами Союза коммунистической молодежи, осуществлявшие саботаж производства и диверсии. Антигитлеровские группы создавались среди учащейся молодежи. После того, как в одной бухарестской гимназии была раскрыта группа, занимавшаяся распространением антифашистской литературы, и были арестованы два учителя и несколько гимназистов, в бухарестской полиции был создан специальный отдел для наблюдения за учащимися школ и гимназий.
Молодежь не желала принимать участие в антисоветской войне и проливать кровь за чуждые ей интересы германского фашизма и правящей румынской верхушки, боролась за прекращение этой войны. В декабре 1942 года 20 молодых патриотов отказались отправиться на фронт, за что были расстреляны на полигоне в Генча. Студенчество всевозможными путями выражало свой протест против фашистской диктатуры и гитлеровской
войны, оно боролось за свои жизненные права. На совещании ректоров и деканов 27 ноября 1941 г. румынский диктатор с откровенным цинизмом говорил о тех последствиях, которые повлекут за собой «студенческие беспорядки»: «Всякое уличное выступление я подавлю пулеметами. Буду стрелять, стрелять... Если студенты не могут заниматься, не имея помещений для отдыха, или из- за отсутствия дров, тогда отправляйте студентов по домам и кончайте на этом»[165]. В Яссах студенты выступили с протестом против занятия их помещения гитлеровскими войсками, против нищенских условий жизни. Как сообщала газета «Ромыниа либера», в военном трибунале Бухареста имел место процесс молодых офицеров, студентов-патриотов, которые попытались выпустить антивоенный манифест.
Все это свидетельствовало о том, что с первых дней войны против СССР в Румынии под руководством Коммунистической партии стала нарастать рсвободительная антифашистская борьба. В эту борьбу втягивались различные социальные слои. Выражением роста недовольства и решимости широких кругов населения вести совместную с рабочим классом и компартией борьбу против фашизма и войны явилось создание поздней осенью
1942 года организации «Союз патриотов». Она сгруппировала вокруг себя круги интеллигенции (профессоров университетов, врачей, адвокатов, студентов, учителей и т. п.), а также ремесленников,.мелких торговцев и других.
Однако в начальный период войны Коммунистической партии не удалось добиться объединения всех антифашистских сил и поднять весь народ на активную вооруженную борьбу против гитлеровски* оккупантов и их румынских прислужников, за выход страны из преступной войны против Советского Союза. Это объясняется целым рядом причин, огромными трудностями в работе партии по мобилизации сил на борьбу с фашизмом.
В стране царил фашистский террор. Она была оккупирована немецкими войсками. Но эта оккупация была в определенной степени замаскирована тем, что Румыния формально являлась «союзной» с Германией страной. В отличие, например, от Польши, где гитлеровцы
уничтожили национальный государственный аппаратг Румыния имела «собственное» правительство и в ней. сохранялась монархия, которая создавала в умах политически отсталой части населения известную иллюзию* «самостоятельности» и «суверенности» страны. Этому способствовала также фашистская пропаганда, стремившаяся представить И. Антонеску в качестве равноправного партнера в блоке фашистских государств, с которым якобы считается Гитлер. Немецкие войска в Румынии выдавались за «союзные», а их приглашение в страну осенью 1940 года пропаганда оправдывала военной необходимостью. Свое бесцеремонное хозяйничанье в- Румынии германские фашисты осуществляли в основном через свою агентуру — фашистскую клику Антонеску. В этом отношении было нечто общее в положении Румынии с положением Болгарии в гитлеровском блоке. «Вторжение немецких войск в Болгарию не сопровождалось разрушением государственного аппарата, введением чисто немецких порядков. Немцы распоряжались в Болгарии.., но свое разбойничье дело внутри страны они делали руками болгарских фашистских правителей. Так, они довольно щедро оплачивали продукты, закупаемые в Болгарии, но народу не было известно, что деньги на это немцы брали у болгарского „Национального банка”».
Тормозящую роль в развитии борьбы румынского народа сыграли временные успехи немецких и румынских войск на советско-германском фронте. Они способствовали распространению шовинистического угара среди части населения, поддавшейся влиянию, фашистской националистической демагогии. Правда, этот угар стал быстро исчезать в связи с сокрушительными ударами Красной Армии по немецко-фашистским захватчикам и крахом их сумасбродных планов, а также в связи с ухудшением экономического положения страны в результате затянувшейся антисоветской войны и гитлеровского грабежа.
Трудности в работе Коммунистической партии заключались также и в том, что в результате жесточайшего террора фашистских властей и деятельности агентов- провокаторов Патрашкану, Кофлера, Фориша и др. партия понесла большой урон. Эти лица, пробравшиеся в руководство Коммунистической партии, создали заговорщическую группу с целью подрыва борьбы демократиче
ских и патриотических сил против фашизма и антисоветской войны[166]. Они спровоцировали аресты видных руководителей Коммунистической партии, развернули подлую, преступную деятельность по разложению и ликвидации партийных организаций на местах, предавали сигуранце и гестапо основные кадры партии, доносили о саботаже и диверсиях, организованных коммунистами. В результате их предательской деятельности в годы войны погибло большое число патриотов-антифашистов.
Недостатком деятельности компартии было также то, что организация партизанских групп долгое время не являлась одной из главных задач партии.
Отсутствие единого рабочего фронта создавало боль шие трудности в деятельности Коммунистической партии по организации и руководству освободительной антифашистской борьбой в стране. Неоднократные обращения и предложения о единстве действий в борьбе против антисоветской войны и гитлеровского рабства, с которыми компартия обращалась к социал-демократиче- ской партии, оставались без ответа. Безрезультатными оказались переговоры представителей компартии с социал-демократическими лидерами в 1942 году, когда коммунисты внесли конкретные предложения по этому вопросу. Правосоциалистическое руководство воспротивилось предложению компартии, сорвав создание единого рабочего фронта, который явился бы основой антигитлеровского фронта в стране, ядром, вокруг которого объединились бы все патриотические и антифашистские силы.
Против объединения всех антифашистских и антивоенных сил выступали также лидеры «исторических» партий, формально объявившие об оппозиции к военно-фа- шистской диктатуре Антонеску, а на деле поддерживавшие ее. Они тормозили развитие антифашистской борьбы в стране. Стремясь не допустить участия рядовых наци:
онал-царанистов в этой борьбе, Маниу направил 18 июля
1941 [167]. В мае 1942 года ча собрании руководства своей партии он вновь заявил, что никто не должен мешать Антонеску «продолжать руководить государством».
Центральный Комитет Коммунистической партии разоблачал предательское поведение лидеров национал- либеральной, национал-царанистской партий и правой соииал-демократии. В своем обращении к рабочим, крестьянам, к румынским патриотам 7 ноября 1942 г. он призывал их: «Требуйте от руководителей демократических партий выхода из пассивного состояния. Не следуйте за теми, кто удерживает вас от борьбы... Национал- царанистская, либеральная, социал-демократическая и Коммунистическая партии, Союз патриотов, все патриотические организации и ассоциации должны объединиться в патриотический антигитлеровский фронт народа»[168].
Преодолевая указанные трудности, компартия вовлекала все более широкие массы в антифашистское и антивоенное движение, годнимала это движение на новую, более высокую ступень — борьбу с оружием в руках в рядах партизанских отрядов и патриотических вооруженных групп. Это становилось возможным благодаря блестящим победам советских войск' над немецко-фашистскими полчищами. Освободительная борьба в Румынии, так же как и в других порабощенных фашизмом странах Европы, развивалась в тесной связи и под непосредственным влиянием военных успехов стран антигитлеровской коалиции, в первую очередь Советского Союза. Значение этих побед состояло в том, что в результате их постепенно менялось в оккупированных гитлеровцами странах соотношение сил в пользу демократического, патриотического и антифашистского лагеря, это вело к росту национально-освободительной антифашистской борьбы.
Разгром фашистских захватчиков на Волге дал мощный толчок освободительной, антифашистской борьбе, которая с каждым днем стала охватывать все большие слои румынского населения. Румынские фашистские власти признавали, что после этого в народе стало всеобщим, единодушным «желание как можно скорее окончить войну». Подъем освободительного движения находил свое выражение также в его организационном оформлении и переходе на новую, более высокую ступень борьбы — к созданию и действиям партизанских отрядов и вооруженных патриотических групп.
28 января 1943 t вышел в свет первый номер подпольной патриотической газеты «Свободная Румыния», которая сообщила правду о положении на фронте и о боях на Волге. Указав, что победы советских войск создают благоприятную обстановку для освобождения страны от гитлеровского ига, газета призвала положить конец войне. «...Румынский народ должен дать себе отчет в том, что никогда еще с самого начала войны гитлеровская Германия не была такой слабой и в таком тяжелом положении, как сегодня... Румынский народ в состоянии свергнуть своих предателей, которые сегодня стоят у власти. Румынский народ может и должен освободиться и спасти себя».
Известие об исходе сражения на Волге привело к открытым выступлениям против политики Антонеску во всех слоях румынского населения. Женщины Бухареста устроили демонстрацию протеста перед зданием военного министерства. В городах Крайова и Ольтеница, по сообщению стамбульского корреспондента газеты «Ньюс кроникл», состоялись антигерманские выступления. В ряде мест были проведены демонстрации с требованием прекратить войну и заключить мир с СССР, не посылать новых частей на фронт. Волнения охватили румынские войска, расположенные в стране. В конце декабря 1942 года был разоружен один батальон в Южной Трансильвании, отказавшийся отправиться на советско- германский фронт. Политическая обстановка в стране резко накалилась. В начале января 1943 года имело место покушение на жизнь германского посланника фон Киллингера. В Румынии были проведены многочисленные аресты. Для оказания помощи румынской сигуранце в деле подавления народных выступлений и «наведе
ния порядка» в Румынию прибыл ближайший помощник Гиммлера Кальтенбруннер.
Огромное влияние побед Красной Армии на развитие освободительной борьбы румынских трудящихся признавала даже сигуранца, сообщавшая в январе
1943 года, что сопротивление Красной Армии на Волге имело отклик в рядах рабочих и крестьян. Каждый день растет восхищение и вера рабочих в Советы. Как результат веры в победу Советского Союза в Румынии наблюдался в это время усилившийся рост рядов членов и симпатизирующих Коммунистической партии.
Под руководством коммунистов рабочие организовали в это время смелые забастовочные выступления. На заводе «Узинеле ромына», например, рабочие 1 марта
1943 г. бросили работу в знак протеста против произвола хозяев. В апреле 1943 года ученики рабочих в Анине отказались приступить к работе. Характеризуя настроение рабочих после крупных побед советских войск, главное управление полиции 16 февраля 1943 г. доносило: «Внешние и внутренние события захватили внимание рабочих. Они пристально следят за ходом войны, а происшедший поворот поставил на обсуждение социальные проблемы...» Рабочие, говорилось далее, убеждены в том, что после войны исчезнет режим фашистской диктатуры и наступит режим подлинной демократии. Правящую фашистскую верхушку страшило то, что существующее положение в Румынии, по утверждению сигуранцы, «медленно, но неуклонно толкает рабочую массу в опасную зону коммунистического течения»[169].
Угрожающими для господствующей верхушки были также настроения румынских крестьян, которые, по признанию фашистских органов, проявляли «враждебность по отношению к порядку в государстве». Крестьяне сопротивлялись правительственным распоряжениям, отказывались от уплаты военного займа, так называемого «займа воссоединения». Они выступали против поборов и ревизий фашистских властей, оставлявших крестьянам лишь незначительную часть урожая (не более 60 кг зерна на душу населения). Крестьяне все решительнее выступали против гитлеровских оккупантов. В Алексени крестьяне избили немецких солдат, находившихся в де
ревне, а жители Цэгэнешти потребовали от примаря удаления гитлеровцев из деревни.
Особенное беспокойство фашистского правительства вызывал тот факт, что в деревне все больше распространялись правдивые сведения о положении в СССР, о жизни советского народа, которые разоблачали клеветническую антисоветскую пропаганду румынских фашистов и вдохновляли трудящихся на борьбу за справедливый общественный строй. Министерство внутренних дел сообщало 15 апреля 1943 г. главе правительства, что во многих селах уездов Вылла и Сучава солдаты, возвратившиеся с фронта, «хвалили достижения большевиков», в Брашове они рассказывали о советских современных фабриках и предприятиях, которые они «не ожидали увидеть», а в Бузэу и Кэлэраш солдаты «вели разговор о богатстве колхозов».
Обнаружившаяся полная бесперспективность продолжения антисоветской войны, а также губительные для румынского государства последствия этой затянувшейся войны и гитлеровского грабежа страны привели также к определенной перегруппировке в кругах румынской буржуазии. Часть румынской буржуазии наряду со значительными мелкобуржуазными слоями — мелкими торговцами и предпринимателями, некоторыми категориями служащих и офицерства и т. п. стала высказывать недовольство войной и ее последствиями. Речь идет о той части буржуазии, которая стр/дала от развала экономики и немецких планов «аграризации» Румынии. К ней примыкали также круги, связанные с английским, американским и французским капиталом, которые заметно оживились в связи с наступлением коренного перелома в ходе войны. Это недовольство проникало даже в буржуазные румынские газеты, где в 1943 году появлялись статьи с требованием отзыва румынской армии с Восточного фронта. И хотя враждебное отношение этой небольшой части румынской буржуазии к политике Анто- иеску не вылилось в открытую борьбу против фашистской диктатуры, постепенный отход ее от диктатуры Антонеску ослаблял позиции румынского фашизма среди эксплуататорских классов.
Принимая во внимание обострение политического кризиса фашистского режима в связи с подъемом патриотической борьбы масс, а также изменения в соотно
шении классовых сил, Коммунистическая партия Румынии в июне 1943 года вновь обратилась ко всем политическим партиям и организациям с предложением о создании патриотического, антигитлеровского фронта. Она выдвинула следующую платформу:
1. Спасение армии путем прекращения посылки новых войск и возвращения частей с Восточного фронта.
2. Немедленное прекращение поставок нефти, зерна, продовольствия и военных материалов для Германии и антисоветской войны Гитлера. Подрыв немецкой военной машины путем саботажа и разрушения военного производства и срыва военных перевозок.
3. Немедленный выход из гитлеровской войны. Разрыв союза с фашистским блоком и заключение сепаратного мира с Советским Союзом, Англией и США.
4. Свержение правительства и гитлеровского режима предателя Антонеску. Образование подлинно национального правительства из представителей всех патриотических партий и организаций.
5. Завоевание свободы, чести и независимости страны. Присоединение свободной и независимой Румынии к антифашистскому блоку объединенных наций.
6. Немедленное освобождение всех жертв фашистского террора, находящихся в тюрьмах и концентрационных лагерях. Арест и наказание предателей во главе с Антонеску.
7. Немедленный роспуск гитлеровских организаций, арест и наказание их руководителей.
8. Немедленное прекращение национального угнетения. Равноправие национальных меньшинств.
9. Защита Южной Трансильвании и Баната. Ликвидация «венского арбитража» и освобождение населения Северной Трансильвании из-под фашистского гнета диктатуры Хорти.
10. Обеспечение трудового народа города и деревни работой и пищей. Достаточная помощь инвалидам, сиротам и вдовам со стороны государства и местных органов власти[170].
Эта платформа, как из нее явствует, включала основные положения сентябрьской платформы 1941 го
да, но имела более широкий характер. Она отражала основные интересы всего народа и представляла собой реальную базу объединения всех патриотических сил, без различия классовой, партийной или религиозной принадлежности, программу их борьбы за восстановление национальной независимости и свободы.
Предложение Коммунистической партии встретило поддержку со стороны многих демократических организаций. «Союз патриотов» одним из первых заявил о сво- # ем вступлении в Патриотический антигитлеровский фронт. «Руководство «Союза патриотов», — говорилось в письме на имя ЦК КПР,— принимает полностью платформу КПР... и решило сотрудничать с КПР и любой другой партией или группировкой для достижения этих целей»[171]. К платформе скоро также присоединились Фронт земледельцев, «Мадос», социалистическая крестьянская партия. В создавшийся таким путем Патриотический антигитлеровский фронт вошли также отдельные местные организации социал-демократической партии.
Вхождение ряда местных организаций социал-демократической партии в Патриотический антигитлеровский фронт, возглавляемый компартией, свидетельствовало о том, что в рядах рабочих, находившихся под влиянием сопиал-демократов, произошел сдвиг в сторону единства действий с коммунистами. Для рабочих, находившихся до этого под влиянием социал-демократов, становилось совершенно очевидным, что путь спасения страны и освобождения ее из-под ига германского империализма только один — это достижение единства рабочего класса и совместная решительная борьба всех патриотических сил против гитлеризма.
Руководство правой социал-демократии но могло не учитывать этих изменений. Принимая во внимание, что призывы ком'партии к единству имели широкий отклик в рядах рабочих и левого крыла социал-демократии, правосоциалистические лидеры были вынуждены в сентябре 1943 года принять резолюцию, в которой они формально высказались за единство действий с коммунистами в политической борьбе и профсоюзном движении. Однако на практике правые лидеры социал-демок
ратической партии продолжали чинить препятствия единому рабочему фронту и объединению всех патриотических антифашистских сил, предпочитая ориентироваться в своей деятельности на буржуазно-помещичьи партии" — национал-царанистов и национал-либералов.
Маниу и Братиану и в этот период продолжали саботировать освободительное движение румынского народа, призывая членов своих партий воздерживаться от решительных выступлений против фашистской диктатуры и гитлеровского господства в стране. Они выступали против объединения всех патриотических сил Румынии, отказываясь сотрудничать в этом деле с компартией. Б 1943 году Маниу сорвал переговоры с компартией относительно вступления национал-царанистской партии в Патриотический антигитлеровский фронт, ультимативно потребовав включения в программу этого фронта провокационного требования о признании за Румынией захваченных ею советских территорий[172]. Так, путем разнузданной националистической демагогии лидер национал-царанистов пытался оправдать свое поведение, ввести в заблуждение широкие массы населения относительно своей действительной позиции в вопросе объединения сил румынского народа для борьбы за национальную независимость и свободу. Во время переговоров с КПР 17 мая 1943 г. Маниу выступил против организации актов саботажа и патриотической борьбы. Однако эти маневры не достигали цели.
Политика лидеров «исторических партий» вызывала недовольство и возмущение со стороны рядовых членов, которые требовали от Маниу и Братиану изменить враждебное отношение к Патриотическому антигитлеровскому фронту, угрожая в противном случае порвать с руководством своих партий. На этой почве внутри буржуазно-помещичьих партий возникли диссидентские группы, которые объединяли буржуазные и мелкобуржуазные слои, не одобрявшие политику сотрудничества с фашистским режимом Антонеску. От национал-либеральной партии откололась группа во главе с Г. Татареску, которая затем наладила сотрудничество с компартией и руководимым ею Патриотическим антигитлеровским
фронтом[173]. В начале 1944 года значительная группа на- ционал-царанистов выступила с письменным изложением своей позиции в отношении руководства, которое не хотело сотрудничать с компартией и патриотическими силами и призывало к «выжиданию», к пассивности в отношении к фашистскому правительству Антонеску и гитлеровским оккупантам. «Настоящее положение, — указывалось в письме, — заставляет нас говорить открыто. Политика, проводившаяся до сих пор нашей партией, оказалась гибельной. ■ Мы вынуждены все более отдаляться от наших теперешних руководителей, чтобы иметь свободу действий, диктуемую высшими интересами Румынии»[174].
Предательская политика лидеров «исторических партий» и правой социал-демократии не смогла остановить подъема национально-освободительной, антифашистской борьбы в Румынии. Создание Патриотического антигитлеровского фронта знаменовало собой расширение этой борьбы. Оно означало также начавшуюся изоляцию буржуазно-помещичьих партий и правых социал-демократов, не желавших вести борьбу против фашизма, за освобождение народа и страны.
Организационное оформление освободительной борьбы румынского народа, выразившееся в создании Патриотического антигитлеровского фронта, укрепляло руководящую роль Коммунистической партии в этом движении. Оно имело своим результатом усиление народной борьбы против гитлеровских оккупантов и их румынских приспешников.
О подъеме национально-освободительного движения, наступившего в Румынии в 1943 году, говорит даже полуофициальная статистика, которая явно преуменьшает размах народной антифашистской борьбы. По сообщению фашистской газеты «Курентул», в
1943 году прошло 2789 процессов по обвинению в саботаже и диверсиях на производстве и 3849 процессов ло обвинению в нарушении правительственных распоряже
ний48. В феврале 1944 года, как сообщала выходившая на немецком языке газета «Бухарестер тагесблат», слушалось 1400 дел по обвинению в саботаже правительственных мероприятий. Большинство обвиняемых былл приговорены к казни или тюремному заключению, лишь незначительное число — к денежному штрафу.
Действительное же положение видно из архивных материалов фашистских румынских властей. Так, военный трибунал Плоешти только за период с февраля по октябрь 1943 года вынес 12 000 приговоров лицам, которые занимались саботажем и диверсиями, уклонялись от призыва в армию или бежали с фронта49.
С ноября 1940 года до августа 1943 года, по сведениям английской печати, в Румынии имели место более
47,5 тыс. процессов по обвинению в экономическом саботаже50.
Диверсии и саботаж в промышленности, сельском хозяйстве и на транспорте учащались, несмотря на жесточайшие репрессии за эти акты: в конце декабря
1942 года правительство издало специальный декрет о смертной казни за поджоги и акты саботажа на железнодорожном транспорте, а позднее было объявлено о таком же наказании за соучастие в этих актах51. Патриоты пускали под откос железнодорожные составы с войсками, оружием, продовольствием и т. п. 31 декабря
1942 г. произошло два крупных железнодорожных крушения около Пьятра-Нямц и Ясс. В 1943 году на станции Плоешти-Сортировочная патриотами было взорвано много вагонов с оружием и боеприпасами. На участке Бухарест — Констанца сошел с рельсов состав с немецкими солдатами, отправлявшимися на советско-герман- скмй фронт.
На предприятиях возникали все новые патриотические группы, осуществлявшие саботаж военного производства, срывавшие выполнение заказов для фронта и гитлеровской военной машины. В результате саботажа на заводе «ИАР» с фронта были возвращены многие
* «Curentul», 15 ianuarie 1944.
40 «Din lupta PCR pentru fnchegarea allan^el clasei muncitioare cu (2г£п1теа muncitoare», Bucure$ti, 1955, p. 231.
60 «19-th Century and. After». 1944. Apr.. p. 169.
«Правда». 9 января 1943 г.
самолеты этой фирмы, оказавшиеся непригодными для использования. В 1943 году было взорвано одно из военных предприятий —завод «Авриг» возле города Фэгэра- ша, при этом было уничтожено ценное оборудование и большое количество военного снаряжения. В городе Сигишоара был организован пожар на заводе «Геркулес». Многочисленные пожары возникали в районе нефтепромыслов Праховы и Дымбовицы.
Для подавления народной освободительной борьбы правительство Антонеску было вынуждено, как сообщала английская пресса того времени, создать еще четыре дивизии войск внутренней безопасности.
Празднование 1 Мая 1943 года явилось выражением усиливающейся борьбы румынского рабочегр классз против фашизма и антисоветской войны. Решицкие рабочие отметили этот день выводом из строя важных агрегатов по производству оружия. В сентябре 1943 года молодые рабочие — члены Союза коммунистической молодежи подожгли склад цеха локомотивов, в результате чего было уничтожено много запасных, частей к артиллерийскому вооружению, электрокабелей, лаков, красок и т. п. Этот пожар намного задержал выпуск военной продукции и паровозов. В октябре были проведены акты саботажа в прокатном цехе, изготовлявшем бомбы. В ноябре сигуранца обнаружила снаряды, которые патриоты намеревались вложить в доменную печь и взорвать ее.
Румынские трудящиеся, возглавляемые коммунистами, увеличили свою помошь и годдержку советским военнопленным. Осенью 1943 года коммунисты помогли группе военнопленных бежать из лагеря в Комарнике. В свою очередь советские военнопленные обучили группу членов Союза коммунистической молодежи умению обращаться со взрывчаткой при осуществлении актов саботажа. Так на территории оккупированной гитлеровцами Румынии налаживалась совместная борьба румынских и советских патриотов против фашизма.
Антифашистская борьба румынского рабочего класса и в этот период теснейшим образом переплеталась с его экономической борьбой, выступлениями против тяжелых условий труда, эксплуатации и нищенского уровня жизни. Забастовки рабочих, «волнения» и «беспорядки», как их называла сигуранца, нарастали в течение 1943 года,
будучи отражением неуклонно ухудшающегося положения румынского пролетариата, демонстрацией его решимости бороться за свои жизненные права, вопреки режиму фашистского террора. В день 1 Мая на многих военных предприятиях прошли забастовки, рабочие на несколько часов раньше прекратили работу. В Яссах работа была прекращена за четыре часа до окончания рабочего дня.
Об интенсивности рабочих выступлений говорят сообщения румынской полиции. За период одного месяца — с 15 октября по 15 ноября 1943 г. — в 23 центра* промышленности, железнодорожных узлах и т. д. произошли многочисленные выступления рабочих. 16 октября 1943 г. сигуранца сообщала о волнениях рабочих завода «Пиротехника», «Икар» и «Роджифер»; 19 октября— на заводе «Индустриа Сырмий» в Кымпия-Турзич и на фабрике в Бухуше. 28 октября «выражали недовольство» рабочие предприятий в Бухаресте, Сибиу и Рымникул-Сарате, а 30 октября — железнодорожники Олтеницы и Валя-Праховей. 2 ноября произошли выступления рабочих электрокомпании в Яссах, на заводе «Астра» в Араде, железнодорожников депо Гривицы и депо Брашов; 11 ноября 1943 г. — на предприятиях «Стяуа ромына», «Вега» и «Копша мика ши Куджир». 16 ноября имели место выступления рабочих в Тырнове- ни, Зарнешти, Медиаше, на заводах «Малакса» и з Хунедоаре, шахтеров долины Жиулуй.
Поднимая освободительное, антифашистское движе- иие румынского народа на новую, более высокую ступень, компартия обратила особое внимание на развертывание вооруженной борьбы с гитлеровскими оккупантами и кликой Антонеску. Зимой 1943 года Коммунистическая партия приняла решение о .создании вооруженных боевых групп из наиболее сознательных рабочих, из патриотов, готовых с оружием в руках бороться против. гитлеровских захватчиков и их прислужников. Создание вооруженных отрядов было поручено членам Центрального Комитета КПР Боднэрашу, Пырвулеску и Реагец, которые находились на свободе.
Хотя до 1944 года, до устранения из руководства партии группы предателей во главе с Форишем, партизанское движение не получило размаха, действия вооруженных румынских патриотов, объединившихся в отря
ды, отмечались с 1941 года[175]. В дельте Дуная, например, с осени 1941 года успешно сражался с фашистами партизанский отряд. О действиях партизанских отрядов в Румынии рассказывали добровольно переходившие hi сторону советских войск румынские солдаты, называвшие эти отряды «зелеными батальонами». В 1943 году сообщалось о совместных операциях румынских и югославских партизан.
Первоначально партизанские отряды возникали преимущественно из солдат, бежавших из армии, с фронта. «Сразу же после первых боев на советском фронте, — сообщает один буржуазный историк, — многие румынские солдаты дезертировали, возвратившись домой. Что было еще хуже — они забрали с собой оружие... Румынское радио неоднократно предупреждало, что всякий, у кого будет найдено несданное армии оружие, будет приговорен к смертной казни... Но оружие не было сдано»[176]. 12 апреля 1943 г. в газете «Универсул» появилось новое предупреждение министерства внутренних дел лицам, возвращающимся с фронта, об обязательной сдаче оружия. В предупреждении делалась ссылка на то, что «многие не сдали и не сдают» оружия. По сообщению фашистской.газеты «Тимлул», за незаконное хранение оружия в стране было казнено много лиц. Румынские патриоты, готовясь к вооруженной борьбе с фашистскими поработителями, запасались оружием.
Влияние героической борьбы советского народа на развертывание и усиление освободительного антифашистского движения румынского народа нашло свое выражение также в создании на территории СССР дивизии румынских добровольцев из числа военнопленных, которые пожелали с оружием в руках бок о бок с Красной Армией сражаться за освобождение родины от гитлеровского господства.
Как известно, в ходе боев во время Великой Отечественной войны советскими войсками было взято в плен много румынских солдат й офицеров. Они были помещены в лагери для военнопленных, где с ними велась большая разъяснительная работа. Увидев жизнь советских людей и отношение советского народа к дру
гим народам, румынские военнопленные поняли, как жестоко они были обмануты фашистскими правителями, ввергнувшими Румынию в войну против СССР. Для ру- мынских военнопленных стала издаваться с середины
1942 года газета «Грайул либер» («Свободное слово»), в которой они получили возможность обсуждать волновавшие их во-лросы прекращения войны и освобождения Румынии от ига германского фашизма.
Уже в январе 1942 года по инициативе румынских военнопленных в одном из лагерей состоялась первая конференция румынских солдат-военнопленных, на которой была принята резолюция-обращение «К румынскому народу и армии». Отмечая, что оккупация страны немецко-фашистскими войсками и вовлечение Румынии в войну против СССР явились величайшим национальным бедствием для румынского народа, военнопленные обращались к народу и армии с призывом покончить с войной. «Если нападение Румынии на Советский Союз было тяжким преступлением, то во сто крат большим преступлением является дальнейшее продолжение этой бессмысленной войны»[177]. С призывом к румынскому народу подняться на борьбу за свое освобождение и спасение обращались позднее также румынские военнопленные и других лагерей.
В конце 1942 года в СССР состоялась также конференция 170 румынских офицеров, находившихся в плену, которые тоже высказались за немедленное прекращение Румынией антисоветской войны.
Обращения румынских военнопленных к румынскому народу и армии имели большое значение для развития освободительной борьбы в Румынии, способствуя росту этой борьбы.
Под влиянием исторических побед Красной Армии и в результате большой разъяснительной работы, проводимой среди румынских военнопленных румынскими ком- мунистами-политэмигрантами, у военнопленных созрело твердое решение с оружием ' в руках бороться протиз гитлеровцев. Тысячи румынских военнопленных стали обращаться с просьбами разрешить им вступить в ряды Красной Армии, чтобы воевать за освобождение своей родины от немецко-фашистских захватчиков. 2 февраля
1943 г. 2700 солдат и 43 офицера из числа румынских ьоеннопленных направили советскому командованию коллективный рапорт с просьбой послать их как можно скорее на фронт и тем самым предоставить возможность бороться с оружием в руках за национальную независимость Румынии и содействовать достижению скорой победы над фашистской Германией.
Советское правительство пошло навстречу -патриотическому желанию румынских военнопленных. 3 сентября 1943 г. в городе Красногорске (под Москвой) состоялось совещание румынских антифашистов, находившихся в СССР. За этим совещанием последовало 16 сентября 1943 г. новое совещание представителей всех румынских военнопленных. Его участники единодушно решили просить правительство СССР разрешить формирование на советской территории воинских частей из румынских добровольцев, которые приняли бы участие в войне против гитлеровской Германии.
19 сентября 1943 г. они обратились с письмом к главе правительства Советского Союза. «Мы твердо убеждены, — говорилось в письме, — что борьба с оружием в руках является в настоящей ситуации наилучшей помощью, которую мы можем оказать нашему народу. Поэтому мы от всего сердца просим... разрешить и помочь нам, румынским военнопленным, находящимся в Советском Союзе, сформировать румынские воинские части с целью быстрого уничтожения гитлеровской армии и освобождения из-под гитлеровского ига всех свободолюбивых народов, в том числе и нашего народа».
Задачи, которые ставили перед собой румынские патриоты из числа военнопленных, совпадали с основными требованиями программы Патриотического антигитлеровского фронта. Этими общими целями были совместная с антигитлеровской коалицией борьба против фашистской Германии, освобождение страны из-под германского ига и восстановление ее свободы и национальной независимости, свержение фашистского режима Антонеску.
В своем ответном письме от 2 октября 1943 г. Советское правительство удовлетворило просьбу румынских военнопленных и разрешило формирование дивизии румынских добровольцев. Оно согласилось снабдить румынских добровольцев обмундированием и вооруже
нием и прикомандировать к ним группу советских военных специалистов для обучения личного состава формируемой дивизии. Все расходы, связанные с этим, правительство СССР взяло на свой счет.
День 2 октября 1943 г. вошел в историю румынского народа как.день зарождения новой, подлинно демократической армии, служащей интересам народа, а не кучке капиталистов и помещиков, как это было раньше. Этот день празднуется ежегодно в Румынской Народной Республике как День вооруженных сил РНР.
Румынские добровольцы с огромной радостью восприняли решение Советского правительства. 90% румынских солдат и 15% румынских офицеров, находившихся в плену в СССР, сразу же выразили согласие вступить в дивизию, названную именем руководителя народного восстания Тудора Владимиреску.
Преисполненные глубокой благодарности к TipaBHTeflb- ству СССР за то доверие, которое оно оказало румынским военнопленным, дав согласие на формирование дивизии для совместной с Красной Армией борьбы против гитлеровских войск, добровольцы в короткий срок построили под Рязанью лагерь и с огромным энтузиазмом приступили к военной подготовке и учебе под руководством советских инструкторов.
Советское командование, проявляя уважение к национальным чувствам румынских добровольцев, сохранило в дивизии обычаи и традиции румынской армии. Солдаты носили национальную румынскую форму и знаки отличия. Весь командный состав дивизии состоял из румынских офицеров. Над лагерем развевался государственный флаг Румынии. Дивизия располагала собственной типографией, в которой печаталась газета «Ынаинте» («Вперед»).
К концу срока военного обучения дивизия румынских добровольцев имени Тудора Владимиреску только по национальной форме напоминала старую румынскую армию. А в действительности это были хорошо обученные, политически грамотные бойцы. Сознание высокой и благородной цели, во имя которой они добровольно решили взяться за оружие, сделало их непоколебимыми борцами антигитлеровского фронта.
30 марта 1944 г. личный состав дивизии принес присягу верно служить своему народу. Солдаты и офицеры
поклялись порабощенному румынскому народу до последней капли крови бороться против гитлеровцев, за свободу и процветание родины, за прочную дружбу с Советским Союзом, поклялись свято хранить и крепить боевое содружество с Красной Армией.
В апреле 1944 года дивизия была отправлена на фронт и прикомандирована ко Второму Украинскому фронту, в составе которого стала сражаться бок о бок с советскими войсками против немецко-фашистских захватчиков. С первых же дней пребыванияна фронте прекрасно вооруженная и обученная дивизия имени Тудора Владими- реску стала показывать образцы воинской доблести и геройства. В сражении под Делени-Васлуй она разгромила с ходу тысячный отряд гитлеровцев [178].
Создание на советской территории дивизии румынских добровольцев имени Тудора Владимиреску было встречено с большой радостью и надеждой патриотами в порабощенной фашистами Румынии. Что касается лидеров «исторических партий», то они отрицательно отнеслись к этому успеху патриотических сил Румынии, выступили против участия румынских частей в войне на стороне антигитлеровской коалиции.
В общей борьбе народов против фашизма участвовали также румынские коммунисты и патриоты, действовавшие во Франции и других странах, оккупированных Гитлером. Румынские антифашисты, принимавшие участие в борьбе против фашистской интервенции в Испании в 1936—1939 годах, а затем поселившиеся во Франции, включились в борьбу французского народа против германского фашизма. Некоторые из них, как например Николай Кристя, возглавляли целые формирования франтиреров и французских партизан.
Сражаясь вдали от родины за торжество правого дела, румынские антифашисты понимали, что своей борьбой на французской территории они приближают чах: освобождения румынского народа от фашистского ига. Николай Кристя писал в сентябре 1941 года: «Каждый офицер и солдат, убитый во Франции, означает, что одним фашистским солдатом меньше на антисоветском фронте, одним палачом меньше в нашей угнетенной
стране, означает деморализацию и ослабление врага всего человечества. Борясь на территории порабощенной Франции, ...борясь на улицах Парижа и повсюду против врага, мы продолжаем боевые традиции нашей партии, всего рабочего класса Румынии»56.
Гитлеровцы жестоко расправлялись с захваченными на территории Франции румынскими патриотами-анти- фашистами. В октябре 1942 года были расстреляны Николай Кристя и Андрей Драгош, а в ноябре 1943 года была схвачена и убита Ольга Банчик.
Глава III
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ МАНЕВРЫ РУМЫНСКИХ ПРАВИТЕЛЕЙ И ПОЛИТИКА АНГЛО-АМЕРИКАНСКИХ ИМПЕРИАЛИСТОВ НА БАЛКАНАХ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
После великой битвы на Волге банкротство фашистского режима Антонеску стало очевидным. В связи с этим перед господствующими классами Румынии встали новые задачи как во внутренней, так и во внешней политике: необходимо было заблаговременно подготовить замену обанкротившейся правящей клике Антонеску и укрепить отношения с империалистами Англии и США. От решения этой задачи зависело, по мнению румынских правителей, сохранение буржуазно-помещичьего строя в Румынии после победы антигитлеровской коалиции. Изменения подобного рода отмечались и в других странах— сателлитах Германии. В Болгарии, например, также развернулась работа по подготовке «другой команды».
Румынская буржуазия, обеспокоенная перспективой освобождения страны Советской Армией, «стала думать о том, вокруг каких политических сил сплотятся массы в этой обстановке» *. На политическую арену были вновь вытащены по договоренности с фашистской кликой Антонеску лидеры буржуазно-помещичьих партий Маниу, Братиану и др. Правительственная печать в срочном порядке стала создавать им авторитет в глазах румынской общественности, превознося их «заслуги» в создании «современной» Румынии. Этим лидерам отводилась роль преемников неудачливого фашистского диктатора, который не оправдал надежд господствующих классов Румынии.
Принимая на себя эту задачу, вожаки «исторических партий» заметно активизировались в это время. Они стали настойчиво рядиться в тогу демократов-антифашистов и защитников национальных интересов румынского народа и его государства, декларировать свою «оппозицию» фашистскому правительству Антонеску. Вся «оппозиционная» деятельность Маниу и Братиану сводилась к составлению записок на имя И. Антонеску, в которых, признавая «законность» военных действий против СССР с целью захвата Бессарабии и Буковины, они обраща- лиоь к «чувству патриотизма (!?) и ответственности (!?)* фашистского диктатора и декларировали свое несогласие с продолжением войны за пределами «естественных границ»[179]. В своем письме к И. Антонеску в сентябре 1943 года Маниу и Братиану лицемерно заявляли: «Мы постоянно предупреждали вас о великой опасности, которой вы подвергаете страну, воюя с самыми сильными нациями мира»[180]. Румынский диктатор, пользовавшийся на деле полной поддержкой лидеров «исторических партий», отлично понимал, чего стоят эти «оппозиционные» заявления.
Игра в оппозицию была нужна руководителям буржуазно-помещичьих партий для того, чтобы прикрыть их тесное сотрудничество с фашистским правительством. Она была необходима для приобретения политического капитала «борцов» за демократию, без которого они не могли выполнить отводившуюся им роль — повести румынский народ за собой, помешать сплочению масс вокруг Коммунистической партии после краха фашистского режима. В действительности же они, как было по* казано выше, не вели борьбы против фашистской диктатуры и гитлеровского господства в Румынии. Достаточно в этой связи привести такой факт: за четыре года фашистского правления национал-царанистская партия не потеряла ни одного человека, в то время как в резуль*»
тате тверского террора было убито много коммунистов и других антифашистов[181].
«Ьон Антонеску, — говорится в обвинительном за* ключении по делу главных румынских военных преступников, — не смог бы развязать войну против СССР и установить фашистский режим, если бы не имел поддержки, то открытой и официальной, то молчаливого согласия и скрытой поддержки со стороны руководителей «исторических» партии» [182]. Страстно желая уничтожения Советского Союза силами германского фашизма, руководители национал-царанистской и национал-либе- ральноб партий приветствовали участие Румынии в антисоветской войне. Пссле нападения на Советский Союз Маниу издал циркуляр, в котором прямо говорилось, что «национал-царанистская партия... одобряет предпринятую военную акцию...»[183].
Лля характеристики позиции «исторических партий» в отношении антисоветской еойны имеет немаловажное значение и такой факт, как отправка на советско-германский фронт в качестве добровольцев Иона Михалаке, являвшегося заместителем Маниу, и видного члена руководства национал-либеральной партии Г. Братиану*.
Делая ставку вместе с И. Антонеску на уничтожение СССР гитлеровцами, лидеры этих партий считали, однако, что конечная победа будет не за германскими империалистами, а за английскими и американскими. Вот что записал Арджетояну в своем дневнике 13 июня 1941 г. после беседы с вице-председателем национал-царанистской партии М. Поповичем: «Маниу стоит непоеклонно на своей точке зрения: победит Англия. Он готовит себя ко дню этой победы, однако считает, что до тех пор, пока не переправимся через реку (Прут. —Я. Л.) с немцами, невозможно никакое другое правительство, кроме правительства Антонеску. Поэтому следует не затруднять, а помогать ему, но только косвенно, извне, не устанавливая прямого контакта и не разделяя с ним ответственности... Барон де Тополовени (ироническое прозвище, данное И. Михалаке автором дневника.— Я. Л.) считает, что до победы англичан необходимо ликвидировать вопрос с русскими (вновь захватить советские территории. — Я. Л.), а это возможно только с помощью немцев»[184]. Между Антонеску и лидерами «исторических партий» было достигнуто соглашение, по которому Маниу и Братиану обязались «не нападать» на фашистского диктатора, то есть поддерживать его, а он согласился не чинить препятствий поддержанию их связен с англо-аме- риканцами [185].
Незадолго до начала антисоветской войны состоялась встреча И. Антонеску с одним из вице-председателей национал-царанистской партии. Представитель Ю. Маниу сказал фашистскому диктатору, что уверенность в конечной победе немцев не должна исключать создания резервных позиций на случай победы англичан. «Вы правы, —ответил Антонеску.— И хотя я верю на 90% в окончательную германскую победу, я не имею мысли уничтожить этот резерв... Доказательством тому является то, что, несмотря на наличие декрета-закона о смертной казни для лиц, занимающихся политикой, я приглашаю вас позавтракать!»
Коренной перелом в ходе войны обусловил решение Маниу предпринять такие действия, которые бы показали западным державам, что в Румынии есть политическая организация, занимающая благоприятную для них позицию. Эти действия, как сообщал Маниу в мае
1943 года начальнику секретной информационной службы Э. Кристеску, не будут враждебными правительству Антонеску, члены которого находят у него «полное почи-
мание и личное уважение». Таким образом, не желая отказываться от антисоветской политики и продолжения преступной антисоветской войны, лидеры «исторических партий» стремились вместе с тем предстать перед мировым общественным мнением и внутри страны в роли борцов против фашизма.
К такому же маневру прибегла и румынская монархия, полностью разделявшая антисоветские захватнические планы фашистской клики Антонеску и несущая ответственность за войну против СССР. Известно, что после захвата «Транснистрии» Михай I прибыл в Одессу, чтобы лично поздравить своих новых «подданных» с «навечным присоединением» этого города к румынскому королевству. Принимая там военный парад, король вручил знамя румынским фашистским войскам, отправлявшимся на фронт, чтобы «они его донесли до победы».
В новогоднем послании 1 января 1943 г. Михай 1 пытался выступить миротворцем и говорил о «всеобщем мире». Но в действительности он стоял за продолжение войны против СССР. В своем ответе на приветственную речь Антонеску на праздновании в королевском дворце нового, 1943 года Михай I заявил: «В свою очередь* я не могу вам пожелать ничего другого, кроме как продолжить начатое дело»10. Прогерманская ориентация румынского короля не была ни для кого секретом. Призыв ко «всеобщему миру» был продиктован необходимостью иметь документ, который показал бы будущей мирной конференции наличие в Румынии сил, выступавших против союза с державами оси. Он должен был создать в массах впечатление, будто король не одобряет политики фашистского правительства.
Мотивы, по которым монархия была вынуждена маневрировать, хорошо видны из архивного документа «коронный совет», составленного приближенным румынского короля 3 мая 1944 г. В нем говорится, что в случае продолжения тесного сотрудничества между монархией и военно-фашистской кликой создастся впечатление, что монархия «проявляла полную солидарность с германским делом», и «румынский народ будет естественно склонен обратить свои взоры к новой форме организации».
В кампанию по созданию дутого авторитета румынской монархии и лидерам «исторических» партий включилась также империалистическая пресса западных держав, пытавшаяся представить этих главарей румынской реакции в качестве единственных в Румынии поборников демократии и противников фашизма. Журнал «Тайм» признавал в январе 1944 года, что вот уже в течение нескольких месяцев американская, английская и «нейтральная пресса стремится «обелить» короля»11. Но «обелить» сообщников И. Антонеску, каковыми являлись румынская монархия и руководство буржуазно-помещичьих партий, было довольно трудной задачей даже для продажных буржуазных писак. Не случайно «Ньюстейтсмен энд нейшн» сетовал: «Это досадный и тягостный факт, что... оно (правительство И. Антонеску.— Н. Л.) имеет поддержку большинства широко известных румынских политиков. За исключением нескольких бывших министров, убитых в декабре 1940 года «железногвардейцами», ведущие румынские политические личности никак не проявили себя, кроме словесной оппозиции войне. Это относится как к лидеру национал-царанистской партии Ю. Маниу, так и к лидеру национал-либеральной партии Дину Братиану». А именно этих людей желали поставить у власти в Румынии западные империалисты.
Одновременно с подготовкой «другой команды», которая должна была сменить обанкротившуюся клику Антонеску у кормила государственного правления, румынские господствующие классы предприняли ряд других маневров.
Чтобы отвлечь внимание населения от страшного поражения, понесенного в войне против СССР, увести массы от освободительной антифашистской борьбы, румынские правители развернули в прессе шовинистическую кампанию против Венгрии. В июле 1943 года И. Антонеску, обращаясь к выпускникам офицерских школ, лицемерно заявлял, что он не успокоится до тех пор, пока трансильванские земли не будут снова находиться «под знаком румынского меча». Отношения между Румынией и Венгрией чрезвычайно обострились, на границе произошли стычки между румынской и венгерской стражей и были сконцентрированы войска. Однако после по-
сешения Бухареста Риббентропом приступ «патриотизма» у румынских правителей немедленно прекратился.
Гитлеровская клика играла на румыно-венгерских противоречиях, используя их в своих целях. Она обещала поддержку в вопросе о Трансильвании и румынским и венгерским фашистам, требуя взамен посылки новых контингентов войск на советско-германский фронт. Истинные же намерения гитлеровцев состояли в том, чтобы прибрать к своим рукам Трансильванию под предлогом того, что в ней проживает немецкое население. Это ясно показал Геринг, который как бы в шутку сказал И. Антонеску следующее: «В конце концов, почему вы ссоритесь с Венгрией по вопросу о Трансильвании, которая сейчас в большей степени германская, чем румынская или венгерская»[186].
В связи с коренным переломом в ходе войны в пользу антигитлеровской коалиции румынские правящие круги стали искать сближения с англо-американским империалистическим блоком. Все еще не желая порывать союза с гитлеровской Германией, они стремились в то же время обеспечить себе возможность внешнеполитической перестраховки. Программа возможной переориентации была довольно открыто изложена Михаем Антонеску в его речи 22 июня 1943 г. Заявив о том, что «Румыния не ведет никакой завоевательной войны», он обратил внимание на важность географического положения Румынии и ее роль в системе английских гарантий на юго-востоке Европы. Михай Антонеску особенно подчеркнул «миссию» Румынии, призванной, по его словам, «защищать христианскую Европу»[187]. Именно на антисоветской базе мыслили румынские правители осуществить сближение с империалистами Англии й США.
Весь ход -развития отношений Румынии с Англией и США давал румынским правителям основание надеяться, что их д&марши встретят благожелательный прием у правящих кругов этих стран.
Американский посланник в Бухаресте Гюнтер в связи с вступлением Румынии в антисоветскую войну предло
жил государственному департаменту сделать публичное заявление с выражением симпатии к Румынии. «Здесь распространилось, — говорил он, — ошибочное мнение, будто наши симпатии... на стороне России». В ответе Гюнтеру госдепартамент, считая невозможным в тот момент выступить с подобным заявлением, указывал, однако, что «правительство примет во внимание особое положение Румынии в войне». Эта перемена была доведена Гюнтером до сведения румынской фашистской клики и расценена ею как одобрение американским правительством войны против СССР [188]. Когда в сентябре 1941 года фашистское правительство Антонеску специальной нотой известило государственный департамент США о присоединении к Румынии захваченных советских земель, аме риканское правительство ни в какой форме не осудило этих действий румынской фашистской клики. Напротив, высокопоставленные официальные лица США выражали свое одобрение захватнической политике правителей.
Заинтересованность правительства США в ослаблении СССР в ходе войны —вот та главная мысль, которую посол США в Бухаресте Гюнтер неуклонно проводил во время своих встреч с румынским министром иностранных дел. В свою очередь государственный секретарь США Хэлл заявлял румынскому поверенному в делах о том, что «Соединенные Штаты не забыли коммунистической опасности» [189].
Аналогичную позицию в отношении войны румынских фашистов против СССР занимали реакционные английские круги. Правительство Великобритании лишь в декабре 1941 года пошло на вынужденное объявление войны Румынии, как сателлиту гитлеровской Германии.
Даже после того как фашистское правительство Антонеску, солидаризируясь с основными участниками «Тройственного пакта», объявило 12 декабря 1941 г. войну Англии и Соединенным Штатам Америки, американское правительство продолжало прежнюю линию. Оно воздержалось от обычного в этих условиях немедленного объявления войны Румынии под предлогом того, что румынское правительство якобы сделало свой воинственный шаг по принуждению фашистской Германии. Таким путем империалистические круги США фактически поощряли участие румынских фашистов в войне против СССР.
Лишь летом 1942 года под давлением общественности США приняли решение объявить войну Румынии. 5 июня конгресс одобрил предложение президента Рузвельта по этому вопросу. Но объявление войны практически ничего не изменило. Газета «Нью-Йорк тайме» в номере от
3 июня 1942 г. признавала, что «официальное объявление войны не будет иметь немедленных серьезных последствий». Главная цель объявления войны Румынии и другим странам — сателлитам Германии состояла в том, чтобы обеспечить себе право голоса при заключении мирного договора с ними после окончания второй мировой войны. Объявляя войну Румынии и другим сателлитам гитлеровской Германии, правительства Англии и США пытались также предстаЕить этот шаг, лишенный практических последствий, в качестве «помощи» своему советскому союзнику. ;
Английские правящие круги и после объявления войны Румынии продолжали поощрять антисоветские захватнические устремления румынских правителей. Резидент английской разведывательной службы в Стамбуле Шателен в беседе с крупным румынским промышленником И. Георгиу в конце 1942 года подчеркивал, что английские правящие круги «понимают положение Румынии», то есть не осуждают ее войну против СССР и что «Англия не заинтересована в том, чтобы победоносная Россия получила возможность распространиться на запад». Он говорил, что англо-американская армия на Ближнем Востоке будет иметь одной и^ своих главных целей «предотвращение большевизации» Юго-Восточной Европы. В декабре 1942 года английский профессор Сетон-Уотсон, советник Форин оффис по балканским проблемам, призвал английское правительство открыто заявить, что в числе целей, ради которых Великобритания Еедет Еойну, является восстановление Румынии в границах 1939 года, то есть сохранение за Румынией захваченных советских территорий — Бессарабии и Северной Буковины ,6.
Правительство Антонеску проявило заботу об интересах американских и английских монополистов в Румынии.
Оно приняло меры к тому, чтобы были сохранены доходы «подданных враждебных государств». В выпущенной в
1943 году в Румынии книге к трехлетию фашистского правления Антонеску подчеркивалось, что «из соображений предусмотрительности были приняты меры к тому, чтобы все суммы, подлежащие выплате подданным враждебных государств, были положены на специальный счет в сберегательную кассу» [190].
В свою очередь английский и американский капитал сумел оградить свои интересы в Румынии путем тесного сотрудничества с германским капиталом. Еще в 1939 году между американским трестом «Стандарт ойл» и германским концерном «ИГ Фарбениндустри» была заключена конвенция о разделе сфер влияния, предусматривавшая также, что в случае войны каждое из этих монополистических объединений принимает на себя защиту интересов партнеров в тех зонах, где в силу обстоятельств один из партнеров не будет иметь возможности непосредственно управлять своими предприятиями и получать прибыли. Эта конвенция распространялась и на Румынию. Уже после вступления США в Еойну «Стандарт ойл» с целью маскировки своего румынского филиала передала часть акций общества «Ромына Американа» немцам Клауссену, Бреме, Гейеру и другим, которые были введены затем в административный совет этого общества. С помощью таких операций были защищены интересы английских и американских монополистов и в других акционерных обществах в Румынии.
Заботясь о своих доходах, английские и американские монополисты, владевшие предприятиями в Румынии, участвовали в снабжении гитлеровской военной машины некоторыми видами сырья. В феврале 1941 года представители английских и американских нефтяных трестов в Румынии совместно с ассоциацией нефтепромышленников Румынии гыступили с предложением о расширении экспорта нефти в Германию, соглашаясь с этой целью снизить цены на нефтепродукты на 50%. После нападения гитлеровской Германии на СССР нефтяные компании с участием английского и американского капитала неуклонно расширяли объем буроиых работ и увеличивали добычу румынской нефти, являвшейся
почти единственным источником снабжения германской армии, авиации и флота жидким натуральным топливом, бензином и т. п. Общество «Ромына Американа» только в 1942 году пробурило 28867 метров новых скважин и увеличило добычу нефти в 1943 году до 500 тыс. т; «Астра ромына» (с английским капиталом) за период с
1940 по 1943 год более чем вдвое увеличила объем буровых работ и подняла добычу с 1,3 млн. т до 1,7 млн. г нефти в год.
Участвуя в войне против, фашистских государств, правительства западных держав долгое время воздерживались от нанесения удара по румынской нефтяной промышленности. Как сообщает работник американского разведывательного центра в Стамбуле Роберт Паркер, английское правительство отвергло предложение группы английских работников нефтяных предприятий в Румынии вывести из строя эти предприятия и сорвать таким образом снабжение гитлеровцев нефтью[191]. Румынский промышленник И. Георгиу, задавший вопрос резиденту английской разведки в Стамбуле, почему англо-амери- канцы не подвергают бомбардировке румынский нефтедобывающий район, услышал от Шателена такой ответ: «Потому что мы не хотели (курсив мой. — Н. Л.)». Комментируя это сообщение, И. Антонеску отметил, что Англия и США позволяют Германии пользоваться румынской нефтью, чтобы немцы наносили удары по русским ,9.
Переый рейд союзнической авиации на Плоешти был совершен лишь 31 августа 1943 г., то есть спустя более двух лет с момента нападения румынских фашистов на
СССР. По оценке англо-американского командования, налет оказался «дорогостоящим»[192]. Ссылаясь на большие потери, понесенные во время этого рейда, командование союзников вплоть до весны 1944 года больше не проводило крупных налетов на нефтепромыслы и предприятия в Румынии. Однако с выходом советских войск на государственную границу с Румынией, когда стала совершенно очевидной возможность освобождения этой страны войсками Советского государства, англо-амери- канская авиация с апреля 1944 года начала подвергать территорию Румынии жесточайшим бомбардировкам, причиняя большие потери народному хозяйству и мирному населению[193].
Фашистская клика Антонеску надеялась на то, что и после поражения фашистского блока в войне она не будет брошена реакционными кругами Англии и США. Американский журналист JI. Уайт, проведший много лег на Балканах и хорошо знавший политическую обстановку там, отмечал, что предметом неустанных забот американских дипломатов в Румынии и Венгрии были «как раз'те группы, которые сейчас воюют на стороне Германии». Поддержка этих групп американскими* дипломатами зашла так далеко, писал он, что клика Антонеску и Хорти надеялись на полное прощение после войны.
Правящие круги Румынии в течение всего периода войны не расставались г мысльк о возможности «примирения» гитлеровцев с англо-американскими империалистами с целью организации общей борьбы против Советского Союза. По мере того как ход войны склады вался в пользу СССР й всей антигитлеровской коалиции, румынские правители все более настойчиво выступали в пользу такого «примирения». При этом они преследовали собственные цели — расположить к себе агрессивные
империалистические круги США и Англии, чтобы с их помощью оставить за собой захваченные советские территории, подавить освободительное революционное движение народных масс и сохранить буржуазно-помещи- чий строй.
Исходя из предположения о возможности раскола антигитлеровской коалиции, М. Антонеску в конце 1942 года через своих эмиссаров в Португалии, Швейцарии, Испании, Турции и Швеции провел зондаж относительно заключения сепаратного мира США и Англии с гитлеровской Германией и ее сателлитами. Результаты зондажа, по некоторым данным, были обнадеживающими, о чем М. Антонеску поставил в известность фашистскую клику Германии. В меморандуме на имя Риббентропа он просил в этой связи доверить ему посредническую миссию в ведении переговоров с англичанами и американцами на следующих условиях: 1) Германия соглашается освободить некоторые районы Европы, прежде всего часть Франции; 2) англичане и американцы, высадившись на юге французской территории и получив, таким образом, достаточные гарантии добрых намерений гитлеровской Германии по отношению к союзникам, не будут мешать войне фашистского блока против СССР; 3) предоставив добровольно такой залог, Германия сможет вести непосредственные переговоры с англичанами и^американцами на предмет достижения окончательного соглашения[194].
Этот проект не встретил одобрения в правящих кругах фашистской Германии. Более того, Гитлер расценил его как стремление румынских правителей уклониться от продолжения войны совместно с Германией. Чтобы сделать румынских правителей «благоразумными» и еще более покорными, гитлеровское правительство организовало в конце декабря 1942 года «бегство» из Германии главаря румынских легионеров Хориа Сима. Этим актом гитлеровцы давали понять, что их поддержка клики Антонеску может прекратиться и у власти станет их другая агентура. Объясняясь с Гитлером по поводу акции М. Антонеску, И. Антонеску был вынужден заявить, что он не причастен к плану М. Антонеску. После случая с М. Антонеску в коммюнике об очередной встрече Гитлера и И. Антонеску весной 1943 года было
подчеркнуто, что Румыния ведет войну «против всех врагов», в том числе и англо-американцев.
Однако провал плана М. Антонеску не привел к прекращению попыток румынских правящих кругов добиться заключения сепаратного мира с Англией и США. Вскоре М. Антонеску через посредство итальянского посланника в Бухаресте обратился к Муссолини с предложением взять на себя инициативу в организации совместного одновременного выхода Италии, Румынии, Венгрии и Болгарии из подчинения Берлину и заключении мира- с западными державами[195]. «Бунт» гитлеровских вассалов должен был явиться средством оказании давления на правящую верхушку Германии, побудить ее к прекращению войны против англо-американцев. Новое предложение Антонеску носило по-прежнему антисоветскую направленность. М. Антонеску настаивал на «необходимости» для Италии и Румынии «возобновить контакт с союзниками, чтобы защитить Европу от большевизма»[196]. Господствующие классы Италии, переживавшие острейший политический кризис, также считали, что наступило время для организации нового, «военного Мюнхена». Поэтому, когда в июле 1943 года М. Антонеску посетил Рим и попросил Муссолини предпринять конкретные действия в целях вывода стран- сателлитов из войны против англо-американского блока,
то Муссолини ответил согласием[197], но просил еще по дождать один-два месяца развития событий, которые, по его мнению, укрепят военное положение держав «оси» и создадут более благоприятные условия для заключения сепаратного мира. Однако он просчитался. Вскоре фашистская Италия капитулировала.
М. Антонеску предпринял попытки использовать также реакционную верхушку католической церкви для достижения сговора с империалистами США и Англии. Обращение М. Антонеску к папскому нунцию в Бухаресте Кассуло по поводу «опасности», которую якобы представляет для западных держав Советский Союз, и «чрезвычайной необходимости сепаратного мира между Германией и западными державами» нашло полное понимание. Для достижения этой цели Ватикан предлагал малым странам — союзникам гитлеровской Германии выступить с антисоветской декларацией, которая через посредство папы и его рекомендации была бы передана правительству США и послужила бы «базой сближения двух воюющих лагерей»[198].
Зондаж возможностей антисоветского сговора фа
шистских агрессоров с западными империалистическими кругами в то время велся румынскими правителями и по другим каналам. Через посланника Румынии в Португалии М. Антонеску предлагал англо-американцам создание в Европе антисоветских блоков под эгидой Англии и США, выражая при этом готовность господствующих румынских кругов исполнять роль жандарма в одном из таких блоков. Для обоснования этой роли М. Антонеску превозносил заслуги буржуазно-помещичьего режима Румынии в деле борьбы с революционным движением в Юго-Восточной Европе. Предложения Антонеску не расходились с «мирными» акциями реакционных англо-американских кругов, ведших переговоры в феврале 1943 года с гитлеровскими представителями относительно заключения сепаратного мира. Во время этих переговоров между представителем США Алленом Даллесом, выступавшим под конспиративным именем «Балл», и представителем гитлеровцев князем Гогенлоэ, выступавшим под конспиративным именем «Паульс», американский делегат согласился с «государственной и промышленной организацией Европы.., полагая, что федеративная Великая Германия (подобная США) с примыкающей к ней Дунайской конфедерацией будет лучшей границей порядка и восстановления Центральной и Восточной Европы». Румынии, а также Польше и Венгрии отводилась роль «санитарного кордона» против большевизма.
После капитуляции фашистской Италии румынские правители с большей настойчивостью продолжали свои «мирные» демарши, готовясь в удобный момент покинуть лагерь фашистской Германии и отдаться под защиту англо-американских империалистов. Летом 1943 года в румынской прессе все чаще раздавались голоса, выражавшие опасения, как бы Румыния не опоздала с выходом из войны, слишком долго ожидая «дальнейшего развития событий». Даже открытые прислужники германского и итальянского фашизма,1 такие как директор румынской фашистской газеты «Универсул» Памфил Шейкару, говорили, что капитуляция Италии должна послужить наглядным уроком для Румынии.
Осенью 1943 года министр иностранных дел фашистского румынского правительства М. Антонеску по согласованию с главой «оппозиции» Ю. Маниу назначил
англофила Крецяну посланником Румынии в Турции, поставив перед ним задачу установить контакт с англо- американцами на предмет вывода Румынии из войны путем англо-американской оккупации. Крецяну был уполномочен заявить, что «настоящее правительство (во главе с фашистом И. Антонеску. — Н. JI.) рассматривает себя находящимся у власти с единственной целью обеспечить порядок и что оно немедленно передаст бразды правления правительству, одобренному Великобританией и Соединенными Штатами»[199]. Румынские правители возлагали свои надежды на вторжение англо-американских войск на Балканский полуостров и всячески старались побудить империалистов Англии и США ускорить его. Маниу просил отъезжавшего в Анкару Крецяну передать союзникам, что все готово для их высадки на Балканы. Лучше всего, говорил он, если союзники вторгнутся в Ьолгарию, Турция тогда вступит в войну, и англо-фраи- цузский флот выйдет в Черное море, а как только союзные войска подойдут к Дунаю, Румыния перейдет на их сторону.
В ноябре — декабре 1943 года в Мадриде шли переговоры между румынским посланником Скарлатом Гри- гориу и американским посланником Карлтоном Хейсом. Эмиссару румынских правящих кругов было заявлено, что единственным средством избежать полной оккупации Румынии советскими войсками было бы заявление румынского правительства правительству США об официальном согласии на безоговорочную капитуляцию, после чего военный представитель румынского правительства отправился бы в штаб союзников на средиземноморском театре военных действий для обсуждения практических военных мер, связанных с проведением в жизнь этого шага. От имени М. Антонеску румынский посланник заявил о готовности подписать такой документ при наличии двух условий: 1) высадки англо-американских войск на Балканах и их продвижения в Румынию; 2) участия Турции в войне на стороне союзников и вступления ее войск на Балканский полуостров [200].
По признанию Крецяну, румынская реакция надеялась, что «англичане и американцы прибудут в Румынию
раньше советских войск», осуществив «балканский вариант» второго фронта. Велики же были разочарование, смятение и растерянность господствующих классов Румынии и других стран — сателлитов гитлеровской Германии, когда они узнали, что на Тегеранской конференции глав правительств СССР, США и Англии было решено открыть второй фронт не на Балканах, а в Западной Европе. Страхом было пронизано новогоднее послание румынского фашистского диктатора от 1 января 1944 г. Приходя в ужас при мысли о том, что Румыния будет освобождена Советской Армией от ига фашизма, И. Антонеску обращался к англо-американской реакции с призывом помешать Советской Армии выполнить ее великую освободительную миссию. В этом послании он говорил об опасности, которая якобы угрожает «цивилизации Европы» со стороны коммунизма.
Те же антисоветские ноты звучали в фашистской румынской прессе. Газета «Курентул» в статье «Европейский дух и война против СССР» кричала о якобы нависшей опасности распространения коммунизма на Балканах и в Средиземном море, призывая империалистические круги США и Англии выступить на борьбу в защиту «европейской цивилизации», «установления равновесия и порядка в будущей Европе»29.
Спекулируя на антисоветских настроениях в среде английских и американских правящих кругов, обанкротившаяся румынская фашистская клика заявляла о своей верности «делу Запада». 31 января 1944 г. М. Антонеску с согласия И. Антонеску направил в Вашингтон следующее послание: «Румыния не ведет войны против Великобритании и США. Когда английские и американские войска достигнут Дуная, они не столкнутся с румынскими войсками: последние будут в тот момент заняты, на Днестре сдерживанием русских». Такую же линию вели «оппозиционные» лидеры буржуазно-помещичьих партий. В письмах к И. Антонеску, которые, кстати сказать, получили большую известность в западных странах, чем в самой Румынии, ибо они печатались в английских журналах, «оппозиционеры» распинались в своих проанглий- ских и проамериканских чувствах. Большой интерес представляет письмо одного из представителей румынской
«оппозиции», полностью опубликованное в апрельском номере за 1944 год журнала «19 сенчури энд афче». В нем подчеркивалось, что румынские правители будут сражаться против советских войск до тех пор, пока не получат «гарантий против русского вторжения», то есть до прибытия в Румынию английских и американских войск. Подобными заявлениями господствующая румынская верхушка стремилась дать дополнительные аргументы Черчиллю и другим сторонникам англо-американского вторжения на Балканы. Ради своих узкокорыстных интересов, ради укрепления и сохранения буржуазно-помещичьего строя правящие румынские классы обрекали на смерть десятки и сотни тысяч румынских солдат.
Отчаянные вопли господствующих классов Румынии о спасении находили более чем живой отклик в реакционных кругах Англии и США. Английские и американские империалисты не в меньшей мере, чем крупная румынская буржуазия и помещики, боялись освобождения Румынии Советской Армией, в результате которого румынский народ получил бы возможность сам определять будущее развитие страны и установил бы демократический строй. Они ни в коем случае не хотели «потерять» Румынию, которую они рассматривали в качестве плацдарма в будущей войне против СССР. Кроме того, западные империалисты стремились сохранить возможность и в дальнейшем эксплуатировать и грабить трудящиеся массы Румынии.
Представители англо-американских кругов приняли предложение румынских правителей о ведении переговоров на предмет заключения сепаратного мира с Румынией. Командующий войсками на Ближнем Востоке и в бассейне Средиземного моря английский генерал Уилсон направил Маниу по радио шифрованную телеграмму с требованием скорейшей капитуляции и присылки в штаб союзников в Каире румынских представителей. Эта радиограмма была доведена до сведения Антонеску. В феврале 1944 года представитель англо-американского командования полковник Мастерсон сообщил румынскому посланнику в Анкаре А. Крецяну, что союзники ожидают прибытия официальных румынских лиц в свой штаб для переговоров. И в марте 1944 года из Румынии прибыл уполномоченный представитель румынских пра
вящих кругов князь Барбу Штирбей, получивший задание добиться сепаратного мира и ввода войск Англии и США на румынскую территорию.
Буржуазная литература, грубо фальсифицируя историю, представляет миссию Штирбея как акцию «оппозиции» короля против фашистского правительства, утверждает, будто И. Антонеску не знал о ней и не имел никакого отношения к ней. В действительности это было не так. Из материалов процесса Антонеску и других предателей румынского народа явствует, что между кликой Антонеску и лидерами «оппозиции» существовали полнейшая договоренность и единодушие в вопросе достижения сепаратного мира и оккупации страны англо-американскими войсками. Поездка Штирбея была предпринята с согласия И. Антонеску, который по просьбе Ю. Маниу облегчил выезд из страны румынского эмиссараа0- Штирбей выступал представителем всей румынской реакции, объединенной страхом перед нараставшим освободительным движением народных масс и перспективой освобождения страны от фашистского ига армией Советского Союза. Выбор румынских правящих кругов пал на Барбу Штирбея отнюдь не случайно. Это человек, в свое время бывший премьер-министром Румынии, имел широкие связи в политических и деловых кругах Великобритании. «Нью-Йорк тайме» характеризовала его как «искреннего друга западных держав»[201]. Сам он был женат на англичанке, а его дочь была замужем за майором английской разведки.
Свои надежды на успех переговоров с англо-амери- канскими империалистами румынские правящие круги обосновывали во многом тем фактом, что Англия и США имели большую экономическую заинтересованность в Румынии. Исходя из того, что английские и американ1- ские капиталовложения в румынской экономике составляли около 250 млн. долл., они надеялись, как писала газета «Нью-Йорк тайме», получить от англичан и американцев «разумно мягкие и вполне приемлемые для себя условия перемирия»[202].
Прибыв в начале марта в Анкару, Штирбей длительное время вел там секретные переговоры с англо-американскими представителями. 13 марта 1944 г. в сопровождении высокопоставленного английского официального лица на военном английском самолете он вылетел в Каир для продолжения начатых переговоров.
Американская газета «Нью-Йорк тайме» в корреспонденции из Анкары 15 марта 1944 г. сообщила о первом этапе миссии Штирбея: «Теперь оказывается, что сообщения о мирных переговорах между румынскими и советскими агентами были ошибочными. Румыны находились в контакте только с британцами и американцами. Русские не были информированы их британскими и американскими союзниками относительно присутствия здесь румынских эмиссаров или каких бы то'ни было мирных переговоров...» В связи с утверждениями швейцарской газеты о том, что румынскому уполномоченному были вручены советские условия перемирия, ТАСС выступил
22 марта 1944 г. с заявлением. «ТАСС, — говорилось в нем, — уполномочен опровергнуть это сообщение как вымышленное и заявить, что вообще никаких советских условий Штирбею или какому-либо другому румынскому представителю не передавалось»[203].
В центре переговоров Штирбея с англо-американскими представителями стоял вопрос об оккупации Румынии войсками Англии и США. «Нью-Йорк тайме» сообщала 21 марта 1941 г., что Штирбей стремился «убедить союзников вывести Румынию из войны путем англо-американской оккупации». Об этом писал и американский журнал «Тайм», который, перечисляя основные условия перемирия, выдвигавшиеся румынским уполномоченным, подчеркивал, что они содержат пункт об оккупации Румынии английскими и американскими войсками[204]. Из предложений, сделанных Штирбеем в Каире, видно, что реак* ционные румынские круги не имели намерения возвратить Советскому Союзу захваченные территории. Они не думали объявлять войну гитлеровской Германии, ограничиваясь «приглашением германским войскам покинуть Румынию в определенный срок»[205].
Сведения о секретной миссии Штирбея проникли в прессу, о ней узнала гитлеровская верхушка, потребовавшая объяснений от своего румынского вассала. Изла
гая Гитлеру свое отношение к миссии Штирбея и представляя ее как инициативу румынской оппозиции во главе с Маниу, И. Антонеску сказал, что он позволил выехать Штирбею в штаб союзников для ведения переговоров, чтобы «доказать румынам, что от них требуют безоговорочной капитуляции, и тем самым поднять дух и решимость румынской армии воевать против России». Гитлеровцы молчаливо одобрили миссию Штирбея, полагая, что она ни к чему другому не приведет, кроме как к усилению недоверия и розни между западными державами и СССР. «Нацисты, — писала в этой связи газета «Нью-Йорк тайме», — позволяют румынам играть с идеен выхода из войны и подписания сепаратного мира, ибо до тех пор, пока англичане и американцы, которым румыны были бы рады сдаться, находятся далеко.., на Вильгельм- штрассе (улица в Берлине, где находятся германские правительственные учреждения, в том числе министерство иностранных дел. — Н. Л.) мало оснований беспокоиться, что это может случиться»[206].
Расчеты румынской реакции на секретное перемирие и англо-американскую оккупацию страны были явно несбыточными. Однако румынские правящие круги упорно цеплялись за переговоры в Каире, отказываясь от прекращения военных действий против СССР и ведения прямых переговоров с советским командованием.
12 апреля 1944 г. правительство Советского Союза сообщило условия, на которых оно согласно было заключить перемирие с Румынией:
«1. Разрыв с немцами и совместная борьба румынских войск и войск союзников, в том числе и Красной Армии, против немцев в целях восстановления независимости и суверенитета Румынии.
2. Восстановление советско-румынской границы по договору 1940 года.
3. Возмещение убытков, причиненных Советскому Союзу военными действиями и оккупацией Румынией советской территории.
4. Возвращение всех советских и союзных военнопленный и интернированных.
5. Обеспечение возможности советским войскам,
так же как и другим союзным войскам, свободно передвигаться по румынской территории в лю'бом направлении, если этого потребует военная обстановка, причем румынское правительство должно оказать этому всемерное содействие своими средствами сообщения, как по суше и воде, так и по воздуху.
6. Согласие Советского правительства" на аннулирование Венского арбитража о Трансильвании и оказание помощи в деле освобождения Трансильвании»[207].
Советские условия перемирия явились новым убедительным доказательством доброго отношения СССР к Румынии. Они отражали глубокие интересы и национальные чаяния румынского народа, свидетельствовали об уважении Советским правительством суверенитета Румынии. Выступая в английской палате общин 24 мая
1941 г., Черчилль признавал: «Условия, предложенные Россией Румынии, не допускали и мысли об изменении общественных устоев в этой стране и были во многих отношениях необыкновенно великодушными»[208]. Даже фашистские главари Румынии находили советские условия перемирия «благоприятными»[209].
Румынские правящие круги стали затягивать принятие условий перемирия, выдвинутых представителями вооруженных сил антигитлеровской-коалиции, и в конце концов отказались от них под предлогом, что на румынской территории находится много гитлеровских войск. Истинная причина заключалась в том, что румынские правители выжидали момент, когда англо- американские войска предпримут операции на Балканах и вступят на территорию Румынии. Приехавший летом 1944 года в Каир второй румынский уполномоченный К. Вишояну изложил новые мирные предложения, главным из которых было требование о вводе англо-американских войск в Румынию, которые явились бы гарантией сохранения прогнившего буржуазнопомещичьего строя. В случае отказа от вторжения на Балканы Маниу просил направить хотя бы три англо- американские воздушно-десантные дивизии в Румынию[210].
Большая ответственность за отказ принять советские условия перемирия лежит на лидерах румынской «оппозиции». Давая показания на процессе румынских военных преступников, Антонеску заявил, что перемирие на советских условиях не было заключено «по соображениям военного порядка», а также в силу позиции, занятой Ю. Маниу, считавшего необходимым подождать с этим шагом. В мае 1944 года Г. Гафенку, находившийся в Швейцарии и поддерживавший тесную связь с реакционными английскими и американскими кругами, передал Маниу, что не следует спешить с заключением перемирия с СССР, ибо западные державы скоро примут такое решение, которое «изменит участь Румынии»[211]. Таким решением, призванным «изменить участь Румынии», должно было явиться осуществление в той или иной форме «балканского варианта», чего настойчиво добивались и после Тегеранской конференции Черчилль и его сторонники.
Затяжка с выходом Румьинии из войны, являвшаяся результатом происков румынской и англо-американ- ской реакции, дорого обошлась румынскому народу, понесшему новые значительные потери.
* * *
Исследование англо-американской политики на Балканах в годы второй мировой войны позволяет глубже понять политику империалистов Англии и США в отношении Румынии, полнее оценить ту роль, которую они отводили румынской реакции в планах восстановления своего господства в этом районе.
Английские и американские империалисты уже в первые годы войны стали заниматься вопросом послевоенного устройства балканские стран. Как видно из мемуаров Черчилля, английский премьер выдвигал предложение о создании «Дунайской федерации» и «Балканской федерации»[212]. К разработке этих планов были привлечены обосновавшиеся в Лондоне реакционные эмигранты из Румынии, Чехословакии, Югославии и других стран.
При их участии вопрос о послевоенном устройстве восточноевропейских стран, находившихся под игом гитлеризма, широко обсуждался в английской печати начиная с 1941 года. Одни предлагали создание «региональной конфедерации» из восьми государств, расположенных между Балтийским и Адриатическим морями,— Польши, Чехословакии, Румынии, Югославии, Греции, Венгрии, Болгарии и Албании, рассматривая эту «региональную конфедерацию» в качестве «главного шага» на пути «объединения Европы» против СССР. Другие считали необходимым создать несколько конфедераций из этих государств. Но при всем различии взглядов на форму и состав планировавшихся объединений государств их авторы» сходились в главном: создаваемые конфедерации или федерации, как писал •бывший румынский посланник в Англии В. Тиля, ««политически и экономически будут поддерживаться говорящим по-английски миром»[213]. Другой представитель румынской реакционной эмиграции П. Павел выступал более определенно, заявляя, что «руководство должно пасть на Британию».
В начале 1942 года были сделаны первые шаги но созданию объединений государств в Восточной Европе и на Балканах. 15 января 1942 г. эмигрантские правительства Греции и Югославии заключили в Лондоне соглашение о создании «Балканской конфедерации».
23 января 1942 г. там же было подписано польско-чехословацкое соглашение об образовании другой конфедерации. В дальнейшем, по свидетельству бывшего президента Чехословакии Э. Бенеща, эти две конфедерации должны были установить «естественную связь» и привести таким образом к «консолидации Европы»[214]. Эта «консолидация» означала^ по существу создание антисоветского «санитарного кордона». В 1943 году, когда вопрос о создании конфедераций приобрел особую актуальность в связи с начавшимся коренным переломом в ходе войны, эксперт английского правительства по делам- дунайских и балканских стран — профессор Сетон-Уотсон разработал подробный меморандум по этому вопросу.
Планы объединения восточноевропейских государств выдвигались также в США. Один из таких планов, получивших название «пояса безопасности», предусматривал создание конфедерации, которая включила бы все страны Восточной Европы. Представители американских правящих кругов с большим интересом отнеслись к плану «Балканской федерации», который им .предложила в 1943 году господствующая верхуилка Румынии. Сотрудники американского разведывательного центра в Стамбуле наладили связь с реакционными правящими кругами стран, которые должны» были войти в состав «Балканской федерации». Летом 1943 года такая связь была установлена с фашистскими правителями Венгрии. Фашистский диктатор И. Антонеску заявлял о своем согласии «вступить, по предложению Англии и США, в любую федерацию или группировку государств»45.
Одной из главных причин активности английских и американских империалистических и реакционных эмигрантских элементов в создании государственных объединений из балканских и других восточноевропейских стран была боязнь революционного освободительного движения, которое, как они полагали, будет иметь особенно благоприятные условия для своего развития в в этих странах после окончания войны. Реакционеры, рассчитывавшие после освобождения навязать народам балканских стран реакционные эмигрантские правительства, связанные между собой договором о конфедерации, рассматривали конфедерацию как средство поддержания в послевоенный период обанкротившихся буржуазных режимов.
Всячески маскируя антисоветскую направленнность планировавшихся конфедераций и их реакционный характер, представители Англии и США на Московском совещании министров иностранных дел в октябре
1943 года ставили вопрос о создании в Европе объединений «малых» государств. Английские правящие круги настойчиво стремились к созданию «Балканской федерации». Показателен в этом отношении факт появления в газете «Таймс» за несколько дней до начала работы
Московского совещания статьи, в которой говорилось о «естественности» этой федерации.
Делегация СССР на Московском совещании трех министров иностранных дел изложила советскую точку зрения на вопрос о федерации «малых» государств в Европе, подчеркнув, что «было бы преждевременно уже теперь намечать и, таким образом, искусственно поощрять создание каких-либо федераций или каких-либо иных форм объединения малых государств». Эмигрантские правительства, не будучи крепко связанными со своими народами, не могут выражать действительной воли народов этих государств. Советская точка зрения, указывала газета «Известия», решительно отвергает всякие попытки воскресить политику «санитарного кордона» против СССР, в какие бы формы они ни маскировались. «А ведь справедливость требует сказать, что некоторые из проектов федерации, выдвинутые в последнее время на Западе, явно отдают гнилостным душком этой давно обанкротившейся враждебной Советскому Союзу политики»[215].
В целях практического осуществления своих планов установления господства на Балканах реакционные антифашистские круги выдвинули «балканский вариант» второго фронта. С помощью «балканского варианта» они надеялись предотвратить освобождение восточноевропейских стран, в первую очередь балканских, советскими войсками. В узком кругу Черчилль прямо говорил об этом: «Нужно не допустить Советскую Армию в долину -Дуная и на Балканы». В дальнейшем, как говорил Черчилль, англо-американские войска должны будут предпринять движение по «исторической линии Белград — Варшава». '
В 1943 году Черчилль все больше «беспокоился» за* судьбу балканских стран. Настойчивое выдвижение английскими правящими кругами «балканского варианта» было связано с успешным развертыванием наступления Советской Армии. С другой стороны, это «беспокойство» вызывалось усилением влияния левых сил,, возглавивших борьбу в этих странах против фашистских оккупантов и придавших ей в ряде стран подлинно- народный, массовый характер. С целью подрыва освободительного движения в балканских странах реакцион
ные английские круги засылали туда свою агентуру. Часть этих агентов направлялась непосредственно в Румынию[216].
«Балканский вариант», как и вся средиземноморская стратегия, нашел поддержку во влиятельных американских кругах, которые хотели, как сообщает Леги, закрепить за собой «контрольные позиции в райоце Средиземного моря и на Ближнем Востоке». Само собой разумеется, их, так же как и Черчилля, отнюдь не радовала перспектива освобождения балканских стран Советской Армией. Еще зимой 1942 года один из обозревателей херстовской прессы писал: «Что бы ни случилось с Германией, следует не забывать о Балканах и обеспечить будущее этой территории, непосредственно прилегающей к России». Главнокомандующий войсками союзников в Европе генерал Эйзенхауэр в своих мемуарах признается, что «беспокойство за будущее Европы», определявшее выдвижение Черчиллем «балканского варианта», находило у него большое сочувствие[217].
Под влиянием военных успехов Советской Армии сторонники «балканского варианта» развили во второй половине 1943 года большую активность. Как сообщает адъютант Эйзенхауэра Батчер, после получения в Июле
1943 года телеграммы Маршалла, одобряющей расширение масштабов военных действий в районе Средиземно
го моря, англо-американский объединенный комитет начальников штабов приступил к составлению пл$на перенесения войны на Балканы, в частности в Грецию. В июле 1943 года Стимсон и Черчилль встретились в Лондоне, где обсуждались «преимущества» вторжения на континент через Балканы. Во время этих переговоров Черчилль искал пути «освобождения британского и американского правительства от обязательства вторжения во Францию будущей- весной»[218].
Операции в Сицилии и Италии рассматривались Черчиллем как шаг к вторжению' на Балканы. «Когда летом 1943 года мы вломились в Сицилию и Италию, Балканы, и особенно Югославия, не покидали моих мыслей»[219], — признается он. Будучи уверен в том, что Балканский полуостров явится ареной военных операций союзных войск, Черчилль послал туда осенью 1943 года миссию полковника Маклина с целью расчистить путь для последующих акций на Балканах. В октябре 1943 года союзники создали базу торпедных катеров на острове Лисса (в Адриатическом море), захваченном югославскими партизанами.
О намерении осуществить в это время «балканский вариант» свидетельствует и переписка между союзниками. 1 октября 1943 г. Советскому правительству было сообщено о военных планах англо-американских союзников. «...Наши силы на Средиземном море, — говорилось в одном- из посланий, — весьма напряжены из-за создания армии в Италии численностью около 600000 человек к концу ноября, а также вследствие того, что мы пытаемся полностью воспользоваться крахом Италии на Эгейских островах и на Балканском полуострове»[220]. Об этом же свидетельствуют протоколы заседания комитета начальников штабов от 19 октября
1943 г., на котором Черчилль суммировал следующие основные цели на ближайшее будущее: 1) максимально увеличить силы на итальянском фронте; 2) вступить на
Балканы; 3) сохранить позиции на островах Эгейского- моря; 4) наращивать мощь военно-воздушных сил и усиливать воздушные атаки на Германию и т. д. В циркулярном письме британским начальникам штабов, озаглавленном «Будущие военные действия на европейском и средиземноморском театрах», Черчилль настаивал на прекращении отвода войск и десантных средств из Средиземноморья, проводившегося с целью подготовки з 1944 году вторжения через Ла-Манш. Он требовал употребить всю энергию для захвата Рима, предлагал обеспечить плацдармы на Далматинском побережье Югославии, захватить острова Корфу и Аргостилион и т. д.и
Вопрос об операциях на Балканах поднимался англичанами на Московском совещании министров иностранных дел Англии, США и СССР в октябре 1943 года. В инструкции Черчилля Идену подчеркивалось твердое намерение английского премьер-министра добиться пересмотра планов на 1944 год, то есть отсрочить вторжение в Западную Европу и предпринять взамен этого более решительные действия с юга Европы.
Вопреки решению о вторжении через Ла-Манш, которое было принято в августе 1943 года в Квебеке, на конференции в Каире 22—26 ноября 1943 г. англичане добились принятия программы действий в бассейне Средиземного моря. Принятие подобного решения официальная английская и американская историография пытается оправдать предположением, что СССР якобы был «заинтересован в получении прямой и немедленной помощи со средиземноморской арены», что русские желали «видеть союзников на Балканах»63. Подобную аргументацию следует признать явно неудачной, ибо позиция Советского Союза 'по вопросу об открытии второго фронта была ясно изложена в ряде документов. Советское правительство неизменно выступало с требованием скорейшего открытия второго фронта в Западной Европе, ибо только он мог действительно облегчить положение Советской Армии и привести к быстрому разгрому фашистской Германии объединенными усилиями союзников по антигитлеровской коалиции. Истинной целью принятия на Каирской конференции английского предложения относительно военных действий в восточной части Средиземного моря, на Балканах и в Италии была не «забота» о мнимой заинте- ресованости СССР в этих операциях, а стремление «предотвратить будущие беспорядки в Европе»[221]. Иными словами, речь шла о недопущении Советской Армии в Центральную и Юго-Восточную Европу и о подавлении революционного освободительного движения народов этих стран.
При обсуждении военных планов союзников на Тегеранской конференции Черчилль опять настойчиво добивался вторжения англо-американских войск на Балканский полуостров. Военный министр США Стимсои сообщает, что в Тегеране Черчилль долго пытался убедить его в необходимости предпринять операции в Восточном Средиземноморье «даже ценой отсрочки „Оверлорда”». Советская делегация, руководствуясь интересами скорейшего разгрома фашизма и окончания кровопролитной войны, потребовала в Тегеране от правительства США и Англии выполнения обязательств об открытии второго фронта на территории Северной Франции.
Несмотря на настойчивые усилия Черчилля, «балканский вариант» не прошел на Тегеранской конференции ни в полном, ни в урезанном виде[222]. Но даже и после
принятия решения о вторжении через Ла-Манш в 1944 году Черчилль продолжал питать надежду на так называемую «трансадриатическую операцию», а также на продвижение союзных англо-американских войск на север Италии с последующим выходом через Люблянское дефиле к Вене и на Балканы; Черчилль также не упускал из виду возможности военного десанта в Грецию. Вопросы, связанные с этими операциями, постоянно привлекали к себе внимание союзного командования в период после Тегеранской конференции.
В конце 1943 года по настоянию англичан была проведена реорганизация союзного командования в бассейне Средиземного моря. Создание верховного средиземноморского командования во главе с английским генералом Уилсоном преследовало цель обеспечить реализацию «балканского варианта» в той или иной его разновидности. Империалистические круги Англии настойчиво требовали операций союзников на Балканах. Консервативный журнал «19 сенчури энд афче» писал в мае 1944 года относительно главного стратегического направления в войне против фашистской Германии: «...Одна из решающих кампаний, и может быть, решающая кампания второй мировой войны, должна быть выиграна не на Всстоке или на Западе, а на Балканах».
В феврале 1944 года англичане заявили о невозможности своевременного осуществления операции «Энвилл» (вторжение на юге Франции) и потребовали от американцев ее отсрочки до августа 1944 года. Добившись этой отсрочки и чувствуя, что «балканский вариант» находит поддержку в определенных американских кругах, английские военные руководители на заседании объединенного англо-американского штаба в Лондоне 11 июня 1944 г. выступили за пересмотр союзной стратегии в Средиземном море. Поскольку операция «Энвилл» отложена, заявляли они, то не следует дробить силы в Италии и выводить оттуда войска, предназначенные для операции «Энвилл» — вторжение в Южную Францию.
Английские представители предложили расширить военные действия в Северной Италии, выйти в долину реки По и, при поддержке десантных операций на голу- острове Истрии, пройти через Люблянские ворога в Венгерскую долину. Этот вопрос не был решен так, как этого хотели английские представители. Но англичане до
бились определенной уступки: «Окончательный выбор направления (вторжение в Южной Франции или на северном побережье Адриатики. — Я. Л.) будет зависеть от общего развития стратегической обстановки», — говорилось в согласованном документе. Эта уступка вселила новые надежды в сторонников «балканского варианта».
Но эти надежды не оправдались, ибо развитие событий заставило американцев решительно выступить против срыва операции «Энвилл», отказаться от продвижения на Балканский полуостров из Италии. Причинами того явилось то, чго на достижение собственных целей на Балканах у США было мало надежды. В это время основною массу сил союзников в Италии и вообще на средиземноморском театре составляли английские, индийские, канадские, южноафриканские, новозеландские войска, польский корпус Андерса, греческая бригада и другие подчиненные Англии войска. США, кроме того, не располагали на Балканах такой сильной агентурой, какую имела там Англия, а без этого трудно было обеспечить выполнение собственных целей.
Важной причиной, повлиявшей на правительство США, было также нежелание ухудшать отношения с СССР, в участии которого в войне против Японии США были очень заинтересованы, ибо они не надеялись тогда на скорый разгром Японии без помощи Советского Союза. В телеграмме Черчиллю Рузвельт писал: «По советско-англо-американскому соглашению в Тегеране, я не могу без согласия Сталина использовать где-либо в другом месте вооруженные силы и снаряжение (предназначенные для операции «Энвилл». —' Н. Л.)»[223].
Но главной причиной, побудившей Рузвельта окончательно отказаться от «балканского варианта», было опасение, что операции на Балканах могут отрицательно сказаться на развертывании «Оверлорда» и тем самым будут подорваны позиции Рузвельта на президентских выборах в 1944 году. «По чисто политическим причинам снутреннего порядка, — писал Рузвельт в одном из своих посланий Черчиллю, — я не мог бы выдержать даже малейшего поражения в операции «Оверлорд», если бы стало известно, что довольно крупные силы от
влечены на Балканы». Кампания на Балканах могла явиться в глазах избирателей примером использования войск США в целях Англии. А это могло бы отрицательно сказаться на результатах выборов. Операции же в Южной Франции могли получить поддержку даже со стороны тех, кто выступал за ведение войны в первую очередь против Японии. Рисковать «Оверлордом» не хотел и американский генералитет, рассматривавший вторжение в Западную Европу как вопрос своего военного престижа.
Решение политических и военных руководителей США провести операцию «Энвилл» подорвало шансы сторонников «балканского варианта». Однако они продолжали надеяться на возможность проведения этого плана в жизнь, тем более что силы союзников в Италии были все еще значительными. Кроме того, приверженцы «балканского варианта» не теряли надежд осуществить его путем вовлечения в войну Турции.
На последнем вопросе следует остановиться особо. В книге французских буржуазных авторов Пьера и Рене Госсе констатируется связь между «балканским вариантом» и втягиванием Турции в войну и очень верно подмечается, что воинственность Турции на последнем этапе войны была частью «балканского варианта» Черчилля 57. О намерении использовать турецкую армию для захвата Балканского полуострова пишет известный андийский военный писатель Д. Фуллер. Исследуя стратегию и тактику воюющих сторон во второй мировой ьойне, он упоминает о том, что у Черчилля был «грандиозный план вооружить 45 турецких дивизий и бросить их в войну, захватить Балканы»58.
Вопрос о вовлечении Турции в войну на стороне антигитлеровской коалиции занимал видное место в союзнической дипломатии. В конце ноября 1942 года Черчилль информировал Сталина о шагах, предпринимаемых в этом направлении. Отвечая английскому премьеру,-глава Советского правительства писал: «Я разделяю Ваше мнение и мнение Президента Рузвельта, о желательности сделать все возможное, чтобы Турция весной
67 Pierre et Renee G osset. La deuxieme guerre mondiale. Les secrets de la paix manquee, P., 1951.
68 Дж. Ф. Фуллер, Вторая мировая война 1939—1945 гг., ИЛ, 1956, стр. 342.
(1943 г. — Н. JI.) вступила в войну на нашей стороне»[224]. В тот период вступление Турции в войну имело бы немаловажное значение для изоляции Германии и ее союзников и могло бы способствовать быстрейшему разгрому фашизма. В январе 1943 года Черчилль встретился з Адане с Иненю, Сараджоглу и другими турецкими руководителями. Вовремя этой встречи, как сообщала 4 февраля 1943 г. газета «Дейли телеграф энд морнинг пост», обсуждался вопрос об отношении Турции к возможным операциям союзников на Балканах. Однако Черчилль, действовавший, как он сам об этом заявлял, с полного одобрения Рузвельта, не настаивал в тот момент на скором или немедленном вступлении Турции в войну. И это вполне понятно: советские войска были еще далеко о г Балкан. От турецких правителей он требовал лишь сооружаться, чтобы в нужный момент начать действовать.
Вступление Турции на Балканы мыслилось Черчиллем при активном участии англо-американских союзников, которые должны были не только поставить з большом количестве военные материалы для турецкой армии, но и послать свои войска. Помимо посылки годр.ззделе- нкй зенитной артиллерии и противотанковых частей, в дальнейшем намечалось, как об этом пишет Черчилль, отправить польский корпус вместе с частями 9-й и 10-й английских армий.
В марте — апреле 1943 года в Турции побывали командующий английскими войсками на Ближнем и Среднем Востоке Уилсон и главный маршал авиации Дуглас. Между турецким правительством и английской торговой палатой был подписан договор, предусматривавший реконструкцию портов в Александретте и Мерсине в связи с увеличением морских перевозок из Англии и США. Правительства США и Англии стали во все возрастающих размерах снабжать Турцию оружием и военными материалами. Только в 1943 году Турция голучи- ла английского и американского вооружения на 20 млн. ф. ст.
Осенью 1943 года в связи с успешным наступлением советских войск, их приближением к юго-западным гра
ницам СССР деятельность Черчилля по вовлечению Турции в войну активизировалась. В начале ноября
1943 года в Каире состоялась встреча Идена с Мене- менджиоглу, во время которой рассматривался вопрос
о вступлении Турции в войну. На второй Каирской конференции, 4—6 декабря 1943 г., Англия и США сделали президенту Турции официальное предложение присоединиться к союзникам в их войне против фашистской Германии. Хэлл свидетельствует, что в Каире «президент Иненю в принципе согласился на вступление Турции в войну»[225].
Казалось, что вступление Турции в войну — уже решенный вопрос; как видно из признания Черчилля, Англия надеялась на вступление Турции в войну в феврале или марте 1944 года. Однако Турция не вступила а войну, что вызвало резкое не,говэльство и своего рода репрессии по отношению к Турции со стороны английских и американских империалистов, обеспокоенных угрозой крушения своих планов на Балканах. 12 февраля было объявлено о прекращении военных переговоров Англии с Турцией, проводившихся с начала января
1944 года в Анкаре. Англия прекратила поставки Турции нефти, вооружения и снаряжения. Из Турции были отозваны некоторые английские авиационные и военные специалисты. 26 февраля 1944 г. «Таймс» с раздражением писала, что турецкая политика выжидания в конце концов сделает ненужным участие Турции в войне. Газета не договаривала, что союзники заинтересованы в ее участии постольку, поскольку советские войска еще не освободили Балканы.
Стабилизация весной 1944 года советско-германского фронта на его южном участке, где советские войска уже вступили на территорию Северной Румынии и остановились на линии Пашкани — Дубоссары — Яссы и далее по Днестру, возродила надежды сторонников осуществления «балканского варианта». «Теперь, — писал Черчилль, — у Турции имеется последний шанс вступить в Еойну на стороне союзников, и ее вступление на этой стадии оказало бы сильное влияние на будущее Юго- Восточной Европы». В это время английское и америклн- ское правительства вновь усилили свой нажим на Тур-
иию. 14 апреля 1944 г. послы Англии и США вручили турецкому правительству резкие ноты по вопросу о торговле Турции со странами «оси». Смысл вручения этих нот выходил далеко за пределы коммерческих отношений Турции с фашистской Германией. Если Турция будет придерживаться прежнего курса выжидания, угрожал Черчилль, то это «не обеспечит туркам той сильной позиции, какую они имели бы в случае их присоединения к союзникам». Как показывает-Хэлл, правительство США весной и летом 1944 года, в особенности в июле, также проявляло большую активность по вовлечению Турции я войну[226]. Румынская газета «Курентул» в конце апреля
1944 года писала, что англичане и американцы за спиной СССР оказывают сильнейшее давление на Турцию, добиваясь ее вступления в войну на Балканах[227].
Позиция Советского Союза в этом вопросе определялась интересами обшей борьбы против гитлеризма. Однако СССР не подвергал турецкое правительство такому нажиму л советовал союзникам не насиловать его волю. В послании Черчиллю глава Советского правительства писал: «Лучше оставить Турцию в покое и предоставить ее своей воле, не делая новых нажимов на
1 урцию».
Под давлением англичан и американцев турецкие правящие круги, как об этом свидетельствуют факты, стали вновь склоняться к вступлению в войну. В конце апреля 1944 года турецкие власти задержали два румынских парохода, что было расценено как шаг Турции на пути к вступлению в войну. Затем последовал, по определению Черчилля, «знаменательный жест» — прекращение турецких поставок в Германию, подкрепленное отставкой с поста министра иностранных дел Менеменд- жиоглу, на которого турецкое правительство попыталось свалить ответственность за нарушение конвенции в Монтре и пропуск судов держав «оси» в Черное море.
2 августа 1944 г. Турция формально порвала все отношения с гитлеровской Германией. Создавалось впечатление, что в ближайшее время Турция вступит в войну и вторгнется своими войсками на Балканы.
И все же Турция не вступила в войну летом 1944 го
да. События, развернувшиеся во второй половине августа 1944 года, сорвали планы англо-американской реакции использовать Турцию в качестве своего орудия на Балканах, похоронили надежды румынской реакции на оккупацию страны войсками западных держав.
На главную >>>
В период между двумя войнами Румыния была одной из наиболее отсталых стран Европы. По доле национального дохода, приходившейся на душу населения, она занимала 17-е место в Европе. В буржуазно-помещичьей Румынии доля национального дохода на душу населения была почти в три раза меньше, чем во Франции и Германии, и в четыре раза меньше, чем в Англии.