М. ЭЙХЕНГОЛЬЦ.

«КЛАРТЭ»

«Клартэ» прекращается, за ним следует «Гражданская война».

Под таким заголовком появился последний номер (дек. 1925 — янв. 19,26) журнала «Clarte», который в течение четырех лет был выразителем литературно-общественных устремлений значительной группы французской левой интел­лигенции.

В редакцию нового журнала, название которого звучит достаточно определительно, вошли представители литера­турных групп, до того не принимавших участия в «Клартэ», Само переименование не кажется формальным,

Теперь, когда жизненный путь «Клартэ» закончился, можно попытаться охватить его в целом, проследить, как развивался, постоянно колеблясь, журнал, ' связанный с меткой характеристикой — «Clarte—это замешательство».

«Клартэ» не был «партийным» литературным органом, глашатаем определенной художественной группы. Он не был борцом за новый литературный стиль. Его чисто художе­ственная значимость невелика. Количество новых художе­ственных произведений, в нем напечатанных, минимально. Исключение —• номер в память войны с произведениями Барбюсса, Мартинэ, Гарнье и др. В области словесного искусства «Клартэ» ограничивался преимущественно пере­водной литературой-— главным образом, русской (Мая­ковский, Пильняк, Лидин, а также — Горький, Чехов, Блок, Пушкин). Продуктивнее было издательство «Клартэ», выпустившее в свет произведения — Барбюсса, Мартинэ, Вайан-Кутюрье, Лефебвра, Пиоша.

В области искусств изобразительных «Клартэ» пропаган­дировал современных социально-революционных графиков. На его страницах нашла себе место сатирическая графика Франса Мазрееля, Георга Гросса, индустриальные мотивы Г. Цильзер, Лот, Мюрфи, Мела Мутер и др. «Клартэ» объявил анкету об архитектуре и урбанизме в их отношении к кол­лективизму, организовывал выставки художников, напр, венгерца Бела Уитц и др.

Истинный смысл «Клартэ» был в том, что он являлся орга­ном о б щ е с т венно й_ мысли группы писателей.

Журналу «Клартэ!П5рёдшёствовтялсг одноименное объеди­нение пацифистской интеллигенции, которое возникло весной 1919 г. непосредственно после империалистической войны. Его возглавлял и дал ему название Анри Барбюсс, автор романа «Клартэ» (Свет). Антимилитаризм Барбюсса, преоб­разивший его творчество и создавший ему популярность, придал определенный отпечаток и «Клартэ».

1919 год был эпохой ликвидации мировой войны. На ее обломках антимилитарист Брабюсс стремился создать «Интернационал мысли». Так возникло его воззвание- статья в «l’Humanite» (май 1919), под которым подписа­лись писатели разных стран, поколений, литературных групп.

Общность лозунгов А. Барбюсса помогла ему привлечь в состав группы «Клартэ» писателей различных идеологиче­ских уклонов. Тут были, напр., Жув и Амп, Магр и Поль Фор, Сальмон и Рони, Виктор Маргерит, Анри Батайль... А в инициативный комитет вошли Барбюсс, А. Франс, Ддеамель, Сириль, Магдалена Маркс, Вайан-Кутюрье.

Манифест об организации «Лиги интеллектуальной соли­дарности для торжества литературных задач» (так названа была группа «Клартэ») давал основу для самой широкой пропаганды. Он противопоставлял конфликту материаль­ных сил идейные конфликты, стремился организовать жизнь на основах разума, в тиши реформ, под руководством избранных." "

Организация секций «Клартэ» во Франции и за границей считалась особо важной. «Секции» подобно рабочему интерна­ционалу должны были собираться на собственные кон­грессы интеллигентского интернационала, под руководством беспартийных лозунгов — разум и истина.

Осенью 1919 г. право-демократические тенденции в коми­тете «Клартэ» доминировали, и этим объясняется ссылка его на вильсоновские пункты мира и чуть ли не предложение организовать от имени «Клартэ» банкет американскому миротворцу.

Борьба «Клартэ» против интервенции в России отколола от него наиболее правые группы. Покинули «Клартэ» и «рол- ландисты» Вильдрак, Шеневьер, Аркос, которые подписали «Обращение к работникам духа», напечатанное Ромэн Рол- ланом в «l’Humanite». Последний же держался в стороне от «Клартэ», «потому что город будущего нельзя создать вместе со «всем Парижем» (le tout Paris)». Программа «Клартэ» казалась эклектичной Ромэн Роллану, под обраще­нием которого нашли возможным подписаться писатели достаточно разномыслящие.

Революционную энергию «Клартэ» обрел от притока членов при подъеме рабочего движения зимой 1919_—вес­ной 1920 г., когда Барбюсс возглавлял «Ассоциацию старых бойцов». Тогда «Клартэ» вступил на путь коммунистической пропаганды. _                                        -----­

К этому времени относится возникновение журнала «Клартэ» (первая серия), шестнадцать номеров которого увидели свет в период октября 1919 — июня 1920 г. В жур­нале отражались противоречивые тенденции отдельных групп руководящего органа — демократические устремления , в духе первоначального объединения «Клартэ», коммунисти­ческие задания, тенденция сосредоточиться на критике ^бур­жуазной культуры. С февраля по июль 1921 г. объединение ^«Клартэ» называет себя «центром интернационального рево- люциощого воспитания». В октября” 1921 г. выходит первый номер журнала «Клартэ» (новая серия), который и является центром нашего внимания. А. Барбюсс значился его редакто­ром до апреля 1924 г. (№ 57); фактически разрыв с ним про­изошел уже раньше. Вайан-Кутюрье вышел из состава редак­

ции, недовольный политической линией «Клартэ» недоста­точно коммунистической, и номером «Анти-Франс».

Новый кризис в журнале «Клартэ» был связан с уходом Жана Бернье (№ 75, июнь 1925), который считал в то время нежизненным существование «Клартэ», как революционного органа, в силу упадка революционной активности масс во Франции и на Западе, вообще.

В этот период редакция увлеклась проектом Микаэля о создании корреспондентских ячеек «equipes», которые могли бы, наподобие наших рабкоров и селькоров, связы­вать журнал с массами, чтобы почерпнуть новые силы. Эти ячейки должны были состоять из профессоров, студентов, рабочих, крестьян, члениться по ремеслам, а в области ум­ственного труда — по специальностям.                                                                     .

Однако опыт «агрикультурной анкеты» — оказался доморощенным статистическим обследованием экономиче­ского состояния французского хозяйства. С осени 1925 г. в жизни журнала сказывается влияние намечающегося объединения .со сюрреалистами.             '

Среди разноцветной серии «Клартэ» выделяются боевые номера. И внешне им придан .вид художественно вырази­тельный, неординарный. По ним удобнее всего судить о путях «Клартэ», его вехах и лозунгах.

, Вот эти номера:

«Клартэ» о забвении войны (№ 18, август 1922 г,.). «Клартэ» напоминает о большевистской революции (№ 27, декабрь 1922. г.). -         ■

«Клартэ» говорит о Ленине (№ 58, май 1924 г.). ’ «Клартэ» — против генералов-убийц, против продав­цов трупов (№ 63, июнь 1924 г.).

«Клартэ» против Анатоля Франса (№ 68, ноябрь 1924 г.),

•         «Клартэ» против войны в Марокко, против французского империализма.(№ 76, июль 1925 г.). ' •

Эти номера показательны. Антимилитаризм. сочувствие Советской республике, критика буржуазной французской культуры — вот основные моменты деятельности «Клартэ». Сочувствие Советской республике никогда не изменяло «Клартэ», который был самоотверженным ее пропаганди­стом, касаясь различных сторан советской жизни, предо­ставляя значительное место статьям (в переводах) Ленина, Троцкого, Бухарина, Луначарского. «Клартэ» обращал вни­мание на вопросы советской экономики и хозяйства, быта и культуры, стихийные бедствияГ[гблод), разбивая ненависть, предрассудки, безразличие Запада. «Клартэ» был панеги­ристом большевистской революции и ее историографом. Здесь, как и в антимилитаристской кампании, «Клартэ»

прибегал преимущественно не к образам искусства, а к пу­блицистике, к точным данным статистики, экономики. Ха- рактерен"1Гэтом отношении антимилитаристский номер (63), в большей части своей посвященный агитационно смонтиро­ванным, напыщенным генеральским лозунгам, с одной сто­роны, и чудовищной статистике жертв войны, с другой.

При всех колебаниях «Клартэ», его развитие шло скорее в сторону непримиримого отталкивания от буржуазной культуры.                               ■

~ Это сказывается, например, на отношении «Клартэ» к Анатолю Франсу. При возникновении группы «Клартэ» Барбюсс взывал к покровительству Анатоля Франса, «учителя и французского писателя, который вызывает величайшее восхищение, к которому питают величайшее уважение».-

“ В обширной литературе, вышедшей в связи со смертью А. Франса, номер журнала «Клартэ» — «Против Франса», хотя он и назван памфлетом, оказался решительным наруше­нием традиций de mortuis aut bene aut nihil, диссонансом —■ в общем хоре славословий. В нем, в статьях Ж. Бернье, д. Берт, М. Фурье, Ж. Микаэль, Анатоль Франс выявлен, как «социал-демократ, социал-предатель, социал-шовинист», кумир не только левого блока, но й ультра-правого «Action frangaise», где Моррас не без основания приветствует в лице Франса аристократического и консервативного писа­теля. Идеология А. Франса рисуется авторам «памфлета» естественно враждебной классовой борьбе, задачам проле- таризда^При свойственных Франсу скептицизме и эстетизме его увлечение социализмом — внешне, а его социалистиче­ская риторика характерна для буржуазно-социалистиче­ской Франции. Пропагандист «освободительной, последней войны» в 1914 году, Франс мог увлечься в 1917 модным поры­вом интеллигентского пацифизма.

В этом выступлении против А. Франса «Клартэ» нашел соратников лишь в группе молодых писателей, издавших брошюру «Труп». Это были — JI. Арагон. Супо, А. Бретон, П. Элюар, дадаисты, затем сюрреалисты, в настоящее время — участники выходящей вместо «Клартэ» — «Гра­жданской войны».

Номер «Клартэ» «Против войны в Марокко» был лебеди­ной песнью старых традиций журнала. Еще раз, как и в пер­вые месяцы возникновения объединения ' «Клартэ», значи­тельные группы писателей пацифистов выступили единым фронтом. Под декларацией Анри Барбюсса — «Призыв к ра­ботникам умственного труда», «Осуждаете вы войну или нет?» подписалось более ста писателей: редакция «Клартэ»,

группа сюрреалистов, — группа «Философии», писатели из быв. «Аббатства» — Дюамель, Вильдрак, Шеневьер, Аркос, затем Ромэн Роллан, Мартинэ, Амп, Пиош, Жолинон, б. ре­дактор «Кузницы»,— Л.Мерига, б. редактор «Les Humbles»— Вюлленс и многие другие.

Этот манифест напечатан на оборотной стороне оттиска картины Стейнлена «Цивилизация», где по пустыне залитой кровью, по трупам черных движутся дикие банды империа­лизма, олицетворенного европейцем, которого несут на но­силках покорные рабы.

Против французских писателей пацифистов «сторон­ников революции» _t(rio слову врагов) выстроился сплочен­ный фронт их коллег по перу, подписавших контр-мани- фест — «Интеллигенция на стороне Родины». К таковой отнесло себя большинство членов французских академий, университетов, многие деятели искусств. В этой декларации имеются трафаретные ссылки на цивилизующую роль Фран­ции в колониях, выпады против большевиков, истребляю­щих интеллигенцию, призывы к «французским» солдатам защищать в Марокко «право, цивилизацию, мир». Отрывки из нее были перепечатаны в «Клартэ» рядом с воззванием Барбюсса, на оборотной стороне той же картины Стейнлена. Получился своеобразный диптих. В кратцом, но ядовитом комментарии «Клартэ» приводятся слова погибшего на фронте в 1918 г. друга Барбюсса, писателя Анри Диспан де Фло- ран, о «гнусных старичках, которые счастливы, когда мо­лодые таланты гибнут в траншеях».

Однако ответы на анкету «Что вы думаете о войне в Ма­рокко», помещенные в том же 75 номере, обнаружили раз­личные уклоны и оговорки в «едином» фронте пацифистов, и можно думать, что слишком общие положения манифеста Барбюсса сыграли свою роль при собирании подписей. Даже Ромэн Роллан счел нужным, присоединяясь в своем ответе к протесту, напомнить об азиатском потоке, который угрожает Европе, равно — империализму и большевизму. А Рене Маран и Пьер Амп, например, предостерегали про­тив идеализации вождя риффов Абд-Эль-Крима, который представлялся им лишь мелким тираном.

С другой стороны, и это самое примечательное, некото­рые из подписавших манифест протеста стали указывать, что были к этому вынуждены, стремясь не нарушить единства анти-националистического фронта. По существу же, они выражали свое недовольство буржуазно пацифистским ха­рактером протеста, ссылаясь, в особенности, на заключитель­ную ссылку его на Лигу Наций, называя форму самого про­теста платонической и смешной, отмежевываясь от социали­

стической, пацифистской интеллигенции. О всем этом гово­рится в сопроводительном вступлении к манифесту «Револю­ция прежде всего и всегда» (№ 77, окт. 1925 г,), который подписан частью сотрудников «Клартэ», затем группами «Сюрреалистической революции», «Философии», «Корреспон­денции». Если бы мы стали на почву политики, то не имели бы оснований отмежевываться от борьбы против капитализма и империализма, которую ведет во Франции компартия и Коминтерн — заявляли они.

Эти слова как будто подтверждаются тезисами заклю­чительной части манифеста, которые призывают к безого­ворочному прекращению войны ,в Марокко, к отказу от мобилизации, и указывают на неизбежность социальной революции. Но вступительная часть декларации вызывает ряд вопросов. Язык ее кажется неконкретным. Из плоско­сти социальной она переходит в плоскость метафизическую, фиксируя свое внимание на «полном освобождению), за гра­нями социальной, классовой, национальной борьбы.

Декларация заостряет свои стрелы против капиталисти­ческой культуры в меньшей степени, чем против европейской и всякой цивилизации вообще, потому что они «основаны на неприемлемых принципах необходимости и долга». Авторы манифеста отрицают идею родины из соображений фило­софского порядка, не прибегая к доводам социально-эко­номическим. Романтический пафос толкает их на объявле­ние «бунта против историк». А иностранная политика их проникнута не бодрою верою в народы Востока, а каким-то мистически-сладострастным восхищением перед азиатчиной, панмонголизмом, который призван, по их мнению, уничто­жить стереотипность жестов старой Европы.                                                                               '

Уже в последних номерах «Клартэ» обнаруживается сближение некоторых членов редакции его с группой «сюр­реалистов» и «Философии». Что касается последней, мало известной, не обратившей на себя особого внимания, то хроника журнала скептически относилась к ее критике берг- сонизма, носившей формальный характер и усматривала во всей позиции группы «Философия» пропаганду анархо­буржуазной философичности. Лишь в одной заметке указы­вается, что группа «Философии» в общественной своей идео­логии является сторонницей коммунистов, которых считает единственными революционерами.

Значительно большее внимание уделял «Клартэ» группе сюрреалистов, особенно потому, что вожди ее, Л. Арагон, А. Бретон, были достаточно известны и совершили уже шум­ную эволюцию, от дада к сюрреализму. Вначале «Клартэ» выступило с явной критикой сюрреалистов, по поводу их

анкеты «Является ли самоубийство исходом». Микаэль, со­трудник «Клартэ», протестовал против расплывчивого пони­мания слова революционный, которое у сюрреалистов обо­значало, по его мнению, лишь полное отчаяние и романти­ческую жажду разрушения. Он указывал, что если у «Клартэ» и сюрреалистов есть нечто общее в нападках на буржуаз­ную культуру, то все же «Клартэ» опирается на рабочих и крестьян, тогда как сюрреалисты считают бесцельной всю культуру.

Правда, А. Бретон в бытность свою дадаистом опреде­ленно высказывался в том смысле, что революция для дада —• некоторая перманентная революция без какой бы то ни было установки на социальные улучшения. И не­ожиданно произошел серьезный как будто сдвиг, и не столько в теории сюрреалистов, сколько в их социальной практике.

Сюрреалисты, оставаясь при всех своих теориях бессо­знательного и механистического творчества, развили заро­дыши своей общественной оппозиционной активности, ко­торая сказалась на страницах журнала «Сюрреалистиче­ская Революция» хотя бы в декларации «Отворите тюрьмы, распустите армию» ^!).

Образование нового журнала «Гражданская война» про­исходит в плоскости объединения литературных групп, пришедших из разных лагерей, но в настоящее время выра­жающих ту часть молодого, послевоенного литературного поколения, которое стремится отказаться от союза с паци­фистской буржуазией и социалистической интеллигенцией и установить единство с революционным пролетариатом, коммунизмом.

В истории дада был момент, когда эта анархическая литературно-богемская группа нашла общий язык с немец­кой коммунистической художественной молодежью. Это было в период подъема, нарастания революционного движения в Германии. Тогда романтический пафос «разрушителей» и отрицателей буржуазной культуры находил, казалось, твердую опору и оформление. И в настоящее время, когда революционное настроение в Европе понизилось, когда временная стабилизация западно-европейского капитализма признается самими революционными органами, выступление группы молодых писателей, бросающих смелый вызов бур­жуазному миру, представляется особенно примечательным.

^х) Более подробную характеристику «сюрреализма» можно найти в помещенной выше статье Б.Песис «От дадаизма к сюрреа­лизму».    ■             ’