О КУЛЬТУРНОМ РАЗВИТИИ КИТАЯ.

Народно-революционное движение в Китае привлекло к себе внимание всего мира и прежде всего внимание рабоче­крестьянских масс СССР. Проблема Китая поставлена в повестку дня истории. Судьбы 450-миллионного — по преимуществу трудящегося — населения Китая являются судьбами не одного только Китая, а тесно переплетаются с судьбами и дальнейшими процессами развития борюще­гося человечества.

От Китая, от его борьбы, от героических усилий его масс, находящихся под гнетом мирового империализма, не может сейчас отвернуться ни Чемберлен с консервативной англий­ской буржуазией, ни мировой пролетариат, со своим аван­гардом — Коммунистическим Интернационалом. Чембер­лен перешел в нов,ое наступление на Китай, ведя борьбу про­тив революционного центра Китая, его революционной сто­лице.— Кантона.   •

Коммунистический Интернационал на своем февральском пленуме констатировал, что идея последовательной револю­ционной классовой борьбы под руководством китайского про­летариата против мирового капитала проложила себе дорогу к сознанию миллионов пролетариев^восставшихГна борьбу.

Отныне путл мировой истории скрещиваются с путями революционного развития на Дальнем Востоке. Отныне — восточное направление приобретает характер одного из основных маршрутов мировой революции.

Историческому размаху движения масс Китая должно соответствовать всестороннее знание Китая, его истории, его экономики, его культуры и быта. Уровень знаний о Китае в мировом масштабе весьма невысок. Степень осведомлен­ности русского читателя о доподлинном Китае также весьма невелика. Дефективная сторона заключается не только в малом по объему количестве знаний, но и в низком качестве этих знаний. •               . >*:

Буржуазная наука прежде всего игнорировала, Китай. Так называемая всеобщая история, квалифицировавшаяся,

как основной источник исторического знания, подросту обходила Китай с его многотысячной историей развития, не замечая ни самой страны, ни тех сотен миллионов боров­шихся за землю крестьян, которые составляли большин­ство населения Китая. «Курс всеобщей истории» Гео.рга Вебера излагает историю Китая в 20 строках. Тот же автор в своей многотомной «Всеобщей истории» отводит Китаю несколько страниц.                                                     .

Другой крупный европейский историк Ф. Шлорсер в своей многотомной «Всемирной истории», в свою очередь, рассказывает о Китае, о,б его долголетней истории, всего лишь на протяжении... 7 страниц.

Казенный историк «классических» гимназий царизма — патентованный Иловайский — создал даже своеобразную кон­цепцию, принципиально разрешавшую ему не загляды­вать в «книгу судеб» Китая. Д. Иловайский писал.: «История занимается, собственно, народами кавказского поколения: одаренные превосходными духовными силами, сравнительно с другими народами, они одни достигли высших степеней цивилизации» ¹).

Причину такого пренебрежительного отношения истори­ческой науки к Китаю надлежит искать не в недостаточном развитии китайских источников, скрывавших истину о Ки­тае от всего человечества или извращавших перспективу исторического развития этой обширной страны. Китайская историография действительно имела характер .летодиси, восхвалявшей лодвиги и добродетели насильников — удель­ных князей и феодалов — царей, действовавших именем бога и на территории Китая. Не историография Китая и ее тене­вые стороны объясняют «командный» тон европейской науки в отношении китайской культуры и борьбы китайского крестьянства.

Другие причины ближе подводят к основной оценке взаимоотношений между китайской истррией и.европейскими учеными. Китай, развивавший свое хозяйство в полукруге гор и плоскргорий, не приходил в эпоху средневековья в контакт с европейскими государствами. Средние века оставили изолированным памятник огромного историко­культурного значения — описания _ путешествия Марко Поло, свершившего свой дуть в Китай' ^роху моншльского завоевания периода ХуЙш&яГ Ь^^овавцего ск^тсдарйче- скую аристократию, управлявшую тогда Китаем,>»аньской династией.

*) Д. Йловайский. Руководство ко всеобщей истории. Часть 1. Древний мир. Изд. 12, ‘

Новая история свидетельствует о меновой торговле, которую ведет Китай между своими прибрежными портами и близлежащими остр,овами. Эпоха накопления торгового капитала в Европе вызывала потребность в новых торговых путях. Португальцы, испанцы, голландцы, англичане, фран­цузы и купцы других национальностей дошли до Макао, Кантона, Амоя, Пескадорских островов и Формозы.

«Варяг» — иностранный вооруженный купец — сразу и решительно стал на путь торговли, навязываемой Китаю силой более совершенного европейского, оружия. Торговля Европы с Китаем — с его прибрежными портами — на про­тяжении XVII и XVIII в.в. и в новейшую эпоху до наших дней развивается, как пиратство, которое было узаконено дого­ворами с капиталистическими государствами во второй половине XIX века.

В этом именно обстоятельстве, в грабительской торговле, в насильственном вовлечении Китая в товарооборот с миро­выми рынками, в праве бесконтрольного распоряжения его естественными.богатствами и национальным доходом, в праве подчинения себе продукции труда китайского крестьянства, надо искать ответа на вопрос о причинах низкого уровня недоброкачественного знания о Китае.

Буржуазная мысль и наука, обслуживающие своего хозяина — фабриканта и купца, импортера и экспортера, должны были рисовать Китай — государством застоя и полу- варварства. «Китайцы по природе своей вовсе не способны ввести нас в ту историческую жизнь, в которой сами они не принимали участия... Китайцев, благодаря типическому у них характеру и неподвижному образованию, нельзя пристроить к общему ходу всемирной истории» ’)• .

Китайцы представляют нам «образец народа, который, несмотря на раннюю и довольно высокую цивилизацию, остановился на известной степени умственного развития», — говорит другой историк Шлоссер.

Эта концепция застоя была необходима для оправдания завоевательной политики европейской буржуазии, несшей в Китай на острие меча — ситец вместе с новою «культурой!» — христианством,. Концепция обусловливала поступательное и завоевательное движение на Китай европейского капитала «в трех лицах» ■— купца, миссионера' и командира военного судна.          ,

Реальное положение в самом Китае не оставляло никаких сомнений в том, что Китай не представляет собой страны застоя. В весьма подвижном «мо,бильном» состоянии нахо­

^х) Вебер, Курс всеобщей истории том I, стр. 67.

дилось крестьянство Китая, земли которого систематически экспроприировались феодалами, создавшими теорию об универсальной собственности всего земельного фонда Ки­тая, принадлежащей «сыну неба» — китайскому первому помещику — богдыхану.

у* Китаец крестьянин, «сидевший» на земле, должен был удесятерить свою энергию, чтобы прокормить своим трудом свою семью и весь государственный аппарат, возглавляв­шийся паразитарным классом — князей и феодальных ца­рей. Огромное количество труда,— вот чего прежде всего тре­бовали командные классы от крестьянства Китая в ту са­мую эпоху, которую европейский ученый характеризовал, как эпоху застоя и спада древней цивилизации Китая.

Идеология этой эпохи народного хозяйства ярче всего выразилась в учении Конфуция и его ученика Мэн-цзы. Всепроникающим мотивом этого учения являлось требова­ние развития земледелия, как условия для «благоденствия» народа. Мэн-цзы также понимал необходимость дифферен­циации хозяйственных функций, общественного разделения труда с тем, чтобы кооперированным трудом можно было удовлетворить потребности государства в целом.

Конфуций и его последователи отдавали дань либераль­ной фразе, когда в «беседах» с князьями жаловались на поло­жение бесправных рабов и на чрезмерно жестокие формы эксплоатации крестьянства.

«Ныне, —говорит Мэн-цзы, — распределение частной соб­ственности таково, что простолюдины не имеют чем прокар­мливать родителей, жен и детей, терпят крайнюю нужду в урожайные годы и умирают голодной смертью в годы не­урожайные» ¹).

Еще более рельефно классовые противоречия выявлены в нижеприводимой цитате того же автора, также относя­щейся к эпохе, когда Китай был уже страной «культурного земледелия».

«На кухне вашей, — говорит Мэн-цзы, князю удела Лян/— сочное мясо, на конюшне вашей жирные лошади, а простолюдины имеют лица исхудавшие от голода, и по полям валяются трупы людей, умерших голодной смертью» *).

Эта цитата является лучшей иллюстрацией того, положе­ния, что и в те времена противоречия между общественными классами привлекали к себе внимание. Эти противоречия нахо­дили свое выражение в крестьянских восстаниях ибунтахпро- тив царских династий, держателей земельного фонда Китая.

Ч Мэн-цзы, книга I, ч. 1, гл. 7. ^!) Мэн-цзы, книга I, ч: 1, гл. 4.

Конфуций и Мэн-цзы были апологетами командных классов. Они не звали крестьян к борьбе. Они звали кре­стьянство к труду, к огромному количеству труда, рас­считанного на прокормление и обогащение всех командных классов. А князьям и феодалам эти «учителя» указывали лишь на необходимость смягчения некоторых форм эксплоа- тации, чтобы предотвратить непрерывно нараставшую волну крестьянских восстаний и войн.

Плодами труда китайского крестьянства стали поль­зоваться на законном основании капиталистические госу­дарства после Нанкинского договора 29 августа 1842 года, открывшего собою длинную серию договоров грабительского характера, с дополнительными параграфами о «наибольшем благоприятствовании,», таможенном разбое, экстеррито­риальности, консульской юрисдикции и всей той сумме прав, которую Китай красочно характеризует, как «нерав­ные договоры», силою навязанные Китаю.

Китайское крестьянство устояло в неравной борьбе. Ника­кими войнами, интервенцией и репрессиями мировому капиталу не удалось удушить народного хозяйства в самом Китае. Китай оказался прочнее и крепче предсказаний буржуазных исследователей, предрекавших гибель Китая в момент установления контакта замкнутого Китая с моло­дым полнокровным капитализмом.

«Седой возраст Китая,— говорит синолог Легге,— не что иное, как старческая дряхлость... Конфуций не предусма­тривает сношений его собственного отечества с другими независимыми нациями, да он, конечно, и не знал послед­них... Его простые взгляды на общество и управление были годны для народа только до тех пор, пока он жил отдельно от остального человечества... Китай, наверно, разлетится^ в куски при столкновении с христиански циви­лизованной силой, — мудрец не оставил Китаю никакого предохранительного средства на этот случай» *).

Пророчество не сбылось. «Одряхлевший» Китай опере­дил «цивилизованную Англию и весь капиталистический мир. Седой Китай опрокинул в своей стране трон маньчжу­ров,, чтобы опрокинуть в дальнейших этапах револю­ционной борьбы господство мирового капитала.

Народившийся фабрично-заводский пролетариат Китая вместе с рабочим транспортником — железнодорожником и водником — в атмосфере сочувствия всей нации сумел поднять знамя борьбы, бывшее в руках крестьянских масс

^х) James Legge D. D., The Chinese Classics, Vol. I, Prole­gomena, p.p. 108 и 109.