Алексеев С. С. О составе гражданского правонарушения // Правоведение. - 1958. - № 1. - с. 47 - 53.

С. С. Алексеев , кандидат юридических наук

О составе гражданского правонарушения

Весь обширный и многогранный материал теории гражданско-правовой ответственности распадается на два главных структурных подразде­ления, одно из которых охватывает гражданское правонарушение, а дру­гое — гражданско-правовые санкции.

До недавнего времени наука советского гражданского права прида­вала решающее значение исследованию вопросов последнего из назван­ных структурных подразделений. Однако вытекающие из практики рабо­ты судебных, арбитражных и административных органов задачи повы­шения эффективности гражданско-правовых санкций вызвали необходи­мость теоретического осмысливания условий их применения. Поэтому предметом углубленной научной разработки становятся сначала отдель­ные из условий ответственности (в особенности причинная связь), а за­тем весь их комплекс.

Результаты этой разработки требуют обобщения условий ответствен­ности в единую категорию, которая с учетом сложившейся в теории и практике терминологии может быть названа составом гражданского пра­вонарушения»

Состав гражданского правонарушения — понятие, охватывающее в  совокупности признаки правонарушения в сфере отношений, регулируемых гражданским правом, — признаки, необходимые и достаточные для  привлечения лица к гражданской ответственности. Этим признакам соответствуют стороны состава гражданского правонарушения, его эле­менты.

Если гражданско-правовая ответственность находит реальное выра­жение в санкциях (возмещение убытков, уплата неустойки, применение мер оперативного воздействия и др.),² то состав гражданского правонарушения является ее юридическим основанием. Поэтому представляет­ся теоретически и практически неоправданной квалификация изолиро­ванно взятых условий применения имущественных санкций (причинной связи, противоправности и др.) в качестве особых правовых оснований гражданской ответственности. Строжайшее проведение социалистической законности требует, чтобы все условия применения имущественных санк­ций рассматривались лишь в виде отдельных элементов состава право­нарушения. Только количественный рост этих элементов может изменить их качественную характеристику, их правовые функции, образовать из них законченный состав правонарушения, который является единым и единственным юридическим основанием гражданской ответственности.³

Понятию состава гражданского правонарушения родственно поня­тие состава преступления, охватывающего признаки правонарушения в области отношений, регулируемых уголовным правом. Однако если в сфере уголовного права решающую роль играют отношения, связанные с общественной опасностью действий и личности правонарушителя, то в области гражданского права решающее значение придается отношениям, складывающимся на базе имущественной обособленности их участников. В связи с этим было бы неправильным определять элементы (стороны) состава гражданского правонарушения по модели элементов (сторон) состава преступления. Конечно, совпадающие моменты при характери­стике этих родственных категорий неизбежны, в частности и, здесь вполне правомерно использование таких научных понятий, как субъект и объект правонарушения, а также его объективная сторона.⁴ Однако использование этих понятий является скорее свидетельством того, что составы гражданского правонарушения и преступления являются лишь разновидностями более широкой правовой категории, охватывающей признаки правонарушения, безотносительно от их отраслевой принад­лежности, чем результатом распространения на сферу гражданского права специфических для уголовного права понятий.⁵

В связи со сказанным нельзя признать бесспорной характеристику элементов состава гражданского правонарушения, предложенную в упо­мянутой выше работе О. С. Иоффе. Порядок изложения, которого при­держивается автор: объект и формы противоправного поведения — ви­на — причинная связь — не отражает специфику состава правонаруше­ния в той мере, в какой требует этого природа гражданско-правовой ответственности, в особенности ответственности, которая возникает в ре­зультате неисполнения обязательств.

Нельзя также согласиться с системой признаков гражданского пра­вонарушения, отстаиваемой Г. К. Матвеевым.⁶ Разграничивая элементы состава гражданского правонарушения на объективные и субъективные, Г, К. Матвеев неоправданно сближает их с элементами состава престу­пления; исключая же из их числа признак субъекта и не выделяя объект правонарушения, он, напротив, не видит реальных черт сходства между этими родственными категориями.

Обращая внимание на необходимость включения в число признаков
состава гражданского правонарушеня его субъекта и объекта, следует подчеркнуть, что такая трактовка элементов состава правонарушения не превращает субъект и объект в части противоправного поведения так же как рассмотрение соответствующих категорий в учении об элементах гражданского правонарушения не влечет включения их в содер­жание последнего.⁷ Само определение состава гражданского правонару­шения как понятия, охватывающего все его признаки в сфере граждан­ского права, требует, чтобы было выяснено, кто совершил противоправ­ный акт и на что он был направлен. Не следует забывать, что речь идет о понятии правонарушения, которое должно давать ему всестороннюю характеристику. При этом крайне важно, что субъекты правонарушения (а также и его объекты) рассматриваются в теории гражданского пра­вонарушения не во всех своих свойствах и опосредствованиях, а лишь в том из них, которое выступает в качестве условия гражданско-правовой ответственности.

Дальнейшее исследование вопроса в пределах небольшой статьи о составе гражданского правонарушения ограничено задачей выяснения некоторых особенностей, вытекающих из природы гражданско-правового регулирования имущественных отношений.

Объект гражданского правонарушения. По мнению О. С. Иоффе, объектом гражданского правонарушения является норма советского права ,и закрепленное в ней имущественное отношение.⁸ В об­щетеоретическом плане такая постановка вопроса сомнений не вызы­вает. Но более тщательный анализ особенностей объекта гражданского правонарушения требует уточнения этой общей формулы. В граждан­ском праве нормативный способ регулирования является главным, доми­нирующим, но не единственным. Значительный удельный вес занимает здесь плановое и договорное регулирование, которое дополняет норма­тивную регламентацию общественных отношений. Поэтому в качестве объекта гражданского правонарушения наряду с соответствующими материальными отношениями выступают правовые формы, в которых осу­ществляется не только непосредственно нормативное, но также плановое и договорное регулирование. Предложенная трактовка объекта гражданского правонарушения позволяет установить практическое значение этой проблемы. Первый вопрос, который требует незамедлительного ответа при решении любого дела, касающегося гражданско-правовой ответ­ственности, — это вопрос о том, урегулированы ли в правовом порядке общественные отношения, явившиеся предметом нарушения, и, следова­тельно, можно ли квалифицировать его в качестве правового. А для этого во многих случаях необходимо обратиться к содержанию плано­вых и договорных актов.        

Субъекты гражданского правонарушения. Вопрос о том, может ли данный гражданин или организация быть субъектом гражданско-правовой ответственности, не выходит за пределы теории гражданской правосубъектности. При характеристике же состава гра­жданского правонарушения существенно важно установить другое — мо­жет ли данная организация или гражданин быть субъектом ответствен­ности в той или иной сфере конкретных имущественных отношений. Это не только концентрирует внимание на вопросах, имеющих практический характер, но и придает им ту специфическую направленность, которая необходима при анализе элементов гражданского правонарушения.⁹ Особое значение такая постановка проблем субъекта гражданского правонарушения имеет применительно к относительным правоотноше­ниям, где круг субъектов ответственности строго определен в зависи­мости от субъектного состава этих отношений.¹⁰

Объективная сторона гражданского правонару­шения. К этой стороне состава правонарушения относятся: объективи­рованный вредоносный результат, противоправность действий правона­рушителя ¹¹ и причинная связь между его действиями и наступившими в результате этих действий последствиями. Однако соотношение указан­ных элементов в различных правонарушениях неодинаково. Если при, рассмотрении правонарушения на материале внедоговорного причинения вреда акцент должен быть сделан на анализе причинной связи, а рас­смотрение противоправности необходимо лишь в самой общей форме, то при характеристике гражданско-правовой ответственности за неиспол­нение лицом обязанности, вытекающей из плана или договора («дого­ворной» ответственности), удельный вес указанных элементов резко ме­няется. Вопрос о причинной связи при неисполнении правовой обязанности, за исключением случаев, когда в качестве имущественной санкции выступает возмещение убытков, как правило, снимается. Но за счет этого существенно возрастает значение проблемы противоправности дей­ствий нарушителя. Вместе с тем эта проблема меняет и свое содержа­ние: она сводится к вопросам, которые касаются обстоятельств, свидетельствующих о неисполнении лицом своих обязанностей, вытекающих из плана или договора. Эти обстоятельства имеют значение юридиче­ских фактов, образующих в своей совокупности основание тех правовых последствий, которые охватываются понятием гражданско-правовой от­ветственности. Поэтому с целью более четкой обрисовки особенностей объективной стороны состава гражданского правонарушения на материале «договорных» обязательств последняя может быть названа фактическим основанием гражданской ответственности.

Таковы главные, общие элементы состава гражданского правонару­шения. Эти элементы в реальных отношениях слиты в прочное единство. Расчленение состава правонарушения на отдельные признаки (элемен­ты) обусловлено задачами научного познания, задачами более четкого, простого и удобного изложения изучаемого материала, запросами прак­тики, требующей дифференцированного подхода к установлению отдель­ных сторон единого, но сложного явления. В связи с этим следует заме­тить, что объединение условий ответственности в обобщающую катего­рию является естественным логическим процессом, призванным устра­нить возникающую при указанном способе изучения условий ответст­венности видимость их разобщения.

Помимо объекта, субъекта и объективной стороны правонарушения в литературе к числу сторон состава гражданского правонарушения относят вину субъекта. Едва ли допустимо встать на позиции катего­рического отрицания возможности такой квалификации субъективного отношения правонарушителя к результату его противоправного пове­дения. Вина может быть отнесена к субъективным элементам состава гражданского правонарушения, хотя в сфере отношений, регулируе­мых гражданским правом, вина как условие применения имуществен­ных санкций не имеет универсального значения, и поэтому, если быть
последовательным, ей нельзя придать значения общего, обязательного элемента состава.           

Но дело не в этом. Особенности гражданско-правового регулиро­вания отношений, связанных с имущественными правонарушениями, показывают, что более правильным, более логичным было бы пойти по другому пути и, отказавшись от аналогии с уголовным правом, отнести вину не к составу правонарушения, а, рассматривая ее в негативном аспекте, как невиновность—к особой правовой категории—основаниям освобождения от ответственности.

Такое решение проблемы вины вытекает из действия в граждан­ском праве презумпции виновности, правонарушителя.¹²

Если не ограничивать значение этой презумпции лишь ее процес­суальными функциями, а признавать за ней и материально-правовое действие, то неизбежен вывод, согласно которому достаточно наличия объективной стороны состава правонарушения, чтобы считать возможным привлечение лица к гражданско-правовой ответственности.¹³ Вот почему в нормативных актах, регулирующих отношения, связанные с гражданским правонарушением, правовое значение придается не на­личию вины, а ее отсутствию, рассматриваемому в качестве основания освобождения от ответственности (см. ст.ст. 118 -и 403 Г К РСФСР). При­чем, если бы речь шла только о языково-смысловом значении соответствующих терминов, то применение выражений — «нести ответственность при наличии вины» и «быть освобожденным от ответственности при ее отсутствии» — зависело бы лишь от той или иной редакции словесной формулировки нормативного положения. Между тем использование по­следней из приведенных формул имеет важное юридическое значение, так как она в соответствии с презумпцией виновности более рельефно отграничивает момент, с которого лицо может быть привлечено к; граж­данской ответственности.

Отнесение категории вины в ее негативном понимании к основаниям освобождения от ответственности связано и с процессуально-правовым действием презумпции виновности: распределение обязанности подсказыванию фактов основания исковых требований и фактов, относящихся к возражениям против этих требований, в гражданском процессе таково, что вина не включается в число правопроизводящих фактов, подлежащих доказыванию со стороны истца. Не случайно поэтому именно в процессуальной литературе с достаточной отчетливостью проводятся разграничительные линии между правопроизводящими фактами, образующими в своей совокупности состав гражданского правонарушения (процессуальное основание иска), и фактами, освобождающими правонарушителя от ответственности, к которым относится отсутствие вины в действиях правонарушителя.¹⁴

Отнесение категории вины (в ее негативном аспекте) к основаниям освобождения от ответственности обусловлено, наконец, задачами со­хранения терминологического единства в нормативных актах, так как с учетом особенностей гражданско-правового регулирования имущественных отношений законодатель устанавливает и другие факты, освобож­дающие от ответственности, — факты, которые обычно приводятся в нормативном акте наряду с обстоятельствами, свидетельствующими о невиновности правонарушителя. Так, в перечень обстоятельств, освобождающих грузоотправителя и железную дорогу от ответственности за невыполнение месячного плана грузовых перевозок, включены не только факты, свидетельствующие о невиновности адресатов плана (пп. «а» и «б» ст.ст. 182 и 183 Устава железных дорог), но и обстоятельства иного рода, например действия, являющиеся реализацией льгот, которые пре­доставляются сторонам ввиду специфики их хозяйственного положения (право на восполнение недогруза в очередной плановый период).

Правда, анализ невиновности, рассматриваемой в качестве основа­ния освобождения от ответственности, требует известных уточнений ха­рактера разработки этой общеотраслевой теоретической проблемы нау­кой гражданского права. Заслуживает, в частности, внимания проведе­ние указанного анализа на материале договорной ответственности с точ­ки зрения проблемы объективной невозможности исполнения, указы­вающей на отсутствие вины в действиях правообязанного лица. Эта при­вившаяся в судебной практике категория тождественна понятию «слу­чайное невыполнение обязательства», но, указывая на причину неиспол­нения, она удачнее последнего, хотя ее характеристика и не соответству­ет в полной мере традиционным представлениям о понятии, обозначае­мом этим термином.¹⁵

Однако ни отнесение категории вины (в ее негативном аспекте) к основаниям освобождения от ответственности, ни изменение характе­ра ее научной разработки не могут поколебать значения принципа вины в гражданском праве. В связи с этим надлежит со всей решительностью отграничить развиваемые в настоящей статье положения от концепции причинения. Если сторонники концепции причинения вовсе исключили субъективные элементы из сферы гражданской ответственности, то мы, напротив, подчеркиваем их значение в этой сфере; мы лишь в соответ­ствии со спецификой гражданско-правового регулирования относим эти элементы не к основаниям ответственности, а к основаниям освобожде­ния от нее. А это значит, что в гражданском праве основания освобож­дения от ответственности приобретают несомненно большую значи­мость, нежели одноименная категория в уголовном праве. Стало быть и в учении о гражданском правонарушении ей должно быть придано значение, равное по теоретической и практической ценности со значе­нием состава гражданского правонарушения, что устранит возможные опасения, связанные с ограничением основания гражданской ответ­ственности элементами, имеющими объективный характер.

Вопросы состава гражданского правонарушения — это не отвле­ченная цивилистическая проблема. Вытекающая из решений XX съезда КПСС задача дальнейшего укрепления социалистической законности обусловливает необходимость тщательного изучения различных сторон гражданского правонарушения, причем не только на материале внедоговорного причинения имущественного вреда, но также и на материале договорной ответственности. В этих условиях конструирование состава гражданского правонарушения приобретает значение неотложной проблемы, от разрешения которой в значительной степени зависит успех детализированной разработки вопросов гражданской ответствен­ности применительно к отдельным институтам советского гражданско­го права.

Рекомендована

кафедрой гражданского права                               

Свердловского юридического института

¹ Термин «состав гражданского правонарушения» уже получил признание в ли­тературе (см.: О. С. Иоффе. Ответственность по советскому гражданскому праву. Изд ЛГУ Л 1955; Г. К Матвеев. Вина в советском гражданском праве. Изд. Киевского университета, 1955; К. К. Яичко в. Система обязательств из причинения вреда в советском праве. Сб. «Вопросы гражданского права», под ред. И. Б. Новиц­кого, М., 1957). До указанных работ отдельные условия гражданско-правовой ответ­ственности рассматривались обычно под углом зрения общих проблем теории юри­дических фактов. Поэтому, например, М. М. Агарков объединяет эти условия терми­ном «элементы фактического состава» (см. М. М. Агарков. Обязательства по со­ветскому гражданскому праву. Ученые труды ВИЮН, вып. III, Юриздат, М., 1940,стр. 141).

²В ходе развития гражданско-правового регулирования имущественных отно­шений социалистического общества имущественные санкции выросли в нечто большее и значимое, нежели традиционно понимаемые убытки и неустойка, охватив все меры имущественного воздействия, которые могут быть применимы к субъекту граждан­ского правонарушения (см. по этому вопросу О. Н. Садиков. Имущественные санкции в хозяйственных договорах. «Советское государство и право», 1957, № 4, стр. 51—53).

³ Верное в своей основе положение о том, что «отсутствие состава правонару­шения влечет за собой, как правило, гражданскую безответственность» (Г. К. М а т в е е в, ук. соч., стр. 118), искажено, к сожалению, словами «как правило». При от­сутствии законченного состава правонарушения лицо не может быть привлечено к гражданской ответственности. Отступление от этого вывода — вывода, соответствую­щего задачам строжайшего проведения социалистической законности, возможно лишь, если не учитывать особенностей применения принципа вины в гражданском праве и вслед за Г. К. Матвеевым относить вину к числу общих признаков гражданского правонарушения.

⁴ Несколько иначе, как это будет показано в дальнейшем изложении, должен быть решен вопрос о субъективной стороне гражданского правонарушения.

⁵ В той же мере, в какой необходима разработка понятия правонарушения и его состава в рамках общей теории права, следует признать искусственным кон­струирование «состава юридического факта», предложенное Н. Г. Александровым (см. его Законность и правонарушение в социалистическом обществе. Госюриздат. М., 1955, стр. 174). Не говоря уже о недопустимости использования этого понятия в отношении событий, вряд ли возможно выявить общие признаки (стороны) для правомерных действий и действий неправомерных (правонарушений).

⁶ Г. К. Матвеев. Вина в советском гражданском праве, стр. 23—35.

⁷О. С. Иоффе. Спорные вопросы учения о правоотношениях. Сб. «Очерки по гражданскому праву», изд. ЛГУ, Л., 1957, стр. 53.

⁸О. С. Иоффе. Ответственность по советскому гражданскому праву, стр. 89.

⁹ Рассматривая вопросы субъекта гражданского правонарушения как специ­фическую проблему, не охватываемую в целом теорией гражданской правосубъект­ности, неправильным было бы не видеть значения последней для решения назван­ных вопросов. Общие принципы гражданской правосубъектности распространяют свое действие также и на ту сферу имущественных отношений, которая складывается в связи с неправомерными действиями субъектов гражданского права. Поэтому следует подчеркнуть, что субъект гражданского правонарушения, если таким субъектом являет­ся организация, должен обладать свойствами юридического лица. Однако распро­странение принципов гражданской правосубъектности на категорию субъекта гра­жданского правонарушения требует, со своей стороны, уточнения некоторых из этих принципов. Необходимо, в частности, более широко понимать признак самостоятель­ной имущественной ответственности юридического лица, трактуя его не только как ответственность организации «по своим долгам», но и как признак, характеризующий
эту организацию как субъекта гражданско-правовой ответственности в целом, в том числе и при деликтных правонарушениях.

¹⁰ Относя субъект к элементам состава гражданского правонарушения, нельзя понимать этот тезис упрощенно и квалифицировать социалистические организации и граждан в качестве «условий» гражданской ответственности: условиями ответственно­сти являются не сами организации и граждане, а лишь их определенные правовые' свойства, специфика их правового положения (деликтоспособность, участие в соответ­ствующих правоотношениях и т. д.).

¹¹Вызывает серьезные сомнения выделение Г. К. Матвеевым «противоправного действия» в качестве отдельного признака правонарушения (см. Г. К. Матвеев, ук. соч., стр. 24 и ел.). Для гражданской ответственности важно не само по себе действие лица, а его противоправность. Что же касается характеристики действия как проявления активности субъекта, то она находит выражение в других элемен­тах объективной стороны — причинной связи и объективированном вредоносном ре­зультате.  

¹² Трудно признать удачной попытку В. А. Тархова оспорить существование этой презумпции (см. В. А. Тархов. Обязательства, возникающие из причинения вреда. Учебное пособие для студентов. Саратов, 1957, стр. 29—30). Утверждая, что ст. 403 ГК РСФСР лишь устанавливает распределение обязанностей по доказыванию, автор, к сожалению, закрывает глаза на правовые основания этого распределения. Те критические замечания, которые были высказаны О. С. Иоффе против позиции К. С. Юдельсона, также отрицавшего существование этой презумпции, можно не с меньшим успехом обратить в адрес В. А. Тархова (см. О. С. Иоффе. Ответ­ственность по советскому гражданскому праву, стр. 137—141).

¹³ Концепция, сводящая материально-правовое действие презумпции к тому, что она может быть средством вынесения судебного решения (см. Ю. К. Толстой. Со­держание и гражданско-правовая защита права собственности. Л., 1955, стр. 127), все же не выводит функции юридических предположений из области процессуаль­ного права. На самом же деле способность презумпции быть средством вынесения судебного решения является лишь процессуальным отражением ее материального правового действия, состоящего в том, что в силу презумпции могут наступить опреде­ленные материально-правовые последствия (возникает право собственности, наступает гражданская ответственность и т. д.). Существование презумпции виновности и харак­тер ее материально-правового действия ни в коей мере не противоречит свойствен­ная гражданскому праву презумпция неответственности. «Ведь презумпция винов­ности правонарушителя, — пишет О. С. Иоффе, — вступает в действие лишь после того, как доказан факт нарушения гражданско-правовой обязанности данным конкрет­ным лицом, т. е. после того как оказалась поколебленной презумпция его неответ­ственности» (О. С. Иоффе. Ответственность по советскому гражданскому праву, стр. 138).

¹⁴ См. К. С. Ю д е л ь с о н. Проблема доказывания, в советском гражданском процесcе. М., 1951, стр. 288—289.

¹⁵ В литературе этот термин обычно связывается лишь с предусмотренной в ст.ст. 118—119 ГК РСФСР категорией, отражающей в действительности лишь один из видов объективной невозможности исполнения, характеризуемого тем, что эта невоз­можность наступает при случайной гибели вещественного предмета обязательствен­ного отношения.