ISOCRATIS

ORATIONES

ИСОКРАТ

РЕЧИ

ПЕРЕВОД ПОД РЕДАКЦИЕЙ

К. М. КОЛОБОВОЙ

L К ДЕМОНИКУ *

В речи «К Демонику» подробнейшим образом излагаются правила по­ведения простого гражданина, живущего в государстве с монархическим строем (очевидно, имеется в виду один из городов Кипра). Наставление обращено к некоему Демонику — молодому человеку, с отцом которого автор находился в дружеских отношениях. В речи широко используется наследие дидактического эпоса и гномической поэзии, а также прецепты, оставленные древними мудрецами и философами. Однако изложение от­личается бессистемностью, что в сочетании с некоторой монотонностью Отрицательно сказывается на литературных достоинствах сочинения. О времени речи нет никаких указаний; возможно, она относится к раннему периоду творчества Исократа. Некоторые исследователи (Бласс, Эммин- гер, Дреруп) ставят под сомнение принадлежность этой речи Исократу; однако, как кажется, без достаточных на то оснований.

СОДЕРЖАНИЕ, СОСТАВЛЕННОЕ НЕИЗВЕСТНЫМ ГРАММАТИКОМ¹

Исократ написал много речей, к числу которых относятся наставле­ния ², хотя некоторые пытались утверждать, что они не принадлежат ему, ввиду несовершенства стиля. Естественно, что мы читаем их в первую очег* редь не потому, что они лучше других речей,— ведь и «Панегирик», и многие другие превосходят их,— но потому, что в них разбирается вопрос о нравах. Нравы же необходимо упорядочить прежде речей, подобно том# как земледелец, прежде чем заниматься семенами и растениями, которые он намерен посадить, должен удалить с участка все, что им вредит, напри­мер, сорную траву и тому подобное. Вот почему, поскольку он писал это также и для детей, он вынужден был пользоваться более низким стйлем, так что и наставления вполне могут принадлежать ему. Стоит спросить также, по какой причине мы читаем их именно в таком порядке: сначала наставление к Демонику, затем наставление к Никоклу, а не безразлично в каком порядке, как это делается с другими его речами. Мы думаем, что Исократ хотел быть полезным для всех, однако, считая составление сове­тов , обращенных ко всем, занятием тягостным и назойливым, он пожелал написать их как бы для Демоника и Никокла. На самом же деле посред­ством трех этих наставлений он обращается с увещаниями ко всем людям, подобно тому, как и Гесиод, когда он говорит своему брату: «работай, о Перс безрассудный!» ³,— дает наставления всем людям. Так делает и Исо­

*    Перевод Э. Д. Фролова.

¹   «Содержания» (67tc0£csig), составленные , неизвестным грамматиком к речам Исократа, относятся к позднеримскому времени (IV или V в. н. э.).

²   Имеются в виду речи: «К Демонику», «К Никоклу» и «Никокл или к жителям Кипра».

³   Hes„ Op. et dies, 397 (здесь и дальше перевод В. В. Вересаева).

крат. При этом первой он ставит речь «К Демонику», поскольку сначала он обращается к простым людям, а затем уже, в речи «К Никоклу», учит царствовать. Ведь всякий, достигающий царской власти, сначала бывает простым человеком. Наконец, в речи «К Никоклу или к союзникам» он говорит, как надо простому человеку подчиняться царям. Эти настав­ления относятся к виду совещательных речей, называются же они «на­ставлениями» (rcapatvsasiG) от слова alvoc, что означает «совет», подобно тому как и Гесиод говорит: «Басню (otlvov) теперь (расскажу я) царям» ⁴. Однако они не содержат спора, ибо в них нет того, кто выступал бы с возражениями. Теперь время, как мы сказали ⁵, перейти, наконец, к самому истолкованию речей. Однако, поскольку самому истолкованию необходимо предпослать указания о содержании и цели речей, надо разъяс­нить прежде всего содержание этой речи. Некто Гиппоник, как об этом рассказывают многие, был по происхождению киприотом и состоял в друж­бе с софистом Исократом. Гиппоник умер, оставив сына по имени Демо- ник. Исократ, видя, что последний еще ребенок и нуждается в заботливом воспитании, пишет ему ряд наставлений, желая научить его, как надо жить, и таким образом как бы донести и до сына ту любовь, которую он питал к его отцу, как он и говорит об этом во вступлении, в самом начале речи. Итак, Исократ обращается к нему с советами, изложив их в письме, ибо он не мог оставить Афины из-за своих учеников. Некоторые даже пытаются называть эту.речь «Письмом к Демонику». Таково видимое содержание речи. Однако мы сказали уже выше, что Исократ хочет сде­лать общеполезными свои наставления, дав совет, как надо жить просто­му человеку. Он это делает здесь на примере Демоника, а для советов, как надо царствовать, использует в качестве предлога обращение к Никок­лу. Избегая быть назойливым, Исократ незаметно подчиняет речи собст­венной цели. Он начинает с религии, затем говорит об отношении к ро­дителям, друзьям, дому, отечеству, касается вопросов физического и духовного развития человека. Наконец, надо обратиться и ко «вступле­нию» (TCpoot(xtov) — от слова -о!(лос, т. е. «дорога». Гесиод говорит: «вы­сока и длинна к ней дорога (оцаос)»⁶. Дорога же, по которой движется речь,— это борьба мнений и защита своего дела.

; / (1) Во многом, Демоник, мы можем обнаружить, как сильно отличаются друг от друга настроения порядочных людей и помыслы дурных, но наи­большее различие между ними проявляется в общениях с другими: одни чтут друзей, только когда они присутствуют, другие же любят их и тогда, когда они находятся далеко. Привязанности дурных разрушает корот­кое время, тогда как дружбу порядочных не могла бы стереть и целая вечность. (2) Так вот, считая, что стремящимся к славе и претендующим на то, чтобы называться воспитанными людьми, пристало быть подра­жателями порядочных, а не дурных, я отправил тебе в качестве дара вот эту речь — как свидетельство любви к вам, как знак привязанности к Гиппонику, ибо детям надлежит наследовать как имущество, так и друже­ские отношения своих отцов. (3) К тому же я вижу, что и судьба нам со­действует, и настоящий момент благоприятствует: ибо ты стремишься получить образование, а я берусь воспитывать других; к тому же тебе сей­час самое время заняться философией ⁷, а я обучаю тех, кто ею занимает­

⁴   Ibid., 202.

⁶ Ссылка на несохранившуюся часть древнего комментария.

⁶   Ibid., 290.

⁷   Термины cpiAoaocpta, cpiXoaocpeTv употребляются Исократом по-разному: или в самом общем смысле для обозначения глубокого рассмотрения какого-либо пред­мета (ср. IV, 6: axoTtstv ха! фьХософгТи toutov то^ Хо-уоу); или, как здесь, для обозна­чения занятий науками вообще, причем под этим понимается главным образом мораль­ное и политическое воспитание, соединенное с риторическим образованием, иными

ся. Конечно, люди, которые составляют речи, обращенные с увещаниями к собственным друзьям, предпринимают хорошее дело, однако они зани­маются еще не самым главным в философии. (4) Напротив, все, кто обу­чает молодых людей не приемам, благодаря которым они смогут вырабо­тать мастерство в речах, а способу приобрести репутацию людей порядоч­ных по своему нравственному облику,— эти приносят слушателям нес­равненно большую пользу, чем первые: те призывают только к занятию красноречием, эти же исправляют их характер.

(5)     Вот почему мы занялись не изысканием призывов, а записью на­ставлений, намереваясь посоветовать тебе, к чему следует стремиться мо­лодым людям, от каких дел воздерживаться, с какими людьми общаться и как вообще устроить свою жизнь. Ведь только те, кто прошел свой жиз­ненный путь таким образом,-^ только они и смогли по-настоящему до­стичь добродетели — достояния, величественнее и прочнее которого нет ничего на свете. (6) Ведь красоту или время стирает, или болезнь иссу­шает; богатство служит скорее низости, чем благородству, предоставляя возможность быть нерадивым и призывая юношей к удовольствиям; сила также всегда приносила пользу вместе с разумом, тогда как без него она скорее вредила тем, кто ею обладал: тела упражняющихся она украшала, но зато мешала заботе о душе. (7) Обладание же добродетелью, когда она развивается закономерно, вместе с духовными силами,— единственное, что не покидает человека даже в старости. Оно лучше богатства и полез­нее знатности, ибо оно делает возможным то, что невозможно для других, и дает силы на перенесение того, что внушает страх массе людей, с пори­цанием заставляет относиться к бездействию и с похвалою — к труду.

(8)    В этом легко убедиться на примере подвигов Геракла и трудов Тезея, на чьи дела нравственная доблесть наложила такой отпечаток доброй славы, что никакое время не сможет привести к забвению содеянного ими.

(9) Впрочем, если ты вспомнишь о нравственных правилах своего отца, то ты тоже будешь иметь близкий и прекрасный пример того, о чем я го­ворю тебе. Ведь твой отец провел жизнь не пренебрегая добродетелью и не предаваясь беспечности; нет, он тело свое закалял трудами, душою же от­важно противостоял опасности. К богатству он не пылал чрезмерной лю­бовью, но вкушал от имеющихся благ как человек, которому все равно суждено^умереть, заботился же о своем достоянии, как если бы рассчиты­вал на бессмертие. (10) Он отнюдь не придерживался низменных правил в своей жизни: умел ценить красоту, был щедрым и общительным с друзья­ми. При этом тех, кто радел о его интересах, он ценил больше, чем кров­ных родственников, ибо он считал, что в делах дружбы природные сим­патии гораздо важнее, чем закон, характер — чем происхождение, сво­бодный выбор — чем принуждение. (И) Нам нехватило бы никакого вре­мени, если бы мы стали перечислять все его поступки. Подробное описа­ние их мы дадим как-нибудь в другой раз ⁸, а пока мы представили в об­щих чертах характер Гиппоника, который ты должен взять за образец в

словами то, что составляет предмет практического воспитания (rcGuSsta), ставящего целью дать «хорошо воспитанного (7cercat$so|Ji(bo<;) человека» (ср. II, 35; V, 29; XII, 209; XV, 247, 292); наконец, поскольку в этом воспитании риторическое образование играет первостепенную роль, слова 91X0009(a, cpiXo^ocpsTv могут означать просто серьез­ное занятие красноречием, его изучение или преподавание (этот случай наиболее част, ср. II, 51; Ш, 1, 9; IV, 10; V, 84; IX, 8; XV, 41, 48, 50 и др.). Употребление этих слов у Исократа отражает его полемику как с представителями «высокой науки» (натурфилософы, старшие софисты, шкода Сократа), так и с современными ему софи­стами — преподавателями риторики (см. в особенности XV, 265 слл. и речь «Против софистов»).

⁸       Намерение Исократа дать жизнеописание Гиппоника осталось невыполненным.

своей жизни, положив для себя законом его образ поведения, став подра­жателем и ревнителем отцовской добродетели. Ведь будет стыдно, если в противоположность художникам, которые стремятся воспроизвести прек­расный облик живых существ, дети не станут подражать хорошим роди­телям. (12) Знай, что никому из атлетов не следует так готовиться к встрече с противниками, как надлежит тебе заботиться о том, чтобы в поступ­ках своих оказаться достойным соперником своего отца. Однако невоз­можно проникнуться такого рода мыслями тому, кто не наслушался множества полезных советов. Ведь от природы устроено так, что тела разви­ваются соответствующими возрасту трудами, души же серьезными реча­ми. Вот почему я постараюсь кратко показать тебе, благодаря каким по­ступкам ты сможешь, по моему мнению, более всего успеть в добродетели и приобрести добрую славу у всех людей.

(13)      Прежде всего будь благочестивым во всем, что касается богов, не только совершая жертвоприношения, но и соблюдая клятвы, ибо одно есть признак материального достатка, другое же — свидетельство духов­ито благородства. Почитай божество всегда, особенно же вместе со всеми гражданами: таким образом люди увидят, что ты и богам приносишь жерт­вы и законы соблюдаешь. (14) Будь по отношению к родителям таким, какими ты хотел бы видеть по отношению к себе собственных детей. За­нимайся не теми физическими упражнениями, которые развивают силу, а теми, которые способствуют здоровью. Желаемого результата ты достиг­нешь, если будешь прекращать занятия, оставаясь в состоянии еще за­ниматься. (15) Ни смеха не терпи неумеренного, ни слова не одобряй ска­занного дерзко: одно — глупо, другое же—- безрассудно. Что делать по­стыдно, то, считай, и говорить нехорошо. Приучайся быть не угрюмым, а сосредоточенным, ибо угрюмость создаст тебе репутацию надменного человека, сосредоточенность же — рассудительного. Верь, что более все­го тебе к лицу — стыдливость, справедливость и скромность, ибо считает­ся, что все это украшает нравственный облик молодого человека. (16) Ни­когда не надейся остаться незамеченным, совершив какой-либо постыд­ный поступок. Ведь даже если ты укроешься от других, сам ты все равно будешь сознавать это за собою. Страшись богов, почитай родителей, со­вестись друзей, повинуйся законам. Ищи удовольствий, согласных с доб­рым именем, ибо наслаждение, сообразное с понятием о прекрасном,— самое лучшее, не сообразное же — самое худшее. (17) Остерегайся клеве­ты, даже если она лжива, ибо большинство людей истины не знает, в своих суждениях же следует за молвой. Во всех своих поступках руководствуй­ся тем соображением, что они не укроются ни от кого. Ведь если даже ты утаишь их в настоящее время, все равно они вскроются позднее. Более всего будешь пользоваться уважением, если будет видно, что ты не де­лаешь того, что сам стал бы порицать в других. (18) Если будешь любоз­нательным, будешь много знать. Что знаешь, то сохраняй упражнением, а чему не научился, то стремись присоединить к своим знаниям, ибо так же стыдно не поучиться, слушая полезную речь, как не принять от друзей какой-либо подарок. Используй досуг в своей жизни на прилеж­ное слушание речей. Ведь так тебе с легкостью удастся узнать то, чего другие достигли с трудом. (19) Верь, что множество выслушанных настав­лений полезнее множества денег. Деньги быстро иссякают, тогда как наставления остаются на всю жизнь, ибо мудрость — единственное из всех достояний, которое бессмертно. Не колеблись совершить большое путешествие ради тех, кто обещает научить чему-либо полезному. Ведь стыдно будет, если в противоположность купцам, которые пересекают столь обширные моря, чтобы увеличить своё состояние, молодые люди не решатся на сухопутные путешествия, чтобы обогатить свой разум.

(20) Будь по характеру приветливым, в речах — любезным. Приветливость проявляется в радушном обращении со встречными, любезность — в дру­жеской беседе с ними. Будь обходительным со всеми, близкие же отноше­ния устанавливай с лучшими. Так ты не навлечешь на себя вражду одних и завяжешь дружбу о другими. Не веди бесед ни слишком частых с одни ми и теми, ни слишком продолжительных об одном и том же, ибо пресы- щение бывает во всем. (21) Упражняй себя добровольными трудами, чтобы при случае быть в состоянии переносить и вынужденные. Чему постыдно покоряться душою, во всем этом вырабатывай твердость характера — в стремлении к прибыли, в проявлениях гнева, в наслаждении, в печали. Ты добьешься этого, если прибылью будешь считать то, что принесет тебе доброе имя, а не то, что создаст тебе богатство; если в гневе ты будешь от­носиться к провинившимся так же, как ты хотел бы, чтобы и другие отно­сились к тебе в подобном случае; если среди наслаждений ты будешь пом нить, что постыдно человеку, умеющему властвовать над рабами, быть ра б ом своих удовольствий; если в трудных обстоятельствах ты вспомнишь о неудачах других и напомнишь себе, что ты тоже смертный. (22) Дове­ренный секрет сохраняй еще больше, чем доверенные деньги: порядочные люди должны вести .себя так, чтобы их поведение являлось лучшей пору ­кой, чем клятва. Знай, что дурным надлежит не доверять в такой же сте­пени, как честным — доверять. О своих тайнах не рассказывай никому, разве что твои собеседники будут заинтересованы в сохранении тайны не меньше, чем ты сам. (23) На клятву решайся лишь в двух случаях: или себя освобождая от позорного обвинения, или друзей спасая от великой опасности. По поводу же денег не призывай в свидетели никого из богов, даже в подтверждение правды, ибо одним ты покажешься клятвопреступ­ником, другим же — корыстолюбцем.

(24)      Никого не делай своим другом, прежде чем не выяснишь, какие отношения у него были с прежними друзьями, ибо ты должен ожидать, что он и по отношению к тебе окажется таким, каким был по отношению к ним. Дружбу завязывай неторопливо, но, раз став чьим-либо другом, старайся остаться им, ибо одинаково зазорно и не иметь друзей вовсе, и часто менять своих товарищей. Не испытывай своих друзей с ущербом для них, но и не оставляй своих товарищей неиспытанными. Ты достигнешь этого, если, не нуждаясь, притворишься нуждающимся. (25) О том, что можно рассказать, сообщай, как о тайне: просчитавшись, ты не получишь никакого вреда; если же твои расчеты оправдаются, ты лучше узнаешь их характер. Проверяй друзей во время жизненных неудач и в совместных опасностях, ибо золото мы испытываем в огне, друзей же распознаем в несчастьях. Лучшие отношения с друзьями у тебя будут в том случае, если ты не станешь дожидаться просьб с их стороны, а сам по собствен- ному побуждению будешь приходить к ним на помощь в нужный момент.

(26)         Считай одинаково постыдным уступать врагам в причинении зла и отставать от друзей в добрых делах. Из товарищей своих почитай не толь­ко тех, кто сокрушается по поводу твоих бед, но и тех, кто не завидует твоим удачам. Ведь многие сочувствуют своим друзьям в их несчастье, в счастье же — завидуют. Вспоминай об отсутствующих друзьях перед присутствующими, чтобы было видно, что ты и ими не пренебрегаешь, когда их нет. (27) В одежде своей стремись к красоте, а не к щегольству. Человеку со вкусом присуще великолепие, щеголю же — фатовство. Вы­соко цени не чрезмерное приобретение имущества, а надлежащее исполь­зование его. Презирай тех, кто ревностно стремится к богатству, не умея пользоваться уже имеющимся состоянием. С такими людьми случается примерно то же самое, как если. бы кто-нибудь приобрел прекрасного коня, не умея хорошо ездить верхом. (28) Старайся относиться к богатст-

ву как к ценности и собственности: ценностью оно является для тех, кто умеет им пользоваться, собственностью же — для тех, кто способен приоб­ретать. Дорожи имеющимся состоянием по двум причинам: чтобы быть в состоянии выплатить большой штраф или помочь в беде хорошему другу. Во всем остальном не питай к нему чрезмерной любви, но относись сдер­жанно. (29) Будь доволен тем, что есть, однако стремись к лучшему. Ни­кого не попрекай неудачей, ибо судьба распоряжается всеми, и будущее не известно. Делай добро хорошим людям, ибо сущий клад — призна­тельность порядочного человека. Делая же добро плохим, испытаешь то же, что случается с людьми, кормящими чужих собак: те все равно лают на людей, дающих им пищу, как на чужих; точно так же негодяи благо­детелям своим причиняют обиды все равно, что врагам. (30) К льстецам относись с такой же ненавистью, как к обманщикам: и те и другие, когда им верят, причиняют поверившим зло. Если будешь признавать друзьями лишь тех, кто согласен угождать самому дурному, не будет у тебя в жизни друга, который рискнул бы навлечь на себя ненависть, лишь бы только обратить тебя к лучшему. С теми, кто общается с тобой, будь обходитель­ным, а не надменным. Ведь спесивость тех, кто преисполнен презрения»; с трудом смогут выносить даже рабы, характер же лдодей обходительных одинаково приятен всем. (31) Обходительным же ты станешь, если не бу­дешь ни сварливым, ни привередливым, ни упрямым спорщиком; если на гнев близких тебе людей не будешь отвечать сурово, даже если они гне­ваются несправедливо, а наоборот, будешь уступать им, когда они в за­пальчивости, обращаясь с упреками лишь тогда, когда_; они перестанут сердиться; если во время веселья не будешь напускать на себя серьезный вид, а в серьезных делах не станешь предаваться шуткам, ибо неуместное поведение всегда неприятно; если любезность не будешь оказывать с не­любезным видом, как это случается с большинством людей, когда они ока­зывают услуги друзьям, но делают это заведомо неохотно; если не будешь ни приставать с порицаниями* поскольку это неприятно, ни донимать уп­реками, поскольку это раздражает. (32) Пьяных сборищ остерегайся бо­лее всего; если же когда-нибудь тебе случится присутствовать на таком собрании, встань и уйди, не дожидаясь опьянения. Ведь когда рассудок затуманится вином, с ним случается то же самое, что с колесницами, по­терявшими возничих: как те несутся в беспорядке, лишившись людей, которые ими управляли, так и душа часто сбивается с правильного пути, когда рассудок помутится. Стремись к бессмертию величием своей души; не забывай, однако, о смертных делах, надлежащим образом используя имеющиеся блага. (33) Будь уверен, что воспитание является тем большим благом по сравнению с невоспитанностью, что в отличие От других поро­ков, которым все могут предаваться с выгодою для себя, этот один всегда таит в себе наказание для тех, кому он присущ. Ибо часто, задев кого- нибудь словами, люди расплачивались за это делами. С кем хочешь подру­житься, о тех отзывайся с похвалою перед людьми, которые могут передать о твоих словах. Ведь похвала — начало дружбы, поношение же — вражды.

(34)     Принимая решение, суди о будущем на примере прошедшего, ибо неизвестное быстрее всего распознается по известному. Обдумывай реше­ния медленно, приводи их в исполнение быстро. Знай, что самое лучшее —~ это от богов удостоиться удачи, а самим обладать рассудительностью. О чем стыдишься сказать откровенно, но хочешь посоветоваться с друзьями, об этом говори, как будто о делах постороннего человека: так ты и мнение друзей узнаешь, и себя не выдашь. (35) Если намерен посоветоваться с кем-нибудь по поводу своих дел, посмотри сначала, как этот человек уп­равился с собственными, ибо всякий, кто плохо позаботился о своих де-

лах, никогда не придумает ничего хорошего для других. Более всего ты будешь побужден хорошо обдумывать свои решения, если посмотришь на несчастья, проистекающие от необдуманности. Ведь и о здоровье мы бо­лее всего начинаем заботиться тогда, когда вспомним о неприятностях, проистекающих от болезней. (36) Подражай нравам царей и следуй их по­ступкам: так ты создашь себе репутацию сторонника и ревнителя царской власти. В результате ты приобретешь большее уважение народа и более прочную благосклонность царей. Повинуйся царским законам, однако самым сильным законом считай царскую волю. Ведь точно так же, как гражданин демократического государства должен относиться с почтением к народной массе, так и живущий при монархии должен почитать царя. (37) Будучи поставлен на какую-нибудь должность, не привлекай к уп­равлению дурных людей: за все, в чем они рр©винятся, ответственность возложат на тебя. С общественных постой узсоди. не обогатившись, а про­славившись. Ведь похвала, заслуженная у народа, лучше богатства. Не выступай ни в поддержку, ни в защиту никакого дурного дела, иначе соч­тут, что ты сам тоже занимаешься такими же делами, какие совершают те, кому ты станешь помогать. (38) Развивай в себе способности добиться большего, живи же, довольствуясь равным, чтобы считали, что ты стре­мишься к справедливости не из-8а собственной слабости, а в силу прису­щей тебе порядочности. Предпочитай честную бедность нечестно нажитым деньгам. Ведь справедливость много лучше богатства: одно приносит че­ловеку пользу только при жизни, другое же создает славу и после смерти. Деньги могут доставаться и негодяям, тогда как справедливость никак не может быть достоянием дурных. (39) Не завидуй тем, кто добивается вы­годы нечестным путем; напротив, почитай таких, кто терпит ущерб, оста­ваясь верным справедливости. Ведь люди справедливые, если даже ни в чем другом и не добиваются большего по сравнению с нечестными, то все-таки превосходят их надеждами на будущее вознаграждение за свою добропорядочность. (40) Заботься обо всем необходимом в жизни, но бо­лее всего развивай свой разум. Великое в малом — вот что такое хороший ум в теле человека. Приучай тело к труду, а душу — к размышлениям, чтобы с помощью одного быть в состоянии совершить намеченное, посред­ством же другого уметь предвидеть полезное. (41) О чем бы тебе ни пред­стояло говорить, сначала обдумай это в душе. Ведь у многих язык опере­жает мысль. Вступай в разговор только в двух случаях: когда речь идет

о  предмете, тебе хорошо знакомом, или когда вынуждает говорить необ­ходимость. Только в этих случаях речь предпочтительнее молчания, во всем остальном всегда лучше молчать, чем говорить.

(42)     Держись того мнения, что ничто человеческое не прочно: так ты не будешь ни удачам слишком радоваться, ни в несчастьях слишком пе­чалиться. Радуйся выпадающему счастью, в меру огорчайся по поводу случающихся бед, но ни в том, ни в другом случае не проявляй своих чувств перед другими, ибо нелепо — имущество прятать в домах, мысли же свои держать нараспашку. (43) Более остерегайся порицания, чем опасности, ибо для дурных должно быть страшно расстаться с жизнью, а для порядочных — жить в бесславии. Старайся по возможности огра­дить, свою жизнь от всякого риска, однако, если когда-нибудь тебе слу­чится подвергнуться опасности, не ищи спасения на войне в ущерб доброй славе и хорошему имени. Ведь судьба всех осудила на смерть, однако лишь достойным людям природа предоставила право умереть с честью.

(44)      И не удивляйся, если многое из сказанного мною не подходит сейчас для твоего возраста. Ведь от меня это тоже не укрылось, однако я предпочел все же одновременно дать тебе совет относительно нынешней жизни и оставить наставление на будущее. Ведь возможность употребить

все это ты найдешь легко, а вот доброжелательного советчика обрести бу­дет трудно. Поэтому, чтобы ты не искал в будущем советов у другого, но черпал их отсюда, как из сокровищницы, я решил, что не следует пропу­скать ни одного наставления, которое я могу тебе дать.

(45)     Я буду очень признателен богам, если не ошибусь во мнении, ко­торое у меня сложилось о тебе. Ведь мы легко можем убедиться, что люди в большинстве своем как в пище скорее радуются приятному, чем полез­ному, так и в дружбе чаще сближаются с соучастниками своих прегреше­ний, нежели с теми, кто наставляет их на путь истины. Напротив, ты, как я полагаю, придерживаешься противоположных взглядов. Я заклю­чаю об этом по твоему прилежанию во время предшествующего обучения. Ведь тот, кто предписывает себе всегда поступать наилучшим образом, тот, естественно, и среди других людей будет» почитать таких, которые призывают к добродетели. (46) Более всего ты проникнешься стремлением к прекрасным делам, если убедишься, что и удовольствия настоящие мы получаем в сущности лишь от них. Ведь при легкомысленном и распущен­ном образе жизни сразу же за удовольствиям^ следуют разочарования, тогда как ревностное стремление к добродетели и к скромности в жизни всегда приносит с собой наслаждение чистое и постоянное. (47) В первом случае насладившись сначала, затем испытывают разочарования; здесь же после огорчений мы получаем удовольствия. Между тем во всех делах мы не так вспоминаем о начале, как ощущаем конец. Ибо большую часть своих поступков в жизни мы совершаем не из-за самих этих дел, но ради возможного результата. (48) Заметь также, что негодным людям позво­лено поступать как угодно, ибо они с самого начала делают это своим жизненным правилом. Напротив, людям достойным нельзя не заботиться о добродетели: иначе они навлекут на себя со всех сторон упреки. Ведь всем внушают ненависть не столько те, кто совершает прегрешения, сколь­ко те, кто претендует на высокие моральные качества, а на самом деле ничем не отличается от самых заурядных людей. И это естественно.

(49)   Ведь если мы презираем тех, кто обманывает только словом, то уж, ко­нечно, мы назовем негодными таких, у которых вся жизнь — сплошное надувательство. Мы имеем все основания считать, что такие люди не толь­ко поступают предосудительно по отношению к себе самим, но и обманы­вают судьбу. Ведь она предоставила им богатство, почет, друзей, а они оказались недостойными дарованного им счастья. (50) Если только поз­волено смертному истолковать волю богов, то я думаю, что и они тоже показали, в особенности на примере ближайших им людей, как они от­носятся к дурным и как — к хорошим. Так, Зевс, произведя на свет Герак­ла и Тантала, согласно мифам, в правдивость которых верят все, одного из них за его доблесть сделал бессмертным, другого же за его злодейство покарал величайшими карами. (51) Помня об этих примерах, ты должен стремиться к нравственному совершенству и не только быть верным моим наставлениям, но и изучать лучшие творения поэтов и читать, если есть какие-либо полезные высказывания у других софистов. (52) Мы видим, как пчела садится на все цветы и с каждогб из них собирает самое лучшее; точно так же всякий, кто хочет стать воспитанным человеком, не должен оставлять неиспробованным буквально ничего, но отовсюду обязан добы­вать для себя полезное. Ибо даже при таком старании человек лишь с тру­дом может одолеть свои природные недостатки.

II.     К НИКОКЛУ*

Речь «К Никоклу» — такой же образец наставления, как и речь «К Де­монику». Однако на этот раз автор обращается с советами не к частному лицу, а к правителю (Никокл был царем города Саламина на Кипре). Как и первая речь, это сочинение служит важным источником для изуче­ния политических, этических и философских взглядов Исократа. Речь написана, по-видимому, вскоре после прихода Никокла к власти (374/ /373 г. до н. э.).

СОДЕРЖАНИЕ РЕЧИ «К НИКОКЛУ О ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ», СОСТАВЛЕННОЕ НЕИЗВЕСТНЫМ ГРАММАТИКОМ

Мы уже прежде сказали о причине, по которой мы придерживаемся такого порядка чтения *, видимое же содержание речи таково. Никокл, сын Эвагора, выводивший свой род от Тевкра и Теламона, как с божьей по­мощью мы узнаем об этом из самого «Эвагора»², стал царем Саламина, од­ного Города нк Кипре, который теперь называется городом Константина ³ и является столицей Кипра. Исократ обращается к нему с наставлениями, как надо правильно царствовать. Гермипп в книге «Об Исократе» ⁴ ут­верждает, ссылаясь на некоего Эвандра, нападавшего на софистов ^б, что сам Исократ получил от Никокла 20 талантов и за это послал ему эту речь после смерти Эвагора, как бы желая и Никоклу тоже быть полезным пос­ле смерти его отца.

(1) Люди, Никокл, имеющие обыкновение привозить вам, царям., одеж­ду, изделия из меди или золота или какие-либо другие вещи такого же рода, которых у них самих недостаточно, а у вас в избытке, явно зани­маются, как мне представляется, не подношением даров, а торговлей, причем они продают свои подарки гораздо искуснее, чем обычные лавоч­ники — товары. (2) Я подумал поэтому, что самым лучшим подарком, самым полезным и наиболее подходящим: для меня — поднести, а для тебя— принять, было бы, если бы я смог указать тебе, к каким делам ты должен стремиться и от каких воздерживаться, чтобы лучше всего управлять и своим городом, и всем царством. В самом деле, на простых людей может оказывать благотворное влияние множество обстоятельств: во-первых, невозможность проводить свои дни в роскоши и необходимость ежедневно заботиться о средствах к жизни; (3) затем различные законы, в соответст­вии с которыми они живут в своих государствах, а также свобода речи и возможность открыто: друзьям — порицать, а врагам —■ нападать на ошибки других; кроме этого, некоторые из древних поэтов также оставили наставления, как надо шить ⁶, так что благодаря всему этому простые люди, естественно, располагают возможностями для своего совершенств вования. (4) У тиранов же ничего подобного нет: люди* о чьем воспитании следовало бы заботиться больше всего, как только придут к власти, ока­зываются навсегда лишенными каких бы то ни было наставлений. Ведь

*    Перевод Э. Д. Фролова.

¹   См. «Содержание», составленное этим же автором к nepfiot речи («К Демонику»).

²   См. Исократ, IX («Эвагор»), 12—18.

³   Разрушенный землетрясениями в первой полощзае IV ,в. н. #. Саламин был за­тем заново отстроен при Констанции II (337—361 H получил новое имя—Кон­станция (KcovaxavTia). Это название передано в тексте оййса^елЬно: rijs i/oi/ Kovoxav- Ttvoo xaXoD{X£V7)<; (sc. tegXsox;).

⁴   Гермипп из Смирны — писатель эллинистического,времени (ок, 200 г. до н. э.). Составленные им жизнеописания замечательных людей древности, в том числе и сочи­нение «Об Исократе», до нас не дошли.

⁵   Кто был этот Эвандр, нам неизвестно.

⁶  Имеются в виду поэты-гномики (ср. § 44 и прим.), а также Гомер и Гесиод.

большинство людей не имеет к ним доступа, а те, кто общается с ними, стремятся во всем им угодить. И вот, становясь обладателями огромных богатств и неограниченной власти, они пользуются этими возможностями так нехорошо, что многие начинают сомневаться по поводу того, чья жизнь заслуживает предпочтения: людей простых, но порядочных, или тиранов. (5) Действительно, когда люди смотрят на почести, богатства, могущество, то все считают обладателей единоличной власти чуть ли не равными богам; когда же они подумают о страхе и опасностях и, переби­рая прошлое, увидят, что одни тираны были убиты теми, от кого менее всего этого можно было ожидать, другие сами были вынуждены причи­нять зло близким, а третьих постигли оба эти несчастья, тогда все начи­нают думать, что лучше самое скромное существование, чем власть над всей Азией, если она сопряжена с такими невзгодами. (6) Причиной та­кого несоответствия и путаницы во взглядах является то, что царскую власть, как и жречество, считают делом, доступным для любого человека, а между тем из всех человеческих занятий это — самое сложное, требую­щее наибольшей предусмотрительности.

Советовать по каждому отдельному поводу, как лучше всего можно было бы управиться с тем или иным делом, чтобы и успех обеспечить, и неудачи избежать,— это обязанность тех, кто будет всегда находиться ря­дом с тобой; я же постараюсь рассказать тебе о принципах поведения в целом, о том, что следует иметь в виду и чем надо заниматься. (7) Конечно, будет ли этот труд, предназначенный в подарок тебе, по свершении своем достоин поставленной задачи — об этом трудно судить с самого начала. Ведь многие стихотворные произведения, равно как и сочинения в прозе, будучи еще в замыслах составителей, подавали большие надежды, закон­ченные же и показанные публике не оправдывали ожиданий. (8) Как бы там ни было, само это начинание прекрасно: исследовать то, что было упу­щено другими, и дать надлежащие установления для монархического правления. Действительно, тот, кто -занимается воспитанием простых лю­дей, приносит пользу только им одним, тогда как человек, сумеющий об­ратить к добродетели властителей народа, окажет услугу и тем, и другим — и повелителям, и их подданным: для одних он сделает более безопас­ным их правление, для других—более мягкими государственные порядки.

(9)     Итак, сначала надо выяснить, что составляет долг людей, обладаю­щих царской властью. Ведь если мы в целом сумеем правильно схватить существо этого дела, то, опираясь на это, мы лучше сможем рассуждать и о частностях. Все, конечно, согласятся с тем, что цари обязаны избав­лять свое государство от несчастий, охранять его благополучие и доби­ваться того, чтобы оно из малого стало великим, ибо все прочие дела, происходящие каждодневно, следует выполнять ради этой цели. (10) При этом совершенно ясно, что людям, претендующим на такое могущество и преследующим столь великие цели, не следует быть беспечными й неради­выми; они должны всячески заботиться о том, чтобы превзойти своим ра­зумом других, ибо известно, что успех правления царей зависит от того, сколь совершенен будет их разум. (И) Поэтому никому из атлетов не нуж- . но так развивать свое тело, как царям — свою душу. Ведь вообще на всех празднествах не устанавливается даже части тех наград, за которые вы боретесь каждый день. Помня об этом, ты должен приложить все усилия к тому, чтобы настолько же отличаться от прочих людей добродетелью, насколько ты превосходишь их своим положением. (12) Не думай, что усер­дие полезно лишь в прочих делах, а для морального и умственного совер­шенствования оно не имеет никакой силы. Не осуждай человечество на такое несчастье: не думай, что в то время как для животных мы нашли различные средства, с помощью которых можно укротить и улучшить их

нрав, самим себе мы ничем не сможем помочь в достижении добродетели. Наоборот, проникнись убеждением, что и воспитание и усердие в огром­ной степени могут помочь совершенствованию нашей природы. (13) Сбли­жайся с людьми самыми разумными из твоего окружения, приглашай таких же со стороны, кого только сможешь. Знай, что тебе не должен остаться неизвестным ни один из знаменитых поэтов или софистов; будь слушате­лем одних, учеником других, готовь себя к тому, чтобы стать судьей ме­нее знающих и соперником более сведущих. Посредством такой подготов­ки ты скорее всего станешь таким, каким, по нашему мнению, должен быть всякий, кто намерен царствовать правильно и управлять государ­ством как следует. (14) Более же всего ты поощришь себя к этому, если проникнешься убеждением, что скверно, когда худшие правят лучшими, а неразумные распоряжаются умными. Ведь чем сильнее ты будешь пре­зирать чужую глупость, тем больше будешь развивать собственный ра­зум.

(15) Итак, тем, кто намерен достигнуть надлежащей цели, следует на­чинать с этого, но, кроме того, они должны относиться благожелательно к людям и любить свой город. Ведь невозможно как следует управлять ни лошадьми, ни собаками, ни людьми, ни кем-либо другим, если не отно­ситься с любовью к тому, кого приходится опекать. Заботься о народе и ставь выше всего, чтобы твое правление было ему угодно. (16) Знай, что из всех форм правления — и олигархических, и всяких иных,— те доль­ше других сохраняются, которые лучше всего заботятся о народе. Ты сможешь отлично управлять народом, если не будешь позволять бесчин­ствовать толпе и не станешь спускать бесчинства над нею другим, если, напротив того, будешь следить, чтобы лучшие жили в почете, а прочие ни в чем не терпели обиды. Это первый и самый важный принцип хорошего правления. (17) Из установлений и обычаев отменяй или изменяй такие, которые существуют без всякой пользы. Всеми силами старайся изыскать лучшие установления; в противном случае заимствуй то, что есть правиль­ного у других. Ищи для своего государства законы в целом справедливые и полезные, согласные между собой, такие, при которых у граждан воз­никает менее всего споров, а их разрешение становится наиболее быстрым, ибо именно такие качества и должны быть присущи хорошим установле­ниям. (18) Старайся сделать для своих граждан труд прибыльным, а тяж­бы — убыточными, с тем чтобы этих последних они избегали, а к труду относились с большим рвением. Выноси решения по поводу их споров меж­ду собой нелицеприятные и не противоречащие друг другу; всегда суди одинаково об одном и том же, ибо прилично и полезно, чтобы мнение ца­рей о справедливости оставалось неизменным так же, как хорошо установ­ленные законы. (19) Управляй городом так же, как отцовским хозяйст­вом: с блеском и царственной пышностью при возведении сооружений, со строгостью при взимании налогов, чтобы одновременно и имя свое про­славить, и средствами располагать достаточными. Великолепие проявляй не в каких-либо дорогостоящих и преходящих затеях, а в том, о чем уже было сказано, равно как в красивых приобретениях и в благодеяниях друзьям, ибо такого рода издержки и тебе самому будут полезны и потом­кам останутся более ценным достоянием, чем потраченные при этом деньги.

(20) Во всем, что касается богов, поступай так, как указали предки; учти, однако, что лучшим приношением и величайшим служением богам будет, если ты выкажешь себя наиболее достойным и справедливым че­ловеком, ибо можно ожидать, что именно такие люди, а не те, кто прино­сит ^множество жертв, заслужат у богов какой-либо милости. Назначай на почетные должности самых близких тебе людей, истинным же доверием почитай самых преданных. (21) Наиболее надежной охраной для себя

считай доблесть друзей, преданность граждан и собственный разум. С их помощью скорее всего можно и приобрести тираническую власть, и удер­жать ее. Заботься о личном имуществе граждан; имей в виду, что все их траты расточают, а все их приобретения увеличивают твое собственное со­стояние. Ведь все, что принадлежит населению города, составляет соб­ственность того, кто правильно в нем царствует. (22) Всегда старайся по­казать, что ты более всего ценишь правду, чтобы твои слова внушали больше доверия, чем клятвы других. Для всех чужеземцев сделай свой город надежным пристанищем и справедливым участником деловых со­глашений, более же всего цени из приезжающих не тех, кто везет тебе дары, а тех, кто сам хочет удостоиться их от тебя, ибо почитая таких людей, ты больше прославишься и среди других. (23) Искорени всякий страх из умов граждан и не стремись к тому, чтобы были объяты ужасом те, кто ни в чем не виновен. Ведь как ты других сумеешь расположить к себе, так ты и сам будешь относиться к ним. Не делай ничего в гневе, однако делай вид, что ты раздражен, когда тебе это удобно. Будь в глазах людей и грозным — благодаря умению все замечать, и снисходительным — вследствие обык­новения наказывать мягче, чем того требует ироступок.

(24) Доказывай свою способность к управлению не суровостью и не жестокостью наказаний, а стремлением всех -превзойти своей мудростью, так, чтобы люди считали, что об их благополучии ты сумеешь позаботиться лучше, чем они сами. Своими знаниями и подготовкой покажи, что ты мо­жешь воевать, а своим отказом от каких бы то ни было несправедливых притязаний — что ты склонен к миру. Так относись к более слабым госу­дарствам, как ты хотел бы, чтобы более сильные относились к тебе.

(25)   В спор вступай не по любому поводу, а лишь из-за того, что в случае по­беды принесет тебе пользу. Никчемными считай не тех, кто с пользой го­тов уступить, а тех, кто с ущербом для себя стремится выиграть. Верь, что величие духа присуще не тем, кто берется за дела не по своим силам, а тем, кто стремится к прекрасному и способен завершить любое свое начи­нание. (26) Подражай не тем, кто распространил свою власть на множе­ство новых владений, а тем, кто лучше всего управился с уже имеющи­мися. Имей в виду, что полного счастья ты достигнешь не в том случае, если со страхом, опасностью и насилием будешь повелевать всеми людьми, а если, оставаясь таким, каким следует, и действуя так же, как теперь, будешь стремиться к умеренным целям и всегда достигать их.

(27) Своими друзьями делай не всех желающих, а лишь близких тебе по характеру, и не тех, с кем ты сможешь очень приятно провести время, а тех, чья помощь будет наиболее полезна для управления государством. Тщательной проверке подвергай людей, которые тебя окружают, ибо ты должен знать, что все, кто не имеет к тебе доступа, будут судить о тебе по поведению твоих приближенных. При выборе людей для руководства де­лами, которые совершаются без твоего, участия, не упускай из виду, что ответственность за любые их поступки все равно падет на тебя. (28) Вер­ными считай не тех, кто одобряет все, что бы ты ни говорил или ни делал, а тех, кто порицает тебя за ошибки. Предоставь свободу открыто высказы­вать свои мысли людям рассудительным, чтобы в случае затруднений иметь помощников, готовых помочь тебе советом. Различай хитрых льсте­цов и преданных слуг с тем, чтобы плуты не пользовались преимуществом перед честными. Прислушивайся к высказываниям людей друг о друге и старайся понять одновременно и говорящих, что они за люди, и тех, о ком они говорят. (29) Лживых клеветников карай теми же наказаниями, как и преступников.

Властвуй над собою ничуть не меньше, чем над другими; считай, что самое высокое проявление царственных качеств состоит в том, чтобы не

быть рабом никаких удовольствий, а напротив, управлять своими стра­стями еще больше, чем гражданами.. Не завязывай никаких знакомств наобум или без расчёта, но приучи себя находить удовольствие в беседах, из которых и сам почерпнешь полезное, и другим дашь повод судить о тебе лучше. (30) Не проявляй тщеславия в том, что вполне доступно и дурным; лучше гордись добродетелью, которая никак не может быть достоянием негодных. Знай, что проявления уважения бывают подлинными не тогда, когда они выказываются публично и под влиянием страха, а когда люди, находясь у себя дома, больше восхищаются твоими решениями, чем уда­чей. Старайся скрыть, если тебе случится увлечься каким-либо вздором; наоборот, выставляй напоказ свое рвение в серьезном и значительном деле. (31) Не думай, что всем прочим следует жить благопристойно, а царям позволено предаваться беспутству; лучше сделай собственную скромность примером для других, памятуя о том, что нравственный облик всего го­сударства всегда схож с характером правителей. Пусть будет для тебя признаком успешного царствования, если ты увидишь, что, благодаря твоим стараниям, подданные твои все более преуспевают в богатстве и бла­горазумии. (32) Знай, что более ценно оставить детям хорошую славу, чем большое богатство, ибо одно преходяще, другое же бессмертно. День­ги можно приобрести с помощью славы, славу же не купить за деньги. Деньги бывают и у никчемных людей, славы же могут достигнуть только выдающиеся. Допускай роскошь в своей одежде и украшениях, но сохра­няй суровую простоту, как это подобает царям, во всех других отношениях, чтобы сторонние наблюдатели считали тебя достойным власти, судя по твоему внешнему виду, а близкие придерживались того же мнения, зная

о  твоих духовных силах. (33) Всегда обдумывай свои слова и поступки, чтобы допускать как можно меньше ошибок. Конечно, самое лучшее *— это дождаться наиболее удобного случая, но если в обстоятельствах труд­но разобраться, тогда лучше отступить, чем зарваться сверх меры. Ведь разумная мера скорее заключается в недостатке, чем в избытке. (34) Ста­райся быть вежливым, не теряя, однако, достоинства. Ведь достоинство приличествует положению тирана, вежливость же нужна при общении с людьми. Однако это самое трудное из всех предписаний, ибо ты легко мо­жешь убедиться, что люди, стремящиеся сохранить достоинство, по боль­шей части оказываются холодными, а делающие быть вежливыми произ­водят впечатление приниженных. Следует обладать обоими этими каче­ствами, но при этом избегать присущих каждому из них недостатков.

(35)        Если ты захочешь основательно овладеть каким-либо предметом, знание которого приличествует царям, то изучай его и на опыте, и с по* мощью философии ⁷, ибо занятие философией укажет тебе путь, а практйг ческие упражнения дадут силу, чтобы справиться с любым делом.? лт Наблюдай за всем, что происходит или случается с простыми людьми и с тиранами, ибо если ты будешь держать в памяти события прош логово лучше будешь судить о будущем. (36) Ужасно, если в противонолодаос;ть простым людям, которые подчас идут на гибель, чтобы смертью <своей снискать похвалу, цари не будут отваживаться на noc^ynmif»шотор|йМй они еще при жизни могут прославить свое имя. Стремись к -тому* чтобы твои изображения остались скорее напоминанием о твоей до!> лестщ: чем воспроизведением твоей внешности. Более всего старайся;;;,обеспечить.< бе­зопасность и себе, и городу; если же придется подвергнуться опасности, предпочитай славную гибель позорному спасевдю.;, ,(37), 'Зр Дсех делах помни о своей царской власти и заботься о том, что^>н© соверщить чего- нибудь недостойного столь высокого положения. Не допускай, чтобы ты

⁷   О смысле, который Исократ вкладывает в понятие «философия», см._;стр.2^4,прим. 7.

15    вди, № 3

погиб со своею смертью: коль скоро ты получил смертное тело, старайся по крайней мере оставить бессмертную память о своей душе. (38) Приучай себя все время рассуждать о хороших поступках, чтобы выработать в себе привычку и думать о том же, о чем говоришь. Что при размышлении пока­жется тебе наилучшим, то и на деле совершай. Чьей славе завидуешь, тех и поступкам подражай. Что ты хотел бы посоветовать своим детям, тому стремись и сам следовать. (39) Пользуйся этими моими наставлениями или старайся найти лучшие. Мудрыми считай не тех, кто тонко спорит о мело­чах, а тех, кто правильно рассуждает о важном; и не таких, которые дру­гим обещают счастье, а сами испытывают массу затруднений, но таких, которые о себе говорят в меру, зато способны управляться р делами и ла­дить с людьми и не приходят в смущение от превратностей жизни, а умеют хорошо и спокойно переживать и удачи, и неудачи.

(40) И не удивляйся, что я говорю много такого, что ты и сам знаешь. Я не был в неведении относительно этого; напротив, я знал, что из множе­ства людей, живущих на свете,—и простых, и правителей,—одни уже изложили частично эти наблюдения, другие слышали, третьи видели, как их осуществляли на практике, четвертые сами так поступали. (41) Однако в том-то и дело, что в этих речах не следует искать откровений: здесь нель­зя сказать ничего неожиданного_г невероятного или выходящего за рамки общепризнанного. Наиболее сведущим здесь надо считать того, кто более всего сможет собрать ценностей, рассыпанных в рассуждениях других, и лучше всего расскажет о них. (42) При этом мне было хорошо известно также и то, что назидательные поэмы и сочинения всюду признаются наи­более, полезными, однако слушают их отнюдь не с величайшим удоволь­ствием, а наоборот, испытывают к ним то же чувство, что и к мудрым на­ставникам, ибо к их тоже хвалят, но сближаться все люди предпочитают с соучастниками своих прегрешений, а не с теми, кто пытается отвратить от них. (43) В качестве доказательства можно было бы сослаться на творе* ния Гесиода, Феогнида и Фокилида. Ведь и о них говорят, что они были лучшими наставниками в жизни людей, однако признавая это на словах, все предпочитают говорить и слушать, всякие глупости, а не изучать их наставления. (44) Кроме того, если бы кто-нибудь собрал из сочинений выдающихся поэтов так называемые гномы ⁸, над составлением которых они трудились с особым тщанием, то и к ним отношение было бы одинако­вое: люди с большим удовольствием стали бы слушать самую дурную ко­медию, чем эти составленные столь искусно изречения. (45) Впрочем, к чему тратить время на перечисления. Ведь если бы мы захотели взглянуть па природу людей в целом, то обнаружили бы, что большинство из них не находит радости в наиболее здоровой пище, в прекрасных поступках, в превосходных делах, в полезных животных ⁹, но испытывает удоволь­ствие в том, что совершенно противно пользе, причем воздержными и трудолюбивыми считаются те, кто хоть в чем-то поступает надлежащим образом. (46) Как же можно угодить таким людям, обращаясь к ним с на­ставлениями, с поучениями или с какими-нибудь полезными советами? Ведь помимо того, о чем я уже сказал, они еще недоброжелательно отно­сятся к рассудительным людям, а простыми и честными считают тех, кто не имеет ума; они так избегают всякой правды, что не знают положения даже собственных дел. Более того, они даже огорчаются, когда им при-

⁸   Гномами (^v^jxat) называли небольшие назидательные изречения, составленные в стихах (чаще всего в форме элегических двустиший). Среди поэтов, наиболее про­славившихся в этом жанре, были Солон, Феогнид и Фокилид (ср. упоминание о двух последних в § 43).      _ч ;

⁹   По мнению Кобета, сохранившего чтение лучших рукописей ГЕ —

вместо обычного ftaByjpuzTcov, здесь может содерячаться намек на разведение перепе­лов (opwyoTpocpta).

ходится думать о своих делах, и радуются, когда можно посудачить о чу­жих. Они предпочли бы скорее испытать физическое неудобство, чем по­работать головой и подумать о каких-либо полезных вещах. (47) В обще­стве, как всякий может убедиться, они всегда бранятся, наедине же с со­бой не размышляют, а предаются мечтаниям. Конечно, я говорю это не о всех, а лишь о тех, кто подвержен этим склонностям. (48) Итак, совер­шенно очевидно, что всякий, желающий сложить или сочинить что-либо приятное толпе, должен изыскивать не наиболее полезные, а наиболее чудесные темы для своих произведений, ибо люди находят удовольствие в таких рассказах, в созерцании сражений и поединков. Вот почему до­стойны восхищения и поэмы Гомера, и первые создатели трагедий: под­метив природу людей, они умело воспользовались обеими этими формами для своего творчества. (49) Гомер слагал мифы о состязаниях и войнах полубогов, трагики же воплотили эти мифы в спорах и действиях на сце­не, так что мы стали не только слушателями их, но и зрителями. При на­личии таких примеров становится совершенно очевидным для всякого, кто хочет привлечь внимание слушателей, что надо оставить советы и наставле­ния и рассказывать лишь о том, что, как он видит, более всего приятнотолпе.

(50)     Все это я изложил в убеждении, что тебе,— коль скоро ты не один из многих, а тиран над многими,— не пристало держаться мнения, оди­накового с другими: ты не должен судить о значении вещей или о рассу­дительности людей, применяясь к собственным удовольствиям, а обязан оценивать их в соответствии с понятиями о пользе. (51) Недаром специа­листы, обучающие философии, расходятся лишь в выборе упражнений, необходимых для совершенствования души: одни утверждают, что их уче­ники станут рассудительнее, благодаря искусству спорить, другие выдви­гают политическое красноречие, третьи — еще что-нибудь, однако все согласны с тем, что человек, получивший хорошее воспитание, должен любым из этих способов показать себя умеющим рассуждать. (52) Итак, оставив в стороне все спорное, следует основываться в своих оценках на том, что является общепризнанным. В особенности надо наблюдать, как люди дают советы в конкретных обстоятельствах, а если это невозможно,— то как они рассуждают о делах вообще. При этом отвергай как совершен­но непригодных тех, кто, не располагает никакими нужными знаниями, ибо очевидно, что человек, который не может быть полезен самому себе, не научит разуму и другого. (53) Напротив, высоко цени и окружай вни­манием людей умных и способных видеть больше других, ибо ты должен знать, что хороший советник — это из всех сокровищ самое ценное и наибо­лее нужное тирану. Верь, что те особенно будут способствовать успеху твоего царствования, кто более всего сможет принести пользы твоему ра­зуму.

(54) Итак, я дал тебе советы, какие мог, и таким образом почтил тебя: тем, что было в моих силах. Ты же старайся, чтобы и другие, как я сказал вначале, привозили тебе не обычные дары, за которые подносящим вы пла^ тите гораздо больше, чем торговцам, а такие, которые даже при ежеднев­ном их использовании не утрачивают своих качеств, но, наоборот, стано,- вятся все более дорогими и ценными.

III.    НИКОКД ИЛИ К ЖИТЕЛЯМ КИПРА *

По своему содержанию речь «Никокл или к .жителям Кипра» тесно связана с предшествующей речью — «К Никоклу». Автор последовательно обосновывает превосходство монархии над другими формами политиче­ского устройства и дает целый ряд наставлений, которыми должны руко­

*  Перевод Э. Д . Фролова.

водствоваться граждане такого государства. Эта речь имеет исключитель­ное значение для понимания политических воззрений Исократа и, в част­ности, для правильной оценки его монархических устремлений. Сочинение написано спустя несколько лет после прихода Никокла к власти, по- видимому, в начале 60-х годов IV в. до н. э.

СОДЕРЖАНИЕ РЕЧИ «НИКОКЛ ИЛИ К СОЮЗНИКАМ», СОСТАВЛЕННОЕ НЕИЗВЕСТНЫМ ГРАММАТИКОМ

Эта речь составлена не по тому же поводу и произносится она не тем же лицом, что и предыдущая ^х. Ведь в предшествующей речи разговор шел о том, как надо царствовать, здесь же — как надо подданным подчи­няться царской власти. Равным образом там речь исходила от Исократа и была обращена к Никоклу, здесь же — от Никокла к наиболее почтен­ным из подданных, а речь эту послал ему Исократ. Если же кто-нибудь спросит, почему все-таки Исократ не послал эту речь прямо подданным Ни­кокла, то мы ответим так: совершенно естественно, что Исократ обращает­ся к ним с советами .не лично, а через царя, потому что, обращаясь с сове­тами к народу, он по необходимости должен был примешать к своим дово­дам устрашение, чтобы народ полностью послушайся его наставлений. В заглавии написано «Никокл или к союзникам» не потому, что таким путем мы устраняем одно из названий, а потому, что здесь два названия означают одно, так же как в заглавии: «Фэдон или о душе» ². Называется этот союз разделительным, но он вполне подтверждает и первую часть заглавия. Ведь речь действительно произносится Никокл ом, и обращена она к союз­никам и подданным. А что речь эту Исократ действительно послал царю по названной причине, то об этом он сам ясно говорит в этой речи: «Итак, одну из таких речей — о том, как следует поступать тирану, вы слышали уже от Исократа; об обязанностях же подданных постараюсь теперь рас­сказать вам я, не потому, что я стремлюсь превзойти Исократа, но пото­му, что мне и надлежит рассказать об этом» ³.

(1) Есть люди, которые неприязненно относятся к красноречию и силь­но порицают всех,; кто занимается философией ⁴, утверждая, что целью подобных занятий является'не достижение добродетели, а своекорыстная выгода. Признаюсь, я с удовольствием спросил бы у людей с такими убе­ждениями: почему они порицают всех, кто желает хорошо говорить, и в то же время осыпают похвалами тех, кто стремится правильно действовать? Ведь если их огорчает выгода, то нам легко убедиться, что она чаще и боль­ше проистекает от дел, нежели от слов. (2) Далее, нелепо также не заме­чать, что мы относимся благочестиво к богам, почитаем справедливость и воспитываем в себе прочие добродетели не для того, чтобы оставаться в худшем положении по сравнению с другими, а наоборот, чтобы окружить свою жизнь как можно большими благами. Поэтому надо осуждать не за­нятия, с помощью которых можно добиться выгоды чеетным путем, а лю­дей, которые допускают предосудительные поступки или пользуются ре­чами для обмана и нечестных целей. (3) Меня удивляет, как это люди с такими взглядами не осуждают богатство, силу, мужество? Ведь если из-за преступников и обманщиков они относятся сурово к красноречию, то им следует тогда порицать и все другие способности людей, ибо среди тех, кто обладает ими, также найдутся такие, которые используют их

¹   Имеется в виду речь «К Никоклу».

²   Название одного из диалогов Платона.

⁸        Цитируется в слегка измененной форме начало §11 настоящей речи.

⁴   См. стр. 214, прим. 7.

предосудительно и во вред другим. (4) Однако несправедливо осуждать силу только потому, что кто-то обрушивается с побоями на встречных, или порицать мужество из-за отдельных негодяев, убивающих ни в чем не повинных людей, или вообще переносить на вещи то, что проистекает от человеческой подлости. Скорее надо порицать тех, кто дурно пользуется этими благами и то, что способно приносить пользу, пытается⁵ обратить во вред своим согражданам. (5) Между тем отдельные люди, не удосужив­шись разграничить таким образом одно от другого, неприязненно отно­сятся ко всякому красноречию и настолько упорствуют в своем заблуж­дении, что даже не замечают, как становятся врагами такого свойства че­ловеческой природы, которое является источником высших благ. В самом деле, во всем остальном, чем нас наделила природа, мы ничуть не превос­ходим животных. Более того, многим из них мы даже уступаем в быстроте, в силе и в других полезных качествах. (6) Однако, обладая способностью убеждать друг друга и ясно выражать любые свои мысли, мы не только покончили с животным образом жизни, но и объединились в общество, основали города, установили законы и изобрели искусства. И почти во всем, что было нами придумано, нам оказало свое содействие слово. (7) Это оно установило границы справедливого и несправедливого, прекрас­ного и постыдного; без этих разграничений мы не смогли бы вести сов­местную жизнь. Это с его помощью мы изобличаем дурных и превозносим хороших, через его посредство наставляем безрассудных и испытываем разумных, ибо умение говорить так, как следует, мы считаем величайшим признаком рассудительности, и в правдивом, честном и справедливом слове видим отображение доброй и справедливой души. (8) С помощью слова мы рассуждаем о спорных и размышляем о непознанных предметах, ибо доводы, которыми мы пользуемся для убеждения других, служат нам и для собственного размышления. При этом красноречивыми мы назы­ваем тех, кто обладает способностью выступать пе£ед народом, а рассу­дительными признаем таких, которые наедине с собою могут лучше всего рассудить о деле. (9) Если бы понадобилось кратко охарактеризовать этот дар человека, то мы могли бы сказать: ничто из того, что совершается с разумом, не обходится без помощи слова; более того, во всех делах и по* мыслах слову принадлежит руководящая роль, причем особенно успешно им пользуются те, кто обладает наибольшим умом. Поэтому все, дерзаю­щие клеветать на обучающих красноречию или на занимающихся им, за­служивают ненависти ничуть не меньше, чем осквернители храмов.

(10)    Что касается меня, то я одобряю всякую речь, способную прине­сти нам хоть немного пользы, однако самыми лучшими, самыми достой­ными внимания царей и наиболее подходящими для себя я считаю такие речи, которые содержат наставления о поведении человека ж управлении государством, особенно те из них, которые поучают властителей Ш$$е- жащему обращению с народом, а простых людей — должному отпошеюш к правителям, ибо я вижу, что эти речи более всего способствуют ирЗДбета-' нию и величию государств. (И) Одну из таких речей-'—:о ступать тирану, вы слышали уже от Исократа, а об обязаншостях йодданных постараюсь теперь ответить вам я, не потому, что я стремлюсь превшйти Исократа, но потому, что именно мне и пристало боле© scefO рассказать вам об этом. Ведь если я не объясню, какого поведения Л ОЖйдаЮ От вас, то я не вправе буду сердиться, если вы будете поступать Ш так* Как мне хочется; однако, если я предупрежу вас, а вы не б^ете йъшолнять моих указаний, то я смогу уже с полным правом порвдать неповинующихся* (12) Я думаю, что лучше всего мне удастся побудить и склонить вас к за­поминанию моих наставлений и к повиновению им, ее лиг я не ограничусь одними советами и не расстанусь с вами после простого их перечисления,

а покажу вам: во-первых, что существующим государственным устрой­ством надо дорожить не только по необходимости и не потому, что мы им пользовались во все времена, но потому, что оно самое лучшее из всех су­ществующих; (13) а затем, что я обладаю этой властью не вопреки зако­ну и не отняв ее у другого, но в соответствии с божественным и человече­ским правом, вследствие заслуг и далеких предков моих, и моего отца, и моих собственных. Если это будет показано с самого начала, то кто не признает себя заслуживающим самого сурового наказания в случае не­повиновения моим наставлениям и предписаниям?

(14)       Итак, относительно государственного устройства,— ибо с этого я решил начать,— я думаю, все придерживаются того мнения, что самое ужасное — это уравнение в правах людей порядочных и дурных, а самое справедливое —-■ тщательное проведение разграничения между ними с тем, чтобы люди, неравные между собою, не получали и равных благ, но каждый пользовался и положением, и почетом по достоинству. (15) Между тем олигархические и демократические государства всегда добиваются равенства среди тех, кто располагает гражданскими правами, и у них вы­соко ценится, если один нив чем не может иметь преимущества перед дру­гим,— обстоятельство, которое на руку дурным людям. Напротив, госу­дарство с монархическим устройством более всего предоставляет привиле­гий тому, кто в особенности выделяется своим достоинством, затем — следующему за ним, потом — третьему, четвертому и так далее по тому же принципу. И если даже это не везде осуществляется на практике, то, по крайней мере, таково намерение монархического государства. (16) Как бы то ни было, все, вероятно, согласятся с тем, что оценка человеческой натуры и поведения более последовательно проводится при тираническом правлении. Кто, однако, из разумных людей не согласился бы скорее жить при таком строе, где не останутся незамеченными его высокие каче­ства, чем затеряться среди толпы, так и не будучи оцененным по достоин­ству? Более того, мы можем с полным основанием признать, что такой строй и более мягок, поскольку всегда легче сообразоваться с волей од­ного человека, нежели стараться угодить множеству различных настрое­ний. (17) Конечно, в подтверждение того, что монархический режим и при­ятнее, и мягче, и справедливее, можно было бы привести еще много дока­зательств, однако и с помощью приведенных в этом нетрудно убедиться. Впрочем, насколько государства с монархическим строем превосходят дру­гие в принятии решений и выполнении необходимых дел, это мы лучше всего увидим, если попытаемся путем сопоставления разобраться в важ­нейших вопросах управления. В самом деле, люди, которые вступают в должность всего лишь на год, становятся частными лицами прежде, чем поймут что-нибудь в государственных делах и приобретут в них опыт. (18) Напротив, те, кто постоянно возглавляет один и тот же пост, даже если они по природе менее даровиты, все равно намного превосходят дру­гих своей опытностью. Далее, первые многое оставляют в небрежении, надеясь друг на друга, вторые же ничего не упускают, ибо знают, что все должны делать они сами. Кроме этого, политические деятели в олигархий ческих и демократических государствах своим взаимным соперничеством причиняют вред общественным интересам, тогда как главы государств с Монархическим строем, не видя, кому они могли бы завидовать, во всем поступают наилучшим образом, насколько это возможно. (19) Далее, пер­вое не поспевают за делами, ибо большую часть времени они заняты своими личными занятиями, а когда собираются на совещания, то чаще их можно застать там погрязшими в спорах, чем совместно принимающими решения. Наоборот, вторые, не имея строго установленных совещаний и сроков, дни и ночи заняты государственными делами и потому не упускают ника-

кой возможности, но каждое дело совершают своевременно. (20) К тому же первые настроены недоброжелательно; они хотели бы, чтобы и предшест­венники их по должности, и преемники как можно хуже управляли дела-* ми государства с тем, чтобы они сами приобрели как можно больше славы. Наоборот, вторые, оставаясь руководителями государства всю жизнь, на все время сохраняют и благожелательное ко всему отношение. (21) Самое же главное: одни заботятся об общественных делах, как о своих, другие же — как о чужих; одни привлекают в качестве советников самых дерзких граждан, другие же из всех людей выбирают для этого самых рассудитель­ных; одни почитают тех, кто способен произносить речи перед толпою, другие же — людей, умеющих управляться с делами. (22) Однако не только в обычных и повседневных делах управления государства с монар­хическим устройством отличаются в лучшую сторону, но и на войне они получают все преимущества, ибо подготовить военные силы и воспользо­ваться ими так, чтобы обмануть и опередить врага, убедить одних, при­нудить силой других, подкупить третьих, привлечь на свою сторону ины­ми услугами четвертых,— ко всему этому государства с тираническим правлением более пригодны, чем все другие. И в этом всякий может убе­диться на основании фактов ничуть не меньше, чем на основании слов.

(23)       Так, все мы знаем, что могущество персов достигло столь огромных размеров не благодаря их особому уму, но потому, что они более других народов почитают царскую власть. С другой стороны, мы знаем, что тиран Дионисий ^б, придя к власти в момент, когда вся Сицилия была опусто­шена, а его родной город осаждали враги, не только избавил свое отече­ство от угрожавших ему опасностей, но и сделал его величайшим из эл­линских государств. (24) Кроме того, нам известно, что карфагеняне и ла­кедемоняне, имеющие лучшее сравнительно с другими государственное устройство, во внутренних делах придерживаются олигархического прав­ления, но на войне подчиняются царям. Наконец, можно было бы пока­зать, что даже государство, которое в особенности ненавидит тиранию ⁶, всякий раз, когда отправляет для руководства военными действиями мно­гих стратегов, терпит неудачи, а когда пускается в опасное дело под коман­дованием одного, добивается успеха. (25) Разве можно было бы еще яснее, чем на этих примерах, показать превосходство монархии? Ведь оказывает­ся, что наибольшим могуществом обладают народы, которые всецело на­ходятся под управлением тиранов; что государства, имеющие правильное олигархическое устройство, в наиболее серьезных случаях ставят во гла­ве своих армий: одни — одного только стратега, другие же — царя; что те, кто ненавидит тиранию, не совершают ничего дельного всякий раз, когда отправляют руководить военными действиями нескольких началь­ников. (26) А если надо еще сослаться и на предания старины, то, гово­рят, и боги тоже подчиняются Зевсу, как своему царю. Если предание об этом говорит правду, то очевидно, что и боги предпочитают такое устройство; если же допустить, что никто не знает об этом наверняка и су­дим мы так о богах на основании собственных предположений, то и тогда это признак того, что все мы отдаем предпочтение монархии, ибо мы ни­когда не стали бы утверждать, что боги пользуются таким устройством., если бы не считали, что оно намного превосходит другие.

(27)     Конечно, вопрос о том, насколько разные государственные устрой­ства различаются между собою своими качествами, невозможно в полном объеме ни выяснить, ни изложить. Тем не менее для данного случая об

⁵   Имеется в виду сиракузский тиран Дионисий. Сдефпшйг (правил с 405 по 367 г. до н. а.).

⁶   Афины.

этом сказано и так достаточно. Что же касается наших прав на эту власть, то об этом речь будет значительно короче, и основываться она будет на еще более известных фактах, (28) В самом деле, кто не знает, что основа­тель нашего рода Тевкр вместе с предками нынешних граждан приплыл сюда и здесь основал для них город и наделил их землей ⁷, а отец мой Эвагор, преодолев огромные опасности, вновь завладел властью, которую утратили до него другие, и так все изменил, что финикийцы больше уже не властвуют над саламинянами, но кому царская власть принадлежала вначале, те владеют ею и теперь ⁸.

(29) Итак, из того, что я наметил, мне осталось еще рассказать о себе, чтобы вы знали, что над вами царствует такой человек, который не только благодаря предкам, но и в силу собственных достоинств с полным правом мог бы претендовать на еще большие почести, чем теперь. В самом деле, я думаю, все согласятся с тем, что наиболее ценными из человеческих доб­родетелей являются скромность и справедливость. (30) Ведь они не только полезны нам сами по себе; нет, если мы пожелаем взглянуть на характер, значение и целесообразность различных деяний, то обнаружим, что все, что лишено этих качеств, служит источником огромных несчастий, тогда как все происходящее от справедливости и скромности приносит челове­ческой жизни много пользы. Однако, если кто-нибудь из предшествую­щих людей прославился когда-либо за такие качества, то мне, я думаю, также можно претендовать на такой почет*

(31) Итак, о моей справедливости вы лучше всего сможете судить по следующим фактам. Когда я пришел к власти ⁹, я застал царскую казну пустой и все накопления истощившимися; дела были в полном беспоряд­ке и требовали большой заботы, надежного обеспечения и значительных расходов. Я знал, что другие в подобных обстоятельствах поправляют свое положение всеми возможными способами и часто, по необходимости, прибегают к действиям, которые идут вразрез с их собственными взгля­дами. (32) Однако я не позволил себе пойти на поводу у подобных обстоя­тельств. Напротив, в заботах о делах я проявил столько благочестия и добросовестности, что не упустил ни одного средства, которое могло спо­собствовать возвышению нашего государства и росту его благосостояния. Равным образом я относился с такою мягкостью ко всем гражданам, что за время моего царствования не произошло ни изгнаний, ни казней, ни конфискаций, ни других каких-либо неприятностей такого же рода. (33) В то время из-за возникшей войны *9 Эллада была нам недоступна, и со всех сторон наша страна подвергалась грабежам и опустошениям. Я по­ложил конец большей части этих затруднений: одним я уплатил все, что они требовали, другим — лишь часть, от третьих добился отсрочки, с чет­вертыми уладил споры на возможно лучших условиях. Кроме того, к нам питали тогда враждебные чувства остальные жители острова, а царь ^и,

⁷   Подробнее о легендарном основателе Саламина Исократ говорит в другой своей речи — «Эвагоре» (§17—18).

⁸   См. «Эвагор», 19—32.

⁹  После смерти Эвагора в 374/373 г. до н. э. Перечисляемые далее финансовые и политические трудности, с которыми Никокл столкнулся в начале своего правления, были, очевидно, следствием той длительной и тяжелой войны, которую его предшест­венник вел с персами (см. «Эвагор», 57—64).

¹⁰    Слова «из-за возникшей войны» (St<* tov TcoXepiov тov ‘ys^svt^svov) не со­держат никакого указания на место, и потому можно только гадать, о какой войне здесь идет речь: о местных ли кипрских неурядицах или же о новой общегреческой вой­не, начало которой было положено демократическим переворотом в Фивах (379/378) и образованием Второго Афинского морского союза'(378/377 г. до н. э.).

¹¹    Имеется в виду персидский царь Артаксеркс И Мнемон (404—358 гг. до н. э.). Греческие писатели обычно называют персидских царей просто «царями» (или «вели­кими царями»).

хотя и помирился с нами на словах, на деле оставался нашим врагом. (34), И там, и тут я добился умиротворения: в отношениях с царем — посред­ством всевозможных услуг, в отношениях же с жителями острова — бла­годаря соблюдению справедливости, ибо я всегда был далек от стремле­ния к чужому. Другие, если хоть чуточку превосходят силою своих сосе­дей, отхватывают куски их территории и стремятся к иным преимущест­вам, я же, наоборот, не счел возможным принять даже предлагавшуюся мне землю, но предпочитаю соблюдать справедливость и владеть только своей территорией, нежели бесчестным путем умножать имеющиеся вла­дения. (35) Впрочем, к чему тратить время на перечисления, тем более, что я могу кратко охарактеризовать свое поведение? Ибо легко установить, что я никому никогда не причинял обиды, но напротив, совершил больше благодеяний и гражданам и другим эллинам и одарил их более великолеп­ными дарами, чем вообще все цари, бывшие до меня. А между тем люди, гордящиеся своей справедливостью и заявляющие о своем презрении к богатству, могли бы употребить более громкие выражения в разговоре о себе.

(36)     Как бы то ни было, относительно моей скромности я могу сослаться на факты еще более значительные. В самом деле, я знаю, что все люди более всего дорожат своими детьми и женами и в особенности гневаются на тех, кто причиняет зло этим дорогим для них существам. Оскорбления та­кого рода бывают причиной величайших бед и многим уже, и простым лю­дям, и властителям, стоили жизни. Поэтому я всячески старался не нав­лечь на себя подобных обвинений: известно, что со времени вступления на престол я не вступал в интимную связь ни с кем, кроме собственной жены. (37) Разумеется, я хорошо знал, что можно сохранить уважение народа, если строго придерживаться справедливости в отношении к гражданам, а источники удовольствия подыскивать себе где-нибудь в другом месте. Однако я хотел быть как можно дальше от всего, что навлекает подобные подозрения; вместе с тем я старался сделать свое поведение примером для других граждан, ибо я знал, что народ имеет обыкновение следовать в своей жизни тем же правилам, каких, как он видит, придерживаются и его правители. (38) К тому же я считал, что цари должны быть настолько лучше простых людей, насколько они превосходят их своим положением: возмутительно, если те, кто требует от других благопристойного поведе­ния, сами не будут вести себя более скромно, чем их подданные. (39) Кро­ме того, я видел, что многие люди могут быть воздержными в различных отношениях, однако даже самые лучшие не могут противостоять влечению к мальчикам и женщинам. Поэтому я решил показать себя способным к воздержанию в такой области, где я мог, по-видимому, превзойти не я ом* ко обычных людей, но и таких, которые гордятся своею добродетелью.

(40)     К тому же я осуждал как глубоко порочное поведение всякого, кто, взяв себе жену и сделав ее спутницей всей своей жизни, не уважает (Шй* зательств, которые сам же принял на себя; кто в угоду своим удовольст* виям причиняет горе той, от которой он сам не потерпел бы никаких огор­чений; кто в общениях с другими людьми проявляет порядочность, а в от­ношении собственной жены поступает как негодяй. А между тем д jfy mtao с женой следовало бы тем более дорожить, что она покоится на связях бо­лее интимных и более прочных, чем любые другие отношения* (41) Такие правители не замечают, что они роняют семена раздора в собственных дворцах. Между тем хорошие цари обязаны всеми силами шддерживать согласие не только в государствах, которыми они управляют, но и в соб­ственных домах и в местах, где они поселяютбя, ибо вШ это— проявле­ние скромности и справедливости, (42) Относительно детей .я также не разделял мнения большинства царей. Я считал, что не следует одних

детей иметь от низкой женщины, а других — от благородной, одних остав­лять незаконнорожденными, а других — законными. Я хотел, чтобы все могли возвести свое происхождение, как по отцу, так и по матери, среди смертных — к моему отцу Эвагору, среди полубогов — к Эакидам, среди богов — к Зевсу ¹², и чтобы никто из мною рожденных не был лишен пра­ва на такое благородное происхождение.

(43) Среди многих обстоятельств, побуждавших меня оставаться вер­ным этим принципам, немалую роль играло также и то, что мужеством, ловкостью и прочими блестящими качествами, как я видел, обладали даже многие низкие люди, справедливость же и скромность были исключитель­ным достоянием благородных. Я полагал, что самое прекрасное — это суметь превзойти других такими качествами, которые ни в коей степени не свойственны дурным людям, а являются самыми благородными, са­мыми прочными и заслуживающими наибольшей похвалы. (44) Задав­шись такою целью, я из всех качеств более всего стал развивать в себе скромность, предпочитая находить удовольствие не в поступках, которые не делают никакой чести, а в славе, порождаемой нравственным совершен­ством. Впрочем, не следует подходить ко всем этим качествам с какой-то одной меркой: о справедливости надо судить по поведению человека в нужде, о скромности — когда он находится у власти, о воздержности — когда он в молодом возрасте. (45) Однако легко убедиться, что мой харак­тер подвергся уже испытаниям во всех случаях. Оставшись без средств, я так старался соблюсти справедливость, что не причинил огорчений ни­кому из граждан; получив возможность делать все, что угодно, я вел себя скромнее простых людей; наконец, в обоих случаях я удержался от соблаз­нов еще в том возрасте, когда большинство людей, как мы можем убе­диться, чаще всего допускает несправедливые поступки. (46) Обо всем этом я, быть может, и не решился бы сказать перед другими слушателя­ми — не потому, что не чувствую гордости за свои поступки, но потому, что другие не поверили бы моим рассказам; вы же сами свидетели всего, о чем я говорил. В общем справедливо, конечно, хвалить и уважать тех, кто по природе своей благоразумен, однако еще больше заслуживают это­го люди, которые становятся такими сознательно. (47) Ведь все, кто по воле случая, а не намеренно придерживается скромного поведения, при случае могут и измениться, тогда как люди, обладающие, помимо природ­ных склонностей, еще и убеждением, люди, верящие, что добродетель есть величайшее из благ, несомненно останутся верными такому настроению всю свою жизнь. Разумеется, я только потому уделил так много места рас­сказу о .себе и о прочих вещах, о которых я упоминал, чтобы не оставить вам никакого повода не выполнять охотно и усердно все то, что я посове­тую и прикажу.

(48)     Я заявляю, что каждый из вас должен заботливо и честно выпол­нять все, что ему поручено, ибо в каком бы отношении вы ни допустили небрежность, от этого неизбежно пострадают дела государства. Ни к од­ному из моих предписаний не относитесь с невниманием или с пренебре­жением. Не думайте, что общественное благо не зависит от этого; наобо­рот, проникнитесь убеждением, что хорошее или плохое состояние целого всегда зависит от состояния его частей, и потому ревностно выполняйте свои обязанности. (49) Заботьтесь о моих интересах ничуть не меньше, чем о своих, и не считайте малой наградой те почести, которые получают люди, хорошо исполняющие наши поручения. Уважайте чужое достояние, чтобы тем безопаснее владеть своим собственным. Считайте своим долгом

¹²                                                                     Подробнее о родословной дома Эвагора говорится в другой речи Исократа («Эвэ- гор», 12—18),             '                                                       ‘

так относиться к другим, как вы хотели бы, чтобы я относился к вам. (50) Старайтесь не столько приобрести богатство, сколько создать себе хоро­шую репутацию, ибо вы должны знать, что и среди эллинов, и среди вар­варов именно те становятся обладателями величайших благ, кто более всего прославлен за добродетель. Будьте уверены, что обогащение, иду­щее вразрез со справедливостью, принесет вам не состояние, а одни лишь неприятности. Не думайте, что «получать» всегда означает выгоду, а «тра­тить» — убыток. Ведь ни то, ни другое действие не имеет всегда один и тот же смысл; нет, то из них, которое совершается своевременно и честным путем, то только и приносит человеку пользу. (51) И пусть ни одно мое предписание не будет тягостным для вас. Ведь тот из вас, кто проявит наибольшую заботу о моем доме, принесет больше всего пользы и своему собственному. Пусть каждый из вас знает, что любое дело, которое ока­жется на его совести, не укроется и от меня: если даже лично я и не при­сутствую, то мысленно — будьте уверены! — я наблюдаю за всем проис­ходящим. Проникнувшись такими мыслями, вы будете более благоразумны во всех своих решениях. (52) Ничего не скрывайте — ни из приобре­тений своих, ни из поступков, ни из намерений; знайте, что любое утаи­вание неизбежно порождает бесконечный страх. В общественной жизни старайтесь избегать хитростей и тайных действий; во всем поступайте просто и открыто, так, чтобы трудно было оклеветать вас, даже если бы кому-нибудь пришло такое желание. Тщательно проверяйте свои поступ­ки; считайте дурными те из них, которые вам хотелось бы скрыть от меня, а хорошими такие, за которые, узнав о них, я стал бы больше уважать вас. (53) Не умалчивайте, если увидите, что кто-либо дурно расположен к моей власти, но изобличайте таких и считайте, что скрывающие пре­ступление заслуживают такого же наказания, что и преступники. Счаст­ливыми считайте не тех, кому удается скрывать свои дурные поступки* а тех, кто ни в чем не повинен. Ведь первые все равно понесут наказание* соответствующее их проступку, тогда как вторые получат благодарность, какой они окажутся достойными. (54) Не создавайте ни обществ, ни сою­зов без моего ведома. Ведь если при другом строе такого рода объединений обладают известными преимуществами, то при монархическом режиме они только навлекают на себя опасность. Воздерживайтесь не только otf преступлений, но и от таких занятий, которые неизбежно могут возбу­дить подозрения. Мою дружбу считайте самой надежной и самой прочной из всех. (55) Оберегайте существующий порядок и не стремитесь ни к ка­ким переменам. Знайте, что политические смуты неизбежно приводят к гибели государства и к разорению частных владений. Будьте уверены, что не одним лишь характером тиранов обусловливается суровость или мяг­кость их правления: не меньшую роль играет и поведение граждан. Мно­гие правители из-за дурного поведения своих граждан вынуждены были поступать круче, чем им хотелось бы. Полагайтесь не столько на мою мягкость, сколько на собственную добродетель. (56) Надежность моего положения считайте залогом вашей собственной безопасности. Ведь если со мной все будет хорошо, то и с вами будет точно так же. Вы должны быть покорны моей власти, строго придерживаясь обычаев и соблюдая законы, установленные царем; зато вы должны проявлять широту и размах при исполнении общественных повинностей и моих распоряжений. (57) Моло­дых людей побуждайте к добродетели не только наставлениями, но и прак­тическим примером, показывая им, какими должны быть хорошие граж­дане. Обучайте своих детей повиновению царской власти, приучайте их как можно серьезнее относиться к тем обязанностям, о которых здесь шла речь. Ведь если они научатся как следует повиноваться, то они сами смо­гут повелевать многими. При честном отношении к долгу они получат