ГЛАВА ПЯТАЯ

БОРЬБА ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИХ ДЕРЖАВ ЗА РАЗДЕЛ КИТАЯ (1894—1899)

★

а рубеже XIX и XX веков «закончился» раздел мира между крупнейшими империалистическими державами. «Мир впервые оказался уже поделенным, так что дальше предстоят лишь переделы, т. е. переход от одного «вла­дельца» к другому, а не от бесхозяйности к «хозяину»»^[1]. Раз­дел мира в наиболее интенсивной форме проходил начиная со второй половины 70-х годов XIX века. Именно в последнюю четверть XIX века были поделены Африка и Океания. Усилен­ная борьба за раздел мира связана с переходом от домонопо­листического капитализма к эпохе монополистического капита­лизма, т. е. к эпохе империализма.

«Империализм, как высшая стадия капитализма Америки и Европы, а затем и Азии, сложился вполне в 1898—1914 гг.» ^[2]

Ленин учил, что окончание захватов незанятых земель на нашей планете отнюдь не означает прекращения борьбы за ко­лонии. Наоборот, начинается более ожесточённая, чем раньше, борьба за передел мира. Эта борьба за передел мира проходит в условиях неравномерности экономического и политического развития в период империализма. Идёт отчаянная борьба импе­риалистических групп за рынки, за сырьё, за расширение ста­рых сфер влияния, «периодические переделы уже поделённого мира становятся, таким образом, абсолютной необходи­мостью» ^[3].

Важным объектом борьбы империалистических держав ста­новится Китай. Китай привлекал крупных и малых империали-

стических хищников потому, что это было большое, но слабое государство. Империалисты считали, что оно может стать их лёгкой добычей. В середине 90-х годов XIX века развёртывается ожесточённая борьба за «сферы влияния» в Китае, за военно- морские базы, за концессии на строительство железных дорог, за Китай как сферу приложения капитала.

Инициативу раздела Китая взяла незначительная по своему международному весу, но хищная Япония.

После буржуазной революции 1868 г Япония становится на путь капиталистического развития, но в экономике и поли­тике страны попрежнему значительную роль играют помещичье- феодальные элементы. Господствующие в Японии классы со­храняют феодальные методы эксплуатации трудящихся. Соци­альные противоречия внутри Японии становятся всё более и более острыми. В международных отношениях Япония далеко не сразу завоевала равноправное положение. Ей вначале приш­лось подписать ряд неравноправных договоров.

Правящие в Японии буржуазно-помещичьи круги на путях внешней экспансии ищут выхода из трудностей, связанных с крупными уступками иностранному капиталу и ростом недо­вольства народа. Ленин в 1916 г. писал: «В Японии и России монополия военной силы, необъятной территории или особого удобства грабить инородцев, Китай и пр. отчасти восполняет, отчасти заменяет монополию современного, новейшего финансо­вого капитала» ^].

Япония стремилась к территориальным захватам и наживе за счёт Китая, но, не решаясь сразу напасть на Китай, пыта­лась сначала овладеть зависимыми от Китая странами. После неудачной попытки захвата Тайваня внимание правящих кру­гов Японии сосредоточивается на Корее.

Корея в течение нескольких столетий находилась в вассаль­ной зависимости от Китая. Фактически эта зависимость носила ограниченный характер. Корейский король обладал всей пол­нотой власти в стране.

С 60-х годов XIX века Корея становится объектом агрессии ряда капиталистических держав. Наибольшую активность пер­воначально проявляли Франция и США. В 1866 и 1871 гг. аме­риканцы посылали свои военно-морские экспедиции в корейские воды. В 1871 г. они захватили крепость Канхоа, прикрывавшую подступы к Сеулу, но, в конечном итоге, им пришлось отсту­пить. Корейское правительство отказалось вступить в пере­говоры с США о заключении торгового договора.

Американские империалисты давно ставили своей целью за­хватить Корею и превратить её в плацдарм для проникновения

в Китай. Впоследствии американский империализм деятельно поддерживал Японию в её агрессии на азиатском материке.

В 1876 г. Япония направила в корейские воды военную экс­педицию. Перед лицом военной угрозы корейское правитель­ство пошло на подписание договора с Японией, причём Китай рекомендовал Корее мирное урегулирование вопроса.

Японо-корейский договор был неравноправным для Кореи договором. Япония, действуя по образцу европейских договоров с Китаем, добилась установления для японских подданных прав экстерриториальности; договор положил начало превращению Кореи в полуколонию иностранных государств.

В 1882 г. США воспользовались японским примером и при­нудили Корею подписать договор, в 1883 г. Корея подписала договоры с Германией и Англией, в 1884 г. — с Россией, в 1886 г. — с Францией.

Правящие круги Японии полагали, что им удастся завоевать Корею быстрее, чем Китай. Поэтому, начиная с подписания не­равноправного договора в 1876 г., японцы развивают большую политическую и экономическую активность в Корее.

При дворе корейского короля образовались две партии: одна из них, во главе с королевой Мин, держалась ориентации на Китай, другая, возглавляемая заместителем министра ино­странных дел Ким Ок Кюном, была сторонницей Японии. В де­кабре 1884 г. японская агентура в Корее под предлогом охраны короля силами охранного отряда японской миссии произвела переворот. Королевский дворец был занят японцами. Японцы пытались устранить всех деятелей Кореи, противодействующих превращению Кореи в японскую колонию.

Но японская авантюра встретила противодействие со сто­роны резидента Китая в Сеуле Юань Ши-кая. Юань Шн-кай был быстро делавшим карьеру ставленником Ли Хун-чжана. Он сыграл видную роль в политической жизни Китая. В ответ на японские действия Юань Ши-кай приказал своим охранным войскам вытеснить японцев из дворца, что и было сделано. Японский посланник бежал в Чемульпо, где был-высажен япон­ский десант. Китайцы усилили свои гарнизоны в Сеуле. Нара­стал серьёзный японо-китайский конфликт, но до войны дело не дошло, конфликт перешёл в стадию дипломатических перегово­ров. Обстановка, в которой происходили переговоры, была не­благоприятна для китайцев: шла франко-китайская война. Это заставило Ли Хун-чжана, представителя Китая в этих пере­говорах, действовать очень осторожно. Он пошёл на соглашение с Японией, и в 1885 г. был подписан японо-китайский договор, известный под названием договора Ли—Ито по которому Япо­ния и Китай приняли совместную ответственность за сохране­ние порядка в Корее и обязались не посылать в Корею войска без предварительного уведомления друг друга. Тем самым Ки­тай признал за Японией право на посылку войск в Корею.

Одновременно китайская дипломатия в лице Ли Хун-чжана рекомендовала корейскому правительству бороться против японского наступления заключением договоров с другими дер­жавами. Ли Хун-чжан называл этот метод политики «примене­нием одного яда против другого». Подобная тактика китайской дипломатии отнюдь не ограничивалась частным вопросом — корейским. Это был метод, усвоенный китайской дипломатией и в отношении собственно китайских дел. К нему прибегали не­однократно, особенно в 1895—1898 гг. Этот приём, характер­ный для дипломатии слабых стран, ничего кроме дополнитель­ных неудач не принёс Китаю.

До 1893 г. Япония ограничивалась политикой «мирного вползания» в Корею. В 1894 г. она переходит в наступление, использовав в качестве удобного повода начавшееся в южных провинциях Кореи народное восстание под руководством тай­ного общества «Тонхак» против произвола чиновников и фео­далов и хозяйничавших на юге страны японских купцов-спеку- лянтов К

По просьбе корейских властей китайское правительство, пре­дупредив Японию, послало в Корею на подавление восстания трёхтысячный отряд. Япония же посылает 18-тысячную армию. К этому времени корейским властям удалось нанести пора­жение восставшим. Китай предложил Японии вывести из Кореи как японские, так и китайские войска. Япония ответила отка­зом и потребовала от корейского короля объявления Кореи независимым от Китая государством. Это требование вызвало решительные возражения Китая.

Европейские державы и США пристально следили за пере­менами в политической обстановке на Дальнем Востоке. Наи­более влиятельными державами на Дальнем Востоке в это вре­мя были Англия, Россия. Россия значительно усилила свои по­зиции на Дальнем Востоке в последнее десятилетие XIX века. До этого пальма первенства безраздельно находилась в руках Англии. В противовес Японии, стремящейся к войне с Китаем с целью раздела и ограбления его, Россия и Англия были за­интересованы в сохранении status quo на Дальнем Востоке. Объяснялось это тем, что в руководящих кругах Англии счи­тали, что война может повлечь нарушение экономических интересов Англии на Дальнем Востоке. Россия же ещё не располагала достаточной силой для активных наступательных действий на Дальнем Востоке: Великий Сибирский путь только строился, тихоокеанская эскадра была ещё слаба.

Поэтому, когда в 1894 г. угроза вооружённого конфликта между Японией и Китаем из-за Кореи стала приближаться с катастрофической быстротой, Россия пыталась задержать войну своими дипломатическими представлениями, но единства дей­ствий с Англией достигнуть не удалось. Англо-русские проти­воречия препятствовали совместным действиям России и Анг­лии. Поэтому, хотя английское правительство и не было в тот момент заинтересовано в изменении status quo, но, поскольку влиятельные круги английской буржуазии главного соперника для себя видели в России, Англия пошла навстречу желаниям Японии, рассчитывая использовать в будущем эту страну как орудие своей политики против укрепления России.

Госдепартамент США в инструкциях своим дипломатиче­ским представителям на Дальнем Востоке предлагал придер­живаться «политики нейтралитета». Для агрессора — Япо­нии — «политика нейтралитета» США была исключительно выгодна. Фактически же США заняли позицию активной под­держки японского агрессора, поощряя Японию к нападению на Китай.

Всё это -прекрасно учитывали в Токио, и потому японцы, убеждённые в своей безнаказанности, уверенно держали курс на войну.

16 июля 1894 г. был подписан первый японо-английский рав­ноправный договор, что было оценено Японией как показатель благожелательного отношения Англии к Японии и послужило толчком к началу военных действий Японии против Китая. Не объявляя войны, 25 июля японцы потопили судно «Коушнинг» с китайскими солдатами. Формальное объявление войны по­следовало 1 августа. «Таким образом, японской дипломатии принадлежит «честь» введения в международную практику но­вого времени обычая начинать войну без её объявления» К

Война была неудачной для китайцев. 16 сентября 1894 г. в битве у Пхенъяна, на территории Кореи, китайская армия по­терпела большое поражение и стала отходить к реке Ялу. 24 октября японская армия форсировала реку Ялу. Одновре­менно японская армия высадилась на территории Ляодунского полуострова. 6 ноября японцы заняли Далянь (Дальний), а 21 ноября — новую крепость — Порт-Артур.

Военное искусство китайцев оказалось отсталым по сравне­нию с европеизированным японским. Новое вооружение, закуп­ленное китайцами за границей, оставалось или неиспользован-

ным, или не действовало: калибр снарядов не соответствовал калибру орудий, патронов нехватало. Обнаружились много* численные случаи прямой продажности и предательства. В мор­ских сражениях китайский флот также уступал японскому.

В распоряжение китайской армии поступило 45 немецких полевых орудий Круппа, но не нашлось ни одного опытного ар­тиллериста, который умел бы стрелять из них'. Форты и ору­дия в Порт-Артуре были брошены в полной боевой готовности, почти неиспользованными. «Японцы овладели самыми сильными укреплениями, почти не встретив серьёзного сопротивления, и с наступлением темноты в руках их были все форты, адмирал­тейство и гавань»¹².

Неудачи на фронте вызвали смещение с командных постов ряда китайских генералов. Ли Хун-чжан устраняется от коман­дования, но остаётся вице-королём Чжили. Принц Гун вновь возвращается к политической деятельности в качестве главы цзунлиямыня и адмиралтейства.

Начиная с первых месяцев войны дипломатическая актив­ность империалистических держав на Дальнем Востоке приоб­ретает всё больший размах. Особо энергично действовали Англия и США. Каждая из них порознь претендовала на роль верховного арбитра в японо-китайской войне. Ещё в октябре Англия выступила с предложением организовать коллективное выступление держав в пользу заключения мира. Это предложе­ние было отклонено США, а также Германией. Американский империализм ещё раз показал, что в данное время он склонен поощрять японскую агрессию в Китае. Прошло, правда, очень немного времени, как сами США, продолжая отказываться от участия в коллективных мероприятиях, предлагают свои «доб­рые услуги» воюющим сторонам для прекращения войны. В дальнейшем развитии дипломатической истории японо-ки­тайской войны США неизменно поддерживали Японию и стре­мились забрать в свои руки разрешение японо-китайского кон­фликта.

В феврале 1895 г. центр тяжести войны переносится к важ­ной китайской крепости на Шаньдунском полуострове — Вэй- хайвэю. Здесь был сконцентрирован китайский флот. Японцы в феврале 1895 г. блокировали Вэйхайвэйскую бухту и высадили десанты. 2 февраля порт был взят с суши. Командующий китай­ским флотом адмирал Дин Чжу-чан покончил самоубийством.

Его примеру последовали комендант крепости, начальник гар­низона и командир броненосца.

Каждый день войны приносил новые и новые доказательства полной неспособности маньчжурского правительства Китая организовать сопротивление. Дорого стоящая государству ев­ропейская военная техника бросалась на поле боя, не будучи .использована.

Русский военный агент так подытоживал некоторые резуль­таты войны: «Сколько миллионов денег, сколько труда убито для того, чтобы быть позорно брошенными в несколько часов, даже без попытки утилизировать всё имевшееся под рукой. Все эти миллионы пошли только на то, чтобы дать нажиться госпо­дам Мандль и К° да нескольким мандаринам» ^[4].

Война показала полное банкротство маньчжурского цин- ского правительства.

Ещё до падения Вэйхайвэя китайское правительство напра­вило своих представителей для мирных переговоров. Однако японцы под предлогом недостаточности полномочий китайских представителей отклонили мирные предложения и продолжали военные действия. 15 февраля Пекин снова пытается начать мирные переговоры с Японией, уполномочив для этого Ли Хун- чжана. 19 марта Ли Хун-чжан прибыл в Симоносеки и начал мирные переговоры. Японцы затягивали их, предъявляя чрез­мерные требования. В переговорах в Симоносеки принял уча­стие в качестве советника Ли Хун-чжана американский дипло­мат Фостер. США пытались тем самым взять под свой контроль ход переговоров и обеспечить желательный для США баланс сил на Дальнем Востоке.

Во время переговоров в Симоносеки было произведено по­кушение на Ли Хун-чжана, что послужило новой причиной за­тяжки переговоров с Японией; последняя использовала эту за­минку для наступления на Тайвань.

Наконец, 30 марта 1895 г. японцы дают согласие на заклю­чение перемирия, ограничив сферу перемирия Северным Ки­таем. Япония в конечном итоге потребовала от Китая передачи ей Тайваня и островов Пэнхуледао (Пескадорских), контри­буции в 200 млн. лян, признания Китаем независимости Кореи (без упоминания о признании независимости Кореи со стороны Японии), открытия для японцев портов Шаши, Сучжоу и Хан­чжоу, разрешения на открытие своих промышленных предприя­тий в стране. Кроме того, Япония потребовала передачи ей Ляо­дунского полуострова. Этот последний пункт вызвал решитель­ные возражения ряда держав, но и тут не было единства взгля­дов. Английская дипломатия не противодействовала усилению Японии на Дальнем Востоке, исходя из своей политики пре­вращения Японии в своего потенциального союзника против России. Кроме того, в Англии рассчитывали, что усиление япон­ских позиций на севере Китая должно сопровождаться соответ­ствующей компенсацией других держав, в первую очередь са­мой Англии. Аналогичной политики придерживались и США.

В России требование Японии об аннексии Ляодунского по­луострова с Порт-Артуром встретило резкое противодействие, так как аннексия Ляодуна угрожала русским позициям на Дальнем Востоке.

Франция как союзник России готова была поддержать воз­можное вмешательство царского правительства с целью изме­нения Симоносекского договора.

Германия также решила поддержать Россию в её выступле­нии против предполагаемых условий Симоносекского мира. При этом Вильгельм II полагал, что русская экспансия на Дальнем Востоке неизбежно приведёт в дальнейшем к столкновению Рос­сии с Японией, усилит англо-русские противоречия на Дальнем Востоке и тем самым отвлечёт царское правительство от запад­ноевропейской политики.

Симоносекский мирный договор был подписан 17 апреля. В договор были включены вышеуказанные пункты японских требований, в том числе пункт о Ляодунском полуострове. До­говор подлежал ратификации через 21 день, но 23 апреля по­сланники России, Франции и Германии в Токио обратились к японскому правительству с «дружеским советом» отказаться от аннексии Ляодунского полуострова. Совместное выступление держав заставило Японию уступить. В качестве компенсации Япония получила дополнительно 30 млн. лян контрибуции.

Война с особой силой вскрыла слабость Китая, отсталость его военного искусства и техники. Она показала полную неспо­собность существующего правительства защитить страну от внешней экспансии. Китайский учёный Кан Ю-вэй составил петицию протеста против ратификации Симоносекского догово­ра. Несмотря на то, что петиция была подписана более чем 1 300 учёными, она даже не была представлена императору *. Война подтолкнула революционные слои общества к созданию политической антидинастической организации.

Война и Симоносекский мир вызвали новые антииностран- ные выступления. Самым значительным из них было восстание на острове Тайвань против передачи острова японцам. На Тай­ване в мае 1895 г. была провозглашена республика. Но она просуществовала всего 19 дней. Движение было подавлено. Видную роль в передаче острова японцам вновь сыграл амери­канский империализм, который в лице Фостера активно содей­ствовал утверждению японской власти на Тайване.

Китайское правительство пыталось провести по окончании войны некоторые мероприятия по укреплению обороны. Всё ру­ководство армией и флотом было сконцентрировано в руках Верховного совета военных дел, главным секретарём которого был назначен бывший резидент Китая в Корее Юань Ши-кай. Были приглашены для обучения армии иностранные офицеры, закуплены в Германии и Англии военные корабли. Был выпу­щен декрет, предписывавший провинциальным властям поощ­рять развитие заводов, строительство железных дорог.

Часть этих мероприятий осталась на бумаге из-за отсутствия нужных капиталов и опытных людей; часть — вела к усилению позиций иностранного капитала.

Последнее обстоятельство определило обстановку в стране в годы, последовавшие за японо-китайской войной.

Ленин так характеризует результаты японо-китайской вой­ны: «...Япония стала превращаться в промышленную нацию и попробовала пробить брешь в китайской стене, открывая та­кой лакомый кусок, который сразу ухватили зубами капита­листы Англии, Германии, Франции, России и даже Италии» *.

Уже в 1895 г., вскоре после ратификации Симоносекского договора, державы под предлогом получения «компенсаций» от Китая за оказанную ему «поддержку» в Ляодунском вопросе начинают борьбу за финансовое закабаление страны, исполь­зуя нужду Китая в займах для уплаты контрибуции.

Капиталисты Западной Европы собирались предоставить Китаю заём при условии установления международного контро­ля над китайскими финансами. Этот план вызвал активное противодействие русского правительства в лице министра фи­нансов Витте. Он предложил Китаю добыть заём под гарантию русского правительства. Умело используя соперничество фран­цузских и немецких банкиров, Витте договорился о привлече­нии французских банков к этому займу. Китай пошёл навстречу предложению Витте. 6 июля договор был подписан. Русско- французская банковская группа предоставила Китаю заём на сумму в 400 млн, фр. Китай обязался не соглашаться на иност­ранный контроль над своими финансами, если к нему не будет привлечено русское правительство.

В конце 1895 г. Витте основал Русско-Китайский банк, ру­ководящую роль в котором играло русское правительство. В ка­честве акционеров были привлечены французские банки. Устав

банка предусматривал приобретение концессий на постройку в пределах всего Китая железных дорог и телефонных линий, вы-, полнение торговых функций и т. п. Банк стал важнейшим ору­дием политики царского правительства на Дальнем Востоке

Франция, действуя совместно с Россией, в то же время за­ключила соглашение с Китаем (20 июня 1895 г.), по которому она получала значительные привилегии в провинции Юньнань. В марте 1896 г. Китаю пришлось взять новый заём у англо-гер­манской группы на сумму в 16 млн. ф. ст.

Но империалистические державы не намеревались ограни­чиваться финансовым закабалением страны. Наступил период «битвы за концессии».

Капиталисты Европы, Америки и Японии претендовали на получение крупных железнодорожных концессий, захват ки­тайских земель и установление своих «сфер влияния». Японо- китайская война была войной и за овладение Маньчжурией. Япония пыталась обогнать Россию, строившую Великий Сибир­ский путь и также имевшую свои виды на Маньчжурию. Неудача Японии с приобретением Ляодунского полуострова не означала, что Япония отказалась от своих планов. Наоборот, она деятельно готовилась к борьбе за Маньчжурию против Рос­сии. Русско-японские противоречия углублялись.

Большие планы по закабалению Китая вынашивались и американскими монополистами. Наиболее крупным мероприя­тием американского империализма была попытка постройки американскими силами транскитайской железной дороги. В 1895—1898 гг. представитель американского монополистиче­ского капитала Баш добивался права на постройку железной дороги Кантон — Ханькоу — Пекин и далее в Маньчжурию, на соединение £ русской железнодорожной сетью.

За спиной Баша стояли железнодорожный король США Гарриман и американский «Чейз Нейшэнэл банк»².

Сам по себе проект был грандиозен. Его осуществление от­крывало бы широкие перспективы развитию американской экс­пансии в Китае. Но этот проект имел и ещё одну весьма суще­ственную направленность. Проект имел в виду добиться для американской компании права приобретать «земли, леса и копи» в любых пунктах в Маньчжурии и в прилегающих к будущей дороге пунктах Монголии.

Короче говоря, -проект Баша был попыткой американского империализма утвердиться в Маньчжурии. Американское пред­приятие встретило решительное возражение со стороны России. Проект не был осуществлён, но он вновь и вновь всплывал .9 новых условиях, но с той же сущностью. Политическим след­ствием этого эпизода было усиление американской поддержки японской экспансии.

Царское правительство в свою очередь предпринимает бо­лее решительные шаги к утверждению своего влияния в Мань­чжурии.

В 1896 г. русский посланник в Пекине Кассини потребовал предоставления России концессии на постройку железной до­роги через Маньчжурию от Читы до Владивостока (КВЖД). Китай отверг требование России. Тогда царская дипломатия ре­шила перенести переговоры в Россию, где бы ей не мешали кон­куренты. Удобный случай для таких переговоров предста­вился в 1896 г. в связи с коронацией Николая II. Пекинское правительство по настоянию Кассини решило направить Ли Хун-чжана для участия в церемонии коронации.

Ли Хун-чжан совершил поездку весной того же года в Пе­тербург и Москву, где вёл длительные переговоры с министром финансов Витте и министром иностранных дел Лобановым-Ро­стовским относительно концессии на КВЖД и о русско-китай- ском военном союзе *. Результатом этих переговоров было под­писание 3 июня 1896 г. секретного русско-китайского договора. Договор устанавливал военный союз России и Китая против Японии в случае нападения последней на Россию, Китай или Корею, предусматривал согласие Китая на постройку Русско- Китайским банком железной дороги через Маньчжурию к Вла­дивостоку, с правом перевозки по ней русских войск, а также право России использовать в случае военной необходимости ки­тайские порты.

Подлинный текст договора стал известен лишь после Ве­ликой Октябрьской социалистической революции; несколько со­кращённый текст был опубликован в 1910 г., а до этого имел хождение апокрифический текст, именуемый «конвенцией Кас­сини» ^[5].

Ли Хун-чжан получил от Витте за «услуги» в деле подпи­сания договора 1 млн. руб.; обещанные ещё 2 млн. так и не были выплачены.

На обратном пути из России Ли Хун-чжан посетил ряд евро­пейских столиц, где добивался согласия на повышение тамо­женных пошлин, но безуспешно.

Постройку железной дороги через Маньчжурию должен был осуществлять Русско-Китайский банк. Согласно договору 8 сентября 1896 г. Русско-Китайский банк и китайское прави­тельство подписали контракт на постройку и эксплуатацию КВЖД. Строительство дороги возлагалось на специально учре-. ждаемое Общество Китайско*Восточной железной дороги. Фак­тически под этой вывеской действовала русская казна, и все строительство дороги было осуществлено ею. Общество полу­чило в свои руки управление всей полосой отчуждения. «Этот небывало протяжённый сеттльмент, по самой своей железно­дорожной природе, должен был с развитием дела постройки и тем более эксплуатации дороги обнаружить мощную тенден­цию к расширению как непосредственно своей территории, так и сферы своего экономического господства»

В 1896—1897 гг. германский империализм в целях дальней­шей экспансии и приобретения военно-морской базы усиленно готовился к захвату порта в Китае. Выбор Германии пал на бухту Цзяочжоу, несмотря на то, что Россия уже располагала правами на стоянку флота в этой бухте. Немцы начали искать повод для конфликта с Китаем. Вскоре такой повод нашёлся: 4 ноября 1897 г. в провинции Шаньдун были убиты два немец­ких миссионера. В ответ на это немцы предприняли решитель­ные действия, хотя китайские власти немедленно приняли меры для розыска и наказания виновных. Кайзер Вильгельм не же­лал быстрого урегулирования инцидента. 6 ноября германской эскадре в китайских водах было дано распоряжение войти в- Цзяочжоу. Комментируя это распоряжение, Вильгельм писал статс-секретарю по иностранным делам Бюлову, что «сотни ты­сяч китайцев задрожат, когда они крепко почувствуют желез~ иый кулак Германской империи на своих затылках»².

14 ноября германская эскадра захватила Цзяочжоу. Предва­рительного уведомления России о готовящемся выступлении Германии не было сделано, хотя это и было предусмотрено- переговорами в Петергофе между Вильгельмом и Николаем. Русское правительство пыталось протестовать, но немцы зару­чились поддержкой англичан, в связи с чем в Петербурге ре­шили воздержаться от намеченной посылки русской эскадры в Цзяочжоу.

20 ноября Германия предъявила шесть требований Китаю. Большая часть их не имела никакого отношения к факту убй&-^[6] ства миссионеров. В частности были предъявлены требования

о  -предоставлении немцам исключительных прав. & сооружении железных дорог и разработке минеральных богатств в Шань­дуне. Среди выдвинутых требований'ещё не содержалось пункта об аннексии Цзяочжоу, .но тон Берлина становился всё более воинственным.

Англичане, первоначально поддерживавшие действия нем­цев в Цзяочжоу, стали протестовать против требований Гер­мании относительно экономических привилегий в Шаньдуне, Это способствовало охлаждению англо-германских отношений, но не смутило немцев, ибо они к тому времени уже уверились в благожелательности для них русской политики.

13  декабря в Китай направляется вторая германская воен­ная эскадра во главе с принцем Генрихом. На проводах приица Вильгельм произнёс свою знаменитую «гуннскую речь», в ко­торой сказал, что «если кто-нибудь вздумает нас задеть, принц Генрих должен пустить в ход «бронированный кулак»»¹.

Китайская дипломатия в эти критические дни продемонстри­ровала своё полное бессилие. В Китае не было министерства иностранных дел в европейском понимании. Существовал так называемый цзунлиямынь — управление по внешним сноше­ниям империи, в состав которого входило несколько членов, в том числе принц Гун, Вэнь Тун-хэ, Ли Хун-чжан и др. Члены цзунлиямыня прежде всего заботились о собственных выгодах, а не об интересах Китая.

Убедившись в том, что серьёзной поддержки держав против Германии они не получат, китайцы вынуждены были уступить всем требованиям немцев и принять новое — о сдаче им в аренду района Цзяочжоу.

6 марта 1898 г. между Германией и Китаем был подписан официальный договор, подводивший итог борьбы за Цзяочжоу. Китай сдавал в аренду Германии оба берега у входа в бухту на 99 лет для организации в Циндао германской военно-мор­ской базы; на пространстве в 50 км вдоль бухты германским войскам был разрешён свободный проход, китайские же войска допускались не иначе, как с согласия Германии. Китайские суда получали право захода в бухту на равных правах с су­дами дружественных Германии наций. Германия получала пра­во сооружения железных дорог в Шаньдуне, от бухты до Цзн- цаня и границ провинции. Германские подданные получали право заниматься горнопромышленной деятельностью по обе стороны железнодорожной линии на 30 ли². Германские поддан­ные и фирмы получали преимущественное право на всякого рода концессии в Шаньдуне ³.

Уступка Германии Цзяочжоу явилась сигналом для всех других держав добиваться подобных же уступок. .В течение ближайших трёх месяцев после заключения соглашения о пер­вой аренде четыре других важных пункта китайского побережья перешли под европейский контроль.

Царское правительство старалось опередить конкурентов в захвате китайских портов и направило свои корабли к Ляодун­скому полуострову. 18 декабря 1897 г. русские войска заняли Порт-Артур и Далянь (Дальний).

Успехи русской политики в Китае вызвали большое возбу­ждение в английских политических кругах. Влиятельные группы английской буржуазии подогревали это возбуждение, настаивая на более решительных действиях английской дипломатии в Ки­тае. Но английская дипломатия и не нуждалась в подстёгива­нии. Она пускала в ход все рычаги своего экономического и по­литического влияния и добилась значительного расширения своих прав в Китае. Широко используя нужду Китая в деньгах для уплаты контрибуции Японии, Англия обещает дать заём Китаю, требуя за это уступок. 9 и И февраля 1898 г. между Китаем и Англией произошёл обмен нотами относительно об­ласти реки Янцзы. Китайское правительство заверило англий­ское, что никакая территория области Янцзы «не будет ни заложена, ни арендована, ни уступлена какой-либо другой державе»Это заявление означало фактическое признание огромного и богатейшего района Китая сферой интересов бри­танского империализма.

1   марта 1898 г. английский Гонконг-Шанхайский и Германо- Азиатский банки предоставили Китаю заём на сумму в 16 млн. ф. ст.

Этот заём был третьим крупным займом, полученным китай­ским правительством за границей. Китай всё глубже погру­жался в трясину финансовой кабалы. Китайский историк Чэнь Гун-лу так образно характеризует последствия займов:

«В результате этих трёх займов страна переживала такие трудности, была опутана такими сетями, оказалась в таком глубоком кризисе, что всё это невозможно описать.

Державы считали Китай куском мяса, лежащим на кухон­ном столе, приготовленным к порубке»^[7].

Иностранные займы предоставлялись Китаю под обеспече­ние доходов китайских морских таможен, а это значило, что правительство Китая лишалось права распоряжаться этой важ­нейшей доходной статьёй своего бюджета.

27 марта Г898 г. Россия подписала договор с Китаем об аренде Порт-Артура и Даляня и о праве постройки южной ветки КВЖД (ЮМЖД), соединяющей основную линию с Да­лянем. Договор был заключён на 25 лет ^[8].

В марте того же года Англия стала подготавливать захват северного китайского порта на полуострове Шаньдун — Вэйхай- вэй. Вэйхайвэй находился во временной оккупации Японии в качестве гарантии уплаты контрибуции. Англичане предоста­вили Китаю на тяжёлых условиях заём для уплаты очередного взноса контрибуции, после чего Япония должна была эвакуи­ровать Вэйхайвэй; одновременно сами англичане готовились захватить этот порт. Вэйхайвэй рассматривался англичанами как военная база на подступах к столице империи и как про­тивовес русской базе — Порт-Артуру. Но занятие Вэйхайвэя могло встретить противодействие Германии, считавшей провин­цию Шаньдун сферой своего влияния. Англия начала перегово­ры с Германией и получила согласие Берлина на занятие Вэйхайвэя. Германия рассчитывала получить за это англий­ское признание своих специальных интересов в Шаньдуне; кроме того, Вильгельм прямо говорил о том, что Германии вы­годно иметь «английский клин» между Россией и Германией *.

Германская дипломатия нашла целесообразным пойти на соглашение с Англией, ибо занятие Англией Вэйхайвэя, распо­ложенного в непосредственной близости от Порт-Артура, таило в себе возможность русско-английского конфликта.

20 апреля 1898 г. англо-германские переговоры были оформ­лены подписанием соглашения, в котором Англия заверила Гер­манию, что она не намеревается вмешиваться в права и инте­ресы Германии в Шаньдуне или добиваться таковых^[9].

30 мая 1898 г. Вэйхайвэй был оккупирован англичанами.

1   июля 1898 г. было подписано англо-китайское соглашение о Вэйхайвэе. Согласно этому договору Вэйхайвэй должен был остаться в английских руках до тех пор, пока Порт-Артур оста­нется у русских.

Кстати сказать, после ухода русских войск из Порт-Артура англичане продолжали оставаться в Вэйхайвэе.

Наконец, 9 июня 1898 г. между Англией и Китаем было под­писано соглашение о расширении территории Гонконга за счёт «аренды» Коулунского полуострова. Территория полуострова -в несколько раз. превышала территорию Гонконга, но Китай уступил и здесь.

.Китай, был-страдающей стороной во всех дальневосточных .комбинациях держав. •

Не оставались в стороне от дележа великой страны и Фран­ция и Япония. 10 апреля 1,898 г.. Китай предоставил Франции право постройки железной дороги от тонкинской границы до

г. Куньмина, уступил в аренду залив Гуанчжоувань для устрой­ства морской станции и т. п. Вслед за этим последовало япон­ское выступление: Китай был вынужден дать гарантии Японии о неотчуждении какой-либо части провинции Фуцзянь без ве­дома Японии. Китайское правительство уже не пыталось проти­водействовать. Оно сдавало одну позицию за другой.

Ленин писал: «Одно за другим, европейские правительства так усердно принялись грабить, то-бишь «арендовать», китай­ские земли, что недаром поднялись толки о разделе Китая» ^!.

Борьба держав за раздел Китая была одновременно борь­бой держав друг с другом за позиции в Китае и на Тихом океа­не. На Дальнем Востоке завязывался узел империалистических противоречий. Япония, не получившая опорной базы на азиат­ском континенте в результате вмешательства трёх держав, стала усиленно готовиться к новой войне на Дальнем Востоке. Она готовила нападение на Россию в целях вытеснения русского влияния из Маньчжурии и захвата Кореи. Англия поддержи* вала Японию, стараясь с её помощью ослабить Россию.

Англия и Германия договорились относительно Шаньдуна., но английская буржуазия чрезвычайно ревниво следила за продвижением немцев в Китае. Развернувшееся в Германии строительство большого военно-морского флота вызвало серьёз­ное беспокойство в английских политических кругах. Конечно, в развитии этого антагонизма проблемы Китая не были решаю­щими, но всё же они играли значительную роль.

В ходе событий последних лет в Китае Англия утратила своё монопольное положение на Дальнем Востоке, её отношения с Россией, Германией и Францией были неудовлетворительны. Политика «блестящей изоляции» больше не оправдывала себя. Поэтому английское правительство искало союзника. В 1898— 1899 гг. Англия обращалась с предложением к России и от­дельно к Германии о заключении широких общеполитических соглашений, причём Китай неизменно фигурировал в этих пе­реговорах как объект сделки.

В январе 1898 г. английский премьер-министр Солсбери предложил России разделить Китай и Турцию. Китай к* северу от реки Хуанхэ должен был стать сферой влияния России, а бассейн Янцзы — Англии Это предложение было отклонено Россией.

Русско-английское соглашение, подписанное в апреле 1899 г., ограничивалось достижением договорённости о сфе­рах железнодорожного строительства. Россия обязалась не домогаться железнодорожных концессий в бассейне Янцзы, а Англия — к северу от Великой стены ^!.

Почти одновременно с началом обмена мнений между Ан­глией и Россией английский министр колоний Джозеф Чембер­лен обратился тс германскому послу в Лондоне Гагцфельду с предложением заключить англо-германский союз^[10]. Переговоры были безрезультатны: нарастающий англо-германский антаго­низм исключил возможность такого союза.

Все эти дипломатические манёвры свидетельствовали об углублении противоречий между великими империалистиче­скими державами. Для Китая же борьба держав привела к фактическому разделу его на сферы влияния: Англия хозяйни­чала в бассейне реки Янцзы, Франция — в Юньнани, Герма­ния — в Шаньдуне, Россия — в Маньчжурии и прилегающих районах, Япония вползала в Фуцзянь и Корею.

Со значительным опозданием по сравнению с другими дер­жавами пыталась принять участие в грабеже Китая и Италия. В феврале 1899 г. итальянская печать сообщила о посылке Италией флотилии в воды Китая, а в начале марта итальян­ский посланник потребовал предоставления Италии бухты в провинции Чжэцзян. В связи с этим Англия и Россия заявили о своей поддержке итальянских требований. Но в Пекине стало известно, что державы собираются ограничиться только моральной поддержкой, и китайское правительство отклонило итальянские требования; Италия была вынуждена отступить.

Новые домогательства империалистов вызвали большое возбуждение в Китае.. Нарастало цовсеместное возмущение дей­ствиями иностранных держав. Цинское правительство, обеспо­коенное размахом движения за независимость, для успокоения общества проводит некоторые оборонительные мероприятия. Войска из Ганьсу были подтянуты к Пекину. Провинциальным властям приморских провинций был .отдан приказ о подготовке к отпору возможной иностранной атаке. Все эти мероприятия носили, разумеется, лишь показной характер. Маньчжурская власть не могла л не хотела вести войну в защиту независимо­сти страны.

Исключительно большое .значение Китаю придавал амери­канский империализм. Соединённые Штаты Америки вели’ .не­уклонную работу по расширению и упрочению своего влияния в стране. ^Китайско-американские договоры 1844—1858 гг. пре­доставили Соединённым Штатам не только все те привилегии, которые приобрели Англия и другие капиталистические дер-

жавы (экстерриториальность, консульскую юрисдикцию и т. д.)» но и ряд дополнительных выгод.

После гражданской войны 1861—1865 гг. США быстро пре­вратились в мощную индустриальную державу, и уже в 80-х го­дах американский капитализм начинает широкое наступление в направлении к Китаю, захватывая базы на Тихом океане. США обосновываются на островах Самоа, захватывают в 1893 г. Гавайские острова, официально аннексируя их в 1897 г.

В 1898 г. произошла испано-американская война, особое значение которой заключалось в том, что это была уже война не за раздел, а за передел мира. В результате этой войны США захватили Филиппины. Официально аннексия Филиппин была облечена в форму торговой сделки. США уплатили Испании за острова 20 млн. долл. Торговая сделка понадобилась аме­риканцам для того, чтобы придать видимость «законности», с точки зрения буржуазных норм, своей борьбе против филиппин­ского народа. С беспощадной жестокостью расправились с на­селением островов, поднявшимся на борьбу против испанцев во имя независимости страны; американский империализм «в

1898      году душил Филиппины, под предлогом «освобожде­ния» их...» ^[11]

Захватом Филиппин монополистический капитал США сде­лал серьёзный шаг в направлении к Китаю: был приобретён важный плацдарм для дальнейшего наступления.

Американский капитализм занял третье место в товарообо­роте Китая. Но быстро растущий монополистический капитал США не желал довольствоваться достигнутым. Он придавал исключительно большое значение огромному китайскому рын­ку, потенциальные возможности которого представлялись без­граничными. Известно, однако, что Соединённые Штаты не приобрели в 1895—1898 гг. никакой сферы влияния или порта, хотя такие планы и были (план превращения столичной провин­ции Чжили в американскую сферу влияния). Это объясняется тем, что Соединённые Штаты в наиболее ожесточённый период борьбы за концессии не располагали необходимыми для орга­низации наступления военно-морскими базами на Дальнем Востоке, в военном отношении они были слабее других участ­ников раздела. Но самая главная причина, определившая по­литику США, заключалась в том, что американский империа­лизм с его возросшей промышленной мощью не желал доволь­ствоваться ролью рядового участника борьбы держав за раздел Китая. Он стремился к широкому овладению китайским рын­ком, к превращению всего Китая в сферу приложения аме­риканских капиталов. США готовили закабаление Китая,

превращение его в свою колонию. В больших масштабах эта попытка была предпринята в 40-х годах XX века, но подготовка была начата много раньше. Американской политике закабале­ния Китая и соответствовала провозглашённая в 1899 г. докт­рина «открытых дверей».

Американское правительство предложило каждой из дер­жав, претендующей на сферы интересов в Китае, взять следую­щие обязательства:

«1. Что она не будет затрагивать договорные порты или сложившиеся интересы в пределах её так называемой «сферы интересов» или арендованной территории в Китае.

2.    Что действующий китайский договорный тариф будет оди­наково применяться в портах, существующих в пределах «сферы интересов», ко всем товарам независимо от национальности и что пошлины за эти товары будут взиматься китайским прави­тельством.

3.    Что в портах, находящихся в пределах этой сферы, она бу­дет взимать не более высокие портовые сборы с судов другой национальности, чем с судов своей собственной национальности, и что на железных дорогах, построенных, контролируемых и эксплуатируемых в пределах её «сферы», не будут установлены более высокие тарифные ставки на товары, принадлежащие подданным или гражданам других национальностей и провози­мые через эту сферу, чем те, которые применяются к подобным же товарам, принадлежащим собственным гражданам данной Державы и перевозимым на равные расстояния»'.

Эти предложения были воплощены в ноте государственного секретаря Хэя от 6 сентября 1899 г. Первоначально нота была направлена Англии, Германии и России, а несколько позднее — Франции, Японии и Италии.

Выступление Хэя означало, что США признают существую­щие «сферы интересов», но настаивают на том, чтобы для аме­риканского капитала в этих «сферах» была сохранена свобода действий и принцип «равных возможностей».

Как правильно пишет в своей книге Ху Шэн, «США, выдви­гая «политику открытых дверей», вовсе не выступали против агрессии в Китае, они только требовали дать и им место в этой агрессии»¹².

Прямое отклонение ноты США было невозможно ни для од­ной из боровшихся за Китай держав. Практически это означало бы изоляцию такой державы и могло отрицательно сказаться на её дальневосточных интересах.

Помимо этого, принципы, предложенные Хэем, были привле­кательны для ряда держав, поскольку они открывали возмож­ности сохранения свободы рук. в сферах влияния других госу­дарств. Заинтересованные в дальневосточных делах державы стояли за сохранение принципа «открытых дверей» соседа при закрытии собственных дверей.

Нота Хэя с заметным удовлетворением была принята только Италией, поскольку она никаких «сфер влияния» в Китае не имела. Значительно меньшее сочувствие прозвучало в ответах других стран. Английский премьер-министр Солсбери в своём ответе от имени правительства заявил: «Могу уверить ваше превосходительство, что политика, последовательно защищае­мая сей страной (т. е. Англией. — Г. £.), заключается в обес­печении равных возможностей для подданных и граждан всех наций в отношении коммерческих предприятий в Китае и что отступать от этой политики правительство её величества не имеет ни намерения, ни желания». В этом положительном от­вете Англии, однако, ничего не было сказано про Гонконг и Коулун, где англичане хотели сохранить свои исключительные права.

Россия ответила формальным согласием с нотой Хэя, но в русском ответе ничего не было сказано о тарифах на КВЖД. Между тем этот вопрос, как видно из третьего пункта ноты Хэя, принадлежал к числу наиболее интересующих американ­ский империализм. «Для России в частности подобное требо­вание означало нападение на условия контракта 27 августа 1896 г. и должно было свести её роль к роли перевозчика чу­жих товаров в пределах Маньчжурии и только»'.

Естественно, что русское правительство не могло принять это требование. Таким образом, нота Хэя имела явно выра­женную антирусскую направленность. Она была одним из звеньев в цепи американских мероприятий, ставивших своей 'задачей подчинение Маньчжурии американскому империа­лизму.

Противодействие русского правительства американской экс­пансии в области, непосредственно граничащей с территорией России, вызывает дальнейшее усиление поддержки США япон­ского империализма и Англии — главных противников России на Дальнем Востоке.

Германия дольше всех пыталась уклониться от ответа; он последовал только в феврале 1900 г. Зная о согласии других держав, Германия официально выразила одобрение принци­пам Хэя.

20 марта 1900 г. Хэй направил ноту в Лондон, Париж, Бер­лин, Рим, Токио, Петербург, в которой констатировал, что все эти государства согласны с предложенной США политикой «от­крытых дверей».

Фактически же сферы влияния в Китае сохранились. Факт раздела страны нельзя было опровергнуть никакими юридиче­скими документами, никакими декларациями. Сама доктрина Хэя была насквозь империалистической, она отражала воин­ственную природу американского империализма, готовившегося к тому, чтобы под флагом «открытых дверей» превратить Ки­тай в сплошную американскую «сферу влияния» *.

В результате территориальных захватов и раздела Китая на «сферы влияния» за последнее пятилетие XIX века в Китае зна­чительно увеличилось число иностранных концессий. Почти все вновь построенные или строившиеся железные дороги при­надлежали иностранному капиталу. Возросли иностранные ка­питаловложения.

Общий объём торговли Китая с заграницей вырос с 214 млн. лян в 1890 г. до 368 млн. в 1898 г. при всё увеличивающейся пассивности баланса (экспорт— 159 млн., импорт — 209 млн.) ^[12].

Основная масса иностранных вложений приходилась на долю железнодорожного строительства. Железные дороги яв­лялись средством проникновения в глубь страны, средством её политического и экономического закабаления.

За последние годы XIX века Китаю пришлось подписать окончательные или предварительные соглашения на постройку ряда железных дорог общей протяжённостью около 10 тыс. км. Часть этих дорог была иностранной собственностью, как, на­пример, КВЖД или Шаньдунская железная дорога, принадле­жавшая немцам, Юньнаньская — французам. Общая протя­жённость этих дорог составляла 3 790 км.

Другая часть дорог, рассматриваемая как собственность ки­тайского правительства, строилась на иностранные деньги, ино­странными инженерами и управлялась иностранными- специа­листами. Эти дороги, не будучи официально собственностью иностранного капитала, фактически были орудием его полити­ки. К числу таких дорог относится Пекин-Ханькоуская дорога (протяжением 1 580 км), законченная в 1905 г. на средства англо-французского капитала, и др.^[13]

Усилилось финансовое закабаление Китая. Его внешней долг был к началу японо-китайской войны совершенно незна­чителен. За три года — 1896—1898 — Китай задолжал свыше 45 млн. ф. ст.^[14]

Политические и экономические права держав, приобретён­ные ранее, значительно укрепились в результате событий 1894—

1899   гг. Империалистический мир приобретал новые рычаги воз­действия на Китай. Китай всё в большей степени утрачивал свои суверенные права.

[уднавяс]1^ДсАЯс«»ЯсД>1

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ОБЩЕСТВА ВОЗРОЖДЕНИЯ КИТАЯ. РЕФОРМАТОРСКОЕ' ДВИЖЕНИЕ

★

олитическая и экономическая история Китая в 90-х го­дах XIX века насыщена важными событиями, сказав­шимися на всём последующем развитии страны. Пора­жение Китая в войне с Японией и начавшиеся вслед за этим захваты китайской территории европейскими государствами, создание сфер влияния, овладение империалистическим миром рядом командных высот способствовали дальнейшему полити­ческому и экономическому порабощению Китая. Страна пре­вращалась в полуколонию мирового империализма.

Важнейшим следствием указанных событий являлось на­растание протеста против существующего феодального режима и против политики расчленения страны, осуществляемой импе­риалистами с согласия цинской династии.

Развитие национальной промышленности, складывание но­вых классов — буржуазии и пролетариата, пробуждение нацио­нального самосознания вызывают новые формы политической борьбы против существующего строя.

Направление путей нарастающего социального протеста резко отличалось от прежнего. Это отличие обусловлено раз­личием эпох и движущих сил. В Китае возникает револю­ционное движение, представляющее идеологию левого крыла прогрессивной китайской буржуазии и новой интеллигенции. Одновременно с ним оформляется и действует реформаторский лагерь, выражающий чаяния либеральных буржуазно-поме­щичьих кругов, шэньши и им подобных.

Самостоятельно, вне воздействия этих движений, продол­жают стихийную борьбу массы китайского крестьянства и го­родской бедноты, ещё не нашедших руководителя и союзника в своей антифеодальной и антииностранной борьбе. Эта борьба приобретает особенно большой размах в 1900 г.

Наиболее характерной чертой развивающегося националь­ного самосознания было усиление ненависти к маньчжурской династии Цин. Маньчжурская власть выглядела в глазах на­рода и прогрессивной интеллигенции конкретным носителем всех бед Китая. Поэтому враждебность к ней и решимость свергнуть её приобретали всё более массовый характер.

С середины 90-х годов в Китае начинает свою деятельность революционная политическая организация под руководством великого китайского революционера Сунь Ят-сена, с именем которого связана история китайского революционного движе­ния на протяжении ряда последующих десятилетий.

Сунь Ят-сен ¹ родился 12 ноября 1866 г. в деревне непода­лёку от Кантона, в крестьянской семье.

В 1879 г. вместе со своим старшим братом Сунь Ят-сен отправился на Гавайские острова, в Гонолулу, где и получил в английской школе среднее образование. В 1883 г. Сунь Ят-сен возвратился в Китай й в скором времени поступил в ме­дицинскую школу в Кантоне, а затем в английский медицинский институт в Гонконге, который и окончил в 1892 г.

Большую роль в формировании мировоззрения Сунь Ят-сена во время его пребывания в школе сыграла неудачная для Ки­тая франко-китайская война 1884—1885 гг. К этому времени относится начало формирования революционных взглядов Сунь Ят-сена. Уже в школе Сунь Ят-сен стал сколачивать ядро рево­люционной организации. Его первыми товарищами на почве признания необходимости борьбы против маньчжур были Лу Хао-тун и Чжэн Ши-лян. Последний был членом общества «Триада». В дальнейшем же Чжэн Ши-лян принимал дея­тельное участие в борьбе с династией в тайном обществе «Гэлаохой».

По окончании института Сунь Ят-сен занялся медицинской практикой в Кантоне, Гонконге и Макао. В Макао европейские врачи и аптеки (Макао принадлежит Португалии) организо­вали бойкот врача-китайца, и Сунь Ят-сен вынужден был от­казаться от занятий медициной. Сунь Ят-сен посвятил себя политической деятельности; в 1893 г. он предпринял поездку на север и, ознакомившись там с некоторыми нововведениями Ли Хун-чжана, обратился с письмом к нему. В этом письме Сунь Ят-сен выдвигал программу буржуазных реформ. Он говорил о необходимости поощрения образования и воспитания в стране, о правильном назначении чиновников, о необходи­мости внедрения научных достижений в сельское хозяйство, о применении электричества и разработке недр. Сунь Ят-сен тре­бовал, чтобы «никакие заставы не чинили препятствий, чтобы существовали правильные методы охраны торговли».

¹   Второе имя его — Сунь Вэнь, третье имя — Чжун Шань.

«У нас, — писал он, — есть решительно всё, и если бы нам удалось расширить применение машин, то легко будет увен­чать успехом дело разработки горных богатств и приведения в порядок русла рек, а текстильные машины и холст будут вы­рабатываться в количестве, достаточном, чтобы обогатить на­род».

Разумеется, письмо не нашло никакого отклика со стороны Ли Хун-чжана. Всесильному сановнику был смешён дерзкий, никому не известный смельчак, предлагавший столь серьёзные преобразования в Китае.

В 1894 г. Сунь Ят-сен создаёт первую политическую орга­низацию Китая, предшественницу будущего гоминьдана, — «Синчжунхой» (Общество возрождения Китая).

«В 1894 г., — пишет Сунь Ят-сен, — мы решили, что на­стал подходящий момент, и отправились на Гавайские острова для организации «Общества возрождения Китая», имея своей целью войти в связь с проживавшими там поселенцами Китая в целях получения от них помощи... Это было как раз в то время, когда императорские армии терпели одно за другим по­ражения. После потери Кореи монархия утеряла обаяние сво­его могущества, так как перед всеми китайцами ясно раскры­лись распад и гниль маньчжурской династии» *.

Общество возрождения Китая объединяло зарубежных представителей эмигрантской буржуазии, наиболее демократи­ческие элементы национальной китайской буржуазии, предста­вителей интеллигенции. Оно было немногочисленно и строго конспиративно. Оно не имело развёрнутой программы, но ос­новная цель его сводилась к свержению маньчжурской цин- £кой династии путём заговора, без привлечения народных масс.

На смену феодальной маньчжурской власти должна была притти новая власть, способная создать сильное прогрессивное государство. Общество возрождения Китая и его организатор ещё очень туманно представляли себе конечный идеал. Но одно было для них ясно: нельзя сидеть сложа руки, нельзя дальше мириться с бездарной властью, надо действовать во имя спа­сения Китая. В декларации общества содержались следующие образные строки:

«Наши сильные соседи смотрят на нас злобными глазами тигра и сокола, они давно пускают слюну, глядя на рудные богатства Китая, на обилие всяких продуктов. В прошлом они подобно червям беспрестанно отъедали у нас кусочки и подобно киту проглатывали целые части нашей страны. Теперь они думают полностью разделить Китай на куски, как тыкву, раз­делить его на части, как бобы. Увы, сколь велика опасность!»

Сунь Ят-сен предполагал свергнуть династию путём за­говора. Он рассчитывал на то, что успешное восстание в одном из городов послужит сигналом к началу всеобщего восстания и приведёт к падению династии. Восстание предполагалось ор­ганизовать в Кантоне. Гонконг использовался как важнейшая подсобная база революционеров. Там закупалось оружие, ко­торое тайно переправлялось в Кантон. Подготовка восстания была, однако, раскрыта властями. 9 сентября 1895 г. были про­изведены аресты. Среди арестованных оказался ближайший соратник Сунь Ят-сена Лу Хао-тун. Он был казнён. Это была первая жертва, принесённая китайскими революционерами делу создания нового Китая. «День 9 сентября 1895 г. я ъчи> таю днём своего первого поражения», — писал впоследствии в своих воспоминаниях Сунь Ят-сен.

Сунь Ят-сену удалось бежать — сперва в Гонконг, затем на Филиппины и, наконец, в Америку. Повсюду он стремился сколачивать революционные кадры, но дело продвигалось впе­рёд с большим трудом. Многие из прежних сторонников зако­лебались и отошли от него.

В 1896 г. Сунь Ят-сен переехал в Лондон, где продолжал жить жизнью революционного изгнанника. В том же году в Лондоне Сунь Ят-сен был похищен китайским посольством, собиравшимся тайным путём переправить его в Китай, но в связи с кампанией английской общественности Сунь Ят-сен был освобождён.

В эти трудные годы вождю революционного Китая была нужна большая вера в правоту и торжество начатого дела, чтобы не отчаяться при поражениях. И Сунь Ят-сен располагал этим качеством. Он прямо говорил своим последователям, что дожить до победы зачинателям революции, вероятно, не удастся, но они поднимут силы, которые принесут счастье Китаю.

1896—1898 годы Сунь Ят-сен провёл в Европе, где много учился и читал. Много времени он посвятил знакомству с тру­дами буржуазных экономистов, общался с революционными эмигрантами других стран. В 1898 г. Сунь Ят-сен переехал в Японию, концентрируя свою энергию на работе среди китайцев- эмигрантов и китайцев, приезжающих в Японию по делам; здесь он завербовал десятки и сотни людей на сторону революции.

Таким образом, в середине 90-х годов Сунь Ят-сеном были заложены основы революционной политической организации, объединявшей передовые круги национальной буржуазии и 'интеллигенции, начинавших сознательную политическую борьбу против отсталого феодального правительства и его капитулянт­ской внешней политики,

Наряду с революционным движением в кругах растущей китайской буржуазии среди либеральных помещиков и шэньши большое распространение получили идеи реформирования Ки­тая. После неудачной войны 1894/95 г. и грозных событий 1895—1898 гг. влияние Ли Хун-чжана резко упало.

Молодой император Гуан Сюй сумел отчасти укрепить своё положение, сконцентрировав бразды правления в собственных руках. Роль вдовствующей императрицы Цы Си несколько уменьшилась.

Сознание необходимости серьёзных изменений в стране было настолько очевидно, что голоса критики существующих порядков начинают доходить до дворцов Пекина.

Новые народные восстания в провинциях Аньхой, Цзянсу, Хэнань и других сигнализировали господствующим классам о необходимости реформ. Основная идея сторонников реформ за­ключалась в том, чтобы путём преобразований усилить страну в целом и создать режим, способный противостоять револю­ционным потрясениям. Авторами этих идей являлись Чжан Чжи-дун, могущественный наместник центральных провинций Хубэя и Хунани (с 1889 г.), и китайский учёный Кан Ю-вэй. Чжан Чжи-дун возглавлял так называемую хунаньскую клику, за его спиной стояли южные помещики, бюрократы, либераль­ные круги крупной буржуазии. В своих докладных записках правящей династии ещё в 80-х годах Чжан Чжи-дун развивал программу реформ, направленных к усилению промышленного и военного строительства в целях отпора иностранной агрес­сии.

Чжан Чжи-дун предлагал создать комиссию из купцов для разработки путей развития производительных сил страны. «Если мы будем в состоянии устроить дело так, чтобы производство в арсеналах и заводах день ото дня совершенствовалось, чтобы то и дело появлялись у нас способные люди и чтобы разра­ботка естественных богатств более и более увеличивалась, то при помощи машин одни за другими явятся у нас и собствен­ные броненосцы, и собственные железные дороги, и тогда мы сможем исполнить широкий план — оградиться от иностран­цев и остановить их напор на нас, создать дело вечности и ве­личия Китая и устроить счастье Поднебесной».

Чжан Чжи-дун был председателем Общества борьбы за реформы, но это общество под давлением Цы Си и её клики в 1895 г. было распущено.

В апреле 1898 г. Чжан Чжи-дун выпустил книгу «Учись», переведённую на английский язык под заглавием «Единствен­ная надежда Китая». Книга получила большое распростране­ние в стране. В ней Чжан Чжи-дун ратовал за укрепление кон­фуцианских /идей как важнейшего морального начала в госу-

дарственной политике и в то же время призывал к усвоению- основ западной цивилизации. Он писал, что Китай должен по­мнить участь Индии, Аннама, Бирмы, Кореи, Египта и Польши и стремиться избежать их судьбы. Нужно знать, что «если мы не переменим наших обычаев, — писал он, — мы не сможем ре­формировать наши методы, а если мы не реформируем наши методы, мы не сможем использовать современные орудия войны»

Его книга стала программой действий либеральных кругов китайской буржуазии и помещиков.

Сторонники реформ энергично призывали китайскую интел­лигенцию к тому, чтобы учиться у Запада. Они стремились ознакомить Китай с лучшими произведениями западноевро­пейской мысли. Широко известна в этой области деятельность учёного Янь Фу (1853—1921), который перевёл на китайский язык произведения Монтескьё, Адама Смита, Гекели и др. На­ряду с этим китайская интеллигенция искала ответа на волную*, щие её проблемы в изучении произведений китайской мысли.

В стране возникло большое количество обществ по изуче­нию и распространению западноевропейских и китайских про­грессивных учений. Большое распространение в стране полу­чило «Цянсюэхой» (Общество усиления знаний), в котором принимали участие Чжан Чжи-дун и др.; подобные общества возникли в Гуйлине, Чанша, Сучжоу, Пекине. Большинство из них было связано с Цянсюэхой^[15].

Наиболее же глубокий след в развитии китайской истории и в прогрессе общественного сознания сыграла деятельность учёных Кан Ю-вэя и Лян Ци-чао.

Характеризуя это время, Мао Цзэ-дун писал: «В то время китайцы, стремившиеся к прогрессу, читали все книги, содер­жащие новые западные учения. Число людей, отправлявшихся учиться в Японию, Англию, Америку, Францию и Германию, достигло огромной цифры. Прилагались все усилия к тому, чтобы учиться у Запада... Для того, чтобы спасти страну, един­ственный путь, по их мнению, состоял в том, чтобы провести реформы, для чего нужно было учиться у иностранных дер­жав» ^[16].

Немало разочарований и поражений претерпели лучшие люди Китая, вставшие на этот путь.

Кан Ю-вэй, как и его ближайший соратник Лян Ци-чао, был китайским учёным. Они были связаны с теми же кругами

юга, что и Чжан Чжи-дун, — с растущей буржуазией, новой интеллигенцией и чиновничеством. Чжан Чжи-дун поддержи­вал эту группу.

Кан Ю-вэй родился в 1856 г., получил классическое ки­тайское образование. В 1885 г. он издал книгу «Рассуж­дения о японском патриотизме». В этой книге Кан Ю-вэй при­зывал китайцев следовать примеру поднимающейся Японии.

Кан Ю-вэй предпринял длительное путешествие по Китаю, стремясь глубоко изучить обстановку.

В 1888 г. Кан Ю-вэй посылает свой первый доклад прави­тельству. В докладе Кан Ю-вэй подробно обрисовал угрозу целостности Китая со стороны Японии, России, Англии и Фран­ции. Он указал, что Китай бессилен в военном отношении, что в стране царят продажность и взяточничество. Выход из тя­жёлого положения, по мнению Кан Ю-вэя, заключается в ре­формах. Кан Ю-вэй призывал вернуться к строгому соблюде­нию конфуцианских принципов, что, по его мнению, должно было усилить Китай

Свой доклад Кан Ю-вэй представил директору Китайской академии наук Вэнь Тун-хэ, бывшему воспитателю императора. Доклад встретил положительное отношение Вэнь Тун-хэ, но императору передан не был.

В 1891 г. Кан Ю-вэй выпустил работу «Новый комментарий к классическим книгам». За этот труд он получил от современ­ников прозвище «Современный Конфуций». В своей книге Кан Ю-вэй доказывал, что и Конфуций стоял за эволюцию в развитии государства и его учреждений, что и Конфуций под­держивал нововведения.

В 1891 г. Кан Ю-вэй открыл в Кантоне школу для изуче­ния новых учений, включавших четыре главные отрасли: кон­фуцианские классики, буддийская литература, китайская исто­рия и западные учения.

Кан Ю-вэй — автор большого количества трудов. Он на­писал «Величие и падение мировых государств», «Историю процветания и падения Турции» и др.

В других своих выступлениях, в докладных записках Кан Ю-вэй анализировал международное положение Китая и прй- зывал к проведению коренных реформ, которые упрочили бы военно-политическую мощь страны. В 1895 г., после Симоно­секского мира, он организовал подачу коллективной петиции против условий мира. В петиции содержались требования, пред­восхищавшие многие из указов 1898 г.: обновление и рефор[17]
мирование официальной системы управления, развитие духа патриотизма, перенесение столицы в Сиань, поощрение разви­тия промышленности, банков, железных дорог, усовершенст­вование методов ведения сельского хозяйства, развитие биб­лиотек, газет, журналов, посылка китайцев для обучения за границу и т. п.

В докладе на имя императора в 1895 г. содержится ещё бо­лее сильное предупреждение двору, чем раньше, об угрозе рас­членения Китая. Кан Ю-вэй выдвигал подробный план реформ, намечавший пути промышленного, торгового и культурного раз­вития страны. Гуан Сюй назначил Кан Ю-вэя секретарём ми­нистерства общественных работ, и некоторые из его сторонни­ков также получили назначения на государственные посты. Но клика Цы Си не дремала. Она усматривала в деятельности реформаторов угрозу своему положению. И Цы Си была до­статочно сильна для того, чтобы пресечь нежелательное ей развитие событий. Кан Ю-вэй был смещён и вынужден был уехать в Кантон; Вэнь Тун-хэ лишился доступа к импе­ратору.

Начавшееся расчленение страны побудило Кан Ю-вэя вновь выступить. Доклад, пятый по счёту, был написан под свежим впечатлением захвата Цзяочжоу и подан в декабре 1897 г.

Кан Ю-вэй писал, что хотя Китай — номинально незави­симая страна, однако вся его торговля, железные дороги и банки фактически находятся в руках его врагов.

Кан Ю-вэй подобно Чжан Чжи-дуну предупреждал, что Ки­таю грозит участь Аннама и Бирмы, если не будут проведены реформы.

Характерно, что Кан Ю-вэй — идеолог либеральных кругов китайской буржуазии и помещиков — оставался убеждённым монархистом. Несмотря на все постигшие его неудачи, он про­должал апеллировать к трону. Кан Ю-вэй был сознательным противником массового движения.

Пятый доклад Кан Ю-вэя вызвал распоряжение Гуан Сюя сановникам о необходимости ознакомления с докладом. В 1898 г. казалось, что Кан Ю-вэй достиг цели. В апреле Лян Ци-чао и Кан Ю-вэй основали в Пекине «Союз охраны государствам В мае умер крайний реакционер принц Гун, который, в тече­ние почти сорока лет занимая руководящие посты в правитель­ственном аппарате и осуществляя антинародную политику цин- ской династии, отвергал всякие проекты реформ. Его смерть помогла Кан Ю-вэю добиться аудиенции у императора и пред­ставить доклад с изложением программы реформ.

Кан Ю-вэй призывал Китай следовать примеру реформ Петра I в России и императора Мэйдзи в Японии. Он говорил: «Бедный народ идёт в тайные й мятежные общества. Если всё

население- пойдёт в мятежники, то кто же будет' выполнять обязанности народа?» Кан Ю-вэй стремился «подновить» ди­настию, с тем чтобы предупредить революцию.

После длительной беседы Гуан Сюя с Кан Ю-вэем 11 июня появился первый эдикт о реформах. 16 июня император назна­чил Кан Ю-вэя секретарём в цзунлиямынь с правом непосред­ственного доклада императору. Ряд его сторонников (Тань Сы- тун, Лян Ци-чао, Кан Гуан-жэнь и др.) также получил ответ­ственные назначения. Начинается период «ста дней реформ» (11 июня — 21 сентября).

Эти дни заполнены весьма напряжённой борьбой между группой реформаторов, пользовавшихся поддержкой импера­тора, и кликой реакционеров во главе с Цы Си. Последние отнюдь не сидели сложа руки, они беспрестанно атаковали ре­форматоров. В результате их усилий покровитель реформато­ров Вэнь Тун-хэ был удалён от двора; Юн Лу, фаворит вдовст­вующей императрицы, был назначен на очень важный пост чжн- лийского наместника; реформаторы обвинялись Цы Си и её кликой в подрыве устоев империи. Общению Гуан Сюя с Кан Ю-вэем чинились всяческие препятствия. Но всё же группе Кан Ю-вэя удалось развернуть свою реформаторскую деятельность, выразившуюся в издании большого количества указов, кото­рые должны были содействовать капиталистическому разви­тию страны. К этому времени относится полное отстранение Ли Хун-чжана от участия в государственных делах. В августе он был назначен главным инспектором по регулированию реки Хуанхэ, а затем наместником в Гуандун. Отстранение Ли Хун- чжана было вызвано желанием императора избавиться от влия­ния крупного деятеля, Цы Си же не считала нужным его под­держивать, учитывая отрицательное к нему отношение мань­чжурской клики.

За сто один день пребывания Кан Ю-вэя у власти Гуан Сюй издал множество указов, получивших в истории название, по имени их фактического автора, «реформ Кан Ю-вэя». Боль­шое место в указах отводилось развитию образования в стране: учреждались университет в Пекине, школы в провинциальных городах, в список дисциплин государственных экзаменов вклю­чалась история Запада, политическая экономия и другие науч­ные дисциплины, молодёжь посылалась для обучения за гра­ницу.

Реформаторы поощряли издание газет.

«Распространение газет, — говорилось в указе, — даёт воз­можность населению понять, в чём заключаются интересы им­перии, а властям — в чём заключаются желания и потребности населения... Главное назначение газет должно заключаться в том, чтобы изобличать злоупотребления, указывать на полез-

ныё мероприятия, которые должны быть проведены в жизнь; и содействовать распространению знаний».

В это же время начала издаваться официальная газета,, редактируемая Лян Ци-чао. Что же касается государственного аппарата, то в этой области реформы Кан Ю-вэя носили рас­плывчатый характер. Предполагалось выдвигать «таланты» к управлению государством, упразднить ненужные должности, усилить значение центральных учреждений.

Провинциальным властям предлагалось содействовать по­стройке железных дорог, рудников, промышленных предприя­тий, интенсифицировать сельское хозяйство путём внедрения машин. При этом игнорировалось, что помещики своего хо­зяйства не вели, а арендные отношения разоряли крестьянское хозяйство.

Кан Ю-вэй предлагал реорганизовать армию ещё до при­хода реформаторов к власти. Он писал: «Когда эти реформы пробудят образованные классы от летаргии и возродят в народе бодрость и энергию, то в каждой провинции надлежит создать армию в 30 тыс. человек, вербуя её по новой системе среди всего населения, и тогда же приобрести большое количество военных судов и поднять военное и морское образование» К

Указы в большинстве случаев не проводились в жизнь из-за сопротивления реакционного старого чиновничьего аппарата; они почти все остались на бумаге. Пекинское правительство требовало посылки отзывов о реформах, но провинциальные власти или отмалчивались, или присылали отписки.

Большое возбуждение среди реакционной части чиновниче­ства вызвал декрет от 30 августа, положивший начало упразд­нению ненужных должностей. А таких должностей в цинском Китае было множество: был надзиратель престолонаследника, а самого престолонаследника не было, были должности пере­датчика императорских декретов, генерал-губернатора Хуанхэ, существовали учреждения, ведавшие государственным цере­мониалом, банкетами и т. п.^[18] Высшие чиновники, занимавшие подобные синекуры, были обеспокоены этим декретом, так как он угрожал их положению.

14 сентября появился указ о том, чтобы маньчжурские зна­мённые войска занялись какой-либо полезной работой. Это вело к дальнейшему обострению политической обстановки в Пе­кине.

16 сентября был издан эдикт, назначавший Юань Ши-кая на пост генерал-инспектора Бэйянской армии, т. е. делавший его независимым от вице-короля столичной провинции Юн Лу.

Юань Ши-кай со своими войсками по замыслу реформаторов должен был сыграть решающую роль в устранении реакцион­ной клики. Но события сложились совсем не так, как предпо­лагали реформаторы.

Генерал Юань Ши-кай был типичным политическим хаме­леоном. Любыё политические проблемы разрешались им в за­висимости от того, в какой степени обеспечивался его личный выигрыш. Он сыграл весьма заметную роль в последующей по­литической жизни страны. Для него всегда характерно стрем­ление к личной выгоде. Он всегда с теми, кто сильнее. В на­чале своей политической карьеры Юань Ши-кай пытался за­ручиться поддержкой Чжан Чжи-дуна, но безуспешно. Потам его заметил и выдвинул Ли Хун-чжан. Отставка Ли Хун-чжана не поколебала позиций Юань Ши-кая. В последнее время Юань Ши-кай примыкал к реформаторам.

Ставка реформаторов на Юань Ши-кая в деле устранения реакционной клики была ошибочной. Юань Ши-кай, взвесив соотношение сил, пришёл к заключению, что силы на стороне Цы Си. Он выдал план Кан Ю-вэя фавориту императрицы Цы Си — Юн Лу. В свою очередь Юн Лу передал сообщение Цы Си. 21 сентября 1898 г. последовал реакционный перево­рот. В этот день по приказу Цы Си император Гуан Сюй был заточён в одном из дворцов. От его имени был издан указ с осуждением реформаторов и сообщением, что он, Гуан Сюй, просит вдовствующую императрицу Цы Си взять бразды прав­ления в свои руки. С этого дня и на протяжении десяти после­дующих лет, вплоть по день своей смерти, Гуан Сюй влачил жалкое существование царственного узника. Он жил окружён­ный шпионами, больной, безвольный, типичный представитель вырождающейся династии.

Цы Си вновь обрела полноту власти. Юн Лу был возвышен и осыпан почестями.

Лидеры реформаторов Кан Ю-вэй и Лян Ци-чао бежали. За голову Кан Ю-вэя двор объявил награду в 100 тыс. лян. Остальные видные реформаторы были арестованы и шесть из них казнены. Среди казнённых были Тань Сы-тун, один из наи­более левых деятелей реформистского лагеря, и брат Кан Ю-вэя — Кан Гуан-жэнь.

Чжан Чжи-дун отмежевался от реформаторов, послав теле­грамму с требованием их казни.

Объединение реформаторов «Союз охраны государства» было уничтожено.

Кан Ю-вэй, потерпев поражение, обратился к посланникам держав с призывом спасти Гуан Сюя и устранить Цы Си. В своём письме он даёт следующую характеристику Цы Си: «Похитительница престола, развратная, глупая, корыстная ста­

руха, игрушка своих фаворитов, не понимающая иностранных конституций и не желающая изменить строй Китая» '. Конечно, посланники держав и не подумали вмешиваться в дела двора: поражение реформаторов и восстановление режима Цы Си могло только приветствоваться империалистами.

Реакция торжествовала. Попытки реформировать Китай сверху провалились.

Опубликованные указы не затрагивали основ существую­щего феодального режима, маньчжурского режима. Кан Ю-вэй был монархист, он с особыми симпатиями отйосился лично к императору Гуан Сюю. В своих указах реформаторы не умели, да и не стремились, найти путь к завоеванию широкой социаль­ной опоры. Их проекты реформ носили ограниченно буржуаз­ный характер.

В своей работе «О диктатуре народной демократии» Мао Цзэ-дун показал обречённость планов реформаторов. Он пишет: «Империалистическая агрессия разбила мечты китайцев на­учиться у Запада. Поистине странно, почему учителя всегда вторгаются к ученикам? Китайцы многому научились у Запада, но всё то, что они узнали, не могло быть претворено в жизнь. Их идеалы не могли быть реализованы»².

В стране, где уже подняли знамя борьбы революционеры, где ненависть к династии становилась достоянием всё боль­шего и большего круга людей, попытки «улучшить» режим, ре­формировать его не могли снискать сочувствия широких кругов общества. Реформаторы были бесконечно далеки от народа. Борьба за новый Китай пошла другими путями, без Кан Ю-вэя и даже вопреки ему.

СЯ^йЬвйавздавювДвв^^

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

бедствия, принесённые начавшимся расчленением

страны, свидетельствовали о том, что народ должен искать собственных путей выхода из кризиса, борясь и против иностранного произвола и против маньчжурской власти, показавшей себя полным банкротом в событиях послед­них лет.

Голод и стихийные бедствия 1898 г. (сильное наводнение вследствие разлива реки Хуанхэ и неурожай в провинциях ниж­него течения реки Янцзы) послужили непосредственным толч­ком к восстанию крестьян и городской бедноты в разных кон­цах страны. Восстания происходят в провинциях Аньхой, Цзянсу, Хэнань, Сычуань. В 1899 г. народные волнения охва­тывают Ганьсу, Синьцзян. Движения носили стихийный, неор­ганизованный характер. Это были типичные старые китайские бунты ^[19], как говорил В. И. Ленин.

Но в наиболее грозных формах народная борьба развер­нулась в северо-восточных провинциях Китая — Шаньдуне и Чжили. И это вполне закономерно;, именно здесь новые методы хозяйничания иностранного капитала (железнодорожные, про­мышленные концессии и т. д.) приобрели наибольший размах.

Север страны стал объектом иностранной экспансии значи­тельно позже юга, но зато формы иностранного вторжения приняли здесь более тяжёлый для народа характер. На севере появились иностранные войска, захватившие важные пункты страны. Шло усиленное концессионное строительство. К 1902 г. общая сумма инвестиций достигла 788 млн. долл. Строились КВЖД, Шаньхайгуань-Гиринская железная дорога, железная

дорога Пекин — Тяньцзинь, Пекин — Баодин, дорога в Шань­дуне, телеграф и пр. Наряду с этим продолжала развиваться иностранная торговля, наносившая тяжёлые удары китайской промышленности. Обилие иностранных товаров подрывало конкурентоспособность национальной промышленности, разо­ряло подсобные промыслы и ремёсла.

Железнодорожное и телеграфное строительство делало из­лишними профессии перевозчиков товаров, лодочников, курье­ров почтовой связи. При строительстве железных дорог кре­стьян массами сгоняли с земли. Всё это постепенно накопляло в массах острую ненависть к иностранным поработителям. Од» нако народное негодование направлялось не только против иностранцев. В постигших страну бедствиях китайский народ обвинял и правящую цинскую династию.

Известно, что на протяжении всей предыдущей истории Ки­тая видную роль в организации массовой борьбы против су­ществующего порядка играли всевозможные тайные общества.

Одним из наиболее старых и популярных в стране тайных обществ было общество «Байляньцзяо» («Белая лялия»), сы­гравшее выдающуюся роль в борьбе против монгольских за­хватчиков в XIV веке и возглавившее большое народное вос­стание на рубеже XVIII и XIX веков; общество имело много­численные ответвления. Одним из его ответвлений явилась организация под наименованием «Ихэцюань», что значит «Ку­лак во имя мира и справедливости» К Возникновение его дея­тельности относится к концу XVIII века^[20] (царствование Цзя Цина, при котором деятельность всех тайных обществ была за­прещена). В течение долгого времени о деятельности этого об­щества не было никаких вестей, пока в 1898 г. оно не раз­вернуло большую активность на севере Китая.

Методы деятельности членов общества были весьма свое­образны. Они широко использовали разные мистические об­ряды при приёме в члены общества; большое внимание уделяли так называемой «гимнастике духов»; специально тренировали отряды мальчиков и девочек, обучая их различным телодви­жениям, которые якобы делали их неуязвимыми. Широкое рас­пространение получили легенды о том, что от одного прикос» . новения члена общества исчезали железные дороги и т. п.^[21]

Первоначальные действия повстанцев направлялись не только против иностранцев, но и против феодальной власти. Юн Лу, один из видных маньчжурских сановников, писал, что повстанцы «впервые выступили в восемнадцати деревнях Шань­дуна... их вожди в это время открыто характеризовали себя как последователей императоров династии Мин, то-есть высту­пали против правящей маньчжурской династии».

Основным политическим лозунгом повстанцев было: «Фань Цин, фу Мин», т. е. «Долой Цин, восстановим Мин!»

Практическая деятельность повстанцев до 1900 г. выража­лась в борьбе с богачами, чиновниками, равно как и с ино­странцами. Основными кадрами движения были крестьяне, разорившиеся ремесленники, лодочники. В движении активное участие принимали женщины: были организованы даже специ­альные женские отряды

Для состава участников движения характерны фигуры его руководителей: это были подлинные народные вожаки, вышед­шие из толщи народной. Наиболее известным из них был Ли Лай-чжун, в молодости сражавшийся против угнетателей Ки­тая в рядах тайпинской армии Ли Сю-чэна, а затем вступив­ший в «Байляньцзяо» и ставший вожаком ихэцюаней^[22]. В Тянь­цзине наиболее известными деятелями движения были лодоч­ник Чжан Дэ-чэн, разорившийся, бездомный крестьянин Цао Фу-тянь и др.

Наиболее полное выражение взглядов повстанцев в начала их деятельности мы видим в одной из прокламаций, найденной в округе Баодин:

«В течение последних пяти или шести поколений дурные чи­новники пользовались неограниченным доверием; были от­крыты бюро для продажи должностей, и только те, кто имел деньги, получали возможность занимать места в управлении... Звание чиновника достигается теперь лишь ценой серебра;.. Всё население повергнуто в нищенское состояние, так как чи­новники расхитили его достояние. Порядки в ямынях (присут­ственные места. — Г. Е.) не поддаются описанию... Поборы производятся под всевозможными предлогами... Справедли­вость исчезла с лица земли. Куда ни посмотришь, одни ссоры, грабежи к тяжбы без конца... Ныне небесный владыка в гневе ниспослал на землю полчища духов для суда над всеми, боль­шими и малыми. Сам император как главный преступник без­детен и лишён потомства. Весь двор, толпа военных и граж­данских чинов находятся в несказанном положении. Они слепо предаются одним удовольствиям, не обращая внимания на

мольбы вдов, ни в чём не раскаиваясь и не поучаясь ничему хорошему».

Затем в прокламации говорится, что этими «полчищами» для суда над всеми являются общество «Ихэцюань» и общество «Свет красной лампы». Далее прокламация Говорит об иност­ранцах, которые принесли неисчерпаемые бедствия стране, и угрожает им «скорой и суровой расправой». В заключение сле­дует предостережение:

«Учёные и дворяне ни в каком случае не должны почитать это пустым и праздным проклятием и оставить без внимания его предостережение» ^].

Таким образом, в первый период повстанцы боролись ка» против иностранцев, так и против феодальных властей. Но постепенно основным содержанием их деятельности становится борьба против иностранцев. Этому способствовала вся обста­новка. Колыбелью общества «Ихэцюань» была провинция Шаньдун, превращённая немцами в сферу своего исключи­тельного влияния. Система их господства в Шаньдуне носила исключительно наглый и оскорбительный для китайцев. ха­рактер.

Большое возмущение в китайском народе вызвала прово­кационная деятельность миссионеров. Миссионеры являлись наиболее ненавистными фигурами для китайского народа. Они проникли в глубь страны, игнорировали обычаи и верования населения, занимались шпионажем, присвоили себе право су­дить китайцев-христиан. Это право использовалось всякими тёмными элементами как надёжное средство укрытия от нака­зания по китайским законам. Особенно, много миссионеров было в Шаньдуне.

«Они (миссионеры. — Г. £.), — писал Витте директор Рус­ско-Китайского банка Покотилов, — нередко производили на­падки на наиболее чтимые из верований китайцев, дискреди­тировали священный в глазах последних культ предков, воз­буждали неудовольствие в населении сооружением высоких храмов, которые, по верованию китайцев, накликают бедствия на окрестности, и т. д... Особенно же вооружает китайцев про­тив миссионеров то привилегированное положение, которое они сами себе создают по отношению к местным, властям, а равно те преимущества, которые они стремятся предоставить обра­щающимся в христианство» ^[23].

Германское правительство своевременно и по достоинству оценило деятельность миссионеров, в особенности католических.

Они оказались наиболее эффективными агентами для целей германской экспансии.

Вполне закономерно, что провинция Шаньдун стала колы­белью восстания. Деятельность иностранных империалистов и их агентуры переполнила чашу терпения китайского народа, начавшего неравную борьбу против всех иностранцев.

Цинская династия не могла до бесконечности игнориро­вать всё усиливающееся возмущение в стране. Цы Си и её клика понимали, что дело может кончиться плохо для Цинов. Пра­вительство публикует ряд указов о подготовке к сопротивлению иностранному натиску. В ноябре и декабре 1898 г. издаются указы, которыми предписывалось учреждать во всех городах и сёлах добровольные дружины для подготовки к обороне страны. Пекинское правительство не собиралось всерьёз бо­роться с иностранцами. Указанные эдикты имели целью создать видимость подготовки сопротивления и тем умиротворить оп­позицию внутри страны и, может быть, оказать влияние на внешний мир.

В начале 1899 г. итальянцы, как уже упоминалось выше, предъявили своё требование относительно аренды бухты в Чжэцзяни. Требование было отклонено, но его оценили в Китае как новый сигнал к возможному переходу держав в наступле­ние на Китай. В марте 1899 г. немцы оккупируют город Ич- жоу в Шаньдуне. Тогда же последовал новый императорский декрет о подготовке к обороне страны в связи с угрожающим поведением держав. В циркуляре цзунлиямыня властям при­морских провинций и бассейна Янцзы в декабре предоставля­лись широкие права в организации сопротивления агрессивным действиям иностранных держав ‘. По существу же никаких серьёзных мероприятий для укрепления обороны страны не предпринималось.

Тем не менее эти указы правительства сыграли большую роль в судьбах повстанческого движения. Руководящие прави­тельственные деятели на местах, в частности генерал-губерна­тор провинции Шаньдун Ю Сянь, начинают оказывать повстан­цам поддержку в их борьбе против иностранцев. Их уже рассматривают не как антиправительственную, беззаконную организацию, а как полки волонтёров (туань), действующих в соответствии с эдиктами двора. Поддержка движения правитель­ственными деятелями усиливает размах антииностранных вы­ступлений, его антифеодальная направленность постепенно ото­двигается на задний план.

Вместо лозунга «Фань Цин, фу Мин» появляется лозунг «Фу Цин, мэй ян», т. е. «Да здравствует Цин, смерть иностран-

цам!» Общество «Ихэцюань» получает наименование «Ихэ­туань».

Летом и осенью выступления против иностранцев, а также против китайцев-христиан возрастают. Восставшие крестьяне и городская беднота разрушают железные дороги, телеграф, громят дома иностранцев, т. е. применяют отсталые формы борьбы.

В декабре 1899 г. генерал-губернатор Шаньдуна Ю Сянь был смещён по требованию германского и американского по­сланников.

Американо-германское вмешательство во внутренние дела Китая мотивировалось тем, что «благодаря нераспорядитель­ности» Ю Сяня «миссионерам германской и американской на­циональностей пришлось претерпеть не мало рбид от туземных жителей» *.

-         Представители Англии, Франции, Германии, Италии и США требовали объявления организации «Ихэтуань» вне закона, но правительство не решалось это сделать, опасаясь, что негодо­вание может обратиться против самой цинской династии. Пра­вительство осуществляет манёвр, направленный к расколу и ослаблению движения в целях спасения династии. Оно издаёт И января 1900 г. указ, устанавливающий различие между нелегальными организациями, занимающимися грабежом и убийствами, и патриотическими организациями и обществами. Часть повстанцев восприняла этот указ как поддержку их деятельности правительством.

В январе выступления, направленные против иностранцев, участились; в мае были организованы нападения на железные дороги Пекин — Баодин и Пекин — Тяньцзинь. Движение при­обретает характер большого восстания.

В мае — июне 1900 г. в ряде указов правительства содер­жится резкое осуждение антиправительственных, антифеодаль­ных выступлений повстанцев и скрытое поощрение антиино- странной деятельности. В этих указах ярко проявляется основ­ная тенденция политики двора: отвести удар от династии, направить его в русло антииностранной борьбы.

Державы ответили на развивающиеся события посылкой войск в Китай. К июню в районе Тяньцзиня их было сконцен­трировано 14 тыс. человек с преобладанием японских и русских частей.

9—10 июня железнодорожное и телеграфное сообщение между Пекином и Тяньцзинем было прервано. 13—14 июня отряд повстанцев и войска поддерживавшего их генерала Дун Фу-сяна заняли Пекин. Империалистические державы под

предлогом 'отсутствия официальных сведений о положении дипломатического корпуса в Пекине начали военные действия против Китая. 17 июня они заняли форт Дагу.

В Пекине обстановка была напряжённой. Повстанцы заняли город. В правительственных кругах шли нескончаемые споры о том, какой тактики следует придерживаться в отношении иностранных держав.,

Окружавшие Цы Си маньчжурские принцы, в особенности принц Дуань, настаивали на объявлении войны державам.

Выступая с этим предложением, маньчжурские принцы меньше всего имели в виду организацию действительной на­циональной войны против империалистов. Никаких серьёзных шагов к организации сопротивления иностранной агрессии не предпринималось. Маньчжурская знать стремилась парализо­вать народное движение, направляя его в намеченное прави­тельством русло.

Цы Си колебалась. Она считала себя умнейшей женщиной в мире и говорила, что все судьбы четырёхсотмиллионного на­рода приходится решать ей, что её советники ей мало полезны. Эта самоуверенная старуха считала, что она допустила всего одну ошибку в своей жизни. Этой ошибкой, по её мнению, было решение по вопросу о политике в отношении держав в период восстания 1900 г.

Уже 10 июня Цы Си назначает принца Дуаня главой цзун- лиямыня с тремя другими крайне враждебными иностранцам деятелями. Эти назначения свидетельствовали об усилении наиболее враждебного иностранцам крыла.

20 июня был подписан соответствующий декрет об объяв­лении войны державам. Этот акт был ответом на военные дей­ствия, уже фактически начатые державами.

Иностранным посланникам было предложено покинуть Пе­кин, но они отвергли это требование, ссылаясь на то, что в Чжили хозяйничают ихэтуани и дороги ими разрушены.

Повстанцы начинают осаду посольского квартала. Этот шаг был в значительной степени подготовлен вызывающим поведе­нием некоторых иностранных дипломатов в отношении повстан­цев. В дневниках иностранцев, находившихся в Пекине во время восстания, есть ценные свидетельства, рисующие положе­ние дел в июне 1900 г. Например, отмечается, что германские моряки, находившиеся на городской стене близ своего посоль­ства, открыли оттуда огонь по массовому собранию в китайском южном городе К

Немецкий посланник барон фон Кеттлер 20 июня напра­вился в управление по внешним сношениям, чтобы потребовать от правительства подавления движения. Он отправился в го­род, несмотря на предупреждения других посланников об опас­ности. По дороге его убил маньчжурский солдат, получивший приказ стрелять в иностранцев, если таковые появятся в запрет­ной зоне. Несколькими днями ранее был убит советник япон­ского посольства Сугияма. Выдающийся деятель германской социал-демократии, депутат рейхстага А. Бебель, на основании писем немецких солдат прямо установил следующее:

«Ведь сами же немецкие солдаты начали прежде стрелять со стен по китайцам, и разве берлинское население не устроило бы погрома, если бы какой-нибудь иностранный посол сделал что-либо подобное? Но немецкий солдат не выстрелил бы пер­вым, если бы на это не согласился барон Кеттлер, поэтому он несёт ответственность за все нарушения международного права» *.

Весть об убийстве Кеттлера вызвала в Берлине подъём волны шовинизма. Капиталисты Германии и других империа­листических стран, почуяв запах добычи и военных поставок, присоединили свой голос к истерическим воплям германской шовинистической прессы.

Германия не собиралась уступить пальму первенства в ин­тервенции кому бы то ни было. В телеграмме Вильгельма Бю- лову из Ольденбурга от 19 июня 1900 г. содержатся такие программные установки германского империализма:

«Необходимо тотчас же готовиться к большим совместным военным действиям. Мы не должны допустить, чтобы Россия или Япония взялись за это дело одни и оттеснили Европу. Мои собственные войска должны отомстить за убийство германского посланника. Пекин должен быть стёрт с лица земли» ^[24].

Наряду с Германией другие империалистические державы также подготавливают интервенцию в Китае. Формальным по­водом к интервенции было освобождение осаждённых в Пе­кине миссий. Фактически же основой интервенции являлась борьба держав за расширение своих привилегий в зависимом от них Китае. В интервенции приняли участие восемь держав: Германия, Япония, Италия, Англия, США, Франция, Россия и Австро-Венгрия.

В ходе подготовки держав к интервенции вновь остро ска­залась старая борьба держав за влияние в Китае. Особенно это сказалось при решении вопроса, кто первым войдёт в Пекин.

Тактика Англии заключалась в том, чтобы действовать на севере японскими руками, сосредоточив собственные силы на юге. Германия, имевшая войска в Шаньдуне, не решалась пе­ребросить их в район Тяньцзиня, опасаясь восстаний в Шань­дуне. Она спешно перебрасывала новые войска из Европы, рас­считывая поспеть к дележу «пирога», как говорил германский рейхсканцлер Бюлов. Япония полностью была готова взять ини­циативу в свои руки: в июне в районе Тяньцзинь — Дагу было высажено 4 тыс. японскик войск, в конце июля их стало уже 8 тыс.; зондировался вопрос о высадке десанта в 20—30 тыс. че­ловек, но Япония не решалась послать его, боясь вооружённого столкновения с Россией. Англия, несмотря на всю свою дружбу с Японией, не гарантировала последней военную поддержку.

Соединённые Штаты Америки приняли деятельное участие в интервенции. Американские войска прибыли в Китай и уча­ствовали в походе на Пекин. Но большой масштаб национально- освободительной борьбы на Филиппинах затруднял быструю отправку крупных контингентов американских войск в Китай. В силу этого американцы выступают 3 июля с нотой, адресо­ванной державам, в которой они лицемерно заявляют о «необ­ходимости сохранения территориальной неприкосновенности» Китая. В этом ярко проявляется боязнь американского импе­риализма, что другие державы, занимающие более выгодные позиции, смогут использовать благоприятную ситуацию в це­лях новых захватов в Китае. Таким образом, нота от 3 июля была продолжением и развитием политики, сформулированной в ноте с изложением доктрины «открытых дверей». Американ­ский монополистический капитал не желал довольствоваться какой-то частью при дележе Китая, он претендовал на подчи­нение своему господству всего Китая.

Стремясь обогнать другие державы, англичане снарядили ещё в июне в поход на Пекин двухтысячный отряд под коман­дованием адмирала Сеймура. Поход был неудачен. Экспеди­цию Сеймура на полпути окружили повстанцы и регулярные китайские войска, и только своевременно подоспевшая помощь спасла её от гибели.

14   июля 1900 г. после длительных боев войска интервентов заняли китайскую часть Тяньцзиня. Здесь началась кровавая оргия, которая продолжала свирепствовать в стране в течение полугода. Целые кварталы были сожжены и разрушены, шли беспрерывные грабежи,, в городе на протяжении многих квар­талов были видны однй обгоревшие стены. Корреспондент порт- артурской газеты «Новый край» писал: «В китайцах не ува­жали никаких человеческих прав. Установился какой-то стран­ный средневековый взгляд, что с китайцами можно всё делать. Их считали за какую-то жалкую тварь, которую можно и даже
должно безнаказанно преследовать, насиловать и даже можно убивать, если она осмелится сопротивляться» К

Царское правительство официально заявило о своём отри­цательном отношении к агрессивным устремлениям других держав. Русское правительство не желало утверждения ино­земного влияния в Пекине. В Маньчжурии же Россия действо­вала по-другому: нападение повстанцев на КВЖД послужило сигналом к началу русской интервенции в Маньчжурии.

Острые противоречия между державами возникают по во­просу о том, кто будет руководить войсками интервентов. Рос­сия согласилась на предложение Вильгельма, чтобы командую­щим союзными войсками был назначен германский фельдмар­шал Вальдерзее. Это было более приемлемо для русского правительства, чем если бы войсками командовал японский генерал, поддерживаемый-англичанами. Без особого восторга с назначением Вальдерзее согласились и другие державы. Впро­чем, в столицах европейских государств не без оснований по­лагали, что Вальдерзее с войсками поспеет в Китай уже тогда, когда Пекин будет взят.

Отправляя Вальдерзее с войсками в Китай, Вильгельм про­изнёс свою знаменитую вторую «гуннскую» речь.

«Пощады не давать, пленных не брать! Подобно тому как тысячу лет назад при короле Атилле гунны оставили по себе память о своей мощи, до сих пор сохранившуюся в преданиях и сказках, точно так же благодаря вашим деяниям имя немцев в Китае должно запомниться на тысячу лет, так, чтобы ни­когда китайцы не посмели даже косо взглянуть на немца»^[25].

В то время, когда между державами шла борьба за делёж будущей добычи, посольский квартал в Пекине был осаждён повстанцами. Осада продолжалась 56 дней. Осаждавшие не овладели кварталом. Правительство не ввело в бой регуляр­ные войска, боясь возмездия со стороны иностранных держав. Более того: правительство, объявив войну державам, всячески сдерживало антииностранную борьбу повстанцев. В указе им­ператора от 29 июня 1900 г. прямо говорилось о том, что пра­вительство примет все меры для подавления восстания ихэ- туаней. Отдельные воинские соединения маньчжур (например, части генерала Не Ши-чэна) участвовали в карательных экс­педициях против повстанцев в провинции Чжили.

Во время осады бывали даже такие моменты, когда двор присылал в осаждённый квартал продовольствие. Этому обычно предшествовало получение в Пекине сообщений об успехах иностранных войск.

Вице^:короли Центрального и Южного Китая Чжан Чжи-дун, Лю Кунь-и и Ли Хун-чжан обеспечили поддержание необхо­димого иностранцам порядка на юге и в центре Китая. Декрет Цы Си не был воспринят ими как обязательная директива, и ими ничего не было предпринято для ведения войны.

Это не помешало, однако, иностранным державам высадить значительные отряды войск в Шанхае: первым был высажен английский десант, затем прибыли французский и немецкий отряды.

На севере же 4 августа 1900 г. объединённая карательная экспедиция держав под руководством русского генерала Лине- вича выступила в поход на Пекин. После двух боёв 14 и 15 ав­густа Пекин был взят. Правительство бежало в Сиань. Осада посольского квартала была снята.

Этим заканчивается первая часть трагедии; начинается вто­рая, наиболее жестокая часть её — расправа.

«Таких жестокостей, как в эту войну,— писал Бебель,— не бывало ни у гуннов, ни у вандалов, ни у Чингисхана, ни у Тамер­лана». В речи на заседании рейхстага Бебель цитировал письмо немецкого солдата, участника карательной экспедиции, домой: «Что здесь происходит, дорогая мама, описать невозможно, настолько безумны происходящие убийства и резня. Китайцы находятся совершенно вне закона, в плен их не берут, для того, чтобы сохранить патроны, их не расстреливают, а зака­лывают штыками по воскресеньям после обеда, вероятно, чтобы полностью соблюсти святость воскресенья. Мы вынуждены были заколоть штыками 74 китайца...» ¹

Стреляли и закалывали без всякого суда всех попадавшихся: членов тайных обществ, китайских солдат, просто мирных жи­телей. Грабили всё, что попадалось под руку. Миссионеры на­уськивали отряды войск на мирных жителей. ->

23     августа в Пекин прибыл крупный германский отряд, после чего был занят «запретный город» (так йазывалась часть города, где находился дворец императора). Грабежи, убийства и насилия в столице продолжались. Особенный размах они приобрели после приезда в Китай главнокомандующего вой­сками интервентов, германского фельдмаршала Вальдерзее.

По всей провинции Чжили были разосланы карательные экспедиции, творившие всюду расправу без суда.

Агентство Рейтер сообщало осенью 1900 'г. из Китая:

26     сентября (9 октября). «Немцы подожгли несколько де­ревень, в которых нашли оружие... несколько китайских солдат, приблизившихся к германским войскам на 20 шагов, были пе- .ребиты».

13     (26) октября. «Итальянский отряд сменил британскую кавалерию, высланную в качестве карательной экспедиции. Не­сколько деревень сожжено, много боксёров перебито».

24 октября (6 ноября). «Генерал Кемпбелль, как сообща­лось, вернувшийся сюда (в Тяньцзинь. — Г. £.), не. встретил на своём пути серьёзного сопротивления. Он обстрелял и под­жёг 26 деревень, разрушил укрепления Мынаньцзяна и прину­дил судейского чиновника Иеншина изловить всех боксёров в своём округе и казнить их...» ¹

Германия держала пальму первенства в расправе с мирным населением Китая, за ней шли англичане, японцы.‘Только с конца 1900 г. по апрель 1901 г. из 46 карательных экспедиций 35 были организованы немцами. /

Вальдерзее, выполняя задание Вильгельма, стремился на­вести ужас на страну и преуспел в этом. «Не щадить!» — вот лозунг германской военщины. И «Кёльнише цейтунг» приводи­ла такую иллюстрацию практического осуществления лозунга: «Городок Лянсянсин, расположенный на юго-востоке от Пекина, оказывает содействие боксёрам; туда отправлен англо­германский корпус под командой генерала Гепфнера, состоя­щий из батальона немецкой морской пехоты, одного полка бенгальских стрелков и батареи максимовских пушек. Прибыв на место, корпус поголовно перебил всё мужское население го­рода, насчитывающего около 12 тыс. жителей; женщин и детей разогнали, а затем зажгли городок с четырёх концов».

Русские войска не принимали участия в карательных экспе­дициях. По распоряжению царского правительства они были отведены из Пекина. Более того, русская дипломатия настаи­вала на отводе всех иностранных войск. «Царское правитель­ство явно рассчитывало на сепаратный сговор с правительством богдыхана, чтобы помочь ему отделаться от оккупантов и тем приобрести руководящее влияние в Пекине» ².

Одновременно царское правительство продолжало и расши­ряло оккупацию Маньчжурии.

Карательные экспедиции и кровавый террор интервентов были лишь одной стороной медали. Второй стороной деятель­ности держав в Китае было плетение паутины провокаций, бу­дущих конфликтов, завязывание новых узлов противоречий.

Япония усиленно готовилась к войне против России, стре[26] мясь захватить Корею и Маньчжурию. Оккупация Россией Маньчжурии форсирует эту подготовку. Германская дипломатия деятельно провоцирует подготовку этой войны. Для того чтобы Япония действовала решительнее в своих империалистических

целях на Дальнем Востоке, немецкими дипломатами было подписано англо-германское соглашение от 16 октября 1900 г. о поддержании территориальной целостности Китая и сохра­нении принципа «открытых дверей».

Подписывая это соглашение, Германия демонстрировала своё «дружественное» отношение к Англии и всё более сбли­жающейся с ней Японии (шли переговоры об англо-японском союзе). Вместе с тем Германия с помощью этого соглашения рассчитывала облегчить возможности своего проникновения в бассейн Янцзы, где полновластными хозяевами были англичане. В свою очередь Англия рассчитывала втянуть немцев в борьбу с Россией. Но заключая это соглашение с Англией, Германия менее всего была склонна к тому, чтобы строить преграды рус­скому продвижению на Дальний Восток или стать орудием ан­глийской политики против России. 15 марта 1901 г. германский рейхсканцлер Бюлов заявил в рейхстаге, что англо-германское соглашение от 16 октября 1900 г. не касается Маньчжурии, что судьба Маньчжурии Германию не интересует. Этим заявле­нием Бюлов подчёркивал, что Россия может действовать в Маньчжурии как ей заблагорассудится. Традиционная линия германской политики остаётся неизменной.

Осенью 1900 г. начались переговоры держав с уполномо­ченным Китая принцем Цином и Ли Хун-чжаном относительно условий разрешения конфликта. Тем самым правительство Цинов капитулировало перед державами.

Цы Си, покидая Пекин, назначила для ведения переговоров Ли Хун-чжана. Для этой цели он был вызван из Гуандуна и прибыл на север, охраняемый русскими солдатами. Царская дипломатия стремилась сохранить старого сановника под своим исключительным влиянием.

Переговоры сильно затянулись. Это объяснялось в первую очередь чрезмерностью требований некоторых держав. Так, в целях воздействия на китайское правительство Вальдерзее вы­двинул проект организации похода на Сиань, а также проект организации голодной блокады Сианя. Немецкий фельдмаршал полагал, что правительство Китая в случае похода на Сиань или блокады станет уступчивее и согласится со всеми требова­ниями держав. Германия стремилась забрать в свои руки пра­вительство Китая и диктовать ему свою волю. План Вальдер­зее, отражавший волю Берлина, заключался в том, чтобы использовать «золотой случай» для расчленения Китая.

В ноябре 1900 г. государственный секретарь США Хэй в телеграмме американскому посланнику Конгеру в Пекине предложил добиться во время переговоров приобретения для США морской базы в заливе Самса (в провинции Фуцзянь). Попытка реализовать этот проект не удалась ввиду возражений

Японии. Директива Хэя — неплохая иллюстрация к практике доктрины «открытых дверей» и к ноте 3 июля 1900 г.

«Что касается Америки, — пишет Хуа Ган, — то она пс- прежнему высоким голосом пела о принципах политики откры­тых дверей... в то же время она уже захватила Филиппины и строила планы в отношении Китайского побережья...» ^[27]

История переговоров Китая с державами в 1900—1901 гг. является историей бесконечных вымогательств и угроз со сто­роны империалистических хищников.

Если этим планам не суждено было осуществиться, то отнюдь не в силу отсутствия усердия у Вальдерзее или отсут­ствия желания у Хэя. Объяснение следует искать в том, что державы, соперничая друг с другом, мешали реализации по­добных планов.

7 сентября 1901 г. был подписан «Заключительный протокол между Китаем и иностранными державами», так называемый «боксёрский протокол». Основные положения «протокола» сво_: дились к следующему:

1.    Наказание должностных лиц, поддерживавших ихэтуа- ней, в том числе присуждение нескольких лиц к смертной казни: князь Дуань был сослан в Синьцзян, Ю Сянь казнён, князь Чжуан был приговорён к самоубийству и пр.

2.    Извинение китайского правительства перед германским и японским правительствами за убийство Кеттлера и Сугиямы (японский советник). Постройка искупительных памятников и посылка искупительных миссий.

3.    Запрещение деятельности антииностранных обществ.

4.    Контрибуция в 450 млн. лян, т. е. примерно 650 млн. руб., с процентами (4% до 1940 г., что должно было составить 982 млн. лян, т. е. около 1,4'млрд. руб.).

5.    Передача таможенных доходов и соляного налога дер­жавам для обеспечения платежей.

,6. Срытие фортов Дагу, а также всех укреплений между Пекином и морем.

7.    Предоставление каждому посольству в Пекине собствен­ной военной охраны. Общая численность иностранного отряда в китайской столице была определена в 2 101 человек при 30 орудиях и 30 пулемётах.

8.    Реорганизация цзунлиямыня в вайцзяобу — министер­ство иностранных дел, «которое займёт высшее сравнительно с другими шестью министерствами положение» ^[28].

«Заключительный протокол» являлся новым этапом порабо­щения многомиллионной страны. Державы лишали Китай
важных источников дохода, выговорили право содержать в Ки­тае значительные контингенты своих войск, обязали правитель­ство наказать виднейших деятелей страны, связали страну кабальными финансовыми обязательствами, добились даже изменения в организации управления внешней политикой. И са­мое главное — это то, чего нельзя выразить ни в каких статьях договора, но что пронизывает всё содержание его: державы унизили Китай, его народ и правительство Китая. «Заключи­тельный протокол» означал окончательное превращение Китая в полуколониальную страну.

Отклики на события 1900—1901 гг. показали китайскому народу, что в Европе у него есть не только враги, но и друзья. В. И. Ленин уже в первом номере «Искры» (декабрь 1900 г.) поднимает от имени русского рабочего класса голос протеста против расправы, организуемой империалистами над безоруж­ными китайцами, против ликований по поводу новых успехов русской «цивилизаторской миссии» на Дальнем Востоке.

В германском рейхстаге представители рабочего класса про­тестовали против бесчеловечной жестокости немецкой армии в Китае. Вильгельм Либкнехт сказал: «Мы же вмешались тогда со своим «бронированным кулаком» и провозгласили кулачное право. Мы затеяли «аренду», аренду в кавычках! То была ко­медия, над которой весь свет смеялся. Это было нечто худшее, чем комедия. Заарендованной земли Китай не получит назад до тех пор, пока в Германии останется в силе господствующий режим... Тех китайцев, которые противились аренде, попросту расстреливали. Сжигали целые деревни и разрушали храмы, хозяйничали, как в неприятельской стране. Всё это до край­ности возмутило китайцев» *.

В буржуазной литературе народное восстание против ино- странцев-империалистов часто трактуется как реакционное вы­ступление китайской «черни», поддержанное реакционной пар­тией при дворе против иностранцев — носителей прогресса, цивилизации и т. п.

В противовес этим утверждениям В. И. Ленин писал: «Могли ли китайцы не возненавидеть людей, которые приезжали в Ки­тай только ради наживы, которые пользовались своей хвале­ной цивилизацией только для обмана, грабежа и насилия, ко­торые вели с Китаем войны для того, чтобы получить право торговать одурманивающим народ опиумом (война Англии и Франции с Китаем в 1856 г.), которые лицемерно прикрывали политику грабежа распространением христианства?» ^[29]

Руководствуясь этим указанием В. И. Ленина, мы можем сказать, что восстание 1900 г. было составной частью той волны антифеодальных и антиимпериалистических выступлений, кото­рая прокатилась по всей стране в конце последнего десятиле­тия XIX века. Беда китайского народа лишь в том, что он не знал правильных путей борьбы и доверился своему продаж­ному правительству, предавшему его. 1900 год — трагическая, но вместе с тем и героическая страница в истории китайского народа.

Восстание на севере не было единственным движением; в 1900 г. Сунь Ят-сен и его революционная организация решили использовать народное восстание на севере для организации одновременного выступления на юге и в центре страны. В го­родах Ханькоу, Ханьян и Учан должно было поднять восста­ние Общество независимых («Цзылихой»), руководимое Дан Цай-чаном. Это общество стояло на антидинастических пози­циях и было связано с Обществом возрождения Китая («Син- чжунхой»).

Одновременно с восстанием в центре предполагалось под­нять восстание в провинции Гуандун, в городе Хойчжоу, что создавало угрозу Кантону и Сватоу. Таким образом, план предусматривал захват повстанцами важнейших центров страны.

Но реализовать план не удалось. Подготовка восстания в Ханькоу была раскрыта, и Дан Цай-чан казнён. В прокламации Чжан Чжи-дуна по поводу раскрытия заговора сообщалось, что в доме руководителя подготавливавшегося восстания было най­дено оружие, амуниция, списки имён членов общества и т. п. Было найдено письмо, в котором говорилось «о предстоящем образовании самостоятельного государства посредством союза южных и восточных провинций» К

Провал Дан Цай-чана происходит осенью 1900 г. — тогда, когда началось восстание на юге, в Хойчжоу. Восстание гото­вилось под руководством Сунь Ят-сена, практическая же ор­ганизация дела была в руках известного деятеля тайных об­ществ Чжэн Ши-ляна. В восстании приняло участие большое число крестьян. Общая численность повстанцев определялась в несколько тысяч человек. Повстанцы были дисциплинированы, грабежи у них были запрещены, им удалось нанести ряд по­ражений войскам кантонского правительства. Сам Сунь Ят-сен

об  этом восстании писал так: «Предводительствуя главным об­разом крестьянскими отрядами, он (Чжэн Ши-лян) атаковал
маньчжурских солдат, расположенных в Синьане и Шэньчуане и разоружил их»^[30].

Поражение повстанцев на севере и провал восстания в цен­тре создали тяжёлую обстановку для южных революционеров. Движение было подавлено.

Народное восстание 1899—1901 гг. было движением кре­стьянских масс, движением самых обездоленных и жестоко угнетаемых слоёв деревни и города. Оно было порождено за­кабалением и разделом Китая иностранными капиталистиче­скими державами и феодальным произволом. Оно явилось од­ним из звеньев в развернувшейся со времени тайпинского вос­стания борьбе китайского народа за независимость и новый, справедливый социальный порядок. Существо этого нового строя в высшей степени смутно представлялось участникам борьбы 1899—1901 гг. Это, конечно, связано с тем, что в дви­жении не было передовой организации, во главе движения ещё не встал китайский пролетариат. Оно потерпело поражение также в силу того, что против него ополчились все силы ми­ровой реакции, что само цинское правительство своей преда­тельской политикой ослабляло движение.

'35-'

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЭПОХА ПРОБУЖДЕНИЯ АЗИИ И КИТАЯ

ервое десятилетие XX века было насыщено важнымн событиями в жизни Китая. Оно проходило под знаком нарастания революционной волны, в конечном итоге уничтожившей монархический строй в Китае. Особый размах приобретает революционное движение в Китае после русско- японской войны и революции 1905 г. в России.

Маньчжурское правительство пыталось маневрировать, спасти своё господство над страной, но все его старания ока­зались тщетными.

В октябре 1901 г. цинское правительство выезжает из Сианя и в январе 1902 г. прибывает в Пекин. Часть обратного пути Цы Си проделала по железной дороге, что было своеобразной демонстрацией готовности правительства принять некоторые новшества и стать на путь реформ. Во главе кабинета мини­стров становится принц Цин, подписавший вместе с Ли Хун- чжаном «заключительный протокол». После смерти Ли Хун- чжана наместником столичной провинции Чжили назначается Юань Ши-кай, который после своего предательства в 1898 г. начал быстро выдвигаться в правительственном аппарате. Во времена антиимпериалистического восстания 1900 г. он пользо­вался поддержкой дипломатического корпуса, которому он ока­зал неоценимые услуги.

Внутреннее положение страны было напряжённо; за преде­лами Китая и внутри его продолжали свою деятельность ре­волюционеры, неуклонно вели свою работу тайные общества. Совершенно неудовлетворительным было финансовое положе­ние. Поражение Китая в предшествующих войнах показало, что армия в своём развитии отстала на многие десятилетия. По­этому наиболее дальновидные представители правящих кругов

начинают склоняться в пользу осуществления реформ, которые упрочили бы государственную власть, повысили международ­ный вес страны и послужили средством предотвращения ре­волюционного взрыва. НЕщё в 1901 г. (28 января и 13- февраля) в Сиане были изданы указы о необходимости реформы адми­нистративного аппарата. В 1902 г. последовали указы, отме­няющие некоторые привилегии маньчжур по сравнению с ки­тайцами. Было ликвидировано рабство (конечно, лишь как юридическая категория), разрешены смешанные браки, запре­щено бинтование ног китайских женщин.

В июле — августе 1901 г. была издана серия эдиктов, на­правленных к реформированию образования. В 1904 г., на основе предложения Чжан Чжи-дуна и Чжан Бо-сы, президента императорского университета, была установлена новая система образования, просуществовавшая до революции 1911—1913 гг.; старая система государственных экзаменов была упразднена в 1905 г.

Были предприняты шаги к реформированию армии. В 1902 г. был издан указ об единообразном порядке обучения провин­циальных войск. В 1904 г. было создано специальное учрежде­ние по обучению войск, ликвидировались привилегии восьми­знамённых войск. Главную роль в проведении военных преоб­разований играл Юань Ши-кай. Ему как командующему войсками столичной провинции Чжили (так называемая Бэй- янская армия) удалось поднять боеспособность чжилийских войск, но общей картины это не изменило, так как сама си­стема организации армии по провинциям была насквозь по­рочна. Приглашение иностранных военных инструкторов (нем­цев, японцев) увеличивало зависимость Китая от капиталисти­ческих держав, но к созданию новой армии привести не могло. Таким образом, к середине 900-х годов в Китае всё ещё не было армии, находящейся на уровне европейской военной организации.

Важнейшим событием начала века было открытие 15 июня 1903 г. движения на КВЖД- С этого времени начинается быст­рое развитие Маньчжурии. Количество населения выросло с 8,1 млн. человек в 1891 г. до 15,8 млн. в 1908 г.

Все нововведения 1901—1905 гг. заметных перемен в жизнь страны не внесли, ибо оставалось неизменным господство фео­далов и империалистов. Более значительные реформаторские манёвры относятся уже к 1905 г. и последующим годам.

Международное положение Китая тем временем значительно осложняется. Англо-японский союз, заключённый 30 января 1902 г., был направлен в то время прежде всего против Рос­сии. Но вместе с тем союз двух империалистических держав создавал потенциальную угрозу Китаю.

В договоре прямо говорилось об «особых интересах» Вели­кобритании в Китае, а Японии — как в Китае, так и в Корее. Договор предусматривал прямое вмешательство Англии и Япо­нии во внутренние дела Китая в случае возникновения там «беспорядков».

Англо-японский союз создавал благоприятные условия для японского наступления на Китай.

Экспансионистские планы японского империализма пользо­вались широкой поддержкой со стороны США. Смысл этой поддержки заключался в том, что американский империализм, способствуя агрессии Японии, рассчитывал использовать русско- японские противоречия для захвата командных позиций в Маньчжурии. Характерно, что в подписанном 8 октября 1903 г. американо-китайском торговом договоре была специальная статья (ст. 12), предусматривающая открытие для иностранной торговли городов Маньчжурии — Мукдена и Аньдуна. Обшир­ный договор предусматривал также много других привиле­гий для американского капитала в Китае. Договор был важ­ным звеном в наступлении американского империализма в Китае.

В 1904 г. английский империализм осуществляет интервен­цию в Тибете. Экспедиция под командой майора Юнгхазбэнда захватила Лхасу. Далай-лама бежал. Англичане навязали местным властям тяжёлый неравноправный договор. Этот до­говор не был признан китайским правительством. В 1906 г. Англия подтвердила суверенитет Китая над Тибетом (равно как и по русско-английскому соглашению 1907 г.).

Но эта интервенция положила начало империалистиче­скому хозяйничанию и в этой части Китая.

Англо-американская, политика поддержки Японии сыграла существенную роль в развязывании русско-японской войны.

Обострение русско-японских противоречий привело в 1904—1905 гг. к русско-японской войне, войне, смысл которой для Японии заключался в том, чтобы вытеснить Россию из Китая и стать хозяином в Корее, Маньчжурии, равно как и в северных районах Китая. Русско-японская война была войной и за раздел Китая.

Китай провозгласил нейтралитет в начавшейся войне. В то же время он был страдающей стороной: война происходила на его территории, Ляодунский полуостров после воины отошёл к японцам. Овладение Ляодуном дало Японии возможность создать военную базу на континенте, использованную впослед­ствии для наступления на Китай.

Но русско-японская война имела и свои особые послед­ствия: победителем в этой войне оказалась азиатская страна — Япония. Успех Японии рассматривался в китайских национа-

10                 Г. Ефимов

листических кругах как пример того, что азиатская страна мо­жет достигнуть больших успехов на пути прогресса.

Русская революция 1905 г. оказала огромное влияние на политическую жизнь в Китае, особенно на революционную ор­ганизацию Сунь Ят-сена. Началась эпоха, которую В. И. Ленин охарактеризовал как эпоху «пробуждения Азии». «Пробужде­ние к политической жизни азиатских народов получило осо­бенный толчок от русско-японской войны и от русской револю­ции»

Во всех крупнейших странах Азии развёртываются револю­ционные бои: буржуазная революция 1908—1909 гг. в Турции; революция 1905—1911 гг. в Иране; национально-революцион­ное движение 1905—1908 гг. в Индии и др. Пробуждение масс к политической жизни, к революционной борьбе достигает осо­бенного размаха в Китае.

Развитие национального самосознания и патриотизма в Китае этого времени отмечали все наиболее внимательные ино­странные наблюдатели^[31].

Китайские власти предоставляли возможность националь­ному капиталу строить железные дороги; в частности под ру­ководством китайских инженеров была построена Пекин-Кал- ганская железная дорога.

Как средство борьбы против вызывающих действий того или иного иностранного государства практиковался бойкот их товаров. В 1905 г. был проведён бойкот американских товаров в связи с тем, что США ввели ограничительные мероприятия в отношении въезда китайцев-эмигрантов. Это был первый зна­чительный бойкот иностранных товаров. В 1908 г. в связи с введением новых торговых сборов германской администрацией в Циндао бойкоту подверглись немецкие торговцы.

Рост национального сознания и чувства патриотизма способ­ствовал тому, что революционные идеи в стране становились достоянием всё более и более широких слоёв населения. Са­мым активным участником революционного движения было ки­тайское студенчество.

В 1902 г. в Шанхае организовалась Ассоциация студентов- патриотов, ставившая своей целью распространение произве­дений Лян Ци-чао; в провинциях Аньхой возникает Общество любви к родине. Усиливают свою деятельность старинные тай­ные общества. Организуется общество «Синхуахой» под руко­водством Хуан Сина (Хуан Кэ-цяня), ставившее своей целью революционную борьбу против маньчжурской власти; оно

объединяло революционную молодёжь Хунани. В 1904 г. под руководством этого общества была предпринята попытка вос­стания в Чанша.

Большое значение в формировании революционных взгля­дов сыграла газета «Чжунгобао», издававшаяся в Гонконге. В самом Китае быстро росло число газет. Сунь Ят-сен в своих мемуарах отмечает большую роль книги «Революционная ар­мия» ^[32] («Гэминцзюнь»), получившей широкое распространение в стране. Вся политическая страсть этого произведения на­правлена против цинской династии. Содержание книги опре­деляет её эпиграф: «Ещё сюнну (гунны) не погибли, к чему же заниматься домашними делами?» ^[33] Вся она — горячий при­зыв к революции.

Лян Ци-чао перевёл в 1902 г. на китайский язык «Манифест Коммунистической партии».

Общественный подъём создавал благоприятные условия для деятельности Сунь Ят-сена и его партии.

Неудачи предшествующих лет не обескуражили Сунь Ят- сена и его революцйонную организацию. Революционная аги­тация и пропаганда в стране, а также за рубежом среди китай- цев-эмигрантов продолжалась. События 1905 г. по-новому по­ставили основные проблемы деятельности Сунь Ят-сена. В конце этого года Сунь Ят-сен реорганизует Общество возрождения Китая в новую революционную организацию, более массовую, объединявшую ряд других организаций страны (в частности организацию Хуан Сина), с более широкой революционной программой. Эта организация получила название «Тунмынхой» («Союзная лига»). Программа Тунмынхоя содержит ряд под­линно революционных положений. Основные пункты её:

1.   Свержение нынешнего правительства.

2.    Учреждение республиканской формы правления.

•3. Сохранение мира во всём мире.

4.    Уравнение прав на землю.

5.    Содействие дружбе между народами Китая и Японии.

6.   Приглашение других держав к поддержке революцион­ного движения.

Каждый вновь вступавший в Тунмынхой принимал следую­щую клятву:

«Я клянусь перед небом отдать все силы свержению мань­чжурской династии, восстановлению китайского суверенитета, учреждению республики и решению аграрной проблемы на

базе справедливого перераспределения’земли, я торжественно обещаю быть верным этим принципам. Если же я нарушу ока­занное мне доверие, то я подчинюсь (самым суровым наказа­ниям, какие можно представить».

В развёрнутом виде программа была сформулирована на митинге китайских студентов, учившихся в Японии.

Митинг состоялся в Токио 16 января 1907 г., где Сунь Ят- сен обнародовал три своих знаменитых народных принципа: национальное освобождение (объединение нации и уничтоже­ние маньчжурской власти), демократия (учреждение респуб­лики) и народное благоденствие (уравнение прав на землю).

Программа свидетельствовала, во-первых, о твёрдом реше­нии покончить с правящей в стране династией, во-вторых, о стремлении притти к союзу с основными массами крестьянства выдвижением антифеодального лозунга уравнения прав на землю. Под знаменем этой программы китайские революцио­неры могли найти путь к массам. 1906—1911 годы подтвер­ждают это. В 1906 г. по общепризнанным данным число членов Тунмынхоя достигло солидной цифры в 10 тыс. человек.

«Отделы, — писал Сунь Ят-сен, — были организованы почти do всех провинциях, и с этого времени революционное движе­ние сделало гигантский скачок вперёд, и дальнейшее развитие превзошло все мои ожидания» К

Ленин очень высоко оценивал программу Сунь Ят-сена и роль самого вождя нового Китая. В статье «Демократия и на­родничество в Китае», написанной в 1912 г. и посвящённой программе Сунь Ят-сена, Ленин писал:

«А в Азии есть еще буржуазия, способная представлять ис­креннюю, боевую, последовательную демократию, достойный товарищ великих проповедников и великих деятелей конца XVIII века во Франции.

Главный представитель или главная социальная опора этой, способной еще на исторически прогрессивное дело азиатской буржуазии — крестьянин» ².

Большое внимание Ленин уделил аграрной программе Сунь Ят-сена. Ленин раскрывает содержание четвёртого пункта про­граммы Тунмынхоя, на основе высказываний самого Сунь Ят- сена, об уравнении прав на землю как идею национализации земли.

«В самом деле, к чему сводится «экономическая революция», о которой Сун Ят-сен говорит так пышно и темно в начале статьи?

К передаче ренты государству, то есть к национализации земли посредством некоего единого налога в духе Генри

Джорджа. Решительно ничего иного нет реального в «эконо­мической революции», предлагаемой и проповедуемой Сун Ят-сеном» К

Сунь Ят-сен стоял за радикальную аграрную реформу. Её осуществление нанесло бы могучий удар по феодализму в Ки­тае и тем самым открывало бы широкие возможности капита­листическому развитию. Но Сунь Ят-сен очень хорошо знал отрицательные стороны капиталистического общества и потому мечтал о том, чтобы Китай избежал капиталистического раз­вития. Он создаёт план построения общества, которое самим Сунь Ят-сеном определилось как строй народного благо­денствия. В. И. Ленин отмечает, что подобного рода идеи бесспорно навеяны социалистическими концепциями, что китай­ские демократы субъективно социалисты, «потому что они про­тив угнетения и эксплуатации масс»^[34]. В. И. Ленин характери­зовал взгляды Сунь Ят-сена как народнические и подчёркивал утопичность надежд Сунь Ят-сена избежать капиталистиче­ского пути развития для Китая. Но практическая программа Сунь Ят-сена предусматривала ломку феодализма, поэтому она была прогрессивной и стала могущественным фактором организации масс, изнемогавших под гнётом политической и эко­номической феодальной реакции.

Были в программе Тунмынхоя и уязвимые стороны с точки зрения интересов революционной борьбы китайского народа. Особенно ярко выступает в основных программных пунктах беспочвенная надежда на помощь иностранных держав китай­ской революции. Подобные предположения таили в себе, разу­меется, серьёзную опасность для будущего развития револю­ционного движения.

1906—1908 годы были годами революционного подъёма в стране. В эти годы произошёл ряд массовых революционных выступлений; руководил ими Тунмынхой во главе с Сунь Ят-сеном. Большинство выступлений произошло на юге и юго- западе страны. Первым боевым крещением Тунмынхоя было восстание горнорабочих в Пинсяне (провинция Цзянси) в 1906 г. Оно началось в связи с увольнением 2 тыс. рабочих. Это — первое известное нам боевое выступление рабочих. В дви­жении активное участие приняли студенты — члены Тунмынхоя. Общее число повстанцев достигало 30 тыс. человек. Когда весть о йосстании достигла Сунь Ят-сена, им был организован спе­циальный комитет по оказанию помощи повстанцам. Предпри­нятые меры помощи, однако, запоздали, и местным властям удалось подавить восстание.

Восстание, произвело большое впечатление в Китае. Эхо его прокатилось по стране.

«Из показаний захваченных мятежников, — сообщал в Пе­тербург русский консул в Ханькоу Островгерхов, — выяснилось, что сочувствующие революционному движению находятся во всех классах общества; таковые были обнаружены в местных войсках, среди рабочих Ханьянского арсенала, среди чиновни­чества и купцов и главным образом среди учащейся моло­дёжи» ^[35].

Пекинское правительство, установив участие Сунь Ят-сена в пинсянском восстании, добилось от японского правительства высылки революционного вождя из Японии. Сунь Ят-сену пришлось перенести свою штаб-квартиру в Ханой (Индо- Китай).

Волнения охватывали и армию. В феврале 1907 г. произо­шло возмущение солдат в Учане. Вызванные хубэйские войска отказались стрелять в своих братьев. Власти вынуждены были вступить в переговоры с «мятежниками», и волнения были ли­квидированы только после уплаты солдатам трёхмесячного жа­лованья ^[36].

В 1907 г. в округах Лянь и Цянь, в провинции Гуандун, вспыхнуло восстание из-за невозможности уплатить налоги. «Нами были посланы организаторы в округа Лянь и Цянь, — пишет Сунь Ят-сен, — для поднятия всех групп сознательных граждан и согласования их действий» ^[37].

Помимо посылки организаторов предполагалось перебро­сить из Индо-Китая в Гуанси и Гуандун двухтысячный отряд, который, поднимая по пути следования крестьянство, должен был соединиться с восставшими в Гуандуне. Намечен был путь дальнейшего наступления — на Янцзы. План не удалось реализовать, так как задержался подвоз оружия. В 1908 г. ре­волюционный отряд из Индо-Китая овладел городом Хэкоу в Юньнани. Одновременно на юге Китая происходили многочис­ленные восстания голодных крестьян.

В ходе событий 1906—1908 гг. происходит организацион­ное сближение Тунмынхоя с народными массами, воспиты­ваются и закаляются военные кадры организации.

Оценивая события этих лет, В. И. Ленин писал: «В Китае революционное движение против средневековья тоже дало себя с особенной силой знать в последние месяцы. Правда, ничего определенного нельзя еще сказать относительно данного имен­но движения, — так мало о нем сведений и так обильны вести

о  мятежах в различных местностях Китая, — но сильный рост

«нового духа» и «европейских веяний» в Китае, особенно после русско-японской войны, не подлежит сомнению, а следова­тельно, неизбежен и переход старых китайских бунтов в созна­тельное демократическое движение» *.

События 1906—1908 гг. происходили в обстановке, когда в стране ещё не сложилась революционная ситуация. Восстания были оторваны от основных центров страны: Ханькоу, Нан­кина, Шанхая, Кантона. Это было учтено деятелями Тунмын­хоя, и в дальнейшем революционная работа начинает концен­трироваться главным образом в крупных центрах юга.

На митинге китайцев в Сингапуре в 1908 г. под руковод­ством Сунь Ят-сена было принято решение о расширении дея­тельности Тунмынхоя в армии, особенно среди войск в долине реки Янцзы, о вербовке новых членов в городах этого же райо­на страны. На митинге особо была отмечена плодотворная деятельность Хуан Сина по вербовке новых членов в Амое и Сватоу^[38].

Некоторые участники революционного движения использо­вали в борьбе против произвола феодальной бюрократии и ме­тод террора. В 1907 г. членом боевой организации «Паймань» («Бей маньчжуров») Сюй Си-лином был убит губернатор про­винции Аньхой Энь Мин. Убийство этого маньчжурского сат­рапа стало широко известно в стране. Арестованный по этому делу участник боевой организации Сун И-куан на допросе заявил:

«Нам нужно перевернуть весь государственный строй вверх дном, иначе нас ожидает участь Индии и Кореи. Мы будем по­рабощены иностранными державами, и страна наша будет раз­делена между ними. Как заставить наше слепое правительство понять это? Я согласился бы, чтобы тело моё было разрезано на куски и кости превратились в пыль, если бы этой ценой пра­вящие нами могли прозреть. Вот я теперь заключён в тюрьму и меня ждёт смертная казнь, но я не боюсь её, потому что знаю, что сотни и тысячи других последуют по моим стопам, и чем больше будет казней и мучений, тем гуще станут ряды наших братьев. Мне жаль не себя, но китайский народ, который будет скоро, как евреи, без отчизны»^[39].

В революционном движении принимали участие и передо­вые женщины Китая. Одна из первых женщин-революционерок поэтесса Цю Цзинь пала от рук палачей во время восстания в Чжэцзяне.

Ряды революционеров росли: студенты и офицеры, крестья­не и горнорабочие, ремесленники и купцы шли в ряды партии

Сунь Ят-сенд, в тайные общества или другие революционные организации.

С 1906 г. Тунмынхой начал издавать газету «Миньбао», в которой сотрудничали будущие гоминьдановские деятели. С «Миньбао», пропагандировавшей идеи республики, полеми­зировала через газету «Синьминьбао» организованная Кан Ю-вэем партия «Баохуандан» (партия охраны императора), стоявшая за конституционную монархию. Но популярность га­зеты Сунь Ят-сена намного превосходила популярность газеты Кан Ю-вэя, что было вполне закономерно: о конституции в то время говорили даже сами маньчжурские правители.

Исключительную роль организатора и вдохновителя всей революционной деятельности в Китае и за пределами его, среди китайцев-эмигрантов, играл Сунь Ят-сен. Его преследовали, его голова была оценена в 100 тыс. долл., но ничто не сломило силы воли революционера и патриота Сунь Ят-сена. Он давно был вынужден эмигрировать из Китая. По требованию цин- ского правительства французское правительство высылает Сунь Ят-сена и из Ханоя, — он был вынужден уехать в США. Знавший его в то время американец Баркер в своих воспоми­наниях рассказывает, что, беседуя с Сунь Ят-сеном, он совето­вал ему не ходить одному по улицам чужого города. Сунь Ят- сен ответил Баркеру так: «Если бы они убили меня несколько лет тому назад, это было бы действительно достойно сожале­ния: я был необходим тогда. Теперь моя жизнь не имеет значе­ния. Наша организация крепка. Есть много китайцев, могу­щих занять моё место. Не жалко, если они убьют меня».

Личная скромность, смелость, беззаветная преданность ре­волюционному делу характеризуют вождя нового Китйя.

Растущее революционное движение в стране заставляло гос­подствующие классы и правительственную верхушку Китая стать на путь более значительных реформаторских манёвров, чем в 1901—1905 гг. Основной смысл этих манёвров заклю­чался в том, чтобы попытаться задержать революционный взрыв в стране. Такие видные деятели государства, как Чжан Чжи-дун и Юань Ши-кай, советовали Цы Си стать на путь пре­образований. Их предложения, равно как и предложения дру­гих сторонников реформ, наталкивались на противодействие группы маньчжурских сановников во главе с военным мини­стром Те Ляном.

Однако господствующая клика во главе с Цы Си понимала, что сохранить старый порядок без изменений не удастся. По­этому летом 1905 г. правительство решило направить за гра­ницу специальную миссию для изучения форм правления в разных странах. В состав миссии были включены видные са­новники: принц Цзай Цзэ, хунаньский губернатор Дуань Фан
и др. Часть миссии, во главе с Цзай Цзэ, должна была посетить Японию, Великобританию, Францию и Бельгию; другая часть, во главе с Дуань Фаном, — Германию, Россию, Австрию и США. Перед отъездом миссии >, 25 ноября 1905 г., был опубли­кован указ о создании особого бюро для.изучения иностранных политических систем и использования полезного в них для Ки­тая. Этим самым предопределялось направление работы мис­сии и путь дальнейшего маневрирования правительства. В ав­густе 1906 г. миссия возвратилась и представила доклады в пользу заимствования некоторых политических институтов За­пада. Для изучения предложений была создана комиссия во главе с братом императора принцем Чунем^[40].

1    сентября 1906 г. был обнародован указ о начале работ по подготовке конституционных законов.

В указе содержались следующие строки:

«Наши политические установления остаются неизменными с самых древних времён, — такое положение дел угрожает опасностями и бедами, день ото дня становящимися всё более близкими... Принц Цзай Цзэ и его помощники теперь верну­лись и сделали свои сообщения. Они считают, что недостатки в благосостоянии государства порождены разрывом между чинов­никами и народом и слабым сотрудничеством между столицей и провинциями. Чиновники не знают нужд народа, а народ не понимает, что необходимо для безопасности государства»^[41].

Далее в указе говорилось, что процветание и могущество иностранных государств в значительной мере обусловлены принципами конституционного управления, а поэтому необхо­димо ввести их и в Китае. «Однако, — говорится в указе, — конституция ещё не подготовлена, народ лишён образования, следовательно, излишняя поспешность нежелательна и не при­ведёт к практическим результатам» ^[42]. Поэтому необходимы под­готовительные мероприятия по воспитанию народа, организа­ции финансов, военного дела, полицейской системы. Короче говоря, цинское правительство заранее резервировало для себя возможность затяжки выполнения провозглашённых обещаний.

20 сентября 1907 г. было издано распоряжение о создании Верховной палаты административного и конституционного кон­троля из высшей знати и сановников, а 19 октября того же года последовал указ об организации провинциальных совещательных комитетов. Право представительства в провинциальных сове­щательных комитетах получило 0,3% населения, т. е. в коми­тетах могли быть представлены только крупная буржуазия и помещики.

27    августа 1908 г. был опубликован правительственный указ с изложением основных принципов будущей конституции. Они предусматривали сохранение абсолютной власти импера­тора и после созыва парламента. Роль парламента должна быть ограничена чисто совещательными функциями. Была раз­работана также девятилетняя программа подготовительных ме­роприятий к введению конституции начиная с 1908/09 г. Про­грамма намечала созыв парламента на девятый год этих работ, т. е. на 1916/17 г.^[43]

Страна встретила указ отрицательно. Явно выраженное стремление правительства лишить будущий парламент всякого влияния на государственные дела, отдалённый срок его созыва вели к дальнейшему нарастанию оппозиции политике Пекина во всех уголках страны.

В 1906—1907 гг. правительство провело некоторые рефор­мы в области организации системы образования, разработан­ные в 1904—1905 гг. Устанавливалась новая система органи­зации школьного обучения, от самого низшего до высшего зве­на. Намечалось постепенное повышение грамотности населения с тем, чтобы к 1914 г. число грамотных в стране достигло 1% населения (вот свидетельство вопиющей культурной отстало­сти народных масс Китая!), а к 1916 г. — 5% населения.

План преобразования в этой области выполнялся сравни­тельно успешно. Была создана значительная сеть низших, средних и высших школ, открыты специальные женские школы. Росло число молодых людей, посылаемых за границу.

Развернувшаяся в Кантоне кампания против торговли опиу­мом и опиумокурения заставила правительство издать 20 сен­тября 1906 г. указ, направленный к сокращению опиумотор- говли ^[44]. Этим указом правительство стремилось взять торговлю опиумом под свой контроль, т. е. извлечь больше дохода из этой пагубной статьи. Кроме того, правительство вступило в пе­реговоры с Англией о постепенном сокращении ввоза опиума (на 10% в год). Соглашение было введено в действие в 1908 г.,

и,  по официальным данным, ввоз опиума из Индии стал сокра­щаться. В действительности же опиумокурение оставалось ве­личайшим бедствием Китая и в последующие годы.

Десять лет назад подобные мероприятия правительства могли бы, возможно, на некоторое время способствовать упро­
чению позиций правительства, но в эпоху «пробуждения Азии» они никого не удовлетворяли.

Борьба против маньчжурской феодальной власти начиная с 1905 г. идёт во всё возрастающих масштабах. Приближались последние годы существования династии Цин.

В конце 1908 г. сходят со сцены два непримиримых врага, так долго формально разделявшие власть. 14 ноября 1908 г. скончался превратившийся в живую развалину император Гуан Сюй. Верная своему старому принципу сажать младенцев на престол и самой оставаться полновластной, Цы Си назначает императором Китая двухлетнего Пу И — сына принца Чуня, брата скончавшегося императора. В указе о вступлении на престол Пу И подчёркивается воля Цы Си: «Я почтительно получил милостивый указ вдовствующей императрицы, в силу которого я унаследовал империю» *.

Но Цы Си ненадолго пережила императора. Через 24 часа,

15   ноября, умерла и она.

Регентом и, следовательно, главой государства становится принц Чунь. Фактически же сам регент был зависим от своего старшего брата — принца Цин. Эта перемена в правящей вер­хушке привела к замещению всех ответственных постов в го­сударстве представителями маньчжурской знати.

Был отстранён от власти Юань Ши-кай. В официальном рескрипте причины отставки объяснялись его болезнью — рев­матизмом ног. По существу же он был просто выслан.

Устранение Юань Ши-кая вызвало многочисленные толки и беспокойство в дипломатическом корпусе. Ставился даже вопрос о дипломатическом представлении с протестом по поводу отставки Юань Ши-кая, но этот проект не был осуще­ствлён.

Из видных китайских деятелей непосредственное участие в управлении государством продолжал принимать только Чжан Чжи-дун, но и он недолго прожил после смерти Цы Си. Он умер в конце 1909 г. В предсмертном докладе Чжан Чжи-дуна говорилось: «В настоящее время Китайская империя находится в затруднительном положении, отовсюду ей грозит опасность. Народ обнищал, богатства исчерпаны, и все ожидают ре­форм» ². После смерти Чжан Чжи-дуна у власти в Пекине остаются исключительно маньчжурские принцы, большей ча­стью члены императорской фамилии.

Регент и его приближённые не решались прекратить подго­товку к введению конституции. Они пытались продолжать ма­неврирование конституционными обещаниями.

В ноябре 1909 г. приступили к работе провинциальные сове­щательные комитеты, созданные на основе указа 1907 г. В ко­митетах была представлена торговая и промышленная буржуа­зия страны и помещики. Несмотря на чрезвычайно умеренный по своему составу характер комитетов, они не пожелали ми­риться с затяжкой введения конституции.

В 1910 г. по инициативе комитетов проводятся петиционные кампании с требованием скорейшего введения конституции.

Первая депутация от членов совещательных провинциаль­ных комитетов прибыла в Пекин в январе 1910 г. Её цель за­ключалась в том, чтобы добиться сокращения девятилетнего срока, установленного для открытия парламента. В докладной записке, поданной принцу-регенту, приводился среди прочих и такой довод в пользу скорейшего открытия парламента: «Не­успехи иностранной политики китайского правительства за по­следние годы приписываются его неосведомлённости, косности и беспочвенности. Договоры после долгих, хранимых в тайне, сношений заключаются двумя-тремя лицами, а ответственность по этим актам возлагается на всё многомиллионное население Китая» ^!.

Требование ускорить открытие парламента выдвигалось по­всюду. Известны факты, когда китайские патриоты своей кровью писали письма и слали их в Пекин. Копии этих писем в тысячах расходились по стране. Хунаньский учитель Сюй от­рубил палец и кровью написал: «Умоляю об открытии парла­мента, отрубил палец, посылаю». Другой патриот поступил так­же. Он писал: «Кровь моя пусть будет содействовать учреж­дению парламента и установлению в стране законного образа правления»^[45].

Всего было проведено три петиционные кампании.

3 октября 1910 г. состоялось открытие законосовещательной палаты. В её состав вошли представители провинциальных со­вещательных комитетов и назначенные правительством лица. Палата, несмотря на исключительно умеренный состав, также высказалась за ускорение созыва парламента и учреждение ответственного кабинета.

Правительство указом регента от 4 ноября 1910 г. вынуж­дено было дать согласие на введение конституции в 1913 г. Но эта новая попытка задержать введение конституции вызвала лишь новые протесты.

В то же время в стране складывалась революционная ситуа­ция, когда «низы не хотели» жить по-старому, а «верхи не могли» управлять по-старому.

Растущая китайская буржуазия стремилась к созданию сильной власти, способной отстаивать экономические и полити­ческие интересы Китая. В первое десятилетие XX в. возникает ряд новых промышленных предприятий, главным образом лёг­кой индустрии.

Начинают работу новые текстильные предприятия: в Шан­хае в 1907 г. с капиталом в 1 млн. лян, в Уси в 1906 г. с капи­талом в 1 млн. лян, в Хэнани в 1909 г. с капиталом в 1,5 млн. лян, в Нинбо в 1907 г. с капиталом в 900 тыс. лян и там же в 1907 г. с капиталом в 600 тыс. лян и т. п. Развивалась также мукомольная промышленность: в Шанхае, Ханькоу и других городах *. Развитие, национальной промышленности происхо­дило в трудных условиях феодальной системы власти, господ­ства феодальных пережитков в стране и возрастающей кон­куренции иностранного капитала. Большая часть тяжёлой индустрии Китая была сосредоточена в руках иностранных ка­питалистов (из 20 крупных верфей — 15 были в руках иностран­цев, из 18 крупных горных предприятий — 7).

Крупнейшим предприятием национального капитала являл­ся Ханьепинский металлургический комбинат, открытый в 1891 г. Нуждаясь в средствах, Ханьепинское акционерное об­щество взяло заём у немцев, а в 1908 г. у японского Иокогама- Спеши банка. Затем этот банк становится монопольным креди­тором Ханьепинской компании. Займы были использованы для постепенного подчинения комбината японцам.

Торговля с иностранными державами выросла с 1902 г. к 1912 г, на 229%, при вдвое возросшей пассивности торгового баланса (с 50 млн. лян до 102 млн. лян).

В торговле Китая с иностранными державами Англия неиз­менно сохраняла первое место, если учитывать торговлю, иду­щую через Гонконг. Но постепенно удельный вес английской торговли снижался. Если не учитывать гонконгскую торговлю, как это делает китайская статистика, то уже в 1913 г. Япония оттесняет Англию, заняв первое место (Япония—19% тор­говли, Англия — 11,4, США — 7,5%). Общая сумма задолжен­ности Китая иностранным державам составила 139 млн. ф. ст. (без процентов). Сумма инвестиций (включая займы) выросла с 783 млн. долл. (1902 г.) до 1 610 млн. в 1914 г.^[46]

Решающее значение в колониальной эксплуатации Китая в XX веке принадлежало финансовому капиталу, могуществен­ным банкам. Банки в период господства монополистического капитализма стали основными проводниками политики и эконо­мического господства иностранного финансового капитала.

Самыми мощными иностранными банками в Китае были английский Гонконг-Шанхайский банк, Немецко-Азиатский банк в Шанхае, Русско-Азиатский банк, французский Индо- Китайский банк, японский Иокогама-Спеши банк. В 1909 г. создаётся мощная американская банковская группа. В её со­здании участвовали такие магнаты капитала, как Морган, Кун, Леб и К⁰, первый национальный банк Нью-Йорка, амери­канская Международная банковская корпорация и американ­ский банк Ли, Хичгинсон и К⁰.

Предоставление займов Китаю и контроль над китайскими доходами как гарантия уплаты займов и процентов по ним, же­лезнодорожное и промышленное концессионное строительство, коммерческая деятельность — всё это перешло под контроль иностранных банков. Финансовый капитал своими щупальцами охватывал всё новые области экономики Китая.

Экономическое господство иностранного финансового капи­тала в Китае и господство феодальных отношений были основ­ными препятствиями капиталистического развития страны.

В сельском хозяйстве продолжали господствовать пережит­ки феодальных отношений. Даже по преуменьшённым офи­циальным данным, половина крестьянских хозяйств в стране являлась арендаторами или полуарендаторами.

Результаты проведённых в 1911 г. выборочных обследова­ний показывают, что в основных сельскохозяйственных провин­циях страны количество арендаторов и полуарендаторов было значительно большим. В Сычуани в 1911 г. 70% крестьян­ских хозяйств были арендаторами и полуарендаторами, в Цзян­си— 71, в Гуандуне — 78, в Хунани — 71, в Гуанси — 61%. Широко распространённой оставалась натуральная рента на­ряду с денежной. Сохранялся ещё институт помещичьей поли­ции — миньтуаней.

Вторжение иностранного капитала в Китай ухудшило поло­жение сельского хозяйства и крестьянства. Система полуколо­ниального угнетения Китая империализмом была направлена к поддержке феодальных пережитков в стране, так как отста­лость социально-экономического строя Китая была важным условием политического и экономического хозяйничания импе­риализма в стране. Эта сторона деятельности империализма нашла своё отражение в сращивании иностранного капитала с китайским торгово-ростовщическим капиталом. Кроме того, в связи с необходимостью уплаты процентов по займам, пога­шения займов и выплаты контрибуционных платежей вырос налоговый гнёт.

Империалисты и их агентура в Китае, поставив сельское хо­зяйство Китая под контроль мирового сельскохозяйственного рынка, держали цены на сельскохозяйственное сырьё на низ-

ком уровне. Они превращали Китай в аграрно-сырьевой прида­ток к капиталистическим странам.

Экономическое положение крестьянства было настолько бедственным, что голодовки миллионов стали обыденным явле­нием. В 1910—1911 гг. начинаются систематические крестьян­ские волнения, вызванные невыносимыми условиями существо­вания. Крестьянство выступает важнейшей движущей силой приближающейся революции.

Для всего народа цинская династия являлась олицетворе­нием всех переживаемых бед. Борьба против неё была основ­ным условием сокрушения феодализма и империализма.

Революция в стране подготавливалась также растущим воз­мущением прогрессивных кругов Китая капитулянтской внеш­ней политикой правительства. В эти годы натиск держав на Китай ещё более усиливается.

. Подписанное в июне 1907 г. франко-японское соглашение о взаимной гарантии status quo японских и французских коло­ниальных владений в Азии содержало также декларацию о при­знании независимости и территориальной неприкосновенности Китая. Как известно, такие декларации очень часто предше­ствовали агрессивным актам, и данное соглашение резко от­рицательно было встречено в Китае. Оно произвело крайне неблагоприятное впечатление и на китайское правительство. Цензоры откликнулись на него рядом докладов. Особое возму­щение вызвал пункт соглашения, которым Франция и Япония принимали на себя «заботу» о поддержании порядка в обла­стях Китая, сопредельных со сферами влияния договариваю­щихся держав. Цензор Ши Ли-цзин писал, что «намерения Японии охранять территорию Китая должны повлечь за собой для последнего неописуемые бедствия», так как Япония яв­ляется воплощением коварства. Китай «не должен доверчиво отнестись к ласковым словам японцев, а, напротив, ему следует принимать необходимые меры самозащиты, пока ещё не поздно; всякие же замедления заставят лишь китайцев горячо раскаи­ваться в будущем» К

Доклад произвёл большое впечатление в правительствен­ных кругах. Министерство иностранных дел Китая заявило Япо­нии и Франции протест против того пункта соглашения, кото­рым Франция и Япония принимали на себя «заботу» о поддер­жании порядка в областях, сопредельных со сферами влияния договаривающихся держав; китайское правительство подчёр­кивало, что лишь оно имеет право охранять мир и порядок в стране, а не иностранные державы. Протест остался без ответа.

В том же году царская Россия и Япония подписали конвен­цию о разделе Маньчжурии на «сферы влияния» — русскую (се­верную) и японскую (южную). Корея была признана «сферой» японских интересов, а Внешняя Монголия — русских.

•В 1908 г. Китай направил в Америку миссию Тан Шао-и.

Основное назначение миссии заключалось в изучении во­проса о возможности американо-китайского сближения. Но миссия потерпела полную неудачу: США пошли на сделку с Японией против Китая. 30 ноября между США и Японией про­изошёл обмен нотами (так называемое соглашение Рут — Та- кахира), в которых опять-таки содержалось обязательство о поддержке независимости и неприкосновенности Китая, но без ведома и согласия китайского правительства.

По существу это было соглашение о единстве действий США и Японии против Китая.

Сама идея американо-китайского сближения была подска­зана китайцам Вильгельмом II, который выступил в то время с проектом американо-германо-китайского союза *. Нетрудно понять, что в этой комбинации Вильгельма менее всего инте­ресовал Китай. Он рассчитывал с помощью Китая добиться соглашения с США против Антанты. Нехитрая дипломатиче­ская игра Вильгельма была прекрасно разгадана в США, и из вильгельмовского проекта ничего не вышло.

Соглашения Японии с Францией, Россией и США в 1907— 1908 гг. свидетельствовали о возросшей дипломатической ак­тивности Японии. Она готовила в это время аннексию Кореи и с каждым днём усиливала натиск на Китай.

Созданный в 1909 г. Англией, Францией и Германией кон­сорциум подписал соглашение о предоставлении Китаю 5-про­центного займа в 5,5 млн. ф. ст. для постройки железных дорог в провинциях Хунань и Хубэй (Хугуанский заём). Это согла­шение имело большое политическое значение. Оно не только было средством грабежа Китая, но оно в то же время было на­правлено против Японии и России. Эта политическая тенден­ция соглашения была особенно подчёркнута в 1910 г. вступле­нием США в банковский консорциум.

Американский капитализм всё более активизировал свою деятельность в Китае. Он проявлял повышенный интерес к Маньчжурии. Показателен в этом отношении план государ­ственного секретаря США Нокса о выкупе КВЖД и ЮМЖД У России и. Японии путём, предоставления международного займа (проект «нейтрализации» дорог). В случае отказа России и Япо­нии от продажи дорог США предполагали осуществить по­

стройку параллельной этим дорогам железнодорожной линии Цзиньчжоу — Айгунь. Посредством этого п^ана американский империализм пытался вытеснить Россию и Японию из Мань­чжурии и превратить её в сферу американского господства.

Вдохновителем этого плана был железнодорожный король США Гарриман,’ опиравшийся на банки Моргана и Кун, Леб и К⁰. Гарриман ещё в 1905 г. выдвинул проект создания кругосветной системы транспорта, составной частью которой должны были стать дороги в Маньчжурии; более того, Гарри­ман предполагал добиваться «права пути» по Великой Сибир­ской железной дороге. Проект имел, таким' образом, ярко вы­раженную антирусскую направленность. В 1905 г. план Гарри- мана провалился в самом своём зародыше. В 1909 г. он вновь всплывает на поверхность в более завуалированной форме, но с той же сущностью. На этот раз Гарриман получает официаль­ную поддержку США. Однако противодействие России и Япо­нии привело к провалу и плана Нокса.

Вступая в банковский консорциум, капиталисты США и проводники «дипломатии доллара» Тафт и Нокс рассчиты­вали, что банковский консорциум станет орудием проникнове­ния американского капитала в Маньчжурию, средством огра­ничения там русско-японского влияния.

В 1910 г. Россия и Япония подписывают новую конвенцию, подтверждающую и развивающую соглашение 1907 г. Эта кон­венция содержала секретную статью, по которой Россия и Япо­ния обусловили обоюдное право почти неограниченного вмеша­тельства в маньчжурские дела, в пределах своих сфер влияния. Эта статья была направлена против поползновений на Мань­чжурию США или каких-либо европейских держав; кроме того, выполнение её вело к дальнейшему ограничению суверенитета Китая в Маньчжурии.

В том же году Япония официально аннексирует Корею, пре­вращая её в генерал-губернаторство.

В 1911 г: международная обстановка для Китая ещё более осложнилась. 16 февраля Россия предъявила ультиматум китай­скому правительству, обвиняя его в нарушении договора 1881 г. и требуя новых привилегий в Западном Китае и Внешней Мон­голии. Китайское правительство под давлением царизма вы­нуждено было удовлетворить эти требования. В те же месяцы (февраль — март) Англия оккупирует район Пяньма в провин­ции Юньнань; в ту же провинцию вступают французские войска.

Начинался новый этап борьбы держав за раздел Китая. Этому новому натиску мог противостоять только сильный и независимый, а не цинский Китай.

Великой заслугой Сунь Ят-сена было то, что в эти годы он через свою организацию проводил огромную работу в массах,

Г. Ефимов

готовил их к свержению неспособного защитить страну прави­тельства. Велась пропаганда среди войск, среди вновь набран­ных солдат, вчерашних крестьян. Основными кадрами револю­ционеров, проводивших работу в армии, были молодые офи­церы, учившиеся за границей и вовлечённые там в Тунмынхой. Опираясь на эти войска, Тунмынхой поднял в 1910 г. восста­ние в провинции Гуандун. Оно было подавлено, несмотря на большую стойкость восставших. Когда повстанцы отступали, крестьяне окрестных деревень приветливо принимали бежав­ших солдат восставшей армии, одевали и кормили их.

Движение в Гуандуне было подавлено, но это были послед­ние усилия цинского правительства задушить нараставшую ре­волюцию.

Реакции удалось победить революционеров в 1895 г., ибо тогда сторонники Сунь Ят-сена выступали лишь как заговор­щики, без поддержки масс. Реакции удалось разбить с по­мощью иностранных военных сил восстание ихэтуаней, так как оно было стихийным и неорганизованным. Реакции удалось подавить революционное движение 1906—1908 гг., так как оно проходило в стороне от больших центров страны, а в важней­ших районах Китая ещё не было революционной ситуации.

В 1910—1911 гг. положение меняется: начинаются первые пролетарские выступления, растёт крестьянское движение, дви­жение городской бедноты и мелкой буржуазии, причём и го­родская мелкая буржуазия, и городская беднота, и крестьян­ство выступают одновременно. Таким образом, фронт антипра­вительственных сил ширится. Поэтому сломить развивающееся движение было невозможно.

*

В 1910—1911 гг. вся страна была охвачена массовым на­родным движением. Крестьянские восстания и выступ­ления городской бедноты происходили почти во всех провинциях Китая.

Восстания и волнения имели место в 1910 г. в таких горо­дах, как Нанкин, Чанша, Ланьчжоу, Дали, Шанхай, Кантон. Крестьянские выступления происходили в Чжэцзяне, Хубэе, Цзянси, Хунани, Аньхое, Сычуани, Гуандуне, Хэнани и в ряде других провинций, по преимуществу на юге Китая. Население выступало против спекулянтов рисом, против высоких цен, про­тив бесконечных правительственных поборов.

Эта типично антифеодальная борьба происходила одновре­менно с ростом антииностранного движения. Возникали раз­личные антиимпериалистические общества. Самые широкие круги населения участвовали в бойкоте иностранных товаров.

Армия, особенно вновь набранные войска, не только не противостояла этому движению, но всё в большей и большей степени подвергалась влиянию антиманьчжурских, республи­канских настроений.

Решающий удар по цинской династии и монархическому строю вообще был нанесён в 1911 г. Тунмынхой усиленно го­товил восстание в Кантоне, центр тяжести его организацион­ной работы здесь был сосредоточен в отрядах вновь сформи­рованных войск.

Подготовкой восстания в Кантоне руководил один из ак­тивных участников революционного движения в Китае — Хуан Син. Восстание и на этот раз предполагалось организовать силами небольшой группы революционеров. Тунмынхой не от­казался ещё от заговорщических методов борьбы. 28 апреля

1911 г. произошло выступление отряда распропагандирован­ных революционных войск. Оно началось с поджога дома, зани­маемого кантонским генерал-губернатором. Предполагалось захватить ямынь и парализовать тем самым правительствен­ный аппарат. Но удар был недостаточно рассчитан. Войска, охранявшие здание, дали отпор революционерам. Выступле­ние было подавлено.

Сунь Ят-сен, однако, оценивал его очень высоко: «В это время произошло гуандунское восстание. Там выступили все наиболее доблестные революционеры, хотя мы опять здесь по­терпели поражение, но славные деяния 72 героев прогремели на весь мир. Это было наше десятое по счёту поражение. Однако после последнего поражения гуандунского восстания число сторонников революции стало увеличиваться день ото дня...» ¹

В 1911 г. сеть революционных организаций расширялась, активно действовали тайные общества. Кантонское восстание вдохновляло на продолжение борьбы. После его неудачи главным центром революционной деятельности становится Учан.

Там были сосредоточены мобилизованные солдаты. Кроме того, *в южных городах было создано так называемое народ­ное ополчение — добровольческие отряды, готовящиеся к борьбе против новых покушений держав на целостность Китая. По сути дела это были антиманьчжурски настроенные отряды. Здесь же концентрируется крестьянское движение.

Руководство Тунмынхоя планировало организацию воору­жённого выступления на конец 1911 г.

Успехам революционной пропаганды способствовала поли­тика самого цинского правительства. 9 мая 1911 г. оно издало указ о национализации железных дорог.

По этому указу владельцы акций, в которые были вложены значительные сбережения южной буржуазии, должны были получить лишь часть их номинальной стоимости. Таким обра­зом, указ правительства бил по интересам буржуазии. Прави­тельство пошло на издание .подобного указа для того, чтобы устранить все препятствия со стороны национальной буржуа­зии при заключении сделок с иностранными государствами, ослабить позиции самой китайской буржуазии, предотвратить усиление самостоятельности провинций и, наконец, получить от иностранных банков новый заём. 20 мая между цинским правительством и банковским .консорциумом Англии, Фран­ции, Германии и США было подписано соглашение о предо­ставлении Китаю Хугуанского займа на сумму в 6 млн. ф. ст.

из 5% годовых. Заём предназначался для постройки вышеупо­мянутых железных дорог. Новый антинациональный акт пе­кинского правительства .был той каплей, которая перепол­нила чашу терпения даже умеренных кругов китайской бур­жуазии.

Для последних лет характерным было постоянное стремле­ние китайской буржуазии строить железные дороги собствен­ными силами. Это обещало материальные выгоды и соответ­ствовало растущему национальному самосознанию.

Решение правительства о заключении иностранного займа на железнодорожное строительство вызвало особенно энергич­ное возмущение. Провинциальный комитет в Хунани заявил протест. Большое возбуждение царило в Гуандуне. Но центр тяжести событий концентрировался в провинции Сычуань. Сы­чуаньская буржуазия потерпела наибольший ущерб от реше­ния правительства: ей возвращалось лишь немногим более половины капитала, вложенного в железнодорожное строи­тельство.

В Чэнду (главный город Сычуани) создалась Железнодо­рожная лига, целью которой была организация борьбы против узурпации правительством прав пайщиков компании.

По инициативе лиги в Чэнду состоялся многолюдный ми­тинг, принявший решение приостановить все дела и платежи налогов, пока не будет улажен спор с пекинским правитель­ством.

В Чэнду бастовали учащиеся, торговцы, закрылись рынки. Происходили также выступления в деревне: крестьяне пре­кращали платежи налогов, в ряде пунктов были разрушены полицейские участки.

7    сентября генерал-губернатор провинции Чжао Эр-фын пригласил к себе, якобы для переговоров, вожаков движения и арестовал их. Этот шаг послужил сигналом к началу восста­ния. Помимо солдат и граждан в нём приняли участие кре­стьяне, прибывшие из близлежащих районов. Генерал-губер- натор провинции Чжао Эр-фын был убит. Его голова была воткнута на шест с надписью: «При жизни вы любили смот­реть сверху вниз на людей. Вам предоставляется это делать и после смерти».

Движение в Сычуани, его массовый характер являлись следствием предыдущих событий, развернувшихся в стране. Видную роль в руководстве этим восстанием сыграл студент Ло Лунь, связанный с деятельностью китайских революционе- ров-эмигрантов. Правительство послало против восставших отряд в несколько тысяч человек, и в середине сентября вос­стание в Сычуани было подавлено» но это было последней победой правительства.

Тунмынхой продолжал активную подготовку нового восста­ния в Ханькоу и Учане.

Генерал-губернатор Ханькоу Жуй Чэн обратился к консулам держав с просьбой о поддержке в случае восстания.

Выступление революционеров в Учане было ускорено тем, что полиция обнаружила конспиративную квартиру Тунмын­хоя. Начались аресты революционеров. Чтобы избежать про­вала, комитет Тунмынхоя решил не медлить, и 10 октября восстание началось. Учанское восстание явилось началом рево­люции 1911 —1913 гг. Войска, расположенные в Учане, отклик­нулись на призыв Тунмынхоя и подняли восстание. Ввиду отсутствия руководящих деятелей Тунмынхоя (Хуан Син и другие находились на юге, Сунь Ят-сен был в Америке) комитет Тунмынхоя решил обратиться с предложением к полковнику Ли Юань-хуну возглавить революционные войска. Ли Юань- хун не был связан ранее с революционным движением. Появле­ние делегации революционеров у него в доме весьма испугало его, тем не менее он принял предложение комитета. Выдвиже­ние Ли Юань-хуна и его довольно видная политическая роль в последующие годы объясняется стремлением правых респу­бликанских кругов выдвинуть на первый план своего предста­вителя, который был бы проводником умеренной политики.

11   октября Ли Юань-хун обратился к населению с воззва­нием, в котором призывал к низвержению маньчжурской ди­настии.

Впоследствии Ли Юань-хун в письме к одному из китай­ских адмиралов так объяснял происшедшее: «Революционеры окружили мой лагерь, арестовали меня и угрожали убить, если я откажусь стать их комиссаром... Всё, что делается, мало зависит от меня. Во вчерашнем сражении офицеры не уча­ствовали, однако солдаты разбили врагов и отважно пресле­довали их... Мы объявили, что китайское государство должно находиться в. управлении наших собственных братьев».

-           Революционная волна увлекла за собой людей, и не по­мышлявших ранее о революции. Темпы революции были очень -высоки. Вслед за Учаном революционная власть устанавли­вается в Ханькоу и Ханьяне. Рабочие ханьянского арсенала -сыграли решающую роль в овладении городом.

Пекинское правительство проявило полную растерянность перед лицом развернувшихся событий. 11 октября был издан указ, в котором сообщалось про начавшееся восстание и «энергичную деятельность» генерал-губернатора Жуй Чэна по ликвидации восстания. 12 октября последовал новый указ, в котором говорилось: «Мы были искренно изумлены и пора­жены. Войска и реролюционеры давно, сговорились ^гежду со­
бой, чтобы сообща производить беспорядки». Ответственность за всё возлагалась на Жуй Чэна.

14    октября правительство назначает генерал-губернатором Ханькоу Юань Ши-кая. Хитрый царедворец Юань Ши-кай, ссылаясь на многочисленные болезни, заявляет, что он не мо­жет принять назначение; он выжидает и набивает себе цену. В Пекине в эти дни царила паника: богачи изымали свои бан­ковские вклады, видные чиновники бежали из города; закры­вались банки. Изо дня в день революция приобретает всё бо­лее и более массовый характер. Крестьянское движение на юге приобрело вполне определённое направление; ряды рево­люционных отрядов росли больше всего за счёт крестьянства; крестьянство являлось главной движущей силой революции. Это отмечают наиболее внимательные иностранные наблю­датели.

Корреспондент «Русского слова» так описывал Китай 1911 г.: «Центральный Китай объят мужицкой революцией. В города стекаются крестьяне, землепашцы, вооружённые мо­тыгами, свозят припасы революционерам, присоединяются к отрядам, дают лошадей и арбы для передвижения. Арсеналы мелких городов опустошены, оружие роздано населению. В за­нятых революционерами городах устраиваются патриотиче­ские шествия со знамёнами, на которых имеются надписи «Освобождение Китая». Население всюду присоединялось вос­торженно» *.

Заметную роль в революции играл и пролетариат. Рабо­чие — строители железной дороги — захватили Ичан, участво­вали в овладении Ханьяном. Гарнизоны ряда городов перехо­дили на сторону революционеров. Вслед за Ичаном на сто­рону революционеров перешли Чанша, Шаши и др.

Вокруг Ханьяна и Ханькоу развернулись бои между рево­люционными и маньчжуро-китайскими войсками. Войска хэ- наньского генерала Чжан Бяо, оставшиеся верными маньчжур­ской власти, терпят поражение.

20 октября оформилось временное революционное прави­тельство в Учане, возглавленное одним из лидеров Тунмынхоя Хуан Сином; заместителем Хуан Сина и главнокомандующим становится генерал Ли Юань-хун.

В конце октября и начале ноября число городов и провинций, присоединявшихся к революции, непрерывно увеличивалось.

Особое значение имело присоединение к революции Шан­хая, где, как и в Ханьяне и Ичане, в революционной борьбе участвовали рабочие. Здесь создаётся первая профсоюзная ор­ганизация — федерация механиков шанхайского арсенала.

! «Русское слово» QT 4 (17) октября 1911 Г<

3 ноября в Шанхае формируется своё временное револю­ционное правительство. Во главе его стал Чэнь Ци-мэй, участ­ник революционного движения, но принадлежавший к наибо­лее правому крылу организации. Фактически же руководите­лем правительства был старый китайский дипломат У Тин-фан, примкнувший к революционерам в связи с их успехами. Нали­чие двух центров движения было моментом, осложнившим развитие революции.

Характерной особенностью революционного движения в 1911 г., нашедшей своё отражение на протяжении ряда после­дующих лет, была концентрация революционных сил на юге страны. Объяснялось это тем, что юг Китая был более развит в промышленном отношении, что основными центрами нацио­нальной промышленности являлись Шанхай, Ханькоу, Кантон, Нанкин и как следствие этого там были сосредоточены нацио­нальная буржуазия и пролетариат.

Мощный размах аграрного движения является не менее важным обстоятельством, объясняющим причины успеха ре­волюции на юге. В южных провинциях от двух до трёх четвер­тей всего крестьянства были арендаторами, работавшими на чужой земле. Здесь феодальная эксплуатация и помещичий гнёт были наиболее тяжёлыми.

Тунмынхой сосредоточил свою деятельность на юге, его ре­волюционные антифеодальные лозунги падали на благодат­ную почву.

Основными участниками революционного движения были демократическая буржуазия, возглавившая революцию, и кре­стьянство. Но в ходе революции к движению примкнула ли- берально-монархическая буржуазия, чуждая революционным устремлениям Тунмынхоя. Эта буржуазия, проникшая в про­винциальные совещательные комитеты, срочно перекрашивается в либерально-республиканский цвет. В ряде мест эти комитеты взяли власть в свои руки.

Уже в первые недели революции начинает проявляться расхождение между массовым движением и политикой либе­ральной буржуазии, прибравшей к рукам новую власть. В Шанхае правительство Чэнь Ци-мэя разоружило кули, за­хвативших винтовки из арсенала. В Кантоне наиболее умерен­ные круги кантонской буржуазии были склонны к компро­миссу с маньчжурской властью в лице генерал-губернатора Гуандуна Чжан Мин-цы. Исход борьбы в Кантоне решили массы, а не либеральная буржуазия. Городская беднота про­явила выдающуюся активность, сформировав отряды армии «независимой Кантонской республики». Эти революционные отряды, в состав которых входили и рабочие Кантона, овла­дели положением в городе. Под давлением масс большая части

буржуазии, в первую очередь городская мелкая буржуазия, отказалась от сделки с маньчжурами. Город присоединился к революционному югу.

Тунмынхой к началу революции объединял наиболее демо­кратические круги буржуазии Китая: интеллигенцию, город­скую мелкую буржуазию, отдельных представителей крупной национальной буржуазии. Главной опорой его, в том числе и военной, было крестьянство. С начала революции социальный состав Тунмынхоя претерпел серьёзные изменения, а количе­ство его членов за несколько месяцев возросло с 10 тыс. до 300 Тыс. человек.

Тем временем цинское правительство пыталось с помощью различных указов, с одной стороны, и мобилизацией сил реак­ции — с другой, удержать в своих руках власть и овладеть положением в стране.

22 октября был опубликован указ об открытии 2-й. сессии конституционной палаты. Этот акт уже никого не мог удовле­творить. Палата потребовала удаления от власти министра почт и сообщений Шэу Сюань-хуая — лица, непосредственно ответственного за передачу железнодорожного строительства в, руки иностранцев. Регент охотно взвалил всю вину на Шэна и уволил его. Попытки правительства прибегнуть к помощи вооружённой силы против революционеров неизменно терпели крах. Двинутые из Маньчжурии войсковые части, дойдя до Лянчжоу, отказались следовать,далее. Командиры некоторых воинских соединений потребовали от правительства не фик­тивной, а настоящей конституции и амнистии. 27 октября пекинское правительство назначило Юань Ши-кая главно­командующим всеми военными силами бассейна реки Янцзы, действовавшими (или, вернее, бездействовавшими) против ре­волюционеров. Через несколько же дней он был назначен премьер-министром. Однако Юань Ши-кай не торопился при­ступить к выполнению своих обязанностей. По мнению рус­ского посланника Коростовца, это объясняется тем, что «Юань Ши-кай уже не может более полагаться на армию в той же степени, как 6 лет тому назад, когда он стоял во главе её: ре­волюционная пропаганда сделала такие успехи, что даже в генеральном штабе имеется будто бы несколько офицеров, си­стематически поддерживающих сношения с революционерами и извещающих их о всех военных мероприятиях» ^[47].

Реакционные помещичье-буржуазные круги севера и двор возлагали на Юань Ши-кая все надежды. Авантюрист, измен­ник и друг реакции Юань Ши-кай должен был обеспечить

необходимый им порядок. Юань Ши-кай, став в ноябре премьер- министром, однако, не торопился с открытием вооружённых действий против революционного юга, считая, что время рабо­тает на него: державы поддержат северян против революцио­неров, в революционном лагере произойдёт раскол.

Эти расчёты не были лишены оснований.

В ходе революционных событий руководство движением стремилось сдерживать антиимпериалистические устремления масс, зная, что империалистические державы ждут удобного повода для организации интервенции. Уже в первые дни ре­волюции державы начали концентрировать свои войска в цент­рах революционных событий. В Ханькоу высадились десанты держав во главе с японским контр-адмиралом Кавасима. Туда же прибыли немецкие военные корабли, затем английские, японские и др.

В правительственных кругах ряда стран обсуждался во­прос об организации интервенции. Инициатива в постановке этого вопроса исходила от Японии. Известный японский гене­рал Танака по поручению своего правительства разработал план интервенции, который должен был быть осуществлён сов­местно с Россией. Танака предлагал послать отряд в Китай для поддержки китайского императора, хотя в действитель­ности Япония не желала политической устойчивости в Китае даже на базе реставрации монархии'. Россия сочла целесооб­разным уклониться от принятия этого предложения.

Таким образом, против китайской революции действовал, как и ранее, единый фронт китайско-маньчжурской реакции и иностранных держав. Если развитие событий не привело к прямым военным действиям Держав против революционного юга, то это отчасти было следствием противоречий между дер­жавами, не желавшими дать возможность какой-либо стране использовать благоприятную политическую ситуацию в целях одностороннего выигрыша, а главное заключалось в уверен­ности империалистических держав в способности Юань Ши­кая подавить революцию.

Одновременно Юань Ши-кай маневрирует, с тем чтобы по­влиять на неустойчивые элементы среди революционеров юга. В Пекине сформировалось новое правительство с участием деятеля реформ 1898 г. Лян Ци-чао и нескольких кантонцев, обладавших репутацией либеральных деятелей.

26    ноября 1911 г. было формально провозглашено учреж­дение конституционного строя, регент принёс присягу на вер­ность конституции. Эти мероприятия должны были обеспечить

политический успех начавшегося тогда же наступления север­ных войск.

27      ноября они овладели Ханьяном. Но эта неудача южан была компенсирована тем, что 2 декабря они заняли Нанкин. Дальнейшего развития военные действия не полу­чили. 3 декабря между севером и югом было заключено перемирие.

Между Юань Ши-каем и Ли Юань-хуном начались пере­говоры об условиях соглашения. Чтобы облегчить ход пере­говоров, 6 декабря уходит с политической арены принц-регент Чунь, снискавший за короткий срок пребывания у власти все­общую ненависть. Формально у власти становится вдовствую­щая императрица (жена Гуан Сюя) Лун Ю, малозначитель­ная фигура. Фактическая же власть концентрируется в руках Юань Ши-кая.

В результате переговоров было достигнуто соглашение о со­зыве мирной конференции севера и юга.

Либеральная буржуазия юга, обеспечив за собой руково­дящую роль в революционном правительстве, боясь граждан­ской войны и аграрной революции, начала склоняться к ком­промиссу с буржуазно-помещичьим лагерем севера. К этому же стремились либеральные круги Северного Китая, возглавляв­шиеся политическим хамелеоном Юань Ши-каем. 18 декабря была созвана мирная конференция севера и юга. От первого представительствовал личный секретарь Юань Ши-кая Тан Шао-и, от второго — У Тин-фан. Почти одновременно (21 де­кабря) в Нанкине открылась конференция представителей пра­вительств Учана и Шанхая, где было достигнуто соглашение о главнокомандующем революционными силами, которым был назначен Ли Юань-хун.

К этому времени относится возвращение в Китай вождя революции Сунь Ят-сена. Учанское восстание застало его в Колумбии, где он и получил телеграмму о событиях в Китае. Не теряя времени, Сунь отправился на родину через Европу, где он решил выяснить отношение руководящих кругов Запад­ной Европы к происходившему в Китае.

В Лондоне и Париже Сунь Ят-сену удалось добиться заве­рений министров иностранных дел, что цинское правительство не получит иностранной денежной поддержки. Однако по­пытка Сунь Ят-сена получить заём для революционного Китая потерпела неудачу. Ему заявили, что державы предоставят заём тому правительству, которое будет располагать реальной властью в стране.

24    декабря, после многих лет изгнания, Сунь Ят-сен воз­вратился. на родину. В Шанхае его ожидала торжественная встреча,

Политическая обстановка в Китае в конце 1911 г. была характерна огромным ростом политической активности самых различных слоев общества. На юге начали выходить десятки газет, устраивались митинги и демонстрации. Популярная идея уравнения прав на землю способствовала развёртыванию движения крестьян: во многих местностях крестьяне отказы­вались от уплаты налогов, арендной платы и пр.

Перспектива аграрной революции страшила не только по­мещиков, но и либеральную буржуазию, тысячами нитей свя­занную с помещичьим классом и стремившуюся к скорейшему «умиротворению» страны. Отсюда её стремление к достиже­нию соглашения с Юань Ши-каем.

Существенным фактором политической обстановки было также давление империалистических держав. Державы грозят прямой интервенцией, высаживая десанты в Ханькоу, Нанки­не, Шанхае, Чифу и Кантоне. Япония концентрирует сильный флот в Чемульпо. К октябрю 1912 г. количество» иностранных войск в Китае достигло 10 тыс. человек.

20 декабря представители шести держав обратились к уполномоченным, ведущим переговоры, с нотами идентичного содержания, в которых говорилось:

«Правительство... считает, что продолжение ведущейся борьбы в Китае затрагивает не только саму эту страну, но и материальные интересы и безопасность иностранцев. Продол­жая сохранять позицию абсолютного нейтралитета, занятую им до сего времени, правительство... считает необходимым офи­циозным образом обратить внимание обеих делегаций на не­обходимость достигнуть скорейшего соглашения, способного положить конец настоящему конфликту, так как оно убеж­дено, что эта точка зрения отвечает желанию обеих сторон» Выступление держав могло быть наруку лишь Юань> Ши­каю. Он был заинтересован в выигрыше времени, надеясь на спад революционной волны и помощь иностранных держав. Делегация южан, руководимая типичным представителем ли­беральных попутчиков революции У Тин-фаном, не способна была проявить достаточную твёрдость. Она посчиталась с де­маршем держав. Конференция стэла затягиваться. Военные действия не возобновлялись.

В ходе конференции южане настаивали на ликвидации мо­нархии и учреждении республики. Конференция по этому во­просу не пришла к соглашению, и после длительных дискус­сий решение вопроса было передано в руки будущего Нацио­нального собрания.

•    «Международные отношения в эпоху империализма»,, серии, 1Î,, 1900—1913, т. XIX, ч. I, Госполитиздзт, 1938, стр. 195.

СУНЬ ЯТ-СЕН

Тем временем руководители революционного юга созвали конференцию представителей провинций, где 29 декабря Сунь Ят-сен был избран временным президентом республики.

Юань Ши-кай, чувствуя, что почва ускользает из-под его ног, что он может быть вцброшен за борт политической жизни,

2    января 1912 г. отозвал Тан Щао-и в Пекин и вновь стал угрожать югу войной.

Но в лагере южан далеко не все доверяли Сунь Ят-сену: он был слишком левый. Либеральная буржуазия стояла за компромисс с севером, она боялась интервенции держав и в то же время боялась и масс.

Для будущего очень важно было, какую позицию займёт Сунь Ят-сен: будет ли он, расширяя массовую базу револю­ции, брать курс на революционное ниспровержение династии Цин или же он продолжит линию, взятую руководством юга, на компромисс с севером.

Деятельность самого Сунь Ят-сена на посту президента респуб­лики характеризовалась умеренностью и осторожностью, кото­рая была наруку его политическим противникам. 2 января 1912 г. Сунь Ят-сен обратился с воззванием к народу. Он говорил:

«Я утверждаю, что основа государства есть народ. Различ­ные народности, такие, как хань (китайцы.— Г. £.), маньчжуры_г монголы, магометане и тибетцы, проживающие в одном го­сударстве, объединились как нация. Это и есть то, что я на­зываю национальным единством.

С того времени, как вспыхнула революция в Учане, свыше десяти провинций провозгласило независимость. Под незави­симостью мы понимаем, с одной стороны, освобождение от Цинов, а с другой стороны, объединение всех провинций с Монголией и.Тибетом. Поэтому становится необходимым фе­деративное правительство. Это и есть то, что я называю един­ством территории.

Армия справедливости впервые начала сражаться за наше дело, многие военные поднялись в указанных провинциях, но силы армии не находятся под единым контролем, у них нет единой организации, хотя цели и одинаковы. Они должны быть объединены, под общей командой и для общего дела. Это и есть то, что я называю единством военной организации.

Арена государства широка, и различные провинции имеют свои собственные обычаи; маньчжурское правительство пыта­лось централизовать силой под фальшивым именем конститу­ционного правительства, но теперь это должно быть приведено

в.порядок, так, чтобы каждая провинция была самоуправляю­щейся и все были федеративны под общим центральным пра­вительством. Это и есть то, что я. называю единством внутрен­ней администрации.

Маньчжурское правительство, принуждённое номинально называть себя конституционным, захватило народные деньги, изобретало новые налоги и ввергло народ в крайнюю нищету. В будущем правительство будет производить национальные расходы в соответствии с экономическими принципами, со взглядами, обеспечивающими счастье народа. Это и есть то, что я называю единством финансов»

Далее Сунь Ят-сен говорил, что это и есть основы его по­литики и он проведёт их должным образом.

Этим выступлением Сунь Ят-сен намечал большую про­грамму действий, но в воззвании мы не находим основных пунктов программы Тунмынхоя. Об уравнении прав на землю не говорится ничего.

5    января 1912 г. последовало обращение Сунь Ят-сена ко всем дружественным нациям. Это обращение подчёркивало лойяльность нового правительства в отношении ранее заклю­чённых Китаем договоров, в качестве же главной идеи оно со­держало идею борьбы за независимый, сильный и равноправ­ный с другими державами Китай.

«Конечной целью всех наших стремлений будет создание на прочных основах национальной мощи, гармонирующей с силами нашей страны. Мы будем неизменно иметь в виду наи­лучшие отношения с другими нациями и правительствами. Мы глубоко надеемся, что иностранные правительства, которые имеют добрые намерения по отношению к нам, соединятся с нами более тесными узами дружбы, что они будут к нам сни­сходительны в тот период нашей работы, пока мы ещё не за­кончим выполнение поставленных нами задач, и что они по­могут нам привести в исполнение наши широкие перспективы, которые мы себе наметили и к которым они уже давно, но на­прасно стремились направить наш народ.

Адресуя настоящее послание мира и доброго пожелания всем нациям, Китайская республика надеется быть принятой в семью народов не только для того, чтобы пользоваться её правами и привилегиями, но и для совместного участия в ве­ликом деле распространения цивилизации»^[48].

Нетрудно установить глубокую внутреннюю противоречи­вость внешнеполитической программы Сунь Ят-сена. Сунь Ят- сен стремился к созданию сильного и независимого Китая, и вместе с тем он призывал империалистический мир «помочь» Китаю в достижении этой цели. Беспочвенность, наивность и вредность этих предположений очевидна. Империалистические державы всеми средствами стремились к тому, чтобы Китай был слабым в политическом и экономическом отношении госу* дарством, ибо отсталость Китая была главным условием неограниченного хозяйничанья держав в стране.

Сунь Ят-сеном во время его вступления на пост президента был также издан временный военный закон, выпушен заём и пр. Но ничего, меняющего основы социально-экономиче­ского порядка, не было предпринято, ибо либеральная бур­жуазия, пошедшая на союз с Тунмынхоем, не склонна была итти навстречу крестьянским массам в их стремлении к нис­провержению феодализма.

Расстановка сил в стране прекрасно охарактеризована Лениным. Он писал:

«Китайская свобода завоевана союзом крестьянской демо­кратии и либеральной буржуазии. Сумеют ли крестьяне, не руководимые партией пролетариата, удержать свою демокра­тическую позицию против либералов, которые только ждут удобного момента, чтобы перекинуться направо, — это пока­жет недалекое будущее» К

Ленин не раз подчёркивал различие программ либеральной буржуазии и демократических кругов буржуазии, опирающих­ся на крестьянство.

Ленин подчёркивал, что «от буржуазной (аграрной и не аграрной) политики Столыпина до буржуазной политики Сун Ят-сена — «дистанция приличного размера»» ^[49].

В Китае положение к концу 1911 г. складывалось так, что либералы стремились повести за собой Сунь Ят-сена и его сто­ронников, пользуясь их колебаниями. Тактике либеральной буржуазии благоприятствовала политика Юань Ши-кая. По его настоянию 28 января 1912 г. 47 генералов маньчжурской армии потребовали отречения династии. 1 февраля регентша дала согласие на отречение династии. 12 февраля последовал официальный акт отречения.

Указ об отречении был составлен от имени вдовствующей императрицы Лун Ю и малолетнего императора и носил весьма своеобразный характер. Указ предусматривал учреждение рес­публики, облекая соответствующими полномочиями Юань Ши­кая. За императором сохранялся его титул, и он должен был «получить от Китайской республики почести, оказываемые ино­странным государям». На его содержание должна была еже­годно отпускаться сумма в 4 млн. лян, его местопребыванием оставался летний дворец. Собственность императора оставалась неприкосновенной и т. д.

Цинский двор и Юань Ши-кай могли быть довольны друг другом.

Но решение вопроса о будущей власти зависело не только от пекинских политиков. Революционный юг ещё не сказал своего последнего слова. Для того чтобы обеспечить желательное раз­решение вопроса о будущей власти, державы усиливают свою активность.

Английский представитель Джордан сообщил Юань Ши­каю про благожелательное отношение Англии к тому, чтобы он стал президентом республики. Английское правительство твёр­до решило поддержать Юань Ши-кая, уверенное в его послу­шании. Одновременно усиленно распускались слухи о готовя­щемся японском вооружённом выступлении в Китае. Русский поверенный в делах Щекин, сообщая об этих слухах своему правительству, констатировал, что «нужное впечатление в Нан­кине было во всяком случае произведено» *. Империалисты за­пугивали революционный юг угрозой своих военных действий.

Сунь Ят-сен опасался, что в случае, если он останется пре­зидентом, то произойдёт интервенция держав и республика будет задушена. Сунь Ят-сен решил отступить.

14   февраля 1912 г. Сунь Ят-сен в обращении к Националь­ному собранию (так было наименовано совещание представи­телей провинций) отказался от поста президента и в целях объединения страны выдвинул на пост президента кандидатуру Юань Ши-кая. 16 февраля Национальное собрание избирает Юань Ши-кая временно президентом республики.

Сунь Ят-сен считал свою главную миссию выполненной; ди­настия низвергнута, республика утверждена. Его окружение высказалось против дальнейшего конфликта с севером.

Решение Сунь Ят-сена было уступкой правым кругам бур­жуазии. Это решение, с одной стороны, было вызвано прямым нажимом либеральной буржуазии, с другой стороны, полити­кой держав, враждебной демократическому Китаю. Эти обстоя­тельства заставили Сунь Ят-сена стать на вышеуказанный путь. Вместе с тем решение Сунь Ят-сена отражало непоследова­тельность, нерешительность революционной демократической буржуазии Китая, её неспособность повести за собой массы. Фактически актом отказа Сунь Ят-сена от поста президента революционное ядро Тунмынхоя уходило от крестьянства, оно капитулировало перед либералами.

Ленин, характеризуя демократическую буржуазию Китая, во?главляемую Сунь Ят-сеном, главной социальной опорой ко­торой являлся крестьянин, указывал: «Рядом с ним есть уже либеральная буржуазия, деятели которой, подобно Юань Ши­каю, более всего способны к измене: вчера они боялись богды-

*ана, раболепствовали перед ним; потом, — когда увидали силу, когда почувствовали победу революционной демокра­тии, — они изменили богдыхану, а завтра будут предавать де­мократов ради сделки с каким-нибудь старым или новым «кон­ституционным» богдыханом» ^[50].

Этот ленинский прогноз нашёл подтверждение в самые пер­вые дни существования Китайской республики. Сунь Ят-сен обусловил своё согласие на президентство Юань Ши-кая пере­ездом республиканского правительства из Пекина — этого оплота реакции — в революционный Нанкин. Особенно важное значение для революционной столицы имело также наличие на юге большой революционной армии. В первых числах марта в Пекин прибыла делегация Нанкина, с которой Юань Ши-кай должен был условиться о порядке переезда в Нанкин. Прибы­тие делегации подозрительно точно совпало с начавшимися в городе волнениями солдат и «черни», а также с пожарами. Весьма вероятно, что волнения были организованы по указке Юань Ши-кая. Ссылаясь на «беспорядки», Юань Ши-кай за­явил, что он не может покинуть Пекин.

10 марта 1912 г. Национальное собрание в Нанкине приняло временную конституцию Китайской республики. Согласно кон­ституции будущий парламент должен был состоять из двух палат, избирательные права предоставлялись только лицам[51] достигшим 21 года, прожившим не менее двух лет в данной местности, обладающим имуществом не менее чем на 500 руб. или платящим прямые налоги на сумму около 2 руб.

«Уже такое избирательное право указывает на союз зажи­точного крестьянства с буржуазией, при отсутствии или полном бессилии пролетариата» ².

Вслед за выработкой конституции было создано временное законодательное собрание республики, открывшееся 29 апреля 1912 г. в Пекине.

К открытию законодательного собрания массовое движение в стране не только не пошло на убыль, но и проявило тенден­цию к расширению. Отовсюду поступали сведения о крестьян­ских восстаниях, рабочих выступлениях (Шанхай). В Хунани и Хубэе летом 1912 г. произошли выступления против нового обложения населения налогами. В Гуандуне развернулась борьба между крестьянами и карательными отрядами. В ряде указов органы власти на местах отмечали многочисленные отказы крестьян от взноса арендной платы собственникам зем­ли. Крестьянство и рабочие весьма справедливо оценили про­исходящую революцию как событие, которое должно было коренным образом улучшить их положение.

Буржуазно-помещичья власть севера (Юань Ши-кай и глава кабинета министров Тан Шао-и) стала на путь борьбы с выступлениями рабочих и крестьянских масс, В глубь страны рассылались карательные экспедиции, начались смертные каз­ни и расстрелы участников массового движения. Правительство провозгласило своим важнейшим принципом деятельности «охрану собственности» и «принятие мер к строгому соблюде­нию законности и порядка и пресечению всякого рода наси­лий», Либеральная буржуазия и помещики были едины в своей ненависти к массовой плебейской борьбе,

В тон Юань Ши-каю действовали и недавние участники ре­волюционного движения на юге. Губернатор Шанхая Чэнь Ци- мэй распустил федерацию механиков за то, что они создали свой профсоюз и говорили о необходимости освобождения от капиталистической эксплуатации. Один из видных деятелей Тунмынхоя, Ху Хань-мин, участвовал в организации каратель­ной экспедиции против крестьянских выступлений.

Сломить массы, однако, было не так-то легко, успокоения в стране не наступало.

Несколько позже, в 1913 г., среди крестьянских выступле­ний особенно большую известность приобрела длительная и упорная борьба отряда «Белого волка» в провинциях Хэнань и Шэньси, «Белый волк» объединил голодных людей и вёл борьбу не только против феодалов, но выдвигал лозунг свер­жения диктатуры Юань Ши-кая.

Беда передовых рабочих и крестьян Китая заключалась в том, что у них не было своей партии, которая последовательно отстаивала бы их интересы.

Сунь Ят-сен в это время выдвинул план сосредоточения всей деятельности своей партии на проблемах экономического развития страны. После того как основная, с его точки зрения, задача — свержение династии — была решена, Сунь Ят-сен считал, что вся энергия китайского народа должна быть сосре­доточена на подъёме экономического благосостояния страны. Особенно большое значение он придавал развитию железнодо­рожного строительства в Китае и разработал план грандиоз­ного строительства железных дорог. Юань Ши-кай назначил Сунь Ят-сена генерал-директором железных дорог. Этим самым Юань Ши-кай пытался дискредитировать Сунь Ят-сена, пола­гая, что реализовать свои планы строительства Сунь Ят-сену не удастся.

24    августа Сунь Ят-сен приехал в Пекин, Здесь он беседо­вал с Юань Ши-каем, В официальном сообщении о результатах беседы подчёркивалось совпадение взглядов Суня и Юаня по ряду проблем. Тем не менее Сунь Ят-сен не доверял Юань Ши­каю. Он стремился подчинить его будущему парламенту, для

чего развивал большую деятельность по созданию новой пар­тии. Практически организацию новой партии подготавливал один из видных деятелей Тунмынхоя Сун Цзяо-жэнь.

25 августа состоялось первое учредительное собрание новой партии — гоминьдана. В речи, произнесённой Сунь Ят-сеном на учредительном собрании, чётко звучало предупреждение по адресу Юань Ши-кая. Сунь Ят-сен заявил, что он никак не мо­жет согласиться с притязаниями консорциума шести держав, ведущих переговоры о займе, учредить иностранный контроль над финансами. Сунь Ят-сен резко отрицательно высказался против агрессивных действий держав в Маньчжурии и Монго­лии. В заявлении Сунь Ят-сена, направленном против Юань Ши-кая, идущего на капитуляцию перед Европой и США, зву­чала тревога о судьбе родины.

В состав гоминьдана вошли Тунмынхой как руководящее ядро и некоторые из вновь возникших либерально-буржуазных организаций. У всех этих примкнувших к Тунмынхою органи­заций не было революционного прошлого. Их объединение с Тунмынхоем не было победой его; наоборот, создание гоминь­дана организационно оформляло капитуляцию южан-республи- канцев перед помещичье-буржуазным лагерем севера.

Тому яркое свидетельство — программа гоминьдана 1912 г.:

«1. Защищать и поддерживать сильное и объединённое пра­вительство и организовать систему централизации так, чтобы _в все созидательные мероприятия были систематизированы и* согласованы.

2.    Содействовать и поддерживать местные органы власти и развивать в нашем народе такие силы самоуправления, какие необходимы для республики, с тем чтобы сделать возможным устранение недостатков центрального правительства.

3.    Провести все мероприятия по объединению различных рас в Китае, осуществить истинное равенство и цивилизацию так, чтобы наш народ скорее стал сильным и единым.

4.    Одобрить принципы общественного обслуживания, под­готовляя путь для введения народного благоденствия, с тем чтобы повышать и улучшать уровень жизни и направлять силы правительства быстрее и полнее на развитие ресурсов нашей страны.

5.    Развивать дружеские чувства к иностранным нациям и использовать нашу дипломатию для поддержания баланса сил, уделяя большую часть внимания нашему самоусовершенство­ванию»

Новая партия в своей программе исходила из того, что революция окончена; принцип национального освобождения

Буржуазно-помещичья власть севера (Юань Ши-кай и глава кабинета министров Тан Шао-и) стала на путь борьбы с выступлениями рабочих и крестьянских масс. В глубь страны рассылались карательные экспедиции, начались смертные каз­ни и расстрелы участников массового движения. Правительство провозгласило своим важнейшим принципом деятельности «охрану собственности» и «принятие мер к строгому соблюде­нию законности и порядка и пресечению всякого рода наси­лий». Либеральная буржуазия и помещики были едины в своей ненависти к массовой плебейской борьбе.

В тон Юань Ши-каю действовали и недавние участники ре­волюционного движения на юге. Губернатор Шанхая Чэнь Ци- мэй распустил федерацию механиков за то, что они создали свой профсоюз и говорили о необходимости освобождения от капиталистической эксплуатации. Один из видных деятелей Тунмынхоя, Ху Хань-мин, участвовал в организации каратель­ной экспедиции против крестьянских выступлений.

Сломить массы, однако, было не так-то легко, успокоения в стране не наступало.

Несколько позже, в 1913 г., среди крестьянских выступле­ний особенно большую известность приобрела длительная и упорная борьба отряда «Белого волка» в провинциях Хэнань и Шэньси. «Белый волк» объединил голодных людей и вёл борьбу не только против феодалов, но выдвигал лозунг свер­жения диктатуры Юань Ши-кая.

Беда передовых рабочих и крестьян Китая заключалась в том, что у них не было своей партии, которая последовательно отстаивала бы их интересы.

Сунь Ят-сен в это время выдвинул план сосредоточения всей деятельности своей партии на проблемах экономического развития страны. После того как основная, с его точки зрения, задача — свержение династии — была решена, Сунь Ят-сен считал, что вся энергия китайского народа должна быть сосре­доточена на подъёме экономического благосостояния страны. Особенно большое значение он придавал развитию железнодо­рожного строительства в Китае и разработал план грандиоз­ного строительства железных дорог. Юань Ши-кай назначил Сунь Ят-сена генерал-директором железных дорог. Этим самым Юань Ши-кай пытался дискредитировать Сунь Ят-сена, пола­гая, что реализовать свои планы строительства Сунь Ят-сену не удастся.

24   августа Сунь Ят-сен приехал в Пекин. Здесь он беседо­вал с Юань Ши-каем. В официальном сообщении о результатах беседы подчёркивалось совпадение взглядов Су^я и Юаня по ряду проблем. Тем не менее Сунь Ят-сен не довер'ял Юань Ши­каю. Он стремился подчинить его будущему парламенту, для

чего развивал большую деятельность по созданию новой пар­тии. Практически организацию новой партии подготавливал один из видных деятелей Тунмынхоя Сун Цзяо-жэнь.

25   августа состоялось первое учредительное собрание новой партии — гоминьдана. В речи, произнесённой Сунь Ят-сеном на учредительном собрании, чётко звучало предупреждение по адресу Юань Ши-кая. Сунь Ят-сен заявил, что он никак не мо­жет согласиться с притязаниями консорциума шести держав, ведущих переговоры о займе, учредить иностранный контроль над финансами. Сунь Ят-сен резко отрицательно высказался против агрессивных действий держав в Маньчжурии и Монго­лии. В заявлении Сунь Ят-сена, направленном против Юань Ши-кая, идущего на капитуляцию перед Европой и США, зву­чала тревога о судьбе родины.

В состав гоминьдана вошли Тунмынхой как руководящее ядро и некоторые из вновь возникших либерально-буржуазных организаций. У всех этих примкнувших к Тунмынхою органи­заций не было революционного прошлого. Их объединение с Тунмынхоем не было победой его; наоборот, создание гоминь­дана организационно оформляло капитуляцию южан-республи- канцев перед помещичье-буржуазным лагерем севера.

Тому яркое свидетельство — программа гоминьдана 1912 г.:

«1. Защищать и поддерживать сильное и объединённое пра­вительство и организовать систему централизации так, чтобы все созидательные мероприятия были систематизированы и согласованы.

2.    Содействовать и поддерживать местные органы власти и развивать в нашем народе такие силы самоуправления, какие необходимы для республики, с тем чтобы сделать возможным устранение недостатков центрального правительства.

3.    Провести все мероприятия по объединению различных рас в Китае, осуществить истинное равенство и цивилизацию так, чтобы наш народ скорее стал сильным и единым.

4.    Одобрить принципы общественного обслуживания, под­готовляя путь для введения народного благоденствия, с тем чтобы повышать и улучшать уровень жизни и направлять силы правительства быстрее и полнее на развитие ресурсов нашей страны.

5.    Развивать дружеские чувства к иностранным нациям и использовать нашу дипломатию для поддержания баланса сил, уделяя большую часть внимания нашему самоусовершенство-• ванию» ¹.

Новая партия в своей программе исходила из того, что революция окончена; принцип национального освобождения

выступает в программе как расплывчатый лозунг политического Объединения; принцип демократии, в то время как Юань Ши­кай вёл подготовку к установлению военной диктатуры, трак­туется как лозунг развёртывания местного самоуправления; об уравнении прав на землю вообще ничего не говорилось.

Этот период гоминьдана «и в организационном отношении и в отношении революционного учения, — пишет гоминьданов- ский историк Го Ли-цы, — был смертью партии. В области уче­ния эта гибель партии выражалась в отмене принципа земель­ного равноправия и в изменении его в политику улучшения народной жизни. Гоминьдан ошибочно признавал, что прин­ципы национализма и демократии уже восторжествовали. Это была гибель учения. Организационно гибель партии выража­лась в реорганизации Тунмынхоя в гоминьдан, который был вооружённой силой разогнан Юань Ши-каем. Это была органи­зационная смерть».

Новая программа гоминьдана свидетельствовала о капиту­ляции Тунмынхоя перед либеральной буржуазией, о разрыве союза с крестьянством. Но как бы ни была слаба новая поли­тическая партия, Юань Ши-кай боялся её. Он усматривал в ней угрозу своей карьере, своему благополучию. Любой ценой он стремился создать условия для удара по новой партии.

В октябре 1912 г. Юань Ши-кай внёс в законодательное _всобрание законопроект об усилении президентской власти. На­чались преследования гоминьдановцев. Для окончательного раз­грома демократических сил Юань Ши-каю нужны были деньги. Он возобновил переговоры с банковским консорциумом о предо­ставлении ему Хугуанского займа. В связи с этим вопросом воз­никла острая борьба между Сунь Ят-сеном и Юань Ши-каем.

Сунь Ят-сен вёл кампанию против подписания займа на ка­бальных условиях.

Революция в Китае вызвала большой подъём национально- освободительного движения и в Монголии. Борьба против вла­сти маньчжуро-китайских феодалов и ростовщиков охваты­вает самые различные в социальном отношении круги мон­гольского общества. Уже 1 декабря 1911 г. Внешняя Монголия провозглашает свою независимость. Попытки маньчжуро-ки­тайских властей сохранить своё господство вызвали решитель­ный отпор со стороны народа. В 1912 г. борьба против маньч­журо-китайских реакционеров вылилась в отдельных районах в вооружённое восстание аратства в национально-освободи­тельное восстание.

Но монгольские феодалы — князья и высшее ламство — не способны были отстоять подлинную национальную незави- ___________  / ■

¹   Араты — монгольские крестьяне, скотоводы-коче^чики.

симость страны. Они использовали народное движение в своих целях, для укрепления своего господства; затем они пошли на соглашение с царизмом, подписав 3 ноября 1912 г. неравно­правное соглашение с Россией. Царское правительство отказа­лось признать независимость Монголии, ограничившись обеща^ нием помощи в сохранении Монголией её автономии

Таким образом, Китай утратил своё господство во Внешней Монголии. Значительно ослабленными оказались позиции Ки­тая в Тибете, где резко выросло влияние Англии.

Правительство Юань Ши-кая неизменно шло на любые уступки империалистам, за что державы платили ему своим благорасположением. Чувствуя за собой влиятельную под­держку, Юань Ши-кай в борьбе со своими политическими про­тивниками становился на путь террора. По его негласному приказу 21 марта 1913 г. был убит гоминьдановский лидер Сун Цзяо-жэнь. Сун Цзяо-жэнь был устранён Юань Ши-каем по­тому, что он в качестве одного из лидеров гоминьдана наме­чался на пост премьер-министра после выборов постоянного парламента. Юань Ши-кай, следовательно, уничтожил своего крупнейшего противника.

8    апреля 1913 г. открылся постоянный парламент в составе двух палат. Гоминьдан получил большинство в парламенте. Юань Ши-кай, видя, что парламент, несмотря на зсю его уме­ренность, не будет потакать его диктаторским замашкам, игно­рирует его и готовит решительный удар по гоминьдану. Он форсирует получение Хугуанского займа, предназначенного на удушение революции.

В это время произошло изменение в составе банковского консорциума. Сменивший на посту президента США Тафта Вильсон заявил 18 марта 1913 г., что не одобряет участия аме­риканских банков в банковском консорциуме. Официальная мо­тивировка этого заявления заключалась в том, что условия займа нарушают независимость Китая. 21 марта американская группа банков отказалась от участия в займе.

Причины подобного решения вопроса определяются двумя обстоятельствами: во-первых, практика показала, что США не получат больших выгод от рядового участия в займе консор­циума шести держав ^[52]. Наоборот, США во всех вопросах, свя­занных с займом, будут сталкиваться с более или менее единым фронтом стран Антанты. Выгоднее, с точки зрения американ­ского монополистического капитала, сохранить свободу рук в Китае; во-вторых, Вильсон действовал под давлением- общественности США, критиковавшей «дипломатию доллара» Тафта.

Вскоре после заявления Вильсона последовало официаль­ное признание правительством США Китайской республики. Этот шаг американского правительства полностью соответ­ствовал намеченной им линии на решительное усиление амери­канского влияния в Пекине. Признание республики последо­вало ещё до избрания постоянного президента республики. Естественно, что шаг США был наруку Юань Ши-каю. Амери­канский капитализм стремился своей акцией завоевать доверие Юань Ши-кая, сделать его столь же услужливым в отношении США, каким он уже проявил себя в отношении других стран. Кроме того, выступление США должно было содействовать избранию Юань Ши-кая на пост постоянного президента.

Официальный акт признания (в апреле 1913 г.) вызвал воз­мущение в гоминьдановской среде. Оно было прямой поддерж­кой Юань Ши-кая, всё менее и менее считавшегося с республи­канскими установлениями *.

Несмотря на выход из банковского консорциума США,

26    апреля 1913 г. соглашение о займе, вопреки воле парла­мента, было подписано. Юань Ши-кай и стоящий за ним блок буржуазии и помещиков Северного Китая получили заём в

25  млн. ф. ст. из 5% годовых. «Новый китайский заем заключен против китайской демократии: «Европа» за Юань Ши-кая, го­товящего военную диктатуру. Почему она за него? По случаю выгодного дельца. Заем заключен на сумму около 250’миллио­нов рублей по курсу 84 за 100. Это значит: буржуа «Европы» платят китайцам 210 млн.; а с публики они берут 225 млн. рублей» ².

Укрепив экономическую базу своей клики, Юань Ши-кай начал смещать видных гоминьдановцев с государственных по­стов. Конституция игнорировалась. Сунь Ят-сен в знак про­теста отказался от поста генерал-директора железных дорог и обратился к Юань Ши-каю с требованием отказа от поста пре­зидента.

Сунь Ят-сен писал: «После убийства Сун Цзяо-жэня мне всё стало ясно. До тех пор я никогда не представлял, что ваши действия могут противоречить вашим словам, но смерть Сун Цзяо-жэня разочаровала меня. Кроме этого неслыханного пре­ступления вы заключили пятерной заём, игнорируя конститу­цию, для составления собственного фонда. Вы сместили тех ДУДУ (губернаторов), которым не нравились ваши беззакония...

Народ питает к вам такую ненависть, что готов жертвовать тысячами жизней ради вашего падения» ^[53].

Юань Ши-кай оставил без внимания требование Сунь Ят- сена. Сунь Ят-сен обратился к народу с призывом ко «второй революции». Его обращение встретило положительный отклик среди южных войск. Генералы Ли Ле-цзюнь в Цзянси, Чэнь Цзюн-мин в Гуандуне поднимают восстание. Первое столкнове­ние между войсками произошло И мая 1913 г. в Сучжоу. Нача­лась «вторая революция». Часть южных провинций — Цзянси, Аньхой, Фуцзянь, Гуандун, Хунань — перешла на сторону вос­ставших. Правительственные войска потерпели ряд поражений. Большие бои развернулись в Шанхае, в особенности за овладе­ние арсеналом. Но силы были неравны. У Юань Ши-кая была армия в 28 тыс. человек, у южан— 15—16 тыс. Но не в этом главное.

Обстановка 1913 г. коренным образом отличалась от обста­новки 1911 г. Народные массы ничего не получили от револю­ции. Они разочаровались в Тунмынхое и его лидерах. Поэтому революционное выступление 1913 г. было рассчитано, главным образом, на военные части, связанные с революционной борь­бой 1911 г. Командование восставших войск не выдвинуло при­тягательных для масс лозунгов.

Гораздо более благоприятно сложились события для се­вера. У Юань Ши-кая были деньги и войска, за Юань Ши-каем стояла «Европа».

Восставшая армия не завоевала симпатий широких слоёв крестьянства. Оно оставалось пассивным или боролось само­стоятельно. Восстание приняло характер военного выступления отрядов, оставшихся верными левому гоминьдану.

«Вторую революцию», наконец, не поддержали даже многие из членов гоминьдана, склонявшихся сторону Юань Ши­кая. Революция на данном этапе потерпела поражение. Сунь Ят-сен эмигрировал в Японию, где вновь начал знакомую ему жизнь политического изгнанника, ни на минуту не впадая в от­чаяние, веря в победу. Сунь Ят-сен стал прилагать все усилия к свержению президента Юаня.

В 1914 г. Сунь Ят-сен организовал новую политическую пар­тию— Чжунхуа гэминдан (Китайская революционная партия). В эту партию Сунь Ят-сен принимал только наиболее предан­ных ему лиц. Партия строилась на началах строгой дисциплины и централизации. Эта партия сыграла некоторую роль в борьбе против юаныиикаевщины, но в силу узости круга лиц, объеди­нённых ею, она не стала решающей силой революционной

борьбы. Впоследствии она вошла в качестве составной части в возрождённый гоминьдан.

Юань Ши-кай же после подавления «второй революции» продолжал расправу с оппозицией. Он добился исключения из парламента одного из гоминьдановских лидеров, Хуан Сина, и ряда других видных деятелей.

Им был издан также декрет, направленный против всех оп­позиционных организаций. В декрете предлагалось распустить согласно закону все оппозиционные организации. Так шла «под­готовка» к выборам Юань Ши-кая постоянным президентом. Часть членов парламента — гоминьдановцев была арестована, некоторые из депутатов — подкуплены.

6    октября произошли выборы президента. Оппозиция вы­ставила кандидатуру Ли Юань-хуна. Из 507 голосов 311 было подано за Юань Ши-кая, 196 — за Ли Юань-хуна. Юань Ши­кай стал постоянным президентом республики, после чего по­следовало признание нового правительства всеми иностран­ными государствами.

Палач и предатель Юань Ши-кай «заслужил» всей своей деятельностью признание капиталистического мира.

Далее последовали акты, логически продолжавшие ранее взятую линию реакционной северной буржуазии и помещиков во главе со своим лидером. 4 ноября 1913 г. был издан декрет

о  роспуске гоминьдана. Усиливались аресты и казни, расправа со сторонниками революции, ликвидировались все. провин­циальные органы самоуправления, закрывались политические клубы и независимые газеты. В январе 1914 г. были распущены остатки парламента. 1 мая 1914 г. была опубликована новая конституция, предоставившая диктаторские полномочия прези­денту республики, в том числе ответственность кабинета перед президентом. Фактически устанавливался режим военной дик­татуры.

Но Юань Ши-кай переоценил свои силы и недооценил силы революционного народа.

Его стремление к личной диктатуре, к восстановлению мо­нархии противоречило воле миллионов людей. Огромная тяга народа к свободе оказалась сильнее всех махинаций реакцио­неров. Юань Ши-кай недолго пользовался плодами своей «победы»; в 1916 г. в связи с попыткой восстановления монар­хии он потерпел поражение и был сброшен в мусорный ящик истории.

Революция 1911—1913 гг. не разрешила основных задач, стоящих перед Китаем. Она не дала крестьянам земли, обе­щанной Тунмынхоем, не поколебала власти империализма в стране. Китай остался полуколонией. Революция решила только первую элементарную задачу на пути создания сильного, неза­
висимого Китая, уничтожив монархию и свергнув власть цин­ской династии.          *

Важнейшей движущей силой революции выступало кре­стьянство. Революционно-демократическая партия Сунь Ят- сена была сильна своей связью с народом в начальный период революции. На своих знамёнах ещё в 1905 г. она начертала программу уравнения прав на землю — лозунг, характерный для многих крестьянских выступлений; под этим лозунгом она мобилизовала народ. Революция пробудила массы, всколых­нула весь Китай, вызвала первые ростки активности рабочих. Это бв1ла буржуазно-демократическая революция ^[54].

Свержение династии и утверждение республики — основной политический и практический результат революции.

Революция сыграла важную роль в пробуждении великого китайского народа, в приобщении его к сознательной револю­ционно-демократической борьбе.

«В Восточной Европе и в Азии эпоха буржуазно-демократи­ческих революций только началась в 1905-ом году. Революции в России, Персии, Турции, Китае, войны на Балканах — вот цепь мировых событий нашей эпохи нашего «востока». И в этой цепи событий только слепой может не видеть пробуждения це­лого ряда буржуазно-демократических национальных движе­ний, стремлений к созданию национально-независимых и на­ционально-единых государств» ^[55].

В пробуждении миллионных масс народа — главный поло­жительный итог революции. Уже ни Юань Ши-каю, никаким милитаристам типа Чжан Цзо-лина, У Пэй-фу и К⁰ не уда­лось задержать этого движения миллионов. Революция 1911—1913 гг. явилась подготовительной ступенью к револю­ции 1925—1927 гг., когда развернулась всенародная борьба против класса феодалов-помещиков и империалистов.

Революция 1911—1913 гг. была революцией антифеодаль­ной, но она ограничилась свержением только высшей верхушки феодальной маньчжурской знати. Объективно она была и антиимпериалистической, так как борьба против Цинов была борьбой за сильный Китай, за его независимость. Поэтому-то европейская реакция, японская, американская и всякая иная прилагала все старания к тому, чтобы поддержать свою креа- туру — Юань Ши-кая, которому они верили, как надёжному
слуге империализма. Им это удалось, но только временно. Мао Цзэ-дун говорит о революции 1911—1913 гг., что «она погибла в зародыше, поскольку в тот период пролетариат ещё не прини­мал сознательного участия в революции, потому что тогда ещё не было компартии» *.

Прошло, однако, немногим больше десятка лет, как вдох­новлённый Великой Октябрьской социалистической революцией китайский народ, пролетариат и крестьянство, руководимый коммунистами, и демократическая буржуазия, возглавляемая Сунь Ят-сеном, повели наступление на бастионы империали­стов, окопавшихся в Китае.

Но значение китайской революции 1911—1913 гг. не огра­ничивается произведёнными ею сдвигами в самом Китае. Она имела большое влияние и на другие народы Востока. Резолю­ция Пражской конференции «констатирует мировое значение революционной борьбы китайского народа, несущей освобож­дение Азии и подрывающей господство европейской буржуазии, приветствует революционеров-республиканцев Китая, свиде­тельствует о глубоком воодушевлении и полной симпатии, с ко­торой пролетариат России следит за успехами революционного народа в Китае, и клеймит поведение русского либерализма, поддерживающего политику захватов царизма» ^[56].

Революционный пролетариат России уже тогда выражал свою солидарность с китайским народом в его борьбе против угнетения. Закладывались предпосылки будущей великой дружбы русского и китайского народов.