Книга о скудости и богатстве

*

РЕДАКЦИЯ, ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ СТАТЬИ И ПРИМЕЧАНИЯ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО

МОСКВА

1937

ТИПОГРАФИЯ И.И. ВОРОВСКОГО

 

И. Т. ПОСОШКОВ, ЕГО ЖИЗНЬ И СОЦИАЛЬНО

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ

I. жизнь и. т. посошкова

«Книга о скудости и богатстве» И. Т. Посошкова, закон­ченная им в 1724 г., — один из интереснейших источников по истории России в первой четверти XVIII в.

Необычна судьба этой книги, предназначавшейся авто­ром для представления Петру I. Историки предполагают, что она явилась причиной ареста Посошкова и заключения его в Петропавловскую крепость, где он вскоре и умер. В тече­ние XVIII в. она получила некоторое распространение в рукописи и привлекла внимание М. В. Ломоносова, благо­даря которому был сделан список с нее для Академии наук. Н. Новиков упомянул о ней в изданном им в 1772 г. первом словаре русских писателей. Один из дошедших до нас руко­писных списков «Книги о скудости и богатстве» принадле­жал екатерининскому сенатору кн. А. С. Козловскому, отцу поэта Федора Козловского. На последнем чистом листе этой объемистой рукописи, переплетенной в кожу, сохранилась стихотворная надпись, в которой в меланхолических стихах высказывается сожаление о Посошкове («О! если бы... о пользе б общества радел он не напрасно») и даже, если пра­вильно разобраны полустертые строки, ставятся ему в за­слугу «мысли о добре рабу».

Затем книга Посошкова была совершенно забыта. Даже издание в 1793 г. его небольшого «Доношения о ратном по-

1 Сч. ниже Археографическое введение.

5

ведении», а в 1815 г. опубликование одной из записок его к Стефану Яворскому не вывели «Книгу о скудости и бо­гатстве» из полного забвения, пока наконец один пз списков ее не оказался в руках у М. Погодина, случайно приобрев- шего его для своего собрания рукописей. Она была напеча­тана Погодиным спустя более чем сто лет после смерти ее автора, в 1842 г., и с этого момента личность и сочинения Посошкова привлекают внимание исследователей.

Первое издание этого сочинения Посошкова встретило значительные затруднения со стороны цензуры. М. Погодин, напечатав отрывки из книги Посошкова в виде журнальной статьи, должен был опасаться за судьбу издаваемого им журнала. Эти опасения высказал ему в тревожном письме один из его приятелей тотчас же после выхода книжки «Москвитянина». Когда Погодин в качестве профессора хо­тел прочесть лекцию о Посошкове в Московском универси­тете, то получил от властей «совет» отказаться от своего на­мерения, чтобы лекция «не произвела слишком много эффек­та и не была растолкована криво». Опасения вызывало не только содержание книги, но также то исключительное об­стоятельство, что автор «Книги о скудости и богатстве» был «простым крестьянином». Тогда еще не было известно, что Посошков был арестован Тайной канцелярией и умер в за­ключении, и все же для опубликования его сочинений необ­ходимо было получить разрешение самого Николая I, кото­рому через посредство министра народного просвещения гр. Уварова был сделан специальный доклад о Посошкове

Основные данные для биографии Ивана Тихоновича По­сошкова извлекаются из его сочинений, а также из архив­ных материалов Тайной канцелярии, ведавшей в XYIII в. следствием и судом по важнейшим политическим преступле­ниям. К сожалению «дело» Посошкова полностью не сохра­нилось. Он был арестован в августе 1725 г. в Петербурге, куда приехал из Новгорода или из своего небольшого име­ния, находившегося на границе Новгородского и Кашинского уездов. При аресте Посошкова «был взят ларец с деньгами и с вещами, в котором были всякие крепости и письма, так­

1    Н. Барсуков, Жизнь и труды Погодина, кн. VI, Спб. 1892, стр. 815—320.

6

же взяты и другие письма и записки домовые», как писала впоследствии его вдова, прося между прочим возвратить ей эти бумаги1. Содержимое этого ларца вместе с данными, со­бранными Тайной канцелярией об его имущественном поло­жении, составляют основной дошедший до нас материал длл его биографии. Непосредственно изучали этот архивный ма­териал лишь Г. Есипов и Н. Павлов-Сильванский. Первый напечатал в 1861 г. в журнальной статье отдельные доку­менты из этого дела, перепечатанные затем Погодиным в предисловии ко второй части сочинений Посошкова. Затем Н. Павлов-Сильванский опубликовал значительную часть то­го же «дела» в 1904 г.2. Для настоящей статьи мною вновь изучены архивные материалы Тайной канцелярии, среди ко­торых оказались некоторые документы, не использованные предыдущими исследователями; кроме того в разное время по­явились в печати отдельные документы, касающиеся Посош­кова, и следует заметить, что биографы его далеко не полно­стью использовали этот печатный материал. Однако в целом в этих биографических данных имеются значительные пробелы, и в жизни Посошкова многое остается для нас неясным.

Неизвестен в точности год рождения И. Посошкова. Он устанавливается только косвенно, на основании его собствен­ных слов в предисловии к сочинению «Завещание отеческое к сыну». По его словам, в то время он был 67-летним стари­ком, а его сыну Николаю было 7 лет. Из дошедших до нас данных переписи петербургского населения за 1737 г. из­вестно, что сыну Посошкова, жившему тогда в столице, в ломе, принадлежавшем прежде его отцу, было в момент пе­реписи 25 лет. На основании этих сведений легко вычислить, что сыну Посошкова было 7 лет в 1719 г. Так как автор «За­вещания отеческого» имел тогда от роду 67 лет, то следова­тельно он родился в 1652 г. Умер Посошков в 1726 г. в глу­бокой старости, 74 лет3.

1    «Чтения Общества истории и древностей российских», 1902, № 1, «Еще челобитная вдовы Посошкова».

2    Г. Есипов, Иван Посошков, «Русское слово», 1861. № 7; Н. Пав- лов-Сильванский, Очерки по русской истории XVIII—XIX вв., Спб. 1°Ю («Новые известия о Посошкове»).

3    «Чтения Общества истории древностей российских», 1905, Л1» 2, сообщение И. С. Беляева «Предки и потомство И. Т. Посошкова».

7

I

Под одним из ранних своих сочинений, в доношении митрополиту Стефану Яворскому, в 1704 г., Посошков под­писался: «убогий мирянин, села Покровского крестьянин». В сохранившихся его ранних деловых бумагах конца XVII в. он также назван «села Покровского оброчным крестьянином». Здесь идет речь о дворцовом селе Покровском-Рубцове, рас­положенном на берегу Яузы, которое впоследствии вошло в состав города Москвы. В XVII в. оно было одной из летних царских резиденций.

Наиболее точно вскрывает среду, в которой вырос По­сошков, переписная книга 1646 г., отрывок из которой был опубликован И. Беляевым в 1905 г., т. е. уже после выхода в свет наиболее полных его биографий, принадлежащих

В.   Прилежаеву и Н. Павлову-Сильванскому. Этот источник весьма важного биографического значения оставался совер­шенно неиспользованным даже теми, кто писал о Посошкове и после этой даты.

Переписные книги 1646 г. называют Покровское двор­цовым подмосковным селом и отмечают здесь многочислен­ный церковный причт (6 попов, 4 дьячка, 2 сторожа и про- свирница) и дворцовый персонал в лице дворника, сторожа, садовников, а также мельника и рыбных ловцов. Писцы на­считали в селе Покровском вместе с несколькими деревнями (Халилово, Черницыно и др.) 139 дворов государевых кре­стьян, которые делились на две группы: пашенных кре­стьян, т. е. занимавшихся земледелием, и оброчных, занятых промыслами. Большинство принадлежало к пашенным кре­стьянам, их было 92 двора, тогда как «оброшных непашен­ных» имелось 47 дворов. Среди последних перечислены: портной-мастер, шапошник, бобровники и серебреники. В чи­сле серебреников названы отец и дед писателя: «Митька Данилов Посошков с сыном Тихонком — серебренники» Та­ким образом эти данные устанавливают, что Посошков про­исходил из семьи старинных ремесленников серебряного дела, входивших в состав непашенных дворцовых крестьян. Его принадлежность к крестьянам повидимому следует по­нимать только как сословный признак, и обычное обозначе­

1    И. Беляев, Предки и потомство И. Т. Посошкова, «Чтения Обще­ства истории и древностей российских», 1905, № 2, смесь.

8

ние Посошкова крестьянином следует заменить более точным определением: ремесленник по происхождению.

Сохранились отдельные сведения о серебрениках, одно­сельчанах Посошкова, работавших на казенном денежном дворе или входивших в организацию московских серебрени­ков Московские серебреники представляют значительный интерес, так как имеются данные об их корпоративном устройстве, весьма близком к западноевропейским цехам. Серебреники, торговцы и ремесленники, выбирали старост и имели привилегию на занятие своим ремеслом с запреще­нием заниматься им лицам, не входившим в их органи­зацию. Звание мастера золотых и серебряных дел сопряжено было с известными испытаниями, и его могли получить лишь лица, уплатившие определенный взнос и давшие поручную запись. Среди торговцев и ремесленников серебряного ряда в Москве во второй половине XYII в. упоминаются между про­чим и крестьяне села Покровского2.

Первое упоминание о самом публицисте приводит нас к той же среде дворцовых ремесленников 'серебряного дела. Мать Посошкова вместе с сыновьями в течение ряда лет вела тяжбу относительно доставшегося ей от отца двора в под­московном селе Котельниках. До сих пор были опубликованы лишь два документа из этого дела, относящиеся к 1698 г., из которых видно, что Посошковы отдали этот двор за долги стряпчему Сытного дворца Чулкову, но затем его выкупили, уплатив ему немалую для того времени сумму в 160 руб.3 Несмотря на уплату долга, они не смогли вернуть этот двор, так как на него претендовали «дворцовые котельники» Сидор

1    «Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом», М. 1872, т. I, стр. 333.

2    М. Д о в н а р-3 апольский, Организации московских ремеслен­ников, в XVII в., «Журнал министерства народного просвещения», 1910, кн. IX, стр. 140—141.

3    По подсчетам акад. С. Струмилина, покупательная сила рубля 1G50—1699 гг. по розничным ценам на продукты питания, по ценам на одежду и по стоимости жилища была в 15,5 раза выше покупательной силы рубля 1913 г. («Крепостная мануфактура», изд. Академии наук СССР,, т. I, JI. 1930, стр. 477).

9

и Григорий Ивановы, утверждавшие, что это владение отдано им из р^азны

Но значительно раньше указанной выше даты, еще в 1687 г., Улита Посошкова с сыновьями, «с Ывашкой да с Ромашкой Тихоновыми детьми Посошковыми», жаловались на тех же дворцовых котельников, мастеров «Серебряной па­латы», завладевших их домом2. При этом «Серебряной пала­ты кунганего дела мастеры Ивашко да Гришка Ивановы де­ти» указывали, что этот двор с хоромным строением был дан их отцу из казны, но документы на него утерялись. Таким образом семья Посошковых связана в это время по своим имущественным делам со средою серебреников дворцового ведомства.

В течение последних лет XVII и в самом начале XVIII в. Иван Посошков состоял денежным мастером и отличался в качестве изобретательного техника в денежном и оружейном деле. В 1694 г. Посошков работает над моделью денежного станка, предназначавшейся «в поднос» Петру I. Об этом нам известно из показаний монаха Андреевского монастыря Авраамия, арестованного в 1697 г. за подачу Петру «тетра­дей», в которых Авраамий подвергал критике тогдашний правительственный курс. На допросе «с пытки» Авраамий указал своих «друзей и хлебоядцев», которые бывали у него и «такие слова, что в тетрадях написаны, говаривали», и

Предисловие Погодина к сочинениям Посошкова, ч. 2-я, М. 1863, стр. XXII, где напечагана неполностью выпись земского приказа 1698 г., а также П а в л о в-С и л ъв а н с к и й, Очерки XVIII—XIX вв., Опб. 1910, стр. 90.

2    Государственный архив феодально-крепостной эпохи (б. Архив министерства юстиции), Гос. архив, разряд VII, дела Преображенского приказа и Тайной канцелярии, № 209, «Отрывки из дела о И. Посошко- ве», л. 88—89. Этот столбец, до сих пор не напечатанный и не использо­ванный биографами Посошкова, имеет следующее начало- «В писцовых книгах 147-го году за Яузою рекою в приходе у церкви Николая чюдо- творца, что в Котельниках, написан двор за Михайлом Степановым. Во 195-м году июля в 13 день била челом великому государю Мишкина дочь Степанова Улитка с детьми своими села Покровского со крестьяны с Ывашкого да с Ромашкою Тихоновыми детьми Посошковыми, Улитка об отцовском, а Исашко да Ромашко о дедовском, завладели де их двором дворцовые котельники Иван да Григорей. И против их челобитья двор­цовые котельники Ивашка да Гришка сысканы и допрашиваны, а г допросе они сказали...').

10

в числе их он назвал также братьев Посошковых. Однако Иван Посошков сумел доказать свою непричастность к это­му деМу. При этом он показал, что познакомился с Авраа- мием за три года до того, т. е. в 1694 г., получив от него за­каз на изготовление указанной модели денежного станка.

О своей работе в качестве денежного мастера Посошков вспоминает и в «Книге о скудости и богатстве». «Я на де­нежном дворе будучи, — говорит он, — ставил станы денеж­ные, в коих деньги и монеты печатаются в больших стулах дубовых». В марте 1700 г. вышел указ о чеканке новых мед­ных денег. Повидимому к этому моменту следует приурочить рассказ Посошкова о том, что когда «состоялся указ, еже делать круглые деньги медные, то никто ни из русских лю­дей, ни из иноземцев не сыскался такой человек, чтобы те струменты к таковому делу состроить». «И я... вступил в то дикое дело и все то денежное дело установил»1. В 1704 г. он назван в документах Оружейной палаты «уставным де­нежного дела мастером» 2. Кроме того Посошков изобрел ка­кие-то рогатки для усовершенствования ружейной стрельбы. Это изобретение он представлял Петру на «сержантском дво­ре» в Преображенском вероятно в самом начале 1697 г. Петр, как рассказывает Посошков, поручил ему при этом «сделать рогатки огнестрельные в три ряда, а на них устроить по за- тинной пищали, обращающейся на все стороны». Посошков приготовил соответствующую модель и в своей «записке о ратном поведении», поданной им боярину Головину в авгу­сте 1701 г., просил «тот образчик великому государю объ­явить» 3. Эти данные рисуют Посошкова мастером денежного и ружейного дела, бравшим ответственные заказы и имев­шим возможность представить свои изобретения царю.

Но Посошков не остался ремесленником. Это время было эпохой усиленного развития «крепостной мануфактуры». Жиз­ненная карьера Посошкова показывает, какими сложными

«Книга о скудости и богатстве», стр. 279 настоящего издания.

А. Викторов, Описание записных книг и бумаг старинных двор­цовых приказов, вып. 2, М. 18S3, стр. 4^0.

«Сочинения Посошкова», М. 1842, стр. 270. Дата беседы с Петром имеется в первоначальном варианте «Записки о ратном поведении», напе­чатанном С. Белокуровым, «Материалы по русской истории», М. 1868, стр. 520.

и

путями вербовались кадры средних и мелких предпринима­телей и создавались нх капиталы. Арест и смерть Посошкова прервали его хлопоты по организации собственной полотня­ной фабрики в Новгороде. Это было в годы его старости. В более ранние годы он много разъезжал, побывал, как он рассказывает в своих сочинениях, в степях, в Пензе, Мцен- ске, может быть в Поволжье. В Лихвинском уезде он имел вместе с братом винокуренный завод, о чем рассказывает между прочим в сочинении «Завещание отеческое к сыну» Его биограф Е. Прилежаев считает возможным приурочить винокуренный завод Посошкова к 1687—1689 гг. Более под­робно Посошков говорит о своем серном прииске, о добыче красок и даже нефти: «Я и не большое место поездил и хотя я и не знаючи ездил, обаче не туне моя езда, сыскал [я] самородную серу, самую чистую, что подобна каменю ентарю, и во всей вселенной толико ее нет, колико у нас... И нефти сыскал я многое ж число, вохры и черлени, хотя и по ты­сяче пуд мочно добывать и пулмент есть же у меня в при­иске». Он привез в качестве образца в Москву три бочки добытой им серы. Хотя кн. Б. А. Голицын обещал за это «великое награждение», но в действительности заплатил ему лишь 50 руб.2. Эти опыты Посошкова в области добывающей промышленности могут относиться, по предположению Е. Прилежаева, ко времени крупных маневров 1694 г., из­вестных под названием Кожуховского похода, или к началу Северной войны (1700—1721)3.

В 1704 г. он делает попытку открыть фабрику игральных карт. Знаменитый прибыльщик Курбатов, предложивший ввести гербовую бумагу и состоявший в то время дьяком Оружейной палаты, в письме к Меншикову 2 августа этого года сообщал ему, что Иван Посошков просит разрешения делать карты, обещая платить казне по 2 ООО руб. ежегодно. Образцы карт работы Посошкова Курбатов послал Менши- кову вместе с письмом. Эта фабрика затевалась Посошковым на компанейских началах, совместно с Родионом Исаевым и

1    Посошков, Завещание отеческое к сыну, под редакцией Е. При­лежаева, Спб. 1893, стр. 283—284.

2    «Книга о скудости и богатстве», г.т. 5, стр. 227.

3    Е. Прилежаев, Предисловие к «Завещанию отеческое >, стр. XXXIX.

12

Иваном Фярсовым. Компания получила от Курбатова субси­дию в сумме 200 руб. С этим же предприятием очевидно связана упомянутая выше запись в расходных книгах Ору­жейной палаты за сентябрь—декабрь 1704 г. о «выдаче -де­нег уставному денежного дела мастеру Ивану Посошкову на дело печатного и обрезного станов и иных к ним инстру­ментов»

Фабрики Посошков повидимому не открыл и взамен ее использовал свой опыт водочного заводчика, применив его на казенной службе «у водочного сиденья» в Москве на Ка­менном мосту, где находился казенный питейный двор. На этой службе он состоял до 1708 г. Еще ранее, в 1700 г., он построил и затем в следующем году ремонтировал строение на Аптекарском дворе. В сохранившихся счетах Посошкова на деньги, издержанные для этой постройки, он перечисляет, что им была выстроена «горница трехсаженная» с кухней и конюшней на три стойла, с двумя погребами и «творилом»2. Возможно, что «свое мастерство», для которого, как он писал, служило ему это помещение, было то же «винное строение». Назначение Аптекарского двора между прочим заключалось в изготовлении на царский обиход водок высших сортов, ме­дов и всяких сластей. С переходом Аптекарского двора в со­став приказа тайных дел, ведавшего личным хозяйством ца­ря, он стал складочным местом запасов для царского стола — мяса, гусей, уток, ягод, а также вина, меда и т. п.8

У «водочного сидения» на Каменном мосту Посошков служил до 1708 г. В этом году он уже свободен и хлоиочет

1    А. Брикнер, Иван Посошков, Спб. 1876, стр. 38; С. Соловьев, История России, изд. «Польза», кн. 5, стр. 1343; А. Викторов, Опи­

сание записных книг дворцовых приказов, вып. II, М. 1883, стр. 480.

3    Этот документ напечатан у Павлова-Сильванского («Очерки XVIII—

XIX вв.», стр. 91), который высказывает недоумение относительно на­значения этой постройки. Следует исправить допущенные им неточно­

сти: в строке 3 вместо «с подворья» следует читать: «с надворья», стр. 4 вместо «спицы» следует читать: «сенцы двухсаженные», ГАФКЭ, «Отрывки из дела о Посошкове», л. 53.

•®.А. Заозерский, Хозяйство царя Алексея Михайловича, стр. 229, кроме того см. «Планы г. Москвы XVII века», М. 1898, стр. 33, где при­

ведены данные XVII в., согласно которым на Аптекарском дворе нахо­дилось 725 ведер вина, меда 1077 пудов и т. п., а также различные

сосуды: серебряные, медные и оловянные.

13

о новой казенной службе также «для строения водок» в Пе­тербурге или в других городах Ингерманландской губернии. Меншиков однако наложил резолюцию, что «Посошков при- личился к ратуше в воровстве, того ради выбрать к тому кого пристойно» Биографы Посошкова полагают, что это обвинение оказалось ложным, так как его желание было вы­полнено, и в 1710 г. он получил место в Новгороде.

В промежутке между двумя казенными службами он на­писал самое обширное свое сочинение «Зеркало очевидное» (свыше 600 страниц в полной редакции, изданной А. Царев- ским), направленное против раскола и лютеран. Разбросанные в этом сочинении высказывания автобиографического харак­тера свидетельствуют о его частых встречах в Москве с вид­ными представителями старообрядчества, с которыми о и вступал в спор на богословские темы и писал им по этому по­воду «вопросительные письма». Через посредство справщиков печатного двора в 1709 г. рукопись этого сочинения была по­слана митрополиту Дмитрию Ростовскому. Кроме того в те­чение 1704—1708 гг. Посошков написал три записки, адресо­ванные Стефану Яворскому, в которых наряду с проектами устройства академии и сети духовных школ он предлагал на­делить попов полицейскими функциями, обязав их вести за­писи и строгий учет родин, крестин, исповеди и венчания прихожан в целях выявления тех же «врагов церкви» — ста­рообрядцев и сектантов.

С переездом в Новгород хозяйственные дела Посошкова, как и прежде, не ограничиваются только казенной службой по производству вина. Здесь он состоял «у дел водочного строения и у фонтанного и у гербования бумаги с 710 по 715 год безотлучно». Ему было обещано жалование в 200 руб. в год, сверх того кормовые деньги и на содержание работни­ков. Но казна не выполнила этих условий, и впоследствии, после его смерти, вдова его жаловалась, что в связи с неу­платой денег они «впали в немалые долги»2.

У Посошкова очевидно были возможности «покормиться»

1    Полное собрание законов, т. IV, № 2194, докладные пункты Мен- шикова, 1708 г., а тамге в «Сочинениях Посошкова», ч. 2-я, М. 1863, предисловие, стр. XVII.

2    «Еще челобитная вдовы Посошкова», 1728 г., «Чтения Общества истории и древностей российских», 1902, № 1. По индексам В. О. Клю-

14

помимо казенного жалования. В 1712 г. он строил в Новгоро­де аптеку, и сохранилась расписка в уплате в казну за взя­тый им для этой постройки кирпич1. Затем он пользовался кредитом среди новгородского купечества и в других кругах. Об этом свидетельствует составленное им в тюрьме духовное завещание, где он перечисляет свои долги восьми новгород­цам на сумму 1100 руб. (из общей суммы своих долгов в 2 350 руб.)2. В это же время, в 1713 г., сенат слушал челобитье кн. Ухтомской о взыскании с Ивана Посошкова долга по за­емной кабале в 190 руб. Сенат постановил доправить иск на Посошкове и его поручителе и отписать в казну поместья и московский двор поручителя. Последний однако «учинился в укрывательстве» до тех пор, пока Посошков, спустя два ме­сяца, не уплатил долга. В том же 1713 г. о Посошкове упо­мянул новгородский посадский человек Елисей Федоров, ко­торый просил отдать ему на откуп таможню и кабак с пра­вом выкуривать вино в одном из пунктов Новгородского уез­да. Для подкрепления своей просьбы он указал на понесен­ные им убытки. Он ездил с товарами за границу, в Сток­гольм, и в начале Северной войны шведы «пограбили» его пожитки, состоявшие из большого числа мехов, горностаев, лисиц и соболей, а также пеньки, холста, железа, медной и серебряной посуды и прочих товаров. Кроме того во время постоя солдат в его доме случился пожар. Наконец он сооб­щает, что «воточный мастер Иван Посошков стоял в доме его 2 года и баню сжег и окончины с образцовыми стеклами пе­реломал и погреб потратил и в огороде скотом Яблоновое деревье подсушил и той шкоты учинилось на 40 рублев» 3.

невского, вычисленным на основании хлебных цен, покупательная сила рубля 1701—1715 гг. равнялась 9 рублям 80-х годов XIX в. (В. Ключевский, Опыты и исследования, сборник статей, стр. 211).

1    Напечатано у^ П а в л о в а-С ильванского, Очерки XVIII—XIX вв., стр. 92; сличение с рукописью показывает, что в печатном тексте следует исправить ошибку: вместо «шестнадцать тысяч» кирпича надо читать: «пятнадцать».

2    Напечатано Погодиным, «Сочинения И. Посошкова», ч. 2-я, М. 1863, стр. XXXVII.

3    «Доклады и приговоры сената», Спб. 1883, т. III, стр. 747, № 728, стр. 1149, № 1083 и стр. 514, № 511. Документы о жизни Посошкова в Новгороде, помещенные в этом издании, остались совершенно неиз­вестными и не были использованы его биографами.

15

Впоследствии в «Книге о скудости и богатстве» Посошков жаловался на бесчинство солдат и офицеров и требовал, что­бы во время постоя на квартирах у населения они «стояли смирно», но повидимому и сам был в этом отношении не без греха

Посошков нашел пути стать известным новгородскому митрополиту Иову. Последний дал ему в 1712—1713 гг. реко­мендательные письма в Петербург к вице-губернатору Я. РиМ- скому-Корсакову и кн. Якову Долгорукову, в которых про­сил их «о явлении милости ко вручителю сего писания гос­подину Посошкову в требованиях его». В чем заключались эти требования, мы не знаем. Известно, что поездки Посош­кова в новую столицу были связаны с его хозяйственными делами. Коммерческие операции Посошкова отразились на­пример в сохранившихся черновиках счета или письма к дворцовому «служителю» в Петербурге Артемию Остафьеву. Посошков продавал ему в течение двух лет мясо, масло ко­ровье, новгородскую капусту, огурцы и прочие съестные припасы. Кроме того Остафьев купил у Посошкова и его жены песцовый мех, медную посуду, куб для винокурения, кру­жева немецкие, алмазный крест, серьги серебряные и золо­тые запонки и т. п. После частичной уплаты он все еще оставался должен Посошкову перед его смертью 394 руб.2.

В течение последних десяти лет своей жизни Посошков постепенно делает ряд приобретений, покупая дома, землю и крепостных. Это показывает наличие известных накопле­ний, а также вероятно умелое использование кредита. В 1716 г. он приобрел дом в Петербурге за 400 руб. и стано­вится «санкт-петербургским и новгородским жителем», как он называет себя в одном случае. В купчей на этот дом, до сих пор не напечатанной, Посошков назван не только мас­тером, но и купцом8. В 1720—1721 гг. он купил два двора с

1    «Книга о скудости и богатстве», гл. 2, стр. 126.

2    ГАФКЭ, Отрывки из дела о Посошкове, л. 80—81, два отрывка, являющиеся двумя черновыми вариантами. У Погодина напечатан

первый из них вместе с концом второго, «Сочинения И. Посошкова»,

ч. 2-я, стр. XL—XLII. Повидимому тог же А. И. Остафьев упо­

мянут в качестве свидетеля в купчей Посошкова на его петебургский

двор (см. след. прим.).

ГАФКЭ, Отрывки из дела о Посошкове, л. 50—51, «Лета 1716,

декабря в 15 день в Санкт-Питербурхской походной концелярии кон-

16

деревянным строением в Новгороде, один за 150 руб., дру­гой за 50 руб. Он приобрел в Кашинском уезде сельцо Марь­ино с помещичьим двором, участком в 55 четей (четь — у2 дес.) пашни и 20 крепостных, не считая находившихся в бе­гах. Затем он стал прикупать землю поблизости, в соседней Бежицкой пятине Новгородского уезда (Устрецкий погост). В течение 1719—1725 гг. он сделал 14 земельных покупок, большей частью весьма мелких. Согласно сведениям, собран­ным Тайной канцелярией по справке Вотчинной коллегии, к концу жизни он имел «172 чети с четвериком, людей и кре­стьян мужска и женска полу 72 человека, да в бегах обоих полов 9 человек» Сохранились челобитные Посошкова в Вотчинную коллегию о записи за ним купленных земель; в одной из них например он просит о записи за ним купчей на

целярист Семен Степанов сын Жданов продал я для своих нужд и росплаты долгов своих и на постройку другова ж двора на Васильев­ском острову фантанному мастеру Ивану Тиханову сыну Посошкову двор свой со всяким дворовым и хоромным строением, что ныне на том двор§ есть, на Санкт-Пчтербурхском острову в приходе церкви Николая чюдо- творца в линее ниже казарм и Мытного двора. В межах тот мой двор подле дворов: по правую сторону двор ратужского дьяка Федора Тимо­феева, а по левую сторону двор канцеляриста Федора Соколова, а позади двор ево ж, купца Ивана Посошкова. А мерою земли под тем моим двором длиннику тритцать сажед, поперешнику в переднем конце пят- натцать сажен два аршина, в заднем конце тринатцать сажен с аршином. А взял я, Семен, за тот свой двор со всяким строением у него, Ивана, денег четыреста рублев, а тот мой двор опричь сей купчей иному ни­кому не продан и не заложен (выпускаем обычные в купчих форму­лы.— Б. К.). К сей купчей Семен Жданов вышеписанной двор свой продал помянутому купцу Ивану Посошкову и денег четыреста рублев взял и руку приложил. К сей купчей артиллерии порутъчик Иван Сте­панов сын Жданов свидетелем был и руку приложил; у сей купчей Санкт-Питербурхской походной канцелярии канцелярист Артемей Иванов сын Астафьев свидетелем был и руку приложил...»

1 ГАФКЭ* Отрывки из дела Посошкова, л, 5 и 46. «Экстракт» об имениях Посошкова известен до сих пор лишь в неполном изложении Павлова-Сильванского; ниже я привожу его в примечании. Купчие По­сошкова сохранились в копиях в том же деле в Тайной канцелярии к напечатаны в извлечениях Павловым-Силь^анским. Кроме того копии с тех же купчих имеются в делах Вотчинной коллегии вместе с челобить- ями Посошкова о записи за ним каждой купчей и в сопровождении переписки Вотчинной коллегии и Тайной канцелярии по выяснению иму­щественного состояния Посошкова, однако эти документы не представ­ляют ничего существенно нового по сравнению с делами Тайной канце­лярии (см. след. прим.).

2 И. Посошков Н 4612    17

«6 четвертей с осминою и с четвериком в доле, а в дву по тому ж»1. Всего он имел, как оказано, 172 чети (86 дес.), или, если считать в трех полях, 258 дес. пашни.

В основе его хозяйства вероятно лежало не столько зем­лепашество, сколько винокурение. В 1719 г., т. е. одновре­менно с первым земельным приобретением, он построил ви­нокуренный завод и взял подряд на поставку вина2. Обо­рудование завода состояло из 14 кубов. О размерах произ­водства может дать некоторое представление то, что за

г. казна задолжала ему 805 руб. за поставленные по подряду 3 625 ведер вина3. Если эта цифр|а: означает всю годовую продукцию, то для оценки ее следует вспомнить, что в середине XIX в. мелкими считались заводы, выраба­тывавшие до Ю тыс. ведер вина в год4. Завод обошелся Посошкову больше 1 ООО руб., а за купленные в разное вре­мя земли и крепостных людей он заплатил 1 324 руб., та­ким образом все имение он оценивал в своих показаниях в Тайной канцелярии в сумме 2 324 тогдашних рублей. Кро­ме того в том же Устрицком Погосте Посошков держал на откупу таможенный сбор, а также винную, пивную, медо­вую и водочную продажу. Следует вспомнить, что откупа были в то время одним из наиболее испытанных способов накопления капитала.

Условия мелкого крепостного хозяйства с большой яр­костью передает сохранившееся подробное письмо племян­ника Посошкова, управлявшего его имением. Он пишет в июле 1725 г., когда Посошков находился в Петербурге, и сообщает ему виды на урожай и такие хозяйственные со­бытия, как побег семьи крепостных или необходимость от­пустить нетрудоспособного крестьянина «в мир кормиться». Подробному обсуждению подвергается в письме количество дней работы на барщине отдельных крестьян. Они весьма

1    ГАФКЭ, Дела Поместного Приказа, архив Ш, Вотчинный, кн. 26»—5329, л. 476. Пользуюсь случаем выразить благодарность К. В. Сив- кову, указавшему мне это дело.

«Книга о скудости и богатстве», гл. 3, О правосудии, стр. 139.

3    Предисловие М. Погодина к «Сочинениям Посошкова», ч. 2-я, стр. ХЫП.

4    «Обзор различных отраслей мануфактурной промышленности», Спб 1S65, т. Ш, статья Корсака, Винокурение, стр. 299, 306.

18

неохотно работают на владельца, крестьяне одной из дере­венек Посошкова не слушают управляющего, «на барщину не ходят, а стану наряжать, так грозятся меня убить»,— пишет он. В разгар полевых работ нехватает рабочих на ви­нокуренном заводе, где в этот момент работают лишь 6 че­ловек, не считая стряпухи, скотницы и пастухов. Завод нуждается в наемных работниках («наемщиках»), они необ­ходимы также и для некоторых полевых j>a6oT, как напри­мер поднятие нови. Однако вольных работников найти не­легко. Письмо управляющего Посошкова показывает источ­ник наемной рабочей силы того времени, это — «гулящие люди», которые однако, по его словам, «от нас все вышли на Мету или на Канаву», т. е. на строительство водной сис­темы. На заводе Посошкова стоят в это время десять лоша­дей, но раньше число их было больше, имеются также соб­ственный рогатый скот и домашняя птица.

Новое хозяйственное положение вероятно оставляло Посош­кову известный досуг. В это время им написаны «Доношение о новоначинающихся деньгах» (1718 г.) и два обширных сочине­ния: «Завшщние отеческое к сыну», законченное в 1719 г., по­сле чего в течение 3 лет (;1721—1724) «утаенно от зрения люд­ского» он пишет свой основной труд политико-экономическо­го содержания — «Книгу о скудости и богатстве».

Последним хозяйственным предприятием Посошкова дол­жна была явиться текстильная фабрика. В 1725 г., судя по двум сохранившимся черновикам челобитья с обращением на имя ее и. в. (т. е. после смерти Петра), он хлопочет в Мануфактур-коллегии о разрешении завести в Новгороде коломинковую1 и полотняную фабрику. «Для первого уста­новления» он просил снабдить ее оборудованием, уступив ему два станка с казенной коломинковой мануфактуры, а также «мельницу для кручения гарусов». Последнее указы­вает на мысль об известной механизации производства в виде мельницы. Кроме того он просил разрешить рубить беспошлинно лес для необходимых построек, а также занять под фабрику пустующий казенный двор в Новгороде. На фабрике будут работать его собственные крестьяне, для обу­чения которых он просил отпустить к нему двух мастеров

Коломенок — шерстяная ткань.

а*   19

с Екатерингофской мануфактуры в Петербурге. Таким об­разом его фабрика должна была явиться типичной крепост­ной мануфактурой, причем вольнонаемными были только квалифицированные мастера. Посошков намеревался поста­вить 5 полотняных и 5 или 3 коломинковых станов1. На широких ткацких полотняных станах в то время работали по ткачу с подручным9, следовательно на фабрике могли работать 16—20 ткачей и подручных, не считая прочих ра­бочих. Ассортимент его будущей выработки (он называет: коломинки, стофы шерстяные, комлоты, стамеды:, полушел­ковые ткани, полотна, тики, пестрядь, скатерти и салфетки) очень характерен для эпохи Петра, не знавшей узкой спе­циализации производства. Судя по составу его продукции, Посошков мог рассчитывать лишь на вольный рынок, а не на казну, закупавшую главным образом сукна и парусину. К тому же коломинки и стамеды местной выделки встре­чались с конкуренцией иностранных тканей®. Повидимому в связи с этим он обещает на своих станах ткать «против немецких без запинок».

Среди мануфактур петровского времени, вырабатывавших те же ткани, было немало средних, а также мелких пред­приятий, подобных тому, которое намеревался открыть По­сошков. Казенная коломинковая мануфактура, откуда он просил дать ему станки, имела сначала 58 рабочих, а после 1723 г. — 37 рабочих. На Екатерингофской мануфактуре, с которой он хотел заполучить к себе двух мастеров, в 1724 г. было 148 рабочих при 46 станах, но рядом с этим сущест­вовали полотняные фабрики, имевшие по 18—40 рабочих *.

Посошков затевал это предприятие незадолго до своего ареста, но вероятно «фабрика» все же была открыта после

В одном черновике челобитья Посошкова указаны 5 станов1 коло­минковых, в другом — 3 стана. ГАФКЭ, Отрывки из дела о Посошкове, л. 84 об. — л, 85; напечатано у Есипова (журнал «Русское слово», 1861, М» 7, стр. 20) и у Погодина («Сочинения Посошкова», ч. 2-я. стр. XXXII).

2    «Крепостная мануфактура в России», изд. Академии наук, JI. 1932, ч. 2-я, статья С. Струмилина, Царская мануфактура ХУП в., стр. XXI. Несколько иные данные приводит П. Любомиров, Очерки по истории русской промышленности в XYII и начале XIX в.,, изд. «При­бой», 1930, стр. 39, 75.

3П. Любомиров, цит. соч., стр. 36.

4    Там же, стр. 34, 72.

20

его смерти. Об этом свидетельствуют данные переписи пе­тербургского населения 1737 г. В этом году, одиннадцать лет после смерти Посошкова, в бывшем его петербургском доме жил секретарь Ремезов, который показал, что купил тот дом «по продажам новгородского архиерея из конторы да полотняной фабрики от Николая Посошкова». Сын Посошкова временно жил в том же доме и назван при этом «фабриканом» К этому следует прибавить, что дочь Посошкова, Пелагея, вышла замуж за подполковника Бары* кова и через два года, овдовев, вышла замуж вторично за полковника киевского гарнизона иноземца Петра Роде, до этого долго служившего в лейб-гвардии Семеновском полку. В дан­ном случае интерес представляет переход дочери Посошкова в иную, военно-служилую среду как последний штрих для социальной характеристики Посошкова и его семьи.

В конце жизни (в «Книге о скудости и богатстве») он по праву называет себя «не последним человеком» и противо­поставляет себя «мизирным» людям. По своему социально­му положению он принадлежал к тогдашнему среднему ку­печеству. Ремесло, казенная служба на питейном дворе, под­ряды и откупа и другие коммерческие операции позволили ему сделать некоторые накопления. Но в феодально-крепост­ническом обществе основная база заключалась в землевла­дении и в «крещеной собственности», которая должна была дать ему возможность после ряда неудачных попыток пе­рейти к крепостной мануфактуре.

Если Посошков жалуется в «Книге о скудости и богат­стве», что у него было пять-шесть пожиточных проектов, а «покормиться» ему не дали, то это справедливо лишь в том смысле, что он не приобрел сколько-нибудь крупного состо­яния. Нельзя согласиться с Н. Павловым-Сильванским, ут­верждавшим, что Посошков «в практической деятельности не имел особенного успеха», и нет никаких оснований по­добно этому исследователю объяснять это тем, что «умствен­ные его интересы часто перевешивали заботу о материаль­ном достатке»2.

1    «Чтения Общества истории и древностей российских», 1905, № 1, смесь, стр. 27.

а Н. Павлов-Сильванский, Очерки XVIII—ХТХ вв., стр. 47—48.

21

Но возможно, что публицистическая деятельность По- сошкова привела его в казематы Петропавловской крепости. Обстоятельства его ареста остаются однако неясными.

Посошков приехал в последний раз в Петербург в июне 1725 г. С семьей и крепостной прислугой он поместился в собственном доме «на Санкт-Петербургском острову в при­ходе церкви Николая чюдотворца в линее ниже казарм и Мытного двора». Он был занят в столице повидимому своими хозяйственными делами. Вероятно в этот приезд он хлопо­тал в Мануфактур-коллегии о разрешении ему открыть по­лотняную фабрику. В то же время он получил указанное выще письмо от своего племянника, управлявшего его вин­ным заводом. Эти мирные занятия были прерваны самым трагическим образом.

Два месяца после его приезда, 26 августа 1725 г., в дом Посошкова явились чиновник Канцелярии тайных розыск­ных дел, капрал Преображенского гвардейского полка и чет­веро солдат. Они забрали письма и бумаги и, оставив под домашним арестом пятнадцатилетнего сына Посошкова, са­мого его препроводили в Тайную канцелярию1.

В архивных делах Тайной канцелярии кроме записей в протоколах об аресте Посошкова и о его смерти сохранились лишь отрывки из его «дела», в котором документом наибо­лее ранним, не считая собственных писем и бумаг Посош­кова, является челобитье его зятя, полковника Петра Роде, от 11 октября 1725 г. П. Роде просил, ввиду того что тесть его «купецкой человек Иван Тихонов сын Посошков взят под караул в Тайную канцелярию», отдать ему и его жене, дочери Посошкова, деревни последнего. П. Роде ссылается на свою долгую службу в Семеновском полку, указывает на то, что Посошков как «купецкий человек» не имеет права владеть деревнями, и в качестве основного довода выдвига­ет обвинение в том, что тот будто бы обманул его, не дав, как обещал, приданое за дочерью. В связи с этим челобить­ем в тот же день, 11 октября, был учинен допрос Посош­кову, какие он имеет недвижимые имения. Посошков при этом отверг притязания Роде, указав, что дочь его вышла

*    ГАФКЭ, Гос. а|рхив, разряд VII, № 209, л. 75, а также № 6, ч. 6-я, протоколы по секретным делам, л. 104/82.

22

замуж вторично без ведома отца и он не обещал ей никако­го приданого. Тайная канцелярия навела справки в Вот­чинной коллегии относительно недвижимой собственности Посошкова и разослала 17 ноября указ с запрещением за­писывать купчие и закладные на имущество Посошкова. Затем был составлен «экстракт» о его имениях, на который 9 января 1726 г. последовала резолюция Екатерины I отдать дочери Посошкова его недвижимое имение за исключением петербургского и новгородского дворов.

Следует иметь в виду, что дошедшие до нас документы не являются в полном смысле «делом» Посошкова. Из них мы не узнаем, по какому поводу он был арестован, не до­шли до нас и протоколы его допросов, за исключением од­ного лишь допроса об его имущественных делах. Этот до­прос был учинен в связи с челобитьем Петра Роде и при­том полтора месяца после ареста Посошкова. В «реестрах секретным вершенным делам», где кратко излагалось содер­жание дел, уже законченных делопроизводством, оно зна­чится только как «дело по челобитью киевского гарнизона полковника Петра Роде... о недвижимом имении тестя его, содержащегося в Тайной канцелярии колодника купецкого человека Ивана Посошкова»

Однако на серьезный характер обвинения Посошкова указывает то обстоятельство, что в «экстракте», доложенном Екатерине, отмечено, что Посошков, «содержится по важ­ному секретному государственному делу» 2. Это обозначение

ГАФКЭ, разряд VII, № 6. сПостановления и указы Тайной канце­лярий», ч. 3-я, л. 145.

*    Там же, Отрывки из дела о Посошкове, л. 42 и 47. Приводим боль­шую часть одного из двух «экстрактов»!, до сих пор не опубликованных: «В канцелярии Тайных розыскных дел купецкий человек Иван Посош­ков содержится по важному секретному государственному делу, а имение его не отписано. Полковник и гвардии капитан Петр Роде бил челом: когда де оной Посошков дочь свою Палагею выдавал за первого ее мужа подполковника Борыкова и тогда обещал дать в награждение 1000 Руб­лев, да деревню, да приданного на 300 рублев, но того всего не дал. Посошков о недвижимом имении сказал: в Санкт-Питербурхе двор дере­вянной, в Новгороде 2 двора деревянныя же; деревень в Новгороцком уезде сколко четвертей не помнит, людей с 30 душ, в Кашине 30 чет* вертей, людей 20 душ и винные заводы (на полях: «По справке с Вот­чиною Коллегиею за оным Посошковым недвижимого по купчим в Нов- гороцком да в Кашивстаэм уездах 172 четверти, людей я крестьян му*

23

дела Посошкова показывает, 410 оно относится к разряду политических преступлений («слово и дело»). В указах, рас­сылавшихся по судебным учреждениям с запрещением про­давать и закладывать его имения, писалось менее опреде­ленно, что он «явился в важной креминальной вине»

Связь ареста Посошкова с его «Книгой о скудости и бо­гатстве» отмечена была Есиповым на основании косвенных данных. Через три дня после ареста Посошкова, 29 августа 1725 г., в Тайной канцелярии допрашивали арестованного подьячего Василия Шйшкина: «Имеет ли он у себя быв­шего новгородского йрхиерея Феодосия какие книги, в том числе книгу издания Ивана Посошкова, зовомуго Скудость с богатством. И он, Шишкин, сказал: Федосиевых книг у не­го, Шишкина, в том числе и помянутой книги Скудости с богатством никогда не бывало и ныне нет» Через несколь­ко дней Шишкин был освобожден из-под ареста.

Очевидно, среди книг бывшего новгородского архиепи­скопа Феодосия, к тому времени уже сосланного в дальний монастырь, была найдена книга Посошкова или власти вы­яснили, что она имелась в библиотеке Феодосия и распро­странялась из этого источника. Не имея точных сведений относительно обвинений, которые были предъявлены По­сошкову, можно однако восстановить некоторые обстоятель­ства политического положения в момент его ареста.

Арест Посошкова состоялся через 7 месяцев после смер­ти Петра I. На престол при помощи гвардии была возведена

жеска и женена полу 72 да в бегах 9 человек...»). Оной полковник Роде просит о милостивом награждении из недвижимого тестя ево имения, дабы ево жене противу отеческого обещания обиженой не быть. А По­сошков оказал, что того за дочерью своею не обещал, у него же Посош­кова жека, да сын, лет в 15. И дня 9 генваря 1726 году ея император­скому величеству по сему экстракту докладывало, на которой ея вели­чество указала вышеписанное недвижимое имение (на полях: «кроме дворов петербургского и новгородских») отдать дочере Посошкова, а полковниковой жене в награждение...»

1    Труды Ярославской губернской учепой архивной комиссии, кн. V. Акты Угличской провинциальной канцелярии, т. II, 1909, стр. 328.

2    Цит. по статье Г. Есипова, Чернец Федос, «Отечественные за­писки», 1862, т. 142, стр. 522 и книге Г. Есипова, Люди старого века, Спб. 1880, стр. 306. Ом. также Есипов, Иван Посошков, журнал «Русское слово», 1861, № 7 и в предисловии Погодина к сочинениям Посошкова, ч. 2-я, стр. XXXIV.

24

Екатерина I, мимо малолетнего внука ее Петра Алексеевича. Первую скрипку в правительстве играли Меншиков и Петр Толстой, начальник Тайной канцелярии. Тотчас после смер­ти Петра началась борьба за власть среди знати, и новое правительство чувствовало себя вначале неуверенно. Стрем­ление восстановить недостаточный авторитет власти прояви­лось в политических процессах, которые велись в этот пе­риод Тайной канцелярией. На первом месте следует поста­вить громкое дело Феодосия Яновского, вице-президента си­нода и новгородского архиепископа. Энергичный и власто­любивый, «монах без всякого призвания к монашеству», Фе­одосий, по словам С. Соловьева, выдвинулся, «подделыва­ясь» под преобразовательное направление правительства. Незадолго до смерти Петра Феодосий вызвал его недоволь­ство резкими суждениями о новых штатах духовенства, к тому же на него был подан донос о хищениях в новгород­ской епархии.' После смерти Петра он резко высказывался

о    Екатерине и не раз говорил на тему о «тиранстве» свет­ской власти над церковью. Не без некоторой иронии Соловь­ев называет его Никоном XVIII в. 12 апреля 1725 г. Фео­досий повздорил с дворцовой стражей, остановившей его ка­рету. 21 апреля он отказался явиться на приглашение к сто­лу императрицы, считая себя обесчещенным. Под этим же числом в протоколах Тайной канцелярии имеется очень жи­во составленная запись, как чиновники канцелярии обра­тились к Феодосию, проходившему через крепость в Петро­павловский собор, с просьбой прислать священника для расстрижения заключенных монахов. Феодосий послал их к синодским секретарям Герасиму Семенову и Михаилу Ду- дину2. Несмотря на пререкания, беседа записана в мирных тонах, хотя указанные участники ее скоро окажутся за ре­шеткой. Уже на следующий день, 22 апреля, Феофан Про­копович донес императрице о непристойных словах, кото­рые говорил о ней Феодосий; члены синода подтвердили и добавили к этому сведения о других его провинностях, а именно, что он сравнивал Петра I с Иваном Грозным, а так­

О. Соловьев, История России, кн. IV, изд. «Пользам стр. 277, 910—9X7.

2    ГАФКЭ, бывш. гос. архив, VII, >6 6, ч. 4-я, л. 26.

25

же расхищал серебряную церковную утварь и т. п. 27 апре­ля Феодосий был арестован. Следствие шло быстрым тем­пом, и уже 11 мая состоялся приговор о ссылке Феодосия в Карельский монастырь на устье Двины, объявленный все­народно, с барабанным боем. Вместе с тем был арестован обер-прокурор синода И. Болтин за то, что не донес свое­временно о преступлениях Феодосия.

Это дело еще долгое время чрезвычайно занимало пра­вительство. В октябре обнаружилась новая вина Феодосия, состоявшая в том, что он составил неправильный текст при­сяги для духовенства, вставив в него и присягу ему, Феодо­сию. Снова последовал указ с объявлением его на площади. Феодосий умер в ссылке в начале следующего года, и все время до его смерти следствие продолжалось. Вместе с тем происходила раздача конфискованного имущества Феодосия. Среди его пожитков были сукна, бархат, шелка, полотна, платье, серебро, книги. Шуба соболья («из патриарших») была отдана начальнику Тайной канцелярии Петру Толсто­му, какая-то «машина, которая отнимает дух», была пере­дана лейб-медику Блюментросту. Личные деньги Феодосия, оставленные для его содержания в тюрьме, были отданы Тайной канцелярией под проценты в рост, чтобы они не были «пр|аздны». Кроме того было указано: «ис книг, по­требные отобрав, отослать в куншт-камору, а достальные от­дать в Александро-Невский монастырь».

Была забрана корреспонденция Феодосия, и в овдаи с ней производились обыски и аресты синодских секретарей. Из них серьезнее всех оказался замешан Герасим Семенов, на которого был донос со стороны жены. Будучи под аре­стом, он писал доносы и наконец заявил, что «желает-де он, Герасим видеть очи ее и. в. и имеет он ее в-у нечто доне­сти». Ему дали чернила и бумагу, и запечатанные в двух па­кетах донесения его, занявшие 41 лист, были отправлены в «кабинет» императрицы. Между тем власти заинтересова­лись какой-то латинской надписью, вырезанной на столе Семенова. В конце концов он был приговорен к смертной казни за совместный с Феодосием «на все российское госу­дарство зловредительный умысел» (Есипов), и даже бумаги его «дела» были сожжены по постановлению императрицы, вследствие чего мы не знаем подробностей его преступле­

26

ния. Только скупая заметка «о писании им, Семеновым, в казарме на каменном столе, упоминая царевича», может быть приоткрывает сущность этого дела1. Возможно, что речь шла о малолетнем царевиче, будущем Петре II, страшном для нового правительства своими правами на престол. По­сле казни Семенова его вдове были возвращены взятые у него при аресте 53 книги.

В августе же были арестованы синодские секретари Ми- хайло Дудин и Василий Тишин; брат последнего, комиссар новгородского архиерея (Феодосия), был арестован еще ра­нее. Дудин на следующий день был освобожден, а Тишину дается очная ставка с Семеновым. После этого, 23 августа, «в доме синодского секретаря Василия Тишина книги все осматриваны, а в них писем никаких не явилось, и из оных книг в том доме осталось сорок две, взято в канцелярию двенадцать»2. По этому делу следствие ведется в Москве и Новгороде, изучается переписка по делам новгородского ар­хиерейского дома, которая велась синодскими и архиерей­ским чиновниками.

26 августа одновременно были арестованы Посошков и Шишкин, подьячий новгородского архиерея (т. е. Феодосия). Последний жил в доме Герасима Семенова, и у него были взяты письма «для некоторого подозрения». 28 августа Шиш­кин был отослан в синод, так как у него нашли «экстрак­ты» синодских дел, которые он не должен был держать на дому, но так как другой вины за ним не оказалось, он 31 августа был освобожден из-под ареста с приказанием не вы­езжать из столицы и являться «по вся дни» в Тайную кан­целярию *. Этого подьячего Шишкина допрашивали, как сказано выше, относительно «Книги о скудости и богатстве». Таким образом по связи с архиереем Феодосием и Герасимом Семеновым арестовывалось и допрашивалось множество лиц как в Петербурге, так в Новгороде и Москве, при этом было взято много писем и книг. К этой картине прибавляют не­

1 ГАФКЭ, разряд YII, № 6. ч. 3-я, реестры вершенным делам, л. 158; ч. 4-я, л. 23. См. Есипов, Чернец Федос, а также Чистович, Фео­фан Прокопович и его время, стр. 173.

ГАФКЭ, разряд УП, № 6, ч. 6-я, протоколы Тайной канцелярии, л. 101.

3    ГАФКЭ, Протоколы Тайной канцелярии, ч. 6-я, л. 29, 103—111.

27

маловажную черточку упоминавшиеся данные переписи пе­тербургского населения 1737 г. Новый владелец петербург­ского дома, принадлежавшего прежде Посошкову, показал, что он приобрел его «по продажам новгородского ар­хиерея из конторы, да полотняной фабрики от Нико­лая Посошкова».

Не давая оснований для сколько-нибудь точных выво­дов, эти отрывочные сведения дают возможность предпола­гать, что власти заинтересовались Посошковым в связи с делом Феодосия, в библиотеке которого, может быть, имелась «Книга о скудости и богатстве». Следует вспомнить, что он был знаком с предшественником Феодосия, новгородским архиепископом Иовом, который дал ему рекомендательные письма в Петербург. Наконец существенным обстоятельством является указание на какие-то имущественные отношения после смерти Посошкова его сына с конторой новгородского архиерея1. Следует заметить, что только Г. Есипов, не зная еще всех приведенных данных, затронул вопрос о возмож­ной связи между его арестом и делом Феодосия, но сделал это мимоходом, вскользь, и притом в статье о Феодосии, не имеющей прямого отношения к Посошкову и потому не при­влекшей должного внимания. В этой статье по поводу ука­занного выше допроса подьячего Василия Шишкина относи­тельно «Книги о скудости и богатстве» Г. Есипов между про­чим замечает: «Не было ли связи дела Посошкова с делом Фео­досия?». Но сам не дает на этот вопрос никакого ответа.

К сожалению не имеется никаких данных о том, успел ли Посошков представить свою книгу Петру I. Об этом на­мерении говорят лишь два черновика соответствующего до- ношения на имя царя.

Посошков находился в Петропавловской крепости 5 ме­сяцев. 26 января 1726 г. «колодник Иван Посошков», как значится в бумагах Тайной канцелярии, просил духовника записать его долги. То, что он продиктовал, было записано, и Посошков подписал свою духовную слабым, дрожащим почерком, резко отличавшимся от его подписи под более

1 Депо Феодосия полностью не сохранилось, оно напечатано в «Рус­ском архиве», 1864, № 2, см. также изложение его в книге Чисто- вича, Феофан Прокопович и его время.

28

ранним протоколом. В этот момент повидимому он был тя­жело болен. Биографы его не ставили вопроса, были ли при­менены к нему пытки. В «деле» его, как мы видели, непол­ном, также нет соответствующих указаний. Вообще же пыт­ки были обычным приемом тогдашнего следствия и за са­мыми редкими исключениями применялись ко всем аресто­ванным в Тайной канцелярии. «Смерть колодников от пы­ток поэтому была явлением нередким и проходила совер­шенно бесследно, принималась как нечто должное и естест­венное. Конечно иногда обходились и без пыток, но это бы­вало очень редко», — говорит исследователь внутренней ор­ганизации Тайной канцелярии. «Не надобно ему исчислять застенков, сколько бы их ни было, — писал Петр Толстой своему помощнику Андрею Ушакову про одного колодни­ка,—но чаще его пытать, доколе или повинится или издох­нет, понеже явную сплел ложь»

О смерти Посошкова сохранилась следующая запись в постановлениях Тайной канцелярии: «1726 году, февраля в

день, содержащийся в Тайной розыскных дел канцеля­рии под караулом колодник водошного дела мастер Иван Тихонов сын Посошков против помянутого числа пополудни в девятом часу умре и мертвое ево тело погребсти в церкви Самсона странноприимца» 2.

Подведем итоги. Посошков происходил из семьи старин­ных ремесленников серебряного дела, входивших в состав дворцовых оброчных непашенных крестьян. До 1709 г. он называет еще себя крестьянином, впрочем указывая однаж­ды, что это не более как сословный признак: «в художестве работник, в чине земледелец»3. Но затем к обычному имено­ванию его «водочного и фонтанного дела мастером» все чаще присоединяется обозначение его «купецким человеком». Так он назван в документах Тайной канцелярии, в прошении его зятя, полковника Роде, и в указе, рассылавшемся в су­дебные учреждения и в Вотчинную коллегию с запрещением

1 Веретенников, История Тайной канцелярии петровского вре­мени, Харьков 1910, стр. 195—196.

% ГАФКЭ, б. гос. архив, разряд VII, № 6, ч. 5-я, постановления и указы Тайной канцелярии, л. 1.

Посошков, Зеркало очевидное, под ред. А. Царевского, вып. И, 1905, стр. 337.

29

регистрировать купчие и закладные на его имущество. Мы видим его изобретательным техником, выполнявшим ответ­ственные казенные заказы, владельцем винокуренного за­вода и приисков, мастером на казенном водочном дворе, за­нятым кроме того мелкими откупами, подрядами и коммер­ческими операциями. К концу жизни он был землевладель­цем, собственником крепостных и винокуренного завода, наряду с чем проектировал устройство небольшой текстиль­ной фабрики. Он выступает таким образом разносторонним предпринимателем, типичным представителем среднего купе­чества конца XVII и начала XVIII в.

Не совсем обычное соединение этой разнообразной пред­принимательской деятельности с деятельностью литератур­ной дает нам возможность ознакомиться с идеологией того класса и той эпохи, ярким представителем которых является Посошков.

^ '

итпяТо* . jj, •r4^a. //0>f n04J>lu

|д/ТлЛ^ llvltliyf Л nyiii   ( St IIOJOHM'A^

pUArX_ tto (Qjjliio GX, ,jj_o TTyciJUHJL*LH&_, .ЛМТГ,/^

у(И 0>i^^}eX(dTo( H ^л^н^гГЬилл о С 1лМГгя«А'
tfTTonoaiv'Sid^ llJJlTfTDcTn^M^

}1уИ/ТН)1<1 $сЛ H n тттЗ^ T7VnnC|lX-^Z)C HoiiU/iTniU

7ЛГПТ    n УИ 4 Q<TTTj) олН)^МЫ A 0 HHUotn

fytuyr y^JLa fax) ftrrj)n7o JL^^ulu Ыггшн

JryfciTUjA    M^. {rhpoCfiuJf^

Il07rroj)o Ofib^ J ЙР<Н^ fioiCJUOI JM& n^9гклК.

fir^ oulaajj^L. n

7JiklAn JW^]FiU'

^Гупш_ /П%2_« A OK- JI oLJLM AJLj) cl г АУ

HUa/Io UHQ^tL

I/O

*j

•    LX   + * ^ ^ i *J  •    f

JH fH JILll tiaJLcA. V^To л ?ил5— i Хани jt^cHiMlk

' fcnuSf,

-fiJTjtfL- . 1 С^сгпи с lit- TRo?0 -jJULonei 0рс*1(Гъ&

7и 7 ыомЬ^ / i/TnuiLjк ны тглсСтпилЬ^ 'flu //

ТТИ rn d^Tynio J^f/3~fU(to (I лам * • утл: *4~

ТГОАН H Пс(Я^ n Yh-tiuJL Л HtiJL^ i J*TZ r trrc £i J/fcj
£7l/lo^J #4Ha. ~l?£u?tfxJL. '$нс-атг JoJ^tfaMHXr'

Г    ^-4J^LCLH ^JL^A077TlCJLO?o a ^

^j^jLDjX^ t-A-fl.наълмЫ-* ^flfwud,//Vtoc

,/ПГ {fft~77jx-. uTt6-/L-I0ji^ a^c4 n'tfjrtM/,o?° fibut*
^//Af/(Jk_ AaJl^lTl^ ft 9ТГ0 минтлЬ^-Л-*м^7[Я/ГТ!/е~

J/ ' * n ‘ „ *     Co ^ .-9

(дтггА- j}Tn Loll y ^jAj]^0 yjjLCjX- о lico и JjJrj) luuc

fUUM^k-* С ft HJO~^ К  -

^fn<t 7ГсСПа 0'pOHKHcL  t ТПЦ j> f

TToTRojacinci nYjtLaSl , $TT<i^HHHMJLs (tYnf'fOLy

НсСЩГЪ -^JlJjUd. iMTrGinoi 'frTHcMctJ^ {ko
jCaKoJUij^L.^Цтгш^- -PmctHHjf HctHjyfyuynS.

7TH~m«.njLs

f'fcrnilluy COMД- ~ТГо ?0 OTULs; TTilйап^Ли

J, IIJ f (77T-L.StftJ]^ (i*<

. ^j^nmojTftc jjfjuu/H. Trip* TTrZ-
MLU ItclliJh- P% й-Л-УтиХ-, ifnt0 £f imi-JurHO TTcLUUin

1    I    * t  ^    *7 л

fl (IToMHKTfdb_ , //"Vhrt QHb^. 4&И&-, H*t4ot jM&

ATT (su> С Mb-, ^JyLOO/JHHHcy-^iJUi. о I)o l{^X^xutj^s_

^л^ллллши-пн^ jj-cL^-jjj-^тт<tttн rtvOe^ ствчЬ-

7ГйУо(Ш1^уЦ4-ЯЯ /fl<хгтжгг&ut

~fl0 ir £тп^ jj-AunjL ^yjL^f TT^fantLtiM.

^ffbrjCK ■ OCtmt ^tQ^TTzno -JT^uuMM

/^f7nwf W rmcuutJ?*

Mb<(№tfcl TClAbT^HKcL ^jJ/JLko ^TRo ^fo С АЛо^-у^Ъ t Я7п2к~

fMr7^q4 , Ofi&^

jjfrpwl

1 t

~ТГОЛАТТМ^ИIIqjlI Troc^,,7Xc.JyjH

77Т^а^й^|Х.   .*VX77T*<.

>fn &n*j+X-   f AJ*J~C ТГ*ТП TTTcuuj^u au

LVIJTaLLjUU Tr*X-t-UJiH ]

W/ldf QiCAi) (f 77Z-M-Xr77TS£Jx4Xs -rru^i^J
TIT 777?!Г TTZJL/ PmiL^ 'JTo Я A H tLmCs К

[у^л(?ТКоМ- ТГ<Лй ('TWLs fHalJ^H(ULHo    ^

i'fviKH-USLj (^olAjLaJl /цоТПо'^

"J >   J n

Xo £ £ TTLLi*НаTTU-L.а. тпа^ /(Ъ07,77ТоШЛ*&0
£кнкГ H<rmrr^cL4M^j^ Ууг*

Ш>нп^'Т1о^тт^1т^^, $^псил«

ПЛГТ A Q.4 ^< fljTLbJ ( p    'LLL ^ 1

^ у s^>^s (Г^г

jLcA 0H±-    (lYiru. ATT (jLn с JAco-, 0^ П<*

JTи К 4ib< -/7r U-JM-H He /CS    ^

с/ Д ь. И Ц с AJLO T'To/XT~f-LLLpH I Q vftiJ

J^^AtULit^X^ У ^ Г -}^(uiSl fofrJUi'T-rLJJjjU. 77Ио_
гТТл-ш ни ^7TlJLffrhjil (juo* ГПиух~тгъ_ ,

!^X,^mJL. <*&> ZttzX- п^{хл $ ■ f‘h‘^-6<-“iC

mua hulxjl- -Ла-Н'л. jtt'C' /скипал т/ь^Ью !&.*•&

/f/ГЙТ?~7ГЪъ_С> Ill'ferimLs d2t-0 ?n HHc иаЛЛ-1‘*

ТГо-LU-A^tiil 777} И.НЧ. TTSCbS^

,    UjKecrrfT^HH^^ ({Yvt thi^Wzyn<^<a

ctmftr (['ттт ^//ЛТЬтм^с*. tfiTK (м^ ГОл

IU^cuL^X»- ]>

■'   Ч'н1

»ff!

Ca

n

N

&

* f У

^ '* X

№if ^Ц.11

^t£H

f ih^4i f ?

Os'I

IT

<*

*m s* ,--tu^i

V-J

(1^ ‘

II. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА

ПОСОШКОВА

«Книга о скудости и богатстве» является наиболее ярким и оригинальным литературным выражением меркантилизма в России в первой четверти XYIII в.

«Первая теоретическая разработка современного способа производства, меркантильная система, — говорит Марко, —• необходимо исходила из поверхностных явлений процесса об­ращения в том виде, как они обособились в движении тор­гового капитала, и поэтому она касалась только поверхности явлений. Отчасти потому, что торговый капитал есть первая свободная форма существования капитала вообще. Отчасти вследствие того преобладающего влияния, какое он оказывал в первый период переворота в феодальном производстве, в период возникновения современного производства. Действи­тельная наука современной экономии начинается лишь с то­го времени, когда теоретическое исследование переходит от процесса обращения к процессу производства»1.

Маркс указывает, что меркантилисты «касались только поверхности явлений», так как исходили из процесса обра­щения, в котором они видели источник прибыли. Маркс упре­кает их в игнорировании основного определяющего фак­тора, явлений производства. Вскрывая происхождение мер­кантилистских идей, Маркс сам обращает внимание не толь-

1 Маркс, Капитал, т. III, ч. i-я, изд. 5-е, Гиз, 1930, стр. 260.

3*   35

ко на движение торгового капитала (хотя меркантилисты ограничивались объяснением с точки зрения товарного об­ращения), но главным образом на условия производства. По­этому было бы неточным, определяя меркантилизм как идео­логию торгового капитала, не указывать вместе с тем тех про­изводственных условий эпохи, в которой он действовал и «ока­зывал преобладающее влияние». «Если всеобщая жажда золо­та гнала народы и князей в XVI и XVIII столетиях, в этот дет­ский период современного буржуазного общества, — говорит Маркс, — в заморские крестовые походы за золотой чашею, то первые истолкователи современного мира, творцы моне­тарной системы, одним из вариантов которой является мер­кантильная система, провозгласили золото и серебро, т. е. деньги, единственным богатством. Они справедливо объявили призванием буржуазного общества «делать деньги», следова­тельно, с точки зрения простого товарного обращения, соби­рать нетленное сокровище, которого не ест ни тля, ни ржа... Если монетарная и меркантильная системы выделяли миро­вую торговлю и отдельные- отрасли национального труда, не­посредственно связанные с мировой торговлей, в качестве единственных истинных источников богатства или денег, то необходимо принять во внимание, что в ту эпоху большая часть национального производства пребывала еще в феодаль­ных формах и служила непосредственным источником су­ществования для самих производителей. Продукты большей частью не превращались еще в товары и следовательно в деньги, вообще не вступали во всеобщий общественный об­мен веществ, не выступали поэтому как овеществление все­общего абстрактного труда и не составляли в действительно­сти буржуазного общества... Собственно буржуазною эконо­мическою сферою была в то время сфера товарного обраще* ния. Поэтому с точки зрения этой элементарной сферы они рассматривали весь сложный процесс буржуазного производ­ства и смешивали деньги с капиталом»

Наиболее развитой является собственно меркантильная система, которую Маркс называет также «мануфактурной или коммерческой». Она связана с эпохой первоначального

1    М а р к с, К критике политической экономии, Сочинения, изд. Ин­ститута Маркса — Энгельса Ленина, т. XII, ч. 1-я, стр. 141—142.

36

накопления, с начальным периодом формирования мануфак­туры и колониальной системой, которая способствовала «теп­личному росту торговли и судоходства». Колонии представ­ляли для мануфактур рынок сбыта и давали возможность усиленного накопления для «монопольных обществ», осущест­влявших крупную торговлю того времени1.

В соответствии с этим меркантильная система в отличие от монетарной «перенесла источник богатств из предмета в субъективную деятельность, в коммерческий и мануфактур­ный труд. Однако сама эта деятельность все еще понимается в ограниченной форме, а именно, как производящая деньги»2. Если монетарная система есть выражение формы Д—Т—Д, то, напротив, форма Д—Т... П... Т1—Д1 «лежит в основе раз­витой меркантильной системы, необходимым элементом ко­торой является не только товарное обращение, но и товарное производство» *. Источник прибавочной стоимости мерканти­листы видели в обращении, а не в производстве, и в связи с этим они отрицали создание абсолютной прибавочной стои­мости. «Согласно меркантильной системе прибавочная стои­мость только относительна, — говорит Маркс, — что выигры­вает один, то теряет другой...». Эта мысль побуждает меркан­тилистов обращать особое внимание на внешний рынок: «...для капитала, взятого во всей совокупности, внутри дан­ной страны не создается никакой прибавочной стоимости. Она может возникать только в сношениях одной нации с другими. При этом излишек, который одна нация реализует для себя из сношений с другими, выражается в деньгах (тор­говый баланс), потому что именно деньги представляют не­посредственную и самостоятельную форму меновой стоимо­сти»4. Таким образом источник прибыли согласно мерканти­листам находится во внешней торговле, и Маркс приводит слова английского меркантилиста XVII в. Девенанта, что при потреблении продуктов внутри страны «нация вообще совсем

«Капитал», т. I, изд. 1928, стр. 605.

“Маркс и Энгельс, Соч., изд. Института Маркса — Энгельса — Ленина, т. XII, ч. i-я, «Введшие «К критике политической экономии», стр. 194.

Маркс и Энгельс, Капитал, Соч., т. XVIII, т. II, стр. 59—60.

*    Маркс, Теория прибавочной стоимости, т. I, Партиздат, стр. 46.

37

не обогащается», тогда как вывоз за границу «представляет •явную и верную прибыль»

Маркс предупреждает вместе с тем против вульгаризации взглядов меркантилистов, которые были далеки от того, что­бы отождествлять полностью богатство с золотом и серебром. «Мы понимаем под богатством то, что дает государю и его народу избыток, благополучие и безопасность, — писал Деве- нант, — равным образом сокровищем является то,, что для нужд людей превращено в золото и серебро, в строения и улучшения почвы, а также и другие предметы, которые мо­гут быть обменены на эти металлы...»2. Наконец Маркс отме­тил такую характерную особенность меркантилизма, против которой особенно возражали физиократы и затем классики, как «вмешательство правительства в деятельность граждан­ского общества»а. Для меркантильной системы характерно применение «принудительных средств... в форме охранитель­ных пошлин», а также «ускоренная экспроприация самосто­ятельных непосредственных производителей посредством на­сильственно ускоренных накопления и концентрации капи­тала». Меркантилисты «в действительности объявляют инте­ресы класса капиталистов и обогащение вообще конечной целью государства...». Указывая на кровавое законодатель­ство против рабочих в Англии в XVI—XVII вв., Маркс гово­рит, что «нарождающейся буржуазии нужна, государственная власть, и она действительно применяет государственную власть, чтобы «регулировать» заработную плату... и таким образом удерживать самого рабочего в нормальной зависимо­сти от капитала. В этом существенный момент так называе­мого первоначального накопления»*.

Переходя к русскому меркантилизму, надо заметить, что меркантилистический характер имела также экономическая политика петровской эпохи. Однако феодально-крепостниче­ская Россия в начале XVIII в. по своему общественно-эконо­мическому развитию еще значительно отстала по сравнению с Западной Европой.

Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. I, Партиздат, стр. 23—24.

Там же, стр. 24. а Там же, сгр. 45.

*    Маркс, Капитал, т. III, ч, 2-я, изд. 1930, стр. 262, т. I, стр. 592

38

При изучении петровской эпохи необходимо исходить из характеристики политики Петра, данной т. Сталиным: «Петр Великий сделал много для возвышения класса поме­щиков и развития нарождавшегося купеческого класса. Петр сделал очень много для создания и укрепления нацио­нального государства помещиков и торговцев. Надо сказать также, что возвышение класса помещиков, содействие на­рождавшемуся классу торговцев и укрепление национального государства этих классов происходило за счет крепостного крестьянства, с которого драли три шкуры»х.

Политика петровского правительства была прежде всего дворянско-крепостнической. Указ об единонаследии подвел итог процессу слияния поместий с вотчинами. Подушная по­дать сравняла крестьян и холопов. Широко раздаются вот­чины с крепостными приближенным Петра: Меншиков имел 90 тыс. крестьян, Кантемир получил 17 тыс., Шафиров вла­дел 15 тыс. чел. и т. п.2. На той же крепостнической базе строится и развивается военный и бюрократический аппарат петровской монархии. Бесконечные рекрутские наборы и со­держание постоянной регулярной армии, нового центрального и местного управления, построение новой столицы, проведе­ние каналов, бесчисленные вновь изобретаемы» налоги ло­жились тяжелым бременем на население, на основную «тяг­лую» массу, крестьянство. Утроение податных тягостей и одновременная значительная убыль населения в пер­вой четверти XVIII в. являются показателем напряжения на­роднохозяйственных сил.

Но на этой же основе развивается широкая торговая и промышленная политика Петра, укреплявшая «нарождав­шийся купеческий класс». Рост внешней торговли виден из того, что в 1710 г. в единственный русский порт Архан­гельск прибыло 158 иностранных корабля, а в 1724 г. в один

С.-Петербург пришло 240 кораблей, а вместе с другими вновь завоеванными балтийскими гаванями (Рига, Ревель и др.) в следующем году прибыло 914 кораблей. Внешнеторговый ба-

1 Сталин, Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом, «Боль­

шевик», 1932, Ма 8, стр. 33.

3    Е. Карнович, Замечательные богатства частных лиц, Спб. 1885, «тр. 114, 119, 130.

39

ланс был благоприятен для России. Были созданы крепост­ные мануфактуры — металлические заводы Урала, Сестро- редкий оружейный завод полотняные, суконные и прочие мануфактуры, обпьее число которых в 1727 г., по данным тогдашнего оберсекретаря сената И. Кириллова, составило 233 фабрики и завода. Промышленные и торговые компа­нии, членами которых нередко были наряду с крупными представителями купечества также высшие представителл знати, получали привилегии и монопольные права. К гор­ным заводам приписывались крестьяне, и в 1721 г. «купец­ким людям» было разрешено покупать крепостных к фабри­кам и заводам. Создание мануфактур и развитие торговли совершаются на базе крепостного труда и феодальной опеки.

Экономическая политика Петра 1 была типичной полити­кой меркантилизма. Представителем меркантилизма был и Посошков. Принадлежа сам к «купецким людям», он зани­мает более радикальную позицию, оставаясь однако в рам­ках того же крепостного строя.

Основной задачей книги Посошкова является выяснение причины народной «скудости» и указание, «отчего гобзовитое богатство умножается». Второй проблемой, обсуждаемой По- сошковым и тесно связанной с первой, является истребление всякой «неправды» или установление правовых и админи­стративных условий, необходимых для обогащения страны. Так как одной из главных его идей является признание не­разрывной связи государственного и народного хозяйства, то он должен был подвергнуть критическому рассмотрению все важнейшие экономические и социальные вопросы своего времени.

Он не был новичком в прожектерстве. В 1701 г. он пода­вал боярину Головину записку по военным вопросам. В «Книгу о скудости и богатстве» он включил также некоторые из своих прежних проектов. Он повторил в ней содержание не дошедшего до нас доношения о денежном деле, которое пытался подать правительству в 1719 г., и вторично излагает проект перепланирования крестьянских дворов в целях борь­бы с пожарами, который он развивал уже в «Завещании оте­ческом к сыну».

В своей литературной деятельности он не был одинок. Петровская эпоха отличалась чрезвычайным развитием поли­

40

тического прожектерства. В «доношениях», «изъявлениях» и «пунктах», подававшихся отдельными лицами правительству, обсуждались самые разнообразные вопросы экономики и по­литики.

В первое десятилетие XVIII в., в наиболее тяжелые годы Северной войны, в этих проектах чаще всего предлагались меры для пополнения оскудевшей казны посредством введе­ния новых пошлин и налогов. Наибольший успех выпал на» долю знаменитого прибыльщика Алексея Курбатова, предло­жившего пустить в обращение гербовую бумагу, только что изобретенную в Западной Европе. «Худофамильный человек, произведенный в знатность», как называет его князь Кура­кин, проще говоря, холоп Б. Шереметьева, сопровождавший- своего господина в качестве дворецкого в его образовательном заграничном путешествии, он получил награды, был назна­чен дьяком Оружейной палаты, состоял инспектором ратуши, ведавшей всеми финансами, и затем вице-губернатором Ар­хангельской губернии. Его пример нашел немало подражате­лей, таких же «прибыльщиков», лишь менее удачливых. Но во втором десятилетии XVIII в., приблизительно с 1713 г., в проектах обсуждаются другие, более общие темы в связи с новой струей в деятельности правительства, связанной с пе­реустройством государственного аппарата.

Прожектерство было весьма развито в то время и в Запад­ной Европе. Об английских прожектерах автор «Путешествия Робинзона» Дефоэ писал в 1697 г. как о людях, которые «ежедневно выдумывали новые ухищрения, уловки и планы, чтобы нажить деньги, о которых прежде никто не знал». В Париже это — donneurs d’avis, которых можно видеть по ут­рам на площади у выхода из дворца, они обивают пороги должностных лиц, предлагая свои блестящие идеи. По иро­ническому отзыву одного из героев Мольера—это люди, кото­рые обещают обогатить всех королей мира. Прожектером был знаменитый Джон Ло, современник Посошкова, достигший должности директора банка и министра финансов Франции. Русское правительство заказывало ряду иностранцев запис­ки по отдельным вопросам, и в роли прожектеров выступали в то время в России иностранцы Люберас и Фик.

Н. Павлов-Сильванский делит петровских прожектеров на две группы в зависимости от их отношения к петровским

41

реформам или, вернее, к «западническому курсу» правитель­ства Петра. Он различает среди них крайних западников, знакомых по личным впечатлениям с Западной Европой, ко­торые предлагали в широких размерах использовать запад­ноевропейский опыт в области государственных учреждений, экономики, техники и культуры. Другую группу авторов проектов этот исследователь называет «московскими прогрес­систами». Это люди, не выезжавшие за пределы России, со­чувствовавшие лишь некоторым сторонам деятельности пра­вительства, националисты, упорно державшиеся старинного московского благочестия. Они отрицательно относились к ум­ственной жизни Западной Европы, католической и проте­стантской, но шли навстречу заимствованиям у иностранцев в области техники и отдельных учреждений. К числу «мос­ковских прогрессистов» Н. Павлов-Сильванский причисляет и Посошкова1.

Но самому исследователю не всегда удается приложить ■свою схему к конкретному материалу. «Московские прогрес­систы» часто оказываются в полном согласии с «западника­ми», а расходятся между собой там, где расходятся их клас­совые позиции. Родовитый дворянин, родственник царской семьи, стольник Федор Салтыков, посланный Петром в Анг­лию сначала для науки, а затем для закупки кораблей для русского флота, присылал Петру проекты, проникнутые оп­ределенной сословно-аристократической тенденцией. Для подъема дворянства он предлагает ввести по английскому об­разцу майорат, т. е. передачу по наследству земельного вла­дения только старшему сыну. Он хочет, чтобы дворянство получало титулы князей, графов, маркизов, баронов в зави­симости от величины своих владений, смотря по количеству крепостных дворов. Необходимо, по его мнению, ввести в упо­требление дворянские гербы и учредить палату для хранения гербов. Он предлагает запретить другим сословиям, кроме дворянства, владеть населенными имениями и является сто­ронником крайнего обособления сословий. Характерно, что для усиления связи Украины с Россией он советовал оргаии-

1    Н. Павлов-Сильванский, Проекты реформ в записках совре­менников Петра Великого, Спб. 1897.

42

зовать при гетмане дворянскую гвардию, так как «дворян­ские чины», по его мнению, будут «служить вернее вашему в-ву и государству». Но наряду с этими аристократическими тенденциями он развивал в духе меркантилизма проекты «размножения» фабрик и промыслов и расширения внешней торговли. Салтыков подчеркивал необходимость развития торговли и купеческого класса. И здесь у «западника» Сал­тыкова оказывается общий язык с Посошковым. Ряд проек­тов Посошкова, в особенности относительно развития про­мышленности, вербовки фабричных рабочих и т. п., весьма близок, иногда прямо повторяет проекты Ф. Салтыкова. Это показывает, что у прожектеров, подававших свои записки правительству, имелась общая основа. Все они оставались сторонниками правительства и вместе с ним имели в виду «создание и укрепление национального государства помещи­ков и торговцев».

Но Посошков ближе всего стоит к группе прожектеров, людей незнатных, которая представлена например Курбато­вым, Филипповым, анонимным автором «12 статей» и завод­чиком: Даниилом Вороновым.

Даниил Воронов в разное время состоял «паточных дел мастером», брал казенные подряды на выделку медных де­нег как на своем заводе, так и на казенном денежном дворе, имел заводы для выделки сыты и квасцов и производил до­бычу руды. К сожалению Павлов-Сильванский приводит его письма лишь в своем кратком изложении. Заграничные на­блюдения привели Воронова к тем же выводам, что и Посош­кова, что «российские товары, которые до них из России идут, все им зело потребны суть и без тех товаров пробыть не могут». Поэтому он предлагает, так же как Посошков, по-, высить цену на русские экспортные товары, продавать их иноземцам «двойною ценою», отчего в «России пополнится от чужих стран добровольно многое миллионное богатство». Воронов предлагал с этой целью установить «единое место» для отпуска товаров за границу, устроив заставы в осталь­ных пограничных городах. Он проектировал организацию ка­зенных мануфактур, шелковых, хлопчатобумажных, полотня­ных и канатных, имея в виду вывозить их изделия за грани­цу. Знакомство с Западом отразилось в его проекте выпуска в обращение кредитных знаков, которые он называет «заме-

43

нами» и советует делать ив дерева. К этой же группе следу­ет отнести предложение неизвестного автора, присланное пра­вительству из Голландии в 1715 г., в котором рассматрива­ется вопрос о положении торгово-промышленного класса: «Купечества у вашего величества мало, и можно сказать, что уже нет, ибо все торги отняты от купцов, и торгуют оными товарами высокие персоны и их люди и крестьяне, от кото­рых вашему величеству весьма мало пошлины, и можно ска­зать, что ни единые копейки». Автор этого доношения отли­чается подобно Посошкову также враждой к «высокородным людям» и предлагает назначать в губернаторы, а также в се­нат «хотя и не из высокородных, но токмо бы были умные, верные и пробованные во услугах вашего в-ва».

Книга Посошкова в отличие от этих донесений является обширным литературным произведением, где с большим пу­блицистическим талантом подвергается острой критике су­ществующее положение и развиваются проекты экономиче­ского и государственного переустройства.

Рассуждения Посошкова о торговле и промышленности можно свести к следующим типично меркантилистическим положениям: 1) необходимо стремиться к притоку денег в страну и к сокращению вывоза денег за границу; 2) в этих целях следует развивать внешнюю торговлю и собственную промышленность как для покрытия внутреннего спроса, так и в особенности для производства товаров на вывоз; 3) для того чтобы деньги не уходили из страны, надо ограничить потребление иностранных изделий, в особенности загранич­ных предметов роскоши; 4) для расширения промышлен­ности и внешней торговли государство должно применять принудительные меры регулирования и поддерживать ку­печество посредством кредита, организацией компаний и т. п.

По его словам, серебряные деньги «надлежит в торгах, русских иметь, за рубежи ж отнюдь их не отпускать, за ру­бежи одни токмо червонцы отпускать». Последнее объясня­ется тем, что червонцы не имели большого значения в каче­стве монеты («понеже червонцы не ради торга или приобре­тения богатства»). Здесь он подводил итоги и шел лишь не­многим дальше современной ему практики. В обширном ука­зе 1721 г. правительство предписало «здешнее золото сохра­

44

нить, а иностранное в государство привлекать». В указе 1714 г. находится, как этого желал Посошков, прямое запре­щение вывоза серебра: «серебра всякого, как в деле, так и в лому»., за рубеж отнюдь не отпускать». Однако пришлось разрешить вывоз русских денег иностранным купцам, уезжа­ющим из России1. Правительство охотилось преимуществен­но за иностранной монетой для передела ее в низкопробную русскую. С этой целью например товары из казны продава-* дись только на иностранную монету, пошлины также взима­лись с иностранцев ефимками или слитками и предписыва­лось иноземцам покупать «у русских купцов на свои деньги, а не на русские».

Посошков не ограничивался одним запрещением вывоза денег. Задачу привлечения денег в страну он предлагал, ре­шить посредством усиленного развития внешней торговли и промышленности, которая понимается им, как и всеми мер­кантилистами, «в ограниченной.форме, а именно, как произ­водящая деньги» (Маркс). Он предпочитает иметь дорогие товары внутреннего производства, нежели более дешевые за­граничные: «А и сукон солдатских, мнитца мне, у иноземцов покупать не надобно ж, потому что наши русские сукна аще и дороже заморских станут, обаче тыи денги из царства вон не выдут. Того ради и сукнам нам потребно прониматися своими ж, чтобы те денги у нас в Руси были». С той же целью привлечения денег он предлагал увеличить экспорт готовых изделий, заменив ими вывоз сырья. Предложение усилить выработку полотна взамен вывоза льна мотивирова­лось им следующим образом: «Чем им лен да пенку прода­вать, лутче нам продавать им готовые полотна парусные и канаты и камордки и рубки и миткали и брать у них за те полотна яфимки и иные потребные нам вещиъ2.

Современники Посошкова в своих проектах также часто останавливались на вопросах промышленности. Федор Сал­тыков подобно ему связывал проблему «соблюдения денег» с ростом собственной промышленности. Однако при этом мож­но заметить известное различие в их проектах. Наряду с ус­тройством фабрик Салтыков предлагал расширить посевы

1    Полное собрание законов, № 3748, 2793, 2899.

2    «Книга о скудости и богатстве», гл. 4, стр. 205, гл. 5, стр. 224.

45

льна с целью увеличить вывоз льна за границу, главным об­разом в Голландию. Напротив, Посошков, писавший десять лет спустя, проектировал полный отказ от экспорта льна и пеньки, так как считал необходимым перерабатывать все сырье на собственных фабриках: «Аще бо лен и пенку, за море не возя, делать тут, где что родилось, то тыи полотна ваморского вдвое или и втрое дешевле ставица станут, а лю­ди бы российския богатились». Он считал, что при обилии сырья имеется возможность «на всю Европу полотен нагото­вить» и продавать их дешевле заграничного полотна. Исход­ная точка зрения у Посошкова несколько отлична от взгля­дов Салтыкова: «Чем к нам возить полотна из наших мате­риалов зделанные, то лучши нам к тпш возить готовые полот­на». Этого взгляда Посошков держался не только в отноше­нии льна но и выразил его в виде общего положения: «Сие бо велми нужно, еже кои материалы, где родятся, тамо бы они и в дело происходили» *.

Посошков настойчиво и последовательно защищал харак* терное для меркантилистской литературы положение, что эк* спортная торговля наиболее выгодна, когда предметом ее слу­жит не сырье, а готовые изделия. Англичанин Ралей в XYII в. высказал ту же мысль, заметив, что король «одарен богом властью поощрять вывоз только обработанных товаров» *.

Посошков обстоятельно указывает благоприятные условия для устройства фабрик в России, принимает во внимание де­шевизну продовольствия для рабочих по сравнению с загра­ницей («хлеб и харч у нас тамошнего гораздо дешевле») и советует строить заводы в хлебных местах. Он отмечает де­шевизну русского сырья против заграничного: у нас «лен и пенка гораздо ниже тамошной их цены укупить мочно». Он прикидывает, каковы будут цены на русские ткани, и счита­ет, что они против иноземных «ниже половой цены будут».

Те же соображения, как и о полотняном производстве, По* сошков развивал относительно других отраслей, например производства стекла и табачной промышленности: «Нам, если заводов пять, шесть построить, то мы все их государство стеклянной посудой наполнить можем». В 1723 г. вышел указ

1 «Книга о скудости и богатстве», гл. 5, стр. 223. ‘А. Брикнер, Иван Посошков, стр. 185.

46

о разведении табака на Украине из иностранных семян. По­сошков также рекомендует «сеяти и строить его по заморски, как у них водится, чтоб на табак денги из Руси напрасно не тратились», и указывает места, пригодные под посевы та­бака,— район Поволжья, а также Пензу, Мценск, Воронеж,. Киев. Он знает цены на табак и говорит, что «если в Руси его строить, то выше копейки фунт его не станет, а заморско­го выше десяти алтын фунт покупают». Он рассчитывал В будущем на экспорт табака: «Так нам мочно его запасти, что и кораблями за море мочно его отпускать». И здесь оказыва­ется совпадение между Посошковым и Салтыковым. Ф. Сал­тыков также писал о разведении табака и также надеялся на его вывоз в Азию «в калмыки, в бухары, в Мунгары И про­чил» страны.

Посошков однако далеко не на все отрасли промышленно­сти смотрел столь оптимистически. В отношении железа, сук­на и красок он ограничивался замечаниями о необходимости возможно более полного удовлетворения внутреннего рынка и замены заграничных товаров изделиями собственного про­изводства, не надеясь повидимому на значительный их экс­порт. Эти отрасли также были в центре внимания правитель­ства, которое например предписывало расширить суконное производство, «так, чтоб в 5 лет не покупать мундиру замор­ского».

Посошкова сильно занимала задача расширения добычи минеральных красок, и правительство в это время рассылало по стране список «всяких заморских красок» с обещанием награды за их открытие. В этом списке встречаются почти все краски, упоминаемые Посошковым. В привилегии, выдан­ной компании Савелова и Томилина на производство купоро­са, серы и красок, указывалось, что когда они смогут удо­влетворить внутренний спрос, то «имеет быть вывоз таких материй в наше государство из иных чужестранных областей заказан и воспрещен»

Посошков также не выходил за пределы меркантилист­ской практики того времени, предлагая строить заводы на ка­зенный счет и затем отдавать их из оброка частщлм предпри­нимателям. По его мнению, казна должна оказывать поддерж-

1 Полное собрание законов, 1718, № 3180.

47

ку маломочным людям, выдавая ссуды на постройку и при­обретение инструментов и припасов и для расширения за­водов и фабрик, в особенности суконных, полотняных, бу­мажных, стекольных и железных. При этом он имел в виду дешевый кредит, не более чем на &% годовых1.

В связи с проектами устройства заводов и обучения ма­стеров Посошков рассматривает положение ремесленников. •Он проектировал введение цеховой организации ремесла и лри этом прямо указывал на иностранный образец. Над лсаждым ремеслом должны быть поставлены «надзирате­ли», на обязанности которых лежит следить за качеством ра­боты и за точным выполнением установленного срока учени­чества. Мастера после испытания должны получать от них свидетельство на право производства. Не следует видеть здесь только анахронизм, запоздалое подражание средневе­ковым западным образцам. В ряде стран Западной Европы как раз*в XVII—XVIII вв. цеховой строй принимает более строгий характер и получает широкое распространение, но уже в виде организаций, подчиненных государству. Регла­менты и цеховые уставы издаются в это время государствен- лой властью во Франции и в Германии в целях регулирова­ния и надзора за ремеслом и являются характерными прояв­лениями меркантилистической политики сословной дворян­ской монархии. В России в регламенте главного магистрата

г. и указом 27 апреля 1722 г., т. е. в то время, когда Посошков писал свое сочинение, правительство установило обязательство записи в цехи всех ремесленников, работаю­щих на рынок.

В основе рассуждений Посошкова о промышленности, тор- товле и потреблении лежит мысль о благоприятном торговом ^балансе. Однако эта идея нигде не формулирована им с до­статочной четкостью. В этом отношении Посошков отстает о г западных меркантилистов. Томас Мэн, сочинение которого Маркс назвал «евангелием меркантилизма», говорит, что •стоимость товаров, вывозимых ежегодно, должна превышать

1 «Книга о скудости и богатстве», гл. 9, стр. 301. Повидимому сред- ■иий процент равнялся 12; из такого процента Тайная канцелярия от­давала в рост личные деньги бывшего новгородского архиепископа. -Феодосия.

48

'стоимость иностранных товаров, потребляемых в стране, и показывает это на цифровых примерах. Девенант считает, что после закупки необходимых иностранных товаров и вы­воза собственных продуктов должен оставаться излишек в виде денег или товаров, «этот излишек составляет ту при­быль, которую нация извлекает из торговли» Такой ясно­сти в формулировках по данному вопросу мы не находим у Посошкова. Представление о торговом балансе однако сквозит во всех рассуждениях его об усилении вывоза русских изде­лий и сокращении потребления заграничных товаров, а так­же в той взаимозависимости, в какой он рассматривает во­просы экспорта и импорта. Так, если иноземцы не согласят- -ся на высокие цены, установленные купеческой компанией на русские товары, и, «оставя торг, поедут за море без наших товаров, то и свои они товары, с коими приехали, повезли •бы все с собою назад», т. е. ввоз товаров из-за границы, по мнению Посошкова, непременно обусловливается соответст­вующим выгодным для нас вывозом.

Для торговли с иностранцами на ярмарках он проектиро­вал организацию купеческого «кампанства». Посошков пони­мал отношения между купцами двух наций по образцу двух враждебных армий. По верному замечанию А. Бршшера, со­гласно Посошкову, «все купечество русское должно, так ска­зать, превратиться в войско». Он хотел, чтобы купцы торго­вали строго организованно: «и с воли командира своего и по согласию купечества, поставя цену товару своему, отпускали ■бы за море и за (прочие рубежи русския товары, как богатые, так и убогие, с воли командира своего по общему согласию кампанства, чтобы никому обиды не было». Купеческая ком­пания должна иметь в виду удерживать цены на свои то­вары на одном, общем для всех и притом высоком уровне, причем она должна уничтожить конкуренцию между русски­ми купцами перед лицом иностранцев. Покупка заграничных товаров должна происходить с той же организованностью, «по рассмотрению и по согласию общему и с воли командира •своего, а не попрежнему самоволно».

Особенностью проекта Посошкова, на которую следует об­ратить внимание, является защита интересов маломощных i    .    .———.    —             >    

1 Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. I, Партиздат* стр. 23.

4 И. Посошков. Н. 4612  49

купцов. Компания объединяет как крупных, так и мелких купцов. Закупленные иностранные товары должны делиться между всеми купцами в соответствии с запроданным каждым из них количеством своих товаров «с общего совета, чтобы никому и малые обиды не было». Если иностранные купцы откажутся покупать русские товары по высоким ценам, то «надлежит у маломочных товары все богатым за себя снять». Дисциплина в этой купеческой стачке поддерживается угро­зой штрафа «сторичного» и наказания кнутом. Своеобразие проекта Посошкова заключается как в широком, так сказать, массовом объединении купечества для внешней торговли, так и в стремлении создать условия, выгодные не только круп­ному, но и среднему и мелкому купечеству. Этим его проект отличается от разнообразных, преимущественно промышлен­ных, компаний, создававшихся тогда при помощи правитель­ства. Но около 1728 г. правительством намечалась также ор­ганизация ряда торговых компаний, главным образом для внешней торговли, как «компания портовая, компания сибир­ская, китайская и тамошних краев, компания персидская, бухарская, хивинская, компания украинская, черкасская, польская, шленская и прочих». Однако в перечисленные ком­пании предполагалось принимать лишь более крупное купе­чество с годовым оборотом не менее 3—4 тыс. руб. на тогдаш­ние деньги Кроме организации компании Посошков предла­гал запретить иностранцам разгружать в порту незапродан- ные еще товары, продажа иностранных товаров должна раз­решаться только с кораблей. Такими мерами он надеялся повернуть внешнюю торговлю в выгодную для русских куп­цов сторону и «прежнюю их (иноземцев) пыху сломить».

Посошков считал, что Россия в меньшей степени нужда­ется в иноземных товарах, чем иностранцы в русских, так как т0 привозят к нам свои «безделки», а мы продаем им «материальные» товары. Он полагал, что в случае несогласия иностранцев на высокие цены русских товаров наши купцы могут отказаться от торговли с ними даже в течение ряда лет. Товары должны в продолжение этого времени лежать в портах, а за задержку в обороте предлагается набавлять каж-

1 Л а п п о-Д анилевский, Русские торговые и промышленные компании в XVIII в., Спб. 1899, стр. 22.

50

дый год цену на товар. «А буде два года иноземцы с торгом не будут, то на прежную цену наложить еще толико же, ко- лико на первой год наложено. И тако колико годов ни прово­лочат они упрямством своим, то на кийждо год по толикой же накладке на всякой рубль налагать, не уступая ни малым чем, чтобы в купечестве денги в тех залежалых товарах не даром лежали, но процент бы на всякий год умножался». «И аще в тех прецентах товарам нашим возвыситца, что коему прежняя цена была рубль, а во упорстве иноземском возвы­сится в два рубля, то такову цену уже впредь за упрямство их держать, не уступая ни малым чем».

Таким образом Посошков думает, что цена товара может быть установлена односторонне продавцом. В этом отноше­нии взгляды Посошкова отличались изрядным архаизмом. Еще в 1653 г. де Родес в своем донесении шведскому прави­тельству о русской торговле писал, что московские «гости» лучше оставят товар лежать несколько лет, нежели продадут его по сниженной цене. На примере законтрактованной им партии шелка, которая 5 лет лежала непроданной в Архан­гельске, Родес показывал, что выгоднее продать ее по срав­нительно низкой цене (80 талеров за пуд), нежели спустя 5 лет получить за нее более высокую цену (93 талера), так кап разница между этими ценами не окупала проценты на затра­ченный капитал. Он объяснял эти коммерческие приемы русских купцов тем, что они «не соображают или не знают, что маленькая прибыль и частый оборот гораздо больше мо­жет доставить выгоды»

Те враждебные опошения между купечеством разных стран, которые рисует Посошков во внешней торговле, харак­терны для меркантилистов, которые полагали, что в торговле непременно имеются потери на одной стороне и выигрыш на другой, и видели именно в сфере обращения источник при­были и прибавочной стоимости.

В какой мере Посошков защищал интересы купечества, показывает его проект запрещения торговли всем остальным сословиям. Он требовал дать купечеству «торг свободный»,.

Де Родес, Донесение о русской торговле, «Чтения Общества исто­рии и древностей российских», 1915, кн. II, стр. 151; «Книга о ску­дости и богатстве», гл. 4, стр. 200.

4*

51

под которым понимал исключительное монопольное право на торговлю, без конкуренции со стороны других «чинов». «Ны­не торгуют бояря, дворяня и люди их и афицеры и салдаты и крестьяне», — говорит он, и притом торгуют беспошлинно, т. е. приносят убыток не только купцам, с которыми они кон­курируют, но и казне. Он рассказывает, что в одном Новго­родском уезде торгует «сто-другое» крестьян, за которых всту­паются дворяне и не дают брать с них пошлины. Среди этих крестьян имеются «богачи, что сот по пяти-шти имеют у себя торгу». Таким образом за спиной крестьян-торговцев стоят их господа, и негодование Посошкова направлено именно в эту сторону, против того, что «прикоснулись к торгу лица силь- ныя, а кои не сильны, то магистрату не подсудны».

По его мнению, «кто похочет торговать, то надлежит им прежний свой чин отставить и записаться в купечество». Крестьяне-торговцы с оборотом не менее 100 руб. должны за­писаться в купцы. Какое значение он придавал этому меро­приятию, видно из того, что в результате его, по его мнению, «яко от сна купечество возбудится», «купечество так обога­тится, что не в пример нынешнему богатству». К этому сле­дует прибавить, что Посошков требовал упорядочения и зна­чительного понижения пошлин с внутренней торговли. Внут­ренняя пошлина, Взимавшаяся с каждой сделки при пере­продаже, в общем, по его расчету, составляла 15,%t на стои­мость товара. Он предлагал взимать ее лишь один раз с каж­дой партии товара и снизить до 10%.

Требования запрещения торговли прочим сословиям на­стойчиво раздавались из среды купечества' как в XVII в., так, и на протяжении XVIII в., когда они неоднократно служили поводом к страстной дискуссии. Среди прожектеров, совре­менников Посошкова, Нестеров и Маркелов, исходя из Уложе­ния, возражали главным образом против беспошлинной тор­говли беломесцев, которые, торгуя, не несли посадского тяг­ла. Но И. Филиппов подобно Посошкову требовал полного устранения дворянства и крестьян от торговли и подкреплял свои требования тем соображением, что торговля отвлекает дворянство от военной службы и науки. Неизвестный про­жектер, «обретающийся в Голландии», также считал необхо­димым прекращение торга лицами других сословий: «Ежелн же кто и из высоких господ похочет торговать, то и такому

52

надлежит записываться в досад со утрачением чести его и уже ему надлежит зватися купцом, а не дворянином или кня­зем». Посошков выразил ту же мысль об обособлении сосло­вий в яркой формуле: «Един раб не может двум господинам служцти; так и воину и иного чина человеку всякому свой чин прямо вести... одно взять — либо воевать, либо торго­вать». Следует заметить, что такой идеолог дворянства, как Ф. Салтыков, также считал необходимым резко разграничить в этом отношении дворянство и купечество. Но он исходил при этом из аристократических тенденций, желая поставить дворянство, выше остальной массы населения: «Благородным не довлеет иметь купеческих стяжательств, сиречь лавок, тор­гов и промыслов... понеже то есть властвует мещанству».

-В этом вопросе правительство Петра целиком стояло на противоположной точке зрения, защищая дворянские интере­сы. В 1711 г. (1/Х) была разрешена свободная торговля всем чинам «с платежем обыкновенных пошлин». В середине XVIII в. указами 1746 <и 1755 гг. торговля крестьян была огра­ничена территориально (не ближе 5 верст от города), и за­кон требовал приписки торгующих крестьян в посад. Однако на практике эти постановления не выполнялись, и торговля оставалась открытым для всех занятием. В знаменитой ко­миссии 1767—1769 гг., созванной для составления нового Уложения, которое так и не было составлено, по вопросу о праве на торговлю разгорелась острая полемика между го­родскими и дворянскими депутатами. Первые требовали пол­ного отстранения дворянства и крестьян от торгов или же огра­ничения их торговли одними сельскохозяйственными про­дувами.

Для того чтобы отчетливо выяснить природу эконо­мических воззрений Посошкова, остановимся на его отноше­нии к цене и к конкуренции. Он был противником всякой конкуренции, как это видно уже из его проекта создания компании для внешней торговли. Еще определеннее он выска­зался в другом своем сочинении «Завещание отеческое к сы­ну», где на случай, если его сын вступит в купечество, он да­ет ему следующий совет: «Купцов от чужих лавок не пере- зывай и товару своего, аще и добр, не весьма выхваливай». Он требует, чтобы купец не скрывал недостатков, точно назы­

53

вал покупателю сорт и качество тввара; если он обманет покупателя, он угрожает ему проклятием

Посошков является сторонником однообразной указной це­ны, предписанной властями, или, как он называет ее, «уста­вленной цены». Он вменяет в обязанность сотским и десят­ским наблюдать, чтобы торговцы «цену брали по пристойн- ству товару прямую, настоящую, по чему коему товару цена положена, а излишние б цены ни у какова товара не то что взять, но и не припрашивали б». В особенности он настаивал на установлении одной цены на вино, независимо от издер- ЗКбК^ причем цена должна быть одинакова как в урожайные годы, так и во время недорода. На все товары следует «поло­жить цена уставленная, чтобы она какова была в первой лавке, такова бы и в последней». Это предложение вызвало недовольное замечание какого-то раннего читателя рукописи «Книги о скудости и богатстве», сделавшего против этого ме­ста гневную заметку: «Старик, нельзя одной цены уставить, ведь товару имя одно, да добрата не одна. Ину пору чуж и ты врьош!» Этот современник Посошкова или близкий к нему по времени читатель считал уже указную цену стеснительной и неприемлемой21.

Плеханов считал, что наш «первый экономист» значитель­но отстал от западноевропейских меркантилистов. В особенно­сти Плеханов нападал на Посошкова за его взгляды на день­ги. Однако следует признать, что и при обсуждении пробле­мы денег Посошков также стоял на почве меркантилизма, и эта сторона его воззрений не заслуживает снисходительно* иронической улыбки, с какой говорит о нем Плеханов ®.

Посошков в своих воззрениях на деньги был номинали­стом. Он говорил, что если бы царь «повелел на медной зо­лотниковой цате положить рублевое начертание, то бы она за рубль и ходить в торгах стала во веки веков неизменно». Та­ким образом он признавал несущественным для ценности де­нег их металлическое содержание, так как ценность их опре­деляется государственной властью. Юридическая теория де­

1И. Посошков, Завещание отеческое, Одб. 1893, 2-е издание, <Гф. 157—158.

«Книга о скудости: и богатстве», гл. 4, стр. 198.

Плеханов, История русской общественной мысли, т. II, гл. III.

54

нег служит для него основой проекта преобразования монет­ной системы, сущность которого заключается в выпуске не­полноценной, «легкой» монеты. Он предлагал из пуда медп, рыночная стоимость которой равнялась 7 — 8 руб., чеканить медных гривенников на 384 руб., или алтынников более чем на 230 руб., или же копеек на 153 руб. с лишком. Эта операция должна была дать казне прибыли от 140 до 370 руб. на пуд меди. Правительство Петра выпускало, начиная с 1718 г., се­ребряные алтынники и копейки 38-й пробы, которые давали прибыли 85 руб. на пуд, а в 1723 г. выпущены были медные пятикопеечники по 40 руб. из пуда меди, что должно было давать доход казне с каждого пуда 32 руб. Таким образом Посошков шел в этом отношении даже несколько дальше то­го, что позволяло себе правительство. Наряду с этим он воз­ражал против низкой пробы русских «сумесных» денег, на­стаивая в целях предупреждения подделки на выпуске не­полноценной монеты из чистого серебра или меди.

Посошков не был одинок в своих проектах. Почти одно­временно с ним подал правительству свое «мнение» по денеж­ному вопросу директор петербургской типографии Авраамов, который предлагал чеканить мелкую медную монету на 192 руб. с пуда меди; он считал даже возможным на при­быль, получаемую от одной этой операции, купить «множе­ство золота и серебра»

Трудность в объяснении теории денег Посошкова заклю­чается в том, что значительная часть западноевропейских меркантилистов держалась товарно-металлической точки зрения, противоположной взглядам Посошкова. Но следует заметить, что среди них, в особенности в более позднее вре­мя, были также сторонники юридической точки зрения, на­пример англичанин Барбон (1690 г.), провозгласивший, что «деньги есть ценность, созданная законом».

Споры меркантилистов о том, должны ли деньги чека­ниться полноценными или нет, зависели от их позиции в отношении внешней торговли. Значение денег как товара во всей силе проявляется во внешней торговле, поэтому те, кто стоял на почве международных сношений, «говорили,

1 «Книга о скудости и богатстве», гл. 9, стр. 315—316; Б р и к н е р, цит. •соч., стр. 348.

55

что деньги такой же товар, как и всякий другой, и облада­ют поэтому одной только товарной ценностью. Опиравшие­ся на внутренние, национальные сношения признавали двойственность ценности денег и предоставляли террито­риальным государям право располагать этой прибавочной ценностью, созданной поднятием металлических денег на степень общественного института с принудительным обра­щением, т. е. употреблять ее в свою пользу посредством со­ответствующей сбавки благородного или прибавки неблаго­родного металла при чеканке. При этом впрочем деньги те­ряют способность к международному обращению. Но это со­здает ту выгоду, что они остаются в стране»

На этой последней точке зрения и стоял Посошков, как. это было указано в специальной литературе. В его взгля­дах отразилось сравнительно слабое участие России в ми­ровой торговле, несмотря на все ее внешнеторговые успехи при Петре. Посошков стремился прекратить импорт ино­странных товаров, заменив их изделиями собственного про­изводства. Относительно экспорта он был спокоен, так как считал, что иностранцы нуждаются в наших товарах более, чем мы в их. Он даже ничего дурного не видел, если они откажутся покупать наши продукты, так как цены на то­вары внутри страны за их обилием будут при этих усло­виях понижаться. С этой позиции он мог закрывать глаза, на значение денег как товара. Но Посошков знает и проти­воположную, товарно-металлическую, точку зрения; он счи­тает ее правильной, но только для заграничной торговли, за пределами своего государства, хотя и не может объяс­нить причину этого явления: «Иноземцы в своих инозем­ских денгах сличают цену по положению в них материалу, а не по власти королевской, они паче почитают серебро и медь...» «И тыи иноземцы хощут то учинить, чтоб и у нас в Руси денги были по цене в них положенного товара». В другом месте он указывает на повышение иностранцами; цен на свои товары и признает их право ценить деньги как» товар в своем государстве: «Они в причину поставили рус­ские наши денги, до чего им ни малого дела нет. Денги на­

1 А. Онкен, Иеторий политической экономии до Адама Смита, Спб- 1907, стр. 267.

56

ши, когда в их землю придут, то хотя они нашу копейку л за денгу не возьмут, то в том они вольны, их земля,' их. воля»1. Таким образом Посошков учитывал значение денег и как средства, мирового обмена и в этом случае считал за­конной товарно-металлическую точку зрения также и: в от­ношении к русским деньгам. Напротив, в качестве нацио­нальной валюты внутри русского государства, по его мне» нию, полную силу имеет юридическая точка зрения. В связи, с этим он предлагал серебряные и, медные (неполновесные); деньги не выпускать из страны, а «за рубеж токмо одни чер­вонцы отпускать». Юридическая точка зрения на деньги име­ла в его глазах силу только для России ввиду высокого ха­рактера царской власти. У иноземцев, по его мнению, короли не имеют полноты власти, «но самовластны у них подданные их, а паче купецкие люди, и тыи купцы по купечеству сво­ему товары в денгах числят». Напротив, в России «самый властительней и всецелый монарх и не аристократ, ниже- демократ и того ради мы не серебро почитаем, ниже медь- ценим, но нам честно и сильно именование его и. в.».

Подобно Поеодавову англичанин Барбон выдвигал нацио­нальный момент денег. Он считал, что чужая монета прини­мается по своей материальной ценности, а, стоимость мест­ной монеты разлагается на два элемента, один из которых определяется законом, а другой заключается в материальной стоимости.

Проекты Посошкова в области промышленности и тор­говли рисуют его определенным защитником интересов ку­печества. Государство должно оградить профессиональную торговлю от конкуренции других сословий, оказывать де­шевый кредит для устройства фабрик, объединить купече­ство в компании, обеспечить ему выгодные условия по внешней торговле путем запрещения привоза ряда товаров- и облегчением экспорта, наконец отдать фабрикантам не­сколько тысяч рабрчих из числа нищих и тюремных си­дельцев в качестве крепостных. При этом он настаивает н$ защите маломощных купцов от конкуренции богачей.

•1 «Книта о скудости и богатстве», гл. 4, стр. 202; Эйдельнантг' Оберни из истории денежных теорий. Предшественники новейшего номинализма, Ранион, М. 1929, стр. 258—269.

57

Посошков проявил себя в качестве идеолога широкой мас­сы купечества. Но для того чтобы с полной ясностью опре­делить его социально-политическую позицию, необходимо кроме того рассмотреть его отношение к другим классам.

В крестьянском вопросе классовая позиция самого По­сошкова порождает известное своеобразие его «программы»^ (Меркантилизм торговый и промышленный дополняется у Посошкова требованием крестьянской реформы. Для осуще­ствления своих проектов Посошков может рекомендовать лишь одно основное средство: регламентирующее воздей­ствие на хозяйственную жизнь со стороны абсолютистского государства, пользующегося для этого «указным установле­нием», подкрепляемым жестоким наказанием, штрафами, кнутом и батогами. Но при этом вмешательство государ­ственной власти он последовательно распространял и на крепостные отношения. Согласно его концепции все должно было стать «указным», вплоть до крестьянских повинностей в пользу помещиков.

Взгляды Посошкова на крестьянский вопрос неоднократ­но привлекали внимание историков, но чаще всего о них го­ворят мимоходом, не подвергая проблему детальному рас- -смотрению. Это способствовало тому, что здесь больше всего накопилось неясностей и ошибочных суждений, что застав­ляет несколько дольше задержать внимание читателя на крестьянских проектах Посошкова.

Согласно плану Посошкова необходимо законом точно установить размер «поборов» и повинностей крестьян в пользу помещиков. Правительство должно «помещикам учи­нить расположение указное, по чему с крестьян оброку и иного чего имать» и «расположить имянно, по чему с це­лого двора и по чему с полудвора или с четверти или с ос- мые доли двора имать денег и столовых запасов». Закон должен установить также размер барщины — «сколько дней в неделю на помещика своего работать и иного какого -сделья делать».

Размер крестьянских повинностей и платежей устанав­ливается законом с каждого двора в зависимости от количе­ства принадлежавшей ему земли, так же как с двора (вме­сто души) по его проекту должны взиматься и подати в лользу казны. Посошков предлагал отделить крестьянскую

58

землю от помещичьей, «не числить» ее совсем за помещика­ми. Он считал необходимым наделить «целый тяглый двор» участком в 6 дес. пашни, покосом в 20 копен и 600—720 кв. «аж. усадебной земли. Хозяйство, признанное полудвором, должно обладать запашкой и покосом в половинном разме­ре, а на четверть двора приходится надел вчетверо мень­ший, нежели на целый двор. Размер участка, намечаемый Посошковым, нельзя признать значительным. Во второй по­ловине XYII в. в центральной части Московского государ­ства на крестьянский двор приходилось от 7 до 9,3 дес. Между размером крестьянской запашки и тяглом, по мысли Посошкова, должно существовать прямо пропорцио­нальное отношение: чем больше пахотный участок, тем тя­желее тягло. Известная пропорциональность между тяглом и «владением земли» соблюдается также в отношении сеноко­са и усадьбы. Не следует считать, что Посошков думал о ка­ком-либо всеобщем поравнении земли, и нельзя усматри­вать в предлагаемом им наделе обязательной нормы. Он признавал значительное разнообразие крестьянских участ­ков, наряду с крупными наделами допускал существова­ние явно недостаточных, мелких наделов. Он допускал хозяйство «семьянистого и ло шадистого» крестьянина с участком, соответствующим 2% дворам (15 дес. пашни), и в то же время не возражал против наделения крестьянина столь малым количеством земли, что он «и четверти ржи на ней не высеет». Он настаивал преимущественно на необ­ходимости соответствия надела с тяглом. При этом «двор» и «полудвор» не только обозначают у него определенный сред­ний или нормальный земельный участок, но и податное ■бремя. Взаимоотношение между платежами и наделом в проектах Посошкова можно обозначить краткой формулой: тягло по земле, а земля по тяглу. «А буде кто похочет на себя тягла прибавить, толико и земли ему под пашню и се­нокосу прибавить». Посошков предлагал уменьшение госу­дарственного тягла с двора не менее чем вдвое: до 3—4 руб. с целого двора против существовавшего в его время обложе­ния в размере около 8 руб. При этом он проектировал уста-

1 «Книга о скудости и богатстве», гл. 7, стр. 257; Ю. Готье, Замос- .ковный край, стр. 509—513.

59

новление определенной пропорциональности платежей и на­дела: каждое хозяйство в 6 дес. пашни платит 3—4 руб. налогов и несет определенные оброки и барщину в пользу помещика; двор с половинным тяглом наделяется участком вдвое меньшим.

Следует отметить, что Посошков настаивал на необходи­мости обязательного обучения грамоте крестьянских детей в возрасте до 10 лет, так как «немалая пакость чинитца и от того, что грамотных людей у них нет». Аналогичное пред­ложение содержится в представленной правительству запис­ке неизвестного автора, состоящей из «12 статей».

Разработку законопроекта, определяющего крестьянские повинности, оброки и барщину, Посошков поручает особому дворянскому съезду: «И о сем яко высоким господам, тако и мелким дворянам надлежит между собою посоветывать о всяких крестьянских поборах помещичьих и о сделье как бы их обложить с общего совета и докладу его и. в-a». Та­кому же съезду надо передать и вопросы податной рефор­мы, поручить ему в точности определить податную едини* цу — двор. Посошков, как известно, был противником вво­дившейся тогда подушной подати. Повидимому Посошкову не пришлось заново придумывать этот дворянский съезд; нечто подобное, хотя и с другими функциями, уже суще­ствовало в действительности. Как раз в 1721—1722 гг, был* произведен грандиозный смотр всему служилому классу; дворяне и приказные были вызваны в Москву для выяс­нения служебной годности каждого и назначения ему опре­деленной обязанности. Об этом смотре знал и Посошков в- упоминает о нем в «Книге о скудости и богатстве». Такие смотры производились и ранее, они получили характер все­российских съездов, на которых собирались дворяне са всех концов страны. Кроме того деятельность местных дво­рянских обществ в последние годы первой четверти XVIII в- в связи с введением подушной подати приобретает харак-t тер, сближающий их с проектируемым Посошковым съездом «высоких господ» и «мелких дворян». Так, в Новгородском уезде, где находилось имение Посошкова, еще в 1721 г. ге­нерал-майор Волков размещал прлки на «вечные» кварти­ры. В связи с этим он собирал местных землевладельцев и объявлял им размер и сроки платежа подушной. В 1723 и

60

1724 гг. повсюду по дворянским съездам происходили выбо­ры нового комиссара от земли, избираемого для сбора по­душной. Новгородские дворяне выступили также перед пра­вительством с челобитьем о мерах против крестьянских по­бегов и т. л. Посошков лишь расширял хозяйственное зна­чение дворянских съездов, передавая на их рассмотрение не только вопросы налогового обложения, но и определение крестьянских повинностей.

В какой мере Посошкову чужды были «освободительные» тенденции, можно видеть из рассмотрения его взглядов на вотчинную власть помещика. Несмотря на ограничение кре­стьянских повинностей, он наделяет помещиков широкими нолицейско-административными функциями. Посошков по­ручает местным администраторам, «командирам», наблюдать, чтобы дворяне «за крестьянами своими смотрели и приказ­чикам и старостам накрепко бы наказали, чтобы никакоп крестьянин гуляком не был, ни летом, ни зимой...» и т. д. Его идеалом является попечительный и строгий помещик- опекун, якобы имеющий в виду хозяйственные интересы самих крестьян: необходимо «за ними смотреть и жестоко наказывать, чтобы от лености своей в скудость не приходи­ли и в воровство бы ни в пьянство не уклонялись». Поме­щичья власть под пером Посошкова принимает характер всесторонней и назойливой опеки над крестьянином. При этом советы Посошкова чрезвычайно близки к суждениям, высказанным дворянскими писателями той эпохи. В. Тати­щев в «Кратких экономических записках» точно так же предлагает целую систему мелочной опеки над крестьянами; он рекомендует строго следить за крепостным, чтобы он да­же в собственном хозяйстве работал исправно, а ленивых крестьян советует сажать в тюрьму. Те же мысли высказы­вает Волынский в своей «Инструкции дворецкому Немчи­нову», где между прочим предписывается каждый вечер проверять, все ли крестьяне ночевали дома Следует иметь в виду, что Посошков проектировал ограничить крестьян­ские повинности определенным «повытком» в - соответствии с размером надела, и в его глазах вотчинная полицейская

1 «Временник Общества истории и древностей российских», т. XII, стр. 18, «Москвитянин», 1854, М» 1 и 2.

61

власть должна потерять для дворянства значение средства выжимать добавочный доход. Он имеет в виду идеального' помещика, будто бы пользующегося своей полицейской властью над крепостными не столько в собственных инте­ресах, сколько к выгоде самого крестьянина и его хозяй­ства. К этому следует добавить, что в другом своем сочине­нии, «Завещании отеческом сыну», он рекомендует крестья­нину прилежно и безропотно работать на своего господина и в точности выполнять барщину, даже если помещик без­жалостно отрывает его от работы на собственном участке.

В связи с этим интересно проследить, как решает По­сошков острую для того времени проблему подыскания ра­бочей силы для фабрик, где ощущался недостаток не толь­ко в опытных мастерах, но и в рядовых рабочих. Он сове­товал «хватать» нищих и, записав в приказе, обучать взрос­лых прясть, а подростков ткать и белить. По его расчетам, для восполнения недостатка в фабричных рабочих можно использовать 20—30 тыс. «нищих и тюремных сидельцов». Они должны итти на фабрики не как наемные рабочие,—По­сошков предлагал отдавать их в качестве крепостных. Фа­брикантам, которые устраивали фабрики и заводы своим: капиталом, по его мнению, следует разрешить «гулящих ре­бят мужеска пола и женска имать и науча, владеть ими вечно, чьи бы они до поимки ни были, крестьяне или дво­ровые люди, быти им тут вечно». Правительство того време­ни так именно и поступало: отправляло на фабрики нищих, бродяг и преступников. Наряду с этим приписывались r фабрикам целые деревни, а в 1721 г. было разрешено фа­брикантам покупать населенные имения. Ф. Салтыков так­же предлагал для борьбы с нищенством устроить работные дома для обучения «мануфактурным и рукодельным де­лам», а также отдавать ттищттх «в матросы, в солдаты и во всякие работные дела».

Посошков предлагал властям и помещикам следить, что­бы крестьяне не оставались без дела и чтобы деревенская молодежь зимой шла работать на «полотняные дворы». Он считает «леность» крестьян одной из причин их «скудо­сти» Следует заметить, что западноевропейские мерканти-

Посошков, Книга о скудости, и богатстве, гл. 7, стр. 242.

62

листы также видели источник нищеты в лености рабочих, они были убеждены в нежелании рабочих трудиться и в не­обходимости применения к ним принудительных мер.

Все это ни в какой мере не вяжется с представлением о- Посошкове как о принципиальном противнике крепостного права. Между тем в литературе не раз высказывался взгляд на Посошкова как на одного из самых ранних «предвозвест­ников» крестьянского освобождения. Исследователь истории крестьянства и крестьянского вопроса народник В. Семев- ский считал, что Посошков являлся «энергичным заступни­ком за порабощенный народ» и «предвидел возможность освобождения крестьян». Правда, В. Семевский сейчас же вносит в свое положение некоторое ограничение. «Предвидя, что рабству крестьян настанет когда-нибудь конец, — говорит он, — Посошков не мечтал однако о полном их освобожде­нии, он считал повидимому несвоевременным прекращение личной зависимости и даже полагал, что надзор помещиков необходим, чтобы крестьяне не предавались праздности... Он желал точно определить размер поборов и повинностей в пользу помещика». Таким образом, по мнению Семевского, Посошков предвидел в будущем освобождение крестьян, но считал для своей эпохи раскрепощение еще несвоевремен­ным и поэтому предлагал ограничиться пока регламентацией крепостных отношений. Этот вывод Семевский обосно­вывает следующими словами Посошкова: «Крестьянам по­мещики не вековые владельцы, того ради они не весьма их и берегут, а прямой им владетель' всероссийский самодер­жец, они владеют временно. И того ради не надлежит их помещикам разорять, но надлежит их царским указом ох­ранять, чтобы крестьяне крестьянами были прямыми, а не нищими, понеже крестьянинское богатство — богатство цар­ственное»

Соображения В. Семевского были повторены биографамй Посошкова, Е. Прилежаевым и Н. Павловым-Сильванским. Того же мнения держался В. О. Ключевский, выразивший его быть может с наибольшей яркостью. «Безнадзорный рост помещичьей власти пробуждал мысль о необходимости

1В. Семевский, Крестьянский вопрос, т. 1, стр. 5—6. Текст По­сошкова приводится по настоящему изданию, гл. 7, стр. 254.

63

законодательного ее ограничения, — говорит Ключевский.— К концу царствования Петра эта мысль, можно» думать, не у одного Посошкова созрела до ясного и твердого убежде­ния. Крестьянин по происхождению, он смотрел на крепост­ную неволю крестьян как на временное зло... Значит среди сколько-нибудь мыслившего крестьянства, литературным выразителем которого выступил Посошков, еще тлела или уже загоралась мысль, что помещичья власть над крестья­нами не вещное право, как на рабочий скот, а государствен­ное поручение, которое в свою очередь снимут с помещиков, как снимают должность с чиновников за выслугой лет или за ненадобностью... Очевидно начинали подумывать о раз­вязке крепостного узла». Взгляд Ключевского в особенности требует рассмотрения, так как он дает определенную клас­совую характеристику Посошкова. Здесь представление о Посошкове как «о крестьянине по происхождению» связы­вается с мнением о нем как об идейном представителе кре­стьянства, который смотрел на помещичью власть как на «временное зло» и думал о «развязке крепостного узла». Этот взгляд перешел и в западноевропейскую литературу, и А. Онкен считал, что Посошков «защищал обычные идеи меркантилизма и рядом с ними отмену крепостного права» Существуют и противники этого мнения, но они писали по данному вопросу мимоходом, не пытаясь детально обос­новать свои взгляды. Так, ранее того Брикнер, более опре­деленно высказавшийся, по этому вопросу в своей книге о Посошкове на немецком' языке, нежели в сочинении о нем на русском языке, замечает, что в его проектах по кресть­янскому вопросу «нет и речи о свободе или о человеческих правах»2. Затем М. Клочков, писавший в 1911 г., ограни­чился утверждением, что «Посошков, не касаясь существа крепостного права и не имея в виду освобождение кресть­ян от крепостной зависимости», предлагал законом опреде­лить крестьянские повинности8. М. Покровский и Г. Плеха­

1    В. Ключевский, Курс русской истории, ч. IV, изд. 2-е, М. 1915, •стр. 134—135, А. Онкен, История политической экономии* русск. пер.,

•Спб 1907, стр 250.

2    A Brukner, ]wan Possoschkow, Leipzig 1878, S. 318, 322.

3    М. Клочков, Посошков о крестьянах, в книге «Великая рефор­

ма», Т. I, 1011, стр. 72.

64

нов совсем не упоминают об «освободительных» тенденциях Посошкова.

Для понимания слов Посошкова о временном владении помещиков крестьянами надо учитывать, что Посошков еще чаще говорит о временности прав помещиков на землю. Он возмущается, что помещики не разрешают в своих владе­ниях устраивать казенные кабаки, дворяне «забыли, — го­ворит он, — что самая истинная земля, коя и под ним са­мим, не его, но великого государя, а и сам он не свой, но его ж величества, а страха) йа себе не малого не имеют. И такое прелятие, мница, в мелких помещиках, а о сильных лицах и спрашивать нечего. Те и ногою ступить на ту зем­лю, коя под его времянным владением с литием государевым не пускают». Таким образом Посошков называл временным не только право помещика на своих крепостных, но и право его на землю. К этому следует добавить, что он настаивает на условном, обязанном военной службой, характере владель­ческих прав на крепостных и землю, которая дана им «на пропитание». «Под всеми ими земля вековая царева, а поме­щикам дается ради пропитания на время, того ради царю и воля в ней большая и ве|ковая, а им меньшая и времянная». Обусловленность помещичьих прав военной службой в кон­цепции Посошкова ясна из его предложения отнимать кре­постных у тех дворян-«лежебоков», которые, избегая военной службы, отсиживаются у себя в деревне или стараются при­строиться «в судьи или комиссары».

С этими местами книги Посошкова следует сопоставить и те слова, которые привлекли внимание Семевского: «Кре­стьянам помещики не вековые владельцы, того ради они не весьма их и берегут, а прямой им владетель всероссийский самодержец, а они владеют временно», или, как сказано в другом месте: «Помещики владеют имтт времянно, а царю они всегда вековые»1.

Таким образом как дворянские земли, так и крепостных Посошков считал лишь условным и временным владением, пожалованным дворянам полным собственником — госуда­рем— под условием службы. Нетрудно увидеть здесь сжа­

1 «Книга о скудости и богатстве», гл. 7, стр. 254, 259.

5    И. Пос-ошков. Н. 4612.  65

тую и яркую формулировку феодального характера поме­щичьего земле- и душевладения, особенно ярко выраженный в поместной системе. И по аналогии с поместным правом Посошков говорит о временном, неполном праве на крестьян каждого дворянина в отдельности, 'а не о временности само­го крепостного строя в целом.

Конечно в то время, когда Посошков писал свое сочи­нение, в 20-х годах XVIII в., поместное право было глубо­ким анахронизмом: поместья и вотчины давно слились уже в одну юридическую форму, что было подтверждено указом 1714 г. о единонаследии. Посошков сам хорошо понимает, что речь идет не о чем-то новом, а о старомосковских на­чалах. Дворяне «забыли, — говорит он,—что самая истин­ная земля, коя и под ним самим, не его, но великого госу­даря». Этими словами он указывает, что временность прав дворян на свои владения и полное право на них государя не является новым, изобретенным им понятием, а старой, позабытой, как бы потерявшей свое значение силой. Одна­ко следует отметить, что и для этой эпохи условная фео­дальная собственность не была лишь пережитком, и она в полной мере проявилась по отношению к новым объек­там— к фабрикам, заводам и фабричным рабочим. Фабри­канты владели фабриками, полученными от казны, и кре­постной рабочей силой обычно на основе феодального права. Форма собственности в такой мануфактуре XYIII в. была ти­пично феодальной — это условное владение при сохранении верховной собственности за государством. Промышленники являлись не столько собственниками, сколько «содержателя­ми» своих фабрик.1.

Мысль о полноте прав верховной власти на землю и кре­стьян и представление об условности помещичьего владе­ния нужны Посошкову не для указания на будущее осво­бождение, а для обоснования своего проекта крестьянской реформы. Государственная влйють как верховный собствен­ник должна) озаботиться положением крестьянства. Посош­ков излагает свой план устройства крестьян в качестве пря­

1 «Крепостная мануфактура», т. V, изд. Академии наук СССР, JI. 1934, «Московский суконный двор», статья М. Вяткина, К вопросу истории крепостной мануфактуры, стр. XXVI и сл.

66

мого вывода из этого основного положения. После ело® о том, что прямым их владетелем является государь, а) помещики владеют ими временно, он продолжает: «и того ради не над­лежит их помещикам разорять, но надлежит их царским указом охранять... и того ради, мнитца мне, лучше и поме­щикам учинить расположение указное, по чему им с кре­стьян оброку и иного чего имать».

Таким образом следует признать, что Посошков, хотя и сделал попытку частичной постановки крестьянского вопро­са, оставался в своих проектах на почве современных ему фе­одально-крепостных отношений. Он предлагал нечто похожее на позднейшие «инвентарные правила»: помещик может уста­навливать по своему желанию земельный надел крестья­нина (хотя он и должен быть затем зафиксирован прави­тельственной переписью), но соблюдая при этом определен­ное, установленное законом отношение между тяглом и на­делом. Дворянский съезд обсуждай® детали крестьянской реформы. Дворянам оставляются широкие полицейские функ­ции. Поскольку он не возражал против самого института крепостничества, нет основания видеть в нем идеолога «ско­лько-нибудь мыслившего крестьянства».

Не покушаясь на крепостной строй в целом, Посошков направлял свои стрелы против дворянства с позиций купе­чества. О учетом того, что он оставался в своих проектах на почве крепостнического общества, можно говорить в из­вестной мере об антиаристократическом направлении его книги. Особенно резко говорит Посошков о злоупотребле­ниях лиц «великородных» и «сильных», это — крупные по­мещики, сильные своей экономической мощью, или же выс­шая администрация, «господа», которые пишут указы от имени царя и неправильно, в своих интересах, докладывают ему дела. В ряде случаев он берет под защиту интересы мелких помещиков, обижаемых крупными магнатами. По­сошков советует назначать в судьи незнатных людей, глав­ным образом приказных, а также мелких дворян, военных и купцов. Он подкрепляет свое предложение тем, что «вси правители дворянского чина своей братьи знатным норовят, а власть имут и дерзновение токмо над самыми маломоч­ными людми, а нарочитым дворянам не смеют и слова вос­претительного изрещи». По его словам, «высокородные на

5*

67

уложенные уставы мало Смотрят, но как кто восхощет, так и делать будут по своей природной пищ».

Он приводит многочисленные, известные ему случаи со­противления дворян правительственным распоряжениям, в особенности примеры уклонения от военной службы. Он на­зывает известных ему помещиков, которые отсиживаются у себя в усадьбах или пристроились к безопасным и прибыль­ным «делам» в административном аппарате. Это знакомые ему помещики Новгородского и Алексинского уездов: Унков- ские, Пустошкины, Ушаковы, Чоглоковы, Мусины-Пушкины. При этом он делает различие между широкой дворянской мас­сой и наиболее знатным ее слоем: «Убогие дворяне служат и с службы мало съезжают, инии лет по дватцати и по трит- цати служат, а богатые лет пять, шесть послужа, да и про­мышляют, как j6u от службы отбыть, да добиться б к делам, к, добившись к делам, век свой и проживают». Он видит в этом происки знати, правителей, воевод и полковников, от­пускающих свою братью дворян в деревню, они докладыва­ют дарю «не прямо», «только слово у него, великого госу­даря, изо уст вытянут, да и делают, что хотят и, чаю, запи­шут в указе, якобы по имяному его и. в. указу отпущен он или послан к такому то делу»1.

В этом отношении представляют интерес соображения Посошкова по борьбе с побегами крепостных. Он проявил большую заботливость о возвращении беглых крестьян их прежним владельцам, в особенности мелким и средним по­мещикам. Он рассказывает, что множество беглых крестьян, составляющих «села великие», скрываются в Поволжье и на Украине в обширных владениях «силняков», которых не осме­ливаются затронуть даже воеводы. Он резко критикует последний указ о беглых, отмечая в нем стремление облег­чить крупным владельцам прием и укрывательство беглых. В этом он видит результат влияния на законодательство высшей знати. «Господа удумали, смеху достойно, — гово­рит он относительно этого указа, — а о своих уложили ле­гохонько». Этой резкой критике не соответствует его собст­венный проект, который не представляет чего-либо сущест­венно нового по сравнению с законодательством Петра и

1 «Книга о скудости и богатстве», стр. 176.

68

проектами его современников. Он советовал дать годичный срок для возвращения всех беглых, а по истечении срока штрафовать помещиков (по 200—100 руб. за беглого чело­века) за укрывательство.

Предложение отстранить крестьянство и прочих людей кроме купечества от торгов также направлено преимущест­венно против дворянства, так как крестьяне торговали не* редко от лица помещиков. По словам Посошкова, если мест­ные власти требуют с крестьян-торговцев уплаты внутрен­ней пошлины, то «дворяне за них вступятца и чуть живых оставят». Он указывает на убыток, причиняемый казне дво­рянским винокурением, при этом дворяне часто не допус­кают в своих деревнях продажи казенного вина, устраивая в ттих собственные кабаки. Посошков предлагает совершенно лишить дворянство права выкуривать вино или же взамен того давать ему на откуп продажу винй.'. Он ссылался на временное, неполное право помещиков на землю и крепост­ных и полное право собственности на них государства. Ис­ходя из этого принципиального соображения, он советует наряду с проектом определения крестьянских повинностей обложить налогом помещичьи земли, которые останутся за ними после размежевания с крестьянами. Он считает недо­пустимым, чтобы помещики владели землей «без платы». Посошков опасается только, что «сильные лица будут вся­чески сие дело препинать, понеже они обыкли по своей во­ле жить и не так они любят дать, как себе взять».

Предлагаемые им суровые меры для искоренения «не­правды» в судах и управлении также направлены в сущ­ности против дворянства. Он считает, что «невозможно пра­вому суду установиться, аще сто-другое судей не падет». Абсолютная власть посредством «жестоких казней» должна преломить «древнее упрямство» со стороны сильных и ве­ликородных.

Антидворянские выпады в «Книге о скудости и богатст­ве» являются наиболее ярким выражением того, что гово­рили Петру и некоторые другие прожектеры. Замену дворян в административном аппарате приказными и вообще «низ­кородными» намечали кроме Посошкова Филиппов и не­известный автор, «обретающийся в Голландии», предлагав­ший назначать в сенат «хотя не из высокородных, но токмо

69

бы были умные, верные и пробованные во услугах в. в-ва». К этому подавало повод само правительство назначением от­дельных лиц из разночинцев и даже из холопов на видные посты, созданием чиновной бюрократии, которую М. Н. Пок­ровский неверно называл буржуазной администрацией1. Ио числа «прибыльщиков», бывших крепостных, выдвинулись Ершов, назначенный московским вице-губернатором, обер* фискал Нестеров, Курбатов, обер-инспектор ратуши и затем архангельский вице-губернатор. На должности фискалов, обязанных главным образом бороться с расхищением казны, согласно указу 1714 г. должны были назначаться в извест­ном числе лица из купечества.

Весьма характерны для освещения взглядов Посошкова его рассуждения о переустройстве духовенства. Он рисует картину крайне низкого культурного уровня духовенства, в массе своей полуграмотного. О распространении среди него пьянства можно судить из того, что он требует немногого — лишь, чтобы «презвитеры и диаконы чрезмерно до пьяна не напивались», и настаивает на наказании тех, кто, «напив- шися до пьяна, по улице ходя или где и сидя, будет кри­чать нелепостно... или дратися с кем». Экономическое поло­жение сельских попов, по его словам, ничем не отличается от крестьянства, они также занимаются земледелием, остав­ляя церкви без службы: «Самые люди простые, взростет он в деревне, деревенские дела и смышляет... Мужик за соху, и поп за соху, мужик за косу, и поп за косу».

Наряду с мерами по поднятию культурного уровня ду­ховенства (школы, распространение книг и т. п.) он пред­лагал обложить население десятиной, специальным налогом в натуральной форме в пользу духовенства: «от своего при­плоду десятая доля». Он хочет сделать духовенство по быту и одежде «от простолюдинов отменными», превращает его в своего рода чиновников, стоящих высоко над массой насе­ления и наделенных полицейскими полномочиями. В «Заве­щании отеческом» развивается подробный план организации при церквах переписей паствы и постоянной записи совер­шения «таинств» крещения, венчания, причащения. Таким

1 М. Покровекий, Русская история с древнейших времен, т II, гл 13

70

путем священники должны были выявлять старообрядцев. В этих целях рекомендуется попам прибегать к содействию властей для производства обысков. Он требует казнить рас­кольников смертью — «огню предать божих противников». Так, духовенство должно превратиться в обеспеченных ма­териально, отделенных от массы населения суровых чинов­ников, преследующих всякое уклонение от господствующей церкви.

Согласно проектам Посошкова, реорганизация должна была коснуться не только социально-экономической жизни, но и администрации и органов высшей власти. Не останав­ливаясь подробно на этой стороне его проектов, отметим, что для осуществления его плана необходимо искоренение самыми жестокими мерами «древней неправды». Кроме об­новления судебного и административного аппарата он про­ектировал «особливую канцелярию», во главе которой сто­ял бы «самый ближний и верный царю». Этот правитель является «оком царевым» и напоминает генерал-ревизора или генерал-прокурора сената.

В отношении политических учреждений мысль Посошко­ва проявилась главным образом в проекте двух институтов. Новое Уложение должно быть составлено земским собором, в который должны входить «человека два или три» от ду­ховенства, опытные администраторы и дворяне, из купече­ства и от фискалов, от солдат, а также крестьяне и «люди боярские», правда, что касается последних двух категорий, то Посошков имеет в виду тех, кто «за делы ходят» и «в старостах и в сотских бывали».

За исключением привлечения представителей крестьянст­ва следует отметить близость этого предложения Посошкова к содержанию вступления к хорошо ему известному Уложе­нию 1649 г., на которое он неоднократно ссылается в своем сочинении. На земский сбор 1648 г. для составления Уло­жения было приказано «выбрати из стольников и из стряпчих и из дворян московских и из жильцов ис чи­ну по два человека; также всех городов из дворян и из детей боярских взяти из больших городов опричь Новогорода по два человека; а из Новгородцев с пятины по человеку; а из меньших городов по человеку; а из гостей трех человек» и т. д. Затем Посошков говорит о составлении нового су­

71

дебника «совершенным общесоветием». Во вступлении к Уло­жению 1649 г. также предписывается в случае отсутствия какого-либо указа соответствующие новые статьи «наштсати и изложит по его государеву указу общим советом» Уло­жение было важным источником книга Посошкова.

В предложении использовать для нового Уложения «не­мецкие судебники» Посошков сходится с практикой петров­ского законодательства. Самая мысль о необходимости составления нового уложения была широко распространена в это время. Правительство, начиная с 1700 г., сделало несколь­ко соответствующих попыток: в этом году Петр приказал свести Уложение 1649 г. с новыми указами и статьями, в 1718 г. приказано было перевести на русский язык швед­ское уложение для использования его в русском законода­тельстве, в декабре 1719 г. вышел указ о слушании -в сенате нового уложения, в 1721 г. приказано было ряду чиновни­ков три дня в неделю работать над проектом нового свода законов. Однако все эти попытки были безуспешны2. Из числа прожектеров о том же писал Петру I А. Курбатов. В записке о «кабинет-коллегиуме» он предлагал поручить этому учреждению сочинение «российского статута» с ис­пользованием западноевропейского законодательства, с ха­рактерной однако оговоркой: «избирая приличное правле­нию всероссийского самодержавия».

Второе предложение Посошкова — «освидетельствование» новых законов «вольным голосом» — не привлекло должно­го внимания исследователей. Его надо сопоставить с неко­торыми соображениями других прожектеров.

Почти одновременно с Посошковым Курбатов в своих «пунктах о кабинет-коллегиуме» писал: «Которые всякпх чинов люди желают по своему усердию о повреждении го­сударственных интересов и о прибытках казны и о прочих к тому надлежащих делех доносить самому ц. в-ву, и тако­вые доношения дабы позволено было всем невозбранно по­давать в той канцелярии». Еще ранее Ф. Салтыков рекомен­

1 «Книга о скудости и богатстве», гл. 3, стр. 162; «Соборное у-ложение царя Алексея Михайловича 1649 года», изд. Московского университета, М. 1907, стр. 5.

1 С. Соловьев, История России, кн. IV, изд. «Общественная польза», стр. 149.

72

довал учредить должность «референдаря»: «Ежели кто объ­явит какие прибыли в государстве и о том подаст письма, таких людей и такие их письма отсылать к нему под рас­суждение и ему то рассуждая советовать в сенате о том, как то учинить; одаадо ж лутче бы чтоб ои в. ц. :в-у о том до­носил» В этих замечаниях следует видеть проект узако­нения деятельности прожектеров и прибыльщиков, здесь выражена мысль о праве подданного «невозбранно» пред­ставлять правительству «дожигания» относительно «прибы­ли» казны. Дальнейшим развитием подобной же мысли яв­ляется «освидетельствование вольным голосом» у Посошко­ва. Он имел в виду предоставить каждому возможность по­давать правительству письменные мнения о необходимых исправлениях в проекте нового Уложения. «И написав тыя новосочиненные пункты, всем народам освидетельствовати самым вольным голосом», — и далее прямо говорит о пода­че соответствующих проектов: «И аще кто узрит какую не- правостную статью, то бы без всякого сумнения написал бы, что в ней неправости, и ничего не опасался, подал бы ко ис­правлению тоя книги, понеже всяк рану свою в себе лучши чует, нежели во ином ком».

Нельзя не видеть здесь отражение практики прожектер­ства того времени и стремление превратить его в систему, в государственный институт. Посошков заранее спешит пре­дупредить возможное возражение в том, что эти проекты про­тиворечат принципам абсолютизма. Он спешит заверить в противном, что «аз не снижая его в-ва самодержавия, но ради самые истинные правды» и т. д.

У нас имеется возможность выявить довольно полно ми­ровоззрение Посошкова благодаря наличию в его литератур­ном наследстве кроме знаменитого экономического трак­тата также других сочинений на темы религиозного и эти­ческого характера. Не давая здесь полшго освещения этой стороны его мировоззрения, я коснусь лишь некоторых черт, поскольку они могут помочь освещению его политических и экономических идей. В книге «Зеркало очевидное», направ­ленной против раскола, сектантства и лютеран, он подробно рассматривает основные пункты и догматы, разделяющие

Н. Павлов-Сильванский, Проекты реформ, т. II, стр. 37, 49.

73

«старую» и «новую» веру. Наряду с этим он высказывает некоторые общие, принципиальные соображения. По его мне­нию, источник раскола лежит не только в невежестве, в не­знании «священного писания», к чему сводит его взгляды А. Царевский Посошков упрекает старообрядчество в «свое- мудрии», он настойчиво повторяет мысль о необходимости послушания церковной и светской Bmjatem, настаивает на не­пререкаемости авторитета церкви. «Всяк бо, своемудрствуя, впадет в погибель», «священникам покоряйся яко богу»,— говорит Посошков. Он отрицает за отдельным человеком ка- кое-либо право на самостоятельное суждение в церковных делах, это дело «архиереев и иереев». «Простецы» не долж­ны входить в вопросы «книжного исправления», им даже «не подобает книги читати и о неведомых вами словеоех рас­суждай» 2. В обширной главе о «иконоборной ереси» он по­лемизирует с лютеранством и кальвинизмом, но при этом стрелы его направляются не только в иноземцев, но и в их русских «подражателей», которые «начинают шататися». Он обвиняет протестантизм в нарушении старого церковного по­рядка, поставленного апостолами. Кроме того он полон не­годования на лютеран за отказ от идеала «духовного жития», за светский образ жизни: «Они же пьют и ядят с музыками и со всяким весельем жизнь свою провождают». Он призна­ет однако, что иноземцы «в мирских делах и в гражданстве разумны», но все же рекомендует избегать общения с ино­странцами, чтобы от них «не умаратися» ®. В отношении раскола он был сторонником не только полного отказа от какого-либо общения («бежать от них, яко от змия»), но и применения крайних мер в виде смертной казни через сож­жение.

Другое сочинение Посошкова, «Завещание отеческое», на­писано в форме наставления сыну, если он окажется в по­ложении солдата или офицера, приказного или ремесленни­ка, крепостного или нищего, монаха, попа или епископа. Он

1    А. Царевский, Посошков и его сочинения, обзор сочинений По­сошкова со стороны их религиозного характера, М. 1883, стр. 129.

Посопгков, Сочинения, ч. 2-я, «Зеркало очевидное», М. 1863, стр. 100, 144, 190, 201.

3    Посошков, «Зеркало очевидное» (полная редакция), под ред.

А.   Царевского, вып. II, Казань 1905, стр. 146, 280, 285.

74

обошел молчанием только дворянство и обязанности поме­щика. Проповедь рабской морали под видом «духовного жи­тия» достаточно ярко выражается в советах холопу терпеть лишения и жестокость и выполнять все, что ни повелит гос­подин, а крепостному крестьянину он рекомендует на поме­щика работать «как работавши на себя»

Средневековое, старомосковское мировоззрение проявляет­ся в домостроевских воспитательных рецептах наказывать де­тей «нещадно» и в цитировании текстов: «Сыну своему не давай воли в юности его, но сокруши ребра ему». От жен­щин «начинание греха приходит», поэтому юноши должны избегать женского общества. Он резко возражает против но­вого светского быта, против ношения париков и т. п. и сове­тует знаться с иностранцами «лехкостно, токмо ради потребы гражданские». Эти черты мировоззрения Посошкова также определяются его классовой позицией: «европеизация» рус­ского общества в XVIII в. коснулась в известной мере толь­ко дворянства.

Этика «Зашщашмя отеческого» носят сухой, рассудочный и вместе с тем расчетливый характер: проповедуя бережли­вость и умеренность, Посошков не отказывается от стремле­ния к накоплению и обогащению. Следует заметить, что в си­стеме меркантилизма борьба с роскошью была в известной мере программным требованием: рекомендовались скром­ность и умеренность, с тем чтобы остаток от внутреннего по­требления страна могла вывозить за границу, кроме того в минимальном потреблении заграничных товаров видели сред­ство прекратить отлив денег из страны. У писателей-мер- каотшшшсрюв «имеются протравные проиоведи на ту тему, что отдельный капиталист должен потребляют лишь столько же, как и рабочий, и что нация капиталистов должна пре­доставить потребление своих товаров и вообще процесс по­требления другим более глупым нациям, сама же, напротив, должна сделать своей жизненной задачей производительное потребление. Эти проповеди по своей форме и содержанию напоминают аналогичные аскетические увещания отцов цер­кви» 2.        

Посошков, Завещание отеческое, изд. 2-е, 1893, стр. 168.

Маркс, Капитал, т. II, Маркс и Энгельс, Сочинения, изд. Института Маркса — Энгельса — Ленина, т. XVIII, стр. 57.

75

Посошков дает хороший образец подобного решения про­блемы потребления. В «Книге о скудости и богатстве» он выступил с проектом определенной обязательной одежды для разных сословий, чтобы по платью можно было отличить купца от дворянина или крестьянина. Он считает нужным, чтобы ие только по верхнему платью или по исподнему, но и по рубашкам «все бы были знатны, кто какова звания есть». В какой степени детально должна, по его мнению, ре­гламентироваться одежда, видно из того, что купечество дол­жно иметь различное платье в зависимости от размера ка­питала. Собольи шапки разрешается носить только «гостям да гостинной сотне, кии выше десяти тысяч имут у себя пожитку». Следующая, первая «статья» купечества может одеваться лишь в кафтаны из сукна ценою свыше двух руб­лей за аршин с серебряными и позолоченными пуговицами, причем это платье должно быть «служиваго платья длиннее, а церковного чина покороче». Таким же образом он устанав­ливает одежду для средней и нижней статей купечества. Экономический смысл этого проекта подтверждается замеча­нием, что «аще сие дело не великое, а царственному обога- щеиию будет вешгккая ломота, никто излшпняго тратить не будет». В Московском государстве высокие собольи шапки действительно означали знатность, а Петр заставлял дво­рян и чиновничество носить определенное немецкое платье. Наряду с этим издавались указы об одежде, имеющие в ви­ду цели экономического порядка, например в 1718 г. было приказано «позументов убавить» ввиду убытка как «парти­кулярным», так и государству, «ибо англичане богатее нас, а позументов не носят». Точно так. же Посошков на/пример рекомендовал экономию в расходовании бумаги, указывая, что «у немец аще она и дома делается, а и жители тамош­ние богатее нас, обаче бумагу вельмы берегут... того ради и богаты, что умеют бережно жить».

В «Завещании отеческом» купцу предписываются эконо­мия и расчетливость, рекомендуется одежду носить «не вы­ше меры овоея», и много говорится о некйходимююти1 Biecra точную запись расходов, «не заиисав, никогда ни кшовому человеку ни малые дачи не давай». Интересны соображения его о богатстве: он советует не гнаться за богатством и от­мечает, что когда будешь «о малом благодарен, то и с ве­

76

ликим богатством будеши наполнен».

Уже А. Брикнер отметил, что в этих рассуждениях скво­зит «соединение коммерческих расчетов с благочестием», чао в них «стремление к материальным выгодам маскируется мнимым аскетизмом». Он заметил, что Посошков «рассуж­дал о торговле не столько в качестве государственного чело­века, сколько с точки зрения русского купечества», т. е. этот исследователь не мог не признать определенный классовый характер его воззрений. Наконец, М. Н. Покровский и Плеха­нов указали, что Посошков является по своим взглядам представителем среднего русского купечества того вре­мени. Соединяя идеалы «духовного жития» с проповедью скопидомства и расчетливости, сочетая крепостническое по­лицейское государство с проектами, направленными в защиту торговли и промышленности, Посошков неизменно выступает последовательным выразителем классовых стремлений «на­рождавшегося купеческого класса». Оставаясь в рамках фе­одально-крепостного строя, Посошков развивал широкий план реформ, включавший основные вопросы, стоявшие на оче­реди в России в начале XVIII в.

Ь КАФЕНГАУЗ

АРХЕОГРАФИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ

«Книга о скудости и богатстве» И. Посошкова издавалась дважды. В 1842 г. она была издана М. Погодиным в «Сочинениях И. Посошкова» вместе с его залиской о ратном поведении и одним из доношений его Стефану Яворскому, а также с неправильно приписанным Посошкову сочинением, содержащим поучение отца посланному за границу для науки сыну1. Второе! издание, вышедшее в 1911 г. с предисловием А. Ки- зеветтера, имело в виду учебные цели и было простой перепечаткой по­годинского издания2. Настоящее, третье по счету, издание не повторяет предыдущие, а выполнено заново по сохранившимся рукописным спискам XV1H в, именно по списку, принадлежащему Академии наук, с исполь­зованием других списков.

Погодин напечатал «Книгу о скудости и богатстве» по списку, при­надлежавшему И. Лаптеву и приобретенному Погодиным у Г. П Боль­шакова для своего собрания рукописей, с привлечением в отдельных случаях другого списка из собрания Строева, также вошедшего в состав «древлехранилища» Погодина. Произведенное мною сличение печатного текста с Лаптевским списком показало, что в печатном тексте имеются пропуски и что Погодин допускал в отдельных случаях перестановку слов и некоторые мелкие исправления текста, особенно частые в Паде­жах и в согласовании слов. Следует отметить например, что Погодин неверно напечатал суммы прибыли от предлагаемой Посошковым денеж­ной реформы, отбросил в каждой цифре по нулю и тем уменьшил их в десять раз, хотя в Лаптевском списке, за одним исключением, они

1    «Сочинения Ивана Посошкова, изданы на иждивении Мо­сковского Общества истории и древностей российских Мисхайлом Погодиным, профессором русской истории», М 1842

2    Иван Посошков, Книга о скудости и о богатстве и некоторые бо­лее мелкие сочинения, с предисловием А А Киэеветтера», в серии «Памятники русской истории», издаваемой под редакцией преподавателей русской истории в Московском университете, изд. Н. Клочкова, М. 1911 г.

78

написаны правильно, так же как и в списке Строева (стр. 256 погодин­ского издания). Только в одном случае, где выпущен абзац, содержащий резкую брань против лютеран, Погодин указал в примечании произведен­ное им сокращение (стр. 135 погодинского издания). В отдельных слу­чаях им не отмечены и не восстановлены пропуски целых фраз или зна­чительной части фраз, отсутствующих в Лаптевском списке, но имею­щихся в списке Строева (например стр. 104, а также стр. 180, 195 пого­динского издания). Вообще разночтения со Строевским списком указаны Погодиным только в отдельных, очень немногих случаях. Наконец даже при слабом различии списков «Книги о скудости и богатстве» нельзя признать удачным выбор списка, положенного Погодиным в основу своего издания. В своем предисловии он отметил, что «оба списка доволь­но хороши, особенно второй» (Отроевокий). Однако Погодин напечатал «Книгу о скудости и богатстве» не по второму списку, а по Лаптев- скому, хотя этот список, как оказалось, имеет ошибки, описки и про­пуски.

Недостатки погодинского издания привели к необходимости вы­полнить настоящее издание заново по рукописям. С этой целью были изучены сохранившиеся списки этого сочинения Посошкова, в результате чего был произведен отбор одного списка, Академического, на основании которого сделано данное издание, и двух, привлеченных для вариантов 1

Автограф «Книги о скудости и богатстве» до нас не дошел, сохра­нились следующие шесть списков второй половины XVIII в., нахо­дящиеся в собраниях рукописей библиотеки Академии наук и ленин­градской Государственной публичной библиотеки имени Салтыкова- Щедрина.

Список «Книги о скудости и богатстве», находящийся в отделе ру­кописей библиотеки Академии наук СССР (под М° 16, 3, 15), представляет собой книгу в лист, на 257 нумерованных листах и 6 листах ненумеро­ванных (263 листа новейшей нумерации). Бумажный знак чистых листов, вклеенных переплетчиком, состоит из даты «1752 году» и букв «Б. К.». Этот знак указан у Тромонина (№ 1089 и 1090) 2. Бумага самой рукописи имеет водяной знак «Pro Patria LAS», фигуру льва с молниями и конт­рамарку из двух букв G.R. под короной. Точная дата списка устанавли­вается имеющейся в конце его припиской (л. 257), которая указывает также на интерес, проявленный к сочинениям Посошкова Ломоносовым: «Списана 1752 году, а для списания получена от господина советника Михаила Васильевича Ломоносова». Эта дата подтверждается сообщением акад. А. Куника о записи в журнале канцелярии Академии наук под И февраля 1752 г.: «Книгу, называемую О скудости и богатстве, в ве­домстве асессора и унтер-библиотекаря г. Тауберта начисто переписать и по переписанию... орегинал взнесть в канцелярию» 3.

1    Пользуюсь случаем выразить свою благодарность за содействие в настоя- ящей работе дирекции библиотеки Академии наук СССР, заведующему руко­писным отделом ленинградской Государственной публичной библиотеки И. А. Быч­кову, зам. директора Государственного исторического музея в Москве JI. И. По­номареву и научному сотруднику рукописного отдела ГИМ М. В. Щепкиной.

2    К. Т р о м о и л iH, нЗаки писчей бумаги. М. 1844. стр. XXVII.

3    «Известия Императорской академии наук», 1864, т. V. Акад. К у и и к, Известие о неизданных сочинениях Иванна Посошкова, стр. 62—63.

79

Список написан тремя писцами (первый почерк — л. 1 — л. 92 об., вто­рой почерк — л. 93 — л. 164 об. и третий — л. 165 — 257) крупной четкой скорописью почти без сокращений и лишь в редких случаях буквы выне­сены над строкою. Книга имеет переплет из темной кожи, на корешке и крышках переплета золотое тиснение с орнаментом, на крышках виньетка с государственным гербом © виде двуглавого орла, на корешке вытиснено: «Посошков. О скудости и богатстве книга».

Этот список отличается от остальных своей полнотой и тщательно­стью, он имеет отсутствующие во всех остальных списках титульный лист с полным заглавием книги и с упоминанием автора и оглавление на отдельном листе и содержит второй чертеж расположения крестьян­ских дворов, помещенный на отдельном ненумерованном листе (после л. 198), такой же чертеж имеется кроме того только в одном Беляев- ском списке (см. ниже).

Как и в большинстве списков (в четырех, за исключением списка Строева и списка Козловского), в списке Академии наук имеются попав­шие при переписке в текст две заметки читателя: на л. 119 («Старик, нельзя одной цены уставить...») и на л. 66 об. («Осмотрись, старичок...»). Первая вставка только в настоящем списке в отличие от других приве­дена в неискаженной, единственно понятной форме. В списке Академии наук имеются небольшие пропуски, легко восстанавливаемые по другим спискам, наиболее крупные из них, размером около строки* имеются на лл. 104, 156, 162, 219, 225 (в последнем случае около 2 строк).

Этот список был известен Н. Новикову,, который в 1772 г. в своем словаре русских писателей писал о Посошкове, что «из сочинений его осталась одна только книга «О скудости и богатстве», хранящаяся руко­писною в Императорской библиотеке» Ч Затем он был описан в катало­ге рукописей Академии наук, изданном в 1818 г., с указанием на имею­щуюся в этом списке запись, что он списан с книги, полученной от Ло­моносова в 1752 г.®.

М. Погодин очевидно не знал об этом списке, так как не упоминает

о    нем ни в предисловии к своему изданию сочинений Посошкова в 1842 г., ни в обширной статье о Посошкове, предпосланной второй ча­сти сочинений Посошкова («Зеркало очевидное»), изданной им в 1863 г.

О    нем вновь напомнил в 1864 г. А. Куник, затем в предисловии к полно­му изданию книги ПосоЩкова «Завещание отеческое сыну» в 1893 г. Е. Прилежаев дал краткое его описание наряду с другими известными в то время списками «Книги о скудости и богатстве», и он поставил этот список среди них на первом месте8. Настоящее издание воспроиз­водит полностью этот список, который в дальнейшем я называю Ака­демическим списком.

Список ленинградской Государственной публичной библиотеки, поступивший в годы революции из собрания Общества любителей древней

1    Н. Новиков, Опыт исторического словаря о российских писателях, Спб. 1772, стр 172.

2    С. Соколов, Каталог обстоятельный российским рукописным книгам, к российской истории и географии принадлежащим и в Академической библиоте­ке находящимся, Опб. 1818, стр. 135.

3    И. Посошков, Завещание отеческое. Новое издание, дополненное под

ред. Е. М. Прилежаева, Спб. 1893, стр. ХОШ.

80

письменности (под шифром Q. 781)*. Этот список* состоит из 50 тетра­дей в четверть листа с нумерацией лишь на первом листе каждой тетра­ди (405 листов позднейшей несплошной нумерации и 1 чистый лист). Бумажный знак «Б.К.С.» с гербом имеется у Н. Лихачева под 1759 г. 2. По листам идет запись другим почерком, чем книга: «Сия книга князь Алексея Семеновича Казловского лейб-гвардии полк., примэр-маэора, сенатора и ковалера». Кн. А. С. Козловский состоял обер-прокурором синода с 1758 по 1763 г. и сенатором повидимому до 1771 г.3. Сын его, рано умерший, Федор Козловский, известен как поэт4.

Каждая страница этого списка заполнена с оставлением широких по­лей в половину страницы; писан скорописью одним почерком. Переплет из темной кожи, на корешке и внутри переплета под верхней коркой имеется ярлык с монограммой Общества любителей древней письменности и шифром. На первом чистом листе приклеен отдельный листок, содер­жащий краткое описание списка, составленное секретарем общества

В.   Майковым; им же сделана карандашная запись о приобретении спи­ска 26/III 1910 г. от г. Федорова.

На обороте последнего чистого листа списка Козловского помещена стихотворная надпись почерком XVIII в.:

«О! естли бы твой ум желанью отвечал,

Ты б знание твое на прочих утверждал,

О    пользе б общества радел он не напрасно,

Ты б видел следствие с намерением согласно И мысли о добре (рабу) 5 тово б но позабыли,

О    чем ты говоря [?] отнюдь не говорили».

Список Козловского близок к Академическому, но в отличие от послед­него в нем отсутствуют оба чертежа расположения крестьянских дворов, титульный лист и оглавление и кроме того он не имеет обеих читатель­ских вставок. В списке Козловского по сравнению с Академическим имеются отдельные небольшие разночтения, перестановки слов и мелкие пропуски, из которых отметим три пропуска: один размером около 4 пе-

1 О приобретении этого списка сказано в «Отчетах о заседаниях Общества любителей древней письменности в 1907—19Ю гг. Отчет за 1909—1910 гг», Опб. 1911, стр 42. Этот список любезно указан мне заведующим рукописным отделом ленинградской Государственной публичной библиотеки И. А. Бычковым.

2Н Лихачев. Палеографическое значение бумажных знаков, Опб. 1899,

ч    III, № 3561.

Ф. Благовидов, Обер-прокуроры синода в XVIII —XIX вв, 2-е изд., Казань 1900, стр. 226, 247; С. Соловьев, История Россйи, изд. «Общественная польза», кн. VI, стр. 1044.

Поэт Ф. Козловский, по словам Н. Новикова, «был человек острого ума и основательного рассуждения» и «имел непреодол!имую склонность к словесным ояаукам». Он учился в Московском университете, сл;уж<ил в гвардии, состоял «сочинителем» в Екатерининской комиссии и затем был отправлен за границу где побывал у Вольтера; погиб в Чесменском бою в 1770 г (Н. Новиков, Опыт исторического словаря о российских писателях, Спб 1772, стр. 102—104). Стихотворения его напечатаны в «Вечерах» за 1772 г , ч. II, и в «Московских ежемесячных изданиях Новикова за 1781 г., ч. II. Можно высказать предполо­жение, что приведенная ниже стихотворная надпись принадлежит Ф. Козлов­скому

«Рабу» — слегка замазано чернилами, поэтому поставлено мною в скобки.

И. Посошков. Н 4612     81

чатыых строк в тетради 30 л. 1 об. и два меньшего размера (тетрадь 18, л. 7 об. и тетрадь 37, л. 8).

Список Государственной публичной библиотеки в Ленинграде из собрания М. Погодина под № 1749, доставшийся Погодину от П. М. Строева. Список в лист, на 134 нумерованных листах и 4 листах, вклеенных при переплете. Бумага с водяными знаками типа Pro Patria, лев с мечом и контрамаркой G. & J. Honnig. Аналогичный бумажный знак имеется в рукописи уваровского собрания (№ 624 в четверку) в Го­сударственном историческом музее в Москве, датированной 1758 г. На­писан скорописью попеременно тремя писцами. На втором ненумерован­ном листе, вклеенном переплетчиком,, написано новейшим почерком: «По­сошкова предложения», на 3-м л., ненумерованном, тем же почерком: «О народном богатстве и скудости. Предложено императору Петру вели­кому Иваном Посошковым в 1724 году». Внутри на крышке переплета наклеен ярлычок: «П. М. Строева № 222». Переплет XIX в., картонный, оклеенный переплетной бумагой, корешок и углы кожаные, на ко­решке ярлычки собрания Погодина и золотом вытиснено название книги.

Строевский список отличается от Академического отсутствием вто­рого чертежа (имеется один чертеж в главе VII, О крестьянстве), титульного листа и оглавления. Так же как в списке Козловского, в нем отсутствуют обе читательские вставки. В этом списке имеются отдельные пропуски, из которых более значительны следующие: в главе о крестьянстве на л. 96 пропущен абзац, около 5 строк, начинающийся словами: «и того ради не надлежит их помещикам разо­рять, а надлежит их царским указом охранять...». Повидимому это место пропущено писцом случайно при переходе от одной страницы к другой. Пропущен абзац, около 4 строк, на л. 129 («а которой порочной хмель взят будет на государя...») и пропуски размером около одной-двух строк имеются на л. 13 об., л. 38 об., л. 54 об., л. 118, л. 125 об.

Эти три списка являются лучшими. Кроме того имеются еще следую­щие списки:

Список, хранящийся в ленинградской Государственной публичной библиотеке в собрании М. Погодина под № 1747. Приобретен Погодиным от Т. Большакова, купившего его на аукционе из собрания коллекционе­ра И. И. Лаптева. Список в четверку, на 243 л. нумерованных (+5 л. чистых). Водяные знаки на бумаге — виньетка в виде круга с двумя бук­вами внутри его «Ф. К.», «Р. К.», «П. Р.» — имеются у Тромонина под 1764 г. Список написан одним писцом, плохой скорописью. Переплет из белой кожи, на корешке ярлык с номером, наклейка с надписью поздней­шим почерком: «Ивана Посошкова, XVIII в.», красный ярлычок: «из древ­лехранилища Погодина», по обрезу надпись: «О скудости и богатстве». На первом чистом листе значится почерком XIX в.: «из книг Г...ва». На чистых листах и на внутренней стороне крышек переплета сохранились ваметки Погодина, на полях книги имеются многочисленные отчеркива­ния карандашом и в двух местах карандашные заметки Погодина (л. 53 и л. 178); против рассуждения Посошкова о том, чтобы при сборе податей крестьянам было «нетягостно», Погодин на полях написал: «Це­лую руку твою!».

К. Тромонин, Знаки шгсчей бумаги, М. 1884, № 502 и № 780.

82

По составу Лаптевский список в основном не отличается от Академи­ческого, за исключением недостающих в Лаптевском списке второго чер­тежа, титульного листа и оглавления; в Лаптевском списке также имеют­ся обе читательские вставки (л. 60 и л. 122), хотя в несколько иной фор­ме. Но в списке часты мелкие ошибки, пропуски и описки. Более значи­тельные пропуски, в несколько строк, имеются на л. 104 («Есть бо много таких помещиков...») и около 1 —114 строк на л. 25, л. 180, л. 195, л. 206.

У.   Список ленинградской Государственной публичной библиотеки из собрания М. Погодина (№ 1748), в лист, на 140 нумерованных листах и

л. чистых. Водяные знаки на бумаге состоят из букв «В. Ф.» и «С. Т.», причем каждая пара букв помещена в квадратной рамке с волни­стым орнаментом. Бумажные знаки имеются у Тромонина под № 1700 и № 1701. Дата рукописи устанавливается благодаря имеющейся под верхней крышкой переплета плохо сохранившейся надписи: «1761 года октября 15 числа... начата сия книга, с книги Якова... а списана но­ября 29 числа».

На обороте первого, чистого листа, находится крупная надпись тем же почерком, что и список: «Посошкова», на л. 1 ниже текста написано: «Григория Челищева». На последнем чистом листе позднейшим почерком: «из книг Н. Беляева», а на обороте первого ненумерованного листа рукою Погодина поставлено: «от Ф. Н. Беляева, 1845, сентябрь в промен на мое издание». Список написан одним писцом крупной скорописью. Переплет из темной кожи, на корешке ярлык древлехранилища Погодина, номерок и белый ярлык с надписью: «Посошков 18 века». Список не имеет заго­ловка и начинается прямо с текста («Аз, мизирный е. и. в. рабичшц»). На л. 112 имеется второй чертеж крестьянских дворов, аналогичный чертежу Академического списка. По составу Беляевский список не отли­чается от других, но в большей мере изобилует ошибками, пропусками отдельных слов и целых строк и перестановками слов. В главе о право­судии после л. 41 имеется пропуск в объеме двух страниц, помещенный далее на л. 47 — л. 48.

Список ленинградской Государственной публичной библиотеки (под шифром II N® 209), поступивший из Усть-сысольской общественной библиотеки, в лист,, на 63 нумерованных листах. Бумажный знак с бук­вами «В. Ф.» и «С. Т.» в квадратной раме с волнистыми линиями, ана­логичный водяным знакам предшествующего, Беляевского, списка, кото­рый датируется 1761 г. Написан одним почерком неопытным писцом, в картонном переплете, оклеенном желтой бумагой, корешок хо/нцевый, на верхней крышке переплета белая наклейка с номером и названием книги.

Усть-сысольский список — неполный, он прерывается на второй по­ловине VII главы, которая обрывается словами: «и о сем яко высоким господам, тако и мелким... обложить с общего совета из доклада е. и. в.». Кроме того пропущена целиком глава И о воинских делах, пропущен ко­нец главы I «о духовности» (около 3 листов). Выпущено не менее 2/з главы

о    правосудии, которая начинается в Усть-сысольском списке словами: «и собирает она мед не корчагами, но самыми малыми крупицами». Не на месте стоит целая тетрадь (л. 49—л. 56), содержащая конец главы IV

о    купечестве, которая должна итти после л. 40. При этом повторения, имеющиеся на л. 48 и л. 57, повидимому указывают, что также перепу­

6*

83

таны были листы в рукописи, которую списывал писец. Отсутствует чер­теж расположения крестьянских дворов в главе о крестьянстве, на месте его оставлено чистое место (л. 60). Кроме того в списке имеется много ошибок, искажающих смысл, и пропуски отдельных слов и це­лых строк; в середине многих страниц некстати повторены заголовки глав, которые в его оригинале вероятно стояли вверху каждой стра­ницы, и т. п. Вставка читателя в главе о купечестве имеется в той же форме, как в Лаптевском и Беляевском списках («спорить нельзя...»), но первая ©ставка («Старик...») отсутствует вместе с большей частью главы III о правосудии.

Кроме перечисленных списков в собрании рукописей Вахрамеева имелся еще один неполный список книги Посошкова, который значится в описании этого собрания, составленном А. А. Титовым Ч Однако при передаче собрания Вахрамеева в Государственный исторический музей в Москве этот список в музей не поступил, и мои попытки разыскать его в других музеях и собраниях остались тщетными. Повидимому этот список следует считать утраченным.

Шесть указанных выше рукописей по своему составу не имеют зна­чительных различий и не дают оснований говорить о разных редакциях книги Посошкова. Можно различать среди них только лучшие и худшие списки. Лучшими списками следует считать указанные выше три пер­вых, именно Академический, являющийся наиболее полным, Строевский и список Козловского; уступают им Лаптевский и Беляевский, опреде­ленно дефектным списком является неполный Усть-сысольский.

Четыре списка (Академический, Беляевский, Лаптевский, Усть-сы­сольский) имеют вставки, являющиеся заметками читателя, попавшими при дальнейшей переписке в текст. Остальные два списка (Строевский и Козловского; этих вставок не имеют, причем в Строевском списке на ме­сте одной из вставок оставлена чистая строка, что может быть указы­вает на сознательно допущенный писцом пропуск этой заметки. Два из них (Академический и Беляевский) имеют по дра чертежа расположения крестьянских дворов, два списка имеют по одному чертежу (Строевский и Лаптевскии), списки Козловского и Усть-сысольский совершенно ли­шены чертежей.

Рукописи как датированные (Академический и Беляевский), так и недатированные, судя по бумажным знакам, относятся к 50—60-м годам XVIII в. Наиболее ранним является список, принадлежащий Академии наук (1752 г.); в то же время наиболее тщательно выполненный и пол­ный, он служит вместе с тем свидетельством интереса и внимания М. В. Ломоносова к сочинениям Посошкова. Этот Академический спи­сок воспроизведен в настоящем издании. Списки Строева и Козлов­ского привлечены для вариантов, вынесенных в подстрочные примечания.

Настоящее издание воспроизводит Академический список; кроме мно­гочисленных отдельных отличий от издания Погодина в нем восстанов­лены пропуски, сделанные самим Погодиным, или места, пропущенные в Лаптевском списке. Из них следует отметить в особенности крупные лронуоки погодинского издания, восстанавливаемые на л. 108 Академи-

1    А'. А. Т* и т о в, Рукописи славянские и русски!©, принадлежащие И. А. Вах­рамееву, вып. 3, Сергиев посад 1892, № 783.

84

четкого списка («Есть бо много таких помещиков...»), на д. 135 Академи­ческого списка («не вем с коего разума...»), на л. 189 об. («и от того хол­ма такожде до другой поворотки...»), на л. 51 об. («то хотя через два дни...»), а также пропуски в несколько! слов, восстанавливаемые на л. 43 Об., Л. 63, л. 153, л. 163, Л. 172 0)6., Л. 195 об., Л. 199, Л. 219 об. и л. 244 Академического списка. Кроме того в настоящем издании имеются много­численные дополнения’ в 1—2 слова. Затем следует указать на исправле­ния в цифрах прибыли от денежной реформы против погодинского изда­ния согласно тому, что дано на л. 253 Академического 'списка, наконец отметим наличие многочисленных отдельных исправлений против издания Погодина, например «подрядом» в Академическом списке вместо непраг вильного у Погодина «порядком» (л. 153 Академического списка), «вы­жечь» вместо неверного «вышед» (л. 170), «проворен» вместо «правове­рен» (л. 229 Академического списка) и т. п.

В издании М. Погодина, как и в издании Клочкова, вместе с «Книгой

о    скудости и богатстве» напечатаны доношение Посошкова о ратном по­ведении и одно из его доношений Стефану Яворскому, совершенно не связанные с «Книгой о скудости и богатстве». В настоящем издании тек­сту «Книги о скудости и богатстве» предшествует доношение Посошкова Петру I о своем сочинении, где он излагает основные задачи, которые он имел в виду в «Книге о скудости и богатстве». Черновик доношения был найден Г. Есиповым и опубликован им почти двадцать лет после перво­го издания книги Посошкова 1 и перепечатан Погодиным в предисловии ко второй части сочинений Посошкова (1863 г.) и затем А. Брикнером в его известной книге о Посошкове. Н. Павлов-Сильванский отыскал и на­печатал в 1904 г. другой, краткий вариант доношения, также сохранив­шийся в виде собственноручного черновика, который он признал более ранней его редакцией2. Оба варианта плохо сохранились.

В настоящем издании напечатана пространная редакция доношения по собственноручной черновой рукописи Посошкова. Текст другой, более сжатой редакции доношения использован для восстановления отдель­ных истлевших мест первой рукописи, при этом все вставки включены при печатании в прямые скобки. Оба варианта доношения дошли до нас в архивном фонде дел Тайной канцелярии и печатаются с рукописей, хранящихся в московском Государственном архиве феодально-кре­постной эпохи3.

В транскрипции передачи текста «Книги о скудости и богатстве» и до­ношения соблюдены все особенности памятника в сочетании с примене­нием советского правописания (без ять, i, ъ). Не сохранено весьма частое в рукописи слияние союзов с существительными или, напротив, раздель­ное написание приставок. Твердый знак в середине слова, и в приставках, написанных отдельно от корня, сохранен даже в тех случаях, где он в

* Журнал «Русское слово», 1861, № 7, Есипов, Иван Посоштсин.

2    н. Павлов-Сильва 'некий, Новые известия о Посошкове, Очерки по русской истории XVIII — XIX вв., Опб. 1910, стр. 81 — 82.

3    ГАФКЭ, б. государственный архив, разряд VII, дела Преображенского при­каза (И Тайной канцелярии, № 209, отрывки из дела о Посошкове, л. 74. Другой черновик того же доношения, открытый Павловьгм-Оильванским, находится также в ГАФКЭ, быв. гос. архив., разряд VII, неразобранные дела. № 1, чер­новое доношение Петру I Ив. Посошкова.

85

настоящее время не ставится; немногочисленные сокращения слов рас­крыты. Знаки препинания расставлены мною; деление текста рукописи на абзацы полностью сохранено, за отдельными редкими исключения­ми, где оно разрывало фразу. Явные пропуски, ошибки и неясности Академического списка, тахМ, где они затрудняют чтение, восполнялись из текста других списков и исправления ставились в прямые скоб­ки. Описки, допущенные переписчиком Академического списка, исправ­лялись на основании других списков большей частью без особого обозна­чения. Варианты из других списков приведены в подстрочных примеча­ниях. Чтобы не загромождать книгу подстрочными примечаниями, не от­мечаются мелкие и несущественные рашшч'ия в списках, перестановки слш и зачеркнутые повторения слов.

Б. RA ФЕН ГА УЗ

СОЧИПЕИИЯ И. Т. ПОСОШКОВА

«Письмо о денежном деле и пошлинном сборе», поданное правительству до 1701 г., до нас не дошло, известно только из слов Посошкова в «Доношении о ратном поведении», где он между прочим указывает на возможное увеличение дохода казны, если де­нежное дело будет сделано «против прежнего моего письма» и будут выпущены деньги «мелкою дробью», «яко и прежде явих в денежном письме» г.

«О ратном поведении» (1701 г.). Первый раз напечатано еще в конце XVIII в. в книге «Россиянин прошедшего века или предло­жение Ивана Посошкова, поданное боярину Феодору Алексеевичу Голо­вину 1701 г., с присовокуплением отеческого завещательного поучения, посланному для учения в дальния страны, юному сыну, писанное в 1708 году. Иждивением Ф. Розанова. В Москве 1793 г.». Вторично пере­печатано М. Погодиным в «Сочинениях Ивана Посошкоеа», М. 1842.

В третий раз это доношение переиздано в 1911 г. в издании: «Иван Посошкова, Книга о скудости и о богатстве и некоторые более мелки.е его сочинения с предисловием А. А. Кизеветтера. Издание Н. Клочкова, М. 1911». В иной, неполной редакции это доношение напечатано С. Бе­локуровым в статье «Подметные письма Голосова, Посошкова и др. (1700—1703 гг.)» в «Чтениях Общества истории и древностей российских», 1888, кн. 2, и в книге того же автора «Материалы по русской истории», М. 1888. Эта краткая редакция важна тем, что восстанавливает большой пропуск, имеющийся в первой рукописи2.

Три записки митрополиту Стефану Яворскому (1704—1710 гг.). Первая из них, относящаяся к 1704 г., напечатана К. Ка­лайдовичем в сборнике «Русские достопамятности», изд. «Общества исто­рии и древностей российских», ч. 1, М. 1815. Вторично издана М. Погоди­

1    «Сочинения И. Посошкова», изд. М. Погодиным, М. 1842, стр. 291.

2    С. Белокуров приписывал Посошкову проект неизвестного автора, кото­рый сопровождался письмом, адресованным Меньшикову, и по содержанию на­поминает «Книгу о скудости и богатстве». Е. Прилежаев отнесся отрицатель­но к предположению С Белокурова, и вопрос об авторстве Посошкова- следует считать требующим дополнительного исследования.

86

ным в «Сочинениях И. Посошкова», М. 1842, и перепечатана вместе с «Книгой о скудости и богатстве» в 1911 г. в изд. Н. Клочкова. Второе и третье доношение Стефану Яворскому (около 1708—1710 гг.) вместе с пер­вым были напечатаны В. И. Срезневским в «Известиях отделения рус­ского языка и словесности Академии наук» за 1899 г., т. IV, кн. и от­дельным изданием: «Сборник писем И. Т. Посошкова к митрополиту Стефану Яворскому», сообщил В. И. Срезневский, Спб. 1899.

«Зеркало, сиречь изъявление очевидное и изве­стное на суемудрия расколнича» (1708 г.), известно в двух редакциях. В сокращенной издано М. Погодиным: «Сочинения Ивана По­сошкова», часть вторая, Москва, 1863 г. Полная редакция издана лишь в XX в.: «Зеркало очевидное И. Т. Посошкова. Редакция полная по рукописному списку, хранящемуся в библиотеке Казанской духовной академии. Издал проф. А. Царевский», вып. I, Казань 1898, вып. И, 1905.

«Доношение о н о в о н а ч и н а ю щ и х с я деньгах» (1718 г.) не сохранилось. Известно только по сообщению И. Посошкова в гл. 9 «Книги о скудости и богатстве», где он повторяет его содержание и рассказывает о своих попытках передать это сочинение кабинет- секретарю А. В. Макарову.

«Завещание отеческое к сыну своему» (1719 г.) из­давалось дважды. В первый раз по неполной рукописи, содержащей пер­вые шесть глав из общего числа 9 глав в издании: «Завещание отеческое к сыну», сочинение Ивана Посошкова, открыто и издано Андреем По­повым (с приложением подлинного снимка), Москва 1873». Вторично издано полностью комиссией для описания архива синода, в котором была найдена полная рукопись: «Завещание отеческое», сочинение И. Т. Посошкова. Новое издание, дополненное вновь открытою второю половиною «Завещания», под ред. Е. М. Прилежаева, Спб. 1893».

«Книга о скудости и богатстве» (1724 г.), впервые на­печатана в издании: «Сочинения Ивана Посошкова», изданы на ижди­вении Московского Общества истории и древностей российских Михаилом Погодиным, профессором русской истории, Москва 1842. Вторично пере­печатана с погодинского издания в 1911 г. в серии «Памятники русской истории, издаваемые под редакцией преподавателей русской истории в Московском университете»: «Иван Посошков, Книга о скудости и о богат­стве и некоторые более мелкие сочинения с предисловием А. А. Кизе- веттера. Издание Н. Н. Клочкова. Москва 1911». Настоящее издание Соцэк- гиза. третье по счету, не является перепечаткой предыдущих, а вновь выполнено по сохранившимся рукописным спискам книги Посошкова.

В тесной связи с этим сочинением находится «Доношение» Посошкова Петру I о «Книге о скудости и богатстве», сохранившееся в двух черно­вых редакциях, из которых пространная редакция впервые издала Г. Еси­повым в статье «Иван Посошков» в журнале «Русское слово», 1861, М® 7, затем перепечатана М. Погодиным в предисловии к «Сочинениям И. По­сошкова», часть вторая, М. 1863, и А. Брикнером в книге «Иван По­сошков», Спб. 1876, вновь издается по рукописи Посошкова в настоящем издании «Книги о скудости и богатстве». Первоначальная краткая, также черновая рукопись этого доношения напечатана Н. Павловым-Сильван- ским в статье «Новые известия о Посошкове» в «Известиях отдела рус­ского языка и словесности Академии наук», 1904, т. IX, кн. 3, и в сочи­

87

нениях Н. П. Павлова-Сильваиского, т. II, «Очерки по русской исто­рии XViin—XIX вв.», Спб. 1910. Им же напечатана краткая записка Посошкова «О исправлении всех неисправ», написанная до 1704 г. и являющаяся лишь неоконченным наброском.

БИБЛИОГРАФИЯ 1

М. Погодин, Крестьянин Иван Посошков, государственный муж времен Петра Великого, «Москвитянин», 1842, № 3.

М. Погодин, Биографические сведения о Посошкове (в «Сочинениях Ивана Посошкова», ч. II, 1863, стр XI — XLV).

С. Соловьев, Школа Посошкова, «Библиографические записки», 1861, № 5.

Г. Есипов, Иван Посошков, журнал «Русское слово», 1861, № 7

А. Б р и к н е р, Иван Посошков, ч. I, Посошков кале экономист, Опб. 1876.

А. Б р и к н е р, Мнения Посошкова, М. 1879.

А. Ь г u k u е г, iwan PobboschKOW. ideen uud Zubtande in Russland zur Zeit Peters des Grossen, Leipzig 1878.

А. Брикнер, О некоторых сочинениях, щшписьшаемых Посошкову, «.Русский вестник», 1874, август.

Царевский, Посошков и его сочинения, М. 1883.

Семевский, Крестьянский вопрос © России, т. I. Спб 1888.

Е. М. Прилежаев, Предисловие к «Завещанию отеческому» И. Т. По- сошкова, Опб. 1893.

Н. П. Павло в-С нльванский, Проекты (реформ! в записках современни­ков Петра Великого, Спб. 1897.

Н. П. Павло в-С ильванский, Сочинения, т. II, «Очерки по русской истории XVIII—XIX вв.», Спб. 1910 (статьи «Ива^ Тихонович Посошков» и «Но­вые известия о Посошкове»).

И С. Б е л я е в, Предки и потомство Посошкова, «Чтения Общества истории и древностей российских», 1905, № 2, смесь.

М. Клочков, Посошков о крестьянах, сборник «Великая реформа», изд. Сытина, М. 1911.

В. О. Ключевский, Курс русской истории, т. IV.

М. Н. Покровский, Русская история о древнейших времен, т. II, гл XIII.

Г. В. Плеханов, История русской общественной мысли, т. II, гл). XIII.

Кроме того отдельные документы о Посошкове напечатаны также в следую­щих изданиях:

Полное собрание законов, т. IV, № 2194 Докладные пункты Меншикова, 1708 г.

Доклады и приговоры сената, Спб. 1883, т. III, № 511, 728, 1083. О взыскании долгов с Посошкова, 1713 г.

Странник, 1861 г., т. I, февраль, стр. 104—105 Рекомендательное письмо митр. Иова к Я. Римюкому-Корсакову о Посошкове 1712 г. (в статье И. Чисто- в и ч а, Новогородский митрополит Иов, его жизнь и переписка. Письма).

А. Викторов, Описание записных книг и бумаг старинных дворцовых приказов, вьга II, М. 1883, стр. 480. О выдаче Посошкову денег из Оружейной палаты в 1704 г.

Чтения Общества истории и древностей российских, 1898, № 4; 1902, № 1 Челобитные вдовы Посошкова 1728 и 1735 гг.

Акты Угличской провинциальной канцел я.р и и под редак­цией Ф. Тарановского, т. II (Труды Ярославской ученой архивной комиссии, кн 5), Ярославль 1909, стр*. 328 Укая 1726 г. о запрещении (регистрировать купчие и закладные на имя Посошкова.

1 Указана лишь основная литература о Посошкове.

/

эмнэтттоно У

и

эшюхиод

И

о

аитт

Й    Кл^тК.влгг»*^*'' V (^■*#^Р'^ЧГ  **» (о°*я*'

•    ^    '    V    •

DV.rrijJ'K (bC^ftflMMlV. Oiyr 6m<7(cnio'Vr^. **(* *“/|*TWo,»i*,»>t**V‘ -

c£‘

О •  Г

f)tj)0<m|t«o<uL H.a.j><^l Tt^ufmemjJiA tu£ei{rr** ; оЦл^*"^*, ^f'9 • 7Wt*,M«/ o^<* fir*ни jjfi-i

MMo-»ot *Ч|М>дх,г ^',сл * (®£^ виДв^1*^Л W»^e<t£4 - и ef(^.m м< h^yuwu« ^Kf>* .

I    ”*c*^iJe маЛ оtjk»w^/*"•«▼* Ib^nfint»-* й>£о^ттм msbjttiyb ц (*iww«mu». *4

I iu/nw.^.y JZ— '  ' , r~ „ | '

£**v)(b npu^^*^'* ПРАШИ»»*® |сьо(уи^Г w^EOjKmi

|Дмд омы^ HC ^><11Ь£Ч,м и С v [п^а о^о |^* . i^u,,0 *•* 01 Джоанн £, ЛмНтм)^ jwci to tyj о^Цн/1
J(o^{rt^atmo^rru Tnrt^b Hlnpuafi(inli, i+nCblnjuaLHoftneu '. П^Цчуи1***- rycryomt npcUj^ rf*»**s«o.

]~| iJ)ttov ny>nj><n»«t 4immiyattt>. w. Ttonpoctrfc * ^V^{oiki.nl^nraLa Go окм!|(пса , w u ere  >

f^l^oj>o t Tnj>iu^rni * a/uCfn^cl, *rnrij*ttrjir. j£b'ni}ifii,oi* ,   Ч^с?сГо^ь*.по•

’J'pt.imt. rnpln^em’i't , «</ч1»*(»»^ой unenj/aaifc fy*«*> Ou>nj>((rnbfxA^L mono **   vc<^

, U Cu(o jju mVw tipiia ю -^чпЛ^!^, Aftttojo ^J ofyotc** Wq-iO .

j/^HAraot №j>VJ*« j/iKl ЙЛПчО» ПуЯЛ»Ь mUw'' Qco^*4  . U нЛ^Зи» Ю J^*7cl

й <Jw ramlfmoM у HOHV^V и^ЛС^аjltf?   , uyfto (o££a:tH-<Vj HartJ* (m«j^     . uu.f>io

у **HoMofc? ujoS*)p.iM> Joia (mtzx> U P^rrTOAii    2 . МиЪи<(м1> ^q-o<*

J^auu^v 1л(ггу(А^»">~ i^hajxyn Mtr^o«r^2T. t* Щ *^ry>o ay*o (r** • U^Ji|e£», цаС*£ ч'т"‘  Пуа£)Г

4    Dyj'‘4,, ^ ' 1^^""в^ич  ^h>iom*L . U «fvni^Mov. <^Lvn,,t mc»j>oh» .

j^manc <wmIh» Mel ^полуу^уг**?  CuK J7t H«i»j^: w cqolu e

5>Г*ри~ч* r  цм (I-»* rfoxftm* 'V— Л .

<if—»» a^l(i"itj , no ма|г*о$и/{/чу I,Y rfy^fjttvrnv cT/Moe^* & aib^mrns^-v фн^

Т» 9s cTcc^uqJb ^>имЬм|^ MOif p>uf*J t v^j(^   ^ rj>4^2uu*s ^«Геу^ЯА*^* тучл«71

tci  ^просъи^а Л1^) Она nomf* Spy

%    ,/We M^ccuV ya{n0J)0,fyjLW f) ■ Po^ll> О o«u^.' ЛД*л|юио Mtw'

X^,  7 nj)AA,e J^buotBY(9   fit) «iop^.^4« , A'} <^m-,

(T,° '*»и|»омо *»rto^» <^тф *^V4 b. (fo>,uj*v I но C ^110 •> 7o^ •

e.^a моте ^/лдл-t ис^(ш1 гЛ  (f7()^

*y-4w IjplH Г*лн0 U tr(y*&pos,n JA*U$(^^aJV*{+^

J—   . «Л , • n_ Л л

•/И v-u>^u^M C/»* •»(•^ро^ч . V.b*^7n3«-4 7t> <f7rf . ^я»л

<Га^ рЗич*Ч^«*ц. ^-ui ««м/»»мч»ч     "‘fyorlbyjX

Gb+lfora jnn^uHi   .MargwL nj moro^m»^

J/Нак , ь[гую {mu MapOgQ, rWMt^ri C^/L    ^,<Л

oc^jreytj/n^B^^*^ *Л° Ало)ио ctni, >+<*ГГ1

С-   » Л4 'Г

’) эт ***<• • 4 7°

(a«itvn *v»i.t tcoa.it ^сф/rt . 1*Чсаогъ

f    ■A'i г л/ «

n^>l,l   ь&>га(тро ffllro (*пъ }Гч*

Всепресветлейшему державнейшему имъператору и само­держцу всероссийскому, Петру Великому, отцу отече- ствия, государю всемилостивейшему

ДОНОШЕНИЕ

В российском народе присмотрих отчасти, яко во владу- щих судиях, тако и в подъвластных многое множество соде- вающияся неправды и всяких неисправностей.

И того ради2 возжелах пред очи твоего имъператоръска- го величества о достоверных и слышанных и о мнимых3 де- лех предложити по мнению своему изъявление.

И на оныя неправды и неисправности, елико ми бог да­ровал, мнения своего изложение ко исправности тех непра- востей и неисправностей трекратное трекратие предлагаю4, а имянно: Первое трекратие о неисправе и поправе духо- венъства, воинъства и правосудия. Второе трекратие о не­исправе и поправе купечества, художества и разбойников з беглецами. Третие трекратие о неисправе и подправе яко во крестьянех, тако и во владении земли безобидном и о соб­рании царского интереса многогобзовитаго.

И на тое тречислие написах трелетним своим трудом книжицу и нарекох ю «Книга скудости и богатъства», поне­же имеет в себе изъяснение, отчего содевается напрасная ску­

1    Собственноручный черновик с истлевшим левым нижним углом. См. выше, Археографическое введение.

2    Того ради — вписано над строкой.

3И о мнимых — вписано над строкой.

4    Написано над зачеркнутым: предложи х.

93

дости и отчего умножитися может изобильное богатство. И притом предложих мнением своим, како бы истребити из на­рода неправду и неисправности и како бы насадити прямую правду и во всякых делех изсправление и како бы водрузи- ти любовь и безпечное житие народное.

И тако мнение мое о помянутых делех лежит, аще бог милостивно призрит на не1 и ваше императорское2 величе­ство по настоящему царскаго правления3 благоволит4 въсту- пити в ня, то я без всякаго сумнения могу рещи, еже на киждо год при нынешних зборех на малой пример [собра­ния 6 казны в царская сокровища милиона по три6 прихо- дити будет.

[А буде твердо] устоят тая новая расположения, то легко будет7 собиратися и по шти миллионов на год. [А буде вся] изъявленная дела прямо установятся и твердо вкоренятца без уятия пред..., то будет собиратися милионов и по деся­ти 8 или болыпи на всякой год.

[И аще ни] когда изменения тем новорасположенным де­лам не будет, то год от году [богатство] яко царское, тако и всенародное умножатися будет.

...[вра]жды и обиды вси истребятца и надеюсь на всещед- раго бога, что аще волею [или неволею], обаче разные чины яко военные афицеры с простым народом будут... высоко­мнимые дворяня могут претворитися в кроткия [овчата и будут иметь] любовь и с простым народом, понеже вси еди­ные державы люди есмы. [А егда правда вкоренитца и] лю­бовь в людех утвердится, то мочно разумети, что бог на всех [нас призрит милостивым своим] призрением и прославит

1    Не — переправлено, было написано: н я.

2    Императорское вписано над строкой; зачеркнуто: царское

3    Царского правления — вписано над зачеркнутым: своему желанию.

4    Переправлено вместо: благоволишь.

5    Начало слова оторвано, восстанавливается по другому, сохра­нившемуся варианту доношения, являющемуся более краткой, пови­димому первоначальной его редакцией. Восстановленные по этой редакции места ставятся в дальнейшем в прямые скобки. Ом. выше„ Археографическое введение.

Зачеркнуто: будет.

7    Будет — вписано над строкой.

8    Неясно, может быть: девяти.

94

нас во весь свет славою... восхощет, понеже вся слава и бо­гатство в его суть руце божисй.

Прошение же мое величеству твоему1 предлагаю токмо еди[но] 2, еже б желание мое в дело произвел ось, иного ж ничесого не требую, токмо да не явится мое имя3 ненавист- ливым и завистьливым людям, паче же ябедникам и обид- никам и любителем неправду 4, понеже не похлебуя им пи- сах. А еще уведят о моей мизирности, то не попустят мне на свете ни малого времяни жить, но прекратят живот мой 6. Обаче буди в том воля бога моего и воля твоего император- скаго6 величества, яко ти бог, всевидящее око во сердце положит и дух святый наставит8, тако и да будет. Ведает про то бог, что не себя ради потрудихся в нем, но токмо от вложения в мя9 от бога ревности потрудихся.

Доносит о сем величества вашего10 всенижайший 11 раб Иван Посошков, пиша своеручно.

1    Величеству твоему — вставлено над зачеркнутым: токмо едино.

2    Токмо еди — вписано над строкой.

3    Иного ж... мое имя — вписано сбоку на полях; зачеркнуто дабы.

4    Зачеркнуто: быть ми неявлен у.

И о прекратят живот мой — вписано над строкой.

И м п е р а т о р с к а г о — вставлено над сттрокой; зачеркнуто: вел.

7    Зачеркнуто: духом своим святым.

8    Зачеркпуто: т я.

9    Зачеркнуто: ми.

10   Величества вашего — вписано над строкой.

11   Зачеркнуто: и далечайший.

95

tc«

OCK^oanu uToiaiiicrngT^

Cl corns

U3l Л BACHI с

Orni ^.CtOTtPUiufociema. нсш^асисчА.

О сто С

и

OTTLbu гею COTQ Ч. ОТ? OXL-aTT о Су

%

^QT еггп cm go

*У ля KO(??acm tt

m^cihhcul

х.[сзГ

J ffOHa Tt о с о их 11 о olcu

,1214. '■V,0

КНИГА О СКУДОСТИ И БОГАТСТВЕ 1

СИ ЕСТЬ ИЗЪЯВЛЕНИЕ, ОТЧЕСОГО ПРИКЛЮЧАЕТСЯ НАПРАСНАЯ СКУДОСТЬ И ОТЧЕСО БО2 Г0Б30ВИТ0Е БОГАТСТВО УМНОЖАЕТСЯ

(Л. 1) Аз, мизирный его императорскаго величества раби- чшц3, мнение свое сицевое иредълагаю о собрании царских сокровищ, сице, еже верным его величества рабом тако по­добает пещися, еже бы елико о собрании казны старатися то- лико и о4 еже бы и собранное туне не погибало, и не токмо собраннаго, и несобраннаго прилежно смотрети, дабы даром ничто нигде не лежало и не погибало.

Подобное и6 о всенародном обогащении подобает пещися без уятия усердия, дабы и они даром и напрасно ничего не тратили, но жили бы от пьянственного питья воздержнее®, а и7 во одеждах не веема тщеславно (л. 1 об.), но посредст­венно, чтобы от излишняго украшения своего, наипаче же жен своих и детей, в скудость не приходили, но вси бы по мерности своей в приличном богатстве разширялись.

1    Так в Акад. и Стр.; Книга о скудости и о богатстве — в Коз л. и Лапт.

2    Отчесого — Козл.; отчего — Стр., Лапт. Весь следующий раздел до первой главы в Козл. сп. имеет сверху каждого листа повторяющийся затоловок: Предречие изъявлению дел.

3    Рабитище — Козл.

4    Вместо «и о» в Стр.: но.

5    Опущено: и — Стр.

6    Повоздержнее — Стр., Козл.

7    Опущ.: и — Стр.

7*

99

Понеже не то царственное богатство, еже в царской каз­не лежащия казны много, нежели1 то царственное богатст­во, еже сиг[кл]ит царского величества в златотканных одеж­дах ходит2, но то, самое царственное богатство, еже бы весь народ по мерностям своим богат был самыми домовыми Еънутренными своими богатствы, а не внешними одеждами или позументным украшением, ибо украшением одежд не мы богатимся, но те государства богатятся, из коих те украшения привозят к нам, а нас во имении теми украшен­ии истосчевают. Паче же вещественнаго богатства надлежит всем нам обще пещися о невещественном богатстве, го есть о истинной правде. Правда3 (л. 2) отец бог, и правда велми4 богатство и славу умножает и от смерти избавляет, а неправде отец диавол и неправда не токмо въновь богатит, но и древнее богатство отончевает и в нищету приводит и смерть наводит.

Сам бо господь бог рек (Матфия, глава 6, стих 33)5: «Ищите прежде царства божия и правды его», и прирече, глаголя, «яко вся приложатся® вам» (то есть богатство и слава). По7 такому словеси господню подобает нам паче все­го пещися о снискании правды, а егда правда в нас утвер­дится и твердо въкоренится, то не можно царству нашему росъсийскому не обогатится и славно не возвыситися.

То бо есть самое царству украшение и прославление и честное богатство, аще правда яко в великих лицах, тако и в мизирных, она насадится и твердо вкоренится и вси яко богатии, тако и убозии, между собою любовно имут жить, то всяких чинов люди по своему бытию в богатстве доволни будут, понеже правда (л. 2 об.) никого обидить не попуска­ет, а любовь принудит друг друга8 в нуждах помогати. И тако вси обогатятся, а царския сокровища со излишеством наполнятся и, аще и побор какой прибавочной случится, то, не морщася, платить будут.

1    Вместо нежели: ниже — Стр., Козл.

2    Опущ.: но то — Стр.

3    Правде — Козл.; опущ. Стр.

4    Вместо велми — Стр.: веема.

5    Вписано на полях Акад. и Козл., опущ. в Стр.

6    Приложится — Стр.

7    И п о — Стр.

Друт другу —Стр., Козл.

100

И аще великий наш монарх Петр Алексеевич, по данной ему от бога благодати и по самодержавной своей власти, вся нижеписанная моего мнения предложения в бытие произвес­ти повелит, то, я чаю, и без прибавочных поборов преизли- ше царская сокровища наполнятся. И тако на бога надежду имам, еже и настоящих прежних со крестьян поборов убу­дет.

По моему мнению сие дело невеликое и веема нетрудное, еже царская сокровища наполнити богатством, за еже царь, яко бог, еже возхощет, во облости своей может сотворить. Но то великое и многотрудное есть дело, еже бы народ весь обогатить, понеже без насаждения правды (л. 3) и без ист­ребления обидников и воров и разбойников и всяких раз­ных явных и потаенных грабителей никоими мерами народу всесовершенно обогатитися невозможно

★

Первее же предложим расположение о ду­ховном правлении, потом о воинском и о прот- чих мирских делех и о здравом и гобзовитом и постоянном собрании интереса его и. в-ва

Священство столп и утверждение всему благочестию и всему человеческому спасению, ибо без него никаковыми мерами до царства небесного никакову человеку дойти не­возможно. Они наши пастыри, они и отцы, они и вожди, а в книжном учении и разумении не веема доволни. И сего не вем, чего3 ради тако деется, токмо, мню, аще и страшно ми изрещи, дабы архиерейская клятва на мя не нала, а ина­че 4 не вем, како ми возъписати, понеже аз признаваю, еже от оплошки архиерейския тако чинится, понеже полагаются на служебников своих в поставлении поповъетем. Тии бо приимут (л. 4) от новоставлиника дары и затвердят ему во псалтыри псалъма два-три и перед архиереем заставят то твержение читати, и той ставленик ясно и внятно и поспеш­

1    После этих слов в Акад. и Козл. оставлена чистой бблыпая часть страницы, а следующий абзац начинается с новой страницы и выделен крупным шрифтом.

2    В дальнейшем титул приводим в сокращении.

3    Ч е с о — Козл., Стр.

4    Наипаче — Отр.

101

но пробежит, и архиереи, не ведая того ухищреннаго под­лога, посвящают во презвитеры, и от такова порятка у иных грамота и плоха. А по моему мнению, аще бы кой ставле- ник и в школе учился1, обаче надлежит его испытати, ка­ков он в разуме и во всяком разсуждении, да тогда уже ево посвящати бы. А буде которой и грамоте2 учился, а смыслу к разсуждению несть в нем, и таковых во презвитеры по­свящать, мне ся мнит, отнюд не надлежит. Паче учения над­лежит во лрезвитерех искать умнаго разсудительства, чтобы он мог пастырем быть словесных овец. Аще бы попы яко градские, тако и селские, были разумительны, то никоими делы расколникам в простом народе множится3 было (л. 4

об.) невозможно и нимало возъникнути было б им некак. И о сем речется в настоящей главе.

Военной люд — стена и твердое забрало царству, а ка- мандиры их и судии военного правления не имут попечения о них, чтобы они ни голодни, ни холодны были, но всем бы довольны. Зело бо от них слышно, что от недостатку вели­кую нужду подъемлют, ибо иным салдатам на месяц и по десяти алтын не приходит, то чем ему прожить, где ему взять шуба или рукавицы и иные потребности, такожде и харчу на что ему купить? И в таковой скудости живучи, как ему и не своровать и как ему и с службы не бежать? Нуж­да не токмо к бежанию принудит, но и изменить готов бу­дет, а изменя, и ратником на своих будет.

О салдатех и о драгунех надлежит весьма великое попе­чение имети и пильно того смотрети, дабы они пищею и одеждою были не скудны, (л. 5) а егда будут всем доволни, то они и в службе будут исправнее. И сего ради, яко главных полков, тако и последних и новобраных полков, вси не бы­ли бы ни голодни, ни холодни.

А и сие едва право ли учиненно по немецкому ли арти­кулу или наших командиров вымысл, еже солдату или дра­гуну мундир дадут, а последи за весь тот мундир из жало­ванья и вычтут, и того ради вычету иным солдатам и по де­сяти алтын на месяц не приходит. И мню я, что е. и. в-ву

1    Обучился — Стр.

2    Граматике — Стр . Козл

3    Множитися б — Стр., Козл

102

не весьма известно, и о всем пространнее речется в настоя­щей главе о воинстве.

Древний российских судей обычай был, еже в при- казех иметь челобитчиков множество, и так бывало их мно­го, что иногда никоими делы до судьи дойти худосильному не мочи. К тому ж, насажают колодников множество, а ре­шения (л. 5 об.) им не чинят, да, перековав, роспустят по улицам милостыни просить. И тем они росъсийское царство безчестят, что ни в коем государстве такого1 числа колод­ников не сыщется, колико у нас. И сие чинитца ни от чего иного токмо от нерадения судейскаго, и о сем пространнее речется во главе судейства.

И купечество у нас в России чинитца вельми непра­во: друг друга обманывает и друг друга обидит, товары ху­дые закрашивают2 добрыми и вместо добрых продают ху­дые и цену берут непрямую, и между собою союзства ни ма­лого не имеют, друг друга ядят, и тако вси погибают, а в зарубежных торгах коварства* между собою не имеют и у иноземцов товары покупают без согласия своего товарищства.

А торг дело великое! Надобно судьям всем об них попе­чение иметь неоскудное, понеже купечеством всякое царство богатитца, а без купечества (л. 6) никакое и малое государ­ство быть не может. И того ради под великим охранением блюсти их надлежит и от обид их оберегати, дабы они ни от кого обидимы не были и во убожество б не входили и его и. в-ву приплод бы несли со усердием. И о сем пространнее речется в настоящей главе.

И в художественных мастерствах весьма деется у нас в Руси неисправно. Вначале, егда кой человек отъдастца в научение к мастеру и поставит срок, х которому ему вы- учитца, и аще мастер не скроется и научит его скоро, то он, не дожив срока, и станет прочь отьбиватца, и, отъшед, ста­нет делать собою, и аще хуже мастерского станет делать, то он цены збавит, да и мастерство все погубит. А за таким порятком в Руси у нас и нет самого доброго мастерства. И о художествах пространнее речется в настоящей главе.

1    Толикого — Стр., Козл.

2    Закрывают — Стр.

3    Компанства — Стр., Козл.

103

(JI. 6 об.) 6. Разбойников у нас в Руси паче иных госу­дарств множество, ибо не токмо по десяти или двадцати че­ловек, но бывает по сту и по двести человек в артеле и боль- ши (и аще их1 весьма не истребити, то царству нашему российскому ни коими делы обогатитися невозможно). А вся сия чинится2 от неправаго судейства, ибо егда какова вора или разбойника приведут, то аще и попытают его, да носадя в тюрьму, да3 кормят его лет десять или болыпи. И в такое протяжное время многие и уходили, а, ушод, пуще старого во­ровали, а иных разбойников судьи, вместо смерти, паки отпус­кали на старые их промыслы и, то4, надеясь, безбоязненно воровали. И о истреблении их в настоящей главе речется.

Надлежит же и о крестьянстве воспомянуть, чтобы в их от разорения и от обид поохранить и в лености б пре­бывать им не попускать, дабы (л. 7) от лености во всеко- нечную скудость не приходили. Аще бо кои крестьяня жп- вут и в хлебных местех, обаче и те бы зимою даром не ле­жали, но трудились бы, овыя в лесах, овыя ж в домовых рукоделиях и иныи ж в подводах бы ездили, а лежа и сво­его припасеннаго хлеба, не потрудясь5, не ели бы и дней бы своих даром® не теряли. А у коих крестьян лошадей добрых нет и в подводы нанятся не на чем, те шли бы в людския работы и работали бы из найму или и7 из хлеба, а даром бы не лежали. И о сем пространнее в настоящей главе речется.

Дворяня при животе своем и по смерти сродников сво­их земли делят на малые разные жеребьи, одну пустош разде­ляют частей на десять и болши. И в том лише съсора да беда да смертное убивство, и такое8 обыкновение весьма нездраво.

А и сие не токмо не право, но и весьма (л. 7 об.) гнило, еже землям достоверного размерения и меж не зделано, и ко- лико ее под рукою монарха нашего есть, а платежа с нея

1    Опущ.: их — Козл.

2    Чинятся — Козл.

3    Опущ,- да — Козл

’И на то — Стр , Козл.

5    Не потру див с я — Стр., Козл

6    Опущ. даром — Козл

7    Опущ.: и — Козл

8    Таковое — Стр

104

ни малого нет1. Дворяня накуиив пустошей, да в наймы отдают, и многия деньги на кийждой год кортомы с нее бе­рут, а великому государю ни по деньге на год не платят. И о сем о всем пространнее в настоящей главе речется.

Российское царство на пространней месте стоит и многонародно оно есть, а собрания казны в царския2 со­кровища весьма негобзовита собирается, ибо в военное вре­мя не достает того собраняя на военные росходы, а прост­ранства земли в нем толико, еже и исчислити неможно, а несть с нее* ни малого особливаго собрания. А аще бы с нея учинен платеж по ней и самой малой, чтоб лизше никто на ней даром не жил, то и одного и земляного платежа ми- лионное собрание бы было4 и было бы (л. 8) оно недвижи­мо. Земля самый гобзовитый данник ему, великому нашему монарху, было6 бы и никогда измены бы ему не было. И аще прямо вся собрания исправятся и собиратели будут прямо собирати, то тако мочно нашему великому государю доволь- ну казною быть и без наметных поборов, еже на кийждой год милиона по два-три за всякими расходы в царских со­кровищах и оставатися будет. И о сем в настоящее царско­го интереса речется®.

Во изъявлении моем сем предложив7 девять глав, а вся сия деватерица глав состязаются8 к насаждению правды, неправды же и всякого воровства ко истреблению. И аще на всю сию девятерицу с высоты бог милостивно призрит, а с низоты императора нашего великаго изволение всеусердное произыдет, то не токмо едина царская сокровища со изли­шеством наполнятся, (л. 8 об.) но и весь народ обогатится и вражды многия прекратятся. И егда сия девятерица оснуется и твердо укоренится, то яко река тещи имать по- всегодно, неумолчно и неизменно.

1    И малого несть — Стр., Козл.

2    В царская — Стр. Козл.

3    С них — Стр.

Было б — Козл.

5    Была — Стр., Козл.

6    В настоящей царского интереса главе речетца— Козл.

7    Предложих — Стр., Козл.

8    Состягаются — Стр., Козл.

ГЛАВА 1

О ДУХОВНОСТИ

(JL 9) В духовном чине, аще будут люди неученые и в писании неискусные и веры христианские всесовершенного -основания неведующии и воли божией неразумеющии, к то­му же аще будут пьяницы и иного всякаго безъумия и безъ- чинства наполнены, то благочестивая наша христианская ве­ра вся исказится и весьма испразднится и вместо древняго единогласнаго1 благочестия вси разъидутся в разноглас- ныя расколы и во иные еретические веры.

От презвитерского2 небрежения уже много нашего рос­сийского народа в погибельные ереси уклонились. Большая бо часть склонилась в погибельный путь, в древнем же бла­гочестии уже малая часть остается, ибо в Великом Новегра- де едва и сотая часть обрящется31 ли древняго благочестия держащихъся. А презвитеров (л. 9 об.) аще и много во граде, обаче не пекутся о том, еже бы от таковыя погибели их от- вратити и на правый путь направити, но есть еще и такие презвитери, что и потакают им, и того ради церквы все уже запустели. И так было до нынешняго 723 года в церквах пусто, что и в недельный день человек дву-трех настоящих прихожан не обреталося. А ныне архиерейским указом, сла­ва богу, мало-мало починают ходить ко святей церкви. Где бывало человека по два-три в церкви, а ныне и десятка по два-три бывает по воскресным дням, а в болыпия праздники бывает и больше, и то страха ради, а не ради истиннаго об­ращения. И въпредь, аще подкрепления не будет, то вси по прежнему ходить к церквам не будут, вельми бо в них вко­ренилась раскольницкая ересь.

А вся сия гибель чинится от презвитеров, ибо не токмо от люторские (л. 10) или от римския ереси, но и от самаго дурацкаго раскола не знают чем оправити себя, а их бы об­личить и научить, как им жить и от пропасти адъския како

1    Единогласного — Стр., Козл.

2    Доб.: б о — Стр., Козл.

3    Обретаетца — Козл.

106

им изъбыть. Но и закрепить1 крепонько5 не разумеют, или не смеют, или на пенязи склоняются и небрегут о сем.

Не постави, господи боже мой, сего моего словесе но3 во- осуждение, еже дерзнух поносительно на пастырей своих писати. Сам весь ни пред богом, ни пред царем, ни пред- простым народом чем исправен, но токмо едино от м[н]ения моего припало желание, да нет ли4 из сего моего изъявления бог возрастит некое исправление.

Видел я в Москве презвитера из знатнаго дому боярина Лва Кириловича Нарышкина, что и татарке против ея зада­ния ответу здраваго дать не умел. Что же может рещи сель­ской поп, иже5 веры (л. 10 об.) христианския, на чем осно­вана, не ведает?

И ради таковыя священнической неисправности надле­жит о священницех великое попечение приложити, дабы презвитеры были всему благочестию опора и от ересей за- брало, и от адских волков оборона и людей божиих о [т] вла­чили бы от погибельных врат. Презвитеру подобает быть подобну апостолом христовым, чтоб они ни о здравии сво­ем, ни о богатстве, ни о пище своей тако не пеклися, како о спасении душ человеческих, понеже бог всех погибших взыщет на них.

И ради таковаго исправления, мне ся мнит, его и. в-у надлежит постаратися о граматике, чтоб принудить ее вы­править добрым расположением с самым добрым6 истолко­ванием, и тако дробно ее разобрать, чтоб всякие скрытности ясно отъкровенныя (л. 11) были, и чтоб и без учителя мож­но познать всякия падежи и склонения и, тако исправя ю, напечатать бы их тысяч пять-шесть или7 десяток.

Ньше есть напечатано в Москве8 тысяч пять-шесть грам­матик, да бог весть, какие на печатном дворе камандиры, напечатали ее толь просто, что без учителя и орфографии

1    Запретить — Стр., Козл.

2    Доб. п пост, в скобки: (н е п о н ь к о) — Акад.

3    Опущ.: но — Стр., Козл.

4    Н е г л и — ^тр., Козл.

5    Доб.: и — Стр., Козл.

6    Дробным — Стр., Козл

7    И л и и — Стр., Козл.

8    На Москве напечатано — Коз л

107

не можно без учителя1 растолковати и научитися, чтоб по ней правописание разуметь. К тому ж еще и бумагу поло­жили в них самую плохую, коя никуды кроме черных пи­сем, по нужде что разве на такой бумаге календари печа­тать, потому что они на один только год печатаются. А грамъматика дело высокое и прочное, и того ради и печа­тать ее надлежит на самой доброй бумаги, чтобы она проч на была.

И во всех епархиях построить бы школы пространные и в те школы (л. 11 об.) собрать всех поповых и дьяконовых и дьячковых и понамарских детей, от градских церквей и от уездных, от десятилетных2. И буде которые отцы добром их в школы отпустить не похотят, то брать бы их и нево­лею и учить грамматике и всякаго книжнаго разума

И положить о сем недвижимый предел: буде кой чело­век школьнаго учения не принял и грамматическаго разу­мения не научился, таковых бы отнюд во презвитеры и в дняконы не посвящати Такии причетники церьковные по­желают презвитерства, то будета и тритцатилетные, в школы и без понуждения приходя, учитися и учением своим будут поспешати. И таковые люди годы и в два-три научится мо­гут, понеже себя ради будут поспешати и с охотою учится имут.

И которой из них учение грамматическое (л. 12) твердо приимет, а летами своими юн4, то таковых надлежит и ри­торики поучить или и6 философии. И тии не токмо во през- витерской сан, но во архииерейство будут годны и учителя­ми могут застати.

И таковым способом вся Россиа может умудритися не весьма многими петы. И сие преславное дело трудно токмо начата, да основати, а тамо будет оно уже само правитися, понеже и учение грамъматическое и прочиих наук умным и острым людям вельми охотно и любезно бывает.

А аще сие утвердится, еже во презвитерство неучившихъ- ся в школах не посвящати, то не мочно будет того миновати,

1    Опущ без учителя — Козл

2    Доб даже до дватдесятипятилетних — Стр Козл

3    Будут — Стр , Козл

4    Е щ е юн — Стр , Козл

Опущ и — Стр , Козл

108

еже бы желающему презвитерства не поучитися в школе, то я1 чаю, что друг друга будут учением своим и предваряти.

А аще и в манастырях во аргимандриты (л. 12 об.) и во игумны, не бывших в школьном учении не посвящити2 же, то многия и иноки будут граматическаго учения касатся и всякому книжному разумению внимати, а в возрасте сущим паче грамматическаго учения потребно книжное разумение. И того ради вельми потребно инокам до школы ходити и та- мо от духовного учителя учитися и вразумлятися всякому благочестию и страху божию и священная писания толко- вати и всякому доброму нраву навыкати и в доспытацыях подтверждатися.

А егда грамотники31 и всякаго благоразумия научатся и книг божественнаго писания начтутся, то не то что расколь­нику, но и лютору и римлянину, могут отъпор дать и уста их заградить, понеже вси они от истинаго христианства сов­ратились, и бродят вси, яко козлята, по непроходимым4 деб­рям и по неудобным возшествия стреминам, и тако в да- лекия пути зашли, (л. 13) что и возвратитися к прежнему благочестию не могут.

И егда священничестии дети и прочие церковники на­учатся грамматическаго учения, и книжного разумения на­выкнут всесовершенно, то и о пастве своей прилежнее будут пещися, дабы адъекия волки не распудили их.

А ныне истинно таковых презвитеров много, [ч]то не то, чтобы кого от неверия в веру привести, но и того не знают, что то есть речение вера, и не до сего ста, но есть и тако­вые, что и церьковные службы, како прямо отправити, не знают, да и знать не по чему: печатнаго двора справщики от многово питья и от роскошного житья утыли и не хо- щут яснаго изъявления о всяком церковном служении напе­чатать, чтобы всякой мог разумети, как что отъправляти. Но токмо той презвитер мало-мало и может прямо отъправ­ляти, кой довольное время (л. 13 об.) побудет в городе при соборе или при разумном презвитере в подиачальстве, то тот то лише может по надлежащему службу церьковную отпра-

1    Опущ.: я — Стр.

2    Не поставляти — Стр.

3    Грамматики — Стр., Козл.

4    По непроходным — Стр., Козл.

109

вити. А буде кой под началом не много побыл, тот ничего по книгам отправить не может.

А по прямому делу надлежало о всяком служении на­печатать в тех же служебных книгах ясно, дабы и просто­людин мог разумети, как что отправити. А ныне многия на­угад отправляют, как кому примыслитца. И сие стало не [ве] сьма добро, что так деетца и того ради и во градех в цер­квах многое несогласие бывает, а о сельных1 и дивить нечего.

И ради совершеннаго в церьковных служениях исправ­ления о всякой службе надлежит в тех же служебных кни­гах напечатать мелкою печатью тонкостное расположение, как коя служба или действо какое (л. 14) начать и как от­править и совершить. И аще обо всем будет ясно напечата­но, то во всех церьквах не токмо во градских одних, но и в засельских всякое служение отправлятися имать согласно.

И ради всесовершенного исправления не можно пробыть, еже б не напечатать тонкастнаго расположения о всяком священнодействии, а в совершенные2 школы послать учи­телей иноческаго чина и мирскаго, кии грамъматическаго учения искусны, и других учителей к ним, кии книжнаго разумения искусни и церьковнаго круга навычни и кии в божественном писании силу знающии, еже непоемыя3 рече­ния могли разсуждати.

И грамматические бы учители учили своего учения грамъ­матическаго до обеда, или рещи, до полудни. А по полудни бы те другие учители, иже божественнаго писания искусни, учили б (л. 14 об.) их страху божию и книжному чтению и церьковному обхождению, паче4 того, как бога знать и как его почитать и как к нему молитвы своя приносити, и бо­жественна литоргия с каковым страхом служити, и в дей­ствиях тоя святыя литургии, как к богу ум свой возводити и детей своих духовных пасти, чтобы от паствы им адъския волки не расхитили, и сверъх того учения давали бы им книги читать духовные и гражданские и бытейские. И того ради надлежит библии напечатать не малое число, и во все

1    О с е л с к и х — Стр., Козл.

2    В состроенные — Стр., Козл.

3    Непоемны я — Стр., Козл.

4    Паче же — Стр., Козл

110

школы книг по пяти-шти разослать, такожде маргаритов, соборников учительных, евангелиев толковых и апостоль­ских бесед и четьих миней, а ради церковнаго служения месячные минеи и прочих, кии в церьковном служении ^пот­ребляются, дабы в школе будучи, научилися (л. 15) прежде приятия священства всего церьковнаго служения и управ­ления здраваго.

И ради утверждения в вере и ради охранения от лютор- ския и калвинския и от протчих иконоборцов напечатать книг, колико надлежит, «Камень Веры», иже блаженныя па­мяти преосвященный резанский митрополит Стефан Евор- ский сочинил, и книг по пяти-шти в школу отослать, и что­бы тот многоценный Камень желающии презвитерства за­твердили его на память, чтобы о всяком ответе помнил изусть сказать, такожде и иноки, желающии во благочестии жити. А негли1 случится коему во архиереях быти и, в том сане будучи, весьма паче презвитерскаго той святой Камень во устех имети, чтобы тыим каменем могли изоустно ерити- ческия челюсти сокрушати. (Л. 15 об.) Ради же обличения раскольнича книгу «Розыск» и «Зеркало Очевидное», иже раскольниче блядословие обличают и всю их неправость ясно показуют, паче же книгу, названную «Пращею», дабы ис тоя пращи камением духовным, испущеным далече их про- гнати и без вести их сотворити, дабы они во двор овец стада христова не влезли и христовых овец не вреждали бы. И тыих книг Розыска и Пращи и Зеркало, буде будет приня­то к печати, книг по пяти-шти в школу разослать же.

А не худо бы и на иные еретические веры, на римлян- скую, на унеятскую, на армянскую и на древние ереси, яко на арианскую, на несториеву, на аполлинариеву, на евти- хееву, на севирову и на прочие, кии уже и истребишася, напечатать изъявления, дабы наши пастыри вся та лукава- го диавола стрелы разумели и возразить их чем знали. (Л. 16) И аще презвитеры будут всех вер еретических силу зна­ти, и будут разуметь, чем их обличить и чем себя от них оградить, то свое стадо могут от тыих волков адъских охранити.

А буде кой презвитер еретических вер в конец знать не

1И не глаголи — Стр.

in

■будет, то и уличить ему их ересей невозможно. Того бо ради и святый апостол Павел написал, еже подобает в нас ере- сем быти. Яве есть, яко того ради написал, дабы мы, ведая их ереси, могли их уличить и их же орудием самих их по- беждати и, зная их ереси, могли бы мы от них остеречи себя.

И все школьники читали бы книги неспешно, но с самым вниманием, дабы чтомое мог разумети и памятствовати. И кой ученик невнятно будет читати, то той (л. 16 об.) учи* тель, кой ко чтению и вразумлению книжному приставлен, непрестанно их понуждал и вразумлял, как их вразумитель­но читать1 и чего не дознают, толковал бы им. И кои кни­ги2 кто читает, от тех бы книг спрашивал их по одинкам и внимал бы, каково кто памятно сказывает, и той учитель в памятную б книгу8 записывал, кто каков есть.

И буде кой ничего сказать не помнит, и тому чинил бы наказание и велено бы4 ему в другой ряд5 прочести. И бу­де и в другой ряд прочтет, а что читал, не помнит, то яве есть, еже тот во презвитерство не будет годен.

А кии внятно и памятно будут читать, тем надлежит да­вать читать книги церковнаго круга, месячные минеи и три­оди и осмогласники, и прочие, иже во святей церковной (л. 17) службе употребляются. А чаю не худо бы и летопис­ных книг дать им почитать, чтобы обо всем знали, что до- сюль ® бывало.

И тыи школьники по чтении книжном под вечер по часу место учились бы писать, чтобы все школьники читать и писать добре умели скорописью и уставом.

А в день недельный велели бы им чинить между собою доспытации от священных писаний. А учители оба бы слу­шали и внимали, кто каков в разуме и в разумении святаго писания, и каково кто разсуждает, все бы то впредь для памяти записывали, а и того смотрили бы, кто к какому де­лу склонен, к духовному ли или к светскому.

1    Как им разуметь читать — Стр.

2    Или книги — Стр.

3В памятную б книжку — Козл.; в помянутую кни­гу — Стр.

4    И велел бы — Стр., Козл.

5    Р а з — Стр.

е Досель — Стр.

112

И буде кой ученик склонен к духовностии и писания свя- тыя разсуждает здраво, то тех бы отличали в особливость и давать им (л. 17 об.) книги читать о чине священства и учить их уже прилежнее, как им стадо христовых овец па­сти, и как им духовных детей в пастве своей блюсти.

И аще книга «Отеческаго Завещания» принята к печати будет, еже1 аз сыну своему, Николаю, сочиних, то надлежит готовящемуся во презвитерство и ее дать читать, понеже та- мо положено отчасти, как презвитеру духовенство свое ве­сти, и не токмо единому презвитеру, но тако2 и простому монаху жить, и како во архимандритах будучи, как братия пасти и как себя вести и что подобает и архиерею творити, и каковым способом раскольников изтребляти, и как и ми­рянам душеполезно жити, и как и детей своих малых учи- ти, дабы отцу не на пагубу они были, и как между (л. 18) собою любовь хранити, и как правда творити, и как бога любити, и как молитвы своя к нему приносити, и как ему угождати. Вся суть тамо изъявлена, поелику бог даровал ми проразумети.

И егда куды потребуют презвитера, то из тыих бы уче­ников отсылать во презвитерство не по отечеству, ни по бо­гатству, ниже по прошению прихожан, но по разуму и по истинному священства достоинству. И достинство бы5 того школьника подписывались оба тыи учителя, еже он годен во презвитерской сан.

И послать ко всем архииереам, чтоб ни единаго ставлени- ка без свидетельства учительскаго во презвитерство не посвя­щали. Прежнее архииерейское слушание ставлениче вельми ми не понравилось, (л. 18 об.) понеже архииерейские служи- телие у новоставленников4 приемлют дары и, приняв дары, дадут ему затвердить во псалтыри некоторые псальмы и, заложа, дадут перед архииереем тому ставлинику прочести. И архииерей, видя его твердо и разумно читающа псалтырь, возмнит, яко бы и во всяком чтении таков, благословит его во презвитерство. И тако те служителие архииереев своих в порок приводят.

1    Ю ж е — Стр., Козл.

2    Како — Стр., Козл.

3    И в достоинстве бы — Козл.

4    Новоставленика — Козл.

8 И. Посошков. II 4012. 113

И я сына своего в сем поостерег, написал ему в таком же1 своем Завещании, аще случится ему быть во архииерей- стве, чтобы он в слушании ставлеников на служителей своих не покладывался, но сам бы всякого своего ставлени- ка свидетельствовал, и книгу не псалтырь, но давал бы не- знаемыя книги читать, а потом бы и на словах (л. 19) его спросил. И на разглаголных речах всячески познать мочно, каков кто смыслен или несмыслен.

В Новегороде видел я прошлого 720 года2 новоставле- ника такова в диаконстве, что на литургии не мог единыя страницы во евангелии прочести, еже бы разов пяти-шти не помешатися. А был он в подъначальстве в соборе Николая чюдотворца, иже на Дворищи, и так он и отпущон во свояси.

А иноков, кии возжелают архимандричества, то тыих ар­хииерею наипаче надлежит на словах дробно распрашивать, како он божественныя писания разъсуждает и како он об­щую свою братию намерился пасти, дабы ему, перед богом став, рещи: «се аз и дети, их же ми дал еси», или токмо единаго себя хощет богу предъставити. И аще хощет токмо единаго себя (л. 19 об.) спасти, то таковаго не подобает во архимандриты поставляти, понеже архимандриту не токмо о иноках, но и мирских жителех попечение имети и на спа­сение наставляти надлежит. И того за хотящим архиман- дричества смотрити, не лаком ли ко имению и не падок ли к питью и ни склонен ли к блуду, чтоб, будучи во архиман- дритстве, не нанес бы на тот свой чин пороку. И того ради надлежит первее освидетельствовать братиею, в коем мана- стыре он жил, а потом и мирских людей надлежит спросить, кие при том манастырю живут. И аще от всех будет похва­лен, то, буде в писании доволен, надлежит возъвести в та- ковый чин.

Да в Завещании ж своем написал я сыну своему, что­бы новоставленнаго презвитера, несовершенно (л. 20) нау- чившися всякого3 священнодействия, ис подъначала отнют бы не отпускать, дабы на аргииерея поречения какова за не­исправность его не понести.

В том же — Стр., Козл. г 620 года — Акад.; неправд, по Стр., Козл.

*    Опущ.: всякого — Стр.

114

И в том же Завещании написах всякое презвигерское дело, как что ему управляти и как детей своих духовных исповедывати и как богатых и убогих пасти, елико мя бог въразумил, вся написах. И того ради, мнитца мне, вельми ко исправлению священническаго бытия то Завещание по­требно будет.

И аще коея церкви попов сын возъжелает отцу своему наследником быть, а по свидетельству учителей своих явит­ся к тому чину негоден, то, аще и заручная о нем челобит­ная будет, отказать ему, (л. 20 об.) но таковых ко граждан­ству отсылать. А кии ко учению и непоемны, а во нраве до­бры и страх божий в себе имут, то тех поставлять в церь- ковной причет в дьячки и понамари.

А кой из них будет понарочитее, тово мочно в дьякон­ство вчинить. А в презвитерство отсылать самых достаточ­ных 1, и в писании разсудительных и во нраве кротких, что­бы он был свет миру, а не тма. И таковых достойных свя­щенства, аще и понамарские дети или крестьянские, отсы­лать во презвитерство к церьквам, а не по отечеству, ни по заступе.

А буде кой и разумен на всякое разсуждение, а нравом неключим, и таковых не токмо в презвитеры, но и в причет церьковной отнюд не отсылать, но таковых разве отсылать к приказным делам (л. 21) или како2 ни есть, кроме свя­щенства и причету церьковнаго.

А которой и весьма добр, да пить будет любить, то и та­ковых во священный чин отнюд не отсылать же, понеже пьянство велик порок презвитеру наносит и причетникам не весьма оно добро.

И не токмо новоставленных презвитеров, но и старых, кои уже и состарелись во презвитерех, вреждает оно. И то­го ради надлежит предел учинить сицевы: аще кой презви- тер, напившись до пьяна, по улице ходя или где и сидя, будет кричать нелепостно или бранитца и сквернословити или дратися с кем или песни петь, то таковых имать и во архииерейской приказ отъводить, а за такое нелеиство * их

1    Досветчоных — Стр., Козл.

2    Или кому — Стр.; или камо — Козл.

3    Нелепотство — Стр., Козл.

8*

115

наказывать утруждением1 (л. 21 об.) во архииерейских и мо­настырских работах, и сверьх утруждения2 обложением штрафа или отъятием свещеннодействия или како том уло­жено будет от архииереев, дабы презвитеры и диаконы чрезъмерно до пьяна не напивались. А буде каковым слу­чаем и напьетца, то шол бы во утишное место и выспался, а народу бы себя отнюд не открывал, что он пьян.

А буде кой поп или диакон, паче же аще инок, пойдет пить на кабак или в корчму, то таковых надлежит наказать сугубо, дабы на духовной чин пороку не наносили.

И аще священный чин от таковых неключимств испра­вится, то яко новый свет в России возсияет. И тако их над­лежит изучити, чтобы во время исповедавания детей своих духовных паче всего научали о благочестии3 и о благоверии, (л. 22) како в нем твердо стояти, дабы никаковы блазьни люторские и римлянския не склонялися и с раскольниками бы, никакова разглагольства не знаючи, не разговаривали. И на той же исповеди учили бы, как молитвы своя к богу возсылати с богомыслием4 и како святыя иконы почитати и каковая честь им отъдавати и како духовный чин почитати и как за царя и за вся христианы бога молити и како обхо­дится в мире со клевреты своими и с соседми и в каковом наказании детей своих родных ростити и как их страху бо- жию учити, чтоб, родив детей плотию, от бога вложенную душу вечно не погубити и каковым им к сродникам и чу­жеродным любительным быти, и чтоб никому зла никакова не делали, понеже вси мы по Христе братия есмы.

(JI. 22 об.) И о сем всех бы своих детей духовных уве­щевали, чтобы они детей своих юных, не токмо градския, но и поселанския5 учили бы грамоте и всякому благонра­вию научили6 их, а по улицам играть и без дела шататися не попускали7 с великим и твердым запрещением, чтобы то их наказание в детях духовных незабвенно было, но вси бы

1    Удручением — Стр., Козл.

2    Удручения — Стр., Козл.

3    О благочтении — Стр., Козл.

4    С благомыслием — Козл.

Поселянския — Стр., Козл.

6    Научали — Стр.

7    Доб.: бы — Козл.

116

отцы и матери детей своих в страсе божиим возвращали1, и о сем на всякой исповеди подътверждли бы, чтобы им не­забвенно было.

А аще како2 в духовности будет строитися, то и во всем народе свет возъсияет благоразумия, понеже вси людие от такова отцов своих духовных твердаго и прилежнаго попе­чения яко от сна возбудятся, ибо вси стали бы прямо разу- мети, как бога знати, и как его молити, и как угодников божиих (л. 23) почитати, и хсако их в помощ себе призы- вати, и как все свое житие христиански вести.

Тако бо пастырем духовным надобно3 о пастве своей пе­щися, дабы вси праведно жили, и не токмо чтобы им чу­жое похищати, но и не желали б чужого ничего, и аще и на пути кто что обрящет лежащее, искал бы обронившаго или во устроенное место относили; и чего себе не хощут, того бы отнюд никому иному не токмо творили, но и не желали бы. И тако живущие вси, и в мирском житии будучи, не далече бы от царствия божия были.

И аще уложено будет, еже попам сельским и причетни­кам их пашни по прежнему не пахать и сена не косить, но пещися им токмо4 о церьковной службе, да о пастве ду­ховной, а вместо пашни давать им дворянам и крестьянам, кои (л. 23 об.) у них в приходе, от своего приплоду десятая доля, то презвитерам в той же исповеди детей своих духов'- ных твердо подтверждати, чтоб неизменно от всякого припло­ду, колико отложить себе на пищу, то без утайки и без желания отделяли бы десятую долю как из хлеба, так и из мяса и из яиц и из прочего харчу, и отсылали бы к церкви на пищу пре­звитерам с причетники и нищим, кои при церкви живут.

А колико отделят хлеба или скота или иного чего на продажу, то ис того бы отделяли великому государю на по­шлину такую ж десятину. И отцам духовным твердо детям своим духовным заказывать, чтоб отнюд ничего не таили, и буде правдою будут яко богу, тако и царю отделять десяти­ну, то бог их благословит (л. 24) всяким изобилием, понеже

1    Возращали — Стр., Козл.

Тако — Стр., Козл.

3    Надлежит — Козл.

4    Т о л к о — Козл.

117

уравнятся они древним законникам, иже от всего своего при- тяжания давали десятину.

О сем я неизвестен как деется в протчих христианских землях, чем питаются сельские попы, а о сем весьма извес­тен, что у нас в Руси1 сельские попы питаются своею рабо­тою и ни чем они от пахатных мужиков неотменны. Мужик за соху и поп за соху, мужик за косу и поп за косу, а цер­ковь святая и духовная паства остаетца в стороне. И от та кова их земледелия многия христиане помирают, не токмо2 сподобившися приятия тела христова, но и покаяния лиша­ются и умирают яко скот. И сие како бы поисправити, не вем, жалования государева им нет, от миру подаяния ника­кова им нет же и чем (л. 24 об.) им питатися, бог весть. И я мнение свое предлагаю сицевое: аще возможно учинить та­ко, чтобы прихожан всех у всякия церкви одесятствоватъ, чтобы от всякия своея пищи отделяли церьковникам деся­тину или дватцатину, как о сем царское и архииерейское про­изведет изволение, то бы таковым порядком были сыти и без пашни. А и правильно им без пашни быть, понеже они слуги суть божии и подобает им по господню словеси пита­тися от церкви, а не от земледелия.

А аще презвитеру земля пахать, то церкви святей будет солгать и паства своя истерять.

Презвитеру не токмо земля пахать, но и торгом ему ни­каким не торговать 3, а и мастерства ему художественного делать не надлежит, (л. 25) дабы и того4 помешательства церьковной службе и пастве духовной не чинилось, понеже они от мирскаго 5 жития отделены суть на службу божию, и того ради не о чесом6 ином кроме службы церьковные и паствы духовный пещися им не подобает. А и питатися им по повелению божию надлежит от церьквы, а не от работы и не от рукоделия своего. И егда службы церковный, ни потребы не случится, то бы забавлялися чтением книг бо-

3В России — Козл.

Доб.: не — Козл.

Ниваковым не подобает торговать — Стр., Козл.

4    И от того —• Стр., Козл.

От мирских — Стр.

“Ни о ч е м — Козч.

118

жественнаго писания или бы что полезное и писали ко спа­сению человеческому или ко украшению церьковному

Сам бо господь бог в самом начале священства, егда из- веде израиля из земли египетския и въвед во обетованну зе­млю, всем израильтянам землю по жеребьям их повелел да­вать, а иереем и служителем церьковным не повеле (л. 25

об.) земли давати2, яве есть, дабы прилежны были к церь­ковному служению, и повелел им питаться от церьквы, а не от земледельства.

Кольми же паче в новой благодати подобает о служе­нии церьковнем пещися презвитерам, понеже и души чело- веческия им быша вручены. А у нас сельския попы обреме­нены земледельством и того ради не тако пекутся о служе­нии церьковном, яко о пашне своей, а паства душевная уже в стороне стала быть, и того ради многое множество хри­стиан православных умирает без покаяния и без причащения тела христова. Сельские бо презвитеры самые люди простые, взростет он в деревне, деревенския дела и смышляет.

А что бог сыщет3 всякия погибшия (л. 26) души на них, ничего4 того не смышляют, и коль у бога душа человече- ска велика, ничего того не знают.

И аще сия моя изречения вознешцует кто, яко бы аз написал сие во5 осуждение и на поругание презвитерам, и с сем бог есть свидетель, что не ругания ради написах сия, но ради исправления. И сам я не без страха, что в такое дело великое вступих, обаче буди божия воля, он вся весть, чего6 ради7 дерзнух.

И аще великий наш монарх благоволит по господню по­велению презвитеров от земледельныя роботы освободить, то надлежит указом его и. в. определити, чтобы как помещи­ки, так и крестьяня их и дворцовых волостей и архииерей- ские и монастырские, все от приплоду своего хлебнаго, ко­торой ему надлежит на пищу (л. 26 об.) себе употребити, и

1Ко украшению царъскому — Стр.

2    Опущ.: а иереем., земли давати — Стр.

3    Взыщет — Стр.

4    Опущ.: ничего — Стр., Козл.

5    На — Стр., Козл.

6    Чес о — Стр., Козл.

7    Доб.: тако — Стр., Козл.

119

оа того хлеба отделяли бы десятую часть и отдавали нрез- витерам с причетники во время молочения з гумна своего. И во вся дни живота своего тако бы творили неизменно, да­бы благословил их бог и всего бы у них усугубил. И аще сие дело сперва повидится и тяжеловато, а егда обьккнут, и божие благословение на них почнет1 и нивы у них будут гобзовиты, то всю 2 тягость забудут.

А что того десятиннаго хлеба отделено презвитерам с причетники и что того хлеба за росходом останетда, и тот хлеб употреблять нищим и странным на пропитание.

А ради нищих больных яко в городах, тако в селех и на погосте31 построить больницы и богадельни, (л. 27) по прихо­ду смотря, и питать их тем осталым хлебом или как о том изволение царское состоится.

А которыми землями владели и пахали попы с причет­ники, и те земли, мнитца мне, еже бы их отдати в наймы и теми деньгами строить церьковное строение и нищим больницы.

А кой хлеб надлежит продать помещику или крестьяни­ну, из того хлеба отделяли бы такожде десятую часть вели­кому государю на пошлину. Такожде и от скота, которой определен будет продать, то из тоя цены такожде отделить десятая часть в пошлину. А кою скотину употребит кто себе на пищу, то и с тое скотины отделить десятая ж доля в церьковь на пищу служителем церьковным и в богадельни. Такожде (л. 27 об.) и в меду и в масле и в рыбе и в яйцах и во всяких прибытках, от всего, неизменно про себя упот­ребляемом, отделять к церьквы десятая дол;:, а от продаж­ного отделять великому государю в пошлину десятая ж часть.

И тако творя, уподобимся мы древним благочестивым за­конникам, ибо будем яко богу, тако и царю, от всякого при­плоду давать десятину и тем подаянием презвитеры и с при­четники4 без земледельства довольни всякою пищею будут. А от подаяния молебеннаго и иных потреб будут презвитеры с причетники своими домы своя и одежды строить.

1    Почиет — Стр., Козл.

2    Доб.: ту — Стр., Козл.

3И напогостех — Стр., Козл.

4 Доб.: своими — Козл.

120

И аще тако устроитца, то могут презвитеры и повседнев­но утренние и литургии служить и на всякую потребу всегда будут готовы. (JI. 28) И тако творя, презвитери будут всесовер- шенные слуги божии и за царя и за вся люди богомольцы.

А ныне вси сельстии попы, аще у коея церкви пола и два-три, то мало церковныя службы у них бывает.

В Новгородском уезде, в Устрицком погосте, случилось мне быть, и у тоя церьквы три попа да дьякон, а на святую пасху только по два дни литургия была. А тутошные жите­ли сказывали, что болыпи де одной обедни на святой не­деле прежде сего не бывало, то де тебя поопаслись, что две обедни были. И жил я ту неделю, ничим же отменну от про­стых недель, ни обеден, ни вечерен, ни утренних не было.

А у коих церьквей по одному попу, то, чаю, и во весь год обеден десятка другова не отъслужит, (л. 28 об.) понеже аще пашня ему не пахать, то голодну быть.

И ради земледельства поповскаго стоят божия церьквы яко пустые храмины без словословия1 божия, а православ­ные христианы за их земледельством умирают ничим же от­менно от скота.

И сельские презвитери ничим не отменны от простых му­жиков, мужик за соху, и поп за соху, мужик за косу и поп за косу. И в празднуемый день, где было итти в церьковь на словословие2 божие, а поп с мужиками пойдет овина су­шить, и где было обедня служить, а поп с причетники хлеб молотить. И в таковых суетах живуще, не токмо стадо хри­стово пасти, но и себя не упасти.

А аще по вышеназначенному31 о них4 устроит бог, то во святых церьквах (л. 29) всегда служба будет и пещися бу­дут о пастве словесных овец, а уже не о пашне. А отъслу- жа церьковную службу, книги бы читали и по домам детей своих духовных ходили и смотрили, как они живут, исправ­но ли в его приказании и не погрешил ли в чем. И тако на всякой месяц всякого своего сына посещал бы и подкреп- ля их, чтоб памятовали то, чему его на исповеди учил и что

1    Славословия — Козл.

Славословие — Козл.

3    П о вышеозначенному — Стр

О т них — Козл.

121

ему приказал, незабытно бы исправлял. И в тех посещениях отнюд бы ничему не касался и вина бы не пили, потому что он ради надзирания духовныя паствы ходит, а не ради по­требы, и чтобы те презвитеры уподобились святым апосто­лом, туне бы их посещали и на спасение наставляли.

А кому даст бог смысл в книжном писании, то между дел книги бы певчие писали, охочим людям продавали. (Л 29 об.) А егда с потребою куда позовут, то, (всякое '«вое дело бросив, шол бы с поспешением, дабы исправить та нужда, понюже требуют его. И тако творя, вси бы и сельские попы были пастырьми совершенными и в крестьянском житии свет бы возсиял.

А нынешная паства вельми1 неисправна и сего вельми опасна есть, чтобы бог не взыскал на главных пастырех, по­неже кии презвитери и во градех живут, и тии не весьма знают, в чем грех или в чем спасение. И того ради прихожан своих к покаянию не принуждают и, как кому жить спаси­тельно2, не наставляют и от того многия людии в неведении своем погибают.

Я, истинно, таковых стариков много и при Москве видел, что лет (л. 30) по штидесят и болыпи жития своего имеют, а у отцов духовных на исповеди не бывали, не ради рас­кольничества, но ради непонуждения презвитерскаго. Тако у них обычай был, что, не состаревся, деревенские мужики на исповедь не хаживали, и тако инии, не дожив до старо­сти, и умирали. А сие чинилось ни от чего иного, токмо от нерадения презвитерскаго, и о таковом нашем неисправном житии и помыслить ужасно. А вся сия царским изволением и синодским радением исправится могут.

А не радить о таком великом и страшном деле вельми яко царю, тако и архииереем опасно есть, ибо чрез уста свя- таго пророка Иезекииля (Иезекииля, глава 17, стих)3 тако дух святы возгреме, еже хощет бог всех погибших (л. 30 об.) душ человеческих4 взыскати от руки господствующих ими.

И сего ради ужасно такова грома, от бога изошедшаго, и

‘Вельми и вельми — Козл.

2    Душеспасительно — Стр., Козл.

3    Написано на полях; указание стиха отсутствует в Акад., Стр.. Козл.; глава указана неправильно, должно быть: Иезекииля, глава 33, стих 3.

4    Человечих — Стр.

122

яко духовным властям, тако и мирским надлежит великое попечение приложили1, дабы та неисправность исправити, и от того бы избыти, еже бы не взыскал бог погибающих душ на правителях господствующих ими.

И мое мнение тако мысли моея касается, яко вся наша погибель и спасение залежит во презвитерех. Аще они бу­дут несмыслени, то и люди паствы его несмыслени будут, а аще презвитери будут благоразумны и святи, то и люди паствы его вси будут вразумительны2 и к святости блиски, Их бо наставлением всякаго благоразумия могут наполнити- ся и в христианстве прямо и твердо стояти и души (л. 31) свои от вечныя погибели соблюдати, и за твердым их на­ставлением вси благодатиею божиею приближатся к царст­ву небесному.

И егда презвитери во учении своем исправятся и всякаго благонравия навыкнут, и тогда и одежда им прежняя своя гнюсная3 и многошвенная годствует изменити. И не токмо градские, но и сельские попы и дьяконы не токмо гнюсные4 и раздранные носили, но и серьмяжных бы серых и белых сукон некрашеных отнюд бы не носили, но носили бы рясы широкорукавые5 и длинные. Буде кому сукна немецкаго купить не в мочь, то делали бы из яренку, а буде и того не в мочь, то бы и серьмяжные сукна белые6 красили в виш­невую или в лазоривую краску.

А в непотребном одеянии презвитерам (л. 31 об.) и диа­конам отнюд ходить не подобает, понеже они слуги суть бо- жии и предстоят у престола божия, жертвы приносяще за царя и за вся христианы.

И за их близость к богу сам господь бог еще и в ветхо- оаконной церькви не токмо священникам, но и служителем церьковным повелел в чистых одеждах служити.

Кольми же паче подобает в новой благодати священном}' чину чистоту во всем имети яко в теле, тако и в души, по­добие и во одежде и во всяком своем и житейском исправ­

1    Вместо приложити: имети — Стр.

2    Разумительны — Стр., Козл.

3    Гнусная — Стр.

4    Гнусные — Стр.

5    Широкорукавные — Стр., Козл.

6    Опущ. • белые — Стр.

123

лении, чтобы они яко житием своим, 1ако и одеждою быти от простолюдинов отменным не одною верхнею одеждою, но и нижнею и всем своим убором: шапка бы была з бобром или с лисицею круглая, сапоги бы (л. 32) были ниские, пе- реды круглые, а лаптей бы отнюд ни в каковых местех не носили. И з запрещением отсещи сие, еже бы отнюд к пре­столу божию в лаптях не приступали, сии бо1 не токмо чин свой, но и божией чести уятие творят. Ради бо чести божия поведено презвитерам у престола божия служить в украшен­ных ризах и по тому уставу оной2 презвитер во время слу­жения своего возложит на ся одежду златотканную, а на но- iax лапти растоптанные и во всяком кале обваленные, а и кафтан нижней весь гнусен. И3 такое презвитерское убра- ние зря, кто не удивится, что злато мешают з блатом. И ца­рево дело подлежит4 вести честно, а божие и наипаче.

И презвитеру подобает быть всегда трезву и слово ко вся­кому человеку (л. 32 об.) иметь умилительное, взор кроткой, ступание ног тихое. И к людем, кии им словеса не полезны, отнюд бы тыих не говорили, но что на пользу, то б токмо и говорили. И тако творя, подобии будут апостолом христо­вым, и за такое их житие вси люди будут их почитать и, что уложено будет им на пропитание давать, то с радостию бу­дут им давать.

И о сем како его и. в. соизволит, тако ли, яко я мнение евое изъявих5, или кто ин иначе примыслить, тако и да бу­дет. Аминь.

1    С и м бы — Стр.: с ним б о — Козл.

2    Иной — Стр., Козл.

3    И н а — Стр., Козл.

Надлежит — Стр., Козл.

е Изъявил — Стр.

ГЛАВА 2

О ВОИНСКИХ ДЕЛЕХ

(Л. 33) В военном деле аще люд будут1 в военном арти­куле2 не весьма навыклый и в ружье силы неразумеющии, к тому же аще и стрелять цельно неумеющии, то весьма та­ковые люди в военном деле будут не опоры и неприятелю не страшны. А аще же к тому и пищею будут не изобильны, то и наипаче плоха будет у таковых служба. Есть слух, что иным солдатам и по десяти алтын на месяц денежнаго жа­лованья не приходит и о таковой их скудости, чаю, что ни­кто великому государю не донесет, но, чаю, доносят, бутъто вси сыти и всем довольны. Годов тому с шесть или с семь назад на Вышнем Волочке новобранному солдату (л. 33 об.) за вычетом досталось на месяц3 две гривны и он, приняв деньги, вынял нож, да брюхо у себя и перерезал. И сие яве есть, еже не от радости так он учинил, что и живот свой ему не смилился. И о такой причине командиры их, чаю, что ни когда его ц. в-ву прямо о том не донесут, что он от великия своея скудости в жалованье так над собою учинил.

И от такова порядка и от бескормицы служба вельми не спора, потому что, голодной идучи, за соломину4 зацепляет­ся, а не то что ему неприятеля гнать и чрез колоды и чрез ручьи скакать. Голодной человек подобен осиновому листу и от малаго ветра шатаетца, у голоднаго и работа худа, а не то что служба. Истинно, слыхал я от солдат и такую речь, что (л. 34) ради смерти своей. И от таковых какая спорынья в службе, что не желает неприятеля убить, но желает сам убиен быть, дабы ему вместо здешния нужды тамо каковое либо упокоение за приятие смерти своея прияти.

А аще же и всем довольны и военному делу научены бу­дут добре, а дана им будет воля и потачка яко рядовым, тако и афицерам их, то паки дело военное неспоро у них будет, ибо аще что и во армии не по нраву им будет, то па­

1    Будет — Козл.

2    Военного артикула — Стр., Козл.

3    Опущ.: досталось на месяц — Стр.

4    За солому — Стр.

125

кости от них опасно: самовольство никогда добра не делает, кроме пакости.

И при квартерах солдаты и драгуны так несмирно стоят и обиды штрашныя1 чинят, что и исчислити их не можно, а где афицеры их стоят, то и того горши (л. 34 об.) чинят, дрова жгут нагло, а буде дров не достанет, то и надобной лес рубят. А буде кто станет говорить, что де вам по указу великаго государя велено вам2 дрова свои жечь, то жесто- чае будут чинить, и того ради многие и домам своим не ради.

А во обидах их суда на них сыскать негде, военной суд аще и жесток учинен, да жестоко и доступить его, понеже далек он от простых людей. Не токмо простолюдину досту­пить по нему, но и военной человек не на равного себе не скоро суд сыщет.

В прошлом 721 году прислан был в Новъгород Преобра­женского полку капитан Иван Моисеев сын Невельской для розыску во взятых луданах, которые присланы были из Москвы в Новъгород на продажу. И к тому камочному де­лу (л. 35) приличился новгородец, посадской человек Петр Терентьев, токмо в одном свидетельстве, а я и ни к чему не приличен, а тот Невельской, взяв ево, Петра, на постоялой свой двор, и держал под караулом болыпи дву недель. И аще и до него, Петра, дела нет, а он прислал писаря своего с салдаты и животы ево петровы запечатали, а меня из задние горницы выбили. И жена моя стала говорить: «По­кажи де указ, почему нас из хором вон выбиваешь и жи­воты наши печатаешь». И ее солдаты сильно выволокли из горницы и стали и3 из двора вон выбивать и мы поупря­мились, не пошли вон. И он, Невельской, прислал с такими грозами: «Буде4 вы из двора вон не выдите, то де приеду сам и совсем де вымечу на улицу, а жену де твою за косы (л. 35 об.) выволоку вон». И жена моя, убоявся увечья и такова великаго бесчестья, по чужим дворам болыпи дву не­дель скиталась, а я на том Петрове дворе по приказу воево­ды князя Юрья Яковливича Хилкова жил.

1    Страшны я — Стр., Козл.

2    Опущ.* вам — Стр., Козл.

3    Опущ.: и — Стр.

4    Буде де вы — Стр., Козл.

126

И того (капитана Невельского называют добрым и разум­ным человеком, а такия обиды чинил. И Петр побывал у него з гостинцом, то он ево животы отъпечатал, а моих не распечатал, знатное дело, что и с меня хотелось ему нечто сорвать, и едва упросил ево воевода князь Юрей Яковлич, что приказал роспечатать и караул свесть.

И того же 721 года полковник Дмитрей Ларионов сын По- рецкой, будучи в Новегороде в концелярии (л. 36) провинци- альнаго суда, бранил меня всякою скверною бранью и на­зывал вором и похвалялся посадить меня на шпагу, а за что посадить хотел, вины своея ни малыя не знаю. И то ру- гание мне от него было и шпагою похвальный слова при су­дейском столе, а судей в то время уже не было, только был тут натариус Роман Семиков. И то мне ругание и похваль­ные его слова он, натариус, и приказные подьячие и дво­ряне многия слышали. А я наутро принес судьям челобит­ную, чтоб в брани и в похвальных словах ево, полковника, допросить, и он, Порецкой, в допрос не пошел: «Я де судим в военной коллегии, а у вас де в Новегороде отвечать не буду».

И я, аще и не весьма последней человек, а суда не сыс­кал. Как же (л. 36 об.) сыщет суд, кто мизирнее меня? Толь­ко что о обидах своих жалуйся на служивой чин богу.

А аще учинен будет суд равный, каков простолюдину, таков без поноровки и афицеру, то и нехотя все прыткость свою отложат и будут ко всякову чину склонны и не токмо на квартерах, но и на пути, по прежнему никого обидить не будут.

И аще служивые вси яко рядовые солдаты и драгуны его и. в. указу ослушны не будут и обижать престанут и на­чнут со всеми чины в любви быть, такожде, аще и афицеры их в такое1 ж послушание внидут и со всеми чинми в любви будут, и к тому аще у всех полков пехотных военной ар­тикул гораздо будет тверд, еже ни от какова (л. 37) заме- шания неприятельскаго им не смешатися, то на бою будут яко каменная стена.

А буде же в ружье будут2 силу знать и у фузей огнивы

1    В таковое — Стр., Козл.

2    Будет — Стр.

127

будут иметь огнистые и кремни приправные, чтоб осечки ни­когда не было, и фузеи каковы чисты свону, паче же того внутри, и к струне нутрь приправленной, то таковое ру­жье вельми будет надежно и к стрелянию дельно и в рато­борстве споро. А к тому, аще и стрелять будут не по преж­нему на ветер, но в самое дело, чтоб ни пуля, ни порох да­ром не пропадал и аще толь твердо научатся с руки2 стре­лять, чтоб никакого бегуна, скачущаго на коне не упустили, то таковые солдаты на бою неприятелю будут вельми страш­ны, не токмо на сухопутном бою, но и на водяном будут страшны.

(JI. 37 об.) И ради морскаго бою вельми учить молодых солдат, чтоб они навыкли с руки в цель бить без погреше- ния, чтоб, и на малых шлюпках едучи, могли и во время волнения в цель без погрешения убивать. И аще тако за­твердят, то самая честная морская битва будет и чаю, что и на весь свет славна3 и ужасна была.

К тому ж, аще и рукобитное ружье будут иметь самое острое, то и в таковом ружье спорынья будет немалая, по­неже острое4 ружье, хотя чуть коснетца кишкам и прочиим внутренным, то той человек жив быти уже не может и ни­кто излечить ево не может. А тупым ружьем, аще и сквозь утробу человечью проколет, то та рана залечить можно, по­тому что оной5 кишок не повредил6, а самое острое ружье — смертная язва.

(JL 38) И таковым солдатам, мнитца мне, не худо бы перед рядовыми солдаты и жалования прибавить. Рядовому солдату в год жалованья 16 рублев, а тем, которые будут из фузеи с руки в 20 саженях по шапке7 бить без погре- шения, то таковым, видится, мочно дать и по 20 рублев на год, дабы, на то смотря, и иные острились на такое8 умение. А буде же в таковой же мере будут по подвижной цели уби­

1    Не пропал — Стр.

2    Опущ.: с руки — Стр.

“Славна б — Стр., Козл.

4    Опущ.: то и в таковом... понеже острое — Стр.

О н о — Стр.

“ Не повредит — Стр., Козл.

7    По шапкам — Козл.

8    Доб.: же — Стр., Козл.

128

вать без погрешения же, и таковым, видитца, мочно и по 25 рублев на год дать, понеже таковы солдат заслужит за два или и за три человека неумеющих.

И на сухопутном бою на сходе с неприятелем, аще тако- зых солдат тысяца человек выстрелят, то на худой конец повалили бы неприятельских людей сот пять-шесть, (л. 33 об.) то каков бы ни был неприятель жесток, умякнул бы, и, нехотя, рожу свою отворотил бы назад. Я чаю, что другова запалу не стали бы дожидатися, стали1 смекать, как бы на побег пойтить.

Есть слово похвальное про фины, что де так крепко на ■бою стоят, что убьют де человека, а другой на то место и станет. И то не дивно, буде убьют у ста человек человека одного или двух, то плохо заступать, а буде же у ста че­ловек, да убьют пятьдесят или шестьдесят человек, то я не знаю, как бы и те славные фины могли заступить. А буде же на побег не пойдут, но станут на месте том укреплятися и дождутца другово запалу, то и бежать будет некому, но вси тут уснут.

Я сего не могу знать, что то за повычай древней солдат­ской, что (л. 39) только одно ладят, чтобы всем вдруг вы­стрелить бутто из одной пищали. И такая стрельба угодна при потехе или при банкете веселостном, а при банкете кро­вавом тот артикул не годитца, там не игрушки надобно делать, но самое дело, чтоб даром пороху не жечь2 и свин­цу бы на ветер не метать ®, но весь тот припас шол бы в дело, почто сошлися. Я много слыхал от иноземцов военной похвалы такой: «Так де жестоко билися, что во огне де сто­яли часов с шесть, и никто де никово с места збить не мог» И сия похвала немецкая у них бы она и была, а нам дай ■боже ту похвалу нажить: «С русскими де людми битца нель­зя, естьли де одиножды выпалят, то де большую половину поварят». И такая битва не в шесть часов, но в одну минуту. И естьли бог изволит (л. 39 об.) тако нашим руским солда­том научитися, что ни один бы пули даром не терял, и та­

1    Доб.: бы — Стр., Козл.

2    Ни зжечь — Стр.

3    Н е кидать — Стр.

4    Не могли — Стр., Козл.

И. Посошков. Н. 4612.   129

ковых1 солдат естьли тысячь десяток набрать, то я знаю % что и з дватцатыо тысячами не пошел бы никто на битву с ними, от русских солдат, бутто от лютаго зверя, всякой бы неприятель бежал без оглядки.

Под Азовом на Швартов полк набежали татары, и сол­даты по приказу своего полковника по немецки все однем разом выпалили и всем полком не убили и десяти человек. И те татарове увидели, что почали ружье* заправлять, ско- чили4 вдруг, ружья им заправить не дали и всех, что овец, погнали в свою землю и с полковником.

А естьли бы не на ветер стреляли, да половина бы вы­стрелила, (л. 40) а другая б в запасе была, то бы не погна­ли, что овец. А аще бы все умели цельно стрелять, то и на худой конец ста два-три убили бы, то и татарове не смели бы толь смело на целой полк навалится, а естьли бы сот пять-шесть у них убили, то бы они к чорту забежали, что и сыскать бы их негде было. Татарове смелы как большого урону нет, а егда человек сотницу другую потеряют, то и они щоку свою отворачивают, любят они даром взять.

Был я еще в молодых летех на Пензе и тамошние жите­ли, служивые люди, усмотрили во мне, что я гораздо цельно стреляю, то истинно не лгу, что говорили мне: «Останься де ты здесь в лето, то де мы татар не будем боятися». И я стал говорить, еже одному мне нечево с ними5 делать, и они (л. 40 об.) мне сказали: «Видем де мы, что ты скор стрелять и пулей ® даром не теряешь, а татары де напорчиво напи­рают, что мы не умеем никого из них убить, а тебя де ви­дим, что ты и птицу 7 убиваешь; а от них де выезжают нар- тики и сажен в десятке разъезжают, а мы де, уставя пища­ли, да стоим8 пред ними, а ты де хотя одного б из них убил, то бы они уже не стали так наезжать, а естьли де че­ловек двух-трех убил, то бы де и все изчезли».

1    Доб.: бы — Отр.

2    То я чаю — Козл.

Р у ж ь и — Стр.

Вскочили — Стр.

5    Опущ.: с ними — Отр.

Пули — Стр.

7    По яйцу — Козл.

8    Да достоим — Отр.

130

И по такому примеру, аще бы бог изволил таковых бой­цов тысячь десяток другой набрать, то ведаю я, что стали бы все неприятели трусить, а естьли же к таковым бойцам да состроить рогатки огнестрельныя з затинными пищаль- ми, то из таковых пищалей въстретили б (л. 41) неприятеля сажен во сте и пока к сражению сходятся, а у них бы на­чальных людей, кои перед полком выступают, поубавил бы, А егда саженях в 30 будут, то бы встретил их рогаточною стрельбою, а кои от рогаточныя стрельбы останутся, то тех бы те1 солдаты из своих фузей подхватили. И от тоя стрель­бы кои остальцы будут, то бы их ручным боем прикололи, а буде устемятца на побег, то конные, такие же2 огнестрель­ные драгуны, проводили бы их до упокоения вечнаго.

И к таковой огнестрельной пехоты3 да устроить конных бойцов, хотя одну тысячу человек таковых, чтоб, на коне скачучи или и рысью бегучи, стрелять могли по цели въпред себя и на обе стороны и назад себя, то таковая и одна ты­сяча заменит у дела паче десяти (л. 41 об.) тысячь. А дело бы у них споряе и дватцати тысячь было, потому что про- тиву таковых бойцов, я невем, кто бы мог устояти и чтобы по прежнему во огне целой день стояти, но и * в четверть часа скучат. Я то могу разуметь, что и дву запалов не вы­терпят, но все остальцы будут смякать5, как бы голова своя унести.

И аще бы бог помог таковых воинов набрать тысяч пять- шесть, то не почто бы пятьдесят тысячь войска коннаго дер­жать и кормить напрасно. И аще как пехота, так и конница» не будет® пулей даром терять, то от таковых бойцов непри­ятелю трудно будет и на убег бежать, а и догонять7 тако­вых бойцов неприятель не посмеет. И таковым воинам по­добает и ружье самое доброе и цельное иметь (л. 42) и имел бы конной воин ружья при себе, фузею, да пару пистоле­тов длинных, да коротышков карманных пару ж, да копей-

1    Отпущ.: те — Стр.

2    Та м же — Стр.

3    Пехоте — Стр., Козл.

4    Опущ.: и — Стр.

Смекать — Стр.

•Не будут — Стр., Козл

7    Нагонять — Козл.

9*

131

цо при седле самое острое иметь под ногою, ратовище арши­на в три или в полчетверта. И таковым воинам подобает но­сить одежда красная, понеже они огнистые люди, яко огнь малой многие древеса пожигает, тако и сии; а аще на прост­ранном и свободном месте, то и малыми людми, а ще бог помощь свою им послет1, могут многих поразити.

И таковые бойцы при свободных местех десятию тыся- щами заслужили бы за пятьдесят тысящь. И аще2 не тако­вы будут уметельны стрелять, еже бы ни единые пули даром не потерять, обаче надобно служивой люд беречи, что­бы им нужда ни хлебная, ни одеждная не касалася. Зело бо о них31 слышно, еже иным (л. 42 об.) на месяц и по де­сяти алтын не приходит, то чем ему прониматися, где ему взять шуба и иные потребности, и харчу на что ему купить? И в таковой скудности будучи, как ему не своровать и как ему из службы не бежать? Нужда пригонит к побегу, а иной и изменить будет готов.

О салдатех и о драгунех надлежит великое попечение имети и пильно того смотрити и при квартирах, чтобы они ни пшцею, ни одеждою не скудны были, а при армии и наи­паче подобает их довольствовати, чтоб они радующеся слу­жили. И егде всем будут довольни, то и служба их будет исправнее яко в главных полкех, тако и в последних и в новобранных. Аще будут вси пищею и одеждою довольны, то вси, радуюся, будут служити.

(JI. 43) А и сие, мнится мне, не весьма прямо учинено, аще и с немецкего переводу взято, еже мундир солдату или драгуны4 дать, а последи за весь тот мундир из жалованья месячнаго и вычесть. И от таковых вычетов как солдатам нужде не быть? Жалованья ему на месяц учинено только тритцать алтын, а за вычетом дасца ему только десять ал­тын или меньше. И ис таково малого жалованья чем емл шуба и шапка и рукавицы и чулки или онучи купить? И мне мнитца, и вычеты оставить5 и по гривне денег на ме­сяц надлежит им и прибавить, чтобы им было чем испра­

1    Пошлет —• Стр.

Доб.: и — Стр., Козл.

3    О т них — Козл.

4    Драгуну — Стр , Козл.

Отставить — Козл.

132

вить свои нужды. Мне мнитца, аще вычеты оставлены бу­дут, то гораздо радостнее и радетельнее будут служить.

Я истинно видел, в Санкт-Петербурге (л. 43 об.) солдат купил мяса на грош на последней недели рожественскаго мясоеда и говорит: «Хотя бы де для заговенья оскоромит­ся». И сие не самая ли нужда, что весь мясоед ел сухой хлеб? И буде и в службе будучи, при армии такую ж нуж­ду принимают, то трудна их служба. Я мню, аще бы пищею и одеждою довольни были, то чаю, что и служба у них въдвое споряе была. А егда голоден и холоден и ходит скорчася, то он какой воин, что служа воет?

А буде кой солдат или драгун и от довольной сытости да станет плутать и из службы збежит, то, поймав ево, рас- просить, отъчего он побежал. И буде не хотя служить, то учинить ему смертная казнь или вместо смертныя казни на­ложить ему на лоб хер или иной (л. 44) какой знак, чтобы он всякому знатен был, что он беглец, то уже тот въпредь не побежит S потому что за таким знаком никто его на двор не пустит и ни х какой работе нигде ево не примут, и где кто ево не увидит, аще не при полку, то поймать ево может и, съвязав, отослать к суду, а суд ему уже смертен.

А буде же пойманной солдат скажет, что бежал он ог обиды афицера своего, то надлежит розыскать. И буде оби­да будет явна, то надлежит дать кара2 афицеру, а солдата от хера свободить.

Многия бы* солдаты и драгуны на афицеров своих жа- луютца, что великия им обиды чинят, а управы на них не сыщут.

И ради общежительства любовнаго, аще великий наш мо­нарх (л. 44 об.) повелит суд устроити един, каков земле­дельцу, таков и купецкому человеку, убогому и богатому, таков и солдату, таков и афицеру, ничим * отменен, и5 пол­ковнику и генералу, и чтоб и суд учинить близостной, что­бы всякому и нискочинному человеку легко было ево до-

1    Не убежит — Стр., Козл.

2    Кару — Стр.

3    В о — Стр., Козл.

4    Доб.: же — Стр., Козл

5    Опущ.: и — Стр.

133

ступить, како на простолюдина1, тако и на служиваго, то по таковому уставу не то что афицерам солдат изобижатт», но и земледельцев не будут обидить. Аще увидят прямой правой суд, то вси прежную свою гордость и озорничество и обиды все отложат и будут со всеми чинами любовно об- ходитися и на квартерах стоять будут смирно, и чего им не указано, не станут того делать и указы его и. в. (л. 45) не станут ничтожить, ибо те же люди, да вси изменятся. И зато всякому чину будут милы и в квартерном стоянии вси бу­дут им ради яко2 свойственникам.

Сей же суд, мне мнится, не весьма прав, еже простолю­дину 3 о обиде своей на солдата у солдата ж милости про­сить, а на афицера у афицера ж. Старая пословица есть, еже ворон ворону глаза не выкълюнет. Сие бо есть явное дело, что салдат на салдата никогда не посягнет, а офицеры и давно не променяют своего брата и на салдата, а не то что на простолюдина4. Всегда бо свой своему поневоле друг, а нельзя им друг другу и не наровить, потому ныне тот ви­нен, а на иной день будет и он винен 5, и того ради не мож­но им правого суда на своего брата изнести.

(J1. 45 об.) А аще суд будет по нынешнему и разной, слу­живым особливой, а прочиим чинам особливые ж, да будут единой главной канторе подсудны и во всем послушны, то может правда уставитися. Абаче ради нелицеприятного су­да надлежит судьям быть особливым, кроме солдат и афи- церов, чтоб уже был суд всем людям без поноровки, и судь­ям страшно жестокой указ предложить, дабы никаковому лицу ни поноровки, ни посяжки не чинили, а неправедно ни самого земледельца безвинно осудить или и челобитной у него не принять не смели.

Прежней суд у салдат таков был: буде солдаты кого убь­ют или ограбят, то они ж будут и правы, а кого били иль грабили, то того ж и виноватым делали. И хотя кто салдата и поймает, (л. 46) то и сам не рад будет, ибо аще и с по-

1 Н а простолюдина — Стр.

Доб.: своим — Козл.

3    Простояюдяму — Стр.

4    На простолюдима — Стр.

Виден — Стр.

134

лишным приведет к ним, то поимщик же бит будет. Мой че­ловек поимался за лошадь мою, то лошадь у него отняли да его ж капитан Маврин высек батоги: «Для чего1 ты обоз останавливаеш, ты б де за лошадью шол в Санкт-Петер­бург, там бы де и суд на него дали». И тот суд далек стал быть и труден, лошадь дана 4 рубли, а послать туды бит® челом, то болыпи того еще приложи *. И та лошадь была у подвотчика4, а не у салдата, только под обиходом афицер- ским, а и тут суда не сыскал.

А и сие изложение, мню я, что не весьма здраво поло­жено, еже и служивому на служиваго бит челом служивым же афицерам. И буде на равнаго себе бьет челом, то вся­чески дадут суд, а буде на афицера, то и мыслить нечего, что суда не сыщет, как ни есть, а изволочат. Буде кто не вельми (л. 46 об.) докушлив, то ево манами проволочат, а будет кто докушливо станет бит челом, того посылками уд­ручат, что не рад будет и челобитью своему.

И то стало быть худой суд, и того ради надлежит всяче­ски потщатися о правом суде, дабы никто к богу не возды­хал и на суд поречения бы никакова не наносил и чтоб бо­гу никто не жаловался, но всякому б человеку суд был пра­вой и всякой вине решение б чинить на земле, а до небес­ного судьи не допустить бы.

И аще суд у нас в Руси устроитца праведной и приступ к нему будет близостной и нетрудной, то никто никого суду божию предавать не будет, но кийждо по вине своей и суд и награждение приимет на земли.

1    Доб.: де — Козл.; — ди — Стр.

Так в подлиннике.

3    Приложить — Козл., Стр.

4    У подводчика — Стр.