АКАДЕМИЯ НАУК СССР Научно-популярная серия

С. А. ГОНИОНСКИЙ

ГАИТЯНСКАЯ ТРАГЕДИЯ

ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА» Москва 1974

В книге повествуется о трагической судьбе респуб­лики, которая первой в Латинской Америке завоевала независимость, но так и не смогла воспользоваться ее плодами. На обширном фактическом материале по­казана роль Соединенных Штатов Америки, не раз обрушивавших на Гаити свою «большую дубинку» и по сей день контролирующих экономическую д по­литическую жизнь страны. В работе вскрыты корни явления, называемого «дювальизмом» (по имепп став­ленника США Дювалье, правившего в Гаити с 1957 по 1971г. и установившего наследственную диктатуру), воссоздана картина мужественной борьбы гаитянского народа против террористического режима, рассказано

о   культуре, традициях, нравах и обычаях гаитян.

Автор книги —доктор исторических наук, профес­сор, заведующий сектором народов Америки Инсти­тута этнографии Академии наук СССР —более 25 лет занимается проблемами Латинской Америки. Его перу принадлежат монографии «История панамской рево­люции» (М., 1958), «Латинская Америка и США, 1939—1959» (М., 1960), «Новейшая история стран Латинской Америки» (М., 1964), «Сандино» (М., 1965), «Колумбия» (М., 1973) и другие. В течение нескольких лет С. А. Гонионский находился на дипломатической работе в странах Латинской Америки и в США.

                          © Издательство «Наука», 1974

СТРАНА ВЫСОКИХ ГОР

Однажды английский король Георг III попросил адми­рала оппсать ему, как выглядит Гаити. Адмирал взял лист бумаги, скомкал его и, бросив на стол, сказал: «Сэр, вот па что похож Гаити: откуда ни посмотри, горы, горы...»

Гаити, или «землей высоких гор», назвали некогда свой остров его коренные обитатели индейцы. В западной части острова расположена ныне небольшая (27 750 км²) негритянская республика Гаити (95% ее пятимиллион­ного населения — негры, 5% — мулаты). По контурам своим она напоминает разинутую пасть крокодила, обра­щенную в сторону острова Кубы, лежащего всего в сотне километров.

Горы занимают две трети поверхности страны (специ­фический рельеф до известной степени определил и ха­рактер экономического развития Гаити). Самая крупная горная цепь — Северный массив длиной около 125 км и шириной от 25 до 40 км. В центральной части страны хребет Матё, Черные горы и горы Тру д’О. Горные мас­сивы Ла От и JIa-Сель протянулись на юге Гаити. Здесь горы поросли тропическими лесами, на севере — сме­шанными.

Площадь равнин, простирающихся вдоль побережья Карибского моря и Атлантического океана и в долинах рек между горными хребтами, составляет 17% террито­рии Гаити. Всего в стране 25 малых и больших равнин. Самая крупная — житница страны — Артибонит раскину­лась на площади 1250 км²; ее протяженность на террито­рии Гаити — 225 км. Северная равнина (площадь 935 км²) в колониальный период была основным цент­ром производства сахарного тростника и индиго. На рав­нине Кюль-де-Сак (площадь 620 км²) расположена сто­

лица и главный порт страны Порт-о-Пренс (около 500 тыс. жителей).

С гор стекает много рек, впадающих в Карибское море и Атлантический океан. В жаркий сезон они, слу­чается, пересыхают. Главная река, единственная полно­водная артерия страны, — Артибонит — пересекает цент­ральную часть Гаити: ее длина 225 км.

В связи с разнообразием рельефа неоднороден и кли­мат Гаити. Климат побережья тропический со средней годовой температурой 25° выше ноля. На высоте 1500 м температура иногда опускается до 10° ниже ноля. Смены времен года в нашем понимании в Гаити не происходит. Все определяется количеством выпадающих осадков. С ноября по апрель стоит жаркая погода, а с апреля по июнь и с сентября по ноябрь идут дожди.

Растительный мир Гаити весьма многообразен; там насчитывается 13 тыс. различных растений. Недра изу­чены мало.

Гаити делится на пять департаментов: Северо-Запад (главный город Пор-де-Пе); Север (Кап-Аитьен); Арти­бонит (Гонаив); Запад (Порт-о-Пренс); Юг (Ле-Ке). Департаменты в свою очередь делятся на 26 округов и 114 общин.

Политическая неустойчивость, частая смена прави­тельств, полное безразличие правящей касты к судьбам страны и господство американских монополий привели к застою экономики Гаити, к полному обнищанию боль­шинства населения.

Сегодня Гаити — отсталая аграрная страна. В сель­ском хозяйстве занято более 80% самодеятельного насе­ления. Промышленность только зарождается.

Основные сельскохозяйственные культуры — кофе, си- заль и сахарный тростник — не приносят государству до­хода, хотя гаитянский кофе высоко ценится за рубежом. Выручка от его продажи достается скупщикам и, разу­меется, правящей элите: гаитянские богачи строят себе роскошные виллы, покупают современные автомобили, имеют солидные счета в иностранных банках.

Второй важной экспортной культурой является си- заль, он выращивается преимущественно на крупных плантациях, принадлежащих американскому и местному капиталу. «Гаитиэн-америкэн дивелопмент компани» про­

изводит 65% экспортируемого страной сизаля. В мировом производстве сизаля Гаити занимает шестое место.

Сахарный тростник, третья по значению культура после кофе и сизаля, приносит миллионные доходы только американской компании «ГАСКО» (Гаитяно-аме- риканская сахарная компания). Ей принадлежат десятки тысяч гектаров земли: вся равнина Леоган, а также земли, расположенные к востоку от столицы — Порт-о- Пренса. Сезон уборки длится с января до мая. Обрабаты­вают эти земли местные крестьяне, но заработок их на­столько мизерен, а налоги столь велики, что выбиться из нищеты они не могут.

Самым мрачным периодом в истории Гаити были че­тырнадцать лет — с 1957 по 1971 г. — господства Фран­суа Дювалье, установившего диктатуру фашистского типа. Впрочем, дювальизм существует и поныне: с благо­словения Вашингтона в апреле 1971 г. 19-летний от­прыск скончавшегося диктатора — Жан Клод Дювалье стал пожизненным президентом Гаити.

Иностранные туристы, насмотревшись на гаитян, ча­сами лежащих прямо на улицах городов и деревень, рас­пространяют версию о том, что-де гаитяне ленивы. Им невдомек, что это больные малярией. Медицинская служба в стране поставлена из рук вон плохо. С 1804 по 1860 г. в Гаити вообще не было никакого медицинского обслуживания.

Мексиканский журнал «Сьемпре» следующим образом характеризует современное положение в Гаити: «Что бы ни произошло в Гаити, никто уже не удивляется. Эта маленькая страна — одна из самых несчастных на нашей планете. Ее история — сплошные военные перевороты. Она неоднократно была оккупирована иностранными державами. В Гаити никогда не было демократии; все ее правители, а некоторым из них удавалось удержаться у власти лишь несколько месяцев, в той или иной сте­пени были диктаторами. Гаити никогда не знала процве­тания, уровень жизни гаитянского народа, пожалуй, са­мый низкий на земном шаре» *.

Автор книги «Черная Гаити» Блэр Найлс рассказы­вает о гаитянине, который рад, что угодил в тюрьму: в тюрьме на его содержание идет целых 9 центов в день, что превышает прожиточный минимум среднего жителя Гаити!

Несчастья гаитянского народа коренятся в первую очередь в полуколониальном положении страны, в непо­средственной близости США, в засилье крупных част­ных компаний, для которых Гаити — лишь место для особо выгодных капиталовложений.

Кошмар дювальизма не может продолжаться долго, и прогрессивные силы Гаити рано или поздно вступят в противоборство с американским империализмом и его гаитянскими ставленниками.

Глава 1

КОЛУМБ ОТКРЫВАЕТ НОВЫЙ ОСТРОВ

Каравелла Христофора Колумба «Санта-Мария» 6 де­кабря 1492 г., в день святого Николая, вошла в залив, расположенный в северо-восточной части неизвестного острова. Заливу Колумб дал имя Сан-Николас, а гори­стый остров, показавшийся ему похожим на Испанию, назвал Эспаньолой — «испанским островом». На северном берегу острова Колумб основал форт Ла-Навидад. Встреча с вождем (касиком) одного из индейских племен Гуаканагари разожгла воображение конкистадоров: ка-* сик поведал об огромных запасах золота на острове. В поисках сокровищ алчные завоеватели двинулись вдоль восточного побережья. Жители острова доброжелательно встретили чужеземцев. «Эти люди так приветливы, так кротки и миролюбивы, — доносил Колумб королю Испа­нии,—что, поверьте, Ваше величество, во всем мире нет лучшего народа, лучшей страны» ¹.

Испанские завоеватели, однако, поступили с привет­ливыми и миролюбивыми хозяевами острова жестоко: уничтожили их. Но об этом позже.

До прихода испанцев остров Гаити (так его называли коренные обитатели) населяли индейцы — араваки и тайны, которых насчитывалось около 300 тыс. человек. Большую часть составляли тайны. До нашего времени сохранилось мало сведений об индейском обществе Гаити —лишь разрозненные данные. Как пишет видный кубинский ученый X. Л. Франко, социальный строй у таинов был наиболее развитым в Антилах. В Гаити имелось к тому времени пять касикатов. Касики обла­дали абсолютной властью, между собой враждовали редко. По свидетельству ряда ученых, во главе каждого селения также стоял касик, занимавшийся организацией труда в общине, распределением продуктов питания между всеми ее членами, сношениями с другими дерев­нями. Он руководил и военными действиями. Фактически

касик полностью распоряжался жизнью индейцев своей деревни ².

У индейцев Гаити было много золота, из которого они искусно изготовляли украшения и другие изделия. Каж­дый касикат специализировался на создании определен­ного вида изделий, между касикатами производился об­мен. Селения индейцев состояли из нескольких хижин или представляли собой большие деревни. Среднее число обитателей хижины — 15—20 человек. Существовало имущественное неравенство. Более или менее точно изве­стно, что у индейцев Гаити было по нескольку жен. Многоженство, по-видимому, представляло собой форму патриархального рабства. Индейцы пользовались луком, метательным дротиком, боевой дубинкой.

КОНКИСТАДОРЫ УБИВАЮТ ИНДЕЙЦЕВ

Проникнув на остров, испанцы тотчас показали себя как грабители и насильники. В ноябре 1493 г. Колумб при­был на Гаити вторично, на 17 кораблях с 1500 солдатами и поселенцами. Испанцы привезли с собой семена сахар­ного тростника и злаковых культур, саженцы фруктовых деревьев, рогатый скот, свиней, лошадей, кур. 25 декабря 1493 г. на месте разрушенного индейцами форта Ла-На- видад Колумб основал город, который назвал в честь ко­ролевы Испании Изабеллой. В поисках несметных бо­гатств Колумб двинулся в глубь острова. Индейцев, не желавших превращаться во вьючный скот, в безропотных слуг, конкистадоры жестоко карали. Примечательно сле­дующее указание Колумба своим подчиненным: «Беглым индейцам отрезать носы и уши в назидание другим»³.

Сменивший Христофора Колумба на посту губерна­тора его брат Бартоломе Колумб переместил свою рези­денцию на южное побережье, где в 1496 г. создал первое постоянное европейское поселение в Новом Свете — Санто- Доминго. Бесчеловечное обращение с индейцами и рас­при среди колонистов вынудили королеву Изабеллу убрать Колумба с поста губернатора (1499 г.) и заме­нить его Франсиско де Бобадильей. По тем же мотивам в 1502 г. был смещен и Бобадилья, и на Эспаньолу при­был новый губернатор Николас де Овандо в сопровожде­нии 2500 колонистов. Но зверства колонизаторов продол-

жались. Некоторые исследователи считают, что на острове Эспаньола погибло более 100 тыс. индейцев. Бе­жать удалось немногим, большинство попало в рабство. Правитель Эспаньолы Николас де Овандо прославился крайней жестокостью. Всего один пример. В касикате Харагуа в тот период «королевой» (касиком) была жен­щина по имени Анакаона. Овандо прослышал, что, возму­щенная зверствами конкистадоров, Анакаона намерена порвать с испанцами всякие отношения. Тогда в сопро­вождении 60 кавалеристов и 300 хорошо вооруженных пехотинцев Овандо прибыл в Харагуа и дал знать Ана- каоне, что хочет жить с индейцами в мире. В честь «друзей»-испанцев было устроено торжество, длившееся несколько дней; в нем участвовало 300 касиков. Затем Овандо пригласил Анакаону и ее свиту к себе якобы на ответный пир; легковерная «королева» не заподозрила ловушки. Солдаты окружили площадь, привязали каси­ков к столбам и сожгли заживо. Анакаону повесили. Паника и ужас охватили весь край. Чтобы как-то оправ­дать эту кровавую расправу, Овандо задним числом обви­нил Анакаону в безнравственности, а касиков — в кан­нибальстве.

Почти полностью истребив население Эспаньолы, Овандо, испытывая недостаток в рабочих руках, стал ввозить индейцев из других районов. С Малых Антиль­ских островов он завез на Эспаньолу 60 тыс. индейцев. Из рассказов монахов-доминиканцев известно, что, когда на Эспаньолу прибыл очередной невольничий корабль с 800 индейцами, он двое суток ждал разгрузки и 600 ра­бов умерли. Трупы их были выброшены в море.

С 1499 г. на Эспаньолу начали ввозить негров. Сперва негры-рабы выполняли роль слуг, а позднее преврати­лись в главную рабочую силу.

ЧЕРНЫЕ НЕВОЛЬНИКИ ЗАСЕЛЯЮТ ОСТРОВ

На Эспаньолу негров завезли с Золотого Берега, с Берега Слоновой Кости, из Анголы, с Невольничьего берега, из Конго, Гвинеи, с мыса Доброй Надежды. По мнению известного гаитянского историка и этнографа Жана Приса Мара, в Гаити имелись представители 100 различ­ных негритянских племен суданской, гвинейской и кон-

о

голезской групп. Негры на Гаити были изолированы друг от друга: разные языки, разные уклады жизни. Ими тор­говали, как скотом. Цена определялась возрастом и фи­зической силой.

В начале XVII в. господство Испании в Гаити оказа­лось под угрозой. Французские, английские флибустьеры и пираты стали проникать на остров. Вначале они обос­новались на маленьком острове Тортю* (по-француз­ски «черепаха») близ северного побережья Эспаньолы, затем постепенно закреплялись и на Эспаньоле, создавая свои, поселения. Их стали называть «буканерами»: они жарили мясо на вертелах, которые индейцы именовали «буканами». Буканеры занимались скотоводством, выра­щивали хлопок и табак. На северном побережье острова буканеры заложили порты Пор-Марго и Пор-де-Пе. В результате длительной борьбы между французскими и английскими поселенцами верх одержали французские буканеры: они полностью овладели островом Тортю и северо-восточным побережьем Эспаньолы. В 1665 г. французские власти направили туда своего официального представителя, чтобы подчинить буканеров французской короне. По Рисвикскому договору 1697 г. Испания усту­пила Франции западную треть острова Эспаньола. Свою новую колонию французы назвали Сан-Доминго. Восточ­ная часть острова, принадлежавшая испанцам, стала на­зываться Санто-Доминго.

Еще при испанцах на территории Сан-Доминго разви­валось бурными темпами плантационное хозяйство: са­харный тростник, кофе, индиго, хлопок, какао, бананы. Рост плантационного хозяйства принял особенно большие масштабы в XVIII в.; ежегодный приток негров-рабов составлял 35 тыс. человек. По весьма неполным подсче­там некоторых исследователей, к 1790 г., т. е. к началу борьбы за независимость, из Африки в Сан-Доминго было завезено не менее 1,5 млн. рабов. Сан-Доминго превра­тилась в цветущую колонию Франции, она снабжала половину Европы сахаром и какао.

БЕЛЫЕ, МУЛАТЫ, НЕГРЫ

Плантации и сахарные заводы принадлежали небольшой группе белых и мулатской верхушке. Социальное нера­венство в Сан-Доминго было вопиющим. Расовый состав

населения в основных районах, на которые делилась ко­лония, в 1790 г. выглядел следующим образом:

При этом .надо иметь в виду, что кровосмешение да­вало множество цветных групп. Французский ученый Моро де Сант-Мэри составил перечень кровосмешений, в котором фигурирует 10 основных и 250 менее часто встречающихся комбинаций.

Белые делились на «больших» и «маленьких». Немно­гочисленную прослойку так называемых «больших бе­лых» составляли богатые плантаторы-рабовладельцы, крупная торговая буржуазия, колониальные чиновники и офицеры. Основная часть белого населения, так называе­мые «маленькие белые», состояла из мелких рабовладель­цев и торговцев, ремесленников, земледельцев, адво­катов, надсмотрщиков за рабами. «Большие белые» экс­плуатировали не только своих рабов, но и «маленьких белых».

Заметным экономическим влиянием пользовалась вер­хушка свободных мулатов, сосредоточившая в своих ру­ках почти треть земель и четвертую ^асть рабов. Но бе­лые подвергали их дискриминации. Мулаты были лишены политических прав. Для них существовало и множество других ограничений: им запрещался въезд во Францию, им запрещалось жениться на белых женщинах, носить одежду, какую обычно носили белые, появляться на улице позже 9 часов вечера. Для них отводились особые места в церквах и театрах. Мулат не имел права служить в суде и в полиции, ибо это поставило бы его над бе-

дыми, не имел права быть ни врачом, ни аптекарем, так как мог лишить жизни белого.

Французские исследователи Барбе де Марбуа и Милсент пишут, что по сравнению с белыми свободные цветные не имели никаких прав. В судах не принимались во внимание самые веские свидетельские показания, подтверждавшие нанесение рабам или цветным тяжелых увечий и даже смерть от побоев.

Но в наихудшем положении оказались бесправные негры-рабы, составлявшие основу населения Гаити (около 95%). Они считались движимой собственностью рабовладельца. Хозяин мог безнаказанно убить своего раба. Особенно жестоко расправлялись с беглыми рабами — ма- рунами: за первый побег отрезали уши, за второй перере­зали сухожилия ног, за третий казнили.

Известный американский исследователь Уильям Дюбуа пишет: «Тысячи черных рабов трудились на плантациях и спали тут же, на возделываемой ими земле. Владельцы плантаций жили в сказочной роскоши: владели дворцами, золочеными каретами, лошадьми, прекрасно вымуштро­ванными слугами, пользовались неограниченной властью. Пожалуй, нигде в Америке жизнь не приносила белым столько наслаждений, как на Гаити в XVIII веке. Эта колония площадью в 25 тыс. квадратных километров про­изводила больше сахара, кофе, шоколада, индиго, красиль­ного дерева и пряностей, чем вся остальная Вест-Индия» ⁴.

Неудивительно, что на протяжении всего колониаль­ного периода происходили восстания рабов.

Острые классовые и расовые антагонизмы сплелись в Сан-Доминго в запутанный клубок. Ситуация осложня­лась противоречиями между метрополией и колонией. Дело в том, что Франция не только держала в своих руках всю торговлю с колониями, но и ввела ряд существенных огра­ничений, мешавших экономическому развитию Сан-До­минго (торговля могла осуществляться только на фран­цузских кораблях, нельзя было разводить сельскохозяй­ственные культуры и др.).

ГРОЗДЬЯ ГНЕВА

Огромное влияние оказала на положение в Сан-Доминго Французская буржуазная революция 1789 г. Все общество, вся страна разделились на сторонников и противников

рабства. Активизировалась борьба свободных негров и мулатов. В то же время плантаторы и торговая буржуазия, воспользовавшись новой ситуацией, решили покончить с политическими и экономическими ограничениями, уста­новленными Францией для своей колонии. Когда в августе 1789 г. Национальное собрание Франции провозгласило «Декларацию прав человека и гражданина», белые план­таторы потребовали права участвовать в управлении островом. С этой целью они созвали сначала местные учредительные собрания, а в апреле 1790 г. в Сен-Марке общеколониальное. Мулаты ни в одно из этих собраний не были допущены. Французские власти, однако, разо­гнали делегатов, собравшихся в Сен-Марке.

Осенью 1790 г. свободные мулаты под руководством Жака Венсана Оже подняли восстание на севере страны, добиваясь уравнения в правах с белыми. Оже, свободный мулат, получил образование во Франции, долгие годы жил в Париже, был другом Лафайета, Мирабо, Дантона и Ро­беспьера. Соратник Оже — Жан Баптист Шованесс тре­бовал привлечь для участия в восстании негров-рабов, но Оже, боясь подорвать позиции свободных мулатов, пре­зрительно относившихся и к свободным неграм, и тем бо­лее к неграм-рабам, отверг это предложение и вовлек в восстание 400 свободных мулатов. Забыв о своих разно­гласиях, «большие» и «маленькие» белые объединились для борьбы против бунтовщиков. Восставшие были раз­громлены, уцелевшие бежали в Санто-Доминго, но испан­ский губернатор выдал их властям Сан-Доминго. В фев­рале 1791 г. Оже и его 30 товарищей были подвергнуты бесчеловечным пыткам и казнены. Но восстание не прошло бесследно: Учредительному собранию Франции пришлось заняться делами бунтующей колонии. Декреты, появившиеся в мае 1791 г., укрепили позиции рабовла­дельцев, но одновременно негры и мулаты, рожденные от свободных отца и матери, были уравнены в правах с белыми, получили доступ в будущие колониальные представительные учреждения, отчего «большие белые» пришли в ярость, считая, что тем самым оказались ущем­ленными их собственные права.

1 августа 1791 г. приступило к работе созванное «большими белыми» Колониальное собрание. Его заседа­ния проходили сначала в Леогане, а затем в главном го­роде Северной провинции Кап-Франсэ (ныне Кап-

Аитьен). В августе же свободные мулаты долины реки Артибонит решили поднять восстание и создали Руково­дящий комитет из 40 человек во главе с участником войны за независимость США Бовэ. Были вовлечены также 300 беглых рабов — марунов. К ним присоединилась и группа «маленьких белых». Впоследствии закаленные в боях храбрые маруны были убиты мулатами и белыми, все по той же причине — из опасения, что будут подо­рваны их классовые позиции, ликвидированы их приви­легии. Но затем по тем же соображениям белые распра­вились с большинством мулатов. Восстание потерпело поражение: слишком разобщены были восставшие, слиш­ком слаба была их связь с широкими массами свободных мулатов и негров.

Однако общество Сан-Доминго переживало острый кризис, число беглых рабов-негров росло, свободные негры все чаще вступали с ними в контакт. Создавались предпосылки для освободительной революции. В конце августа 1791 г. восстали негры-рабы плантаций Севера; восстание возглавил негр Алехандро Букман, жрец афри­канского культа воду.

КУЛЬТ ВОДУ

Среди гаитян * культ воду широко распространен («воду» и поныне по-дагомейски значит «дух», «боже­ство»). Воду отнюдь не является лишь системой обря­дов, якобы выполняемых на потребу туристам как один из зрелищных элементов «местного колорита». Возник­ший на основе древних ритуалов Африки, передаваемых из поколения в поколение увезенными рабами, этот син­кретический культ увековечил привязанность негров, ока­завшихся на Гаити, к потерянной родине и по-своему вы­ражал смутную надежду на освобождение. Роль воду- истского культа особенно возросла в XVII—XVIII вв., когда он был единственным звеном, связывавшим негров, привезенных на Гаити из различных районов Африки: ведь не существовало общего языка, общих традиций и обычаев. Культ воду — это довольно сложная система мистических верований: тут и черная магия, п колдов-

*   Здесь и далее имеются в виду все жители (белые, мулаты, негры) Сан-До­минго, которая позднее (с 1 января 1804 г.) стала называться Республикой Гаити.

ств.о, и злые духи, и жертвоприношения. В культе воду много богов, по-гаитянски «лоа» («лоасы»). «Главные боги»: папа-Легба — «хозяин земли», Оге (Агуэ) — «им­ператор моря», Дамбалла—«громовержец», лоа Зака — «покровитель сельского хозяйства». Есть у гаитянина и свои «личные» лоасы. Он верит, что лоасы вселяются в души избранных и руководят простыми людьми непо­средственно или через жрецов. Если, например, в чело­века вселится лоа Дамбалла, человек этот становится припадочным; если в женщину вселяется лоа Одун, она становится мужчиной и все ее зовут папа-Одун. Жрецы — служители культа воду (жрецов-мужчин называют «ун- ганами», женщин— «мамбу») —одновременно шаманы, колдуны и знахари, они знают секреты целебных трав, умеют лечить и «заговаривать» болезни и огнестрельные раны. Если такой метод лечения не срабатывает, всегда есть объяснение — чаще всего это ссылка на «дурной глаз». Жрецы-шаманы-знахари обычно очень хитры, ловки, расторопны и дальновидны, иначе может быть по­дорвана их репутация как «чудодеев». Одна из важных функций жрецов — предсказывать будущее.

У служителей культа воду нет ни специального обла­чения, ни храмов. Последователи воду, а их в современ­ной Гаити более 90% населения, создают общины во главе с унганами или мамбу. Все церемонии совершаются в общинном святилище — небольшой хижине (в ней по­мещается не более 20 человек) и на площадке под наве­сом. Хижину с площадкой называют «умфро». Хижина убрана цветами, на стенах картинки, изображающие бо­гов воду, на полу — кабалистические знаки, в хижине расставлены блюда с фруктами, кувшины с вином; в од­ном углу — возвышение, некое подобие алтаря. Про­цедура «моления» такова: в святилище входит сначала одна семья, затем созывают друзей и соседей на танцы. Под монотонный аккомпанемент тамтамов и погремушек- маракас, в сопровождении хора начинается «умилостив­ление» €огов-лоа —медленный танец. Три тамтама раз­ного размера задают ритм. Лучшие барабанщики деревни появляются 2—3 часа спустя. Во время танца лоа должен «войти» в одного из танцоров, как бы оседлать его. У каждого лоа свой ритм, его и воспроизводят барабан­щики. Если лоа медлит, ему приносят жертву— животное или птицу, чаще всего курицу. Бывает, что лоа ни в кого

не вселяется, и тогда его распоряжения передаются через жреца. Обычно это скромные, вполне выполнимые просьбы.

Но вот лоа вселился в одного из танцующих, оседлан­ный «избранник» начинает корчиться в конвульсиях. К нему направляется жрец; в руках у него магическая погремушка из выдолбленной тыквы, украшенная оже­рельем из змеиных позвонков и искусственного жемчуга, сосуд с водой и зажженная свеча. С помощью этих трех предметов жрец приводит «избранника» в сознание: вы­ливает из сосуда воду, произносит заклинание, зажигает свечу. После этого начинается вихревой многочасовой (часто до рассвета) танец — благодарение богу за то, что он внял мольбам, и небольшое пиршество (отнюдь не ор­гия, как утверждают некоторые присутствовавшие на це­ремонии воду туристы).

Известный гаитянский писатель Жак Румэн следую­щим образом описывает моление водуистов: «В селении образуется процессия, направляющаяся в святилище — умфро. Ее возглавляет унган, за ним следуют унси в бе­лых тюрбанах и белых одеяниях. У каждого из них в руке зажженный сосновый факел. Далее идут церемо­ниймейстер и знаменосцы, они несут флаги, на которых вышиты кабалистические знаки, символизирующие богов лоа. Шествие замыкают барабанщики.

В умфро участники процессии совершают церемонию «целования земли». Они склоняются перед митаном — центральным столбом, священными барабанами, «хозяи­ном умфро» — унганом, расточают церемониальные по­клоны друг перед другом. Их жесты и движения отда­ленно напоминают жесты и движения французских аристократов, танцующих менуэт, которых в свое время копировали рабовладельцы.

Затем унгану подают кувшин с водой. Он его мед­ленно поднимает вверх, поворачиваясь при этом на все четыре стороны, и окропляет землю несколькими кап­лями воды, после чего рисует магический круг, затем выпрямляется и начинает петь...

Когда бог Легба «вселяется» в одного из молящихся, унган вновь рисует на земле магический круг, ставит в центре его зажженную свечу и обращается к Легбе с приветствием.

Указывая на корзину из ивовых прутьев, привязан­ную к митану, унган говорит Легбе: «Вот сума с едой,

она понадобится тебе на обратном пути. Ничего не за­быто: початки жареной кукурузы, облитые патокой и оливковым маслом, солонина, сладкие пироги и ликер, чтобы ты мог утолить жажду». «Спасибо, — отвечает бо­жество устами своей «лошади», — спасибо за пищу и питье. Вижу, что засуха ввергла вас в беду. Но это прой­дет, это изменится. Пути добра и зла перекрещиваются. Я, Легба, владыка этого перекрестка. Я сделаю так, что мои сыновья-негры выйдут на счастливую дорогу. Они по­кинут тропу нищеты».

Унган подает знак, и раздается прерывистая дробь ба­рабанов. Разрастаясь, она переходит в мрачный оглушаю­щий треск, бушующий в ночи. Общая песнь взвивается ввысь, увлекаемые древним ритмом, крестьяне пускаются в пляс. Подогнув колени и раскинув руки, они движе­ниями выражают свою мольбу:

Легба, дай увидеть это!

Легба, знай, нас двое!

Унси (помощники унгана. — С. Г.) кружатся вокруг митана, и белая пена их одеяний смешивается с колы­хающейся синей волной крестьянских одежд.

Унган встряхивает ритуальной погремушкой. Бара­баны стихают. В центре магического круга ла-плас (це­ремониймейстер. — С. Г.) стелит белую салфетку и кла­дет на нее огненно-рыжего петуха, дабы связать все сверхъестественные силы в один живой узел, в неопали­мую купину из крови и перьев.

Унган хватает петуха и потрясает им над головами молящихся. Затем он сильным рывком отрывает петуху голову и протягивает его туловище поочередно во все четыре стороны.

«Абобо!» — поют его помощники. Унган повторяет свое движение и окропляет землю каплями крови.

«Истекайте кровью, истекайте кровью, истекайте кровью», — поют крестьяне.

Ощипанный петух, ставший в результате жертвенной смерти «кокло» — божьим петухом, будет сварен, но без чеснока и соли, и съеден в честь могучего и всесильного Легбы».. .⁵

А вот как описывает религиозную церемонию в Гаити современный английский писатель Грэхем Грин: «После того как под сводами храма больше часа грохотали бара-

2      С. А. Гонионский

17

баны, после выноса хоругвей с изображениями святых, после пения псалмов и чтения по-латыни молитв вперед выступил священнослужитель, размахивавший кадилом. Но кадилом ему служил живой петух. Покадив на прихо­жан, священнослужитель вложил голову петуха себе в рот и перекусил его горло. Затем, орудуя кровоточащей шеей петуха, словно тюбиком с темно-красной краской, он начертал на земляном полу храма магические знаки» ⁶.

Многие гаитяне верят в загробную жизнь, точнее, в существование таинственных «зомби» *. «Зомби» — это человек, впавший в летаргический сон и заживо похоро­ненный; извлеченный из могилы, он становится невиди­мым существом, духом, выполняющим волю своего госпо­дина — унгана или другого всесильного повелителя.

Некоторые гаитяне относятся к этому верованию скеп­тически. Другие верят в то, что всесильный маг может оживить похороненного человека, увезти его в отдален­ное место и заставить на себя работать.

Культ воду не только отражает множество африкан­ских мифов, он — результат соприкосновения африкан­ских религий с католической. Божества воду — лоа (лоасы) — это те же католические святые.

Культ воду распространен главным образом среди крестьян, но его явно и тайно исповедуют и городские жители. Выдающийся гаитянский писатель-коммунист Жак Стефен Алексис в книге «Деревья-музыканты», опу­бликованной на русском языке в 1964 г., так описывает провинциальный городок Фон-Паризьен: «Попробуйте отыскать в Фон-Паризьене человека, который, послав каплуна местному кюре, не преподнесет тут же даров и водуистскому жрецу! Весьма вероятно даже, что последо­вателей водуизма было здесь гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд: католицизм был для мно­гих всего лишь удобной ширмой. По правде говоря, чуть ли не каждый житель Фон-Паризьена посетил — и не один раз —■ умфро, попрыгал там вокруг столба, пред­назначенного для обрядовых плясок, и пролил несколько капель миндального молока перед алтарем. Люди сред­него достатка, те, кому в социальном отношении особенно нечего было терять, относились к поставленной перед

*   Слово «зомби», видимо, португальского происхождения, означает «призрак», «дух».

ними дилемме довольно легко: им не впервой приходи­лось примерять в своем сознании две разные религии, и совесть не слишком мучила их. Но богачи, честолюбцы, все те, кто занимал в обществе видное положение, не могли допустить и мысли о том, чтобы отречься от лоа- сов. В могущество водуистских богов они верили куда больше, чем в силы божественного провидения, придуман­ного людьми. Бог-отец и Христос, так же как витающий где-то дух святой, жили очень далеко и представляли со­бой понятия отвлеченные; разумеется, и с ними не ме­шает примириться, но спешить тут некуда, можно подож­дать до смертного часа. Другое дело — лоасы, боги мир­ские, тесно связанные с людьми и с их повседневными занятиями, боги, которые каждый миг вмешиваются в человеческую жизнь и которые решают, быть ли дождю или солнцу в этих краях. С лоасами приходится всегда держать ухо востро — иначе, того и гляди, твой конку­рент перехватит у тебя милость таинственных сил и сыг­рает с тобой злую Шутку! Ведь лоасы не терпят, чтобы к ним относились пренебрежительно или с дурацкой рас­четливостью. ..»⁷

В истории Гаити, особенно в колониальный период, культ воду, как уже отмечалось, сыграл скорее положи­тельную роль, поскольку служил тем связующим звеном, которое в какой-то мере объединяло разноплеменных черных невольников в единое этническое целое. Однако впоследствии гаитянские тираны ловко спекулировали на наивных верованиях простых людей, на консерватив­ной, отвлекающей роли, какую всегда и везде играла и играет всякая религия. Водуизм, в его фольклорном, этнографическом аспекте пока еще очень мало изучен­ный, ждет своего исследователя. Научное, критическое осмысление этого сложного религиозного культа поможет создать более полное представление о всей цивилизации Гаити.

Глава 2 ПЕРВАЯ НЕЗАВИСИМАЯ РЕСПУБЛИКА

На основе водуистского культа умный и талантливый ор­ганизатор Алехандро Букман сумел объединить тысячи рабов из многочисленных африканских племен.

«Три века мучений под игом рабства, три века совмест­ной борьбы, — пишет гаитянский исследователь Роже Базэн, — мало-помалу сплавляли в единое целое разно­родные традиции, обычаи, культы, диалекты. Негры-кре­олы (то есть те, кто родился в колонии) уже отличались от прибывавших вновь. Появился новый язык — язык кре­олов, возникший из африканских диалектов, под сильным влиянием французского языка» К Букман умело исполь­зовал религиозные верования для борьбы против угнета­телей. Он собрал 200 представителей различных районов Северного департамента в глухом лесу и, совершив цере­монию воду, приобретшую в тот момент четко выражен­ную политическую окраску, призвал собравшихся к вос­станию. «Добрый бог, сотворивший солнце, что светит нам с высоты небесной, вздымающий морские волны, застав­ляющий бушевать бурю, — этот бог скрывается в тучах. Оттуда он смотрит на нас и видит все, что делают белые. Бог белых толкает людей на преступления; наш бог по­буждает на добрые дела. Но наш бог, такой добрый, при­зывает нас к мщению. Он будет направлять нас и помо­жет нам. Уничтожайте изображения бога белых, который жаждет наших слез! Пусть в нашей душе звучит голос, призывающий к освобождению!» С таким воззванием об­ратился Букман к неграм. 22 августа условные звуки тамтамов передавали с плантации на плантацию весть- приказ о начале восстания, и более 10 тыс. негров-рабов, сжигая и уничтожая все на своем пути, спустились в до­лину Капа и окружили город. Ими было уничтожено свыше 1000 плантаций сахарного тростника, кофе, хлопка, индиго.

Восставшие рабы расправились с крупными землевла­дельцами и поделили между собой их земли, причем сделали это куда более основательно, чем крестьяне ре­волюционной Франции. Аграрный вопрос, как и многие другие социальные проблемы, революция негров-рабов в Гаити решила беспримерно смело и успешно.

Части плантаторов удалось сесть на корабли и бе­жать. Они обратились за помощью к властям США, Ямайки и Санто-Доминго. На их призыв откликнулись губернатор Ямайки и посол Франции в США. Одновре­менно, чтобы привлечь на свою сторону свободных мула­тов, заседавшее в Капе Колониальное собрание обещало улучшить их положение. Практически Колониальное соб­рание ограничилось решением назначить комиссию для изучения требований свободных мулатов.

. В боях под Капом в ноябре 1791 г. Букман попал в плен и был казнен. Его голову как трофей выставили на главной площади Капа. Руководство восстанием пе­решло к бывшим беглым рабам Жану Франсуа и Биассу.

РАБ СТАНОВИТСЯ ВОЖДЕМ

Но вскоре на первый план выдвинулся как вождь вос­ставших Франсуа Доминик Туссен Лувертюр*. Туссен Лувертюр родился 20 мая 1743 г. на плантации Бреда. Сын раба и сам раб, он с детских лет познал жестокость и несправедливость. В юности он работал конюхом и приглянулся управляющему, тот взял его к себе кучером, обучил французскому языку, привил любовь к книгам. Когда вспыхнуло восстание 1791 г. Туссен Лувертюр сразу примкнул к восставшим, вскоре обнаружил недю- жцнный военный талант и возглавил крупное соедине­ние повстанцев. Популярность его росла. Девизы Тус- сена «Победить или умереть!», «Смерть или свобода!» облетели всю страну.

В Париже узнали о восстании в октябре 1791 г., и Учредительное собрание Франции направило на остров

*  Вторая часть фамилии возникла позднее как прозвище: по-французски «l’ouverture» — «открытие, дыра, брешь, пролом». Существует несколько версий, объясняющих появление этого прозвища: возможно, его придумал сам Туссен, заявивший, что он откроет неграм путь к свободе; по другой версии, прозвище было дано ему за способность «открывать» брешь в рядах врага; а может быть, Лувертюром Туссена прозвали потому, что у него не было передних зубов, зияла дыра. . .

трех гражданских комиссаров во главе с Сен-Леже, ко­торый незамедлительно получил подкрепление в виде шеститысячной французской армии, и «порядок» был восстановлен. Леже объявил, что правительство Франции признает на острове только два класса: свободных (бе­лых и мулатов) и рабов (негров). Он сообщил, что новая конституция Франции не распространяется на жителей колонии; это вызвало недовольство белых. Другое сооб­щение Леже — о декрете Учредительного собрания от 24 сентября 1791 г., отменившего декрет от 15 мая того же года, который разрешал свободным «цветным» участвовать в представительных органах, вызвало возму­щение свободных негров и мулатов. Попытка комиссаров договориться с восставшими рабами привела к полному разрыву с белыми рабовладельцами. Деятельность комис­сии Леже вскоре была блокирована Колониальным соб­ранием плантаторов в Капе, и комиссии пришлось вер­нуться во Францию. Восставшие негры послали своих представителей для переговоров с Колониальным собра­нием, но белые плантаторы не пожелали вести никаких переговоров, и в январе 1792 г. возобновились военные действия.

Чтобы разобраться в обстановке и в очередной раз «навести порядок» в Гаити, в сентябре 1792 г. из Па­рижа явились новые комиссары с широкими полномо­чиями. Это были якобинцы Сантонакс и Польверель и жирондист Эло. Их сопровождали шеститысячное войско под командованием генерала д’Эспарба и военные ко­рабли во главе с адмиралом Жирарденом. Комиссары должны были ввести в действие новый декрет Законода­тельного собрания Франции, предоставивший свободным неграм и мулатам колонии равные политические права с белыми колонистами. Одновременно на комиссаров возлагалась еще более сложная задача — подавить вос­стание негров-рабов. Комиссары натолкнулись на сопро­тивление Колониального собрания, на стороне которого выступил и генерал д’Эспарб. Тогда комиссары распу­стили Собрание, а генерала д’Эспарба выслали во Фран­цию. Но возникли разногласия между самими комисса­рами, и жирондист Эло покинул остров.

Комиссары Сантонакс и Польверель организовали Якобинский клуб и привлекли на свою сторону «ма­леньких белых», свободных мулатов и негров, но в борьбе

с восставшими комиссары все равно успеха не имели. В начале 1793 г., когда Франция вступила в войну с Англией и Испанией, испанцы начали уговаривать восставших рабов, основные силы которых находились у испанской границы острова, перейти на их сторону, обещая им освобождение от рабства. Узнав о казни французского короля (май 1793 г.), вожди армии вос­ставших рабов согласились на предложение испанцев, однако те отодвинули срок исполнения своего обещания до окончания испано-французской войны, а пока произ­вели руководителей восстания Жана Франсуа и Биассу в генералы; Туссен Лувертюр получил чин полковника.

Между тем отношения между французскими комисса­рами и новым генерал-губернатором Сан-Доминго Гальбо обострились. Гальбо перешел на сторону противников комиссаров. Чтобы укрепить' свои позиции, комиссары пошли на уступки восставшим, часть восставших поддер­жала комиссаров. Объединенные силы армии комиссаров и группы восставших ворвались в Кап. Ю тыс. белых бежали из города. Чтобы закрепить свое положение, ко­миссары провозгласили всех негров-рабов, ставших вои­нами, свободными и равноправными гражданами.

В июле 1793 г., воспользовавшись разбродом в Сан- Доминго, испанская армия перешла в наступление. По­ложение комиссаров стало критическим, особенно после того, как часть поддерживавших их офицеров и солдат переметнулись на сторону испанцев.

Дальновидный Туссен Лувертюр понял, что в этой сложной ситуации рабы могут добиться свободы только собственными силами, и, формально все еще подчиняясь испанцам, стал объединять рабов в регулярную армию для решительного сражения. Требовательность и справед­ливость — вот главные принципы, на которых Туссен строил свою армию; она быстро росла, превращаясь во внушительную силу.

Перепуганные комиссары объявили о полном и не­медленном освобождении всех рабов, но они опоздали: негры-рабы покидали плантации и направлялись не к комиссарам, а к повстанцам, главным образом к Тус- сену.

Белые плантаторы отказались признать республикан­ское правительство Франции и пошли на сговор с Анг­лией. С губернатором Ямайки, принадлежавшей Англии,

они заключили соглашение, по которому Сан-Доминго переходила к Англии. Комиссары были отозваны во Францию, а большинство белых покинули остров. Анг­лийские войска оккупировали Порт-о-Пренс и ряд друтих пунктов на побережье. Испанцы заняли северные районы страны.

В феврале 1794 г. якобинский Конвент Франции от­менил рабство. «Национальный конвент, — гласил дек­рет, — объявляет, что рабство негров во всех колониях отменяется; посему все люди без различия цвета их кожи, проживающие в колониях, являются французскими гражданами и пользуются всеми правами, обеспечивае­мыми конституцией». Это был результат массового вос­стания рабов, добивавшихся свободы. Туссен понял, что нужно рвать временный союз с испанцами, и весной 1794 г. начал переговоры с представителями французского генерала Лаво. 6 апреля было подписано соглашение: все рабы Сан-Доминго объявлялись свободными, а Тус­сен в чине бригадного генерала переходил в распоряже­ние Французской республики. Не теряя времени, в мае он успешно атаковал испанскую армию и полностью очистил Сан-Доминго от испанцев. Более того, часть испанцев перешла на сторону Туссена. Испания потер­пела поражение и в Европе, и 22 июля 1795 г. был под­писан Базельский мирный договор, по которому Испания уступила Франции свою часть — Санто-Доминго.

В Сан-Доминго французские генералы Вильат и Риго, объединив недовольных мулатов, пытались устранить Туссена, но тот, действуя быстро и решительно, разгро­мил заговорщиков и стал фактическим правителем севера Сан-Доминго. При нем выдвинулись такие негритянские руководители, как Пьеро, Жан Пьер, Мишель, Левель и Дессалин.

В то время якобинская диктатура во Франции пала, и в октябре 1795 г. к власти пришла контрреволюцион­ная Директория. Однако влияние Туссена было цастолько значительным, что Директория заняла осторожно-выжи­дательную позицию и даже произвела Туссена в дивизи­онные генералы. Но все же, чтобы ограничить его власть, Директория направила в Сан-Доминго комиссию в со­ставе уже знакомого нам Сантонакса, Рума, Жиро, Леб­ланка и мулата Раймона, 1500 солдат и значительное количество боеприпасов. Жиро вернулся во Францию;

Лебланк вскоре скончался. В середине 1797 г. возвратился на родину и Сантонакс. Он оказался в числе семи деле­гатов, которых согласно французской конституции 1795 г. Сан-Доминго направляла в Совет пятисот и Совет ста­рейшин Франции.

В августе 1797 г. Туссен был назначен главнокоман­дующим всеми вооруженными силами Сан-Доминго. В начале следующего года он начал очищать остров от английских оккупантов, и к октябрю эта операция была успешно закончена. Во французской часФи Сан- Доминго (передача Франции бывшего испанского Санто- Доминго еще не состоялась) не осталось ни одного раба и ни одного рабовладельца. Между тем Директория отменяла один за другим декреты якобинцев. В мае 1798 г. в Сан-Доминго прибыл уполномоченный Дирек­тории генерал Теодор Жозеф Гедувиль. Он был наделен широкими полномочиями и имел задание подорвать влияние и власть Туссена, урезать его права и, наконец, добиться его смещения, главным образом разжигая раз­доры в армии между неграми и мулатами. Высокомер­ный Гедувиль, а за ним и все французские офицеры подчеркнуто третировали Туссена, издевались над ним и его свитой. Гедувиль ввел принудительную контракта­цию работников плантаций сроком на три года. Это вы­звало возмущение бывших рабов, понявших, что речь идет о новом закрепощении. Открытое столкновение произошло, когда Гедувиль приказал разоружить пятый колониальный полк, полностью укомплектованный нег­рами. Находившийся в то время в Гонаиве Туссен не­медленно двинулся на север и вынудил Гедувиля и тысячную армию белых чиновников покинуть Сан- Доминго.

Недовольные отменой рабства мулаты, возглавляемые генералом-мулатом Риго, усилили тайную и явную борьбу против Туссена, пытаясь дискредитировать его, развязать гражданскую войну. Чтобы воспрепятствовать усилению Риго и сорвать его попытки установить связи с США и Англией, Туссен упредил противника и сам заключил союз с этими странами. Враги обвинили его в измене, но факты показывают, что в сложившихся условиях это был мудрый шаг выдающегося государст­венного деятеля. Взбешенный Риго объявил войну Тус- сену, но армия Туссена быстро разгромила противника.

Риго, Петион и их приближенные бежали во Францию. Оставалась угроза со стороны бывшего испанского Санто-Доминго, который все еще не покинули испанцы и где негры все еще находились в рабстве. И Туссен двинул туда десятитысячную армию. 26 января 1801 г. испанцы сложили оружие. Сан-Доминго и Санто-Доминго были воссоединены, и в бывшем испанском Санто-До­минго рабство тоже было отменено. В июле того же года Колониальная ассамблея приняла республиканскую кон­ституцию острова, которая закрепила отмену рабства и провозгласила равноправие всех граждан. Сан-Доминго стала колонией и частью французской империи, однако со своими законами. При этом сохранились многие фран­цузские установления, особенно в области религии, ра­совых отношений, морали, брака, семьи и др. Конститу­ция закрепила главный принцип буржуазного обще­ства — неприкосновенность частной собственности. Тус­сен Лувертюр был назначен пожизненным правителем (генерал-губернатором) острова с правом выбора пре­емника.

Эта конституция знаменовала переход от рабовла­дельческого способа производства к феодальному. «Сво­бода негров может быть закреплена только процветанием сельского хозяйства», — заявил Туссен. Развитие сель­ского хозяйства обеспечивалось среди прочего тем, что по конституции запрещалось менять место жительства: жители острова были прикреплены к земле. Запрещалась также распродажа государственных земель участками, не достигавшими 50 акров; на новых владельцев возла­галась обязанность обеспечивать рентабельное земле­пользование. Таким образом, постепенно вводилась си­стема плантационного хозяйства. Руководителями план­тационных хозяйств назначались, как правило, офицеры, на многих плантациях оставались их старые хозяева. Туссен лично вникал в хозяйственные дела, повсюду ввел образцовый порядок, что в немалой мере содейство­вало расцвету экономики, а расцвет экономики в свою очередь стимулировал внешнюю торговлю. Развернулось городское строительство. Когда руководившие планта­циями офицеры уподоблялись ненавистным пдантаторам старого типа, Туссен призывал их к порядку или смещал.

Туссен создал государство военного времени, опи­равшееся на мощь армии, которая стала лучшей армией

Западного полушария. Восстановление плантаций сахар­ного тростника и кофе обеспечило развитие хозяйства Гаити. В общественной жизни были четко выражены де­мократические принципы, потеряла остроту расовая проблема, бурно развивалось искусство. Резиденция Туссена была открыта для всех,

НАПОЛЕОН ПРОТИВ ТУССЕНА

Оставалось лишь добиться одобрения новой конституции властями Франции. Прочитав конституцию, Наполеон изложил свой коварный план. Он сказал: «Это оскорбле­ние для Франции, мы будем воевать... В официальной переписке мы будем утверждать, что в наших колониях нет рабства. Я, как первый консул, в своем ответе Тус- сену Лувертюру постараюсь его задобрить. На вот чего мы должны добиться: во-первых, полностью восстано­вить прежнее положение негров; во-вторых, исподволь, осторожно сменить всех негритянских вождей»².

Носившийся с идеей создания Французской империи в Америке Наполеон придавал острову Гаити особое зна­чение, считал его своим опорным пунктом в бассейне Карибского моря. По тому же плану оплотом империи на Американском континенте должна была стать Луи­зиана, отторгнутая Францией от Испании в 1800 г. Вот почему, ознакомившись с конституцией Туссена, Напо­леон решил отправить в Сан-Доминго экспедиционный корпус для восстановления рабства на острове. США и Англия не препятствовали намерению диктатора, тем более что сами опасались влияния, которое могло ока­зать на другие районы Западного полушария освобожде­ние рабов в Сан-Доминго.

К этому надо добавить и личную неприязнь Наполеона к Туссену. Наполеона раздражал «панибратский» тон гаи­тянина, адресовавшего свои послания «от первого кон­сула черных первому консулу белых...» Кстати, некото­рые буржуазные исследователи считают, что Туссен сыграл в истории не меньшую роль, чем Наполеон. «Политические акции Туссена были столь значитель­ными, что Наполеон лишь копировал его в более широ­ких масштабах» (Бошамп). «Если кто из них и копиро­вал другого, то это был белый, ибо негр своими дейст­

виями опередил его на несколько лет» (Уэнделл Филлипс) ³.

20-тысячный экспедиционный корпус, направленный Наполеоном на Гаити, к моменту высадки на остров уве­личился за счет подоспевших резервов до 34 тыс. В его распоряжении имелись транспорт, большое количество военных судов (по разным данным, от 54 до 86). Во главе экспедиции Наполеон поставил доверенное лицо — мужа своей сестры генерала Леклерка, которого сопровождали офицеры-мулаты (Риго, Вильат, Петион и др.), бежавшие с Гаити.

Когда до Туссена дошли слухи о готовящемся нашест­вии, в его распоряжении имелась 20-тысячная армия. Кроме того, он мог мобилизовать 100 тыс. национальных гвардейцев из гаитян в возрасте от 14 до 55 лет, имевших военный опыт.

В январе 1802 г. первые французские корабли достигли Форт-Дофина (теперь Фор-Либерте) на восточ­ном берегу Гаити, и 2 февраля началась высадка де­санта. Французские солдаты без предупреждения от­крыли огонь по мирным жителям, собравшимся на бе­регу. Главные силы экспедиции подошли 3 февраля к Капу. Командующий Северным округом Сан-Доминго генерал Кристоф дал знать Леклерку, что без приказа Туссена он высадки французов не допустит. Леклерк 5 февраля приказал начать оккупацию. Перед тем как отойти, Кристоф сжег Кап. В течение десяти дней фран­цузы овладели почти всем побережьем. Но успех обо­шелся им дорого: французы понесли тяжелые потери, и Леклерк сразу же запросил подкреплений. Одновременно он пытался уговорить Туссена сдаться, но безуспешно. Тогда Леклерк объявил Туссена мятежником и двинул свои части в глубь страны. Туссен призвал своих сооте­чественников к оружию и объявил народную партизан­скую войну. Вот приказ Туссена: «Возьмите под конт­роль все дороги, трупы убитых солдат противника и лошадей бросайте в водоемы и колодцы. Сжигайте, унич­тожайте все на своем пути, чтобы те, кто пришел сюда вновь обратить нас в рабство, повсюду видели перед со­бой ад, который они вполне заслужили» ⁴.

Народ откликнулся, но недостаточно активно. Слиш­ком долго и красноречиво убеждал Туссен своих сограж­дан в том, что французы — друзья; это дало свои плоды.

Главное, он упустил время, слишком долго ждал и коле­бался. В довершение всего несколько генералов и офи­церов предали Туссена и переметнулись к Леклерку. Тус­сен был вынужден начать переговоры о перемирии. Во время переговоров по причинам, которые до сих пор не установлены, ближайший соратник Туссена генерал Кристоф вместе со своей армией перешел на сторону французов. Это предательство подорвало позиции Тус­сена, и ему пришлось согласиться на перемирие, преду­сматривавшее включение его армии в состав француз­ской. Но при этом Туссен добился от французов обеща­ния сохранить за офицерами-неграми их чины и звания и оставить неграм свободу. Сам Туссен и его штаб должны были покинуть армию и поселиться на планта­ции Эннери в западной части острова.

Леклерк одержал победу. Но положение оккупантов было весьма непрочным. Армия понесла тяжелые потери. Пополнение Наполеон присылал ничтожное. Включение в экспедиционный корпус негритянских частей создало напряженную обстановку. Экономическое состояние ост­рова резко ухудшилось, ибо никто не работал; внешне­торговые связи по приказу Леклерка прервались, к тому же начался сезон дождей. В армии свирепство­вала малярия, заболел и сам Леклерк. Но главная опас­ность для французов состояла в том, что плантационные рабочие-негры стали тайно формировать партизанские отряды. В некоторых районах вспыхнули беспорядки, на­чалось брожение в негритянских частях армии Леклерка. Офицеры-негры втайне готовили свои подразделения к восстанию.

Леклерк не без основания предполагал, что мятеж может вспыхнуть в любой момент и что подготовкой его руководит Туссен. И французский генерал разработал предательский план: он заманил Туссена в западню — пригласил его на корабль якобы для продолжения пере­говоров, лицемерно обещая ему неприкосновенность. Туссен, надеясь тем самым избежать кровопролития, в июне 1802 г. прибыл в Гонаив. Но его тут же схватили, заковали в цепи и бросили в трюм. «Вы думаете, — крик­нул он капитану судна, — что вырвали с корнем дерево свободы? Но я лишь его ветвь! Я посадил это дерево так глубоко, что целой Франции его никогда не вы­рвать!» ⁵

Во Франции Туссена заточили в крепость Жу, в тес­ную клетушку без окна, где зимой на полу был лед, а ле^ том стояла вода. 27 апреля 1803 г. Туссен скончался.

Предательская расправа с отцом гаитянской незави­симости явилась той искрой, от которой возгорелось, пламя восстания, объявшее весь остров. Число восстав­ших росло с каждым часом, особенно после того, как в Сан-Доминго узнали, что в соседней Гваделупе фран­цузы восстановили рабство. «Мое положение с каждым днем осложняется, — писал 26 сентября 1802 г. Леклерк Наполеону, — силы восставших непрерывно растут, а мои: тают — белые выбывают из строя, черные дезертируют. Того войска, которое прибыло сюда месяц назад, не су­ществует» ⁶.

ЖАН ЖАК ДЕССАЛИН

Леклерк никогда не доверял служившим ему генералам Дессалину и Петиону, а теперь стал их бояться и заду­мал сместить и уничтожить. Узнав об этом, генералы мулат Петион и негр Клерво дезертировали. Их примеру последовали негры-генералы Дессалин и Кристоф. В на­чале октября 1802 г. Дессалин и Петион встретились, чтобы обсудить дальнейший план действий. Было ре­шено, что повстанческую армию возглавит Дессалин.

Жан Жак Дессалин родился в 1758 г. в семье раба на севере Гаити. Он с юных лет отличался неистовым нра­вом и лютой ненавистью к рабовладельцам, прославился как находчивый воин. Дессалин никогда не учился, был неграмотен, но обладал недюжинным полководческим талантом. Он пользовался любовью негров, мулаты и бе­лые его смертельно ненавидели.

16       октября 1802 г. начался заключительный этап войны за независимость Гаити. Почти одновременно в разных частях страны генералы Дессалин, Петион, Кристоф и Клерво подняли восстание.

Взбешенный Леклерк учинил зверскую расправу: нег­ритянские части, оставшиеся на стороне французов, были взяты в плен и разоружены, затем их погрузили на корабли, вывезли в океан и потопили. Бесчеловечная акция Леклерка лишь усилила ненависть гаитян к окку­пантам. Теперь французам надо было воевать не только против восставших негров, но и против всего народа.

В ноябре 1802 г. генерал Леклерк умер от желтой ли­хорадки. Сменивший его генерал Рошамбо не смог нор­мализовать положение. А его попытка восстановить рабство привела к тому, что целые подразделения сол­дат-негров вместе с офицерами переходили на сторону восставших. Положение армии Рошамбо еще больше ухудшилось из-за вспыхнувшей в мае 1803 г. войны между Англией и Францией: экспедиционный корпус лишился подкреплений. Во французской армии начался разброд; служившие в армии поляки и революционно настроенные французы стали покидать Рошамбо. Чтобы проучить непокорных, Рошамбо выписал с Кубы спе­циально натасканных для охоты на людей кровожадных псов, им бросали на растерзание непокорных негров. Зверства Рошамбо приняли изуверский характер: он при­казал повесить 500 негров; других 500, ждавших той же участи, заставил рыть могилы. В качестве ответной меры Дессалин повесил 500 белых. В государственном архиве Кубы сохранился отчет очевидца этих кровавых собы­тий. Кубинский государственный деятель Д. Ф. де Аранго Парреньо с марта по май 1803 г. находился на Гаити и

17   июля 1803 г. представил секретный доклад генерал- капитану Кубы, в котором описал зверства французских оккупантов, рассказал, как натравливали голодных собак не только на солдат-негров, но и на беззащитных жен­щин и детей, как выкалывали глаза пленным.

16   сентября 1803 г. 10 тыс. солдат под командованием Дессалина заняли равнину Кюль-де-Сак. После трех­недельных боев Дессалин триумфально вступил в Порт­о-Пренс. Началась подготовка к штурму оплота францу­зов — Кап-Франсэ. Это произошло 18 ноября. Дессалин приказал бригадному генералу негру Франсуа Капуа, прозванному за беспримерную отвагу «Капуа-смерть», занять высоту Шарье. На коне, с обнаженной саблей в руке, Капуа трижды водил свои полки в атаку. Один снаряд сбил с него шляпу, второй убил под ним коня, но он бесстрашно вел своих солдат вперед, на врага. «Три четверти земли было усеяно телами негров» ⁷, — об­разно живописует историк, но остановить их было нельзя. Французы капитулировали, выбросили белый флаг. Утром 29 ноября негритянская армия захватила и Кап-Франсэ. Остатки экспедиционного корпуса погрузи­лись на корабли и вышли в море, где были взяты в плен

англичанами. Так провалилась авантюра Наполеона, меч­тавшего о заморской империи. Она стоила Франции 60 тыс. жизней.

В ходе ожесточенной революционной войны на Гаити в 1791—1803 гг. негры потеряли убитыми 50 тыс. чело­век, белые уроженцы Гаити — 50 тыс., испанцы и англи­чане также около 50 тыс. человек. Численность населе­ния Гаити в 1805 г. составляла 380 тыс., причем на каж­дых двух мужчин приходилось три женщины.

НЕЗАВИСИМОСТЬ ПРОВОЗГЛАШЕНА

В тот день, когда французские войска покидали Кап- Франсэ, в Сан-Доминго была обнародована Декларация независимости: «Независимость Сан-Доминго провозгла­шена. Возвратив свое первоначальное достоинство, мы вновь обрели свои права. Мы клянемся никогда не усту­пать их ни одной силе на земле. Страшная завеса пред­рассудков разорвана, и навсегда. Горе тому, кто попы­тается ее восстановить» ⁸.

1     января 1804 г. было объявлено, что отныне госу­дарство возьмет себе прежнее название острова — Гаити.

Так совершилась первая и самая радикальная револю­ция в Латинской Америке. Ее движущей силой были негры-рабы. Революция уничтожила рабство и стала колыбелью гаитянской нации. Революция на Гаити по­трясла весь колониальный мир, под ее влиянием вос­стали рабы в английских, испанских, французских, гол­ландских и португальских колониях в Америке. Своеоб­разие гаитянской революции состояло в том, что борьба против рабства органически переплелась с борьбой за независимость, против колонизаторов и интервентов, с борьбой негров за землю.

Видный общественный деятель международного рабо­чего и коммунистического движения Уильям Фостер сле­дующим образом охарактеризовал революцию в Гаити: «Революция в Гаити была первой революцией в Латин­ской Америке; она же была первой революцией, уничто­жившей рабство; она была единственным вполне успеш­ным восстанием рабов. В истории Америки это был един­ственный случай, когда население острова собственными руками завоевало свою свободу... Революция в Гаити

является одним из величайших событий во всей истории негритянского народа» ⁹.

«Революция рабов-негров в Гаити, — пишет совет­ский историк JL Ю. Слезкин, — является одним из круп­нейших событий в освободительной борьбе народов, в ко­торую негритянский народ вписал столь славную стра­ницу» ¹⁰.

Правление Дессалина было недолгим, но бурным и трагическим периодом истории Гаити. Сначала Дессалин принял титул пожизненного генерал-губернатора, а в ок­тябре 1804 г. провозгласил себя императором («импера­тором Жаком») и ввел режим военной диктатуры.

Оставшиеся на острове белые, недовольные победой рабов, всячески интриговали против правительства, устраивали заговоры, подстрекали к расовым беспоряд­кам. Дессалин решил покончить с оппозицией белых. 22 февраля 1805 г. он устроил варфоломеевскую ночь: было убито более 3 тыс. французов. Смерти избежали единицы, преимущественно не французы.

Дессалин создал сильную армию. По оценке выдаю­щегося географа и путешественника Александра Гум­больдта, армия Дессалина насчитывала 37 300 человек, что составляло 7ю всего населения страны. По другим данным, она состояла из 15 тыс. солдат, что составляло Vio мужского населения Гаити. По мысли Дессалина, каж­дый гаитянин должен быть либо солдатом, либо фермером.

В 1805 г. была принята новая конституция Гаити, подтвердившая отмену рабства и носившая ярко выражен­ный централистский характер. «Все гаитяне, независимо от цвета кожи, — негры», провозглашала конституция. В ней предусматривался переход в собственность госу­дарства земельных угодий, принадлежавших до революции французским плантаторам. Конституция запретила белым иностранцам владеть на территории Гаити какой-либо недвижимой собственностью. (Этот пункт сохранился до 1918 г.; его отменили американские оккупанты, когда американский капитал начал проникать в экономику Гаити.) Провозглашалась свобода культов. Признавались гражданский брак, право на развод. Незаконнорожденные дети получили все права гражданства.

Дессалин передал часть национализированных земель бывшим рабам, особенно отличившимся в борьбе за неза­висимость. Эта мера вызвала яростное сопротивление

3      С. А. Гонионский

33

феодалов-мулатов и феодалов-негров, в руках которых фактически оставалась власть и после победы революции. Феодалы образовали два клана: мощную группу «бывших свободных», в основном мулатов, и группу новых феода­лов — негров. Последняя состояла преимущественно из руководителей многочисленных отрядов повстанческой армии, получивших крупные земельные наделы. Обе группы, борясь друг с другом, старались прибрать к ру­кам земли французских плантаторов, но выступали сов­местно против передачи земли беднякам. Специальный декрет (от 24 августа 1805 г.) регулировал аграрные от­ношения. Однако при перераспределении земли было допущено много нарушений и злоупотреблений. Часть земель бывших плантаторов осталась (по сей день) в рас­поряжении государства. Недовольные феодалы-мулаты в начале октября 1806 г. в разных пунктах одновременно подняли восстание. 11 октября на их сторону перешел военный министр Герин, 15 октября восстал генерал Петион, а день спустя заговорщики провозгласили гене­рала Анри Кристофа главой временного правительства. Центром восстания был юг Гаити, и Дессалин двинул туда оставшиеся верными войска. 17 октября 1806 г. в местечке Понт-Руж, неподалеку от Порт-о-Пренса, за­говорщики устроили засаду и убили Дессалина. Озверев­шие заговорщики разорвали на куски этого человека, от­давшего все свои силы делу завоевания независимости. Организаторы убийства немало потрудились над тем, чтобы дискредитировать славное имя Дессалина.

ГАИТЯНСКИЙ ЯЗЫК —КРЕОЛЬ

Длительное господство Франции наложило отпечаток на многие стороны жизни Гаити, оставило оно свой след и в языке. Сегодня государственный язык Гаити — фран­цузский. Это язык книг и газет, это язык, на котором ве­дется преподавание в школе. Однако по-французски гово­рит не более 10% населения, основная масса гаитян не только в сельских местностях, но и в городе говорит на креоле *. Священник с амвона обращается к пастве не­

*   Креольское наречие, окрашенное в местный «колорит», распространено и в других областях Америки, находящихся или находившихся под властью Франции: во Французской Гвиане, на Гваделупе, Мартинике, в Луизиане.

редко на креоле. Бывали случаи, когда президент респуб­лики выступал перед народом на креоле.

Креоль возник в колониальный период как средство языкового общения французских плантаторов и чинов­ников с местными индейцами, а позднее с черными рабами, завезенными из Африки. В основу его лег нормандско-французский диалект, отличавшийся большой простотой грамматического строя. Именно на этом диалекте говорили первые обосновавшиеся в Гаити французские буканеры. Были среди них и выходцы из других французских провинций — Бретани, Анжу, Пикар­дии; особенности этих диалектов также отразились на креоле. Повлиял на него и английский язык с его просто­той грамматических форм, ибо французские буканеры действовали в содружестве с английскими флибустьерами, по крайней мере когда сообща нападали на испанцев. Испанский обогатил креоль лексикой; вошло в него и много слов из местных индейских языков. Когда в XVIII в. начался массовый ввоз негров-рабов из Аф­рики, креоль в основном уже сложился. Негры, попавшие на гаитянские плантации, очень быстро его усвоили и заговорили на нем не только с хозяевами, но и между собой: они ведь происходили из разных племен и не имели общего языка. Разумеется, в креоле произошли при этом изменения как в фонетике (например, исчез звук р), так и в грамматике (например, появилось характерное для негритянских языков удвоение слов). В креоль вошло много негритянских пословиц и поговорок.

Креоль отличается простым грамматическим строем: глагольная основа остается неизменной; времена, наклоне­ния, залоги, само спряжение глагола образуются с по­мощью служебных слов; артикль отсутствует.

В последнее время были предприняты попытки создать креольскую письменность.

Итак, креольский, или, точнее, гаитянский, язык — это французско-нормандское наречие (французско-нор­мандская лексцка составила ³Д лексики креольского языка), которое претерпело ряд сложных изменений под влиянием других северофранцузских наречий, англий­ского и испанского языков, индещскюс диалектов и, на­конец, африканских языкрв,

Глава 3

МЕСТНЫЕ ДИКТАТОРЫ И ИНОСТРАННЫЕ КОЛОНИЗАТОРЫ

После убийства признанного вождя началась острая борьба за власть. Основными претендентами на пост главы государства были соратники Дессалина — негр Кристоф и мулат Петион, в тот момент командовавшие крупными воинскими соединениями.

Сын свободных родителей Анри (Генри) Кристоф родился 6 октября 1767 г. на острове Гранада, принадле­жавшем тогда Франции. (По другим данным, Кристоф родился на английском острове Св. Христофор; отсюда и его фамилия.) В детстве Кристоф был очень упрям, своенравен, и родители отдали его на воспитание капи­тану французского корабля. Тот, устав от шалостей своего воспитанника, высадил его однажды в Кап-Франсэ. Так юный Кристоф начал самостоятельную жизнь и вскоре выбился в люди.

Александр Петион родился 2 апреля 1770 г. в Порт-о- Пренсе. Выходец из мулатской семьи* (мать — мулатка, отец — белый), он получил хорошее образование во Фран­ции. Участвовал в восстании 1791 г., а в 21 год получил чин капитана; во время гражданской войны 1800 г. был офицером в армии Риго, сражался против Дессалина и Кристофа. После поражения уехал во Францию и вер­нулся на Гаити с армией генерала Леклерка. С тех пор (с 1802 г.) играл видную роль в жизни страны, особенно после перехода на сторону повстанцев.

Судьбу Гаити должна была решить Конституционная ассамблея, которой предстояло выработать новую консти-

^#    В раннем возрасте Петион стал жертвой расовой дискриминации. У него был темный цвет кожи, и его отец, некий Паскаль Сабее, отказался признать его сыном и дать ему свое имя. Жена хозяина ювелирной лавки, где Алек­сандр работал учеником, ласково называла его Питчун, что на креольском языке является эквивалентом французского «мон пти» («мой малыш»). Все, кто работая в мастерской вместе с Александром, превратили Питчун вначале в Пикион, а позднее в Питион и, наконец, в Петион. Такова история фамилии первого президента Республики Гаити

туцию и избрать преемника Дессалина. Временный глава государства Кристоф распорядился выделить по одному депутату от каждого из 59 приходов. На севере острова, оккупированном его войсками, размещалось 35 приходов, поэтому Кристоф считал, что большинство Ассамблеи — его сторонники. Генерал Петион и третий претендент на пост президента генерал Герин могли рассчитывать на 24 прихода. Однако Петион образовал 15 новых приходов и дополнительно избрал 15 депутатов. Таким образом, когда в декабре 1806 г. Конституционная ассамблея — 74 депутата — собралась в Порт-о-Пренсе, 39 депутатов оказались сторонниками Петиона. Среди депутатов пре­обладали высшие офицеры соперничавших армий. Пе­тион и Герин также входили в число депутатов. Кристоф, уверенный в своей победе, даже не явился на заседание. Мулаты, а их в Ассамблее было большинство, приняли конституцию, предусматривавшую разделение власти и сильно урезывавшую права президента. Высшим органом государственной власти стал сенат. После этого, 28 де­кабря 1806 г., Ассамблея избрала Кристофа президентом. Возмущенный новой конституцией Кристоф двинул свою армию на Порт-о-Пренс и завязал бой с частями Петиона. Силы соперников оказались равными, и Кристоф вернулся на север. 27 января 1807 г. Ассамблея объявила его вне закона и избрала президентом Республики Гаити Петиона.

ГОСУДАРСТВО ГАИТИ И РЕСПУБЛИКА ГАИТИ

Маленькая Гаити оказалась разделенной на два государ­ства. Кристоф создал Государство Гаити, включавшее север и долину Артибонит, а Петион — Республику Гаити в южной и западной частях страны. Так возникли мулат­ская республика Петиона и негритянская империя короля Кристофа. Внешне это были два государства, построенные на чисто расовых принципах; в действительности дело обстояло куда сложнее.

Государство Гаити превратилось в типичное феодаль­ное поместье. В начале 1807 г. Кристоф назначил себя пожизненным президентом, в 1811 г. преобразовал Госу­дарство Гаити в Королевство Гаити, а себя провозгласил императором Анри I со следующими титулами? «Анри,

божьей милостью и по конституции государства король Гаити, владыка острова Тортю, острова Ганар и других к ним прилегающих, разрушитель Тирании, возродитель и благодетель гаитянского народа, создатель его мораль­ных, политических и военных институтов, первый коро­нованный монарх Нового Света, защитник веры и осно­ватель королевского и военного ордена Сен-Анри» *.

На пышной церемонии коронации присутствовали представители Англии и Испании. Новый король создал многочисленный дворянский класс, ввел титулы герцогов, баронов, графов, рыцарей. Блестящий двор комично конт­растировал с крошечными размерами государства. Дворяне управляли своими поместьями, а генералы — страной.

Тем не менее Кристоф провел некоторые прогрессив­ные реформы, построил первые школы, пригласил ученых из Европы, возвел мощные военные укрепления, создал хорошо организованную и дисциплинированную армию, учредил военные школы. Но он ничего не изменил в эко­номике. Права земельной аристократии были расширены, а бывшие рабы превратились в крепостных крестьян. Вместо жалованья рабочие получали ^!Д часть урожая (кроме того, каждой семье разрешалось иметь собствен­ный огород). Земельный кодекс жестоко регламентировал режим работы и жизни на плантациях: в 3 часа утра зво­нил колокол, будивший женщин, готовивших завтрак; в 4—4 часа 30 минут колокол созывал на молитву, потом начинался рабочий день; в 9 часов утра объявлялся не­большой перерыв на завтрак, и снова работа до полудня. Два часа — до двух часов дня — отводились для сиесты (отдыха), и затем работа до захода солнца; наконец, мо­литва и сон. Нарушение режима каралось тюрьмой и при­нудительным трудом. Были введены телесные наказания, смертная казнь. Военным не разрешалось жениться на женщинах, занятых в сельском хозяйстве, чтобы не ли­шать плантации рабочих рук. Вообще в те годы, как, впрочем, и позднее, браки в Гаити официально оформля­лись редко. Это объясняется прежде всего материальными соображениями: перед женитьбой нужно купить какую-то одежду и обувь, надо потратиться на свадьбу, потерять мйнимум два рабочих дня. На такие расходы мог пойти не каждый. Кроме того, вступив в брак, гаитянин был вынужден довольствоваться помощью жены, между тем для ведения хозяйства могдо цоцадобятьоя церкодьио

женщин. Отпугивала и юридическая сторона дела: не­грамотные люди недоверчиво относились ко всякой офи­циальной бумаге. Многие гаитяне к тому же полагали: прежде чем жениться, надо удостовериться, что будущая жена в состоянии родить много детей. Кристоф отменил наследственные права незаконнорожденных детей, что вы­звало вполне естественно серьезное недовольство в народе.

За порядком на плантациях следила королевская кава­лерия, состоявшая из негров, завезенных из Дагомеи и прошедших специальную подготовку. Многие из этих да­гомейцев были поставлены во главе хозяйств. За хищения наказывали весьма жестоко, поэтому склады обычно не запирались. Любой предмет, найденный на улице, дол­жен был быть немедленно возвращен хозяину или в по­лицию.

Изнурительный труд и жесточайшая дисциплина — таков был идеал Кристофа для народа. Для себя он по­строил на вершине горы Лаферрьер великолепный дво­рец Сан суси («без забот») высотой 51 м. Строительство длилось несколько лет и обошлось в 15 млн. долл., сумму по тем временам огромную.

Мрачным был конец правления Кристофа. 15 августа 1820 г. во время мессы в графстве Лимонад Кристофа сра­зил апоплексический удар; его привезли во дворец Сан суси, и приближенные, граф Лимонад и герцог Мармелад, тотчас же организовали заговор; 1 октября восстали не­которые воинские части. Тяжелобольной Кристоф сделал последнюю попытку спасти империю: в парадной форме, на коне, появился он перед гвардией, но, приподнявшись в стременах, чтобы приветствовать гвардейцев, рухнул в седло. Последние дни он провел во дворце, всеми поки­нутый. Ночью 8 октября 1820 г. он застрелился. На сле­дующий день сын Кристофа — Виктор Энрике был рас­стрелян, а жена и дочери отправились в изгнание.

Правление Александра Петиона, избранного в 1807 г. президентом Республики Гаити, имело ряд положитель­ных черт. Петион провел прогрессивные реформы. Он отменил налоги и роздал бывшим рабам часть государ­ственных земель, что дало толчок развитию мелкого кре­стьянского хозяйства, способствовало установлению капи­талистических отношений. Но при этом он вернул землю мулатам, владевшим ею еще при французском колониаль­

ном режиме. Фактически Петион заложил основы эконо­мики, существующей в Гаити и сегодня. Раздел земли на мелкие участки привел к сокращению количества плантаций сахарного тростника. Большое расцростране- ние получила культура кофе, который гораздо легче выра­щивать, чем сахарный тростник. Но производство кофе пришло в упадок: свободные крестьяне не уделяли кофей­ным плантациям необходимого внимания, ограничиваясь сбором урожая, даруемого природой. В результате резко сократились доходы правительства, зависевшие главным образом от продажи кофе и сахара. Выпуск огромного ко­личества бумажных денег привел к инфляции.

В 1810—1811 гг. в течение почти 17 месяцев существо­вало еще и третье гаитянское государство. 7 апреля 1810 г. в Порт-о-Пренсе появился бывший каудильо (вождь, руководитель) мулатов генерал Андрэ Риго. Бе­жавший из французской тюрьмы, в которой находился с 1802 г., Риго прибыл к своему бывшему подчиненному. Петион назначил его комендантом Южного департамента. Мулатская элита, недовольная прогрессивной политикой Петиона и нехваткой рабочих для своих плантаций, объе­динилась вокруг Риго, который 1 февраля 1811 г. провоз­гласил отделение Южного департамента от Республики Гаити. Петион не предпринял контрдействий, опасаясь вмешательства Кристофа. Риго же надеялся, что, когда закончится четырехлетний конституционный срок пребы­вания Петиона у власти, президентом будет избран он, Риго. Однако Петион созвал 5 сенаторов, находившихся в столице, и они 9 марта 1811 г. избрали его президентом на новый срок. Борьба между Риго и Петионом обо­стрилась. Но в сентябре 1811 г. Риго внезапно умер, а сменивший его генерал М. Боргелья вскоре капиту­лировал.

9 марта 1815 г. сенатом почти в том же составе, что и в 1811 г., Петион был переизбран на третий четырехлет­ний президентский срок. А в 1816 г. была принята новая конституция, расширившая полномочия президента, кото­рый назначался пожизненно с правом самому назвать своего преемника. Многие историки считают, что консти­туция 1816 г. превратила Республику Гаити в монархиче­скую республику. Это не так. Конституция препятствовала проникновению иностранных держав, ибо запрещала иностранцам владеть собственностью в Гаити.

В 1816 г. по инициативе Петиона, получившего проз­вище Отец Доброе Сердце, Гаити направила людей для участия в борьбе за независимость Латинской Америки, послала суда, оружие, деньги. Добровольцы-гаитяне ша­гали в одном строю с выдающимися руководителями осво­бодительного движения народов Латинской Америки Франсиско де Мирандой и Симоном Боливаром.

29 марта 1818 г. в возрасте 48 лет Александр Петион умер. Смерть президента Гаити до сих пор остается загад­кой. Существует много версий: самоубийство, отравление, болезнь. Достоверно известно следующее. Петион был бо­лен малярией, страдал и от других болезней; в последние годы был мрачен в связи с тяжелым экономическим поло­жением страны, интригами приближенных и изменой красавицы мулатки Жут Лашнэ. 22 марта Петион слег и в течение недели отказывался принимать пищу и ле­карства. 29 марта его не стало. Видный польский историк Тадеуш Лепковский в интересном исследовании «Гаити», вышедшем в Польше в 1964 г. и переведенном на испан­ский язык в 1968—1969 гг., пишет: «По моему мнению, Петион прибег к особой форме самоубийства: он ждал смерти, не борясь за жизнь; более того, он ждал ее как облегчения» ².

Смерть Петиона потрясла страну. Гаитяне искренне оплакивали президента. Гаити оставалась при нем по- прежнему отсталой страной с сильными пережитками феодализма, но деятельность Петиона носила в целом прогрессивный характер.

БУАЙЕ ОБЪЕДИНЯЕТ ОСТРОВ

Преемником Петиона был избран 30 марта 1818 г. его секретарь, комендант президентской гвардии, губернатор Порт-о-Пренса генерал Жан Пьер Буайе. Два года спустя, когда умер Кристоф, Буайе двинул свою армию на север и без боя объединил обе части страны, провоз­гласив столицей республики Порт-о-Пренс.

Буайе правил Гаити 26 лет, с 1818 по 1843 г. То было самое длительное президентство во всей истории страны. В 1822 г. Буайе по просьбе населения восточной части острова присоединил бывшую испанскую часть и в тече­ние 22 лет управлял всем островом,

Буайе досталось тяжелое наследие. Экономика страны была полностью дезорганизована. Производство сахара, составлявшее в 1791 г. 31,5 тыс. т, сократилось до 7,5 тыс. т. То же произошло с хлопком и какао. Буайе предпринял попытку возродить крупные плантации. Ведь и он сам, и его окружение принадлежали к среде крупных помещиков, на их плантациях применялся принудитель­ный труд под контролем солдат. Положение еще более осложнилось, когда Франция потребовала, чтобы бывшим землевладельцам-французам выплачивалась компенсация за конфискованные земли и имущество. Переговоры тя­нулись несколько лет, нереальные притязания Франции были отвергнуты. Тогда в 1825 г. французский флот подошел к Порт-о-Пренсу, Гаити был предъявлен ульти­матум. Буйае пришлось заключить соглашение, по кото­рому Франция обязалась признать независимость Гаити в обмен на уплату 150 млн. франков в качестве компен­сации «пострадавшим» французским плантаторам.

В тот период в стране впервые возникла оппозиция. Буайе критиковали за то, что он купил за деньги официаль­ное признание независимости, завоеванной гаитянским народом ценой немалой крови. Вскоре и сам президент пожалел об этом соглашении. Выплата компенсации была непосильным бременем для Гаити. К тому же соглашение 1825 г. предоставляло особые льготы французским коммер­сантам: для них в 2 раза снижались пошлины на экспор­тируемые и импортируемые товары. Чтобы сделать пер­вый взнос, Буайе пришлось взять у Франции заем в 30 млн. франков под очень высокий процент. Позднее он добился сокращения компенсации до 60 млн. франков.

Буайе правил железной рукой. Он содержал огром­ную армию (по одним данным, 28 тыс., по другим — 52 тыс.) и жестоко расправлялся со своими противниками. Получить высокий офицерский чин мог только приверже­нец президента, доказавший ему свою преданность. По одному подозрению в либеральных взглядах человека немедленно увольняли и сажали в тюрьму. Любое мало- мальски критическое выступление в печати приводило журналиста за решетку. Буайе был изощренным интрига­ном и укреплял свою власть, натравливая одних гаитян на других. Он по-своему толковал известный принцип «разделяй и властвуй». «Подели человека надвое, — говорил он, — и одна половина не будет доверять другой».

Некоторые современные историки считают, что Буайе-— прототип диктатора Дювалье. «Режим Дювалье очень похож на режим Буайе. По своим методам и по­пранию человеческого достоинства они одинаковы», — пишет испанский историк Жан-Пьер Грингас в книге «Дювалье — циклон Карибского моря» ³.

При Буайе католическая религия была объявлена го­сударственной, а главой церкви стал президент. Католи­ческие священники буквально наводнили Гаити. К 1840 г. их было 70 тыс. Они вели себя разнузданно, первыми нарушали христианские заповеди; Буайе при­шлось вмешаться — издать закон, регламентировавший поборы, а наиболее зарвавшихся служителей культа вы­слать из страны.

ПРЕЗИДЕНТСКАЯ КАРУСЕЛЬ

Реакционный режим Буайе, основанный на безудержной бесчеловечной эксплуатации народа, прозябавшего в ужа­сающей нищете, доживал последние дни. Положение в стране стало нетерпимым после страшного землетрясе­ния 1842 г., уничтожившего многие города. Поэтому, когда в начале 1843 г. на юге страны группа молодых представителей правящей верхушки подняла восстание, требуя демократизации режима, защищать Буайе оказа­лось некому. В марте 1843 г. он подал в отставку и отпра­вился на Ямайку. Переворотом руководил белокурый мулат майор Ш. Р. Эрар, ставший 30 декабря временным президентом Гаити. Но и новый правитель не знал иной формы правления, кроме военной диктатуры. Созванная для выработки новой конституции Законодательная ас­самблея запуталась в нескончаемых дебатах. Тогда Эрар установил в зале заседаний две пушки и объявил, что, если депутаты тотчас же не кончат дебаты, он их расстреляет. Конституцию немедленно утвердили, а Эрар в январе 1844 г. был «законно» избран президентом. Милитаризм — типичная черта гаитянской истории. Военная .верхушка задавала тон в стране. Не раз президент был лишь иг­рушкой в руках военной клики. Личный состав армии неуклонно возрастал. Так, в 1843 г., когда население Гаити насчитывало менее миллиона человек, «под ру­жьем» находилось 28 тыс. солдат и офицеров, из них

33 полковника, 95 подполковников, 825 капитанов, 654 лейтенанта, 577 младших лейтенантов, 6815 младших офицеров и 26 офицеров медицинской службы. Кроме того, в органах местной власти насчитывалось 9 генера­лов, 63 полковника, 48 подполковников, 9 капитанов и 28 офицеров медицинской службы.

Очень скоро сторонники Эрара захватили все выгод­ные места в государственном аппарате и в армии. Была создана милиция. Влияние богатых мулатов резко усили­валось. Однако единства в правящем лагере достигнуть не удалось, правительство Эрара оказалось весьма не­устойчивым. Его падению способствовало восстание крестьян-бедняков на юге под руководством Жана Жака Акао. Восставшие, которых называли «пике», требовали земли. Безземельные крестьяне создали даже свое, кре­стьянское, «королевство Ла От», просуществовавшее че­тыре года.

В феврале 1844 г. вспыхнуло восстание в бывшей ис­панской части Гаити, и 27 февраля была провозглашена независимая Доминиканская Республика, занимающая ²/з острова. И без того напряженное положение осложни­лось еще больше, когда президент Эрар арестовал попу­лярного негритянского лидера Саломона. 3 мая 1844 г. Эрар был свергнут, и президентом стал 80-летний генерал- негр Герье, который в королевстве Анри Кристофа носил титул герцога де ла Мармелад. Мулатская верхушка, в руках которой неграмотный, невежественный Герье был марионеткой, использовала его склонность к «сладкой жизни». Через 11 месяцев Герье умер. 16 апреля 1845 г. его сменил 84-летний негр Жан Луи Пьерро, двоюродный брат Анри Кристофа. Тоже неграмотный и тоже невеже­ственный, Пьерро панически боялся стать жертвой очеред­ного заговора и правил страной, укрывшись в своем по­местье близ Кап-Аитьена. У него созрел план снова завоевать восточную часть острова, т. е. Доминиканскую Республику, однако войска отказались ему повиноваться, и 1 марта 1846 г. Пьерро был свергнут. Президентом сде­лали еще одного старца, негра, генерала Жана Баптиста Рише. Неграмотный, как и два его предшественника, но наделенный от природы здравым смыслом, он приостано­вил аресты, окружил себя умными советниками и попы­тался разобраться в положении страны. Но ничего суще­ственного предпринять не успел, так как вскоре скончался.

Таким образом, четыре президента (Эрар, Герье, Пьерро и Рише), правившие в общей сложности около четырех лет, мало что сделали для улучшения экономи­ческого положения страны и повышения жизненного уровня народа: они были заняты в основном подавлением крестьянских восстаний и интригами. Следует заметить, что быстро сменявшие друг друга президенты (негры или мулаты) по сути дела все были диктаторами. В экономике Гаити хозяйничали земледельцы и буржуа; сами будучи «цветными», они старались во всем подражать белым, презирали и третировали негритянскую бедноту. Бедный, темный народ не принимал участия в политической жизни. Крестьянские наделы постепенно мельчали или переходили в руки «цветной» буржуазии. За 72 года, с 1843 по 1915 г., когда Гаити была оккупирована амери­канской морской пехотой и фактически стала колонией США, в стране сменилось 22 главы государства. Из них лишь один продержался у власти срок, предусмотренный конституцией, трое умерли на посту, один был сожжен вместе со своим дворцом, один отравлен, один растерзан толпой, один вовремя подал в отставку, остальные 14 были свергнуты в результате заговоров или военных переворо­тов, которые чаще всего провоцировались соперничав­шими империалистическими державами, добивавшимися господства в Гаити... Но об этом позже. Вернемся к 1847 г.

ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ НЕПРЕРЫВНОГО КОШМАРА

Сенат Гаити, собравшийся для выборов преемника гене­рала Рише, не мог остановиться ни на одной из кандида­тур, выдвинутых различными группировками. Когда после восьми голосований сенат окончательно зашел в тупик, один из сенаторов предложил кандидатуру начальника президентской стражи — тупого, невежественного солда­фона в генеральском мундире негра Фаустина Сулука. Поскольку Сулук не был связан ни с одной из враждо­вавших групп, против его кандидатуры не возражали, и

1   марта 1847 г. он стал президентом. Так сбылось пред­сказание, сделанное когда-то в приступе раздражения президентом Буайе: «Еще наступят времена, когда пре­зидентом сможет стать кто попало, даже вон тот глупый негр»⁴, — сказал он, ткнув пальцем в сторону Сулука.

12 лет пребывания Сулука у власти были для Гаити 12 годами кошмара. В течение первого года он действо­вал весьма осторожно, и соперничавшие клики старались перетянуть его на свою сторону. Но Сулук решил править самолично и для начала создал тайную полицию, нечто вроде гестапо. За один год он навел на гаитян такой ужас, что в стране воцарилась кладбищенская тишина. На втором году своего пребывания у власти Сулук пре­образовал республику в империю и провозгласил себя императором Фаустином I. Он ввел институт пэров Гаити. 4 принца, 59 герцогов, множество баронов, графов и ры­царей составили свиту императора... Был учрежден им­ператорский и военный орден святого Фаустина. Новоис­печенные дворяне разгуливали в пышных мундирах и очень походили на опереточных актеров. Обставленная с неслыханной роскошью коронация Сулука состоялась в апреле 1852 г. На развлечение гостей были затрачены фантастические суммы; разнузданная оргия длилась восемь дней и ночей.

Сулук неоднократно (первая экспедиция имела место в 1849 г.) пытался завоевать Доминиканскую Республику, но его походы неизменно кончались поражением. После очередной неудачи Сулук расстреливал «виновных» и го­товился к новому походу. Карл Маркс видел в невеже­ственном и жестоком деспоте Сулуке прототип европей­ского Наполеона-«маленького».

За годы правления Сулука население Гаити еще больше обнищало, экономическое положение страны ухуд­шилось, расовые разногласия обострились. Сулук всячески преследовал мулатов. Многие мулаты занимали выгодные экономические позиции и стремились сохранить те при­вилегии, которыми в свое время пользовались ;на закон­ном основании люди со светлой кожей. В годы правления Сулука обрел легальность и расцвел культ воду. Мало кто из правителей Гаити был столь непопулярен, как деспотичный Сулук. В январе 1859 г. пресловутая импе­рия Фаустина I развалилась, и император позорно бежал.

Новым президентом стал генерал мулат Ф. Жефрар, служивший у Сулука начальником штаба армии. Жефрар подавил восстание герцогов и баронов, оставшихся не у дел после изгнания императора, попытался укрепить экономику.

В 1860 г. Жефрар заключил конкордат с Ватиканом, согласно которому во Франции была произведена вер­бовка священников и монахинь для отправки в Гаити. Президент основал медицинский, морской и художествен­ный колледжи, осуществил некоторые мероприятия, на­правленные на развитие земледелия и организацию про­мышленных предприятий.

ИСПАНИЯ, АНГЛИЯ И ГЕРМАНИЯ В ГАИТИ

Одновременно Жефрар поощрял проникновение в Гаити иностранного капитала и, следовательно, рост влияния иностранных держав. Главной внешнеполитической проб­лемой оставались отношения с Доминиканской Республи­кой. В ней к этому времени сложились две партии — про- испанская и прогаитянская. В марте 1861 г. победила первая, и Доминиканская Республика снова стала коло­нией Испании. Противники этой партии бежали в Гаити и начали партизанскую войну против испанцев. В каче­стве репрессалии испанские корабли вошли в Порт-о-Пренс и потребовали от гаитян компенсации «за моральный ущерб» в размере 200 тыс. долл. и оказания почестей испанскому флоту. В урегулировании конфликта активно участвовал английский генеральный консул. В Гаити распространились слухи о связях Жефрара с Англией (президента уже давно подозревали в том, что он про­дался иностранцам), осуждали за непомерное корысто­любие, за то, что он увеличил свое жалованье до 50 тыс. долл. в год, на государственные деньги приобрел два поместья, расходы своей семьи списывал за счет содер­жания личной охраны, а расходы на шампанское — за счет больниц. ..

Генерал С. Сальнав предпринял в Кап-Аитьене по­пытку свергнуть Жефрара. Но при поддержке англий­ского корабля «Бульдог», обстрелявшего Кап-Аитьен, Жефрар подавил восстание. Недовольство в стране шири­лось; неурожаи и огромный пожар в Порт-о-Пренсе еще более накалили обстановку. В марте 4867 г. офицеры лич­ной охраны Жефрара организовали заговор и совершили государственный переворот. Некоторое время страной пра­вил триумвират, а затем (14 июля) власть захватил ге­нерал С. Сальнав. Он распустил парламент и провозгла­

сил себя пожизненным президентом. Дворец президента стал прибежищем всякого рода проходимцев и авантюри­стов. В стране усилился разброд; некоторые департаменты отделились и объявили себя независимыми республиками. Между севером и югом Гаити разгорелась гражданская война. Мулатская аристократия Порт-о-Пренса формиро­вала отряды из крестьян северных провинций («како») и бросала их на подавление негритянских восстаний. В качестве вознаграждения «како» получали право грабить население городов. Чтобы удержаться у власти, Сальнав попросил у США заем, но получил отказ. Спасаясь от за­говорщиков, Сальнав укрылся в посольстве Доминикан­ской Республики*, однако разъяренная толпа извлекла его оттуда. Военный трибунал приговорил Сальнава к рас­стрелу, и он был казнен.

Следует заметить, что и Жефрар, и последовавшие за ним президенты-мулаты, представлявшие интересы торговой буржуазии прибрежных районов, всячески со­действовали проникновению в Гаити иностранного капи­тала. Неграм же рост влияния иностранных держав внушал законные опасения: они боялись, как бы их снова не обратили в рабство.

Сменивший Сальнава в марте 1870 г. генерал Ниссаж- Саже пытался улучшить экономическое положение страны, провел административную и финансовую реформы. При нем, между прочим, произошло первое столкновение Гаити с Германией. Два немецких купца потребовали у гаитянского правительства компенсации за ограбление их магазинов. В полдень И июня 1872 г. два германских военных корабля вошли в бухту Порт-о-Пренса, капитан предъявил правительству Гаити ультиматум: доставить к вечеру на корабль 14 550 долл. От переговоров немец­кий офицер отказался. «Германии нужны деньги, а не французская вежливость», — нагло заявил он. Поскольку к вечеру деньги доставлены не были, немцы захватили несколько суденышек, составлявших флот Гаити. Утром следующего дня требуемая сумма была им вручена.

При Ниссаж-Саже один заговор следовал за другим, и генерал был вынужден подать в отставку до истечения четырехлетнего срока. 11 июня 1874 г. гаитянский пар­

*   Как мы уже отмечали, Доминиканская Республика завоевала независимость в 1844 г. Но в 1861 г. Испания снова завладела страной. Лишь в 1865 г. в результате народной революции испанское иго было свергнуто навсегда.

ламент избрал президентом на восьмилетний срок гене­рала М. Доминика. Это был пожилой раздражительный человек, известный гаитянам тем, что в 1868 г., будучи фактически руководителем юга Гаити, обращался к США с просьбой установить протекторат над этой частью страны. Доминик правил лишь номинально: за его спи­ной действовал злобный и алчный человек — его племян­ник Септимус Рамо. Политическое положение страны стало еще более неустойчивым. Именно тогда в Гаити появились две партии — либеральная и националистская, на первых порах существенно друг от друга не отличав­шиеся.

В апреле 1876 г. Доминик был свергнут; руководитель восстания генерал Буарон-Каналь, представлявший ин­тересы мулатских средних слоев, объявил себя президен­том. Придя к власти, Буарон-Каналь выступил с широко­вещательной программой социально-экономических пре­образований, но борьба между латифундистами и торговой буржуазией приняла столь острый характер, что в 1879 г. оппозиция заставила Буарон-Каналя покинуть прези­дентское кресло. На смену ему пришел человек необузданного нрава, генерал Э. Ф. Саломон, 20 лет про­живший в Европе то в качестве эмигранта, то в каче­стве представителя Гаити. Он установил диктатуру и оставался у власти 8 лет. В 1886 г. Саломон переизбрал себя на новый срок. Он провел ряд реформ, стимулиро­вавших экономическое развитие, погасил внешний госу­дарственный долг, улучшил систему образования. Но при этом спекуляция должностями и повсеместная корруп­ция приобрели почти узаконенный характер. В 1888 г. Саломон пал, и Гаити снова, как много раз в прошлом, разделилась на две части — теперь на Север и Запад. На пост президента претендовали два генерала, представ­лявшие феодалов Севера и Запада. Сторонники генерала Ф. Деус-Лежитима убили его соперника, генерала Теле­мана, и заставили Конституционную ассамблею избрать президентом Лежитима.

В это время США заинтересовались гаитянским пор­том Моль-Сен-Никола. 4 марта 1889 г. президент США Гаррисон заявил, что американский флот нуждается в за­рубежных базах снабжения углем. Президент Гаити Лежитим побоялся пойти на открытую сделку с США. Тогда Вашингтон повел тайные переговоры с генералом

4      С. А. Гонионский

49

Ф. М. Флорвилем Ипполитом, главой военного командо­вания севера республики. При открытой поддержке США Ипполит стал готовить переворот. В Порт-о-Пренс при­был новый посланник США, друг президента Гаррисона негр Фредерик Дуглас, и 7 октября 1889 г. генерала Ипполита «избрали» президентом Гаити. Одновременно послушный парламент изменил конституцию и установил семилетний срок президентских полномочий.

В печати США появились многочисленные статьи, ин­спирированные правительством, обосновывавшие необхо­димость передачи гаитянского порта Моль Соединенным Штатам. В декабре 1890 г. начались американо-гаитян- ские переговоры о продаже или аренде порта Моль, а в январе 1891 г. в Порт-о-Пренс прибыл американский адмирал Бэнкрофт Херарди и три американских военно- морских судна бросили якоря в порту столицы. Адмирал без обиняков заявил министру иностранных дел Гаити Фирмину, что США будут поддерживать президента Ип­полита, если он предоставит им в аренду порт Моль. Чтобы Ипполит был сговорчивее, к Порт-о-Пренсу подо­шли еще два военных корабля США.

Когда в Гаити стало известно о готовящейся сделке, разразилась буря протеста. Боясь народного возмущения, президент Ипполит 22 апреля 1891 г. уведомил адмирала Херарди о нежелании Гаити уступать Моль американцам. В Порт-о-Пренс прибыли еще два американских ко­рабля. .. Обстановка накалилась. Когда Ипполит публично заявил, что Гаити не предоставит порт Моль Соединенным Штатам, в американской печати началась бешеная антигаитянская кампания: министр иностранных дел Гаити ушел в отставку; США повели тайные переговоры с бывшим президентом Лежитимом. Посланник Гаити в Вашингтоне Ганнибал Прайс выступил в 1891 г. под псевдонимом со статьей, в которой привел факты, свиде­тельствовавшие о том, что государственный секретарь США Блейн подкупил Лежитима. «Случай с Молем» — под таким названием вошла в историю дипломатических отношений попытка захвата Соединенными Штатами гаитянского порта Моль. Американский буржуазный историк Л. Л. Монтаг пишет: «Никакое иезуитское оправ­дание не в силах скрыть тот факт, что случай с Молем был одним из самых преступных эпизодов в истории аме­риканской дипломатии» ⁵,

Американские интриги и провокации укоротили век Ипполиту: 24 марта 1896 г. он умер от инфаркта. 31 марта того же года Национальная ассамблея избрала президен­том республики генерала Р. А. Т. Симона Сана. Но и ему с самого начала пришлось столкнуться с немалыми труд­ностями.

КАЙЗЕР ДИКТУЕТ СВОИ УСЛОВИЯ

В 1897 г. на рейде возле Порт-о-Пренса снова появились немецкие корабли. На сей раз поводом послужило то, что некий Эмиль Лю дере, подданный Германии, хозяин по­стоялого двора в Порт-о-Пренсе, потребовал для своего заведения всех привилегий экстерриториальности. Нача­лось с того, что Людерс не разрешил арестовать служив­шего у него гаитянина, уличенного в краже. Людерса приговорили к тюремному заключению сроком на 30 дней. Возмущенный Людерс потребовал нового суда. При вто­ричном судебном разбирательстве вскрылись другие не­благовидные поступки Людерса, и он был приговорен к штрафу в 500 долл. и году тюрьмы. Людерс пожало­вался императору Германии, ссылаясь на то, что в про­шлом он был солдатом его полка. Кайзер через поверенного в делах Германии в Порт-о-Пренсе направил личное письмо президенту Гаити, в котором потребовал освобож­дения Людерса из-под стражи, смещения судей, ареста полицейских и выплаты Людерсу компенсации из расчета 5000 долл. за каждый день, проведенный им в тюрьме. Предчувствуя осложнения, президент уклонялся от встре­чи с немецким дипломатом; на каком-то приеме пове­ренный в делах настиг президента и пытался вручить ему письмо кайзера, но президент, чтобы выиграть время, переадресовал его к своему министру иностранных дел. Симон Сан понимал, что уступить требованию кайзера — значило восстановить против себя гаитян и поплатиться президентским креслом; игнорировать требование кайзера было тоже опасно: придет-германская эскадра. Ссылаясь на доктрину Монро, Сан обратился за помощью к США. Вашингтон согласился лишь на посредничество. 6 де­кабря 1897 г. в Порт-о-Пренсе бросили якоря два немец­ких военных крейсера. Сану прочитали письмо кайзера, предписывавшее уплатить 20 тыс. долл, и дали три часа

на размышления. В случае отказа от уплаты столицу гро зили подвергнуть обстрелу. Сан счел благоразумным усту пить. Гаити пережила еще одно унижение: ее силой при нудили возместить «ущерб» немецкому гражданину. В дальнейшем, когда Сан оказался замешанным в финан­совых махинациях и обнаружились злоупотребления в по­лиции, ему пришлось уйти в отставку (1902 г.). Борьба между различными кликами разгорелась с новой силой,

ПРАВИТЕЛЬСТВА-«ОДНОДНЕВКИ»

Желающих занять освободившееся место оказалось так много, что вспыхнула междоусобица, продолжавшаяся 9 месяцев, до 21 декабря 1902 г., когда парламент, нако­нец, избрал президента — 80-летнего военного министра генерала Нор-Алексиса. Победу этому столь же невеже­ственному, сколь богатому помещику обеспечили армия и латифундисты. У Нор-Алексиса было две слабости: он любил выпускать бумажные деньги и организовывать фе­стивали. Страну захлестнула инфляция. В 1908 г. США решили сместить Нор-Алексиса. По словам историка Ж.-П. Грингаса, «по рекомендации американской миссии в Порт-о-Пренсе» ⁶ генерал Ф. Антуан Симон ввел войска в столицу и заставил Нор-Алексиса уйти в отставку.

17      декабря 1908 г. Национальная ассамблея послушно избрала Ф. А. Симона президентом. Симон был тщеславен, любил произносить речи и требовал, чтобы при его появлении прекращалось уличное движение, все переста­вали курить и бурно его приветствовали. В благодарность своим покровителям Симон начал заключать сделки с американскими компаниями, якобы содействовавшие индустриализации страны, в действительности же выгод­ные лишь одной, американской, стороне. Гаитяне не одоб­ряли действий Симона. Тогда он усилил репрессии, что привело к восстанию в Кап-Аитьене, поддержанному в других частях Гаити, и Симон был свергнут. Правитель­ство Симона, так же как и последующие правительства, сменявшие друг друга с калейдоскопической быстротой, вошли в историю под названием правительств-«однодне­вок».

14 августа 1911. г. президентом стал М. С. Леконт. Он пытался строить школы и сокращать численность ар-

шш. Для покрытия расходов, связанных с организацией переворота, при помощи которого он пришел к власти, Леконт выпустил внутренний заем на сумму 674 тыс. долл. Правление Леконта длилось недолго: год спустя после его прихода к власти был подожжен президентский дворец, и Леконт вместе с семьей погиб во время пожара. В тот же день_г 8 августа 1912 г., президентом избрали генерала Т. Огюста. Новый президент предложил прогрес­сивную программу преобразований, но 2 мая 1913 г. ско­ропостижно скончался. Ходили упорные слухи, что кто-то его отравил. Впервые за 100 лет истории Гаити 4 мая

1913    г. на пост главы государства избрали гражданское лицо — адвоката Мишеля Ореста. Президент Орест попы­тался покончить с массовой неграмотностью, создал си­стему начального образования, приступил к переоснаще­нию армии. Но деятельность его вскоре прервалась: Ореста обвинили в фаворитизме, коррупции и сместили.

2  февраля 1914 г. президентом стал генерал Орест Самор. Военные суда Германии и Франции вошли в гавань Порт-о-Пренса «для защиты подданных своих стран», а 26 мая 1914 г. в Гаити прибыл английский крейсер и его командир потребовал от гаитянского правительства крупной компенсации семье Петерс, якобы понесшей ущерб во время беспорядков.

ПРЕЗИДЕНТА ГАИТИ ПОДБИРАЕТ ГОСДЕПАРТАМЕНТ

2   июля 1914 г. госдепартамент США прямо предложил свою поддержку президенту Самору при условии, что тот передаст американцам контроль над таможнями своей страны. Самор отказался и был немедленно свергнут. Госдепартамент повторил свое предложение новому пре­зиденту Гаити — Ж. Д. Теодору, и, когда тот также отка­зался, в Порт-о-Пренсе высадилась морская пехота. 65 гангстеров в американской военной форме 17 декабря

1914    г. захватили Национальный банк Гаити и изъяли золотые запасы страны — 500 тыс. долл. Миссия США остановила свой выбор на генерале Ж. В. Сане; ему пред­ложили ввести в Порт-о-Пренс свои войска и стать пре­зидентом, что сгн и сделал. 9 марта 1915 г. очередной генерал в роли президента начал с массовых арестов;

устранил антиамерикански настроенные элементы и соб­ственных конкурентов — велел их арестовать по обвине­нию в «нарушении общественного порядка». На севере Гаити бывший министр внутренних дел доктор Росальво Бобо, весьма популярный в народе, поднял восстание.

27     июля 1915 г. президент Сан приказал начальнику по­лиции генералу Шарлю Оскару расстрелять всех полит­заключенных, и во дворе тюрьмы были расстреляны 173 человека. Испугавшись народного гнева, президент Сан укрылся в миссии Франции, а начальник полиции Оскар — в консульстве Доминиканской Республики. В этот момент (28 июля) на рейде Порт-о-Пренса появились американские корабли. Возмущенные жители столицы поняли, что прибыли американские покровители прези- дента-убийцы. Разъяренная толпа ворвалась во француз­скую миссию и буквально разорвала на куски ненавист­ного генерала; так же расправилась она и с послушным исполнителем его бесчеловечных приказов, начальником полиции Оскаром. Тем временем в порту началась высадка американской пехоты, прибывшей «для защиты жизни и интересов североамериканских граждан, находящихся в Гаити».

Глава 4

МОРСКИЕ ПЕХОТИНЦЫ В ГАИТИ

Отношения между США и Гаити завязались в конце XVIII в. Тогда, интригуя против Франции, США вели пе­реговоры с вождем восставших рабов Туссеном Лувертю- ром. Однако после подписания 30 сентября 1800 г. дого­вора с Францией США не только прекратили всякие связи с Туссеном, но, как о том свидетельствуют многие данные, стали помогать генералу Леклерку, прибывшему в Гаити для подавления восстания.

После разделения Гаити в 1807 г. на два государ­ства — Государство Гаити во главе с Кристофом и Рес­публику Гаити во главе с Петионом — США поделили сферы влияния с Англией: Англия взяла себе государство Кристофа, а США — республику Петиона. С 1813 г. в Республике Гаити находился торговый агент США. После воссоединения Гаити (1822 г.) гаитянский министр иностранных дел обратился к государственному секре­тарю США Адамсу с предложением установить диплома­тические отношения. США отказались признать Гаити. Два года спустя президент Гаити Буайе лично обратился к президенту США с тем же предложением и снова полу­чил отказ. Тогда гаитянское правительство стало доби­ваться признания другими державами.

В апреле 1825 г. король Франции пообещал признать Гаити на следующих условиях: Гаити выплачивает Фран­ции компенсацию в размере 150 млн. франков, а фран­цузские коммерсанты в Гаити освобождаются от налогов и пользуются условиями наибольшего благоприятство­вания. (Кроме того, король Франции милостиво разре­шал открыть порты Гаити для торговли со всеми стра­нами.) Правительство Гаити вынуждено было принять эти необычные условия-ультиматум, ибо в противном случае ей грозила война. В 1825—1827 гг. независимость Гаити признали Великобритания, Нидерланды, Швеция

и Дания. США не спешили, опасаясь, что пример гаитян­ских негров, сбросивших ярмо рабства, окажет револю­ционизирующее влияние на американских негров. Оправ­дывая эту политику непризнания Гаити, сенатор Томас Харт Бентон из штата Миссури откровенно говорил: «Мир в одиннадцати американских штатах будет нарушен, если они увидят результаты успешного негритянского восстания в Гаити. Нельзя допустить, чтобы черные послы и консулы показали неграм Соединенных Штатов, что их ожидает, если они добьются такого же успеха, как негры Гаити»

В те годы связей между США и Гаити не существо­вало.

«ДЯДЯ СЭМ»

УКРЕПЛЯЕТ СВОИ ПОЗИЦИИ

В 1858 г. между США и Гаити возник конфликт из-за острова Навасса. Это небольшой гаитянский островок, на­ходящийся в 30 милях на запад от Капа Тибурон и в 75 милях к северо-востоку от Ямайки. До 1857 г. остров был необитаем, если не считать множества морских птиц. Но в сентябре 1857 г. американский шкипер из Балтиморы Питер Дункан захватил Навассу, в следующем году — некто Купер начал на острове раскопки гуано без ведома своего компаньона с Ямайки англичанина Рамоса. Бри­танский консул в Порт-о-Пренсе по просьбе Рамоса свя­зался с госдепартаментом США, но госдепартамент сооб­щил, что он ничего не знает об острове Навассе, хотя там уже вовсю шла добыча гуано. Обо всем этом английский консул уведомил МИД Гаити. Известие вызвало возмуще­ние в стране, и в 1858 г. гаитянские пароходы дважды прибывали на остров: гаитяне требовали, чтобы амери­канцы либо покинули Навассу, либо получили в МИД Гаити соответствующее разрешение. Американцы отказа­лись удовлетворить законные требования Гаити. Более того, владелец разработок гуано Купер просил президента США Бьюкенена взять его, Купера, под защиту, ссылаясь на то, что гаитяне якобы угрожали жизни 80 амери­канцев.

В августе 1858 г. военный корабль США «Саратога» прибыл в Порт-о-Пренс, и правительству Гаити было

велено не беспокоить американцев в Навассе. Обращения гаитянского правительства в госдепартамент США оста­вались без ответа. Неудачной оказалась и попытка Гаити вернуться к вопросу о Навассе в 1872—1873 гг.

США признали Гаити в 1862 г., но признание было неполным: три европейские державы имели в Порт-о- Пренсе поверенных в делах, а США прислали лишь пред­ставителя («комиссионера») Б. Уиддена. Только его преемник Генри Пек был в 1866 г. возведен в дипломати­ческий ранг министра-резидента. Дипломатическая пере­писка и послания президентов США свидетельствуют

о  том, что в конце 60-х годов в США всесторонне изу­чался вопрос о захвате Гаити. Президент США Джонсон в послании конгрессу от 9 декабря 1868 г. говорил о воз­можной аннексии Гаити.

Быстрое проникновение США в Гаити началось со второй половины XIX в. Американские компании не вы­полняли элементарных обязательств, занимались контра­бандной торговлей, бессовестно обманывали гаитянское правительство. В 1877 г. личный секретарь государствен­ного секретаря Адриан Лазар, замешанный в грязной финансовой авантюре в Гаити, используя служебное по­ложение, без каких-либо на то оснований потребовал от правительства Гаити... денежной компенсации. Амери­канские власти оказали поддержку работорговцу и уго­ловнику Антонио Пеллетье лишь потому, что он был гражданином США.

Непрерывные междоусобные войны в Гаити приносили американским компаниям немалые доходы: американские бизнесмены широко использовали частую смену прави­тельств, продавая боеприпасы то одной, то другой клике, боровшейся за власть. Как правило, США снабжали ору­жием и деньгами ту клику, которую хотели поставить у власти. Вспомним, к примеру, «историю с Молем». Особенную активность проявляли в Гаити американская «Вест-Индиа стимшип компани» и ее президент Уильям Клайд. Эта компания оказывала огромное влияние на гаитянских президентов и правительства Гаити, шанта­жировала и подкупала государственных деятелей; ее суда одно за другим ввозили оружие. В 1890 г. 36% гаи­тянской торговли приходилось на долю Соединенных Штатов. Правда, в торговле самих США она составляла всего 0,4%, а после «истории с Молем», вызвавшей недо-

вояьство Вашингтойа, торговля США с Гаити сократи­лась.

США зорко следили за тем, чтобы их европейские конкуренты не завладевали новыми позициями в Гаити, и, неоднократно ссылаясь на доктрину Монро, предпри­нимали акции против Франции и Англии (в 1881— 1891 гг.).

В XX в. США начали активно прибирать к рукам строительство железных дорог и банковскую систему Гаити. В 1905 г. группа американских финансистов, тесно связанная с нью-йоркским Национальным банком, полу­чила концессию на сооружение железной дороги в Гаити. Нью-йоркский банк, предоставивший около 3 млн. долл. на строительные работы, решил заодно установить конт­роль и над гаитянским банком. Дело в том, что француз­ские банкиры до этого времени имели в Гаити крупные капиталовложения и за период 1875—1910 гг. предоста­вили гаитянскому правительству займов почти на 150 млн. франков. В 1881 г. французские банкиры учредили так называемый Национальный банк Гаити; гаитянским банк был лишь по названию, заправляли им все те же фран­цузские банкиры. Между тем банк играл ведущую роль в жизни страны: контролировал государственные доходы и выплату внешней задолженности. Когда правительство Гаити оставалось без денег (при частых государственных переворотах это было не редкостью), банк предоставлял ему кредиты. И вот американские финансисты решили вытеснить своих французских коллег из Гаити. В 1908 г. государственный секретарь Элю Рут сетовал на то, что капиталовложения США в Гаити меньше, чем на Кубе, а это затруднило бы при первых же беспорядках оккупа­цию страны. Как показали дальнейшие события, Вашинг­тону не долго пришлось ждать подходящей ситуации.

Бывший министр иностранных дел и посланник Гаити в США Р. Сэннон в своих мемуарах пишет, что в 1907 г. в руки правительства Гаити попал секретный доклад военного атташе миссии США в Порт-о-Пренсе капитана Янга генералу JI. Вуду, начальнику штаба армии США Из доклада следовало, что США собираются вооруженным путем вмешаться во внутренние дела Гаити. Печать США, ссылаясь на положительные результаты интервенций в Доминиканскую Республику, настойчиво рекомендовала своему правительству оккупировать Гаити.

Стремление США оккупировать Гаити усилилось после реорганизации в 1910 г. банка Гаити, чему пред­шествовало предоставление французскими банками нового правительственного займа и принятие обязательства еже­годно давать правительству Гаити ссуды. Государствен­ный департамент заявил протест против французской монополии и добился участия в деятельности Националь­ного банка четырех нью-йоркских банков.

В сентябре 1914 г. государственный секретарь Брайан предупредил правительство Гаити, что, если американской собственности будет угрожать опасность, США прибегнут к интервенции. Так медленно, но верно США готовили почву для установления своей власти над Гаити. С 1847 по 1915 г. американские военные корабли под предлогом «поддержания порядка» не менее 20 раз появлялись в порту Порт-о-Пренса. В 1914—1915 гг. США

6   раз пытались установить контроль над гаитянскими та­можнями. Проект предложенного Вашингтоном договора практически предоставил бы США право вмешиваться во внутренние дела Гаити.

АМЕРИКАНСКИЙ АДМИРАЛ В РОЛИ ВИЦЕ-КОРОЛЯ

Переговоры затянулись, и, чтобы их форсировать, 1 июля 1915 г. в Кап-Аитьен вошла эскадра военно-морских сил США под командованием адмирала Капертона. В конце июля адмирал получил от заместителя министра ВМФ Бенсона телеграмму следующего содержания: «Государ­ственный департамент рекомендует высадку американских войск в Порт-о-Пренсе для защиты интересов США и других держав и для охраны дипломатических представи­телей Англии и Франции... Направляйтесь в Порт-о- Пренс и действуйте по своему усмотрению. Мы приказали капитану корабля «Джексон» с морской пехотой на борту немедленно покинуть Гуантанамо (Куба) и направиться в Порт-о-Пренс. Если вам нужны будут дополнительные силы, немедленно телеграфируйте» ².

28 июля 1915 г. войска США оккупировали Гаити. Правительство было распущено, и «гаулейтером» Гаити стал американский адмирал Капертон; он сообщил В Вашингтон, что в Гаитя полный порядок, все слои гаи-

тяиского общества безмерпо счастливы и ждут президент­ских выборов. В публичном заявлении 7 августа 1915 г. Капертон не моргнув глазом сказал: «Главпая цель моего правления состоит в том, чтобы укрепить независимость Гаити» ³.

А государственный секретарь США Лансинг заявил, что США захватили Гаити с тем, чтобы «предотвратить всякую попытку другого государства обосноваться на Американском материке... Установление таможенного контроля или организация угольной или военно-морской базы этим государством явились бы угрозой миру в Западном полушарии и явпым нарушением доктрипы Монро» ⁴.

Почти все американские авторы в один голос утверж­дают, что США оккупировали Гаити «ради блага ее на­рода». Типичпо в этом смысле высказывание А. Б. То­маса: «США высадили в Гаити американские вооружен­ные силы, чтобы защитить безопасность и собственность американских граждан и помочь гаитянам создать проч­ное правительство» ⁵ Какая идиллия! В действительности оккупация была предпринята США ради укрепления их военно-стратегических позиций в Карибском бассейне. Главная забота США состояла в создании условий, кото­рые позволили бы американским монополиям беспрепят­ственно грабить гаитянский парод. К сказанному сле­дует добавить, что обстановка в Гаити беспокоила Со­единенные Штаты. Внутриполитический кризис достиг небывалого накала, у части гаитян оставалось на руках оружие, еще живы были старые военные традиции, на­ционализм и недоверие к белым — все это могло при­вести к народному взрыву. Американские империалисты опасались, что «беспорядки» выйдут за пределы Гаити, вспыхнут в других странах Карибского бассейна.

Адмирал Капертон вскоре продемонстрировал, чтй именно он вкладывает в понятие независимость. Началось с президентских выборов. Членов Национальной ассамб леи, собравшейся для избрания президента страны, Ка пертон предупредил, что от нового президента понадо бится согласие на установление американского контроля над таможнями и финансами, а также на создание «на­циональной» полиции под руководством американскш офицеров. Многие политические деятели отказались от сомнительной чести стать президентом-марионеткой

К Капертону под конвоем доставили председателя сената Гаити мулата С. Дартигенава и бывшего министра внут­ренних дел Р. Бобо. Адмирал произнес перед ними сле­дующую речь: «Джентльмены, похоже на то, что один из вас будет избран президентом Гаити. Страна в тяжелом положении. Она много выстрадала, и Соединенные Штаты решили положить конец революциям, беспорядкам и анархии. Отныне действия правительства Гаити должны свидетельствовать о его преданности и патриотизме». Как замечает Жан-Пьер Грингас, «выборы президента прошли при полном соблюдении порядка, под охраной тяжелых американских орудий и морских пехотинцев с винтовками и примкнутыми штыками. 12 августа 1915 г. парламент избрал президентом на семилетний срок Дарти- 1енаву, который показал себя гибким человеком» ⁶.

Два дня спустя поверенный в делах США в Порт-о- Пренсе Роберт Бил Дэвис изложил гаитянскому прави­тельству план дальнейшей интервенции. 19 августа ад­мирал Капертон захватил таможни, уволил таможенных служащих и ввел в стране военное положение. Офицеры Иорской пехоты были назначены во все органы власти: финансовыми экспертами, гражданскими инженерами, муниципальными советниками и т. д.

Адмирал Капертон начал наводить «порядок» в стране: ввел осадное положение, учредил военные трибуналы, разоружил гражданское население. Аресты и расстрелы гаитян стали обычным явлением. Сопротивление окку­пантам гаитяне оказывали с первого дня их появления в Гаити. Столица Порт-о-Пренс находилась в момент вы- гадки морской пехоты США в руках повстанцев (их на­зывали «како»), готовых сражаться до конца. Но дей- гтвия повстанцев носили разрозненный характер; не было Координационного центра; президент Гаити —Сан, как Ьы уже писали, 28 июля 1915 г. был убит, правительство Кыло распущено. Под натиском хорошо вооруженных морских пехотинцев гаитянская столица пала. Но жители севера и северо-востока взялись за оружие. Чтобы усми­рить непокорных, американцы оккупировали города Леоган. Сен-Марк, Гонаив, Пор-де-Пе, затем Пти-Гоав,

IМирогоан, Ле-Ке, Жакмель. Практически вся страна ока­залась под сапогом интервентов. Сопротивление продол­жалось, и тогда оккупанты подкупили руководителей пов­станцев. 29 сентября 1915 г. было подписано перемирие

между оккупационными войсками и главарями повстаю цев, предавшими интересы родины. Повстанцы был! разоружены и отправлены по домам. Но, несмотря н, предательство вожаков, многие отказались сдать оружие капитулировать и продолжали борьбу. Оккупанты объя вили их бандитами, вне закона и начали планомерно! уничтожение. К нонцу ноября главные очаги сопротивле ния были ликвидированы, а с падением опорного пункт; повстанцев Фор-Ривьера закончился первый этап сопро тивления гаитян, вошедший в историю под названием «первой войны како». Расправа над участниками сопро тивления приняла форму геноцида. Но оставшиеся в жи вых повстанцы убегали в горы, возрождая тактику свои предков — беглых рабов — марунов, сражавшихся проти французских угнетателей в конце XVIII—начале XIX

ДОГОВОР-ЛАССО

16 сентября 1915 г. был подписан американо-гаитянски договор сроком на 10 лет. В соответствии с этим догово ром США устанавливали свой контроль над всеми нацио нальными ресурсами Гаити. Была создана гаитянска жандармерия под командованием американских офицеро!

16 октября Национальная ассамблея получила договор для ратификации. Адмирал Капертон предупредил депу татов: «Вы можете его обсуждать, спорить, но утвердит должны в том виде, в каком утвердил его я...» ⁷ Чтоб* депутаты были сговорчивее, Капертон на время прекра тил выплату жалованья всем государственным служащие В секретном донесении департаменту по морским дела Капертон без обиняков признал, что во время переговоро о заключении договора «в нужные моменты применяло военный нажим» ⁸. 11 ноября 1915 г. договор был ратифи цирован, хотя многие гаитянские парламентарии пони мали, чем это чревато. Так, депутат Р. Кабече заявил «Направив на нас жерла морских орудий и дула винто вок, американское правительство, как и положено отъяв ленным империалистам, предложило нам ратифицировав договор, т. е. по сути узаконить протекторат, навязанный нашей стране мистером Вильсоном. Одному богу известно сколько времени это продлится. На нар ц&ДРвают ные цепи» ⁹

28    февраля 1916 г. сенат США без всякого обсуждения утвердил этот типично колонизаторский договор, по су­ществу превративший Гаити в протекторат США. В статье XIV говорилось, что «в случае необходимости США ока­жут эффективные меры для обеспечения независимости Гаити и сохранения у власти правительства, способного защитить жизнь, собственность и свободу граждан»¹⁰. В 1917 г. был подписан секретный американо-гаитянский протокол, продливший действие договора еще на 10 лет, т. е. до 1936 г. Так Гаити утратила свою независимость. Затем оккупанты упразднили гаитянскую армию, заменив ее двухтысячной жандармерией — так называемой нацио­нальной гвардией — под руководством американских офи­церов*. После чего адмирал Капертон и его штаб заня­лись выработкой новой конституции Гаити. Ознакомив­шись с американским проектом гаитянской конституции, Дартигенав направил его сначала на апробацию в госу­дарственный департамент США, а уж затем в Националь­ную ассамблею Гаити. Депутаты «заупрямились», и сме­нивший адмирала Капертона полковник Коль «разъяс­нил», что если документ не будет подписан Дартигенавом и утвержден Ассамблеей, то он прогонит президента и распустит парламент. И хотя президент Дартигенав по­ставил свою подпись, начальник национальной гвардии американский майор Смэдли Батлер все же разогнал Ас­самблею. Она была заменена Государственным советом из

21  советника; членов Совета специальным декретом назна­чил президент Дартигенав. Совету предстояло «дорабо­тать» проект конституции. В январе 1917 г. под наблюде­нием морских пехотинцев состоялись выборы новой На­циональной ассамблеи. Но и эта тщательно подобранная Ассамблея отказалась утвердить новую конституцию. Судьба Ассамблеи была предрешена: ее тут же распу­стили. Затем 12 июня 1918 г. оккупанты разыграли фарс, именовавшийся «народным плебисцитом», для одобрения новой конституции; он был проведен под наблюдением морских пехотинцев США и дал, разумеется, положитель­ные результаты (69 337 голосов — за, 235 — против...). Поскольку более 90% населения Гаити не умели ни чи­

*  Воинские части Соединенных Штатов в Гаити в 1924 г. состояли из 1916 сол­дат, находившихся под командой 2 генералов, 5 полковников, 7 майоров и 59 офицеров более низких рангов. Национальная гвардия Гаити к 1928 г. насчитывала 3 тыс. человек, и на ее содержание расходовалось 15% бюджета.

тать, ни писать, полагалось выдавать по два бюллетеня — белый (одобрение) и розовый (неодобрение). Как было установлено позднее, американские власти, чтобы «не затруднять» избирателей, выдавали один белый и еще предупреждали: «Голосовать против конституции анти­патриотично, американцы этого не простят».

Плебисцит организовал, и провел майор армии США Смэдли Батлер, тот самый, который позднее, став гене­ралом, рассказал, как он управлял Гаити.

Новая конституция* Гаити, вступившая в силу

19    июня 1918 г., предоставила иностранцам право на вла­дение недвижимой и иной собственностью, утвердила акт

об  американской оккупации, одобрила роспуск Националь­ного законодательного собрания. Конституция признала высшим законом Гаити постановления американских во­енных судов и предоставила американским властям конт­роль над печатью. Согласно новой конституции срок президентских полномочий длился четыре года и учреж­далось двухпалатное Законодательное собрание (сенат и палата депутатов).

В 1918 г. между США и Гаити были подписаны два соглашения, в соответствии с которыми любой гаитянский законопроект вначале подлежал рассмотрению миссией США. Американский финансовый советник гаитянского правительства получил право вето на все государственные расходы. Американские власти широко использовали оба эти соглашения. Например, когда в 1920 г. правительство Гаити не выполнило какого-то указания советника по фи­нансовым вопросам Джона А. Макленна, он тут же при­казал приостановить выплату жалованья президенту, ми­нистрам и членам Государственного совета. Последние остатки гаитянской независимости США ликвидировали, установив контроль над телефонной и телеграфной связью.

ПАРТИЗАНСКАЯ ВОЙНА

Обстановка в Гаити накалилась до предела. Повстанцы, разгромленные в первые месяцы оккупации, укрылись в горах. Вскоре у них появился вожак — 35-летний офи­

*   В 1920 г. будущий президент США Франклин Д. Рузвельт, занимавший тогда пост помощника министра военно-морского флота США, признал, что кон­ституцию Гаити он писал сам.

цер Шарлемань Перальт. Биография его почти не изу­чена. Известно лишь, что он был выходцем из мелкобур­жуазной семьи, получил среднее образование, отличался отчаянной храбростью, был умен и неподкупен. После вы­садки американской морской пехоты Ш. Перальт, коман­довавший округом Леоган, отказался сдать город врагу. Вынужденный покинуть Леоган, Ш. Перальт с братьями Саулом и Сен-Реми, своим ближайшим помощником сель­ским врачом Бенуа Батравилем и 60 повстанцами не сложил оружия. Во время нападения отряда на дом капитана армии США Докси И октября 1917 г. Ш. Пе­ральта схватили и приговорили к 5 годам тюрьмы. 3 сен­тября 1918 г. он бежал в горы, на север, и создал там народную партизанскую армию, перед которой поставил одну цель —изгнать оккупантов. Армия Перальта сразу завоевала популярность среди крестьян, и скоро он уже подписывал приказы и манифесты в качестве «главно­командующего революционной армией, борющейся против североамериканцев, оккупировавших Гаити». Партизаны быстро овладели военным искусством, наиболее способ­ных командиров Ш. Перальт произвел в генералы, учре- рл штаб армии и даже образовал правительство. В пар­тизанской армии Ш. Перальта были неплохо организо­ваны разведка и служба информации. Недоставало оружия: как правило, одно ружье приходилось на пять человек. Оружие партизаны добывали в боях.

Ш. Перальт показал себя талантливым народным полководцем, особенно умело применяя тактику внезап­ного нападения небольшими группами. Точных сведений о размере партизанской армии Перальта нет: одни назы­вают 2 тыс., другие — 15. Возможно, верны обе цифры: в разные периоды численность армии менялась.

Первое крупное сражение произошло 17 октября 1918 г. у города Энш. 10 ноября партизаны захватили город Мэссад. Оккупанты ввели рсадное положение, пар­тизан объявили вне закона, изъяли оружие у населения. Для контроля за передвижением гаитян были введены паспорта.

4 января 1919 г. марионеточное правительство Гаити заключило с США конвенцию, согласно которой США на­правили свою военно-воздушную миссию в Порт-о-Пренс. Именно после этого американцы впервые применили са­молеты для бомбежки мирного населения. Многочислен-

5 С. А. Гонионский

65

ные документы и показания очевидцев свидетельствуют о бесчинствах американской военщины в Гаити. Окку­панты хладнокровно расстреливали беззащитных женщин, детей, стариков, сжигали целые селения, подвергали бесчеловечным пыткам людей, подозреваемых в связях с партизанами. Но репрессии не помогали — партизаны продолжали действовать. На рассвете 7 октября 1919 г. Перальт атаковал столицу.

Вооруженным путем оккупантам не удалось сломить партизанскую армию, и они решили подкупить Перальта. Эту «деликатную» миссию, пытался выполнить архиепи­скоп Порт-о-Пренса монсеньёр Конан, но безуспешно. Тогда американская разведка разработала коварный план убийства вождя восстания, 'за голову его была назначена награда 2 тыс. долл.

Американский разведчик капитан Ханнекен сколотил из предателей гаитянского народа группу лжепартизан во главе с неким Жаном Консе и в августе 1919 г. напра­вил их в горы якобы для борьбы против оккупантов. Консе опубликовал манифест, в котором призвал гаитян вступать в его «партизанскую» группу. Он несколько раз обращался к Ш. Перальту с предложением встретиться и объединить усилия. Однако Перальт, до которого дохо­дили слухи о связях Консе с оккупантами, всякий раз откладывал встречу. Наконец, для выяснения личности Консе Перальт направил к нему своего генерала Ти-Жака с 75 партизанами. Консе, видимо, обладал недюжинными актерскими данными — он убедил Ти-Жака в своей «пре­данности» делу Перальта. Для вящей убедительности ка­питан Ханнекен организовал в это время «нападение» на бригаду Консе, которое тот «отбил», «нанеся противнику потери». Уверившись в преданности Консе партизанскому делу, Перальт пригласил его jk себе. Так Консе втерся в доверие к руководителю партизан и даже стал его лич­ным секретарем. Отныне предатель информировал аме­риканское начальство о всех действиях и планах Ш. Пе­ральта и его штаба. Когда Перальт назначил на 31 ок­тября 1919 г. нападение на город Гранд-Ривьер, Консе заблаговременно уведомил об этом капитана Ханнекена. Капитан с группой гаитянских предателей, замаскировав­шихся под партизан, усыпив бдительность охраны, про­ник в лагерь Перальта, чтобы сообщить ему «радостную» весть: город Гранд-Ривьер уже взят гаитянами, готовыми

примкнуть к основной армии партизан. 1 ноября 1919 г. Ш. Перальт был предательски убит. Хайнекена, убившего народного вожака, конгресс США наградил медалью по­чета, и президент Гаити Дартигенав — высшей военной медалью Гаити.

Но партизанская война продолжалась и после гибели Перальта. Оправившись от удара, партизаны избрали главнокомадующим сподвижника Перальта — Бенуа Бат- равиля. 15 января 1920 г. партизаны атаковали Порт-о- Пренс. Одновременно по всей стране почти ежедневно происходили стычки партизан с войсками оккупантов. Опять не добившись военного превосходства, оккупанты разработали план убийства Батравиля. На этот раз опе­рацией руководил капитан Джесс Перкинс. С помощью предателя из армии Батравиля Перкинс с группой гаитян­ских жандармов 19 мая 1920 г. ворвался в хижину, где находился главнокомандующий, и застрелил его. После гибели Батравиля партизанское движение пошло на убыль. Но свою роль в пробуждении сознания народа оно сыграло. Плохо вооруженные, необученные, без квалифи­цированных командных кадров, партизаны целых три года держали в напряжении превосходившие по числен­ности и прекрасно оснащенные американские войска, оккупировавшие Гаити. В боях против захватчиков по­гибло более 11 тыс. гаитян.

Гаитянский историк-марксист Сузи Кастор, опублико­вавшая в 1971 г. интересное исследование «Американская оккупация Гаити и ее последствия (1915—1934)», так объясняет причины поражения партизанского движения в Гаити в 1918—1920 гг.: «У крестьян севера Гаити, вступивших в борьбу, не было четко сформулированной революционной программы, не были выдвинуты и со­циально-экономические требования, такие как аграрная реформа. Нет сомнения в том, что руководители парти­зан добивались завоевания политической власти. Однако они не выдвинули лозунгов, которые могли бы привлечь широкие социальные слои страны к активному участию в движении. Этим в известной мере объясняется тот факт, что военные действия партизан ограничивались централь­ным и северным районами Гаити... Кроме того, полити­ческая борьба широких масс населения не соответство­вала ритму вооруженной борьбы крестьян. «Салонные революционеры» Порт-о-Пренса, поддерживавшие восста­

ние, не сумели организовать ни движения солидарности с партизанами, ни эффективной агитации против окку­пантов даже в самой столице... Крестьяне поднялись на борьбу, а представители интеллектуальной элиты не поняли, что без участия городского населения успешная борьба против могущественного врага невозможна» ^п.

ПОД САПОГОМ КАРАТЕЛЕЙ

Зверства оккупантов продолжались и после подавления восстания. Расстрелы, уничтожение имущества лиц, не поддерживавших оккупационный режим, были в те годы обычным явлением. В переполненных тюрьмах заключен­ных избивали до полусмерти, жгли раскаленным желе­зом. Как писал командующий оккупационными силами генерал Джон Г. Рассел в апреле 1921 г., «даже преуспе­вающие политические деятели Гаити ненавидели проаме­риканское правительство» ¹².

«Наглость и расизм оккупантов не знали предела, — отмечал один из американских сотрудников, следивших за выполнением американо-гаитянского договора. — Трудно себе представить более запутанное, дезорганизо­ванное, неудовлетворительное состояние дел, чем в Гаити» ¹³.

Для более эффективного и динамичного контроля над всей страной оккупанты решили ускорить строительство железных дорог. С этой целью был принят закон о при­нудительных работах. За уклонение от трудовой повин­ности арестовывали и даже, случалось, расстреливали.

Сведения о трагическом положении Гаити просочились в мировую печать, и в 1921 г. США пришлось создать специальный комитет для расследования дел в стране. После года работы комитет высказался за... усиление контроля над Гаити, он всячески выгораживал морскую пехоту США, выполнявшую «деликатную и опасную» миссию. Единственной «уступкой» была рекомендация комитета учредить в Гаити должность верховного комис­сара США, который бы сосредоточил в своих руках функ­ции посланника и высшего военного и гражданского чиновника. В феврале 1922 г. таким верховным комисса­ром назначили деспотичного генерала Джона Рассела, тогдашнего командира бригады морской пехоты, оккупи­ровавшей Гаити.

24 известных американских юриста после тщательного изучения событий, происшедших в Гаити, опубликовали в 1922 г. брошюру под названием «Захват Гаити Соеди­ненными Штатами». Вот к каким выводам они пришли:

«1. Пребывание наших вооруженных сил в Гаити после подавления волнений, имевших место 27—28 июля 1915 г., противоречит принципам США.

2.     Захват нашими войсками в 1915 г. государственных фондов Гаити является нарушением международного права.

3.     Насильственное введение военного положения без объявления войны нашим конгрессом и военные опера­ции, проводившиеся адмиралом Капертоном до подписа­ния договора правительством Гаити, также являются на­рушением международного права и нашей конституции.

4.     Методы, к которым прибегали Соединенные Штаты для того, чтобы заставить Гаити принять и ратифициро­вать предложенный договор, а именно: применение воен­ного, финансового и политического давления — нарушают все принципы справедливых и равных отношений между независимыми, суверенными государствами.

5.     Пребывание в Гаити вооруженных сил Соединен­ных Штатов или контроль, осуществляемый американ­скими чиновниками на основании договора 1915 г., есть сознательная и преднамеренная политика агрессии и насилия» ¹⁴.

Но, несмотря ни на что, американцы продолжали оста­ваться в Гаити.

15 мая 1922 г. кончался срок президентских полно­мочий Дартигенава, и США решили заменить его Ж. Луисом Борно, которого в 1918 г. Джон Рассел выгнад с поста министра иностранных дел. Предусмот­ренных конституцией выборов не проводилось, Государ­ственный совет получил соответствующее указание, и Борно был «избран». Однако против избрания Борно поднялась буря протеста в Гаити: во-первых, его знали как откровенного ставленника США, а во-вторых, отец Борно, гваделупец, был французским подданным, нату­рализовавшимся в Гаити уже после рождения сына, и в соответствии с конституцией 1918 г. последний не мог быть избран президентом. На протесты, поступившие из Гаити, государственный департамент ответил, что вострое

о  новом президенте уже согласован с Государственным

советам Гаити. Так по воле Вашингтона Борно стал президентом Гаити. Правил он, опираясь на военные власти США, как диктатор. За усердие гаитянское пра­вительство получило американский заем. Тюрьмы были забиты оппозиционерами и «потенциальными» врагами Борно и США. На 1926 г. намечались очередные выборы президента, но Борно пришелся по вкусу оккупационным властям, и в нарушение конституции было решено оста­вить его еще на один срок. Получив согласие госдепарта­мента на свое «переизбрание», Борно отстранил от должности 18 членов Государственного совета (из 21) и назначил на их место верных людей — приятелей, род­ственников. В оправдание этих противозаконных действий Борно заявил: «Наши сельские жители, составляющие ⁹/ю населения Гаити, почти все бедны, неграмотны, неве­жественны. .. Они не в состоянии воспользоваться правом голоса и могут стать легкой добычей проходимцев, спо­собных на любую ложь и фальсификацию. Что касается го­родского населения... то те из горожан, которые могли бы изъявить свою волю, в большинстве своем от избиратель­ных прав давно отказались... Остальные граждане — это небольшая группа профессиональных политиканов...» ¹⁵ После своего «избрания» Борно по рекомендации аме­риканских властей внес ряд поправок в конституцию Гаити, которые предоставили президенту право издавать любые законы с целью дальнейшего ограничения свободы печати и судопроизводства. Американский наместник в Гаити Джон Рассел, семь лет «сотрудничавший» с Борно, доносил в государственный департамент: «Борно никогда не принимал решения, предварительно не про­консультировавшись со мной» ¹⁶,

ГАИТЯНЕ ВЫДВОРЯЮТ МОРСКУЮ ПЕХОТУ

Недовольство охватывало все более широкие круги гаитянского народа. Видную роль как организатор осво­бодительной борьбы сыграл Жак Румэн (1907—1944 гг.), один из основателей Коммунистической партии Гаити, возникшей в 1934 г. Выдающийся писатель (его перу принадлежат такие произведения, как «Добыча и тень», «Заколдованная гора», «Марионетки», роман «Хозяева росы», в 1956 г. изданный на русском языке), публицист,

дипломат и общественный деятель, Румэн в 1926 г. осно­вал журнал «Ревю андижен», объединивший многих про­грессивных людей Гаити и сыгравший заметную роль в пробуждении национального самосознания.

Подавление партизанского движения не принесло мира Гаити. Теперь оппозиция Соединенным Штатам и их марионетке на посту президента Гаити возникла в го­роде и активное участие в ней приняли значительные группы национальной буржуазии. Оппозиционная печать стала разоблачать преступления оккупантов. За период с 1922 по 1928 г. президент Борно издал 10 декретов, урезавших права газет. По всей стране возникали патрио­тические объединения («Союз патриотов», «Националь­ная лига народных действий», «Лига прав человека» и др.). Мировой экономический кризис привел к резкому ухудшению экономического положения Гаити, и без того тяжелого, к росту безработицы. В августе 1929 г. на юге Гаити начались беспорядки. Политический взрыв про­изошел после того, как стало известно, что Борно соби­рается остаться на посту президента в третий раз. Оппо­зиция создала Национальную лигу защиты конституции, по всей стране проходили митинги. 31 октября вспыхнула забастовка студентов сельскохозяйственного института, расположенного в местечке Дамьенс, в 6 км от Порт-о- Пренса, поддержанная студентами и учащимися других учебных заведений. В провинциальных городах возникло движение солидарности. Генерал Рассел потребовал от своего правительства подкреплений и 4 декабря ввел осад­ное положение; морские пехотинцы жестоко расправля­лись с недовольными. Волнения охватили юг Гаити, осо­бенно город Jle-Ke, где со 2 декабря проходили студен­ческие демонстрации под антиамериканскими лозунгами. В последующие дни студентов поддержали рабочие ко­фейных плантаций и портовые грузчики. Сотни крестьян из районов Торбек, Ловин, Лаборд и других направились в Ле-Ке, чтобы принять участие в демонстрациях. В ме­стечке Маршатерр, вблизи Ле-Ке, 7 декабря собралось 1300 возбужденных, но безоружных крестьян. Прибыв­шие части морской пехоты с пулеметами и автоматами закрепились на одном берегу глубокого оврага, кре­стьяне — на противоположном. Оккупанты открыли огонь по крестьянам. 22 ни в чем не повинных человека были убиты, более 50 — ранены. Весть о трагедии в Марша-

терре распространилась по всей стране, начались массо­вые антиамериканские демонстрации. Морские пехотинцы США, поддержанные выпестованной ими местной жан­дармерией, потопили в крови выступления гаитянского народа.

Внутриполитическое положение продолжало обост­ряться, и президент США Гувер вынужден был в феврале 1930 г. послать комиссию конгресса в Гаити для выяс­нения причин волнений и изучения перспектив дальней­шего пребывания там морской пехоты. Ознакомившись с положением на месте, члены комиссии поняли, что об­становка чревата взрывами, признали, что «высокие идеалы оккупации» осуществить не удалось, и потому рекомендовали части морской пехоты постепенно отозвать, провести выборы в Национальное собрание и, чтобы под­готовить уход американских советников, «гаитизировать» государственный аппарат, т. е. заменить американцев гаитянами на всех руководящих постах; комиссия предла­гала также заменить должность верховного комиссара должностью дипломатического представителя в ранге по­сланника. Труднее всего оказалось найти преемника пре­зиденту Борно. После длительных поисков остановились на кандидатуре 69-летнего банкира Э. Роя, которого Госу­дарственный совет 20 марта 1930 г. избрал временным президентом. 14 октября того же года было избрано Национальное собрание. Парламентские выборы ознаме­новались крупной победой оппозиции: 29 из 51 депутата Национального собрания выступили против американской оккупации. Президентские выборы, назначенные на 18 ноября, превратились в арену острой политической борьбы. Семь кандидатов претендовали на пост главы го­сударства. После четырех туров голосования Националь­ное собрание избрало президентом Гаити на шестилетний срок видного политического деятеля мулата Стенио Вен­сана. Профессиональный политик, министр внутренних дел, председатель сената, дипломат представлял интересы гаитянской элиты и крупных американских компаний.

1    ноября 1930 г. генерал Рассел оставил пост верхов­ного комиссара. Посланником США был назначен профес­сор истории Дана Г. Мунро, возглавлявший отдбл латино­американских стран в госдепартаменте.

Началась длительные гаитяно-американские перегово­ры о прекращении оккупации и о «гаитизации» аппарата.

7     августа 1933 г. было подписано американо-гаитян- ское соглашение, предусматривавшее вывод оккупацион­ных войск, но сохранявшее экономический контроль США в Гаити. Соглашение вызвало всеобщее недовольство, и в марте 1934 г. президент Венсан отправился в Вашинг­тон для переговоров. 7 апреля после совещания Франк­лина Рузвельта со Стенио Венсаном в Белом доме было объявлено, что в результате переговоров удалось зало­жить основу будущего соглашения. 5 июля 1934 г. в Кап- Аитьен с ответным визитом прибыл на несколько часов для окончательных переговоров президент США Фран­клин Д. Рузвельт. Американский президент заявил, что к 1 августа морская пехота США покинет Гаити. 24 июля состоялось подписание окончательного американо-гаитян­ского соглашения. Было решено, что нью-йоркский Нацио­нальный банк перепродаст правительству Гаити Нацио­нальный банк Гаити и что будет отменен контроль США.

21       августа был спущен флаг США, и над Гаити взвился национальный флаг. 1 октября 1934 г. морская пехота США наконец покинула Гаити. Американских советников и консультантов стали заменять гаитяне, про­шедшие подготовку в период военной оккупации.

Каковы были последствия многолетней военной ок­купации Гаити Соединенными Штатами? Зловещая роль морской пехоты США общеизвестна, и можно лишь поди­виться научной недобросовестности многих американ­ских авторов, которые в многочисленных трудах без зазрения совести прославляют «миротворческую» и «циви­лизаторскую» миссию оккупантов. Всего несколько при­меров. Перед нами книга американского профессора Джеймса Маккроклина «Гаитянская гвардия 1915—1934. Двадцать лет под началом корпуса морской пехоты США». В предисловии к ней командующий корпусом мор­ской пехоты США генерал Лемуэль Шеперд пишет: «В 1914 году Гаити угрожала революция, в стране царил политический хаос, ей грозила интервенция европейских держав, что ставило под удар доктрину Монро. Амери­канские части, высадившиеся в Гаити, навели порядок... Когда двадцать лет спустя последние морские пехотинцы покинули остров, Гаити была платежеспособной демокра­тической страной, оплотом мира и безопасности в Запад­ном полушарии» ¹⁷.

Видный американский историк А. Б. Томас в капи­тальном труде по истории Латинской- Америки следую­щим образом объясняет причину интервенции США: «Гаити оказалась ввергнутой в состояние ожесточенных гражданских войн, которые в конце концов привели к ин­тервенции Соединенных Штатов» ¹⁸. Маститый профессор явно путает причину и следствие: не гражданские войны привели к интервенции, а, напротив, вмешательство США и других держав вызвало междоусобицы, возмущение народных масс, стихийные восстания.

Профессор Джеймс Г. Лейбарн в книге «Народ Гаити» откровенно восхваляет оккупацию, ибо она «содейство­вала экономическому развитию Гаити»... «Вне всякого сомнения, морские пехотинцы сделали много добра Гаити», — умиляется профессор. По его словам, казармы американских солдат «были центрами культуры», и «мно­гие гаитяне плакали, прощаясь с покидавшими страну морскими пехотинцами». Лейбарн тоже повторяет изби­тый тезис о том, что морские пехотинцы спасли Гаити от анархии и ликвидировали «угрозу вооруженной револю­ции» ¹⁹.

В середине 1971 г. американский специалист по Гаити

Ч.    У. Томас на страницах журнала «Нью рипаблик» утверждал, что «сам факт присутствия морских пехотин­цев США сослужил хорошую службу: Гаити вышла из изоляции, вступила в контакт с современным миром» ²⁰.

В действительности за 19-летний период оккупации Гаити стала колонией США. Все эти годы власть в стране фактически находилась в руках оккупантов и созданной ими жандармерии, возглавлявшейся американскими офи­церами. Империалистический грабеж и антинациональная политика правящих клик привели к тому, что Гаити пре­вратилась в самую отсталую страну Латинской Америки. Американские монополии изуродовали экономику Гаити. Прямым следствием американской военной оккупации было внедрение в экономику Гаити многочисленных ком­паний США, действующих там и поныне. Гаитяно-амери- канская сахарная компания, гаитяно-американская «Кор­порация развития», «Компани д’эклераж электрик де Порт-о-Пренс э дю Кап» контролируют все производство сахара, ⁹/ю производства сизаля и ⁹/ю производства элект­роэнергии. Свыше 100 тыс. га земли оказалось в руках американских монополий.

С момейта оккупации Производство главного экспорт­ного продукта Гаити — кофе — непрерывно сокращалось. Если к моменту высадки морских пехотинцев производ­ство кофе составляло 38 500 т, то в 1939 г. оно снизилось до 27 ООО т, а в 1946 г. — до 22 900 т. Накануне оккупации производство сахара достигало 85 ООО т, в последующие годы оно снизилось до 15 500 т. То же произошло и с про­изводством хлопка. Оккупация ухудшила положение на­рода, выросло число нищих, а более 300 тыс. гаитян вы­нуждены были эмигрировать из страны в поисках работы.

Американская морская пехота оставила в Гаити еще одно тяжелое наследие — расизм, дикую ненависть к гаи­тянским неграм. Среди морских пехотинцев было много уроженцев южных штатов США, набивших руку на рас­правах со своим негритянским населением. Уже цитиро­вавшийся нами Лейбарн выступает в своей книге как типичный расист. По его мнению, хорошо уже то, что с приходом морской пехоты США в Г аити кончилось прав­ление негров, что все президенты Гаити, в годы оккупа­ции избиравшиеся по прямому указанию США (амери­канский историк не стесняясь, признает этот позорный факт), были мулатами, поскольку Вашингтон «нуждался в образованных людях». «Морские пехотинцы (а в Гаити их бывало одновременно не менее 2 тыс. — С. Г.) и сами содействовали посветлению кожи гаитян», — захлебы­вается от восторга Лейбарн.

Вывод оккупационных войск не означал подлинного освобождения страны. США по-прежнему могли рассчи­тывать на обученную ими жандармерию и на готовых к услугам политических деятелей.

Контроль за финансами и таможнями США сохраняли вплоть до 1947 г. Таким образом, и в политическом, и в экономическом отношении Гаити продолжала нахо­диться в полной зависимости от США.

Глава 5 ЯНКИ УХОДЯТ, ЧТОБЫ ОСТАТЬСЯ

В 1935 г. была принята новая конституция, значительно расширившая права президента; срок президентских полномочий устанавливался в 5 лет; предусматривалось наличие двухпалатного парламента, избираемого на 4 года: палата депутатов из 37 человек и сенат из 21, причем 10 сенаторов, назначаемых президентом, и И - палатой депутатов из списка, представленного президен­том. Новая конституция была утверждена в результате «всенародного» референдума, состоявшегося 2 июля

1935     г.; он прошел под наблюдением жандармерии, сопро­вождался арестами, запугиванием избирателей, подло­гами.

Хотя конституция и запрещала, переизбрание прези­дента на второй срок, парламент, состоявший в основном из людей Венсана, провозгласил его «новым освободите­лем Гаити» и избрал еще на 5 лет. В конституцию была внесена поправка, предоставившая президенту право сме­щать любого парламентария по своему усмотрению. Вен­сан превратился в диктатора. Немногочисленная вер­хушка гаитянской буржуазии и латифундистов, посте­пенно сросшаяся с американскими капиталистами, стала откровенной агентурой США. Полуколониальная зависи­мость Гаити от США сохранилась и по окончании военной оккупации. Проникновение американских компа­ний в Гаити заметно усиливалось.

В этот период осложнились отношения Гаити с Доми­никанской Республикой. Несмотря на то, что в марте

1936      г. доминиканский диктатор Рафаэль Трухильо посе­тил Гаити и была подписана гаитяно-доминиканская конвенция о борьбе с коммунизмом, в 1937 г. гаитяно­доминиканские отношения приняли характер необъявлен­ной войны. Дело в том, что в течение многих лет тысячи гаитян ежегодно отправлялись в Доминиканскую Респуб­

лику на сезонную работу — рубить сахарный тростник. Так было и в 1937 г. В конце сентября—начале октября (главные события разыгрались 2 октября) правительство Трухильо, не зная, как вывести страну из затяжного эко­номического кризиса, решило прибегнуть к испытанному способу — найти «козла отпущения», свалить вину на гаитян, якобы самовольно наводнивших Санто-Доминго. Над гаитянами, прибывшими в поисках работы в Санто- Доминго, учинили кровавую расправу: было убито более

20   тыс. ни в чем не повинных людей. Буря возмущения вспыхнула в Гаити. Под нажимом общественного мне­ния правительство Доминиканской Республики согласи­лось расследовать причины кровавых событий, однако ко­миссию на место кровопролития не допустило. Трухильо ограничился выражением соболезнования и выплатой ком­пенсации семьям погибших. Гаити потребовала 750 тыс. долл. — из расчета по 35 долл. за одного убитого. Трухильо долго торговался и наконец дал согласие выплатить 500 тыс. долл. Но и эти жалкие гроши, конечно, не по­пали семьям погибших, а утекли в карманы гаитянских чиновников.

Срок президентских полномочий в 1941 г. подходил к концу, и марионеточный парламент предложил прези­денту Венсану быть «пожизненным пленником благодар­ности нации», т. е. остаться на третий срок. Президент­ская почта разбухла от писем, в которых «верноподдан­ные» умоляли Венсана «спасти нацию» — стать президен­том в третий раз. Венсан уже потирал от удовольствия руки: организованная им самим кампания протекала без особых эксцессов — как вдруг, к всеобщему удивлению, президент объявил, что ввиду ухудшения здоровья он баллотироваться в третий раз не сможет. Дело в том, что в Вашингтоне поняли: оставить Венсана на третий срок значило вызвать излишнее обострение и без того сложного положения в стране. К тому же имелся подхо­дящий кандидат.

ДВОЙНИК

Таким кандидатом стал посланник Гаити в Вашингтоне Эли Леско. Судьба Венсана была решена, и ему ничего иного не оставалось, как включиться в кампанию по из­

бранию Леско. В США и Латинской Америке существует довольно распространенное мнение, согласно которому кандидатуру Леско поддерживал не только Вашингтон, но и его тогдашний любимец «генералиссимус» Трухильо. По словам известного американского журналиста Бер­нарда Дидериха, прожившего в Гаити 14 лет, Трухильо подружился с Леско еще в 1933 г., когда последний за­нимал пост министра внутренних дел Гаити. Год спустя Леско прибыл в Доминиканскую Республику в качестве посланника, где оставался 4 года и, как утверждает Диде- рих, жил на широкую ногу на деньги Трухильо. «Гене­ралиссимус» продолжал подкармливать Леско и тогда, когда тот был посланником в Вашингтоне. «Деньги и влияние Трухильо обеспечили Леско пост президента» *, — пишут Дидерих и Барт. Журнал «Тайм» в 1954 г. сообщал, что Леско получил от Трухильо 35 тыс. долл. в качестве «подарка»². Такого же мнения придержива­ется и известный колумбийский писатель и дипломат Херман Арсиньегас. «Президент Леско, — пишет он, — находился на службе у генерала Трухильо» ³. Известный гаитянский ученый-марксист, социолог и публицист Же­рар Пьер Шарль, проживающий в Мексике, также счи­тает, что Леско стал президентом только благодаря сделке между госдепартаментом, Венсаном и диктатором Тру­хильо ⁴. Американский журналист Уильям Крэм сообщает, что в знак своего особого благоволения Трухильо подарил Леско золотой револьвер и роскошный автомобиль, что он систематически снабжал его деньгами. За счет «гене­ралиссимуса» Леско устраивал в гаитянской миссии в Санто-Доминго пышные приемы. По словам Уильяма Крэма, особую щедрость по отношению к Леско Трухильо проявил в 1934 г., когда Леско прокутил 35 тыс. долл. из 60 тыс., полученных от своего правительства для покупки партии оружия. Трухильо покрыл недостачу ⁵.

Таким образом, имеются достаточные основания утверждать, что Леско по совместительству был агентом доминиканского диктатора Трухильо, которому он, кстати, всячески стремился подражать: одного из своих сыновей назначил министром иностранных дел, другого — началь­ником генерального штаба. Но решающей, разумеется, была позиция Вашингтона. Именно она и определила из­брание Леско. 15 апреля 1941 г. марионеточный парла­мент избрал Леско президентом: из 56 парламентариев,

присутствовавших на заседании, за Леско проголосовало 56. Леско даже не участвовал в избирательной кампании: отсутствовала необходимость, все было предрешено зара­нее.

Вот что писал об этих выборах журналист М. Л. Ха- дикурт: «Президент Венсан рекомендовал Леско как самого подходящего человека на пост президента. Немно­гие сторонники другого кандидата были подвергнуты избиениям и пыткам электрическим током. Я видел эти зйерства и испытал их на себе» ⁶. Так произошла замена Венсана — Леско. Диктатора сменил деспот.

В речи при вступлении на пост президента Леско заявил: «Судьба Гаити тесно связана с судьбой США. Я сделаю все, чтобы наша внешняя политика была под­линным и умным повторением внешней политики нашего великодушного и мощного соседа»⁷. Более откровенно сказать невозможно.

Леско объединил вокруг себя верхушку мулатского меньшинства. Негритянская олигархия и средние негри­тянские слои были фактически отстранены от власти.

После Пирл-Харбора, еще до того как США вступили в войну, Леско объявил войну Японии. Сделал он это не для того, чтобы сражаться против держав оси, а в первую очередь чтобы ввести в стране чрезвычайное положение, установить военную диктатуру и расправиться с патрио­тами. Одновременно Леско пересмотрел конституцию, удлинив срок своего пребывания у владти до 7 лет (кон­ституционный срок кончался 15 января 1945 г.). На время войны он присвоил себе право лично назначать членов парламента. Всех высказывавших малейшее не­довольство сажали за решетку, в стране царил террор. Для своих личных нужд Леско учредил «Фонд социаль­ного обеспечения», куда стали отчисляться 5% всех доходов — частных и государственных. Никакого учета средств этого фонда не велось, и никто не имел права интересоваться их расходованием. Леско постигла лишь одна «неудача»: он поссорился с «генералиссимусом» Тру­хильо. Мотивы до сих пор неизвестны, доминиканский диктатор, видимо, возненавидел бывшего друга не на жизнь, а на смерть: в октябре 1944 г. он пытался органи­зовать убийство Леско, а в 1945 г., когда Леско решил продлить пребывание у власти, Трухильо в отместку опуб­ликовал свою переписку с ним за 1937—1945 гг., из кото­

рой явствовало, что гаитянский президент действительно долгие годы был у доминиканского диктатора на содер­жании.

Накануне и во время второй мировой войны амери­канские монополии, воспользовавшись сложившимися в мире условиями, заметно укрепили свои позиции в Гаити. В июле 1941 г. было создано «Гаитяно-амери- канское общество сельскохозяйственного развития» («Шада»), которое получило исключительное право на монопольное производство и экспорт натурального кау­чука. Ему было сдано в аренду 75 тыс. га леса и 58 тыс. га земель. Общество могло приобретать любые земли и сгонять с них крестьян. Управляющий «Шада» америка­нец Томас Фенелл, специалист по... выращиванию орхи­дей, превратился в экономического диктатора Гаити. Полный профан в проблемах экономики, Фенелл забо­тился лишь о том, чтобы американские компании полу­чали большие барыши. По точному выражению испан­ского историка Грингаса, деятельность этого общества нанесла Гаити больший ущерб, чем все междоусобицы и гражданские войны⁸.

БУРНЫЕ ГОДЫ

Разгром фашизма, победа, одержанная Советским Союзом во второй мировой войне, содействовали мощному подъ­ему национально-освободительной борьбы народных масс Гаити. Борьбой руководил Комитет общественного спасе­ния во главе с его генеральным секретарем Жаком Сте- феном Алексисом, выдающимся писателем и обществен­ным деятелем Гаити.

В декабре 1945 г. стала выходить газета «Ля руш», выступившая с критикой правительства. Редакторы ее были вскоре арестованы. 7 и 8 января 1946 г. в знак протеста состоялись студенческие демонстрации. Вспых­нула общенациональная забастовка, в которой приняли участие рабочие, служащие, студенты, учащиеся. К И ян­варя 1946 г. движение достигло такого размаха, что Ле­ско, «самый тупой из всех гаитянских правителей периода после американской оккупации» (Жерар Пьер Шарль) ⁹, подал в отставку и тут же покинул Гаити. В течение пяти дней судьба диктатуры была решена.

Вопреки сложившейся «традиции» Леско не эмигрировал на Ямайку, а удрал в Канаду.

Возникла возможность победы демократических сил,

и,   чтобы помешать этому, США направили к берегам Гаити военные корабли. Власть перешла в руки военного триумвирата. Под наблюдением национальной гвардии состоялись выборы нового парламента, принявшего кон­ституцию. 16 августа 1946 г. президентом был избран негр Дюмарсэ Эстиме. Так закончилось 30-летнее господ­ство мулатской элиты. Эстиме, в прошлом спикер палаты депутатов, министр просвещения, сформировал коали­ционное правительство, в состав которого вошел и 26-лет­ний учитель математики Даниэль Финьоле. В бурных событиях 1946 г. Даниэль Финьоле играл заметную роль, он был президентом «Рабоче-крестьянского движения» (МОП), пользовавшегося значительным влиянием в стране. Финьоле завоевал большую популярность среди трудящихся. В Порт-о-Пренсе часто происходили демон­страции, организованные МОП и лично Финьоле. Именно тогда на политической арене появился Франсуа Дювалье, вскоре ставший ближайшим сотрудником Финьоле по МОП.

Франсуа Дювалье родился в 1907 г. После окончания в 1932 г. медицинского факультета гаитянского универ­ситета Он устроился на работу к американцам — помощ­ником начальника медицинской службы американских оккупационных сил. Так началось сотрудничество Дю­валье с американской военщиной. В 1934 г., когда мор­ская пехота была вынуждена покинуть Гаити, Дювалье остался не у дел и занялся врачебной практикой в де­ревне. Но с 1940 г. он снова под началом у американ­цев — на сей раз в качестве сотрудника американской санитарной миссии, которая в 1944 г. направила его в Мичиганский университет для изучения системы здра­воохранения США. После возвращения Дювалье получил пост помощника майора Джеймса В. Двинелла из меди­цинской службы морского флота США.

В атмосфере мощного подъема освободительного дви­жения президент Дюмарсэ Эстиме был вынужден, как мы указывали, сформировать коалиционное правительство и пригласить популярного в народе Финьоле на пост министра просвещения. Дювалье занял пост заместителя министра труда. Но, когда Эстиме сделал резкий крен

0 С. А. Гонионский

81

вправо, Финьоле в знак протеста вышел из правитель­ства. Дювалье, однако же, остался и отошел от оппози­ционного МОП. Более того, его назначили министром здравоохранения.

Дювалье стал ярым приверженцем Эстиме и его «докт­рины», суть которой сводилась к требованию: решающую роль в жизни Гаити должен играть союз помещиков и мелкой буржуазии негритянской национальности. Неграм, согласно этой «доктрине», следовало оказывать предпоч­тение перед мулатами, независимо от места, занимаемого в обществе. Чтобы затушевать социальное неравенство и дезориентировать зарождавшийся гаитянский пролета­риат, Эстиме и Дювалье возвестили о существовании в Гаити двух классов... негров и мулатов.

В 1949 г. Эстиме заключил с США соглашение о раз­витии некоторых районов Гаити; это соглашение содейст­вовало дальнейшему проникновению американских моно­полий.

В январе 1950 г. состоялись выборы нового парла­мента Гаити; Эстиме немедленно поручил парламенту изменить конституцию и разрешить ему переизбрание на второй срок. Парламент отказался, за что 8 мая 1950 г. «неблагодарные» парламентарии, избранные с милости­вого согласия Эстиме, были разогнаны приспешниками президента. Политическая обстановка, однако, станови­лась катастрофической. Эстиме вызывал к себе во дворец поодиночке высших офицеров, чтобы каждый клялся ему в верности (это не мешало им, впрочем, готовить заго­вор). 10 мая руководители армии заявили, что Эстиме упустил бразды правления, и свергли его. Власть снова, как и в 1946 г., перешла в руки военного триумвирата того же состава. И в 1946 г., и 1950 г. ведущую роль в военной хунте играл полковник Поль Маглуар. Как только положение в стране несколько стабилизировалось, Маглуар вышел из триумвирата и выдвинул свою канди­датуру на пост президента. Его поддерживали США, армия, мулатская элита, церковь, и 8 октября 1950 г. он стал президентом. Маглуар не враждовал со своим влия­тельным соседом — «генералиссимусом» Трухильо. Напро­тив, в феврале 1951 г. Маглуар и Трухильо встретились и подписали совместное коммюнике о дружбе и борьбе против коммунизма. Любопытная деталь: когда два прези­дента по латиноамериканскому обычаю обнялись, чтобы

похлопать друг Друга по сине, Маглуар нащупал за поясом у Трухильо пистолет 38-го калибра. Позднее Трухильо говорил, что трость, которую держал в руках Маглуар, была не чем иным, как... пистолетом.

Маглуар произвел себя в генералы, получил в США кредит на 30 млн. долл. и предался «сладкой жизни». Этому гаитянскому плейбою нравились виски, красивые женщины. Он любил «дружить» со знаменитостями, при­глашать маститых иностранцев и кинозвезд, по-царски их награждал. Только на угощение брата диктатора Тру­хильо— Эктора Трухильо, посетившего Гаити в апреле 1952 г., было истрачено 20 тыс. долл.! В агусте того же года гостем Маглуара был диктатор Никарагуа Сомоса. Дорогие вина лились рекой. Американский журнал «Тайм», вышедший 22 февраля 1954 г. с портретом Маг­луара на обложке, писал о президенте Гаити: «Когда он показывается на людях, на нем всегда генеральская форма с эполетами и треуголка. Его сопровождают два адъютанта. Один несет его генеральский жезл, а второй — инкрустированную шкатулку с гаванскими сигарами. Работает он много, но вместе с тем немало времени тра­тит на пирушки, играет в покер, пьет виски. Каждый новый костюм обходится ему в 25 тысяч песо, а народ живет в нищете и ходит босиком» ¹⁰.

«ПОДПОЛЬЩИК»

В начале 1954 г. против Маглуара было организовано несколько заговоров, и президент перешел к террору. В декабре 1954 г. он заинтересовался деятельностью Франсуа Дювалье. Между тем, взвесив все за и против, Дювалье решил, что ему выгоднее воздержаться от сот­рудничества с Маглуаром, на некоторое время остаться в тени. Это был хорошо рассчитанный ход. Дювалье вер­нулся к своим старым хозяевам, снова стал сотрудником миссии США, формально занимавшейся вопросами здра­воохранения, а фактически разведкой. В те годы Дю­валье встретился с Клеманом Барбо, после свержения Эстиме потерявшим место в министерстве сельского хо­зяйства. Дювалье пристроил его к американцам, и они вместе начали разрабатывать план завоевания власти. Президент Маглуар, видимо почуяв опасность, попросил

американцев уволить Дювалье. С тех пор Дювалье стал скрываться, хотя Маглуар его не преследовал. Из полити­ческих соображений Дювалье хотел создать вокруг своего имени ореол мужественного борца. Но подпольная дея­тельность Дювалье скорее походила на детскую игру. Сначала он жил у соседей, потом у соседа-священника. Живя у священника, Дювалье занимался самообразова­нием. Люди, встречавшиеся с ним в те годы, рассказы­вают, что любимым чтением будущего диктатора была книга Макиавелли «Государь», которую он истолковывал как науку о коварстве и беспринципности, о завоевании и удержании власти любыми средствами. Соседи Дювалье, три брата Жюмель, из сострадания к «жертве произвола» помогали ему и его семье деньгами. Став президентом, он их отблагодарил: все три брата были расстреляны. Дювалье сразу стал применять на практике почерпнутые в «Государе» * наставления. Так, он вступил в контакт с бывшим президентом Кубы Прио Соккарасом: взял у него 20 тыс. долл., обещал, что в случае, если его, Дю­валье, изберут президентом, он предоставит Соккарасу базы для борьбы с диктатором Батистой. Став президен­том, Дювалье не только забыл о своем обещании Сокка­расу, но получил у Батисты заем в 4 млн. долл.

Чтобы получить представление о «подпольной» деятельности Дювалье, достаточно вспомнить, что он все это время находился в контакте с начальником полиции Мариэсом Проспером. Не случайно многие агенты тайной полиции Маглуара впоследствии служили в личной охране Дювалье. Главной его заботой в этот период было распространение слуха о том, что он с помощью США станет президентом.

В январе 1955 г. Маглуар был гостем президента США Эйзенхауэра. Желая угодить своим покровителям, Маглуар хвастался: «Народ Гаити выработал иммунитет к коммунизму; объясняется это тем, что у нас богатства равномерно распределены среди населения» ^п.

Маглуар всячески афишировал свою дружбу с Соеди­ненными Штатами, надеясь, что это поможет ему остаться президентом на второй срок. Но подчеркнутое пристрастие к Вашингтону возымело обратный эффект: гаитяне дружно его возненавидели. В воздухе пахло пере­воротом. 15 мая 1956 г. кончился «конституционный» срок пребывания у власти Маглуара. В предвидении

трудностей, связанных с переизбранием, он усилил тер­рор, приступил к массовым арестам. Испугавшись, как бы не загребли и его, Дювалье через посредников дал знать Маглуару, что он подрывной деятельностью не зани­мается, и просил не верить наветам. Маглуар гарантиро­вал Дювалье полную безопасность.

ОХОТА ЗА ПРЕЗИДЕНТСКИМ КРЕСЛОМ

В августе 1956* г. Дювалье вышел из «подполья»: в стране шла борьба за президентское кресло, претен­денты выдвигали свои кандидатуры. 7 сентября 1956 г. выдвинул свою кандидатуру на пост президента и Дю­валье. Показательно, что накануне он зашел в редакцию проамериканской газеты «Гаити сан», издававшейся в Порт-о-Пренсе на английском языке, и задал один воп­рос: «Что думают обо мне американцы?» ¹²

В течение ноября 1956 г. в Порт-о-Пренсе то и дело взрывались бомбы. Позднее стало известно, что этим за­нимались люди Дювалье, чтобы вызвать состояние тре­воги, панику. В начале декабря 1956 г. наступил кризис. Все еще надеясь удержаться у власти, Маглуар пригла­сил в президентский дворец посла США Роя Т. Дэвиса и попросил разрешения... отложить президентские вы­боры до тех пор, пока в стране не будет восстановлен порядок. Посол США в сопровождении папского нунция пришел к Маглуару и заявил, что ему надо оставить пре­зидентский пост, поскольку он лишен какой-либо под­держки в стране. Но Маглуар не сдавался. По примеру своего предшественника Эстиме он стал вызывать к себе поодиночке высших офицеров и заставлять их приносить присягу на верность. «Поклялись» все, кроме полковника Леона Кантава, который откровенно объяснил Маглуару, что армия его больше не поддерживает, хотя офицеры сказать об этом открыто не решаются. Кантав был аре­стован. Началась охота за политическими противниками президента. Затем Маглуар предпринял такой политиче­ский трюк: 6 декабря в выступлении по радио он заявил, что 15 декабря покинет пост президента и что в соответ­ствии с конституцией он готов передать власть председа­телю Верховного суда, но, поскольку тот отказался, власть переходит к армии, армия же просит его остаться

на посту главнокомандующего... Норт-о-Пренс отлетал на выступление Маглуара всеобщей забастовкой. Город замер, жители не выходили из домов, магазины не торго­вали. Тогда Маглуар вызвал к себе хозяев крупнейших магазинов столицы (среди которых были и американцы) и приказал подписать обязательство открыть магазины. Обязательство они подписали, но магазины остались за­крытыми. 13 декабря Маглуар отбыл в изгнание на Ямайку, прихватив, как сообщала лондонская «Санди тайме», 12 млн. долл. из государственной казны. Началь­ник полиции Проспер, переодевшись в женское платье, укрылся в иностранном посольстве.

Итак, когда представители госдепартамента США убе­дились, что Маглуар — фигура слишком одиозная, они перестали его поддерживать. Вскоре после его бегства американский журнал «Нью лидер» писал: «Посол США в Порт-о-Пренсе Дэвис, видимо, сыграл положительную роль в событиях, приведших к падению Маглуара»¹³. «Гаити нужна сильная личность», — вторила американ­ская газета «Диарио де Нуэва-Йорк».

Тем временем между правящими группами началась борьба за власть. Не прекращались демонстрации и за­бастовки; трудящиеся требовали улучшения условий жиз­ни и стабилизации политического положения в стране.

«ВЫБОРЫ» 1957 ГОДА

Главных претендентов на пост президента было четверо: сенатор Луи Дежуа — представитель мулатской элиты, промышленник, боровшийся против Маглуара и уверяв­ший, что его поддерживают Соединенные Штаты. Сенатор знал силу этого аргумента: поддержка США действи­тельно могла обеспечить «победу» на выборах. «В Гаити поддержка Соединенных Штатов, — пишут американские журналисты Б. Дидерих и А. Барт, авторы книги «Папа Док. Гаити и ее диктатор», — почти равнозначна победе, на выборах» ¹⁴. Но Дежуа критиковал гаитянскую армию. Кроме того, США обещали поддержку не только ему. Вторым кандидатом был ловкий политикан и опытный оратор адвокат Клеман Жюмель, занимавший пост ми­нистра финансов в правительстве Маглуара и представляв­ший круги, поддерживавшие Маглуара и негритянских ла­

тифундистов долины Артибонит. Единственным кандида­том, в какой-то мере выражавшим интересы народа, был Даниэль Финьоле. Выходец из бедной семьи, он с боль­шим трудом получил образование, стал учителем матема­тики. Как мы уже писали, он завоевал доверие рабочих и солдат, дважды сидел в тюрьме, выступал с прогрессив­ными предложениями и объективно имел большие шансы на успех. Что касается Франсуа Дювалье, то журналисты его не осаждали и не брали у него интервью, так как у «этого противного лилипута никаких шансов на успех не было» ¹⁵.

Между тем США делали ставку именно на «против­ного лилипута». «Скромный сельский врач» казался под­ходящей фигурой также для полиции и армейской вер­хушки Гаити, рассчитывавших сделать из него послуш­ного исполнителя своих планов. Сам же кандидат вел тонкую и сложную игру, плел интриги и не скупился на посулы. В числе лозунгов, которыми Дювалье украсил свою предвыборную платформу, был и такой: «Работа для всех!» Он обещал голодному, разутому, раздетому, нищему народу ускорить строительство школ, покончить с коррупцией, восстановить социальную справедливость.

В соответствии с конституцией после бегства Маг­луара временным президентом Гаити стал председатель Верховного суда Ж. Н. Пьер-Луи. Он образовал коали­ционный кабинет из сторонников Дювалье и Дежуа, выз­вав тем самым недовольство двух других кандидатов. Кроме того, Пьер-Луи включил в состав правительства своего личного врача и еще 80-летнего приятеля. Коали­ционный кабинет просуществовал всего семь недель, так как все политические группировки покинули Пьер-Луи; 4 февраля 1957 г. он ушел в отставку. Национальная ассамблея избрала временным президентом Франка Силь- виана, имя которого ранее фигурировало в числе канди­датов на пост президента. Вскоре выяснилось, что Силь- виан — креатура Дювалье. Сторонники других кандидатов потребовали его отставки и инспирировали всеобщую за­бастовку. На следующий день начальник генерального штаба армии генерал Л. Кантав сделал заявление для печати: «Бывший президент Сильвиан находится под домашним арестом... Начальник генерального штаба при­зывает страну к спокойствию» ¹⁶. Так пал второй времен­ный президент. Страной стал управлять Правительствен­

ный совет, куда вошли представители кандидатов в пре­зиденты. Между сторонниками кандидатов в президенты разгорелась настоящая война, дело доходило до рукопаш­ных схваток, в воздухе свистели камни.

Вскоре Дювалье решил, что состав Правительственного совета его не устраивает, и распорядился удалить трех министров-дювальистов. Начался новый правительствен­ный кризис. Три кандидата в президенты — Дежуа, Финьоле и Дювалье (Жюмель не принимал участия в за­седаниях) заседали три дня, но так и не смогли выра­ботать компромиссную позицию. Тогда, чтобы сохранить терявший влияние Правительственный совет, Финьоле и Дежуа организовали всеобщую забастовку в поддержку Совета; забастовка продолжалась восемь дней.

В то время в Порт-о-Пренс прибыл новый посол США Джеральд А. Дрю; он признал Правительственный совет, и на 16 июня были назначены президентские и парла­ментские выборы. Противники Совета — Дювалье и Жю­мель — перешли в наступление: бойкотировали его ре­шения, организовывали беспорядки по всей стране. Пра­вительственный совет, решив укрепить свои позиции в армии, сместил начальника генштаба генерала Кантава и заменил его полковником Пьером Арманом. Однако генерал Кантав отказался выполнить решение Правитель­ственного совета и объявил о его роспуске. 25 мая в ре­зультате вооруженного столкновения между армией и по­лицией погибли 17 человек. Произошел разрыв между претендентами на пост президента Финьоле и Дежуа. Весь день 25 мая кандидаты в президенты — Финьоле, Жюмель и Дювалье — обсуждали создавшуюся ситуацию; Дежуа отказался от переговоров и от участия в возмож­ной коалиции. Опасаясь, как бы Финьоле не помешал его планам, Дювалье сделал хитрый ход: предложил ему, «как единственному человеку, который может спасти страну от ужасов гражданской войны», стать временным прези­дентом. Доверчивый Финьоле согласился. Между тем сто­ронники Дювалье во главе с генералом Антонио Кебро муштровали банды наемников-головорезов — будущих «тонтой-макутов» («тонтон-макут» в переводе с креоль­ского означает «оборотень», «упырь»). «Тонтон-макут», «бука», къторым пугают детей, вырос в зловещую и, увы, вполне реальную фигуру, главную опору будущей • тира­нии.

Так 26 мая Финьоле стал временным президентом Гаити. То была его первая роковая ошибка. Вторая со­стояла в том, что он назначил сторонника Дювалье — ге­нерала Кебро начальником генерального штаба армии. Кебро был не только сторонником Дювалье, но и другом доминиканского диктатора Трухильо, боявшегося и люто ненавидевшего Финьоле.

14     июня, т. е. через 19 дней после прихода Финьоле к власти, генерал Кебро явился на заседание правитель­ства, арестовал Финьоле и выслал его вместе с семьей из Гаити. В прокламации, опубликованной в тот же день, генерал сообщал: «Временный президент Финьоле не вы­полнил своих обещаний... Он нарушил их. Поэтому мы решили взять власть в свои руки, чтобы восстановить мир и организовать выборы» ¹⁷.

Возмущенные сторонники Финьоле вышли на улицы, чтобы протестовать против беззакония, но свирепое воин­ство Кебро встретило демонстрантов свинцом. Было убито 1000 человек. Чтобы замести следы этого массового зло­дейского убийства, скрыть его от мировой общественности, раненых закапывали вместе с убитыми.

2     августа военная хунта, возглавлявшаяся генералом Кебро, объявила, что выборы состоятся 22 сентября и будут проведены без всякой регистрации избирателей. В порядке «подготовки» к выборам Кебро ввел в стране осадное положение, установил жестокую цензуру, отме­нил свободу слова, запретил переезжать из одного города в другой. «Рабоче-крестьянское движение» Финьоле было объявлено вне закона. Жюмель снял свою кандидатуру на пост президента. Многие кандидаты в депутаты тоже от­казались от участия в выборах.

В обстановке разнузданного террора, под недреман­ным оком полицейских, стоявших возле урн с ав­томатами наперевес, 22 сентября 1957 г. состоялись пре­зидентские и парламентские выборы. Исход их был пред­решен еще 14 июня, когда генерал Кебро взял власть в свои руки. Вновь избранный парламент почти пол­ностью (а сенат целиком) состоял из сторонников Дю­валье.

После обнародования результатов выборов начались еще большие беспорядки. Но хунта генерала Кебро, уп­равлявшая страной до 22 октября, когда Дювалье вступил на пост президента, подавляла их железной рукой.

Гаитяне — народ остроумный, они любят давать мет­кие прозвища, особенно своим правителям. Франсуа Дю­валье упредил своих соотечественников: не желая, чтобы прозвище пришло «снизу», он придумал его сам: «папа Док».

В своем интервью газете «Нью-Йорк тайме», первом интервью, которое он дал, став президентом, Дювалье демагогически заявил, что гаитянская пресса будет поль­зоваться полной свободой, что его правление будет носить конституционный характер, строго следовать букве и духу конституции 1950 г.

Глава 6 НОЧЬ НАД ГАИТИ

22 октября 1957 г. Франсуа Дювалье вступил на пост пре­зидента Республики Гаити. Он начал с того, что щедро наградил своего благодетеля генерала Кебро и назначил его главнокомандующим армией на двойной срок — не на полагавшиеся три года, а на шесть лет. В ноябре Дювалье направил Кебро с многочисленной свитой на поклон к доминиканскому диктатору Трухильо.

Давнего приятеля и своего наперсника Клемана Барбо Дювалье назначил начальником тайной полиции и сразу приступил к «перетряхиванию» государственного аппарата — вскоре на официальных постах сидели только доверенные лица нового президента. Первый год пребы­вания Дювалье у власти был ознаменован массовыми по­литическими процессами над действительными и мни­мыми противниками режима. (Но в тот год еще бывали случаи, когда арестованных освобождали.) Многие поли­тические деятели вынуждены были эмигрировать. По при­меру своего доминиканского коллеги диктатора Трухильо Дювалье создал правительственную Партию народного единства.

ВСЕХ ПОДОЗРИТЕЛЬНЫХ — К СТЕНКЕ!

Дювалье установил слежку не только за потенциальными противниками, но и за своими сторонниками. Его сопер­ники — кандидаты на президентский пост — спаслись бег­ством. Охотясь за одним из них — Клеманом Жюмелем, ищейки Дювалье выследили его двух братьев и обоих расстреляли.

Дорвавшись до власти, Дювалье начал осуществлять давно задуманную акцию — физическое истребление своих оппонентов и критиков. Шеф террористических банд Кле­

ман Барбо, как-то разоткровенничавшись, признался, что получил от Дювалье приказ «убивать ежегодно по 300 че­ловек». Мстительный диктатор обрушился и на незави­симые газеты. Директора и издатели семи ведущих орга­нов печати Гаити были заключены в тюрьму, подверг­нуты пыткам. Не понравился диктатору и журнал «Эскаль», издававшийся Ивонной Хакиль Римпель. И вот двенадцать «тонтон-макутов» ворвались в ее дом, зверски ее избили, надругались над ней и едва живую выбросили на улицу. Она чудом выжила. О расправе над Ивонной Хакиль Римпель стало известно всему миру, и вот Гаити, маленькая страна с большим злодеем у власти, оказалась в центре внимания как «республика кошмаров». В дома «подозрительных лиц» и в помещения оппозиционных организаций по ночам врывались подручные Дювалье — молодчики в масках или в темных очках, в синих рубаш­ках или в длинных балахонах с капюшонами, по повад­кам своим весьма напоминавшие эсэсовцев. В «тонтон- макуты» шли деклассированные элементы, уголовники, промотавшие отцовское наследство сынки богатых роди­телей, сержанты, которым пообещали офицерское звание. Рядовые «тонтон-макуты» жалованья не получали: они добывали себе деньги вымогательством, насилием и гра­бежом. В их обязанности входило: собирать налоги, взи­мать всякого рода поборы, вылавливать лиц, подозревае­мых в антипатии к Дювалье, и расправляться с ними. Эти гориллообразные детины в черных очках были вез­десущи, а по бесчеловечности и жеотокости они превзо­шли даже гитлеровских гестаповцев. «В Гаити никто, в том числе и иностранные послы, не могут чувствовать себя в безопасности», — писал английский журнал «Куор- терли экономик ревью»

«Тонтон-макут — наемник, убийца и сам при этом раб. Власть свою он получил от «папы Дока», чтобы его защищать и быть от него в полной зависимости. Такова заповедь, согласно которой живет и действует каждый «тонтон-макут», будь он министр или рядовой агент»². Эти слова принадлежат Жерару Пьеру Шарлю — автору интереснейшей книги «Гаити: рентген диктатуры», вы­шедшей в Мексике в 1969 г. Точных сведений о числен­ности «тонтон-макутов» нет. По данным американского энциклопедического ежегодника за 1969 г., их было 10 тыс. В действительности же, по-видимому, намного

больше: 10 тыс. — это только те, что носили форму. По мнению чилийского журнала «Эрсилья», их насчитыва­лось 25 тыс.³ Кроме корпуса «тонтон-макутов», Дювалье располагал пятитысячной регулярной армией и семью тысячами полицейских, составлявших личную, «прези­дентскую» охрану диктатора.

В Гаити был установлен режим произвола и жесто­кого террора, были запрещены политические партии, закрыты все прогрессивные издания. Дювалье распустил профсоюзные и студенческие организации, в суды назна­чил своих ставленников, выслал из -страны священников, не желавших прославлять его режим. Ежедневно ответ­ственные чины тайной полиции являлись к президенту с донесениями, и он лично решал, за кем нужно следить, кого нужно арестовать, кого уничтожить. Дювалье всегда был не прочь пополнить наличными свой несгораемый шкаф. Его излюбленным занятием был сбор с помощью тайной полиции «добровольных» пожертвований, якобы содействовавших процветанию Гаити. Вскоре после вступ­ления в должность он посетил банки Порт-о-Пренса, где его вооруженная охрана очистила большую часть сейфов. В «президентский фонд», существовавший помимо госу­дарственной казны, ежегодно отчислялось около

3  млн. долл. в форме косвенных налогов на табак, спички и иные статьи монопольной торговли. Вооруженные авто­матами «привидения» взимали до 300 долл. ежемесячно с каждого предприятия в качестве «добровольных» по­жертвований в фонд «экономического освобождения Гаити», созданный для личных нужд Дювалье.

12 марта 1958 г. всесильный главнокомандующий гаитянской армией генерал Кебро, направляясь в город Петионвилль, услышал 13 залпов артиллерийского салюта. Это могло означать одно: назначен новый главнокоман­дующий армией. Кебро так это и понял и изменил марш­рут: вместо Петионвилля направился в посольство Доми­никанской Республики. Чтобы не портить отношений с соседом — доминиканским диктатором Трухильо, зака­дычным другом Кебро, Дювалье ограничился тем, что выслал Кебро из Гаити в качестве... посла в Ватикане. Так Дювалье избавился от человека, который обеспечил ему президентский пост: «великодушно» назначенный главнокомандующим армией на шестилетний срок, Кебро продержался на этом посту всего шесть месяцев.

30 апреля 1958 г. в пригороде столицы взорвалось несколько бомб — это был первый заговор против дикта­тора. Дювалье принял крутые ответные меры: 2 мая соз­вал парламент, который объявил чрезвычайное положение в стране и наделил президента особыми полномочиями. Террор резко усилился, остатки оппозиции были разгром­лены. Тюрьмы пе вмещали арестованных.

29     июля 1958 г. небольшая группа гаитян, преимуще­ственно бывших офицеров, высадилась в Гаити; смельчаки прибыли в столицу, надеясь захватить власть. Президент Дювалье настолько перепугался, что упаковал чемоданы и приготовился вместе с семьей укрыться в посольстве Колумбии. Но уже на следующий депь силы безопасности без труда ликвидировали группу мятежников. Переполох во дворце был, однако, столь велик, что, оправившись от испуга, Дювалье создал специальную дворцовую охрапу под своим личным командованием, учредил «пародпую» милицию и легализовал банды «тонтон-макутов». Посту­павшее из США оружие он сосредоточил в подвалах пре­зидентского дворца. Этот дворец, построенный етдр в 1918 г. североамериканскими оккупантами, превратился в военный арсенал и камеру пыток, которую Дювальо называл «косметическим кабинетом». (Одна из деталей ее «оборудования» — так называемая «человековыжимал- ка»: ящик-гроб, утыканный изнутри лезвиями стилетов.)

Одновременно Дювалье произвел крупную чистку в офицерском составе армии, уволил в отставку 17 полков­ников и генерала Фламберта, а на освободившиеся места назначил молодых и преданных «тонтон-макутов». Глав­нокомандующим стал полковник Пьер Мерсероп. который тут же был произведен в генералы.

ДЮВАЛЬИСТСКАЯ «РЕВОЛЮЦИЯ»

И ЕЕ ДОКТРИНЫ

Имя Дювалье сопровождалось громкими п претенциоз­ными титулами. Немногочисленные легально издавав шиеся газеты печатали только панегирики «пемеркпу- щему гению президента» и «благородству его идей>>. Безудержная демагогия была одним из основных средств, с помощью которых диктатор держал в узде народные массы. «Я — это новая Гаити. Уничтожить меня — значит

уничтожить самое Гаити. Я живу ею, и она живет мною. Я--знамя Гаити, единое и неделимое. Я — это демокра­тия» — таков был любимый набор его лозунгов-заклииа- иий. «Папа Док» не уставал твердить о том, что он со­вершил «революцию» и «освободил» гаитянский народ. Среди лозунгов «дювальистской революции» фигурировал и такой: «Власть — неграм!» Он означал призыв к пере­распределению богатств, созданию негритянской олигар­хии за счет помещиков-мулатов и капиталистов-мулатов.

Формированию оголтело националистических взглядов в значительной мере способствовал известный этнограф и общественный деятель Гаити Жан Прис Мар, опубли­ковавший в 1928 г. книгу «Так говорит дядя» — манифест гаитянских националистов, проповедующих защиту куль­турных ценностей Африки, национальной культуры так называемого негритюда в противовес культуре, навязывае­мой гаитянам белыми Запада. Негритюд уходит своими корнями в глубину истории Гаити, к тем временам, когда негры были завезены на остров и превращены в рабов. Негритюд — философская и политическая доктрина, вы­работанная негритянской интеллигенцией, вышедшей из мелкобуржуазной колониальной среды, возникшая как форма протеста против расизма. В ней много животворных черт, но в основе своей она идеалистична, главная ее осо­бенность — спиритуализм, интуитивизм.

В последнее время апологеты негритюда подчеркивают уникальность и неповторимость африканской культуры, ее непостижимость для белого человека. Именно эту идею отстаивал Дювалье в книге, которую он опубликовал в 1958 г. в соавторстве с неким Лоримером Дени, — «Борьба классов в истории Гаити» ⁴. Пронизанная социаль­ной демагогией, она проповедует «черный расизм», при­зывает к борьбе за «социальную республику». Один из создателей гаитянской компартии — упоминавшийся нами выдающийся писатель и этнограф Жак Румэн — тоже за­нимался вопросами негритюда и свое отношение к извеч­ной негритянской проблеме выразил в известных стихах: Африка! Я стал твоей памятью, Африка!

Ты — во мне,

Как заноза, засевшая в ране,

И все-таки

Я желаю быть человеком вашей расы,

Рабочие и пахари всего мира!⁵

С большим вниманием и глубокой проницательностью Жак Румэн исследовал проблемы национальной культуры, обычаи и традиции гаитянского народа. Он беспощадно критиковал расистские теории, с марксистских позиций анализировал важнейшие проблемы Гаити.

Вслед за Присом Маром и видным африканским фи­лософом и государственным деятелем Сенгором Дювалье проповедовал идею коренного отличия духовного мира негра от духовного мира белого человека: белый склонен к анализу, логике — негр целиком интуитивен.

В низкопробных демагогических речах Дювалье вся­чески разжигал расовую ненависть. Цвет кожи при Дюва­лье стал идеологической проблемой номер один. Обра­щаясь к негритянским массам, Дювалье вещал: «Меня ненавидят потому, что я, как и вы, черный. Они отказы­ваются сотрудничать со мной, ибо я поклялся сделать вас счастливыми. Сегодня президентский дворец широко от­крыт для вас. Придите и воскликните: «Да здравствует папа Док!»» ⁶

Другой, не менее демагогический «принцип» Дювалье состоял в том, что при «папе Доке» взобраться на самую вершину социальной лестницы якобы может и человек из низов. Несколько таких случаев действительно имели место, но при одном непременном условии: если «человек из низов» превращался в робота Дювалье, готового по его приказу грабить, насильничать. Как правило, министрами, членами высшего законодательного и судебного органов, руководителями аппарата подавления, дипломатами были представители имущих классов. 40% высоких постов занимали и занимают в Гаити помещики и представители посреднической буржуазии, 30% -—профессиональные по­литики, выходцы из средних и высших слоев, 10% — ком­мерсанты иностранного происхождения и представители национальной буржуазии, 3% — представители интелли­генции и 2 % — представители промышленной буржуа­зии ⁷.

Идеологической основой «дювальистской революции», или, как назвал ее еще Дювалье, «доктрины новой Гаити», является оголтелый антикоммунизм. «Антикоммунизм,— пишет Жерар Пьер Шарль, — постоянная и характерная черта правления Дювалье, хотя иногда он и пытался за­маскировать его при помощи лжи и демагогии». Когда отношения Дювалье с США несколько ухудшились, в ка­

честве главного доказательства необходимости оставить его на посту президента он выдвинул следующее: «Пусть американцы не забывают, что Гаити — оплот антикомму­низма в Западном полушарии».

В одной из секретных инструкций, разосланных Дю­валье своим послам, диктатор откровенно подчеркивал, что «правительство Франсуа Дювалье — решительно ан­тикоммунистическое» ⁸.

Дювалье ловко спекулировал на невежестве крестьян­ских гаитянских масс, он объявил себя «помазанником африканских богов», «гаитянским мессией», «духовным отцом гаитян».

Официальная государственная религия в Гаити — ка­толицизм. Но большинство населения (по мнению гаитян­ского ученого Приса Мара,— 80%) исповедуют культ воду. Исповедовал его и Дювалье. Некоторые люди, близко знавшие диктатора, объясняют его приверженность к ми­стическому культу еще и тем, что он сам был человеком психически неуравновешенным и даже параноиком. В его поведении наблюдалось немало странностей. Например, рассказывают, что Дювалье имел обыкновение молиться богам воду, сидя в ванной со шляпой на голове. Раз в году он спал на могиле основателя нации Дессалина, чтобы пообщаться с его душой.

Социальную базу власти Дювалье составляли крупные помещики, связанная с иностранным капиталом торговая буржуазия и мелкие буржуа (занимавшие большинство постов в государственном аппарате) — верные слуги круп­ных помещиков и иностранного капитала. Это социальная верхушка — всего 2% населения Гаити. 4% приходится на средние слои; в силу слабого экономического развития страны промышленный пролетариат составляет всего 6% населения; крестьянство — 88%, из которых лишь 5% живут в относительном достатке. Американские ис­следователи Уингфилд и Парентон пишут: «По иронии судьбы, несмотря на невероятно низкий уровень жизни, полное отсутствие политических прав и поголовную негра­мотность, именно крестьяне создают основу существова­ния Гаити» ⁹.

Возникновение такого явления, как дювальизм, об­условлено рядом факторов, прежде всего феодальной струк­турой гаитянского общества, живучестью отсталых форм экономических и социальных отношений, а также эконо-

7 С. А. Гонионгкий

97

мическим и политическим господством американскою империализма. В Гаити небольшая группа помещиков монопольно владеет землей, на них работает огромная армия безземельных крестьян. Сохраняется такая форма докапиталистического хозяйства, как «натуральная эко­номика», мешающая развитию денежных отношений. Доля капиталистического сектора в производстве нацио­нального общественного продукта не достигает и 15 %• Сильна зависимость монокультурной гаитянской эконо­мики от экспорта.

ЗАКАДЫЧНЫЙ ДРУГ ВАШИНГТОНА

Вашингтон с самого начала отнесся к Дювалье благо­склонно: в тревожные месяцы 1957 г. государственный департамент опасался, что президентом может стать Финьоле. Между послом США Джеральдом Дрю и Дю валье установились теплые отношения. Правда, их не­сколько омрачило следующее событие: 29 сентября 1957 г. был арестован и вскоре умер под пытками некий Шилбей Таламас, как оказалось впоследствии, подданный США. Посол Дрю потребовал у гаитянского правительства нака­зания виновных. «Независимый» Дювалье отказался удов­летворить требование Вашингтона. Тогда США приоста­новили финансовую помощь. После нескольких встреч «с глазу на глаз» с послом Дрю Дювалье капитулировал и выплатил вдове Таламаса 100 тыс. долл., после чего помощь США Гаити возобновилась. Дювалье обратился в Вашингтон с просьбой прислать военную миссию, и 18 мая 1958 г. в Гаити прибыла группа офицеров морской пехоты во главе с генерал-майором Джеймсом Риели, старым специалистом по Гаити, ибо он провел во время оккупации (1915—1934 гг.) шесть лет в этой стране.

26 мая 1958 г. Дювалье направил президенту США Эйзенхауэру письмо, в котором, в частности, говорилось: «От имени народа и правительства Гаити заявляю, что мы будем рады приезду представителей правительства США...» ¹⁰

22   августа 1958 г. в опубликованном совместном аме­рикано-гаитянском коммюнике сообщалось, что отношения между двумя странами никогда не были столь хорошими и что в дальнейшем они будут укрепляться, в подтвержде

Ч У

ние чего еще до конца августа Дювалье получил от США 400 тыс. долл. Затем в Гаити прибыла миссия морской пехоты США под командованием майора Джеймса Бре- кенриджа. Дювалье стал в большом количестве получать из США оружие, самолеты, танки.

В январе 1959 г. в Гаити обосновалась многочислен­ная постоянная миссия морской пехоты США, возглав­ляемая полковником Робертом Дебсом Хейнлом, с зада­нием поддерживать режим Дювалье. Членов этой миссии в Гаити прозвали «белыми тонтон-макутами». Очень скоро США подтвердили свое расположение к Дювалье: миссия Роберта Дебса Хейнла занялась тренировкой ар­мии и «тонтон-макутов». 6 марта 1959 г. Дювалье объявил, что США предоставили Гаити неограниченную помощь по всем линиям. «Гаитяно-американские отношения под лозунгом самого широкого и всеобъемлющего сотрудни­чества вступили в новую фазу исторического дина­мизма»^п,— заявил он. Лавина американских капиталов и советников обрушилась на Гаити.

24 мая 1959 г. Дювалье чуть не умер от инфаркта. Начальник «тонтон-макутов» срочно вызвал в президент­ский дворец для консультаций посла США Дрю. В Порт-о- Пренс прибыла группа кардиологов с военной базы Гуан­танамо на Кубе, несколько крупных специалистов приле­тели из Нью-Йорка. Жизнь Дювалье была спасена. На военном параде 1 августа 1959 г. слева от Дювалье стоял посол США Дрю, а справа начальник военной мис­сии США полковник Дебс Хейнл.

Еще одно подтверждение этой «дружбы» имело место

30   августа того же года в связи с тем, что в Гаити в оче­редной раз высадилась группа противников Дювалье. Узнав об этом, полковник Дебс Хейнл в сопровождении начальника «тонтон-макутов» вылетел на вертолете воен­но-морских сил США на место высадки, чтобы ознако­миться с обстановкой. По плану, разработанному амери­канским полковником, повстанцы были разгромлены.

В течение 1959 г. США подарили Гаити 7 млн. долл. Большую часть этой суммы израсходовал на свои личные нужды сам Дювалье. Но ему этого было мало, и он искал способа получить больше. В мае 1960 г. состоялся конг­ресс Национального союза гаитянских студентов — одной из уцелевших еще общественных организаций Гаити. Студенты резко критиковали Соединенные Штаты

за вмешательство во внутренние дела Гаити. На открытии конгресса с приветственной речью выступил министр просвещения, а затем Дювалье, заявивший без обиняков, что, если США не увеличат помощь Гаити, он будет вы­нужден обратиться за помощью к коммунистам ¹².

Угроза подействовала: США увеличили на 25% квоту на покупку гаитянского сахара. Американский посол в ноте от 5 июля 1960 г. сообщал Дювалье, что за 10 лет, с 1950 по 1960 г., США подарили Гаити 40,6 млн долл., из которых 21,4 млн. были переданы непосредственно правительству Дювалье. Диктатор, не привыкший к нра­воучениям, обиделся, и 16 июля 1960 г. Дрю был отозван. В октябре правительство США объявило о поставках оружия Гаити; в ноябре прибыл новый посол Роберт Ньюбегин.

ИНТРИГИ И ШАНТАЖ, ЗАГОВОРЫ И УБИЙСТВА

7     апреля 1961 г. Дювалье распустил парламент, избран­ный вместе с ним на шесть лет, и 22 апреля провел «вы­боры» в новый, однопалатный. Солдаты конвоировали избирателей к урнам; все потенциальные противники Дювалье были брошены в тюрьмы; имели место случаи, когда ретивые «тонтон-макуты» тащили к урнам и за­ставляли голосовать зазевавшихся иностранных туристов. В результатах таких «выборов» можно было не сомне­ваться. Если в старом парламенте фигурировали три представителя оппозиции, то все 58 новых «депутатов» были ставленниками и прислужниками Дювалье. Досроч­ные выборы в парламент диктатор провел не потому, что этот орган играл какую-то роль, а для осуществления своего хитроумного плана: на бюллетенях по выборам в парламент была сделана приписка — «доктор Франсуа Дювалье — президент». После подсчета голосов власти объявили, что поскольку в бюллетенях фигурировало имя Дювалье, то гаитяне «добровольно» переизбрали его на новый шестилетний срок! У Дювалье еще оставалось два года от прежнего срока президентских полномочий, начавшегося в 1957 г., но диктатор спешил. Даже «Нью- Йорк тайме» вынуждена была признать, что «история Латинской Америки знает много фальсифицированных выборов, но она еще никогда не видела таких возмути­тельных махинаций, какие имели место в Гаити» ¹³.

22     мая 1961 г. Дювалье принес присягу. Однако ра­дость новой победы омрачило убийство диктатора Тру­хильо (30 мая 1961 г.). В Доминиканской Республике поднялась мощная волна протеста против диктатуры. Все более сказывалось влияние кубинской революции, вызвавшей подъем национально-освободительной борьбы на всем континенте. Кроме того, Вашингтону не понра­вилось, что Дювалье пытается шантажировать государ­ственный департамент: на межамериканском совещании в Пунта-дель-Эсте (Уругвай) в августе 1961 г. министр иностранных дел Гаити Рене Чалмерс при окончательном утверждении протокола совещания буквально продал США свой голос. Газета «Нью-Йорк тайме» писала

28    мая 1961 г., что за поддержку позиции США в Орга­низации американских государств (ОАГ) Гаити требует ежегодной компенсации в размере 12,5 млн. долл. Но главным фактором, вызвавшим охлаждение гаитяно­американских отношений, были повсеместное осуждение диктатуры Дювалье и рост возмущения в самой Гаити.

Новый президент США Джон Кеннеди, выступивший с программой «Союз ради прогресса», занял осторожно­выжидательную позицию в отношении Дювалье. В но­ябре 1961 г. посол США Ньюбегин был отозван. Но сме­нивший его Реймонд Торстон приступил к укреплению американо-гаитянских отношений. В начале 1962 г. но­вый посол объявил о предоставлении Гаити 25 млн. долл. в виде помощи. И в начале 1962 г. Гаити снова поддер­жала Вашингтон. На совещании министров иностранных дел стран — членов ОАГ в Пунта-дель-Эсте США поста­вили своей целью исключить из этого сообщества Кубу. Не хватило одного голоса, и выручил делегат Гаити. Во что обошлась Вашингтону услуга Дювалье, говорит опубликованная журналом «Ньюсуик» пародийная запись из книги расходов государственного секретаря США Раска: «Завтрак — 2,85; такси — 6,90; обед с деле­гацией Гаити — 30 миллионов долларов». Стало быть, дружба снова наладилась.

Однако накануне празднеств по случаю дня нацио­нального суверенитета 22 мая Вашингтон отозвал своего посла из Порт-о-Пренса якобы для консультаций, не сочтя целесообразным его присутствие на официальной церемонии. Из тех же соображений отбыли на родину послы пяти других стран, аккредитованные в Гаити.

В июле 1962 г. глава американской военной миссии полковник Дебс Хейнл в письме начальнику штаба ар­мии Гаити генералу Бучико рекомендовал распустить «тонтон-макутов» и сосредоточить всю власть в руках армии. Кстати, у него имелись к «тонтон-макутам» и личные претензии: как-то по ошибке те схватили его 12-летнего сына; разъяренный полковник устроил тогда скандал президенту, в результате отношения между ним и Дювалье были сильно испорчены. Вскоре с «визитом вежливости» в Гаити прибыл главнокомандующий Юж­ным командованием США, расположенным в зоне Па­намского канала, генерал Мира. Он посетил Дювалье в сопровождении полковника Дебса Хейнла и посла США Торстона. Стороны ни до чего не договорились, и Ва­шингтон объявил, что приостанавливает помощь Гаити.

Взбешенный диктатор приказал генералу Бучико вы­ступить по телевидению и осудить письмо полковника Дебса Хейнла как вмешательство во внутренние дела Гаити. Генерал, оказавшийся между молотом и нако­вальней, принял другое решение: вместе с семьей укрылся в посольстве Венесуэлы. (Новым командующим армией был назначен полковник Жерар Констан, пятый по счету за время пребывания Дювалье у власти.) С 1962 г., когда обострились отношения с Дювалье, по­сольство и военная миссия США в Порт-о-Пренсе стали инспирировать заговорщицкую деятельность в армей­ских кругах Гаити и одновременно изучать возможность создания гаитянского правительства в изгнании из лю­дей, преданных Вашингтону.

В армии было много недовольных: командные долж­ности получили невежественные «тонтон-макуты»; не­прерывные чистки, проводившиеся Дювалье, вызывали среди офицерства страх и неуверенность. Осложнились отношения Дювалье и с католической церковью. Уже в 1958 г. некоторые священники осуждали действия пре­зидента. И вот Дювалье удалил из страны большую группу священников французского происхождения: в но­ябре 1960 г. — архиепископа Порт-о-Пренса Порье, не­сколько месяцев спустя еще 50 священников, включая преемника Порье — Реми Агустина. Католическая га­зета «Ла фаланж» прекратила свое существование. Прак­тически в 1963 г. отношения между Дювалье и Ватика­ном прервались. Но часть священников Дювалье все же

удалось приспособить для защиты «идеалов» режима. Так, «тонтон-макутом» в сутане стал отец Жан Баптист Илэр. Контакты с Ватиканом вскоре были восстановлены. Как писал в 1970 г. чилийский католический журнал «Менсахе», «ныне высшая церковная знать Гаити нахо­дится на содержании у семейства Дювалье; она получает от диктатора роскошные подарки и деньги; в благодар­ность за это церковь молчит и покрывает все преступле­ния Дювалье; более того, высшие сановники церкви про­славляют Дювалье, ставя его в качестве примера моло­дежи». «Единение церкви с властью, — подчеркивал журнал, — теперь поистине полное» ^н. Священника, вы­ражавшего малейшее недовольство режимом Дювалье, гаитянские епископы объявляли «подрывным элемен­том» и подвергали гонению. Ни одно назначение на цер­ковные должности не происходило без ведома и одобре­ния диктатора.

В этой ситуации Пентагон санкционировал высадку в Гаити генерала Леона Кантава и заговор в армейских кругах. Дювалье, узнавший о подготовке государствен­ного переворота, в очередной раз обвинил США во вме­шательстве во внутренние дела Гаити. Однако обстановка в Западном полушарии складывалась таким образом, что Соединенным Штатам снова понадобились услуги Дювалье. Встревоженные прогрессивным курсом домини­канского президента Хуана Боша, США решили от него избавиться, и Дювалье, ненавидевший Боша и бояв­шийся, что наметившаяся демократизация жизни в До­миниканской Республике подорвет его позиции, оказался весьма полезным союзником Вашингтона. Следовательно, свержение Хуана Боша 23 сентября 1962 г. укрепило позиции Дювалье. Когда в октябре 1962 г. возник так называемый карибский кризис, Кеннеди послал Дювалье дружественное послание, в котором просил поддержки у гаитянской армии и «тонтон-макутов», которых имено­вал «добровольцами национальной безопасности для за­щиты свободного мира» ¹⁵. Политика президента Кеннеди в отношении Дювалье носила двойственный характер: ноддержка, но не дружба, заговоры и интриги, но не свержение.

Тем временем оппозиция внутри страны и гаитянская эмиграция в США требовали, чтобы Дювалье покинул пост президента 15 мая 1963 г., когда истекал шестилет­

ний срок пребывания у власти, в соответствии с консти­туцией 1957 г., им же самим принятой. США, особенно президент Джон Кеннеди, поддержали оппозицию. В на­чале 1963 г. посол США заявил корреспондентам, что, по мнению американского правительства, у Дювалье нет за­конных оснований для пребывания на посту президента после 15 мая 1963 г. Хитрый и ловкий политикан Дювалье «согласился» с рекомендациями Вашингтона и обещал освободить 15 мая президентское кресло.

10 апреля 1963 г. была предпринята попытка воен­ных, поддержанных Пентагоном, свергнуть Дювалье. Бывшие кандидаты на пост президента на выборах 1957 г. Финьоле и Дежуа прибыли в Пуэрто-Рико на случай, если бы понадобилось сформировать правитель­ство Гаити в изгнании. Но попытка окончилась неуда­чей, и президент предпринял очередную чистку армии: 92 офицера были уволены, 70 офицеров, в том числе несколько офицеров генерального штаба, укрылись в иностранных посольствах.

Отмечая двухлетие вторичного пребывания Дювалье на посту президента, правительство Гаити 21 апреля 1963 г. объявило «месячник национальной благодарности Дювалье». Открытие месячника было обставлено с мак­симальной торжественностью. Солдаты в стальных шле­мах и гражданская милиция в голубой военной форме выстроились на площади Свободы и вдоль бульвара Гарри Трумэна. Последовал салют из 21 артиллерий­ского орудия...

Но «праздник» был испорчеп: 26 апреля 1963 г. ут­реннюю тишину нарушили автоматные очереди; неиз­вестные совершили нападение на президентский лиму­зин, в котором везли детей Дювалье: 12-летнего толстяка Жана и его сестру 16-летнюю Симону. Шофер и два охранника были убиты. Нападавшие надеялись похитить детей и таким путем заставить Дювалье подать в от­ставку. Но и эта попытка сорвалась. Волна террора за­хлестнула страну. Вокруг президентского дворца воздви­гались баррикады. Были мобилизованы личная охрана Дювалье и отряды «тонтон-макутов». Начались поваль­ные аресты. Головорезы «обрабатывали» район за райо­ном: гремели выстрелы, на мостовых алели лужи крови, изрешеченные пулями тела убитых часами оставались лежать на мостовой. К вечеру только в одной из столич­

ных больниц врачи насчитали 65 трупов. Этот кровавый шабаш сопровождался массовыми убийствами политиче­ских заключенных в тюрьмах и камерах пыток. Гаитян­ские газеты писали: «Гаитянин, который не любит пре­зидента Франсуа Дювалье, — опасный враг родины» ¹⁶.

Под предлогом «расследования попытки похитить де­тей президента» тиран решил вырвать с корнем все ростки оппозиции. Нервы не выдерживали даже у самых преданных и толстокожих его приспешников. Чтобы выловить одного противника режима, агенты Дювалье хватали человек пятьдесят.

Характерна история лейтенанта Бенуа. Поскольку при попытке похищения детей Дювалье телохранители, ехавшие в автомобиле, были сражены поразительно мет­кими выстрелами, диктатор вспомнил, что лейтенант- Бенуа в свое время на соревнованиях по стрельбе в Па­наме получил приз, и отдал приказ схватить лейтенанта. Не застав дома его самого, агенты перебили всех, кто попался под руку: членов семьи, заглянувших на чашку кофе знакомых, слуг. Дом сожгли. Лейтенант успел укрыться в одном из посольств. Спустя некоторое время выяснилось, что никакого отношения к нападению на детей он не имел.

В те дни США предприняли еще одну попытку ин­спирировать свержение Дювалье. В мае 1963 г. американ­ская военная эскадра вошла в гаитянские воды. Пред­ставитель госдепартамента на пресс-конференции в Ва­шингтоне 7 мая заявил, что правительство Дювалье «разваливается на части» ¹⁷.

15 мая Дювалье пе только не покинул президентский пост, а, напротив, перешел в наступление: провел воен- вый парад и пресс-конференцию, где разъяснил, что, бу­дучи «избранником бога», вынужден остаться на посту. Он обвинил посольство США во вмешательстве во внут­ренние дела Г аити, что соответствовало действитель­ности, и выслал из страны военную миссию США и са­мого посла Реймонда Торстона. Казалось бы, для Дю­валье это должно было плохо кончиться. «Но Дювалье не пал, — писал мексиканский журнал «Сьемпре». — Он не только не пал, но даже провозгласил себя пожиз­ненным президентом. Дело в том, что США нуждаются в голосе Гаити в ОАГ, а президенту Дювалье нужны аме­риканские деньги» ¹⁸.

В американской печати того времени появлялись сооб­щения о так называемом «конфликте» между правитель­ством США и Дювалье. При всей своей неуравновешен­ности президент Гаити трезво оценивал настроения масс и время от времени рядился в тогу борца против империа­лизма США. С другой стороны, Вашингтон, опасаясь, что гаитяне поступят с Дювалье так, как кубинцы по­ступили с Батистой, был не прочь заменить его менее одиозной фигурой. Никакой иной подоплеки в «конф­ликтах», разыгравшихся между «папой Доком» и его вашингтонскими покровителями, не существовало. Дю­валье оставался их верным слугой. Не кто иной, как Дю­валье, предоставил североамериканской «Атлантик ри- файнинг компани» концессию на разведку и добычу нефти, передал в руки американцев монополию на экспорт и убой скота — распродал оптом и в розницу большую часть на­родного достояния Гаити. Как писал мексиканский жур­нал «Политика», «отношения между Джонсоном и тира­ном Гаити — отличные»¹⁹. Другой мексиканский журнал «Куадернос американос» отмечал: «В США обычно назы­вают демократическим любое правительство, лишь бы оно поддерживало Соединенные Штаты... Так что даже «папаша Дювалье» претендует на роль демократа»²⁰.

Убийство президента США Кеннеди 22 ноября 1963 г. было отпраздновано с шампанским в президентском дворце в Порт-о-Пренсе. На радостях Дювалье послал секретного эмиссара на могилу Джона Кеннеди. Там, как сообщает американский журнал «Тайм», посланец «папы Дока» наскреб горсть земли, подобрал увядший цветок, запечатал в бутылочку немного воздуха Арлингтонского кладбища и благополучно доставил трофеи президенту. Как выяснилось, эти «сувениры» понадобились Дювалье для магических заклинаний, с помощью которых он на­деялся «заточить» душу Кеннеди в бутылку и подчинить ее своей воле, чтобы оказывать влияние на решения гос­департамента в выгодном для себя направлении. Как бы то ни было смена хозяина Белого дома укрепила пози­ции Дювалье, и вскоре после убийства Кеннеди в Порт­о-Пренс прибыл новый посол США Бенсон Тиммонс. Начались поиски иных форм расширения сотрудниче­ства между США и Гаити. В Вашингтоне решили предо­ставить Дювалье значительно большую помощь, но ока­зывать ее через различные международные и региональ­

ные организации й учреждения. Так США выручили гаитянского диктатора. Вновь почувствовав свою силу, Дювалье решил отбить охоту у своих противников и сто- ронников даже думать о возможной смене президента.

СУЩЕСТВУЕТ ЛИ АД НА ЗЕМЛЕ?

Антинародный режим Дювалье подвергался резкой кри­тике в Западном полушарии. В печати систематически появлялись статьи о злодеяниях, чинимых «тонтон-ма- кутами» и самим «папой Доком».

Лидеры студенческого движения, перед которыми Дювалье недавно выступал, были арестованы и подверг­лись нечеловеческим пыткам. Луи Друн по приказу Дю­валье был расстрелян, всех его родственников прогнали нагими по улицам города, заперли в военную казарму, подвергли пыткам.

Бывший капитан Блашер Филохенес, задумавший вместе с группой эмигрантов свергнуть «папу Дока», ока­зался в руках диктатора. Дювалье приказал отрубить ему голову и, чтобы выяснить планы оппозиции, часами с ней... беседовал. Головы казненных заговорщиков систематически выставлялись для устрашения гаитян в президентском дворце. В момент, когда положение диктатора пошатнулось и возникла опасность государст­венного переворота, Дювалье заподозрил в измене одного из своих приближенных — шефа «тонтон-макутов» Кле­мана Барбо. 14 июня 1960 г. шеф жандармерии возвра­щался домой после пышного приема во французском посольстве по случаю национального праздника Фран­ции. Внезапно на Барбо и его охрану напали личные телохранители Дювалье, и всесильный Барбо оказался за решеткой. В начале 1963 г. его освободили; 15 апреля он отвез свою семью в посольство Аргентины и по теле­фону сказал Дювалье, что убьет его. За голову живого или мертвого Барбо Дювалье назначил награду 10 тыс. долл. В интервью газете «Вашингтон стар», опубликован­ном 22 мая 1963 г., Барбо заявил, что «Дювалье безумен, как Калигула», и что он готовит свержение тирана.

15    июля 1963 г. личная охрана Дювалье расправилась с Барбо. Но на том дело не кончилось. По утверждению Дювалье, Клеман Барбо превратился в... черную собаку.

Началось преследование всех черных собак. Бывший посол одной латиноамериканской страны рассказывает, что в те дни он нанес визит своему аргентинскому кол­леге, который был страшно обеспокоен случившимся и строго-настрого приказал персоналу посольства держать все двери на запоре, чтобы ни одна собака не проникла в посольское здание. Аргентинский посол серьезно опа­сался, что если «тонтон-малуты» настигнут в посольстве какого-нибудь приблудного пса, то это приведет к серьез­ным международным осложнениям. «Нет ничего более ненадежного на Гаити, чем человеческая жизнь»,— писал корреспондент французской газеты «Круа» Макс Делев, посетивший Гаити в 1965 г.

Дювалье создал разветвленную сеть тюрем и концен­трационных лагерей. Особенно печальной славой поль­зовалась столичная тюрьма: пытками и казнями там ру­ководил сам президент, изощренный садист, человеконе­навистник. В тюрьме пригорода столицы Форт-Диманша Дювалье велел соорудить особые камеры размером че­тыре квадратных метра, без окон, где заключенным по неделе не давали пищи. Там содержали «социально опас­ных преступников»; оттуда живым никто не выходил.

«Обстановка в Гаити, — писал мексиканский журнал «Ой», — убедительное свидетельство того, что ад на земле существует» ²¹.

Фотоснимки отрубленных голов и висящих на балко­нах изрешеченных пулями трупов мелькали в гаитян­ских газетах до самого недавнего времени, до тех пор, пока это не стало коробить некоторых слабонервных аме­риканских туристов.

За 14 лет пребывания Дювалье у власти «пропало без вести», иначе говоря, было уничтожено, более 50 тыс. патриотов; более чем 300 тыс. гаитян пришлось эмигрировать.

Английский писатель Грэхем Грин, чей роман о Гаити «Комедианты» и одноименный фильм широко известны во всем мире, назвал Гаити «республикой кош­маров». Это поистине так. Даже американский журнал «Харпере мэгэзин» в период очередной размолвки Дю­валье с Соединенными Штатами, описывая обстановку в Гаити, писал, «что в ночных клубах, гостиницах, ре­сторанах легко заметить выпячивающиеся карманы, выдающие плохо спрятанные револьверы»²², что с на-

отуплением темноты жители прячутся по домам, так как «тонтон-макуты» могут безнаказанно пристрелить каж­дого, кто появится на улице.

Тиран Дювалье замучил в застенках Жака Стефена Алексиса, основателя Партии народного единения Гаити (ПНЕГ). Потомок вождя освободительного движения ге­нерала Жана Жака Дессалина, провозгласившего неза­висимость Гаити в 1804 г., Жак Стефен Алексис еще в студенческие годы активно участвовал в революцион­ной борьбе; в 1946 г. он стал членом Политбюро Ком­мунистической партии Гаити; вскоре после очередного ареста Жак Алексис был вынужден эмигрировать во Францию. Там вышел его первый роман «Добрый гене­рал—Солнце», за ним последовали «Деревья-музы­канты», «Во мгновенье ока» и другие. Лишь в 1955 г. Жак Алексис смог вернуться на родину и начал актив­ную работу по воссозданию компартии, основанной Жа­ком Румэном в 1934 г. В 1959 г. компартия была воссоз­дана и стала называться Партией народного единения Гаити; Жак Стефен Алексис был избран генеральным се­кретарем. В тяжелейших условиях дювальистской дикта­туры партия упорно вела подпольную работу. В 1960 г. Жак Стефен Алексис участвовал в международном Сове­щании представителей коммунистических и рабочих пар­тий. Когда в апреле 1961 г. он вернулся на родину, то был схвачен «тонтон-макутами». Писатели всех стран, вся демократическая мировая общественность настойчиво требовали освобождения Жака Стефена Алексиса. Дол­гое время о его судьбе ничего не было известно. Лишь в 1965 г. подтвердились наихудшие опасения. Выдаю­щийся писатель, пламенный патриот, гордость и слава Гаити Жак Стефен Алексис был зверски замучен в за­стенках Дювалье. Как рассказывают свидетели смерти Алексиса, палачи, перед тем как убить его, выкололи ему глаза, чтобы он не видел солнца; так было и с ге­роем его книги «Добрый генерал — Солнце» Илларио­ном, молодым негром из Порт-о-Пренса.

Глава 7

БЕСНОВАТЫЙ ТИРАН

Свое правление Дювалье решил увековечить строи тельством города, который он назвал в свою честь Дю- вальевилль. 21 июня 1961 г. посреди живописной дере­вушки Кабаре, в 20 милях к северу от Порт-о-Пренса, состоялась закладка будущего города; всех гаитян обя­зали вносить пожертвования на его строительство, од­нако город не построен и до сих пор.

Без тени юмора гаитянская газета «Гаити джорнэл» 4 марта 1964 г. писала: «Дювалье — сгусток энергии. Как и Наполеон, он укрепляет души, вселяет силы... Дювалье — один из величайших лидеров современности... Обновитель гаитянской нации, он воплощает в себе му­жество, смелость, гениальность, дипломатический талант, патриотизм и такт, характерные для исполинов древности и современности».

Несколько другую оценку гаитянскому диктатору дал бывший президент Доминиканской Республики Хуан Бош: «Дювалье, по мере того как он обретает власть, становится все надменнее, все высокомернее, и это высо­комерие меняет даже его физический облик: он дереве­неет, становится похожим на чучело, оно вытягивается, вытягивается и, кажется, вот-вот взлетит на небо... У та­ких людей одновременно с внешней метаморфозой про­исходит внутренняя, они уже невосприимчивы к челове­ческим чувствам и превращаются в простое вместилище неконтролируемых страстей.. .»

«ПОЖИЗНЕННЫЙ ПРЕЗИДЕНТ»

В апреле 1964 г. в Гаити появилось несколько книг и статей, содержавших пожелание, чтобы «ради блага страны» Дювалье стал «пожизненным президентом».

Выли организованы манифестации с требованием «заста­вить» Дювалье выполнить «волю народа». Как-то, обра­щаясь к толпе демонстрантов, состоявшей из «тонтон- макутов» и переодетых офицеров армии и полиции, дик­татор цинично изрек: «Реакционные правительства обычно рвутся к власти, чтобы использовать ее против народа, но в данном случае именно народ взывает к од­ному человеку, умоляя его остаться у власти... и он дол­жен остаться у власти. Я не честолюбец, а револю­ционер» *.

К этому славословию приучали и армию. Делегация офицеров посетила президентский дворец и поклялась Дювалье в верности на всю жизнь. Растроганный дикта­тор в благодарственной речи сказал: «Настоящих рево­люционеров мало, такие люди появляются не чаще чем раз в 50, а то и в 75 лет... Но я как раз такой револю­ционер, я выражаю интересы родины».

В соответствии с «требованием народа» гаитянский парламент объявил себя Национальной конституционной ассамблеей и 25 мая 1964 г. утвердил новую конститу­цию, статья 196 которой закрепляла за Дювалье пост «пожизненного президента». Статья 196 гласит: «Граж­данин доктор Франсуа Дювалье, верховный руководитель гаитянской нации, впервые с 1804 г. выразивший нацио­нальные чаяния, добившийся радикальных изменений в политической, экономической, социальной, культурной и религиозной жизни Гаити, избран пожизненным прези­дентом, чтобы под знаменем национального единства га­рантировать и закреплять завоевания дювальистской ре­волюции» ².

14 июня 1964 г. был организован «всенародный» пле­бисцит. Вот как описывает его итальянский журнал «Вие нуове»: «Когда Дювалье направился голосовать на избирательный участок в центре Порт-о-Пренса, улицы были пустынны. Он не мог скрыть гнева при виде усме­шек сопровождавших его иностранных корреспондентов. Чтобы задобрить шефа, полицейские съездили в рабочие районы и, орудуя дубинками, загнали в грузовики всех, кого удалось схватить, в том числе и детей. На одной машине заиграл военный оркестр. Это было потрясающее зрелище, когда, размахивая дубинками, под аккомпане­мент духового оркестра, полицейские тащили граждан голосовать»³. За президента голосовали дети 12—13 лет

и под угрозой оружия даже несколько застигнутых врасплох иностранных туристов. Процесс голосования был чрезвычайно прост: на бюллетенях и красного и желтого цвета напечатали декрет, провозгласивший Дю­валье президентом до конца его дней. На вопрос: «Со­гласны ли вы?» — тут же крупными буквами был напе­чатан ответ: «Да». Избирателям оставалось лишь вы­брать цвет бюллетеня: красный или желтый. Тот, кто хотел сказать «нет», должен был писать от руки, а это значило сразу стать жертвой преследования.

Как утверждало гаитянское правительство, за новую статью конституции проголосовали 2 800000 избирателей и лишь 2230 высказались против. Жерар Пьер Шарль в уже цитировавшейся книге «Гаити: рентген дикта­туры» отмечает, что клиентура «папы Дока» выросла в четыре раза: в 1957 г. за него голосовало всего 600 тыс. человек. Однако население Гаити в 1964 г. со­ставляло 4 300 000 человек. За вычетом более чем поло­вины населения в возрасте до 21 года, еще не пользо­вавшихся избирательным правом, за Дювалье физически могли проголосовать не более 2 млн. человек, а «прого­лосовали» на 800 тыс. больше! Дювалье явно рассчиты­вал на то, что гаитяне, из которых 90% неграмотных, не смогут поймать жулика за руку.

22 июня 1964 г. Дювалье был провозглашен Нацио­нальной ассамблеей «пожизненным президентом». Одно­временно Ассамблея присвоила Дювалье следующие ти­тулы: «непререкаемый лидер революции», «апостол национального единства», «достойный наследник основа­телей гаитянской нации», «рыцарь без страха и уп­река», «великий электровозбудитель (!) душ», «верхов­ный вождь революции», «покровитель народа», «лидер третьего мира», «большой босс коммерции и промышлен­ности», «благодетель бедных», «исправитель ошибок» и пр. и пр... Но чаще всего и в Гаити, и за границей Дювалье называли «папой Доком». Правда, каждый произносил эти два слова по-своему: кто с насмешкой, кто с гневом, кто со страхом. Тем не менее «пападокизм» стал термином, вошел в современный политический сло­варь как синоним беззакония, произвола, насилия, дема­гогии. «Пападокизм, — пишет Жерар Пьер Шарль,— один из наиболее ярких примеров фашизма, появивше­гося в слаборазвитой полуколониальной стране. Он су­

ществует в самых отсталых странах Латинской Америки; это Анастасио Сомоса в Никарагуа, Эстрада Кабрера в Гватемале, Трухильо в Доминиканской Республике, Стресснер в Парагвае»⁴.

После избрания Дювалье «пожизненным президен­том» был введен новый гаитянский гимн, он начинается словами: «Папа Док навсегда...»

В марте 1965 г. Дювалье изъявил желание стать.. . императором. «У меня четыре миллиона маленьких чер­ных детей, — сказал он корреспонденту французской газеты «Круа» незадолго до того, как объявил о своем желании надеть императорскую коропу. — Когда опи меня спрашивают: «Кто моя мать?» — я им отвечаю: «Дева Мария», — а когда они меня спрашивают: «Кто мой отец?» — я могу лишь ответить: «Я»».

Дювалье назначал и смещал министров по своему усмотрению, точнее, по собственной прихоти и без вся­кого предупреждения. Горе тому, кто посмел бы отка­заться от такой чести или воспротивиться приказу уйти в отставку. Во время заседаний кабинета министров пре­зидент обычно держал под рукой на столе свой револьвер; при этом «обновитель нации» нередко углублялся в чтение газеты, предоставляя секретарю прочитывать членам пра­вительства тексты решений, подлежащих «выработке» и «единодушному одобрению». После чего, не проропив ни слова, знаком руки Дювалье указывал министрам на дверь. Он все время менял приближенных, предпочитая, как правило, тупых, но преданных ему людей. За не­сколько последних лет его правления сменилось пять на­чальников генштаба. Дювалье любил публично унижать своих подчиненных, издеваться над ними. Бывали слу­чаи, когда на заседаниях правительства он бил по лицу своих министров. Однажды один из министров пожало­вался Дювалье, что его охранник грубо с ним обошелся. Дювалье вспылил, смазал министра по физиопомии и сказал: «Нового министра я могу найти на первом же перекрестке, но человека, как этот охранник, найти трудно. Он воевал за меня, и он охраняет меня, рискуя собственной жизнью». Министр Луи Бланше, доложив­ший Дювалье, что в 1962/63 учебном году школу посе­щало 19,3 % детей школьного возраста, а в 1966/67 г. этот процент снизился до 16,6, был немедленно уволен

«за дезинформацию». Некоторых государственных деяте­лей Дювалье принимал в... пижаме.

Дювалье по своей прихоти назначал и отзывал депу­татов. Осмелившегося выставить свою кандидатуру без согласия Дювалье ждала тюрьма.

Вот как описывает корреспондент журнала «Ньюс- уик» беседу с Дювалье: «Сам папа Док похож на Боль­шого Брата, маскирующегося под Сумасшедшего Шляп­ника из «Алисы в стране чудес». Несмотря на сорока­градусную жару, он был в черной тройке, застегнут на все пуговицы. На огромном столе, заваленном толстыми досье и заставленном безделушками, лежали раскрытая на книге псалмов Библия и увесистый кольт 45-го ка­либра» ⁵.

Сквозь очки в черепаховой оправе на вас смотрят бес­страстные, лишенные всякого выражения глаза. Так смотрят крокодилы. Одет неизменно в черное, вид мрач­ный, похоронный, несмотря на галстук бабочкой. Его неподвижное, изрытое оспой лицо словно заморожено. Протягивая пухлую руку иностранным дипломатам, он часто не удостаивал их ни единым словом. Дювалье не­много заикался и прихрамывал. Он никогда и никуда не выезжал без вооруженного телохранителя и эскорта из четырех автомобилей. Ездил он в бронированном авто­мобиле и всегда держал наготове автомат, рядом на си­денье устанавливался ручной пулемет и лежало не­сколько ручных гранат. 500 солдат и танковый отряд стерегли дпем и ночью дворец президента, превращенный диктатором в крепость. Его рабочий стол предусмотри­тельно отодвигали подальше от окон. В начале 1971 г. мексиканскому журналисту Рене Артеаге удалось побы­вать в Порт-о-Пренсе. Вот как он описывает резиденцию семейства Дювалье: «В саду перед президентским двор­цом настоящая военная база: четыре зенитные пушки устаревшего образца, но готовые в любую минуту открыть огонь, шесть танков, окрашенных в красный цвет; два из них охраняют вход во дворец; военные гру­зовики; пулеметы в окнах; множество солдат, вооружен­ных винтовками с примкнутыми штыками, солдаты пат­рулируют перед высокой оградой».

Как уже говорилось, «доктор» Дювалье всю жизнь увлекался культом воду, изучал соответствующие обряды и стал признанным авторитетом по части языческого

колдовства, а по некоторым данным, также «великим жрецом». Обитатели глухих районов были убеждены, что он обладал какой-то сверхъестественной силой, и на зывали его «папа-Геде» (Геде — злое божество из пан­теона воду, якобы появляющееся в «День мертвых»). Эта репутация помогала Дювалье удерживать темных, суеверных гаитян в страхе и повиновении. Вот текст «воскресной молитвы», которую гаитянам полагалось твердить как «отче наш». «Наш Док, навечно пребываю­щий в своем дворце. Да будет благословенно имя твое ныне живущими и будущими поколениями, да сбудется воля твоя в Порт-о-Пренсе и в его окрестностях. Дай ыам сегодня новую Гаити и никогда не прощай оскорб­лений врагам родины, кои в злобе своей брызжут ядови­той слюной. Да падут они под тяжестью своих злонаме- рений, не давай им пощады. Аминь».

Дювалье распространял в народе миф о том, что он вездесущ, что ему известны все замышляемые против него козни, и даже уверял, что убитых им людей он сде­лал своими «шпионами-зомби».

В 1964 г. в одной из газет Порт-о-Пренса появилась фотография, на которой Дювалье в парадной форме пре­зидента держал руку на плече воскресшего Христа. «Мне никто диктовать не может, — заявил на митинге Дю­валье. — Я — олицетворение гаитянской нации. Я останусь у власти. Только господь бог может заставить меня уйти».

Первое, что видит всякий, подъезжая к Порт-о-Прен­су, — это огромный плакат из неоновых ламп: «Да здрав­ствует освободитель нашей родины Франсуа Дювалье!»

Брошюра под названием «Скмвол апостолов», про­славляющая «пожизненного президента» Гаити Франсуа Дювалье, была названа угодливыми льстецами «катехизи­сом революции». Составлена она действительно наподобие катехизиса: «Вопрос: Кто такой Дювалье? Ответ: Дю­валье — величайший патриот всех времен, освободитель масс, обновитель гаитянской нации, воплощение нацио­нального достоинства, вождь революции и пожизненный президент Гаити. Вопрос: Какова главная заповедь Дювалье? Ответ: Главная заповедь Дювалье — это таин­ство, совершаемое народной армией, гражданской мили­цией и всем гаитянским народом под руководстом своего вождя, почетного доктора Франсуа Дювалье, с помощью гранат, минометов, пистолетов, базук, огнеметов и другого

оружия. Оно состоит в подавлении, уничтожении и иско­ренении всех врагов родины, которые, поддерживая связь с заграницей и получая жалованье от врагов нашей на­ции, представляют собой угрозу суверенитету госу­дарства» ⁶.

ДВОЙНАЯ ИГРА ВАШИНГТОНА

Еще в 1962 г. американский журнал «Иель ревью» цинично призывал управлять Гаити «при помощи кнута и пряника» ⁷.

«Став президентом, Джонсон немедленно, уже в 1964 г., установил корректные, чтобы не сказать сер­дечные, отношения с Дювалье»⁸, — отмечают авторы путеводителя «Латинская Америка и страны Карибского бассейна». Президент Джонсон, принимая в 1964 г. посла Гаити, заявил, что надеется на установление тесного со­трудничества с правительством Гаити.

И все же руководители США были обеспокоены край­ней непопулярностью Дювалье. Как замечает аргентин­ский журнал «Политика интернасиональ», скомпромети­ровавший себя диктатор «стал для Соединенных Штатов неудобным союзником»⁹. С этой целью непрерывно велись переговоры с продажными политиканами, стояв­шими в оппозиции к режиму Дювалье и мечтавшими за­хватить власть. Таким образом, Вашингтон вел двойную игру: с одной стороны, подкармливал оппозицию, даже предоставил ей радиостанцию для антиправительствен­ных передач, с другой — поддерживал «папу Дока», пре­секая всякую серьезную попытку его свергнуть; аме­риканцы боялись, что после свержения диктатора в Гаити создастся ситуация, которая может выйти из-под их контроля. Самое большее, на что собирались или могли пойти правители США, — это заменить Дювалье, сохранив террористический режим. Гаитян откровенно предупреж­дали, что смена правителя ничто не изменит. «Похоже, что в недалеком будущем Дювалье неожиданно исчез­нет, — писал американский журнал «Тайм». — Кто придет после него? Наиболее вероятно, что преемник будет не­намного лучше, а скорее хуже Дювалье» ¹⁰.

Судя по сообщениям печати и высказываниям ответ­ственных государственных деятелей, у американской раз­

ведки и госдепартамента имелось несколько проектов «оздоровления» гаитянской ситуации. Вариант первый: сохранение террористической диктатуры путем усиления поддержки Дювалье. Вариант второй: убийство Дю­валье и замена его новым прислужником Вашингтона. Вариант третий: замена Дювалье хунтой, рекомендован­ной ОАГ, но подобранной Белым домом. Наконец, не последнее место занимало и такое «решение» проблемы: США инспирируют вторжение в Гаити «красных» с тер­ритории Доминиканской Республики, затем «выяснится», что вторжение — «дело рук Кубы», и США введут в Гаити «межамериканские вооруженные силы», как это было в апреле 1965 г. в Доминиканской Республике. Согласно хитроумному плану Пентагона, предполагалось убить сразу трех зайцев: сформировать в Гаити проаме­риканское правительство, доказать необходимость суще­ствования «межамериканских вооруженных сил» и заодно обвинить Кубу в агрессии. Американские газеты не пере­ставали пугать своих читателей якобы нависшей над Гаити «красной опасностью». Небезызвестный сенатор Додд еще в начале 1966 г. заявил, что в вашингтонских кругах прошел слух: на Гаити «имеются все предпосылки для скорого захвата власти коммунистами».

Дювалье, достаточно хорошо информированный о пла­нах Вашингтона, прекрасно понимал, как поступить, чтобы удержаться у власти. Перед его глазами маячил печальный пример Трухильо, от которого США легко отреклись — санкционировали в 1961 г. его убийство. Учитывая то немаловажное обстоятельство, что после убийства диктатора власть в Доминиканской Республике перешла в руки приближенных, Дювалье решил перво- наперво обезвредить своих сподвижников. «Дювалье нужно лишь методично устранить своих возможных пре­емников, все остальное просто,— иронизировал мексикан­ский журнал «Сьемпре»,— надо убедить гаитянских богачей и хозяев Белого дома, что в случае его, Дювалье, свержения Гаити не миновать потопа — читай народного восстания, социализма, альянса с Фиделем Кастро» ^и.

О том, что Вашингтон вел двойную игру, кроме всего прочего, свидетельствует следующее. В 1965 г. ЦРУ ор­ганизовало в Нью-Йорке так называемую «Гаитянскую коалицию демократических сил». Состоящая из гаитян­ских эмигрантов — бывших правителей, министров при

разных режимах, бывших прислужников Дювалье, эта коалиция является послушным орудием американской разведки. В ее распоряжении имелась радиостанция в Нью-Йорке. В радиопередачах «коалиция» обвиняла Дювалье в связях с... коммунистами. Такая пропаганда могла иметь лишь одну цель — сбить с толку гаитянский народ и посеять недоверие к коммунистам. Кроме радио­пропаганды, «коалиция» время от времени организовывала «вторжения» в Гаити. По подсчетам американской пе­чати, попыток «вторжения» насчитывалось то ли восемь, то ли десять... Первая имела место еще 29 июля 1958 г. Она была организована группой гаитянских эмигрантов- военных и четырьмя американским авантюристами. Затем несколько таких же неудачных «вторжений» организовал бывший начальник штаба армии Дювалье — генерал Кантав. Позднее, с единственной целью укрепить позиции Дювалье, ЦРУ инспирировало «освобождение» Гаити ку­бинскими контрреволюционерами, окопавшимися на ку­рортах Флориды. Дважды — один раз в ноябре 1966 г., другой раз в начале января 1967 г.— «гусанос» * под руководством гангстера Роландо Масферрера, бывшего главаря карательного отряда «тигров» при диктаторе Батисте, совсем было приготовились начать военную операцию по свержению Дювалье. (Бывших «тигров» прельщает перспектива перенести свою базу поближе к Кубе.) Но американские власти сочли уместным охла­дить пыл «десантников» и посадить их на время за ре­шетку, ограничившись, таким образом, хорошо продуман­ной пропагандистской шумихой.

Если кто и выгадал от этой операции, то лишь «папаша Дювалье»: многострадальный гаитянский народ никогда не примет помощь от таких людей, как головорезы из банды Масферрера, потому что они ничем не отличаются от отечественных «тонтон-макутов».

В мае 1968 г. хорошо вооруженная группа гаитянских эмигрантов из США вторглась в Гаити со стороны Багам­ских островов на специальных самолетах. Сбросив четыре бомбы на президентский дворец в Порт-о-Пренсе, «силы вторжения» высадились во втором по величине гаитянском городе — Кап-Аитьене. Здесь часть десантников без боя

* Гусано (исп.) — червяк, на Кубе презрительная кличка реакционера, покинувшего родину.

сдалась в плен, другая часть на тех же самолетах верну­лась в США. Три из четырех бомб, сброшенных на дворец Дювалье и другие стратегические точки столицы, не взорвались. Четвертая, взорвавшаяся бомба оказалась обычной гранатой. Что преследовало такое «вторжение»? С одной стороны, создать впечатление, что США стре­мятся свергнуть Дювалье, чтобы гаитяне ждали «спасе­ния» только извне; с другой стороны, поскольку «втор­жения» всякий раз терпят провал, гаитяне должны поверить в неуязвимость «папы Дока». Так что в конеч­ном итоге двойная игра Вашингтона шла на пользу Дю­валье: позиции его укреплялись. Вместе с тем Вашингтон открещивался от Дювалье, всячески давал понять, что в гаитянском вопросе он занимает позицию невмешатель­ства. «Мы ничего не делаем для того, чтобы сбросить Дювалье или закрепить его у власти»,— сказал коррес­понденту американской газеты «Уолл-стрит джорнэл» представитель госдепартамента.

Но это не так: в действительности Соединенным Шта­там далеко не безразлично, что происходит в бассейне Карибского моря, и Вашингтон всегда помогал «папаше Дювалье». Другое дело, что в госдепартаменте, Пентагоне и ЦРУ предпочли бы, чтобы диктатор был свергнут или умер естественной смертью, чтобы сохранить дювальизм без Дювалье, как в Доминиканской Республике, где США сохраняют трухильизм без Трухильо.

Объясняя, почему бесноватый тиран Гаити много лет безнаказанно угнетал народ, мексиканский журнал «Сьем­пре» пишет: «Если бы Дювалье был человеком левых взгля­дов, США давно бы его свергли. Но Дювалье — оплот так называемого «свободного мира», он громит патриотов» ¹².

Возможности той или иной формы интервенции Со­единенных Штатов в Гаити американская пресса не скрывала. «Опыт межамериканских сил, которые выса­дились в Доминиканской Республике, — писала 6 июня 1969 г. газета «Вашингтон пост»,— полезен как основа планирования с учетом особых нужд Гаити». Само собой разумеется, что под «особыми нуждами Гаити» в первую очередь понимаются нужды правящих кругов США.

В том же 1969 г. газета «Уолл-стрит джорнэл» преду­преждала: «Существуют опасения, что, когда Дювалье умрет или будет заменен, потребуется американская ин­тервенция».

Дювалье был изощренным мастером политической интриги, в своей повседневной практике применял испы­танный прием «разделяй и властвуй», натравливал друг на друга подчиненных, приближенных и даже родствен­ников: все время враждовали мужья его двух дочерей, Доминик и Фукар. Старшая, любимая дочь Мари Дениз избрала себе в мужья капитана дворцовой охраны — негра двухметрового роста Макса Доминика. Капитан был женат и имел двоих детей, но ему приказали развестись; жене выплатили «компенсацию» в 30 тыс. долл. и выслали с детьми на Ямайку. В 1966 г. Мари Дениз стала мадам Доминик. Толстушка Николь, вторая дочь диктатора, сде­лала своим мужем зеленоглазого мулата агронома Луи Альберта Фукара, брата личной секретарши и любовницы Дювалье мадемуазель Франс Фукар. Став родственником диктатора, Луи Альберт Фукар был назначен министром туризма. Описание нравов семейки Дювалье не сходит со страниц мировой печати. Это не просто дворцовые сплетни, а отражение образа жизни невежественных нуво­ришей, узурпировавших власть. Одна скандальная исто­рия следует за другой. Газеты рассказывали о том, как президент избил жену. В драку вмешался сын, тол­стяк Жан (он родился в 1951 г.). Жан запер разбушевав­шегося родителя на ключ; просидев три часа взаперти, президент нажал кнопку. По сигналу тревоги явилась охрана. Дювалье пожаловался офицерам на жену. И подобных историй — сотни!

Те же «моральные устои» характеризуют и предста­вителей молодого поколения Дювалье. Нашумела скан­дальная история, разыгравшаяся между супругами Фукар. Заподозрив мужа в неверности, Николь устано­вила за ним слежку, затем в сопровождении верных «тон­тон-макутов» поехала его разыскивать: Фукар, находив­шийся в это время во Флориде, испугавшись «тонтон-маку­тов», сначала обратился за помощью в американскую полицию, а потом счел более благоразумным скрыться. Лишь после долгих переговоров через третьих лиц и после того как Фукару был обещан «иммунитет», супружеская чета воссоединилась.

14 апреля 1967 г. предполагалось пышно отпраздно­вать 60-летие Дювалье, но в тот день в Порт-о-Пренср

взорвалось несколько бомб, и тщательно подготовленная церемония была сорвана. В последующие дни взорвались бомбы и в других районах. Волна террора захлестнула Гаити. Репрессии обрушились даже на самое близкое окружение диктатора. Перепуганный и взбешенный Дю­валье действовал энергично и жестоко. Прежде всего он приказал арестовать 19 офицеров, 10 из которых были высшими чинами президентской гвардии. Затем поздно ночью 8 июня Дювалье вызвал во дворец весь генераль­ный штаб, включая зятя, полковника Доминика, которого он подозревал в заговорщицкой деятельности. Встрево­женные генштабисты просидели два часа в невыносимой духоте. Наконец явился Дювалье в военной форме, в сопровождении вооруженной охраны и приказал всем присутствовавшим отправиться в Форт-Диманш. Там 19 офицерам, преданным дювальистам и личным друзьям полковника Доминика, завязали глаза и поставили их к стенке. Дювалье приказал сопровождавшим его офице­рам генштаба взять автоматы и отдал команду «пли!». Одновременно в тюрьму были брошены четыре министра, в том числе министр внутренних дел. Начальник двор­цовой охраны подполковник Жан Тасси был смещен и переведен с понижением в чине в Кап-Аитьен, но, зная повадки своего хозяина, Тасси не стал терять вре­мени и вместо Кап-Аитьена направился с семьей в посольство Бразилии.

22 июня 1967 г. Дювалье устроил театральпое предста­вление: из близлежащих деревень на площадь, где нахо­дится президентский дворец, были согнаны крестьяне. Диктатор обратился к ним с речью. После обычных бессвязных восклицаний Дювалье начал выкликать имена расстрелянных офицеров. Назвав фамилию, Дювалье спрашивал: «Где он?» И сам отвечал: «Расстрелян». Затем он начал выкликать фамилии офицеров, укрывшихся в иностранных посольствах, и после каждой фамилии говорил: «Выходи!»

На следующий день диктатор хотел расстрелять своего зятя полковника Доминика; Мари Дениз с трудом уми­лостивила отца, и Доминик был выслан послом в Испа­нию. Дювалье лично усадил Доминика с женой в самолет, после чего тут же, в аэропорту, приказал расстрелять шофера и охрану Доминика. Ходили слухи, что Дювалье невзлюбил Доминика в результате происков Фукара.

Но к концу 1968 г. клан Фукаров потерял силу, Мари Дениз была возвращена в Гаити и стала секретарем пре­зидента, а ее муж стал генеральным инспектором посольств Гаити за границей.

В августе 1967 г. было казнено около 200 военных и гражданских лиц. 108 приближенных Дювалье укры­лись в различных иностранных посольствах. Опасаясь военного переворота, Дювалье провел чистку армии. По свидетельству Жана Тасси, человека весьма осведом­ленного, только в полиции Порт-о-Пренса за 10 лет дик­татуры Дювалье было убито 2053 человека. Американ­ский журнал «Висьон», издающийся на испанском языке, писал: «Чувствуя, что почва уходит у него из-под ног, Дювалье перестал доверять даже членам своей семьи. Чтобы удержаться у власти, он все чаще и чаще прибе­гает к убийствам» ¹³. В иностранных посольствах в Порт­о-Пренсе укрылось несколько сот гаитян. Как известно, страны Латинской Америки являются участниками меж­американских конвенций, подписанных в 1928 г. в Гаване, в 1933 г. в Монтевидео и в 1954 г. в Каракасе, о праве на политическое и дипломатическое убежище. В 1967 г. Дювалье денонсировал указанные конвенции и потребо­вал выдачи гаитян, скрывавшихся в латиноамериканских посольствах.

Иностранные дипломаты жили в Гаити в постоянном нервном напряжении. Журнал «Юнайтед стейтс ньюс энд уорлд рипорт», описывая один из дипломатических приемов в президентском дворце, рассказывал, что послов Дювалье принимал в сопровождении своих телохрани­телей с револьверами в руках и что «тонтон-макуты» разгуливали среди гостей ^и.

Гаитянские дипломаты все чаще порывали с «папой Доком». Порвал с Дювалье посол Гаити в Мексике Хулио Джин Пьер Оден, прослуживший там 10 лет и ставший старшиной дипломатического корпуса. Он заявил на пресс-конференции, что Дювалье превратил страну в кладбище. Порвали с Дювалье посол Гаити в Париже, посол в Доминиканской Республике и многие другие дип­ломаты.

Дювалье, никогда не отличавшийся щепетильностью, все беззастенчивее запускал руку в государственную казну. В 1968 г. при официальном жалованье 20 тыс. долл. в год он купил два новых дома за 575 тыс. долл.; в фев­

рале 1969 г. продал государству за 600 тыс. долл. одну из своих вилл, ко