Удивительным феноменом XX века является переживаемый в наши дни че­ловечеством «информационный взрыв». О его масштабах говорят следующие цифры: в мире насчитывается сегодня 400 миллионов телевизоров, 1 миллиард, радиоприемников и 95 тысяч радиостан­ций, выходит около 8 тысяч только еже­дневных газет, не считая других перио­дических изданий, выпускается 170 названий книг в день.

Через каждый из этих каналов ин­формации человек получает массу нуж­ных (порой и ненужных) сведений, влия­ющих на его отношение к миру, на его мировоззрение.

Кто, где, как собирает, обрабатыва­ет и распределяет этот гигантский поток информации, который приходит потом к читателю, слушателю, зрителю в виде газеты, радиопередачи, телепрограммы, киножурнала! И рядом другой вопрос: какое влияние оказывает «информационный взрыв» на международные отноше­ния, способствует ли он взаимопонима­нию, сотрудничеству, разрядке!

ГЕОРГИЙ ВАЧНАДЗЕ

ЮРИЙ КАШЛЕВ

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОБМЕН ИНФОРМАЦИЕЙ. ЕГО СТОРОННИКИ И ПРОТИВНИКИ

ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ДОПОЛНЕННОЕ

Вачнадзе Г. Н., Каш л ев Ю. Б.

Международный обмен информацией. Его сторонники и противники. Издание второе, допол­ненное. Тбилиси, издательство «Сабчота Сакартвело», 1980.

Роль средств массовой информации в отноше­ниях между социалистическими и капиталистиче­скими странами; «информационный империализм» и усилия развивающихся стран по деколонизации информационных отношений; принципы и нормы информационной деятельности, которые социали­стические и развивающиеся страны отстаивают в ООН и ЮНЕСКО, на встречах стран-участниц Со­вещания по безопасности и сотрудничеству в Ев­ропе, на других международных форумах — тако­вы основные темы второго издания книги двух со­ветских историков-международников.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Ответственный редактор профессор Б. Д. ДАЦЮК Рецензенты: профессор Я. Н. ЗАСУРСК1Ш, доктор исторических наук Э. А. ПВАНЯН

 

 

 

11105—075

-------------------------- 80

601(08)—80 Издательство «Сабчота Сакартвело», 1980.

ПРЕДИСЛОВИЕ

МЕЖДУНАРОДНОЕ РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ: РАЗНЫЕ ПОДХОДЫ

Признанной закономерностью наших дней является возрастание роли и места информационно-пропагандистской деятельности государств в общем комплексе международ­ных отношений. Вызвано это объективными факторами, в том числе расширением фронта классовой борьбы между со­циализмом и империализмом, ареной которой становится весь мир, усложнением идеологических процессов, активным включением в международную политику десятков новых не­зависимых государств, ростом грамотности населения Зем­ли и т. д. Сильное влияние на развитие этой тенденции ока­зывают успехи политики мирного сосуществования и раз­рядки, создающие условия для роста сотрудничества и вза­имопонимания народов, включая культурные и информаци­онные связи.

Большую роль играет в этом процессе и научно-техни­ческий прогресс, так называемый «информационный взрыв»: в мире насчитывается сегодня 400 миллионов телевизоров, 25 тысяч радиостанций и миллиард радиоприемников, вы­ходят десятки тысяч газет и журналов, суммарный тираж которых измеряется сотням^ миллионов экземпляров.

Сегодня бопыиипство государств мира в той или иной степени и форме ведут внешнеполитическую пропаганду, рас­сматривая ее как важное подкрепление дипломатической де­ятельности. Достаточно сказать, что около 80 стран осуще­ствляют радиовещание на зарубеж, в мире действует полто­ры сотни телеграфных агентств, многими миллионами изме­ряются тиражи изданий, специально предназначенных для зарубежной аудитории.

Показательно, что в большинстве государств внешняя пропаганда тесно связана, даже структурно, с органами внешней политики, дипломатическими ведомствами. С этой целью в министерствах иностранных дел созданы специаль­ные подразделения (как правило, отделы печати). Инфор­мационно-пропагандистская работа за рубежом обычно вме­няется в обязанность дипломатическому составу посольств.

Б последние годы проблемы международного распро­странения информации активно обсуждались в ООН и ее ор­ганах, в ЮНЕСКО, на Совещании по безопасности и сотруд­ничеству в Европе, Белградской встрече представителей 35 государств Европы и Северной Америки. На этих форумах дипломатам приходится дискутировать по таким, казалось бы, далеким от «традиционной дипломатии» вопросам, как правовые аспекты распространения информации, условия ра­боты иностранных журналистов, использование космоса для телевизионного вещания и т. п.

Само «собой разумеется, что содержание и направлен­ность внешней пропаганды определяются правящим клас­сом того или иного государства, его общими внешнеполити­ческими и идеологическими установками. В зависимости от этого пропаганда может использоваться на благо или во вред делу мира. «Не секрет, — говорил на общеевропейском совещании в Хельсинки Л. И. Брежнев, — что средства ин­формации могут служить целям мира и доверия, а могут разносить по свету отраву розни между странами и народа­ми»'.

Последние годы дают немало наглядных иллюстраций правильности этой мысли. В то время, как средства инфор­мации, органы пропаганды стран социализма в соответст­вии с их общим внешнеполитическим курсом последователь­но выступают за разрядку, разоружение, взаимопонимание между народами, за честную реализацию хельсинкских до­говоренностей, значительная часть империалистической про­паганды прилагает усилия к нагнетанию напряженности, пытается реанимировать обстановку «психологической вой­ны», в беспрецедентньих масштабах раздувает миф о «со­ветской угрозе» и «нарушениях прав человека» в социали­стических странах. Фактически^ реакционные круги на За­паде развернули своеобразную ’ гонку в пропаганде, при­званную послужить дымовой завесой для гонки вооружений.

Одновременно участились случаи использования пропа­ганды для оправдания попыток контрреволюционного вме­шательства империализма в дела развивающихся стран, о чем свидетельствуют события вокруг Афганистана и Ирана_У а раньше — Эфиопии, Анголы, Кампучии, Никарагуа.

Происходит все более заметное смыкание и взаимодей­ствие маоистской пропаганды с империалистической в стрем­лении затормозить положительные тенденции в междуна­родных отношениях, сорвать политику разрядки.

С другой стороны, несомненным позитивным достиже­нием последних лет является то, что в условиях разрядки и роста разнообразных международных связей сложились бо­лее благоприятные условия для продвижения на все конти­ненты правдивой информации о социализме, его миролюби­вой внешней политике. Сегодня голос Советского Союза, братских социалистических стран слышен в любом уголке земного шара. «Положительные сдвиги в мировой полити­ке, разрядке, — говорилось в Отчетном докладе на XXV съезде КПСС, — создают благоприятные возможности для широкого распространения идей социализма»².

Все это еще раз ставит вопрос о роли и месте информа­ции и пропаганды в общем комплексе современных между­народных отношений. Вопрос этот сложный, имеющий как свою теорию, так и свою историю. Ему посвящены и науч­ные труды, и многочисленные популярные публикации. В пределах нескольких страниц нелегко осветить все аспекты данной темы. Поэтому имеет смысл остановиться на главном, самом актуальном вопросе в этой сфере — вопросе о том, ка­ким целям должна служить распространяемая на междуна­родной арене информация: делу мира и взаимопонимания,, социального и национального освобождения народов или на­гнетанию напряженности, гонке вооружений, духовному за­кабалению миллионов людей? Несмотря на кажущуюся элементарность этого вопроса, именно он составляет сердце- вину большинства международных встреч в области ин­формации, журналистских форумов, дискуссий в ООН и ЮНЕСКО. И ответы на этот вопрос даются весьма различ­ные, даже противоположные.

Линия, проводимая социалистическими и многими раз­вивающимися странами, направлена на то, чтобы внешне­политическая информация и пропаганда, как и вообще воз­росшие возможности международной коммуникации, исполь­зовались государствами для улучшения морально-полити­ческого климата в мире в духе разрядки и взаимопонимания_г для расширения сотрудничества и ускорения социального и< политического прогресса народов.

Такая постановка вопроса, если говорить об отношени­ях между государствами с различным политическим строем, подразумевает прекращение практики идеологических дивер­сий, отказ от использования средств информации для вме­шательства в чужие дела. Иными словами, речь идет о том,, чтобы и в своей информационной деятельности за рубежом государства руководствовались теми же принципами, кото­рые уже лежат в основе межгосударственных отношений, международного права, таких универсальных документов, как Устав ООН или Заключительный акт Совещания по безо­пасности и сотрудничеству в Европе.

Это не означает, конечно, какой-то «отмены» идеологи­ческой борьбы. Противоборство мировоззрений, честное со­ревнование идей будут продолжаться, это — объективный процесс. Но сфера информации должна быть, и как мож­но скорее, очищена от наслоений «психологической войны», практики вмешательства в чужие дела.

В ведущейся ныне дискуссии о том, должны ли государ­ства в своей информационно-пропагандистской деятельности на международной арене руководствоваться теми же норма­ми, принципами, которые уже зафиксированы в качестве ос­новы межгосударственных отношений в условиях разрядки, или же данная сфера не подлежит никакому регулированию и должна быть отдана на откуп закону джунглей, империали­стические страны занимают позицию, противоречащую делу мира и интересам народов. Она, коротко говоря, состоит в том, что, в отличие от других областей международных от­ношений, информация не может регламентироваться, а дол­жна обладать неограниченной «свободой» и «независимо­стью» от внешнеполитического курса государств и заключен­ных межгосударственных соглашений. Не вдаваясь в суть этой «свободы», которая характеризуется громадной (и рас­тущей!) концентрацией средств информации на Западе в руках горстки монополий, отметим, что в контексте междуна­родных отношений эта концепция означает оправдание, лега­лизацию любых видов пропаганды, включая «психологичес­кую войну», подрывную деятельность, дезинформацию, вме­шательство во внутренние дела и нарушение законодатель­ства других народов, т. е. фактически перечеркивает фунда­ментальные нормы международного права. Такая постановка вопроса открывает двери для использования внешнеполити­ческой пропаганды не на благо, а в ущерб позитивному раз­витию международных отношений, не для поддержки, а для подрыва предпринимаемых по дипломатической и другим ли­ниям усилий, направленных на решение актуальных проблем современности в духе разрядки.

Именно это происходило на Западе в самые последние годы, когда реакционные империалистические круги органи­зовали фронтальную пропагандистскую атаку на политику разрядки с целью затормозить прогресс на ведущихся пере­говорах о разоружении и осложнить международную обста­новку в целом. Злонамеренная шумиха вокруг «прав чело­века» в конечном счете имела целью — ка.к это подтвержде­но теперь ставшими достоянием гласности секретными дирек­тивами Белого дома — оказание «давления» на социалисти­ческие страны с целью «выторговать» у них уступки по меж­дународным вопросам, сковать их внешнеполитическую ини­циативу. В этой многосторонней долгосрочной операции каж­дой из внешнеполитических служб США — пропаганде, раз­ведке, дипломатии — была отведена своя роль. Органам ин­формации, правительственным и частным, была дана коман-

б да развернуть пропагандистскую кампанию о «нарушениях прав человека» в странах социализма. Только за январь 1977 г. «Нью-Йорк тайме» опубликовала 31 материал в под­держку кампаний в защиту «диссидентов» в СССР, за фев­раль — 54, март — 58; за этот же короткий промежуток вре­мени «Вашингтон пост» поместила 37 статей на эту тему, «Лос-Анджелес тайме» — 54. Лишь за одну неделю различ­ные западные «радиоголоса» передали на социалистические страны 120 материалов аналогичного содержания, повторен­ные 320 раз. Эта лавина дезинформации была призвана, по замыслу Вашингтона, создать образ Советского Союза, якобы, «содрагающегося от внутреннего недовольства»³.

Одновременно делала свое дело разведка: через агенту­ру фабриковались «жалобы» на «нарушения прав человека» в социалистических странах, которые с дипломатической поч­той поступали на Запад и использовались в пропаганде, соз­давались «группы по наблюдению за выполнением хельсинк­ских соглашений» и т. п. Дипломатия играла свою партию: на Белградской встрече была предпринята попытка подвергнуть социалистические страны шантажу, легализовать вмешатель­ство в их внутренние дела.

Не менее видная и тоже деструктивная роль отведена реакционными силами на Западе средствам пропаганды в проведении другой крупной акции против разрядки — кам­пании вокруг «советской военной угрозы». В то время как в официальных речах, с трибуны ООН на международных пе­реговорах западные дипломаты не против порассуждать о желательности разоружения, реакционная пропаганда раз­вернула беспрецедентную кампанию за форсирование гонки вооружений, ссылаясь на мифическую «угрозу с Востока». На общественность была обрушена лавина фальсификаций,, сфабрикованных «статистических данных», созданы много­численные организации (вроде пресловутого американского «Комитета по существующей опасности»), которые открыто- выступили против новых договоренностей о разоружении. В результате на несколько лет было задержано подписание Договора ОСВ-2, затем «заморожена» его ратификация & США, поставлены на конвейер новые виды вооружений, при­няты решения НАТО о ежегодном увеличении военных бюд­жетов и о размещении в Западной Европе нового американ­ского ракетно-ядерного оружия.

Сказанное довольно наглядно демонстрирует отводи­мую антикоммунистической пропаганде роль во внешнепо­литическом комплексе империализма.. Она, очевидно, при­звана с помощью дезинформации, «психологической войны»,, антисоветской истерии создавать и поддерживать опреде­ленную напряженность в отношениях с социалистическими странами, которая используется для торга на дипломатиче­ских переговорах, «понижения температуры» в межгосудар­ственных отношениях в интересах агрессивных кругов.

Не менее опасна и другая тенденция, особенно отчетли­во проявившаяся в ходе операции «права человека»: созна­тельная ориентация внешнеполитической пропаганды импе­риализма на подрывные методы, вмешательство в чужие де­ла не только означает игнорирование общепризнанных норм международного права, но и наносит ущерб взаимопонима­нию, нормальным отношениям между государствами.

Было бы неправомерно, конечно, представлять дело та­ким образом, будто все без исключения органы массовой информации и пропаганды на Западе единодушно выступа­ют против разрядки, за гонку вооружений. Еще В. И. Ленин отмечал существование внутри буржуазии двух лагерей — пацифистского и агрессивного. Каждый из них имеет свою внешнеполитическую и, соответственно, пропагандистскую платформу и свои каналы массовой информации. В услови­ях, когда разрядка, несмотря на все трудности, остается до­минирующей тенденцией международных отношений, на За­паде становятся слышнее голоса тех, кто выступает за со­трудничество со странами социализма и ослабление между­народной напряженности. Причем речь идет не только о прогрессивных силах, но и о многих представителях правя­щего класса, включая трезвомыслящих деятелей, возглав­ляющих ныне большинство западноевропейских государств. Известны последовательные выступления в пользу разрядки президента Франции В. Жискар д’Эстэна. канцлера Австрии Б. Крайского, президента Финляндии У. К. Кекконена и других руководителей стран нашего континента; они нахо­дят довольно широкое отражение в массовой информации и оказывают благоприятное воздействие на обстановку в Европе.

Все это говорит о том, что руководство западны.х стран располагает возможностями для того, чтобы способствовать преодолению инерции «холодной войны», еще господствую­щей в западной пропаганде, и обратить мощный потенциал массовой информации на пользу разрядке. Будущее покажет, намерены ли они воспользоваться этими возможностями.

Что касается Советского Союза, то он никогда не ставил перед своей информационно-пропагандистской деятельно­стью за рубежом иных и тем более противоположных задач, чем те, которые вытекают из его общего миролюбивого внеш­неполитического курса и за достижение которых борется его дипломатия уже более 60 лет. На любом из магистральных направлений современной мировой политики, будь то борьба за мир, разоружение, свободу народов, против агрессивных я поползновений империализма, — всюду советская диплома­тия и пропаганда проводят, хотя и разными средствами, еди­ную принципиальную линию. У нас нет социально-политиче­ской базы для того, чтобы средства информации и пропаган­ды выступали вразрез с одобренным всем народом курсом на мир и разрядку.

Важное значение придают советские журналисты дого­воренностям Заключительного акта Совещания по безопас­ности и сотрудничеству в Европе, касающимся вопросов ин­формации. Напомним, что именно по инициативе социалисти­ческих с гран в этом историческом документе зафиксировано положение о том, что сотрудничество государств в культур­ной, информационной и других сферах должно «содейство­вать укреплению мира и взаимопонимания между народами и духовному обогащению человеческой личности» и что «это сотрудничёство должно осуществляться при полном соблю­дении принципов, регламентирующих отношения между го- сударствами-участниками», т. е. принципов суверенного ра­венства, невмешательства в чужие дела, равноправия, ува­жения социального строя и порядков друг друга.

На Белградской встрече представителей 35 стран-участ- ниц общеевропейского совещания была возможность прод­винуться вперед в развитии информационного сотрудниче­ства между Востоком и Западом. Делегации социалистиче­ских стран внесли там предложения об исключении пропа­ганды войны, о пропаганде через средства массовой инфор­мации положений Заключительного акта Хельсинки и о пуб- бликации во всех странах-участницах его полного текста и т. д. Из-за обструкционистской позиции США и некоторых их союзников эти предложения в Белграде не были приняты.

В своей практической деятельности советские органы массовой информации и журналисты неуклонно придержи­ваются тех принципов и норм, за которые Советский Союз выступает на международной арене.

Можно было бы привести множество примеров на этот счет. Возьмем один. Так, на протяжении всех пяти лет, про­шедших после общеевропейского совещания, советская внеш­неполитическая пропаганда настойчиво боролась и продол­жает бороться за внедрение в международные отношения духа Хельсинки, за последовательную реализацию всех до­стигнутых договоренностей. Параллельно с предпринятыми после 1975 г. дипломатическими акциями наша страна при­лагает огромные усилия для популяризации решений Хельсин­ки. На эту тему в прессе часто выступают руководители КПСС и Советского государства, многомиллионным тира­жом, в том числе на иностранных языках, опубликован текст Заключительного акта, изданы книги и брошюры, введены специальные рубрики в газетах. Несмотря на все попытки западной реакционной пропаганды фальсифицировать и при­низить значение хельсинкских договоренностей, превратить вопрос о них в шумную перебранку, именно благодаря интен­сивной дипломатической и информационно-пропагандистской работе социалистических стран они сохраняют свое значение ключевого фактора европейской разрядки.

Социалистические страны исходят из того, что все госу- даоства имеют право осуществлять информационную дея­тельность, вести внешнеполитическую пропаганду, популяри­зировать свои взгляды, оценки, идеологию. Но эта деятель­ность должна проводиться в соответствии с признанными нормами международного права, целями и принципами Уста­ва ООН, положениями таких авторитетных документов, как хельсинкский Заключительный акт, международные пакты о правах человека. Идеологическая борьба, пропаганда не должны мешать дипломатии искать решения жгучих проб­лем современности и, в первую очередь, проблемы войны и мира. Это означает, что должен быть положен конец исполь­зованию осуждаемых международным правом концепций и средств такой борьбы, например, пропаганды войны и вме­шательства в чужие дела или применения диверсионных ме­тодов. Не говоря уже о их противоправности, они противоре­чат самому смыслу международного сотрудничества госу­дарств и широко признанному ныне принципу мирного сосу­ществования.

Опыт истории подтверждает: особенно опасно, причем в первую очередь для самого Запада, переносить на межгосу­дарственные отношения с социалистическими странами иде­ологию и пропаганду антикоммунизма. Невозможно пред­ставить себе нормальные дипломатические отношения, если одна из сторон будет руководствоваться своими идеологиче­скими симпатиями и антипатиями, превращать стол перего­воров в арену пропагандистской перебранки и «психологиче­ской войны». Такая практика может лишь помешать веду­щимся переговорам, накалить обстановку, а значит, объек­тивно увеличить угрозу столкновения. «Идеологическая борь­ба, — подчеркивал в интервью газете «Монд» Л. И. Брежнев,

—   не должна использоваться как средство вмешательства во внутренние дела государств и народов или вести к политиче­ской и военной конфронтации. Иначе этот идеологический спор может обернуться катастрофой, в которой вместе с мил­лионами людей могут, так сказать, погибнуть и их кон­цепции»⁴.

У международной информационной деятельности есть один важный аспект, который непременно затрагивается практически на всех международных форумах последних лет. .10

*    Речь идет о явлении, которое президент Финляндии Урхо Кекконен охарактеризовал однажды словами «информацион­ный империализм». Его суть состоит в том, что империали­стические страны, пользуясь исключительно слабым разви­тием средств массовой информации в развивающемся мире, осуществляют там широкую идеологическую экспансию, на­вязывают странам Азии, Африки и Латинской Америки свою информацию, как правило искажающую картину междуна­родной жизни, события в социалистических, да и в самих развивающихся государствах. В Латинской Америке, на­пример, 70% информации, публикуемой всеми газетами, по­лучается от двух американских агентств — ЮПИ и АП. А в целом, по подсчетам специалистов, поток информации из капиталистических стран в развивающиеся в десятки раз превосходит объем информации, идущей в обратном на­правлений.

В этих условиях страны Азии, Африки и Латинской Америки закономерно ставят вопрос о прекращении засилья буржуазных агентств, радио- и телевизионных компаний в их духовной жизни, оказании им помощи в создании собствен­ных информационных служб и национальных кадров жур­налистов. Они в целом занимают ту же, что и социалистиче­ские государства, позицию в отношении необходимости вы­работки справедливых, демократических норм международ­ной информационной деятельности на основе признания су­веренитета и равенства государств, использования инфор­мации в интересах укрепления мира, социального прогресса и национальной независимости народов.

Для расширения обмена информацией между собой не- npucoi динившиеся страны создали в 1976 г. свой пул инфор­мационных агентств. Его деятельность встречается с нема­лыми трудностями — как технического, так и политическо­го характера, но продолжает и расширяться. Органы ин­формации Советского Союза, братских социалистических стран поддерживают антиимпериалистическую направлен­ность пу*^га, неуклонно расширяют равноправное сотрудниче­ство с р; звивающимися государствами. Совершенно очевид­но, что юлько в союзе с мировым социализмом развиваю­щиеся страны могут положить конец «информационному им­периализму», добиться независимости, приобрести свой го­лос в этой важной сфере международной жизни.

Об этом свидетельствует и реакция империализма на усилия развивающихся стран по «деколонизации» информа­ции. Образование информационного пула движения неприсо­единения было встречено на Западе откровенно враждебно. Но, не сумев помешать его созданию, западные «монополии слова» перешли к другой тактике: ныне они пытаются все­ми силами проникнуть в нарождающиеся информационные органы развивающихся стран, размыть антиколониальную платформу пула посулами щедрой технической и финансо­вой помощи, помешать сотрудничеству средств массовой ин­формации социалистических и развивающихся государств.

После образования информационного пула движения неприсоединения в США объявлено о создании так называ­емого «Комитета за свободу мировой печати». Каковы цели ^того комитета, в состав которого вошли президенты круп­нейших газетных и телевизионных корпораций, бывший ди­ректор ЮСИА и другие «киты» американской индустрии информации? Он громогласно обещает «любую помощь» органам информации любой развивающейся страны, кото­рые поддержат западную концепцию «свободы печати», будут «критиковать» свои правительства, выступят вместе с Запа­дом против разработки в международных организациях принципов и норм, мешающих деятельности западных теле­графных агентств и транснациональных компаний в области коммуникации. Одновременно «комитет» развернул масси­рованную обработку журналистов из развивающихся стран в прозападном, проамериканском духе, приглашая их сотня­ми на различные курсы и «ознакомительные» поездки» в Соединенные Штаты.

Далеко не все журналисты из Азии, Африки и Латин­ской Америки поддаются этому «промыванию мозгов». В на­ши дни не так легко убедить людей в процветании «свободы печати» на Западе, в «честных намерениях» империализма в отношении развивающихся стран. Всему миру известны фак­ты невероятной концентрации средств информации при капи­тализме в руках горстки монополий, их содружества с раз­ведкой, их темные операции против многих стран Азии, Аф­рики и Латинской Америки.

А те развивающиеся государства, которые по каким-то причинам еще не разобрались в империалистической такти­ке и тянутся за помощью к Западу в сфере массовой ком­муникации, рано или поздно убедятся: империализм никогда и никому не оказывал бескорыстной помощи, а всегда ис­пользовал ее для дальнейшего экономического и духовного закабаления других народов.

Исторический опыт подтверждает, что национально-ос­вободительное движение народов Азии, Африки и Латинской Америки смогло добиться великих успехов благодаря союзу с мировым социализмом. Совершенно очевидно, что без его мощной поддержки и активной позиции вряд ли можно было представить себе завоевание политической независимости почти сотней молодых государств всего за два-три десяти­летия.

На следующем -этапе социалистические страны активно поддержали законное требование развивающегося мира от­носительно перестройки международных экономических от­ношений на справедливой, демократической основе.

Теперь во весь рост встала задача ликвидации «духов­ного колониализма», или «информационного империализма», делающего громадные массы в Азии, Африке и Латинской Америке жертвами массированной идеологической экспансии Запада. Надо сказать, что это — не менее трудная задача, чем борьба за достижение политической и экономической не­зависимости. Ведь речь идет не просто о борьбе за симпатии миллионов люден, но и фактически о социально-экономиче­ском устройстве сотни молодых развивающихся государств, их идеологии, их ориентации. Еще В. И. Ленин квалифици­ровал идеологическое сопротивление буржуазии революци­онным переменам как «самое глубокое и самое мощное».

Как же могут развивающиеся государства одержать по­беду в этой очередной схватке с империализмом? Повторя­ем еще раз: только в союзе с социалистическими странами. Страны социалистического содружества оказывают своим друзьям в Азии, Африке и Латинской Америке — ив том, что касается сферы массовой информации, — значительную помощь и делом, и словом. Все больше развивающихся го­сударств успешно пользуются поставленной Советским Со­юзом коммуникационной техникой, включая спутники связи, самыми благоприятными тарифами за передачу информации, присылают к нам своих журналистов на учебу. Эта деятель­ность будет продолжаться и расширяться Советским Сою­зом и другими социалистическими государствами.

Не менее важно другое направление: поддержка требо­ваний развивающихся стран о перестройке международных отношений в сфере коммуникации с учетом их законных ин­тересов. Сейчас, например, широко дискутируется вопрос о «новом международном информационном порядке». Несмот­ря на некоторую аморфность этой концепции (ее смысл мож­но бы выразить яснее — «деколонизация информации»), со­циалистические страны поддерживают ее антиимпериалисти­ческую, аитиколониалистскую направленность ( в отличие от западных стран, грубо отвергающих эту концепцию). В ООН, ЮНЕСКО, на других форумах социалистические и развива­ющиеся страны могли бы успешно бороться за «новый по­рядок», выступая вместе, согласовывая свои позиции.

Наконец, огромную ценность для развивающегося мира представляет еще одно — практический опыт социалистиче­ских стран в создании и развитии самых современных си­стем массовой информации за исторически короткие сроки. Надо ли напоминать о таких фактах: до Великой Октябрь­ской социалистической революции 1917 г. 76 процентов насе­ления Российской империи были неграмотными (а в Средней Азии — практически 100 процентов), система коммуникации была в зачаточном состоянии. Но уже через несколько де­сятилетий наша страна смогла, благодаря социалистическо­му пути, создать — причем без малейшей иностранной по­мощи — совершенную, демократическую, многонациональ­ную систему массовой информации, охватывающую все мно­гомиллионное население самой большой в мире страны. Как мы добились этого, как создали средства связи,, обеспечили все население газетами и журналами, радиоприемниками и телевизорами, создали систему информации, принадлежа­щую всему народу? Как раз этот опыт может представить большой интерес для развивающихся стран, и мы готовы де­литься им щедро и бескорыстно.

В сентябре 1979 г. в столице Советского Узбекистана г. Ташкенте состоялся проведенный с участием ЮНЕСКО международный семинар по обмену опытом создания наци­ональных систем информации и подготовки журналистские кадров. В нем приняли участие журналисты из 46 стран, в основном Азии, Африки и Латинской Америки. Советские журналисты радушно приняли зарубежных коллег, подели­лись опытом, показали информационные службы Узбекиста­на, обсудили жгучие проблемы международного информаци­онного обмена.

* $ *

Сказанное выше дает представление об исключительной сложности и многообразии проблем, входящих в комплекс ме/КД; и !родного гбк*на «шформаци^й В опт *1угой узел зпесь завязаны вопросы идеологического и научно-техниче­ского характера, империалистической экспансии и междуна­родного права, позиции социалистических, развивающихся и капиталистических государств, решения ООН и ЮНЕСКО, общеевропейского совещания и движения неприсоединения.

По этой причине авторы книги оказались в нелегком по­ложении. Как охватить все многообразие проблематики, в какой последовательности изложить богатейший материал, накопленный в результате изучения -сотен источников и уча­стия в десятках международных совещаний в этой области?

Избранная структура книги не является, очевидно, иде­альной. Но авторы ставили целью максимально логично и аргументированно осветить три основные группы проблем:

—    роль и место средств массовой информации в отно­шениях между социалистическими и капиталистическими странами, включая опыт «холодной войны», специфику иде­ологической борьбы в условиях разрядки напряженности;

—    «информационный империализм» как одно из серь­езных явлений современной международной жизни и позиция развивающихся стран, направленная на деколонизацию ин­формационных отношений;

—   принципы и нормы международной информационной деятельности, к выработке которых стремились и стремятся социалистические и многие развивающиеся государств: в ООН, ЮНЕСКО, на других международных форумах, на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Понятно, что внутри каждого из этих направлений суще­ствует множество подтем, интересных и сложных аспектов. Да и не все в этой области достаточно изучено.

Поэтому авторы будут считать свою задачу выполнен­ной, если просто убедят читателя в огромном (и растущем!) значении проблемы международного распространения массо­вой информации как одного из важных и интереснейших фе­номенов XX века.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

/

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА I

ВОСТОК — ЗАПАД: УРОКИ «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»

ПОМНИТЬ ОПЫТ ПРОШЛОГО

Буржуазная политическая наука постепенно приходит к согласию в том, что в нынешний период, критический для судеб человечества, необходимо вновь взглянуть на историю отношений между Востоком и Западом, поразмыслить об оценках происхождения «холодной войны», ее развития и роков, которые она предлагает будущим поколениям.

В 1951 году в журнале «Большевик» была опубликована статья академика Е. В. Тарле «К истории антисоветской по­литики американского империализма», где выражением «хо­лодная война» определялись антисоветские кампании и по­литика США.

По мнению буржуазного историка из ФРГ Ганса Ляде- са, «холодная война означает конфликт сил и идеологий с коммунистическим миром, возникший после второй мировой войны», а сам термин — «случайный продукт политической журналистики, быстро вошедший в употребление по мере усиления биполярной и общемировой борьбы за влияние между бывшими союзниками в борьбе с фашизмом». Эта сглаженная «сбалансированная» формулировка чаще фигу­рирует теперь вместо заявлений, в которых вину за возник­новение «холодной войны» буржуазные правители возлага­ют на СССР.

Характерно, что в первые послевоенные десятилетия на Западе почти не появлялось исследований о «холодной вой­не», написанных не с апологетической точки зрения. Опре­деленный интерес прдставляет лишь точка зрения американ­ского политолога Фредерика Шумана, одного из тех буржу­азных теоретиков, кто попытался с помощью критического анализа западной политики найти пути к мирному сосу­ществованию с Советским Союзом. Стенограмма трех его лекций в университете штата Луизианна, опубликованная под общим заголовком «Холодная война. Взгляд на прош­лое и будущее», была — несмотря на ее безусловно антисо­ветскую направленность — призывом буржуазного идеолога к пересмотру бесплодного курса враждебной американской политики в отношении Советского Союза.

То, что мы называем «холодной войной», пишет Ф. Шу­ман, началось во всяком случае не в 1945 г., а сразу после Великой Октябрьской социалистической революции: неком- муписты и противники коммунизма на Западе были твердо убеждены в том, что коммунистический режим в России не­избежно погибнет и что их долг заключается в том, чтобы содействовать неизбежному. «В течение многих месяцев по­сле Октября Запад п Советская Россия находились в состо­янии войны. И война эта была не холодной, а горячей войной, сопровождавшейся многочисленными людскими потерями и ужасающими разрушениями. Не следует забывать того, че­го русские никогда не забудут: эта война была начата не в результате вторжения коммунистической экспедиционной •армии на Запад, а в результате вторжения западных экс­педиционных армий на территорию Советской России. В 1918 и 1919 гг. американские войска пролили русскую, да и ■свою собственную кровь на русской земле/ при д.м их д* 1кт- вия, проводимые заодно с английскими, французскими и японскими войсками, мало чем отличались от действий дру­гих интервентов в мрачную эпоху извечных трагедий Рос­сии — нападений извне. Взаимный страх, подозрительность и ненависть, которые питали холодную войну сороковых и пятидесятых годов нашего века, были порождены горячен войной между Востоком и Западом в 1918 — 1921 гг., завед­шей их отношения в тупик. Попытки Соединенных Штатов и союзнических держав уничтожить советский режим прова­лились, и они были вынуждены отказаться от вооруженной интервенции и блокады»¹.

Ф. Шуман—видный американский специалист в области международных отношений, тридцать лет, по его словам, изучавший Советский Союз, — прослеживает на страницах своей книги, как политика западных стран до второй миро­вой войны закладывала основы империалистического курса «холодной войны». Мюнхенским «миром» в сентябре 1938 г., считает американский автор, западные державы предали Чехословакию и в сущности предоставили Гитлеру свободу действий во всей Восточной Европе и на Балканах с той до­вольно недвусмысленной надеждой, что Гитлер нападет на Россию и оставит в покое западные державы. Запад отка­зался таким образом от Восточной Европы еще до начала войны, так почему же, спрашивает Шуман, установление на­родно-демократической власти в послевоенный период на территории от Эльбы до Адриатики было воспринято За­падом как «тоталитарное порабощение» народов восточной Европы, которых нужно было как-то «освободить» и облаго­детельствовать западной демократией.

Критическому осмыслению периода «холодной войны» посвящено в США 70-х годов огромное количество книг и статей. В предисловии к сборнику «Сдерживание и холодная война» доктор философии Томас Патерсон пишет, что докт­рина «сдерживания» стала после второй мировой войны главным и наиболее последовательно применявшимся на практике принципом американской внешней политики². Как отмечал бывший сенатор У. Фулбрайт в помещенной в сбор­нике статье под характерным названием «Потрепанная и избитая доктрина Трумэна и будущее», политика «сдержи­вания коммунизма» постоянно меняла свою тактическую окраску от массированного возмездия» и теории «ограни­ченной войны» до подрывной деятельности, но всегда это были вариации основной доктрины, правильность которой лишь немногие тогда подвергали сомнению. Так продолжа­лось в 50-е и 60-е годы, и лишь провал американской поли­тики в Индокитае способствовал все возрастающему стрем­лению широких кругов политических деятелей к пересмотру этой доктрины. Особенно это необходимо, продолжал У. Фул­брайт, в период ослабления военной конфронтации между СССР и США, подъема национально-освободительных дви­жений. По его мнению, именно «доктрина Трумэна» привела США к катастрофе в Юго-Восточной Азии и к деморализа­ции в самих Соединенных Штатах.

Среди буржуазных политологов продолжается полемика о том, кого же следует винить за пагубные последствия по­слевоенного политического курса. Американский исследова­тель Чарлз Ми (младший), отвечая на вопрос, можно ли было избежать «холодной войны», не исключает такой воз­можности, особенно если бы Трумэн «желал избежать конф­ликта и искал путей упрочения мира». Однако, говорится в книге Ми, «мало что из действии Трумэна можно назвать частью плана, направленного на обеспечение спокойствия»³. Крупный американский социолог либерального направления Гар Альперович непосредственными причинами «холодной войны» считает отход Трумэна от политики Рузвельта, от­мену лендлйза, отказ США от предоставления Советскому Союзу займов, политику раскола Германии⁴. Он приводит ряд новых, не известных ранее документов (письмо Трумэ­на американскому послу в СССР Дж. Девису, свидетельст­ва военачальников), которые подтверждают, что атомная бомба предназначалась не для ускорения капитуляции Япо­нии, а для того, чтобы запугать СССР и склонить его к уступкам⁵.

Критическое направление в историографии американ­ской внешней политики стало столь значительным, что по­влекло за собой появление целого ряда «антикритических» выступлений. Французский буржуазный философ и социо­лог Раймон Арон отвергает реалистические выводы некото­рых американских историков, что «холодной войны» можно было избежать и вина за нее падает на Соединенные Шта­ты. Р. Арон даже в 70-х годах продолжал отстаивать «клас­сическую интерпретацию», стремясь доказать невозмож­ность развития исторических событий по иному руслу. По его мнению, ответственность за «холодную войну» нель­зя возложить на ту или иную сторону. Р. Арон советовал не ставить «детского вопроса» — кто виноват? — и раз навсегда отказаться от термина «холодная война», так как «доктрина Трумэна и последующие события показывают, что антиком­мунистический подход был словесным»⁶.

В социалистических странах массы трудящихся лучше, чем потенциальные читатели Р. Арона на Западе, знают, что злобный антисоветский подход был не только «словесным», но и дополнялся политикой ядерного шантажа, диверсий и эко­номической блокады. Странным выглядит и совет Р. Арона вообще отказаться от употребления термина «холодная война».

Какую же роль отводили правящие круги США в борь­бе против социализма идеологическим средствам, антиком­мунистической пропаганде?

Уже 31 августа 1945 г. президент Трумэн сделал заяв­ление о том, что характер существующих в наше время меж­дународных отношений вынуждает США продолжать внеш­неполитическую пропагандистскую деятельность в качестве составной части осуществления их внешней политики. Сразу же после окончания второй мировой войны Соединенные Штаты начали, утверждают Э. Стиллмэн и У. Пфафф, авторы книги «Мощь и бессилие. Провал американской внешней по­литики», «идеологическую войну организованную рабо­ту, борьбу за контроль в международных ассоциациях, ра­диопередачи, тайную политическую пропаганду — в запад­ных европейских странах, где существуют крупные коммуни­стические партии, и против восточноевропейских стран, что­бы дискредитировать там коммунистические режимы... И ослабить в них влияние Советского Союза».

Соединенные Штаты взяли на себя в западном мире ведущую роль в разработке и осуществлении стратегии и тактики антикоммунистической политики и создали беспре­цедентный в истории аппарат подрывной идеологической де­ятельности во всемирном масштабе. Цель этих мероприятий 22 была ясна и по-деловому сформулирована видным амери­канским теоретиком пропаганды Г. Лассуэлом. Она заклю­чается в экономии материальных затрат на мировое гос­подство⁷.

Практический опыт ведения пропаганды за рубежом был накоплен американцами во время войны с гитлеровской Германией. Еще перед второй мировой войной они внима­тельно следили за развитием пропагандистского аппарата на­цистов. В 1931, 1932 и 1937 гг. один из американских теоре­тиков в области формирования общественного мнения Г. Чайлдс посещал Германию, беседовал с Гитлером, Геббель­сом и подробно описал затем методологические аспекты фа­шистской пропаганды. После войны в США было предпри­нято многотомное издание дневников Геббельса. Опыт наци­стов, преуспевших в обмане и одурманивании масс собствен­ных граждан и осуществлявших подчас ловкие пропаганди­стские трюки за рубежом, пригодился политикам США, пы­тавшимся перенести в область пропаганды технику «психо­логических операций» военного времени, подчинить зада­чам «психологической войны» действия дипломатии и офи­циальных органов пропаганды.

В конце 40-х — начале 50-х годов американские специ­алисты в области пропаганды активно занялись разработ­кой теоретических и методологических основ «психологи­ческой войны». Само это понятие, получившее хождение по­сле опубликования в 1942 году деятелем американской раз­ведки и пропаганды Л. Фараго книги «Психологическая вой­на в Германии»⁸, было детально развито в работах крупных теоретиков пропаганды Поля Лайнбарджера, Майкла Чука- са и др.⁹ Суть их рассуждений состоит в том, что «психоло­гическая война» представляет собой использование пропаган­ды в подрывных, диверсионных целях. Не без помощи и влия­ния названных авторов Объединенный Комитет начальни­ков штабов США принял следующее определение, ставшее директивой для подразделений «психологической войны» в американской армии: «Психологическая война состоит в планомерном использовании пропаганды и родственных ей информационных мероприятий с целью повлиять на мнения, чувства, отношения и поведение групп иностранцев враж­дебных и других стран таким образом, чтобы содействовать осуществлению национальной политики и военных планов»¹⁰.

. В конце 40-х годов конгресс США принял законы, опре­делившие юридическую основу деятельности многих звеньев пропагандистского аппарата. Были созданы новые, чрезвы­чайно разветвленные службы, призванные вести «холодную войну». Штат одного только Управления психологической стратегии насчитывал 9 тьге. человек. С февраля 1947 г. на русском языке начинает вещать радиостанция «Голос Аме­рики». Несколько позже открыли свои передачи радиостан­ции «Свободная Европа» (РСЕ), специализирующаяся на подрывных радиопередачах против пяти восточноевропей­ских социалистических стран и радиостанция «Свобода» (PC), вещающая на языках народов СССР (поначалу она называлась «Освобождение»).

В США появилось множество организаций, в основном под «частной» вывеской, для ведения подрывной деятельно­сти против стран социалистического лагеря. В середине 1949 г. в Нью-Йорке стал функционировать национальный коми­тет «Свободная Европа» с собственной радиостанцией, а двумя годами позже — Американский комитет освобожде­ния от большевизма. Эти организации, согласовывая свои действия с госдепартаментом, изыскивали самые разнообраз­ные формы антикоммунистической и антисоветской деятель­ности, включая саботаж, провокации и идеологические ди­версии. Одной из них можно считать организованную в 50-х годах шумную кампанию эмигрантских «писем и посылок из Америки» своим «родственникам» в социалистических стра­нах, целью которой была попытка скомпрометировать народную власть, коммунистов, внешнюю и внутреннюю по­литику Советского Союза.

Между прочим, среди членов комитета «Свободная Ев­ропа» — организации, формально не зависящей от правитель­ства и существующей якобы на частные пожертвования, бы­ли директор Центрального разведывательного управления США Аллен Даллес (позже он стал президентом исполни­тельного бюро «Свободной Европы»), будущий президент генерал Дуайт Эйзенхауэр, американские послы, президен­ты банков.

Как свидетельствует профессор Р. Холт из университета штата Миннесота, комитет «Свободная Европа» был образо­ван по прямому указанию государственного секретаря США Д. Ачесона, а радиостанция «Свободная Европа» действует «в целях освобождения государств-сателлитов, стремясь под­держать и стимулировать ненасильственное противодействие народов этих стран Советам»¹¹.

Подлинные цели комитета вполне откровенно сформу­лировал его политический советник С. Джексон (впоследст­вии он стал помощником президента Эйзенхауэра по вопро­сам «психологической войны»). Выступая в ноябре 1951 г. перед сотрудниками радиостанции «Свободная Европа» — предателями и перебежчиками из СССР и стран народной демократии — он заявил: «РСЕ — это служба психологиче­ской воины. Наша организация учреждена для провоциро­вания внутренних беспорядков в странах, на которые мы ве- 24 дем вещание. Военное вмешательство вообще имеет смысл только в том случае, если народам интересующих нас стран будет привит импульс к вооруженным действиям внутри страны»¹².

В 1947 году специально для изучения американской про­паганды за рубежом в Европу выезжает делегация конгрес­са США — делегация Смита-Мундта, которая по возвраще­нии потребовала резкого расширения масштабов антиком­мунистической пропаганды за рубежом. «В настоящее время Европа вновь стала полем идеологических сражений, в которых слова в значительной степени заменили оружие в качестве активного элемента защиты и нападения», — гово­рилось в докладе этой делегации конгрессу США. Авторы этого документа утверждали, что «широкой коммунистиче­ской пропаганде» в Европе Соединенные Штаты противопо­ставляют «лишь шепот», и выдвинули требование разрабо­тать «сильную и эффективную программу в области инфор­мации и обмена в сфере образования» для «деморализован­ной, ищущей Европы»¹³.

В 1948 г. Совет национальной безопасности Соединенных Штатов рекомендовал, наряду с эскалацией военных приго­товлений, предпринять «огромные пропагандистские усилия». Планированием зарубежной пропаганды стал заниматься спе­циальный орган — «Аппарат программ по связям с общест­венностью за рубежом». Из государственного бюджета США в 1949 г. на зарубежную пропаганду было выделено 31,2 млн. долларов. В следующем, 1950 г., — уже 47,3 млн.

Новым этапом экспансии американского империализма за рубежом явилась война в Корее, которая означала распро­странение агрессивной политики «сдерживания» на Азию. Роль антикоммунистической пропаганды в арсенале внешне­политических средств США еще более возросла.

10 октября 1951 г. в конгрессе принимается «Закон о взаимном обеспечении безопасности» (т. н. «поправка Кер- стэна»), по которому 100 лми. долларов ассигнуются на под­рывную деятельность против стран социалистического сод­ружества, в том числе на поддержку «любых отобранных лиц, которые проживают в Советском Союзе, Польше, Чехослова­кии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Албании..., или лиц, бе­жавших из этих стран, для того, чтобы либо сформировать из этих людей отряды вооруженных сил, поддерживающих организацию Североатлантического договора, либо для дру­гих целей»¹⁴. Автор поправки, конгрессмен Ч. Керстэн, не скрывал ее агрессивных целей: «Моя поправка предусматри­вает возможность оказания помощи подпольным организаци­ям, которые, возможно, имеются в этих странах или могут по­явиться в них... Эта помощь будет заключаться в том, чтобы добиваться свержения нынешних законных правительств ь указанных странах»¹⁵.

Летом 19М г. было образовано Информационное агент­ство Соединенных Штатов (ЮСИА) со штатом около 10 ты­сяч человек — правительственная организация, «призванная объединить все иностранные информационные программы». Совет национальной безопасности США в утвержденном им статусе ЮСИА предписал агентству «объяснять и интерпре­тировать за границей цели и политику правительства Соеди­ненных Штатов»¹⁶, всячески пропагандировать «американ­ский образ жизни».

Составными частями ЮСИА стали радиостанция «Голос Америки», библиотеки государственного департамента за рубежом, отделы по выпуску кинофильмов и прессы для за­рубежных стран. Общее политическое руководство ЮСИА осуществлялось госдепартаментом.

На «холодную войну» возлагали большие надежды, она становилась знаменем «свободного мира». Кандидат в пре­зиденты (1952 г.) генерал Эйзенхауэр заявил накануне при­хода в Белый дом, что «совесть американского народа не мо­жет быть спокойна, пока не будут освобождены народы... Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Ал­бании»¹⁷. «Мы должны приспособить нашу внешнюю политику к стратегии холодной войны... мы должны позаботиться о том, чтобы выиграть в этих условиях и без потерь», — гово­рил он, уже будучи на посту президента¹⁸.

Эскалация «холодной войны» была продолжена в 1953- 1954 г. От «сдерживания» перешли к более агрессивной поли­тике «освобождения». Для достижения объявленной цели — реставрации капиталистических режимов в странах Восточ­ной Европы — планировалось «отбросить» ведущую комму­нистическую державу, под чем подразумевался «более широ­кий п мощный нажим извне на советскую систему до ее пол­ного крушения»¹⁹.

Крестным отцом внешнеполитической доктрины «осво­бождения» по праву считается государственный секретарь в правительстве Эйзенхауэра Джон Фостер Даллес. Он резка критиковал внешнюю политику правительства Трумэна за ее якобы оборонительный характер. «Сдерживание, — говорил Даллес в 1952 г., — по существу не сдержало советский ком­мунизм. Оно сдержало распространение >по всему континенту морального влияния американской нации». Госсекретарь пред­лагал не выжидать, а переходить к активным действиям, с тем, чтобы в короткий срок развязать «тотальную полити­ческую войну» против СССР и других социалистических государств.

Важнейшими компонентами плана «тотальной войны» были: подготовка контрреволюционных путчей в социали­стических странах, формирование специальных военно-ди­версионных «легионов» из числа перебежчиков, которые должны были забрасываться в эти страны для поддержки планируемых мятежей и восстаний, а также дальнейшее усиление антикоммунистической пропаганды, «психологи­ческой войны» против социализма.

В военной области «политическая война» подкрепля­лась подготовкой Соединенных Штатов к вооруженному вмешательству в дела восточноевропйских социалистических стран, усилением агрессивного блока НАТО и форсирова­нием ремилитаризации Западной Германии.

В торгово-экономической области был продолжен курс на экономическую войну против стран социалистиче­ского содружества и их блокаду посредством политики «стратегического контроля».

В рамках новой доктрины «освобождения» «психологи­ческая война» преследовала следующие цели: идеологиче­скую и психологическую обработку, деморализацию насе­ления социалистических стран, подготовку контрреволюци­онных мятежей, саботажа и террористических актов про­тив социалистического строя, провоцирование беспорядков, которые могли бы стать предлогом для вмешательства сна­чала эмигрантских «легионов», а затем американских во­оруженных сил.

Летом 1953 года состоялась своего рода практическая проверка доктрины «освобождения». Как известно, после длительной и тщательной подготовки, в которой самое ак­тивное участие приняли американская разведка и пропа­ганда (радиостанции «РИАС»[1], «Свободная Европа» и др.), была организована фашистская провокация в Вос­точном Берлине. 17 июня заранее подготовленные банды из Берлина заполнили демократический сектор, начали погромы и поджоги, пытались штурмовать правительствен­ные здания и т. д. Одновременно состоялись аналогичные выступления в других городах ГДР. Американские радио­станции руководили действиями погромщиков, американ­ские самолеты разбрасывали над Берлином провокацион­ные листовки. В соответствии с планом американских и западногерманских организаторов этого путча фашистские банды должны были расширить масштабы контрреволюци­онного выступления, с тем, чтобы вызвать вмешательство американских войск. Конечная цель провокации заключа­лась в низвержении народно-демократического сгроя в ГДР, приближении к границам Польши и Чехословакии, создании плацдарма для организации в восточноевропейских странах новой серии контрреволюционных восстаний и ликвидации в них социализма.

Однако «берлинская операция» потерпела провал. Тру­дящиеся ГДР дали решительный отпор провокаторам, вы­ступили на защиту народно-демократического строя. В свою очередь, Советское правительство, руководствуясь принципа­ми социалистического интернационализма, оказало тру­дящимся ГДР необходимую помощь в защите их завоеваний.

Интересно отметить, что грандиозные претензии пропа­гандистов на поприще антикоммунизма были встречены скеп­тически даже в американских ультраправых кругах. Сторонни­ки военной силы в борьбе против ненавистного им комму­низма не склонны были преувеличивать роль радиостанции «Свободная Европа» и ей подобных в политике «сдержива­ния», а потом и «освобождения». Даллес, говорили они, по­добно библейскому герою пытается сокрушить стены враж­дебной крепости с помощью трубных звуков. Но хозяева ра­диоцентров редко ограничивались словесными акциями, не гну­шаясь проведением операций чисто диверсионного характера.

В 50-х годах «Свободная Европа» активно занималась заброской на территорию социалистических стран воздушных шаров с пропагандистскими материалами и небольшими ра­диоприемниками, рассчитанными на прием только западных радиостанций. Конгресс США ассигновал РСЕ специальную сумму для приобретения 200 тысяч таких радиоаппаратов.

В течение шести месяцев 1954 года на территорию во­сточноевропейских стран было запущено около 350 тыс. воз­душных шаров с миллионами листовок подрывного содер­жания, призывавших к саботажу и восстаниям против социа­листического строя. С 1954 по 1956 гг. количество запускае­мых РСЕ воздушных шаров было так велико, что создавало опасность для движения самолетов.

Именно комитетом «Свободная Европа» была разработа­на операция «Фокус» по подготовке и организации контр­революционного подполья в Венгрии в 1954 — 1956 гг. В дни мятежа РСЕ непосредственно руководила действиями контрреволюционеров, передавала им через эфир инструкции американской и западногерманской разведок и реакционной венгерской эмиграции. В своих провокационных обращени­ях РСЕ убеждала «не церемониться с коммунистами», обе­щая путчистам всестороннюю поддержку империалистиче­ских кругов. С самого начала венгерских событий в поме­щении радиостанции в Мюнхене был открыт пункт, который 28 занимался вербовкой и засылкой в Венгрию хортистских: офицеров <и других реакционно настроенных эмигрантов для^ участия в контрреволюционном путче.

В антикоммунистическую истерию, поднятую на Западе вокруг событий в Венгрии, активно включились пропаган­дистские службы США. ЮСИА усиленно распространяло во всем мире материалы, фальсифицирующие то. что происхо­дило в Венгрии. Директор ЮСИА Т. Стрейберт выступал за создание в Венгрии «правительства «твердой руки» с участи­ем политиков из числа эмигрантов, которое в корне порвет с- коммунистическим строем и очистит государственный ап­парат, чтобы Венгрия могла, наконец, занять место в запад­ном лагере»²⁰.

Однако этим планам империализма не суждено было- сбыться. Контрреволюция была разгромлена. Народно-демо­кратический строй в Венгрии был сохранен. Не увенчались успехом и попытки Запада спровоцировать контрреволюци­онные выступления в Польше и ГДР, начать «цепную реак­цию», которая расколола бы социалистическое содружество. Социализм выиграл очередной раунд острейшего за послево­енные годы столкновения двух противоборствующих соци­ально-политических систем. Это означало, что агрессивная империалистическая политика насильственного «освобожде­ния» коммунизма потерпела сокрушительный провал.

.Многие видные политические деятели США осудили курс Трумэна на ухудшение советско-американских отноше­ний еще в 40-х годах. Один из близких советников президен­та Рузвельта, назначенный министром земледелия в прави­тельстве Трумэна, Генри Э. Уоллес настаивал на «активном развитии советско-американской торговли»²¹. В 1946 г. он вы­ступил в Медисон-сквер-гарден с большой речью, в которой предостерегал против антисоветских предложений Черчилля и настаивал на переговорах с СССР.

Характерная оценка политики Трумэна содержится в- книге Рексфорда Тагвелла «Против течения. От Трумэна до- Никсона». Автор ее входил в 30-е годы в близкое окружение президента Рузвельта. Совершенно не поняв сущности курса Рузвельта, Трумэн, этот посредственный политик, констати­рует Тагвелл, претендуя на роль защитника демократии, «как только перестал быть главнокомандующим в горячей войне¹ против Германии и Японии, стал главнокомандующим в хо­лодной войне против России». Автор отмечает, что серьезный удар Америке нанесли не ее враги, а «глупость государст­венных деятелей», начавших «холодную войну» во имя несбы­точных мечтаний о мировой гегемонии²².

Другой известный американский специалист по пробле­мам международных отношений и внешней политики США

2Э-

.Мортон А. Каплан из Чикагского университета считает, что в 1946 г. в сфере внешней политики США шла острая борьба между представителями трех точек зрения. Первую персони­фицировали государственный секретарь Джеймс Бирнс и се­натор Артур Ванденберг, которые утверждали, что внешне­политическая линия США в 1941-1945 гг. не позволила этой стране полностью достичь поставленных в войне целей и име­ла своим результатом расширение сферы влияния СССР за счет Запада. Целью новой линии оставалось «сдерживание» СССР, но отнюдь не создание организации государств, в це­лом враждебной Советскому Союзу. Более либеральную по­зицию занимала группа упомянутого Генри Уоллеса, критико­вавшая правительство США «за сохранение раздутого воен­ного бюджета, за непротиводействие английскому колониа­лизму». Третью точку зрения представляли губернатор шта­та Нью-Йорк Т. Дыои и небольшое число его сторонников, с самого начала открыто поддержавших речь Черчилля в Фул­тоне и требовавших создания агрессивного англо-американ- ского блока.

В октябре 1946 г., пишет М. Каплан, президент США Трумэн изложил позицию первой группы на сессии Генераль­ной Ассамблеи ООН. Он говорил тогда, что в отношениях с СССР Соединенные Штаты руководствуются теми же принци­пами, что и в отношениях со всеми другими странами. «Аме­риканская политика на этом этапе, — резюмирует М. Кап­лан, —не содержала серьезного намерения организовать со­перничающие блоки государств»²³. С этой точкой зрения нель­зя согласиться. Трумэн просто не решился -сразу изложить •американскому народу и мировой общественности суть рез­кого поворота политики США в отношениях с Советским Со­юзом — от сотрудничества к конфронтации.

Лишь покинув Белый дом, Г. Трумэн признал, что его

•   правительство не справилось с малопопулярными «обширны­ми операциями по овладению умами людей» как в государ­ствах, «оккупированных коммунистами», так и «среди наших ближайших союзников и соседей»: «Мы пытаемся заставить понять нас и верить нам с конца второй мировой войны. Мы не должны обманывать себя — мы очень мало продвинулись вперед» ^м. Так называемая превентивная идеологическая борь­ба против прогрессивных сил, которую развернули США в глобальном масштабе после 1946 г., отравила международ­ную атмосферу, но не запугала социалистические страны. Американским правым кругам пришлось убедиться сначала в провале доктрины «сдерживания», а затем и «освобожде­ния коммунизма». Истинные причины своего бессилия и неу­дач они усматривали в непонимании и недооценке притяга­тельной силы марксизма-ленинизма. «Я самый непримири­мо

мый враг коммунистической теории, — заявил однажды аме­риканский президент Эйзенхауэр, — но я убежден, глупо притворяться, что она не имеет большой притягательной си­лы для людей... Нам нужно понять коммунизм, мы должны изучать, в чем его притягательная сила. Совершенно беспо­лезно просто кричать о своей вражде к коммунизму»²³.

Ликвидация ядерного превосходства США в конце 40-х годов в результате успехов СССР в области производства ядерного оружия, провалившиеся контрреволюционные пут­чи в социалистических странах в 50-х годах показали беспер­спективность надежд империалистических политиков и гене­ралов добиться своих целей военными средствами. Реакцион­ные круги Запада вынуждены были расстаться с надеждами на помощь внутренней контрреволюции в социалистических странах, потому что происшедшие там социальные изменения подорвали базу контрреволюции в массовых масштабах, ос­татки эксплуататорских классов не имели опоры в массах и не могли оказывать влияние на ход исторического развития этих стран.

В этих условиях империалистические круги стали ори­ентировать свою пропаганду на длительные усилия по «раз­мыванию», «эрозии» социалистического строя.

У. Черчилль уже в 1951 г.—после того, как он вновь, в тре­тий и последний раз, стал премьер-министром Англии, — был готов подновить свою платформу о «противоборстве с комму­низмом». «Советы боятся дружбы с нами больше, чем враж­ды. Контакт с нами вверг бы их в катастрофу. Соприкосно­вение жителей Советского Союза с Западом означало бы ко­нец ненавистной системы», — сказал британский премьер в. беседе с канцлером ФРГ К. Аденауэром (Лондон, 4 декабря 1951 г.)²⁶. Тогда Черчилль первым выдвинул тезис, которому позже суждено было перерасти в главную идейно-политиче­скую доктрину «холодной войны» под названием политики «наведения мостов» с коммунистическим миром. В ходе визи­та в Америку в июне 1954 г. Черчилль, развивая свои новые идеи о политике «мирного сосуществования с Россией», гово­рил о том, чтобы «осуществить изменения в жестокой рус­ской системе... при помощи культурных и торговых контактов между западным миром и русским народом».

Отказался от доктрины «освобождения» и Дж. Кеннан. В бытность свою послом США в СССР, он направил 8 сен­тября 1952 г. из Москвы в госдепартамент США обширный доклад, в котором подчеркнул абсурдность приписывания Со­ветскому Союзу намерений «сокрушить мощь Америки и yL- гановить мировое господство». В своих мемуарах Кеннан вспоминает, что в докладе он обращал внимание госдепарта­мента на то, что в США преобладает «довольно-таки распро­страненное представление о Сталине как о человеке воины, цель которого — начать активные военные действия против некоммунистического мира и который удерживается от этого шага только благодаря нашему атомному вооружению... Это

—   великое, безмерное упрощение. Сталин не был человеком, которого мы назвали бы любезным... Но ,я убежден, что в его намерения в отношении нас не входила решимость развязать третью мировую войну. Представление о сталинской России, будто она стремится напасть на Запад, но удерживается только потому, что мы обладаем атомным оружием, в значи­тельной степени было создано западным воображением. Не­которые из нас, знавшие Россию и русские условия в течение ряда лет, тщетно возражали против такого представления о ней»²⁷.

Логическим исходом политики «холодной войны», утвер­ждал Кеннан, может быть только военное столкновение. Осо­бенно рискованной считал он политику окружения СССР плотным кольцом американских военных баз. «Мы не должны думать, что нет границ терпению Советов перед лицом окру­жения американскими базами ... Ни одна великая держава, мирная или агрессивная, рациональная или иррациональная, не будет сидеть сложа руки и безучастно взирать на то, кар. вокруг ее границ все выше растут военные сооружения сопер­ничающей великой державы»,—предупреждал Кеннан²⁵.

Признавая безнадежность подстрекательства Западом эмигрантов из стран Восточной Европы к враждебным дейст­виям против народов, строящих социализм, Кеннан отмечал: «Не может быть и речи о том, чтобы склеить старый фарфор и восстановить status quo ante. И мы будем оказывать этим людям плохую услугу, усиливая их веру в то, что они смогут вернуться и снова начать с того, на чем остановились десять или двадцать лет назад».

В лагерь противников войны и насильственного «освобож­дения» социалистических стран Восточной Европы Кеннана привело понимание того, что США неспособны выиграть во­енную конфронтацию с Советским Союзом. Дальновидный политик попытался убедить официальные круги в необходи­мости перевода американской внешней политики на путь «гибкого реагирования». Он призвал всячески поощрять се­паратистские тенденции в странах социалистического лагеря под лозунгами «движения к политической и экономической независимости от СССР». На первом этапе, подчеркивалось в упомянутом докладе госдепартаменту, «свободный мир» не должен требовать от соответствующих кругов в восточноев­ропейских социалистических странах, чтобы они «в какой-ли­бо форме поставили под угрозу военные интересы России или, поддавшись настроению извне, вдруг обратились к такой 22
идеологии, которая противоречит господствующей в ней йыне».

Однако даже такая форма во многом одностороннего «по­литического реализма» с трудом пробивала себе пути в высо­ких правительственных сферах США. Доводы посла были ос­тавлены без внимания Вашингтоном. Известный американ­ский социолог и экономист, называющий себя либералом и социалистом, Дж. Гэлбрейт с раздражением отзывался о но­вых идеях Кеннана: «В его толковании американские воен­ные в своем общении с Советами выглядят идиотами, кон­гресс — безответственным, истеричным и расколовшимся, по­литическое руководство, включая и госдепартамент, в своем подчинении ненормальным генералам и конгрессменам, бес­хребетным»²⁹.

ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ГОНКА В ПРОПАГАНДЕ

Меняющееся соотношение сил на мировой арене в пользу социализма, все более широкое распространение идей соци­альной справедливости, наряду q обострением внутренних противоречий капитализма, определили закономерность по­ражения тех пропагандистов, которые, следуя канонам огол­телого антикоммунизма, стремились дискредитировать СССР, все социалистическое содружество в глазах трудящихся ка­питалистических и развивающихся стран.

Мирные инициативы социалистических стран показали народам, кто действительно стремится к упрочению мира. Они способствовали уменьшению угрозы новой мировой вой­ны и подготавливали почву для последующей постепенной нормализации международной обстановки.

3.    Г. Вачнадзе, Ю. Кашлсв.

С конца 50-х годов правящие круги США начинают ли­хорадочные поиски новой тактики борьбы против социализма, тактики, которая могла бы реализовать прежнюю стратеги­ческую цель — сокрушение социалистического строя, но без самоубийственного ракетно-ядерного столкновения с СССР.

Целесообразность курса на подготовку контрреволюци­онных переворотов ставилась под сомнение, поскольку пов­торение венгерских событий 1956 г. представлялось малове­роятным. В связи с этим буржуазные теоретики рекомендо­вали правительству США отказаться от чисто военных спо­собов «освобождения» социалистических стран и попытаться добиться этой цели с помощью невоенных, в первую очередь политических методов, которые непременно должны соче­таться с идеологическими средствами. «В век идеологии по­литические действия, чтобы быть успешными, должны свя­зываться с идеями»³¹, — утверждали авторы доклада «Идео­логия и внешняя политика». По их мнению, в 60-х годах США должны усилить ставку на идеологические средства борьбы против социализма, искать пути проникновения в социалисти­ческие страны с целью «выветривания» коммунистической идеологии.

В качестве одного из направлений борьбы против социа­лизма рекомендовалось поощрение националистических тен­денций внутри социалистического содружества, а также ис­пользование «внутренних трений» и идеологических рас­хождений между отдельными социалистическими странами.

Республиканская администрация Эйзенхауэра, несмотря на развернувшуюся в Соединенных Штатах дискуссию о на­правлениях внешней политики и вопреки своим собственным робким заявлениям о необходимости «нового подхода к ми­ровым проблемам», все же продолжала до конца своего пре­бывания у власти предпринимать агрессивные акции в духе «холодной войны» и «отбрасывания» коммунизма. Так, в ию­ле 1959 года конгресс США принял резолюцию о проведении так называемой «недели порабощенных стран»³², в число кото­рых были провокационно включены некоторые союзные рес­публики СССР.

В 1961 г. президентом США стал Джон Кеннеди. Он был неудовлетворен практическим воплощением доктрин «хо­лодной войны» его предшественниками — Трумэном и Эй­зенхауэром. Еще в ходе предвыборной кампании он выска­зался против даллесовской доктрины «освобождения». «По­литика особождения, гордо провозглашенная восемь лет тому назад, оказалась ловушкой и заблуждением. Трагические восстания в Восточной Германии, Польше и Венгрии ясно продемонстрировали, что у нас нет ни намерений, ни возмож- 34 ностей освободить Восточную Европу». Сейчас нет смысла, писал будущий президент, «способствовать консолидации красного блока нашими разговорами о массированном воз­мездии —сейчас нам следует искать пути расколоть его. Мы должны сейчас начать работать, медленно и осторожно... взращивать семена свободы в любых трещинах в железном занавесе, сокращая экономическую и идеологическую зави­симость от России»³³.

Как мы видим, анализ безрассудства и крушений надежд апологетов «холодной войны» не позволил Джону Кеннеди изменить преобладавший в те времена официальный амери­канский шаблон истолкования намерений СССР. Кеннеди не захотел увидеть реальную природу «советского вызова» За­паду, который^осил мирный характер и никак не мог расце­ниваться в качестве военной угрозы. По словам видного аме­риканского «советолога» Ф. Шумана, «решения президента Кеннеди, принятые летом 1961 г., — наряду с искусственным военным кризисом в Западном Берлине, увеличением воен­ных расходов, призывом в армию резервистов и созданием общенациональной системы укрытий от радиоактивных осад­ков в качестве меры для подготовки к ядерной войне—яви­лись новыми примерами заблуждения американцев, считав­ших, что вызов коммунизма носит военный характер и что на него нужно ответить военными средствами»³⁴.

Кеннеди предложил так называемую дифференцирован­ную «политику мирного проникновения» в условиях относи­тельной нормализации отношений с социалистическими стра­нами. Если политика «сдерживания» и «освобождения» ста­вила целью прямую замену правительств стран Восточной Европы буржуазными и непосредственную реставрацию в них капитализма, то новая тенденция предполагала более про­должительный эволюционный путь, в результате которого, по мнению американских экспертов, произойдет «перерожде­ние» социалистических режимов.

Американский президент считал, что США должны «при­нять путь более позитивный, нежели неприкрытый антиком­мунизм», показывать себя как страну, в которой происходит «революция нарастающих ожиданий», найти ключ к «духу национализма» в афро-азиатских странах и «совершать бо­лее эффективную работу по проведению психологической войны против коммунизма за железным занавесом».

Правящие круги США пришли к выводу о необходимости создавать более гибкие и эффективные инструменты для ока­зания давления на социалистические страны. Буржуазные идеологи отказались от наиболее примитивных приемов по­дачи материалов. Считалось, что информационные програм­мы должны отныне носить «спокойный и убедительный ха­рактер» и больше аппелировать к здоровым чувствам, чем к дурным инстинктам и эмоциям зарубежной аудитории³⁵.

В направленной на Восток пропаганде наряду с тенден­циозными комментариями о социалистической действительно­сти стали чаще появляться сюжеты, демонстрирующие «ди­намизм западной политической и экономической системы», «высокое качество и возможности западной системы образо­вания», «прогресс в решении расовой проблемы», «разреше­ние социальных проблем в условиях народного капитализ­ма» и т. п. Изменился и стиль обращения к слушателю. В материалах стали шире использовать «объективные» факты (разумеется, тщательно отобранные или подтасованные), в противовес прежним заведомо враждебным «эмоциональным» лозунгам. Составителям программ пришлое^ отказаться от характерных для начального периода «холодной войны» ос­корбительных и грубых выпадов, высокомерного нравоучи­тельного тона, откровенного подстрекательства к террористи­ческим действиям и саботажу, облеченных в форму «указа­ний и советов эмигрантов-соотечественников из-за ру­бежа».

Менялись методы, модернизировались тактические уста­новки, но классовая цель враждебной пропаганды оставалась неизменной. В этом смысле интересно признание западно­германского журнала «Ауссенполитик». В ноябре 1962 г. в нем был опубликован ряд «советов» по идеологической обра­ботке населения социалистических стран: «Необходимо все­ми средствами современной пропаганды психологически тон­ким способом вносить наши идеи в общественную жизнь ком­мунистических государств. Используя национальные задачи, религиозные пережитки, человеческие слабости — зависть, тщеславие, жажду удовольствий, следует поддерживать без­различное отношение к целям государственного руководства... Люди в коммунистических государствах станут сознательно или несознательно носителями западных идей; зародится чувство всеобщего недовольства, являющегося предпосылкой для внутренних изменений и переворота в этом государст венном строе. Путем беспрерывной, изматывающей против­ника работы следует ускорить это развитие»³⁶.

Растущее разноообразие средств и методов антикоммуни­стической, антисоветской пропаганды отнюдь не означало отказа от традиций «психологической войны». Скорее даже наоборот. «Проведение черных операций... стало признан­ной частью нашей международной деятельности, особенно... в области пропаганды и психологической войны, которую правительство приказывает вести за его спиной. Если эта деятельность обнаруживается, правительство, обычно, есль может, открещивается от причастности к ней³⁷, — говорится 36 в исследовании корпорации РЭНД, известной в США своими работами по планированию и анализу внешней политики.

Зарождавшуюся в те годы практику договоров о науч­но-техническом сотрудничестве и культурном обмене веду­щих капиталистических государств со странами социализма также стремились приспособить к антикоммунистическим це­лям внешней политики США. Государственный департамент стал поощрять контакты и обмен через посредничество ча­стных фондов США, университетов и организаций типа Ко­митета услуг друзей Америки, Национальной Академии наук и Межуниверситетского комитета. В соответствии с програм­мами обмена большое число ученых и общественных деяте­лей из стран народной демократии побывало в США. Так, в период с 1958 по 1963 гг. на средства фонда Форда около 5*.i> польских ученых получили научные командировки в страны Западной Европы или в США. С 1962 г. Межуниверситеч- ский комитет начал организовывать стажировки в Соединен­ных Штатах молодых исследователей из Чехословакии, Венг­рии, Болгарии, посылая равное количество американцев на учебу в указанные страны.

Сами по себе эти процессы могли внести позитивный вклад в дело мирного сотрудничества народов. Однако на­правление групп ученых и туристов, организация различных специализированных выставок, прокат кинофильмов и книж­ный обмен рассматривались специалистами «психологиче­ской войны» в качестве важной составной части процесса проникновения в район Восточной Европы с целью «эрозии»_> «размывания» устоев социализма. Ожидаемый эффект за­ключался не только в демонстрации «преимуществ», которы­ми будто бы располагает свободное общество. Для отдель­ных притаившихся контрреволюционных элементов в стра­нах социализма такая политика США должна была служить символом того, что «Америка не забывает об их судьбе и поддерживает их»³⁸.

К попыткам оказать идейное и политическое влияние на самые различные группы населения социалистических страи путем «наглядной пропаганды» западного образа жизни были привлечены многие организации других стран капиталисти­ческого мира.

Американские руководители предприняли попытку най­ти'наиболее приемлемую для них форму международного- антисоветского альянса в идеологической сфере. В коммю­нике 21.-ой сессии Совета НАТО в Париже говорилось о не­обходимости «не игнорируя военной стороны деятельности НАТО... разработать предложения по улучшению сотрудни­чества стран-членов в невоенных областях». Речь шла поми­мо экономических проблем, об организации общего идеоло­гического противодействия коммунистическим идеям и диск­редитации СССР.

Некоторые политические деятели Западной Европы, и в частности, генерал де Голль, справедливо усмотрели в в планах подобного «многостороннего сотрудничества» стрем­ление США закрепить с помощью военного сотрудничества в рамках НАТО и других организационных мероприятий по­литику американского диктата в Европе. На встрече руково­дителей США, Великобритании, Франции и ФРГ в Париже в декабре 1959 г., американское предложение создать «цент­ральный орган для координации мер по идеологической за- щи:е и контрпропаганде против коммунизма» встретило .лишь формальную поддержку, вспоминает канцлер ФРГ К. Аденауэр³⁹.

Империалистическая пропаганда против стран социа­лизма начала обретать новую форму в период правления пре­зидента США Линдона Джонсона. Необходимость обеспечить «разный подход к различным коммунистическим странам», как выразился в свое время государственный секретарь США Дин Раск, стала с 1964 г. определяющим моментом в антисоветской политике Запада.

Речь президента Джонсона в мае 1964 г., в которой он заговорил о политике «наведения мостов» через «пропасть, разделяющую Запад и народы Восточной Европы», знамено­вала собой официальное вступление в силу новой политико­идеологической доктрины «холодной войны». На первый план в доктрине «наведения мостов» были выдвинуты не военно­подрывные, а идеологические и политические методы <'рас­шатывания» социализма в СССР и других социалистических •странах.

В своей речи Джонсон назвал такие цели политики «на­ведения мостов», как приобщение молодого поколения евро­пейских социалистических стран к «ценностям западной ци­вилизации», поощрение «свободной игры мощных сил нацио­нальной гордости», обеспечение «более широких взаимоот­ношений Восточной Европы с Западом...», «чтобы вся Евро­па объединилась в общество свободы»⁴⁰.

За пропагандистской фразеологией отчетливо видны новые направления тактики американского империализма, которые затем заняли центральное место в идеологической экспансии США против социалистических государств, а имен­но: идейное разложение молодежи, поощрение национализма, стремление «вернуть» восточноевропейские страны социализ­ма «в лоно Запада», «освободить их от коммунизма». Таким образом, стратегическая цель прежней доктрины «осовобож- дения» оставалась неизменной.

Вполне откровенно признал такую «преемственность» сенатор Дж. Фулбрайт: «Умелое использование торговли, дипломатии, обмена в области культуры и просвещения мо­жет дать гораздо больше в смысле освобождения Восточ­ной Европы, чем все храбрые и пустые слова, которые были сказаны насчет того, чтобы «отбросить назад» железный за­навес»⁴¹.

Еще дальше Джонсона и Фулбрайта зашел в своих признаниях истинных целей политики «наведения мостов» один из известных американских идеологов 60-х годов Уолт Ростоу, занимавший в 1964 году пост председателя совета планирования политики госдепартамента США. Выступая в Хейверфордском колледже (штат Пенсильвания), он прямо заявил, что «наша задача состоит в том, чтобы, если это воз­можно, помочь положить мирными методами конец ком­мунизму в том виде, в каком он нам известен». Для этого, продолжал Ростоу, необходимо «конструктивно сотрудничать с теми зарождающимися силами национализма и либерализ­ма, которые смогут в 'свое время повести за собой страны, находящиеся сейчас под коммунистическим правлением...»⁴².

Эти признания руководящих деятелей США показыва­ют, что разрекламированные «мосты» в Восточную Европу были нужны американскому империализму не для честного культурного обмена с социалистическими странами в духе мирного сосуществования и сотрудничества, а лишь для того,, чтобы усилить иделогические диверсии против социализма, создать посредством политического и идеологического про­никновения и давления извне условия для раскола социа­листического содружества и «эрозии» марксистско-ленинской идеологии.

С провозглашением политики «наведения мостов» за­метно активизировались попытки США, а затем и других ка­питалистических стран использовать в подрывных идеологи­ческих целях культурные, научные, туристические и другие связи с социалистическим миром.

Одновременно усилилась пропаганда целого ряда тео­рий и концепций, призванных «научно обосновать» неизбеж­ность «размягчения» социализма, обеспечить его идеологи­ческое разоружение перед лицом империализма.

К каким же силам внутри социалистического общества, пытается империализм навести свои идеологические «мосты»? Опыт последних лет показывает, что главную ставку в идео­логической борьбе против социалистических стран Запад де­лает на национализм и ревизионизм как основные факторы, способные, по мнению империалистических идеологов, вы­звать «эрозию социализма изнутри». Еще в самом начале разработки тактики «наведения мостов» У. Ростоу провозгла­шал в своей книге «Взгляд с седьмого этажа», что «утверж­дение импульсов национализма внутри коммунистического блока»⁴³ является главной задачей американской пропаган­ды на социалистические страны. Буквально любое проявле­ние националистических или ревизионистских настроений моментально берется на вооружение империалистической пропагандой для «вбивания клиньев» между социалистиче­скими странами и подрыва единства международного ком­мунистического движения.

По мнению одного из авторов доктрины «наведения мо­стов», махрового антикоммуниста 3. Бжезинского, интен­сивное развитие экономических связей и культурных контак­тов между Западной и Восточной Европой должно привести к «возрастающему свободному потоку людей и идей», «ос­лабить советский контроль над Восточной Европой», «повли­ять на эволюцию социальных систем в этих (социалистиче­ских — ред.) странах в направлении, более совместимом с нашими основными жизненными ценностями»⁴⁴.

В книге «Альтернатива расколу» (1965 г.) 3. Бжезин- •ский изображал внешнюю политику США в Европе, как ог­ромный мост, состоящий из четырех опор и трех пролетов: первые две опоры находятся в США и Западной Европе, третья должна быть закреплена в Восточной Европе, и чет­вертую планируется поставить на фундамент Советского Со­юза. По этому мосту должен осуществляться комплекс идео­логических диверсий, направленных на подрыв монолитного -единства социалистического общества изнутри⁴⁵.

США в Европе, по мнению Бжезинского, должны более точно соотнести расширение экономических связей с куль­турными и социальными контактами. Это означает, что За­пад должен обусловливать расширение торговли со страна­ми Восточной Европы проведением «структурных реформ в коммунистической экономической системе, расширением бо­лее тесных контактов, увеличением свободного потока людей и идей»⁴⁶. Полагая, что «в отличие от Восточной Европы предоставление долгосрочных кредитов Советскому Союзу не может дать никаких политических результатов»⁴⁷, Бжезнн- ский призывал делать ставку на контакты с европейскими социалистическими странами, добиваясь изоляции СССР от других стран социализма.

Доктрина «наведения мостов» требовала поощрения по­степенного «экономического втягивания» социалистических стран Восточной Европы в орбиту Запада, даже при сохра­нении ими коммунистической идеологии. Стимулировать это «втягивание» могло бы — при определенных условиях — постоянное американское «присутствие» в этих странах в виде товаров, систем управления, технологии, демонстрирующих 40 возможности частного предпринимательства. Такая поли­тика, по мнению буржуазных стратегов, создавала возмож­ность хотя бы косвенного влияния на эволюцию социалисти­ческих стран «в сторону капиталистической модели».

Разработанная Бжезинским и принятая администрацией Джонсона политика «наведения мостов», которая, по мнению Г. Холла, означала «создание подпольных идеологических туннелей», положила начало новой серии неудачных попыток расшатать единство стран социалистического содружества и тем самым осложнить международную обстановку.

Отказавшись от наиболее грубых и примитивных средств воздействия, идеологи нового курса рассчитывали на акти­визацию контрреволюционных элементов в социалистиче­ских странах. «Данное направление в политике США исхо­дит из того, что Восточная Европа отличается, будет отли­чаться и должна отличаться от Советского Союза, — гово­рится в одном американском внешнеполитическом исследо­вании тех лет. — Нам следует использовать наши ресурсы и всю нашу ловкость дл,я углубления этих различий и в целях подчеркивания особых национальных интересов каждого из государств данного района. Американское влияние должно оставаться скрытой, но постоянно действующей силой, и мы должны использовать торговлю и даже помощь, а также на­ши культурные связи для того, чтобы помочь каждому наро­ду Восточной Европы постепенно и мирно проложить свой собственный путь к большей свободе... открыть большие воз­можности для государств Восточной Европы быть представ­ленными в различных международных организациях, в рам­ках которых национальные интересы этих стран могут всту­пить в противоречие с национальными интересами СССР»⁴⁸.

Кульминационным пунктом в осуществлении тактики «наведения мостов» стал 1968 год, а точнее — известные со­бытия в ЧССР. Тогда была окончательно и недвусмысленно продемонстрирована истинная цель этой империалистической политики: создание с помощью идеологического и политиче­ского давления извне условий для реставрации в социалисти­ческих странах капиталистического строя. Империализм ис­пользовал при этом весь арсенал антикоммунистических средств. Это наглядно проявилось в «модели» контрреволю­ции для Чехословакии. На начальных этапах подрыва социа­листического строя планировалась «деидеологизация» обще­ства, создание атмосферы «духовного плюрализма», затем предстояло «размывание» устоев народной власти и, наконец, постепенное возрождение капиталистических порядков.

Был разработан целый план подрывных мероприятий против Чехословакии, который изложил в ноябрьском номере журнала «Форчун» за 1967 г. известный американский профес­сор-антикоммунист Герман Кан. После идеологического и ор­ганизационного ослабления КГ1Ч, появления в ЧССР оппозиционных партий должно было последовать усиление западногерманского влияния. Затем — «победа социал-демок­ратии с капиталистическим оттенком», а это, в свою очередь, должно было вызвать цепную реакцию контрреволюционных выступлений в других восточноевропейских странах. Затем очень желательным было «поглощение» Западной Германией Германской Демократической Республики. И, наконец, послед­няя ступень «эскалации»: «ослабление Варшавского пакта в сочетании с усилением Западной Германии могло бы в один прекрасный день завершиться нападением Западной Герма­нии на СССР при поддержке Соединенных Штатов»⁴⁹.

Эта «схема» Кана особенно наглядно показывает возрос­шее значение идеологических средств во внешнеполитическом арсенале современного империализма: именно с идеологиче­ской «эрозии» должна была начаться, по замыслам Запада, та цепочка, последним звеном которой явилось бы «поглоще­ние» восточноевропейских стран капитализмом и вооружен­ное нападение на СССР.

Еще в 1965 г. Бжезинский подчеркивал, что в социали­стических странах Восточной Европы «наиболее желательная форма трансформации должна начаться с либерализации внутри страны. Это относится прежде всего к Чехословакии»⁵⁰. Следует отметить, что Бжезинский не только изложил теоре­тические основы политики «наведения мостов», но и внес оп­ределенную личную лепту в ее практическое осуществление. В июне 1968 г. чехословацкие контрреволюционеры пригла­сили Бжезинского в Прагу для публичного лекционного тур­не. На заседании в Институте международной политики в Праге 14 июня 1968 г. он заявил: «Мой исходный тезис зак­лючается в том, что ленинизм в условиях современного разви­того общества изжил себя»⁵¹. Излагая свою программу «либе­рализации» в Чехословакии, он призвал к уничтожению ком­мунистической партии и ликвидации милиции и органов го­сударственной безопасности.

Буржуазные пропагандистские центры развязали в 1968- 69 гг. небывалую по масштабам антисоветскую и антикомму­нистическую кампанию. В августе 1968 г. радиостанция «Сво­бодная Европа» перешла на круглосуточное вещание с деся­тиминутным перерывом в час. Она стала центром ретрансля­ции на социалистические страны всяческих вымыслов о собы­тиях в Чехословакии. Тогда же ведущие западные радиостан­ции, зачастую с помощью передатчиков, выдвинутых на гра­ницы ЧССР, вещали на частотах не работавших государствен­ных чехословацких радиостанций. Они пользовались услугами дикторов из числа эмигрантов и в широких масштабах про- .42 водили дезориентацию общественного мнения в Чехослова­кии. По подсчетам чехословацких товарищей, в 1968-1969 гг. враждебную пропаганду на ЧССР вели 88 зарубежных ради­останций с объемом передач 167 часов в сутки.

Генеральный секретарь ЦК КПЧ Густав Гусак так оха­рактеризовал деятельность империалистических радиостан­ций: «Раньше тому, кто следил за передачами «Свободная Европа» или за западногерманскими, французскими и други­ми газетами, могло показаться, что они проявляют исключи­тельную заботу о социализме в Чехословакии, о «чехословац­ком эксперименте». Я бы сказал, что они в действительности с большой симпатией следили за разложением нашего обще­ства, за наступлением антисоциалистических сил под маской общей демократической фразеологии. Но как только эти силы потерпели окончательное поражение, они изменили тактику. У них уже не осталось симпатии, сегодня они уже распрост­раняют лишь самую грубую пропаганду. Весьма изощренными способами они сеют недоверие среди нашего народа, недове­рие к людям, к руководству, к идеям, к принятым мерам. Это явно враждебная пропаганда»⁵².

«Тихая» контрреволюция в Чехословакии провалилась. Это стало ясно после вступления союзнических войск пяги социалистических стран на территорию ЧССР. Но силы реак­ции не отказалисьь от своих замыслов. Провокационная возня в буржуазной прессе вокруг «чехословацкого вопроса» еще долго не утихала.

Доктрина «наведения мостов» с приходом в Белый дом президента Никсона не была избавлена от таких свойствен­ных «холодной войне» форм политики, как всевозможные тор­говые ограничения и экономическая блокада, как практика ведения ожесточенной «психологической войны» в сфере иде­ологии.

Западная печать заговорила о долгосрочных планах иде­ологических диверсий, в соответствии с которыми выхолащи­вание коммунистических идей должно вестись постоянно и неуклонно. Особая ставка делалась на подрыв единства стран социалистического содружества путем разжигания национа­лизма и поддержки ревизионизма.

«Размывание» социализма как мировой системы продол­жает и сегодня оставаться стратегической целью доктрины «наведения мостов». Правда, вместо термина «оторвать» ев­ропейские социалистические страны от СССР стали пользо­ваться термином «ослабить» узы. Буржуазные стратеги счи­тают, что ослабление взаимозависимостей стран «европейской зоны» социализма не обязательно должно начинаться (и раз­виваться) прежде всего в военно-политической сфере. Оно может проявляться в пропаганде «особого пути» в экономике, идеологии, социальной сфере, культуре. Важно в чем-то по­стоянно противопоставлять социалистические страны друг другу, стимулировать «центробежные тенденции».

Главная цель империализма -г- ослабление и, если удас­тся, ликвидация социалистического строя, — в выступлениях официальных лиц все чаще выражается в завуалированном виде. Президент Никсон в своем послании конгрессу «Внеш­няя политика США в 70-е годы» писал: «Мы можем надеять­ся на то, что течение времени и появление нового поколения в коммунистических странах приведут к какому-то измене­нию коммунистических целей»⁵³. «Никакая западная политика,

—   отмечал Генри Киссинджер, — не может гарантировать эволюцию Центральной Европы в благоприятном для нее на­правлении. Она может только одно — использовать возмож­ности, когда те представляются»⁵⁴.

В последние годы в ведущих капиталистических странах предпринимаются активные действия в целях расширения и ужесточения пропаганды, всех средств идеологического воз­действия на социализм. В странах Западной Европы в 1974- 1980 гг. было создано восемь новых антикоммунистических журналов, в том числе один, выходящий на пяти языках.' Си­стематически увеличивается бюджет радиостанций PC и РСЕ. Планируется создание новых американских и западноевро­пейских радиовещательных станций, организационный устав и пропагандистская деятельность которых были бы аналоги­чны «независимым» PC и РСЕ.

Доктрина «наведения мостов» была на вооружении импе­риалистических стратегов во время периода «спада одержи­мости» в антисоветской пропаганде и политике. Спад этот, к сожалению, продолжался недолго. Империализм вновь резко активизировал идеологические диверсии.

Процесс идеологизации внешней политики США непо­средственно прояр-ляот себя в кампании вокруг «прав чело­века». Она наполнила и, если можно употребить здесь это слово, оживила деятельность Америки в рамках четвертой сферы ее внешней политики, т. е. психологической войны и идеологических диверсий. Истинная ее цель заключается в перенесении центра тяжести конфронтации между странами двух систем во внутреннюю жизнь социалистических обществ.

КУРС США НА ИДЕОЛОГИЧЕСКУЮ КОНФРОНТАЦИЮ

Администрация президента Картера провозгласила яв­ную и полную поддержку «диссидентов» в социалистических странах в качестве некоего «морального долга» западных стран. Обращение к услугам продажных элементов из социа-

Н листических стран — не новое явление. Администрация США, как и в первые годы «холодной войны», пытается изобразить эмигрантов из социалистических стран в качестве лиц, якобы наиболее заинтересованных в проведении агрессивного курса империализма, ищет в эмигрантских кругах поддержку так сказать морально-этического плана, т. е. мотивов для конк­ретных акций идеологической диверсии (чтобы заявлять по­том — это мол эмигранты требуют, а «свободный мир» толь­ко лишь поддерживает их «моральные права»). Империали­стические средства массовой информации всячески раздува­ют антисоветские бредни так называемых внутренних эми­грантов, пока еще проживающих у себя, на социалистической родине. Прессу, радио и телевидение пытаются использовать на Западе для создания «авторитета» центрам идеологичес­ких диверсий на социалистические страны.

Пропагандистский аппарат администрации Дж. Картера представил свое видение мира и с помощью таких определе­ний, как «рамки мира» и «мировой порядок», причем послед­нее употребляется чаще. Оценивая концепцию Картера, один из видных американских политологов писал: «Рамки мира, которых требует Картер, являются таковыми, в которых — по словам президента — «наши собственные идеалы посте­пенно станут мировой действительностью» (цитата из речи Дж. Картера, произнесенной 23 июня 1976 г.). Эта идентифи­кация мирового порядка с нами, посылка, что все хорошее в нашем понимании — это именно то, чего «они» должны хо­теть, дело несколько хлопотливое. Чем больше убеждение и потребности американской политики ради установления ми­рового порядка, тем выше понимание того, почему не может существовать политика американского мирового порядка».

«Неприятности с администрацией Джимми Картера» — так озаглавил одну из глав своих мемуаров главный состави­тель речей президента Картера в 1977—1979 гг. Дж. Феллоуз. Он считает, что уже через год после выборов популярность Картера в стране сменилась на широко распространившееся разочарование. Дж Картер «оказался неспособен преврати­ться из просто хорошего человека в эффективного президен­та, а также явно не желает учиться у других пониманию то­го, как не обязательно совать руку в огонь, чтобы узнать, что пламя обжигает»⁵⁵.

Игнорирование Дж. Картером уроков истории ведет к повторению им ошибок прошлого в американской политике в отношении СССР, соглашается с Дж. Феллоузом И. Хоровиц, видный американский политолог⁵⁶. По его мнению президент Дж. Картер и его окружение с самого начала продемонстри­ровали отсутствие чувства историзма, традиционной связи да­же с демократическими администрациями — Ф. Рузвельта,

Кеннеди, Джонсона. Американский «советолог» С. Браун ра­сценивает политику Дж. Картера как возврат к внешнеполи­тическим концепциям, которые уже были дискредитированы в совсем недавнем прошлом, в частности, к положениям докт­рины «сдерживания коммунизма». На практике это означает игнорирование соотношения сил в мире и роли реального соци­ализма, отказ от провозглашаемых намерений делить ответ­ственность и влияние с союзниками в Европе и Японией («трех­сторонняя комиссия») в пользу фактически осуществляемой США геополитики — борьбы за мировое господство⁵⁷.

«Репутация администрации как тяготеющей к просчетам в действиях и необдуманности в заявлениях» является, по мнению С. Брауна, «результатом склонности Белого дома втискивать неоднозначную реальность мира в универсальные концепции или в пустые лозунги». Преднамеренно вводить СССР в заблуждение относительно действительных американ­ских целей и интересов не отвечает задачам политики США, продолжает С. Браун. «Президентская администрация в этом случае не может рассчитывать на поддержку со стороны со­юзников, конгресса и общественного мнения США, а также на понимание со стороны Советского Союза. Безответственная реклама авантюристических стратегий подрывает возмож­ность получения такой поддержки и понимания, снижает эф­фективность политики»⁵⁸. Обеспечение американской внешней политики необходимой ей сегодня гибкостью требует по сло­вам С. Брауна, чтобы президент США «меньше прислушивал­ся к советам геополитиков и больше — к голосам тех, кто владеет искусством дипломатии»⁵⁹.

Многим американским авторам механизм разработки внешнеполитического курса США представляется как борьба различных фракций в американском правительстве по вопро­су о том, какой должна быть реакция США на политику соци­алистических стран, прежде всего Советского Союза и Кубы и на растущую «стратегическую мощь» СССР. Заместителю редактора журнала «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт» Дж. Фромму эта борьба фракций представляется в виде «перетя­гивания каната»: в одну сторону этот «внешнеполитический» канат тянет группа, возглавляемая советником президента США по национальной безопасности 3. Бжезинским, в дру­гую — группа во главе с бывшим государственным секрета­рем США С. Вэнсом. Жесткий «ответ» на политику социали­стических стран, за который выступает 3. Бжезинский, может, как считает Дж. Фромм, «повлечь за собой использование американских вооруженных сил»⁶⁰.

С. Вэнс, в отличие от 3. Бжезинского, считает наиболее важной задачей американской внешней политики переговоры с Советским Союзом об ограничении стратегических вооруже- 43 ний и в связи с этим выступает «против всяких шагов, кото­рые Москва могла бы рассматривать как провокационные». С. Вэнса поддерживал, пишет Дж. Фромм, другой сторонник «мягкой» линии: «старый друг президента» Эндрю Янг, кото­рый вплоть до своей отставки с поста представителя США в ООН пытался убедить Картера в том, что «конфликты ло­кального характера не следует использовать, как повод для «испытания сил сверхдержав»⁶¹.

Согласно Дж. Фромму, мнение Э. Янга и госдепартамен­та о нецелесообразности американского вмешательства в кон­фликты на африканском континенте во многих случаях разде­ляли и союзники США по НАТО, например премьер-министр Англии Дж. Каллагэн, который на сессии НАТО, состоявшей­ся в Вашингтоне в конце мая 1978 г., назвал американских сторонников вмешательства в африканские дела «новыми Христофорами Колумбами, отправляющимися из США, что­бы в первый раз открыть Африку»⁶². Между тем, как отметил Дж. Каллагэн, «многочисленные африканские проблемы воз­никли не вчера и не из-за позиции Советского Союза». Среди сторонников «мягкой» линии в переговорах с Советским Со­юзом называют М. Шульмана — профессора Колумбийского университета, главного советника государственного секрета­ря США по Советскому Союзу, П. Уорнке — бывшего дирек­тора Агентства по контролю над вооружениями и разоруже­нию, JI. Гелба — директора отдела госдепартамента по поли­тическим и военным делам, Р. Хелбрука—помощника государ­ственного секретаря по Дальнему Востоку.

Высокопоставленные сотрудники государственного депар­тамента США — в условиях отсутствия коллегиальности в почти открытой борьбе за влияние на внешнюю политику внутри администрации Картера — заявляли о непрактично­сти рекомендаций Бжезинского, основанных на искаженных представлениях о внешнеполитических возможностях США. В то же время «сам Дж. Картер оказывал большее влияние на разработку внешней политики, чем большинство предшеству­ющих президентов, несмотря на явное отсутствие у него опыта в этой области. Его критики считают, что он решает каждую проблему обособленно, не увязывая ее с общей стратегией. Это способствовало широкому распространению в столицах иностранных государств, а также в США, впечатления о том, что американская внешняя политика отличается колебания­ми и неуверенностью. Будучи поставлен перед необходимо­стью действовать, Картер чаще склонялся к точке зрения со­ветника по национальной безопасности»⁶³.

Ведущие американские политологи почти единодушны в отрицательных оценках практического «вклада» 3. Бжезин­ского в «архитектуру» внешней политики администрации Кар­тера, особенно в части американо-советских отношений. Про­водимая по инициативе Бжезинского тенденция усиления вмешательства США во внутренние дела других стран вызва­ла раздражение многих наиболее авторитетных американских специалистов по проблемам международных отношений. Жур­нал «Нью Рипаблик» статью Стэнли Хоффмана «Советский Союз — проблема для Картера» сопроводил подзаголовком «Старая жесткая линия против нового глобализма. Когда же Збиг (Бжезинский) соберется наконец с мыслями?» Концеп­ции Бжезинского, писал С. Хоффман, — «очень часто пусты, его стремления к словесным баталиям и непоследовательным действиям удивительно постоянны. В 60-х годах он был зако­ренелым «ястребом» в вьетнамском вопросе, в 70-х годах его выступления в Китае носили ярко выраженный антисоветский характер, а отношения с СССР рассматривались им как часть политики сдерживания коммунизма»⁶⁴.

Саймон Серфати, возглавляющий центр внешнеполитиче­ских исследований в Высшей школе международных отноше­ний им. Джона Гопкинса (г. Вашингтон) посвятил свою ста­тью критическому рассмотрению основных взглядов 3. Бже­зинского на проблемы международных отношений, высказы­вавшихся им на протяжении 1960-1978 гг. «Перечитывая Бже­зинского, обнаруживаешь его непреходящую тягу к модным темам и концепциям, которые принимаются или отбрасывают­ся в зависимости от меняющихся обстоятельств, — пишет С. Серфати. Так тема воздействия научно-технического прогрес­са на отношения между Севером и Югом («Между двух ве­ков». 1970) пришла на смену интересу к рассмотрению совет­ского могущества как фактора отношений между Востоком и Западом («Советский блок», 1960), идея наведения мостов («Альтернатива разделу», 1965) заняла место концепции кон­вергенции («Политическая мощь США и СССР», 1964); Япо­ния («Хрупкий цветок», 1972) вытеснила тему Африки («Аф­рика и коммунистический мир», 1963) »⁶⁵.

Результаты столь разносторонних исканий качественно неоднородны, зачастую отмечены недостатками, вытекающи­ми из «наскоков» на тему и не всегда достаточной информи­рованности.

Для всех без исключения работ Бжезинского, пишет Сер­фати, характерна приверженность исследователя к использо­ванию «коныонктурных клише момента», а также склонность к многозначительной, но бессодержательной риторике.

Отказ от старых идей в пользу новых часто бывает вы­нужден в силу объективных обстоятельств и сам по себе факт пересмотра прежних концепций никому не может ставиться в вину. В Бжезинском, однако, поражает легкость и безудерж­ность, с которыми осуществляются такие переходы. Многочи- 48 елейные повороты на 180 градусов весьма типичны для Бже- зинского на всем протяжении его научной карьеры, но после каждого очередного поворота он неизменно утверждает, буд­то всегда разделял и отстаивал взгляды, высказываемые им в данный момент. Стоит внимательнее присмотреться к фор­муле, высказанной в написанной Бжезинским совместно с Хан- гтингтоном книге «Политическая мощь США и СССР»: «При­обретение власти требует умелого манипулирования темами и призывами... и эффективной дискредитации основных сопер­ников»⁶⁶. Этим морально спорным «принципом» Бжезинский руководствовался как при достижении целей личной карьеры, так и в ходе планирования международных отношений США.

Демагогическая критика 3. Бжезинского внешней поли­тики администрации Никсона не только затруднила в свое время осуществление в целом реалистической политики раз­рядки, но и завела в тупик курс президента Картера. Трудно припомнить^другой случай, когда новая администрация США столь настойчиво стремилась публично отмежеваться от своих предшественников.

«Холодная война» не кончается и не уступает место дей­ствительной разрядке, считает Бжезинский. Развитие между­народных отношений с 1969 г. он расценивал как более благо­приятные для «революционных», чем для «реакционных» тен­денций, тем более, что мир капитализма находится «в состо­янии общего кризиса». Заключенные в 1972 г. советско-амери­канские соглашения, писал американский политолог, «пред­ставляют собой явный политический выигрыш краткосрочно­го характера» для советской стороны и «стратегический выиг- пыш долгосрочного характера» для американской.

3. Бжезинский не согласен с тезисом о необратимости про­цесса разрядки, утверждая, что советско-американским отно­шениям свойственна цикличность смены «оборонительных и, как и в прошлые годы, наступательных периодов». Но продол­жал высказывать свою надежду на «возможности трансфор­мации через разрядку» в политической системе Советского Союза. «В отдаленной перспективе совместное воздействие международного плюрализма и внутреннего давления может оказать более глубокое влияние на советскую систему, чем на американскую, при условии, что тем временем американская система подтвердит, что она отвечает потребностям как внут­реннего обновления, так и внешней стабильной мошн», — теоретизировал 3. Бжезинский.

Доктрины «сдерживания» и «отбрасывания» коммунизма, наиболее реакционные аспекты политики «наведения мостов» в той или иной степени определяли деятельность на поприще американо-советских отношений всех послевоенных админи­страций Белого дома. По выражению американских полито-

4.    Г. Вачнадзе, Ю. Кашлев                                                                                         49 логов, «инстинкт холодной войны» глубоко укоренился в стиле американской внешней и внутренней политики, стимулировал гонку вооружений и определил суть концепций национальной безопасности⁶⁷.

В ходе предвыборной президентской кампании бывший фермер и губернатор штата Джорджия (на один срок) Дж. Картер обещал сократить на 6 млрд. долларов или больше военный бюджет США. Став президентом, Картер увеличил военные ассигнования, торпедировал ратификацию конгрес­сом США соглашений по ограничению стратегических воору­жений, заморозил переговоры по проблемам разоружения, на­вязал странам НАТО многолетнюю программу усиленного во-” оружения, принял провокационное решение разместить в За­падной Европе новые американские ракеты нацеленные на СССР и его союзников, расширил масштабы и обострил тон антисоветской пропаганды. К началу 80-х годов стала очевид­ной линия руководства США на подрыв разрядки и ухудше­ние международной обстановки. Американское правительство пыталось диктовать свою волю социалистическим государ­ствам и другим странам. Такой курс не мог иметь успех в международном сообществе, а также в глазах народа самих Соединенных Штатов.

Американская общественность вновь ставит острые воп­росы: что дали огромные затраты на гонку вооружений? Ка­кова действительная роль военной мощи в системе внешнепо­литических средств? Все громче звучат голоса тех американ­цев, которые заявляют, что рост военного бюджета США не дал желаемых результатов. В самом деле, американцы, пер­выми вступив на путь гонки вооружений, заставили стать на этот путь и другие страны.

Каков результат?

Многие видные представители правящих кругов Запада считают сегодня, что действия США привели к ослаблению американских позиций на всех важных политических направ­лениях. Потерпели провал попытки лидеров империализма не допустить расширения и укрепления социализма, помешать росту его влияния.

Политика «холодной войны» пагубно отразилась не толь­ко на жизни народов стран Северной Америки и Евроазии, она имеет драматические последствия и в развивающихся странах, лежащих, как казалось прежде, в стороне от торных путей мировой политики. Американский публицист Ричард Уолтон считает поучительным в этом смысле результаты по­литики США на латиноамериканском континенте, проводимой в духе традиций «холодной войны». США давно отказались от провозглашенной ранее политики поддержки буржуазно-де- мократических режимов в этом регионе, насаждали дикта- 50 торские режимы и создали в этих странах крупные армии в условиях отсутствия внешней угрозы.

Много трудностей и бед принесла «холодная война» — это политика ультраконсервативного волюнтаризма — наро­дам всех континентов.

ОТПОР ПРОТИВНИКАМ РАЗРЯДКИ

Позиция США и некоторых из их союзников по отноше­нию к социалистическим странам явилась отражением более глубокой и опасной тенденции, развивавшейся в Вашингтоне и НАТО после 1975 г. Подобная тенденция появилась как бо­лезненная реакция части правящего класса главной импери­алистической державы на стремительный прогресс мирового социализма и достижения политики разрядки, выявившиеся особенно наглядно в середине 70-х годов. Все крупнейшие международные процессы и события этих лет — будь то бла­гоприятное развитие отношений с Францией, ФРГ, другими капиталистическими странами, победа Вьетнама и Лаоса, ус­пех общеевропейского совещания, падение фашизма в Гре­ции, Португалии, Испании, окончательный развал колониаль­ной системы и появление новых стран социалистической ори­ентации в Африке — связывались в сознании наиболее реак­ционных сил в Вашингтоне с политикой разрядки, ее «одно­сторонними преимуществами» для мирового социализма и «невыгодностью» для Запада. Фактически же речь шла о продолжающемся изменении соотношения мировых сил в пользу социализма, с которым империализм не хотел мирить­ся и которое было решено «остановить во что бы то ни стало».

Причины изменений в американской внешней политике крылись, несомненно, в самих Соединенных Штатах. Они с.Бязаны с тем влиянием, которое оказывают на внешнеполи­тическую линию США все более активная деятельность пест­рой и шумной коалиции противников разрядки: военно-про­мышленного комплекса, крайне правых кругов и других сил, заинтересованных в срыве позитивных тенденций, наметив­шихся в советско-американских отношениях. Активизация этих сил — свидетельство их растущего страха перед тем, что за короткий срок в развитии разрядки были достигнуты такие важные рубежи, дальнейшее продвижение с которых сделает ее необратимой. Поначалу эти силы не принимали разрядку всерьез, исходя из того, что и в прошлом в международных отношениях бывало немало приливов и отливов. Однако пос­ле договоренности во Владивостоке, после того, как стали очерчиваться контуры следующего соглашения об ограииче- нии стратегических вооружений и проглядываться перспек­тива их' сокращения, после радикальных сдвигов в политиче­ской обстановке в Европе и подписания Заключительного ак­та в Хельсинки — ситуация стала меняться. Под вопросом оказалась возможность решающего влияния военно-промыш- ленного комплекса на внешнюю политику США, коренные ин­тересы тех, кто привык жиреть в атмосфере «холодной вой­ны». И тогда все эти силы перешли в решительную контрата­ку, пытаясь взять реванш за вынужденное отступление в пер­вой половине 70-х годов.

С другой стороны, осложняющим обстоятельством для американского империализма явилось то, что отход от раз­рядки планировалось совершить на ее, так сказать, полном ходу, идя против мощного течения, в условиях, когда в отли­чие от США большинство капиталистических стран возглав­лялось теми же государственными деятелями, которые в пер­вой половине 70-х годов выступили как приверженцы раз­рядки.

Отсюда проистекают особенности этих лет (1976-1980 гг.): импульсы против разрядки шли почти исключительно из Ва­шингтона и в основном по военной линии, через НАТО; наблю­дались заметные расхождения в позиции США и западноев­ропейских правительств в отношении разрядки; беспрецеден­тные масштабы приобрела руководимая из Вашингтона про­пагандистская кампания на тему о «советской угрозе», приз­ванная оправдать запрограммированное ухудшение советско- американских отношений и убедить союзников США в необхо­димости усиления гонки вооружений.

Читатель помнит, очевидно, ту цепь акций, которые были предприняты Вашингтоном для осложнения международной обстановки, начиная с 1976 г.: кампания грубого вмешатель­ства во внутренние дела социалистических стран под фаль­шивым лозунгом «защиты прав человека», искусственное ог­раничение связей с Советским Союзом вплоть до отмены не­скольких запланированных обменов делегациями, демонстра­тивный прием в Вашингтоне на высшем уровне выдворенных из СССР отщепенцев — «диссидентов», «замораживание» со­ветско-американских переговоров об ограничении стратегиче­ских вооружений, попытки сорвать Белградскую встречу и ревизовать смысл хельсинкского Заключительного акта, раз­вертывание крылатых ракет, угроза начать массовое произ­водство нового вида оружия массового уничтожения нейтрон­ной бомбы и разместить его на Европейском континенте, фор­сирование гонки других вооружений, новое увеличение воен­ного бюджета США, вмешательство в дела африканских на­родов (поощрение агрессии Сомали против Эфиопии, участие в подавлении народных выступлений в Заире) и т. д.

Милитаристская кампания, в которой объединились аме­риканские «ястребы», генералитет НАТО, реакционные поли­тические деятели западноевропейских стран и огромное воин­ство пропагандистов, принесла свои результаты. Сессия, Сове­та НАТО, состоявшаяся в мае 1977 г. в Брюсселе, дала тол­чок новому резкому повышению затрат западных стран на во­енные цели. Под давлением США сессия приняла решение о ежегодном увеличении военных расходов в течение ближай­ших пяти лет на 3 процента в реальных величинах и о развер­тывании серии далеко идущих программ в области производ­ства и закупок оружия.

Еще один год антисоветской свистопляски подготовил почву для нового серьезного шага в том же направлении. На этот раз на очередной сессии Совета НАТО (проходившей в мае 1978 г. в Вашингтоне одновременно — как вызов обще­ственному. мнению! — с работой в Нью-Йорке спецсессии Генеральной Ассамблеи ООН по разоружению) был разра­ботан новый широкий план военной подготовки, рассчитан­ный на период до 1995 г., который предусматривает наращи­вание вооруженных сил, увеличение запасов вооружений и взрывчатки, запуск в производство новых ракет, повышение эффективности средств переброски войск и т. д. Эта програм­ма обойдется ее участникам за 10-15 лет в колоссальную сумму — 80 миллиардов долларов.

За всеми этими действиями, которые получили в печати название «операция контрразрядка», стоял один главный фактор — стремление американского военно-промышленно­го комплекса не допустить срыва нового раунда гонки воору­жений, сулившего многомиллиардные прибыли. По амери­канским же данным, в 1968 г. общая стоимость разработан­ных Пентагоном 48 программ новых видов и систем оружия составляла 205 миллиардов долларов; в том числе проекты строительства атомных подводных лодок «Трайдент» — 25 миллиардов, создание крылатых ракет — 8,1 миллиарда, мо­бильных межконтинентальных баллистических ракет «МХ»

—   30-40 миллиардов, разработка истребителей «Г-16» — 15 миллиардов и «Г-18» — 14,3 миллиарда, нового танка «ХМ-1» — 10,4 миллиарда. Вот какие гигантские барыши по­ставлены на карту в битве за и против разрядки междуна­родной напряженности, вот ради чего на проведение «опе­рации контрразрядка» брошены столь мощные силы.

Массированной обработке в пользу увеличения военных расходов подверглись европейские партнеры США. Каждое заседание руководящих и военных органов НАТО превра­щалось в последние годы в выколачивание новых ассигнова­ний на гонку вооружений под предлогом защиты от «совет­ской угрозы».

В этой ситуации судьба политики разрядки зависела от того, какой будет реакция Советского Союза, других социа­листических стран на провокационную линию Вашингтона.. Там, рассчитывали, по-видимому, на то, что СССР также встанет на путь взвинчивания гонки вооружений, усиления конфронтации, взаимных обвинений в духе «психологической войны», свертывания отношений с США и их партнерами по» НАТО. Ясно, что в таком случае политике разрядки был бы положен конец.

Советский Союз избрал другой путь. Двусмысленной,, противоречащей честной разрядке линии Вашингтона он про­тивопоставил твердый, спокойный курс на продолжение этой политики. Он выдвинул новые важные предложения по прек­ращению гонки вооружений, в том числе на специальной сес­сии Генеральной Ассамблеи ООН по разоружению, занял конструктивную позицию на советско-американских перего­ворах ОСВ, вместе с союзниками (проявил гибкость и внес новый комплекс предложений на переговорах в Вене, продол­жал развивать отношения активного сотрудничества с за­падноевропейскими государствами, и в первую очередь с Францией и ФРГ, со своей стороны не пошел по пути сокра­щения советско-американских двусторонних связей, не дал втянуть себя в новый раунд «психологической войны». «Мы не принимаем приглашения присоединиться к похоронам разрядки и надежд миллионов людей на мирное будущее.._ч

—   говорилось в важной редакционной статье «О нынешней политике правительства США», опубликованной в советских газетах 17 июня 1978 года. — Разрядка, борьба за мир и ра­зоружение доказали свою огромную жизненную силу, они пользуются широчайшей поддержкой народов. Советский Союз, другие страны социализма полны решимости вести за них последовательную и упорную борьбу на всех направле­ниях, и, прежде всего, на таком, как ограничение и сокраще­ние вооружений».

Редакционная статья получила широкий международный резонанс. Большинство западных государственных деятелей и обозревателей подчеркивало в своих комментариях не только решительный отпор со стороны Москвы посягатель­ствам Вашингтона на политику разрядки, но и твердо выра­женную Советским Союзом волю продолжать эту по­литику.

Цель столкнуть Советский Союз с пути разрядки, сор­вать этот процесс руками социалистических стран не была достигнута. Не смогли противники разрядки добиться и дру­гой важной цели. Речь идет о том, что, развернув контратаку на процесс разрядки, реакционные силы в Соединенных Штатах планировали, естественно, перевести на эти рельсы 54 всех своих союзников, по крайней мере весь состав НАТО. Но этого не произошло.

В отношениях между социалистическими и капитали­стическими странами Европы за последние годы не произо­шло ничего такого, что позволило бы поставить под сомне­ние действенность разрядки и общее желание продолжать эту политику. Конечно, было бы искусственным отрывать ев­ропейские дела от советско-американских отношений или возросшей милитаристской активности НАТО. То и другое оказало определенное негативное влияние на темны разви­тия разрядки в Европе. И тем не менее можно смело утвер­ждать: разрядка в Европе выдержала подувшие из-за океана холодные ветры, она продолжается и развивается.

Во всем мире обратили внимание на то, что во многих своих выступлениях по внешнеполитическим вопросам пре­зидент Франции В. Жискар д’Эстэн, канцлер ФРГ Г. Шмидт, председатель СДПГ В. Брандт, другие западноевропейские лидеры считали необходимым упомянуть о политическом значении процесса разрядки, высказаться в пользу продол­жения этой политики. Нередко такие выступления звучали контрастом с высказываниями вашингтонского руководства, но тем не менее они делались и повторялись.

Продолжалась и далее активизировалась практика дву­сторонних политических переговоров между социалистиче­скими и капиталистическими государствами Европы. Исклю­чительно большую роль в сохранении и развитии процесса разрядки сыграли состоявшиеся в последние годы встречи товарища Л. И. Брежнева с президентом Франции В. Жискар д’Эстэном и канцлером ФРГ Г. Шмидтом. В ходе этих встреч были подписаны важные документы о приверженности крупнейших государств Европы политике разрядки, были оп­ределены направления ее дальнейшего развития и углубле­ния, выражена решимость продолжать дело Хельсинки и ре­ализацию Заключительного акта, заключены соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве на десятилетия вперед.

Мировая пресса высоко оценила важные для дела мира результаты переговоров 19 мая 1980 г. в Варшаве между Генеральным секретарем ЦК КПСС, Председателем Прези­диума Верховного Совета СССР Л. И. Брежневым и Прези­дентом Французской Республики В. Жискар д’Эстэном при участии Первого секретаря ЦК ПОРП Э. Терека. В поль­ской столице обсуждались тогда вопросы международной обстановки и инициативы, направленные на уменьшение существующей напряженности.

За последние годы в Советском Союзе с официальными визитами побывали руководители государств или прави­тельств, министры иностранных дел Швеции, Турции, Финлян­дии, Великобритании, Дании, Испании и т. д. Практически на всех этих встречах было достигнуто взаимопонимание о- необходимости продолжения политики разрядки и сотрудни­чества в Европе.

Таким образом, несмотря на предпринятые из-за океана действия по осложнению международных отношений и даже вопреки им, разрядка на Европейском континенте сохранила в последние годы свои важнейшие компоненты: отношения активного сотрудничества СССР, всего социалистического содружества с Францией, ФРГ, Италией, и другими капита­листическими странами Европы, интенсивное развитие тор­гово-экономических связей, продолжение многостороннего процесса, начатого общеевропейским совещанием, продол­жение широких двусторонних политических обменов и кон­сультаций. Полным ходом идет также выполнение догово­ренностей, достигнутых на Белградской встрече, готовится следующий общеевропейский форум в Мадриде.

В целом именно два важнейших фактора: во-первых, последовательная, стойкая и инициативная линия СССР и его союзников на продолжение разрядки и, во-вторых, реалистическая, ответственная позиция руководителей веду­щих западноевропейских государств, в первую очередь, Франции и ФРГ, позволили сохранить и продолжить поли­тику разрядки на Европейском континенте.

Что касается отношения Соединенных Штатов к этому процессу, то картина здесь остается сложной. Вашингтон продолжает двойственную политику: с одной стороны, за оке­аном не скупятся на заявления о приверженности разрядке и нормальным отношениям с Советским Союзом, а с другой

—    наращивают гонку вооружений, придерживаются совер­шенно нереалистической концепции «разрядки с позиции силы», продолжают попытки вмешательства во внутренние дела социалистических стран.

Вместе с тем следует учитывать то обстоятельство, что в самих Соединенных Штатах довольно влиятельны силы, ко­торые выступают против возврата к «холодной войне» и обо­стрения американо-советских отношений. За разрядку выс­тупают, в частности, сенаторы и конгрессмены Э. Кеннеди, Р. Кларк, Дж. Макговери, П. Эстин и многие другие такие видные деятели, как У. Фулбрайт, Дж. Кеннан, А. Гарриман. Создан и активно действует Комитет по американо-совет­ским отношениям, выступающий за позитивное развитие от­ношений с СССР. В него входят крупные промышленники (например, Д. Кендалл, президент компании «Пепсико», из­вестный ученый Дж. Гэлбрайт, бывший помощник президента £6

США профессор Дж. Кистяковский, бывший представитель США при ООН Г. Иост и многие другие).

При всей остроте споров вокруг разрядки и политики в отношении СССР следует иметь в виду, что они ведутся се­годня в США на иной базе, чем это было перед наступавшим в начале 70-х годов позитивным поворотом в советско-амери- канских отношениях. Выступая в начале 1978 г. в конгрессе США, председатель комиссии по иностранным делам Совета Национальностей Верховного Совета СССР Б. Н. Пономарев напомнил американским собеседникам, что после 1972 г. .между СССР и США подписан 61 важный документ — дого­воры, соглашения, конвенции, совместные заявления, коммю­нике, меморандумы о- договоренностях и т. д. Несмотря на неровное развитие отношений в самые последние годы, все эти документы продолжают действовать, сохраняя договорно- лравовую базу, которая должна быть использована для улуч­шения отношений между двумя державами.

Б. Н. Пономарев напомнил, что несмотря на происшед­ший в 1977 г. по вине американской стороны некоторый спад в торговле, ее объем составляет 2 миллиарда долларов. А ес­ли бы в США были созданы нормальные торгово-политиче- ские условия, то объем торговли между СССР и США только промышленной продукцией, включая сырье, мог бы превы­сить за пятилетие 10 миллиардов долларов. Разве все это не является хорошим рычагом для улучшения и развития со­ветско-американских отношений в предстоящие годы?

Наконец, руководство США не может не считаться с об­щественным мнением страны, в котором явно преобладают настроения в пользу разрядки и сотрудничества с СССР. Про­веденные службами Хариса и Гэллапа массовые опросы по­казывают, что свыше 70% американцев неизменно выступа­ют за разрядку и нормальные отношения с Советским Союзом.

Таким образом, и в самих Соединенных Штатах имеются влиятельные и широкие силы, выступающие за то, чтобы курс предыдущих администраций на развитие советско-американ­ских отношений и разрядку вновь взял верх и проводился бо­лее последовательно.

В мае 1980 г. с напряженным вниманием следили во всем мире за ходом работы совещания Политического консульта­тивного комитета государств-участников Варшавского Дого­вора. Многосторонний союз социалистических государств в рамках Варшавского Договора является сегодня, как и на всем протяжении своей четвертьвековой истории, крупнейшим фактором мира. Опасному курсу НАТО он противопоставляет широкую программу действий, призванную устранить угрозу возобновления «холодной войны», укрепить доверие и взаимо­понимание в международных отношениях. «Сегодня все чест­ные люди признают: Организация Варшавского Договора, ее последовательная, принципиальная миролюбивая политика — это основной оплот прочного мира и безопасности в Европе, один из главных оплотов всеобщего мира», — заявил товарищ Л. И. Брежнев в своем выступлении 15 мая в Варшаве.

В Декларации государств-участников Варшавского Дого­вора были указаны основные направления борьбы за разряд­ку, на которых предлагают сосредоточить внимание страны социализма. Они по-прежнему готовы к контактам и диалогу со всеми заинтересованными государствами, к обсуждению всех выдвигаемых конструктивных предложений. Они высту­пают за то, чтобы неукоснительно, в полном объеме претворя­лись в жизнь все принципы и положения Заключительного ак­та Хельсинки. Они — за тщательную подготовку мадридской встречи. Страны Варшавского Договора выступают за то, что­бы ускорить подготовку конференции по военной разрядке и разоружению в Европе с тем, чтобы на мадридской встрече принять практические решения о задачах конференции, о по­вестке дня ее первого этапа, сосредоточив внимание на мерах доверия. Что касается места проведения конференции, то уча­стники совещания поддержали предложение о созыве ее в столице Польши.

Важное значение имеет новое предложение государств- участников Варшавского Договора: провести в ближайшее время на самом высоком уровне встречу руководителей госу­дарств всех районов мира. Такая встреча могла бы сосредото­чить внимание на ключевых вопросах международной жизни, определить пути устранения очагов международной напря­женности.

Документы варшавского совещания пронизаны глубокой верой в то, что любые, самые запутанные и сложные пробле­мы, глобальные или региональные, могут быть разрешены по­литическими средствами. Это относится и к проблемам ближ­невосточного урегулирования, и к американо-иранскому кон­фликту. Как подчеркнули в своей Декларации делегации НРБ, ВНР, ГДР, ПНР, СРР, СССР и ЧССР, должно быть на­дежно гарантировано полное прекращение и невозобновление любых форм вмешательства извне, направленного против пра­вительства и народа Афганистана.

Советский Союз и его союзники выступают за достижение договоренностей на всех ведущихся сейчас переговорах по ра­зоружение и за возобновление переговоров по тем направле­ниям, где они прерваны. Большое значение имело бы введение в силу Договора ОСВ-2, ратификация которого продолжает затягиваться американской стороной.

Весь опыт многолетней борьбы за мир и разрядку, опыт 25-летнего сотрудничества братских стран в рамках Варшав­ского Договора говорит о том, что натиск сил милитаризма и международной реакции может и должен быть отбит, что са­мые сложные узлы в международной политике могут и долж­ны развязываться политическими средствами, мирным путем. Советский народ убежден, что дружба и сплоченность брат­ских стран социализма, дальнейшее развитие их сотрудниче­ства со всеми миролюбивыми государствами и широкими об­щественными силами приведут к новым успехам в политике разрядки, сделают восьмидесятые годы годами мира и сози­дания.

ГЛАВА II

5  ЛЕТ ПОСЛЕ ХЕЛЬСИНКИ

ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС ЕВРОПЫ

Вот уже 35 лет Европа живет в условиях мира. Такого длительного периода без кровопролитий и пушечного грома история, пожалуй, еще не дарила нашему континенту. А вой­ны были и тридцатилетние, и столетние...

Подсчитано, что из 14 с половиной тысяч войн, пережи­тых человечеством за последние пятьдесят пять веков, около половины приходится на Европу. Земля этого континента бу­квально пропитана кровью. В войнах XVII века здесь погиб­ло 3,3 миллиона человек, в XIX веке — 6 миллионов, в XX веке — более 50 миллионов. Те, кому приходилось бывать на разных широтах, видели: нигде нет такого числа претенциоз­ных памятников полководцам и скромных солдатских могил* как в Европе.

Веками казалось: войны неизбежны и неотвратимы. Вой­на — отец всего и всего господин, утверждал Геродот. «Хо­чешь мира — готовься к войне» — этим рожденным в Древ­нем Риме лозунгом на протяжении тысячелетий руководство­вались правящие классы, накапливая горы оружия, готовя и развязывая новые войны.

Сохранить мир в Европе удалось в первую очередь бла­годаря мощи и авторитету Советского Союза, всего содруже­ства социалистических государств, его активной миролюби­вой политике, благодаря превращению социализма, как это предсказывал В. И. Ленин, в интернациональную силу, спо­собную оказывать решающее влияние на мировую политику. Именно на европейском континенте, где сосредоточено боль­шинство социалистических государств мира, впервые и пол­нее всего проявилось коренное изменение в соотношении сил между двумя общественно-политическими формациями сов­ременности — социализмом и капитализмом, проявилось в*, пользу социализма и его внешней политики, несущей мир и безопасность народам.

Наступил новый этап международных отношений — раз­рядка международной напряженности. Со стороны Запада; 60 первыми откликнулись на этот курс, предложенный Советс­ким Союзом, реалистически мыслящие руководители Фран­ции, ФРГ, ряда других западноевропейских государств. «До­брые перемены в мире, ставшие особенно ощутимыми- в се­мидесятые годы, были вызваны разрядкой международной напряженности. Эти перемены осязаемы и конкретны, — от­мечал в докладе «Великий Октябрь и прогресс человечества» Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиу­ма Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев. — Они — в признании и закреплении международными документами сво­его рода кодекса правил честных и справедливых взаимоот­ношений между странами, -что создает правовую и мораль­но-политическую преграду на пути любителей военных аван­тюр. Они— в достижении первых, пусть пока самых скром­ных договоренностей, перекрывающих некоторые каналы гон­ки вооружений. Они — в разветвленной сети соглашений, ох­ватывающих многие области мирного сотрудничества между государствами с различным общественным строем. Наиболее- отчетливо перемены к лучшему видны в Европе, где крепнут отношения добрососедства, взаимное понимание, интерес и уважение пародов друг к другу. Мы высоко ценим это дости­жение, ^читаем своим долгом всячески его беречь и закреп­лять»¹.

Поистине историческим, эпохальным событием стало- проведенное по инициативе СССР и его союзников Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. Оно внесло в процесс разрядки новые важные элементы: сцементировало политический фундамент разрядки общепризнанными прин­ципами межгосударственных отношений, наметило обширную* программу торгово-экономического и культурного сотрудни­чества, создало механизм последующих коллективных пере­говоров, придало процессу разрядки многосторонность, во­влекло в пего практически все страны европейского конти­нента. Годы, последовавшие за встречей в Хельсинки, были заполнены интересной и многогранной деятельностью по за­креплению в европейских отношениях политических принци­пов Заключительного акта, реализации конкретных догово­ренностей в области торгово-экономических, научных, куль­турных, информационных связей, по углублению доверия между народами.

Затем международный климат стал меняться. Достиже­ния политики разрядки, выразившиеся наиболее ярко в успе­хе общеевропейского совещания и в заключении первого со­ветско-американского договора об ограничении стратегиче­ских наступательных вооружений, вызвали страх в стане- наиболее реакционных сил США, поставили под угрозу мил­лиардные прибыли военно-промышленного комплекса. Нача­ть лась шумная кампания «контрразрядки», была усилена гон­ка вооружений в рамках НАТО, предприняты массированные попытки вмешательства во внутренние дела стран социализ­ма и.реанимации «психологической войны».

Однако корни, пущенные разрядкой в европейской поч­ве, оказались достаточно крепкими. Решающим фак­тором, отстоявшим разрядку в этот исключительно ответст­венный момент, явилась твердая, принципиальная линия Со­ветского Союза, всего социалистического содружества на продолжение этой политики, их решительный отпор попыт­кам похоронить ее, спровоцировать новую вспышку между­народной напряженности и конфронтации. Контратаке про­тивников разрядки Советский Союз противопоставил обшир­ную программу прекращения гонки вооружений, дальней­шую активизацию политических связей с ФРГ, Францией и другими западноевропейскими странами, расширение торго­во-экономического сотрудничества с заинтересованными парт­нерами.

В этот период острейшего противоборства сил, выступа­ющих за и против разрядки, стали особенно очевидны те бла­га, которые принес Европе процесс, начатый в Хельсинки. Вопреки попыткам свернуть этот процесс, продолжали актив­но развиваться политические отношения между социали­стическими и капиталистическими государствами континен­та. За последние пять лет между ними заключено беспреце­дентное в истории количество договоров и соглашений, в ко­торых неизменно выражается поддержка курсу на разрядку и политическим принципам хельсинкского Заключительного акта. На основе этих принципов многие государства смогли найти решение ряда сложных проблем, доставшихся нм еще от второй мировой войны.

Успешно осуществлялась одна из важнейших договорен­ностей общеевропейского совещания — относительно забла­говременного уведомления государствами друг друга о круп­ных военных учениях.

Продолжает действовать предусмотренный Заключитель­ным актом механизм многосторонних общеевропейских пере­говоров: в целом успешно прошла, несмотря на все трудно­сти, Белградская встреча представителей 33 европейских го­сударств, США и Канады; состоялись полезные встречи экс­пертов в Швейцарии, на Мальте, в ФРГ; весной 1980 г. ус­пешно прошел общеевропейский научный форум. Набирает темпы подготовка, к следующей общеевропейской встрече представителей 35 стран в конце 1980 г. в Мадриде.

-62

За последние пять лет неизмеримо возросли масштабы торгово-экономического сотрудничества в Европе, интенсифи­цировались научно-технические и культурные связи, контак­ты между людьми.

Процесс, начатый в Хельсинки, вошел в плоть и кровь жизни континента, стабилизировал и углубил процесс евро­пейской разрядки.

Сегодня, когда широко отмечается пятилетие со дня под­писания исторического Заключительного акта общеевропей­ского совещания хотелось бы пригласить читателя оглянуть­ся па истоки и первые шаги европейской разрядки, на глав­ные факторы, сделавшие этот политический курс реально­стью наших дней, оценить проделанную за последние годы работу по реализации договоренностей общеевропейского совещания, достижения и трудности на этом пути.

* * *

Идея Совещания по европейской безопасности исходила, и в этом не может быть никакого сомнения, от Советского Союза —- свидетельствует солидный парижский журнал². Она была выдвинута министром иностранных дел СССР 10 фев­раля 1954 г. во время четырехстороннего совещания минист­ров иностранных дел в Берлине, а затем повторялась и уточ­нялась в ряде советских нот, направленных западным держа­вам в 1954, 1955 и 1966 гг. В июле 1966 г. совещание Поли­тического консультативного комитета государств-членов Вар* шавского Договора наряду с другими важными предложени­ями выдвинуло в повестку дня и конкретизировало идею со­зыва общеевропейского совещания. В принятой тогда Декла­рации об укреплении мира и безопасности говорилось, что созыв совещания по вопросам европейской безопасности и со­трудничества явился бы крупной вехой в современной исто* рии Европы. 17 марта 1969 г. государства-участники Варшав­ского Договора принимают Обращение ко всем европейским странам, призывающее к скорейшему созыву Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

И среди реалистически мыслящих политиков росло убеж­дение, что важные сдвиги в Европе, зафиксированные в дву­сторонних соглашениях между СССР и Францией, СССР и ФРГ, в соглашениях между другими странами нуждаются в коллективном одобрении. Французская «Монд дипломатик» писала в октябре 1970 г., что после подписания договора между СССР и ФРГ созыв общеевропейского совещания «становится действительной политической необходимостью», поскольку политика разрядки и сотрудничества в Европе мо­жет завершиться «лишь в рамках общего соглашения отно­сительно основ системы безопасности в Европе, то есть по­средством совещания-конгресса европейских народов»³.

Таким образом, благодаря серьезным позитивным сдви­гам в отношениях между социалистическими и капиталисти­ческими государствами, настойчивым усилиям СССР и его союзников создались, наконец, условия для созыва общеев­ропейского совещания. Активную роль сыграла при этом Финляндия, взявшая на себя инициативу организации в Хель­синки подготовительных консультаций представителей всех заинтересованных государств по вопросам, связанным с проведением совещания. Социалистические страны поддержи­вали инициативу Финляндии.

Консультации состоялись в Хельсинки на уровне послов с ноября 1972 г. по июнь 1973 г. На них была утверждена следующая повестка дня предстоящего общеевропейского со­вещания: 1) вопросы, относящиеся к безопасности в Европе; 2) сотрудничество в области экономики, науки и техники, защиты окружающей среды; 3) сотрудничество в гуманитар­ных и других областях; 4) дальнейшие шаги после совещания. Было договорено, что совещание будет проведено в три эта­па.

3—7 июля в Хельсинки состоялся первый этап Совеща­ния по безопасности и сотрудничеству в Европе. На этот вьь дающийся форум собрались министры иностранных дел 33 европейских стран, США и Канады. 8 из них представляли социалистические государства Европы, 15 —- весь состав НАТО, и остальные — капиталистические страны, не входя­щие в военные группировки.

Министры изложили взгляды своих правительств по важ­нейшим аспектам безопасности и сотрудничества в Европе, определили дальнейший порядок работы совещания.

Большой интерес вызвало выступление министра иност­ранных дел СССР. В своей речи А. А. Громыко подчеркнул, что с точки зрения начавшегося поворота к укреплению мира л снижению напряженности общеевропейское совещание на­ходится на главной магистрали нынешней эволюции в меж­дународной обстановке. Мы хотим видеть Европу будущего континентом, из жизни народов которого агрессия была бы исключена навсегда, чтобы доверие и взаимопонимание по­зволили постепенно преодолеть разделение Европы на воен­но-политические группировки. Отношения между всеми ев­ропейскими государствами должны стать отношениями мир- лого и взаимовыгодного сотрудничества.

Министр иностранных дел СССР обосновал основные принципы, на которых, по мнению Советского правительства, должны основываться отношения между европейскими госу­дарствами; одновременно они были изложены во внесенном советской делегацией проекте Генеральной декларации об ос­новах европейской безопасности и принципах отношений между государствами в Европе. В речи А. А. Громыко боль­шое место было уделено перспективам торгово-экономическо­го и научно-технического сотрудничества в Европе, а также культурным обменам, контактам между общественностью, молодежью, представителями родственных профессий. Имен­но эти связи призваны укрепить доверие между европейскими народами, утвердить в международном общении идеалы ми­ра, равенства, добрососедства, покончить с психологическими последствиями «холодной войны», практикой вмешательст­ва во внутренние дела других народов.

О конструктивном подходе социалистических стран сви­детельствовали не только выступления их министров иност­ранных дел, но и тот факт, что делегации этих стран внесли конкретные проекты документов по всем пунктам повестки дня совещания, предусматривающие расширение сотрудниче­ства между государствами-участниками. Так, ГДР и ВНР вы­ступили по второму пункту повестки дня с проектом Совме­стного заявления о развитии сотрудничества в области эко­номики, торговли, науки и техники, а также защиты окружа­ющей среды. НРБ и ПНР внесли проект документа по треть­ему пункту повестки дня «Основные направления развития культурного сотрудничества, контактов и обмена информа­цией». ЧССР выступила по четвертому пункту с предложени­ем «О консультативном комитете по вопросам безопасности и сотрудничества в Европе».

Представители западных стран сразу же сосредоточили свои усилия не на первом и втором, а на третьем пункте по­вестки дня, заявляя, что человеческие контакты являются-де главным условием разрядки. Этот мотив прозвучал в выступ­лениях министров иностранных дел ФРГ, Франции, Англии, США и некоторых других стран. Искусственный перекос в сторону «третьей корзины» проявился и в том, что по этому пункту повестки дня западные страны внесли на первом эта­пе общеевропейского совещания 15 предложений, в то вре­мя как по важнейшему первому пункту (вопросы безопасно­сти в Европе) лишь 2 предложения, по второму — 4. Это за­ранее спланированное западными участниками смещение ак­центов проявилось в еще большей степени позже, на втором этапе совещания, при составлении текста Заключительного акта.

Вскоре в Женеве начался второй этап совещания, ответст­венный, трудный и долгий (он продолжался с перерывами с сентября 1973 г. по июль 1975 г.). Главная трудность состо­яла отнюдь не в объеме итогового документа совещания, co- о. Г. Вачнадзе, Ю. Кашлсв.                               65 ставляющего в общей сложности около сотни машинописных страниц, а в принципиальной новизне тех проблем, перед ко­торыми встали делегации государств-участников, пытаясь после четверти века конфронтации сформулировать положе­ния, призванные перестроить отношения на Европейском кон­тиненте. Можно сказать, что это был первый в истории кол­лективный эксперимент по выработке норм поведения и со­трудничества государств с различным общественным стро­ем в условиях мирного сосуществования, причем не в одной, а сразу во всех важнейших сферах международных отноше­ний — политической, экономической, духовной.

В соответствии с утвержденной министрами иностран­ных дел повесткой дня были созданы рабочие органы сове­щания: координационный комитет — руководящий орган в составе глав всех делегаций, три комиссии и двенадцать под­комиссий. В каждом из этих подразделений были представле­ны все 36 государств-участников, т. е. любая проблема об­суждалась на общеевропейской основе.

Вся работа проводилась на основе правила «консенсу­са», т. е. полного единогласия. Это означало, что ни одно по­ложение в документе и даже ни одно слово не считалось одо­бренным, если против него возражал хоть один делегат. Это правило, хотя оно нередко тормозило темп работы из-за дол­гих поисков «общих знаменателей», из-за злоупотреблений со стороны некоторых делегаций, в то же время обеспечивало демократическую процедуру, равноправие и учет интересов всех стран — больших и малых, социалистических и капита­листических.

Какими же проблемами по существу занимались комис­сии и подкомиссии на втором этапе совещания в Женеве?

В первой комиссии и ее органах вырабатывался основной политический раздел документов совещания, в котором опре­делялись десять политических принципов взаимоотношений государств, а также другие вопросы, относящиеся к безопас­ности в Европе, в том числе меры укрепления доверия и не­которые военные аспекты.

В задачу второй комиссии входила разработка принци­пов европейского сотрудничества в области торговли, науки, техники и охраны окружающей среды.

Весьма сложной была сфера деятельности третьей ко­миссии: принципы и формы сотрудничества европейских стран в области культуры, образования, обмена информацией и контактов между людьми. Здесь каждое положение, каж­дая строчка выработанного документа касалась очень чув­ствительной области — духовной жизни людей, их мировоз­зрения. Задача состояла в том, чтобы, с одной стороны, спо­собствовать расширению европейского сотрудничества в гу­манитарных областях и в то же время исключить возмож­ность использования этого сотрудничества для вмешатель­ства одних стран во внутренние дела других. Такие попытки на женевском этапе совещания предпринимались некоторыми делегациями.

Наконец, четвертым пунктом повестки дня занимался еще один орган, который разрабатывал предложения относи­тельно дальнейших шагов после окончания совещания, пред­назначенных закрепить и развить успех в деле укрепления ев­ропейской безопасности.

Впечатляющим был объем работы в Женеве за два го­да: 2500 официальных заседаний различных органов сове­щания (не считая многих тысяч неофициальных заседаний и многосторонних и двусторонних встреч), 4700 документов, проектов и предложений, внесенных делегациями, 3000 слов Заключительного акта, за каждым из которых стоят дли­тельные дискуссии и поиски компромисса.

Работа женевского этапа общеевропейского совещания проходила, как уже говорилось, очень нелегко. Чаще всего она осложнялась нереальными, надуманными «требования­ми» некоторых западных участников в адрес Советского Со­юза, других социалистических стран. Кое-кто умышленно принимал стремление СССР к разрядке и сотрудничеству за готовность отказаться от основополагающих принципов его государственного устройства, открыть все двери для буржу­азной пропаганды. Выдвигались предложения, направленные фактически на пересмотр законодательств социалистических стран.

В западной печати эта позиция подкреплялась психоло­гической «артподготовкой», шумихой на тему о том, будто «разрядка не признает закрытых дверей», должна сопровож­даться «идеологической конвергенцией» и т. п.

В начале 70-х годов, после многолетней тактики проволо­чек, соглашаясь на созыв общеевропейского совещания, ряд политических деятелей на Западе настаивал на том, что надо, мол, заставить СССР самой дорогой ценой «заплатить за ра­зрядку», вынудить Советский Союз пойти на значительный компромисс, в частности в области обмена идеями, информа­цией, людьми, с тем чтобы расшатать идеологические основы социализма.

«После признания двух германских государств западные страны пошли на советское предложение о проведении СБСЕ, имея при этом довольно неопределенную цель получить что- нибудь в обмен на признание советской политики», — отме­чал канадский политолог Т. Хенч. «И если вопросы так называемой «третьей корзины» вызвали наибольшие затруд­нения, то именно потому, что западные страны попытались сделать из них стержень встречи, первоначально ориентиро­ванной на безопасность. Иными словами, западные страны хотели в обмен на легализацию европейского статус- кво получить некоторое «смягчение» режимов восточноевро­пейских социалистических государств по образцу западного либерализма»⁴.

В ходе первоначальных рабочих обсуждений выясни­лось, что западные страны соглашаются на урегулирование проблем по «первой корзине» (вопросы безопасности) толь­ко при условии получения существенных уступок по «треть­ей корзине», в особенности в отношении обмена информаци­ей и контактов между людьми.

В период, когда уже открылся первый этап общеевропей­ского совещания, буржуазная пресса призывала не согла­шаться с установлением «жесткого статуса государственных границ», вместо чего нужно-де принять принцип «взаимного свободного обмена людьми и информацией»; предложение Востока об установлении интенсивных культурных, эконо­мических и научных связей следует обсуждать в «пакетной форме», обязательно включая свободный обмен людьми, иде­ями, экономическое кооперирование и т. п.⁵. Внимательное изу­чение Заключительного акта СБСЕ показывает, что стремление к торгу, которое вначале выказали капиталистические страны, не принесло им успеха — ибо «в действительности Запад не меньше, чем социалистический лагерь, дорожит решающим контролем в областях, имеющих в конечном счете политиче­скую направленность», — читаем у Т. Хенча⁶.

Во время подготовки Совещания мандат, данный комис­сии, занимавшейся вопросами «третьей корзины», отличался широтой и неопределенностью. Повестка дня комиссии рас­ценивалась западной прессой как первая «победа» западных стран. Однако результаты работы этой комиссии не оправда­ли ожиданий Запада, надеявшегося на односторонние усту­пки со стороны социалистических государств.

Редакция французского журнала «Дефанс насиональ» критически проанализировала тактику западных держав на Совещании. «Зная, что СССР стремится добиться скорейшего завершения Совещания и что он не пойдет на прекращение переговоров, в организацию которых он вложил столько уси­лий, страны Запада вообразили, что в конце концов они до­бьются от Советского Союза значительных идеологических уступок», —- к такому выводу приходит на страницах журна­ла сотрудник парижского Центра исследований международ­ных отношений Филип Девиллер. Он признает, что западные участники переговоров «часто забывали, что цель этих об­суждений — способствовать уменьшению или уничтожению 68 причин напряженности, росту взаимопонимания и укрепле­ния мира»⁷.

На всех стадиях подготовки заключительных документов общеевропейского совещания разворачивались весьма ожив­ленные дискуссии, в ходе которых империалистические дер­жавы намеревались добиться от СССР и других социалисти­ческих стран значительных уступок в области идеологии. В проектах резолюций, отмечает Ф. Девиллер, некоторые из ко­торых были полностью лишены реализма, ряд западных стран выдвигал жесткие требования, неприемлемые как по фор­ме, так и по содержанию. Эти западные представители, ка­залось, забывали, продолжает Ф. Девиллер, что существую­щие в Европе социальные системы отличаются друг от дру­га п в том, что касается контроля государства над информа­цией и передвижением людей. «Это дало Советскому Союзу основания опасаться, что страны НАТО' хотят просто переме­стить передовую линию холодной войны и теперь вплотную стремятся подорвать социалистическую систему изнутри»⁸.

Однако, в конечном счете, все попытки протащить в Же­неве те или иные положения, означающие вмешательство в чужие дела, были решительно отклонены и, как известно, не нашли отражения в тексте Заключительного акта. Напротив,, в нем по настоянию делегации СССР и делегаций других со­циалистических стран ясно зафиксирована обязанность всех государств уважать суверенитет партнеров, их законы и обы­чаи, избегать вмешательства в их внутренние дела.

Особо стоит сказать о том, что мощные импульсы работе дипломатов в Женеве давали проходившие в течение 1973— 1975 гг. двусторонние встречи руководителей стран-участниц.. Известно, в частности, что проблемы общеевропейского со* вещания неизменно поднимались на состоявшихся в эти годы встречах Л. И. Брежнева с президентом Франции В. Жис­кар д’Эстэном, канцлером ФРГ Г. Шмидтом, премьер-ми­нистром Великобритании Г. Вильсоном, президентом США и руководящими деятелями других стран. На них были обсуж­дены многие важные вопросы, от которых зависел прогресс в Женеве.

Большую роль в конструктивной в целом подготовке встречи на высшем уровне в Хельсинки сыграли личные обра­щения Л. И. Брежнева к руководителям ряда западных го- <^дарств, которые имели место в 1974 и 1975 гг.

Наконец, многогранная, кропотливая работа второго этапа общеевропейского совещания в Женеве закончилась составлением проекта документа, который был представлен руководителям стран-участниц на главном — третьем этапе в Хельсинки.                                : '

Всего 3 дня — с 30 июля по 1 августа 1975 г. — продол­жалось совещание руководителей 35 государств в Хельсин­ки, но эти три дня навсегда войдут в историю как звездный час Европы, как кульминационный пункт разрядки 70-х го­дов. Да, в те дни в финской столице делалась история. Тор­жественная обстановка, сменяющие друг друга на трибуне высшие политические руководители, президенты, премьер- министры 33 европейских стран, Соединенных Штатов Аме­рики и Канады, их исполненные глубокого политического смы­сла речи, церемония подписания Заключительного акта обще­европейского совещания — все это представляло собой вол­нующее, незабываемое зрелище.

В те дни журналисты, склонные к аналогиям, сравнива­ли хельсинкскую встречу в верхах с такими крупными событи­ями европейской и мировой истории, как Венский конгресс 1814 — 1815 гг. или Парижская мирная конференция 1918— 1919 гг. Такое сравнение делалось главным образом на том основании, что во всех этих встречах участвовали руководите­ли большого числа государств.

Но даже по этому внешнему показателю хельсинкское со­вещание превзошло и Венский конгресс, и Парижскую кон­ференцию, и любой другой международный форум в европей­ской истории. На нем впервые собрались в одном зале главы государств, правительств, руководители правящих партии, министры иностранных дел сразу 35 стран Европы и Север­ной Америки, впервые каждый из них получил возможность обратиться с речью к столь авторитетной аудитории, изла­гая взгляды своего государства по проблемам европейской и мировой политики. И все же ‘главное отличие состоит, ко­нечно, не в этом. Перед совещанием в Хельсинки не стояла, как перед конференциями аналогичного ранга в прошлом, за­дача «вершить суд» победителей над побежденными, перекра­ивать политическую карту мира. Перед ним стояла совершен­но иная, беспрецедентная в истории задача: определить нор­мы взаимоотношений между государствами с различным об­щественным строем в условиях разрядки напряженности и для ее дальнейшего углубления.

Причем речь шла не о каких-то абстрактных, оторван­ных от реальной жизни декларациях, каких было немало провозглашено в истории, а. напротив, о нормах, о принципах реальных, выношенных самой европейской действительно­стью, закрепляющих эту действительность и добровольно по­ложенных в основу будущих отношений между государст­вами.

Такого всеохватывающего комплекса норм поведения государств еще не удавалось выработать ни на одном конти­ненте, ни в одном регионе мира. В этом смысле успешным проведением совещания в Хельсинки Европа не только сдела- 70 ла важный коллективный шаг в направлении укрепления своей безопасности, но и подала всем другим континентам пример строительства межгосударственных отношений на ос­новах мира и сотрудничества.

Что касается пессимистических заявлений тех, кто сету­ет на «не обязывающий характер» Заключительного акта об­щеевропейского совещания, то им можно ответить следую­щее: провозглашенные в Хельсинки принципы взаимоотноше­ний между государствами подтверждают уже имеющие юри­дическую силу соответствующие положения, которые были ранее включены в двусторонние межгосударственные дого­воры и другие документы, подписанные за последние годы между Советским Союзом и Францией, ФРГ, США, Велико­британией, Италией, Канадой, а также между рядом других стран. Кроме того, особое политическое значение и мораль­ная сила достигнутых в Хельсинки договоренностей состоит как в том, что они скреплены подписями высших руководи­телей 35 государств (и это само по себе беспрецедентно в истории!), так и в том, что все эти высшие руководители за- явили с трибуны дворца «Финляндия» о намерении своих пра­вительств претворять согласованные положения в жизнь, ру­ководствоваться ими во внешней политике. Это — максимум достижимого на данной стадии разрядки, но о таком макси­муме Европа не могла ранее и мечтать.

Общеевропейское совещание состоялось на волне разряд­ки и в то же время явилось мощнейшим стимулом для ее продолжения и углубления. Оно открыло новый этап в реа­лизации политики мирного сосуществования, стало заметным, шагом на пути создания системы европейской безопасности. Союзнические соглашения периода второй мировой войны,, послевоенные договоры СССР с другими европейскими стра­нами, Устав ООН, мирные договоры по итогам войны, госу­дарственный договор с Австрией заложили, образно говоря,, как бы «первый этаж» политической и международной осно­вы обеспечения безопасности в Европе. Суть документов, до­говоров, соглашений 70-х годов образовала «второй этаж» морально-политической и договорно-правовой основы созда­ваемой системы европейской безопасности. Договоренности: Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе соз­дали на многосторонней основе систему обязательств и соот­ветствующих мер, которые представляют собой «третий этаж»- политической базы системы европейской безопасности.

Общеевропейское совещание, несомненно, относится к. числу тех крупных, ключевых международных форумов, ито­ги и место которых в истории еще долго будут предметом пристального внимания и горячих дискуссий. Будут откры­ваться все новые грани одобренного в Хельсинки свода прин­ципов межгосударственных отношений, всего комплекса дру­гих договоренностей Заключительного акта как документа, наиболее полно олицетворяющего достижения политики раз­рядки в 70-е годы нашего века.

КАК ПРЕТВОРЯЕТСЯ В ЖИЗНЬ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ АКТ

Выступая на общеевропейском совещании, Л. И. Бреж­нев говорил: «Очень важно провозгласить правильные и справедливые принципы отношений между государствами. Не менее важно укоренить эти принципы в современных между­народных отношениях, внедрить в практику и сделать их за­коном международной жизни, преступить который не дано никому».

После Хельсинки Советский Союз, другие братские стра- ны видят задачу первостепенной важности в том, чтобы проч­но вплести в ткань международных отношений тот «кодекс правил разрядки», который зафиксирован в Заключительном акте. В принятой на XXV съезде КПСС Программе дальней­шей борьбы за мир и международное сотрудничество, за сво­боду и независимость народов отмечено: «Активно вести ли­нию на полное претворение в жизнь Заключительного акта общеевропейского совещания, развитие мирного сотрудниче­ства в Европе». Это совместная точка зрения социалистиче­ских стран-участниц общеевропейского совещания, о чем яс­но говорилось на всех состоявшихся после Хельсинки двусто­ронних и многосторонних встречах партийных и государст­венных руководителей стран социалистического содружест­ва.

В 1978 г. Московское совещание Политического консуль­тативного комитета государств-участников Варшавского До­говора выдвинуло широкую программу борьбы за углубле­ние процесса разрядки напряженности, неуклонное претворе­ние в жизнь принципов и договоренностей Заключительного акта, разоружение и уменьшение военного противостояния в Европе.

С новыми инициативами в этом направлении выступили в мае 1980 г. в Варшаве руководители государств-участников Варшавского Договора, предложившие подняться на качест­венно новую ступень в укреплении доверия между государст­вами и обеспечении их безопасности, слить политическую раз­рядку с военной.

Наглядным свидетельством искренней приверженности Советского Союза делу разрядки, безопасности на земле яви­лось включение в новую Конституцию СССР содержащихся в Заключительном акте общеевропейского совещания основопо- 72 лагающих принципов межгосударственных отношений. «Вклю­чив в новую Конституцию особую главу, в которой закрепля­ется миролюбивый характер внешней политики Советского Союза, наш народ вновь подчеркнул решимость следовать ле­нинским курсом мира, курсом избавления человечества от ужасов войны, от материальных лишений и смертельных опас­ностей, сопряженных с гонкой вооружений, — подчеркивал JI. И. Брежнев. — В этой главе содержатся положения, соот­ветствующие принципиальным обязательствам, которые Совет­ский Союз взял на себя как участник важнейших международ­ных соглашений, в том числе по Заключительному акту сове­щания в Хельсинки. Это, несомненно, придает дополнительный вес тем усилиям, которые предпринимаются в мире для даль­нейшего оздоровления международной обстановки, для разви­тия разрядки»⁹.

Зафиксированные в хельсинкском Заключительном акте основополагающие принципы международных отношений ста­ли для всего социалистического содружества постоянным внешнеполитическим ориентиром.

Работа Совещания была сосредоточена на четырех проб­лемах, или четырех «корзинах». По такому принципу постро­ен Заключительный акт. Первая (политическая самая важ­ная) глава или «корзина» включала «Вопросы, относящиеся к безопасности в Европе». Сюда же входит «Декларация прин­ципов, которыми тосударства-участиики будут руководство­ваться во взаимных отношениях», а также меры по укрепле­нию доверия (например, предварительное уведомление о круп­ных военных учениях). Вторая «корзина» касается сотрудни­чества в области экономики, науки и техники и окружающей среды. Третья глава называется «Сотрудничество в гуманитар­ных и других областях» и имеет четыре раздела: 1) «Контак­ты между людьми»; 2) «Информация»; 3) «Сотрудничество и обмены в области культуры»; 4) «Сотрудничество и обмены в области образования». Четвертая «корзина» называется «Дальнейшие шаги после Совещания» и указывает, что бу­дет продолжен процесс разрядки и сотрудничества в Ев­ропе.

В общем комплексе положений Заключительного акта большое место заняли договоренности по вопросам развития сотрудничества в области культуры, образования, информа­ции, контактов между людьми. Эти проблемы, хотя они и не имеют такого универсального по охвату и радикального по глубине значения, как, скажем, проблема войны и мира, мо­гут касаться повседневных, житейских забот людей, и этим во многом объясняется их злободневность. С точки зрения пре­творения в жизнь Заключительного акта этот раздел требует наиболее кропотливой, разнохарактерной, долгосрочной рабо­ты в странах, поскольку речь идет об очень широком круге вопросов — общегосударственных и индивидуальных, куль­турных и юридических, долгосрочных и текущих. Все они так или иначе тесно связаны с общей международной обстановкой, с внутренним законодательством государств, с традициями на­родов.

Фиксация в Заключительном акте (глава третья) много­численных конкретных договоренностей, касающихся культур­но-гуманитарного сотрудничества, была бы невозможна без одного важнейшего предварительного условия: точного опреде­ления фундаментальных принципов, на которых должно осно­вываться такое сотрудничество. Это вызвало, как известно, большие трудности при подготовке итогового документа обще­европейского совещания, но зато расчистило путь для решения многих практических вопросов. В Заключительном акте со всей ясностью говорится, как трго и добивались социалистиче­ские страны, что это сотрудничество должно осуществляться при полном соблюдении принципов, регламентирующих отно­шения между государствами-участниками, т. е. принципов су­веренного равенства, невмешательства во внутренние дела, равноправия, уважения прав человека и основных свобод, и должно «содействовать укреплению мира и взаимопонимания между народами и духовному обогащению человеческой лич­ности без различия расы, пола, языка и религии». К догово­ренностям третьей «корзины» в полной мере относится зафик­сированное в первом из десяти принципов Заключительного акта обязательство государств-участников «уважать право друг друга свободно выбирать и развивать свои политические, социальные, экономические и культурные системы, равно как и право устанавливать свои законы и административные пра­вила».

Принятая в Хельсинки на этой основе программа культур­но-гуманитарных связей между государствами является уни­кальной по охвату направлений и форм сотрудничества. Труд­но найти такую сферу отношений в области культуры, образо­вания, информации, которая не была бы так или иначе затро­нута в Заключительном акте.

Однако нормальная работа по претворению в жизнь дого­воренностей по культурным и гуманитарным вопросам, для которой были созданы, казалось бы, все необходимые условия, вдруг стала на Западе после совещания в Хельсинки предме­том ажиотажа, нездоровых спекуляций, необоснованных обви­нений в адрес социалистических стран. Тем самым, во-первых, отвлекалось внимание от важнейших — политических и тор­гово-экономических — положений Заключительного акта и, во-вторых, создавалось впечатление, что третья «корзина» ос­талась по вине социалистических стран «пустой». Так ли это? '74

Вопросы реализации Заключительного акта, включая, ес­тественно, его культурно-гуманитарные разделы, всегда нахо­дились и находятся в центре внимания КПСС и Советского правительства.

Выполняя договоренности в Хельсинки по вопросам куль­турного обмена, информации и образования, Советский Союз подписал соглашения и программы обменов в этой области со всеми государствами-участниками общеевропейского со­вещания.

Было бы, конечно, упрощением утверждать, что большое внимание в СССР к развитию культурных связей с зарубежны­ми государствами объясняется исключительно выполнением решений общеевропейского совещания. Линия КПСС и Совет­ского государства на поддержание широкого духовного обще­ния с другими народами проистекает из самой природы социа­лизма, присущих ему интернационалистических, гуманисти­ческих идеалов, известного указания В. И. Ленина о том, что «коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало чело­вечество»¹⁰.

Вряд ли какая-нибудь страна в мире может сравниться с Советским Союзом по размаху международных культурных связей. Они поддерживаются практически со всеми государст­вами мира, в том числе примерно со ста — на основе специ­альных межправительственных соглашений. По данным ЮНЕСКО, Советский Союз занимает первое место в мире по изданию иностранной литературы. Объем внешних культур­ных связей СССР вырос за последнее десятилетие вдвое. На всех этапах своей 60-летней истории советская культура оста­валась неотъемлемой и драгоценной-частью культуры общеев­ропейской и мировой. Знаменитый французский ученый Поль Ланжевен говорил, что с точки зрения духовной культуры Ев­ропа без России перестает быть Европой. Действительно, мож­но ли представить себе культурную жизнь нашего континента без таких, например, имен, как Горький и Маяковский, Ста­ниславский и Эйзенштейн, Прокофьев и Шостакович? И сегод­ня вклад советской культуры в сокровищницу мировой куль­туры велик, как никогда.

Решения общеевропейского совещания дали советским организациям и деятелям культуры дополнительный стимул для дальнейшей активизации международного сотрудничест­ва.

Хорошей иллюстрацией могут служить культурные связи между Советским Союзом и Францией, которые опираются па прочный фундамент растущего политического и торгово- экономического сотрудничества, получают благотворные им­пульсы от ставших регулярными встреч на высшем уровне.

Руководители, двух государств не раз подчеркивали реши­мость обеспечить значительное расширение объема и повыше­ние качества обменов в области искусства, образования, культуры. Было заключено несколько соглашений по конкрет­ным направлениям советско-французского культурного сотруд­ничества, вошли в практику обмены выставками, лучшими те­атральными коллективами, эстрадными исполнителями. В Со­ветском Союзе побывали «Комеди Франсэз», балетная группа «Гранд-Опера», французские камерные оркестры, многие звез­ды эстрады, экспонировались произведения французской жи­вописи. В свою очередь во Франции гастролировали ведущие советские театры и коллективы, включая Большой театр, МХАТ, кукольный театр С. Образцова, Ансамбль народного танца СССР под руководством И. Моисеева, цирк. Все чаще практикуется обмен режиссерами. Кстати, в репертуаре со­ветских театров насчитывается более 60 пьес примерно соро­ка французских драматургов. Что касается издания в Совет­ском Союзе французской литературы, то здесь, цифры поис- тине астрономические: за годы Советской власти у нас изда­но около 6 тысяч книг 552 французских писателей общим ти­ражом около 300 миллионов экземпляров. Известен и громад­ный интерес французов к русской и советской литературе и искусству.

Десятки новых культурных соглашений и протоколов подписаны Советским Союзом с другими участниками обще­европейского совещания, в том числе с Бельгией, Великобри­танией, Канадой, Норвегией, Кипром и др.

О размахе международных культурных связей СССР убедительнее всего говорят такие цифры: в течение каждого года примерно в ста городах всех 15 союзных республик на­шей страны проводится около 6000 выступлений зарубежных артистов и более 180 советских артистических коллективов ежегодно выезжает па гастроли за рубеж.

При этом Советский Союз добивается обмена действи­тельно выдающимися артистами и произведениями искусства, знакомство с которыми обогащает зрителя и слушателя, слу­жит лучшему взаимопониманию пародов. Зарубежные меро­приятия культурного характера проводятся в нашей стране в атмосфере дружелюбия и благоприятствования.

Наиболее массовым каналом приобщения к искусству других народов является демонстрация зарубежных филь­мов. Ежегодно Советский Союз приобретает и пускает в ши­рокий прокат 50—60 кинофильмов западных стран. В дни каждого из традиционных Московских кинофестивалей во многих кинотеатрах демонстрируется несколько десятков за­падных кинолент, то есть в несколько раз больше, чем за­падные страны показывают советских фильмов за годы. Со- 76 ветские организации покупают и показывают примерно вдвое больше американских фильмов, чем США — советских. Ана­логичная диспропорция существует и в кинообмене СССР с Францией, Великобританией, Италией.

Примерно такая же диспропорция существует в издании переводной литературы. Реализация соответствующих дого­воренностей Заключительного акта общеевропейского сове­щания западными странами могла бы помочь выправить эту диспропорцию. Первые шаги на этом пути сделаны, хотя они все еще недостаточны. За период после Хельсинки в ряд меж­правительственных соглашений, заключенных Советским Со­юзом с зарубежными странами, включены специальные пунк­ты о поощрении взаимного издания книг; с ассоциациями из­дателей и многими издательскими фирмами капиталистичес­ких стран подписаны протоколы о взаимном расширении вы­пуска переводной литературы. Тем не менее и по сей день пи одна из западных стран не может сравниться с СССР по масштабам издания иностранной литературы. За 60 лет (1917—1977 гг.) в СССР переведено и издано 73 тысячи произведений авторов из 136 стран общим тиражом 2 милли­арда 64,5 миллиона экземпляров. Книги более двухсот ино­странных писателей изданы у нас тиражами, превышающи­ми миллион экземпляров.

После общеевропейского совещания по инициативе Со­ветского комитета за европейскую безопасность и сотрудни­чество в СССР выпущено уникальное издание — трехтомник «Поэзия Европы». В нем помещены стихи и поэмы примерно 500 европейских и советских поэтов, причем все — на языке оригинала и па русском языке (стихи советских поэтов напе­чатаны также в переводе на некоторые европейские языки). Завершен выпуск другого уникального издания — «Библио­теки всемирной литературы». 137 томов этого издания посвя­щены произведениям зарубежных авторов.

В общем, за годы, прошедшие после общеевропейского совещания, объем издания в СССР книг зарубежных авто­ров возрос очень заметно. Если в 1975 г. у пас было издано примерно 80 миллионов экземпляров книг иностранных авто- ров, то в 1978 г. — уже около 120 миллионов экземпляров.

В качестве выполнения соответствующей договоренности Заключительного акта можно рассматривать проведение в Москве международных книжных выставок-ярмарок, кото­рые стали заметным явлением в мире: растет число участни­ков таких выставок-ярмарок, расширяются деловые контакты между издателями и распространителями книги из разных стран.

В Заключительном акте имеется специальное положение об изучении иностранных языков. И в этой области в Совет­ском Союзе ведется большая работа. В нашей стране в систе­ме среднего и высшего образования английский язык изуча­ют около 12 миллионов человек, немецкий — примерно столько же, французский — около 3 миллионов. По Цент­ральному телевидению СССР еженедельно передаются уро­ки английского, французского, испанского и немецкого язы­ков.

Что касается масштабов изучения русского языка в за­падных странах, то они просто несопоставимы. Так, в США русский язык изучают в общей сложности около 130 тысяч человек, во Франции — около 30 тысяч и т. д. В целом при­ходится констатировать, что западные страны недостаточно выполняют договоренность Заключительного акта о поощре­нии широкого изучения языков стран-участниц общеевропей­ского совещания.

Положительный багаж, накопленный в результате обще­европейского совещания, кажется наиболее весомым в вопро­се, вызвавшем немалые трудности при подготовке Заключи­тельного акта, а именно в деле улучшения условий профес­сиональной деятельности журналистов и обмена иформаци- ей. После Хельсинки между СССР и большинством западных участников общеевропейского совещания на взаимной основе достигнута договоренность о предоставлении постоянно ак- креди:ованным корреспондентам многократных въездных- выездиых виз сроком на год, облегчены формальности и улучшены возможности для их поездок по странам пребыва­ния. В 1976 г. Президиум Верховного Совета СССР принял указ о новом порядке сношения министерств и ведомств, центральных органов общественных организаций и их долж­ностных лиц с иностранными журналистами, значительно облегчающем для журналистов получение интересующей их информации из советских учреждений.

После Хельсинки увеличились число постоянно аккреди­тованных в Москве иностранных журналистов (сейчас их около 300) и поток получаемой ими информации. Ежегодно для них организуется около ста пресс-конференций, встреч и бссед, нередко с участием членов Советского правительства. Отдел печати МИД СССР организует десятки групповых по­ездок журналистов в разные республики СССР. Кроме того, организуются сотни индивидуальных поездок по стране ино­странных журналистов, постоянно аккредитованных в Моск­ве.

К этому надо добавить также большую работу, проводи­мую со многими сотнями журналистов, прибывающими в СССР на короткие сроки (в связи с государственными визи­тами или по личным мотивам); для них также организуются пресс-центры, проводятся пресс-конференции, встречи и т. д.

Союз журналистов СССР по своей линии приглашает в на­шу страну до тысячи иностранных журналистов в год, обеспе­чивая их поездки по стране, встречи и беседы с людьми по их выбору. В целом иностранным журналистам предоставля­ется у нас огромный поток информации.

К работе журналистов тесно примыкают вопросы расп­ространения информации в тосударствах-участниках обще­европейского совещания. Многие зарубежные посетители Со­ветского Союза отмечают, что после Хельсинки распростране­ние иностранных газет и журналов у нас увеличилось. Дей­ствительно, за период после общеевропейского совещания число наименований западных газет и журналов, поступаю­щих в свободную продажу в киосках СССР, возросло при­мерно в 10 раз. Еще более увеличило показ зарубежных те­лепрограмм и советское телевидение, хотя и до этого, как подтверждают подсчеты ЮНЕСКО, оно использовало в 3 ра­за больше западных телематериалов, чем западные страны— советских.

Здесь надо отметить, что Заключительный акт определил три главные цели сотрудничества государств в гуманитарных областях: упрочение мира, взаимопонимания между народа­ми, духовное обогащение человеческой личности. Только при строгом соблюдении государствами этих целей культурный обмен будет играть полезную роль в формировании прочной системы безопасности и сотрудничества в Европе. Советский Союз и другие социалистические страны твердо придержи­ваются этих положений Заключительного акта. Для органов советской пропаганды и информации характерно уважитель­ное отношение к другим государствам и народам, им глубоко чужды методы вмешательства в чужие дела, клеветы и дез­информации.

К сожалению, определенные круги на Западе использу­ют средства информации для разжигания антисоветской ис­терии, подрывной деятельности, вмешательства во внутрен­ние дела и нарушения законодательства других стран.

На Западе пе ликвидированы такие центры «психологи­ческой войны» против социалистических стран, как, напри­мер, печально известные американские радиостанции «Свобо* да» и «Свободная Европа», которые вот уже более четверти века занимаются подрывной деятельностью против социали­стических стран. В советской и зарубежной печати не раз приводились убедительные факты, свидетельствующие об их диверсионной деятельности, противоречащей и духу разряд­ки, и букве Заключительного акта. Международная общест­венность требует положить конец существованию этих, как их назвал в свое время видный американский деятель У. Фулбрайт, «реликтов холодной зойны».

Социалистические страны продемонстрировали хороший пример в выполнении еще одной договоренности общеевро­пейского совещания — о публикации полного текста Заклю­чительного акта. Более 25 миллионов экземпляров (в том числе 20 миллионов в СССР) — таков его общий тираж в странах социализма против примерно одного миллиона эк­земпляров во всех капиталистических государствах. Возник­ла парадоксальная ситуация: те, кто больше всего кричат о «свободе информации» и о «реализации Заключительного ак­та, на практике замалчивают содержание этого историчес­кого документа.

Годы, прошедшие после Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, убедительно разоблачили создан­ный западной пропагандой миф о том, что социалистические страны якобы стремятся «избегать» контактов между людь­ми различных стран, являются «закрытыми».

Самым массовым каналом таких контактов является, ес­тественно, туризм. Если за три года, предшествовавшие встре­че в Хельсинки, Советский Союз посетили 9,9 миллиона ино­странцев, то за последующие три года — уже 13 миллионов человек. Только в течение 1978 г. в нашей стране побывали около 5 миллионов граждан из 162 стран и более 3 миллио­нов советских граждан совершили поездку за границу. В це­лом па текущее пятилетие (1976—1980 гг.) был предусмот­рен рост туризма в 1,5 раза; за эти годы СССР примет 25 миллионов иностранных гостей и 18 миллионов советских граждан побывают за рубежом.

В Советском Союзе принят ряд мер, облегчающих и рас­ширяющих возможности контактов между советскими людь­ми и гражданами зарубежных стран. В частности, облегчены формальности при выезде за границу в целях воссоединения семей. Заметно увеличилось число взаимных поездок, осуще­ствляемых па основе семейных или дружеских связей. Значи­тельно снижены сборы, взимаемые за выдачу выездных до­кументов, а некоторые выезжающие граждане вообще осво­бождены от сборов, расширился список имущества и личных вещей, вывоз которых разрешен, упрощены таможенные фор­мальности, пересмотр отрицательных решений по выезду мо­жет производиться по желанию заявителя через каждые 6 месяцев, отменена уплата госпошлины при рассмотрении пов­торных ходатайств и т. д. В точном соответствии с законода­тельством, как это и предусмотрено Заключительным актом, решаются в нашей стране просьбы о выезде советских граж­дан в связи с вступлением в брак с иностранцами.

Говоря о контактах между людьми, следует напомнить, что Заключительный акт предусматривает их развитие иск­лючительно в целях укрепления взаимопонимания между на-

80

родами. Самому смыслу этого документа противоречат по­пытки использовать такие' контакты для противоположных: целей — завоза в социалистические страны запрещенной ли­тературы, засылки эмиссаров зарубежных секретных служб и антикоммунистических организаций. Такие случаи, к сожале­нию, имеют место, и их немало. Понятно, что Советский Союз* будет решительно пресекать такого рода «контакты».

Аналогичным образом наша страна никогда не позволит навязывать ей автоматизм в решении вопросов, связанных с выездом или въездом из СССР или в СССР. Эти вопросы мо­гут добровольно решаться самими странами только в соот­ветствии с их законами и административными правилами, а не в соответствии с намерениями других государств.

Резюмируя общее состояние дел с реализацией третье» главы Заключительного акта, можно утверждать, что в по­ложительном решении ее основных вопросов (культурные обхмены, издание иностранной литературы, связи в области образования, кинообмен, контакты между общественными, спортивными, молодежными и прочими организациями) Со­ветский Союз намного превосходит западных партнеров. И этот факт не удается скрыть никакими злонамеренными про­пагандистскими кампаниями, которые то и дело развертыва­ются в некоторых западных странах.

Третья глава Заключительного акта была согласована и зафиксирована для роста сотрудничества и взаимопонима­ния народов, для удовлетворения их культурных потребно­стей. Все это государства могут делать лишь при одном не­пременном условии — мире и доверии между народами. По­этому развитие культурно-гуманитарных связей в Европе- должно быть составной частью борьбы за мир, разрядку и со­трудничество.

Социалистические страны рассматривают обмен инфор­мацией, расширение культурных связен как важный эле­мент мирного сосуществования государств с различным со­циально-политическим строем, продолжающий и укрепляю­щий связи в области экономики и политики. Оии исходят из того, что каждая страна решает проблему культурного об­мена, составной частью которого является информационный обмен, по-своему. Отношение к развитию своей националь­ной культуры, к историческому наследию, а также к мировой культуре в целом определяет собой содержание культурной политики данного государства. Политика в области культур­ных связей является продолжением и частью внешней поли­тики страны. Ни одно государство в мире не осуществляет таких широких мер, направленных на ознакомление трудя­щихся с мировой культурой, с национальными культурами других стран, как это делает Советский Союз. В пашен стра-

6.    Г. Вачнадзе, Ю. Кашлев                                                                                         61 не идет постоянный, непрекращающийся процесс творческого освоения духовного богатства других народов, что объясня­ется природой коммунизма, который берет все самое лучшее, прогрессивное из мировой цивилизации.

Социалистическое общество кровно заинтересовано в развитии культуры, оно проявляет постоянно растущий инте­рес ко всем значительным явлениям мировой культуры и считает своим долгом не только широкое ознакомление с ней, по и использование ее достижений для дальнейшего обогаще кия и прогресса собственной культуры. Что же касается ре­акционных сил Запада, то они боятся воздействия социали­стической культуры, ее высоких гуманистических идеалов, стремятся под разными предлогами мешать ее распростра­нению в капиталистическом мире, ограничивать ее воздейст­вие.

Обмен культурными ценностями между народами при­обретает в наше время качественно новые черты. Новый этап международного культурного общения характеризуется появ­лением, быстрым ростом и могучим воздействием принципи­ально новой культуры — социалистической¹¹. В последние го­ды осуществляется процесс самого тесного сотрудничества и сближения между социалистическими странами в области культуры, что проявляется как в двусторонних, так и в мно­госторонних инициативах. Расширяется и международное культурное сотрудничество вообще. Социалистические стра­ны убедительно показали свои возможности и преимущества в деле подъема всех сфер культуры, в деле широкого и эф­фективного участия в международном культурном об­мене.

Расширение обмена с Западом в области информации и культуры ставит перед странами социализма проблему ка- чества ввозимой идеологической продукции. Уровень «массо­вой культуры», занимающей огромное место в жизни совре­менного буржуазного общества, неприемлем для социалисти­ческих стран точно так же, как содержание и ориентация значительной части капиталистических СМИ.

Стимулирование обменов правдивой информацией, обме­нов в сфере народной культуры и культуры высокогуманной, профессиональной, увеличение возможностей для широкого приобщения народных масс к подлинным богатствам ми­ровой культуры — важнейшая задача и естественная основа международных контактов между странами двух систем, со­трудничества. Такая совместная работа была немыслима в годы «холодной войны». Курс на разрядку открывает еще бо­лее широкие перспективы международного сотрудничества в области обмена идеями и информацией, развития контактов между пародами.

ОБМЕН ИНФОРМАЦИЕЙ МЕЖДУ ЕВРОПЕЙСКИМИ ГОСУДАРСТВАМИ

Исторически сложилось так, что европейские державы играли ведущую роль в глобальной структуре коммуникаций. Однако в самой европейской информационной структуре сле­дует отметить качественную и количественную несбалансиро­ванность потоков информации между разными частями Евро­пы, а также между Западной Европой и развивающимися странами.

Многие западноевропейские средства массовой инфор­мации зародились в колониальном прошлом европейских держав. Революционные изменения в Европе* в первой поло­вине текущего столетия привели к появлению государств пион социально-экономической системы — социалистической. Этот факт определил некоторые основные черты формирова­ния информационных и культурных отношений между евро­пейскими странами двух социально-экономических систем. Международным контекстом подхода к проблемам информа- ци и культуры в Европе были вопросы мира и безопасности, а не проблемы информации как таковой. Подобный принцип лежал в основе деятельности и рекомендаций Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Создание первого социалистического государства в Евро­пе привело к возникновению антисоветской «холодной вой­ны» в западной системе средств массовой информации, по­скольку буржуазные правительства не' пожелали признать Советскую Россию. Поначалу Советское правительство под­держивало широкие культурные отношения и контакты с дру­гими странами, но обструкция со стороны официальных за­падных кругов, вооруженная интервенция, а затем экономи­ческая, дипломатическая и даже культурная изоляция Совет­ского Союза прервала прогресс отношений между странами капиталистического Запада и социалистическим Востоком. Великая Октябрьская социалистическая революция вызвала большие изменения и вне Европы. В 1924 г. в Москве была создана Антиимпериалистическая лига, организовавшая в 1927 г. в Брюсселе Конгресс угнетенных народов. Это был предвестник движения пеприсоединившихся стран.

Информационно-культурный обмен между странами Во­стока и Запада стал налаживаться только с конца 50-х годов, когда начала спадать очередная фаза ожесточенной «холод­ной войны» империализма против стран социалистической системы. При этом готовность социалистических государств к использованию информации и культуры с Запада была бо­лее определенной, чем стремление западных стран к такому обмену.

Диаметрально противоположными являются экономиче­ские основы культуры, информации и образования при социа­лизме и капитализме. Рассматривая информацию как товар, что является нормой в капиталистической экономике, запад­ные страны выдвигают явно неприемлемое для социализма требование о том, что международный обмен создает усло­вия в принципе идеальные для распространения низкопроб­ной «массовой культуры» с ее сомнительными моральными и идеологическими установками, а также способствует закреп­лению сложившегося неравноправного обмена в области ин­формации и культуры между Востоком и Западом, между За­падом п развивающимся миром, между США и Западной Ев­ропой, в результате которого экономически более мощная экспортирующая страна наживает большие прибыли в стра­нах, которые терпят от такого «сотрудничества» колоссальные убытки.

Американская доктрина «свободного потока информа­ции» с момента возникновения основывается на существова­нии тех реальностей, которые позволяют создать односторон­ний поток прибыли в сейфы монополий США. В этих услови­ях западные европейские государства, а тем более развива­ющиеся страны терпели и терпят моральный (идеологичес­кий) ущерб. В процессе использования импортированной из США политической или развлекательной продукции они не­сут финансовые потери, пытаясь восстановить равновесие пу­тем отправки в США информации о собственной стране. Про­изводство печатной и аудиовизуальной продукции может, как известно, приносить доход лишь при значительном тиражиро­вании. Адаптация этой американской продукции для загра­ницы не требует от Соединенных Штатов перевода ее на ино­странный язык. Но языковый барьер препятствует, к при­меру, широкому распространению журнала! на венгерском языке в США. Ознакомление США с зарубежной информа­ционной и культурной продукцией в переводе с другого язы­ка влечет за собой крупные издержки. Поэтому в США и в других странах Запада в переводах издается в целом относи­тельно небольшое количество книг, написанных на языках малых по численности народов.

Из всех средств массовой информации продукция теле­видения отличается наибольшими экспортными возможностя­ми, представляя собой очень эффективный канал распростра­нения сведений об образе жизни, мировоззрении и идеологии. Не удивительно, что теме международных обменов в области телевидения посвящено значительное количество литературы как советских, так и иностранных авторов (Обмен между си­стемами Евровидения и Интервидения начался с 1965 г.). В телепрограммах социалистических стран Европы, пишут фин-

81

ские ученые Т. Варне и К. Норденстренг,* 10% объема веща­ния к 1963 году составляла телепродукция западноевропей­ских государств. Эти последние допускали соответствующий импорт программ из социалистических стран лишь до 2% от общего объема собственного вещания. Общий экспорт теле­программ Запада в социалистические страны Европы сос­тавлял за год примерно 3 тыс. часов. Обратный поток не пре­вышал тысячи часов. В 1974 г. Интервидение из предложен­ных ему 5 тыс. фрагментов теленовостей приняло две трети н, в свою очередь, предложило на Запад 3 тыс. фрагментов, из которых Евровидение купило лишь десятую часть¹².

Западные страны предпочитают продавать информацию социалистическим странам, а не покупать ее у ,них. При том богатом выборе, который предлагает Интервидение, нельзя согласиться .с утверждением, что будто социалистическая те­лепродукция лишена возможности удовлетворить вкусы за­падной публики. Не соответствует духу Заключительного ак­та, подписанного в Хельсинки, и то, что в 1976 г. десять ка­питалистических стран купили всего 24 болгарских телеви­зионных фильма против 334, закупленных у них Болгарией. В 1975 г. Польша направила в несоциалистические страны 160 художественных фильмов, а сама закупила 315 художест­венных фильмов западного производства. Такое же примерно положение складывается во всех областях информационного и культурного обменов между Западом и Востоком. О них широко сообщалось в периодической печати соцстран.

Социалистические страны требуют вовсе не арифметиче­ского равенства в информационном и культурном обмене с капиталистическим миром, а преодоления умножающихся диспропорций и дискриминации. «Отсутствие социалистиче­ских стран» на Западе — бесспорный факт. Чтобы убедить­ся в этом, достаточно просмотреть репертуары западных ки­нотеатров и театров, посетить книжные магазины, посмо­треть «их» телепрограммы и школьные учебники. Мы сталки­ваемся со слишком односторонней и даже оскорбительной ин­формацией о социалистических странах, публикуемой в бур­жуазной прессе. Следствием является крайне слабая осве­домленность населения западных государств о социалисти­ческих странах, их культурных, социальных достижениях и их мирной политике.

На основе проведенного анализа 170 американских га­зет установлено, например, что проблематика Советского Со­юза в зарубежной информации этих газет составляла 3,76%, а проблематика всех других европейских социалистических стран — всего 0,93%. В то же время в результате исследо­вания 49 канадских газет установлено, что проблематика Со­ветского Союза в сообщениях из-за рубежа составляла

3,             40%, а других европейских социалистических стран -— 0,60%. Проблематика же стран Западной Европы составляла в американской печати 31,95% сообщений из-за рубежа, в том числе Англии — 14,51%. Что касается ближайших сосе­дей США, то процент зарубежной информации в американ­ской прессе следующий: о Канаде — 1,72%, о Мексике — 0_:50%. В более ранний период, в 1964—1965 гг., Джеймс Харт, анализируя 4 британские и 4 американские газеты, констати­ровал, что британские газеты посвятили 23,6% своей зару­бежной информации Соединенным Штатам, а американские

—   13,9% информации английским проблемам. Возвращаясь к последним исследованиям 170 американских газет, следует добавить, что они лишь 17,5% своих полос предоставили ино­странной проблематике¹³.

Описанную ситуацию нельзя обосновать лишь своего ро­да эгоцентризмом американских читателей, слушателей и те­лезрителей, хотя именно так пытаются аргументировать от­сутствие интереса американской общественности к зарубеж­ным проблемам владельцы журналов и радиотелевизионных станций в Соединенных Штатах. Отсутствие элементарной ориентации в мировых вопросах среди американцев приво­дит, как следует из исследований, проведенных в середине 60-х годов Советом по вопросам отношений с заграницей, к неожиданным открытиям. Ибо в ходе исследований оказа­лось, что значительная часть опрошенных американских граждан не знала, что континентальный Китай не является капнталистической стра ной¹⁴.

В обмене информацией, призванном служить взаимному ознакомлению и взаимопониманию между народами, важ­ная роль отводится эквивалентности передачи средствами массовой информации данной страны сведений о жизни дру­гих стран, например, о жизни народов стран с различным со­циальным строем. Говоря об эквивалентности, мы не рассмат­риваем ее дословно и механически. Под эквивалентностью мы понимаем пропорциональные рангу страны сведения о ней. Однако в действительности так называемая эквивалентность совершенно не находит отражения в средствах массовой ин­формации западных государств, в частности Соединенных Штатов и Канады.

Рассматривая в свою очередь вопрос соблюдения принци­па эквивалентности в распространении правящими кругами капиталистических стран пресс-информации из социалистиче­ских стран, следует обратить внимание на то, что власти за­падных государств скорее придерживаются мнения о спра­ведливости концепции одностороннего «свободного потока ин­формации» с Запада на Восток.

Наиболее красноречиво выразил это в 1970 году Иоганн Гальтунг, отмечая, что принцип паритета обмена, который представляет условие нынешней практики двусторонних кон­тактов, абсолютно обязателен только в экономике¹⁵. Из вы­сказываний других деятелей и публицистов следует, что стра­ны социалистического содружества должны создавать широ­кие возможности для распространения западных публикаций па своей территории, не рассчитывая на соблюдение прин­ципа взаимности со стороны капиталистических стран. Сви­детельством такой позиции является мнение газеты «Таймс»: «Контакты и информация с Востока на Запад, являются ограниченными в силу того, что решающее значение имеет рынок, а не правительство»¹⁰. В комментариях западной пе­чати прямо выдвигались требования закупок большого ко­личества экземпляров западных периодических изданий со­циалистическими странами, а также разрешения на распрост­ранение в этих странах журналов «так называемого антиго­сударственного, клеветнического или порнографического про­филя». Как сообщает «Нойе цюрих цайтунг», утверждение представителей социалистических стран, что в западных стра­нах нет в продаже большого числа журналов из социалисти­ческих стран, если и отвечает правде, то это не вытекает, мол, из идеологических ограничений, а обусловлено «отсутствием спроса» на эти журналы¹⁷.

Каким же образом формируется на Западе спрос на со­циалистическую культуру, информацию из стран социализма? Ответ здесь может быть только однозначным — негативные стереотипы, свойственные периоду «холодной войны», преу­величение трудностей в отдельных социалистических стра­нах, замалчивание успехов этих стран, представление в чер­ных красках их внешней политики — таковы были и остают­ся в общих чертах главные проявления недобросовестности подхода буржуазных средств массовой информации к пробле­матике стран реального социализма.

В определении роли и ответственности личностного фак­тора в искажении информации в буржуазных средствах мас­совой коммуникации после подписания Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе нам могут помочь мнения, высказанные, в частности, на коллокви­уме, посвященном теме: «Оценка европейской прессой резуль­татов хельсинкского Заключительного акта в области сотруд­ничества между людьми и в других областях», который со­стоялся в июне 1977 года в Женеве.

В выступлениях на коллоквиуме отмечалось, что Заклю­чительный акт отвел журналистам важную роль, призывая их к участию в политике разрядки и сотрудничества. Перед жур­налистами открылись новые возможности в области сбора ма­териалов, но одновременно возросла необходимость большего» чувства ответственности с их стороны. Участники коллоквиума расценили как справедливое обвинение, которое журналисты социалистических стран предъявляют своим западным колле- гам: капиталистическая пресса навязывает читателям частич­но или всецело искаженный образ социалистических стран, на­нося тем самым политике разрядки существенный ущерб.

Социалистические страны имеют мало оснований быть удовлетворенными тем, как представляют их пресса и ауди­овизуальные средства Запада, отмечал на коллоквиуме в Же­неве сотрудник швейцарского института по изучению междуна­родных проблем Мишель Буазар¹⁸. Западными журналистами, по мнению М. Буазара, не предпринимается попыток получить более полную информацию о восточной части континента, ви­деть европейский континент как единое целое: «Иногда просто невежество, незнание темы ведут к тому, что распространяется тенденциозная информация о социалистических странах. Пре­пятствия к обмену информацией возрастают в зависимости от субъективности тех, кто готовит и распространяет ее. Запад­ная пресса грешит искажением действительности в социалисти­ческих странах; если, например, в этих странах происходит ка­кое-либо негативное, трагическое событие, новость в таком случае становится немедленно известной далеко за предела­ми этой страны».

В выступлениях на коллоквиуме в Женеве в 1977г. кон­статировалось, что буржуазная печать не случайно упрекает­ся в искажении информации. Ответственность за это частич­но несут журналисты, которые вынуждены работать быстро, связаны нехваткой места на страницах газет и журналов и должны представлять проблемы упрощенно, чтобы читатели их поняли. Таким образом рождаются мифы, создаваемые на базе сплетен, поспешной некритичной интерпретации фактов. К этому следует добавить также убеждение читателей и сло­жившиеся давно стереотипы. И журналист, который ценит свою независимость, если отважится их разрушить, рискует быть обвиненным в наивности или «распространении коммуни­стической пропаганды». В результате — о социалистических странах легче писать совершенно абсурдные вещи, чем писать добросовестно. Поэтому представления об этих странах часто бывают анахроничными.

Судя по деятельности буржуазных журналистов, только немногие из них отдают себе отчет в ответственности, которая на них возложена. Пока что органы западной прессы скорее служат средством пропаганды концепций враждебных поли­тике разрядки, нарушающих атмосферу взаимопонимания между странами разных политических систем. По мнению то- 88 го же М. Буазара, западная пресса даже больше заинтересо­вана передавать сообщения о невыполнении решений хель­синкского Совещания, чем описывать конкретные меры, осу­ществляемые правительствами.

Социалистические государства, которые рассматривают информацию как элемент, способствующий установлению луч­шего взаимопонимания не только и не столько между отдель­ными людьми, но между народами — заостряют внимание на проблеме ответственности средств массовой информации, уча­ствующих в международном обмене. Как правило, этот тезис отвергается капиталистическими странами под тем предлогом, что власть государственных органов в «свободном мире» якобы не распространяется на средства массовой информации. За­падные правительства очень устраивает наличие таких фак­тически контролируемых, но формально безответственных пе­чати, телевидения и радио (например, РС/РСЕ и др.)» не под­падающих будто бы под нормы международного права и пра­вила общения между государствами, поддерживающими дип­ломатические отношения. Более того, складывается убежде­ние, что внутренняя политика капиталистических государств пока еще плохо приспособлена для того, чтобы отвечать ны­нешним условиям мирного сосуществования.

Империализм пытается блокировать распространение лю­бой информации (кроме открыто враждебной) о странах со­циалистического содружества не только в своих собственных национальных границах, но и в десятках третьих стран — объектах западного «свободного потока» дезинформации и умалчивания.

Речь может идти даже об искусственном формировании психологической предубежденности к странам социализма, ко­торая подчас ощущается в западном общественном мнении, — как результат влияния ложной информации о реальном соци­ализме, которая преследует в буржуазном обществе человека от начальных классов школы до самой смерти. Слом искус­ственных барьеров «холодной войны» постепенно, но медлен­но снимает отчуждение у граждан Запада по отношению к народам Восточной Европы.

Действительные проблемы обмена информацией и кон­тактов между двумя системами касаются не только субъек­тивного порядка отрицательных действий недругов социализ­ма и разрядки. Много трудностей вытекает из глубоких струк­турных и организационных различий капитализма и социализ­ма. Единственно возможный подход, который учитывал бы идеологические различия между социализмом и капитализ­мом, состоит в определении общих целей (ограничение гонки вооружений, улучшение условий торговли и научно-тех­нического сотрудничества, охраны окружающей среды и т. д.) не отказываясь от своей идеологии и приверженности своей социально-политической системе.

Однако международная реакция, не отказавшись от попы­ток добиться идеологических уступок от стран социализма, в то же время продолжает против них идеологическую войну. Такой курс формулировался «советологами» как необходи­мость и впредь использовать политическое и экономическое давление для «улучшения отношений в гуманитарной сфере между Востоком и Западом»¹⁹. Западногерманский политолог К. Швайтцер подчеркивает, что в условиях разрядки западные страны придают? все большее значение «внешней культурной политике». Он считает, что результаты этой политики в перс­пективе могут оказаться гораздо более серьезными в плане сближения государств с различным общественным строем, чем любые другие меры²⁰. «В плане конвергенции социальных систем американские масс медиа за границей выступают как гомогенизирующие агенты: они влияют на разнообразие ми­ровых социальных систем, конвергируют их к общей норме»,— заявляет бывший работник «Голоса Америки» Уильям Рид²¹. Концепция «информационной суверенности», продолжает аме­риканский автор, должна уступить место доктрине «свобод­ного потока информации».

Разрядка не привела, как первоначально надеялся Запад, к ослаблению социалистического строя. По мнению одного из ведущих английских «советологов», профессора Лондонской школы экономики и политических наук Леопольда Лабеца, «в странах социализма усилилась идеологическая работа в каче­стве профилактики против опасности идеологических дивер­сий»²². Ф. Девиллер пишет, что социалистические страны «иск­ренне озабочены тем риском, которому подвергается социали­стическое общество в результате неконтролируемого распро­странения книг, газет, кинофильмов и т. п. продукции Запада. Они (соцстраны — ред.) не собираются ослаблять своей бди­тельности в отношении всего, что служит пропаганде насилия, расизма, порнографии и других антиобщественных идей»²³.

Политическое развитие социалистических обществ будет происходить и в дальнейшем по внутренним законам и не в угодном Западу направлении. Поэтому любое вмешательство во внутренние дела социалистических стран может лишь за­тормозить, но не остановить это развитие.

Наиболее ответственные буржуазные политические деяте­ли признают — и окончательные результаты общеевропейского совещания были выработаны в соответствии именно с такой точкой зрения, — что борьба идеологий не должна вызывать опасной напряженности в отношениях между государствами. 90

Западная социальная система должна когда-нибудь положить конец политике экспорта в социалистические страны идей бес­плодной конфронтации и нападок в духе «холодной войны». В определенных политических кругах Запада расценивают сот­рудничество в экономической и гуманитарных областях как средство уменьшения политической напряженности. И в капи­талистическом мире есть страны, накопившие значительный опыт длительного и равноправного сотрудничества со страна­ми разных общественно-политических систем.

Отмечая 30-летие Победы, советская внешнеполитическая пропаганда обращала внимание на то, что в ходе великой бит- еы с фашизмом впервые была доказана возможность дейст­венного политического и военного сотрудничества государств с различным общественным строем во имя общедемократпче- ческих и гуманистических целей²⁴.

Дискуссия о принципах международного обмена информа­цией, о роли и формах идеологической борьбы в современных международных отношениях не окончена. Новые технические возможности аудиовизуальной информации, способствуя боль­шей доступности разнообразной иностранной информации, потребуют разработки более эффективных мер защиты нацио­нальных жизненных стандартов, потребностей и систем взг­лядов.

Идеологическая борьба отнюдь не проявляет признаков затухания по мере углубления разрядки в политической и в военной областях. Чго же касается лозунга «свободного пото­ка информации», то она на деле означает «не свободу и не ин­формацию, а посягательство на свободу других, государств посредством дезинформации», — пишет советский профессор Я. Н. Засурский²⁵. Этот лозунг выдвигается как барьер на пуги оздоровления международной напряженности теми кругами иа Западе, которые наживались и наживаются на «холодной войне». Только отвергая использование буржуазией средств массовой информации и культуры в агрессивных целях, в це­лях идеологических диверсий, можно развивать и дальше про­цесс разрядки международной напряженности.

С умонастроениями времен «холодной войны» отнюдь не покончено. Пример тому — старая дискуссия о роли средств идеологической борьбы, которую не прекращают реакционные круги на Западе. Осуждая у себя дома распространение «сво­бодного потока» американской пропаганды, некоторые за­падноевропейские страны в ходе Совещания все же поддер­жали точку зрения главного заокеанского партнера по НАТО и пытались дать общую, антисоветской направленности, оцен­ку тезиса о «свободном обмене информацией» применительно к перспективам отношений между социалистической и капита­листической системами.

То, что европейские государства — члены НАТО поддер­живали на Совещании точку зрения США, нельзя объяснить только атлантической солидарностью, считает Т. Хенч, про­фессор политических наук Квебекского университета (г. Мон­реаль). Такая позиция западноевропейских стран, по его мне­нию, является следствием отсутствия у них средств для прове­дения независимой политики в условиях международного рав­новесия сил в военной области. Отсюда и попытки «размяг­чить противника», расшатать его идеологию, сделать его ме­нее опасным. «Однако это стремление изменить другое обще­ство извне свидетельствует лишь о страхе перед возможным изменением собственного общества»²⁶.

Страны социализма имеют собственное аргументирован­ное мнение — и оно полностью нашло свое отражение в тек­сте Заключительного акта — о взаимосвязи таких понятий,, как информационно-культурный обмен и мирные отношения между государствами. Социалистические страны исходят из- того, что формы сотрудничества, в частности обмен информа­цией, являются следствием общей политической обстановки, что только укрепление мира и безопасности дает возможность развивать обмены в области информации и культуры.

Западная пропаганда утверждает, что контакты между людьми, «свободное распространение информации и идей» являются главными предпосылками мирных взаимоотношений

и.  следовательно, международной безопасности. Сенатская подкомиссия по расследованиям, возглавляемая Генри Джек­соном, одним из ярых противников улучшения советско-аме­риканских отношений, определяла значение «свободного обме­на людьми и информацией» как в конечном счете «более важ­ный показатель подлинной разрядки напряженности, чем торговля или даже стратегический баланс»²⁷.

Но увеличение различного рода конкретных мероприятии не ведет автоматически к разрядке напряженности. Формула безопасности, выдвинутая в Хельсинки, является главным фак­тором, определяющим степень и формы сотрудничества между странами двух систем, но никак не может рассматриваться в качестве следствия «свободного распространения информации и идей».

Вопросы, относящиеся к обмену информацией, занимают отнюдь не центральное место в тексте Заключительного акта,, хотя вокруг них разворачивались самые ожесточенные антисо­ветские кампании до и после Совещания, на его заседаниях ^u и в буржуазной прессе.

Принципиальные идеологические разногласия в подходе к: «свободному обмену информацией» неразрывно связаны с воп­росом о содержании этой информации. Западные страны хо­тят трактовать Заключительный акт, как дающий якобы ос­нование для распространения через государственные границы «любой» информации без всяких ограничений; страны соци­ализма требуют точного определения характера информации.

В Заключительном акте действительно говорится о ряде мероприятий, направленных на улучшение распространения, доступа и обмена информацией, развитие сотрудничества в- области информации, улучшение условий работы иностранных журналистов.

В разделе «Информация» третьей главы Заключительного акта записано:

—  способствовать улучшению распространения на их. (стран-участниц — ред.) территории газет и печатных изданий, периодических и непериодических, из других государств-уча­стников;

—  способствовать улучшению доступа общественности к. печатным изданиям, периодическим и непериодическим, им­портируемым на указанной выше основе;

—   способствовать улучшению распространения кино-_г радио- и телевизионной информации;

—  поощрять сотрудничество в области информации на ос­нове кратко-или долгосрочных соглашений или договорен­ностей. В частности... они (государства-участники — ред.) бу­дут поощрять обмен технической информацией, а также орга­низацию совместных исследований и проведение встреч специ­алистов по обмену опытом и мнениями в области печати, ра­дио и телевидения...

Казалось бы, в вышеприведенных формулировках отра­жена именно точка зрения ряда западных стран на «свободу распространения» «любой» информации. Так и поступают се­годня буржуазные пропагандисты. Они произвольно трактуют ряд статей Заключительного акта, «забывая» о том, что каж­дая статья — неотъемлемая часть всего документа, в главах: и разделах которого особую смысловую, политическую нагруз­ку несут преамбулы к перечню более детальных мероприятий.

Так, в преамбуле к разделу об информации говорится: «Государства-участники, сознавая потребность во все более широком знании и понимании различных аспектов жизни дру­гих государств-участников,

отмечая вклад этого процесса в рост доверия между на­родами,

желая с развитием взаимопонимания между государ- ствами-участниками и с дальнейшим улучшением отношений между ними продолжать и дальше усилия с целью прогресса я этой области,

отмечая важное значение распространения информации из других государств-участников и лучшего ознакомления с такой информацией,

подчеркивая поэтому существенную и влиятельную роль печати, радио, телевидения, кино и телеграфных агентств и журналистов, работающих в этих областях,

ставят своей целью облегчить более свободное и широкое распространение всех форм информации, поощрять сотрудни­чество в области информации и обмен информацией с другими странами и улучшать условия, в которых журналисты из од­ного государства-участника* осуществляют свою профессио­нальную деятельность в другом государстве-участнике...».

Можно ли, исходя из этого, говорить, что Заключительный акт утверждает западную точку зрения на «свободу распрост­ранения информации»? Конечно нет. Заметим также — и это представляется принципиально важным, — что в документе подтверждена мысль о том, что как и раньше, так и теперь главными субъектами сотрудничества являются государства, которые осуществляют данное сотрудничество в рамках уже существующих договоров и соглашений.

Таким образом, попытки некоторых ревностных «защит­ников» «чистоты» принципов Хельсинки на Западе безбрежно распространить границы их применения на чужую территорию, поставить их над суверенитетом, над существующими в данном государстве законами, традициями не имеют ничего общего с тем, что зафиксировано в Заключительном акте. Более того, в данном документе неоднократно и недвусмысленно подчерк­нуто, что сформулированные в нем принципы и положения находятся в полном соответствии с существующим в практике международных отношений порядком, по которому именно государство является субъектом международного права или, иными словами, заключает договоры, является гарантом осу­ществления заключенных соглашений и — что для нас сейчас наиболее важно — ответственно за экспортируемые культур­ные ценности и информацию. Эта же мысль подчеркнута в преамбуле раздела «Контакты между людьми», где прямо -сказано, что все «вопросы должны регулироваться заинтере­сованными государствами на взаимоприемлемых условиях», чем была еще раз подтверждена незыблемость суверенных нрав каждого государства абсолютно во всех сферах между­народных отношений, а также выражена идея о том, что про- тресс в области культурного обмена, обмена информацией и людьми должен осуществляться на условиях, которые были бы приемлемы для всех без исключения участников совещания в Хельсинки.

Империалистическая пропаганда выражает мнения тех реакционных деятелей, которые, извращая факты, заявляют о неприемлемости хельсинкских договоренностей, якобы означа­ющих «поражение, ошибку Запада». Важно повторить, что первый в истории международный многосторонний документ, сформулировавший принципы мирного сосуществования с учетом идеологических различий государств-участников, ба­зировался на уже имевшихся двусторонних договорах.

До совещания в Хельсинки сотрудничество европейских, государств в области культуры и образования, более широкого распространения информации и развития контактов развива­лось в основном на основе двусторонних соглашений.. По данным ЮНЕСКО, в послевоенный период европейские страны заключили 811 таких договоров и соглашений, 13 из этих стран заключили более чем по 50 соглашений каждая²⁸.

Принципы мирного сосуществования — как формы поли­тической, экономической и идеологической борьбы между со­циализмом и капитализмом — закреплены в целом ряде нор­мативных международных актов, в первую очередь в Уставе- ООН, Декларации Генеральной Ассамблеи ООН (1970 г.), а теперь и в Заключительном акте Совещания по безопасности: и сотрудничеству в Европе (Хельсинки, 1975). Державы, под­писавшие эти документы, приняли на себя обязательство воз­держиваться от пропаганды агрессивных войн, а также or пропаганды, направленной против равноправия, свободы, не­зависимости и территориальной целостности суверенных го­сударств. В качестве незыблемой международной нормы приз­нано также невмешательство во внутренние дела других стран. Из принципов Заключительного акта, подписанного в Хельсинки, вытекает: недопустимость деятельности, направ­ленной на подрыв суверенности, свободного выбора и свобод­ного развития политической и экономической систем какого- либо государства; недопустимость пропаганды, ведущей к на­рушению суверенных прав какого-либо государства; запреще­ние оказывать поддержку террористической и подрывной дея­тельности, а также деятельности, имеющей целью насильст­венное свержение строя, существующего в других государст­вах.

Нарушение этих международных норм «позволяет ста­вить вопрос о прямой ответственности того или иного запад­ного государства, если эти нарушения допускаются его офи­циальными учреждениями, или о косвенной ответственности данного государства, если подобные нарушения совершаются^- его гражданами, не представляющими данную страну офици­ально»²⁹.

Наглядным примером злостного нарушения принципов мирного сосуществования является пропаганда, ведущаяся радиостанциями «Свободная Европа» и «Свобода». Их прог­раммы содержат тенденциозно подобранную, ложную инфор­мацию и являются прямым вмешательством во внутренние дела социалистических государств. Подрывная пропаганда, осуществляемая этими радиостанциями, помимо всего проче­го, грубо нарушает восьмой пункт Заключительного акта, под­писанного в Хельсинки, согласно которому все народы имеют право свободно избирать образ жизни и курс внешней поли­тики.

Как известно, международно-правовую ответственность за деятельность этих радиостанций несут США и ФРГ. Однако реакционные круги этих стран открыто призывают продолжать и даже активизировать деятельность PC и РСЕ, которые яко­бы «способствуют развитию контактов». «Эти две радиостан­ции, — говорится в материалах сенатской комиссии, — прино­сят пользу потому, что являются таким элементом в совре­менном балансе сил, который равен многим дивизиям, но при этом обходятся значительно дешевле»³⁰.

На встрече в Белграде представителей государств-участ- ников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе «советское правительство и руководство других социалистиче­ских стран осудили программы двух американских радиостан­ций, вещающих из Мюнхена, как клеветническую подрывную пропаганду, представляющую собой вопиющее нарушение хельсинкских соглашений.

В период встречи в Белграде была предпринята акция, беспрецедентная в дипломатическом плане. Американская пресса широко разрекламировала провокационное намерение администрации США «предоставить должностным лицам из Советского Союза и других восточноевропейских социалисти­ческих стран время для регулярных выступлений по радиостан­циям PC и РСЕ»³¹. Очередная попытка создать основу для иде­ологического «сосуществования» — так охарактеризовал это предложение один из его инициаторов, председатель Совета международного радиовещания Джон Гронуски, контролиру­ющий от имени президента США названные радиоцентры. Стремление американских реакционных кругов вовлечь Со­ветский Союз в диалог у микрофонов радиостанций, которые десятилетиями являются органами американского шпионажа и ос:тро враждебной антисоветской пропаганды, можно расце­нить и как оскорбление советских людей и как несбыточное желание придать декорум благопристойности и легальности, под флагом Хельсинки и Белграда, этим остаткам «холодной войны».

Советский Союз как один из инициаторов процесса раз­вития многостороннего сотрудничества на Европейском кон­тиненте придавал большое значение Белградской встрече представителей 35 государств-участников общеевропейского совещания — первой из предусмотренных в Хельсинки много­сторонних встреч, проходившей с 4 октября 1977 г. по 9 марта 1978 г. Она была созвана в соответствии с конкретным параг­рафом Заключительного акта, ясно определившим ее цель: провести обмен мнениями о претворении в жизнь положений Заключительного акта и задач, поставленных в Хельсинки, об улучшении взаимоотношений, упрочении безопасности и рас- .ширении сотрудничества в Европе, развитии процесса разряд­ки в будущем. По своему назначению Белградская встреча не ставила и не могла ставить своей задачей ни переделывать хельсинкский Заключительный акт, ни составлять и принимать новый документ подобного ранга. Дипломатам было поруче­но лишь провести обмен мнениями по названному выше кругу вопросов и согласовать общеприемлемые рекомендации относительно конкретных шагов для дальнейшего продвиже­ния вперед в духе Хельсинки.

Но не все делегации прибыли в Белград с намерением вы­работать такие рекомендации. Уже по вопросу о задачах и характере встречи в югославской столице столкнулись два противоположных подхода. Некоторые страны НАТО попы­тались навязать принятие нового документа, который бы конкурировал с Заключительным актом, подменял его, реви­зовал его содержание. Делегация США стремилась свести всю многогранность Заключительного акта к фальсифицирован­ной по существу проблеме прав человека, использовать эту тему для вмешательства во внутренние дела социалистиче­ских государств, организовать «судилище» над ними. От деле­гаций стран социализма потребовались большие усилия, что­бы защитить от извращения дух и букву Заключительного ак­та, направить работу Белградской встречи в то русло, которое было определено в Хельсинки, сделать так, чтобы встреча представителей 35 стран в югославской столице явилась но­вым, хотя бы и скромным, шагом по пути разрядки.

Надо было также показать подлинную картину выполне­ния решений общеевропейского совещания, накопленный пос­ле него позитивный багаж в области разрядки и сотрудниче­ства, доказать возможность и даже неизбежность продвиже­ния по пути, открытому в Хельсинки. Ведь не секрет, что и накануне Белградской встречи, и в дни ее работы многие за* падные средства массовой информации вели массированную

7.   Г. Вачнадзе, Ю. Кашлев                                                                                         97

кампанию, направленную на принижение итогов общеевро­пейского совещания, пытались доказать, что социалистические страны не выполняют договоренности Хельсинки, находятся якобы «в долгу» у западных стран, боятся и про­тивятся развитию связей с капиталистическим миром в неко­торых областях, особенно в сфере контактов между людьми* распространения информации и т. д.

В соответствии со своей принципиальной линией Совет­ский Союз п другие социалистические страны внесли в Бел­граде ряд важных предложений по ключевым проблемам ев­ропейской безопасности и сотрудничества. В качестве офици­ального документа была внесена платформа действий в целях закрепления военной разрядки в Европе, изложенная в речи Л. И. Брежнева в Кремле 21 октября 1977 г.

Социалистические страны выступили та к л-о с пялом инте­ресных инициатив по вопросам сотрудничества в сфере куль­туры, образования, информации, контактов между люльми. Советская делегация внесла предложения: о поощрении встреч общественности в защиту мира, безопасности и дружбы между народами; о регулярном проведении в страпах-участ- иицах фестивалей народного творчества; об организации меж­дународного симпозиума реставраторов исторических и куль­турных памятников. Делегация Польши внесла проект доку­мента о воспитании молодежи в духе мира. Конкретные пред­ложения о развитии культурного сотрудничества были внесе­ны также Болгарией, Румынией. Югославия предложила' объявить 1980 год Годом европейской культуры, а также рас­ширить сотрудничество между агентствами печати на общеев­ропейской основе. Делегация ЧССР внесла предложение о по­ощрении деятельности средств массовой информации в целях укрепления мира и взаимного доверия, а также о запрещении пропаганды войны и любого применения силы или угрозы си­лой. Делегация ГДР внесла проект документа о более широ­кой публикации в странах-участницах общеевропейского сове­щания полного текста Заключительного акта.

Уже сам перечень этих предложений говорит о конструк­тивном, проникнутом искренней заботой о безопасности и сот­рудничестве в Европе подходе социалистических стран к ра­боте Белградской встречи, к делу разрядки. Надо сказать, что с рядом интересных предложений в Белграде выступили и некоторые несоциалистические страны Европы. Так, девять нейтральных и неприсоединившихся государств представили проект документа, в котором указывалось на необходимость ограничения вооружений в Европе, интенсификацию ведущих­ся переговоров по разоружению, выражалась поддержка спе­циальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по разоруже­нию. Острые проблемы, касающиеся судеб миллионов людей, были затронуты в предложениях Испании и Португалии о ра- бочих-иммигрантах. Франция внесла предложение провести ассамблею молодежных организаций стран-участниц общеев­ропейского совещания, а также предложения относительно школьных программ и изучения иностранных языков.

Однако все эти конкретные, разумные предложения не на­шли своего отражения в итоговом документе Белградской встречи. Почему это произошло?

Соединенные Штаты Америки и их главные союзники по НАТО отвергли предложения социалистических стран, направ“ ленные на укрепление безопасности в Европе, обеспечение во­енной разрядки, повышение эффективности принципов и дого­воренностей Заключительного акта. Со своей стороны они не внесли в Белграде ни одного предложения в этих на­правлениях.

Как раз во время Белградской встречи в США и штаб- квартире НАТО разрабатывались и осуществлялись планы форсирования нового раунда гонки вооружений, производства нейтронного оружия и крылатых ракет, принимались новые рекордные военные бюджеты. По замыслу американских стра­тегов, срыв Белградской встречи был призван осложнить меж­дународную обстановку, помочь достижению целей военно- промышленного комплекса и натовской военщины.

Операцию срыва Белградской встречи было запланирова­но провести с помощью попытки массированного вмешатель­ства во внутренние дела социалистических стран под фальши­вым предлогом «заботы» о правах их граждан.

Еще до начала Белградской встречи из-за океана все ча­ще раздавались призывы превратить Белградскую встречу в некий трибунал, где бы Соединенные Штаты требовали от других суверенных государств «отчетов» о выполнении ими Заключительного акта, об их внутренних порядках. В конгрес­се США была учреждена комиссия по безопасности и сотруд­ничеству в Европе, которая в соответствии с подписанным президентом законом была «уполномочена» на проверку дей­ствий стран-участниц совещания с точки зрения их соответст­вия или несоответствия статьям Заключительного акта. Эта комиссия успела подпортить обстановку еще до Белградской встречи. Поездки ее членов по многим европейским странам в поисках фактов невыполнения положений Заключительного акта, организованная ими пропагандистская кампания в пе­чати, опубликованные комиссией многотомные «выводы» — все это было напичкано фальсификациями в адрес социали­стических государств, отдавало грубым вмешательством в их внутренние дела.

К сожалению, примеру американского конгресса после­довали и парламенты Великобритании и ФРГ, в которых так­же появились на свет какие-то сомнительные «доклады» о невыполнении Заключительного акта в других странах.

В самом Белграде делегация США с первого дня взяла курс на конфронтацию и «психологическую войну», на извра­щение сути хельсинкских принципов межгосударственных от­ношений, на грубое вмешательство в дела других стран. Кор­респондент агентства Рейтер подсчитал, что глава американ­ской делегации уже в первой своей речи на Белградской вст­рече, состоявшей из 4000 слов, 2000 слов посвятил причита­ниям о «нарушениях прав человека» в других странах (но_г конечно, не в США).

В ходе последующей работы Белградской встречи эта ли­ния американцев и их ближайших союзников по НАТО проя­вилась в том, что они внесли множество предложений, которые по своей сути были направлены на вмешательство во внутрен­ние дела других государств. Эти предложения касались в ос­новном таких вопросов, как порядок выдачи выездных виз, браки с иностранцами, доступ к иностранным посольствам, распространение зарубежных изданий и т. п. Все это было призвано, во-первых, отвлечь внимание участников перегово­ров от главных проблем — разоружения, безопасности, сот­рудничества в Европе, извратив тем самым основное содер­жание хельсинкского Заключительного акта, и, во-вторых, представить страны НАТО во главе с США главными «побор­никами прав человека».

В этих условиях некоторые делегаты были вынуждены напомнить американским представителям о положении с пра­вами человека в самих США: миллионы безработных, грубая дискриминация негритянского и другого «цветного» населения, массовые преследования за политические убеждения, гонение па борцов за гражданские права, «Уотергейт», слежка, под­слушивание телефонных разговоров, дело «уилмингтонской де­сятки», участники которой во главе с пастором Беном Чейви­сом без достаточных доказательств виновности были осужде­ны в общей сложности на 282 года тюремного заключения, де­ла негритянской поэтессы Ассаты Шакур, приговоренной к пожизненному заключению, борца за гражданские права Дж. Хариса и множество других примеров. В адрес самой Бел­градской встречи поступило послание от Б. Чейвиса, в котором он обращался к мировому сообществу и участникам встречи в Белграде с настоятельным призывом помочь обеспечить соблю­дение прав человека в США.

Да и делегации других стран НАТО, которые пытались подыгрывать американцам на тему прав человека, чувствова- 100 ли себя не совсем удобно. В ФРГ продолжалась антидемокра­тическая кампания «запретов на профессию» (беруфсфербот), активизировались неонацистские силы. В Ольстере британ­ская «демократия» продолжала действовать пулей и штыком: число жертв ко времени Белградской встречи составило око­ло 1700 человек. В Канаде как раз осенью 1977 г. разразился скандал вокруг секретной службы страны, которая тайно проникала в штаб-квартиры политических партий, насажда­ла агентуру в общественных организациях, подслушивала телефонные разговоры, устраивала поджоги и т. п. На этом фоне попытка обсуждать тему прав человека в социалисти­ческих странах выглядела очень лицемерно.

Советская делегация не избегала разговора о правах че­ловека, хотя никогда не навязывала его первой, исходя из важности других проблем Белградской встречи — проблем безопасности и сотрудничества. Советский Союз придает большое значение вопросу о правах человека. Всемерная за­бота о человеке, его правах и свободах стала предметом осо­бого внимания с первых дней существования Советского го­сударства. Она поднята на уровень государственной поли­тики. За шестьдесят лет социалистического строительства до­стигнуты впечатляющие результаты: в стране полностью лик­видированы безработица, нужда, голод; практически решены задачи бесплатного медицинского обслуживания, всеобщего образования, социального обеспечения, равноправия женщи­ны; устранены социальные причины преступности; законы нашей страны запрещают насилие и жестокость, эксплуата­цию и наживу, пропаганду расового и национального прево­сходства; создана система реальных политических, экономи­ческих и правовых гарантий и свобод советских людей, на­дежная охрана интересов трудящихся. Все это закреплено в основном законе — Конституции СССР.

На международной арене Советский Союз является ини­циатором и участником важнейших международных согла­шений по правам человека и последовательно претворяет в жизнь их положения. Можно напомнить, что именно СССР активно выступал за то, чтобы в Уставе ООН были отраже­ны основополагающие принципы в области обеспечения прав человека. При его деятельном участии подготовлена Всеоб­щая декларация прав человека, приняты Международные пакты о правах человека.

Между тем, и об этом также говорилось на Белградской встрече, ведущие западные страны до сих пор не ратифици­ровали главные международные документы в области прав человека. США, например, являются участником лишь де­сяти из таких документов. Ряд западноевропейских стран не подписал даже Международные пакты о правах человека.

Дискуссия о правах человека, искусственно навязан­ная Белградской встрече делегацией США, показала, во-пер­вых, что это было сделано в основном в пропагандистских це­лях в рамках известного курса вашингтонской администрации на провозглашение Соединенных Штатов «главным поборни­ком прав человека» в мире; во-вторых, что Соединенные Шта­ты, на деле не собираясь обеспечить права человека у себя дома и црисоединиться к международным документам по пра­вам человека, пытались использовать тему прав человека з качестве ширмы для вмешательства во внутренние дела дру­гих стран. В-третьих, и это главное, Соединенные Штаты пос­редством нагнетания конфронтации по теме прав человека стремились помешать успешной работе Белградской встречи на главном направлении — в деле укрепления безопасности и расширения сотрудничества в Европе. Они пытались нака­лить обстановку, оправдать новое форсирование гонки воору­жений.

В конечном счете можно констатировать: раздутая дис­куссия по правам человека не смогла, главным образом бла­годаря твердой позиции социалистических стран, увести Бел­градскую встречу в сторону от ее основной задачи, определен­ной главами 35 государств в Хельсинки. Сказалась объектив­ная заинтересованность всех европейских стран, включая западные, в мире и сотрудничестве на континенте, которыми европейцы не пожелали рисковать ради линии Вашингтона на вмешательство в чужие дела. Вынашивавшиеся кое-кем за океаном планы срыва Белградской встречи для усиления на­пряженности и оправдания нового гура гонки вооружений, а в конечном счете для возвращения к временам «холодной вои­ны» провалились.

Один из главных выводов в итоге Белградской встречи

—   это то, что процесс европейской разрядки выдержал мас­сированную атаку, предпринятую сторонниками конфронта­ции по обе стороны Атлантического океана. Однако миролю­бивые силы в европейских странах должны проявлять бди­тельность в отношении возможности повторения таких попы­ток на будущих общеевропейских форумах.

Другой важный вывод: любые переговоры с социалисти­ческими странами, включая многосторонние, заранее обрече­ны на провал, если кто-то пытается говорить с ними языком ультиматума, выдвигать «требования», вмешиваться в их де­ла, навязывать свои представления об их внутренней жизни. Такой подход полностью противоречит и духу Заключитель­ного акта, подписанного в Хельсинки руководителями 35 го­сударств.

В целом Белградская встреча выполнила свое назначение, хотя социалистические страны и добивались большего.

Был принят итоговый документ — краткий, но политиче­ски насыщенный и важный. В нем подчеркнуто значение про­цесса разрядки, подтверждена историческая роль Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, выражена готов­ность стран-участниц и дальше проводить в жизнь положения Заключительного акта. Признан полезным и состоявшийся обмен мнениями, хотя, понятно, не по всем обсуждавшимся вопросам было достигнуто общее согласие.

Фиксация всех этих положений в первом после совеща­ния в Хельсинки коллективном документе представителей 35 государств имела, разумеется, немалое положительное значе­ние.

В итоговом документе был намечен ряд конкретных мер но продолжению многостороннего процесса, начатого в Хель­синки, в т.О:М числе проведение совещания экспертов для под­готовки предусмотренного Заключительным актом общеев­ропейского научного форума, совещания экспертов для раз­работки общеприемлемого метода мирного урегулирования споров между государствами, специального совещания по со­трудничеству в районе Средиземноморья. Было при­нято также важное решение о проведении следующей встре­чи типа Белградской в Мадриде в конце 1980 г.

По мере приближения следующей встречи представите­лей 33 государств Европы, США и Канады, все чаще задается вопрос: какое место займет этот ответственный форум в про­цессе европейской и мировой разрядки, с какой платформой придут на него участники?

Позиция Советского Союза, других социалистических стран широко известна. Она излагалась при встречах Л. И. Брежнева с руководителями братских социалистических го­сударств и ком;мунистических партий, в документах много­сторонних встреч государств социалистического содружест­ва. В наиболее полном виде она изложена в Коммюнике за­седания Комитета министров иностранных дел государств- участников Варшавского Договора, состоявшегося в Москве в !мае 1979 г. Тогда министры подтвердили точку зрения сво­их государств относительно того, что закреплению и углуб­лению разрядки напряженности, укреплению безопасности и общеевропейского сотрудничества призвана способствовать предстоящая в 1980 году встреча в Мадриде представителей государств-участников Совещания по безопасности и сотруд­ничеству ь Европе. Страны-участницы Варшавского Дого­вора готовы внести свой конструктивный вклад в обеспече­ние ее успешного проведения.

В том же документе было подчеркнуто, что важнейшее значение для успеха Мадридской встречи «имеет проведение ее в деловой и конструктивной атмосфере, которая должна характеризоваться прежде всего заинтересованностью всех ее участников в достижении на встрече практических резуль­татов».

В соответствии с этой целью заседание министров иност­ранных дел социалистических стран высказалось за то, что­бы работу Мадридской встречи «сосредоточить на согласо­вании конкретных позитивных шагов по претворению в жизнь принципов и договоренностей Заключительного акта как единого целого, включая решительные меры по военной раз­рядке, как и по развитию и расширению равноправного и взаимовыгодного эконохмического, научно-технического и культурного сотрудничества».

Для успеха Мадридской встречи необходима тщатель­ная и глубокая подготовка; социалистические страны готовы в этих целях поддержать контакты и проводить двусторон­ние и многосторонние консультации со всеми государствами, подписавшими Заключительный акт общеевропейского со­вещания. Предметом этих консультаций может быть и вопрос

об  уровне представительства государств на встрече с уче­том ее значения для дела разрядки, безопасности и сотруд­ничества в Европе.

Социалистические страны считают, что важное значение для успеха Мадридской встречи имели бы также резуль­таты предложенной Советским Союзом общеевропейской конференции по вопросам военной разрядки.

Конструктивная позиция в отношении Мадридского фо­рума зафиксирована в документах о встречах руководителей Советского Союза и ряда капиталистических стран Запада На его важное значение указано в коммюнике встречи ми­нистров иностранных дел Дании, Швеции, Норвегии, Фин­ляндии и Исландии, состоявшейся в апреле 1979 г. в Копенга­гене.

В целом имеются предпосылки для того, чтобы встреча в Мадриде прошла с пользой для дела безопасности и со­трудничества. Несмотря на трудность последних лет, процесс разрядки в Европе сохранил те свои основные компоненты, которые сделали возможным созыв и успешное проведение в 1975 г. общеевропейского совещания. Более того, за прошед­шие после этого пять лет укреплен многочисленными догово­рами и соглашениями политический фундамент европейской разрядки, укоренились принципы мирного сосуществования, вошли в практику такие меры доверия, как добровольные уведомления о крупных военных учениях, заметно возросли торгово-экономические связи, активизировались контакты в сфере культуры, образования, информации.

Перед участниками Мадридской встречи развернута про­грамма советских предложений по укреплению безопасности и обеспечению военной разрядки в Европе, дополненная поло­жениями Декларации Варшавского совещания (май, 1980 г.) Политического консультативного комитета государств-уча­стников Варшавского Договора.

Отношение в ведущих странах Запада к задачам и ха­рактеру предстоящей Мадридской встречи неоднозначно, хотя и там, кажется, берет верх реалистический подход» стремление избежать конфронтации, добиться общеприем­лемых конструктивных результатов. Не секрет, однако, что раздаются, особенно за океаном» и другие голоса.

Встреча в Мадриде состоится на самом рубеже 80-х го­дов. При ответственном подходе со стороны всех участников она может стать новым шагом в том же направлении, в ка­ком в целом развивались международные отношения в течение последнего десятилетия и в каком они имеют все шансы раз­виваться и дальше в 80-е годы — в направлении углубления разрядки. Народы Европы, да и не только Европы, искренне надеются именно на такой ход событий.

ГЛАВА III

ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРОПАГАНДА ЗАПАДА НА СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ СТРАНЫ

О НОБОИ РОЛИ ПРОПАГАНДЫ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ

Внешнеполитическая пропаганда на протяжении векоз человеческой истории рассматривалась как одна из форм политики и международных отношений. Эксплуататорские классы, преследуя собственные интересы, распространяли в кругах иностранных дружественных или враждебных госу­дарств всевозможную информацию политического, военного, экономического и культурного характера. Современная внеш­неполитическая пропаганда империализма характерна как использованием новых технических средств идеологического воздействия, так и антикоммунистической, идеологической ориентацией на население зарубежных стран — через голо­ву их правительств.

Империалисты питают иллюзии о том, что непрерывно растущую популярность коммунистических идей в странах Запада, мощь и авторитет государств мировой социалистиче­ской системы можно подорвать с помощью идеологических диверсий, угрозы военной силы. Внешнеполитическая пропа­ганда Запада 70-х годов, несмотря на крупные противоречия между империалистическими партнерами, целиком направ­лена тротив прогрессивного, коммунистического, советского,

F ост внутриполитических противоречий капитализма стимулирует процесс дальнейшего размежевания внутренней и внешней пропаганды, справедливо отмечает советский ис­следователь Л. Максудов¹. Организаторы внешнеполитиче­ской пропаганды западных стран отдают себе отчет в том, что информация, предназначенная для социалистических и развивающихся стран ничего кроме недовольства среди соб­ственного населения вызвать не может, ибо она не затраги­вает тех острых социальных, экономических и политических проблем, которые десятилетиями раздирают капиталистиче­ский мир.

С начала 70-х годов в ведущих капиталистических стра­нах ведется приспособление аппарата внешнеполитической пропаганды этих стран к требованиям меняющегося климата и соотношения сил в международных отношениях. Стремле­ния к интенсификации буржуазного пропагандистско-идео­логического воздействия были конкретизированы в уже осу­ществленных сегодня детальных планах реорганизации аппа­рата внешнеполитической пропаганды ведущих капитали­стических государств.

Поводом для активизации империалистических начина­ний в этой области был созыв Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, а затем подписание Заключитель­ного акта хельсинкского совещания. Ибо реорганизация ап­парата внешнеполитической пропаганды ведущих капитали­стических стран шла рука об руку с попытками этих стран превратить тематику так называемой «третьей корзины» и лозунг о «свободном потоке людей, идей и информации» в предмет политических торгов как во время вступительных под­готовительных переговоров, так и работы трех фаз Совеща­ния по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Сразу после завершения Совещания в Хельсинки начали распространяться утверждения, что якобы лишь осуществ­ление положений «третьей корзины», рассматриваемой как политико-правовой стимул для идеологического вмешатель­ства во внутренние дела социалистичсеких стран, может быть показателем прогресса безопасности и разрядки на ев­ропейском континенте. В средствах массовой информации ведущих капиталистических стран заявлялось, что подлин­ная интерпретация Заключительного акта не только позво­ляет, но и прямо-таки обязывает капиталистические страны усилить попытки идеологического проникновения в страны социалистического содружества. Подобное искажение поло­жений Заключительного акта являлось еще одной попыткой оправдать действия, направленные на совершенствование собственной внешнеполитической пропаганды и необходи­мость увеличения расходов на эту цель из национальных бюджетов.

Поиски новых форм деятельности и организации запад­ной внешнеполитической пропаганды основывались на уси­лении внешней культурной политики, в которую включались пропаганда системы ценностей, принимаемых мещанской моралью, и являющийся ее олицетворением образ жизни в духе достижений так называемой «западной цивилизации».

Традиционные, объективные духовные ценности культу­ры в этих условиях занимают побочное место в системе внешнеполитической пропаганды как малоэффективные с точки зрения идеологических и политических потребностей Запада. Адекватной для такого «заказа» на содержание им­периалистической пропаганды на заграницу стала такая си­стема ее организации, которая, черпая из либералистских формул независимости «сферы духа» от политики, предо­ставляет формальную свободу организациям и учреждениям, реализующим «культурные» и «информационные» операции га рубежом при одновременном фактическом подчинении этого аппарата политическим потребностям органов госу­дарственной администрации.

Попытки такого практического осуществления реформ пропаганды на заграницу были предприняты во всех капита­листических странах в начале 70-х годов и в период подго­товительных переговоров к Совещанию в Хельсинки. В круп­нейших капиталистических странах тогда же начали свою работу созданные специально с этой целью парламентские, правительственные, либо смешанные комиссии экспертов.

Усиление идеологической борьбы между капитализмом и социализмом привело к росту в империалистических стра­нах числа специальных учреждений — с четко выраженным антикоммунистическим и антисоветским направлением, — призванных обеспечить эффективность пропагандистского воздействия средств массовой информации на народы социа­листических государств и других стран мира.

РЕФОРМА ПРОПАГАНДИСТСКИХ ИНСТИТУТОВ В АНГЛИИ

Великобритания, несмотря на значительную утрату по­литико-экономических позиций в капиталистическом мире, по-прежнему играет важную роль в системе информационно­пропагандистской деятельности Запада по отношению к ос­тальным странам. Более того, можно наблюдать явление интенсификации деятельности в «четвертой сфере» англий­ской внешней политики на протяжении всего периода после окончания второй мировой войны. Принимая во внимание самый простой показатель, каким являются финансовые сред­ства, мы имеем дело с более чем десятикратным ростом в течении 30 лет. Что касается географического радиуса этой деятельности, она не намного уступает американской, а с точки зрения объема финансовых средств, субсидируемых на эту цель, Великобританию опережают только США и ФРГ. Однако пропорции этих средств по отношению к экономиче­скому потенциалу выдвигают Великобританию на первое месю среди капиталистических стран.

Британская система внешнеполитической пропаганды и культурного обмена включает в себя как государственные учреждения, так и частные. Высшей ступенью этого аппара­та является Министерство иностранных дел и Содружества, несущее ответственность за проведение двусторонних куль­турных отношений с зарубежными странами на правитель- cTBeiiHOM уровне. Этими вопросами в МИД Великобритании занижаются департамент культурного обмена и департамент культурных отношений.

Следует подчеркнуть, что в Великобритании в течение многих лет не была выработана теоретическая концепция культурного обмена, не было уточнено также, что кроется за понятием «культура». Использовалось определение, сформу­лированное еще в военные годы Арчибальдом Маклишем, ответственным сотрудником государственного департамента. По его мнению, «культурные отношения — это просто отно­шения между обществами или народами». Под «культурой» Маклиш понимал «способ, каким данный народ понимает не только свою музыку, свои книги, но и свою систему ценно­стей»².

Популяризация за рубежом «британской культуры», чаще всего отождествлялась с пропагандой «британского образа жизни». Итак, понятие «культура» не было заужено сферой эстетики или искусства, с самого начала организо­ванного культурного обмена ей придавалось по-возможносги широкое значение.

Отчетливо политический смысл приобретают высказы­вания британских практиков на тему культурного обмена с социалистическими странами. Р. Спейт, который в 1960-1966 гг. руководил в МИД программами культурных обменов с социалистическими странами, пишет, в частности, что «культура» — это термин, имеющий различное значение в различных контекстах. Он рассматривает культурный обмен в самом широком смысле этого слова, зачисляя сюда все ви­ды стипендий, искусство, гуманитарные и точные науки, а также научно-технический обмен. Р. Спейт не исключает из понятая культурного обмена все формы личного обмена, про­водимого учреждениями, профессиональными объединения­ми, профсоюзами, региональными органами, где, по мнению Спейта, мотивировка является более политической или ком­мерческой, чем культурной. На страницах английской печа­ти и специализированных журналов появилось в 70-х годах множество статей, в которых подчеркивалась необходимость идеологической конфронтации капитализма с социализмом. Большое значение придавалось концепции «свободного по­тока людей, идей и информации».

Обострение внутренней политической обстановки, рез­кое ухудшение экономического положения Великобритании, вступление в «Общий рынок» в 1972 г., обострение гло­бального идеологического конфликта — на фоне заметного понижения статуса Англии в мировом сообществе госу­дарств — стали поводом для почти бесконечной серии оце­нок британской внешнеполитической деятельности, в том чис­ле и культурного обмена. Начало положила бюджетная ко­миссия палаты общин, которая в январе 1970 г. началА ис­следование затрат на культурный обмен. В свою очёредь^ Британский Совет в 1974 г. провел серию консультаций со своими представителями в стране и за рубежом с/целью подготовки основы так называемого плана на будущее, вплоть до конца текущего столетия. Следует также обратить внимание на иной, несколько более широкий контекст проб­лемы — на оценку комплекса британской внешнеполитиче­ской деятельности. Еще в январе 1976 г. тогдашний министр иностранных дел Джеймс Каллагэн создал специальную ко- миссию во главе с Кеннетом Бериллом с целью анализа де­ятельности британского внешнеполитического аппарата, а также роли и места Великобритании в мире.

Коренное изменение 70-х годов в ориентации английской внешнеполитической пропаганды состоит в новом подходе к проблеме «как представлять миру Великобританию», которую сегодня следует показывать «скорее как торгового партнера, государство с глубокими культурными и демократическими традициями, чем как державу первой категории»³, говорится в докладе очередной правительственной комиссии (1969 г.), рекомендации которой о приоритетах английской внешне­политической пропаганды в настоящее время реали­зованы. Согласно выводам комиссии В. Данкана, мир — как сфера интересов Великобритании —делится на две части: «регион концентрации усилий» и «внешний регион».

Вместо развивающихся стран, составлявших когда-то английскую колониальную империю, объектом предпочтений английской пропаганды стали государства Западной Европы и Северной Европы.

Социалистические страны причисляются к «внешнему ре­гиону», тем не менее — очень важно отметить, — что в пос­ледние годы рост бюджетных ассигнований наблюдается только у тех английских пропагандистских, культурных уч­реждений, которые ведут деятельность на страны социализ­ма. И сегодня, британским правящим кругам, несмотря на некоторую разрядку и расширение сотрудничества с СССР, трудно отойти от тяжелого наследия антисоветизма в бри­танской истории.

В Великобритании антисоветизм утвердился в офици­альных кругах в первые же месяцы после установления Со­ветской власти в России. Для борьбы с большевизмом были мобилизованы не только военные и идеологические ресурсы,, но и опытнейшие разведчики. Теперь уже бесплотными фи­гурами кажутся нам участники контрреволюционного «заго­вора послов», или иначе говоря, «заговора Локкарта». А между тем, 60 лет тому назад имя сэра Роберта Брюса Лок- 110 карта, кадрового работника Сикрет интеллидженс сервис (СИС — английской разведовательной службы), тихо скон- чавп!сгося в начале 1970 г., было известно довольно широко в свяи с провалом крупного заговора, целью которого было организовать в Советской России силы контрреволюции и попытцся с их помощью свергнуть большевиков.

Спустя полтора десятка лет этот человек, имя которого ■стало чуть ли не символом коварства врагов социализма, ста­новится одним из организаторов и активных сотрудни­ков Британского совета. Эта государственная специаль­ная пропагандистская организация действует с 1934 г. Штаты ес насчитывают 5 тыс. человек, расходы в бюд­жетном 1969/70 году составляли 13,6 млн. фунтов стер­лингов, в 1974/75 — 42 млн., а год спустя уже было истра­чено 49 млн. фунтов стерлингов⁴. Официально задачи Бри­танского совета сформулированы в следующих словах: «...ин­формировать внешний мир о жизни английского народа, спо­собствовать взаимному обмену знаниями и идеями с други­ми народами, распространять влияние английского языка как в иностранных государствах, так и в английских колониях и на зависимых территориях, оказывать помощь зарубежным школам, предоставлять возможность зарубежным студентам получить образование в университетах Соединенного Коро­левства, ближе знакомить другие народы с английской куль­турой, образом мысли и жизни, практикой образования, до­стижениями промышленности и государственным управле- гчем»⁵.

Фактически же главным в деятельности совета является пропаганда антикоммунизма и обработка в соответствующем духе прибывающих в Англию иностранцев. Совет издает 18 периодических изданий, осуществляет переводы иностранных авторов на английский .язык, издает, в частности, произве­дения советских авторов, но преимущественно такие, которые подвергаются в СССР критике по идейным и политическим мотивам. Британский совет набирает в развивающихся стра­нах молодых людей для учебы в английских учебных заве­дениях, направляет в эти страны своих представителей, лек­торов, полностью или частично содержит в ряде стран за свой счет учебные заведения и 200 библиотек, культурных н информационных центров. Работники совета «опекают,> иностранных студентов в Англии, контролируют туризм, об­мен студентами и преподавателями, гастрольные поездки и фестивали.

Британский совет полностью подчинен МИД Великобри­тании, которое возлагает на Совет ответственность за испол­нение практических задач и координацию деятельности Анг­лии за рубежом в сферах просвещения и науки, культуры, а также всех личных контактов в этих областях. Британский совет поддерживает тесную связь с десятками англий/ких вузов, частных учреждений и объединений самого различного профиля, имеющих контакты с зарубежными странами — оказывает влияние на расходование средств этих учреждений, что в среднем вдвое увеличивает английские фонды на| зару­бежную пропаганду.

Специализированные комиссии Британского совета тес­но сотрудничают с организациями, занимающимися обуче­нием английскому языку, научными обменами, в частности, с Информационным центром обучения языку, Центральным бюро по вопросам научных визитов и обмена, Комитетом за­рубежных стипендий, Советом по делам научного обмена. Особую группу составляют три учреждения, созданные по инициативе Британского совета и занимающиеся культурным и научно-техническим обменами: с Советским Союзом — Бри- танско-советское общество; с другими социалистическими странами Европы — Центр по изучению отношений Велико­британия — Восточная Европа; и с Китаем — Центр по изу­чению отношений Великобритания — КНР.

В последние годы была расширена сфера деятельности Британского совета, которому была передана часть компе­тенций министерства по вопросам развития заморских терри­торий. К совету был присоединен Центр развития просвеще­ния за рубежом — до этого независимая, хотя и сотрудни­чающая с ним организация — и Отдел дешевой книги, до

1974 г., входивший в Центральное бюро информации.

Министерству иностранных дел подчиняется вторая, пос­ле Британского совета, крупнейшая организация Англии по зарубежной информационно-пропагандистской деятельности. Центральное бюро информации было создано правительством Великобритании в 1946 г. «для пропаганды за рубежом анг­лийских достижений в различных областях». Его аппарат — 1800 человек, ежегодный бюджет—более 6 млн. фунтов стер­лингов. Бюро занимается подготовкой печатных материалов* кинокартин и телефильмов по заявкам министерств и ве­домств, в особенности МИД, английских посольств за грани­цей.

Крупнейшей после «Голоса Америки» радиостанцией ка- шталистического мира, ведущей передачи на СССР (только на русском -языке) и другие социалистические страны, явля­ется Британская радиовещательная корпорация (Би-Би-Си).

Обычный тон программ Би-Би-Си для социалистических стран отличается от передач других империалистических станции определенной сдержанностью. Профессионального опыта Би-Би-Си, как говорится, не занимать. Корпорация была основана еще в 1922 г. и десятилетиями была ориентиро- вап; на обслуживание английской колониальной политики, дезинформацию и обман сотен миллионов людей разим веры, языка и национальных особенностей в десятках государств британского «содружества». Би-Би-Си долгое вре­мя удерживала преобладающее влияние в капиталистическом мире в области «всемирного распространения новостей».

Передачи на заграницу ведутся ежедневно на 38 язы­ках — на 17 европейских языках и на 21 языке других стран мира. Круглые сутки передаются сводки новостей на англий­ском языке, рассчитанные на зарубежных слушателей. Ин­формация передается 46 радиостанциями на территории Анг­лии и 30 ретрансляционными станциями, расположенными в различных странах мира.

Подготовка программ, передаваемых на Советский Союз и социалистические страны Европы, осуществляется восточ­ноевропейской и центрально-европейской службами. Восточ­ноевропейская служба вещает на Советский Союз — 32 часа в неделю, Югославию — на сербско-хорватском -и словенском языках — 16,5 часа, Румынию — 14 и на Болгарию — 12,5. Центрально-европейская служба ведет .передачи на чешском и словацком языках—21,5 часа в неделю, польском—21,5 и вен­герском — 18. Для сравнения можно привести заметно уко­роченные программы Би-Би-Си, распространяемые на фин­ском — 8 часов, греческом — 8, идиш — 4, итальянском — 5_V португальском — 5, турецком — 7. Общая продолжитель­ность вещания на заграницу составляла 704,5 часа — по данным ежегодника «Би-Би-Си хэндбук 1977».

Руководство Би-Би-Си, по сообщениям агентства Франс Пресс (от 3 августа 1977 г.) обсуждало даже вопрос относи­тельно полной отмены радиопередач на Северную Америку, Австралию и Западную Европу с тем, чтобы сосредоточить внимание на антикоммунистических и антисоветских «восточ­ных» программах Би-Би-Си.

Начиная с 1980/81 финансового года правительство Ве­ликобритании сократило бюджет иновещания Би-Би-Си на 4 млн. фунтов стерлингов, уменьшив почти на четверть объем радиопрограмм на западноевропейские, а также развиваю­щиеся страны. Предполагается уменьшить число программ на иностранных языках с 38 до 15, прекратить вещание на испанском, французском и японском языках, а также на языках хинди и суахили. Как -сообщил в интервью лондон­ской газете «Обсервер» (26.8.1979) Дж. Манселл, админист­ративный директор службы радиовещания Би-Би-Си на за­границу, эта станция будет продолжать вести свои передачи в основном на страны социалистического лагеря и арабский мир, причем главное внимание будет уделяться социалисти­ческим странам.

8.    Г. Вачнадзе, Ю. Кашлев                                                                                     113-

Штат только иновещания Би-Би-Си составляет 350(>/че­ловек. И если все иновещание обходилось в 70-х годах бри­танской казне ежегодно в 13 млн. фунтов стерлингов, го де­ятельность двух десятков редакторов из «русского» отдела восточноевропейской службы Би-Би-Си, возглавляемого Питером Френкелем — в 400 тыс. фунтов.

Активизация «психологической воины» привела в пос­леднее время к резкому увеличению объема радиовещания Би-Би-Си на СССР. Так, в 1980/81 финансовом году пе­редачи на русском языке из Лондона обойдутся налогопла­тельщикам Англии втрое дороже, чем в текущем году и со­ставят небывалую для этой редакции сумму — 5,1 миллиона фунтов (по сравнению с 1,8 миллиона фунтов в 1979/80 финансовом году).

I оворят, в аппарате Би-Бп-Си даже гордятся тем, что на каком бы языке ни велось вещание, в нем всегда отчет­ливо слышится английский акцент. Это правда, по не вся правда. Те, на кого направлены эти передачи, давно подме­тили, что акцент у Би-Би-Си, если так можно сказать, двой­ной, причем не столько английский, сколько милитарист­ский.

Достаточно красноречивым подтверждением тому 'слу­жит роль, которую играет Би-Би-Си в кампании пропаган­дистских служб империализма по нагнетанию милитарист­ского психоза в связи с событиями в Иране и Афганистане. Используя в качестве предлога помощь Советского Союза народу Афганистана в отражении агрессии извне, Би-Би-Си трубит о «советской военной угрозе», перед лицом которой Западу якобы необходимо резко усилить свою военную мощь во всех районах мира. Она одобряет сосредоточение военно- морской армады США в северо-западной части Индийского океана, решение Вашингтона о военных поставках Пакиста­ну, лихорадочные поиски Пентагоном новых баз в Азии и Африке для своего интервенционистского «корпуса быстрого реагирования» и другие опасные милитаристские акции. В передачах Би-Би-Си отчетливо просматриваются досада и злоба в связи с крахом надежд на превращение Афганистана в новый плацдарм империалистической агрессии.

Грубо извращая события в Афганистане, Би-Би-Си стра­щает предполагаемых советских слушателей карами и беда­ми, которые, мол, падут на их головы в результате решения президента США, получившего одобрение официального Лон­дона, отказаться от ряда заключенных ранее с СССР согла­шений в торговой и других областях, а также в результате .других американских так называемых «ответных» мер.

Антисоветский, милитаристский акцент Би-Би-Си — яв­ление далеко не новое. Он резал слух и до событий в Афга- 114 титане. Например, в передачах, направленных на англий­скую аудиторию и на другие западноевропейские страны,, лондонские радиоподстрекатели всегда ратовали и продол­жают ратовать за наращивание военной мощи североатлан­тического блока.

На достижение столь неблаговидных целей направлены всевозможные, в том числе грубо сработанные антисовет­ские фальшивки. Наподобие, например, не так давно создан­ного Британской радиовещательной корпорацией телевизи­онного фильма «Медведь на пороге». В течение трех с поло­виной часов британских телезрителей стращали «возможно­стью захвата» страшным «русским медведем» граничащих с СССР Норвегии и Финляндии, а также возможностью «мол­ниеносного уничтожения» Советским Союзом вооруженных сил Японии. Телефальшивка выглядела столь нелепо, что д^аже благоволящая ко всякого рода антисоветчикам лондон­ская газета «Дейли телеграф» фактически признала ее про­вал, сравнив ведущего фильм репортера Би-Би-Си Дж. Пакс- мэ^а с «терьером, грызущим любимую кость».

Вещание Би-Би-Си на русском языке является факто­ром, в значительной степени препятствовавшим в течение многих лет улучшению англо-советских отношений. Огромный объем передаваемой информации о международных -событи­ях, выдержанной в духе традиционного для этой станции сти­ля буржуазного объективизма, не может скрыть грубых по­пыток Би-Би-Си представить в искаженном свете, как внут­реннюю, так и внешнюю политику КПСС и Советского пра­вительства.

Каждодневная деятельность Британской радиовещатель­ной корпорации изобилует примерами запуска в эфир фаль­шивок и клеветнических измышлений, тенденциозной обра­ботки общественного мнения. Радиостанция подхватывает и распространяет любые антисоветские выступления, от кого бы они не исходили. Она рекламирует деятельность отдель­ных антисоветски настроенных элементов и подпольных из­даний в СССР, в частности, так называемого «самиздата», давая тем самым замаскированные указания о формах борь­бы против советского государства. Би-Би-Си систематически предоставляет микрофон наиболее махровым антисоветчикам, изменникам Родины, перебежчикам и эмигрантам из СССР. Би-Би-Си передавала на русском языке пространные выдерж­ки из произведений «писателей-диссидентов» из СССР.

Потепление международного климата почти не коснулось Би-Би-Си. Следует отметить, что освещение внутреннего по­ложения в Советском Союзе по-прежнему занимает очень незначительную часть вещательного времени «русской прог­
раммы» лондонской радиостанции. Ядом антисоветизма про­питаны все новости и комментарии Би-Би-Си, имеющие/да- же косвенное, ассоциативное отношение к Советскому Сою­зу, к социалистическим странам⁶.           '

В радиопередачах -и в многочисленных собственных из­даниях Би-Би-Си преподносит себя в качестве «националь­ного общественного института». «Общественный» характер этой организации, пожалуй, проявляется в том, что она ча­стично существует на средства, вносимые населением Вели­кобритании за пользование радио- и телеприемниками. Ин­тересно отметить, что если бюджет служб внутреннего ве­щания Би-Би-Си складывается из сборов абонементной пла­ты и правительственных дотаций, то иновещание непосред­ственно финансируется государством. Все имущество корпо­рации принадлежит правительству.

границу возлагается на корпорацию. Это обстоятельство ис­пользуется в качестве своеобразного «громоотвода» тогда, когда правительственные органы других стран заявляют о несогласии с комментированием тех или иных событий, про­исходящих в этих странах. В этих случаях английские вла­сти указывают на «свободу слова и мнений», которыми яко­бы традиционно пользуются службы информации .и вещания в Англии.

Официально всей работой Би-Би-Си руководит правле­ние директоров в составе 12 человек, назначаемых обычно на пятилетний срок королевой Великобритании, фактически же правительством.

Согласно Уставу и другим законодательным документам, руководству корпорации предоставляется полная независи­мость в определении содержания и направленности радио- и телевизионных передач. Вместе с тем министру внутренних дел Англии дано право обязывать руководство Би-Би-Си воздерживаться постоянно или в течение некоторого време­ни от передач матёриалов. касающихся определенных тем.

В разработке тем, определяющих содержание передач Би-Би-Си, принимают участие 53 консультативные комиссии, которые подразделяются на две группы. Первая группа, воз­главляемая генеральным консультативным советом, опреде­ляет общее направление передач корпорации. Комиссии вто­рой группы готовят рекомендации по более узким, конкрет­ным вопросам — промышленности, торговле, сельскому хо­зяйству, образованию, расовым отношениям, религии и т. д.

Заседания генерального консультативного совета прово­дятся, как правило, четыре раза в год. В них принимают уча­стие председатель правления директоров и другие ответст­венные сотрудники корпорации. В повестку дня заседаний включаются доклад генерального директора Би-Би-Си о про­деланной работе за отчетный период и рекомендации по от­дельным аспектам будущей деятельности корпорации. Засе­дания совета проводятся накануне заседаний правления ди­ректоров Би-Би-Си, определяющих на основе подготовленных генеральным консультативным советом рекомендаций напра­вление и содержание деятельности корпорации на последу­ющий квартал года.

В качестве координатора усилий по проведению политики пропаганды антисоветизма выступает объединенный разве­дывательный комитет и... английское министерство иностран­ных дел.

К началу 1978 г. на Британских островах разразился по­литический скандал, связанный с разоблачением неблаговид­ной деятельности специального, строго засекреченного отде­ла МИД Англии — так называемого «Информационно-иссле­довательского департамента» (ИИД) — задачи которого заключались в организации и руководстве «пропагандист­ской войной» против социалистических государств и разви­вающихся стран. Под видом «конфиденциальной информа­ции» отдел через особо «избранных» английских и иностран­ных журналистов подбрасывал на страницы газет фальшив­ки и дезинформацию, придавал «независимой» британской прессе антисоветскую направленность, финансировал публи­кацию антикоммунистических изданий. Впервые па свет на­чинали выплывать подробности тайного существования в те­чение 30 лет глобальной английской системы антикоммуни­стической пропаганды.

ИИД прилагал всевозможные усилия, чтобы скрьпь свою подлинную функцию, которая заключалась в оркестровке и распространении антисоветской пропаганды. Деятельность департамента, проводившаяся на протяжении всего времени после окончания второй мировой войны, финансировалась путем тайного выделения ассигнований.

Инициатором создания ИИД был лейборист К. Мэйхью, занимавший тогда пост парламентского заместителя мини­стра иностранных дел. В 1947 году Мэйхыо предложил раз­вернуть тайное «пропагандистское наступление против рус­ских» путем создания нового отдела в министерстве иностран­ных дел. Премьер-министр Эттли одобрил эту идею и до 1950 года Мэйхыо руководил ИИД вместе с А. Киркпатриком, ко­торый занимал в то время высокий пост в МИД, а позднее.

стал председателем коммерческой телевизионной компании «Индепендент телевижн осорити».

Новый департамент был строго засекречен. Англия ста­ла первой страной, перешедшей в такое пропагандистское на­ступление. припоминает Мэйхью, хотя примерно в то же вре­мя создавались ЦРУ и Информационное агентство США. «Де­партамент изучения информации распространял свои матери­алы по всему миру, действуя через британские посольства; одна из типичных операций ИИД, — писала манчестерская «Гардиан», — состояла, например, в том, что изучались сооб­щения печати социалистических стран о борьбе с пьянством, а затем готовилась статья, в которой подчеркивалось, на­сколько широко алкоголизм распространен при коммунизме. Высокопоставленные должностные лица признают, что ма­териалы, готовившиеся в департаменте, были весьма тенден­циозными»⁷.

Среди сотрудников департамента числилось немало эми­грантов, а также журналистов и писателей специально за­вербованных в эту секретную организацию. Даже должно­стных лиц департамента не информировали о некоторых сто­ронах его деятельности. Их задачи, как вспоминают бывшие служащие, излагались в особом документе, в котором пере­числялось, против каких сил внутри страны и за границей не­обходимо вести борьбу. В официальных справочниках упо­миналось лишь об «особых задачах» департамента. В анг­лийском дипломатическом справочнике 1977 г. такая маски­ровка еще сохранялась. В нем говорилось, что задачей явля­ется просто «составление докладов на основе информации, поступающей от дипломатических миссий правительства Ее величества за границей».

И даже то, что «Информационно-исследовательский де­партамент» размещался в огромном 12-этажном здании, в не­скольких шагах от британского парламента, никак не спо­собствовало осведомленности английских парламентариев о деятельности департамента.

Численность только одной «русской секции» превысила 60 человек. Не отставали от нее и. другие подотделы, зани­мавшиеся проблемами Восточной Европы. Штаты в первые годы заполняли в основном бывшие гитлеровские прислуж­ники, а в последующие — продавшие свою родину отщепен­цы, нашедшие приют на берегах Темзы.

Главной задачей департамента являлась подготовка и распространение клеветнической искусно замешанной на по­луправде тенденциозной информации о Советском Союзе и других социалистических странах. Поступала она в редакция зарубежного вещания Би-Би-Си, в английские (да и не толь- 116 ко английские) газеты и журналы через специально подо­бранных «доверенных лиц». Список этих «своих людей» толь­ко из числа британских журналистов насчитывает свыше ста фамилий. Характерно, что в одной компании оказались со­трудники из откровенно правых реакционных, оголтело анти­советских газет «Дейли телеграф», «Дейли экспресс», «Дейли мейл», а также журналисты из претендующих на респек­табельность и объективность изданий типа «Таймс», «Обсер- чер», еженедельника «Экономист».

Эксперты по «русскому вопросу» выпускали циркуляры, направляемые в посольства Великобритании во многих стра­нах мира, зарубежным корреспондентам английских газет. R них содержались официальные рекомендации политиче­ской направленности материалов о положении в СССР и социалистических странах, короче говоря, «информационно­исследовательский департамент» умело дирижировал пропа­гандистской машиной на Британских островах. Может быть, именно оттуда берут начало насквозь лживые россказни о ра­стущей «советской военной угрозе», о русской «экспансии в Африке», о «провалах» советской экономики и «нарушении прав человека» в социалистических странах, наводняющие «свободную» английскую прессу? И, может, в этом надо искать разгадку таинственных намеков на «высокопоставленные и влиятельные источники», «данные западных разведок» и тому подобные «надежные каналы», на которые то и дело ссыла­ется пресса Флит-стрит, публикуя очередные антисоветские небылицы?

Пережитки «холодной войны», которыми была насквозь пронизана деятельность «информационно-исследовательского департамента», стали в последние годы, по словам ежене- д( льника «Обсервер», все чаще ставить лейбористское прави­те <ьство в неловкое положение. Бывший министр иностран- ш х дел Антони Крослэнд, которого беспокоили связи ИИД с правым крылом британской прессы, значительно сократил штаты департамента, а нынешний министр иностранных дел Дэвид Оуэн в мае 1977 года вовсе упразднил его. Как писа­ла в январе 1978 г. газета «Гардиан» ИИД «реорганизован в меньший, но по-прежнему секретный департамент МИД с задачей отстаивать британские интересы вообще»⁸.

Сенсационные факты о штабе «пропагандистского на­ступления против СССР», которые газета «Гардиан» и еже­недельник «Обсервер» задним числом предали гласности, знаменательны уже сами по себе. Еще одно признание не­преложного факта, что антисоветизм, как и манипулирова­ние общественным мнением, в целом, органически присущи так называемой «свободной прессе».

В Федеративной Республике Германии вопросы внешне­политической пропаганды в последние годы являлись пред­метом серьезных политических дебатов на высшем уровне. Документ основополагающего значения с трактовкой новых задач и целей западногерманской внешнеполитической про­паганды был разработан Контрольной комиссией бундестага по вопросам внешней культурной политики⁹. Доклад комис­сии был опубликован осенью 1975 г., обсуждался и был при­нят бундестагом в начале мая 1976 г.¹⁰

Реформа внешнеполитической пропаганды ФРГ начала проводиться сразу же после победы коалиции СДПГ/СвДП в 1969 г. и свое первое документальное выражение получи­ла в опубликованных в 1970 г. «Директивах внешней куль­турной политики». Большинство этих директив рассматрива­лось и было принято упомянутой контрольной комиссией, од­нако появилось и много новаций. Тот факт, что доклад был принят после завершения Совещания по безопасности и со­трудничеству в Европе и по своему содержанию обращен к хельсинкскому Заключительному акту, а также учитывает но­вые приоритеты во внешней политике ФРГ, свидетельству­ет о его актуальности и стратегическом значении.

Как директивы 1970 года, так и доклад 1975 года ука­зывают на основные черты, которые должна иметь современ­ная и будущая «внешняя культурная политика» боннского государства. Стоит назвать их хотя бы вкратце, ибо они ука­зывают на радиус и общие формы деятельности, какие со­гласно ожиданиям правящих кругов призвана осуществлять внешнеполитическая пропаганда ФРГ.

Главные доктринальные тезисы и организационно-мето- дические указания, содержащиеся в этих документах, можно- расположить в следующей очередности:

—  расширение понятия «культура», а вместе с тем объе­ма понятия «внешняя культурная политика» до объема по­нятия «цивилизация», то есть дополнение внешней культур­ной политики общественными, социальными, просветительны­ми вопросами, вопросами, касающимися средств массовой информации, туризма, спорта, обмена молодежью, профес­сионального обмена и т. д.;

—  подчеркивание массового (а не элитарного) характе­ра пропагандистско-идеологических мероприятий ФРГ за ру­бежом;

—   провозглашение отхода от концепции одностороннего экспорта в пользу идей партнерства, взаимности и сотруд­ничества, так как — по мнению В. Шееля. — когда он был 120 *лце министром иностранных дел ФРГ: «внешняя культурная политика должна состоять в том, чтобы давать и брать»;

—   принятие принципов деятельности, опирающихся на тонкие и изощренные в психологическом смысле методы «представления картины ФРГ на заграницу»;

—   определение государственного планирования и коор­динации внешней культурной политики как главных принци­пов деятельности всего частногосударственного аппарата культурной пропаганды ФРГ.

Каждый из вышеуказанных пунктов имеет важное прак­тическое значение, но важнейшими, пожалуй, являются сле­дующие элементы реформы: изменение границ понятия «культура», планирование и управление, а также координа­ция деятельности учреждений внешнеполитической пропаган­ды ФРГ.

Расширение понятия «культура» до проблемного объема, который до этого приписывался термину «цивилизация», ведет автоматически к изменению рамок понятия «внешняя культурная политика». В соответствии с новыми формулами на дальний план отходят вопросы подлинных духовных цен­ностей, а на первое место выдвигается пропаганда «образа жизни», общественных п политических решений современно­го капитализма в западногерманском издании. Согласно но­вым принципам, по которым содержанием экспорта стано­вится «вся действительность страны эконоамического чуда», как для внутренних нужд по-прежнему называет себя Фе­деративная Республика Германии, адресатом пропаганды практически является все население иностранных государств.

Организационные преобразования форм и методов дея­тельности претерпели около 500 учреждений и организаций, участвующих во внешнеполитической пропаганде ФРГ. Изве­стно, что 80% ^этой деятельности проводит около 15 наибо­лее крупных из вышеуказанных 500 учреждений. Важным и совершенно новым аспектом в истории внешнеполитической пропаганды ФРГ является планирование — начиная с 1973 года эта сфера внешней политики, осуществляемая систе­мой формально независимых, самостоятельных учреждений, подлежит полному контролю Департамента культуры бон­нского МИД. Другим примером укрепления направляющей роли правительства ФРГ в освещаемой области является вопрос нового статута Института Гёте и соглашение о формах сотрудничества этого института, состоящего из сети. 112 ино­странных отделений, называемых «костяком внешней куль­турной политики ФРГ», — с МИД¹¹. Новый статут и соглаше­ние о взаимных отношениях между ведомством федерально­го правительства и институтом предусматривают усиление

влияния МИД на состав руководящих кадров института, а также дальнейшее подчинение и необходимость согласова­ния планов деятельности с Департаментом культуры МИД_Г подчинение иностранных отделений института посольствам ФРГ и даже такие мелочи, как обязанность проведения за­падногерманскими сотрудниками контроля за политически­ми взглядами персонала этих отделений, набираемого из ме­стных жителей страны, в которой данное отделение работает. Прогрессивные круги ФРГ назвали это правило (своего рода курьез) экспортом «Закона о радикалах» за границу¹².

Другим примером растущего влияния правительствен­ных ведомств ФРГ на якобы свободную от политического давления сферу духа и обмена духовными благами между государствами, является дело студенческого кабаре «Красная свекла», которому МИД отказал в дотации на выезд на теа­тральный фестиваль в Тулузе по той причине, что в своей программе студенты из «Красной свеклы» хотели показать спектакль, осуждающий преступления чилийской военной хунты. МИД приказал также снять с выставки плакатов в Лондоне произведение молодого плакатиста Клауса Штаека, плакаты которого смело и исключительно впечатляюще пока­зывали правдивое лицо консервативных христианско-демок- ратнческих политиков. Плакаты Штаека, хотя по своей сути объективно поддерживали коалицию СДПГ-СвДП, оказа­лись, однако, слишком смелым для служащих, управляющих внешнеполитической культурной пропагандой ФРГ¹³.

Приведенные выше примеры явно указывают, с одной стороны, на желание поддерживать формально «смешанную» частногосударственную форму культурно-идеологических дей­ствий ФРГ за рубежом, а с другой — на усиление контроль­ной и направляющей функции государства в этой области. Внешняя культурная политика ФРГ ищет ныне новые форму­лы реформированной деятельности, а общие расходы на нее резко увеличиваются¹⁴.

Внимания заслуживает и решение по вопросу реоргани­зации и нового распределения ролей¹⁵ между западногерман­скими радиостанциями, транслирующими программы на заг­раницу: «Немецкая волна» и «Германское радио». В ФРГ ор­ганизационные вопросы радиопропаганды, передающей про­граммы на заграницу, исключены из сферы внешней культур­ной политики. Поэтому реформа этой политики формально не касалась иновещания. В результате критики либералов в адрес «Немецкой волны», прежде всего по поводу отсутствия «гибкости» в приспособлении этой радиостанции к политике федерального правительства по отношению к социалистиче­ским странам, с января 1977 года была произведена неболь­шая перестановка кадров и языковых программ на обеих ра­диостанциях¹⁶ с целью их идеологической ориентации на манер британской Би-Би-Си.

В западногерманской печати много лет обсуждается ста­тус обеих служб иновещания ФРГ. Ссылаясь на утверждение Эгона Бара, что «Немецкая волна» является официальной правительственной радиостанцией, а «Германское радио» — независимой, реакционные круги заявляли, что программы, предназначенные для социалистических стран, слишком мягки и лишены, мол, политического характера. Правые негодо­вали по поводу того, что в марте 1975 г. было объявлено о федеральном контроле радиопрограмм на социалистические страны¹⁷. С 1977 г. радиопередачи для ПНР, ЧССР и ВНР го­товит «Германское радио», а для СССР, СРР и СФРЮ — «Немецкая волна». Эти шаги призваны были создать види­мость ограничений пропаганды ФРГ на социалистические страны. В действительности общий объем вещания и харак­тер этой пропаганды не изменились, а модернизированные пе­редатчики позволили еще более увеличить зону уверенного приема.

«Немецкой волне», гораздо в большей степени, чем Би- Би-Си и «Голосу Америки» приходится «опровергать» сооб­щения мировой печати о деятельности этой станции в русле старых принципов «холодной войны». Как выразился в своем сообщении от 25 января 1974 года корреспондент западно- германского телеграфного агентства ДПА, «вопреки закон­ным целям возложенным на «Немецкую волну» — сообщать

о политической, экономической и культурной жизни в Герма­нии (Западной) в своих програмхмах — эта станция все в большей степени информирует о событиях в тех странах, на которые она ведет передачи». 25 процентов времени передач «Немецкой волны» на русском языке занимают сообщения и комментарии о событиях в странах Восточной Европы. Такие данные приведены в материалах ЮНЕСКО. В целом 32 про­цента приходится на международные вопросы и 23 процен­та — на внутренние темы. Остальное время занимают музы­ка, информация о спорте и церковные сообщения (Развлека­тельные программы, вне зависимости от их доли в общем объеме вещания, играют для западных станций вспомога­тельную роль, привлекая молодежную аудиторию).

Ряд практических вопросов печатной и аудиовизуальной пропаганды ФРГ по-прежнему входит в компетенцию Феде­рального ведомства печати и информации (ФВПИ). Оно гото­вит бюллетень на пяти иностранных языках, издает книги и брошюры для распространения за рубежом. Годовой бюд­жет ФВПИ — 120 миллионов марок. Из этих средств финан­сируется деятельность радиостанций «Немецкая волна» и «Германское радио». В функции ФВГ1И входит подготовка со­общений для правительства «о фактах и мнениях внутри и вне страны», а также «информирование органов массовой информации и населения всего мира о политике и деятельно­сти правительства ФРГ».

Важным идеологическим центром ФРГ по пропаганде за рубежом является «Интернационес». При сравнительно не­большом штате сотрудников — 150 человек — масштабы ра­боты «Интернационес» значительны. Ежемесячно готовится, до 300 статей на 40 языках; выходит иллюстрированный еже­недельник на 18 языках. Ежегодно радиостанциям в 60 стра­нах высылается 250 программ на магнитофонной ленте. На­правляются за рубеж сотни тысяч книг и пластинок. Еже­годно организуются десятки выставок. Официально «Интер- иационес» считается «учреждением по развитию межгосудар­ственных отношений», филиалом ФВПИ и располагает само­стоятельным бюджетом в 25 млн. марок. Эта организация была создана в 1958 г. при Немецком промышленном инсти­туте в Кельне (известная пропагандистская служба монопо­лий). «Интернационес» распространяет среди зарубежных организаций и отдельных лиц периодические и прочие изда­ния ФРГ, теле-и кинопродукцию, устанавливает и подддер- живает связи с зарубежными переводчиками с немецкого язы­ка, организует выставки за границей и иностранные выставки в ФРГ.

Одной из основных идеологических организаций — не­посредственно ведущих пропаганду за рубежом — является «Институт им. Гете по распространению немецкого языка и культуры за границей» в Мюнхене.

Небольшой городок к югу от Мюнхена — Пуллах дал второе название западногерманской разведывательной служ­бе «Бундес-нахрихтендинст» (БНД). Как пишет гамбургский журнал «Шпигель», основная задача 5500 сотрудников БНД

—  сбор всевозможных разведывательных данных о зарубеж­ных странах, и в первую очередь о СССР, ГДР и других странах социалистического содружества. Расценивая БНД как крупнейший разведывательный аппарат, нацеленный про­тив коммунистической Европы, «Шпигель» отмечал, что эго учреждение представляет собой продукт «холодной войны», каким вряд ли является какая-либо другая шпионская служ­ба западного мира. Противоречивость статуса разведслужбы в современном западногерманском обществе усугубляется тем, что БНД явилась абсолютным преемником кадров и традиций обанкротившегося гитлеровского верхмата. Сегодня 70 процентов всей военной информации НАТО о «восточном* блоке», считает «Шпигель», добывает БНД¹⁸. С приходом к власти социал-демократов, в Пуллахе мало что изменилось.

Вопреки подписанию ФРГ договоров с Советским Союзом т Польшей, федеральная служба разведки стремилась поме­шать разрядке напряженности на континенте.

РЕОРГАНИЗАЦИЯ АППАРАТА ФРАНЦУЗСКОЙ ПРОПАГАНДЫ НА ЗАГРАНИЦУ

Несколько иной, чем в ФРГ и Великобритании, представ­ляется ситуация во Франции, в которой, в отличие от выше­названных стран, преобладает государственная, а не так на­зываемая смешанная государственно-монополистическая си­стема внешнеполитической пропаганды. Франция — единст­венное крупное капиталистическое государство Европы, кото­рое в последние годы не предпринимало в широком масштабе переоценки или реформы пропагандистской деятельности на заграницу. Исключением явились довольно серьезные органи­зационные перемены в системе радиопропаганды. В январе

1975 г. была ликвидирована единая организация Французско­го радио и телевидения, которая была преобразована в семь частногосударственных радиотелевизионных компаний.

Радио Париж было единственной радиостанцией, кото­рая в последние годы перестала передавать программы на языках народов социалистических стран. Такая мера отнюдь не вытекает из отличного от других стран Запада понимания Францией принципов мирного сосуществования и идеологиче­ской борьбы двух систем, а из слабого, как отмечалось во Франции, политического резонанса программ французского радио, направленных на страны социалистического содруже­ства. Французское решение было, впрочем, встречено острой критикой правых кругов на Западе, которые упрекали прави­тельство Франции в недопустимом «приспособлении к совет­ским требованиям» в области радиопропаганды после Сове­щания по безопасности и сотрудничеству¹⁹.

Французская внешнеполитическая пропаганда имеет свои характерные особенности, благодаря той роли, которую всегда играла Франция в сфере международных куль­турных связей. У Франции в этом деле богатый и многолетний опыт, о чем свидетельствует тот факт, что французская академия была основана в Риме уже в 1866 г., а известное в мире общество «Альянс франсэз». занимающееся обучением и пропагандированием' французского языка, проводит свою деятельность с 1833 г.- Постепенно культурная деятельность Франции за рубежом приобретала все более широкий размах. Созданное в 1911 г. при Министерстве иностранных дел скромное бюро в 1920 г. превратилось в отдел по культурным связям, располагав- тший в 1939 г. бюджетом в 79 млн. франков. В 1945 г. этот <отдел был преобразован в управление по культурным свя­зям, которое в 1958 г. располагало бюджетом в 180 млн. новых франков. В течение 10 последующих лет его бюджет <вырос более чем в три раза и составил 575 млн. франков²⁰.

В настоящее время Франция подписала соглашения, конвенции или протоколы о сотрудничестве в области куль­туры, науки и техники более чем с 75 странами. Ведь для более чем трех десятков государств, французский язык яв­ляется в настоящее время родным или официальным языком.

Существование единственной в своем роде сети из двух­сот французских начальных школ, лицеев и колледжей за рубежом является одной из наиболее оригинальных черт политической и пропагандистской экспансии Франции. В этих лицеях в общей сложности обучается 680 тыс. учени­ков, занятия целиком или частично здесь ведут на фран­цузском языке около 10 тыс. французских преподавателей²¹. Если французские учебные заведения за рубежом играют первостепенную роль в деле формирования будущей мест­ной элиты, то «культурные центры» стремятся охватить так­же и широкие массы взрослых и подростков.

В 1974—1975 гг. Главное управление по культурным, :научным и техническим связям МИД Франции содержало за рубежом 137 институтов и центров французской куль­туры, размещенных следующим образом: в Западной Ев­ропе — 54, в Восточной Европе — 9, на Ближнем Востоке — 21, в Северной Африке — 12, в англоязычной Африке — 6, на Дальнем Востоке — 21, в Латинской Америке — 14²². Существует также специализация отдельных французских учреждений в странах, где находятся несколько таких цент­ров, как например, в ФРГ. К примеру, Институт в Кёльне занимается распространением французской книги, в Дюс­сельдорфе — экономическим сотрудничеством, в Мюнхене — популяризацией французской кинематографии.

В пропагандировании и популяризации французской культуры за границей французская дипломатия ставит пе­ред собой цель как говорится в одном из документов МИД Франции — «обеспечить как можно лучшее и действен­ное интеллектуальное присутствие Франции в мире в широ­ком понимании этого слова, а именно: литературное, ху­дожественное, научное и техническое... Этого следует до­биться посредством ежедневного диалога с представителями разных общественных кругов на темы, интересующие обе страны, в зависимости от актуальных потребностей»²³. Об­ращая внимание на конкретные формы деятельности по экс­порту французской культуры и науки генеральный директор -Управления Жан Лалуа в 1977 г. призвал расширить объем 1123 сотрудничества в области общественных и политических на­ук. Что касается применяемых методов, то рекомендовалось шире внедрять формы дискуссий вместо лекций и докладов, использовать современные средства информации, увеличить количество соглашений, заключаемых между французскими и зарубежными университетами, а также увеличить число стипендий. Констатировалось также в докладе Ж. Лалуа, что «обучение языку и популяризация культуры не самоцель, а должны служить акнпп присутствия Франции (выше в этом абзаце уже встречался этот емкий термин — ред.), а это* означает использование всех средств и всех возможностей для обеспечения контакта современной Франции со страна­ми мира, для сопоставления взглядов как одной, так и вто­рой стороны на проблемы глобального значения»²"¹.

«Культурное присутствие за границей» обходится в кругленькую сумму — па культурный и художественный об­мен МИД Франции израсходовало в 1976 г. 596 млн. фран­ков, пли четверть всего бюджета министерства (На социа­листические страны Европы пришлось 30 млн. франков). Эта­пе считая расходов французского радио и телевидения (еже­годный экспорт в 77 стран: радиопередач, записанных на магнитофонную пленку — 6 тыс. часов; телепрограмм — 4,4 тыс. часов. Радиопередачи на заграницу ведутся в основ­ном на французском языке семнадцать часов в сутки), а также государственных субсидий и средств, расходуемых такими частными организациями, как «Альянс франсэз», «Альянс Юниверсель», «Мисьон лаик франсэз». Пропаган­дистская работа этих частных организаций выражается в по­пуляризации среди иностранцев печатной продукции, пла­стинок, лекций антикоммунистической направленности. «Аль­янс франсэз» по характеру своей деятельности имеет много общего с такими организациями, как Британский совет и Институт Гете.

Важное место в пропаганде французского языка и куль­туры занимают книги (за последние 15 лет продажа их за рубежом возросла в стоимостном выражении в 4 раза). Фран­ция экспортирует примерно 20 процентов своей книжной про­дукции²⁵. Все большую роль в распространении французской культуры играет экспорт французских фильмов.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ УПРАВЛЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ СВЯЗЕЙ США

В США в 70-х годах была осуществлена реорганизация*' всех звеньев аппарата внешнеполитической пропаганды. Про­водились исследовательские мероприятия по выработке новой: смысловой и организационной модели этой сферы воздей­ствия США на заграницу. Существовало несколько комис­сий, опубликовавших в последние годы, некоторые ре­зультаты своей работы. Стоит отметить три таких докумен­та. Первый из них, так называемый «доклад Стэнтона» от марта 1975 г. озаглавлен «Отношения с заграницей в обла­сти информации, просвещения и культуры»²⁶, «доклад Мар- фи»²⁷ от июня 1975 года рассматривал проблематику дея­тельности правительственных организаций в области внеш­ней политики, наконец, третий — известный как «доклад Д. Маркса» — относится к апрелю 1976 года и озаглавлен «Последствия Совещания по безопасности и сотрудничеству в области культурных отношений США с Восточной Ев­ропой»²⁸.

Все эти документы содержат много предложений, за­мечаний и идей, прпзвапных улучшить и повысить эффек­тивность американской внешнеполитической пропаганды. Одновременно в этих докладах предлагалось реорганизовать аппарат внешнеполитической пропаганды так, чтобы ее ор­ганы заняли новое, специфическое место в структурах ад­министрации Соединенных Штатов. Как известно, сложив­шееся после второй* мировой войны и функционировавшее до недавнего времени ядро официальной внешнеполитиче­ской пропаганды США опиралось на два учреждения: Ин­формационное агентство Соединенных Штатов (ЮСИА) и Бюро по культурно-просветительным вопросам государ­ственного департамента. Оба этих учреждения находились в непосредственном подчинении либо были филиалами гос­департамента, а их деятельность можно было рассматривать как деятельность правительственных учреждении, подобно деятельности радиостанции «Голос Америки», которая еще до недавнего времени функционировала в рамках Информа­ционного агентства.

Упомянутые выше документы и доклады предлагали различные новые организационные решения и схемы, общей чертой которых стало желание формального отделения этих учреждений от правительства США — стремление к созда­нию новых организационных структур, выполняющих старые згдачи, однако уже не под правительственной вывеской. Тем самым деятельность учреждений, зависимость которых от вашингтонской администрации остается на деле неизмен­ной, хотя и скрытой, по мысли авторов докладов, способ­ствует более эффективной передаче зарубежной аудитории .пропагандистской информации. Доклад Ф. Стэнтона преду­сматривал, например, ликвидацию Бюро по культурно-про­светительным вопросам госдепартамента, проводящего аме- 128
риканский культурно-научный обмен, и Информационного агентства Соединенных Штатов и создание вместо них авто­номного, формально независимого Агентства по вопросам информации и культуры (Такое учреждение было создано). Предметом деятельности этого нового агентства был бы на­учно-культурный обмен с зарубежными странами, издатель­ская деятельность и реализация различного рода инициатив в рамках широко понимаемой пропагандистско-культурной деятельности. Вне рамок структуры этого нового агентства должен был остаться «Голос Америки» как учреждение те­кущей пропаганды, служащее информированию и «разъяс­нению» внешней политики Соединенных Штатов²⁹. При этом особенно подчеркивается, что речь идет об отделении долго­срочных культурных операций от текущей пропаганды, за­дачи которой состоят, в частности, в убеждении заграницы в отношении американской внешней политики. Итак, доку­мент Комиссии Стэнтона предусматривал создание двух организационных структур для двух течений внешнеполити­ческой пропаганды США, с тем, чтобы одно не мешало дру­гому в ходе повседневной работы. Что и было осуществлено на практике.

Другие американские организационные предложения в сфере внешнеполитической пропаганды и культурно-идеоло- гнческой деятельности на заграницу, содержащиеся в выше­упомянутых трех документах, указывают на следующие об­щие черты реформы этой сферы деятельности:

—   стремление к лучшей координации действий и более эффективному подчинению деятельности всего аппарата про­паганды и культурного обмена правительству Соединенных Штатов непосредственно либо его специализированным от­делам;

—  несмотря на эти операции новосозданные организа­ционные структуры имеют, по крайней мере формально, ста­тус неправительственных учреждений, теоретически «незави­симых»;

—   характер организационных изменений, рост фондов п персональные передвижения указывают на намерение значительно усилить деятельность во всей предметной сфере так называемой «третьей корзины» Совещания в Хельсинки, причем, пользуясь соответственно искаженной интерпрета­цией Заключительного акта. Политика администрации Кар­тера, особенно по вопросу «защиты прав человека» и послед­ние начинания президента США, связанные с ней, являются подтверждением этого направления американских действий;

—   9.      Г. Вачнадзе, Ю. Кашлев.

политической пропаганды, называемой «информацией» от «культурных операций», чтобы по возможности действовать с помощью широкого спектра методов и чтобы возможные неудачи в одной области не повлекли за собой негативных последствий в других.

Реформа служб внешнеполитической пропаганды США была осуществлена уже при президенте Дж. Картере. С

1   апреля 1978 г. начало действовать новое мощное центра­лизованное пропагандистское ведомство — Управление по международным связям (УМС), под крышей которого объ­единились бывшие ЮСИА и Бюро госдепартамента по во­просам образования и культуры. Бюджет УМС возрос сразу чуть не вдвое — по сравнению с ассигнованиями на работу ЮСИА — и составил на 1979 г. 400 млн. долларов.

Объясняя смысл реорганизации, Вашингтон объявил о необходимости «расширить конструктивный взаимополезный диалог» между разными странами и пародами. Согласно официальному заявлению заместителя государственного сек­ретаря США У. Кристофера и директора УМС Дж. Рейн­хардта, новое пропагандистское ведомство «призвано спо­собствовать установлению между американцами и другими народами таких взаимоотношений, которые будут содейство­вать взаимопониманию и сотрудничеству при решении об­щих проблем».

Какие же цели преследует проведенная Вашингтоном реорганизация в действительности?

Ее необходимо рассматривать на фоне общеполити­ческой стратегии, в которой вопросы идеологической борьбы против СССР и других социалистических стран занимают весьма важное место. По определению президента Дж. Кар­тера, внешнеполитическая пропаганда «является ключевым элементом внешней политики Соединенных Штатов» и имеет «жизненно важное значение для безопасности США».

В Вашингтоне официально объявлено, что «вся дея­тельность УМС должна быть связана со стратегической по­литикой» Соединенных Штатов, обслуживать и дополнять внешнеполитические акции Вашннгтонп в сфере пропаган­ды, а зарубежные представительства УМС, «планируя свою программу, должны прежде всего принимать во внимание и учитывать цели, которые преследуют послы». Эти задачи определяют место нового ведомства в вашингтонской госу­дарственной иерархии. УМС действует под непосредственным руководством государственного департамента, а его дирек­тор возведен в ранг главного советника президента США. Совета национальной безопасности и государственного де­партамента по вопросам международной информации. На* лицо дальнейшее «сращивание» пропагандистского аппара­та США с высшими органами государственной власти.

«Мы понимаем, что ценнее всего наше присутствие за границей», — заявил Дж. Рейнхардт в своем первом, «про­граммном», выступлении перед аппаратом сотрудников Уп­равления по международным связям. С созданием УМС за­рубежные представительства США, работающие в сфере пропаганды, объединены в одну группу и получают указа­ния из одного центра. Эмиссарам управления за рубежом вменено в обязанность поставлять в штаб-квартиру УМС «самые точные, всеобъемлющие сведения о позициях, пред­ставлениях и мнениях, бытующих в других странах», «дан­ные об условиях, существующих в этих странах в области обменов», выявлять лиц, склонных к сотрудничеству с УМС и многое другое. Не требуется особой проницательности, чтобы увидеть, какой характер носят подобные «функции». Тесные связи бывшего ЮСИА с ЦРУ ни для кого не состав­ляли секрета. Обозреватели в связи с этим отметили и такое символическое совпадение: аббревиатура нового управления на английском языке (ICA) почти полностью совпадает с аббревиатурой Центрального разведывательного управле­ния (CIA).

К дифференцированной многовариантной деятельности подготовили также аппарат радиовещания США, переда­ющий программы, направленные на аудиторию в социали­стических странах. В Соединенных Штатах проведенные в последние годы структурные модификации и реорганизации приобрели форму двух внешне противоположных друг другу линий поведения. С одной стороны, абсолютно до сих пор подчиненный правительству США «Голос Америки» получил вместе с новым статусом возможность более независимой деятельности и перестал быть с формально-правовой точки зрения правительственным учреждением, а с другой — ра­диостанции «Свободная Европа» и «Свобода», в отношении которых в течение многих лет поддерживается миф о «неза­висимости» и их частном характере, были подчинены новым вышестоящим органам³⁰.

Таким образом, фактический статус этих радиостанций стал сходным, несмотря на то, что они достигли этого раз­личным образом. «Голос Америки», до сих пор подчиненный правительству, получил тактическую независимость, не вы­ходя за сферу косвенной зависимости от правительственного контроля, а радиостанции «Свободная Европа» и «Свобо­да», до сих пор формально совершенно независимые (част­ные), стали косвенно подчинены правительству, сохраняя необходимую для диверсионных действий тактическую сво­боду маневра.

Подробности этих реорганизации выглядят следующим образом. Конгресс США принял в 1976 г. новый устав «Го­лоса Америки», который президент подписал в середине июля. Новый устав, как утверждает «Вашингтон пост», «дает авторам и редакторам радиосистемы США на загра­ницу независимость в подборе и использовании информации. Статус радиостанции создает положение, которое позволяет ее руководству противодействовать нажиму со стороны гос­департамента к Информационного агентства». Таким обра­зом, «Голос Америки», выведенный из структуры ЮСИА может, благодаря полученной «независимости редакторов»³¹, формировать свою программу с намного большей свободой, предпринимая пропагандистские атаки и одновременно не создавая затруднительных ситуаций для вашингтонской ад­министрации.

Обратную тенденцию можно наблюдать в отношении радиостанций «Свободная Европа», и «Свобода».

В результате компрометации этих радиостанций как ячеек ЦРУ, в 1973 году был создай Совет международного радиовещания, в рамках которого действуют ныне радио­станции PC и РСЕ. Управление, которому придана правовая форма правительственного агентства, состоит из семи чело­век, пять из которых — это члены, назначенные президен­том, а два остальных — директора обеих радиостанций.

Создание Совета международного радиовещания пре­доставило возможность:

—    подчинения деятельности радиостанций правитель­ству Соединенных Штатов при сохранении определенной формально-организационной независимости обеих радио­станций;

—   совершенствования системы политического и адми­нистративного управления радиостанциями за счет слияния ряда их административных и так называемых исследова­тельских служб, выработки общей тактики во всех радио­программах обеих радиостанций;

—   позволило опровергнуть обвинения в подчиненности обеих радиостанций ЦРУ, замаскировать разведывательную деятельность радиостанций (как например, сбор разнооб­разной ииформации от туристов и частных лиц из социали­стических стран, пребывающих на Западе) путем передачи этих работ институтам исследования общественного мнения в западноевропейских странах³², отстранить ряд скомпро­метировавших себя или не умеющих работать «по-новому» работников, журналистов, а также руководящий персонал в обеих радиостанциях;

—   наконец, это ни в чем не ограничило ни количества передаваемых программ, ни времени передач. Напротив, как известно, радиостанция «Свобода» начала в 1974 году пере­давать свои программы на языках народов советских при­балтийских республик.

Исключительно важную информацию в освещаемой об­ласти дает период президентства Картера. Президент Кар­тер направил известное письмо конгрессу, требуя осуществ­ления широкой программы модернизации и усиления пере­даточной мощности обеих мюнхенских радиостанций, а так­же «Голоса Америки»³³. В рамках этой программы должно быть построено 28 более сильных передатчиков широкого радиуса действия, в том числе 16, нацеленных на страны со­циалистического содружества. Как сообщает «Шпигель»³⁴, бюджет мюнхенских радиостанций возрастет с 133 млн. ма­рок в настоящее время до 245 млн. марок в год, а передаточ­ные мощности после модернизации увеличатся более чем на 50%. По словам члена Совета международного радиовеща­ния, ответственного за технические вопросы Георга Якобса радиостанции РС/РСЕ «пересаживаются из Фольксвагена на машину марки БМВ»³⁵. Все эти смены со всей определен­ностью указывают на направления, цели и методы будущего радиовоздействия Соединенных Штатов на страны нашего содружества. Лучшим комментарием к этим изменениям в контексте хельсинкского Заключительного акта может быть цитата из письма президента Картера конгрессу по вопросу выделения фондов для диверсионных радиостанции. Дж. Картер писал: «Администрация оказывает решительную под­держку международным программам, передаваемым Соеди­ненными Штатами, признавая, что это наш вклад в реали­зацию постулата свободного потока информации и идеи...».

Милитаристский курс администрации Картера порож­дает интенсификацию «психологической войны», которую ве­дут, в частности, подрывные радиостанции ЦРУ США «Сво­бода» и «Свободная Европа». Показательно, что, выступая в одной из подкомиссий американского сената, председатель Совета международного радиовещания Дж. Гронуски запро­сил у конгресса дополнительные ассигнования на текущий

1980 г. в сумме 6,6 млн. долларов. Бюджет же РС/РСЕ на

1981 г. составил 103,8 долларов, то есть на 16,5 млн. долларов больше, чем в 1980 г. На что же идут дополнительные сред­ства?

Как отмечает газета «Интернэшнл геральд трибюн», по режиссуре ЦРУ радиостанция «Свобода», например, вдвое увеличгла объем своих передач, рассчитанных на «советских мусуль¹ iан». Американская пресса открыто пишет о том, что «защитники ислама» из ЦРУ хотели бы спровоцировать на­циональную рознь в СССР. За океаном явно не желают взять в толк, что. как свидетельствует вся история Совет­ского государства, попытки империализма разобщить много­национальную семью народов нашей страны заведомо обре­чены на провал.

Уже сегодня продолжительность передач «Голоса Аме­рики» на 36 языках, включая специальные передачи на анг­лийском, в общей сложности составляет около 900 часов в неделю. За короткий срок хозяйство радиостанции «Голос Америки» разрослось и оценивается более чем в 120 мл i. долларов — при ежегодном бюджете в 85 млн. долларов. В Вашингтоне на 32 студиях работает более половины из 2400 человек персонала «Голоса Америки». Система радио­релейной связи «Голоса Америки», обеспечивающая техни­ческую возможность вещания практически на любой район земного шара, зависит от лицензий иностранных государств, что вызывает для США большие сложности. Шри-Ланка и Таиланд, Япония и Филиппины, Либерия и Великобрита­ния, Греция и ФРГ, а также Марокко — большинство из этих стран официально выразили свое недовольство по по­воду продолжения сроков аренды их суверенных территорий под американские ретрансляционные центры.

Дальнейшие планы совершенствования технической ба­зы «Голоса Америки» предполагают постепенный отказ от релейных станций, после постройки мощной, на 2500 кВт передающей станции на Западном побережье США и исполь­зования космических систем связи.

Общая политическая направленность пропаганды «Го­лоса Америки» осталась но-прежнему антисоветской. Амери­канский еженедельник «Тайм» писал однажды, что офици­альная задача «Голоса Америки» — освещать жизнь в Со­единенных Штатах, американскую внешнюю политику и «бороться с коммунизмом».

Нынешние программы «Голоса» построены на извра­щенном толковании проблем разрядки напряженности и от­ношений между Востоком и Западом. В них намеренно свя­зываются воедино такие несовместимые для нас понятия, как «сокращение гонки вооружений» и «идеологическое раз­оружение», «ннформанионно-культурный обмен» и «свобод­ный поток информации».

Конечно, притязания реакционных буржуазных кругов на беспрепятственное распространение антикоммунистиче­ской пропаганды у нас и в других социалистических стра­нах абсурдны. Ни один ответственный политический дея­тель Запада не заявит сегодня открыто, что он имеет мо­ральное или юридическое право навязывать свои оценки советской действительности населению социалистических стран. Тем не менее такого рода вмешательство во внутрен­ние дела нашей страны продолжает оставаться повседнев­ной практикой западной пропаганды.

В последнее время многие буржуазные органы массо­вой информации снова подняли шумиху в защиту прав чело­века в социалистических странах и, в частности, в СССР. Особое усердие в этом отношении проявляет радиостанция «Голос Америки». В своих передачах на русском языке «Голос Америки» называет своих подопечных «правозащит­никами», «борцами за соблюдение хельсинкских соглаше­ний» и т. д. и т. п. Но всем известно, что все это — словес­ная ширма, за которой скрываются враждебные элементы, отщепенцы, никого не представляющие в социалистических странах, кроме самих себя, — агенты империалистических служб и разведок, возводящие клевету на свой народ, свои государства.

Такие люди, например, как Сахаров, борются не за пра­ва человека, а за право антисоветской, антиобщественной деятельности в СССР и других социалистических странах. Если бы это было иначе, то пи одно буржуазное пра­вительство и его руководители, средства массовой инфор­мации капиталистических стран не поддержали бы их. Доказательств тому много. Как известно, в Чили после военного переворота к власти пришла самая реакционная фашистского типа хунта, которая без суда и следствия унич­тожила, бросила в тюрьмы тысячи своих политических про­тивников, в том числе и видных государственных и партий­ных деятелей. Почему, например, буржуазные деятели и их средства массовой информации не выступили в защиту Луиса Корвалапа, который томился в застенках военной хунты Чили долгое время без суда и следствия, в чем зак­лючалась его вииа? — задавала вопрос газета «Известия». А ведь он — Генеральный секретарь Компартии Чили и был избран народом сенатором в законодательный орган стра­ны, представлял в этом органе интересы рабочего класса.

Другой пример. В 1967 г. в результате разбойничьего нападения израильской армии, миллионы -арабов и палестин­цев были изгнаны со своей земли, потеряли родину; агрес­сор оккупировал чужую территорию и удерживает ее бо­лее 12 лет, несмотря на неоднократные решения Совета Бе­зопасности и ООН, обязывающие Израиль освободить за­хваченные им земли.

На чьей стороне оказалась американская администра­ция и «ее средства массовой информации? На стороне агрес­сора.

Почему господа из «Голоса Америки» не называют Ясира Арафата правозащитником, в то время как он дей­ствительно является борцом за права своего народа, за пра­во его возвращения на свою родную землю, за право созда­ния своего независимого государства?

В ФРГ по политическим соображениям систематически лишают профессии и работы многих людей. Однако никто из американских или английских официальных деятелей не выступил в защиту этих людей. Молчат по этому поводу господа из «Голоса Америки» и Би-Би-Си. Чем объяснить такой односторонний узкоклассовый подход к правам чело­века? Ведь слушая передачи «Голоса Америки», можно по­нять, что его аппарат защищает вообще права человека, независимо от классовых интересов. А 'что получается на деле?

Буржуазные правительства, их средства массовой инфор­мации и разведки защищают в социалистических странах только тех чсправоборцев», которые являются врагами и ненавистниками социалистического строя и служат инте­ресам империализма. Трудящиеся социалистических стран в такой защите не нуждаются. Некоторые отщепенцы вроде Сахарова с помощью иностранных разведок хотели бы под ширмой правозащитников, борцов за права человека соз­дать в социалистических странах нечто подобное пятой ко­лонне для разложения социалистического общества изнут­ри. Но это тщетные попытки. Трудящиеся социалистических стран не позволят сделать что-либо подобное. Они поддер­живали и будут поддерживать любые необходимые меры своих правительств по пресечению подобной враждебной деятельности, несмотря на вопли «Голоса Америки» и про­чих подголосков.

Средства массовой информации и администрация США подняли необоснованный шум в связи с событиями в Афга­нистане. При этом явно извращается цель ввода в эту стра­ну ограниченного контингента советских войск. Всему миру известно, что единственной целью введения советских воин­ских контингентов в Афганистан является содействие афган­цам в отражении агрессии извне. Эти контингенты введены по просьбе афганского правительства в соответствии с до­говором между двумя государствами, принципами между­народных отношений, в том числе статьей 51 Устава ООН.

Р газете «Нью-Йорк тайме» видный американский профе хор философии Джон Соммервилл заявил по этому вопросу следующее: если бы это было незаконно, была бы незаконной вся наша международная сеть военных союзов с большим числом военнослужащих в зарубежных странах. 136

Такого же мнения придерживаются и советские ученые, в частности, профессор Е. Русанов, выступивший на эту те­му в мартовском (1980 г.) номере газеты «Известия».

Эта правовая сторона вопроса имеет важное значение, но главное заключается в другом. Основополагающей яв­ляется цель, руководствуясь которой, та или другая сто­рона вводит свои войска или посылает военных или других советников для оказания помощи народам других стран.

Верный ленинским заветам, Советский Союз всегда готов выполнить свой .интернациональный долг. Советское государство всегда на стороне народов, отстаивающих свою свободу и независимость. Но, как справедливо говорил товарищ JI. И. Брежнев, мы никогда не используем свою помощь для давления на тех, кому она оказана.

В начале 1980 г. Белый дом принял решение об увели­чении времени ежедневного вещания на персидском языке— фарси. В настоящее время система «Голоса Америки» рас­полагает на Ближнем Востоке 65 коротковолновыми пере­датчиками, превышающими вещательные мощности любого государства этого района и ведущими передачи на арабскую аудиторию практически круглосуточно.

Объектами наиболее злобной пропагандистской кампа­нии «Голоса Америки» стали Иран и Афганистан. При этом на все лады муссируется миф о некоей «советской угрозе» народам арабских стран, прилагаются все силы, чтобы изобразить Советский Союз «врагом» мусульманских стран, а США — их «другом»

Что же, помимо желания дезинформировать слушателей и опорочить в их глазах политику Советского Союза в от­ношении его южных соседей, движет американскими дезин­форматорами? Ответ один: стремление прикрыть агрессив­ную политику США в этом регионе. Под аккомпанемент раз­глагольствований о «советской угрозе» и намерениях Ва­шингтона «защитить ислам» Пентангон спешно разрабаты­вает вполне реальные планы блокады Ирана, создания во­енных баз в Пакистане, Саудовской Аравии и Египте.

Передачи радиоклеветников направлены на то, чтобы столкнуть афганцев и иранцев, используя некоторые рели­гиозные разногласия между ними и приписывая им враж­дебные замыслы по отношению друг к другу. В передачах на Пакистан нагнетаются антиафганские настроения в этой стране. Диверсанты эфира методично и настойчиво пыта­ются отравить классовое сознание слушателей.

Все это ясно говорит о том, >что микрофоны этой радиол станции служат старым колониалистским целям, которым в былые времена служили канонерки.

КООРДИНАЦИЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ ЗАПАДА

Представленные выше некоторые изменения в органи­зационной системе и формах деятельности аппарата пропа­ганды на заграницу ряда капиталистических стран не исчер­пывают этой сложной темы. Однако, пожалуй, они доста­точны для того, чтобы сделать выводы о характере и на­правлениях проводимой капиталистическими странами реор­ганизации системы внешнеполитической пропаганды. Эти выводы можно представить в следующей очередности:

—   адаптационные изменения направлены на фактичес­кое подчинение деятельности культурно-пропагандистских учреждений правительствам капиталистических стран по­всюду там, где до сих пор эти учреждения в своей програм­мной деятельности располагали относительно широкой автономией;

—   капиталистические страны, расходуя на информаци­онно-пропагандистскую деятельность все больше средств, готовятся к дальнейшим попыткам идеологического .'эс~уп- ления, используя с этой целью ложно истолкованные ими положения «третьей корзины» Заключительного акта Со­вещания по безопасности и сотрудничеству в Е.^'оие;

—   в качестве особой формы камуфляжа оставляется (по крайней мере в некоторых странах) формальная неза­висимость и самостоятельность «оперативных» учреждений. Это позволяет правительственному аппарату капиталисти­ческих стран, с одной стороны, освободиться от обязанности непосредственного участия в акциях, программах и инициа­тивах, при сохранении управляющей функции, а с другой — не участвовать в административно-бюрократической работе подчиненных учреждений, в-третьих, сохранить формальную «нейтральность», что может иметь влияние в таких случаях, как протест либо дипломатическое вмешательство иностран­ных государств в отношении противоречащих праву или международным обычаям действий и, в-четвертых, сохра­нить видимость независимости, плюрализма свободы на тер­ритории государств с буржуазно-демократическим строем;

—   изменения пропагандистского аппарата капиталисти­ческих стран указывают на стремление ко все большему разграничению так называемой информационной деятель­ности, то есть текущей политической пропаганды «объяс­няющей» политику капиталистических стран, от культурных действий и акций, рассчитанных на длительный период и предусматривающих достижение успехов политико-идеоло- 138 гического характера на протяжении многолетней деятель­ности;

—   все капиталистические страны во всех формах своей зарубежной пропагандистской деятельности (как политиче­ская «информация», так и культурный обмен) предусматри­вают во все большей степени воздействие на массы, на большие общественные группы в соцалистичсских странах и хотя кампании привлечения на свою сторону так называе­мых «элит» продолжаются, изменения структуры буржуаз­ного аппарата указывают на то, что центром тяжести бу­дет как раз массовая деятельность;

—   не меняется соотношение легальных форм и дивер­сионного воздействия Запада на социалистические страны. В этом смысле разрядка и Заключительный акт не принес­ли никаких изменений по существу в системе действий За­пада. Проведенные в последние годы реорганизация и изме­нения, а прежде всего модернизация радиостанций PC и РСЕ указывают явно на желание оказывать и впредь ак­тивную поддержку их диверсионной деятельности. Действия по отношению к эмигрантам из социалистических стран, создание новых, якобы эмигрантских журналов, разного рода обществ «дружбы» и «солидарности» определенно свя­занных с кругами «диссидентов», также подтверждают на­мерение Запада и впредь проводить нелегальные, диверси­онные формы инфильтрации и идеологического вмешатель­ства;

—   изменения в радиопрограммах «Немецкой волны» и «Германского радио», прекращение передач французского радио на языках народов социалистических стран, нежела­ние Би-Би-Си сделать более агрессивными свои восточ­ноевропейские программы, все это при уже упоминавшейся много раз модернизации трансляционных устройств радио­станций «Свободная Европа» и «Свобода», указывает на принятое Западом своего рода «разделение труда» в воздей­ствии на общества стран социалистического содружества. Мюнхенские радиостанции берут на себя всю диверсионную деятельность, а остальные радиостанции стремятся к тому, чтобы сохранить видимость официальных «белых» источни­ков информации.

Во многих западных пропагандистских учреждениях и радиостанциях проводятся характерные кадровые измене­ния. Вместо скомпрометировавших себя сотрудничеством с разведкой директоров и заведующих назначаются новые. Очень часто это известные политики, профессора, менедже­ры средств массовой информации. Они, а не старые кадры деятелей времен «холодной войны», будут представлять и ча­ще всего уже представляют пропагандистскую деятельность ведущих учреждений Запада. Это еще один новый элемент, который нельзя обойти молчанием при освещении изменений в аппарате буржуазной внешнеполитической пропаганды.

Представленные факты указывают на усиление прог­раммно-идеологических действий Запада на страны социа­листического содружества. Привлеченный потенциал сил и средств, размах нынешних начинаний и усиление подгото­вительных работ указывают па то, что идейный противник социализма совершенно умышленно и независимо от духа и буквы международных соглашений, независимо от изме­нения климата и соотношения сил на международной арене, стремится добиться влияния па позиции, взгляды и мнение общественности социалистических стран. При каждом удоб­ном случае предпринимаются попытки использовать оши­бочное толкование политических соглашений и норм между­народного права, как в данном случае хельсинкского Заклю­чительного акта, и международных пактов прав человека для гмешательства во внутренние дела этих стран.

Все это может вести к ограничению развития тенденций к разрядке и осложнению политики, направленной па при­дание разрядке необратимого характера.

Радио продолжает оставаться для империалистических служб пропаганды основным каналом распространения антисоветской и антисоциалистической идеологии. Обостре­ние идеологической борьбы двух систем всегда сопровожда­ется расширением масштабов западного иновещания.

В 1947 году передачи на СССР вели лишь радиостан­ции «Голос Америки» и Би-Би-Си по часу в педелю. К 1956 году общий объем вещания возрос до 144 часов в не­делю. Тридцать пять зарубежных станций вещают сегодня на 22 языках пародов Советского Союза двести часов в сут­ки. Тринадцать радиостанций выступают как выразители точки зрения официальных империалистических кругов. Имеется девять церковных программ и ряд «частных» радио­станций. Последние, как правило, ведут разнузданную антисоветскую пропаганду, не стесняя себя соблюдением элементарных норм межгосударственного общения.

Основная цель, которую преследуют вдохновители и идеологи западного радиовещания па мир реального со­циализма, — это формирование мировоззренческих позиций масс в социалистическом обществе. Подобную форму иде­ологической агрессии реакционные западные круги пыта­ются приспособить под условия разрядки. Известные бур- 140 жуазные теоретики привлекаются для решения проблем эффективности проникновения в аудиторию государств со­циалистического содружества. Подрыв или замедление темпов коммунистического строительства средствами враж­дебной пропаганды в условиях разрядки — на эту тему пространно рассуждает достаточно хорошо информирован­ный социолог из ФРГ Г. Веттиг. Откровения этого «теоре­тика» касаются в сущности одной проблемы — какого сти­ля антисоветской пропаганды стоит придерживаться? Образ­ца «холодной войны» или в западном «духе разрядки»? Последний вариант более плодотворен для антисоциализма, но он одновременно не исключает и первый.

«Встает вопрос, — пишет Г. Веттиг, — с помощью ка­кого рода передаваемой информации западная сторона мо­жет лучше влиять па уменьшение сознания идеологического конфликта и поддерживать усиление самостоятельного суж­дения среди общественного мнения стран Варшавского до­говора. Ответ на этот вопрос зависит прежде всего от того, к каким .группам населения следует прежде всего обра­щаться. Информация может быть, во-первых, адресована противникам режима. В этом случае ее важнейшей целью была бы поддержка стоящих в оппозиции лиц и групп в их убеждениях и создание для них условий лучших взаимных коммуникаций. Альтернативная концепция могла бы сос­тоять в том, 'что передачи адресовались бы возможно широ­кому кругу людей. Дело в том, чтобы по крайней мере тех, кто до сих пор не идентифицировался полностью с сущест­вующим режимом, склонить к слушанию и размышлениям с помощью серьезного рассмотрения проблем их стран. Де­ловая информация и понимание проблемы были бы в дан­ном случае необходимыми предпосылками. Это означало бы отказ от полемик, но не от ловко дифференцированных и одновременно ясных идеалов. Политика, проводимая в ду­хе второй возможности, могла бы не только потенциально шире воздействовать, но и служить — вопреки актуально реализуемой концепции разрядки советского руководства и его союзников — деконфронтации (идеологической — ред.) в отношениях Восток-Запад»³⁶.

Как следует из приведенной цитаты Г. Веттига, теорети­ческая база буржуазной пропаганды подготовлена к прове­дению разного рода кампаний против социалистического строя. На практике дело обстоит следующим образом.

Каждому из крупных центров империалистического ино­вещания присуща своя собственная партия в антисоветском хоре. Так было всегда — реакционные круги стремились нахо­дить общий язык между собой для совместных действий про­тив коммунизма. В. И. Ленин говорил об этой тенденции в ре­чи на Всероссийском съезде транспортных рабочих 27 марта 1921 года: «...все обратили внимание, как цицаты из белогвар­дейских газет, издаваемых за границей, шли рядом с цитата­ми из газет Франции и Англии. Это один хор, один оркестр. Правда, в таких оркестрах не бывает одного дирижера, по нотам разыгрывающего пьесу. Там дирижирует международ­ный капитал способен, менее заметным, чем дирижерская па­лочка, но что это один оркестр—это из любой цитаты вам должно быть ясно»³⁷.

Сводки новостей и политические программы трех веду­щих радиостанций — «Голоса Америки», Би-Би-Си, «Немец­кой волны» в вещании на СССР практически никогда не «накладываются» друг на друга, аккуратно чередуясь между собой. При этом учитывается разница во времени в разных районах СССР. Так, утренние и ночные передачи (время московское) построены явно в расчете на слушателей восточ­ных районов нашей страны.

Би-Би-Си начинает передачи «последних известий» в 6.45, а заканчивает их в 7.00, тогда, когда начинается ин­формационная программа «Голоса Америки». То же самое вечером: Би-Би-Си занимает эфир с 17.45 до, приблизительно, 18.00—18.10. «Немецкая волна»—с 18.10 и обязательно закан­чивает информационные выпуски и комментарии в 19.00. С 19.00 сообщает последние новости «Г. А.», высвобождая эфир для новостей Би-Би-Си к 19.45. И только два раза про­исходят накладки передач — в 21.00 «Г. А.» и «Немецкая волна» и в 23.00 «Голос Америки» и Би-Би-Си. Совпадение маловероятно.

Речь может идти скорее о координации антисоветской пропаганды ряда стран Запада и даже некоторой специали­зации. Анализ «Доклада о радиовещании на заграницу» президента Дж. Картера конгрессу Соединенных Штатов от 22 марта 1977 года убеждает в возможностях американ­ского правительства пользоваться всякого рода контактами с дру 'ими центрами империалистического направленного иновеи ания. Составители доклада в разделе под названием «Сотрудничество с иностранными правительствами» сетуют, что Англия, ФРГ, Канада, Нидерланды, Люксембург распо­лагают недостаточными передающими мощностями для эф­фективной и тесной «поддержки» американского вещания на страны социалистического содружества.

В американской прессе давно уже высказываются пред­ложения объединить американские радиостанции, Би-Би-Си* «Немецкую волну» и «Радио Канады» с целью интенсифици­ровать их антисоветскую пропагандистскую деятельность, в районе Восточной Европы³⁸. Говорилось также о планах включения всех американских внешнеполитических радио- 142 станций в одну организацию. PC и РСЕ было предложено объединить под названием «Радио прав человека», с тем чтобы подчеркнуть их функцию и основное направление³⁹. Раз­давались призывы усиления пропагандистских функций НАТО, в результате чего появилась радиостанция «На волне НАТО».

Антисоветская ориентированность империалистических радиопрограмм проявляет себя по-разному. «Немецкая вол­на» строит свои программы на русском языке в значительной степени на сообщениях о жизни в СССР. Эта станция по грубости и резкости отдельных материалов оставляет позади «Голос Америки» и Би-Би-Си. Такое положение, возможно, объясняется тем, что «Немецкая волна» решает общую для всей импералистической пропаганды задачу по расшатыванию устоев советского общества особым образом — в первую очередь, путем дискредитации социалистических методов хо­зяйствования и политического управления, отодвигая на вто­рой план социологическую пропаганду (западного образа жизни) и тенденциозное освещение международных событий. Многочисленные передачи о странах социализма носят часто подстрекательский характер, граничащий с вмешательством во внутренние дела этих государств.

«Голос Америки» больше внимания уделяет пропаганде западного (американского) образа жизни. Но не все прог­раммы этой станции на языках народов СССР равноценны по своей пропагандистской ориентации. Уже говорилось о том, что вещание «Голоса Америки» на Прибалтику инфор­мирует слушателей не только о событиях в своей стране. И сегодня главари реакционной эмигрантской латышской организации «Даугавас ванаги» имеют возможность вести по каналам «Голоса Америки» подрывную открыто враждеб­ную антисоветскую пропаганду.

Программы Би-Би-Си зиждятся на попытках вести тонкое, завуалированное наступление на политико-идеологические основы советского строя. Советские и зарубежные исследо­ватели сходятся на том, что передачи станции нацелены на социалистическую интеллигенцию. Это в первую очередь те, кто интересуются наукой, культурой, общественно-полити­ческими вопросами. К примеру, «русская» секция Би-Би-Си большую часть вещательного времени посвящает теоретиче­ские проблемам из разных областей естественных и общест­вен) ibix наук⁴⁰.

Журналистов Би-Би-Си, также как и их коллег из Кель­на и Вашингтона отличает высокий «профессионализм». Че­го нельзя сказать о радиокомментаторах других западных государственных станций Швеции, Канады, Италии, Японии.

Сводки международных новостей передаются этими станция­ми, как празило с опозданием, информация о западном об­разе жизни основана на неумелых аналогиях с СССР и изо­билует антисоветскими заявлениями и комментариями.

Американцы арендуют земельные участки в десятках су­веренных государств, стремясь разместить в непосредствен­ной близости от границ социалистического содружества боль­шую часть своих передатчиков. Еженедельник «Хорнцонт» отмечал, что ни одна страна в мире не используется Соеди­ненными Штатами в качестве плацдарма для реакционной пропаганды и контрреволюционной подстрекательской дея­тельности в такой мере, как ФРГ. Территория ФРГ. а также Западного Берлина прямо-таки «нашпигована» передатчика­ми США. Их гам 60 штук и они ведут передачи на 148 час­тотах, писал «Хорицонт»⁴¹.

Но несмотря на огромные расходуемые суммы, империа­листическое радиовещание ведется экономно. Так, на мол­давском языке вообще нет американских радиопередач, по­тому что на территории этой республики можно принимать программы «румынской» редакции радио «Свободная Ев­ропа». Эта расчетливость не мешает, однако, западным ра­диостанциям в несколько раз увеличивать продолжительность своего вещания на социалистические страны, когда в какой- нибудь из них наблюдается активизация сил, враждебных социализму. Из официальных государственных станций Би- Би-Си в острые политические моменты берет на себя боль­шую часть антисоветских выпадов.

Девяносто процентов вещательного времени радио «Сво­бода» отводится передачам на языках народов СССР, ис­ключая русский. Доля программ, рассчитанная на русского слушателя, составляет по станции «Голос Америки» в этой же пропорции до двадцати процентов. В марте 1960 года на совещании в Мюнхене представителей ведущих западных радиоцентров было принято решение о концентрации усилий радиопропаганды на республики Советской Прибалтики. В тот период на эти республики вещало лишь радио Ватика­на — двадцать минут в день на литовском языке. В соответ­ствии с мюнхенскими рекомендациями «Голос Америки» раз­вернул ежедневное политическое вещание на латышском, аитовском и эстонском языках. К радио «Ватикан» присое­динилась другая католическая станция «Монте-Карло».

Ведущие капиталистические радиоцентры регулярно об­мениваются между собой текстами передач, которые они го­товят на социалистические страны. У «Немецкой волны» даже существуют постоянные рубрики «Выступления зарубежных радиостанций» и «Обзор международных радиокоммента­риев», где собраны наиболее тенденциозные выпады в адрес 144 еоцстраи, их внутренней и внешней политики. Западные- станции, как правило, воздерживаются передавать от своего имени наиболее провокационные тезисы. Налаженная прак­тика сотрудничества буржуазных пропагандистов, пищущих пли вещающих на «коммунистические темы», позволяет им оказывать друг другу взаимные «услуги». Нужное выступле­ние нужного лица может быть вначале опубликовано в мест­ной печати, а затем уже, снабженное внушительной ссылкой «опубликовано», передано в эфир на русском языке. При. этом радиостанция снимает с себя всякую ответственность — газета ведь частное предприятие. Нежелательные антисовет­ские выпады, которые могли бы обострить дипломатические отношения с социалистическим государством, враждебная станция реализует, часто опираясь на зарубежные источ­ники.

При освещении событий международной жизни и некото­рых острых маловыигрышных в пропагандистском плане внутренних проблем в капиталистических странах, станции тщательно координируют свои усилия. Би-Би-Си предложила советским слушателям собственный вариант объяснения под­оплеки так называемого «уотергейтского дела». Английская версия была столь же фальшива, как и официальная аме­риканская. Но Би-Би-Си выступала здесь в роли так сказать стороннего и поэтому якобы беспристрастного «наблюдате­ля». Лондонская станция пыталась свести всю проблему к ошибкам одиночки (в данном случае американского прези­дента). Комментаторы Би-Би-Си старались отвлечь внима­ние аудитории от очередного серьезного столкновения инте­ресов в высших монополистических кругах США. Активное участие Би-Би-Си в освещении серии судебных преследова­ний членов президентской администрации Никсона было тем более важным в условиях, когда правительственный «Голос Америки» по вполне понятным мотивам высказывался на эту тему крайне лаконично.

Выше уже упоминалось такое понятие, как авторитет­ность источника информации. Реакционные западные круги по-своему правильно оценивают ограниченные возможности пропагандистского воздействия «Голоса Израиля» на совет­скую аудиторию. В целях создания видимости широкого спектра «разнообразных и объективных суждений о положе­нии советских евреев» западные станции активно и согласо­ванно выступают на данную тему в «международных» ан­тисоветских кампаниях. «Голос Америки» иногда ссылается на то, что более 40 процентов мирового еврейского населения живет в США и что эта страна занимает первое место в мире по численности еврейского населения. Но этот факт не оправ­дывает руководителей «Голоса Америки», которые считают

10.     Г. Вачнадзе, Ю. Кашлев.                                                                                 145* 'возможным регулярно пересказывать в радиопередачах на русском языке все сионистские толки и антисоветские мате­риалы, появляющиеся в реакционной американской прес­се.

Координация радиопрограмм, направленных на соцстра- ны, имеет многоступенчатую основу. Прежде всего — это чет­кая взаимосвязь с национальными системами политической и государственной власти, средств массовой информации и про­паганды. Осуществляется долгосрочное стратегическое и те­кущее тактическое планирование радиопрограмм. Если во внутреннем радиовещании западных стран подчас наблю­дается некоторая дифференциация мнений, вызываемая про­тиворечиями между буржуазными политическими партиями и монополистическими группировками, то в иновещании та­ких отклонений не бывает. На зарубежную, тем более на •социалистическую аудиторию, передается сугубо конформи­стский и сбалансированный в политическом отношении ма­териал, во всех аспектах согласованный с правительственны­ми ведомствами. Анализируемое нами иновещание обеспечи­вает в первую очередь пропагандистское обеспечение внеш­неполитического курса своей страны.

Империалистические «национальные цели» определяют .антикоммунистическую, антисоветскую направленность боль­шей части буржуазной информации. Но искажения и фальси­фикации оказываются различными в системах аргументации, которые предлагает Запад своей внутринациональной ауди­тории и остальному миру. Апологетика капиталистического образа жизни в пропагандистской интерпретации на социа­листические страны свободна почти от критической и разоб­лачительной информации, которая появляется в телевидении и местной прессе на Западе. Дискредитация коммунистиче­ской теории и практики ведется «голосами» более тонко — с позиций буржуазного, либерализма и реформизма — чем это принято в массовой, оголтело антикоммунистической жур­налистике Запада.

Западные радиокомментаторы заявляют, что главная цель их деятельности — это «улучшение практики» реально* го социализма. Но ведь не могут расходиться между собой стратегические, долговременные цели внутри- и внешнеполи­тической пропаганды. Точно так же, как не могут коренным образом отличаться классовые, политические и идеологи­ческие принципы функционирования буржуазных СМИ, неза­висимо от их ориентированности на внешнюю или внутрен­нюю аудиторию.

Анализ методов и приемов в антисоветской направлен­ной радиопропаганде практически отсутствует в открытых, не засекреченных исследованиях буржуазных общественных наук. Ссылки на западные авторитеты могут быть обширны­ми, если коснуться деятельности империалистической систе­мы СМИ в целом.

^ ^ ^

Даже далекие от прогрессивных воззрении буржуазные политологи признают, что пропагандистская интерпретация апологетики капитализма выродилась в «красивую рефлек­сию некрасивой действительности, нравоучение и утешение в неутешительном мире». Доминирование практики мани­пуляции общественным мнением проявляется сегодня на За­паде в провоцировании латентных желаний, надежд и стра* хов массы, которая уже якобы не нуждается больше в рацио­нальной аргументации. Появился даже новый термин — «ра­циональное манипулирование», который К. Ленк из Нюр­нбергского университета определяет как поиск элементов в- настроении «среднего человека» для формирования стандар­тизированного конформного стиля мышления и образцов по­ведения.

Обострение идеологической борьбы способствовало идей­ной унификации буржуазных средств массовой информации по единому конформистскому образцу. Тенденция к искус­ственной нивелировке буржуазных политических мнений под­крепляется и продолжающимся процессом концентрации и монополизации печати, телевидения, радио. Большая часть газетных полос и теле-радиопрограмм готовится сейчас на Западе по принципу так называемого «универмага» —- в еди­ной конформистской упаковке; при этом каждый материал, рубрика рассчитаны на ту или иную возрастную, профессио­нальную, образовательную и пр. категорию.

Буржуазные классовые каноны дезинформации и мани­пулирования еще в большей степени характерны для идеоло­гической продукции, рассчитанной на зарубежную аудито­рию, особенно в социалистических странах.

Капиталистическая пресса оправдывает свою антисовет­скую тенденциозность ссылками на «свободу информации» и «свободу слова». Спекуляции буржуазии на тему о «сво­боде печати» разоблачены уже давно — классовая суть по­литики средств массовой информации определяет недобро­совестное представление социалистической действительно­сти буржуазными газетами, радио, телевидением и т. д. Известно, что формирование предпочтений буржуазной прес­сы зависит от государства и монополий, редакторов и пуб­лицистов. Последние предпочитают мотивировать свои идео­логические вкусы тем, что они вынуждены, мол, удовлетво­рять традиционные запросы аудитории. Заколдованный круг? Ложь о Советском Союзе распространяется на том основании, что па эту тему лгут более шестидесяти лет?

Пресса тесно связана с основной структурой капитали­стического общества, т. е. с рынком. «Свобода печати» — это свобода производить информацию и торговать ею наря­ду с другими товарами. Свободная циркуляция информации и идей — не что иное, как один из аспектов «свободной» циркуляции товаров в целом. Поэтому исторически «свобода информации» побеждает только тогда, когда побеждает сво­бода рынка, а сама информация сводится до уровня то­вара.

Политико-религиозный контроль над идеями, которым характеризуется общество при капитализме, заменяется контролем экономическим. Буржуазии нечего бояться сво­боды, которая кроится по меркам ее экономического господ­ства. Только в отдельных, если не исключительных, случаях буржуазия была вынуждена прибегать к прямой неприкры­той цензуре. В других случаях с помощью экономических рычагов она с большим успехом выполняла ту же самую работу, что и целая армия цензоров. Конечно, и противники буржуазного общества могли пользоваться свободой слова и печати, по, чтобы это делать постоянно, а не споради­чески, необходим капитал.

Всякий и каждый, кто хочет иметь доступ к буржуаз­ной свободе, должен в определенной мере сам стать бур­жуа; во всяком случае, он должен принять правила рынка как высшего вершителя судеб иифомации. Значимость идей при капитализме поставлена в зависимость от законов рын­ка. А тот, кто господствует на рынке, имеет все основания полагать, что рынок всегда отдаст предпочтение своим хо­зяевам.

В этом «нейтральном» контроле рынка заключается секрет той огромной силы, которую капитализм извлекает из идеологии и практики «свободы печати». Реклама явля­ется своебразной формой регулирования отношений между «системой рынка» и «системой информации». Она создает глубокую зависимость между производством товаров и про­изводством информации, ставя их в то же время под конт­роль олигополистических господствующих групп. Основой программ коммерческого радио и телевидения является именно реклама.

В специализированных западных публикациях редко затрагивается механизм отправления капиталистической государственной политики с помощью частных пропагандист­ских учреждений. В то же время упрекам по поводу иска- 149 жения информации крупными 'частными фирмами во имя политических целей нет конца. Данные, свидетельствующие о непосредственных связях пропаганды, бизнеса и государ­ства, можно найти в официальных американских докумен­тах, в отчетах о заседаниях комиссий Конгресса Соединен­ных Штатов. Анализ взаимозависимости, существующей в сфере формирования информационной политики между государственной властью капиталистических стран и круп­ными частными корпорациями, может способствовать опре­делению роли и ответственности в искажении информации о социалистических странах как целых редакционных кол­лективов, так и отдельных буржуазных журналистов и пуб­лицистов.

Информационная система капитализма интегрирована ла международном уровне, т. е. состоит из почти глобаль­ной сети, в которой отдельные национальные полуавтоиом- ные аппараты осуществляют ограниченные функции.

В 1976 г. на Конференции глав государств и прави­тельств неприсоединившихся стран в Коломбо было обра­щено внимание па нетерпимость почти абсолютного господ­ства западных агентств печати, в первую очередь американ­ских, в развивающемся мире. Решения конференции были встречены в штыки западной прессой, так как глобальная сеть контроля над информацией происходит менее чем от дюжины мультинациональных центров, почти всех амери­канских. Монополии ATT, ИТТ, ИБМ, «Дженерал элек­трик», «Вестингауз», «Хьюгз» вместе с тремя американскими телевизионными корпорациями Си-Би-Эс, Эн-Би-Си и Эй-Би-Си составляют ядро, контролирующее международ­ную сеть информации и производство соответствующего оборудования.

Подобные же европейские гиганты «Сименс» и «Фи­липс», «АЭГ-Телефункеи», «Томпсон», а также японские «Хитачи», «Мацусита», «Мицубиси», «Ниппон», «Фуджи» так или иначе интегрированы с «американской сетью» или зависят от нее. Прослеживается тесная взаимозависимость индустрии информации и электроники с космонавтикой, во­енной и энергетической промышленностью и др.

Крупнейшие радиотелевизионные корпорации США замыкаются на финансовые группы, в частности на «клан Рокфеллера». Финансовые учреждения являются контроле­рами современного капитализма. Их решения о тех или иных инвестициях оказывают влияние на характер и направ­ление капиталистической экспансии и промышленного • раз­вития. Эти учреждения располагают подлинной информа­цией относительно экономики страны, структуры ее власти, клнкевоп информацией о структуре совладения предприя­тиями, задолженностях и долгосрочном экономическом пла­нировании. Они имеют рычаги контроля над сферой средств массовой коммуникации. Так, 47,1% акций Си-Би-Эс (1972) владели коммерческие банки, страховые компании, фонды взаимопомощи. 13% акций контролируется непосредственно членами правления Си-Би-Эс. В сумме это дает 60,1%, что обеспечивает вышеперечисленным держателям акций полный контроль над телевизионной корпорацией. В Эй-Би-Си фи­нансовые учреждения и члены правления держат в руках 76% акций. 12 из 18 членов правления являются представи­телями финансовых учреждений и страховых компаний.

О том, какое влияние имеют государственные и полу- государственные учреждения, занимающиеся разработкой внутренней и внешней политики США, на деятельность Си- Би-Эс, можно судить по следующему перечню организаций, представленных в этой корпорации: Совет по международ­ным отношениям, Комитет по экономическому развитию, Ин­ститут анализа оборонных проблем, Радио «Свободная Ев­ропа», «Ресурсы для будущего», «Рэнд корпорейшн», Фонд Рокфеллера и др. В руководящие органы радиотелевизион­ных корпораций входят также бывшие сотрудники ЦРУ, ФБР, Верховного суда, научных центров, работающих по за­данию Пентагона.

Рассматривая эти примеры, в частности, систему влия­ний «клана Рокфеллера», можно составить представление о степени интеграции информационной системы в структуру мирового капитализма. Среди многочисленных организаций» контролируемых «кланом Рокфеллера», интерес в этом плане представляет Трехсторонняя комиссия, основанная в 1973 г. Дэвидом Рокфеллером, президентом «Чейз Манхэттен бэнк». В составе комиссии более 200 финансистов, промышленников, государственных и профсоюзных деятелей, представителей науки и органов информации Северной Америки, Западной Европы и Японии, т. е. «треугольника» международного ка­питализма.

Деятельность Трехсторонней комиссии всплыла на по­верхность с избранием Дж. Картера президентом США, по­скольку ее членами являются сам Картер и 16 членов его администрации, включая вице-президента, госсекретаря, ми­нистра обороны, директора Совета национальной безопасно­сти, министра финансов.

Ниже приводится список только тех членов Трехсторон­ней комиссии, которые занимают ключевые позиции в сред­ствах массовой информации и предприятиях, связанных с производством средств коммуникации.

Северная Америка: Дорис Андерсон — директор журна­ла «Шатлэн» (Канада); Эммет Дедмон — вице-президент и директор по издательским делам компании «Филд энтерпрай- зез инк» (газета «Чикаго сан тайме»); Хедли Донован — главный издатель компании «Тайм инк»; Патрик Хеггерти — президент «Тексас инструменте»; Ричард Холбрук — изда­тель журнала «Форин полиси»; Дэвид Паккард — президент правления «Хыолет-Паккард компани»; Карл Т. Роуэн — политический обозреватель; Артур Р. Тейлор — президент Си-Би-Эс; Гарольд Браун — министр обороны США и член правления «Таймс-Миррор корп.», издающей газету «Лос- акжелес тайме»; Сайрус Вэис — госсекретарь США (до вес­ны 1980 г.), член правления «Ныо-Иорк тайме».

Западная Европа: М. X. Фишер — издатель газеты «Фай- неншнл тайме» (Лондон); Джузеппе Глизенти — генераль­ный директор Итальянского радио и телевидения; Лорд Хар- леч — президент «Харлеч телевижн» (Великобритания): Ан­дре Клосс — президент радиотелевизионой сети ВАРА (Гол­ландия); Арриго Леви — директор газеты «Стампа» (Турин, Италия); Тео Соммер — директор газеты «Цайт» (Гамбург, <№Г).

Япония: Синтаро Фукусима — президент «Киодо ныос сервис» — главного агентства печати Японии; Казусиге Хи- расава — телевизионный комментатор национальной сети Эн- Эйч-Кей; Кеничиро Комаи — президент правления фирмы «Хитачи»; Масахару Мацусита — президент «Мацусита элек­трик компани»; Акио Морита — президент «Сони корпо- рейшн».

По этому перечню лишь в общих чертах можно судить о тех направлениях, по которым распространяется влияние комиссии. В действительности многие ее представители яв­ляются крупными вкладчиками средств в индустрию инфор­мации, начиная с Дэвида Рокфеллера. Немаловажно пред­ставительство в комиссии группы престижных научных цент­ров, занимающихся разработкой имеющих стратегическое значение проблем. Эти центры часто являются источниками информации для СМК по ключевым вопросам экономических и социальных проблем на международном уровне В числе этих учреждений Совет по международным отношениям и «Рэнд корпорейшн», постоянно осуществляющие исследова­тельские работы для Пентагона и ЦРУ, Институт полити­ческих исследований в Париже, Брукингский институт, Италь­янский институт международных отношений, Фонд Форда, Колумбийский университет, Католический университет в Лу- вэне, Центр стратегических и международных исследований в Джорджтауне, Фонд Рокфеллера, Фонд Аньелли, Гарвард­ский университет, Лондонская школа экономики.

Ряд исследований выявляет то, что можно назвать «не­видимым (теневым) государством информации». Оно имеет «правительство», управляющее «глобальной сетью», которая производит и распространяет информацию.

В глазах капиталистов такая структура выглядит как нечто само собой разумеющееся, хотя определенные ее ком­поненты, центры ее власти находятся в тени. Эти центры обеспечивают функционирование в широких масштабах трансконтинентальных сетей массовой информации и комму­никации, которым — при всех имеющихся у них неразреши­мых и глубоких противоречиях — пока удается координиро­вать политику антисоветизма, антикоммунизма и неоколо­ниализма.