БОРЬБА СОВЕТСКОГО СОЮЗА ЗА МИРНОЕ РЕШЕНИЕ ГЕРМАНСКОЙ ПРОБЛЕМЫ В 1956—1964 гг.

Продолжая борьбу за мирное решение германской проблемы, Советский Союз учитывал исключительную сложность междуна­родной обстановки, которая характеризовалась глубокими изме­нениями во всех областях общественной жизни и новой расста­новкой основных классовых сил на мировой арене.

С одной стороны, неуклонный рост мощи Советского Союза, что нашло свое наиболее яркое выражение в запуске спутника и успехах в освоении космоса, в создании ракетной техники, из­менил соотношение сил между двумя системами в пользу социа­лизма. Благодаря усилиям GOCP социализм ликвидировал стра­тегическое превосходство империалистических держав. Значи­тельно окрепла мировая социалистическая системаи расширилось политическое, экономическое и военное сотрудничество социали­стических стран, а также их воздействие на суднбы человечества.

Изменения в расстановке сил на мировой арене привели к крушению колониальной системы капитализма и к выходу на мировую арену свыше 60 молодых независимых государств в Азии, Африке и Латинской Америке, которые заняли важное место в системе международных отношений. Все -более широкий размах приобретала борьба рабочего класса в странах капита­ла. Достаточно отметить, что за это десятилетие число участни­ков стачек увеличилось вдвое и достигло 55—57 .млн. ежегодно. Продолжалось развитие международного коммунистического и рабочего движения, которое на совещаниях в 1957 и 1960 гг. кол­лективно выработало генеральную линию, направленную на по­беду мира, демократии, национальной независимости и социализ­ма. Если в 1917 г. в мире насчитывалось 400 тыс. коммунистов,

то теперь 88 коммунистических партий на всех континентах объединяли '.почти 50 .млн. человек.

С другой стороны, этот период характеризуется третьим эта­пом общего кризиса капитализма, ростом и углублением его внут­ренних противоречий. Пытаясь преодолеть эти противоречия и устоять в .борьбе «с социализмом, руководящие круги главных капиталистических стран возлагали «большие‘надежды на приме­нение -методов государственного регулирования экономики, на научно-технический прогресс и <на увеличение военного производ­ства. Однако это не привело к излечению капитализма от его ко­ренных пороков и не обеспечило устойчивости его экономики. Именно в этих условиях империалисты, и прежде всего правящие круги США, не раз прибегали к военным авантюрам и провока­циям в Азии, Латинской Америке и Африке, >что неоднократно ставило мир на грань термоядерной в.ойны. На совершенствова­ние военной машины НАТО за время ее существования было из­расходовано свыше 1000 млрд. долл., а военные расходы США за послевоенное 20-летие оказались в 48 раз выше, -чем за 20 лег перед второй мировой войной.

Но возросшая агрессивность империализма отнюдь не свиде­тельствовала о ‘каком-либо изменении соотношения сил в мире в его пользу. Наоборот, она отражала те трудности и противоре­чия, с .которыми -столкнулась мировая система 'капитализма. Со­бытия минувшего десятилетия подтвердили, <что империализм, к каким 'бы методам и средствам он ни 'прибегал, не в состоянии задержать поступательный ход мировой истории. Революцион­ные силы современной эпохи продолжают свое наступление во всех частях света.

Главным союзником США в Европе в деле обострения меж­дународной напряженности выступает с этого времени западно- германский империализм. Действие закона неравномерности экономического и политического развития капитализма привело к тому, что Западная Германия стала второй по экономической мощи державой капиталистического мира. В ФРГ была создана полумиллионная армия, костяк которой составляют офицеры и генералы гитлеровского вермахта. Многие руководящие посты в Бонне заняты бывшими фашистами и даже военными преступни­ками. Реваншистскую внешнюю и реакционную внутреннюю по­литику ФРГ все -больше определяют те же монополистические группы, которые' свыше 30 лет тому назад поставили у власти Гитлера. Одним из самых опасных для дела мира факторов стал двусторонний -союз между Бонном и (Вашингтоном.

В ©тих условиях огромное значение для судеб мира приобре­ли проблемы европейской безопасности. В противовес воинствен­ной-американо-западногерманской политике, расколовшей Евро- пу на. противостоящие военные блоки, (Советский Союз вел после­довательную борьбу за укрепление европейской безопасности и

мирное взаимовыгодное сотрудничество всех государств Европы. Выдвигая на первый план вопрос о создании системы коллектив­ной безопасности в Европе, СССР и другие европейские страны социализма исходили из того, что такая система должна быть общеевропейской, т. е. она должна охватывать все государства этого ^континента, в том числе ГДР и ФРГ. 'При этом Советский Союз настойчиво продолжал искать пути *к решению одной из кардинальных задач европейской безопасности — германского мирного урегулирования, >с тем чтобы на основе признания ныне' сложившихся границ европейских государств, в том числе и обоих германских, полностью ликвидировать остатки второй ми­ровой войны в Европе.

Советские предложения о создании системы европейской безопасности и ослаблении напряженности в Европе, соответ­ствующие интересам немецкого народа, были решительно под­держаны Германской Демократической Республикой. Она высту­пила за такое решение германского вопроса, которое служило бы миру в Европе и способствовало коренному оздоровлению общего политического климата на континенте. ГДР не щадила усилий, чтобы добиться взаимопонимания между обоими герман­скими государствами. Она предложила, в частности, чтобы оба германских государства заявили об отказе от ядерного воору> жения и владения ядерным оружием, чтобы они приступили к переговорам о разоружении в Германии, признали нынешние европейские.границы, установили дипломатические отношения со всеми государствами НАТО и Варшавского договора и начали между собой переговоры о нормализации отношений.

В ходе совместной борьбы за мир, демократию и социализм между Советским Союзом и ГДР укреплялись братские отноше­ния, основанные на принципах марксизма-ленинизма, пролетар­ского интернационализма, взаимной поддержки, равноправия, невмешательства и уважения друг друга, полной самостоятель­ности партий и государств. Эти отношения были закреплены в ^договоре о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве, подпи­санном между СССР и ГДР в 1964 г. Этот документ — подлин­ная хартия дружбы, в которой воплотились зрелость и теплота отношений народов двух стран, их высокий интернациональный дух, их нерушимая воля не допустить новой войны в Европе.

*

Намечая главные задачи Советского государства в области внешней политики, XX съезд КПСС, состоявшийся в феврале

1953   г., исходил из того, что главную черту современной эпохи составляет выход социализма за рамки одной страны и превра­щение его в мировую систему. Съезд пришел к выводу о том, что в наше время, несмотря на то, что империализм продолжает существовать, а следовательно, сохраняются основы для войн,

нет фатальной неизбежности войны, поскольку в мире имеются мощные силы, способные помешать империалистам развязать мировую войну ¹.

Съезд убедительно показал, что в результате изменения в расстановке и соотношении классовых сил в целом на мировой арене, и в частности .в Европе, в условиях существования миро­вой социалистической системы, укрепления Советского Союза, упрочения Германской Демократической Республики, роста ра­бочего движения в капиталистических странах и появления в Европе государств, проводящих политику нейтралитета, перед европейскими народами открываются новые перспективы мир­ного решения германского вопроса. Такое решение могло быть достигнуто путем создания системы коллективной безопасности, отказа от парижских соглашений, сближения и установления сотрудничества между двумя* германскими государствами².

В соответствии с этой принципиальной линией, намеченной съездом, Советское правительство неоднократно выражало свою готовность оказать содействие в достижении соглашения между двумя германскими государствами.

Так, в заявлении ТАСС от 2 марта 1956 г. была подчеркнута готовность Советского Союза, установившего дипломатические отношения с двумя германскими государствами, оказывать со­действие ,в достижении необходимого соглашения между ними. Одновременно было опровергнуто заявление западногерманского министра иностранных дел фон Брентано о том, что будто бы можно объединить Германию без соглашения между двумя гер­манскими государствами и якобы в связи с обменом послами -между СССР и ФРГ следует ожидать от Советского правитель­ства начала переговоров по вопросу о воссоединении Германии³.

Поскольку со стороны боннского правительства были пред­приняты попытки создать ложное впечатление о том, что Совет­ский Союз выступает-де против объединения Германии, ТАСС по уполномочию Советского правительства в своем заявлении от 22 июня 1956 г. снова отметил стремление СССР к созданию единого миролюбивого и демократического германского государ­ства. Вместе с тем, как было указано далее, Советский Союз не может не считаться с тем, что попытки урегулировать германский вопрос путем договоренности между четырьмя державами, пред­принимавшиеся в течение целого десятилетия после минувшей войны, не дали положительных результатов⁴. В заявлении о ре­зультатах переговоров правительственных делегаций СССР *и ГДР, происходивших 16—17 июля 1956 г., обе стороны выразили

¹  См. «XX съезд КПСС/ Стенографический отчет», т. I. М., 1956, стр. 37—

38.

²  Там же, стр. 30.

³  См. «Правда», 2.III 1956 г.

⁴  См. «Правда», 22.VI 1956 г

полное единодушие в том, что в нынешних условиях нет другого пути к объединению Германии, кроме прямых переговоров и со­глашения между правительствами ГДР и ФРГ⁵.

Что же касается правительств США, Англии и Франции, то они, игнорируя факт существования двух независимых герман­ских государств и необходимость соглашения между ними по спорным вопросам, продолжали предлагать такое «воссоедине­ние» Германии, которое фактически соответствовало западное германским планам поглощения ГДР. Не выдвигая реальных предложений об обеспечении коллективной безопасности в Евро­пе и объединении Германии, правительства этих держав во вто^ рой половине 1956 г. пытались в переписке с Советским прави­тельством представить дело таким образом, будто бы решение германского вопроса затягивается исключительно по его вине,

С этой целью была пущена в ход и надуманная версия о том, что Советское правительство якобы согласилось во время Же­невской встречи глав правительств четырех держав на «объедит нение Германии путем свободных выборов», а затем отступило от такого решения. Подобного рода утверждения понадобились, разумеется, исключительно для того, чтобы представить СССР в роли «нарушителя обещаний». Именно такой характер и носи­ло послание президента США Советскому правительству от 4 августа 1956 г., в котором заявлялось: «Как мы сможем кон­структивно действовать совместно, если соглашения, достигну^ тые на самом высоком уровне, после самого тщательного иссле^ дования, представляются ненадежными»⁶.

Этот же тезис был повторен в нотах от 4 октября того же года, гласивших, в частности, что, как надеются три западные державы, «Советское правительство сообщит свое мнение о том, каким образом дать ход решению, принятому главами четырех правительств в Женеве о восстановлении единства Хермании пу­тем свободных выборов». С этим демаршем были согласованы также нота и меморандум правительства ФРГ от 2 сентября, в которых утверждалось, что будто бы в соответствии с достигну­тым в Женеве соглашением для восстановления единства Гер­мании нужны «только практические⁴ шаги советской стороны»⁷.

Активизация дипломатических выступлений западных держав по германскому вопросу, совпавшая с нападением Англии и ФрЙнции на Египет и с обострением обстановки в Европе, пресле­довала вполне определенную цель — исказить существо решения Женевского совещания четырех держав по германскому вопро­су. Это понадобилось агрессивным силам для того, чтобы воз­ложить на Советский Союз ответственность за срыв мирного

⁵  С-м. «Цравда», 18.VII 1956 г.

⁶  «Documents on Germany 1944—1961». Washington, 1961, p. 220, 233.

⁷  «Department of State Bulletin», 24.IX 1956, p. 486—493.

урегулирования с Германией, мобилизовать против него обще­ственное мнение, усилить антикоммунистическую истерию на Западе и, уклоняясь от заключения германского мирного догово­ра, продолжать вооружение ФРГ

“ Даже видный американский буржуазный историк Ф. Шуман, разоблачая эти маневры Даллеса и Эйзенхауэра, указывал, что в Женеве никакой договоренности об объединении Германии Достигнуто не было. «Не могу понять,— писал он,— какую цель, помимо запутывания вопроса, может преследовать извращение советской политики в отношении Германии в редакционных статьях и официальных заявлениях. Зачем нужно повторять, что руководители России согласились в Женеве в 1955 г. на вос­соединение рейха, а потом отказались от своего обязательства?» Шуман с полным основанием подчеркнул, что можно принимать или. отвергать советское определение, связывающее европейскую безопасность с демилитаризацией и нейтрализацией Германии, но нет 'никаких оснований при этом «выдвигать обвинения в „не- искр'енности“» ⁸.

Советское правительство дало решительный отпор попыткам извратить позицию СССР в германском вопросе. В ряде посла­ний правительствам западных держав оно отметило, что на Же­невском совещании летом 1955 г. не было принято никакого ре­шения о путях воссоединения Германии и что тогда шла речь лишь о директиве министрам иностранных дел к будущим пере­говорам. Ни на этой, ни на других, четырехсторонних встречах не было и намека на то, что Советское правительство может со­гласиться с позицией западных держав, не учитцвающей реаль­ной обстановки в Германии.

Точка зрения СССР относительно общегерманских выборов была предельно ясно изложена в ответной ноте Советского пра­вительства от 22 октября 1956 г. на упомянутые западногер­манские ноту и меморандум. «В настоящее время,— указывалось в советском документе,— в Германии нет условий для проведе­ния таких выборов. Сегодня вопрос о воссоединении Германии — это прежде всего вопрос изменения нынешнего политического курса правительства ФРГ, ведущего к превращению Западной Германии в очаг новой войны и реакции в Европе, вопрос сбли­жения между обоими германскими государствами и достижения соглашения между ГДР и ФРГ». Тогда же правительство СССР поставило вопрос о том,- готово ли, например, правительство ФРГ заключить соглашение со странами, не входящими в НАТО и Западноевропейский союз, и взять на себя обязательство об отказе от применения силы в отношениях с ними. Как отмечалось в ноте, давно назрела необходимость использовать и возможно­сти для расширения торговли и активизации связей в области

культуры, науки и техники между обоими германскими государ­ствами⁹.

Это означало, как признал даже председатель СДПГ Оллен- хауэр, что «Советский Союз не только не закрывает дверей к пе­реговорам, но считает их желательными в дальнейшем». Журнал «Ауссенполитик», тесно связанный с руководящими кругами ФРГ, такж.е вынужден был констатировать, что в результате из­менившегося соотношения сил «бряцание оружием стало старо­модным» и что «стало возможным и необходимым вновь беседо­вать друг с другом». Подвергнув сомнению постулаты Аденауэра и Даллеса о том, что западные державы будто бы были сторон­никами, а Советский Союз — противником воссоединения Герма­нии, журнал признал: «Советский Союз в развязанной Германией войне принес жертвы неизмеримо более тяжелые, чем все его союзники. Поэтому русские менее, чем кто-либо другой, могут безразлично относиться к тому, .каким путем пойдет Германия завтра» ¹⁰.

Что касается отношений между СССР и ГДР, то они разви­вались в соответствии с договором от 20 сентября 1955 г;; который в решающей степени способствовал упрочению дружбы между двумя государствами и стал инструментом сохранения мира в Европе. Важной стороной этих взаимоотношений были дальней­шие шаги по укреплению суверенитета ГДР и содействию мир­ному развитию ее экономики.

Так, переговоры 16—17 июля 1956 г. завершились договорен­ностью о сокращении с 1 января 1957 г. наполовину, т. е. на $
0 млн. марок, расходов ГДР на содержание еще находившихся на ее территории советских войск. Тогда же СССР предоставил ГДР на льготных условиях долгосрочный кредит на сумму 750 млн. руб., большей частью в виде поставок крайне необходи­мых ей высококачественного сырья и полуфабрикатов, а также в виде свободной валюты. В числе других выгодных для ГДР экономических соглашений было и обязательство Советского Союза оказать ей помощь в строительстве атомной электростан­ции¹¹. Для дальнейшего укрепления и расширения дружествен-, ных связей между СССР и ГДР, КПСС и СЕПГ, рабочими и другими организациями обеих стран, их тесного- сотрудничества и обмена опытом важное значение имели переговоры в Москве 6—7 января 1957 г. между делегациями СССР и ГДР ¹².

Следующим шагом на пути укрепления прочных дружествен­ных отношений между обоими государствами явилось подписа­ние 12 марта 1957 г. в Берлине соглашения, регулирующего воп­росы, связанные с размещением советских войск на территории

⁹  См. «Правда», 24.X 1956 г.

¹⁰  «Aussenpclitik», (Stuttgart), 1956, Н. 10, S. 642.

¹¹  См. «Правда», 18.VIL 1956 г.

¹²  См. «Правда», 9.1 1957 г.

ГДР и с использованием ими жилых и служебных помещений, линий и средств связи и сообщения и т. д.¹³. Далее, 24 июня

1958   г. Советское правительств.о предложило дополнительно уменьшить расходы на содержание советских войск в ГДР на 350 млн. марок, а вскоре объявило, что отказывается с 1 января

1959  г. и от получения остальных 600 млн. марок, предназначен­ных для этой цели ¹⁴.

Искренне стремясь к обеспечению мирного развития Герма­нии, СССР активно поддержал план правительства ГДР о созда­нии конфедерации между двумя германскими государствами. Этот план предусматривал создание общегерманского совета консультативного характера из представителей парламентов обоих германских государств. Началом конфедерации явилось бы соглашение между двумя германскими государствами о про­ведении общей политики в определенных вопросах.

В частности, 26 июля 1957 г. правительство ГДР предложило правительству ФРГ договориться: 1) о запрещении размещения и изготовления атомных бомб и атомного оружия на территории Германии, а также о запрещении пропаганды атомной войны; 2) о выходе обоих германских государств из НАТО и из Варшав­ского договора, отмене воинской повинности и взаимном согла­шении о численности войск; 3) о совместном или раздельном обращении к четырем державам относительно постепенного вы­вода их войск из всей Германии¹⁵.

В связи с этим Министерство иностранных дел СССР опубли­ковало 3 августа того же года заявление, в котором план кон­федерации расценивался как реальная возможность сдвинуть с мертвой точки дело объединения Германии в интересах как гер­манского народа, так и укрепления мира в Европе¹⁶. Это пред­ложение было поддержано советской стороной также в совме­стном заявлении о пребывании в ГДР партийно-правительствен­ной делегации СССР (13 августа 1957 г.) ¹⁷ и в ноте правительству ФРГ от 7 сентября ¹⁸, являвшейся ответом на вто­рой меморандум федерального правительства от 20 мая 1957 г..

Однако план создания германской конфедерации не встретил поддержки со стороны западных держав и ФРГ. Об этом свиде­тельствовало официальное заявление, подписанное 29 июля 1957 г. в Западном Берлине западногерманским министром ино- страйных дел фон Брентано и послами США, Англии и Франции в Бонне. Отклонив конструктивные предложения ГДР и объявив

об  отказе от заключения мирного договора с двумя германскими

¹³  См. «Правда», 14.111 1957 г.

¹⁴  См. «Правда», 12.VII 1958 г.

¹⁵  См. «Neues Deutschland», 27.VII 1957.

¹⁶  См. «Правда», 3.VIII 1957 г.

¹⁷  См. «Правда», 14.VIII 1957 г.

¹⁸  См. «Правда», 9.IX 1957 г.

государствами, они снова выдвинули требования, направленные на вовлечение в НАТО всей Германии. Она, гласило заявление, «не должна быть ограничена обязательствами о ее нейтрализа­ции или демилитаризации», причем^ вопреки всякой логике утверждалось, что это «облегчило бы достижение соглашения о всеобщем разоружении» ¹⁹.

И опять в связи с этим Советскому Союзу предлагалось со­гласиться на создание милитаристского германского государства в обмен на некие «гарантии».

Насколько заведомо бесперспективной была такая политика, видно хотя бы из того, что даже У Липпман оценил ее как «не­реалистичную и сомнительную» и предсказывал, что она «долж­ка в конце концов лопнуть»²⁰. И все же западные державы с упорством, достойным лучшего применения, продолжали цеп­ляться за нее. Это нашло свое выражение, в частности, в том, что в связи с предстоявшими в сентябре 1957 г. выборами в бун­дестаг третьего созыва правительства западных держав дали понять западногерманской общественности, что они якобы стре­мятся к переговорам с Советским Союзом об объединении Гер­мании на вышеупомянутых условиях.

Учитывая это, министр иностранных дел СССР А. А. Гро­мыко сказал на пресс-конференции советских и иностранных журналистов 10 сентября 1957 г.:^«Как известно, Советский Союз- с предельной ясностью заявил, что он не намерен принимать уча­стие в каких-либо совещаниях четырех держав по немецкому вопросу, равно как в любых совещаниях или встречах, на кото­рых мог бы решаться немецкий вопрос, так как в условиях, кото­рые сложились в Германии в настоящее время, этот вопрос мо­жет быть разрешен только самими немцами, только путем пере­говоров между двумя германскими государствами — ГДР и ФРГ»²¹.

Тем временем боннское государство, выступившее против ослабления напряженности в Европе и за ломку границ, сложив­шихся после минувшей войны, лихорадочными темпами восста­навливало свои вооруженные силы. Уже в середине июля 1955 г. бундестагом был принят закон о наборе «добровольцев», в со­ответствии с которым в бундесвер зачислялись 6000 офицеров и генералов. В феврале 1956 г. парламентом были одобрены закон о дополнениях к конституции в связи с созданием бундесвера и закон, определявший обязанности и права военнослужащих.

7  июля того же года был утвержден закон о всеобщей воинской повинности, а также началось широкое производство оружия и военного снаряжения.

¹⁹  «Documents on Germany 1944—1961», p. 244—246.

²⁰  «New York Herald Tribune», 18.X.1957.

²¹   «Известия», 11.IX 1957 г.

Вооружение Западной Германии сопровождалось-массовыми •репрессиями, направленными против сторонников мирного и де­мократического развития немецкого народа. 17 августа 1956 г. ^федеральный конституционный суд в Карлсруэ запретил деятель­ность Коммунистической партии Германии, как якобы «антикон­ституционной». Между тем по существу никакого судебного раз­бора «дела» КПГ не было. Как отмечает П. А. Наумов, присущ '•ствовавший на процессе, это был судебный фарс и акт произвола. «Компартию,— писал он,— запретили не потому, что была дока­зана ее вина перед законом. Ее запретили потому, что так было 'угодно правительству ФРГ и всем, кто за ним стоял»²².

КПГ была запрещена боннскими правителями потому, что юна на протяжении всего послевоенного периода является един­ственной партией в Западной Германии, которая смело и само­отверженно борется за национальные интересы немецкого наро­да. Уже в 1947 г. коммунисты мужественно выступили против •сепаратных мероприятий з-ападных держав, создавших Бизонию. В ответ на эти законные действия КПГ, полностью соответство­вавшие духу и букве Потсдамского соглашения, американские 'оккупационные власти объявили «антикоммунистический поход», ъ английские — арестовали М. Реймана, председателя КПГ бри­танской зоны. Но репрессии не сломили духа коммунистов. Кон­ференции КПГ в Герне (1948 г.) и в Золингене (1949 г.) высту­пили против превращения Западной Германии в военно-эконо- -мическую базу западного блока, направленного против 'Советского Союза. Золингенская конференция прошла под зна­менем пролетарского интернационализма и братской солидар­ности немецкого народа с Советским Союзом. Конференция встретила бурной овацией приветствие от Политбюро ЦП СЕПГ, .«в котором подчеркивалось, что в случае новой войны, развязан­ной^ американскими империалистами, немецкий народ окажет поддержку Советской Армии.

Когда западногерманские империалисты начали ремилитари­зацию ФРГ, Мюнхенский съезд КПГ (1951 г.) и Программа на­ционального воссоединения Германии (1952 г.) призвали всех немцев доброй воли противопоставить западногерманским и аме­риканским империалистам союз всех патриотических сил и до­биться в результате совместной борьбы образования правитель' ства национального воссоединения страны. Гамбургский съезд КПГ (1954 г.) и заявление 21-го пленума ЦП КПГ (1955 г.) ре­шительно осудили парижские соглашения и выдвинули конструк­тивные предложения, направленные на сохранение в ФРГ демо­кратических прав и свобод. Борьба КПГ против западногерман­ских империалистов встречала растущую поддержку широких на­родных масс ФРГ.

Запрещая компартию, боннские реваншисты стремились устранить одно из главных препятствий на пути возрождения германского милитаризма. Нанося удары в первую очередь по КПГ, западногерманская реакция хотела заставить население ФРГ стать послушным орудием в руках организаторов новой войны.

Решение конституционного суда вызвало негодование между­народной общественности, и в частности советского народа, вы­несшего на своих плечах главную тяжесть в борьбе с германским фашизмом. Выражая возмущение советских людей, ЦК КПСС в специальном заявлении по поводу запрещения КПГ расценил это решение как антинародный акт, попирающий элементарные пра­ва и свободы немецкого народа и направленный на подавление миролюбивых сил, на «усиление агрессивного германского мили­таризма, угрожающего безопасности народов Европы». ЦК КПСС подчеркнул, что «это не изолированный акт в политике западно- германских правящих кругов, а звено в общей цепи мероприятий, направленных на превращение Западной Германии в милитари­стское государство, в опасный очаг новой войны и реакции в Европе». В заявлении указывалось, что «действия западногер­манских властей идут в том же направлении, в каком развива­лись события, связанные с установлением фашистского режима в Германии», и что «антикоммунистический поход западногер­манской реакции свидетельствует о том, что над Западной Герма­нией снова нависает зловещая тень фашизма»²³.

•В своем заявлении ЦК КПСС напомнил, что подготовка фа­шистской Германии к реваншистской войне также началась с раз­грома демократических организаций германского народа. Тогда также первые удары были нанесены по КПГ, как передовому от­ряду рабочего класса, последовательно боровшемуся против во­влечения Германии в военные авантюры, за жизненные интересы рабочего класса и всего германского народа. Вслед за этим были запрещены профсоюзы, социал-демократическая и все другие партии 'за исключением нацистской. Развязав себе таким обра­зом руки внутри страны и истребляя передовую часть рабочего класса, Гитлер приступил -к форсированному перевооружен-ию Германии, объявил всеобщую воинскую повинность, а затем при попустительстве западных держав начал осуществлять террито­риальные захваты и развязал вторую мировую войну. «Ныне,— говорилось в заявлении ЦК КПСС,— правящие круги Западной Германии встают на путь, по которому шел германский на­цизм» ²⁴.

Вся последующая история внутриполитического, развития ФРГ целиком и полностью подтвердила правильность оценки, данной ЦК КПСС реакционной политике боннского государства.

²³  «Правда», 29.VIII 1956 г.

²⁴  Там же.

Запрещение КПГ было лишь первым шагом на пути произво­ла в отношении партий и организаций, неугодных правителям За­падной Германии. Репрессии обрушились, в частности, и на За­падногерманский комитет борцов за мир, Общество германо-со­ветской дружбы, Союз немцев, борющихся за единство, мир и свободу, и многие другие прогрессивные организации.

Необходимо напомнить, что еще при создании боннской кон­ституции ее авторы позаботились о том, чтобы иметь «закон­ные» основания для расправы с противниками германского мили­таризма. Именно с этой целью в конституцию была включена ст. 81, которая дает канцлеру право, после представления пре­зиденту, ввести «закон о чрезвычайных полномочиях».

Опираясь на эту статью, боннское правительство еще в 1950 г. внесло проект дополнения ц, уголовному кодексу. Его смысл за­ключался в том; чтобы ввести такие правовые нормы, которые бы позволяли преследовать «демократические силы и вместе с тем не препятствовали подрывной деятельности милитаристов и ре­ваншистов против дела мира. На основании этого дополнения из. государственных учреждений ФРГ были изгнаны все лица, при­надлежавшие к демократическим организациям или сочувство­вавшие им. Согласно «закону-молнии» (1951 г.) боннское госу­дарство получило право преследовать в уголовном порядке от­дельных граждан и целые группы населения, выступавшие за сохранение мира и сотрудничество с миролюбивыми государства­ми. В 1952 г. был издан закон о положении рабочих на предприя­тиях, запрещавший трудящимся заниматься политической дея­тельностью на производстве. За ним последовал еще ряд допол­нений к уголовному кодексу, в том числе «закон-намордник» (1957 г.). На основании этих «законов» был организован ряд су­дебных процессов, направленных против сторонников мира и де­мократии.

Превращая Западную Германию в полицейское государство и плацдарм для новой войны, боннские правящие круги не на­шли ничего лучшего, как обратиться к Советскому правительству с предложением дать согласие... на ликвидацию ГДР. При этом они с самым невинным видом заявили, что расценят такой шаг как «чрезвычайно большую услугу дружественному сотрудниче­ству наших двух стран» ²⁵.

Решительно отклонив эти агрессивные притязания, Советское правительство выразило сожаление по поводу того, что прави­тельство ФРГ по-прежнему не считает возможным реалистиче­ски, без предубеждений подойти к оценке положения, сложивше­гося в Германии. Советское правительство при этом разъяснило канцлеру Аденауэру: «...Германская Демократическая Республи­ка не склонна соглашаться с тем, чтобы на ее территорию были

распространены порядки, существующие в ФРГ Ведь и прави­тельство ФРГ тоже заявляет о своем несогласии с тем, чтобы в Федеративную республику были перенесены общественные усло­вия, существующие в Германской Демократической Республике. Уже из этого видно, что для воссоединения Германии необходимы переговоры и соглашение между двумя германскими государ­ствами и что иного пути к достижению этой цели не сущест­вует» ²⁶.

Поскольку в Бонне не скрывали своего намерения приступить к вооружению бундесвера ядерным оружием, Советское правиг тельство в ноте от 27 апреля 1957 г. сочло необходимым заявить правительству ФРГ следующее: «Если проводимая правитель­ством ФРГ политика ремилитаризации, участия в агрессивных военных блоках и подавления демократических свобод, политика игнорирования реально сложившегося положения в Германии воздвигла серьезные препятствия-на пути к объединению Герма­нии, то вооружение бундесвера атомным оружием и превращение Западной Германии в очаг атомной войны в Европе нанесли бы непоправимый удар делу национального воссоединения герман­ского народа» ²⁷.

В борьбе миролюбивых народов против возрождения герман­ского милитаризма важную роль сыграло Совещание коммуни­стических и рабочих партий, происходившее в Москве в ноябре

1954   г. В Декларации этого совещания было сказано: «В Запад­ной Германии с помощью США возрождается германский мили­таризм, создавая тем самым очаг серьезной военной опасности в центре Европы. Борьба против западногерманского милитариз­ма и реваншизма, угрожающих миру, является важной задачей миролюбивых сил немецкого народа и всех народов Европы. В этой борьбе особенно велика роль Германской Демократиче­ской Республики — первого в истории Германии государства ра­бочих и крестьян, которому участники Совещания выражают свою солидарность и полную поддержку» ²⁸. Совещание подчерк­нуло, что в современной международной обстановке исключи­тельно важное значение приобретает укрепление единства и брат­ского сотрудничества социалистических стран, как верной гаран­тии независимости каждой из них и безопасности всего социали­стического содружества, и что необходимо крепить единство и сплоченность международного рабочего, коммунистического и на­ционально-освободительного движения.

В Манифесте мира, который был принят на совещании представителей 64 коммунистических и рабочих партий,

²⁶ «Правда», 24.111 1957 г.

^:27 «Известия», 28.IV 1957 г.

«Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм». ;М, 1961, стр. 8.

разоблачалась политика подготовки империалистами новой ми­ровой войны и содержался призыв ко всем народам вести неустанную борьбу против ее опасности.

Эта задача приобретала особенно актуальный характер в связи с тем, что именно в это время в Париже состоялось заседаг ние Совета НАТО на уровне глав правительств, которое наметило новые мероприятия по ракетно-ядерному вооружению ²⁹. В соот­ветствии с секретным планом «МС-70», подготовленным воен­ным комитетом НАТО, предусматривалось: формирование в Цент­ральной Европе 30 дивизий, оснащенных оперативно-тактическим ракетно-ядерным оружием; создание стартовых площадок для запуска ракет среднего радиуса действия, наращивание запасов ядерного оружия, находящихся в распоряжении главнокоманду­ющего НАТО; увеличение подвижных соединений и введение но­вой структуры сухопутных сил применительно к условиям атом­ной войны; обеспечение взаимодействия родов войск, унификации средств противовоздушной и морской обороны, а также стандар­тизации современного вооружения, включая производство ракет.

Вслед за тем ФРГ, Франция и Италия договорились о совме­стном производстве современного вооружения. В феврале 1958 г. было заключено англо-американское соглашение о создании стар­товых площадок для запуска ракет с территории Англии. В март те министры обороны ФРГ и Франции условились совместно*ис­пользовать французский институт баллистики в Сен-Луи и созда­ли пул для производства зенитного управляемого снаряда по аме­риканской лицензии. При этом главнокомандующий НАТО аме­риканский генерал Норс.тэд открыто .объявил, что вооруженные силы Североатлантического блока готовы первыми пустить в ход атомное оружие даже в том случае, если СССР заявит, что не будет его применять. По существу такого же рода заявление сде­лало правительство Англии.

Совершенно очевидно, что при таком характере агрессивного военного блока, в котором ФРГ играла активную роль, мирное решение германского вопроса осложнялось еще больше. Между тем.накануне упомянутой сессии НАТО Советское правительство предупреждало Бонн, нто «атомное вооружение Западной Герма­нии, еще более привязав ее к Североатлантическому блоку, могло бы преградить и тот единственный путь к восстановлению нацио­нального единства Германии, который остается сегодня откры­тым,— соглашение между обоими германскими государства­ми» ³⁰.   '

²⁹   См. коммюнике сессии Совета НАТО в _ Париже 16—19 декабря i957 г.— «Documents on International Relations, -1957». London — N. Y. — To­ronto, 1960, p. 408—409.

³⁰   «Правда», 12.XII 1957 г.

Однако вопреки предостережениям в Бонне столь далеко за­шли в своей агрессивной политике, что 25 марта 1958 г. бундестаг принял резолюцию, которая не только отклонила заключение: мирного договора с двумя германскими государствами, перегово­ры с правительством ГДР и создание германской конфедерации,, но и требовала вооружения бундесвера «самым современным, оружием», т. е. ядерным. Этот документ вновь воочию показал,, что боннские правящие круги уже успели забыть собственные клятвы на этот счет и не собирались выполнять свои междуна­родные обязательства.

Впрочем, они делали это и раньше. Так, в ноябре 1949 г. канц­лер Аденауэр публично заявлял, что он «принципиально против- перевооружения ФРГ и тем самым против создания новых гер­манских вооруженных сил»³¹, а вслед за тем подписал в Петер- сберге протокол ³², который позволил Западной Германии присту- пить к созданию собственной армии. Уже в феврале 1952 г. он же требовал предоставить ФРГ право вооружаться под предлогом. «защиты от большевизма» и добился принятия бундестагом соот­ветствующей резолюции³³. 16 ноября 1953 г. в Банне было объ­явлено, что в западногерманской армии будет 22 тыс. офицеров- и 80 тыс. унтер-офицеров. В соответствии с договором о создании. ЕОС контингент западногерманских войск был установлен при­мерно в 250 тыс. человек, военно-воздушных сил —80 тыс. (и. свыше 1300 самолетов, из которых более половины — бомбарди­ровщики), военно-морских сил — 20 тыс. человек. В том же году из США начало прйбывать вооружение для войск ФРГ³⁴.

Такой же прием применил Аденауэр, когда речь зашла об- атомном оружии. Он начал с уверения, что якобы не хочет «атом­ной смерти для немецкого народа», затем заявил, что не может приветствовать вооружение ядерным оружием новых держав и. что правительство ФРГ «не ходатайствует» о его поставках. Но уже в апреле 1957 г., утверждая в послании Советскому прави­тельству, будто бы никогда не требовал атомного в.ооружения; бундесвера, он в то же время объявил на пресс-конференции: «Само собой разумеется, наши войска тоже должны иметь самые- новейшие типы вооружения и идти в ногу с новейшими достиже­ниями в области атомного оружия» ³⁵.

Свои истинные планы западногерманские милитаристы пол­ностью раскрыли после очередных выборов в бундестаг в сентяб­ре 1957 г. Решив, что наконец пробил их час, они открыто поста­вили вопрос о ядерном вооружении бундесвера. Аденауэр,.

³¹   «Der Kurier», 5.XII 1949.

³²   См. «Documents on Germany 1945—1954», p. 410.

³³   См. резолюцию бундестага от 8.II 1952 г.— «Documents on International. Affairs. 1952». London — N. Y. — Toronto, 1955, p. 76—80.

³⁴  Ом. «Правда», 4.1 II 1954.

³⁵   «Die Welt», 6.1 V 1957.

например, заявил в бундестаге, что это будто бы нужно для ...«успешного» ведения переговоров с СССР относительно гер­манского мирного договора. «Если мы хотим,— утверждал он,— с гораздо большим успехом сказать свое слово в политических вопросах, мы должны быть готовыми и к тому, чтобы принять на свои плечи соответствующее бремя». Его единомышленник барон фон Мантейфель-Сцеге призывал б.ороться за агрессивные цели «как обычным, так и другим оружием» ³⁶.

Когда вице-президента бундестага Егера (ХДС) спросили, хо­чет ли он, чтобы немцы из ФРГ обрушили ракеты «Матадор» на Дрезден и другие города ГДР, то последовал беспримерный по цинизму ответ, который гласил, что офицеры бундесвера сумели бы воевать не хуже, чем американские летчики, разрушившие Дрезден и сбросившие атомные бомбы на японские города. А бон­нский министр Штраус, который открыто требовал подготовки к войне против СССР, чтобы «стереть» его с географической кар­ты, уверял при этом, что в случае ядерной войны «Советский Союз не продержится и нескольких недель» ³⁷.

Характерно, что депутат от СвДП Деринг тогда иронически •спросил Штрауса: к<А как поведет он себя, когда однажды ока­жется на развалинах блиндажа, покрытый пылью, в разодран­ном костюме, с порванным воротником, и ему придется говорить: „Я этого не хотел!“». Депутат от СДПГ Ф. Эрлер сравнил вы­ступление Штрауса с одним из заявлений Геббельса времен второй мировой войны. А председатель СвДП д-р Р. Майер за­метил: «Лично-я не доверил бы г-ну министру обороны даже простой полевой пушки, ибо, кто говорит так, тот и стреляет. Это не речь государственного деятеля, а речь о войне, настоящий при­зыв к войне... Это уже не язык миролюбивого государственного организма, а язык вооруженного до зубов милитаристского госу­дарства» ³⁸.

Считаясь с антивоенными настроениями населения Западной Германии, против ядерного вооружения ФРГ высказались и мно­гие другие депутаты. Как заявил председатель СДПГ Оллен- хауэр, его партия основывала свои возражения на том, что подоб­ное вооружение бессмысленно с точки зрения безопасности. Кроме того, отметил он, нет никакого сомнения в том, что такое решение явилось бы решающим шагом к увековечению раскола Германии. «Принимая решение об атомном вооружении бундесве­ра,— сказал Олленхауэр депутатам правительственной коали­ции,— вы действуете вопреки воле большинства избирателей, го­лосовавших за вас 15 сентября (1957 г.— П. Я.)»³⁹.

³⁶  «Deutscher Bundestag», 20.111 1958.

³⁷   Ibidem.

³_V⁸ Ibidem.

³⁹  Ibidem.

Социал-демократический депутат от Гамбурга Гельмут Шмидт обвинил Аденауэра в том, что он начиная с 1950 г. за спиной бундестагами федерального кабинета предлагает запад­ным державам немецких солдат в качестве пушечного мяса и вслед за введением воинской повинности намерен осуществить •атомное вооружение бундесвера. «Здесь,— сказал он,— нам с по- ■истине сатанинской откровенностью преподнесен принцип клас­сического империализма...»⁴⁰.

Касаясь целей реваншистов, он сказал: «Штраус — опасный министр, он опасный человек для всего немецкого народа. Изба- ви нас бог от такого одержимого жаждой власти преемника канцлера, как Франц Иозеф Штраус, да храним мы сами наш народ от таких приверженцев Запада, как д-р Егер! Речи д-ра Егера дали мне понять, что атомные бомбы в его руках были бы опасны...» Обращаясь к приверженцам Аденауэра, Шмидт про­должал: «Вы говорите, что хотите-мира. Так почему же вы тогда не готовы обсудить вопрос о создании безатомной зоны? Почему от вас не исходит ни одного предложения, почему вы ничего не делаете для переговоров? Вместо этого ваша политика по отно­шению к Востоку состоит исключительно из одних подстрекатель­ских речей. До сих пор еще ни один парламент на европейском континенте не принял решения об атомном вооружении, а вот вы хотите это сделать. Вы хотите опередить всех. Расстаньтесь же, наконец, со своей националистической манией величия»⁴¹.

Тем не менее большинство бундестага, выражая волю наибо­лее воинствующих элементов западногерманского финансового капитала, 25 марта 1958 г. поручило федеральному правительству продолжать создание бундесвера и оснастить его самым совре­менным, т. е. ядерным, оружием. Резолюции СДПГ и СвДП, от­вергавшие ядерное вооружение западногерманской армии и раз­мещение атомного оружия на территории ФРГ, собрали 195 го­лосов против 267. Что касается предложений этих двух партий, предусматривавших переговоры о создании безатомной зоны в Европе и требовавших от правительства выступить против испы­таний ядерного оружия, то они были переданы в комиссии бун­дестага и преданы забвению ⁴².

⁴⁰   Ibidem.

⁴¹   Ibidem.

⁴²   Однако СвДП, отражающая интересы определенных кругов западно- германской буржуазии, вскоре поддержала ядерные притязания ФРГ. Такую же позицию заняло и правое социал-демократическое руководство. Как пока­зали съезды СДПГ в Годесберге и Ганновере, а также обсуждение програм­мы боннского правительства- в бундестаге 30 июня 1960 г., лидеры СДПГ от­крыто одобрили милитаристский курс Аденауэра и вооружение бундесвера ядерным оружием. Выборы в бундестаг в 1961 и 1965 гг. подтвердили, что СДПГ «давно уже не является реформистской партией, а представляет собой буржуазную рабочую партию с империалистической программой, с империа­листической практикой и буржуазным руководством» (см. «Основы истории германского рабочего движения». Берлин, 1963, стр. 194).

Два дня спустя комиссия бундестага по вопросам «обороны» постановила закупить 24 американские ракеты «Матадор» в до- полнениё к ранее подписанному Штраусом соглашению о постав­ке из США 300 ракет «Ника-Аякс».

Советский Союз тогда же открыто предупредил правящие круги ФРГ об опасных последствиях проводимой ими политики. В обращении Верховного Совета СССР к бундестагу от 31 марта

1955  г. указывалось, что «атомное вооружение Западной Герма­нии наглухо закрыло бы единственно еще остающийся в сложив­шихся условиях путь к восстановлению национального единства немецкого народа — через сближение и соглашение между Гер­манской Демократической Республикой и Федеративной Респуб­ликой Германии»⁴³.

Отстаивая свою программу германского мирного урегулиро­вания, Советский Союз вместе с тем добивался улучшения совет­ско-западногерманских отношений. Советское правительство по­шло в апреле того же года на подписание соглашений с ФРГ

о  развитии торговли и консульских отношений⁴⁴. Во время пре­бывания в Бонне первый заместитель Председателя Совета Мини­стров СССР А. И. Микоян предложил правительству ФРГ под­держать усилия миролюбивых государств по заключению пакта о ненападении между странами НАТО и Варшавского договора. При этом с советской стороны было заявлено, что даже в случае войны СССР не применит против Западной Германии ядерного и ракетного оружия, если только такое оружие не будет разме­щено на ее территории.

Однако в ответ на миролюбивые советские предложения боннские круги усиливали враждебный курс по отношению к СССР. Подтверждением тому были и организованные ими анти­советские демонстрации у советского посольства в Бонне, и за- тяж?*а ратификации упомянутых соглашений.

Провокационные действия западногерманских милитаристов представляли собой одно из звеньев проводимой под эгидой США политики гонки ядерных вооружений. В то время как СССР твер­до и уверенно проводил курс на ослабление международной на­

⁴³   «Правда», 1 .IV 1958 г.

⁴⁴   Долгосрочное соглашение о товарообороте и платежах устанавливало списки товаров для экспорта -и импорта СССР и ФРГ на три года — с 1958 по 1960 г. Намечалось, что к 1960 г. товарооборот между двумя странами .соста­вит около 1,2 млрд. руб., т. е. примерно в 2 раза выше уровня 1957 г. Другое соглашение определяло некоторые .наиболее важные торгово-политические пра­вовые условия, на которых должны основываться отношения между СССР и ФРГ в области торговли и мореплавания, и прежде всего взаимное предо­ставление режима наибольшего благоприятствования. В соответствии с этим соглашением в ФРГ учреждалось торгпредство СССР. Консульский договор создавал возможность для защиты граждан обеих стран, а также интересов торговли и судоходства в другом государстве, что имело большое практиче­ское значение для развития делового сотрудничества (см. П. А. Наумов. Указ. соч., стр. 269).

пряженности, нашедшей яркое отражение и в принятом Совет­ским правительством решении прекратить с 31 марта 1958 г. в одностороннем порядке испытания атомного и водородного ору­жия, западные державы отказались последовать этому благород­ному примеру. Более того, на соответствующее советское предло­жение США ответили самой крупной серией испытаний атомных и водородных бомб в Тихом океане. То же самое сделала Англия.

Таким образом, западные державы использовали прекраще­ние атомных испытаний Советским Союзом для того, чтобы полу­чить военные преимущества. Это показывает, насколько далеки были они от мысли об укреплении мира и безопасности и, в част­ности, о мирном решении германской проблемы.

В сущности их политика в этом вопросе состояла, как уже отмечалось, лишь -в стремлении вовлечь всю Германию в НАТО. Американским правящим кругам это нужно было для того, что­бы вновь превратить ее в ударную силу международной реакции, направленную на этот раз «только» против социалистических, стран. Исходя из подобного рода расчетов, они и оказывали пря­мую поддержку милитаристским и реваншистским кругам Бонна, выразившуюся сначала в передаче им управления Западной Гер­манией, а к рассматриваемому времени — в попытках распро­странить их власть wна ГДР. Между западногерманскими и аме­риканскими империалистами было достигнуто полное взаимопо­нимание относительно конечной цели этой политики. Ее не счита­ли нужным даже скрывать. Так, тогдашний боннский министр обороны Штраус в уже упоминавшейся речи в бундестаге 20 мар­та 1958 г. заявил, что он «учел ошибки Гитлера» и что ФРГ не будет готовить ни «зеленых», ни «желтых» планов, т. е. направ­ленных против западных и других капиталистических стран. «В ее военных приготовлениях,— объявил он,— существует лишь один-единственный план — это «красный» (т. е. нацеленный про­тив СССР и других социалистических государств.— Я. Я.) и больше никакой иной на свете» ⁴⁵.

Сговор между правящими кругами западных держав и за­падногерманским империализмом, направленный против интере­сов широких слоев немецкого народа, определил и дальнейшее совпадение точек зрения боннских и вашингтонских политиков в германском вопросе. Так, последние поддержали принятую бун­дестагом 2 июля 1958 г. резолюцию, предлагавшую создать для решения этого вопроса «рабочую группу» из представителей США, СССР, Англии и Франции⁴⁶. Вокруг этого проекта был поднят большой шум. Но хотя идея создания «комитета четырех» преподносилась чуть ли не как «новое слово» в вопросе о вос­соединении Германии, на самом деле это была всего лишь

⁴⁵  «Deutscher Bundestag», 20.111 1958.

⁴⁶  Ом. «Die Welt», 3.VII 1058.

очередная попытка отстранить немецкий народ от участия в ре­шении судеб Германии, увести его в сторону от ее воссоединения на мирной и демократической основе и осуществить все те же империалистические цели.

Именно о таком характере «новых» предложений свидетель­ствовали сопровождавшие их высказывания западных руководя­щих деятелей, откровенно указывавших на условия, при которых они согласились бы на создание единого германского государст­ва. «Я не считал бы благоразумной,— говорил, например, Дж. Ф. Даллес,— попытку купить воссоединение Германии ценой превращения ее в независимую, не связанную с западом страну»⁴⁷. Эти слова показывали также, что западные державы предпочтут вообще не допустить воссоединения Германии, если им не удаст­ся оставить ее цод своим контролем. Не менее ясно выразил тогда эту мысль и бывший государственный секретарь Д. Ачесон. Он заявил, что «угроза» германо-советского сближения станет неми­нуемой, если воссоединенная Германия не будет интегрирована⁴⁸.

Но дело было не только в подобного рода заявлениях офици­альных деятелей США. «Двойную бухгалтерию» западных дер­жав в германском вопросе отчетливо характеризовал тот факт, что они, уверяя в своей приверженности идее немедленного вос­соединения Германии путем «свободных выборов», в то же время оговорили себе по парижским соглашениям право воспрепятство­вать, даже путем применения вооруженной силы, выходу ФРГ из НАТО и созданию такого единого германского государства, кото­рое стало бы действительно независимым, демократическим и ми­ролюбивым.

Сорвать этот замысел могло только такое решение германско­го вопроса, .-которое было бы принято самими немцами и вопре­ки империалистическим планам, но в национальных интересах немецкого народа и с целью укрепления мира и безопасности в Европе.. Путь к этому вновь указали немецкие демократические силы.

Выступая 15 июля 1958 г. с заключительным словом на V съезде СЕПГ, В; Ульбрихт с полным основанием предложил вместо четырехсторонней «рабочей группы» в Нью-Йорке или еще где-либо создать в Берлине комитет из представителей обоих гер­манских государств, который работал бы над разрешением гер­манского вопроса ⁴⁹. Соответственно решениям этого съезда пра­вительство ГДР обратилось 5 сентября того же года к прави­тельствам СССР, США, Англии, Франции и ФРГ с предложени­ем образовать в целях решения германского вопроса две комис­

⁴⁷   «Hearings, Committee on Foreign Relations. United States Senate; 85-th Congress, 2d Session» — «Review of Foreign Policy 1958». Washington, 1958, p. 804—805.

⁴⁸   «Foreign Affairs», 1958, April, p. 377.

⁴⁹   «Neues Deutschland», 16.VII 1958.

сии — одну из представителей четырех держав и другую — из уполномоченных ГДР и ФРГ для подготовки проекта мирного договора, а также изучения путей и средств восстановления един­ства Германии на мирной и демократической основе⁵⁰.

Советское правительство решительно поддержало эту ини-^ циативу ГДР в своих нотах правительствам ГДР, США, Англии, Франции и ФРГ от 18 сентября 1958 г.⁵¹

Настаивая на безотлагательном заключении германского мир­ного договора, СССР исходил из того, что германское мирное урегулирование стало особенно необходимым в результате по­литики превращения Западной Германии в главную ударную силу НАТО, курса ФРГ на вооружение бундесвера ядерным ору­жием, на поглощение ГДР и подготовку пересмотра границ ев­ропейских государств.Лри сложившейся, таким образом, в Евро­пе тревожной обстановке заключение германского мирного до­говора явилось бы первым шагом "по пути к обеспечению мира и к возрождению Германии как единого миролюбивого и демокра­тического государства.

Стремясь к решению германского вопроса на основе соглаше­ния между заинтересованными государствами, Советское прави­тельство предприняло 10 января 1959 г. новый важный шаг. Оно предложило созвать в двухмесячный срок мирную конференцию государств, участвовавших своими вооруженными силами в вой­не против Германии, и внесло на рассмотрение правительств США, Англии, Франции, ГДР, ФРГ и других государств подго­товленный им проект мирного договора, полностью учитывавший интересы как немецкого народа, так и стран — жертв гитлеров­ской агрессии.

Он предусматривал, что державы, подписавшие мирный до­говор, будут строить свои отношения с Германией «на основе соблюдения принципов уважения суверенитета и территориаль­ной целостности Германии, невмешательства в ее внутренние дела, ненападения, равенства и взаимной выгоды, а также на ос­нове постановлений настоящего договора. Германия будет руко­водствоваться в своих отношениях со всеми странами теми же принципами».

В проекте указывалось, что -«Германия принимает на себя обязательство разрешать свои международные споры только мирными средствами, таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность. Германия также обязуется воздерживаться в международных отношениях от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства и не оказы­вать какой-либо 'помощи или поддержки любому государству

⁵⁰   См. «Правда», 6.IX 1958 г.

⁵¹   См. «Правда», 20.IX 1958 г.

или группе государств, нарушивших международный мир и безо­пасность». Далее 'предлагалось, чтобы Германия взяла на себя обязательство не вступать в какие-либо военные 0локи, направ­ленные против любой другой страны, подписавшей мирный до­говор, а также не принимать участия в военных союзах, участни­ками которых не являются все четыре главные союзные держа­вы по антигитлеровской коалиции — СССР, США, Англия и Франция.

Имелось в виду, что со вступлением в силу мирного договора ГДР и ФРГ были бы свободны от обязательств, связанных с членством соответственно в организациях Варшавского договора, НАТО и Западноевропейского союза. Юридически закреплялись германские границы, сложившиеся на 1 января 1959 г. Германия должна была признать и подтвердить «изменения и делимитацию ее границ, произведенные по соглашениям, заключенным с сосед­ними государствами в период с мая 1945 г. по* 1 января 1959 г.», а также мирные договоры с Болгарией, Венгрией, Италией, Ру­мынией, Финляндией, государственный договор о восстановлении независимой и демократической Австрии с содержащимся в нем запрещением аншлюса.

Мирный договор обеспечивал демократическое развитие ми­ролюбивого германского государства, гарантируя, в частности, основные права и свободы лиц, находящихся под германской юрисдикцией, свободную деятельность демократических партий и других организаций, за исключением национал-социалистской и других реваншистских партий, требующих пересмотра границ Германии. Предусматривалось, что после вступления в силу мир­ного договора с Германией союзные державы поддержат ее об­ращение о принятии в ч,дены ООН.

Советский проект содержал и определенные гарантии против возрождения германского милитаризма. Так, Германии разреша­лось иметь свои национальные вооруженные силы, необходимые для обороны страны, исключая любые виды ядерного вооружения и других средств массового уничтожения, а также ракет и управ­ляемых снарядов, самолетов-бомбардировщиков и подводных ло­док. Служба в германских вооруженных силах не' разрешалась осужденным за преступления против мира, человечности и воен­ные преступления, не имеющим германского гражданства и лицам негерманской национальности. Военные материалы и техника Германии, а также ее производственные мощности для их изготовления не должны были превышать потребностей раз­решенных ей мирным договором вооруженных сил.^.

В представленном документе не было положений, дискрими­нирующих Германию или несовместимых с национальным досто­инством немецкого народа. Так, ст. 32 предусматривала, что на Германию не налагается никаких ограничений в развитии ее мирной экономики, которая должна служить росту благосостоя­

ния немецкого народа, а также в торговле с другими странами, мореплавании и доступе на мировые рынки.

Проект полностью восстанавливал суверенитет германского народа и исключал возможность какого бы то ни было вмеша­тельства в его внутренние дела, поскольку ст. 30 предусматривала вывод всех иностранных войск не позднее чем через год после вступления в силу мирного договора, ликвидацию иностранных военных баз на немецкой земле и не допускала в будущем разме­щения ни тех, ни других на территории Германии. Одно из поло­жений гласило, что оба германских государства, как и союзные державы, рассматривают этот договор как важный вклад в дело объединения Германии в соответствии с национальными чаяния­ми германского народа, с интересами обеспечения безопасности в. Европе и во всем мире.

Советский проект предусматривал, что от имени Германии мирный договор должны подписать правительства ГДР и ФРГ или Германская конфедерация, если она будет создана к момен­ту его заключения. Что касается Западного Берлина,- то предла­галось, чтобы он вплоть до восстановления единства Германии и создания единого германского государства находился на положе-' нии демилитаризованного вольного города ⁵².

В связи с последним предложением необходимо отметить, что западные державы, учтя выгодное географическое положение За­падного Берлина, находящегося в центре ГДР, начали превра­щать его в форпост НАТО и, по выражению бургомистра Рейте­ра, в «самую дешевую атомную бомбу», в «ключ, с помощью которого можно будет распахнуть ворота на Восток»⁵³.

В результате деятельности преступных центров, расположен­ных в Западном Берлине, столица ГДР неоднократно становилась ареной опаснейших провокаций, ^ставивших мир на грань ядер- ной войны. Так, еще в сентябре 1948 г. банда фашистских прово­каторов, проникнув на территорию советского сектора Берлина, сорвала государственный флаг СССР с Бранденбургских ворот. В мае 1949 г., накануне Парижской сессии СМИД, американский агент Шарновский организовал провокацию на городской желез­ной дороге в Берлине, сопровождавшуюся разрушением линий и станционных зданий. В июне 1953 г. крупные силы путчистов с целью свержения рабоче-крестьянской власти в ГДР вторглись в демократический сектор Берлина, действуя по заранее наме­ченному плану и под руководством американской разведки, осу­ществлявшимся через радиостанцию РИАС ⁵⁴.

⁵²   См. «Правда», 11.1 1959 г.

⁵³   См. Th. Eschenburg. Das isolierte Berlin. Berlin, 1960, S. 5—6; «Te- legraf», 12.111 1953; «Die Neue Zeitung», 17.VII 1951.

⁵⁴               Cm. «New York Times», 23.VI 1953; «New York Herald Tribune»,

19.       X 1953.

Одновременно Западный Берлин был использован как центр массовой вербовки немцев в «секретную армию вторжения». Еще в ноябре 1949 г. американец Д. Морзе писал в «Тагесшпигеле»: «Должна быть создана международная секретная армия втор­жения, которая насчитывала бы миллион специалистов-шпионов, агентов, организаторов, саботажников, пропагандистов и агита­торов. Каждый служащий этой армии должен быть тщательно подготовлен к своим задачам в специальных школах... Мы (т. е. США.— Я. Я.) должны предоставить руководство, денежные средства и материалы, в которых нуждаются секретные армии». В свою очередь советник госдепартамента Дж. Барнхэм пред­ложил искать таких людей «повсюду, где их можно найти, вклю­чая самые грязные круги уголовного мира», и обеспечить их деньгами, средствами передвижения, радиопередатчиками и ору­жием ⁵⁵.

Эти предложения и легли в осйову уже упоминавшегося аме­риканского закона «о взаимном обеспечении ^безопасности». Включенная в него «поправка Керстена» предусматривала ассиг­нование 100 млн. долл. для финансирования подрывной деятель­ности против социалистических стран. Тот же сенатор Керстен после провала контрреволюционного путча в Берлине внес 9 июля 1953 г. законопроект об увеличении указанной суммы еще на 500 млн. долл. «Раз мы хотим выиграть «холодную войну», мы должны потратить на эту работу все, что необходимо, полмил­лиарда или даже миллиард долларов, если это потребуется»,— говорил Д. Эйзенхауэр; тогдашний президент США.

Цели, которые преследовал при этом американский импе­риализм, профессор Колумбийского университета Г. Робертс определил следующим образом: «США должны... стимулировать недовольство и дух сопротивления в Восточной Германии с по­мощью средств политической, психологической и экономической войны, причем основная задача заключается... в том, чтобы осла­бить восточногерманский режим, сократить его мощь и действен­ную силу и заставить коммунистов заниматься главным образом поддержанием порядка в нх собственной зоне» ⁵⁶.

А председатель фракции ХДС в бундестаге Г. фон Брентано добавил к этому, что «главная задача» заключается в подрыве «веры коммунистов в .их. конечную победу» и в крушение западт ного блока. Наконец, орган бундесвера «Веркунде» несколько позже открыто провозгласил план военных, политических, и эко­номических мер, направленных против Германской Демократи­ческой Республики ⁵⁷.

⁵⁵   «Der Tagespiegel», 6.XI 1949; ^«Dokumentation der Zeit». Berlin' 1953, S. 2788—2789.

⁵⁶   H. Roberts. Russia and -America: Dangers, and Prospects. N. Y. 1956, p. .188.

⁵⁷    Cm. A. D a 1 m a. Die dritte Berlin-Offensive des kalten Kjrieges.—«Wehr- kunde», 1961, N 8, S. 393.

В первые же годы после войны с целью активизировать под­рывную деятельность в тылу советской зоны оккупации в Запад­ном Берлине было создано свыше 90 разведывательных центров. Здесь обосновались самый крупный в Европе филиал ЦРУ, раз­ведывательные органы военно-воздушных и военно-морских сил США, английской «Сикрет интеллидженс сервис» и штаба бри­танской Рейнской армии, учреждения французской разведки во главе со «Службой внешней документации и контрразведки». Особенно широко действовала тайная служба ФРГ⁵⁸ во главе с бывшим начальником отдела «Чужие армии на Востоке» гит­леровской разведки генерал-лейтенантом Р. Геленом⁵⁹. Общую координацию их действий осуществлял специальный отдел шта­ба НАТО⁶⁰.

Главные задачи, поставленные перед этими центрами, заклю­чались в получении секретной информации политического, воен­ного, экономического и научно-технического характера о ГДР, СССР, Польше, Чехословакии и других социалистических стра­нах.

В частности, американская военно-воздушная разведка уси­ленно интересовалась расположением, техническими и эксплуата­ционными качествами аэродромов государств Варшавского до­говора, а также данными о типах самолетов и другой авиацион­ной техники; военно-морская разведка собирала сведения о пор­тах и сооружениях на побережье Балтийского моря, советских военных кораблях, новых технических изобретениях в судострои­тельной промышленности. Разведки других западных держав.

⁵⁸  О деятельности разведывательной и контрразведывательной служб- ФРГ-см. W. Wehner. Geheim. Ein Dokumentenbericht uber deutsche Geheim- dienste. Munchen, 1960.

⁵⁹   P. Гелен был вывезен американцами в мае 1945 г. в Вашингтон вместе со списками зарубежной агентуры гитлеровского абвера, которые теперь по­надобились разведке США для использования против социалистических стран. «Немецкие архивы,— писала «Нью-Йорк тайме»,— являются во многих отно­шениях одной из самых больших сокровищниц секретного материала, когда- либо попадавших в наши руки; это сокровищница, которая во многих случаях представляет большой интерес не- только для историков, но и тем более для- настоящего времени. Еще пройдут многие годы, прежде чем, например, дела нацистской партии перестанут быть для нас доказательным материалом, ибо- многие упомянутые в этом материале люди весьма еще активны... В этом, случае для нашей контрразведки было бы чрезвычайно трагично, если доку­менты будут возвращены прежде, чем их не просмотрят самым тщательным образом. Прошлое таит в себе ключ к настоящему и будущему» («New York Times», 3.III 1955).

⁶⁰   Со. своей стороны правительство ФРГ, как подтвердил впоследствии тогдашний боннский военный министр Штраус, за период с 1949 по I960 г. предоставило подрывным организациям Западного Берлина 20 _чмлрд. марок для ведения «холодной войны» (см. «Bulletin des Presse- .und Informations- amtes der Bundesregierung», 18.1 1961, S. 108).

специализировались на сборе сведений о радиолокационной, элек­тронной и оптической аппаратуре⁶¹.

В своей подрывной деятельности американская разведка за­шла столь далеко, что соорудила весной 1956 г. специальный туннель и подкоп в Берлине для подслушивания переговоров правительственных учреждений ГДР и советских военных ор­ганов.

В связи с этим правительство ГДР заявило решительный про­тест, а исполняющий обязанности начальника штаба Группы советских войск в Германии в апреле того же года направил протест начальнику штаба американских войск в Европе. В нем говорилось: «22 апреля сего года связисты Группы советских войск в Германии вскрыли в районе Альтглиникке подкоп, про­веденный американской службой к линиям связи советских войск, а также к линиям связи Германской Демократической Респуб­лики, проходящим по территории Германской Демократической Республики. Как показало расследование, американская служба устроила туннель протяженностью около 300 м на территории Германской Демократической Республики, по которому проло­жила из американского сектора Берлина кабели и подключила их к кабелям, обслуживающим советские войска.

Туннель заключен в металлический тюбинг секционной сборки диаметром 1,9 м... На дверях при входе в туннель американски­ми организаторами подкопа сделаны ложные надписи на русском и немецком языках. В одной из секций, длиной около 30 м, нахо­дящейся на территории ГДР, установлены два американских телефонных кросса, соединенных через боксы с тремя кабелями, обслуживающими советские войска. В этой секции расположена также различная аппаратура, предназначенная для подслушива­ния телефонных переговоров, в частности девять усилительных стоек, магнитофон, измерительная и другая аппаратура. Туннель заканчивается на территории ГДР в месте присоединения к со­ветским подземным кабелям, специально оборудованным колод­цем с гидроизоляций, электроосвещением, прочным металличе­ским перекрытием. Все сооружения туннеля и его оборудование, на что затрачены большие средства, проведено капитально, с рас­четом использования на длительный срок».

Далее отмечалось: «Туннель, подземные сооружения и нахо­дящаяся там аппаратура со всей очевидностью показывают,, что организаторы подкопа действовали в преступных шпионских целях, установив постоянное подслушивание телефонных пере­говоров по линиям связи Группы советских войск и по линиям связи Германской Демократической Республики. В связи с вышеизложенным штаб советских войск в Германии заявляет

⁶¹   См. «Книга фактов о подрывной деятельности из Западного Берлина против социалистических стран». М., 1962, стр. 15—29.

штабу американских войск в Европе протест против этих неза­конных и недопустимых действий американских военных властей в Германии и настаивает на привлечении к ответственности виновных, а также на недопущении подобных действий в буду­щем...» ⁶².

Американские военные власти попытались уклониться от ответственности. Начальник штаба войск США в Европе генерал- майор Анклз, сославшись на то, что письмо советского командо­вания будто бы «поднимает переговоры выше уровня перегово­ров между военными комендантами», заявил 26 мая: «Поэтому я доложил этот вопрос в Вашингтон» ⁶³.

Поощряемые западными державами, правящие круги ФРГ воспользовались открытой границей в Берлине и развернули эко­номическую войну против ГДР. Ее главными формами являлись: валютные спекуляции, основанные на произвольно установленном обменном курсе и имевшие целью нарушить денежное и товарное обращение; незаконный вывоз ценных промышленных изделий и сырья; переманивание квалифицированной рабочей силы с целью затруднить экономическое развитие. В итоге ГДР, по под^ счетам западноберлинского профессора Бааде, понесла ущерб в сумме 85 млрд. марок, что превышает годовой национальный доход республики, который, например, в 1959 г. составил 70 млрд. марок.

Наконец, Западный Берлин, широко использовался для реван­шистской пропаганды против ГДР, Польши, Чехословакии и Со­ветского Союза. В нем создана широко разветвленная сеть фа­шистских, милитаристских и реваншистских союзов, в том числе

⁶²   «Книга фактов о подрывной деятельности из Западного Берлина про­тив социалистических стран», ст.р. 57—61. Как подтвердила недавно «Нью- Йорк тайме», в Западном Берлине ЦРУ «занимается особыми видами дея­тельности, как, например, создание под Восточным Берлином пресловутого туннеля для подслушивания разговоров... в штабе Советской Армии». Та же газета признала, что все эти незаконные действия ЦРУ пользуются полной поддержкой официальных кругов США. «Игнорируя право территориального суверенитета и неприкосновенности государства и отдельной личности,— пи­сала' та же газета,— должностные лица на всех уровнях правительства Соеди­ненных Штатов восхваляют используемые ЦРУ средства как нечто „феноме- Н!аль>ное“» («New York Times», 27.IV 1966).

⁶³   «Книга фактов о подрывной деятельности из Западного Берлина про­тив социалистических стран», стр. 61. Касаясь этого факта, Советское прави­тельство в ноте правительству США от 18 августа 1961 г. отметило: «Совет­ская 'сторона несколько раз обращалась к американским властям в связи с 'сооружением американскими органами в районе Альтглиникке подкопа^из Западного Берлина в глубь территории ГДР к линиям связи советских войск и линиям связи ГДР. Проделанный огромный тоннель был оборудован ^спе­циальной аппаратурой и приспособлениями для подслушивания и записей пе­реговоров по указанным линиям связи. Американские власти, включая госде­партамент США, будучи пойманы с поличным, даже не ответили на эти обра­щения» («Правда», 20.VIII 1961 г.).

бывших танкистов из корпуса «Великая Германия», бывших эсесовцев, «Стальной шлем», «Киффхойзербунд» и др. «Западные немцы,— справедливо отмечала в связи с этим «Дейли экс­пресс»,— скандальнейшим образом злоупотребляют положением Берлина. Этот город разделен на четыре сектора не для того, чтобы предоставить немцам опорный пункт для развертывания дипломатической кампании против русских. Немцы бросают вы­зов..., организуя слет беженцев в Берлине (Западном.— Я. Я.) Цель этого слета состоит в том, чтобы добиться возвращения Германии областей, которые она потеряла в результате пораже­ния. Немцы (имелись в виду правящие круги ФРГ.— Я. Я.) пла­нируют заседание своего парламента в Берлине — это также про­вокационный жест. Они бросают камнями в русских .и ищут за­щиту за спиной британских и американских войск. Настала время, чтобы немцы набрались разума» ⁶⁴.

Разумеется, речь шла о западногерманских реваншистах, действия которых открыто'⁵ поощряли американские специалисты по подрывной пропаганде, использовавшие две западноберлин­ские радиостанции главным образом для того, чтобы «превра­щать страсти в негодование, личную находчивость — в массовую трусость, трения — в недоверие, предрассудки — в ярость»⁶⁵.

Советский Союз неоднократно протестовал против всех этих незаконных действий западных держав в Западном Берлине. Так,.

1   октября 1952 г. председатель СКК в Германии направил вер­ховным комиссарам США, Англии и Франции письмо, в котором привел факты преступных действий западногерманских дивер­сионных центров, назвал их адреса и фамилии руководителей, а также потребовал их немедленного закрытия⁶⁶. В апреле 1954 г. орган верховного комиссара СССР в Германии «Теглихе рунд- шау» требовал '«закрыть шпионско-подрывные организации в За­падном Берлине и отказаться от злоупотребления правами окку­пантов и от политики превращения Западного Берлина "во фрон­товой город, т. е. в очаг подрывной деятельности американской и английской разведок против ГДР и Советского Союза» ⁶⁷. 22 сен­тября того же года верховный комиссар СССР в Германии указал американскому верховному комиссару на существование в Запад­ном Берлине многих шпионско-диверсионных органов, созданных властями США для подрывной работы против ГДР и Советской Армии ⁶⁸.

Вопрос о ликвидации ненормального положения в Западном Берлине был поставлен Советским правительством и в его ноте

⁶⁴  «Daily Express», 2.IX I960.

⁶⁵  П. J1 айнб ардже.р. Психологическая война. М., 1962, стр. 48.

⁶⁶  См. «Правда», 2.Х 1952 г.

⁶⁷  См. «Tagliche Rundschau», 26.IV 1954.

⁶⁸   См. «Правда», 24:1Х 1954 г.

правительствам США, Англии и Франции от 27 ноября 1958 г. В ней указывалось, что три западные державы, грубо поправшие четырехсторонние соглашения по Германии, тем самым потеряли право на оккупационные привилегии в Берлине.

Само собой разумеется, что Советский Союз не мог мириться с таким явно ненормальным положением дел, когда прежнее со­юзническое соглашение о Берлине, заключенное в годы второй мировой войны, используется тремя его участниками — запад­ными державами против четвертого участника этого соглаше­ния — СССР, а также и против других европейских государств — участников Варшавского договора.

В ноте .отмечалось, что этим Советское правительство «лишь констатирует уже сложившееся положение дел, которое состоит .в том, что США, Великобритания и Франция давно отказались от главного, что было заложено в договорах и соглашениях, за­ключенных в период войны против гитлеровской Германии и по­сле ее поражения» и «лишь делает те выводы, которые с неиз­бежностью вытекают для Советского Союза из этого фактическо­го положения». Одновременно указывалось, что «отсутствие мирного договора никоим образом не может теперь служить оправданием для попыток сохранить оккупационный порядок в какой-либо части Германии».

По мнению Советского правительства, существовали следую­щие три способа решить берлинскую проблему.

Наилучший из них основывался на выполнении Потсдамского соглашения о Германии. В конкретных условиях 1958 г. это означало возвращение США, Англии и Франции к совместной •с СССР политике в германских делах, выход ФРГ из НАТО при одновременном выходе ГДР из Варшавского договора и дости­жение договоренности о том, что ни в одном из двух германских государств не будет вооруженных сил, кроме необходимых для поддержания внутреннего порядка и охраны границ. Естествен­ным представлялось и такое решение, при котором западная часть Берлина, отторгнутая от ГДР, была бы воссоединена с его восточными районами и он стал бы единым городом в составе того государства, на территории которого находится. Однако Советское правительство, учитывая враждебную политику трех западных держав в отношении ГДР, не могло не предвидеть, что они отклонят оба эти способа решить берлинский вопрос.

Исходя из этих соображений и после предварительных кон­сультаций с правительством ГДР, Советское правительство в качестве реальной основы для принятия решения выдвинуло компромиссное предложение о ликвидации оккупационного ре­жима в Западном Берлине и превращении его в самостоятельную политическую единицу — вольный город, в жизнь которого не вмешивалось бы ни одно государство, в том числе как ГДР, так и ФРГ. Предлагалось, в частности, договориться о том, чтобы

он был демилитаризован и не имел никаких вооруженных сил, а управлялся своим собственным правительством. СССР, США, Англия и Франция, а также оба германских государства могли бы^: взять на себя обязательство уважать нейтральный статут Западного Берлина как вольного города, подобно тому, как было сделано четырьмя державами, например, в отношении Австрийской Республики. СССР, со своей стороны, не возражал и против того, чтобы участие в соблюдении этого статута при­няла в определенной форме и Организация Объединенных Наций.

Отмечалось также, что Советский Союз готов всемерно со­действовать развитию экономики Западного Берлина путем раз­мещения заказов на промышленные товары в таком объеме, который полностью обеспечивал бы стабильность и процветание экономики вольного города, а также путем регулярных поставок на коммерческой основе необходимого сырья и продовольствия. В заключение Советское правительство выразило готовность начать переговоры по этому вопросу с США и другими заинте­ресованными государствами. Стремясь к осуществлению необхо­димой перемены положения -в Западном Берлине в спокойной обстановке, без спешки и ненужных трений, с максимально воз­можным учетом интересов заинтересованных сторон, оно также высказало мнение, что, очевидно, потребуется определенное вре­мя для достижения договоренности об объявлении Западного Берлина вольным городом⁶⁹.

Советские предложения о Берлине отражали искреннее стрем­ление правительства СССР решить этот назревший вопрос путем взаимоприемлемой договоренности /между заинтересованными сторонами. Именно так они и были поняты в социалистических странах, в государствах Азии и Африки, а также некоторыми дальновидными деятелями на Западе, стремившимися к разрядке международной напряженности.

Совершенно иначе восприняли их официальные круги запад­ных держав. Они не только отклонили советские предложения, но и пытались, опираясь на «доктрину завоевания», доказать, буд­то бы их право на оккупацию Западного Берлина определяется не Потсдамским соглашением, а, как заявил 20 декабря 1958 г. госдепартамент США, «вытекает из полного поражения третьего рейха и последовавшего затем взятия верховной власти в Гер­мании» ⁷⁰. Британский министр иностранных дел Селвин Ллойд в свою очередь утверждал 4 декабря в палате общин: «Наше положение в Берлине определяется не Потсдамским соглашени­ем. Оно определяется безоговорочной капитуляцией Германии

⁶⁹   Ноту Советского правительства правительству США от 27 ноября 1958 г. см. «Правда», 28.XI 1958 г.

⁷⁰   «The Soviet Note on Berlin: An Analysis. Department of State Publica­tion 6757». Washington, 1959, p. 42.

в 1945 г., и право оккупации вытекает из этого»⁷¹. Более того, в Вашингтоне и Лондоне делали вид, будто никогда не брали на себя обязательств относительно демилитаризации и демократи­зации Германии. Именно так и заявил государственный депар­тамент США в своем меморандуме «Советская нота в Берлине»⁷².

Такое толкование соглашений, достигнутых в Крыму и в Пот­сдаме, разумеется, не имело ничего общего с их действительным содержанием. Ведь даже госдепартамент, характеризуя в авгу­сте 1947 г. политический курс в отношении Германии, признавал в своем меморандуме: «Основные цели правительства (амери^ канского.— Я. Я.) в отношении Германии заключаются в сле­дующем: 1) полное уничтожение нацистского режима; 2) созда­ние гарантий против появления в будущем режима и идеологии, рассчитанных на подрыв всеобщего мира и безопасности».

Что же касается «права победителя», на которое ссылались правящие круги Запада, то этот тезис не только противоречил современному международному праву, но и не имел никакого отношения к их пребыванию в Берлине, где западные союзники не вели боевых действий. Первые отряды американских и бри­танских войск вступили сюда, как уже отмечалось, в начале июля 1945 г., т. е. спустя два месяца после завершения войны. Окон­чательное же соглашение о разграничении секторов Большого Берлина было достигнуто Контрольным Советом 30 июля 1945 г. во время Потсдамской конференции. Берлинская-межсоюзниче­ская комендатура ⁷³ в полном составе приступила к работе толь­ко после вступления в город французских войск в середине авгу­ста того же года. Из всего этого ясно видно, что присутствие войск США, Англии и Франции в Берлине обусловливалось со­глашением, которое в окончательном виде было заключено во время Потсдамской конференции и подтверждено ее участни­ками.

Эту договоренность и имели в виду западные державы, зая­вив 16 декабря 1958 г. от имени Совета НАТО, что «денонсиро­вание Советским Союзом межсоюзнических соглашений о Берли­не ни в коей мере не лишает другие стороны их прав и не осво­бождает Советский Союз от его обязательств». Причем мотиви­ровалось данное заявление тем, что «ии -одно государство не имеет права односторонне отказываться от своих международных обязательств» ⁷⁴.

Конечно, принцип «Договоры должны выполняться» являет­ся важнейшим краеугольным камнем современного международ­ного права, без соблюдения которого действительно невозможны

⁷¹  «Parliamentary 'Debates. House of Commons», 4.XII 1958, col. 1490.

⁷²   «The Soviet Note on Berlin», p. 8.

⁷³   «Selected Documents on Germany and the Question of Berlin 1944— 1961». London, 1961, p. 45—48.

⁷⁴  «The Soviet Note on Berlin», p. 50.

ни доверие, ни сотрудничество, ни мирное сосуществование .между государствами. Однако святость международных обя­зательств, как известно, достижима лишь при условии, если ее будут блюсти все заинтересованные стороны. Между тем именно правящие круги западных стран самым бесцеремонным образом растоптали торжественные клятвы, которые были даны народам всего мира державами антигитлеровской коалиции.

Так, в Крымском соглашении, подтвержденном и на конферен­ции в Потсдаме, указывалось: «Нашей непреклонной целью яв­ляется уничтожение германского милитаризма и нацизма и созда­ние гарантии в том, что Германия никогда больше не будет в со­стоянии нарушать мир всего мира»⁷⁵. Кстати, даже Д. Эйзен­хауэр признавал в 1949 г., что «какие бы выгоды с военной точки зрения ни давало присоединение восьми или десяти немецких ди­визий к войскам НАТО, перевооружение Германии с политиче­ской точки зрения насыщено динамитом». И тем не менее правя­щие круги США, Англии и Франции включили Западную Герма­нию в НАТО и исподволь приступили к передаче бундесверу адерного и ракетного оружия, а от Советского Союза требовали ■согласия на сохранение военной базы в Западном Берлине, кото­рую сами западногерманские политики сравнивали с динами­том ⁷⁶.

Но такая претензия, разумеется, не имела под собой никакой реальной почвы. Нарушая основные положения четырехсторонних договоров о Германии, составной частью которых являлось со­глашение о Берлине, западные державы тем самым подрывали .основу дальнейшего пребывания своих оккупационных войск в Западном Берлине.

Как известно, в международном праве существует положение о том, что нарушивший соглашение в целом не может ссылаться на его часть ⁷⁷.

Учитывая эту общеизвестную истину, У. Липпман>еще в нояб­ре 1947 г. спрашивал государственного секретаря США Д. Мар* шалла, что же останется в случае провала Лондонского совеща­ния СМИД от Контрольного Совета и от прав американцев на •пребывание в Западном Берлине. Об опасных последствиях поли- 'тики, направленной на создание правительства для западных зон •и заключение сепаратного договора с западногерманским госу­дарством, предупреждал и Д. Уорберг⁷⁸.

Таким образом, СССР, всегда выполнявший свои обязатель­ства добросовестно и даже, по выражению Черчилля, «в ущерб

⁷⁵  «Сборник действующих договоро-в...», вып. XI. М., 1955, стр. 69.

⁷⁶  См. W. Brandt, R. Loewen th al. Е. Reuter —ein Leb'en fur die Freiheit. Munchen, 1957, S. 359.

⁷⁷  «Международная жизнь», 1959, № 2, стр. 55.

⁷⁸  См. «New York Herald Tribune», 12.XI 1947; J. Warburg. Germany; Key to Peace. Harvard University Press. Cambridge, 1953, p. 55.

самому себе» ⁷⁹, действовал и в данном случае в полном соответ­ствии с нормами международного права.

Зато ни с ними, ни с историческими фактами не желали счи­таться как правящие круги США, Англии и Франции, так и бонн­ские реваншисты. Последние, разумеется, тотчас же принялись доказывать «права» своих западных покровителей. Аденауэр, на­пример, объявил в Вашингтоне в марте 1960 г., что «три запад­ные оккупирующие державы заняли Берлин во время войны» и что они находятся в этом городе якобы по «праву завоевания». Он также заявил, что это «право» у них «никто не может ото­брать» ⁸⁰.

Руководящие деятели Запада одновременно начали бряцать оружием и даже угрожать Советскому Союзу ядерной войной. Так, государственный секретарь США Дж. Ф. Даллес, грубо из­вращая смысл советских предложений о Берлине, поспешил ис­толковать их как ультиматум и заявил, что. если потребуется, то Соединенные Штаты готовы удерживать Западный Берлин вооруженной силой. Не удержались от угроз также' военный ми­нистр США Бракер и министр обороны Великобритании Сэндис. Главнокомандующий американскими сухопутными силами в Ев­ропе генерал Хоуде объявил, что войска США останутся в Бер­лине и что они готовы сражаться для «защиты» западных секто­ров. Заявлялось также о намерении послать впереди грузовиков, идущих в Берлин, американские танки, чтобы не позволить ГДР осуществлять свои суверенные права. Грубые выпады по адресу СССР в связи с его предложениями по берлинскому вопросу до­пустил и боннский министр обороны Штраус.

В связи с этими выступлениями начальник Генерального шта­ба Советской Армии и Военно-Морского Флота Маршал Совет­ского Союза В. Д. Соколовский заявил в Верховном Совете СССР 25 декабря 1958 г.: «Г-ну Бракеру и агрессивно настроенным аме­риканским генералам не следовало бы забывать, что вооруженный конфликт, развязанный ими из-за Берлина, очень быстро может перерасти в войну. В случае нападения на Германскую Демокра­тическую Республику на ее защиту выступят вооруженные силы Советского Союза и других стран социалистического лагеря. В этом случае Соединенным Штатам Америки не удастся безна­казанно отсидеться за океаном, как это бывало в прошлые вре­мена».

⁷⁹   W. S. Churchill. The Second World War, v. VI, London, 1954, p. 351. В таком же духе высказался в английской палате общин национал-либерал Джонсон: «Когда русские,—заявил он,—принимают какое-то решение, то они потом выполняют его при всех обстоятельствах». Черчилль также писал: «...Союз Советских Социалистических Республик никогда не нарушал ни обя­зательств, ни договоров...» (Переписка председателя Совета Министров СССР..., т. Т. М., 1957, стр. 89) ..

^so «Spiegel», I960, Marz.

Маршал Соколовский посоветовал также Сэндису, прежде чем угрожать уничтожением Советского Союза, подумать о судьбе Англии в случае возникновения новой мировой войны. Он напом­нил, что «безвозвратно ушли в прошлое те времена, когда Англия в ходе войны могла использовать свое островное положение, вы­жидать, пока воюющие стороны истощат себя в изнурительной борьбе, и только .после этого вводить свои главные силы и пожи-- иать лавры победы». Не так уж много потребуется современных мощных средств поражения, добавил он, «чтобы нанести опусто­шительные разрушения на такой небольшой и густо населенной территории, как Англия». Что же касается боннских милитари­стов, то, как заявил маршал Соколовский, «кому-кому, а поли­тическим и военным деятелям Западной Германии особенно сле­дует помнить о разрушительной силе современного оружия, ко­торое. с первых же дней развязанной ими войны будет обрушено на объекты их страны и принесет ей неисчислимые бедствия»⁸¹.

Принимая на следующий день постановления о прекращений- испытаний атомного и ядерного оружия и по берлинскому вопро­су, Верховный Совет СССР отметил, что «правительства западных держав, которые давно отказались от главного, что было зало­жено в союзных договорах и соглашениях о совместной политике в отношении Германии после войны, не имеют никаких прав и оснований для того, чтобы навязывать населению Западного Берлина режим военной оккупации». В том же документе содер­жался.призыв к США, Великобритании и Франции «внести свой вклад в дело урегулирования 'берлинского вопроса в соответ­ствии с интересами укрепления мира в Европе и во всем мире».

Эта мысль была высказана и в упомянутой выше ноте Совет­ского правительства от 10 января 1959 г. В ней указывалось, что «помимо заключения мирного договора уже сейчас могут быть приняты, практические меры также и в отношении Берлина, как это уже предлагало Советское правительство, в частности, в своей ноте правительству США от 27 ноября 1958 г.».

Реакция правительств двух германских государств на пред­ложения СССР была совершенно различной. Правительство ГДР сразу же заявило о своей поддержке проекта мирного договора с Германией. Аденауэр же, выступая на заседании фракции ХДС — ХСС 12 января 1959 г., отклонил советские предложения как якобы «неприемлемые» и заклинал западные державы про­явить «твердость» в Берлине. Такая позиция боннского, прави­тельства не могла, конечно, продвинуть решение германского вопроса, поскольку даже ведущие буржуазные деятели ФРГ при­знают, что «не существует никакого решения германского вопроса без Советского Союза или даже вопреки его воле»⁸².

⁸¹- Заседания Верховного Совета СССР. М., 1959, стр. 586.

⁸²  Н. R a s с h. Die Bundesrepublik und Osteuropa. Koln, 1963, S. 43.

Пытаясь оправдать свой агрессивный курс, противники со­ветских предложений, как и прежде, выдвигали три основных возражения. Они заявляли, что мирный договор якобы нельзя заключить до тех пор, пока не будет достигнуто соглашение о вое* соединении Германии, что он будто бы «узаконит раскол Герман нии», создав для него «международноправовой статус», и что пе* реговоры по этому вопросу возможны-де только при достижений соглашения о разоружении, создании системы европейской без­опасности и принятии американского плана об инспекции воздуш­ного пространства и т. д.⁸³

Однако эти «аргументы» не выдерживают серьезной критики*

Западные державы, как это видно из всего предшествующего изложения, стали противниками германского мирного договора отнюдь не с 1959 г. Они возражали против советских предложе­ний по этому вопросу в 1947 и 1949 гг., когда Германия еще не была расколота, и в 1952 и 1954 г., когда она еще не была вклю­чена в две противостоящие друг другу военные группировки. Следовательно, заключение мирного договора откладывалось западными державами не только из-за отсутствия центрального германского правительства, а прежде всего потому, что это по­зволяло им углубить раскол страны, включить Западную Гер­манию в НАТО в целях использования ее против Советского Союза и других социалистических стран.

Несостоятельным был и второй довод противников германско­го мирного договора, поскольку последний не только не узаконил бы раскол Германии, но, напротив, помог бы наладить отношения между двумя германскими государствами, установить между ними доверие и сотрудничество. Он позволял бы облегчить в ко­нечном счете воссоединение Германии, ибо помог бы немецкому народу вырваться из порочного круга, в который он попал благо­даря политике западных держав. Ведь они, как известно, укло­нялись от заключения мирного договора, ссылаясь на отсутствие центрального' правительства, а, с другой стороны, втягивая За­падную Германию в НАТО, отказывались предпринять реальные шаги по созданию такого правительства до... заключения мирно­го договора.

Наконец, и третий «довод», связывавший.германский мирный

⁸³   Негативная позиция США по вопросу о мирном договоре с Германией, была изложена Даллесом на пресс-конференции «в, Вашингтоне 13 и 27 января 1959 г. (см. «Documents on Germany», p. 402—410). Курс Даллеса вызвал не­довольство и в США. Так, член палаты представителей Г. Реусс (демократ от штата Висконсин) опубликовал в «Конгрешнл рекорд», т. е. сделал офи- циальным документом конгресса, передовую статью издающейся в. Милуоки газеты «Джорнэл», в которой указывалось: «Судьбы американского народа в международном отношении находятся в руках самодов<эльного, "самоуверен^ ного, хвастливого и безрассудного дипломатического прожектера, напоминают щего Маккиавелли, который играет страна-ми и народами, подвергая йх угрозе войны» («Congressional Record», 8.IV 1957, p. А 2786).

договор с заключением соглашения о разоружении и создании системы европейской безопасности, был несостоятелен. Именно западные державы упорно срывали переговоры и по этим вопро­сам, выдвигая заведомо неприемлемые проекты или ссылаясь на позицию Аденауэра, который торпедировал любые предложения, если они не предусматривали присоединение ГДР к Западной Германии. Чтобы разрубить этот гордиев узел, необходимо было заключить германский мирный договор, смягчить международ­ную напряженность, ликвидировать «холодную войну» в Европе и тем самым обеспечить реальные предпосылки как для всеоб­щего и полного разоружения, так и для создания системы евро­пейской безопасности.

Вопрос о заключении германского мирного договора и о пре­вращении на его основе Западного Берлина в вольный город подробно обсуждался на совещании министров иностранных дел СССР, США, Англии и Франции, которое проходило в Женеве с 11 мая по 20 июня и с 13 июля по 5 августа 1959 г. Сам факт созыва этого совещания в результате инициативы, проявленной Советским правительством, явился значительным успехом миро­любивых сил в борьбе за ослабление международной напряжен­ности. Впервые в рассмотрении наиболее актуальных междуна­родных вопросов приняли участие на равных правах ГДР и ФРГ. Тем самым западные державы по существу признали как суще­ствование двух германских государств, так и тот факт, что вопро­сы, касающиеся Германии, нельзя обсуждать и решать без уча­стия ГДР.

Однако два германских государства по-разному отнеслись к работе совещания. Делегация ГДР, возглавляемая министром иностранных дел JI. Больцем, активно участвовала- в его работе. Своими конструктивными миролюбивыми предложениями, она внесла значительный вклад в обсуждение германской проблемы и способствовала укреплению международного авторитета. ГДР. Глава же делегации ФРГ фон Брентано отсиживался в отеле, а на совещании его представлял статс-секретарь боннского мини­стерства иностранных дел Греве, который прилагал все усилия к тому, чтобы сорвать заключение германского мирного договора и не допустить нормализации положения в Западном Берлине. Отражая интересы наиболее агрессивных кругов западногерман­ских милитаристов, программа делегации ФРГ сводилась к уза­конению и продолжению ядерного вооружения ФРГ, поглощению ею ГДР и включению всей Германии в НАТО⁸⁴.

Планы западногерманских империалистов были поддержаны делегациями США, Англии и Франции, о чем свидетельствовал

⁸⁴  Эта программа была изложена в речах Греве на конференции (см. W. Grewe. Deutsche Aussenpolitik der Nuchkriegszeit. Stuttgart, -1960, S. 451— 484).,

представленный ими 14 мая 1959 г. «комплексный план». Он по- прежнему ставил заключение мирного договора в зависимость от объединения Германии, создания системы европейской безопас­ности и осуществления контролируемого разоружения. Таким об­разом, этот план, связывая воедино сложные разнородные вопро­сы, по существу делал невозможным решение ни одного из них. В нем так и заявлялось: «Предусмотренные меры тесно связаны друг с другом, и поэтому настоящее предложение надлежит рас­сматривать как одно нераздельное целое»⁸⁵.

Меры, предложенные западными делегациями, предусматри­вали четыре этапа.

На первом из них четыре державы должны были подписать декларацию, согласно которой они обязались бы урегулировать¹ мирными средствами все международные споры, могущие возник-* нуть между ними и каким-либо иным государством, воздержи­ваться от применения силы каким-либо образом, несовместимым с целями ООН, и от оказания военной или экономической помощи какому-либо агрессору. Однако наряду с провозглашением этих общих принципов, которые вряд ли могли вызвать какие-либо возражения у миролюбивых народов, западные державы требова­ли не только закрепить оккупационный р.ежим в Западном Бер­лине, но и распространить его на весь Берлин ⁸⁶.

Иными словами, речь шла о том, чтобы отторгнуть от ГДР ее столицу и поставить весь город под иностранный контроль. Конечно, такое предложение являлось совершенно неприемлемым и не могло служить предметом обсуждения на конференции.

Советское правительство не только не возражало против идеи создания общегерманского органа, но и считало, что он мог ока­заться полезным и даже необходимым для сближения двух гер­манских государств. Однако оно полагало, что правительства ГДР и ФРГ были в состоянии сами определить задачи и состав общегерманского органа. Между тем в западном проекте этот вопрос предлагалось решить совершенно иначе. Так, на втором этапе предполагалось, что не сам немецкий народ, а четыре дер­жавы учредят объединенный германский комитет, причем состоя­щий из 25 членов от ФРГ и только 10 — от ГДР. На него возла­галось, в частности, составление проекта закона о выборах под наблюдением особого органа, решение вопроса о передвижении граждан между обеими германскими государствами и т. д.⁸⁷

Далее, на третьем этапе опять-таки четыре державы должны были взять на себя проведение" выборов, причем ГДР и ФРГ отводилась лишь роль исполнителей чужой воли. Что же касает­ся мирного договора, то, во-первых, его подписание намечалось

^S5  «Selected Documents on Germany...», p. 387.

⁸⁶   Ibid., p. 388.

⁸⁷   Ibid., p. 388—389.

только на четвертом этапе⁸⁸, вслед за созданием общегерманско­го правительства, и, во-вторых, даже после этого на территории Германии должны были оставаться иностранные войска и воен­ные базы. Никаких мер, направленных на то, чтобы не допустить возрождения германского милитаризма, в проекте западных дер­жав не содержалось. Напротив, их план имел в виду сохранить положение, при котором Западная Германия по-прежнему могла бы продолжать гонку вооружений, в том числе и ядерного, что создавало прямую угрозу для безопасности европейских народов.

Таким образом, этот «комплексный план», или, как еще име­новали его западные делегации, «план мира», в действительности представлял собой плохо завуалированную попытку уйти от об­суждения вопроса о мирном договоре. Он, как и упоминавшийся ранее .«план Идена», преследовал цель лишить самих немцев при­надлежащего только им права обсуждать и решать вопросы объединения Германии. Совершенно очевидно, что уже одна идея проведения общегерманских выборов под опекой четырех держав делала этот проект беспочвенным.

Тем не менее Советское правительство отнюдь не возражало против обсуждения' отдельных положений плана трех западных держав. Оно было готово искать взаимоприемлемые решения по таким вопросам, как изложенная выше декларация четырех дер­жав, некоторые проблемы разоружения* установление зоны огра­ничения вооружений и т. д. Но в то же время советская делегация в Женеве считала, что совещание министров иностранных дел должно сосредоточить свое внимание на двух главных и неот­ложных вопросах: о мирном договоре с Германией и о Западном Берлине.

Позиция Советского Союза по поводу германского мирного договора была с исчерпывающей ясностью изложена в проекте, представленном на рассмотрение участников совещания. Он со­держал также предложения об одновременном решении берлин­ского вопроса и в целом исходил из провозглашенной союзными государствами необходимости предотвратить новую германскую агрессию, содействовать возрождению Германии как миролюби­вого и демократического государства, установить прочный и дли­тельный мир в Европе⁸⁹.

Что касается Западного Берлина, то на необходимость устра­нить сложившееся ненормальное положение указал министр ино­странных дел СССР А. А. Громыко в своем выступлении на Же­невском совещании 30 мая 1959 г. Он также отметил, что напря­женная, нервозная обстановка в Берлине обусловлена тем, что поскольку в этом городе несут службу, проходят обучение и не­посредственно соприкасаются друг .с другом американские, анг­

^8S   «Selected Documents on Germany...», p. 390—392.

^S9   См. «Правда», 14 V 1959 г.; «Международная жизнь», 1959, № 6, стр. 22.

лийские, французские, советские и немецкие воинские части, при­надлежащие^ войскам двух противостоящих военных группиро­вок, то любой инцидент местного значения может вылиться в серьезный конфликт.

Опасное положение в Берлине, как заявил советский предста­витель, осложнялось еще и тем, что западные оккупационные державы, расположив свои войска в центре ГДР, считали воз­можным игнорировать это государство, его правительство и за­коны, превращая тем самым в проблемы международного зна­чения даже незначительные происшествия, последствия которых могли быть устранены путем обычной договоренности. Таким образом, резюмировал советский министр иностранных дел, «в Берлине мы имеем дело с весьма сложным переплетением не только политических,, но и военных интересов нескольких держав.. Это обстоятельство должно, по нашему мнению, еще более под­черкивать опасность существующего положения в Западном Бер­лине» ⁹⁰.

Советская делегация убедительно показала также, что ее предложение о превращении Западного Берлина в вольный город является наиболее осуществимым по сравнению с любым иным решением этого вопроса, поскольку в этом случае ликвидация ок­купационного режима в западных секторах города не затраги­вала бы престижа или интересов ни одного из заинтересованных государств.

Но руководители западных делегаций отвергли также и этот проект, хотя политические деятели Англии и Франции вынужде­ны были признать ненормальность положения, сложившегося-в Западном Берлине и в Германии в целом. Так, 2 июня 1959 г. премьер-министр Англии Макмиллан охарактеризовал ситуацию в Западном Берлине как напряженную и чреватую многочислен­ными потенциальными опасностями. Руководитель французской делегации на Женевском совещании М. Кув де Мюрвиль также считал ненормальным сохранение оккупационного режима в За­падном Берлине. Английский представитель Селвин Ллойд зая­вил: «мы все хотим добиться решения берлинского вопроса, при­емлемого для всех заинтересованных государств, решения, которое обеспечило бы мир и безопасность европейских народов. Мы также признаем, что‘положение в Берлине является ненор­мальным, но положение в Германии в целом точно так же являет­ся ненормальным» ^9I.

Следовательно, западные державы действовали вопреки здра­вому смыслу, добиваясь увековечения оккупации Западного Бер­лина и распространения ее на весь Берлин, с тем чтобы оторвать его от Германской Демократической Республики.

⁹⁰   «Правда», 31 V 1959 г.

⁹¹   Там же.

Такие предложения, разумеется, были неприемлемыми для СССР. Учитывая позицию западных держав и стремясь облегчить совместное решение спорных вопросов, Советское правительство выразило готовность согласиться на временное сохранение изве­стных оккупационных прав в Западном Берлине при условии, что такое положение будет существовать в течение определенного срока, а ‘Именно одного года⁹².

За это время два германских государства могли подготовить и осуществить создание комитета из равного количества пред­ставителей ГДР и ФРГ, который должен был содействовать рас­ширению и развитию контактов между Германской Демократиче­ской Республикой и ФРГ, обсудить и разработать конкретные меры по объединению Германии, а также рассмотреть вопросы, связанные с германским мирным договором. Чтобы не затягивать заключение последнего, предлагалось установить годичный срок, в течение которого такой общегерманский орган должен был прийти к согласованному решению по указанным вопросам.

Признание известных оккупационных прав западных держав в Западном Берлине на годичный срок, естественно, было воз­можно при достижении соглашения о временном урегулировании берлинского вопроса на основе определенных положений, выдви­нутых Советским Союзом. Они гласили, что на территории За­падного Берлина: а) сокращается до символических контингентов численность вооруженных сил и вооружений западных держав; б) прекращается враждебная пропаганда против ГДР и других социалистических стран; в) ликвидируются все организации, за­нимающиеся шпионской и подрывной деятельностью против ГДР, СССР и других социалистических стран; г) западные державы дают обязательство не размещать в Западном Берлине ника­ких атомных и ракетных установок⁹³.

Предложения Советского правительства создавали реальную основу для решения германского вопроса. Представители же США, Англии и Франции не приняли их, сделав, таким образом, невозможным достижение соглашения. Наиболее резко выступи­ла против этих предложений делегация ФРГ, подтвердив тем самым ^еще раз свое-отрицательное отношение к объединению Германии.

Нельзя, однако, не отметить, что все участники совещания признали необходимость изменения положения в Западном Бер­лине. Они согласились с тем, что предложенное советской деле­гацией соглашение о его временном статуте должно, в частности, охватывать такие вопросы, как численность вооруженных сил трех держав, неразмещение атомного и ракетного оружия, недо- пущение подрывной деятельности и враждебной пропаганды, до­

⁹²   См. В. Александров. Заметки о Женеве.— «Международная жизнь», 1959, № 7, .стр. 21.

⁹³  См. «Правда», U.VII 1959 г.--

ступ на западноберлинскую территорию, срок действия этого ста­тута и последующие переговоры о Западном Берлине с учетом сохранения избранного его населением уклада жизни.

В то же время западные делегации не пожелали взять на себя конкретное обязательство о сокращении своих вооруженных сил в Западном Берлине, хотя именно этого требовала сложившаяся там обстановка. Что же касается срока действия этого времен­ного соглашения, то они требовали растянуть его на шесть лет_г с чем делегация СССР не могла согласиться. Не удалось догово­риться также и о формах и способах наблюдения за выполнением обязательств сторон по данному соглашению.

Весь ход обсуждения, как мы видим, показал, что западные державы стремились к такому соглашению, которое узаконило бы дальнейшую оккупацию Западного Берлина и, следовательно, со­хранило бы существующее положение. Таким образом, и призна­ние его ненормальным фактически было лишь их лицемерной данью мировому общественному мнению, требовавшему ликвиди­ровать опасную напряженность в этом районе. Наконец, им явно не по душе была естественная взаимосвязь вопросов о временном соглашении по Западному Берлину и о проведении непосредствен­ных переговоров между ГДР и ФРГ, на которую неоднократно указывала советская делегация.

В самом деле, если бы в результате работы общегерманского комитета или переговоров в любой иной форме между двумя гер­манскими государствами представилась возможность заключения мирного договора, то это означало бы и окончательное решение берлинского вопроса. Отказ же боннского правительства содей­ствовать сближению между обоими германскими государствами потребовал бы от участников Женевского совещания новых пере­говоров о Западном Берлине. Но как раз такая взаимосвязь двух вопросов и не устраивала западных представителей, вследствие чего они отказались признать ее.

Отчетливо выявилось и различное отношение к советским предложениям со стороны правительства ГДР и боннского пра­вительства.

Полностью одобрив советский проект⁹⁴, ГДР выдвинула выз­вавшее широкие отклики во всем мире предложение относительно заключения двумя германскими государствами пакта о ненапа­дении и об отказе от любого применения силы и угрозы силой в отношениях между ними, не затрагивающего их участия в суще­ствующих военных союзах. Правительство Германской Демокра­тической Республики предлагало также уполномочить участво­вавшие в Женевском совещании делегации ГДР и ФРГ на

⁹⁴   Позиции правительств ГДР и СССР были зафиксированы в коммюни­ке о пребывании в Советском Союзе партийно-правительственной делегации Германской Демократической Республики (см. «Правда», 21.VI 1959 г.).

проведение подготовительных переговоров и взаимных консульта­ций, с тем чтобы достичь первых соглашений.

Значительная часть населения Западной Германии также вы­ступила за мирное решение германской проблемы. Об этом сви­детельствовало как письмо ЦК КПГ участникам Женевского совещания, так и «Германский план», выдвинутый СДПГ.

Коммунистическая партия Германии, выступая в интересах немецкого народа и народов всего мира за ликвидацию опасных очагов военных провокаций, считала необходимым и возможным, чтобы оба германских государства отказались от атомного во­оружения и размещения ракет, а также заключили между собой соглашение об ограничении своих вооруженных сил и пакт о ненападении. Одновременно предлагалось осуществить постепен­ный вывод иностранных войск с территории Германии, превратить Западный Берлин в демилитаризованный вольный город, заклю­чить пакт о ненападении между странами НАТО и участниками Варшавского договора, прекратить испытания ядерного оружия. Наконец, КПГ призывала начать подготовку к созданию конфе­дерации двух германских государств ⁹⁵.

Положительное значение плана СДПГ по германскому вопро­су, принятого на совместном заседании ее правления и парла­ментской фракции 18 марта 1959 г., заключалось в том, что его составители исходили из факта существования двух самостоя­тельных германских государств и признавали, хотя и с оговорка­ми, что никакого прогресса в объединении Германии не может быть до тех пор, пока это дело не возьмут в свои руки сами немцы. СДПГ выступила за переговоры между правительствами ФРГ и ГДР и за разработку ими мероприятий в целях постепен­ного сближения двух частей Германии. Проведение общегерман­ских выборов предусматривалось только после ряда этапов сбли­жения, когда усилиями обоих германских государств будут созда­ны необходимые для этого условия.

Вместе с тем план СДПГ содержал ряд неприемлемых поло­жений. Так, в нем имелись ссылки на ответственность четырех держав «за германский вопрос» и заявлялось, что они должны дать ГДР и ФРГ «задание» относительно разработки мероприя­тий по объединению Германии. Замалчивая вопрос о том, когда и как будет заключен мирный договор с Германией, авторы плана выступали за сохранение оккупационного режима в Западном Берлине на неопределенный срок.

Несмотря, однако, на такую непоследовательность, план СДПГ представлял собой определенный вклад в общегерманскую дискуссию о путях объединения страны. Оценивая этот документ, «Правда» писала: «Выступление одной из крупнейших подити,- ческих партий Западной Германии с указанным планом урегули­

рования германского вопроса, а также укрепления европейской безопасности, при всех недостатках этого плана, имеет немало­важное международное значение, учитывая, что социал-демокра­тическая партия Германии выдвигает ряд положений, которые могли бы стать предметом делового обсуждения при рассмотре­нии заинтересованными государствами вопросов, касающихся Германии и соответствующей договоренности между ними»⁹⁶.

Общественность ГДР также благожелательно отнеслась к это­му плану, поскольку он создавал реальные возможности для установления сотрудничества СЕПГ, Национального фронта де­мократической Германии, СДПГ, а также профсоюзов в обеих частях страны в борьбе за сближение двух германских госу­дарств и за сохранение мира.

Однако руководящие круги СДПГ не только ничего не пред­приняли, чтобы отстоять свой план в бундестаге, сделать его до­стоянием ~ широких масс и претворить в жизнь, но-, наоборот, в дальнейшем сами отказались от него. Воспользовавшись этим, Аденауэр заявил, что «переговоры с ГДР о воссоединении совер­шенно исключены», и сорвал их.

Хотя на Женевском совещании ввиду позиции западных дер­жав не-удалось прийти к соглашению по германскому вопросу, его созыв имел определенное положительное значение. На сове­щании лучше выявились позиции сторон, были уточнены имев­шиеся разногласия и сделаны попытки в какой-то мере сблизить точки зрения по отдельным вопросам. В дальнейшем германскую проблему предполагалось обсудить на встрече в верхах. Однако это оказалось невозможным ввиду агрессивных действий, пред­принятых американскими империалистами, направившими в ап- реле-мае 1960 г. в Советский Союз разведывательные самолеты «У-2». Одновременно правительство США начало переговоры о передаче ФРГ ракет «Поларис».

СССР решительно осудил ракетное вооружение Западной Германии. Это вполне понятно, если учесть, что, как отмечалось в советской ноте правительству ФРГ от-4-9июля 1960 г., в руки бундесвера предполагается вложить неизмеримо более мощное оружие, чем когда-либо имевшееся у Гитлера и его генералов, бросивших народы в пучину второй мировой войны» ⁹⁷.

Боннское правительство решило маневрировать. В своей ноте от 17 августа 1960 г., обойдя молчанием вопрос об оснащении •бундесвера ракетами «Поларис», оно заявило претензии на «не­ограниченное вооружение». Далее утверждалось, будто бы прави­тельство СССР препятствует осуществлению «права немцев на самоопределение» и якобы в советской ноте нет «духа миролю­бия и готовности к взаимопониманию».

⁹⁶  «Правда», 5.IV 1959 г.

⁹⁷   «Правда», 21.VII 1960 г.

Чего стоили эти заявления правительства ФРГ, показал опуб­ликованный три дня спустя в бюллетене боннского ведомства печати и информации так называемый генеральский меморандум «Предпосылки эффективной обороны». В этом документе ста­вился вопрос о вовлечении в бундесвер всего мужского населе­ния и оснащении западногерманской армии ядерным и ракетным оружием, новейшими реактивными самолетами, о создании мощ­ного военно-морского флота и размещении вооруженных сил ФРГ за ее пределами, на территории других стран НАТО ⁹⁸.

Советское правительство ответило на это следующим заявле­нием: «Правительство ФРГ ведет себя так, будто не было без­оговорочной капитуляции Германии, будто не было международ­ноправовых соглашений, которые предусматривали полную де­милитаризацию Германии и исключение возрождения в любой форме германского милитаризма. Еще не достигнуто мирное уре­гулирование с Германией..., а германские милитаристы вновь требуют для себя права неограниченного вооружения. Сама по­становка такого вопроса является вызовом миролюбивым наро­дам, которым германский милитаризм принес неисчислимые страдания».

Подтвердив необходимость безотлагательного заключения германского мирного договора и нормализации на этой основе положения в Западном Берлине, правительство СССР сочло не­обходимым напомнить Бонну, что в силу безоговорочной капиту­ляции Германии союзные державы имеют право принять любые меры для того,- чтобы обеспечить безусловное выполнение целей Декларации о поражении Германии, и прежде всего главной из них — исключить возрождение германского милитаризма в любой форме. Одновременно было подтверждено сделанное в советской ноте правительству ФРГ от 19 июля 1960 г. предупреждение о том, что оно будет нести полную ответственность за все возмож­ные последствия как его нынешних действий, так и ответных акций, которые могут быть ими вызваны ".

Против ядерного вооружения ФРГ решительно выступили и другие социалистические страны. Так, 19 и 25 июля 1960 г. пра­вительство ПНР направило правительствам ФРГ и США ноты протеста против оснащения западногерманской армии ракетами «Поларис». 12 сентября того же года правительства Польши и Чехословакии опубликовали совместное заявление, осуждавшее ремилитаризацию Западной Германии и поддерживавшее совет­ские предложения о заключении германского мирного договора и о нормализации положения в Западном Берлине. С аналогич­ными заявлениями выступили правительства Болгарии и Ру­мынии.

⁹⁸          См. «Bulletin des Presse- und Informationsamtes der Bundesregierung»_>

20.            VIII 1960.

⁹⁹  «Правда», 4.IX 1960 г.

Борьба против угрозы новой войны находилась в центре вни­мания Совещания коммунистических и рабочих партий, состояв­шегося в Москве в ноябре 1960 г. В его заявлении было дано марксистско-ленинское определение современной эпохи, основное содержание которой составляет переход от капитализма к социа­лизму. Современная эпоха, констатировало это совещание, яв­ляется эпохой борьбы двух противоположных общественных систем, эпохой социалистических и национально-освободительных революций, крушения империализма, ликвидации колониализма, перехода на путь социализма все новых народов, торжества со­циализма и коммунизма на земле. Подчеркнув, что в центре со­временной эпохи стоит международный рабочий класс и его глав­ное детище — мировая система социализма, совещание указало, что самой жгучей для современности является проблема войны и мира.

В заявлении отмечалось, что в Западной Германии возродился милитаризм, форсируется восстановление регулярной массовой армии под командованием гитлеровских генералов, которую аме­риканские империалисты вооружают ракетно-ядерным оружием и другими новейшими средствами массового уничтожения, что вызывает растущий решительный протест миролюбивых народов. Этой армии предоставлялись военные базы в других странах За­падной Европы. В связи с этим усиливалась угроза миру и без­опасности народов, исходящая от западногерманского империа­лизма. Совещание обратило внимание народов мира на то, что, как и гитлеровская клика в свое время, западногерманские импе­риалисты подготавливают войну против социалистических стран и других государств Европы, стремятся осуществить собственные планы агрессии. В результате боннское государство стало глав­ным врагом мирного сосуществования, разоружения и разрядки напряженности в Европе.

В связи с этим совещание считало, что («агрессивным планам западногерманского империализма должна быть противопостав­лена объединенная мощь всех миролюбивых государств и наро­дов Европы. В борьбе против агрессивных устремлений западно- германского империализма особенно большая роль принадлежит Германской Демократической Республике. Участники совещания •считают долгом всех государств социалистического лагеря, всех миролюбивых народов защиту неприкосновенности ГДР — фор­поста социализма в Западной Европе, подлинной выразительни­цы миролюбивых стремлений германского народа» ¹⁰°.

В такой сложной обстановке Советское правительство продол­жало свою последовательную борьбу за мирное урегулирование германского вопроса.

¹⁰⁰   «Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм», vCTip. 55.

Позиция СССР относительно заключения германского мир­ного договора и решения на этой основе западноберлинского во­проса была еще раз подробно изложена в памятной записке Советского правительства правительству ФРГ от 17 февраля 1961 г. В этом документе отмечалось, что положение в Западном Берлине остается ненормальным, требующим безотлагательного урегулирования на основе подписания германского мирного до­говора. Вместе с тем указывалось, что советская позиция по- прежнему не исключает и возможности временного решения по­этому вопросу при условии назначения твердого срока заключе­ния такого договора. В памятной записке также заявлялось, что в выработке временного соглашения о Западном Берлине смогут принять участие лишь непосредственно заинтересованные страны,, к числу которых ФРГ, как известно, не принадлежит¹⁰¹.

Если же, говорилось далее, по истечении заранее обусловлен­ного времени не удастся заключить мирный договор с обоими германскими государствами, то державы, которые того пожелают,, подпишут его с ГДР, что будет означать и ликвидацию оккупа­ционного режима в Западном Берлине со всеми вытекающими отсюда последствиями. В частности, в этом случае вопросы ис­пользования проходящих через территорию ГДР коммуника­ций по земле, воде и по воздуху будут решаться лишь на ос­нове соответствующих соглашений с ее правительством. В заклю­чение подчеркивалось, что с подписанием мирного договора с ГДР «решится вопрос о Западном Берлине как о вольном го­роде» ¹⁰².

Эти положения содержались и в другой памятной записке Со­ветского правительства, врученной 4 июня того же года президен­ту США. Конечно, и в этом документе прежде всего заявлялось,, что СССР считал необходимым «в интересах упрочения мира зафиксировать сложившееся после войны положение в Европе,, юридически оформить и закрепить незыблемость существующих германских границ, нормализовать на основе разумного учета интересов всех сторон обстановку в Западном Берлине». В связи с этим предлагалось безотлагательно созвать мирную конферен­цию и заключить германский мирный договор, для чего «все- условия... давно созрели...» ¹⁰³.

Однако далее подчеркивалось, что если правительства США и других западных стран к этому не готовы, то на определенный срок можно принять следующее промежуточное решение: четыре державы обратятся к двум германским государствам с призывом договориться в любой приемлемой для них форме по вопросам,, касающимся мирного урегулирования с Германией и воссоедине­

¹⁰¹   См. «Правда», 4.III 1961 г.

¹⁰²   Там же.

¹⁰³   «Правда», 11.VI 1961 г.

ния; при положительном исходе переговоров между ГДР и ФРГ согласовывается и подписывается единый мирный договор, а при- отрицательном — мирный договор с двумя германскими государ­ствами или с одним из них, по усмотрению заинтересованных стран. Чтобы избежать затяжки переговоров, предлагалось уста­новить для них определенный срок — не более шести меся­цев ¹⁰⁴.

Если же, заявлялось в памятной записке, правительство США откажется от заключения, германского мирного договора, то Со­ветскому правительству «придется* подписывать (договор.—¹ Я. Я.) не со всеми государствами, а лишь с теми, которые захо­тят его подписать». Причем в нем будет зафиксирован статут Западного Берлина как вольного города, чьи коммуникации по суше, воде и воздуху, проходящие через территорию ГДР, мож­но будет использовать не иначе как на основе соответствующих соглашений с Германской Демократической Республикой ¹⁰⁵.

Советские предложения и на этот раз не были приняты аме­риканской стороной. Более того, отклоняя их,- правительства США сослалось на принятые им по парижским соглашениям «обязанности» в отношении населения Западного Берлина. Такая аргументация была, конечно, совершенно несостоятельнойт По­лучалось, что права на пребывание своих войск в Западном Бер­лине США, Англия и Франция хотели основывать на соглаше­ниях, подписанных вместе с СССР, а «обязательства» по отно­шению к этому городу — на договорах, заключенных в Париже без Советского Союза и против него.

Советское правительство, естественно, не могло согласиться с этим. Сама постановка вопроса об «обязанностях западных держав по охране безопасности населения' Западного Берлина» являлась совершенно неправомерной, поскольку заключение мир­ного договора и нормализация на его основе положения в Запад­ном Берлине не подрывали, а, наоборот, стабилизировали без­опасность западных берлинцев. К тому же советские предложе­ния предусматривали надежные гарантии статута вольного города, обеспечивавшие его полную свободу в экономической и политической области. В подкрепление этих гарантий в Западном Берлине могли бы находиться символические войска западных держав и СССР либо воинские контингенты нейтральных стран. К этой гарантии могла быть привлечена и ООН.

Пытаясь уйти от обсуждения миролюбивых советских предло­жений, правительство США в своем ответе от 17 июля заявило,, что заключение германского мирного договора якобы является «несвоевременным» и даже создаст «угрозу международному ми­ру». Под прикрытием этой фразеологии и при поддержке правя­

¹⁰⁴  См. там же.

¹⁰⁵  См. там же.

щих кругов Лондона и Парижа оно усилило приготовление к войне в Европе¹⁰⁶.

С этой целью сухопутные силы США были увеличены на 133 тыс., военно-морской флот — на 29 тыс., а военно-воздушные силы — на 63 тыс. человек. В боевую готовность были приведе­ны 1-я и 2-я пехотные и 2-я танковая дивизии стратегических сил армии США, три дивизии стратегического корпуса и две — мор­ской пехоты. Усиливались шесть американских дивизий в ФРГ. В Балтийском море были проведены крупные маневры, а позднее создано объединенное западногерманско-датское военное коман­дование. Пентагон потребовал увеличить группировку объеди­ненных вооруженных сил НАТО в Центральной Европе с 18— 19 дивизий до 30.

Президент Кеннеди, в послании конгрессу заявил, что коман­дование армии США разрабатывает план, согласно которому после объявления мобилизации потребуется от 3 до 8 недель на приведение в боевую готовность резервных дивизий и что 10 из них будут готовы к ведению военных действий не через 9 меся­цев после «возникновения чрезвычайного положения», как это было в прошлом, а менее чем через 2 месяца. Для финансирова­ния программы этих приготовлений США дополнительно увели­чили военный бюджет на 1961/62 финансовый год на 3,5 млрд. долл., хотя он и без того уже превышал 50 м-лрд. долл.

Одновременно военный комитет НАТО подготовил новый сек­ретный план ядерного вооружения ФРГ под шифром «МС-96», который был рдобрен на совещании министров иностранных дел НАТО в Осло еще в мае 1961 г. Он предусматривал: полную лик­видацию остававшихся ограничений в отношении численности бундесвера и его оснащения, а также производства вооружения и боеприпасов; вооружение ядерным оружием всех родов войск ФРГ и передачу командирам дивизий права использования ядер- ных боеголовок; модернизацию имевшегося атомного и обычного оружия; ускоренное формирование 12 дивизий и затем разверты­вание еще 6 западногерманских дивизий; увеличение срока действительной военной службы в Западной Германии с одного до полутора лет; наращивание числа западногерманских диви­зий, оснащенных ядерным оружием, вдоль границ ГДР. Одновре­менно ФРГ получила разрешение строить военные суда водоиз­мещением до 6000 т и вооружать их ракетами.

Таким образом, вопрос о германском мирном договоре был фактически использован агрессивными кругами для усиления гонки вооружений, что и привело к весьма опасной напряжен­ности во всей международной обстановке.

¹⁰⁶  См. послание Кеннеди от 25 июля 1961 г. (Department of State Bulle­tin, 14.VIII 1961, p. 267). Американский конгресс принял в дальнейшем спе­циальную резолюцию, заявив, что США будут отстаивать свои позиции в Берлине всеми средствами, включая применение вооруженной силы.

Правительство СССР дало решительный отпор попыткам США запугать миролюбивые народы угрозой новой войны. «Если, — отмечалось в ответной советской ноте от 3 августа 1961 г., — ...кто-нибудь рассчитывает оказать давление на Совет­ский Союз, то пора бы знать, что язык угроз меньше всего при­годен в отношениях с СССР и что его применение может при­вести только к обратным результатам» ¹⁰⁷. Вновь указав на необ­ходимость заключения германского мирного договора, Советское правительство отметило, что правительство США, стараясь раз­венчать эту идею, «фактически ставит под сомнение роль права в жизни народов и в развитии отношений между государства­ми...» ¹⁰⁸.

Между тем, указывалось в ноте, «заключение мирного дого­вора— это естественный и общепринятый переход от состояния войны к миру. Без такого урегулирования остатки войны неиз­бежно будут омрачать отношения между воевавшими государ­ствами, служить источником трений между ними и взаимного не­доверия... Но если мирный договор необходим в любом случае для подведения черты под минувшей войной, то его значение во сто крат возрастает, когда один из правопреемников побежден­ного государства отказывается признавать реальную обстанов­ку, сложившуюся в итоге .войны, и снова замышляет недоброе против своих соседей, против общего мира. В таких условиях отказ от заключения мирного договора был бы равносилен при­глашению к реваншу и обещанию безнаказанности» ¹⁰⁹.

Резкое обострение международной напряженности потребо­вало от участников Варшавского договора принятия срочных оборонительных мер, необходимых для обеспечения безопас­ности социалистических стран и прежде всего ГДР. В связи с этим правительства государств — участников названного дого­вора обратились к Народной палате, правительству и всем тру­дящимся ГДР с предложением установить на границах Запад­ного Берлина такой порядок, который надежно преградил бы путь для подрывной деятельности против социалистических стран ^ио.

В соответствии с решением Политического консультативного комитета государств — участников Варшавского договора ГДР укрепила 13 августа 1961 г. свою границу с Западным Берлином. Вокруг всей территории западных секторов города, включая их границу с демократическим Берлином, были установлены надеж­ная охрана и эффективный контроль над оставленными семью пропускными пунктами, что не затрагивало действующего поряД­

¹⁰⁷   «Правда», 5.VIII 1961 г.

¹⁰⁸   Там же.

¹⁰⁹   Там же.

ка передвижения на коммуникациях между Западным Берли­ном и ФРГ.

Эти меры имели исключительно важные, далеко идущие последствия. Упрочив свои государственные границы, Герман­ская Демократическая Республика в значительной степени по­дорвала роль Западного Берлина как базы НАТО, использовав­шейся для военных провокаций, шпионско-диверсионной деятель­ности и подрыва экономики ГДР, и обрела возможности для бо­лее ускоренного строительства социалистического общества. «Благодаря нашим мерам безопасности, предпринятым на госу­дарственной границе 13 августа 1961 г.,— указывал В. Ульб­рихт,— благодаря последовательному проведению в жизнь си­стемы планирования и руководства народным хозяйством, а так­же напряженному труду и выдающимся достижениям наших трудящихся в городе и деревне Германская Демократическая Рес­публика— превратилась в стабильное государство, которое поль­зуется во всем мире все большим уважением» ^ш.

Таким образом, 13 августа 1961 г. западногерманским импе­риалистам было нанесено -«самое крупное поражение со времени образования Германской Демократической Республики. Этот день наглядно показал истинное соотношение сил в Германии. 13 августа 1961 г. ГДР помогла сохранить мир в Европе и во всем мире, которому угрожала опасность со стороны западногер^ манских милитаристов и реваншистов»¹¹².

Этот факт, продемонстрировавший изменение соотношения сил в Германии и рост международного авторитета и престижа ГДР, пришлось принять к сведению и зачинщикам «холодной войны» за океаном. Так, бывший советник Эйзенхауэра по эко­номическим вопросам проф. Карл Брандт, выступая в Сан-Фран­циско, признал: «13 августа — это черный день. В этот день За­пад проиграл одно из самых решающих сражений в «холодной войне», начиная с 1948 г. Каменщики в гражданской одежде... навязали признание де-факто «среднегерманского режима сател­литов» (так он именовал ГДР. — Я. Я.)... Мы, американцы, уже теперь привыкли здесь говорить больше не о Берлине, а о За­падном Берлине». Брандту оставалось лишь сетовать на то, что американские империалисты «не использовали решающий мо­мент 13 августа, и эту потерю времени для принятия тяжелого решения нельзя уже больше ничем наверстать...»¹¹³.

Довольно четкую оценку событий 13 августа дал У. Липпман. Он обратил внимание твердолобых политиков в Бонне на то, что

¹¹¹   «Правда», 7.V 1965 г. Выдающиеся экономические успехи ГДР вынуж­ден был признать и американский журнал .«Ньюс уик» 14 марта 1066 г. Он отметил, что рабочие ГДР говорят с гордостью: «Все это мы сделали своими руками» («News Week», 14.111 1966).

¹¹²   «Основы истории германского рабочего движения», стр. 201.

¹¹³  «Neues Deutschland», 14.VI 1962.

уже поздно устраивать истерику и призывать к сохранению ста* тус-кво в Западном Берлине, поскольку в результате.мероприятий 13 августа положение дел «изменено коренным образом». Как он отметил, «теперь Западный Берлин перестал быть тем, чем он являлся в эру Аденауэра, — символом германского воссоедине­ния под эгидой боннского правительства... Он перестал быть опорным пунктом (для диверсий. — Я. Я.)... Если в ходе перего­воров не будет установлено какого-либо будущего для этого го­рода, разделенного пополам, то Западный Берлин превратится в дрейфующий корабль, у которого горючее на исходе и который потерял свой руль управления...» ¹¹⁴

Американский журнал «Рипортер» констатировал: «13 авгу­ста означает конец эры Аденауэра в немецкой истории»¹¹⁵. А в английской печати заявлялось: «Берлин был главным образом •инструментом политики нападения (Forward Policy), политики „отбрасывания железного занав£са“. Эта политика потерпела кораблекрушение» ^П6.

Однако западногерманские империалисты не желали призна­вать свое поражение. Канцлер Аденауэр опубликовал 13 августа заявление о том, что примет-де «контрмеры». Он дал понять, что настаивает на выполнении западными державами их «обещания неустанно добиваться воссоединения Германии» по боннскому рецепту. А' статс-секретарь министерства по общегерманским вопросам Тедик в тот же день выразил уверенность в том, что за­падные державы «ликвидируют создавшееся положение». Нако­нец, военный министр Штраус также потребовал, чтобы Запад ввел «в определенный момент в действие свои контрмеры». Ины­ми словами, боннские политики желали, чтобы США, Англия и Франция превратили вопрос о Западном Берлине в исходный пункт пробы сил с Советским Союзом.

Обстановка в Западном Берлине продолжала обостряться. 16 августа сюда прибыл главнокомандующий американскими войсками в Западной Германии, а три дня спустя — вице-презит дент США Л. Джонсон и заместитель государственного секре­таря Ч. Болен. 24 августа к границам с демократическим Берли­ном были подтянуты тяжелые американские танки и дополни^ тельные контингенты войск. Одновременно посольство США в Москве предприняло дипломатический демарш, в котором пыта^ лось поставить под сомнение законный характер мероприятий правительства ГДР в Берлине¹¹⁷.

Предостерегая США от опасных последствий политики под­держки боннских провокаторов войны, Советское правительство

^{1,      4} «New York Herald Tribune», 17.X 1961.

¹¹⁵  «The Reporter», 12.X 1961.

¹¹⁶  «Sunday Times», 3.IX 1961.

¹¹⁷   См. ноту посольства США в Москве Министерству иностранных дел СССР от 17.VIII 1961 г. «Department of State Bulletin», 4.IX 1961, p. 397.

разъяснило в ответной ноте, что «в свюих мероприятиях на гра­ницах правительство Германской Демократической Республики использовало лишь обычное для каждого суверенного государ­ства право на защиту своих интересов... Как известно, режим государственных границ относится к числу внутренних вопросов любого государства и его решение не требует ни признания, ни одобрения со стороны других правительств»¹¹⁸.

Кроме того, в советских нотах правительствам США, Англии и Франции от 18 августа 1961 г. были разоблачены действия трех западных держав и ФРГ по превращению Западного Берлина в центр подрывной деятельности¹¹⁹.

Правительству США нечего было сказать по поводу приве­денных Советским Союзом фактов и аргументов. «Тем самым оно, — констатировало правительство СССР 2 сентября, — под­тверждает, что не может их ни опровергнуть, ни оспорить, а сле­довательно, -не может оспорить справедливость -и обоснованность позиции Советского Союза, который настаивает на ликвидации такого недопустимого положения в Западном Берлине и незамед­лительности пресечения опасной для мира подрывной и преступ­ной деятельности властей ФРГ с западноберлинской террито­рии» ¹²⁰.

Ответная нота правительства США от 8 сентября ¹²¹ пред­ставляла собой типичный пример «психологической войны», цель которой, как указывал американский журнал «Милитери ревью», заключался в том, чтобы «дискредитировать, вытеснять и нейтрализовать противника, разрушать конкурирующую идео­логию и политически ослаблять ее приверженцев».

Провокационные действия стран НАТО в Западной Герма­нии, и особенно в Западном Берлине, потребовали от Советско­го Союза принятия дополнительных эффективных мер. Чтобы спасти человечество от надвигавшейся опасности термоядерной войны, Советскому правительству пришлось в конце августа

1961   г. приостановить намеченное ранее сокращение вооружен­ных сил, увеличить расходы на оборону, отсрочить увольнение в запас солдат н матросов и возобновить испытание новых, более мощных, видов ядерного оружия.

. Советское правительство, как указывалось в его' заявлении от 3:1 августа, не выполнило бы своего священного долга перед на­родами своей страны, перед народами социалистических стран, перед всеми народами, стремящимися к мирной жизни, если бы перед лицом угроз и .военных приготовлений, охвативших США и некоторые -другие страны НАТО, оно не использовало бы имеющихся у него возможностей для совершенствования -ыаибхк

¹¹⁸   «Правда», 20.VIII 1961 г.

¹¹⁹   См. «“Правда», 20.VIII 1961 г.

¹²°, «Правда», 4.IX 1961 г.

¹²¹  «Documents on. Germany 1944—1961», p. 787.

лее эффективных видов оружия, способных охладить горячие го­ловы в столицах некоторых держав НАТО ¹²².

Было объявлено, что в СССР разработаны проекты создания серии ядерных бомб повышенной мощности в 20, 30, 50 и 100 млн. т тротила и что могучие ракеты, подобные тем, с по­мощью которых Герои Советского Союза майрр Ю. А. Гагарин и майор Г С. Титов совершили свои беспримерные космические полеты вокруг Земли, способны поднять и доставить такие ядер- ные бомбы в любую точку земного шара, откуда могло быть со­вершено нападение на Советский Союз или другие социалисти­ческие страны.

Это отрезвляюще подействовало на государственных деяте­лей Запада ¹²³.

Чтобы оценить в должной степени влияние, которое оказала на рассматриваемые события достижения Советского Союза, ко­ренным образом изменившие соотношение сил на земном шаре, необходимо напомнить, что еще в середине 50-х годов американ­ские империалисты, хотя они и лишились атомной монополии-, все же сохраняли определенные военные преимущества. Они: окружили Советской Союз военными базами, находившимися на большом удалении от территории США, которая считалась тогда почти недосягаемой для ответного удара, поскольку бомбарди-. ровочная авиация при современных средствах противовоздуш­ной обороны не могла быть достаточно эффективно использова­на на такие большие расстояния. Кроме того, военная мощь СССР базировалась тогда на таком широко распространенном вооружении, как -винтовки, минометы, артиллерийские орудия,, бомбардировщики, миноносцы, крейсеры .и т. .п.

¹²²   «Правда», 31.VIII 1961 г.

¹²³   Нельзя не учитывать того, что советские победы в освоении космоса, которые потрясли весь мир, получили признание и .высокую оценку даже на. страницах буржуазной .печати. Так, оценивая полет Ю. А. Гагарина, предсе­датель сенатской подкомиссии по вопросам военной готовности и член сенат­ской комиссии по аэронавтике и исследованию космического пространства се-‘ натор Джон Стеннис (демократ от штата Миссисипи) заявил, что русское до­стижение «открывает целую новую область возможностей, включая возможность применения орбитального космического оружия». И добавил, что это событие «будет иметь большой психологический эффект». Французская га­зета «Ф;ран1с су а-p» отмечала, что с военной точки зрения наюелен-ный спутнике открывает совершенно новую эру». Британскому журналу «Нью.. стейтсмен» было «абсолютно ясно, что одержанная на этой неделе победа представляет собой важнейший скачок в новую область военной техники». Журнал «Эконо­мист» писал о полете Ю. А. Гагарина как о новой дате в календаре человече-. ских свершений.

Среди этих выступлений резким диссонансом прозвучало заявление Штрауса, который утверждал 13 апреля 1961 г., будто бы «с военной точки зрения это советское достижение не имеет или пока еще не имеет никакого особого значения», и вновь твердил об «острой необходимости перевооруже­ния ФРГ». Даже орган социал-демократов «Форвертс» оценил это выступле­ние «баварского Наполеона» в Мюнхене как «мелочное и жалкое».

В результате достижений советской науки и техники СССР ликвидировал преимущества противостоящих сил. Основой его военной мощи стали стратегические ракетно-ядерные силы, кото­рые могут нанести сокрушительный "ответный удар по противни­ку в любой точке земного шара. Атомный морской флот обрел большие возможности автономного плавания и действий, а авиа­ция получила современное оружие, позволяющее решать задачи противовоздушной обороны и наносить мощные ответные удары по агрессору.

Иными словами, силы Советского Союза и социалистические стран выросли в такой степени, что империалисты не могли не считаться с ними. Конечно, они не хотели публично признать пре­восходство военной мощи СССР, но все же были вынуждены отказаться от прежних утверждений о своем собственном превос­ходстве, констатировав, что в мире создалось известное равно­весие сил. Вместе с тем руководящие круги США не могли не учитывать того, что появление принципиально новых видов ору­жия и средств его доставки в корне изменило традиционные представления о войне и ее размахе.

Взвесив эти обстоятельства, руководящие деятели Запада не рискнули развязать военный конфликт с Советским Союзок* осенью 1961 Г:¹²⁴ Английское правительство тогда заявило, что оно уже в течение нескольких лет «выражает согласие» дого­вориться по вопросам, которые «другие западные державы» не желают рассматривать¹²⁵. Правительство США, со своей сторо­ны, заверило, что оно «предвидит возможность более гибких пе­реговоров и в конечном счете больших уступок для урегулирова­ния между Востоком и Западом в Центральной Европе, чем пре­дыдущие правительства в Вашингтоне были готовы рассмо­треть». Наконец, совещание министров иностранных дел США, Англии, Франции и Западной Германии, состоявшееся в Ва­шингтоне 14—16 сентября, объявило, что «западные державы стремятся договориться о мирном урегулировании берлинского кризиса с Россией» ¹²⁶.

Учитывая позиции западных держав, XXII съезд КПСС, со­стоявшийся в октябре 1961 г., высказался за продолжение поис­ков решения германской проблемы и подтвердил необходимость безотлагательного мирного урегулирования J²⁷.

¹²⁴   К .причинам, побудившим -правительство США возобновить переговоры с СССР, Д. Пирсон относил также поражение американской дипломатии в Лаосе и на Кубе (см. «Правда», 21.IX 1961 г.).

¹²⁵   На позицию Англии в этом вопросе определенное воздействие оказы­вала заинтересованность ее деловых кругов в развитии торговых связей с СССР. Как отметил позднее премьер-министр Англии Г. Вильсон, общий объем англо-советской торговли в период с 1946 по 1951 г. возрос в 5 раз и снова удвоился за время с 1951 по 1965 г.

¹²⁶   «Documents on Germany 1944—1961», p. 801.

¹²⁷   См. «XXII съезд КПСС. Стенографический отчет», т. III, стр.' 211.

Здесь необходимо отметить, что намерение правительства США возобновить переговоры с СССР одобрили широкие круги общественности западных стран. Более того, они выступили за принятие ряда важных советских предложений, в особенности тех, которые касались Западного Берлина. У Липпман, напри­мер, поддерживая необходимость соглашения, писал: «Жизне­способное будущее для Западного Берлина мы будем иметь только тогда, когда мы заключим договор с Советским Союзом. Если мы сможем добиться этого..., то это не означало бы капиту­ляции. Мы добились бы тем самым того, что было бы значитель­но лучше, по сравнению с тем, что существовало до 13 августа...» Липпман советовал Кеннеди дать согласие на принятие меж­дународного статута для Западного Берлина. Такое предложе­ние означало бы, по его словам, для Западного Берлина «хоро­шее будущее, гораздо лучшее, чем оставаться умирающим го­родом, который поддерживается^ с помощью субсидий, а также сомнительным предположением о том, что США и их союзники всегда готовы к тому, чтобы жить на грани термоядерной вой­ны» ¹²⁸.

Лондонская «Таймс» заявила: «Настало время для западно- германского правительства, чтобы оно осознало мотивы, которые дают основание западным союзникам — Америке, Британии и Франции — держаться за Западный Берлин. Ибо имеет важное значение тот факт, чтобы германское (т. е. боннское. — Я. Я.) правительство не истолковало бы эти мотивы ложным образом. Если беспристрастно подойти к оценке Берлина с политической и стратегической точек зрения, то он представляет собой жерно­ва на шее у Запада. Он не может быть защищен в течение дли­тельного времени без мероприятий, которые наверняка привели бы к тотальной войне». Высказываясь за ликвидацию политики «фронтового города», «Таймс» с полным основанием указывала: «...Не было бы большой жертвой прекратить шпионаж и провока­ционные радиопередачи, спокойно отказаться от политической активности, вроде заседаний германского бундестага (в Запад­ном Берлине. — Я. Я.) и согласиться на определенную восточ­ногерманскую инспекцию в отношении документов на проезд по сухопутным и речным путям» ¹²⁹.

Но, как показали дальнейшие события, совсем не этого хоте­ло правительство США. Стремясь к переговорам исключительно потому, что потерпела полный провал политика нажима и угроз, американский империализм тем не менее не намеревался отка­заться от выгод, которые он извлекал из создавшегося ненор­мального положения в Германии, и в частности в Западном Бер­лине.

¹²⁸  «New York Herald Tribune», 10.X, 17.X 1961.

¹²⁹   «Times», l.IX, 24.XI 196J.

Это подтвердилось во время состоявшегося в 1962 г. в Моск­ве, Женеве и Вашингтоне обмена мнениями между правитель­ствами СССР и США. В ходе его советская сторона напомнила, что лучше всего было бы заключить единый мирный договор с двумя германскими государствами или же раздельные догово­ры с ГДР и ФРГ и что в случае отказа западных держав от согласованного решения вопросов, относящихся к германскому мирному урегулированию, СССР и другие государства, стоящие на такой же позиции, вынуждены будут подписать мирный дого­вор с ГДР, который покончит с остатками режима оккупации в Западном Берлине.

В ответ на это США и некоторые другие державы заявили, что не будут участниками мирного договора, но хотели бы дого­вориться с Советским Союзом по ряду важных вопросов, свя-* занных с ликвидацией остатков второй мировой войны, включая положение в Западном Берлине.

Речь, следовательно, шла о том, чтобы одновременно с заклю­чением Советским Союзом и другими странами мирного догово-* ра с ГДР достигнуть согласованного решения -проблем после­военного урегулирования, представлявших собой определенный комплекс. Он, как отметил в связи с этим министр иностранных дел СССР А. А. Громыко в Верховном Совете СССР 24 апреля •1962 г., охватывал пять вопросов.

Это были: во-первых, нормализация положения в Западном Берлине путем упразднения оккупационного режима и замены оккупационных войск на. определенный срок войсками нейтраль­ных государств или Организации Объединенных Наций. Иначе говоря, Западный Берлин из военного форпоста НАТО и центра подрывной деятельности против ГДР и других социалистических стран должен был превратиться в вольный город мира и спокой-- ствия; во-вторых, обеспечение должного уважения суверенитета ГДР, без чего, как не раз заявляло Советское правительство, до­говоренность с западными державами по интересующим их во­просам невозможна; в-третьих, соответствующее оформление и закрепление существующих границ германских государств, вклю­чая границы между ГДР и ФРГ; в-четвертых, договорённость о невооружении обоих германских государств ядерным оружием; в-пятых, заключение, пакта о ненападении между организацией Варшавского договора и НАТО ¹³⁰.

Итак, во время советско-американского обмена мнениями предстояло договориться по всем этим вопросам. И, казалось* по многим из них наметилось сближение позиций, в частности относительно необходимости сочетать свободный доступ в Запада ный Берлин с уважением суверенитета ГДР. Однако, когда дело дошло до конкретных, предложений, госдепартамент выдзинул

проект, серьезно ущемлявший права Германской Демократиче­ской Республики.

Дело в том, что еще в ноябре 1961 г. правительство США заявило о желательности создания международного органа по. наблюдению за доступом в Западный Берлин.

В принципе против этого не возражало и правительство^ ГДР, поскольку оно добивалось быстрейшего принятия согласо­ванного решения. Германская Демократическая Республика вы­сказала мнение, что такой орган являлся бы арбитром в случае каких-либо осложнений при практическом осуществлении согла­шения о свободном доступе в Западный Берлин. Согласие дава­лось при условии, что он не будет иметь административных функ­ций на территории ГДР или вмешиваться в ее внутренние дела.

Как подчеркнул тогда В. Ульбрихт, естественной предпосыл­кой согласия ГДР на создание международного органа с функ­циями арбитра являлось также соответствующее изменение ста­тута Западного Берлина, ликвидация в нем оккупационного ре­жима и центров подрывной деятельности и превращение его в* демилитаризованный и нейтральный вольный город. При этом неизбежным являлось признание западными державами сувере­нитета ГДР.

Между тем американская сторона при обмене мнениями с СССР предцриняла попытку наделить упомянутый орган в сущ­ности полномочиями по контролю над движением по автостраде и воздушным линиям, связывающим Западный Берлин с ФРГ Естественно, что такие планы, ущемлявшие суверенитет ГДР, не могли стать основой для соглашения. Кроме того, государ­ственный секретарь Д. Раск заявил: «Вопрос о присутствии за­падных войск в Западном Берлине мы не считаем и не будем^: считать предметом переговоров». А выступая в Канберре, доба­вил: «Нас не заставят уйти из Западного Берлина...» Более того,, западные державы пытались распространить оккупационный статут и на демократический Берлин, предложив включить его в. сферу деятельности комендантов западных секторов.

Советское правительство не только не согласилось на это, но- и решило 22 августа 1962 г. упразднить военную комендатуру советского гарнизона в Берлине, тем самым еще раз подтвердив; суверенные права Германской Демократической Республики.

Надо сказать, что у правительств западных держав не была единодушия в вопросах, обсуждавшихс'я между СССР и США. Что касается позиции Бонна, то Аденауэр 7 мая 1962 г. заявил на- пресс-конференции в Западном Берлине: «Я не вижу никаких оснований для продолжения этих бесед... Нет ни малейшей на­дежды на достижение результатов в ходе переговоров между Востоком и Западом». Категорически высказываясь против за­ключения пакта о ненападении между странами Варшавского- договора и НАТО и создания безатомной зоны в Центральной

Европе, он объявил, что не может быть и речи об изменении «по­литики ФРГ на Востоке и в особенности в вопросе о границе по Одеру — Нейссе» ¹³¹.

Аденауэр зашел настолько -далеко, что 9 сентября 1962 г. предъявил другим государствам ультимативное требование, заявив в бундестаге, что правительство ФРГ «официально предостерегает» их от заключения мирного договора с ГДР ¹³².

Эта провокационная политика боннского правительства вы­звала возражения даже со стороны посла ФРГ в СССР Кролля, который выступал за улучшение советско-западногерманских от­ношений, и вице-президента бундестага Дел ер а. Последний от­крыто обвинил правительство Аденауэра в том, что оно продол­жает войну против Советского Союза, которую вел Гитлер. Де- лер выступил за реальную оценку политики, за признание суще­ствующих германских границ, которые невозможно изменить, и за переговоры между ФРГ и ГДР. В ответ на это западногерман­ская реакция развернула в печати яростную кампанию против Кролля и Делера, обвинив их в «измене». Вскоре боннское пра­вительство отозвало Кролля из Москвы ¹³³ и назначило в СССР нового посла — Греппера.

Совершенно иную позицию в отношении советско-американ­ских переговоров заняла Германская Демократическая Респуб­лика. Выступая 28 марта 1962 г. в Народной палате, министр иностранных дел ГДР Л. Больц предложил, чтобы оба герман­ских государства в целях ослабления напряженности в Европе: 1) заявили об отказе от применения силы по отношению друг к другу и иным государствам; 2) заключили соглашение о немед­ленном приостановлении вооружения; 3) отказались от атомного вооружения, от производства, применения, размещения, приоб­ретения ядерного и ракетного, химического и биологического ору­дия, от участия в испытаниях такого оружия, проводимых дру­гими государствами; 4) договорились о немедленном прекраще­нии дальнейшего размещения иностранного атомного оружия; 5) запретили на своих территориях всякую милитаристскую про­паганду 'И пропаганду, выдвигающую территориальные претен­зии к другим государствам; 6) выступили против расширения круга государств, оснащенных атомным оружием ¹³⁴.

А за два дня до этого правительство ГДР направило мемо­рандум собравшемуся в Женеве Комитету 18 государств по раз­оружению. В этом документе вновь подтверждалось полное со­

¹³¹  «Die Welt», 8.V 1962.

¹³²   «Deutsoher Bundestag», 9.X 1962.

¹³³   Даже западногерманские буржуазные, авторы расценили отзыв Крем­ля, стремившегося установить деловой-контакт с Советским правительством, .как убедительное доказательство того, что правительство ФРГ не желает нор­мальных отношений с СССР (см. Н. R a s с h. Op. cit., S. 42—43).

¹³⁴   См. «Neues Deutschland», 29.Ill 1962.

гласие с предложениями Польской Народной Республики об установлении безъядерной зоны, охватывающей Польшу, Чехо­словакию, ГДР и ФРГ, и с принципом, согласно которому созда­ние такой зоны и сокращение вооружения не должно привести к односторонним военным преимуществам для одной из группиро­вок держав. Правительство Германской Демократической Рес­публики указало, что оно весьма приветствовало бы включение в эту зону государств не только Центральной, но и Северной Европы.

Кроме того, в меморандуме предлагалось, чтобы оба герман­ских государства дополнительно обязались сократить числен­ность своих армий и их вооружение. Правительство ГДР считало возможным осуществить это под контролем комиссии, создан­ной на паритетных началах из представителей организации Вар­шавского договора и государств Североатлантического пакта.

В связи с этим нельзя не отметить, что выдвинутый в 1957 г. польским министром иностранных дел А. Рапацким план деато- мизации Центральной Европы ¹³⁵ вызвал уже тогда огромный ре­зонанс. Причем важность и актуальность этой идеи возрастала в последующие годы, по мере того как западногерманские реван­шисты все настойчивее домогались ядерного оружия. Основными противниками этого плана являлись правящие круги Бонна и Вашингтона. Они уверяли, что его осуществление якобы «приве­ло бы к нарушению равновесия в области военной мощи». Одна ко этот аргумент являлся совершенно несостоятельным хотя бк уже потому* что в соответствии с польским планом участники Варшавского договора и члены НАТО должны были на взаим­ных началах изъять ядерное оружие из района соприкосновения двух военных группировок, т. е. из Западной Германии, ГДР, Польши и Чехословакии.

Конструктивные предложения правительств ГДР, Польши и других социалистических стран вызвали особенно большой инте­рес еще-и потому, что на Западе также выдвигались многочис­ленные проекты создания в Центральной Европе зоны ограниче­ния вооружений и вооруженных сил НАТО и Варшавского дого­вора. Так, впервые эта идея была официально выдвинута премьер- министром Англии Иденом на Женевском совещании глав пра­вительств четырех держав в июле 1955 г. В принятых тогда сов­местных директивах говорилось, что министры иностранных дел СССР, США, Англии и Франции должны изучить предложение о «создании между Востоком и Западом зоны, в которой размеще­ние вооруженных сил будет производиться по взаимному согла­шению» ¹³⁶.

¹³⁵  План Рапацкого от 2 октября 1957 г. см. «Selected Documents on Ger­many and the Question of Berlin 1944—1961, p. 278—280, 289—290.

¹³⁶   «Правда», 24.VII 1955 r.

Британское предложение было позднее конкретизировано- представителями Англии в подкомитете по разоружению в авгу- сте-сентябре 1955 г. и получило известность под названием «плана Идена». В нем предусматривалась возможность ограничения на­ходящихся в зоне инспекции вооруженных сил и вооружений в пределах лимита, установленного по согласованию между госу­дарствами. Тот же вопрос рассматривался во время пребывания в Советском Союзе премьер-министра Англии Макмиллана в феврале-марте 1959 г. Тогда в советско-английском коммюнике от 3 марта было заявлено, что «в дальнейшем можно с пользой провести изучение вопроса о возможности укрепления безопас­ности при помощи определенного метода ограничения вооружен­ных сил и вооружений как обычных, так и ядерных в согласован­ном районе Европы в сочетании с соответствующей системой инспекции» ¹³⁷.

Одним из вариантов создания зоны ограничения и. инспекции вооружений являлось предложение о взаимном отводе или разъ­единении вооруженных сил НАТО и Варшавского договора в Центральной Европе. В частности, нынешний министр обороны Англии лейборист Д. Хили в книге х<Нейтральный пояс в Евро­пе?», изданной в 1958 г., высказался в пользу проведения в Евро­пе некоторых мероприятий по отрыву друг от друга вооружен­ных сил военных группировок, чтобы избежать возникновения войны вследствие локального конфликта, могущего вызвать «цепную реакцию» ¹³⁸.

Бывший советник президента Эйзенхауэра по вопросам раз­оружения Гарольд Стассен считал возможным: 1) заключение между ГДР и ФРГ соглашения на 10 лет, гарантирующего, в частности, сохранение в обеих частях страны существующих там общественных систем; 2) создание в Центральной Европе широ­кой безатомной зоны, которая должна охватывать на Западе не­большую часть Франции, а на Востоке — небольшую часть тер­ритории СССР; 3) признание Германией окончательного харак­тера существующих ныне границ и отказ от каких-либо терри­ториальных притязаний; 4) необходимость заключения пакта о ненападении между странами НАТО и государствами — члена­ми Варшавского договора.

А бывший посол США в СССР Д. Кеннан в книге «Россия, атом и Запад» (1958 г.). предупреждал, что предоставление ядер­ного оружия Западной Германии чревато огромной опасностью. По его словам, он «всегда сомневался в том, действительно ли умным является решение о том, чтобы вооружить одну Западную Германию и принять ее в Атлантический пакт. По-моему, аме­риканская политика должна была бы стремиться к воссоедине­

¹³⁷    «Правда», 4.1 II 1959 г.

^13S   D. Healey. A Neutral Belt in Europe? London, 1958, p. 5—11.

нию Германии... Тем самым она взяла бы на себя функцию нейт­рального фактора, который притупил бы острие обоих военных полюсов и, наконец, помог смягчить конфликт между Востоком и Западом» ¹³⁹.

Кеннан в связи с этим предлагал: создание в Центральной Европе зоны ограниченных вооружений с включением в нее по­мимо Германии государств Восточной Европы и ряда западноев­ропейских стран; частичную демилитаризацию, т. е. вывод аме­риканских и английских войск с европейского континента и со­ветских войск из Восточной Европы; отказ от включения Запад­ной Германии в НАТО и другие военные союзы,.предоставление ей права располагать небольшой армией, лишенной атомного оружия. Заместитель лидера демократов в сенате США Майк Мэнсфильд также предложил 12 февраля 1959 г. создать зону ограничения вооружений, включающую Германию и Централь­ную Европу, с тем чтобы ликвидировать непосредственное со­прикосновение вооруженных сил обеих военных группировок, располагающих атомным оружием ¹⁴⁰.

В апреле 1959 г. были опубликованы предложения бывшего премьер-министра Франции Пьера Мендес-Франса и француз­ского представителя в подкомитете по разоружению Жюля Мо­ка, предусматривавшие создание определенных зон разъедине­ния между вооруженными силами Востока и Запада, соприка­сающимися в Германии. Президент Финляндии У. К- Кекконен выступил с заявлением, в котором высказался за объявление территории Северной Европы безатомной зоной. Это, по его мне­нию, стабилизировало бы положение стран данного района и ог­радило бы их от пагубных последствий ядерной стратегии. Этот план поддержал премьер-министр Финляндии Р. Паасио, кото­рый сказал, что было бы хорошо создать безъядерные зоны не только в Европе, но и во -всем мире. Дело создания безатомной зоны в Европе одобрил даже министр иностранных дел Бельгии

А.  Спаак, ранее выступавший против нее. Положительной была и инициатива правительства Швеции. 25 октября 1961 г. швед­ский министр иностранных дел Унден, выступая в Политическом комитете ООН, обратился к странам, которые не имеют ядерно- го оружия, с призывом отказаться от оснащения им своих воору­женных сил и создать «клуб безъядерных держав». Предлагая «заморозить» статус-кво в обладании этим оружием* он сослался на планы создания безъядерных зон в Центральной Европе, а также в Африке, на Балканах, в Балтийском море, на Среднем и Дальнем Востоке.

Наконец, 4 декабря 1961 г. Генеральная Ассамблея ООН при­няла резолюцию, направленную против дальнейшего распростра-

¹³⁹   G. F. Kennan. Weiter ~als zur Coexistenz.— «Aussenpolitik», H. 8. Stuttgart, 1956, S. 487.

¹⁴⁰   Cm. «New York Times», 13.11 1959.

иения ядерного оружия. Генеральному секретарю ООН было по­ручено провести опрос государств — членов ООН и выяснить, при. каких обстоятельствах страны, которые еще не обладают этим оружием, готовы отказаться от его изготовления, приобретения и хранения. К 1 апреля 1962 г. ответ прислали 44 государства.

Что касается правительства ГДР, то оно в своем письме Ге­неральному секретарю ООН У Тану выразило готовность отка­заться от приобретения, производства и размещения ядерного- оружия, а также от права распоряжаться им пр’и условии, что и ФРГ возьмет на себя такое обязательство и даст гарантии его соблюдения. Правительством же ФРГ все эти конструктивные предложения были отвергнуты, о чем и заявил Аденауэр в своей речи в бундестаге 9 октября 1962 г. ^ш.

На протяжении второй половины 1962 г. Советское прави­тельство не ослабляло своих усилий по мирному решению гер­манской проблемы. Оно предлагало, в частности, чтобы в За­падном Берлине не находились войска стран Североатлантиче­ского пакта, а Организация Объединенных Наций приняла на себя там определенные международные обязательства и функ­ции. Это в равной степени отвечало как интересам социалисти­ческих стран, так и интересам западных держав.

Но Бонн, стремясь и в этом вопросе затруднить переговоры между СССР и США по германскому вопросу, пытался исполь­зовать в своих интересах противоречия внутри НАТО, обострив­шиеся в связи с отказом Франции допустить Ашглию в Общий рынок. Как указывал американский журнал «Бизнес уик», Аде­науэр напоминал «как Вашингтону, так и Лондону, что он имеет сильное право вето в вопросе о берлинском кризисе». Любая по­пытка пойти навстречу предложениям СССР о нормализации по­ложения в Берлине «могла бы заставить его (Аденауэра.— П. Я.) присоединиться к де Голлю и назначить такую плату за .присоеди­нение Англии к Общему рынку, которую Макмиллан политически не мог бы себе позволить» ¹⁴².

¹⁴¹   См. «Bulletin des Presse- und Informationsamtes der Bundesregierung». Bonn, 1962, S. 1594. Что касается некоторых английских предложений, та Аденауэр еще в апреле 1959 г. открыто высказал свое недовольство ими. Дав понять правительству Англии — «своему наиболее слабому союзнику», что «терпение» Бонна, «кажется, исчерпано», он в резкой форме потребовал тогда: чтобы Макмиллан снял выдвинутое им во время переговоров в Москве пред­ложение относительно замораживания численности войск и вооружений в Цен­тральной Европе. Комментируя это заявление Аденауэра, «Таймс» писала: «Пока Макмиллан не признает ошибочность своего поведения и не уступит, англо-германские отношения (т. е. отношения между Англией и ФРГ.— П.Н.) останутся на их нынешней, самой низкой точке». Эта же газета сообщила, что, согласно достоверным сведениям, федеральный канцлер недавно «посовето­вал» англичанам усвоить, что они уже не являются «руководящей. силой на континенте», а среди «европейских лидеров» назвал в первую очередь Запад­ную Германию (см. «Times», 3.IV 1959).

¹⁴²  «Business Week», 19.V 1962.

Действительно, западногерманские милитаристы с каждым годом усиливали свои позиции в НАТО — разумеется, при со­действии правящих кругов США. Об этом свидетельствуют сле­дующие сведения, которые также показывают, насколько да­леко зашли в гонке вооружений страны Североатлантического пакта.

Так, их военные расходы увеличились с 18,7 млрд. долл. в 1949 г. до 73,1 млрд. в 1962 г., т. е. возросли почти в 4 раза. Чис­ленность вооруженных сил этого блока составила к тому време­ни 5914 тыс. человек. Как сообщал журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд уорлд рипорт», к началу 1963 г. из 56 дивизий НАТО 24 дивизии были сконцентрированы в Центральной Европе. Их поддерживали две воздушные армии тактического назначе­ния (5000 самолетов). Пять дивизий (и три танковых полка) этой группировки являлись американскими, десять — западно- германскими, три — английскими, две — французскими, две — голландскими, две — бельгийскими. Была среди них и одна ка­надская бригада ^из.

Вместе с тем, по данным секретаря НАТО, доля расходов Западной Германии непрерывно увеличивалась. Она равнялась почти 79 млрд. марок только за. 1956—1961 гг. Уже в 1960 г. пай ФРГ в финансировании так'называемой инфраструктуры НАТО (строительство аэродромов, транспортных коммуникаций, неф­тепроводов, складов снабжения, системы радаров) был вторым •по размерам и достигал 13,7%, в то время как у Франции— 12%,, а у Англии еще меньше—10% ^ш-

В дальнейшем боннский «вклад» стал еще выше, увеличив­шие^ до 20%. В этом отчетливо проявился курс западных держав в отношении ФРГ, который состоял в том, чтобы, с одной стороны, превратить бундесвер в главную ударную силу НАТО и, с другой — ослабить экономический потенциал Запад­ной Германии и подорвать ее конкурентоспособность на миро­вых рынках. В частности, США после увеличения доли ФРГ в военных расходах НАТО уменьшили свою собственную с 37 до 30%.

Таким образом, это была новая расстановка сил внутри НАТО. Главная перемена состояла в том, что Западная Герма­ния, оттеснив Англию, постепенно занимала ее место в качестве ближайшего партнера США в этом агрессивном блоке. Что ка­сается Франции, то боннское правительство усиленно стреми­лось использовать ее в интересах своей милитаристской и реван­шистской политики. И в то время оно, казалось бы, преуспело в этом.

¹⁴³   См. «U. S. News and World Report», 27.V 1963.

¹⁴⁴   См. «Международная жизнь», 1962, № 6, стр. 27—2

Подписанный 22 января 1963 г. франко-западногерманский договор ¹⁴⁵ оформлял военно-политический союз Западной Гер­мании и Франции, предусматривал выработку общей тактики и Стратегии, совместную разработку проектов вооружения и пла­нов их финансирования, координацию научно-исследовательских работ военного характера и другие аналогичные мероприятия. Он также гласил, что любому решению по всем важным полити­ческим вопросам должны предшествовать консультации между .двумя правительствами с целью «достичь аналогичных пози- дий». Наконец, его действие было распространено и на Запад­ный Берлин, хотя он никогда не являлся частью ФРГ и ее прави­тельство не вправе выступать от его имени в международных .делах.

Последнее со всей определенностью вытекает не только из уже упоминавшихся соответствующих международных соглаше­ний четырех держав по германскому вопросу, имеющих обяза­тельную силу и для ФРГ, но также и из официальных докумен­тов правительств западных стран.

Так, в заявлении министров иностранных дел США, Англии и •Франции от 8 апреля 1949 г. указывалось: «Министры иностран- .ных дел не могут согласиться с тем, чтобы Берлин был включен .как земля в состав Федеративной Республики Германии» ¹⁴⁶. Эта точка зрения 'была подтверждена в том же году в меморандумах „военных губернаторов трех держав на имя президента парла­ментского совета в Бонне от 2 марта, 22 апреля и 12 мая ¹⁴⁷, в .письме англо-франко-американской военной комендатуры в За­падном Берлине от 14 мая ¹⁴⁸ и, наконец, в ее распоряжении от -30 июня ¹⁴⁹.

И в дальнейшем западные державы неоднократно отклоняли ссылку на боннскую конституцию, в которой Берлин незаконно назван «одной из западногерманских земель». Таков был, н.апри- .мер, характер коммюнике Союзнической верховной комиссии в ФРГ о статуте Западного Берлина от 18 января 1952 т., ноты трех верховных комиссаров канцлеру Аденауэру от 26 мая 1952 г., декларации о Берлине, приложенной к парижскому со- .глашению 23 октября 1954 г., а также декларации по берлин­скому вопросу 5 мая 1955 г.¹⁵⁰

¹⁴⁵   См. «Europa-Archiv», 25.11 1963, S. 84—^:86.

¹⁴? «Documents on Germany under Occupation. 1945—1954», p. 379—380.

¹⁴⁷   Cm. «Germany 1947—1949», Washington, 1950, p. 323—326.

¹⁴⁸ Cm. «Dokumente zur Berlin-Frage 1944—1962». Miinchen, 1962, S. 144.

¹⁴⁹  Ibid., S. 122; Mitteilung No 11 des Stadtverordnetenvorstehers vom 1 l.VII 1949.

¹⁵⁰  Cm. «Dokumente zur Berlin-Frage 1944.— 1962», S. 193, 241; «Documents on Germany under Occupation 1945—1954», p. 632; «Dokumentation zur West- berlinfrage. Herausgegeben vom Ministerium fur Auswartige Anglegenheiten der Deutschen Demokratischen Republik». Berlin, 1964, S. 57—58.

Учитывая эти документы, федеральный конституционный суд в Карлсруэ был вынужден констатировать в 1957 г., что действие боннского основного закона в Западном Берлине «ограничи­вается мероприятиями трех держав». Кроме того, правительство Франции официально заявило на Женевском совещании мини­стров иностранных дел в мае 1959 г., что Западный Берлин не является частью территории Федеративной республики и «не дол­жен быть с ней связан» ¹⁵¹.

Таким образом, франко-западногерманский договор противо­речил собственным неоднократным заявлениям правительств за­падных держав, открыто поощрял ни на чем не основанные при­тязания боннских реваншистов. В то же время он явился куль­минационным пунктом в развитии отношений между ФРГ и Францией, таивших в себе серьезную опасность как для фран­цузского народа, так и для других народов Европы.

Советское правительство решительно осудило этот договор, направленный против СССР и"других миролюбивых стран. В своих нотах, врученных правительствам ФРГ и Франции

5  февраля 1963 г., оно констатировало, что «22 января в Париже подписан не договор мира, а договор войны». Советский Союз, несущий наряду с другими великими державами особую ответ­ственность за поддержание всеобщего мира и имеющий опреде­ленные права и обязанности по четырёхсторонним союзническим соглашениям, счел необходимым обратить внимание прави­тельств ФРГ и Франции на то, что допуск бундесвера к ядерному оружию в любой форме означал бы весьма серьезное обострение обстановки в Европе.

«Каким бы путем ядерное оружие ни. попало в руки бундесве­ра, прямо или косвенно,— указывалось в ноте,— Советский Союз рассматривал бы это как непосредственную угрозу своим жиз­ненным интересам и был бы -вынужден незамедлительно принять необходимые меры, которые диктовались бы такой обстановкой. В решимости Советского Союза осуществить свои права, выте­кающие из победы над Германией, которая стоила ему миллио­нов человеческих жизней, и из его торжественных обязательств не допустить возникновения новой германской агрессии, ни у кого не должно быть ни малейших сомнений» ¹⁵².

В ноте выражалась надежда, что правительство ФРГ при определении своих дальнейших действий оценит все их возмож­ные последствия для Федеративной республики и не совершит непоправимого. В заключение Советское правительство вновь

¹⁵¹   См. «Правда», 23.V 1939 г.

¹⁵²   «Правда», 8.11 1963 г. Следует напомнить, что по мере дальнейшего расширения и углубления отношений ФРГ с США и укрепления агрессивной оси Бонн — Вашингтон упомянутый франко-западногерманский договор, по­скольку он противоречит национальным интересам Франции, практически пе­рестал действовать. Например, «Комба» откровенно признала, что «от догово­ра осталось очень немного».

подтвердило необходимость заключения германского мирного до­говора и нормализации на его основе положения в Западном Берлине, 'прекращения испытаний ядерного оружия и его нерас­пространения ¹⁵³.

Насколько обоснованными были эти советские предложения, видно из того, что даже ультраправая парижская газета «Орор» вынуждена была признать, что вопреки парижским соглашениям 1954 г. Западная Германия ведет подготовку к запуску ракет в космос. «Кто даст нам гарантию, что такая ракета не будет в один прекрасный день снабжена ядерной боеголовкой?» — спра­шивала газета. Ведь парижские соглашения, напоминала она* не помешали аденауэровскому министру Зеебому выдвинуть пре­тензии не только на земли между Эльбой и Одером, но и на Боге­мию и вообще на все области, ранее населенные немцами ¹⁵⁴.

¹⁵³  См. там же.

¹⁵⁴   В связи с этим необходимо обратить внимание на взаимоотношения, существующие между «союзами переселенцев» и правительством ФРГ. По­следнее уверяет, что оно якобы -не проводит -политику реванша, но вынуждено «прислушиваться» к общественному мнению и «считаться с голосом народа». Если же, продолжают боннские политики, партии правящей коалиции будут иг­норировать «союзы переселенцев», то последние не поддержат их на выборах и положение в ФРГ обострится в еще большей степени. В действительности же дело обстоит совершенно иначе. Боннское правительство непосредственно руководит деятельностью этих реваншистских организаций, направляет всю их работу в желательное для него русло и использует их для выдвижения своих реваншистских требований, подобно тому как правящие круги прр Вильгельме II действовали через -Пангерманский союз с целью обоснования «необходимости» германской гегемонии в Европе.

Достаточно указать на то, что из бюджета ФРГ в распоряжение этих союзов ежегодно поступают крупные суммы. Так, боннское министерство на делам переселенцев увеличило свой бюджет с 30 млн. марок в 1955 г. до*

244     млн. в 1963 г. Ни один слет «землячеств» переселенцев не проходит без официального участия министров боннского правительства. Руководящую роль в этом движении играют следующие бывшие боннские министры: основатель землячества «Висла — Варта», а в прошлом один из руководителей гитлеров­ской «пятой колонны» в Польше в 1939 г. В. Крафт; председатель «Союза Одер — Нейссе» Т. Оберлендер, палач и каратель, совершивший чудовищные преступления во Львове и на Кавказе в 1941—1942 гг. и заочно приговорен­ный Верховным судом ГДР к пожизненному заключению; Э. Леммер, выдав­ший гестапо многих участников покушения на Гитлера в. 1944 г.

Наконец, сам состав бундестага и боннского правительства указывает на их тесную связь с землячествами. Среди депутатов — нынешний председатель «союза изгнанных» В. Я'кш (СДПГ), активно сотрудничавший с Генлейном, бывший председатель этого союза Крюгер (ХДС), боннский министр путей сообщения, председатель «судетского объединения немцев» Зеебом, вице-канц- лер и министр по «общегерма-нским вопросам», председатель Свободной демо­кратической партии и член землячества «Верхняя Силезия» Э. Менде. Напри­мер, Крюгер, настаивая на пересмотре границ в Европе, с неслыханным ци­низмом заявил на (конгрессе «союза изгнанных» в мае 1959 г., что «переселенцы отбросят любой мирный договор, который санкционирует границу по Одеру и Нейссе», и что «мирное сосуществование с Востоком невозможно». «Мы,— говорил тогда же Зеебом,— являемся авангардом в борьбе за освобождение Европы от большевистского ига». На этом конгрессе было объявлено, что «союз изгнанных» намерен «самым решительным образом» вмешиваться во

Таким образом, наряду с неотложными проблемами герман ского мирного урегулирования мировую общественность все больше тревожили ядерные устремления боннских реваншистов. Как заявило Советское правительство в своей ноте от 17 мая

1963  г. боннскому правительству, последнее, играя на протяже­нии почти полутора десятилетий на противоречиях между СССР и США, а также на разногласиях внутри НАТО, исподволь про­двигалось по пути милитаризации, а теперь даже объявило ядер- ное оружие неким критерием суверенности, без которого якобы немыслимо существование ФРГ в качестве самостоятельной независимой страны ¹⁵⁵.

Разоблачая этот «аргумент», Советское правительство отме­тило, что более ста государств — членов ООН не располагают ядерным оружием и тем не менее являются суверенными. «Ста­вить суверенитет в связь с обладанием ракетно-ядерным оружи­ем,— указывалось в ноте,— може.т только правительство, одер­жимое идеями реванша в международных делах. От требования равенства в ракетно-ядерных вооружениях под предлогом «обес­печения суверенности» полшага до объявления еще одним пока­зателем суверенитета права на агрессию» ¹⁵⁶.

внутриполитическую жизнь ФРГ и влиять .на выдвижение кандидатов в пар­ламент. Кроме того, он потребовал предоставления ему полной монополии в определении политики ФРГ в отношении стран Центральной и Юго-Восточ­ной Европы, а также «и в других вопросах». Несколько дней спустя Зеебом призвал «завоевать общественное мнение в.сей Германии» в пользу «решения судето-немедкой проблемы на основе самоопределения». Вскоре один из за­правил «союза лишенных родины и прав» некий Видеке предложил «срочно оживить идею рейха» и добавил: «Немецкий народ является носителем выс­шего порядка. Остальные народы должны быть подчинены этому порядку» (см. А. Шнейдарек. Влияние реваншистских организаций на политику ФРГ. Европейская безопасность и угроза западногерманского милитаризма. М., 1962, стр. 405). А редактор газеты «Дер Вестпройссе» Геппке требовал «бла-. гословения европейского сообщества» по существу на захват чужих земель. Эти преступные призывы подхватил боннский статс-секретарь Ф. Теддик. Он официально заявил, что «федеральное правительство видит в деятельности „союза изгнанных** ...'принципиальную основу своего настойчиво форсируемо­го... непоколебимого стремления к восстановлению единства Германии», явно подразумевая возрождение третьего рейха в его старых границах.

Печатные органы землячеств, тираж которых достигает нескольких мил­лионов экземпляров, являются рьяными поборниками атомного вооружения ФРГ и «чрезвычайного законодательства», противниками всякого сближения с соседними восточноевропейскими странами. Эта пресса используется бонн­ским .режимом для ожесточенной травли тех общественных и политических деятелей Западной Германии, которые высказываются за признание резуль­татов второй мировой войны и объективное освещение положения в социали­стических странах. Даже «Нью-Йорк тайме» вынуждена была признать, что «притязания Бонна (на официальных картах и в школьных учебниках земли за Одером — Нейссе показаны как часть Германии) помогают группам бежен­цев поддерживать ирредентистские настроения, которые когда-нибудь могут стать опасными» («New York Times», 19.XI 1965).

¹⁵⁵    Ом. «Правда», 18.V 1963.

¹⁵⁶    «Правда», 18.V 1963.

В ноте напоминалось, что правительство ГДР выразило готовность отказаться от приобретения и изготовления ядерного оружия и от права распоряжаться им при условии, что анало­гичное заявление сделает ФРГ, а также предложило приступить к постепенному полному разоружению обоих германских госу­дарств и присоединению их к безъядерной зоне. Между тем, кон­статировалось далее, западногерманское правительство не только не желает развития нормальных отношений с ГДР, но и не оста­навливается перед проповедью гражданской войны ¹⁵⁷.

СССР оценил как крайне опасные для мира и безопасности на­родов Европы и американские планы многосторонних ядерных сил, которые содержатся в решениях, принятых на сессии Сове­та НАТО в Оттаве 22—24 мая 1963 г.

Речь там шла по существу о том, чтобы предоставить еще большую свободу действий гитлеровским генералам в их стрем­лении обладать ядерным оружием. Г-. Киссингер прямо указывал, что «...многосторонние силы, вероятно, окажутся только проме­жуточной мерой и, возможно, явятся самым легким путем полу­чения Германией (Западной.— Я. Я.) ядерного оружия». Дж. Хайтауэр заявлял: «Участие в этих силах фактически дает Западной Германии право голоса в ядерной стратегии и право нажать кнопку, приводящую в действие ядерное оружие». Анг­лийская «Дейли экспресс», которая уже после подписания па­рижских соглашений 1954 г. писала, обращаясь к западным державам: «Они еще будут вас бить, эти немцы!», теперь с пол­ным основанием заметила: «Раз они добились признания претен­зий на ядерное оружие, они будут требовать все большего конт­роля. Одна уступка будет использована для оправдания другой». Даже реакционный американский журнал «Тайм» признавал: «Может случиться (если у западногерманских реваншистов по­явится ядерное оружие.— Я. Я.) и так, что водородные бомбы начнут падать отнюдь не на Советский Союз, а на Соединенные Штаты».

Правильность этого предупреждения подтвердили и рейнские стратеги. Близкий к боннскому генеральному штабу обозрева­тель «Франкфуртер альгемайне цайтунг» майор Вейнштейн опуб­ликовал статью, в которой заявил, что обязательство не наносить •удара первым — это такая «роскошь», которую бундесвер «не может себе позволить». Более того, он подчеркнул: «Атомно­вооруженные европейцы (т. е. западногерманские реваншисты.— Я. Я.) никогда не будут столь сильны, чтобы придерживаться стратегии, которая сознательно исключила бы элемент внезап­ности...» ¹⁵⁸.

Из всего- этого было ясно видно, что допуск западногерман­ских реваншистов к ядерному оружию значительно усилил бы

¹⁵⁷   См. «UpajB&a», 18.V 1963.

¹⁵⁸   См. «Правда», 29.V 1963.

опасность военного взрыва в Европе и во всем мире. «Такова реальность, представшая перед всем миром в результате оттав­ской встречи,— писала «Правда».— Создается положение, чрева­тое серьезными последствиями. И в этих условиях для каждого, кому дорог мир, было бы непростительным легкомыслием счи­тать, что ничего существенного не произошло. Из складывающей­ся обстановки необходимо делать выводы, которых требует зада­ча сохранения мира и обеспечения безопасности народов» ¹⁵⁹.

Таким образом, к рассматриваемому времени сложилась чрезвычайно опасная обстановка, порожденная прежде всего политикой США в Европе. Сначала Соединенные Штаты сделали именно Западную Германию, где тон задают реваншисты и ми­литаристы, своим главным партнером в НАТО, предназначенным для создания угрозы Советскому Союзу и другим социалистиче­ским странам. Теперь же они стремились узаконить доступ ФРГ к ядерному оружию, претензии «на которое западногерманские реваншисты открыто связывали со своими намерениями попы­таться силой захватить ГДР и ревизовать послевоенные герман­ские границы, т. е. начать новую войну, на этот раз термоядер­ную, грозящую катастрофой всему человечеству.

Но на пути к осуществлению своих замыслов боннские реван­шисты и их заокеанские покровители встретили немало препят­ствий, и прежде всего мощь социалистического лагеря, твердую и последовательную политику защиты мира, проводимую Совет­ским Союзом. Мощным, непреодолимым барьером на пути западногерманских поджигателей войны стала Германская Де^: мократическая Республика, в сохранении и процветании кото­рой кровно заинтересованы народы социалистических государств- и-всех соседних с ней стран.

Интересы мира и безопасности народов сделали, таким обра­зом, германский вопрос неотделимым от борьбы против боннских притязаний на ядерное оружие, против агрессивной политики НАТО, за решение всех спорных международных вопросов мир­ным путем.

Вот почему агрессивным планам западных держав, направ­ленным на усиление гонки ядерного оружия и предоставление его Западной Германии, СССР и другие социалистические стра­ны противопоставили свою миролюбивую политику, которая и увенчалась в 1963 г. новыми крупными успехами. Эти успехи ока­зались возможными в результате значительного увеличения веса социалистического лагеря в международных делах, обусловлен­ного прежде всего дальнейшим ростом его экономического могу­щества. Мощь экономики социализма стала фундаментом его международного авторитета, его способности оказывать решаю­щее влияние на ход мировых событий, вести успешную борьбу за

окончательное исключение войны из жизни общества. Новые победы коммунистического строительства в СССР явились боль­шим вкладом советского народа в укрепление мировой социали­стической системы, в борьбу трудящихся всех стран против экс­плуатации, империализма и колониализма, за мир, демократию и социализм.

5   августа 1963 г. в результате успешного завершения перего­воров между СССР, США и Англией в Москве был заключен договор о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, в косми­ческом пространстве и под водой, что явилось осязаемым резуль­татом последовательного и неуклонного проведения Советским Союзом политики мира и безопасности народов. Коллективное мнение социалистических государств по этому поводу было изло­жено в решении июльского совещания первых секретарей Цент­ральных Комитетов коммунистических и рабочих партий и глав правительств стран Варшавского договора. Оно, в частности, гласило: «Достижение договоренности по вопросу о запрещении ядерных испытаний является результатом последовательного ми- -ролюбивого внешнеполитического курса Советского Союза и всех социалистических стран, успехом ленинской политики мирного сосуществования государств с различным социальным стро­ем» ¹⁶⁰.

Правительство Германской Демократической Республики с самого начала поддержало идею договора, что явилось законо­мерным продолжением его миролюбивой внешней политики.

Значительно укрепив к тому времени свои политические и эко­номические позиции ¹⁶¹, основанные на братской дружбе с Совет­

¹⁶⁰   «Правда», 27.VII <1963 г.

¹⁶¹   ГДР за полтора десятилетия вошла в число деояти наиболее развитых промышленных государств мира и по промышленному производству прибли­зилась к довоенному уровню всей Германии. Еще более значительны перспек­тивы дальнейшего роста. VI съезд СЕПГ в январе 1963 г. наметил увеличение промышленного производства к 1970 г. в 6 раз по сравнению с 1949 г.

VI съезд также подтвердил необходимость германского мирного урегули­рования и нормализации отношений между двумя германскими государствами. Его решения предусматривали, в частности, взаимное уважение существую­щего в ГДР и ФРГ политического и общественного строя, их границ, торже­ственный отказ от испытаний ядерного оружия, обладания им, его изготовле­ния и приобретения, приостановку вооружения, признание заграничных пас­портов и гражданства населения ГДР и ФРГ, установление между ними нормальных культурных и спортивных связей, а также заключение торгового договора. Даже орган федеративного союза западногерманской промышлен­ности— «Дер фольксвирт» признал, что политика экономического бойкота ГДР, проводившаяся Бонном, фактически провалилась. Одни только страны, входящие в Организацию экономического сотрудничества и развития (Авст­рия, Бельгия, Англия, Голландия, Греция, Дания, Ирландия, Исландия, Ис­пания, Италия, Канада, Люксембург, Норвегия, Португалия, США, Турция, ФРГ, Франция, Швейцария, Швеция) увеличили с 1958 по 1964 г. поставки в ГДР металла и стальных конструкций, а также оборудования для машино­строительной, автомобильной и электротехнической промышленности в стои-

ским Союзом и другими социалистическими странами, расширив международные связи и укрепив свой авторитет на международ­ной арене, Германская Демократическая Республика, олицетво­ряющая будущее немецкого народа, обрела поддержку всех прогрессивных сил мира. Рассматривая подписание Московского д-оговора о запрещении ядерных испытаний в трех средах как подтверждение возможности решить все спорные вопросы мир­ным путем, правительство ГДР обратилось к Бонну с новым ми­ролюбивым предложением.

Согласно этому проекту, оба государства должны были: отка­заться от любого вида атомного вооружения и приложить все силы к тому, чтобы атомное оружие на немецкой земле не нахо­дилось ни на складах, ни в составе вооруженных сил; подписать между собой договор о ненападении, поддержав этим идею заключения такого пакта между государствами — членами НАТО и участниками Варшавского договора; внести со своей стороны вклад в прекращение опасной гонки вооружений, для чего дого­вориться о сокращении военных бюджетов ¹⁶².

Но у боннских политиков были иные планы, и разумные пред­ложения ГДР остались без ответа. Что же касается Московского договора, под которым правительство Германской Демократиче­ской Республики поставило свою подпись сразу же после того, как он был открыт для присоединения других стран, то правящие круги ФРГ, разумеется, расценили его как удар по своим замыс­лам относительно ядерного вооружения бундесвера. Вот почему боннское правительство вначале решительно .отказалось подпи­сать этот документ. Однако в дальнейшем под давлением миро­вой и западногерманской общественности, на которую большое впечатление произвело присоединение ГДР к договору, прави­тельство ФРГ в конце концов было вынуждено поставить и свою подпись.

Впрочем, немалую роль в этом сыграли полученные Аденауэ­ром заверения государственного секретаря США Раска и мини­стра обороны Макнамары в том, что будет ускорен допуск ФРГ к ядерному оружию путем создания «многосторонних ядерных сил». Более того, опираясь на поддержку западных держав, бон­нское правительство одновременно с подписанием договора в Москве, Вашингтоне и Лондоне опубликовало реваншистский

мостном выражении с 15 млн. до 45,8 млн. долл., т. е. более чем втрое. Они предоставили комплексное оборудование для химического комбината «Лой- наверке», нефтеперерабатывающего завода в Шведте-на-Одере и трубопро­катного в Р.изе. Торговля же между двумя германскими государствами уве­личилась за это время только на 19%—с 40,7 млн. до 48,6 млн. долл. Учи­тывая эти факты, журнал пришел к следующему выводу: «Мы должны видеть реальное положение вещей и признать, что межзональная торговля (т. е. тор­говля между двумя германскими государствами.— П. Н.) не может оставать­ся на уровне первых послевоенных лет» («Der Volkswirt», 4.1 II 1966).

¹⁶²    См. «Neues Deutschland», 1 .VIII 1963.

меморандум, в котором вновь именовало себя «единственно сво^ бодно избранным и созданным на законной основе германским правительством» и заявляло, что не признает ГДР и что у ФРГ «в" рамках настоящего договора не возникает никаких договор­ных отношений» с Германской Демократической Республикой ¹⁶³.

СССР дал решительный отпор незаконным притязаниям бон­нского правительства на право говорить от имени всей Германии. В заявлении Советского правительства от 4 сентября 1963 г. подчеркивалось, что, как известно, на территории бывшей гитле­ровской Германии, разгромленной в результате развязанной ею войны, давно сложились и существуют два суверенных герман­ских государства, а также Западный Берлин, являющийся фак­тически отдельной политической единицей ¹⁶⁴.

Поскольку, указывалось далее, ГДР и ФРГ имеют одинако­вый международноправовой статус и ни одно из этих государств не подчинено другому, следовательно, Федеративная республика ни при каких обстоятельствах не может представлять всю Гер­манию. «Попытки правительства ФРГ незаконно присвоить себе полномочия выступать от имени ГДР и Западного Берлина,— констатировало Советское правительство,— лишены каких бы то ни было политических и юридических оснований и противоречат общепризнанным нормам международного права» ¹⁶⁵.

Поддержка, оказываемая западными державами реваншист­ским притязаниям боннского правительства, наложила резкий отпечаток на ход дальнейших переговоров по важным междуна­родным проблемам, решение которых, как показало подписание Московского договора, было вполне возможным при наличии доброй воли.

Одним из первоочередных являлся вопрос относительно за­ключения пакта о ненападении между участниками НАТО и Вар­шавского договора. Это оказало бы благотворное воздействие на всю международную обстановку, поскольку государства, входя­щие в две противостоящие группировки, торжественно заявили бы перед всем миром о своем решении не применять силу друг против друга и не.угрожать войной.,В то же время это был бы пакт мира между ядерными державами.

В результате обмена мнениями между представителями СССР, США и Великобритании было достигнуто согласие в том, чтобы после консультации каждой из сторон со своими союзни­ками продолжить обсуждение этого советского предложения. Заявление об этом сделал 8 августа 1963 г. тогдашний бри* танский премьер-министр Г. Макмиллан. А президент США

S 237 ^<<^^an^^^uc^¹ ^^ег NATO. Erganzungslieferung 10/1963». Frankfurt/Main,.

^1б< См. «Правда», 5.IX 1963 г.

¹⁶⁵ «Правда», 5. IX 1963.

Дж. Ф. Кеннеди на пресс-конференции в Вашингтоне объявил о заинтересованности США в пакте о ненападении. Но дальше дело не подвинулось ни на шаг. 28 августа Совет НАТО выска­зался против заключения такого пакта.

Один из трех выдвинутых при этом аргументов состоял в том, что об отказе от применения силы говорится в Уставе ООН и поэтому-де пакт о ненападении не нужен. Разумеется, это возра­жение было чисто формальным, ибо речь шла о конкретных обя­зательствах. участников двух противостоящих группировок стран. Так, например, Жюль Мок, отмечая, что «На Западе говорят, что такой пакт излишен, так как он лишь повторит обязательства, взятые всеми странами по Уставу ООН», считал этот довод со­вершенно несостоятельным. «Значит,— продолжал Мок,— его (речь шла о том же пакте.— Я. Я.) подписание никому не прине­сет вреда. Зато польза от него будет неоспоримая, хотя бы уже потому, что к нему присоединятся оба германских государства* не являющиеся членами ООН».

Два же других «довода» противников пакта о ненападении касались Германии и гласили, что подписание его якобы создало- бы новые препятствия к ее объединению и означало бы фактиче­ское признание ГДР западными державами.

Но, во-первых, на пути к объединению Германии стояла лишь одна преграда — агрессивная политика Бонна, не желавшего ни ослабления напряженности в Европе, ни установления нормаль­ных отношений между двумя германскими государствами. Вме­сто этого правящие круги ФРГ предпочитали добиваться приоб­ретения ядерного оружия и готовиться к новой попытке реванша за поражение гитлеровской Германии во второй мировой войне. Следовательно; дело было вовсе не в «препятствии к объедине­нию Германий», а в том, что, как заявила в те дни «Нью-Йорк тайме», «Бонн питает органическую ненависть к такому пак­ту» ¹⁶⁶.

Во-вторых, «политика непризнания» ГДР в сущности давно уже обанкротилась. Международные связи Германской Демокра­тической Республики за полтора десятилетия намного расшири­лись, а ее авторитет на международной арене значительна укрепился. Об этом красноречиво свидетельствовало то, что ГДР на равных основаниях с ФРГ участвовала в Женевской конфе­ренции министров иностранных дел в 1959 г., присоединилась к Московскому договору о запрещении ядерных испытаний и т. д. Наконец, нельзя не считаться с тем, что ныне, особенно в связи с утвердившимся принципом самоопределения народов, каждое государство уже в силу своего появления становится субъектом международного права и, следовательно, имеет право на уваже­ние его территориальной целостности и суверенитета, на между­

народные отношения и участие в международных договорах и ор­ганизациях независимо от того, каким количеством стран оно признано ¹⁶⁷.

Насколько шаткой и необоснованной является позиция бонн­ского правительства в этом вопросе, убедительно показала его неудавшаяся попытка помешать соглашению между правитель­ством ГДР и сенатом Западного Берлина о выдаче пропусков немцам, желавшим посетить во время рождественских и новогод­них праздников своих родственников в столице Германской Де­мократической Республики.

Реваншистские круги Западной Германии, увидев, что это со­глашение подрывает основы их политики, забили тревогу. Про­тив выдачи пропусков открыто высказались бывшие министры по общегерманским вопросам Барцель и Леммер, министерство иностранных дел ФРГ. Газета «Морген пост» требовала: «Долой пропуска!» Бывший боннский министр обороны Штраус, высту­пая в бундестаге, заявил, что отступление от старых позиций «хотя бы на один миллиметр» является «изменой». Главный ре­дактор «Ди вельт» Церер настаивал на прямом вмешательстве боннского правительства в дела западногерманского сената. Наконец, официальный представитель Бонна в Западном Берли­не фон Эккардт в грубой форме потребовал от бургомистра

В.  Брандта прекращения переговоров с ГДР. Стремясь сорвать соглашение, правительство ФРГ претендовало на то, чтобы пере­говоры велись при его участии.

Однако под нажимом населения сенат Западного Берлина был вынужден отвергнуть рекомендации Бонна и вступил в пря­мые переговоры с правительством ГДР, которые и привели к по­ложительному результату.

Берлинское соглашение, подписанное по инициативе ГДР, имело важное значение. Нанеся сокрушительный удар по клевет­никам, специализующимся на всевозможных измышлениях отно­сительно социалистических стран, оно продемонстрировало так­же полную несостоятельность притязаний правительства ФРГ на Западный Берлин и явилось важным прецедентом, подтвер­дившим правильность политики правительства ГДР, которое с первых дней своего существования последовательно отстаивает право немецкого народа на самоопределение. Наконец, оно вновь подтвердило беспочвенность рассуждений боннских политиков насчет «ответственности четырех держав за воссоединение Гер­мании» и показало, что если договорились между собой с'енат Западного Берлина и правительство ГДР, то, несомненно, и оба германских государства могут прийти к соглашению, направлен­ному на уменьшение напряженности, достижение взаимопонима­ния и обеспечение мира.

Именно на эту сторону берлинскою соглашения и обратила внимание западногерманская пресса. Так, влиятельная «Франк- фуртер рундшау» заявила, что оно «ознаменовало собой новый период немецкой послевоенной политики» и способно оказать ре­шающее влияние на «формирование будущих отношений между обеими частями Германии». В свою очередь «Мюнхнер меркур» не скрывала, что в результате соглашения оказались поколеб­ленными принципы, на которых до сих пор настаивали прави­тельство ФРГ и западные державы, а именно «право» Бонна представлять Западный Берлин, гарантии его «защиты», непри­знание ГДР.

Таким образом, по мнению газеты, «впервые практика при­близилась к теории коммунистов о том, что не только Федератив­ная Республика Германии, но и Западный Берлин и Германская Демократическая Республика представляют собой самостоятель­ные государственные образования». То же самое заявил руко­водитель отдела печати западноберлинского сената Эгон Баар на пресс-конференции 4 января 1964 г. Подчеркнув, что Запад­ный Берлин не является частью ФРГ, а представляет собой са­мостоятельное государственно-политическое образование, он на­помнил, что подтверждением тому служат все существующие соглашения, а также оговорки к западноберлинской конституции, сделанные тремя западными державами.

Заключение Берлинского соглашения о пропусках вынудило некоторые ведущие органы печати западных держав по-новому подойти к оценке реального соотношения сил, сложившегося в Германии. Так, «Нью-Йорк геральд трибюн» признала, что. «со­глашение между Западным Берлином и Восточной Германией не имеет, правда, ничего общего с воссоединением, но оно привело к тому, что немцы стали разговаривать с немцами». В связи с этим газета отмечала, что аденауэровская политика непризнания ГДР изжила себя, вследствие чего возникла «необходимость но­вой и притом смелой линии в политике в отношении Германии».

Следует отметить, что еще летом, после подписания Москов­ского договора, многие видные политические деятели США -поста­вили вопрос о проведении более реалистичного курса в герман­ском вопросе. 19 августа против политики непризнания ГДР вы­ступил сенатор У Морзе. А его коллега К. Пелл, близкий друг покойного президента Кеннеди, предложил, чтобы США призна­ли существование двух германских правительств в обмен на га­рантии доступа в Западный Берлин, и подчеркнул, что это «ни в коей мере не нанесет ущерба нашим (американским.— Я. Я.) обязательствам» в отношении Германии и, более того, явится «конструктивной попыткой вывести нас (США — Я. Я.) из тупи­ка, в котором мы сейчас завязли».

Эту точку зрения поддержал и американский журнал «Про­грессив». Он пришел к выводу, что Соединенным Штатам следует

также согласиться на германский мирный договор и создание «такого 'механизма, который потребуется двум Германиям» для- проведения переговоров с целью их окончательного воссоедине­ния.

В связи с Берлинским соглашением сенатор Морзе вновь подтвердил необходимость решения германского вопроса. «...Нужно сесть за стол -переговоров с коммунистическим блоком,, в том числе с представителям,и Восточной Германии...— заявил он,— ...Восточную и Западную Германию нужно объединить на основе тех условий и того взаимопонимания, которые приемлемы как для союзников, так и для России, Восточной Германии, Поль­ши и Чехословакии».

Тогда же резкой критике подвергла позицию непризнания ГДР британская газета «Ивнинг'стандард». Берлинское соглаше­ние о пропусках, указывала она, было достигнуто «вопреки про­тиводействию элементов на Западе, которые боятся признать су­ществование Восточной Германии даже только на пару дней на рождество. Это рождественское перемирие должно было бы явиться примером для Запада». В свою очередь «Таймс» в пе­редовой статье оценила Берлинское соглашение как «эксперимент важного политического значения», позволивший ГДР «подтвер­дить свою точку зрения относительно того, что Западный Бер­лин должен являться автономным государством...».

Большой интерес вызвало Берлинское соглашение и во Фран­ции. Так, парижский еженедельник «Франс обсерватер» особо отметил тот факт, что впервые Западный Берлин в официальном документе «признал существование ГДР». «Ля насьон» расце­нила это событие как признак ослабления напряженности в Гер­мании. Газета «Орор» назвала его «первым актом доброй воли», а «Комба» пришла к выводу, что признание западными держава­ми ГДР хотя бы де-факто становится неизбежным.

Такой же-характер носили отклики в нейтральных странах, В Швейцарии влиятельная консервативная «Нойе Цюрхер дай- тунг» признала, что, как показывает Берлинское соглашение, с правительством ГДР можно вести переговоры. Газета заявила, что «теперь коснулись предметов, которые в течение долгого вре­мени считались в немецкой и западной политике запретными», и что поэтому правительству Западной Германии в дальнейшем бу­дет нелегко заставить «окружающий мир придерживаться фор­мул последнего десятилетия». Австрийская «Рундблик» оцени­ла Берлинское соглашение как одно из положительных собьь тий 1963 г. Шведская «Дагенс нюхетер» отметила, что западно- берлинский сенат был вынужден пересмотреть свою первоначаль­ную позицию и вступить в прямые переговоры с правительством ГДР под давлением населения.

Насколько важным и полезным было соглашение, заключен­ное в 1963 г. правительством ГДР и западногерманским магист­

ратом, видно из того, что они подписали такие же документы и в 1964—1966 гг.¹⁶⁸.

Но благоприятные возможности, созданные Берлинским -соглашением, не были использованы по вине правительства ФРГ для улучшения отношений между двумя германскими государст­вами. Хотя JI. Эрхард, сменивший Аденауэра на посту канцлера в октябре 1963 г., уверял в своем правительственном заявлении, что намерен проводить «политику средней линии и взаимопони­мания» ¹⁶⁹, в действительности он взял курс на дальнейшее обост­рение международной напряженности, на вооружение Западной Германии ядерным оружием. Боннские правящие круги, в свое время променявшие единство Германии на милитаризацию и НАТО, ныне стремились окончательно похоронить идею •воссоединения страны ради обладания ядерным оружием ¹⁷°.

В 1964 г. политика СССР в германском вопросе ознаменова­лась еще одним важным событием — подписанием в Москве 12 июня договора о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве между Советским Союзом и ГДР ¹⁷¹.

В нем заявлялось, что обе договаривающиеся стороны будут и впредь развивать и укреплять отношения дружбы и тесного со­трудничества во всех областях, основываясь на полном равно­правии, взаимном уважении государственного суверенитета, на невмешательстве во внутренние дела и на высоких принципах со­циалистического интернационализма, взаимной выгоды и брат­ской помощи. Они «будут на базе взаимной выгоды и бескорыст­ного братского сотрудничества, в соответствии с принципами Со­вета Экономической Взаимопомощи, всемерно развивать и укреп­лять экономические, научно-технические отношения между обои­ми .государствами, осуществлять в соответствии с принципами международного социалистического разделения труда координа­цию, народнохозяйственных планов, специализацию и коопериро­вание производства и путем сближения и Согласования нацио­нальной экономики обоих государств обеспечивать наивысшую производительность». Предусматривалось также дальнейшее развитие культурных, научных, общественных отношений, связей в области спорта и туризма ¹⁷².

Благодаря этому договору СССР и ГДР создали новую об­щую исходную позицию для продолжения своих усилий в деле укрепления мира, и прежде всего германского мирного урегулирования и нормализации на его основе положения в Западном Берлине. Важное принципиальное значение имеет

¹⁶⁸  Ом. Ю. Котов. Западный Берлин и его проблемы.— «Международ­ная жизнь», 1966, № 4, стр. 68.

¹⁶⁹   «Deutscher Bundestag», 18.Х 1963.

¹⁷⁰   См. «Правда», 10.XII 1965 г.

¹⁷¹   <