А. ЛЕОНТЬЕВ

ИМПЕРИАЛИЗМ ДОЛЛАРА В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ

Государственное издательство политической литературы 1949

ИЗ ПРОШЛОГО

Американской экспансии

Внешнеполитический курс, проводимый правящими кругами США после окончания второй мировой войны, является курсом безудержной империалистической экс­пансии. Он определяется авантюристическими планами насильственного установления англо-американского ми­рового господства под верховенством Соединённых Шта­тов Америки. Этот курс находит своё воплощение в так называемых «доктрине Трумэна» и «плане Маршалла», в североатлантическом договоре и в сколачивании всевоз­можных военно-агрессивных блоков, в гонке воору­жений, создании стратегических баз, накоплении атом­ных бомб. Политика правящих кругов США и Англии является основным фактором, отравляющим современную международную атмосферу, ибо это политика агрессии и развязывания новой мировой войны.

Вопросы, касающиеся истоков, причин и возможных последствий современной американской внешней поли­тики, занимают умы множества людей во всех странах. Чтобы разобраться в этих вопросах, следует обратиться к фактам — фактам прошлого и настоящего.

1.     Миф о «мирном» росте американского капитализма и историческая правда

Необходимо прежде всего разоблачить одну легенду. Лакеи американского империализма и прежде всего пра­вые социалисты типа Леона Блюма, Карла Реннера и К⁰ распространяют миф о том, что США якобы составляют счастливое исключение в капиталистическом мире: они,

мол, не имеют за своими плечами того тяжкого груза по­литики насильственных захватов, аннексий, бесцеремон­ного вмешательства в дела чужих народов, которым обременены все современные крупные капиталистические державы.

На множество ладов миллионам «простых людей» по обеим сторонам Атлантики внушается мысль о том, что, в то время как все другие крупные государства выросли при помощи железа и крови, Соединённые Штаты якобы достигли своего нынешнего положения исключительно (мирным путём. США будто бы никогда не осуществляли никаких завоеваний. Если они и вмешивались в дела дру­гих народов, утверждают лакеи американского империа­лизма, то это делалось, дескать, бескорыстно, исклю­чительно в интересах народов, во имя человеколюбия, за­щиты цивилизации, в интересах мира. Такая идиллия будто бы сопутствовала американской внешней политике от первых её шагов до наших дней.

Эта легенда распространяется защитниками американ­ской экспансии, поддерживается в капиталистических странах всем аппаратом официальной пропаганды, реак­ционной прессой монополий, школой, учебниками амери­канской истории и т. д. Всякое сомнение в правильности этой легенды пресекается в корне.

Прогрессивный американский журналист Джордж Ма­рион, написавший книгу об американской экспансии под заглавием «Базы и империя», в предисловии рассказывает, что после безуспешных попыток найти издателя для этой книги он вынужден был сам заняться её изданием. «Фак­тически книга запрещена,— пишет он,— но запрет нало­жен не только на книгу: запрещена самая её тема».

И действительно, тема об американской экспансии фактически является запретной не только в Соединённых Штатах, но и во всех капиталистических странах, правил тельства которых следуют в фарватере американской по­литики.

На самом деле история американского капитализма представляет собой историю беспрерывной и быстрой экспансии. Рост и расширение Соединённых Штатов осу­ществлялись теми же хищническими методами бесчеловеч­ного насилия и подлого обмана, крови и грязи, как и воз­вышение других современных капиталистических держав.

Своеобразные исторические условия наложили свой отпечаток на ход расширения территории Соединённых Штатов.

В отличие от главных европейских и азиатских стран Соединённые Штаты на протяжении всей своей истории только трижды столкнулись с сильными внешними про­тивниками: во время войны за независимость (1775— 1783 гг.) и в обеих мировых войнах (1914—1918 и 1941— 1945 гг.).

В войне за независимость юная американская респуб­лика имела против себя в лице Англии гораздо более сильного врага. Тем не менее война кончилась победой американских колоний, которые вели справедливую, осво­бодительную войну против чужеземного владычества и гнёта. В этой войне симпатии всех передовых людей были на стороне американского народа, сражавшегося против английских поработителей. Великий русский демократ Ра­дищев воспел освободительную борьбу американцев в оде «Вольность».

Что же касается двух мировых войн, то Соединённые Штаты участвовали в них в составе коалиций, причём главные военные испытания и решающая роль в разгроме общего врага выпадали не на их долю, а на долю их союз­ников.

Однако отсутствие крупных войн в течение ряда деся­тилетий отнюдь не означает, что политика Соединённых Штатов была миролюбивой и отличалась уважением к соседям. Как раз наоборот. В течение последней четверти XVIII века и всего XIX века Соединённые Штаты беспрерывно расширяли свою территорию, причём это расширение шло за счёт захвата чужих земель, путём ограбления и истребления коренного насе­ления, хотя порой и облекалось во внешне «благопристой­ную» форму коммерческой сделки.

Достаточно привести краткую историческую справку.

К моменту провозглашения независимости Соединён­ные Штаты обладали площадью в 386 тыс. квадратных миль. На протяжении последующих лет к этой территории были присоединены северо-западная область и область к югу от реки Огайо.

В 1803 г. Соединённые Штаты приобрели у Франции Луизиану — 827,9 тыс. квадратных миль.

Этот крупный акт расширения территории США впо­следствии стал рассматриваться американскими империа­листами как знаменательнейшая историческая веха. Сто лет спустя президент Теодор Рузвельт, открывая всемир­ную выставку в Сан-Луи, заявил по поводу приобретения Луизианы:

«Мы раз навсегда ясно показали, что мы сознательно хотим итти по пути экспансии... Мы заняли место среди тех смелых и предприимчивых наций, которые умеют мно­гим рисковать в надежде занять одно из первых мест среди великих держав мира... Нация, расширяющая свои пределы, это нация, вышедшая на путь великого буду­щего».

В 1819 г. Соединённые Штаты приобрели Флориду, площадью в 59 600 квадратных миль. В 1845 г. был захва­чен Техас — 389 тыс. квадратных миль. Область Орегона, полученная по договору в 1846 г., составила ещё 286 тыс. квадратных миль. В 1848 г. в результате войны с Мекси­кой Соединённые Штаты приобрели районы, занимаемые кыне штатами Юта, Аризона, Новая Мексика и Кали­форния,— 529 тыс. квадратных миль. В 1853 г. они за­ставили Мексику продать им ещё 30 тыс. квадратных миль.

Путём таких приобретений общая площадь Соединён­ных Штатов выросла до трёх с лишним миллионов квад­ратных миль. За время между 1776 и 1853 гг. территория Соединённых Штато(в выросла более чем в восемь раз.

В течение второй половины прошлого века Соединённые Штаты присоединили к своим владениям ещё 716 666 квад­ратных миль. Сюда входят: Аляска, «купленная» у цар­ской России в 1867 г. за ничтожную сумму в 7,2 млн. долл., Филиппины, Порто-Рико и несколько мелких островов, захваченных США после испано-американской войны, с уплатой смехотворной компенсации в 20 млн. долл., Га­вайские острова, просто аннексированные, и зона Панам­ского канала.

В общем итоге за 130 лет Соединённые Штаты расши­рили свои владения более чем на 3 млн. квадратных миль. В 1900 г. их территория почти в десять раз превы­шала первоначальную площадь, которую они имели в 1776 г.

Но, может быть, этот небывалый рост происходил гладко и мирно, как описывается в официальных амери­канских школьных учебниках по истории Соединённых Штатов?

Ничуть не бывало! Приведём следующую справку:

«История американской армии» — специальное иссле­дование, выпущенное в 1903 г.,— насчитывает 114 войн, которые велись Соединёнными Штатами после их войны за независимость. В ходе этих вооружённых конфликтов имели место 8 600 сражений и стычек.

Как известно, действительными войнами в течение всего этого периода были только войны с Англией, с Мексикой и с Испанией. Далее, в 1861—1865 гг., а Соединённых Штатах происходила гражданская война между Севером и Югом. Наконец, если сюда добавить две мировые войны, получится перечень войн в собственном смысле слова, в которых участвовали Соединённые Штаты на протяжении их истории.

Что касается остальных военных столкновений, то это были ло сути дела бесчеловечные истребительные кампа­нии превосходно вооружённых сил Соединённых Штатов против фактически безоружных и почти беззащитных ту­земных индейских племён. Некоторые из этих экспедиций длились годами. Их исход не вызывал никаких сомнений: победа над слабым и безоружным противником была обеспечена.

Войны против индейских племён закончились посте­пенным вытеснением и почти полным физическим истреб­лением первоначальных обитателей Северной Америки. Некогда многочисленные племена, владевшие обширными территориями, были уничтожены только потому, что их земли приглянулись американским колонистам. Прогрес­сивный американский писатель Говард Фаст в своём романе «Последняя граница» нарисовал потрясающую картину бесчеловечного истребления мирных индейских племён.

Подобно тому, как в доме повешенного не принято го­ворить о верёвке, точно так же в правящем лагере США не принято говорить об индейцах и их участи. В официаль­ных изложениях истории американской лжедемократии тщетно искать упоминания о том, что стало с коренным

населением страны, которое ещё иолтораста лет назад занимало большую часть её территории.

Американские историки предпочитают язык фарисей­ской лжи. Однако их выдаёт с головой характер­ный взгляд, которым проникнуты их работы. Это пред­ставление о том, что белому человеку всё разрешено, всё дозволено. Так, историк американских индейцев Лейпп в своей книге «Индеец и его проблема» резюмирует ход развития следующим образом:

«Первоначально вся земля принадлежала индейцам, впоследствии большая часть её потребовалась нам самим, поэтому вполне справедливо предоставить индейцам то, что осталось».

Американские буржуазные историки всемерно замазы­вают и другую непригляднейшую сторону развития Сое­динённых Штатов в XVIII и XIX веках. Мы имеем в виду рабскую эксплоатацию негров — народа, насильно иривезённого из Африки и насильственно превращён­ного в бесправных рабов, осуждённых на то, чтобы своим потом и кровью множить богатства «высшей расы».

Как указывал Маркс, непрерывное расширение терри­тории и непрерывное расширение рабства за пределы его старых границ являлось законом жизни для рабовладель­ческих штатов Союза

После официальной отмены рабства американская буржуазия «...постаралась на почве «свободного» и рес- публикански-демократического капитализма восстановить все возможное, сделать все возможное и невозможное для самого бесстыдного и подлого угнетения нег­ров» ².

Ясно, что всякий беспристрастный исследователь аме­риканской истории и современности не может сбросить со счетов жестокое рабство негров в прошлом, ужасаю­щий национальный гнёт и расовую дискриминацию в наше время. А ведь дело касается нации, которая составляет и сейчас почти десятую часть всего населения страны!

Расширение территории Соединённых Штатов происхо­дило не только путём вытеснения и истребления безза­

щитных индейцев. В середине прошлого века США вели войну с Мексикой за Техас. Характерны некоторые осо­бенности этой войны. В ней обнаружились черты, прису­щие в той или иной мере и дальнейшим актам экспансии и агрессии США.

Техас из года в год наводнялся переселенцами из Сое­динённых Штатов, получавшими разрешение на въезд от правительства Мексики. Как только новые поселенцы почувствовали свою силу, они объявили об отделении Те­хаса от Мексики и потребовали присоединения этой территории к Соединённым Штатам. Мексика была готова признать независимость Техаса, но возражала про­тив его аннексии Соединёнными Штатами. Вашингтонское правительство предпочло агрессивную политику. Оно во­влекло Мексику в войну, будучи вполне уверенным в лёг­кой победе над страной, раздираемой внутренними рас­прями.

Война с Мексикой окончилась договором 1848 г. По этому договору Мексика вынуждена была признать ан­нексию Техаса Соединёнными Штатами. Кроме того, Соединённые Штаты получили по договору богатей­шую Калифорнию и другие территории, за которые упла­тили Мексике... 15 млн. долл.!

Войны, которые вели Соединённые Штаты в XIX веке, обходились им весьма дёшево. В карательных экспедициях против индейцев потери в людях не превышали обычной убыли от болезней при несении военной службы. Денеж­ные же расходы не выходили за пределы обычных расхо­дов на содержание регулярной армии. Самые значитель­ные потери в людях были понесены в мексиканской войне, когда они составили 13 тыс. убитых, умерших и раненых. Кроме того, в течение столетия после войны за независи­мость Соединённые Штаты израсходовали около 50 млн. долл. в виде «компенсации» за отторгнутые территории, т. е. по существу для маскировки насильственных за­хватов.

Таковы были затраты на приобретение огромной и бо­гатейшей территории, которая по своим размерам втрое превышает общую площадь Великобритании, Франции, Германии, Италии, Японии и Бельгии, вместе взя­тых.

2.    Выход Соединённых Штатов на жировую арену

Ко времени гражданской войны между Севером и Югом Соединённые Штаты, как указывал Маркс в «Ка­питале» *, в экономическом смысле всё ещё представляли колонию Европы. После войны они из аграрной страны становятся первоклассной индустриальной державой. Правда, на это превращение понадобились десятилетия.

«Даже Америка,— говорил товарищ Сталин,— самая могущественная из всех капиталистических стран, вы­нуждена была после гражданской войны провозиться це­лых 30—40 лет для того, чтобы поставить свою промыш­ленность за счёт займов и долгосрочных кредитов извне и ограбления прилегающих к ней государств и островов» К

В 1890 г. Соединённые Штаты обгоняют по размерам промышленного производства Англию и занимают первое место на промышленной карте мира. Раньше главными предметами вывоза были различные виды сельскохозяй­ственного сырья — хлопок, шерсть, пшеница, а также про­дукты добывающей промышленности — уголь, медь. С конца XIX века быстро возрастает вывоз индустриаль­ных товаров.

В 1870 г. был создан нефтяной трест Рокфеллера «Стандард ойл». С этой даты ведёт начало история аме­риканских монополий. Гигантские богатства сосредоточи­ваются в немногих руках.

Возвышение монополий и неуклонный рост их влияния иа курс государственного корабля существенно изменяют самый характер американской экспансии. Двигательной силой экспансии становятся интересы профита могуще­ственных промышленных, банковских и торговых монопо­лий. Интересы монополистического профита не знают ни­каких границ — они распространяются на весь мир.

Теперь речь идёт уже не только о территориях, непо­средственно прилегающих к Соединённым Штатам. Влия­ние Вашингтона концентрически распространяется на ряд соседних, и не только соседних, стран. Наступает период быстрого экономического и политического проникновения доллара, стремящегося охватить своими щупальцами весь

мир. Соединённые Штаты выходят на арену мировой по­литики. Они становятся мировой державой. Они вклю­чаются в империалистическое соперничество великих дер­жав, активно участвуя в мировой дипломатической игре, в которой ставками являются судьбы целых народов, во­просы войны и мира, миллионы жизней.

В этот период империалистическая экспансия Соеди­нённых Штатов происходит в разнообразных формах, К методам прямых насильственных захватов присоеди­няются бесцеремонное вмешательство во внутренние дела других стран — прежде всего стран Западного полуша­рия— и экономическое закабаление формально независи­мых государств.

Характеризуя полуторавековую историю Соединённых Штатов Америки, Ленин в 1918 г. в «Письме к американ­ским рабочим» страстными и гневными словами обрисо­вал изменение роли Америки на мировой арене:

«История новейшей, цивилизованной Америки откры­вается одной из тех великих, действительно освободитель­ных, действительно революционных войн, которых было так немного среди громадной массы грабительских войн, вызванных, подобно теперешней империалистской войне, дракой между королями, помещиками, капиталистами из-за дележа захваченных земель или награбленных при­былей. Это была война американского народа против раз­бойников англичан, угнетавших и державших в коло­ниальном рабстве Америку, как угнетают, как держат в колониальном рабстве еще теперь эти «цивилизованные» кровопийцы сотни миллионов людей в Индии, в Египте и во всех концах мира.

С тех пор прошло около 150 лет. Буржуазная цивили­зация принесла все свои роскошные плоды. Америка за­няла первое место среди свободных и образованных стран по высоте развития производительных сил челове­ческого объединенного труда, по применению машин и всех чудес новейшей техники. Америка стала вместе с тем одной из первых стран по глубине пропасти между горсткой обнаглевших, захлебывающихся в грязи и в роскоши миллиардеров, с одной стороны, и миллионами трудящихся, вечно живущих на границе нищеты, с другой. Американский народ, давший миру образец революцион­ной войны против феодального рабства, оказался в

новейшем, капиталистическом, наемном рабстве у кучки миллиардеров, оказался играющим роль наемного палача, который в угоду богатой сволочи в 1898 г. душил Филип­пины, под предлогом «освобождения» их, а в 1918 г. ду­шит российскую социалистическую республику, под предлогом «защиты» ее от немцев» '.

В эпоху господства монополий внешняя политика Сое­динённых Штатов целиком и полностью определяется ин­тересами финансового капитала, интересами той горстки обнаглевших, захлёбывающихся в грязи и роскоши мил­лиардеров, о которой писал Ленин. Кучка миллиардеров, вершащая судьбы заокеанской республики, становится полновластным хозяином государственного аппарата и на­правляет всю внутреннюю и внешнюю политику прави­тельства.

3.     Механика американских захватов

Ещё во второй половине XIX века американские экс­пансионисты провозглашали своей целью захват азиат­ских рынков, в то время принадлежавших европейским державам. Их помыслы сводились к тому, чтобы Азия принадлежала американским купцам.

В книге «Америка на Тихом океане» американский историк Фостер Р. Даллес пишет:

«Стремление добиться господства на Тихом океане и контроля над его богатой торговлей проходит непрерыв­ной красной нитью через всю историю Соединённых Штатов».

Коммодор Перри, командовавший американской эскадрой в 50-х годах XIX века и насильственно распах­нувший двери Японии для американской торговли в 1853 г., требовал «расширения территориальной юрисдик­ции Соединённых Штатов за пределы Западного конти­нента», захвата Бонинских островов и Формозы для контроля над Тихим океаном. Предсказывая «быстрый рост торговли» Соединённых Штатов с Азией, он считал необходимым заранее захватить ещё свободные позиции на Тихом океане для неминуемой, по его мнению, схватки с Англией.

¹ В. И. Ленин, Соч., т. XXIII, изд. 3, стр. 176—179.

«Характер грядущих событий,— писал он,— скоро вы­нудит Соединённые Штаты распространить своё влияние за пределы Западного полушария». Свои насильственные действия в Японии он оправдывал необходимостью «пред­восхитить замыслы бессовестного английского правитель­ства, алчность которого ограничивается только его спо­собностью удовлетворить её». Коммодор Шуфельдт, «открывший» для американцев Корею, также требовал энергичных действий, и в 1881 г. он писал:

«Соединённые Штаты имеют в Китае интересы, кото­рые в будущем превзойдут интересы всех других держав».

Важной вехой в истории американского экспансио­низма явился захват Гавайских (Сандвичевых) островов. Впервые Соединённые Штаты овладели территорией, находящейся на расстоянии тысяч миль от их бе­регов.

История этого захвата весьма поучительна. Соединён­ные Штаты по существовавшему тогда договору призна­вали нейтралитет и независимость Гавайских островов. Богатая верхушка населения Гавайев, которая поставляла сахар и другие продукты в Соединённые Штаты, рассчи­тывала, что присоединение к Штатам принесёт ей вы­годы. Эти элементы вызвали на Гавайях восстание. Тот­час же американские моряки с военного корабля «Бо­стон», стоявшего на якоре близ Гонолулу, высадились на берег.

Это произошло 16 января 1893 г. Под прикрытием пу­шек американского флота восставшие, составлявшие ни­чтожное меньшинство населения, объявили гавайскую монархию низложенной и образовали временное прави­тельство. Это правительство ровно через час было при­знано посланником Соединённых Штатов.

Захватнические методы, применённые на Гавайях, имеют и в наши дни не только исторический, но и вполне актуальный интерес. Эти методы прочно вошли в арсенал американского империализма. С тех пор они применялись множество раз с некоторыми вариациями в зависимости от местных условий. Панама, Гондурас, Гаити, Сан-До- минго, Никарагуа, Куба, даже Мексика — все эти страны познакомились с методом, который по праву мог бы быть назван «гавайским». Уже после второй мировой войны

события в Парагвае, Боливии, Венецуэле показали пора­зительную приверженность американских правящих кру­гов к этому методу.

После событий 1893 г. в Вашингтоне возникла борьба по вопросу об аннексии Гавайских островов. Многие аме­риканцы возражали против подобного акта откровенного разбоя. Прения в конгрессе и протесты общественного мнения на некоторое время задержали окончательное оформление захвата Гавайев. В июле 1898 г., в обстановке дикого разгула шовинизма, развязанного американо- испанской войной, конгресс одобрил захват Гавайских островов.

Испано-американская война 1898 г, имела своим ре­зультатом захват американским империализмом богатей­ших колониальных владений Испании — Кубы, Порто- Рико и Филиппин. Это были остатки некогда могуществен­ной и огромной империи. Ослабевшая Испания явно не имела сил для сохранения своих заморских владений в условиях всеобщей погони империалистических держав за колониями. Соединённые же Штаты были достаточно сильны, чтобы отобрать богатые земли у Испании. Такова подоплёка испано-американской войны.

Как за полвека до того Мексика, так в конце XIX сто­летия Испания была крайне заинтересована в том, чтобы не доводить дело до вооружённого конфликта с Соеди­нёнными Штатами, в котором она не имела в сущности никаких шансов на успех. Испания была готова удовле­творить почти все требования Соединённых Штатов. Эти требования относились исключительно к Кубе, вопрос о приобретении которой был поставлен рабовладельцами южных штатов тотчас же поело окончания мексиканской войны.

Несмотря на готовность Испании принять американ­ские условия, в Вашингтоне был взят курс на войну. Этот курс Вашингтона получил одобрение только в одной стране. Но этой страной была Англия, тогдашняя влады­чица морей. Накануне войны английский министр иностранных дел сказал американскому послу в Лон­доне:

«Почему Соединённые Штаты не воспользуются на­шим флотом, чтобы быстро разделаться с Кубой? В дру­гой раз они окажут нам такую же любезность».

Английский министр намекал на англо-бурскую войну. В тот же самый день английский министр колоний Джо­зеф Чемберлен выразил свою готовность заключить союз, или по крайней мере соглашение, об объединении дейст­вий обеих держав по важным вопросам. Он при этом заявил:

«Плечом к плечу мы могли бы диктовать мир во всём мире».

Несомненно, Джозеф Чемберлен имел бы право об­винить в литературной краже нынешних глашатаев англо- американских авантюристических планов мирового гос­подства!

Пока Соединённые Штаты не имели флота, они огра­ничивали свою экспансию Западным полушарием. Но вместе с созданием американского военно-морского флота американские империалисты провозгласили лозунг: «перекинуть мост через Тихий океан». Смысл этого ло­зунга стал очевидным в первый же день испано-американ­ской войны. Хотя война началась из-за Кубы и не имела никакого отношения к Филиппинам, американский флот был брошен на Филиппины; это и был «мост», призванный превратить Тихий океан в «американское озеро».

Испано-американская война кончилась договором, в силу которого Испания отказывалась в пользу Соединён­ных Штатов от Гуама, Порто-Рико и Филиппин. Соеди­нённые Штаты должны были выплатить Испании компен­сацию в сумме 20 млн. долл. Ещё раньше Куба была объявлена независимой от Испании.

После войны возник вопрос, что делать с добычей. Напомним, что американский конгресс 20 апреля 1898 г. торжественно провозгласил право населения острова Кубы на свободу и независимость.

«Соединённые Штаты настоящим заявляют,— гово­рилось в решении конгресса,— что они не имеют никакого намерения распространять своё владычество, юрисдикцию или контроль над этим островом для какой-либо иной цели, кроме его умиротворения, и подтверждают своё ре­шение по завершении этого предоставить управление и контроль над островом его народу».

То, что было объявлено относительно Кубы, в такой же мере относилось и к другим владениям, захваченным

у Испании,— к Филиппинам и Порто-Рико. Однако аме­риканские правители показали, что они считают торжест­венное обещание, данное от имени конгресса, не более как клочком бумаги.

Грабительский захват Филиппин был продиктован вполне определёнными экономическими и стратегиче­скими интересами. Но показательно, что уже тогда импе­риалистическая экспансия Соединённых Штатов маски­ровалась лицемерно-елейными рассуждениями о гуман­ности, цивилизации, миролюбии, ханжескими фразами о христианских и прочих идеалах.

Захват Филиппин американскими империалистами привёл к кровопролитной войне оккупантов против мест­ного населения. Фактичеоки филиппинцы к весне 1898 г. обладали армией в 20—30 тыс. человек. Они собствен­ными силами справились с испанскими войсками. 18 июня того же года они провозгласили республику, б августа новое филиппинское правительство обратилось к ино­странным державам с извещением о своём образовании. Филиппинцы послали делегацию в Париж, где собралась мирная конференция, и в Вашингтон. Но президент Мак-Кинли дал приказ командующему американскими войсками генералу Отису расправиться с населением островов. Последовали военные действия американ­ских войск против филиппинского народа, в резуль­тате которых Филиппины были вторично завоё­ваны.

Война с Испанией была непопулярна среди населения Соединённых Штатов. Однако противники войны остава­лись на почве благих пожеланий и не смогли оказать серьёзного сопротивления империалистическим разбой­никам. Ленин характеризует эту оппозицию войне со стороны буржуазных демократов следующим об­разом:

«В Соед. Штатах империалистская война против Испа­нии 1898-го года вызвала оппозицию «антиимпериали­стов», последних могикан буржуазной демократии, кото­рые называли войну эту «преступной», считали наруше­нием конституции аннексию чужих земель, объявляли «обманом шовинистов» поступок по отношению к вождю туземцев на Филиппинах, Агвинальдо (ему обещали сво­боду его страны, а потом высадили американские войска

и аннектировали Филиппины),— цитировали слова Лин­кольна: «когда белый человек сам управляет собой, это — самоуправление; когда он управляет сам собой и вместе с тем управляет другими, это уже не самоуправление, это — деспотизм». Но пока вся эта критика боялась при­знать неразрывную связь империализма с трестами и, следовательно, основами капитализма, боялась присо­единиться к силам, порождаемым крупным капитализмом и его развитием, она оставалась «невинным пожела­нием»» К

Один из единомышленников президента Мак-Кинли, сенатор Беверидж (от штата Индиана), 9 января 1900 г. произнёс речь, выдержанную в стиле нынешних херстов- ских передовиц:

«Филиппинские острова навсегда наши... Непосред­ственно за Филиппинами находятся безграничные рынки Китая. Мы не откажемся ни от того, ни от другого... Мы не отступим от возможностей, открывающихся для нас на Востоке. Мы не откажемся от предназначения нашей расы, которой бог доверил цивилизацию мира».

Спустя год, 7 января 1901 г., видный деятель респуб­ликанской партии сенатор Генри Кабот Лодж, выступая в прениях по поводу завоевания Филиппин, ещё откро­веннее выразил стремления американского империа­лизма. Он заявил:

«Мы занимаем в экономическом отношении выдаю­щееся положение. Мы идём к ещё большему. Вы можете задерживать, тормозить, но вы не в состоянии остановить деятельность экономических сил. Вы <не можете остановить поступательное шествие Соединённых Штатов... Амери­канский народ и непреодолимые экономические силы ведут нас к экономическому господству над миром».

Как видим, нынешние проповедники мировой гегемо­нии Соединённых Штатов имеют немало предшественни­ков в истории этой страны.

^J В. И. Ленин, Соч., т 22, изд. 4, стр. 274.

4.     Дипломатия доллара в начале XX века

В начале XX века американская экспансия уже накла­дывает глубокий отпечаток на весь ход развития между­народных отношений. Её непосредственными объектами являются прежде всего страны Латинской Америки, в первую очередь так называемые страны Караибского моря.

Захватническую политику Соединённых Штатов в бас­сейне Караибского моря часто сравнивали с захватниче­ской политикой Англии в Средиземноморском бассейне. Такое сравнение имеет известные основания. В обоих случаях речь идёт о каналах: в одном случае — о Суэц­ком, в другом — о Панамском. Англия на протяжении веков овладевала опорными пунктами на Средиземном море. Она захватила Гибралтар у Испании, Мальту у Мальтийского ордена и Египет у Турецкой империи. Соединённые Штаты вышли на арену мировой политики с опозданием и постарались быстрыми темпами империа­листической экспансии наверстать упущенное время.

В течение двух десятилетий, отделяющих испано-аме­риканскую войну от окончания первой мировой войны, Соединённые Штаты насильственным путём установили свой политический контроль над большинством стран Караибского моря. В 1898 г, они захватили Порто-Рико, в 1901 присвоили себе право вмешательства в дела Кубы, в 1903 фактически аннексировали Панаму, в 1904 установили финансовый контроль в Сан-Доминго, в 1909 изгнали президента из Никарагуа, в 1915 послали мор­скую пехоту на Гаити, в 1917 г. «купили» ряд островов, принадлежащих к Виргинскому архипелагу.

В начале XX века Панама была частью республики Колумбии. Но империалисты Соединённых Штатов ре­шили провести через Панаму канал, соединяющий Атлан­тический океан с Тихим. Американские агенты разыграли некое подобие восстания в Панаме. Дальше всё пошло, как по маслу: в точности повторилась процедура, уже ранее применённая на Гавайских островах. Панамские «повстанцы» были признаны американскими властями даже раньше, чем они раскрыли рот. Рузвельт добился от других держав признания новой республики. Новоиспе­чённые власти Панамы молниеносно согласились уступить

десятимильную полосу земли Соединенным Штатам для постройки канала. В 1914 г, движение по Панамскому каналу было открыто.

Этот грабительский захват, как и предыдущие и по­следующие грабежи подобного же рода, был проведён под прикрытием лицемерных фраз о миролюбии, уважении к правам народов, невмешательстве в чужие дела и т. п. Главный режиссёр всей панамской инсценировки, прези­дент США Теодор Рузвельт, в с!воём послании от 3 декабря 1901 г. уверял, что Америка стремится только к миру, что она «самым серьёзным образом желает искренней и сер­дечной дружбы со всеми странами».

Позже, уже будучи частным лицом, Теодор Рузвельт позволил себе куда более откровенный язык. Выступая перед студентами Калифорнийского университета в Бер- клее 23 марта 1911 г., он следующим образом охаракте­ризовал суть панамского дела:

«Я заинтересован в Панамском канале, потому что я начал его постройку. Если бы я следовал традиционным консервативным методам, я предложил бы конгрессу обо­снованный государственный документ, страниц в двести, и прения по нему длились бы и по сию пору. Но я взял зону канала, а конгрессу предоставил обсуждать этот вопрос, и пока идёт это обсуждение, прорытие канала дви­гается своим чередом».

Конгрессменам действительно оставалось только обсуждать совершившийся факт разбоя.

Бесцеремонная империалистическая политика Теодора Рузвельта вызывала возмущение в народных массах не только в Соединённых Штатах, но и за их пределами.

Его преемнику Тафту принадлежит выражение «дип­ломатия доллара», которое затем прочно вошло в между­народный обиход. Он определил сущность «дипломатии доллара» следующим образом:

«Это — политика замены пуль — долларами... Это — откровенное стремление расширить торговлю Америки, причём безусловно предполагается, что правительство США должно оказывать всяческую возможную под­держку всем законным и полезным предприятиям амери­канцев за границей»¹.

¹ См. Дж. Марион, Базы и империя, Государственное издатель­ство иностранной литературы, 1948, стр. 116.

Так духовный отец «дипломатии доллара» откровенно признавал её целью всемерную поддержку безграничного расширения американской экономической экспансии как с виде торговли, так и в виде вывоза капитала и ор­ганизации американских предприятий за границей. Что же касается противопоставления долларов пулям, то оно носило сугубо условный характер. На деле «дипломатия доллара» весьма охотно прибегала и к пулям для дости­жения своих целей. В то же время характернейшей чер­той «дипломатии доллара» явилась неприкрытая связь между Уолл-стритом и государственным департамен­том.

«Иногда казалось даже,— пишет Дж. Марион,— что между ними произошло полное слияние, так как одни и те же люди то выступали в качестве официальных пред­ставителей Соединённых Штатов, то служили непосред­ственно американским банкирам, пользуясь при этом под­держкой государственного департамента» ¹.

С прорытием Панамского канала Соединённые Штаты получили путь в Тихий океан. Но американские империа­листы опасались, что какая-нибудь другая держава про­роет другой канал между двумя океанами. Такой канал мелено было соорудить только на территории центрально- американской республики Никарагуа. Опасение это ока­залось достаточным основанием для того, чтобы в 1912 г. государственный департамент Соединённых Штатов от­крыто вмешался в дела Никарагуа и привёл там к власти своих ставленников. Новые правители этой маленькой страны подписали договор с Соединёнными Штатами, пе­редав им контроль над железной дорогой, таможнями, банками и территорией, пригодной для постройка канала. С тех пор вашингтонское правительство неизменно под­держивало в Никарагуа реакционных правителей, вопреки воле подавляющей массы населения.

Перечисленные факты характеризуют политику Сое­динённых Штатов на мировой арене. С конца прошлого столетия эта политика под флагом панамериканизма пре­следует вполне определённую цель. Фактически речь идёт прежде всего об установлении полной гегемонии вашингтонского правительства на всём Западном полу­

* Дж. Марион, Базы и империя, стр. 117.

шарии. «Дипломатия доллара» грубо вмешивается во внутренние дела латиноамериканских республик, попи­рая волю населения, притом не только в маленьких рес­публиках Центральной Америки, но и в таких странах, как Мексика, Бразилия, Чили, Венецуэла.

Наряду с этим усиливается также экономическое и политическое проникновение Соединённых Штатов в ряд стран Старого Света и прежде всего в Китай. На путях мировой политики активность Вашингтона неизбежно сталкивается с устремлениями других великих держав, в результате чего США оказываются в самом водо­вороте империалистических противоречий и конфлик­тов.

Ненасытные аппетиты «дипломатии доллара» порож­дали немалые трудности для Соединённых Штатов. В За­падном полушарии экспансия США наталкивалась на противодействие других империалистических держав, в первую очередь Англии, которая захватила в ряде латино­американских стран важные экономические и политиче­ские позиции и упорно их защищала. Империалистиче­ское соперничество между Соединёнными Штатами и Англией, а также сопротивление южноамериканских республик предопределили извилистый путь вашингтон­ской политики панамериканизма. Антагонизм между Соединёнными Штатами и другими великими держа­вами — в первую очередь Англией — существенно ограни­чивал рамки и возможности американского экономиче­ского и политического проникновения в другие страны. В течение периода между обеими мировыми войнами англо-американские противоречия, несомненно, играли важнейшую роль в сфере отношений между капиталисти­ческими державами, пока не выступил со своими претен­зиями на мировое господство вокормлённый англо-амери­канской реакцией германский фашизм.

Первая мировая империалистическая война явилась для господствующих классов Соединённых Штатов весьма выгодным бизнесом. Американские монополии гигантски нажились на военных поставках. Участие американских войск в военных действиях не приняло сколько-нибудь значительных размеров, и их потери были несравненно меньше, чем потери армий европейских стран. Кроме того,

театры военных действий были расположены далеко от территории Соединённых Штатов.

Характеризуя итоги первой мировой войны для амери­канских монополий, Ленин писал:

«Американские миллиардеры были едва ли не всех богаче и находились в самом безопасном географическом положении. Они нажились больше всех. Они сделали своими данниками все, даже самые богатые, страны. Они награбили сотни миллиардов долларов. И на каждом дол­ларе видны следы грязи: грязных тайных договоров между Англией и ее «союзниками», между Германией и ее вассалами, договоров о дележе награбленной добычи, договоров о «помощи» друг другу в угнетении рабочих и преследовании социалистов-интернационалистов. На каждом долларе — ком грязи от «доходных» военных поставок, обогащавших в каждой стране богачей и разо­рявших бедняков. На каждом долларе следы крови — из того моря крови, которую пролили 10 миллионов убитых и 20 миллионов искалеченных в великой, благородной, освободительной, священной борьбе из-за того, англий­скому или германскому разбойнику придется больше добычи, английские или германские палачи окажутся первыми из душителей слабых народов всего мира»

Эта оценка определяет не только характер военной наживы заокеанских монополий, но и их послевоенную политику. Предводитель американских ростовщиков Вильсон, сыгравший столь роковую роль в разрешении послевоенных вопросов и в создании империалистической системы Версальского мира, был мастером лицемерных фраз, призванных прикрыть подлинные вожделения его хозяев. За океаном и в Европе он не скупился на елейные, ханжеские речи о «справедливости», «праве», «христиан­ской морали» и т. п. Разоблачая ханжество Вильсона, Ленин писал:

«Идеализированная демократическая республика Виль­сона оказалась на деле формой самого бешеного импе­риализма, самого бесстыдного угнетения и удушения слабых и малых народов»².

¹  В. И. Ленин, Соч., т. XXIII, изд. 3, стр. 179—180.

* Там же, стр. 292.

5.    Американский империализм и интервенция против Советской России

«Самый бешеный империализм» Соединённых Шта­тов особенно резко проявился в преступной интервенции против Советской республики в первые годы её суще­ствования.

Создав советскую власть, рабочие и крестьяне России, возглавляемые партией Ленина — Сталина, открыли но­вую эпоху в истории человечества, эпоху ликвидации капитализма и построения свободного социалистического общества. Отношение к новому миру, родившемуся в Рос­сии, стало водоразделом между силами прогресса и си­лами реакции. Все прогрессивные силы народов встали на защиту социалистического государства. Все чёрные силы старого мира яростно ополчились против советского народа, свергнувшего иго капиталистического рабства и империалистического разбоя.

Мировой империализм попытался вооружённым путём повернуть вспять колесо истории. Германо-австрийские, а затем антантовские войска хлынули на территорию Советской России, убивая советских людей, разоряя города и сёла. Иностранные империалисты оказывали всестороннюю помощь белогвардейцам — свергнутым по­мещикам и капиталистам, стремившимся утопить в море крови величайшую в мире народную революцию, чтобы вернуть себе власть и богатство. Эта помощь выражалась в частности в бесконечных потоках вооружения и боепри­пасов, продовольствия и обмундирования. Черчилль, бывший тогда военным министром Англии, хвастал, что ему удалось организовать против Советской России «по­ход 14 государств».

Интервенция явилась гигантским испытанием для мо­лодой Советской республики, она причинила невиданные лишения советскому народу. Великий героический подвиг народа, сбросившего с себя цепи капитализма и грудью отстаивавшего свою социалистическую родину от сонма врагов, привёл планы чужеземных интервентов и внут­ренней белогвардейщины к позорному краху.

Роль американского империализма в организации интервенции против Советской России определялась тем

местом, которое занял империализм доллара к исходу первой мировой войны. Ещё накануне Великой Октябрь­ской социалистической революции VI съезд большевист­ской партии в одной из своих резолюций отметил тот факт, что «на сцене появился новый гигант империализма и претендент на мировую гегемонию — Америка». Уже к этому времени, к исходу первой мировой войны, амери­канские монополии недвусмысленно выразили свою пре­тензию на гегемонию во всём мире. Американский импе­риализм стал ведущей силой империалистического лагеря. Когда волей трудящегося народа России была пробита первая брешь в мировой системе империализма, амери­канские правящие круги решили использовать все сред­ства для ликвидации этой бреши, для подавления револю­ции, для порабощения нашей родины.

Буржуазные историки нередко пытаются преумень­шить действительную роль Соединённых Штатов в орга­низации разбойничьей интервенции против Советской рес­публики. Они пытаются выдавать за чистую монету гру­бое лицемерие американской дипломатии, прикрывающей благозвучной фразеологией самые презренные дела. Зна­чение американского империализма в разжигании войны против молодой Советской республики преуменьшали и затушёвывали также представители антимарксистской, антипатриотической «школки Покровского». Но о роли Соединённых Штатов в антисоветской интервенции нельзя судить только по численности американских войск, дей­ствовавших против советского народа, ибо, как указывал товарищ Сталин, интервенция не исчерпывается вводом войск и ввод войск вовсе не составляет основную особен­ность интервенции.

«При современных условиях революционного движе­ния в капиталистических странах...— говорил товарищ Сталин,— интервенция имеет более гибкий характер и бо­лее замаскированную форму. При современных условиях империализм предпочитает интервенировать путём орга­низации гражданской войны внутри зависимой страны, путём финансирования контрреволюционных сил против революции...» ¹

В деле организации войны против советской власти, в деле поддержки всех и всяких контрреволюционных сил, боровшихся против революции, американский импе­риализм играл огромную роль и преследовал далеко иду* щие грабительские цели.

В 'течение всего периода интервенции и гражданской войны Ленин и Сталин с величайшей прозорливостью раскрывали подлинную роль американского империализма как самого непримиримого и оголтелого врага пролетар* ской революции в России. Они последовательно разобла­чали хитрую и подлую политику американских рабовла* дельцев, готовых на любые преступления ради восстанов­ления единства мировой капиталистической системы, нарушенного победой Великой Октябрьской социалистиче­ской революции в России.

Ещё накануне Октября, в августе 1917 г., товарищ Сталин разоблачал коварный замысел американских империалистов:

«В момент, когда русская революция напрягает силы для отстаивания своих завоеваний, а империализм ста­рается добить её,— американский капитал снабжает мил­лиардами коалицию Керенского — Милюкова — Церетели для того, чтобы, обуздав вконец русскую революцию, по-» дорвать разрастающееся на Западе революционное дви­жение» ¹.

В годы первой мировой войны Соединённые Штаты предприняли ряд попыток завладеть выгодными пози­циями в «нашей стране. В годы войны посланцы американ­ских монополий добивались не только военных заказов, но и концессий на разработку полезных ископаемых, за­хвата железнодорожных путей. Характерно, что на кон­ференции Антанты, состоявшейся в конце июля 1917 г♦ в Париже, было решено поручить Соединённым Штатам «реорганизацию русского транспорта». Американские дельцы зарились прежде всего на великую Сибирскую магистраль.

В период хозяйничанья Временного правительства монополии Уолл-стрита сочли, что настал подходящий момент для осуществления их давних замыслов, направ­ленных к захвату богатств нашей родины и в особенности

Сибири. Предлагая миллиарды антинародному Времен­ному правительству, американские толстосумы стреми­лись одним ударом достичь двух целей: во-первых, заду­шить революцию рабочих и крестьян и, во-вторых, затянуть на шее русского народа петлю долговой кабалы, захватить в свои руки наиболее лакомые куски эконо­мики огромной страны.

Победа Великой Октябрьской социалистической рево­люции сорвала американские планы закабаления нашей родины. Ростовщики Уолл-стрита почуяли, что из их за­гребущих лап ускользает богатейшая добыча, которую они уже считали своей. В то же время они не могли не видеть, что победа социалистической революции в России подорвёт основы капиталистической эксплоатации и в других странах. Американский империализм, претендо­вавший на роль лидера мировой буржуазии, становится во главе антисоветского похода, хотя по тактическим соображениям он особенно старательно маскирует свои действия.

На Парижской конференции Верховного совета союз­ников, открывшейся 28 ноября 1917 г., было решено осу­ществить интервенцию против Советской республики. В сообщении о конференции, опубликованном тогда в пе­чати, говорилось:

«Союзники примут меры, чтобы установить... действи­тельный контроль над развитием русской внешней поли­тики. В осуществлении этого контроля главную роль бу­дут играть Соединённые Штаты и Япония».

Печать американских монополий подняла кампанию злобной клеветы против Советской республики. Не было той чудовищной гнусности и лжи, перед которыми остано­вились бы продажные писаки. В то же время всякое прав­дивое слово о Советской стране преследовалось самым жестоким образом.

Сразу же после победы Октябрьской революции аме­риканские империалисты и их союзники начали борьбу против советской власти, прибегая к организации контрре­волюционных заговоров, к созданию белогвардейских армий, к прямому вооружённому вмешательству. В этой борьбе империалисты считали все средства дозволенными, если только они могут привести к поставленной ими цели:

удушению революции, расчленению нашей родины, её по­рабощению чужеземными захватчиками.

Уже весной 1918 г. по инициативе американского посла в России иностранные миссии переехали из Москвы в Вологду, откуда они стали выступать с заявлениями, направленными против советской власти, и с прямыми призывами .к гражданской войне. Американские консуль­ства в Москве, Омске и Владивостоке, миссии американ­ского Красного Креста стали опорными пунктами органи­зации контрреволюционных заговоров. На процессе по делу известного антисоветского шпиона и диверсанта Локкарта выяснилось, что одной из центральных фигур его заговора был помощник коммерческого атташе аме­риканского посольства Коломатиано.

В то же время вашингтонские власти преследовали каждого американца, который не был согласен с их аван­тюристической политикой по отношению к Советской Рос­сии. Так, например, они срочно отозвали из России представителя американского Красного Креста и агента американской военной разведки Робинса, который сомне­вался в целесообразности вооружённой антисоветской интервенции. Когда Робинс по возвращении в США попы­тался выступить в прессе, его потащили на расправу в «сенатскую комиссию по расследованию большевизма»,

С первых же дней интервенции в Советской респуб* лике американские власти принимали все меры к органи­зации помощи врагам советской власти, к раздуванию пожара гражданской войны. Ещё в конце 1917 г. госу­дарственный секретарь США Лансинг разработал кон­кретную программу поддержки белогвардейских генера­лов Каледина, Алексеева, Корнилова. Предлагая эту программу президенту США Вильсону, он с циничной откровенностью писал: «Нам абсолютно не на что на­деяться, если большевики останутся у власти».

Президент полностью одобрил план Лансинга.

В начале 1918 г. Вильсон, побивший рекорды лицеме­рия, выступил со своими «четырнадцатью пунктами», призванными создать впечатление, будю бы союзники не преследуют империалистических целей. Программа Виль­сона, прикрывавшая разбойничьи аппетиты антантовского империализма расплывчатой пацифистской болтовнёй, была обнародована в ответ на опубликование советским

правительством секретных договоров, изобличавших гра­бительские планы англо-американо-французских империа­листов. Один из пунктов программы Вильсона, шестой, был посвящён политике по отношению к России. Как и другие пункты, этот пункт был сформулирован весьма туманно и расплывчато. Однако подлинное его содержа­ние раскрывалось официальным правительственным ком­ментарием, который был составлен по заданию полков­ника Хауза, утверждён президентом и разослан держа­вам от имени американского правительства.

Относительно России в этом комментарии говорилось: «Первым возникает вопрос, является ли русская террито­рия синонимом понятия территории, принадлежавшей прежней Российской империи». На этот вопрос коммента­рий давал недвусмысленный отрицательный ответ в такой форме: «То, что признано правильным для поляков, несомненно придётся признать правильным и для финнов, литовцев, латышей, а может быть и для украинцев» ¹.

Итак, план отделения Украины от России, составив­ший впоследствии гвоздь сумасбродной программы гитле­ровских людоедов, был двумя десятилетиями раньше про­возглашён американским президентом Вильсоном. Дру- 1'ие пункты его программы столь же близко напоминали гитлеровские замыслы. В упомянутом комментарии дальше утверждается, что «Кавказ придётся, вероятно, рассматривать как часть, проблемы Турецкой империи»², т. е., попросту говоря, отдать турецким башибузукам. Что касается Средней Азии, то комментарий требовал «...предо­ставить какой-нибудь державе ограниченный мандат для управления на основе протектората» ³. Относительно же Великороссии и Сибири указано, что «...мирной конферен­ции следовало бы обратиться с посланием, в котором предлагалось бы создать правительство, достаточно пред­ставительное, чтобы выступать от имени этих терри­торий» ⁴.

Таким образом, воплощённая в «четырнадцати пунк­тах» империалистическая программа Вильсона на деле сводилась к разделу России путём отторжения Украины,

¹  «Архив полковника Хауза», т. IV, Госполитиздат, 1944, стр. 151.

²  Там же, стр. 152.

³  Там же, стр. 153.

⁴  Там же. стр. 152.

Кавказа, Средней Азии и предусматривала ликвидацию советской власти под видом образования так называемого «представительного правительства».

В комментарии многозначительно высказывалась на­дежда, что «...перед мирной конференцией будет лежать чистый лист бумаги, на котором можно будет начертать политику для всех народов бывшей Российской империи»¹.

Так американские толстосумы собирались насильст­венно расчленить нашу родину и «начертать политику» для её народов, возложив на их плечи ярмо рабстза.

Программа Вильсона была тогда же разоблачена Лениным, несмотря на то, что секретный комментарий к ней был спрятан за семью замками тайной дипломатии. Ленин разоблачил Вильсона как представителя буржуа­зии, «нажившей миллиарды на войне», как главу прави­тельства, «...доведшего до бешенства вооружение Соеди­ненных Штатов явно в целях второй великой империалист­ской войны...»² Ленин называл Вильсона: «глава американских миллиардеров, прислужник акул капи­талистов» ³.

В некоторых своих выступлениях Вильсон отбрасывал пацифистскую мишуру по отношению к России и обнажал клыки империалистического хищника. Так, в одном из выступлений он заявил: «Союзные державы не имеют бо­лее намерения придерживаться пассивной тактики по отношению к большевизму. В нём они видят единствен­ного врага, против которого следует ополчиться. Русское государство с нескольких сторон открыто для союзных войск, если они пожелают вторгнуться».

Но такую откровенность империалисты позволяли себе лишь в своём узком кругу. В открытых выступлениях они прибегали к дымовой завесе, призванной скрыть от обще­ственного мнения их подлинные замыслы и цели. Социа­листическая революция в России вызвала пламенные симпатии миллионов и миллионов тружеников во всём мире. Эти сим-патин множились и крепли, несмотря на бешеную кампанию клеветы и провокации буржуазной печати и всего разветвлённого аппарата насквозь лживой

¹  «Архив полковника Хауза», т. IV, стр. 153.

²  Я. И. Ленин, Соч., т. 23, изд. 4, стр. 180.

³  В. И, Ленин, Соч., т. XXIII, изд. 3, стр. 185.

империалистической пропаганды. В этих условиях вдох­новителям и организаторам антисоветской интервенции приходилось тщательно маскировать свои преступления против советского народа. Они не гнушались даже име­новать эти преступления... «помощью России».

Этим маскировочным целям должна была служить организованная американским правительством комиссия под руководством крайнего реакционера, злобного врага Великой Октябрьской социалистической революции Гер­берта Гувера.

Спустя десяток лет, будучи президентом Соединённых Штатов, Гувер с откровенным цинизмом заявил на стра­ницах «Сан-Франциско Ньюс»:

«Сказать по правде, цель моей жизни состоит в том, чтобы покончить с Советским Союзом».

А тогда, в 1918 г., государственный секретарь Соеди­нённых Штатов Лансинг писал Вильсону:

«Вооружённая интервенция в России под предлогом защиты гуманитарной деятельности гуверовской комиссии будет более целесообразна до начала работ комиссии».

Ближайший помощник Вильсона полковник Хауз со своей стороны подтверждал, что особенно важно найти «...методы, с помощью которых союзные силы смогут быть введены в Россию, не возбуждая подозрения об империа­листических мотивах этой меры»

Ленин уже тогда разглядел подлинный смысл игры американских империалистов, которые побили рекорд по утончённости своего лицемерия. Ленин подчёркивал, что американская буржуазная пресса распространяет «...в миллионах и миллионах экземпляров ложь и клевету про Россию, лицемерно оправдывая свой грабительский поход против нее стремлением «защитить» будто бы Россию от немцев!» ²

Хорошо известно, что после поражения Германии страны-победительницы — Соединённые Штаты, Англия и Франция — сохранили нетронутыми социально-экономиче­скую базу германского империализма, кадры и организа­цию германского милитаризма. Под крылышком союзных контролёров множились всякого рода вооружённые тер­

¹  «Архив полковника Хауза», т. III, 1939, стр. 286.

²  В. И. Ленин. Соч., т. ХХШ, изд. 3, стр. 180.

рористические банды — предтечи фашизма. Всё это делалось под флагом «спасения Германии от больше­визма».

Таково было отвратительное двуличие политики Сое­динённых Штатов и их англо-французских союзников.

Впоследствии Черчилль в своей книге «Мировой кри­зис» с цинизмом отпетого головореза резюмировал содер­жание той лживой фразеологии, которой прикрывались интервенты:

«Находились ли они (союзники) в состоянии войны е Россией? Разумеется нет; но советских людей они уби­вали без разбора. Оии как захватчики стояли на русокой земле. Они вооружали врагов советской власти. Они бло­кировали порты России и топили её корабли. Они серь­ёзно и деятельно желали ей гибели. Но война — как можно! Интервенция — как не стыдно! Им совершенно всё равно, твердили они, как русские разрешают свои дела».

Летом 1918 г. державы Антанты начали свой воору* жённый поход против Советской России. Документы по­казывают, что в этом походе американским силам с самого начала отводилась руководящая роль. Так, в сообщении тогдашнего американского посла в России Френсиса, по- слаином в Вашингтон, говорится;

«Французский министр иностранных дел телеграфиро­вал французскому посольству здесь, что на Парижской военной конференции 3 июня было решено занять сперва Мурманск, затем Архангельск, если не окажется воз­можным сделать это одновременно, и высадить для заня­тия этих портоз батальоны американских, британских, французских и итальянских войск с необходимым количе­ством боевых припасов и продовольствия, при чем до иного распоряжения все войска будут находиться под бри­танским командованием. Парижская конференция также решила держать в настоящее время в России чешские отряды» *.

Двуличие вашингтонских правителей дошло до герку­лесовых столпов, когда они приняли позорнейшее реше­ние об отправке американских войск в Россию для борьбы

против советской власти. 17 июля 1918 г. государственный департамент составил меморандум, который многоречиво толковал об отрицательном отношении американского правительства к вооружённой интервенции в России, а за­тем сообщал, что американские войска всё же будут по­сланы, но только, дескать, для помощи чехословакам. В меморандуме было сказано:

«После долгого и тщательного обсуждения общего положения в России правительство Соединённых Штатов пришло к твёрдому и ясному выводу, что военная интер­венция не облегчит, а лишь усугубит сложную нынешнюю обстановку в России, не улучшит, а скорее ухудшит её, и не будет содействовать осуществлению нашей главной цели — добиться победы над Германией. Поэтому прави­тельство не может ни принять участия в такой интервен­ции, ни дать на неё принципиального согласия».

А затем следовало главное:

«С точки зрения правительства Соединённых Штатов военные действия в России допустимы только с тем, чтобы помочь чехословакам собраться воедино и приступить к успешному сотрудничеству с их братьями-славянами...» ¹

Первый отряд американских войск прибыл во Влади­восток 16 августа 1918 г., а в первых числах сентября высадился главный отряд под командованием генерала Гревса.

Под прикрытием лживых фраз о «помощи» чехослова­кам, которым якобы угрожали выдуманные американской пропагандой «немецкие военнопленные, вооружённые большевиками», совершалось чудовищное преступление.

«Именно теперь,— писал Ленин в августе 1918 г.,— американские миллиардеры, эти современные рабовла­дельцы, открыли особенно трагическую страницу в крова­вой истории кровавого империализма, дав согласие — все равно, прямое или косвенное, открытое или лицемерно- прикрытое,— на вооруженный поход англо-японских зве­рей с целью удушения первой социалистической респуб­лики» ².

¹  М. Сейере и А. Кан, Тайная война против Советской России, Государственное издательство иностранной литературы, 1947, стр. 56.

²  В. И. Ленин, Соч., т. XXIII, изд. 3, стр. 176.

Американские войска были отправлены во Владиво­сток в связи с сумасбродным планом захвата Сибирской железнодорожной магистрали и Сибири, которую бюлле­тень федерации британских промышленников как раз в это время характеризовал следующим недвусмысленным образом:

«Сибирь — самый большой приз для цивилизованного мира со времени открытия обеих Америк!»

На этот приз кроме американских империалистов то­чили зубы японские разбойники. Два грабителя то ссори­лись, то заключали соглашения. Но они вместе оказывали всяческую поддержку белогвардейскому палачу Колчаку, снабжали его оружием, деньгами, обеспечивали ему глав­ные коммуникации, по которым притекала помощь Антанты колчаковской армии. Они вместе лили рекой кровь русских рабочих и крестьян, защищавших свою род­ную землю от чужеземных захватчиков и их подлых бело­гвардейских наймитов.

Американские войска, высадившиеся в сентябре 1918 г. в Архангельске, вместе с английскими войсками и отрядами русской белогвардейщины двигались по же­лезной дороге и по реке Северной Двине на юг, стремясь добраться до Петрограда; героическая борьба красноар­мейских частей заставила интервентов сломя голову бежать на север.

Армии Деникина, Юденича, Врангеля, правители пан­ской Польши в их походе на Киев получали поддержку от США. За спиной внутренней контрреволюции и англо­французских интервентов неизменно стоял американский империализм, всячески подстрекавший, поощрявший и поддерживавший военное вмешательство, попытки воен­ного подавления советской власти.

В те годы Ленин писал:

«По отношению к Соединенным Штатам и Японии мы преследуем прежде всего ту политическую цель, чтобы отразить их наглое, преступное, грабительское, служащее обогащению только их капиталистов, нашествие на Рос­сию. Обоим этим государствам мы много раз и торже­ственно предлагали мир, но они даже не отвечали нам и продолжают войну с нами, помогая Деникину и Колчаку, грабя Мурман и Архангельск, опустошая и разоряя осо­бенно Восточную Сибирь, где русские крестьяне оказывают

разбойникам-капиталистам Японии и Соединенных Штатов Северной Америки геройское сопротивление» *.

Интервенты просчитались. Геройское сопротивление советского народа сорвало их планы. Оказалось, что нет в мире той силы, которая могла бы вновь надеть ярмо капиталистического рабства на плечи великого советского народа, сбросившего с себя цепи буржуазного владыче­ства. Войска интервентов становились всё менее надёж­ными. Зачинщикам грабительского похода пришлось ма­неврировать и менять тактику. В их лагере возникали расхождения по вопросу о дальнейших методах борьбы против Советской России. Но на всех этапах этой борьбы американский империализм неизменно оставался злейшим врагом первого в мире социалистического государ­ства. Все хитроумные приёмы американской поли» тики были направлены к одной цели: к удушению социа­листической революции и порабощению нашей родины.

Под руководством Ленина и Сталина «большевистская партия поднимает рабочих и крестьян на отечественную войну против иностранных захватчиков и буржуазно-по­мещичьей белогвардейщины. Советская республика и ее Красная армия разбивают одного за другим ставленников Антанты — Колчака, Юденича, Деникина, Краснова, Врангеля, вышибают из Украины и Белоруссии еще одного ставленника Антанты — Пилсудского и, таким об­разом, отбивают иностранную военную интервенцию, из­гоняют вон ее войска из пределов Советской страны.

Таким образом, первое военное нападение междуна­родного капитала на страну социализма окончилось пол­ным его крахом» ².

6.    Американский нипериалшя н подготовка второй мировой войны

В эпоху монополистического капитализма политика крупных империалистических держав служит целям борьбы за мировое преобладание и господство. Когда весь мир поделён на сферы влияния великих держав, в

порядок дня ставится вопрос о его переделе. А борьба за передел мира в конечном счёте приводит к борьбе за ми­ровое владычество.

В подготовительных работах по исследованию импе­риализма Ленин выписывает следующее любопытное при­знание одного буржуазного писателя, некоего Стеффена, насчёт раздела мира и связанных с ним перспектив.

«...«Теперь мир почти «поделен»,— писал этот автор в 1915 г.— Но всемирная история учит нас, что империи имеют тенденцию поделить друг друга после того, как они более или менее распределили между собой земли, «не имеющие хозяина», во всех частях света»»'.

Ленин, приводя эту цитату в своей записи, подчёрки­вает слова «друг друга» и на полях делает красноречивое замечание: «хорошо сказано!»

Стремление к преобладанию во всём мире окрашивает всю внешнюю политику США, особенно после первой ми­ровой войны. Разговоры о том, что Америка завоёвывает Европу, Британскую империю и весь мир в целом, тогда не сходили со столбцов мировой печати. И действительно, в этот период значительно усилилась экономическая и по­литическая экспансия Соединённых Штатов.

Сразу же после первой мировой войны развернулось широкое наступление американского капитала в Европе. Под прикрытием благочестивых фраз американские дельцы приступили к организации крупного бизнеса из дела «помощи» разорённой Европе; европейские народы на горьком опыте познали тогда действительную цену этой «помощи».

Ленин, ссылаясь на свидетельства американских жур­налистов, ещё осенью 1919 г. отмечал невиданную вспышку ненависти к американским империалистам в европейских странах.

«Англия и Франция победили,— говорил он,— но они в долгу, как в шелку, у Америки, которая решила, что, сколько бы французы и англичане ни считали себя побе­дителями, она будет снимать сливки и получать проценты с лихвой за свою помощь во время войны, а в обеспече­ние этого должен служить американский флот, который

¹ В. И. Ленин, Тетради по империализму, Госполитиздат, 1939, стр. 215.

сейчас строится и обгоняет своими размерами англий­ский»

Американские дельцы устремились в европейские страны, скупая за бесценок фабрики и заводы, дома и земельные участки. Разбогатевшие бизнесмены клали в свой бездонный карман не только достояние малых стран, но и завладевали важными экономическими позициями в крупнейших государствах Западной Европы. Ленин гово­рил:

«Америка обнаглела так, что начинает порабощать «великую свободную победительницу» Францию, которая являлась прежде страной ростовщиков, а теперь стала сплошь задолженной Америке, так как у нее не стало экономических сил и она не может обойтись ни своим хле­бом, ни своим углем, не может в широких размерах раз­вивать свои материальные силы, а Америка требует, чтобы вся дань была неукоснительно уплачена» ².

В Германии американские агенты и спекулянты также весьма интенсивно использовали обстановку инфляции для скупки за бесценок предприятий, домов, электростан­ций и т. д. Но то были лишь разрозненные действия. Затем наступило время для широко задуманной операции по внедрению американского капитала. Благоприятную обстановку для этого создала зашедшая в тупик репара­ционная проблема.

Соединённые Штаты, как известно, не являлись полу­чателями германских репараций, и это давало американ­ской дипломатии удобную возможность разыгрывать фарс «беспристрастности», незаинтересованности в евро­пейской драке. В то же время в руках американского ка­питала имелось такое выгодное орудие нажима, как воен­ные кредиты европейским странам, одни лишь проценты по которым достигали миллиона долларов в день. Свою поддержку французских и английских репарационных притязаний к Германии Соединённые Штаты постоянно обусловливали требованием вернуть им военные долги.

Но помимо этих непосредственно финансовых интере­сов вмешательство США в вопрос о германских репара­циях было обусловлено несравненно более широкими

¹   В. И. Ленин, Соч., т. XXIV, изд. 3, стр. 546.

* Там же, стр. 546—547.

задачами. Оно было продиктовано интересами американ­ского монополистического капитала, вышедшего из первой мировой войны с богатой наживой и добивавшегося за­воевания прочных экономических позиций на европейском континенте.

«Избыточный» капитал настойчиво искал выгодных рынков для своего применения. Послевоенный делёж мира, значительно расширивший колониальную сферу влияния Великобритании, особенно разжигал аппетиты Уолл-стрита. Использовать Германию в качестве плац­дарма для наступления в Европе, укрепить и приспосо­бить её хозяйство для крупных капитальных инвести­ций — таков был стратегический замысел, прикрытый фразами о стремлении внести «мир» и «успокоение».

Крупные вложения капитала в Германии сулили не только большие барыши. Американские монополисты ви­дели в магнатах германской металлургии, угольной про­мышленности, химии, электротехники, судостроения удоб­ных партнёров для предстоящей борьбы с Англией за господство на мировых рынках.

Эти расчёты и легли в основу акции, предпринятой американской дипломатией под предлогом «урегулирова­ния репарационного вопроса» и известной под названием плана Дауэса.

Этот план, разработанный по прямым указаниям группы Моргана её агентами, получил поддержку Вели­кобритании, которая, проводя традиционную политику «равновесия сил», рассчитывала создать противовес фран­цузским притязаниям на гегемонию в Европе. Диплома­тический нажим на Францию был подкреплён ещё более действенным финансовым нажимом. Французскому пра­вительству, которое в поисках выхода из острого финан­сового кризиса добивалось получения займа в США, было дано понять, что заём будет предоставлен только в том случае, если Франция проявит большую уступчивость в репарационном вопросе и пойдёт на условия, предлагае­мые планом Дауэса.

Главной предпосылкой плана Дауэса явился тот факт, что, разделённые столкновением империалистических ин­тересов, капиталистические государства сходились в стремлении направить остриё этого плана против Совет­ского Союза.

«План Дауэса, составленный в Америке,— говорил товарищ Сталин в докладе на XIV съезде ВКП(б),— та­ков: Европа выплачивает долги Америке за счёт Герма­нии, которая обязана Европе выплатить репарации, но так как всю эту сумму Германия не может выкачать из пус­того места, то Германия должна получить ряд свободных рынков, не занятых еще другими капиталистическими странами, откуда она могла бы черпать новые силы и но­вую кровь для выплачивания репарационных платежей. Кроме ряда незначительных рынков, тут Америка имеет в виду наши российские рынки. Они должны быть, по плану Дауэса, предоставлены Германии для того, чтобы она могла кое-что выжать и иметь из чего платить репа­рационные платежи Европе, которая, в свою очередь, должна выплачивать Америке по линии государственной задолженности» ¹.

Как известно, близорукий и самонадеянный расчёт творцов плана Дауэса полностью провалился. Советский народ развеял в прах все попытки превратить нашу страну в аграрно-сырьевой придаток мировой капитали­стической системы.

Усилиями англо-американских монополий сложная процедура взимания репарационных платежей с Германии была превращена в комедию. Американские капиталы широким потоком хлынули в Германию. До 1924 г. лишь отдельные фирмы (Синдикат сахарной промышленности, Рейнско-Вестфальский угольный синдикат, Северогерман­ский Ллойд, Германская нефтяная компания) получили значительные займы из Соединённых Штатов. В октябре 1924 г. половина всей суммы займа, предоставленного Германии союзниками в порядке реализации плана Дауэ­са, была размещена в Соединённых Штатах (110 млн. долл.). По то была лишь первая ласточка.

Бизнес в широком масштабе начался с предоставле­ния займов крупным промышленным корпорациям, со­ставлявшим становой хребет германской военной про- ь-ышленности, основу её военно-хозяйственного потен­циала. Из первой же серии займов 30 млн. долл. получил германский стальной трест, 25 млн.— горно-металлурги­ческая компания Тиссена, 10 млн.— Всеобщая компания

электричества, 34 млн.— электроконцерн «Сименс — Шук- керт», 25 млн. долл. — компания «Рейн-Эльба унион» и т. д. Фирма Круппа была спасена от краха в 1924 г. благодаря получению займа в 10 млн. долл. от нью-йорк­ских фирм «Халль-гартен и К⁰» и «Гольдман, Сакс и К°».

0    стальном тресте, за короткий срок получившем долго­срочных займов на сумму более 100 млн. долл., официаль­ные американские органы указывали: «Сомнительно, был ли этот трест в состоянии осуществить свою программу модернизации и расширения без поддержки американ­ского капитала».

«Все в Германии начали получать займы — местные государственные власти, города, церковные и обществен­ные организации и больше всего, разумеется, частные предприятия»,— писал известный немецкий статистик Роберт Кучинский в специальном исследовании, посвя­щённом иностранному капиталу в Германии.

По официальным сведениям министерства торговли США, с октября 1924 г. до конца 1929 г. германская про­мышленность получила через американские банки

1   158,5 млн, долл. Экономический бюллетень одного из крупнейших американских банков, «Чейз нейшнл бэнк», в .1931 г. называл более высокие цифры американских кре­дитов Германии — от 4,1 млрд. марок в 1926 г. до

11,      7 млрд. в 1929 г. долгосрочных займов и от 4 млрд. до 7 млрд. марок краткосрочных займов за то же время.

Но и та и другая оценки касаются лишь официальных сделок по займам; вне поля учёта остались покупка акций и облигаций, патентные соглашения, картельные сговоры и тому подобные многочисленные формы переплетения, связавшие тесными узами американский капитал с гер­манским.

Германский империализм смог восстановить свой воен­но-промышленный потенциал лишь за счёт притока огромных кредитов извне и прежде всего из Соединённых Штатов Америки. За 6 лет, с 1924 по 1929 г., приток ино­странного капитала в Германию составил свыше 10— 15 млрд. марок долгосрочных вложений и свыше 6 млрд. марок краткосрочных вложений. По другим данным, эти вложения доходили до 25 млрд. марок. Это был подлинно золотой дождь американских долларов, который влил

новые силы в организм поверженного германского империализма.

Помощь американских монополий сыграла решающую роль в воссоздании военно-экономического потенциала германского империализма. Об этом свидетельствует глав­ный финансовый агент Гитлера Яльмар Шахт, выполняв­ший роль основного посредника между Германией и аме­риканскими банкирами. В своей изданной уже после войны книге «Расчёт с Гитлером» Шахт пишет:

«За шесть лет, с 1924 по 1930 г., Германия получила столько же иностранных займов, сколько Соединённые Штаты в течение сорока лет перед первой мировой вой­ной».

Особенно зловещую роль в возрождении германского империалистического хищника сыграла группа дельцов, связанных с англо-американо-германским банком Шре­дера. За этим банком в Америке стояла финансовая группа Рокфеллера, входящие в её состав нефтяной кон­церн «Сгандард ойл» и «Чейз нейшнл бэнк», американ­ская разведка, в Германии — воротилы рейнско-рурской тяжёлой индустрии, в Англии — короли металлургии и химии. Банк Шредера имел теснейшие связи с адвокат­ской конторой Саливэн и Кромвель, принадлежащей Джону Фостеру Даллесу и его брату Аллену. Эта фирма после первой мировой войны заняла прочную позицию на Уолл-стрите в качестве юрисконсульта американских мо­нополий и их агентуры для внешних сношений. Братья Даллес тесно связаны с бывшим президентом США Гер­бертом Гувером.

Банк Шредера, созданный 130 лет назад в Гамбурге, впоследствии обосновался в лондонском Сити, а в 1923 г. и в Нью-Йорке, где ом создал свой филиал, быстро заняв­ший видное место в финансовом мире. В 1923 г. банк Шредера, перебравшийся в Кёльн, снабжал английскими кредитами промышленность Рура, находившуюся на краю банкротства. Затем банк Шредера стал играть выдаю­щуюся роль в качестве закулисного посредника между германскими и американскими монополиями. Наряду с американским банком «Диллон, Рид и К°» он выступил организатором притока американских миллиардов в Гер­манию.

Банк «Диллон, Рид и К⁰» в 1926 г. помог ста1ъ на

ноги германскому стальному тресту, предоставив ему заём в сумме 126 млн. долл. Одним из директоров этого банка является генерал Дрейпер, который до 1948 г. руководил экономическим управлением американской военной адми­нистрации в Германии. Дрейпер одновременно занимает директорские посты в «Нейшил сити бэнк» и «Бэнкерс траст компани». Другим директором фирмы «Диллон, Рид и К⁰» в течение долгого времени был Джеймс Фор- рестол, который лишь в марте 1949 г. сменил кабинет ми­нистра обороны Соединённых Штатов на палату в пси­хиатрической лечебнице, а в мае покончил самоубийством, выбросившись из окна 16-го этажа.

Связанные с банком Шредера братья Даллес входили в состав американской делегации на Версальской конфе­ренции. Затем Джон Фостер Даллес входил в качестве американского представителя в состав Межсоюзной ко­миссии по репарациям. Впоследствии он был одним из авторов плана Дауэса. Спустя почти четверть века он явился одним из главных авторов «плана Маршалла». Его брат Аллен много лет работал в государственном департаменте и американской разведке. В годы войны он возглавлял европейский центр американской разведки в Швейцарии. Впоследствии он открыто хвастал, что в те­чение всего периода войны имел тесный контакт с гер­манским гестапо и использовал этот контакт для закулис­ных интриг в пользу сепаратного мира с Германией. Тот же Аллен Даллес ещё во время .войны установил тесное сотрудничество с бандой Тито — Ранковича в Югославии.

В 1931 г. Германия перестала платить долги. В начале 1933 г. Джон Фостер Даллес посетил Германию с целью урегулирования её внешней задолженности. Поездка Дал­леса была предпринята от имени банка «Браун бразерс энд Гарриман», одним из руководителей которого является Аверелл Гарриман, впоследствии американский посол в Москве, затем — министр торговли в правитель­стве Трумэна, а сейчас — представитель американского правительства в так называемой «организации европей­ского экономического сотрудничества». Как раз в то время, когда Даллес находился в Германии, в кёльнском особняке барона Курта фон Шредера, главы банка Шре­дера, состоялась тайная встреча Гитлера, Гугенберга, фон Папеиа и Шредера, на которой был разработан план

передачи власти в руки фашистской разбойничьей банды.

Даллес был неизменным другом и покровителем гитле­ризма, итальянского фашизма и японского милитаризма. Накануне второй мировой войны, в марте 1939 г., в вы­ступлении на собрании экономического клуба в Нью- Йорке он следующим образом отозвался о трёх агрессив­ных странах: «Эти динамические народы исполнены реши­мости придать своим государствам такие формы, которые дали бы им возможность взять свою судьбу в собствен­ные руки и добиться расширения своих прав, что при либеральной и мирной форме правления было неосуще­ствимо». Далее он заявил: «Нет никаких оснований пола­гать, что какое-либо из тоталитарных государств, одно или совместно с другими, совершит попытку нападения на Соединённые Штаты... Лишь истерические люди могут поверить, что Германия, Италия или Япония думают о войне с нами...»

Таков человек, который в период после второй ми­ровой войны стал одним из фактических руководителей внешней политики Соединённых Штатов.

Зловещая фигура Джона Фостера Даллеса, особо­уполномоченного американских монополий, неизменно маячит за кулисами государственного департамента. Время от времени Даллес выступает на авансцену в каче­стве американского делегата на международных конфе­ренциях и совещаниях.

Американские доллары поставили на ноги германский стальной трест «Ферейнигте штальверке» и химический трест «И. Г. Фарбениндустри» — этих двух китов гитле­ровской агрессии. Основные финансовые группы Соеди­нённых Штатов, заправилы Уолл-стрита — Дюпон, Мор­ган, Рокфеллер, Ламонт, Диллон, Рид и их доверенные лица вроде Джона Фостера Даллеса, Форрестола и др.— вот кто сделал возможным послеверсальское возрождение военной мощи германского империализма.

«Англия и Соединённые Штаты,— с полным основа­нием пишет американец Роберт Сесюли в книге «И. Г. Фарбениндустри»,— сражались во второй мировой войне против врага, которому они же помогли вновь во­оружиться».

Поставив на ноги своими миллиардными займами

германские тресты, американские монополии затем за­ключили ряд картельных соглашений со своими герман­скими контрагентами.

В 1926 г. американский химический трест «Дюпон де Немур» заключил с германским химическим трестом «И. Г. Фарбениндустри» картельное соглашение о раз­деле мирового рынка сбыта пороха, что явилось прямым нарушением Версальского договора. Американская неф­тяная компания «Стандард ойл оф Нью-Джерси» поде­лила с «И. Г. Фарбениндустри» рынки сбыта синтетиче­ского бензина и синтетического каучука. В этом соглаше­нии было установлено, что трест «Стандард ойл» должен строго ограничить производство синтетического каучука в Соединённых Штатах. Фирма «Стандард ойл» тормозила также производство одного из взрывчатых веществ — то­луола.

Соглашение между теми же двумя трестами по синте­тическому бензину предусматривало раздел прибылей между ними. Американский трест получал отчисления с каждой тонны синтетического бензина, производимого в Германии, а германский — 20% всех доходов «Стандард ойл» от производства и сбыта натурального авиационного бензина. Таким образом, военные действия американских вооружённых сил против гитлеровской Германии обога­щали германский химический трест! Отсюда ясно, что оба треста были заинтересованы в продлении войны.

Во время войны те же два треста заключили новое соглашение. «Стандард ойл» обязался снабжать Герма­нию технической информацией, авиационным бензином, смазочными маслами и др. через посредство «И. Г, Фар­бениндустри». По другим соглашениям «Стандард ойл» обязался поставлять Германии высококачественный авиа­ционный бензин. Компетентные исследователи считают, что германский химический трест имел более 160 картель­ных соглашений с ведущими американскими фирмами.

Уже после окончания войны германская демократиче­ская печать разоблачила сговор германских и американ­ских монополистов, заключённый в самом начале войны в Европе. Ещё в сентябре 1939 г. один из виднейших ру­ководителей немецкого химического треста «И. Г. Фар­бениндустри», д-р фон Книрим, вёл в Гааге переговоры со своими американскими коллегами из «Стандард ойл оф

Нью-Джерси» и заключил тайное соглашение о совмест­ной работе обоих концернов на будущее время. В согла­шении имелась специальная оговорка, что война не может прекратить силы заключённой сделки. Основная цель сделки заключалась в том, чтобы по мере возможности затянуть вступление США в войну и тем самым создать благоприятные перспективы для длительной войны и для роста доходов обоих концернов.

Руководители американского нефтяного треста от­крыто говорили о своих тесных связях с «И. Г. Фарбен­индустри». Один из них, Франк Говард, в письме на имя Клейтона, который в то время был руководителем Рекон­структивной финансовой корпорации, писал: «После того как разразилась война, мы совместно с немцами пере­смотрели наше соглашение и следующим образом поде­лили мир: мы взяли себе право собственности на произ­водство изделий из синтетической резины в Британской империи, во Франции и Соединённых Штатах, а немцы получили остальную часть мира». Даже после разгрома гитлеровской Германии американский концерн «Стандард ойл оф Нью-Джерси» продолжал получать огромные при­были на основе Гаагского соглашения.

После того как германские магнаты угля, стали, хи­мии, при поддержке своих американских собратьев, привели к власти Гитлера и его разбойничью банду, начался новый этап подготовки войны германским империализмом. На этом этапе решающим обстоятель­ством, содействовавшим развязыванию гитлеровской агрессии, явилась предательская политика правящих кру­гов Англии, Франции и США. Эта политика выражалась в отказе от коллективной безопасности, в преступном по­пустительстве германским захватам, а в последние пред­военные годы — в прямом подстрекательстве Гитлера к скорейшему развязыванию войны на Востоке.

«Реакционные империалистические элементы во всём мире, особенно в Англии, в США и Франции, возлагали особые надежды на Германию и Японию и в первую оче­редь на гитлеровскую Германию, во-первых, как на силу, наиболее способную нанести удар Советскому Союзу с тем, чтобы если не уничтожить, то во всяком случае осла­бить его и подорвать его влияние, и, во-вторых, как на силу, способную разгромить революционное рабочее и

демократическое движение в самой Германии и во всех странах, являвшихся объектом гитлеровской агрессии, и укрепить тем самым общее положение капитализма. В этом состояла одна из главных причин довоенной, так называемой мюнхенской, политики «умиротворения» и поощрения фашистской агрессии, политики, которая после­довательно проводилась правящими империалистическими кругами Англии, Франции и США»

Ещё за год до начала второй мировой войны в сталин­ском «Кратком курсе истории ВКП(б)» указывалось, что правящие круги западных держав, опасаясь усиления фа­шистских государств, в то же время «...еще больше боятся рабочего движения в Европе и национально-освободи­тельного движения в Азии, считая, что фашизм является «хорошим противоядием» против всех этих «опасных» движений» ².

Фашизм, победивший в период между двумя миро­выми войнами в Германии, Италии, Японии, в силу осо­бенностей исторического развития этих стран, был вместе с тем продуктом и порождением всего лагеря междуна­родной реакции, в котором американские монополии за­нимали ведущее место. Именно этот лагерь породил, вскормил и вспоил фашизм. Именно мировой империа­лизм привёл к власти оголтелых авантюристов вроде Гитлера, Муссолини и их приспешников. Реакционеры всех стран ценили фашизм прежде всего за то, что он представлялся им надёжной гарантией против прогрес­сивных устремлений народных масс. Они ценили фашизм как узду, надетую на рабочий класс, и как наиболее под­ходящее средство подавить освободительное движение колониальных народов.

Политика империалистов Соединённых Штатов и Анг­лии по отношению к фашистским странам диктовалась в первую очередь стремлением укрепить эти страны в ка­честве аванпостов мирового империализма в его борьбе против сил социализма и демократии. Поэтому фашист­ским режимам была оказана такая значительная и всесторонняя помощь реакционными кругами других

¹ А. А. Жданов, О международном положении, Госполитиздат, 1947, стр. 5—6.

²  «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 319.

империалистических стран и прежде |всего американскими монополиями. Без этой помощи фашизм не мог бы вы­расти в чудовищную опасность для человеческой цивили­зации, для свободы и жизни народов. Реакционные пра­вящие круги западных держав накануне второй мировой ройны отказались от политики коллективной безопас­ности и перешли на позицию пресловутого «невмешатель­ства», которая фактически была позицией поощрения агрессоров.

В марте 1939 г., выступая с отчётньш докла­дом о работе ЦК ВКП(б) на XVIII съезде партии, товарищ Сталин вскрыл коварные расчёты, лежавшие в основе мюнхенской политики:

«В политике невмешательства сквозит стремление, же­лание — не мешать агрессорам творить свое черное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом вти­хомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а по­том, когда они достаточно ослабнут,— выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, «в интере­сах мира», и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия»'.

В январе 1948 г. правительства Соединённых Штатов Америки, Англии и Франции предприняли неприглядный маневр, имевший целью фальсифицировать предисторию И историю второй мировой войны. В целях искажения Исторической истины правительства этих стран пошли на сепаратное опубликование сборника тенденциозно подо­бранных донесений и различных записей гитлеровских дипломатических чиновников под названием «Нацистско- советские отношения 1939—1941 гг.» Публикация эта, осуществлённая в США, представляла собой неприкры­тую попытку путём фальсификации исторических фактов оклеветать Советский Союз и его последовательную по­литику борьбы за мир и безопасность народов.

Этот манёвр был полностью разоблачён в историче­ской справке «Фальсификаторы истории», выпущенной

¹  И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 570—571.

Советским информационным бюро. Здесь сжато и выразительно, на строго документальной основе обрисован действительный ход подготовки германской агрессии.

В период между двумя мировыми войнами разверну­лась борьба между двумя в корне различными линиями международной политики. С одной стороны, политика Советского Союза, направленная на поддержание мира и обуздание агрессора; это была политика защиты коллек­тивной безопасности на протяжении всего предвоенного периода. С другой стороны, политика правящих кругов западных держав была направлена на сговор с герман­ским и итальянским фашизмом; эта политика шаг за ша* гом пробивала всё новые серьёзные бреши в здании кол­лективной безопасности и в конце концов неминуемо привела к войне.

После того как фашистские государства объединились в 1936 г. в военно-политический блок, известный под на­званием «ось Берлин — Рим», правящие круги Франции и Англии своей пресловутой политикой «невмешательства» неизменно подбадривали гитлеровскую Германию и тол­кали её на путь захватов. В докладе на XVIII съезда ВКП(б) товарищ Сталин показал, что на деле «...поли­тика невмешательства означает попустительство агрессии, развязывание войны,— следовательно, превращение ее в мировую войну»¹. При этом он предупреждал* что «...большая и опасная политическая игра, начатая сто-* ронниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом» ².

До недавнего времени принято было возлагать всю ответственность за мюнхенскую политику на правящие круги Англии и Франции. Однако тот факт, указывается в исторической справке Совинформбюро «Фальсифика* торы истории», что американское правительство взяло на себя опубликование германских архивных материалов, исключив при этом материалы, относящиеся к мюнхен* скому периоду, свидетельствует о заинтересованности правительства США в том, чтобы обелить виновников мюнхенского предательства.

¹  Я. В. Сталин, Вопросы ленинизма* изд. 11, стр. 570.

²  Там же, стр. 572.

Заинтересованность эта вполне понятна, если учесть, какой широкой поддержкой самых влиятельных кругов американской реакции пользовался Гитлер в течение всей своей деятельности по подготовке и развязыванию раз­бойничьей войны.

Ещё в конце 1937 г. Гитлер поручил своим диплома­тическим агентам, действовавшим в Соединённых Шта­тах, установить более тесный контакт с главарями амери­канской реакции. Выполняя поручение Гитлера, фашист­ские дипломаты-разведчики Типпельскирх и Киллингер в конце ноября 1937 г. встретились на секретном совеща­нии с сенатором Артуром Ванденбергом, представителем финансовой династии Дюпонов Ламмотом Дюпоном и тлавой моргановеко-дюпоновокого концерна «Дженерал моторе» Альфредом Слоуном. Гитлеровские эмиссары быстро нашли общий язык с американскими монополи­стами и договорились с ними о согласованном плане дей- •ствий.

Чем ближе подходили сроки запланированной Гитле­ром войны, тем активнее действовали его влиятельные союзники за океаном. К их числу принадлежали такие зубры американской реакции, как бывший президент Герберт Гувер, сенаторы Ванденберг, Уилер, Холт, члены палаты представителей Гамильтон Фиш и Дэй, магнаты капитала Уинтроп Олдрич из финансовой группы Рокфел­лера, Альфред Слоун и Вильям Нудсен из концерна «Дженерал моторе», дипломаты Вильям Буллит и Дж. Кеннеди, занимавшие в предвоенный период посты по­слов в Париже и Лондоне, газетный король Рандольф Херст, авантюрист-лётчик Чарльз Линдберг и др. Эти американские покровители, пособники и поборники фа­шизма оказали неоценимые услуги гитлеровской Герма­нии в годы, непосредственно предшествовавшие второй мировой войне.

Американские друзья Гитлера развернули большую активность в пользу фашистской Германии. Они оказы­вали решающее влияние на курс американской внешней политики в роковые месяцы 1938—1939 гг. Когда нака­нуне мюнхенского предательства, 25 сентября 1938 г., чехословацкое правительство обратилось к президенту Рузвельту с просьбой заявить, что Соединённые Штаты не допустят гибели Чехословакии, оно не только не получило

никакой поддержки из-за океана: более того, Рузвельт обратился к Чемберлену, Даладье и Гитлеру с призывом «продолжать переговоры». Это был прямой призыв к ка­питуляции перед фашистским агрессором. Затем, уже после предательской мюнхенской сделки Чемберлена и Даладье с Гитлером, руководитель «Дженерал моторе» Нудсен послал Гитлеру поздравительную телеграмму. А заместитель государственного секретаря США Сэмнер Уэллес в речи по радио 3 октября одобрил мюнхенскую сделку, заявив, что она даёт возможность создать «новый международный порядок».

Таким образом, не только реакционные клики Англии и Франции, но и правящие монополистические круги Соединённых Штатов расчищали путь гитлеровской агрессии.

«Из всего этого видно,— говорится в «Справке»,— что историческая правда заключается в том, что гитлеровская агрессия стала возможной, во-первых, в силу того, что Соединённые Штаты Америки помогли немцам создать в короткий срок военно-экономическую базу германской агрессии и вооружили таким образом эту агрессию, и, во- вторых, в силу того, что отказ англо-французских правя­щих кругов от коллективной безопасности расстроил ряды миролюбивых стран, разложил единый фронт этих стран против агрессии, очистил дорогу для немецкой агрессии и помог Гитлеру развязать вторую мировую войну» *.

Советская внешняя политика расстроила расчёты мюн­хенцев и Гитлера, которые совместно ковали планы «кре­стового похода» всего капиталистического мира против страны социализма. Как ни старались Гитлер и его парт­нёры по мюнхенской сделке приглушить империалистиче­ские противоречия, раздиравшие капиталистические дер­жавы, и создать единый фронт против Советского Союза, их попытки потерпели крах. Эти противоречия обостря­лись с каждым месяцем и, наконец, привели к военному взрыву.

«Мудрая сталинская внешняя политика Советского государства как перед войной, так и в ходе войны позво­лила нам правильно использовать противоречия внутри

¹ «Фальсификаторы истории (Историческая справка)», Гос- Политиздат, 1948, стр. 19.

лагеря империализма, и это было одним из важных усло­вий нашей победы в войне»

США пришлось участвовать во второй мировой войне, поскольку главные агрессивные страны — Герма­ния и Япония — угрожали не только позициям Америки как мировой державы, но и её существованию как не­зависимой нации. Однако и после начала войны в Европе мюнхенцы отнюдь не отказались от своих прежних пла­нов. Наоборот, они лихорадочно пытались приспособить эти планы к новым условиям.

В период между сентябрём 1939 г. и нападением Гит­лера на Советский Союз мюнхенцы из правящего лагеря США, Англии и Франции осуществляли свой план, кото­рый заключался в том, чтобы, фактически воздерживаясь от каких-либо военных действий против гитлеровской Гер­мании, попрежнему толкать её на Восток. Именно этим планом определялась капитулянтская, предательская стра­тегия правящих групп этих стран.

Способ ведения войны, который применяли руководи­тели французской буржуазии, уже тогда получил в прессе характерное название «странной войны». Как известно, эта «странная война» заключалась в том, что Даладье и Рейно были всецело заняты борьбой против французского рабочего класса и его коммунистической партии и ничего не делали для борьбы с гитлеровцами. На западном фронте фактически не было военных действий в течение зимы 1939/40 г. вплоть до того момента, как гитлеровские войска начали наступление и нанесли молниеносный удар в Бельгии, Голландии и Франции, успех которого был предопределён деятельностью фашистских пятых колонн в западноевропейских странах.

В то же время англо-французские правящие круги из кожи лезли вон, чтобы доказать Гитлеру свою ненависть к Советскому Союзу. Достаточно вспомнить хотя бы такие факты, как организация специальной армии Вейгана в Сирии, имевшей целью нападение на основную нефтяную базу Советского Союза — на Баку и Батуми; зимой

¹ Г. Маленков, Информационный доклад о деятельности Цент­рального Комитета Всесоюзной Коммунистической партии (больше­виков) на совещании представителей некоюрых компартий в Польше в конце сентября 1947 г., Госполитиздат, 1947, стр. 34—35.

1939/40 г. военные руководители Англии и Франции глав­ные свои усилия направляли на то, чтобы сколотить сто­тысячный англо-французский экспедиционный корпус для отправки на помощь Финляндии, фашистские правители которой были прямыми прислужниками Гитлера и по его наущению спровоцировали войну с СССР. Только победа советских войск «ад белофиннами предотвратила посылку англо-французского экспедиционного корпуса на Карель­ский фронт, под Ленинград.

«Подготовка англо-французских правителей к нападе­нию на СССР шла полным ходом. В генеральных штабах Англии и Франции усердно разрабатывались планы такого нападения. Эти господа хотели вместо войны с гитле­ровской Германией начать войну против Советского Союза»>.

Вопреки этой предательской и близорукой политике правящего лагеря западных держав Советский Союз последовательно и целеустремлённо завершил формиро­вание огромного фронта, от Балтийского моря до Чёрного моря, против гитлеровской агрессии. Именно появление этого «восточного» фронта означало коренной пере­лом в развитии войны в пользу победы над фа­шизмом.

После нападения Гитлера на Советский Союз мюн­хенцы приступили к реализации своего нового плана. Этот план с циничной откровенностью раскрыл нынешний пре­зидент США Трумэн, бывший тогда сенатором, в своём известном заявлении, опубликованном в «Нью-Йорк Таймс» 24 июня 1941 г., где он писал, что, по его мнению, в советско-германской войне американцы должны помо­гать той стороне, которая окажется в более неблагоприят­ном положении, для того чтобы война затянулась и обе стороны понесли возможно большие жертвы. Такие аме­риканские политики, как Даллес, Тафт, Ванденберг, Гувер, получившие в послевоенный период решающее влияние на определение внешнеполитического курса Вашингтона, всеми силами противились участию Соеди­нённых Штатов в войне против гитлеризма. В Англии под­ливные замыслы Черчилля летом 1941 г. выболтал его

62 ^д*^<*^>альсиФ^икат0Р^{ы ИСТ0}Р^ИН (Историческая справка)», стр.

ближайший сотрудник, министр авиационной промышлен­ности Мур-Брабазон, который выразил надежду, что советские и германские армии нанесут друг другу боль­шой урон, после чего Англия получит возможность про­диктовать свои условия мира.

План, раскрытый Трумэном и Мур-Брабазоном, несо­мненно, лежал в основе военной политики Черчилля, ко­торая привела к затяжке открытия второго фронта до того момента, когда для правящих кругов западных дер­жав стала очевидной способность Советской Армии и без посторонней помощи завершить разгром гитлеровской Германии и дойти до Ламанша. Политика Черчилля строилась на вполне определённом политическом расчёте. Этот коварный и бесчестный расчёт заключался в том, чтобы дать возможность Гитлеру нанести глубокий ущерб Советскому Союзу и подорвать его силы.

Вероломная политика англо-американских правящих кругов, направленная к затягиванию войны, диктовалась слепой ненавистью к Советской державе, как к стране социализма, близоруким расчётом на ослабление Совет­ского Союза в единоборстве с гитлеровской Германией и на низведение его до ранга второстепенной державы.

Факты, приведённые в исторической справке Совин- формбюро «Фальсификаторы истории», показывают, что в разгар военных действий на советско-германском фронте войны велись форменные переговоры между представителями Англии и Германии по вопросу о заключении сепаратного мира. Эти переговоры, которые велись англичанами и американцами без ведома и согласия Советского Союза, представляли собой наруше­ние элементарных требований союзнического долга и союзнических обязательств.

Много подобных же шагов предпринималось и в по­следний период войны.

После германского контрнаступления в Арденнах зимой 1944/45 г. немцы фактически оказывали англо-аме- риканским войскам лишь крайне слабое сопротивление, которое и вовсе прекратилось с момента форсирования союзными войсками Рейна. Гитлер и не делал секрета из того, что он фактически открыл фронт на западе, призы­вая фашистские войска продолжать бешеное сопротивле­ние на восгоке.

Характерно, что даже Бирнс в своей книге «Откро­венно говоря», представляющей собой злобный клеветни­ческий выпад против Советской державы, нечаянно при­открывает краешек завесы над событиями последнего периода войны. Даже из его слов ясно, что ещё в марте 1945 г., т. е. тогда, когда Советская Армия вела тяжёлые бои на укреплённой немцами линии Одера, гитлеровский фельдмаршал Кессельринг обратился к англо-американ­скому командованию с предложением о капитуляции Гер­мании. Это было, конечно, предложение сепаратного мира, адресованное западным державам. Кессельринг предложил организовать встречу в Берне. Достаточно сопоставить этот факт с той вознёй вокруг сепаратного соглашения между Германией и англо-саксонскими державами, кото­рую вёл в этот же период отпрыск шведской королевской фамилии граф Фальке Бернадотт, чтобы стало ясно, что речь шла о вероломных планах сговора за спиной Совет­ского Союза.

Таким образом, Советский Союз, с одной стороны, и западные державы, с другой стороны, весьма по-разному участвовали во второй мировой войне. Советский Союз и его армия под руководством товарища Сталина в тита­ническом единоборстве разгромил основные очаги миро­вого фашизма и освободил народы Европы и Дальнего Востока от германских и японских захватчиков. Правящие круги Соединённых Штатов и Англии вели во время войны вероломную политику по отношению к Советскому Союзу, нарушая свои союзнические обязательства, осуще­ствляя за спиной Советского Союза сепаратные пере­говоры с гитлеровцами.

Во время войны государства, участвовавшие в антигит­леровской коалиции, составляли один лагерь. Но уже тогда между союзниками существовало коренное разли­чие как в определении целей войны, так и в понимании задач послевоенного устройства.

«Советский Союз и демократические страны основными целями войны считали восстановление и укрепление демо­кратических порядков в Европе, ликвидацию фашизма и предотвращение возможности новой агрессии со стороны Германии, создание всестороннего длительного сотрудни­чества народов Европы. США и в согласии с ними Англия ставили себе в войне другую цель — избавление от

конкурентов на рынках (Германия, Япония) и утвержде­ние своего господствуклцего положения» ’.

Таковы обстоятельства, учёт которых необходим для понимания характера и направления американской внеш­ней политики в послевоенный период.

Результатом второй мировой войны явилась новая расстановка сил, действующих на международной арене. Образовались два лагеря. С одной стороны, лагерь импе­риалистический и антидемократический ставит своей ооновной целью установление американского мирового господства и разгром демократии. С другой стороны, лагерь антиимпериалистический и демократический ставит своей основной целью подрыв империализма, укрепление демократии и ликвидацию остатков фашизма. Основной, ведущей силой империалистического лагеря являются Соединённые Штаты Америки, поддерживаемые правя­щими кругами Англии, Франции и других капиталистиче­ских государств. Основой антиимпериалистического лагеря являются Советский Союз и страны народной демократии. Борьба этих двух лагерей происходит в обстановке даль­нейшего обострения общего кризиса капитализма, ослаб-* ления сил капитализма и укрепления сил социализма.

«Советский Союз вместе с демократическими стра-* нами неуклонно разоблачает всех врагов мира, врагов дружбы народов, врагов международного сотрудничества на демократических основах, борется против попыток враждебных империалистических кругов применить к СССР и к странам новой демократии политику дискрими­нации, умалить их значение или обойти при решении важ-» нейших вопросов международной политики, плести интриги против СССР и стран новой демократии, созда* вать враждебные блоки и группировки» ².

¹ «Информационное совещание представителей некоторых кой-* партий», Госполитиздат, 1947, стр. 6.

²  Г. Маленков, Информационный доклад о деятельности Цент­рального Комитета Всесоюзной Коммунистической парши (больше­виков), стр. 35.

ИМПЕРИАЛИЗМ ДОЛЛАРА ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

1. В обстановке дальнейшего обостренна общего кризиса капитализма

Уже первая мировая война, будучи отражением об­щего кризиса капитализма, обострила этот кризис и осла­била мировой капитализм. Война обнаружила, что капи­талистическая система мирового хозяйства чревата раз­рушительнейшими конфликтами всемирного масштаба, неизбежно порождаемыми империалистической борьбой за передел уже поделённого мира. Действительность на­несла сокрушающий удар всем реформистским иллю­зиям о возможности мирного прогрессивного развития в рамках капитализма. В то же время война собрала ®св противоречия империализма в один узел и бросила их на чашу весов, ускорив и облегчив революционные битвы пролетариата за социализм. Рабочий класс России, возглавляемый партией Ленина — Сталина, использовав ослабление мировой капиталистической системы, прорвал фронт империализма и свергнул владычество буржуазии в одной из самых больших капиталистических стран. Это был первый прорыв мировой системы империализма, ознаменовавший начало крушения капитализма.

Великая Октябрьская социалистическая революция открыла новую эру мировой истории. Её победа показала, что началась эра мировой социалистической революции. Она означала коренной перелом в ходе развития челове­ческого общества.

Социалистическая революция в России нанесла миро­вому капитализму смертельную рану, от которой он уже никогда не смог больше оправиться. Она открыла эпоху пролетарских революций в странах империализма. В то же время она ударила по тылам империализма,

подорвав его господство в колониальных и зависимых странах.

Крушение разбойничьих попыток империалистов уни­чтожить молодую советскую республику, победа советской власти на одной шестой части земли наглядно подтвер­дили, что капиталистическая система уже никогда больше не вернёт себе того «равновесия», каким она обладала до октября 1917 г. Отпадение огромной страны от мировой системы капитализма не могло не ускорить процесса загнивания и умирания капитализма, характерного для империалистической эпохи. Победа социалистической революции в России показала, что «...кризис мирового капитализма дошёл до такой степени развития, когда огни революции неизбежно должны прорываться то в центрах империализма, то в периферии, сводя к нулю капиталистические заплаты и приближая день за днём падение капитализма»

Победа социалистического строя в Советском Союзе привела к тому, что капитализм перестал быть един­ственной и всеохватывающей системой мирового хозяй­ства. В нынешнюю эпоху наряду с капитализмом суще­ствует социалистическая система хозяйства, которая своим уверенным и мощным подъёмом, своими великими достижениями и победами ещё ярче оттеняет гнилость и разложение капиталистического строя. Борьба двух систем — капитализма и социализма — основная черта общего кризиса капитализма.

Эпоха общего кризиса капитализма характеризуется тем, что устои империализма в колониях и зависимых странах расшатаны до основания, авторитет империа­лизма в глазах угнетённых народов подорван и коло­ниальные державы не в силах по-старому хозяйничать и властвовать над сотнями миллионов колониальных рабов.

Общий кризис капитализма показывает, что капита­лизм стал тормозом на пути прогрессивного развития че­ловеческого общества. Противоречие между производи­тельными силами и производственными отношениями капитализма достигло небывалого ранее обострения. Об этом свидетельствуют такие характерные для общего

* И. В. Сталин, Соч., т. 10, стр. 246.

кризиса капитализма явления, как хроническая недо­грузка промышленных предприятий и хроническая мас­совая безработица, являющаяся уделом многих миллио­нов людей в капиталистических странах. Об этом же свидетельствует деформация капиталистического цикла, выражающаяся в том, что периодические кризисы пере­производства становятся несравненно более глубокими, острыми, длительными и разрушительными, между тем как кратковременные промежутки между кризисами в ряде важнейших капиталистических стра'1 не дают сколь­ко-нибудь значительного роста и подъёма производства. В таких старейших и крупнейших капиталистических странах, как Англия и Франция, промышленность в тече* ние трёх десятилетий после первой мировой войны топ* талась на месте, переживая в отдельные годы некото­рый подъём, но гораздо чаще пребывая в состоянии застоя и упадка.

Вторая мировая война, подготовленная силами меж­дународной реакции и развязанная фашистскими агрес­сорами, привела к дальнейшему обострению общего кри­зиса капитализма. В итоге войны произошли существен­ные изменения в международной обстановке. В резуль­тате военного разгрома главных очагов мирового фашизма и мировой агрессии, в результате решающей роли Советского Союза в победе над агрессивным бло­ком соотношение сил между двумя системами — социа­листической и капиталистической — резко изменилось в пользу социализма.

Во-первых, вторая мировая война, вопреки веролом­ным расчётам правящих кругов Соединённых Штатов и Англии, привела не к ослаблению, а к усилению поли­тической, экономической и военной мощи страны социа­лизма— Советского Союза. Гигантски вырос авторитет Советской страны во всём мире, возрос её удельный вес на международной арене. Великая освободительная мис­сия, выполненная Советским Союзом и его армией, спас­шей цивилизацию Европы от фашистских погромщиков и освободившей народы Европы и Азии от германо­фашистского и японского ига, завоевала нашей стране безраздельные симпатии сотен миллионов людей во всём мире.

«События Великой Отечественной войны у всех в па­мяти. Сталин возглавил дело защиты нашей Родины и взял в свои руки руководство вооружёнными силами страны,— и советский народ одержал победу над герман­ским фашизмом и его союзниками. Думали, что оскудеет и ослабнет СССР, а он ещё больше окреп во время Ве­ликой Отечественной войны. Рассчитывали, что после войны Советский Союз окажется в зависимости от глав­ных капиталистических государств, а Советское государ­ство, как и раньше, проводит свою независимую Ста­линскую внешнюю политику, руководствуясь интере­сами советского народа и международной безопас­ности»

В послевоенный период мощный подъём социалисти­ческой экономики Советского Союза, сумевшего в пора­зительно короткий срок не только залечить тяжёлые раны, нанесённые фашистскими захватчиками, но и бы­стро двинуться вперёд по пути дальнейшего развития, являет разительный контраст по сравнению с хозяй­ственным развалом и непреодолимыми экономическими трудностями и противоречиями в капиталистических странах, несравненно меньше пострадавших от военных действий. Тем самым красноречивейшим образом вновь подтверждается превосходство социалистической си­стемы хозяйства над капиталистической.

Во-вторых, в результате второй мировой войны была пробита ещё одна зияющая брешь в мировой системе капитализма. Если в результате первой мировой войны от мировой империалистической системы отпала Россия, то разгром фашизма во второй мировой войне и осво­бождение Центральной и Юго-Восточной Европы Совет­ской Армией от фашистского ига привели к отпадению от империалистической системы ряда государств — Польши, Румынии, Чехословакии, Болгарии, Венгрии, Албании.

Отпадение этих стран от капиталистической системы нанесло огромный урон капитализму в экономическом, политическом и военно-стратегическом отношениях. Ла­герь капитализма потерял ряд европейских государств,

¹ В. М. Молотов, 31-ая годовщина Великой Октябрьской социа­листической революции, Госполитиздат, 1948, стр. 34—35.

которые были опутаны сетями кабальной зависимости от крупнейших капиталистических держав. Ещё больше су­зилось поле капиталистической эксплоатации, сфера империалистического угнетения, служившая для монопо­лий ведущих капиталистических держав чрезвычайно выгодным источником ценного сырья, рынком сбыта товаров, местом приложения капиталов. Из-под ярма ка­питализма освободилось более 70 млн. человек. Осво­бождение этих стран от власти правивших ранее реак­ционных клик лишило мировой империализм его верных сторожевых псов, с помощью которых он организовал после первой мировой войны пресловутый «санитарный кордон против большевизма».

В странах Центральной и Юго-Восточной Европы, порвавших с лагерем империализма, государственная власть перешла из рук эксплоататорских классов в руки трудящихся масс, установивших режим народной демо­кратии. В государствах народной демократии проведены глубокие революционные социально-экономические пре­образования, укрепившие демократический строй и по­дорвавшие базу реакции. Народная демократия успешно выполняет основные функции диктатуры пролетариата, она является одной из форм пролетарской диктатуры, осуществляющей социалистическое преобразование об­щества.

Советский Союз и страны народной демократии состав­ляют основу антиимпериалистического лагеря на между­народной арене. Существование Советского Союза, его справедливая внешняя политика и возросший междуна­родный авторитет, его бескорыстная помощь и великий со­зидательный опыт — всё это явилюсь важнейшим усло­вием, без которого немыслим был бы переход народов этих стран на новый путь развития, ведущий к социа­лизму. Предательство шпионско-фашистской клики Тито в Югославии нанесло большой ущерб этой стране, но ни в какой мере не оправдало надежд мировой реакции на ослабление лагеря социализма и демократии. Бдитель­ность народов, вступивших на путь социализма при брат­ской поддержке Советского Союза, обрекает на провал преступные замыслы американской разведки и её белград­ского филиала.

В-третьих, вторая мировая война привела к военному разгрому Германии и Японии — двух стран, которым международная реакция предназначала важнейшую роль в борьбе против Советского Союза, рабочего движения в Европе и национально-освободительного движения в колониях. В результате краха германского и японского империализма мировая империалистическая система потерпела непоправимый ущерб. Наиболее агрессивные отряды международной реакции оказались разбитыми и на длительный срок выведенными из строя. Какие бы судорожные усилия ни прилагали американские импе­риалисты к восстановлению германского и японского империализма, их попытки встречают растущее противо­действие народов, в том числе крепнущих демократиче­ских сил германского и японского народов, не желающих повторения империалистических авантюр, приведших эти народы к национальной катастрофе.

В-четвёртых, в итоге второй мировой войны про­изошло дальнейшее обострение кризиса колониальной системы. Мощный подъём национально-освободитель­ного движения в колониальных и зависимых странах создал возросшую угрозу тылам капитализма.

«Народы 'колоний не желают больше жить по-ста­рому. Господствующие классы метрополии не могут больше по-старому управлять колониями» *.

Народы колониальных стран, поднявшиеся на борьбу за свободу и независимость, с оружием в руках отстаи­вают свои права от империалистических агрессоров, пы­тающихся военной силой подавить национально-освобо­дительное движение и вновь заковать колониальные народы в цепи рабства. Затяжные колониальные войны происходят в Индонезии, во Вьетнаме, где народы создали республики, ведущие борьбу за сохранение своей независимости. В таких странах, как Бирма и Ма­лайя, национально-освободительная борьба охватывает всё более широкие народные массы. В Индии, на Цей­лоне правящая буржуазия, предавшая народные инте­ресы английским империалистам, удерживает свои по­зиции лишь путём неслыханного обмана и кровавых ре­прессий против пробуждающихся народных масс.

¹ А. А. Жданов, О международном положении, стр. 9.

Величайшие победы одерживает национально-осво­бодительное движение в Китае, в котором живёт почти пятая часть человечества.

Ещё четверть века назад товарищ Сталин пророчески писал, что каждый шаг Китая по пути к освобождению «...является ударом парового молота по империализ­му...» ¹

Победа китайской революции, возглавляемой комму­нистической партией, в борьбе против гоминдановского режима Чан Кай-ши, которому Соединённые Штаты на протяжении многих лет оказывали огромную поддержку деньгами и вооружением, является крупнейшим пораже­нием империалистической системы с момента окончания второй мировой войны и отпадения стран народной демо­кратии от капитализма.

В результате развёртывания национально-освободи­тельной борьбы в колониальном мире ещё более сокра­щается территория, на которую простирается власть империализма. Потерпели полный крах расчёты англий­ских, американских, французских, голландских и бель­гийских колонизаторов на «спокойную» эксплоатацию колоний после устранения их германских, японских и итальянских конкурентов.

Растущее пробуждение народных масс в Африке показывает, что и на «чёрном континенте» почва всё более горит под ногами империалистов. Быстрое созре­вание национально-освободительного движения в афри­канских колониях делает беспочвенными последние надежды империалистов на создание в Африке заповед­ника колониальной эксплоатации, призванного в какой- то мере заменить потерянные колониальными державами позиции в Азии.

Наконец, в-пятых, существенные изменения прои­зошли внутри империалистического лагеря. Явившись порождением неравномерности развития капитализма в отдельных странах, вторая мировая война привела к дальнейшему обострению этой неравномерности. Из шести так называемых великих империалистических дер­жав— Германии, Японии, Англии, Соединённых Штатов

Америки, Франции, Италии — три державы потерпели военный разгром, Франция же оказалась сильно ослаблен­ной. Стало быть, сохранились только две империалистиче­ские великие державы — Соединённые Штаты Америки и Англия. На поле империалистического соревнования побе­дителем остался ненасытный империализм доллара, кото­рый подмял под себя старых, но ослабевших хищников европейского империализма.

Однако господство Соединённых Штатов не устра­няет противоречий в лагере империализма, а, наоборот, неизбежно ведёт к их обострению. Англо-американский блок, включивший в свою орбиту и другие империали­стические государства, не может быть ни прочным, ни сильным. В этом блоке американский империализм обладает значительным перевесом сил по сравнению с остальными участниками. Но это неизбежно вызывает центробежные силы, подтачивающие всё здание блока.

Ещё в 1920 г. Ленин, вскрывая основы противоречий между Соединёнными Штатами и остальным капиталисти­ческим миром, говорил:

«Америка сильна, ей теперь все должны, от нее все зависит, ее все больше ненавидят, она грабит всех, и она грабит очень оригинально... Америка помириться с дру­гими странами не может, потому что между ними глубо­чайшая экономическая рознь, потому что Америка богаче других» *.

После второй мировой войны соотношение сил внутри сузившегося и ослабевшего лагеря империализма ещё больше изменилось в пользу Соединённых Штатов, ещё больше выросла глубочайшая экономическая рознь между ними и остальным капиталистическим миром.

Неравномерность развития капитализма достигла наивысшсй точки, в результате чего вся империалистиче­ская система находится в состоянии чрезвычайной не­устойчивости.

Империализм доллара, нажившийся на военных при­былях, сконцентрировал в руках ничтожной кучки финан­совой олигархии экономическую мощь, превышающую силы всего остального капиталистического мира. В то же время старые европейские державы сохранили в

своих руках главные колониальные владения. Однако основы их колониального владычества в Азии и в Африке подорваны. Восстановление прежнего положения, при котором ценное сырьё, добываемое в колониях (каучук, нефть, цветные металлы и т. д.), давало странам Запад-» ной Европы доллары для покупки необходимых товаров у Соединённых Штатов, невозможно. Надежды восстав новить равновесие внутри сузившегося империалистиче* ского лагеря обречены на провал.

Более того. Неустойчивость империалистической си* стемы неизбежно возрастает в результате дальнейшего действия закона неравномерности развития. Известно, что эта неравномерность резко усиливается не только под влиянием войн, но и в условиях кризиса. Кризис обычно поражает отдельные страны с неодинаковой силой. Новый экономический кризис, нарастающий в настоящее время в капиталистическом мире, приводит к новым сдвигам в соотношении сил между капиталистическими странами и ещё больше обостряет противоречия между ними.

Обострение общего кризиса капитализма находит свое выражение в невиданном обострении всех социала^ ных, классовых отношений буржуазного общества. Во время войны империализм взваливает на плечи трудя­щихся масс чудовищные невзгоды, лишения и жертвы. В послевоенный период он возлагает на эксплоатируемые классы все тяготы своих безвыходных противоречий, эко­номической разрухи и дрогрессирующего гниения. Пресс капиталистической эксплоатации завинчивается всё туже, закон абсолютного и относительного обнищания пролетариата действует с неумолимой силой. Пролета­риат обрекается на ещё небывалое снижение жизнен­ного уровня, на хроническую массовую безработицу. Растёт разорение и необеспеченность существования ши­роких масс крестьянства, интеллигенции. Бешеный рост сверхприбылей монополий на фоне обнищания самых широких масс населения особенно резко подчёркивает паразитический характер современного капитализма, углубляя пропасть между социальными полюсами бур-< жуазного общества.

Обострение социальных противоречий вызывает бур* ный рост революционных сил пролетариата, возглав* ляемых коммунистическими партиями. Империалисты

рассчитывали, что владычество гитлеровских разбойников н% европейском континенте приведёт к ослаблению ком­мунистического авангарда пролетариата, что рабочий класс будет удушен невиданным фашистским террором. Действительность опрокинула эти подлые расчёты. В огне движения сопротивления коммунистические пар­тии европейских стран закалились и выросли в могучую силу, установили теснейшие связи с широкими трудя­щимися массами, неизмеримо укрепили свой авторитет в народе. В странах, освобождённых от фашизма победо­носной Советской Армией, где на помощь обанкротив­шимся реакционерам не могла притти англо-американ­ская империалистическая интервенция, коммунистиче­ские партии возглавили народные массы и обеспечили победу народно-демократического режима. В колониаль­ных и зависимых странах коммунистические партии идут в авангарде национально-освободительного движения, стремясь придать ему решительный характер и всена­родный размах, превратить его в грозную для империали­стических угнетателей силу.

Таковы основные черты послевоенной международной обстановки, в которой развёртывается нынешняя экспан­сия империализма доллара.

2.      Агрессивность американского империализма— следствие его внутренней слабости

Место Соединённых Штатов в мировом хозяйстве беспрерывно изменялось в результате действия закона неравномерности экономического и политического разви­тия капиталистических стран в эпоху империализма. Для этой фазы капитализма характерно, что одни страны обгоняют другие не в порядке плавного эволюциониро­вания, а скачкообразно.

Ещё в начале 60-х годов прошлого века Соединённые Штаты по размерам своего промышленного производства занимали третье место в мире — после Англии и Фран­ции. А в 90-х годах они выходят на первое место и ста­новятся крупнейшей промышленной страной мира с раз­витой фабричной системой.

«Соед. Штаты,—писал в 1914—1915 гг. В. И. Ленин,— не имеют равного себе соперника ни по быстроте разви-

тия капитализма в конце XIX и начале XX бека, ни по достигнутой уже ими наибольшей высоте его развития, ни по громадности площади, на которой применяется по последнему слову науки оборудованная техника, учиты­вающая замечательное разнообразие естественно-истори­ческих условий...» ¹

Сравнительно быстрый для условий капитализма хо­зяйственный рост Соединённых Штатов был вызван сово­купностью определённых причин. Помимо богатейших природных ресурсов хозяйственному росту страны благо­приятствовал ряд обстоятельств.

«Америка защищена двумя океанами. На севере с ней граничит слабая страна Канада, а на юге — слабая страна Мексика. Соединенным Штатам нечего их бо­яться. После войны за независимость США в течение 60 лет не воевал», пользовались миром. Все это помогло быстрому развитию США. Кроме того, население США состоит из людей, давно уже освободившихся от гнета королей и земельной аристократии. Это обстоятельство также облегчило бурное развитие США» ².

Первая мировая война, нанёсшая значительный ущерб европейским странам, обогатила американские монопо­лии. Промышленность Соединённых Штатов быстро вы­росла под золотым дождём прибыльных военных заказов. Послевоенная разруха в капиталистических странах Европы была использована американскими монополиями для захвата рынков. В результате уже в 1925 г. Соеди­нённые Штаты производили столько же промышленной продукции, сколько Великобритания, Франция и Герма­ния, вместе взятые.

Ещё в 1930 г., отмечая особенности экономического кризиса, потрясшего тогда капиталистический мир, товарищ Сталин указывал, что «кризис сильнее всего поразил главную страну капитализма, его цитадель, САСШ, сосредоточивающие в своих руках не менее половины всего производства и потребления всех стран мира»³.

¹ В. И. Ленин, Соч., т. 22, изд. 4, стр. 5.

²  Запись беседы тов. И. В. Сталина с деятелем республиканской партии США Гарольдом Стассеиом, «Правда» от 8 мая 1947 г.

³  И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 10, стр. 351.

Вторая мировая война обогатила монополистов США в ещё большей степени, чем первая. Американская про­мышленность получила огромный рынок для своей про­дукции. Военные заказы обеспечивали невиданные при­были. Государственные средства щедро вкладывались в строительство новых заводов, которые передавались для эксплоатации крупнейшим фирмам, а затем перешли в их собственность за бесценок. Миллионы новых рабочих были вовлечены в процесс капиталистического производ­ства и эксплоатации.

Война вызвала значительное увеличение объёма про­мышленного производства и привела к расширению про­изводственной мощности американской индустрии. Ин­декс промышленной продукции (объём 1939 г. принят за 100) достиг высшей точки в ноябре 1943 г., когда он со­ставил 237. Иными словами, объём продукции вырос бо­лее чем а два раза.

Вопреки апологетическим измышлениям учёных и не­учёных лакеев буржуазии, разбухание производственного аппарата американской промышленности отнюдь не было его здоровым ростом, ибо основой расширения производ­ственных возможностей Соединённых Штатов являлся военный спрос, который неизбежно должен был раньше или позже прекратиться. Фактически падение произ­водства началось ещё до окончания войны, а после её окончания оно приняло ещё более широкие масштабы. Вопреки пророчествам американских буржуазных эконо­мистов, предсказывавших высокую «деловую активность» и в послевоенные годы, объём промышленного производ­ства уже в 1946 г. сократился по сравнению с 1943 г. почти на 29%. При этом продукция обрабатывающей промышленности упала на 32%, продукция отраслей, производящих товары длительного пользования,—■ на 47%.

В докладе о 31-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции В. М. Молотов говорил:

«В Соединённых Штатах Америки промышленность сейчас не имеет и 80 проц. от уровня 1943 года, когда она, питаясь огромными военными заказами, достигла своего наивысшего уровня. Несмотря на это, прибыли американских акционерных компаний продолжают расти. Если в 1939 году эти прибыли составляли 6,4 миллиарда

долларов, а в разгар войны они превышали 24 миллиарда долларов за год, то в прошлом году прибыли американ­ских монополий достигли почти 30 миллиардов долларов. С другой стороны, заработная плата американских рабо­чих за последние годы резко отстаёт от роста цен, что означает значительное ухудшение положения рабочего класса. Если по официальным сообщениям число безра­ботных в Соединённых Штатах лишь едва превышает два миллиона человек, что по многим данным преумень­шено по крайней мере в три раза, то количество полубез­работных, работающих неполную неделю, даже по офи­циальным данным, достигает уже свыше восьми миллио­нов человек».

Значительное сокращение объёма производства по сравнению с военным периодом при одновременном росте сверхприбылей монополий, числа безработных и ухуд­шении положения рабочего класса и всех трудящихся — такова общая картина послевоенной американской эко­номики.

Экономическое развитие Соединённых Штатов реши­тельно опровергает так называемую «теорию исключи­тельности» Америки. Эта теория, распространявшаяся прислужниками буржуазии после первой мировой войны, утверждала, будто общие законы современной капитали­стической системы неприменимы к Соединённым Штатам, которые, дескать, будут пользоваться вечным процвета­нием (американским «просперити»), не зная кризисов н спадов. Несостоятельность «теории исключительности» была уже раскрыта мировым экономическим кризисом 1929—1933 гг. Соединённые Штаты, с одной стороны, оказались главным очагом кризиса: именно отсюда под­нялись его свинцовые волны, захлеснувшие весь осталь­ной капиталистический мир; с другой стороны, кризис по­разил Америку с наибольшей разрушительной силой: имен­но здесь падение производства достигло максимальной глубины, а безработица — самых ужасающих разме­ров.

Оскандалившаяся «теория американской исключи­тельности» ныне вновь пускается в оборот лакеями бур­жуазии по обеим сторонам Атлантики и прежде всего предателями рабочего класса из лагеря правых социали­стов. Теперь «теория американской исключительности»

является составной частью предательской космополити­ческой пропаганды правых социалистов и откровенно ра­систских бредней американских реакционеров, толкую­щих о расовом «превосходстве» американцев над дру­гими нациями.

Между тем действительность показывает, что в усло­виях общего кризиса капитализма промышленность бур­жуазных стран, в том числе и США, всё вновь и вновь наталкивается в своём развитии на узкую базу внутреннего спроса и ограниченные рамки внешних рын­ков.

Производственные возможности Соединённых Шта­тов выходят далеко за пределы внутреннего рынка, огра­ниченного капиталистическими законами распределения, обрекающими трудящееся большинство населения на нищенские условия существования. Разбухание производ­ственного аппарата Соединённых Штатов наряду с силь­нейшим разорением капиталистических стран Европы и значительной части Азии обусловливает неизбежность особенно резких конфликтов, небывалого обострения борьбы за рынки сбыта, новых глубоких экономических кризисов и потрясений.

В настоящее время борьба за рынки развёрты­вается в условиях общего кризиса капитализма, ещё бо­лее углублённого второй мировой войной. Капитализм, потерявший одну шестую часть земли в результате Великой Октябрьской социалистической революции © СССР, потерпел дальнейшее поражение: страны народной демократии в Центральной и Юго-Восточной Европе и ряд стран в Азии целиком или частично выпали из его системы как объекты эксплоатации, как рынки сбыта и приложения капитала.

Правящие крут Соединённых Штатов, будучи не в силах предложить что-либо положительное, стараются отвлечь внимание масс от внутренних проблем разжи­ганием военного психоза. Сумасбродные захватнические планы и агрессивная политика американского империа­лизма являются не следствием его силы, а следствием^ его внутренней слабости, его неспособности разрешить свои внутренние трудности и противоречия.

3.           Концентрация производства и рост ионополий.

Усиление загнивания американского капитализма

Соединённые Штаты уже давно принято называть страной трестов. Сейчас это название точнее выражает действительность, чем когда-либо раньше.

«Американские тресты,— писал Ленин,— есть высшее выражение экономики империализма или монополистиче­ского капитализма» *.

В своей работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» Ленин приводил данные о концентрации американской промышленности по переписи 1909 г. Круп­нейших предприятий, производивших в течение года бо­лее чем на 1 млн. долл. продукции, было в 1909 г. в США около 3 тыс. из общей массы предприятий свыше чет­верти миллиона, т. е. 1,1%. На них было занято 30,5% общего числа рабочих, и они давали 43,8% валовой про­дукции всей промышленности.

Приведя эти цифры, Ленин писал:

«Почти половина всего производства всех предприя­тий страны в руках одной сотой доли общего числа пред­приятий!» ²

В течение следующих двух десятилетий промышлен­ные гиганты выросли ещё более. В 1939 г. они составляли к общему числу предприятий 5,2%, по числу рабочих — 55%, по валовой продукции — 67,5%. Таким образом, в руках наиболее крупных предприятий оказалась сосре­доточенной уже не половина, а две трети всей промыш­ленной продукции страны.

Вторая мировая война ещё более усилила экономи­ческий гнёт и политическое всевластие американских мо­нополий.

Ряд важнейших отраслей американской экономики находится целиком в руках нескольких монополий, а в некоторых отраслях господство принадлежит одной моно­полистической организации. В американской металлур­гии, например, в 1944 г. семь крупнейших монополий вла­дели производственной мощностью в 51,8 млн. т чугуна

¹ В. И. Ленин, Соч., т. 23, изд. 4, стр. 32.

²  В. И. Ленин, Соч., т. 22, изд. 4, стр. 185.

и 66 млн. г стали. Это составляло 85% всей производ­ственной мощности страны по чугуну и 77% по стали. Немногим менее половины общей производственной мощ­ности этих семи крупнейших монополий приходится на долю американского стального треста «Юнайтед стейтс стал корпорейшн». Второе место занимает фирма «Виф­леемская корпорация» («Бетлехем стал корпорейшп»), имеющая более одной четверти мощности американского стального треста по чугуну и более одной трети его мощ­ности по стали.

Американский стальной трест принадлежит к числу старейших монополистических организаций Соединён­ных Штатов. Это — одно из крупнейших объединений не только в Америке, но и во всём капиталистическом мире. Он существует с 1901 г. В состав его владений входит более сотни производственных предприятий. Ему принад­лежат до трёх четвертей всех железорудных запасов США, ряд концессий по добыче железной и марганцевой руды в других странах, металлургические заводы, желез­ные и угольные рудники, электростанции, железные до­роги и пароходы для перевозки сырья и готовой про­дукции.

Другой старейшей монополией США является нефтя­ной трест «Стандард ойл». В период между двумя миро­выми войнами он охватывал почти половину нефтепере­гонной промышленности, около половины сбыта неф­тепродуктов и около двух третей нефтепроводов Соединённых Штатов Америки.

Монополии занимают решающие позиции в новых от­раслях индустрии. В автомобильной промышленности, например, решающее значение имеют две крупнейшие фирмы — «Дженерал моторе» и «Форд». Фирма «Дже- нерал моторе» имеет около сотни заводов. Во время войны она, помимо того, руководила рядом предприятий военного производства, построенных правительством. На предприятиях, находящихся в руках «Дженерал моторе», во время войны работало 130 тыс. станков. Общая сумма выплаченной заработной платы составляла более

1,3     млрд. долл. в год. В электротехнической промышлен­ности господствующее положение занимают две круп­нейшие фирмы: Всеобщая электрическая компания

(«Дженерал электрик») и «Вестингауз». В химической промышленности преобладающее значение имеет фирма «Дюпон де Немур».

В годы второй мировой войны быстро превратились в гиганты некоторые предприятия тех отраслей промыш­ленности, которые получили особенно жирные прибыли. .Так, например, в авиационной промышленности компания «Дуглас Эйркрафт» © начале войны имела 8 500 рабочих, а в начале 1945 г.— 187 тыс. рабочих. В 1935 г. она про­дала продукции на 11 млн. долл., а в 1943 г. она поста­вила американской армии самолётов на 1 млрд. доля.

О   степени концентрации капитала в США свидетель­ствуют следующие цифры. По данным 1945 г., в США насчитывалось 45 фирм, располагающих ресур­сами в 1 млрд. долл. и более каждая. Общий капитал этих предприятий составляет 107 млрд. долл. В число этих капиталистических гигантов «ходят 18 банков,

9     страховых компаний, 7 промышленных предприятий (нефтяные фирмы «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и «Сакони вакуум ойл», металлургические «Юнайтед стейтс стнл» и «Бетлехем стил», автомобильные фирмы «Дже­нерал моторе» и «Форд»), б железнодорожных компаний и 3 компании коммунального хозяйства. Крупнейшим из этих 45 предприятий является страховая фирма «Метро­политен лайф иншуренс» с капиталом около 7 млрд. долл., за ней идёт компания «Белл телефон систем» с ка­питалом свыше 6,5 млрд. долл., далее — страховая ком­пания «Пруденшл лайф иншуренс» с капиталом около 5,9 млрд. долл., банкирская фирма «Чейз бэнк» с капита­лом свыше 5,2 млрд. долл.

Уже давно решающее значение ® американской эко­номике принадлежит немногочисленной группе крупных предприятий*гигантов.

О  степени концентрации производства в американской промышленности свидетельствуют следующие цифры. В США, по данным за годы войны, насчитывается около 3 млн. промышленных предприятий. Из них около 3 тьк. предприятий имеют тысячу и более рабочих каж­дое. Эта группа крупнейших предприятий в 1939 г. имела 30,5% всех рабочих американской промышлен­ности, а в 1943 г.— уже почти 45%. Всего 50 промышлен­ных фирм имеют по 20 тыс. и более рабочих каждая, из

них 11 фирм насчитывают каждая более 100 тыс. рабо­чих. Самой крупной фирмой по числу занятых рабочих является «Дженерал моторе», в которой во время войны число рабочих доходило до 500 тыс. человек. За фирмой «Дженерал моторе» следовали «Юнайтед стейтс стал», «Бетлехем стал», химическая фирма «Дюпон», «Форд», «Дженерал электрик» и авиационная фирма «Кэртисс Райт».

Война значительно ускорила дальнейшую концентра­цию производства и рост монополий. Огромную роль в этом отношении играла политика государственной власти Соединённых Штатов. Правительственные органы путём распределения военных заказов, преимущественного снабжения сырьём, рабочей силой и т. д. обеспечили неви­данное обогащение монополиям.

Важнейшим источником обогащения монополий во время войны были правительственные заказы. За период с июня 1940 г. по сентябрь 1944 г. правительство выдало основных заказов на сумму 175 млрд. долл. Из этой суммы 100 крупнейших корпораций получили заказов на 117 млрд. Долл., т. е. 67% всех заказов, а остальная сумма в 58 млрд. была распределена между 18439 корпо­рациями.

Больше половины всей суммы заказов получили

33        фирмы, т. е. 0,2% общего числа корпораций, а 13 191 фирма, или 71 % общего их числа, получили лишь 2% всех заказов. Автомобильный гигант «Дженерал мо­торе», тесно связанный с химическим концерном «Дюпон», получил почти на 14 млрд. долл. заказов, что составляет 7,9% всех выданных заказов, а вся группа Дюпона полу­чила приблизительно 10% общего количества заказов.

Данные о концентрации производства и росте амери­канских монополий опубликованы в докладе, представ­ленном в июне 1946 г. сенатской комиссией по вопросу о мелких предприятиях. Доклад, озаглавленный «Экономи­ческая концентрация и вторая мировая война», содержит следующие красноречивые цифры.

В период с 1939 по 1944 г. в обрабатывающей про­мышленности, составляющей по стоимости продукции примерно девять десятых всей американской промышлен­ности, произошли следующие изменения. Мелкие пред­приятия, имеющие до 50 рабочих, составляли в 1939 г. 85%

общего количества предприятий и в 1944 г.— 83%. Од­нако, несмотря на то, что абсолютное число работающих на этих предприятиях выросло на четверть миллиона, процент занятых на них рабочих уменьшился с 17 до 12. Иными словами, более четырёх пятых общего числа пред­приятий имеет лишь одну восьмую часть общего числа рабочих.

С другой стороны, число рабочих, занятых на крупных предприятиях (от 500 рабочих на каждом), выросло е 3,8 млн. до 5,2 млн. человек. Таких предприятий около 2 тыс. Предприятий с числом рабочих от 10 тыс. и выше до войны существовало лишь 49, в 1944 г. их было уже 344. Число рабочих, занятых на этих предприятиях, возросло с

1,4  млн. до 5,1 млн., или с 13,1 до 30,4%.

Если сложить данные по обеим группам пред­приятий с количеством рабочих от 500 и выше, то ока­жется, что до войны на них было сосредоточено 48% всех рабочих обрабатывающей промышленности, а в 1944 г.— 62%. Иными словами, из каждых трёх американских ра­бочих двое теперь заняты на крупных и крупнейших за­водах, общее число которых не составляет и двух с поло­виной тысяч!

Однако картина останется далеко не полной, если не учесть изменения удельного веса США в промышленной продукции всего капиталистического мира. Как известно, за время войны промышленность США увеличила объём своего производства более чем вдвое. Известный рост производства имел место в Канаде,. Австралии, Южно- Африканском Союзе, Индии, но удельный вес этих стран в общем итоге капиталистического мирового хозяйства невелик. Рост продукции имел место и в ряде отраслей английской промышленности, обслуживавших войну. С другой стороны, за время войны промышленная продук­ция сильно упала в большинстве капиталистических стран Европы и прежде всего в Германии, занимавшей раньше второе место в капиталистическом мире.

В результате к концу войны удельный вес Соединён­ных Штатов в промышленной продукции всех капитали­стических стран, вместе взятых, значительно возрос. А это значит, что возрос и удельный вес 2 500 крупных и крупнейших американских предприятий не только в мас­штабе Соединённых Штатов, но и в масштабе всего каши-

талистического мира. Концентрация производства до­стигла такой ступени, что небольшое число американских предприятий-гигантов сосредоточило у себя производство весьма значительной доли промышленной продукции всей капиталистической системы мирового хозяйства.

Американский журналист Джеймс Аллен в работе «Международные монополии и мир» пишет:

«На долю гигантских американских корпораций па­дает очень большая часть производства не только Соеди­нённых Штатов, но и всего капиталистического мира... Продукция трестифицированной промышленности и её под­линные или потенциальные возможности являются реша­ющей частью продукции и производственных возможно­стей всей мировой капиталистической промышленности» Такой концентрации производства до сих пор не знала история. Конечно, этот факт не может не иметь самых серьёзных последствий.

Концентрация производства тесно связана с ростом монополий. Крупные и крупнейшие предприятия США составляют собственность немногих монополистических групп или находятся под их контролем. Так, например, в 1909 г. 200 крупнейших нефинансовых организаций владели одной третью авуаров всех нефинансовых кор­пораций, а в 1930 г. они контролировали 55% авуаров этих корпораций. Крупнейшие промышленные корпора­ции, имеющие по 5 млн. долл. чистого дохода в год, по­лучили в 1918 г. свыше 34% общей прибыли промышлен­ных корпораций, а в 1942 г.— около 51%. С другой сто­роны, корпорации, имеющие ежегодный доход менее 250 тыс. долл., © 1942 г. получили 11% общей прибыли промышленных корпораций против 24% в 1918 г.

В докладе комиссии американского сената, обследовав­шей «экономическую концентрацию», отмечается, что к середине 1945 г. 63 крупнейшие промышленные корпо­рации, каждая из которых обладала капиталом более 100 млн. долл., увеличили свой капитал до 8 400 млн., а к концу 1945 г. они располагали почти 10 млрд. долл.

«С таким капиталом,— говорится в докладе,— они могут скупить по приемлемой для них цене всё произво-

• Джеймс Аллен, Международные монополия и мир, Государ­ственное издательство иностранной' литературы, 1948, стр. 117.

дителыюе оборудование, находящееся в руках прави­тельства, или могут приобрести всё оборудование и капиталы 71 700 более мелких производственных корпо­раций, располагающих капиталом менее 3 млн. долл. каж­дая и составляющих 94% общего числа промышленных корпораций в США. Крупные фирмы в действительности используют в настоящее время прибыли, полученные во время войны, для того чтобы скупить мелкие фирмы, как об этом свидетельствует нынешнее резкое увеличение слияний и приобретений».

По данным, приводимым журналистом Дж. Сельдесом в книге «Тысяча американцев», ассоциация инвестицион­ных банков США насчитывает 730 членов. Из них 38 кон­тролируют 91 % финансовых операций в стране, а из этих 38 «большая шестёрка» Уолльстрита контролирует 57%; ещё 14 членов нью-йоркских банков контролируют 21% и 18 членов, не принадлежащих к этому кругу, но имею­щих, конечно, связи с Уолл-стритом,— остальные 12% финансовых операций. Таким образом, на долю прочих 692 фирм приходится только 9% финансовых операций.

По данным упомянутой выше сенатской комиссии, 250 крупнейших корпораций контролируют 70% всего промышленного производства страны. Эти корпорации в свою очередь контролируются восемью гигантскими фи* нансовыми группами, из которых наибольшей известно­стью пользуются группы Моргана, Кун-Леб, Рокфеллера, Дюпона, Меллона.

Дом Моргана вместе с одним из находящихся в его руках банков, «Ферст нейшнл», контролирует от 41 до 200 крупнейших небанковских корпораций. Десять из них имеют двух и более директоров, общих с «Дж. П. Морган энд компани». Дом Моргана контролирует капитал в сумме более 30 млрд. долл. На втором месте стоит фирма «Кун-Леб», контролирующая 11 млрд. долл. Это капитал 13 основных железных дорог, охватывающих около 22% железнодорожной сети страны. Рокфеллеры контроли­руют более 6 млрд., Меллоны — немного более половины этой суммы, Дюпоны — 2,5 млрд.

Эти группы связаны между собой тесными узами сов* местного владения и контроля над банками и промыш* ленностью, сложной системой переплетающихся интересов,

'соперничества, конкурентной борьбы, ареной которой является весь капиталистический мир.

Способы обогащения американской финансовой оли­гархии обычно скрыты от общественности. Лишь время от времени скандальные разоблачения проливают некото­рый свет на проделки финансовых тузов.

Так было, например, в октябре 1947 г. Несколько бо­лее мелких финансовых компаний обратилось с жалобой в министерство юстиции, обвиняя компании Моргана, Гарримана, «Кун-Леб компани», «Диллон, Рид компани» и другие крупные банковские фирмы в том, что они, дей­ствуя совместно, фактически монополизировали в высшей степени выгодную сферу деятельности, выпуская и про­давая облигации и акции промышленных, железнодорож­ных и других компаний. В связи с этим делом выяснились некоторые любопытные подробности хозяйничанья фи­нансовой олигархии. Оказалось, что в течение периода с

1   января 1938 г. до 30 апреля 1947 г. 17 крупнейших бан­ковских фирм руководили сбытом акций и других ценных бумаг на общую сумму © 14 357 млн. долл., что пред­ставляет собой приблизительно 69% всех ценных бумаг, выпущенных в Соединённых Штатах через посредство объединений.

Еженедельный бюллетень «Ин Фэкт» писал, что «им­перия Моргана» включает 13 гигантских промышленных корпораций (среди которых «Юнайтед стейтс стал корпо- рейшн»), 12 компаний коммунальных услуг (включая «Америкен телефон энд телеграф компани»), 37 электриче­ских компаний, 11 основных железнодорожных компаний и несколько важнейших банковских институтов. Как от­мечалось в бюллетене, представители моргановской фирмы занимали 126 директорских постов в 89 корпорациях, об­щий капитал которых превышает 20 млрд. доля.

Ленин решительно разоблачал манёвры апологетов капитализма, поющих дифирамбы «свободе инициативы» и «частной предприимчивости», которую якобы хотят уничтожить социалисты. Ленин показал, что самостоя­тельное мелкое товарное производство, при котором сво­бодная конкуренция могла воспитывать инициативу и предприимчивость, уже давно уступило место крупному производству и господству монополий. А при господстве монополий, указывал Ленин, конкуренция означает не­

слыханно зверское подавление предприимчивости, ини­циативы и энергии массы населения, замену соревнова­ния финансовым мошенничеством, деспотическим, хозяй­ничаньем монополий.

Ленин отмечал, что буржуазные экономисты, описывая отдельные проявления монополий, в то же время продол­жают хором утверждать, будто бы марксизм опровергнут. Теперь наблюдается аналогичная картина. Буржуазные экономисты и политики продолжают хором воспевать пресловутую «частную инициативу» и «свободу предпри­имчивости»; в то же время они вынуждены признавать непреложные факты, свидетельствующие о господстве монополий, при котором «инициатива» и «предприимчи­вость» уже давно превратились в пустышку, в фик­цию.

Свойственные капитализму законы концентрации и централизации капитала ведут к росту обобществления производства, которое находится в неразрешимом про­тиворечии с частнокапиталистической формой присвое­ния. При господстве частной собственности концентрация производства неизбежно приводит к усилению всевла­стия монополий, их гнёта, произвола, их своекорыстного и бесконтрольного хозяйничанья во всех областях эконо­мической и политической жизни. Вместе с тем рост кон­центрации производства ещё более усилил и обострил анархичность и бесплановость американского капита­лизма. Общее количество предприятий обрабатывающей промышленности Соединённых Штатов в 1944 г. состав­ляло более 200 тыс. Если же взять все отрасли хозяйства (без сельского хозяйства), то за время войны закрылось свыше 2 млн. предприятий и возникло 1 735 тыс. новых. Таким образом, жизнь блестяще подтверждает положе­ние Ленина о том, что монополистическая надстройка вы­сится на фундаменте старого капитализма, который су­ществует рядом с монополиями, что порождает особо острые противоречия и конфликты. Эти противоречия и конфликты ещё никогда ранее не выступали с такой си­лой и резкостью.

Раскрывая общую основу всех противоречий монопо­листической эпохи, товарищ Сталин писал:

«С точки зрения экономической нынешние конфликты и военные столкновения капиталистических групп между

собой, равно как борьба пролетариата с классом капита­листов, имеют своей основой конфликт нынешних произ­водительных сил с национально-империалистическими рамками их развития и с капиталистическими формами присвоения. Империалистические рамки и капиталистиче­ская форма душат, не дают развиваться производитель­ным силам»

Этот конфликт стал ещё острее и разительнее в совре­менную эпоху. Именно здесь находится ключ к понима­нию наиболее глубоких корней целого ряда явлений, характеризующих загнивание и паразитизм американ­ского капитализма, архиреакционную внутреннюю и внешнюю политику Вашингтона.

Ленинско-сталинская теория империализма учит, что основой загнивания и паразитизма капитализма является господство монополий. На базе дальнейшего роста кон­центрации производства и капитала происходит усиление и обострение процессов загнивания и паразитизма аме­риканского капитализма.

Стремясь подчинить достижения современной науки й техники своим узко корыстным интересам, американ­ские монополии держат в глубокой тайне открытия и изо­бретения. Они скупают патенты на изобретения и кладут их под сукно. Они душат техническую мысль, способную нанести ущерб интересам крупного капитала.

Тенденция к застою и загниванию, порождаемая мо­нополиями, не означает прекращения развития техники при капитализме. Ленин предостерегал от вульгарного толкования загнивания как абсолютного технического застоя. Отдельные отрасли промышленности, в особен­ности связанные с войной, развиваются очень быстрыми темпами. Тем не менее в целом рост производительных сил всё более и более отстаёт от огромных возможностей, которыми располагает современная наука и техника.

«Конечно,— писал Ленин,— монополия при капита­лизме никогда не может полностью и на очень долгое время устранить конкуренции с всемирного рынка (в этом, между прочим, одна из причин вздорности теории ультра-империализма). Конечно, возможность понизить издержки производства и повысить прибыль посредством

введения технических улучшений действует в пользу из­менений. Но тенденция к застою и загниванию, свойствен­ная монополии, продолжает в свою очередь действовать, и в отдельных отраслях промышленности, в отдельных странах, на известные промежутки времени она берет верх»

В современный период эта тенденция всё чаще и ре­шительнее берёт верх в Соединённых Штатах, как и в других капиталистических странах. Это обстоятельство настолько бросается в глаза, что его не в состоянии отри­цать даже буржуазные исследователи, имеющие дело t конкретной картиной хозяйничанья монополий и в осо­бенности международных картелей в американской эко­номике.

«...Картели,— пишет один американский исследова» тель,— как правило, относятся подозрительно к новым техническим усовершенствованиям. Они охотно произво­дят изыскания для открытия новых способов применения своих старых продуктов, но часто мешают развитию но» вых процессов производства или выпуску новых про* дуктов»².

Американские монополии затрачивают крупные суммы на исследовательские, работы, но результаты этих работ, по свидетельству того же автора, «...служат цели ограждения... от технического прогресса; процесс произ­водства патентуется для того, чтобы помешать другим использовать это изобретение»³.

В Соединённых Штатах более трёх десятилетий в об* ласти производства стеклянной тары господствовал моно­польный союз, который сам производством не занимался, а лишь скупал патенты и выдавал лицензии другим фир­мам. В одном документе патентная политика этой моно* нолии сформулирована следующим образом:

«Получая патенты, мы преследуем три основные целиС

а)   охранять уже имеющиеся у нас машины, которые мы используем, и помешать выпуску их другой фирмой;

б)   воспрепятствовать изобретению других машин для той

¹ В. И. Ленин, Соч., т. 22, изд. 4, стр. 263.

* К. Д. Эдвардс, Международные картели в экономике и поли» тике, Государственное издательство иностранной литературы, 1947* стр. 93.

³  Там же, стр. 94.

же цели, что и наши, но совершенно иной конструкции;

в)   завладеть патентами на возможные улучшения машин наших конкурентов, с тем чтобы «положить эти патенты под сукно» и не дать провести в жизнь эти усовершен­ствования».

Американский автор работы о монополиях Бердж указывает, что «всякое новое изобретение, сделан­ное вне монополий, не может быть реализовано, так как со стороны монополий к изобретателю предъявляется дорогостоящий иск «о нарушении патентного права»». Изобретатель должен или подчиниться контролю моно­полий, или отказаться от реализации овоего изобретения вообще.

Для обеспечения овоего монопольного положения кар­тели, синдикаты и тресты не останавливаются ни перед какими средствами. «Злоупотребляя патентной системой, картели установили свой контроль над целыми областями техники. При помощи этой системы международные про­мышленные монополии иногда намеренно снижали каче­ство продукции. Для сохранения своего монопольного положения они не останавливались перед такой фальси­фикацией продукции, которая угрожала здоровью и даже жизни потребителей»

Характерный случай имел место в области производ­ства красителей. В лаборатории фирмы «Дюпон» был открыт новый тип красителя. Его применение в текстиль­ной промышленности нарушало всю структуру цен кон­церна. По заданию фирмы были проведены специальные исследования с целью сделать новый краситель непригод­ным для использования в текстильной промышленности.

Можно было бы привести множество аналогичных слу­чаев и примеров, иллюстрирующих задержку технического прогресса американскими монополиями. Но для характе­ристики архиреакционной роли американского монополи­стического капитализма, ставшего величайшим тормозом на пути развития производительных сил современною об­щества, достаточно сослаться на судьбу атомной проб­лемы. Уже во время второй мировой войны наука практи­чески разрешила проблему использования внутриатомной

' У. Бердж, Международные картели, Государственное изда­тельство иностранной литературы, 1947, стр. 29.

энергии. Не подлежит никакому сомнению, что применение её в мирных целях открывает возможность подлинной ре­волюции в методах производства. Но использование атом­ной энергии в мирных целях всячески тормозится амери­канской финансовой олигархией.

Первое время после окончания войны американские политики ещё считали нужным для отвода глаз иногда вы­ступать с бессодержательными заявлениями о мирном использовании атомной энергии, а затем и эти заявления прекратились. Крупнейшее научное открытие используется Уолл-стритом исключительно в целях пресловутой атом­ной дипломатии и атомного шантажа, в целях подготовки варварской и преступной атомной войны. В экспансио­нистских кругах Соединённых Штатов «...распространилась новая своеобразная религия: при неверии в свои внутрен­ние силы — вера в секрет атомной бомбы, хотя этого сек­рета давно уже не существует»

Концентрация капитала в Соединённых Штатах осо­бенно рельефно подчёркивает паразитический характер капиталистической частной собственности. Раньше, в до­монополистическую эпоху, частная собственность капита­листа означала право владельца средств производства на присоединение чужого труда и его продукта. В эпоху фи­нансового капитала монополист распоряжается уже не только чужим трудом, но и чужим капиталом, во много раз превосходящим его собственный капитал. В современный период американские монополисты присваивают, во-пер­вых, подавляющую долю прибыли с чужих капиталов, и, во-вторых, они присваивают во всё растущих масштабах чужой капитал.

Паразитический характер американского капитализма проявляется во множестве форм: в чудовищном отставании деревни от города, сельского хозяйства от промышленно­сти; в гигантском росте нетрудовых доходов и небывалом даже для американских масштабов расточительстве бур­жуазии; в росте непроизводительных расходов государ­ства, вызываемых прежде всего гонкой вооружений и ми­литаризацией общественной жизни; в подкупе американ­ской буржуазией разложившейся верхушки рабочего

¹ В. М. Молотое, Вопросы внешней политики, Госполитиздат, 1948, стр. 496.

класса, являющейся преданной опорой Уолл-стрита и играющей гнусную роль агентуры государственного депар­тамента на международной арене; в том, что в американ­ской экономике в целом всё резче выступают черты госу­дарства-ростовщика.

В период первой мировой войны, характеризуя достиг­нутый в то время уровень обобществления производства монополий, Ленин подчёркивал, что это обобществление находится в вопиющем противоречии с частнокапитали­стической формой присвоения. Достигнутый в настоящее время уровень концентрации производства и капитала в руках американских монополий знаменует собой дальней­шее развитие основного противоречия капитализма — про­тиворечия между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения.

Во время первой мировой войны Ленин подчёркивал, что война ускорила развитие капитализма и оно шло впе­рёд от капитализма к империализму, от монополии к ого­сударствлению, что войной и разрухой все буржуазные страны вынуждены были итти от монополистического ка­питализма к государственно-монополистическому капи­тализму. Государственно-монополистический капитализм означает высшую возможную при капитализме ступень обобществления производства, которая особенно ярко сви­детельствует о его зрелости для социальной революции пролетариата.

Разоблачая лживые измышления реформистов, пытав­шихся изображать государственно-монополистический ка­питализм как особую разновидность социализма, Ленин и Сталин до конца вскрыли глубоко противоречивую при­роду государственно-монополистического капитала. С од­ной стороны, государственно-монополистический капи­тализм есть «полнейшая материальная подготовка социализма» с другой стороны, он представляет собой военную каторгу для рабочих, рай для капиталистов. Ро­ждённый развитием основного противоречия капитализма, государственно-монополистический капитализм не только не в состоянии уничтожить или хотя бы ослабить это противоречие, но, наоборот, неминуемо ведёт к его даль­нейшему обострению.

Государственно-монополистический капитализм несёт ве ограничение или уменьшение всевластия монополий, но, наоборот, дальнейший, ранее невиданный рост этого все­властия, ибо растёт сращение монополий с государствен­ной властью, происходит всё более неограниченное и от­крытое превращение государственной власти в прямое орудие монополий в их эксплоататорской деятельности и экспансионистских авантюрах, что неминуемо порож­дает ряд особенно острых конфликтов и противоречий. В Соединённых Штатах, как и во всех других буржуазных странах, государство является орудием господства капи­талистических монополий, особым аппаратом, обеспечи­вающим интересы монополий в области внутренней и внешней политики. Оно является важнейшим орудием со­хранения классового господства, достижения классовых интересов эксплоататорской верхушки.

Опыт второй мировой войны и послевоенного периода наглядно показал глубоко противоречивый характер тен­денций государственно-монополистического капитализма в Соединённых Штатах. Действие этих тенденций привело к дальнейшему усилению гнёта монополий во всех обла­стях жизни, увеличивая общий хаос и неорганизованность американского капитализма, делая ещё более очевидным его гнилость и паразитизм.

Одним из характерных проявлений загнивания и пара­зитизма американского капитализма явилась широкая го­сударственная деятельность по строительству военной промышленности и ряда смежных отраслей. Американские монополии, учитывая опыт первой мировой войны, кото­рая оставила им наследство в виде хронической недо­грузки предприятий, обнаружили явное нежелание соз­давать за свой счёт предприятия, необходимые для войны, предпочитая, чтобы затраты несло государство, между тем как прибыли доставались монополистам. Про­мышленное строительство во время войны было осуще­ствлено на две трети за счёт казны и лишь на одну треть — за счёт частных фирм. Предприятия, построенные за государственный счёт, передавались частнокапитали­стическим монополиям для эксплоатации, а после войны были переданы им в собственность за бесценок, во многих случаях под видом лома. Так, например, крупный метал­лургический завод в Женеве (штат Юта), который стоил

государству 220 млн. долл., был приобретён компанией «Юнайтед стейтс стил» за 47,5 млн. долл., хотя одна лос* анжелосская фирма, как сообщала газета «Нью-Йорк Таймс» от 2 мая 1946 г., предлагала за него правительству более 200 млн. долл.¹

Вся эта операция, которую лакеи американской бур­жуазии, в том числе правосоциалистические лидеры, раз­рекламировали как свидетельство творческих сил капита­лизма, на деле явилась разительным показателем неспо­собности буржуазного строя справиться с производитель­ными силами современной эпохи. Слуги капитализма попрежнему, точно попугаи, твердят о «системе частного предпринимательства», о «свободной инициативе» и благо- детельности «риска», за который якобы капиталистические предприниматели получают «справедливое вознагражде­ние» в виде прибыли. Между тем в действительности пре­словутая «инициатива» и «предпринимательство» дали осечку в наиболее важный момент существования страны, а «риск» — или, точнее говоря, убытки от неспособности буржуазного строя справиться с производительными си­лами — монополисты целиком возложили на плечи госу­дарственной казны, на плечи всего населения, платящего налоги.

Всё это показывает, что буржуазный строй как общест­венная система уже выполнил своё историческое назначе­ние, что буржуазные производственные отношения уже давно стали помехой для дальнейшего развития об­щества.

Реальная действительность на каждом шагу опровер­гает предательские реформистские попытки прикрашива- ния государственно-монополистического капитализма, предпринимаемые правыми социалистами и другими при­служниками империализма, которые изображают совре­менный капитализм, раздираемый непримиримыми про­тиворечиями, в виде «организованного капитализма», занимаются лживой болтовнёй о якобы «надклассовом» характере буржуазного государства, являющегося испол­нительным комитетом финансовой олигархии.

¹ См. Ю. Кучинский, История условий труда в США, Госу­дарственное издательство иностранной литературы, 1948, стр. 373.

Не чем иным, как попыткой перенесения на страницы советской экономической литературы насквозь лживых, апологетических утверждений американской реакционной пропаганды и её правосоциалистических прислужников, являлись работы академика Варга, академика Трахтен­берга и некоторых других работников бывшего Института мирового хозяйства и мировой политики. В этих работах выдвигались враждебные марксизму, антинаучные утвер­ждения о якобы «решающей роли государства» в буржуаз­ных странах, измышления о «планировании» при капита­лизме, утверждения о якобы «надклассовом» характере буржуазного государства и т. п. Заменяя научную мар­ксистско-ленинскую методологию антинаучным буржуаз­ным объективизмом, эти работы, проникнутые раболепней перед иностранщиной, замазывали острейшие противоре­чия современного империализма и в первую очередь аме­риканского капитализма.

4.          Сверхприбыли американских монополий.

Эксплоатации и нищета трудящихся касс

Вторая мировая война явилась источником невидан­ного обогащения для американских монополий. Военные заказы давали американским монополиям огромные, до­селе невиданные прибыли. Вновь подтвердилась истина, что если для народов война — ужасное бедствие, то для крупного капитала она прежде всего — прибыльная вещь. За годы войны (1940—1945) американские корпорации (в Соединённых Штатах так называются акционерные компании) получили за вычетом налогов свыше 53 млрд. чистой прибыли. В 1942 г. у пяти компаний валовая при­быль более чем в сто раз превышала среднегодовую при­быль за 1936—1939 гг., у 34 компаний — в десять раз, а у 48 компаний — втрое.

Невиданные размеры прибылей и упорное стремление монополистов не допустить их снижения и в послевоенных условиях — таковы факты, определяющие весь фон после­военной экономической и политической жизни Соединён­ных Штатов. Во время войны цены на товары, в том числе на предметы широкого потребления, находились под контролем правительства. Устойчивые цены при значитель­ном снижении издержек производства в результате роста

нагрузки оборудования и увеличения масштабов производ­ства обеспечивали монополиям огромные барыши. После окончания войны монополисты сочли более выгодным для себя отмену регулирования цен. По их указке в конце нюня 1946 г. был принят закон, смягчающий контроль над ценами, а в начале ноября контроль был отменён пол­ностью. С тех пор монополии неуклонно проводят по­литику вздувания цен, означающую дальнейший рост прибылей за счёт снижения жизненного уровня насе­ления.

В период наибольшего военного расширения производ­ства, в 1943 г., прибыли корпораций до уплаты налогов составляли 25 млрд. долл. Это в два с половиной раза пре­вышало общую сумму прибылей 1929 г. и почти в пять раз среднюю сумму 1936—1939 гг. Такой рост прибылей кор­пораций привёл к тому, что доля, которую они состав­ляют в общей сумме народного дохода страны, во время войны возросла вдвое.

После окончания войны, в первом квартале 1946 г., об­щая сумма прибылей до уплаты налогов достигла уровня

15   млрд. долл. в год, тогда как в 1939 г. прибыли этих кор­пораций до уплаты налогов составляли 7,2 млрд. долл. и после уплаты налогов — 5,9 млрд. долл.

В 1947 г. прибыли американских корпораций достигли почти 29 млрд. долл. до уплаты налогов и 17,4 млрд. долл. после уплаты налогов. Ряд ведущих монополий в резуль­тате возросшей степени эксплоатации получил в 1947 г. в среднем 15—20% чистой прибыли по отношению к соб­ственному капиталу, тогда как в 1938 г. эта средняя норма прибыли равнялась 3%. По данным бюллетеня «Нейшнл Сити бэнк» за март 1948 г., прибыли 960 ведущих монопо­листических объединений Соединённых Штатов в 1947 г. превысили прибыли этих объединений в 1946 г. на 50%. В 1947 г. прибыль по отношению к общему капиталу ком­паний составила 17,1% по сравнению с 12,5% в 1946 г., 12,4% в 1941 г., 12,8% в 1929 г. и средней величиной в 8,4% за период с 1925 по 1946 г.

1948    год принёс американским монополиям дальней­ший рост прибылей. В 1948 г. прибыли корпораций после вычета налогов составили сумму в 20,8 млрд. долл. про­тив 17 млрд. в 1947 г. Эта сумма почти вдвое превышает максимальный уровень прибылей, достигнутый во время

войны, а именно 10,8 млрд. долл. в 1944 г. Рекордную сумму прибылей американские монополии получили, не­смотря на то что в 1948 г. уровень промышленного произ­водства не достигал и 80% по сравнению с уровнем воен­ного времени. Весьма характерно, что до уплаты налогов прибыли составили в 1944 г. 24,3 млрд., а в 1948 г.—

34   млрд., т. е. возросли на 40%, а прибыли после уплаты налогов возросли почти на 100%. Такой результат был до­стигнут путём соответствующей налоговой политики. При росте прибылей на 9,7 млрд. долл. общая сумма налогов, уплаченных монополиями, не только не увеличилась, но сократилась на 300 млн. долл. Таким образом, чистый вы­игрыш монополий составил 10 млрд. долл.

Выплата непомерной дани монополистам обостряет обнищание широких слоёв американского населения, ве­дёт к ухудшению условий жизни народных масс. Сокраще­ние покупательной способности внутреннего рынка Соеди­нённых Штатов неизбежно вызывает обострение борьбы за внешние рынки сбыта. Являясь методом выкачки допол­нительных средств из американского сельского хозяйства, монопольные цены задерживают его развитие. Таким об­разом, высокие монопольные цены, обостряя противоречия американского капитализма, ещё более усиливают его за­гнивание.

По оценке экономистов, основанной на официальных статистических данных, в предвоенные годы средний до­ход американского рабочего составлял лишь от 40 до 60% прожиточного минимума. Автор ряда исследований о по­ложении рабочего класса Ю. Кучинский считает, что в 1935—1936 гг. доход, достигавший прожиточного мини­мума, имела лишь примерно одна шестая часть всех аме­риканских рабочих семейств.

По официальным данным, в 1935—1936 гг. только 10% населения страны имели доход не меньше 2 600 долл. в год — сумму, которая, опять-таки по правительствен­ным данным, была достаточна для удовлетворения потреб­ностей средней семьи. Но 90% американского населения не имели этой суммы, а 10% получали менее 340 долл. в год. Целая треть населения получала менее 780 долл. в год, причём эта группа должна была отдавать го­сударству в виде налогов около пятой доли своих до­ходов.

Миф о якобы высоком уровне жизни американских ра­бочих во время войны является лишь одной из выдумок, распространяемых глашатаями «американского образа жизни» из числа правых социалистов и прочих прислужни­ков империализма. А значительное ухудшение экономиче­ского положения рабочего класса в послевоенный период является непреложным фактом.

В марте 1947 г. профсоюз рабочих электромашино­строительной и радиотехнической промышленности, вхо­дящий в состав Конгресса производственных профсоюзов, провёл обследование условий жизни рабочих. На вопрос: «Принуждены ли вы сократить потребление таких продук­тов, как хлеб, мясо, молоко, жиры, свежие фрукты?» — 71% опрошенных ответил утвердительно, 10%—отри­цательно и 19% не ответили. На вопрос: «Имеете ли вы сбережения?» т- 71 % ответил отрицательно, 10% — утвер­дительно, 7% ответили, что имеют, но мало, и остальные не ответили. По данным Федерального резервного управ­ления, в 1947 г. 28 980 тыс. семейств, или 69 % из общего числа семейств в стране, получали менее 2 тыс. долл. в год. Из каждых 100 семейств 13 получали меньше чем по 1 тыс. долл. в год, 18 семейств из ста зарабатывали между 1 тыс. и 2 тыс. долл. Таким образом, большая часть американских семей получает гораздо меньше са­мого скромного прожиточного минимума.

Приведённые цифры показывают не только недостаточ­ность заработной платы американских рабочих для удов­летворения самых минимальных потребностей рабочего и его семьи, но и неуклонное увеличение разрыва между заработной платой и стоимостью жизни. Этот разрыв ещё больше увеличивается вследствие роста налогового бре­мени. Так, рабочий, получающий 45 долл. в неделю, т. е. 2 340 долл. в год, уплачивает за год 700 долл. налога. Далее, следует учесть, что заработная плата женщин зна­чительно ниже по сравнению с заработком мужчня-рабо- чих, выполняющих ту же работу. На производстве в

1946  г. работало 2 млн. подростков и детей, в связи с чем контингенты учащихся снизились на 17%.

Рост цен и инфляция тяжёлым бременем ложатся на плечи широких слоев американского населения. В настоя­щее время семьи с годовым доходом в 2 тыс. долл., а тем более с ешё меньшим доходом лишены возможносгн по­

купать на рынке необходимое количество предметов потребления. 15 июня 1948 г. газета «Нью-Йорк Таймс» писала, что в течение 1947 г. четвёртая часть всех семей в Соединённых Штатах потратила больше денег, чем зара­ботала. Эта категория населения вынуждена была либо из­расходовать остатки сбережений, либо покупать в кредит.

В марте 1948 г. в бюллетене Конгресса производствен­ных профсоюзов «Экономик Аутлук» было отмечено: «Жизненный уровень большинства американцев сегодня ниже, чем в январе 1945 г., когда почти половина всей* нашей продукции шла на войну». По данным этого бюл­летеня, уже в 1947 г. 13,5 млн. семейств потратили на

2    млрд. долл. больше своих текущих доходов, проедая накопленные сбережения и влезая в долги. По данным журнала «Экономик Ноутс», денежные доходы лиц наём­ного труда повысились с января 1945 г. по август 1948 г. всего на 13,4%, в то время как стоимость жизни выросла на 37,3%. Таким образом, инфляция оказывается тяжким бедствием для масс, но весьма прибыльным делом для монополий.

В своём послании специальной сессии конгресса 27 июля 1948 г. президент США Трумэн вынужден был признать, что стоимость жизни в США в настоящее время выше, чем когда-либо раньше. «Цены уже настолько вы­соки, что в прошлом году свыше одной четверти семей в нашей стране были вынуждены тратить больше своего заработка. Семьи, получающие низкий или средний до­ход, лишены возможности приобретать мно.-ле предметы первой необходимости. Они могут сейчас покупать меньше, чем два года тому назад, и они платят больше за то, что они могут покупать».

Данные обследования, проведённого в 1948 г. Феде­ральным резервным управлением, показали, что условия жизни значительной части опрошенных резко ухудшились. В отчёте исследовательского бюро Конгресса производст­венных профсоюзов отмечается, что в послевоенный пе­риод «американские рабочие принуждены сильно сокра­щать потребление мяса, яиц, масла и молочных продук­тов вследствие роста цен».

В послании президента Трумэна конгрессу, опублико­ванном в январе 1949 г., содержались следующие при­знания:

—    Миллионы американских семей живут в трущобах.

—    Миллионы семей не имеют собственного очага.

—    Десятки миллионов людей лишены удовлетвори­тельного медицинского обслуживания.

—   Массы фермеров не могут пользоваться благами современной цивилизации.

Нетрудно понять, что в этих признаниях — лишь не­большая часть печальных фактов американской действи­тельности. Проведённый в Соединённых Штатах на пороге

1949   г. опрос показал, что из каждых семи горожан один голодает.

Вместе с ухудшением питания и вообще жизненных условий рабочего класса беспрерывно возрастает изну­рительность труда на американских предприятиях. Сое­динённые Штаты — не только обетованная земля для монополий, но и родина самых зверских и изощрённых ме­тодов эксплоатации труда: тэйлоризма, фордизма, пото­гонной системы. Условия труда в Соединённых Штатах произвели, например, потрясающее впечатление даже на делегацию нещадно эксплоатируемых английских сталева­ров, совершивших в марте 1949 г. поездку по Соединённым Штатам по приглашению так называемого Американского консультативного промышленного совета. Описывая свои впечатления об условиях работы на сталеплавильных предприятиях Детройта, английские рабочие заявили кор­респонденту лондонской газеты «Дэйли Миррор»: «Это нечеловеческие условия».

В Детройте английские рабочие видели толпы рабов Форда, большей частью негров, работающих в атмосфере серных испарений и непрерывного грохота машин. Один из английских сталеваров заявил: «Если рабочий взду­мает почесать голову, его ударят по руке». Газета «Дейли Миррор» писала, что общее впечатление английских рабо­чих о промышленных предприятиях Детройта можно вы­разить одним словом: «ад».

Ухудшение условий жизни рабочего класса сопровож­дается неуклонным ростом его эксплоатации — повыше­нием массы прибавочной стоимости, выжимаемой моно­полистическим капиталом из американских рабочих. Об этом свидетельствует, например, следующий подсчёт, сде­ланный директором Научно-исследовательской ассоциа­ции в области труда Робертом Л. Данн. Сопоставляя

средний заработок в неделю с изменением стоимости жизни, он пришёл к выводу, что с января 1945 г. по январь 1949 г. средний реальный заработок рабочего в обрабатывающих отраслях промышленности упал при­мерно на 15%. В то же время, по его подсчётам, прибыли в обрабатывающих отраслях промышленности с каждого рабочего возросли с 470 долл. в 1939 г. примерно до 1480 долл. в 1948 г., т. е. более чем в три раза.

Тяжёлые условия работы и отсутствие необходимей­ших мер по обеспечению безопасности труда не только делают американские предприягия каторгой для рабочих, но и ведут к огромному числу несчастных случаев и ка» тастроф на производстве. По данным американского объ­единённого профсоюза горняков, приведённым его пред­ставителем в июне 1949 г. на заседании сенатской комис­сии по вопросам труда, за последние 19 лет в угольных шахтах США было убито, искалечено и ранено 1 250 тыс, горняков. Из них было убито 24 тыс. человек. За этот пе­риод в шахтах было 14 крупных взрывов, при которых в каждом случае погибло свыше ста горняков. Характерно, что количество убитых и иокалеченных горняков превы­шало потери американских вооружённых сил за первые полтора года участия США в войне.

Владельцы шахт получают огромные прибыли, но от­казываются расходовать средства на улучшение техники безопасности. Между тем 900 шахт находятся в таком состоянии, что в них в любое время возможна ката­строфа.

Такие чудовищные условия труда существуют не. только в угольной промышленности. Не лучше положение в других отраслях производства. Об этом говорят письма с предприятий, появляющиеся на страницах рабочей пе­чати. Вот выдержки из письма одного рабочего из Огайо, недавно напечатанного в нью-йоркской газете «Дейли Уоркер»:

«Я работаю на заводе «Бабкоке и Уилкокс», где за­нято около трёх с половиной тысяч человек. Мы выпус­каем паровые котлы. Рабочие иначе не называют наш завод, как «бойней». Воздух, которым мы дышим в цехах, наполнен мельчайшими частицами металла. Между тем на заводе нет никаких пылесосов, которые могли бы об­легчить условия труда. Конечно, пылесосы стоят денег!

А предприниматели любят деньги только в виде своих прибылей.

Над нашими головами непрестанно двигаются огром­ные барабаны весом в полторы тонны каждый. Они не снабжены никакими предохранительными тросами. У каж­дого рабочего ужасное ощущение, что у него над головой по многу раз в день проносится смерть».

Особенно тяжело положение 12-миллионной армии канцелярских работников правительственных учреждений н частных предприятий. Их недельный заработок не выше

35   долл. Наконец, необходимо учесть особенно нищенское и бесправное положение негров, составляющих около одной десятой части населения США.

Ухудшение экономического положения рабочих неми­нуемо ведёт к росту стачечной борьбы. Согласно офици­альным данным бюро статистики труда, в 1946 г.— первом послевоенном году — состоялось 4 985 стачек с числом участников в 4,6 млн. и с потерей 116 млн. рабо­чих дней. В 1947 г. было 3 693 стачки, в которых участво­вало 2 170 тыс. рабочих с потерей 34,6 млн. рабочих дней. В 1948 г. стачечное движение в стране было на том же уровне, как и в 1947 г., несмотря на жестокое применение антирабочего закона Тафта — Хартли. В 1948 г. было про­ведено 3 300 стачек, в которых участвовало 2 млн. рабо­чих и потеряно 34 млн. рабочих дней. Стало быть, за три послевоенных года в Соединённых Штатах было 12 248 стачек, в которых участвовало 8 770 тыс. рабочих с потерей 184,6 млн. рабочих дней. Для сравнения отме­тим, что за предвоенное пятилетие— 1935—1939 гг.— в стране было 14 311 стачек, в которых участвовало 5,6 млн. рабочих с потерей 84,8 млн. рабочих дней. Таким образом, стачечное движение в послевоенные годы значительно превосходит довоенные масштабы по числу участников и потерянных рабочих дней. Почти все стачки связаны с тре­бованиями повышения заработной платы.

Следует иметь в виду, что статистика стачечного дви­жения отражает только часть борьбы американского рабо­чего класса против снижения жизненного уровня и усиления эксплоатации в послевоенный период. Мно­жество стачек было предотвращено или ликвидировано на основе закона Тафта — Хартли правительственной прими­рительной службой и предательскими кликами, хозяйни­

чающими во многих профсоюзах. В 1947 г. правитель* ственная примирительная служба ликвидировала свыше 8 тыс. конфликтов между рабочими и промышленниками. За первые 13 месяцев действия закона Тафта — Хартли была запрещена судами 31 крупная стачка. Агенты моно­полий, орудующие в руководящих органах Американской федерации труда и Конгресса производственных проф­союзов, срывают борьбу рабочих масс за человеческие условия жизни своей предательской практикой заключе­ния коллективных договоров на длительный срок — два, три и пять лет — с обязательством не бастовать в течение всего срока договора.

Монополии и их прислужники не брезгают никакими средствами в борьбе против прогрессивных сил рабочего движения. Всё пуокается в ход: провокации, полицейское насилие, судебные расправы, подрывные действия реак­ционеров, окопавшихся в профсоюзном руководстве.

Прогрессивный английский журналист Дерек Картэн в недавно вышедшей книге «Такова Америка» отмечает, что террор против рабочего класса из года в год прини­мает всё более широкий размах. «Наёмный бандит, ангел- хранитель американских промышленников в дни их роста и славы,— пишет Картэн,— это в наше время уже уста­ревшее средство. Оно находит себе применение главным образом на Юге, на Севере же физическим разгромом профсоюзов занимается большей частью полиция. Пожа­луй, ни одна крупная забастовка в США не обходится без газетных комментариев в виде фотографий, изобра­жающих налёты полицейских, вооружённых дубинками, и окровавленных рабочих, валяющихся в канаве».

И, несмотря на всё это, почти ежедневно телеграф при­носит сообщения о забастовках, вызванных, как правило, сопротивлением рабочих попыткам предпринимателей и властей ещё больше снизить их реальную заработную плату и лишить их элементарных прав. В забастовках участвуют сотни тысяч рабочих, и они длятся неде­лями.

Крупные трудовые конфликты охватывают такие жизненно важные отрасли экономики, как угольная про­мышленность, металлургия, строительство, железные дороги, морской транспорт. Любые экономические требо­вания рабочих наталкиваются на упорное противодействие

крупного капитала, который именно в снижении жизнен­ного уровня рабочих и вообще трудящихся видит основное условие своего дальнейшего обогащения.

Такова причина того вопиющего парадокса, что в стране капитализма, разбогатевшей за время войны, в послевоенный период с каждым днём возрастает необес­печенность существования огромного большинства тру­дящегося населения.

Дерек Картэн, описывая свои впечатления относитель­но пресловутого «американского образа жизни», приходит к красноречивому выводу: «В экономическом отношении американец — самый необеспеченный из жителей совре­менного мира».

Характерно, что нужда является уделом не только рабочих, но и других слоев трудящихся, живущих на за­работную плату.

Столь далёкий от прогрессивных позиций печатный орган, как еженедельник «Нью Уик», рассказывает о бед­ственном положении американских учителей. В обзоре под выразительным заголовком «Голодные учителя в Соеди­нённых Штатах» журнал сообщает следующие факты:

«Если вся система народного образования в самой богатой стране мира распадается на наших глазах, то об этом не знают лишь те 10 млн. американцев, которые не умеют ни читать, ни писать. Ведь на протяжении многих лет наши газеты рассказывали о мытарствах 900 тыс. учи­телей начальных и средних школ. Они получают столь мизерную заработную плату — даже если учесть ежегод­ные каникулы,— что многие учителя после уроков рабо­тают в гостиницах, прислуживают в пивных или берут на дом счётную работу. С 1939 г. 350 тыс. учителей вообще бросили свою низкооплачиваемую профессию. Что ка­сается оставшихся, то одна девятая часть их не обладает ни нужной подготовкой, ни необходимыми навыками для преподавания в школе».

Журнал рассказывает о борьбе учителей за повышение заработной платы, об учительских забастовках. Но, ви­димо, эти забастовки не производят особого впечатления на реакционные власти отдельных штатов, которые морят

Х

штелей голодом. Достойные преемники инициаторов
ейтонского обезьяньего процесса мало обеспокоены

безотрадными фактами, сообщаемыми тем же журналом,

который пишет, что «в стране имеется 60 тыс. школьных классов без учителей, что рост преступности среди детей и подростков просто угрожающий и что среди призванных в американскую армию новобранцев 350 тыс. не умели даже написать свою фамилию».

Недавно министр юстиции Соединённых Штатов Кларк в своём докладе дал такую характеристику постановке народного образования:

«В Соединённых Штатах в настоящее время насчиты­вается несколько миллионов детей, которые не учатся в школе; более 2 млн. детей посещают совершенно неудов­летворительные школы; 3 млн. взрослых никогда не учи­лись в школе, а 10 млн. получили такое недостаточное образование, что они фактически являются неграмот* ными».

В послевоенный период в США имеется хроническая безработица, исчисляемая миллионами. По данным офи­циальной статистики, в 1946 и 1947 гг. в Соединённых Штатах насчитывалось свыше 2 млн. полностью безработ­ных. Несравненно большее число рабочих подвержено частичной безработице — в переводе на полную безрабо­тицу она составляла около 5 млн. в 1946 г. и 5,5 млн. в

1947  г. Таким образом, в 1946—1947 гг. насчитывалось по меньшей мере 7—7,5 млн. безработных, если учитывать как полную, так и частичную безработицу. Число поте­рянных рабочих часов составляло в эти годы более 20%.

1948   год и первая половина 1949 г. принесли дальней­ший рост безработицы. В феврале 1949 г. число полностью безработных, по несомненно преуменьшенным официаль­ным данным, составляло 3 750 тыс., а по данным профсо­юзной статистики — 5 млн. В январе 1949 г. потеряли работу 700 тыс. человек, в феврале — 550 тыс.

В январе, по официальным данным, кроме зарегистри­рованных безработных насчитывалось более 2 252 тыс. человек, фигурировавших в качестве «имеющих работу, но не работающих», 2291 тыс. человек, работающих от 1 до 14 часов в неделю, и 7 258 тыс., работающих от 15 до

34  часов в неделю. Таким образом, ещё 12 млн. американ­цев являются полностью или частично безработными.

Особенно тяжелы жилищные условия американских трудящихся. В одном из своих отчётов президент

Франклин Д. Рузвельт отметил, что в Соединённых Шта­тах «площадь городских трущоб на душу населения самая высокая в странах западного мира». По официальным данным, трущобами являются почти 20% всей жилой площади, и в них обитает треть всего населения страны.

16    млн. американцев проживают в развалинах, которые не только не удовлетворяют минимальным санитарным тре­бованиям, но и вообще не могут быть названы человече­ским жилищем. В Нью-Йорке почти 260 тыс. семей являются бездомными и свыше 500 тыс. семей живут в трущобах, подлежащих сносу. В 64 городах, по данным проведённого обследования, 60% квартир требуют серь­ёзного ремонта, 50% не имеют постоянного отопления и почти 25 % не имеют самых элементарных удобств.

Сенатакая комиссия, рассматривавшая законопроект о жилищном строительстве, в апреле 1949 г. констатировала, что «в настоящее время приблизительно одна из каждых пяти семей городского населения живёт в трущобах, что порождает болезни, преступления и детскую преступ­ность».

В докладе комиссии указывалось, что, по данным пе­реписи, почти 8,5 млн. домов в стране не имеют элемен­тарных удобств и нуждаются в капитальном ремонте и что при существующих в настоящее время темпах жилищ­ного строительства число таких домов возрастёт к 1960 г. почти до 18 млн. Выступая на заседании комиссии, сена­тор от штата Иллинойс Пол Дуглас заявил, что в Чикаго «так называемые районы нищеты занимают 12—20 квад­ратных миль». По данным эгого сенатора, в Атланте, столице штата Джорджия, 137 тыс. человек живут в от­вратительных, грязных трущобах. В районах городской бедноты, занимающих 20% территории города, проживает 39% населения. На этот район приходится 69% всех больных туберкулёзом и 72% всей детской преступности. В Бирмингеме (штат Алабама) в период с 1938 по 1942 г. смертность от всех болезней в районе дешёвых квартир была на 72% выше, чем в других частях города. При этом смертность от туберкулёза была выше на 507%, детская смертность — на 117%, число мертворождённых детей — на 136%, а смертность матерей при родах —на 128%.

В статье, помещённой в журнале «Кольере», тот же се­натор Дуглас пишет:

«Комиссия по жилищным вопросам в городе Детройте указывает, что в трущобных районах смертность от вос­паления лёгких почти втрое выше, чем в других местах; детская смертность здесь в шесть раз выше, чем в сосед­них кварталах. Смертность от туберкулёза в трущобах выше в 10,5 раза. Число преступников в этих гибельных районах в 15 раз больше, чем в других кварталах города. Можно до бесконечности описывать эти несчастья и нужду в наших городах. Такое положение характерно не только для Севера и Юга, для Востока и Запада. Оно носит об­щенациональный характер и является общеамериканской проблемой».

Одна индийская туристка, посетившая район трущоб в столице Соединённых Штатов — Вашингтоне, сравнив свои впечатления с похвальбой об «американском образе жизни», заметила:

«У нас, в Индии, живут в таких же плохих условиях, как эти, но мы не хвастаем нашим образом жизни перед остальным миром».

В одной из книг, посвящённых положению американ­ских трудящихся, приводится следующее описание жилищ сельскохозяйственных рабочих в штате Мериленд:

«Лачуги, в которых живут рабочие, представляют собой некрашеные, в сплошных щелях помещения с окнами без стёкол и ставен. Большая комната делится дощатыми перегородками на части длиной около 2 м и шириной от 1,2 до 2 м. Ночью мужчины, женщины и дети спят бок-о-бок на полу, где настлана солома, причём не- которые даже не раздеваются...»

За такое жильё сельскохозяйственный рабочий платит около трети своего нищенского заработка.

Рост нищеты является также уделом многомиллион­ного фермерского населения Соединённых Штатов.

Официальная статистика Соединённых Штатов, как и других капиталистических стран, пытается затушевать процесс обнищания основных масс фермерства при по­мощи «средних» показателей, в которых смешивается в одну кучу как крупное капиталистическое, так и мелкое крестьянское хозяйсгво. Между тем всякая средняя вели­чина искажает действительность, когда она выводится из данных, относящихся к резко различным имущественным группам.

Разоблачая фальшь подобного приёма, Лени» пока- вал, что ещё перед мировой войной 1914—1918 гг. около */в капиталистических хозяйств сосредоточивали в своих руках больше половины валовой продукции сельского хо­зяйства Соединённых Штатов; с другой стороны, почти ⁸/б всех фермеров, эксплоатируемых капиталом, владели менее чем четвертью общей суммы стоимости сельскохо­зяйственной продукции страны

Прошедшие с тех пор десятилетия привели к даль­нейшей поляризации богатства и нищеты в американском сельском хозяйстве. По имеющимся подсчётам, '/з всех ферм производит 79% валовой продукции сельского хо­зяйства, а на долю ²/з ферм приходится только 21%. Около 60% всех ферм получают только 10% всего фер­мерского дохода.

Капиталистическая верхушка фермерства непрерывно растёт и обогащается за счёт обнищания основной его массы. Об этом дают известное представление следующие цифры. В 1940 г. в стране имелась 100 531 ферма в 1 тью. акров земли и более по сравнению с 80 620 фер­мами такого же размера 10 лет назад и 5471 ферма в

10    тыс. акров и более по сравнению с 4 033 подобными фермами в 1930 г.²

Рост крупных капиталистических ферм происходит за счёт вымывания средних хозяйств и при бдновременном росте числа карликовых ферм, владельцы которых вы­нуждены за бесценок продавать свою рабочую силу. По данным переписи 1940 г., количество средних ферм (пло­щадью от 20 до 175 акров) сократилось по сравнению с 1930 г. на 8,8%, количество ферм в 1 тыс. и больше акров земли возросло на 24,7%, а число карликовых ферм по­требительского типа, имеющих 20 акров земли и менее, стало на 41,3% больше³.

За десятилетие, с 1935 до 1945 г.,общее число фермер­ских хозяйств уменьшилось на 13%. Мелкие и средние хо­зяйства фермеров и арендаторов гибнут, раздавленные крупными хозяйствами, скупочными монополиями, бан­ками. Их земля переходит в руки крупного капитала.

¹ См. В. И. Ленин, Соч., т. 22, изд. 4, стр. 70—71.

* См. Кэри Мак-Вильямс, Бедствующая земля, Государственное издательство иностранной литературы, 1949, стр. 375.

* Там же.

В настоящее время количество ферм в Соединённых Штатах составляет около 6 млн., а численность фермер­ского населения — около 30 млн. человек. По данным пе­реписи 1945 г., 51% фермерских хозяйств производит 7% товарной продукции, одна двадцатая часть ферм даёт 39% и одна тысячная — 6,1 % товарной продукции. Иными словами, 6 тыс. крупных капиталистических ферм произво­дят почти столько же товарной продукции, сколько произ­водят 3 млн. мелких крестьянских хозяйств, т. е. половина всех американских ферм, вместе взятых.

Далее, данные той же переписи показывают, что 51% всех ферм выручает от продажи продуктов 1,2 млрд. долл., а 4,9% имеют выручку 6,4 млрд. долл., при этом 0,5% всех ферм — 2,15 млрд. долл. и 0,1%—1 млрд. долл. Таким образом, средний доход круп некапиталисти­ческих сельскохозяйственных предприятий, составляющих 0,5% всего числа ферм, превышает среднюю выручку по­ловины фермерских хозяйств в 215 раз, а доход ферм, составляющих 0,1 %, больше такой выручки в 510 раз.

Половина всех фермеров еле сводит концы с концами и вынуждена искать приработков на строительстве дорог, в промышленности или в торговле. Крупные капиталисти­ческие фермы, принадлежащие компаниям или отдельным капиталистам, захватывают рынок, вытесняя огромную массу мелких и даже средних фермеров. Они применяют современные механизированные методы производства и используют большое число нищенски оплачиваемых сель­скохозяйственных рабочих. Хозяйство более чем поло­вины ферм Америки ведётся фермерами-арендаторами, причём число владельцев продолжает падать. Большин­ство фермеров не имеет сбережений; 10% фермеров при­надлежат 70% всех фермерских сбережений.

Составляя пятую часть всего населения страны, фер­меры получают менее чем десятую часть националь­ного дохода. В 1948 г. «средний» чистый годовой доход фермы исчислялся в 909 долл., включая стоимость потреб­лённых фермерской семьёй продуктов, а также прирабо­ток, полученный вне фермы. Между тем в том же году в других отраслях экономики «средний» доход составлял 1 560 долл.

Всё туже затягивается петля задолженности на шее подавляющей массы фермеров. Краткосрочные долги

фермеров, которые в большинстве случаев делаются для покупки сельскохозяйственного инвентаря или домашней утвари или производства ремонта, составили на 1 января

1949   г. 4,9 млрд. долл. по сравнению с 3,1 млрд. на

1   января 1948 г. и 2,8 млрд. долл. на 1 января 1946 г. За­кладные на фермы, за счёт которых обычно финанси­руется закупка земли, достигли на 1 января 1949 г. 5108 млн. долл. по сравнению с 4 682 млн. долл. на

1   января 1946 г.

Рост цен на сельскохозяйственные продукты не идёт на пользу фермерам. В опубликованном в середине

1948   г. докладе министерства земледелия отмечалось, что повышение цен в период с января по июль 1948 г. привело исключительно к росту прибылей компаний, изготовляю­щих продукты, и торговцев.

Ли Фрайр, автор книги об американском фермере, вы­шедшей с предисловием председателя Национального союза фермеров Паттона, с полным основанием считает, что перед 20 млн. человек из 30 млн. сельского населения Соединённых Штатов стоит один вопрос: как выжить? Этот свой вывод Ли Фрайр делает на основе детального анализа условий жизни и труда фермеров, их экономиче­ского положения, жилищных условий, распространения болезней, смертности и т. д.

Конечно, повышение реальных заработков трудяще­гося населения страны могло бы значительно расширить внутренний рынок для американской промышленности. Но американские монополии отнюдь не собираются посту­питься хотя бы малейшей долей своих чудовищных сверх­прибылей. Наоборот, они последовательно проводят по­литику, стремящуюся любыми средствами сохранять при­были на высоком уровне. Эта политика, обрекая массы населения на рост нищеты, не могла не ускорить наступ­ления нового экономического кризиса.

Таким образом, факты полностью разоблачают миф о якобы высоком «американском уровне жизни», усердно распространяемый прислужниками империализма дол­лара, а прежде всего правыми социалистами. Чудовищ­ная, не знающая никаких пределов эксплоатация и страш­ная нищета, полная необеспеченность существования и беспрестанный страх перед завтрашним днём — таков удел подавляющего большинства трудящегося населения

Соединённых Штатов — страны, чьи алчные и жадные монополисты протягивают свои лапы к чужим странам, бешено добиваясь осуществления своих бредовых планов мирового господства. Держа в беспросветной нищете массы населения Соединённых Штатов, монополисты Уолл-стрита с отвратительным лицемерием провозглашают себя благодетелями всего человечества.

5.          Всевластие финансовой олигархии.

Союз дельцов и военщины

Американские империалисты охотно прикидываются поборниками демократии. Более того — свою агрессив­ную деятельность они зачастую прикрывают фарисейскими заявлениями о защите «свободного образа жизни». На деле ни в одной капиталистической стране всевластие ничтожной кучки финансовой олигархии не проявляется в такой грубой и неприкрытой форме, как в Соединённых Штатах.

Ещё четверть века назад, разоблачая насквозь лживую буржуазную демократию, товарищ Сталин говорил:

«Не бывает и не может быть при капитализме действи­тельного участия эксплуатируемых масс в управлении страной, хотя бы потому, что при самых демократических порядках в условиях капитализма правительства ставятся не народом, а Ротшильдами и Стиннесами, Рокфеллерами и Морганами. Демократия при капитализме есть демокра­тия капиталистическая, демократия эксплуататорского меньшинства, покоящаяся на ограничении прав эксплуа­тируемого большинства и направленная против этого большинства» *.

Весь ход исторического развития блестяще подтвердил эти положения. В современной обстановке дальнейшего обострения общего кризиса капитализма пресловутая буржуазная демократия во всех капиталистических стра­нах и в первую очередь в Соединённых Штатах дошла до крайней степени разложения и распада, до полного ма­разма. Правящие классы буржуазных стран применяют фашистские методы и приёмы в борьбе против рабочего и

¹ И. В. Сталин, Соч., т. 6, стр. 115»

101

демократического движения в метрополиях, они пытаются вооружённой силой и карательными экспедициями пода* вить национально-освободительное движение в колониях. В Соединённых Штатах лжедемократические побрякушки всё меньше в состоянии скрыть подлинный антинародный характер власти финансовой олигархии, насаждающей нравы подкупа, гангстеризма, открытого террора и пол­ного беззакония по отношению к прогрессивным силам внутри страны, разбойничьей «долларовой дипломатии» в области международных отношений.

Финансовая олигархия Соединённых Штатов уже давно привыкла распоряжаться в министерствах и других' правительственных учреждениях, как в своих собствен­ных конторах. Концентрация экономической мощи страны в руках немногочисленной кучки магнатов финансового капитала означает фактически неограниченное всевластие этой кучки во всех областях хозяйственной и политической жизни.

Автор книги «60 семейств Америки» Фердинанд Ланд» берг пишет:

«В настоящее время Соединёнными Штатами владеет и правит иерархия из шестидесяти богатейших семейств, за которыми следует около девяноста семейств, обладаю­щих меньшим богатством... Эти семейства являются жиз* ненным центром современной промышленной олигархии, господствующей над Соединёнными Штатами, действую­щей при демократической de jure форме правительства, за спиной которого со времени гражданской войны посте­пенно образовалось правительство de facto, абсолютист­ское и плутократическое по своему характеру... Это — правительство денег в демократии доллара».

Автор указывает, что эти 60 семейств располагают династическими, т. е. передаваемыми по наследству, вла­дениями, по сравнению с которыми старые коронные владения Романовых, Гогенцоллернов, Габсбургов и дру­гих династий выглядят мизерными и ничтожными. Хозяй­ничанье этих крупнейших магнатов капитала и их групп определяет всю жизнь страны.

Организация крупнейших американских монополий — Национальная ассоциация промышленников — является на деле своего рода сверхправительством, определяющим состав и политику правительственных органов. Она выра­

батывает основной курс внутренней и внешней политики, её ставленниками и приказчиками являются руководящие деятели обеих партий США — республиканской и демо­кратической, министры и подавляющее большинство конгрессменов.

Эта организация объединяет около 16 тыс. фирм с об­щим капиталом, превышающим 60 млрд. долл., однако тон в ней задают основные группы финансового капитала.

Формально Национальная ассоциация промышленни­ков возглавляется президентом, который на деле является лишь подставной фигурой. Действительным вершителем дел в Национальной ассоциации промышленников яв­ляется таинственный Комитет двенадцати, или, как его называют обычно, «Особый совещательный комитет». Он состоит из представителей корпораций «Америкэн телефон энд телеграф компани», «Дженерал электрик», Стального треста (группа Моргана), «Дюпон де Немур», «Дженерал моторе» (группа Дюпона), «Стандард ойл» (группа Рок­феллера), «Интернейшнл харвестер» (группа Маккор­мика), «Вестингауз» (группа Меллона) и др.

Комитет двенадцати, который собирается в обстановке строжайшей тайны, решает важнейшие стратегические вопросы. Он составляет планы борьбы против рабочего класса, планы поддержки реакции в Соединённых Шта­тах и во всём мире, планы агрессии и экспансии.

Правительственный аппарат наводнён десятками и сотнями промышленников, банкиров и биржевиков, вы­полняющих решения Комитета двенадцати. Директивы комитета выполняют руководящие инстанции республи­канцев и демократов, которым Национальная ассоциация промышленников предоставляет средства для проведения избирательных кампаний и для других целей. Националь­ная ассоциация промышленников щедро финансирует фашистские и профашистские организации, субсидирует реакционные журналы, держит сотни и тысячи платных агитаторов, отравляющих общественное мнение, даёт деньги так называемым «институтам общественного мне­ния», чтобы они его фальсифицировали в интересах мо­нополий.

За годы второй мировой войны и в послевоенный период сращивание верхушки финансовой олигархии с

государственным аппаратом приняло ещё более тесные формы.

Во время войны виднейшую роль в американском пра­вительстве играли один из заправил Стального треста, Стеттиниус, председатель автомобильного треста «Дже­нерал моторе» Вильям Нудсен, вице-председатель торго­вой компании «Сирс Робак» Дональд Нельсон, возглав­лявший управление военного производства, и др.

После окончания войны представители монополисти­ческих организаций заняли все руководящие посты в аме­риканском правительстве. В правительстве Трумэна пост морского министра, а затем министра обороны занимал президент крупнейшей банковской монополии «Диллон, Рид эНд компани» Форрестол. Военным министром стал банковский делец из штата Северная Каролина Ройялл, его заместителем — вице-председатель банковской фирмы «Диллон, Рид энд компани» Дрейпер, тесно связанный с германскими монополиями, его специальным помощни­ком—калифорнийский нефтепромышленник Эдвин Поули, замешанный в громких спекулятивных скандалах с пше­ницей. Министром торговли стал один из богатейших финансистов, связанный с банковскими, железнодорож­ными, горнопромышленными и авиационными предприя­тиями, руководитель банковской фирмы «Браун бразерс энд Гарриман» У. А. Гарриман, заместителем государ­ственного секретаря — компаньон этой же фирмы Ловетт и т. д.

С провозглашением «доктрины Трумэна» и затем её естественного продолжения — «плана Маршалла» хозяй­ничанье крупнейших дельцов в американском прави­тельстве приняло совершенно бесцеремонный характер. По сообщениям американской печати, Гарриман и Фор­рестол стали теми людьми, которым было поручено «определение политики в высших сферах». Разработка всей внешней политики по экономическим вопросам была передана двум крупнейшим дельцам, занявшим посты заместителей государственного секретаря,— Ловетту и Клейтону. Клейтон в течение долгого времени возглавлял крупнейшую маклерскую фирму по хлопку «Андерсон Клейтон компани».

Представители американской финансовой олигархии захватили в свои руки органы, предназначенные для

осуществления экономической экспансии доллара под прикрытием «международного» флага: Международный оанк реконструкции и развития и Международный валют­ный фонд. Председателем Международного банка рекон­струкции и развития был назначен Джон Макклой — вла­делец юридической фирмы «Мидленд, Твид, Хоуп, Хэдли энд Макклой», консультирующей рокфеллеровский «Чейз нейшнл бэнк», партнёр юридической фирмы «Кравейт де Гесдорф Суейн энд Вуд», директор железнодорожной компании «Юнион пасифик», находящейся под контролем семьи Гарриман, и личный друг Маршалла и Ловетта.

Вместе с Макклоем два видных банкира заняли руко­водящие посты в Международном банке реконструкции и развития. Бывший вице-президент «Чейз нейшнл бэнк» Юджин Блэк занял пост американского директора банка, бывший вице-президент «Дженерал фудс корпорейшн» и бывший представитель «Гаранта траст компани» Роберт, Гарнер занял пост административного вице-президента банка. Далее, бывший вице-президент банковской страхо­вой компании Дунстан стал директором банка по вопро­сам торговли, бывший партнёр Макклоя по его юридиче­ской деятельности Маклейн занял пост генерального юрисконсульта банка.

Такое же положение создалось в Международном валютном фонде. Бывший представитель «Ирвинг траст компани» Оверби стал административным директором фонда от Соединённых Штатов.

Эта группа нью-йоркских дельцов приобрела решаю­щее влияние на всю финансовую политику Соединённых Штатов. Возглавляющие эту группу Гарриман и Клейтон явились руководящими членами так называемого Национального консультативного совета, призванного координировать деятельность министерства финансов, Экспортно-импортного банка и других правительственных финансовых институтов с Международным банком и Международным валютным фондом.

В мае 1949 г. Макклой был назначен верховным ко­миссаром американской зоны оккупации Германии, а председателем правления Международного банка ре­конструкции и развития вместо Макклоя стал Блэк. Отмечая тесную связь обоих этих лиц с финансовой груп­пой Рокфеллера, американская газета «Дейли Компас»

напоминала, что «Чейз нейшнл бэнк» «был основным финансовым агентом гитлеровского режима и оказывал финансовую поддержку нефтяному концерну, связанному с «И. Г. Фарбениндустри»». Подчёркивая наличие тесных связей «Чейз нейшнл бэнк» с германскими промышлен­ными монополиями, газета далее отмечала, что представи­тели «Чейз нейшнл бэнк» «никогда не теряли контакта» с гитлеровской Германией.

Весьма характерна карьера Джеймса Форрестола, который, будучи до марта 1949 г. американским мини­стром обороны, стяжал себе славу одного из самых оголте­лых поджигателей войны. В конце концов он сам стал жертвой военного психоза, на этой почве сошёл с ума и покончил самоубийством.

Во время первой мировой войны Форрестол был мак­лером одной банкирской фирмы. Проявив незаурядные способности в области финансовых махинаций и жульни­чества, он уже в 1923 г. стал партнёром банкирского дома «Диллон, Рид и К⁰» и правой рукой главы фирмы Кла­ренса Диллона. Банк «Диллон, Рид и К⁰» наряду с аигло- германо-американским банком Шредера явился одним из главных каналов, по которым американские миллиарды притекли в кассы германских королей тяжёлой индустрия. Этот банк в частности сыграл решающую роль в создании германского стального треста «Ферейнигте штальверке». В Америке он работал в тесном контакте с финансовыми группами Рокфеллера и Моргана, в Германии — с Гуго Стиннесом, воротилами стального и химического трестов, банковскими главарями. Форрестол, как и его коллега по банкирскому дому «Диллон, Рид и К⁰» Дрейпер, в тече­ние многих лет поддерживал самые тесные связи с гер­манскими банкирами и промышленниками — Стиннесом, Круппом, Шахтом и другими, приведшими к власти Гитлера.

Пост министра обороны был занят Форрестолом для беспрепятственного осуществления программы безудерж­ной гонки вооружений, продиктованной интересами Уолл­стрита, для проведения военных бюджетов, обеспе­чивающих миллиардные заказы и прибыли монополиям.

Преемник Форрестола на посту министра обороны Джонсон был раньше директором фирмы «Консолидейтед валти ейркрафт корпорейшн». Во время войны эта фирма

получила правительственных заказов на 4 875 млн. долл., а её чистая прибыль составила много сотен миллионов долларов. Кроме того, она получила от правительства Соединённых Штатов выстроенные на казённый счёт заводы.

Нынешний министр авиации Соединённых Штатов Стюарт Саймингтон в 1939—1945 гг. был президентом крупной фирмы по производству радио* и электроаппара­туры «Эмерсон электрик менюфекчоринг корпорейшн». В годы войны он выстроил на казённый счёт огромный завод авиационного вооружения. Его фирма заработала на воекных поставках много миллионов долларов, В 1948 г. он добился от конгресса решения довести числен* ность американской боевой авиации до 70 групп, что означает гигантские заказы для авиационных корпораций. Заместителем министра авиации является владелец круп* ной чикагской торговой фирмы «Сирс Робак» Артур Бэрроус, а помощником министра — бывший председа* тель фирмы «Хадсон Бэй майнннг энд смельтинг» и руко­водитель других крупных компаний Корнелиус Вандер- бильд Уитни, принадлежащий к одной из самых богатых семей Америки. Помощником морского министра является председатель корпорации «Каунтинг хаул» и участник других финансовых фирм Джон Браун. Правительствен­ная организация «Совет по производству боеприпасов для армии и флота», ведающая важнейшими военно­экономическими делами, возглавляется вице-президентом фирмы по производству вооружения «Ремингтон армс» Карпентером, а его ближайшим помощником является бывший председатель Национальной ассоциации промыш­ленников Стюарт Крэмер.

Преемник генерала Маршалла на посту государствен­ного секретаря Дин Ачесон является одним из хозяев крупной юридической фирмы «Ковингтон, Барлинг, Аче­сон энд компани», тесно связанной с финансовыми груп­пами Рокфеллера, Моргана и Дюпона.

Посланцы Национальной ассоциации промышленников занимают целый ряд дипломатических постов за границей. К их числу принадлежат посол в Англии Льюис Дуглас, бывший председатель крупнейшей страховой фирмы «Мьючуэл лайф иншуренс»; посол в Голландии Герман Барух, брат известного финансиста и поджигателя войны

Бернарда Баруха; посол в Польше Стентон Гриффис, участник банкирского дома «Хэмпхолл энд Нейер», пред­седатель распорядительного комитета кинофирмы «Пара- моунт пикчерс» и директор резиновой монополии «Ли тайр энд раббер»; посол в Греции Генри Грэйди, бывший пре­зидент пароходной компании «Америкэн президент стим- шип лайнс», и многие другие.

Жизнь всё вновь подтверждает слова Ленина, подчёркивавшего, что «...нигде власть капитала, власть кучки миллиардеров над всем обществом не проявляется так грубо, с таким открытым подкупом, как в Америке»

В современных условиях, когда вся государственная и политическая жизнь Соединённых Штатов проходит под знаком безудержной милитаризации, особое значение для •монополий приобретает личная уния воротил финансового капитала и военщины. Происходит сращивание финан­совой олигархии с милитаристской кликой, заполняющей высшие посты в государственном аппарате.

Поручая руководящие посты в правительстве своим особо доверенным лицам, финансовая олигархия Соеди­нённых Штатов охотно использует представителей воен­щины в качестве своих приказчиков. Отсюда тот союз дельцов и милитаристов, который держит в своих руках весь государственный аппарат Вашингтона. Представи­тели военной иерархии, тесно связанные с монополиями, заполняют не только ведомства, имеющие отношение к вооружённым силам, но и американскую разведку, госу­дарственный департамент и ряд других учреждений.

Процесс сращивания военщины с дипломатией амери­канский журналист Иоганнес Стил характеризовал следу­ющим образом: «Господство военного министерства над государственным департаментом в настоящее время полное. Госдепартамент— теперь просто дополнение к военному министерству и служит в качестве гражданского камуфляжа».

Адмирал Леги, один из самых крайних реакционеров в Америке, занимает пост начальника штаба главноко­мандующего вооружёнными силами Соединённых Штатов и относится к числу трёх-четырёх лиц, составляющих непосредственное окружение Трумэна и имеющих на него

наибольшее личное влияние. Генерал Маршалл возглав­лял государственный департамент.

В Китае, где агрессивная политика Вашингтона потерпела столь очевидный крах, разбившись о стену сопротивления китайского народа, главой специальной американской миссии при Чан Кай-ши был генерал Ведемейер. Представители военщины возглавляют многие американские посольства, а в 13 латиноамериканских странах хозяйничают американские военные миссии.

Все мало-мальски добросовестные наблюдатели совре­менной американской жизни отмечают непрерывно про­грессирующую милитаризацию страны, охватывающую общественную жизнь, прессу, науку, культуру. Пагубное влияние военщины на американскую науку проявляется особенно наглядно. Милитаристы, в руки которых отдано руководство научной деятельностью, заставляют учёных и научных работников заниматься исключительно пробле­мами, имеющими военное значение. В результате грубого и в большинстве случаев некомпетентного вмешательства милитаристов американская наука, и ранее оказавшаяся в кризисном состоянии из-за всевластия монополий, ещё более хиреет.

Личная уния монополий и военщины происходит и в другой форме. Милитаристы, уходящие в отставку, нахо­дят себе тёплые местечки в виде чрезвычайно выгодных постов в крупных капиталистических фирмах, для кото­рых они представляют особую ценность своими «связями» в государственном аппарате, а также своим опытом в деле подавления каких-либо протестов со стороны подчинён­ных. Ряд отставных генералов и адмиралов получил вид­ные посты в нефтяных концернах, авиационных компаниях и так далее. Генерал Лесли Гровс, руководивший во время войны атомными предприятиями, стал вице-прези­дентом фирмы «Ремингтон армс». Генерал Сомервелл получил пост президента крупнейшей фирмы по производ­ству кокса и химикалий «Копперс», а генерал Хью Минтон — пост вице-президента той же компании. Адми­рал Вен Морил возглавил сталелитейную компанию «Джонс энд Лафлин стал», адмирал Хэлси стал директо­ром фирмы «Интернейшнл телефон энд телеграф», а контрадмирал Гарольд Блейн Миллер занял пост дирек­тора отдела информации Американского нефтяного

института. По свидетельству американских журналистов,

,«Уолл-стрит сверкает от фуражек с золотыми галунами».

Чем «золотые галуны» завоёвывают особое расположе­ние хозяев Уолл-стрита? Вице-адмирал Эмери Лэнд, один из отставных военных, пригретых лаской финансистов, приобрёл их любовь, заявив ещё во время войны на собра­нии банкиров в Нью-Йорке:

«Каждый организатор рабочих должен быть расстре­лян».

Кроме того, банкиры чувствуют признательность к Лэнду за его щедрые контракты по судоходству, на основе которых большая часть государственного судоходного фонда стоимостью в 21 млрд. долл. перешла за бесценок в руки спекулянтов. Банкиры отблагодарили Лэнда хорошо оплачиваемым постом президента Ассоциации воздушного транспорта.

Милитаризация Соединённых Штатов находит своё выражение и в том, что монополии поддерживают самый тесный контакт с милитаристской кликой, орудующей в государственном аппарате. Президент колледжа, готовя­щего работников корпорации к проведению экономической мобилизации, Роберт Кондон недавно заявил, что «воору­жённые силы и промышленность впервые в истории Соеди­нённых Штатов начали сотрудничать в деле мобилизации экономики для войны, прежде чем война началась».

Одним из органов этого контакта монополий и воен­щины является входящий в состав военного ведомства Национальный совет вооружений. По свидетельству жур­налиста Джеймса Аллена, этот совет «стал чрезвычайно влиятельным органом, оказывающим воздействие на мно­гие звенья государственного аппарата и на всю экономику в целом. Даже если бы он ограничил свою деятельность предначертанными ему рамками — планирование и коор­динация закупок для вооружённых сил,— Национальный совет вооружений всё-таки обладал бы огромной властью как центральный орган, в ведении которого находятся гигантские военные контракты. Однако его деятельность выходит за эти пределы и распространяется на область промышленной мобилизации, что по традиции всегда было функцией гражданских органов даже в военное время».

В середине 1948 г. Национальный совет вооружений вмел в своём непосредственном распоряжении помимо

правительственных арсеналов 423 военно-промышленных предприятия, построенных во время второй мировой войны и обошедшихся государству в 7 млрд. долл. В его же ведении находится создание крупных резервов различного рода материалов и оборудования, имеющих военное назна­чение.

Союз дельцов и военщины в политических учреждениях Соединённых Штатов представляет собой порождённую современным агрессивным курсом американского импе- риализма форму сращивания верхушки финансовой олигархии с государственным аппаратом. «Империалисти­ческие правительства становятся исполнительным аппара­том наиболее влиятельных групп этой олигархии, финансово-торговым представительством, выступающим от её имени и стремящимся влиять на международные отношения в соответствии с её интересами. Это — только ещё более развитый и обострённый процесс сращивания монополистической экономики с политическими органами империализма в период, когда всё труднее становится пре­одолевать противоречия капиталистической системы,— процесс, сущность которого гениально вскрывает анализ Ленина»

Всевластие финансовой олигархии, безраздельное хо­зяйничанье союза крупнейших дельцов и состоящих у них на службе милитаристов — таков подлинный облик так называемой «американской демократии». Миф о пресло­вутом «американском образе жизни», как о якобы «сво­бодном» и «демократическом» общественном строе, раз­летается в дым при первом же соприкосновении с жесто­кой капиталистической действительностью.

Американская финансовая олигархия целиком под­чинила себе весь аппарат государственной власти. Она превратила в фикцию и без того куцые права масс. По глубине падения и маразма буржуазной лжедемокра- тии Соединённые Штаты, несомненно, идут впереди всех капиталистических стран.

Финансовая олигархия Соединённых Штатов управ­ляет страной при помощи обмана и насилия. Мизерные конституционные права и свободы населения нарушаются

*   Болеете Берут, Два мира, два пути, «За прочный мир, за народную демократию!» от 1 мая 1949 г.

на каждом шагу. Всякое проявление прогрессивной дея­тельности и мысли подвергается преследованиям. Комис­сия по расследованию антиамериканской деятельности уже давно снискала себе печальную славу современной инквизиции. Американская охранка — Федеральное бюро расследования — действует методами гестапо. Суд пре­вращён в орудие расправы над прогрессивными элемен­тами населения. Преследование коммунистов принимает всё более широкий размах, причём в этом позорном деле соревнуются федеральное правительство и власти шта­тов, суд и охранка, предприниматели и черносотен­ные организации. Шпиономания, являющаяся одной из форм разжигания военной истерии и военного психоза, ставит под удар каждого американца, осмеливающегося открыто выражать мысли, не угодные ростовщикам Уолл­стрита и их политическим приказчикам. Антирабочие и антипрофсоюзные законы сводят на-нет элементарные гражданские права рабочего класса. Преследования нег­ров, «проверка лойяльности», средневековые процес­сы — таковы будни нынешней американской лжедемо- кратии.

Состоявшаяся в июле 1949 г. конференция в защиту гражданских прав, созванная прогрессивными американ­скими деятелями, в своей резолюции следующим образом характеризует порядки в царстве доллара:

«Глубокой ночью американцев поднимают с постели и требуют от них списков их организаций. Когда они отка­зываются это сделать, их бросают в тюрьму на основании туманных приговоров... Ни один негр не чувствует себя в своём доме в безопасности от неофициального террора ночных налётчиков на юге или официального террора по­лиции».

Сформулированные в резолюции конференции требо­вания дают некоторый, хотя и неполный, список наруше­ний самой элементарной законности в современной Аме­рике. В резолюции осуждается введённая Трумэном «про­верка лойяльности», в ходе которой всё большее число гражданских служащих увольняется на основании остаю­щихся неизвестными обвинений. В резолюции говорится о необходимости «немедленно положить конец преследо­ванию лидеров коммунистической партии за проповеды- вание и распространение социальной, экономической и

политической программы партии», аннулировать состав­ленные министром юстиции Кларком описки подрывных организаций, прекратить все судебные дела, возбуждён­ные на основании распоряжения о «проверке лойяль- ности», и восстановить служащих, уволенных за их поли­тические убеждения. В резолюции требуется отмена реак­ционных законов штатов и снятие с обсуждения в Нацио­нальном конгрессе законопроекта Мундта — Фергюсона, предусматривающего наказание за прогрессивную полити­ческую деятельность; создание специального комитета по ограничению деятельности Федерального бюро расследо­вания и запрещение этому бюро «действовать в дальней­шем в качестве политического органа, наподобие гестапо». Резолюция требует роспуска комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и прекращения всех стоя­щих на рассмотрении судебных дел против лиц, сопротив­лявшихся попыткам комиссии лишить их прав; прекраще­ния высылок по политическим причинам, отмены законо­проекта Хоббса (предусматривающего арест и заключе­ние в тюрьму «нежелательных чужестранцев»); отмены закона Тафта — Хартли; предоставления равных полити­ческих прав негритянскому населению и отмены избира­тельного налога, который препятствует участию в голосо­вании бедных негров и белых в южных штатах.

Прогрессивные силы Соединённых Штатов ведут ре­шительную борьбу против всевластия финансовой олигар­хии, против пагубной, антинародной внутренней и внеш­ней политики союза дельцов и милитаристов. Их деятель­ность встречает сочувствие и поддержку в самых широких кругах населения. Политическая обстановка в Соединён­ных Штатах свидетельствует о всё усиливающемся рас­коле этой страны на две главные группировки: «империа­листическую, которая сейчас шумит на авансцене, и демо­кратическую, за которой будущее»

6.           От «доктрины Монроэ» в «доктрине Трумэна»

Нынешние глашатаи американской агрессии утверж­дают, что их политика является лишь осуществлением так называемой «доктрины Монроэ». На самом деле

¹ В. М. Молотов, Тридцатилетие Великой Октябрьской социа­листической революции, стр. 23.

между «доктриной Монроэ» и «доктриной Трумэна» лежит немалое расстояние.

Ка« известно, «доктрина Монроэ» была сформулиро­вана американским президентом виргинским плантатором Джемсом Монроэ в его годичном послании к конгрессу в декабре 1823 г. В этом послании говорилось:

«Мы не вмешиваемся и не намерены вмешиваться во внутренние дела колоний или владений какой-либо из европейских держав. Что же касается правительств, ко­торые объявили свою независимость и сохранили её и чью независимость мы после длительного обсуждения и на основе справедливых принципов признали, то мы не можем не отнестись ко всякой попытке вмешательства со стороны европейской державы в их дела — в целях их угнетения или установления над ними какого-либо конт­роля— иначе, как к проявлению недружелюбного отно­шения к Соединённым Штатам»,

В момент, когда президент Монроэ выступил со своим посланием, Западному полушарию угрожала опасность со стороны европейской реакции. В Европе тон задавал Священный союз, объединявший в своих рядах реакцион­ные монархии. Английская буржуазия вела захватниче­скую политику в обоих полушариях методами жестокого насилия и хитрого, подлого обмана. В этой обстановке непрошенным североамериканским опекунам латиноаме­риканских народов легко было рядиться в тогу бескорыст­ных защитников слабых наций, и лозунг «Америка — для американцев» приобрёл известную популярность. Но уже к концу XIX века, когда в Соединённых Штатах на аван­сцену выступили капиталистические монополии с их агрес­сивными и захватническими вожделениями, «доктрина Монроэ» стала сильнейшим оружием открыто агрессив­ной, наступательной политики.

В 1895 г. возник англо-американский конфликт по по­воду Венецуэлы. Венецуэла обратилась к Соединённым Штатам за поддержкой против Великобритании, которая хотела захватить спорную область, расположенную на границе между Венецуэлой и Британской Гвианой. Госу­дарственный секретарь США Олнэй заявил Великобри­тании:

«В настоящее время Соединённые Штаты фактически господствуют на этом материке, их воля является законом

для тех, на кого они простирают своё покровительство... Это происходит оттого, что безграничные естественные богатства Соединённых Штатов, при их изолированно­сти, помимо других ещё причин делают их хозяином по­ложения на этом материке, фактически неуязвимом для всех других государств».

Таким образом, ещё в XIX веке империалисты Соеди­нённых Штатов сделали «доктрину Монроэ» знаменем своей захватнической политики. Прежнюю формулу «Америка — для американцев» они открыто заменили формулой «Американский континент — для Соединённых Штатов» или, точнее, «Западное полушарие — для Уолл­стрита».

В нынешнем веке «доктрина Монроэ» применяется американскими политиками именно в таком, чрезвычайно выгодном для них, смысле. Этой цели служит и так назы­ваемый панамериканизм, представляющий собой не что иное, как выражение той же формулы «Америка — для Соединённых Штатов».