ВОПРОСЫ ЧАСТНОГО ПРАВА И ЦИВИЛИСТИКИ

 

© 1999 г.    В. Г. Нестолий

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ

 

(ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ)

 

1.   Радикальные перемены в социально-экономическом укладе страны явились причиной появления в российском законодательстве  ст. 27 ГК РФ 1994 г., допускающей участие несовершеннолетних в имущественном обороте в качестве субъектов предпринимательской деятельности. Положения  ст. 27 ГК, наряду с другими новеллами, свидетельствуют о том, что российское гражданское право окончательно вернулось в лоно континентальной системы частного права, с которой, впрочем, никогда не теряло родственных связей.  Следует отметить, однако, что в правопорядках романо-германской правовой семьи вопрос о возможности наделения несовершеннолетних граждан предпринимательской правосубъектностью  решается неоднозначно. В соответствии с французским законодательством несовершеннолетние, как состоящие под родительской властью, так и  эмансипированные,    не могут быть коммерсантами, но вправе совершать отдельные торговые сделки с согласия родителей[1]. По законодательству Испании несовершеннолетние граждане обладают лишь предпринимательской правоспособностью, которая может дополняться предпринимательской дееспособностью законного представителя или специально назначенного фактора. Эмансипированный несовершеннолетний испанец не вправе брать деньги в долг, обременять или отчуждать свое недвижимое имущество, торговые заведения, объекты особой ценности без разрешения родителей или попечителя[2]. Законодательства  Германии, Японии  и  ГК  Китайской Республики 1929 г., действующий в настоящее время на острове Тайвань, не только дозволяют несовершеннолетним заниматься предпринимательством, но и наделяют несовершеннолетних предпринимателей гражданской дееспособностью в объеме, необходимом для совершения всех сделок, связанных с управлением торговым предприятием, если законный представитель с согласия  компетентного учреждения разрешит несовершеннолетнему самостоятельное ведение такого предприятия[3].  Согласно ч. 2 ст. 11 Общих положений гражданского права Китайской Народной Республики 1986 г. граждане в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет, считаются полностью дееспособными, «если они собственным трудом добывают необходимые средства существования»[4]. Поскольку предпринимательская деятельность  является одной из форм реализации способности человека к труду, можно предположить, что позитивное право КНР дозволяет гражданам осуществлять предпринимательскую деятельность по достижении шестнадцатилетнего возраста[5]. По русскому дореволюционному праву малолетние в возрасте до 17 лет обладали предпринимательской правоспособностью, торговлю от их имени осуществляли опекуны. Несовершеннолетние в возрасте от 17 лет до 21 года могли заниматься торговлей, но на совершение каждой коммерческой сделки, за исключением сделок совершаемых самостоятельно, требовалось согласие попечителя[6].

2.   В соответствии со ст. 27  действующего ГК  несовершеннолетний, достигший возраста 16 лет, может быть объявлен полностью дееспособным с согласия обоих родителей, если он работает по трудовому договору, в том числе и контракту, либо с согласия родителей занимается предпринимательской деятельностью. Согласно ст. 25 ГК несовершеннолетний приобретает полную дееспособность в случае вступления в брак. Таким образом, в Российской Федерации гражданин, не достигший возраста гражданского совершеннолетия, может заниматься предпринимательством, если он вступил в брак, либо объявлен полностью дееспособным решением органа опеки и попечительства или суда, либо получил согласие родителей на осуществление предпринимательской деятельности. Согласие родителей на предпринимательскую деятельность, однако, не влечет за собой освобождения несовершеннолетнего от родительской власти в сфере коммерческого оборота[7]. Не эмансипированный несовершеннолетний, занимающийся предпринимательством с согласия обоих родителей, должен испрашивать согласие законного представителя на совершение каждой коммерческой сделки, если она не является сделкой по распоряжению собственными доходами или результатами своей интеллектуальной деятельности (п.1 и п.2 ст. 26 ГК).

 В современной России, таким образом,  подросток может заниматься предпринимательством, не будучи наделенным полной гражданской дееспособностью. В отличие от КНР, в Российской Федерации осуществление предпринимательской деятельности несовершеннолетним  не влечет за собой  автоматического признания его полностью дееспособным лицом. По современному российскому праву, в отличие от правопорядков Испании и дореволюционной России, малолетние не обладают предпринимательской правоспособностью, поскольку предпринимательской является деятельность, осуществляемая на свой риск (ч. 3 п. ст. 2 ГК). Этот признак легального определения предпринимательской деятельности, таким образом, препятствует родителям, усыновителям или опекуну малолетнего воспользоваться имеющимся у него объемом гражданской правоспособности для совершения от имени ребенка предпринимательских сделок. Наделение детей, фактически не способных к реальному участию в коммерческом  обороте, предпринимательской правоспособностью свидетельствует о том, что законодатель заботится в большей степени не об имущественных интересах малолетних собственников имущества, способного приносить прибавочную стоимость, а об интересе экономически господствующего класса как единого целого.  Данное обстоятельство было правильно отмечено  А. И. Пергамент: «Интересы капиталистического оборота не допускают, чтобы большие имущественные ценности оставались вне оборота лишь вследствие того, что их собственники не достигли еще возможности самостоятельно управлять принадлежащим им имуществом»[8].  Если законодательства  ФРГ, Японии и непризнанной в настоящее время мировым сообществом Китайской Республики наделяют несовершеннолетнего предпринимателя полной дееспособностью, необходимой для совершения коммерческих сделок, обычно совершаемых в процессе управления предприятием, на ведение которого они получили согласие законного представителя, то  правопорядки как сегодняшней, так и дореволюционной России требуют согласия родителей или попечителя на каждую сделку несовершеннолетнего коммерсанта, не относящуюся к категории сделок, к  самостоятельному совершению которых способен каждый несовершеннолетний, в том числе и не обладающий статусом предпринимателя. В случае же прямой рецепции  § 112 Германского Гражданского уложения  или соответствующих статей  генетически связанных с ним кодексов было бы весьма трудно объяснить, почему ребенок признается вполне разумным для самостоятельного совершения сложных   коммерческих операций, и одновременно нуждается в согласии законных представителей, если пожелает продать велосипед, подаренный ему бабушкой. Разумеется, необходимость испрашивать одобрение родителей может препятствовать подростку – предпринимателю приобрести собственную клиентуру или осложнить отношения с клиентелой  унаследованного им предприятия, поскольку сделка, совершенная лицом в возрасте от 14 до 18 лет без письменного согласия законного представителя может быть признана  судом недействительной по иску родителей, усыновителей или попечителя (п. 1 ст. 175 ГК). Однако, формулируя это правило законодатель идет на встречу несовершеннолетнему коммерсанту и клиентеле его предприятия.  Конструкция ст. 1 ст. 175 ГК предоставляет суду возможность пренебречь интересами несовершеннолетнего, точнее, тем, что родители понимают под его интересами,  во имя устойчивости гражданского оборота, если большего внимания заслуживают интересы  его контрагента. Об этом, в частности, свидетельствует использование законодателем при построении нормы  об оспоримости сделок несовершеннолетних выражения  «может быть», в то время как в отношении сделок малолетних прямо указывается на их ничтожность (п. 1 ст. 172 ГК). «Если приходится делать выбор между интересами частного лица и интересами целого общества, хотя бы в лице отдельных членов его, - писал Н. О. Нерсесов, - то не может быть колебания относительно того, кому из них отдать предпочтение..»[9].  Кроме того, п. 1 ст. 27 ГК позволяет несовершеннолетнему предпринимателю освободиться от родительской власти  посредством эмансипации. 

3. По  мнению А. И Пергамент, наличие в буржуазном гражданском праве института эмансипации лиц, «проявивших способности к ведению торговой деятельности», как и разрыв между предпринимательскими право - и дееспособностью, обусловлено интересами оборота в целом[10].  Соглашаясь с тем, что эмансипация  вызвана к жизни причинами имущественного характера, все же необходимо уточнить, что в первую очередь российский институт эмансипации позволяет учитывать интересы несовершеннолетних  и их родителей, и только затем интересы потенциальных контрагентов несовершеннолетних «купцов». Родители должны оказывать помощь несовершеннолетнему участнику товарно-денежных отношений,  выражая предварительное (последующее) согласие на сделки подростка. Подобное положение вполне естественно, если родители выполняют обязанности по содержанию ребенка, обладают большим, нежели он, жизненным опытом в имущественных вопросах,  их заработок существенно превышает доходы несовершеннолетнего. Ситуация в корне меняется, когда  доходы молодого человека в возрасте  16 – 18 лет  от принадлежащих ему предприятий, акций, спортивных или творческих гонораров позволяют ему не только удовлетворять собственные потребности, но и обеспечивать родителям вполне приемлемый жизненный уровень. Сделки по распоряжению собственными доходами несовершеннолетние вправе совершать самостоятельно, по буквальному смыслу п. 3 ст. 26 ГК  РФ родители или попечитель ответственности по таким сделкам не несут, и в  то же время, на совершение сделок по распоряжению собственным имуществом, приобретенным на собственные доходы несовершеннолетний должен испрашивать согласие своих законных представителей. Надо ли говорить о том, что цель, которую преследовал законодатель, устанавливая правило о необходимости письменного согласия родителей, усыновителей или попечителя на сделки подростка от 14 до 18 лет, не достижима, если законные представители находятся в состоянии материальной зависимости от несовершеннолетнего? Последний, при необходимости, всегда может  добиться формального одобрения родителей совершаемой им сделки посредством экономического принуждения, что несовместимо с самой сущностью родительской власти. Институт эмансипации позволяет, таким образом, избежать психологического конфликта между  родителями и детьми.   С другой стороны, законные представители несовершеннолетнего, как правильно отмечено в п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 1994 г. № 7 «О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей»[11], «могут нести имущественную ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора в случае, когда у несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет нет доходов или иного имущества, достаточного для возмещения вреда». Вред, причиненный потребителю вследствие конструктивного, рецептурного или иного недостатка товара, проданного несовершеннолетним предпринимателем,  подлежит возмещению в полном объеме независимо от вины продавца и от того, состоял потерпевший с ним в договорных отношениях или нет (ст. 1095 ГК). Родители, усыновители или попечитель должны нести субсидиарную ответственность за вред, причиненный несовершеннолетним,  если не докажут, что вред возник не по их вине (ч. 1 п. 2 ст. 1074 ГК). Имущества коммерсанта - делинквента может оказаться недостаточно   для возмещения вреда потерпевшему в полном объеме, и тогда родители будут вынуждены пытаться опровергнуть презумпцию своей вины. Эмансипация несовершеннолетнего избавляет  родителей от возможной субсидиарной ответственности по его деликтным обязательствам (п. 2 ст.33, п.2 ст. 27 ГК). Эмансипация, таким образом, неразрывно связана с предпринимательством несовершеннолетнего, что и подчеркнул законодатель, объединив в одной статье и норму, дозволяющую лицу в возрасте от 16 до 18 лет заниматься предпринимательством с согласия  родителей, и норму, позволяющую несовершеннолетнему предпринимателю приобрести полную дееспособность с согласия обоих родителей. 

  4. Вероятно, что именно взаимосвязью предпринимательства несовершеннолетнего и его эмансипацией обусловлено толкование ст. 27 ГК, данное акад. В. В. Лаптевым: «В соответствии со ст. 27 ГК  гражданин, достигший шестнадцати лет, может заниматься предпринимательской деятельностью по решению органа опеки и попечительства с согласия обоих родителей или усыновителей. При отсутствии такого согласия вопрос решается судом. В подобных случаях, - указывает В. В. Лаптев, - наступает эмансипация»[12].С объявлением подростка полностью дееспособным (т. е. с эмансипацией) или с моментом вступления  несовершеннолетнего в брак связывает возникновение у него предпринимательской правоспособности  и проф. В. Ф. Попондопуло[13]. Между тем конструкция ст. 27 ГК  предусматривает  определенный порядок накопления юридических фактов в фактическом (юридическом) составе, в результате наступления которого ребенок приобретает полную гражданскую дееспособность. Для того чтобы государство наделило несовершеннолетнее лицо гражданской дееспособностью в полном объеме в порядке ст. 27 ГК  необходимо: 1) достижение подростком возраста шестнадцати лет; 2) заключение ребенком трудового договора, в том числе и контракта, либо осуществление предпринимательской деятельности с согласия  родителей, усыновителя или попечителя; 3) волеизъявление несовершеннолетнего на приобретение полной дееспособности; 4) согласие обоих родителей, усыновителей или попечителя на объявление несовершеннолетнего полностью дееспособным; 5) решение органа опеки и попечительства об объявлении несовершеннолетнего полностью дееспособным. Осуществление несовершеннолетним предпринимательской деятельности с согласия законных представителей, таким образом, есть одно из обстоятельств, которое в совокупности с другими юридическими фактами, в частности с решением органа местного самоуправления или суда, если нет согласия обоих родителей на эмансипацию, является основанием для возникновения полной гражданской дееспособности у субъекта, не достигшего восемнадцатилетнего возраста.

 5. Появление в гражданском законодательстве РФ института эмансипации несовершеннолетних (ст. 27 ГК), присущего правопорядкам развитых капиталистических государств, предоставление несовершеннолетним возможности заниматься предпринимательством, встретило настороженное отношение у ряда специалистов. Так, например, А. Х. Казарина, сообщая об  имеющихся фактах предпринимательской деятельности несовершеннолетних, полагает, что к предпринимательству  граждан, не достигших восемнадцатилетнего возраста,  «следует подходить с величайшей осторожностью  и до  принятия «Порядка признания несовершеннолетнего полностью дееспособным» не форсировать внедрение законодательных новаций в реальную жизнь»[14]. Внутренне противоречивую позицию занимает по  поводу способности несовершеннолетних детей к, рассматриваемой действующим законодательством (ст. 48 Закона РФ «Об образовании» в редакции от 13 января 1996 г.[15]) в качестве предпринимательской, индивидуальной трудовой педагогической деятельности проф.  В. И. Шкатулла. С одной стороны, проф. В. И. Шкатулла указывает, что лица, вступившие в брак до достижения восемнадцати лет, могут заниматься репетиторством за соответствующее вознаграждение, поскольку становятся дееспособными в полном объеме согласно ч. 2 ст. 21 ГК  РФ. С другой стороны, В. И. Шкатулла полагает невозможным признать право на индивидуальную трудовую педагогическую деятельность за несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет, в том числе и несовершеннолетними, объявленными полностью дееспособными в порядке эмансипации, поскольку «в этом возрасте они еще полностью не могут отвечать за свои действия; человек, занимающийся индивидуальной трудовой педагогической деятельностью, обязан отвечать за жизнь и здоровье детей, с которыми он занимается, риск в случаях, когда речь идет о жизни ребенка, неуместен»[16]. Таким образом, органы, осуществляющие государственную регистрацию индивидуальных предпринимателей, могут осуществить легитимацию в качестве предпринимателя юношу 16-лет, вынужденного вступить в брак, являющийся итогом его безответственного поведения, и тем самым санкционировать осуществление им индивидуальной трудовой педагогической деятельности. В то же время, указанные органы должны отказать в приобретении предпринимательского статуса несовершеннолетней студентке  педагогического университета, пожелавшей легализовать осуществление репетиторской  деятельности в сфере образования, даже если  она ранее была объявлена полностью дееспособной решением органа опеки и попечительства... Представляется, что  критическое отношение   к  новеллам  в законодательстве  не может влечь за собой отказ в их применении, тем более что право на осуществление предпринимательской деятельности есть конституционное право российских граждан, в том числе и не достигших совершеннолетия.

   6. По мнению проф. О. В. Смирнова, дозволение несовершеннолетним заниматься с согласия законных представителей предпринимательской деятельностью по достижении шестнадцати лет является спорным с позиций трудового права, поскольку  «в отличие от наемных работников требования к возрасту предпринимателей – работодателей должны быть более высокими». В связи с тем, что действующее трудовое законодательство не определяет возраст возникновения трудовой правосубъектности у предпринимателей, О. В. Смирнов предлагает установить правило, согласно которому гражданине - предприниматели могли бы выступать  в качестве работодателей по достижении возраста полного гражданского совершеннолетия, т. е. восемнадцати лет[17]. Представляется, однако, что установление специального возрастного ценза для возникновения трудовой правосубъектности у граждан-предпринимателей фактически сведет на нет дозволение несовершеннолетним заниматься предпринимательством, поскольку, как правильно писал М. И. Кулагин, капитал только тогда становится капиталом, когда начинает потреблять наемный труд и создает прибавочную стоимость[18]. Более того,  реализация предложения проф. О. В. Смирнова поставит под сомнение способность несовершеннолетнего, подвизающегося в шоу-бизнесе или спортивной индустрии, но не обладающего статусом предпринимателя, к заключению трудового договора с личным тренером, врачом, менеджером, педагогом по вокалу и иными специалистами[19].

Поскольку правоотношение между работодателем и работником носит  имущественный характер и ни одна из сторон данного правоотношения не выступает по отношению к другой стороне в качестве субъекта, обладающего публично-властными полномочиями, то трудовой договор, являющийся основанием его возникновения, есть институт гражданского права, несмотря на то, что он находит свое внешнее выражение в трудовом законодательстве[20]. В буржуазных правопорядках, отмечает И. Я. Киселев, «юридическое оформление работодательской стороны трудового договора – сфера гражданского и торгового права»[21].  Несмотря на то, что  законодательство о труде не содержит правила о субсидиарном  применении гражданского законодательства к трудовым правоотношениям, способность к самостоятельному найму рабочей силы возникает у гражданина  в сфере домашнего (нетоварного) хозяйства в четырнадцатилетнем возрасте, если заключаемый им трудовой договор является сделкой по распоряжению собственными доходами (п.2 ст. 26 ГК), способность привлекать наемный труд в предпринимательской сфере – в 16 лет, после регистрации в качестве индивидуального предпринимателя, а в сфере товарного сельскохозяйственного производства, если формой организации предпринимательской деятельности является крестьянское (фермерское) хозяйство  – 18 лет, поскольку ст. 4 Закона РСФСР от 22 ноября 1990 г. «О крестьянском (фермерском) хозяйстве»[22]  устанавливает, что создать крестьянское (фермерское) хозяйство может лишь лицо, достигшее возраста восемнадцати лет. Данное суждение сегодня нуждается в уточнении. Действительно, возможность создания крестьянского хозяйства входит в содержание гражданской правоспособности лишь лица, достигшего 18-го возраста. Однако, потенциальную возможность стать главой уже зарегистрированного крестьянского хозяйства имеют  все члены хозяйства, обладающие дееспособностью (п. 4 ст. 1 Закона о крестьянских хозяйствах). Поскольку дееспособностью обладают граждане как достигшие возраста гражданского совершеннолетия, так и несовершеннолетние от 14 лет, и закон не указывает на полную дееспособность главы крестьянского хозяйства, следует признать, что граждане могут возглавлять крестьянские хозяйства по достижении возраста возникновения предпринимательской правосубъектности – 16–ти  лет[23]. В связи с появлением в отечественном законодательстве правил ст. 132 ГК, мы можем рассматривать крестьянское хозяйство не только в качестве субъекта права – коммерческой организации – юридического лица, в случае его регистрации до официального опубликования  части первой ГК[24], не только как семейно-трудовую общность граждан, занимающихся товарным производством сельскохозяйственной продукции, не только как организационно-правовую форму предпринимательской деятельности («форму свободного предпринимательства» - п. 2 ст. 1 Закона о крестьянских хозяйствах»), но и как совокупность земельного участка, строений, насаждений, сельскохозяйственной техники и инвентаря, продукции, рабочего и продуктивного скота, фирменного наименования, прав требования и долгов, т. е. как предприятие - имущественный комплекс, используемый для предпринимательской деятельности в аграрном секторе экономики. Данное предприятие может перейти в порядке наследования или по другим основаниям в собственность  несовершеннолетнего как достигшего, так и не достигшего возраста возникновения предпринимательской правосубъектности. Общественный интерес требует защиты имущества детей, в силу возраста не способных к приобретению предпринимательского статуса.  

Представляется, что несовершеннолетний собственник крестьянского (фермерского) хозяйства может управлять хозяйством, в том числе и выступать в качестве работодателя для сельскохозяйственного пролетариата, по достижении возраста 16 –ти лет, до достижения шестнадцатилетия несовершеннолетний может  пользоваться лишь выгодами от эксплуатации хозяйства, но не должен нести рисков, связанных с данной деятельностью. Настоящее правило целесообразно закрепить в новом федеральном законе «О крестьянских (фермерских) хозяйствах», вплоть до его принятия оно может быть разъяснено в порядке судебного толкования совместным постановлением Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ.

.