Академия
наук
СССР
Институт
международного
рабочего
движения
В. И. УСЕНИН,
В. Г. КАЛЕНСКИЙ,
В. И. МАСЛОВ
Современное капиталистическое предприятие и хозяйская власть
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА» Москва 1971
Q Зак. 2495
Настоящая коллективная монография — первая из двух работ, подготовленных Институтом международного рабочего движения АН СССР по социальным проблемам современного капиталистического предприятия. В ней анализируются положение предприятия в системе государственно-монополистического капитализма и современные методы осуществления предпринимателями своей власти над наемными рабочими и служащими.
Продолжением этого исследования явится коллективная монография «Рабочий коллектив и коллективные договоры на современном капиталистическом предприятии». В ней будут рассматриваться процессы растущего сплочения наемных рабочих и служащих и роль коллективных договоров в классовой борьбе на предприятиях.
Авторы глав:
Введение Глава I
Заключение — В. И, Усеннн Глава II —В. Г. Каленский Глава III — В. И. Маслов
Научно-вспомогательная работа проведена Л. В. Шустовой
Ответственный редактор доктор юридических наук В. И. Усеннн
1-9-5
113—1971(11)
Оглавление
Введение................................................................................
Глава 1. Предприятие в системе государственно-монополистического капитализма
1. Понятие капиталистического предприятия . . . .
2. Виды современных капиталистических предприятий
3. Капиталистическое предприятие и его собственник
4. Предприниматель и управляющий.......................................
5. Сфера социального влияния предприятия . . . .
Глава II. Проблема власти и социальные конфликты на предприятии ............
1. Хозяйская власть и права рабочего коллектива на капиталистическом предприятии: эволюция предпринимательской свободы и рабочего безвластия .
2. Природа трудовых конфликтов и социально психологический климат на предприятии
3. Трудовые конфликты н рабочее правосознание .
Глава III. Теория и практика управления персоналом . . .
1. Управление капиталистическим производством. Буржуазная наука управления п этапы ее развития
2. Задачи управляющих...................................................
3. Использование социологического и психологического подхода в управлении персоналом
4. Принципы управления персоналом.................................
5. Последствия внедрения новейших буржуазных методов управления персоналом . ......................................
Заключение . ....................................................................
Введение
Господство монополий над всей жизнью общества — характерная черта государственно-монополистического капитализма. Крупный капитал обеспечивает свое решающее влияние в хозяйственной жизни, во внутренней и внешней политике, в формировании и распространении буржуазной идеологии. Основой силы монополий была и остается их экономическая власть, подчиняющая себе все слои капиталистического общества и само буржуазное государство.
Располагая мощным высокоорганизованным производственным механизмом, монополии ставят себе на службу новейшие достижения научно-технической революции, добиваются получения сверхприбылей путем усиления эксплуатации и ограбления народных масс. Невиданными ранее темпами идет процесс концентрации производства, создания национальных и международных монополистических объединений, поглощающих и разоряющих не только мелких и средних собственников, но и владельцев ряда крупных фирм, еще недавно кичившихся своей силой.
«Особенности современного капитализма,— отмечал Л. И. Брежнев в докладе на XXIV съезде КПСС,— в значительной мере объясняются тем, что он приспосабливается к новой обстановке в мире. В условиях противоборства с социализмом господствующие круги стран капитала как никогда боятся перерастания классовой борьбы в массовое революционное движение. Отсюда— стремление буржуазии применять более замаскированные формы эксплуатации и угнетения трудящихся, ее готовность в ряде случаев идти на частичные реформы, с тем чтобы по возможности удерживать массы под своим идейным и политическим контролем.
Монополии широко используют достижения научно-технического прогресса для укрепления своих позиций, для повышения эффективности и темпов развития производства, для усиления эксплуатации трудящихся и их угнетения» *.
Современная власть монополий по-разному проявляется как в отдельных сферах экономической и общественной жизни, так и в отношении различных слоев населения.
Важнейшие хозяйственные комплексы, идеологические центры, средства информации находятся в непосредственном ведении монополий. Они определяют экономическое развитие страны, формируют общественное мнение в угодном для класса буржуазии направлении.
Крупный капитал оказывает решающее влияние на государственную политику через своих ставленников, занимающих ведущие посты в государственном аппарате. Таким путем воля монополий возводится в ранг обязательных для всех правил поведения, ей придается сила закона.
Мелкие и средние предприниматели опутываются сетями экономической и финансовой зависимости. Многие из них сохраняют лишь формально-юридическую самостоятельность, а практически превратились в сателлитов монополий, выполняют роль подрядчиков, агентов, исполнителей заказов крупных фирм. Созданные в каждой стране ассоциации предпринимателей, союзы промышленности, торговые палаты объединяют большинство капиталистических фирм. Каждое из этих объединений направляется твердой рукой монополистов, координирующих в своих интересах деятельность всех его членов.
Лица свободных профессий уже давно утратили свою пресловутую свободу. Значительная часть их официально превратилась в наемных служащих. Сохранение же определенными категориями формального статуса «самостоятельных работников» обусловлено лишь потребностями более гибкого представительства интересов монополий.
1 JI. И. Брежнев. Отчетный доклад Центрального Комитета КПСС XXIV съезду Коммунистической партии Советского Союза. Политиздат, 1971, стр. 17.
Хозяева капиталистической экономики влияют на деятельность рабочих организаций через правых лидеров реформизма, для привлечения которых к политике классового сотрудничества активно используются как старые методы прямого подкупа, так и более «благопристойные» формы в виде предоставления высокооплачиваемых постов в государственном аппарате, в смешанных консультативных учреждениях и в органах хозяйственного управления.
Монополии считают возможным и находят способы вторгаться даже в те сферы личной жизни, где, казалось бы, должна неукоснительно сохраняться свобода выбора для каждого индивида. Это касается, в частности, проведения свободного времени, использования заработанных средств. Даже в буржуазной литературе ныне констатируется, что и в этих вопросах крупный капитал эффективно осуществляет контроль. С помощью организованной массированной рекламы, системы потребительского кредита и иных методов создается искусственный спрос на производимые монополиями товары, диктуются формы проведения досуга, формируется культ потребления, развиваются частнособственнические инстинкты.
Перечисленные и многие иные способы осуществления монополиями своего господства реализуются в завуалированных формах через сложную систему экономических, финансовых, организационных связей, скрытых от глаз непосвященного наблюдателя Здесь тшательно соблюдается буржуазно-демократический декорум. Официально и государство, и многочисленные мелкие и средние фирмы, и пресса, и идеологические институты выступают как самостоятельные, независимые учреждения. Наличие соперничающих монополистических группировок, происходящая между ними борьба за влияние позволяют усиливать видимость плюралистической демократии, видимость сохранения буржуазных свобод.
Но есть одна сфера отношений, где классовое господство буржуазии и ныне провозглашается открыто, где право распоряжаться юридически закреплено лишь за представителями капитала, а обязанность подчиняться — за лицами, лишенными собственности. Это сфера капиталистического предприятия, сфера капиталистических трудовых отношений. Здесь экономическая сила
капиталиста дополняется такими властными полномочиями, которыми в иных сферах располагают только государственные органы.
Хозяйская власть, т. е. власть капиталиста над наемными рабочими и служащими, возникла задолго до появления монополий. Она существует с момента зарождения капиталистического способа производства и осуществляется на всех предприятиях как монополизированных, так и немонополизированных секторов экономики. Но государственно-монополистический капитализм привел к значительным изменениям в формах и методах реализации хозяйской власти вообще и в крупных фирмах в особенности.
Права предпринимателя по определению условий труда, по распоряжению рабочей силой, по наложению дисциплинарных взысканий стали все больше и больше регламентироваться законодательством, административными актами, коллективными договорами. Путем установления общеобязательных норм монополисты вводят правила, которыми должны руководствоваться в отношениях с трудящимися владельцы всех предприятий. Эти правила сохраняют за каждым предпринимателем широкую свободу усмотрения и в то же время могут создать впечатление законности, обоснованности, справедливости хозяйских прерогатив.
На порядок осуществления хозяйской власти значительно повлияли процессы укрупнения предприятий, усложнения бюрократической структуры управления, отрыва владельцев крупного капитала от сферы производственной деятельности. Дальнейшее развитие буржуазной науки управления персоналом позволило монополиям использовать новые пути для наиболее изощренной эксплуатации не только физических, но и духовных сил трудящихся.
Буржуазия издавна создавала различные теоретические концепции, которые оправдывали бы власть предпринимателей над наемными рабочими и служащими. Еще в конце XIX и начале XX в. буржуазные авторы утверждали, что хозяйская власть основывается на «добровольном соглашении» между работником и капиталистом или что она представляет собой естественное и необходимое средство для выполнения «социальной функции», принадлежащей капиталисту как руководителю предприятия. Особенно много внимания разработке таких теорий уделялось в германской правовой науке.
По существу те же самые аргументы выдвигаются и современными буржуазными идеологами. Французские юристы в своих новейших работах заявляют, что хозяйская власть «коренится в ответственности, которая лежит на главе предприятия», что необходимость заботы «об общем благе» всех членов предприятия порождает наделение капиталиста особыми полномочиями. Некоторые французские авторы доказывают, что прерогативы предпринимателя имеют в своей основе соглашение между капиталистом и трудящимся, их молчаливое признание последним при заключении трудового договора. Другие утверждают, что хозяйские прерогативы носят публичноправовой характер, так как они основываются на правилах трудового распорядка, санкционируемых и контролируемых публичной властью.
Для современной западногерманской литературы типичны заявления о том, что хозяйские прерогативы предпринимателя вытекают из самой сущности трудовых отношений, а объем этих прерогатив может быть различным и определяется не только законами, но и коллективными соглашениями и даже индивидуальными договорами. Тем самым создается впечатление, что хотя существование хозяйской власти и не зависит от воли трудящихся, но она осуществляется с их полного согласия.
Некоторые американские авторы, стремясь подкрепить авторитет хозяйской власти, утверждают, что она ныне основывается на коллективных соглашениях между трудящимися и капиталистами. Ссылаясь на то, что законы прямо не перечисляют прерогатив предпринимателя, а во многих коллективных договорах США такой перечень приводится, эти авторы говорят, что рабочие сами наделяют капиталистов хозяйскими полномочиями.
О несостоятельности всех этих буржуазно-апологетических теорий неопровержимо свидетельствуют выводы марксистской науки, которая давно доказала, что подлинный источник хозяйской власти — частная собственность на средства производства. «Капиталист не потому является капиталистом, что он управляет промышленным предприятием,— писал К. Маркс,— наоборот, он Становится руководителем промышленности потому, что
он капиталист. Высшая власть в промышленности становится атрибутом капитала, подобно тому как в феодальную эпоху высшая власть в военном деле и в суде была атрибутом земельной собственности» [1].
Примечательно, что в последние годы некоторые идеологи капитала стали сами активно выступать против теории договорного происхождения хозяйской власти. Отмечая, что такая теория помогает буржуазии решать некоторые проблемы сегодняшнего дня, они указывают на ее опасность в будущем. Ведь если хозяйские права предоставляются предпринимателю рабочими по договору, то значит у трудящихся имеется возможность и лишить капиталиста таких прав. В условиях же, когда рабочее движение развернуло широкую борьбу за ликвидацию предпринимательского произвола, концепции такого рода становятся для буржуазии весьма опасными.
Воодушевленный успехами трудящихся социалистических стран, пролетариат за годы всеобщего кризиса капитализма в ходе упорной борьбы добился ряда социальных завоеваний, в том числе некоторого ограничения хозяйской власти, особенно в вопросах нормирования условий труда и заработной платы.
Ширящиеся выступления трудящихся во всех капиталистических странах приобретают новые особенности. «Основной характерной чертой этих выступлений является то, что наряду с требованиями экономического и политического характера выдвигаются новые требования предоставления трудящимся и профсоюзам права вмешиваться в дела предприятий по всем жизненно важным для них вопросам, требования, касающиеся свобод, подлинной демократии, национальной независимости и уничтожения эксплуатации человека человеком»[2].
Видя в этой борьбе непосредственную угрозу своему классовому господству, монополистический капитал использует против пролетариата всю силу буржуазного государства, свою собственную экономическую мощь и ту предпринимательскую власть, которая распространяется в странах развитого капитализма на 200 млн. лиц наемного труда.
Глава I
Предприятие в системе
государственно-монополистического
капитализма
1. Понятие капиталистического предприятия
Есть вещи, которые с первого взгляда кажутся настолько очевидными, что их разъяснение представляется совершенно излишним. Это относится и к понятию «капиталистическое предприятие».
Многие миллионы людей сами работают на предприятиях. Ежедневно пресса публикует многочисленные сведения о деятельности предприятий в социалистических и капиталистических странах. Что такое капиталистическое предприятие, считается общеизвестным.
Между тем это представление обманчиво. Сам термин «предприятие» как в русском, так и в иностранных языках используется в весьма различных смыслах. Иногда им обозначают конкретную операцию, дело, начинание и, имея в виду осуществление определенного плана, нередко говорят, что данное «предприятие» завершилось успехом, окончилось провалом либо привело к тем или иным результатам.
Гораздо чаще этот термин применяется, однако, в отношении завода, фабрики, стройки, торгового учреждения. Мы говорим о том, что в той или иной стране «построено новое предприятие «Л», «предприятие «В» приняло решение изменить свою политику», «предприятие «С» заключило выгодную сделку», «предприятие «О» расширяет свою деятельность», «предприятие «£» перешло в руки другого концерна», «предприятие «К» присоединилось к забастовке».
В каждой из приведенных фраз речь идет о капиталистическом предприятии, но смысл этого термина везде различен. В одном случае под предприятием («Л») имеется в виду определенный комплекс средств произ-
водства, в другом («В») подразумеваются владельцы капитала, в третьем («С») речь идет об управленческом органе, в четвертом («£>») — о хозяйственной организации, возглавляемой владельцами капитала, в пятом — («£») — о комплексе средств производства вместе с обслуживающими его рабочими и служащими, в шестом («.К») — о коллективе трудящихся.
Некоторые из этих словоупотреблений объясняются неточностью и условностью разговорного языка. Но и в специальной научной литературе термин «предприятие» используется далеко не однозначно. Нередко он идентичен понятиям «фирма» или «компания», хотя эти понятия отнюдь не тождественны.
Строго юридически фирма — это наименование, под которым коммерсант (физическое или юридическое лицо) ведет свои дела. Под фирменным наименованием могут объединяться несколько предприятий одного владельца. Однако предприятие может иметь и свое фирменное наименование. Изменение фирмы не обязательно свидетельствует о переориентации деятельности предприятия. Это может быть вызвано всего лишь переменой торгового имени коммерсанта. В то же время продажа предприятия одним владельцем другому не всегда сопровождается изменением фирмы. Предприятие может продаваться вместе с фирменным наименованием, даже если оно включает собственное имя прежнего владельца.
Таким образом, хотя термины «предприятие» и «фирма» тесно связаны, эти понятия не всегда совпадают.
Понятие «предприятие» не равнозначно и понятию «компания». Компания—-это лишь один из видов юридических лиц, которым может принадлежать предприятие. Но оно может быть собственностью и других юридических лиц или отдельного физического лица. В ведении крупной компании находится не одно, а несколько (иногда десятки и сотни) предприятий.
Для выяснения понятия «капиталистическое предприятие» целесообразно прежде всего обратиться к тексту законодательных актов, в которых содержатся соответствующие определения.
Однако и в буржуазных законах это понятие трактуется по-разному. В некоторых случаях под предприятием понимается осуществляемая конкретным лицом коммерческая деятельность. Так, в ст. 3 «г» американского закона «О справедливых условиях труда» 1938 г. в редакции от 23 сентября 1966 г. содержится следующее определение: «Термин «предприятие» (enterprise) означает взаимосвязанную деятельность, осуществляемую (путем совместной работы или общего контроля) любым лицом или лицами для достижения единой коммерческой цели. Она включает в себя любую деятельность такого рода, независимо от того, проводится ли она в одном или нескольких заведениях (establishments), одним или несколькими корпоративными или организационными единицами, включая части заведения, функционирующие на основе договоров об аренде. Но она не включает в себя взаимосвязанную деятельность, осуществляемую для такого предприятия самостоятельным
подрядчиком».
В других буржуазных нормативных актах под предприятием имеется в виду определенная хозяйственная единица. Например, действующий австрийский закон «О производственных советах» от 28 марта 1947 г. в п. 1 § 2 устанавливает: «Предприятием (Betrieb) считается каждая организационная единица, используемая отдельным физическим или юридическим лицом или объединением лиц, совместно с рабочей силой или без нее, для достижения определенных результатов труда с помощью технических или нематериальных средств. При этом не имеет значения, ставится ли цель получения
дохода или нет».
Хотя в первом из приведенных определений речь идет о характере деятельности, а во втором — о ее организационной форме, по существу их различие заключается в ином, а именно — в широте трактовки предприятия как хозяйственной организации.
По американскому закону предприятием может считаться не только экономически обособленное заведение (завод, фабрика, нефтепромысел), но и организация, объединяющая ряд таких заведений, юридически самостоятельных корпораций и торговых товариществ. Другими словами, как крупный концерн, так и иное монополистическое объединение может рассматриваться в качестве предприятия.
Наоборот, в соответствии с австрийским законом самостоятельным предприятием должна считаться каждая отдельная организационно обособленная хозяйственная
единица. В Австрии, ФРГ и большинстве других стран, где термин «предприятие» понимается в этом смысле, существует особое понятие крупной хозяйственной организации (die Unternehmung, das Uriternehmen). Такой организацией считается объединение нескольких предприятий, а не отдельное, пусть даже очень большое предприятие.
Таким образом, если западногерманской и австрийской трактовке понятия «предприятие» соответствует is США термин «заведение» (establishment), го понятия «enterprise» и «Unternehmung» нетождественны, ибо первое из них охватывает как отдельное заведение, так и объединение таких заведений, а второе относится только к монополистическим организациям.
Однако и в США единым предприятием может считаться не любое монополистическое объединение, а лишь такое, которое полностью контролирует всю хозяйственную деятельность входящих в него подразделений. Это относится и к тресту, где отдельные производственные единицы не имеют юридической самостоятельности, и к концерну, где такие единицы сохраняют права юридического лица.
С другой стороны, менее прочные и менее устойчивые объединения, создаваемые лишь для совместного сбыта и закупки продукции, для разграничения сфер влияния или для организации отдельных хозяйственных операций (синдикаты, картели, консорциумы), не признаются едиными предприятиями.
Монополистические организации распространяют свое влияние на многочисленные юридически самостоятельные корпорации, торговые товарищества и единоличные владения отдельных капиталистов, контролируют их. Степень и формы этого контроля чрезвычайно разнообразны. Поэтому рамки того объединения, которое по американскому законодательству признается отдельным предприятием, являются весьма нечеткими и условными.
В цитировавшемся выше американском законе содержится, например, специальная норма о заведениях розничной торговли и сферы обслуживания, которые, как известно, находятся в полной хозяйственной зависимости от отдельных монополистов. Однако, если такие заведения принадлежат юридически «независимому вла дельцу», то они рассматриваются как отдельные и самостоятельные предприятия (enterprise), даже когда фактически они в силу заключенных соглашений неразрывно связаны с определенным изготовителем или коммерсантом.
Эта связь может выражаться в обязанности продавать только товары, указанные определенным изготовителем, или совместно закупать товары, или, наоборот, в исключительном праве продавать товары на определенной территории, или использовать торговый знак конкретного изготовителя и коммерсанта. Эта связь может выражаться и в аренде помещения у лица, которое сдает аналогичные помещения также и другим заведениям розничной торговли и обслуживания. Например, бензоколонка, арендуемая мелким хозяйчиком у нефтяной монополии, продающая исключительно товары дайной монополии, считается самостоятельным предприятием, а крупный нефтеперерабатывающий завод, юридически принадлежащий особой корпорации, не рассматривается как самостоятельное предприятие, если он входит в систему нефтяного концерна.
Сложности в определении рамок отдельного предприятия неизбежно возникают, если в стране под предприятием понимается каждая обособленная хозяйственная единица. Какая степень обособленности требуется в этом случае?
В западногерманском законе «О производственных советах» от 11 октября 1952 г. (§ 3) указывается, например: «Подсобные предприятия и части предприятия считаются лишь тогда отдельными предприятиями, когда они территориально расположены далеко от главного предприятия или самостоятельны в функциональном и организационном отношениях». Эти критерии также недостаточно четки, и на практике нередко аналогичные хозяйственные единицы в одних случаях считаются самостоятельными предприятиями, в других — лишь подразделениями предприятия.
В связи с существенными различиями в трактовке понятия «предприятие» в отдельных странах в рамках ООН в целях международных сопоставлений была разработана система терминов — «предприятие» (enterprise), «заведение» (establishment) п «местная хозяйственная единица» (local unit) и дано их толкование.
Предприятием считается юридически признанная ор-ХОЗяйственные единицы в русском языке и прннято име- ганизация, обладающая правом вести хозйственную дея-НОвать предприятиями. В этом смысле термин «предприя- тельность от своего собственного имени, например за-тие» и будет использоваться в настоящей работе. По ключать договоры, владеть имуществом, принимать наСВОему значению он, таким образом, совпадает с поня- себя долговые обязательства и открывать счета в-гием «предприятие» (der Betrieb) по заиадногерманско- банках. и авсТрИйскому праву и с понятием «заведение»
Заведением считается отдельная хозяйственная еди- (establishment), которое принято в законодательстве ница, находящаяся в едином владении или под единым США и в официальных международных экономических контролем и занимающаяся целиком или преимуществен- сопоставлениях.
но одним видом экономической деятельности в одной Необходимый признак предприятия — наличие обо- местности. Заведением является, например, отдельная собленного комплекса орудий и средств производства, шахта, мастерская, фабрика, электростанция. В этот комплекс входят земельный участок, здания, со-
Местная хозяйственная единица охватывает все виды оруження, машины и оборудование, без которых не неэкономической деятельности, которые осуществляются в жет осуществляться конкретный вид хозяйственной дея- конкретной местности отдельным владельцем или под тельности. Создания такой технически и экономически единым контролем. целесообразной совокупности орудий и средств произ-
Таким образом, ^крупное предприятие может объеди- водства в принципе достаточно, чтобы такую совокуп- нять ряд заведений и местных хозяйственных единиц, ность можно было именовать предприятием.
Учитываемое число таких подразделений зависит на Но это еще не будет живая, функционирующая хо- практике от характера организации предприятия и по- зяйственная единица. Действующее предприятие должно рядка составления отчетности 1. обязательно включать в себя рабочую силу. Лишь труд
Понятие «предприятие», принятое международными человека может вдохнуть жизнь в бездействующие сред- организациями, не совпадает с тем, которое дается за- ства производства. Без участия людей нельзя обеспе- конодательством США. Если в международной трактов- чить производственный процесс, работу самых совершен- ке предприятие — это каждая юридически самостоятель- иых механизмов. Даже автоматизированные процессы ная хозяйственная единица, то по закону США отдель- могут осуществляться только под непрерывным контро- ная юридически признанная корпорация или торговое лем человека.
товарищество может считаться лишь частью предприя- Для работы предприятия важное значение имеет не тия, охватывающего ряд самостоятельных юридических только внутренняя, но и его внешняя деятельность. Нелиц, которые связаны общей деятельностью и единым обходимо установить связи с поставщиками, покупате- контролем. лями, клиентурой, кредитными учреждениями, учиты-
Понятию «предприятие», принятому в ФРГ и Авст- вать изменения спроса и предложения, конъюнктурные рии, соответствует в международных сопоставлениях тер- колебания, действия конкурентов. Вся эта деятельность мин не «предприятие» (enterprise), а «заведение» (estab- должна проводиться людьми. В условиях капиталисти- hshment). ческой экономики сфера рыночного обращения выпол-
^Настоящее исследование посвящено анализу отноше- няет особую роль. Здесь владельцы предприятий — ин- ний, складывающихся в основном звене капнталистиче- цивидуальные и коллективные капиталисты — реализуют ского хозяйства — на заводах, фабриках, в мастерских, присвоенный ими прибавочный труд наемных рабочих и на шахтах, стройках, на сельскохозяйственных фермах, служащих. Получение в результате этого прибылей и в заведениях торговли и обслуживания. Именно такие является той целью, которую ставят перёд собой капи-
-------- талисты, создавая промышленные, транспортные, строи-
1 «The Growth of World Industry. I$53—1965». United Nations. тельпь,е, сельскохозяйственные, торговые н другие ком N Y., 1067. мерческне предприятия.
Все вышеизложенное дает основание для следующего определения: капиталистическое предприятие — это обособленный комплекс орудий, средств производства и рабочей силы, используемой капиталистом в целях получения прибылей.
Обособленность предприятия имеет прежде всего экономическое значение. Предприятие своими силами осуществляет определенный круг производственных и коммерческих операций и вступает в связи с другими хозяйственными единицами как с посторонними организациями. Кроме того, имущество предприятия отделено от остальной собственности капиталиста, н распоряжение им производится в особом, формализованном порядке.
Хозяйственная обособленность капиталистического предприятия получила и правовое значение. Предприятие стало самостоятельным объектом права. Буржуазное законодательство предусматривает обязанность и порядок регистрации каждого предприятия в торговом реестре, ведения на предприятии особых торговых книг, представления отчетности. Эти документы отличны от тех, которые должен вести коммерсант — собственник либо арендатор предприятия. У предприятия может быть свое фирменное наименование, отличающееся от того, под которым в коммерческом обороте выступает владелец предприятия.
В интересах капиталистов буржуазное право признало предприятие самостоятельным объектом торговых сделок. Капиталист может продавать, покупать, отдавать в залог, сдавать в аренду не только отдельные имущественные ценности: машины, здания, оборудование,— по и действующее предприятие неликом. Во Франции законом 1909 г. была предусмотрена возможность купли-продажи и залога предприятия со всеми его активами и пассивами. Сходные положения закреплены и законодательством других капиталистических стран.
Чрезвычайно важно отметить, что к числу активов капиталистического предприятия относятся как имущественные и денежные ценности, так и нематериальные факторы, которые принято именовать «шансами» предприятия. Такими «шансами» считается положение предприятия па капиталистическом рынке: его коммерческая репутация, установленные связи с поставщиками, ноку- патеЛями, клиентурой, банками, местными органами власти, с административными и государственными учреждениями.
Важнейший актив предприятия — коллектив его рабочих и служащих. Наличие сложившегося, стабильного коллектива опытных, квалифицированных работников служит гарантией эффективности хозяйственной единицы, считается необходимой основой для развития ее производственной и коммерческой деятельности.
При продаже действующего предприятия оно переходит в ведение нового собственника вместе с «шансами» и коллективом рабочих и служащих. Передача «шансов» обеспечивается путем принятия на себя старым владельцем обязательства не осуществлять в данной местности прежней хозяйственной деятельности и не подрывать сложившиеся связи предприятия.
Переход рабочего коллектива в ведение нового собственника иногда происходит в силу прямого положения закона. Так, р ст. 35 книги 1 Кодекса труда Франции содержится норма, введенная законом от 19 июля 1928 г., которая гласит: «Если происходит изменение в юридическом положении предпринимателя, в частности в связи с наследованием, продажей, слиянием, преобразованием капитала, вступлением в товарищество, все трудовые договоры, действующие в момент изменения, остаются в силе для отношений между новым предпринимателем и персоналом предприятия» [3].
В некоторых странах по этому вопросу действует принципиально иная юридическая норма. В Англии, например, она была сформулирована в 1966 г. в руководящем судебном решении по делу «Foster Clarck In- dentire Trusts». Там было указано, что передача предприятия от олной компании к другой означает увольне-
нйе работников, занятых на этом предприятии ®. Однако эта норма не отражает господствующей практики торгового оборота. Даже в решениях английских судов констатируется, что обычно компания-преемник предлагает рабочим и служащим оставаться на прежней работе4.
Очень часто передача рабочего коллектива оформляется особым соглашением, в силу которого новый собственник принимает на себя все права и обязанности прежнего владельца по отношению к рабочим и служащим. Об этом официально доводится до сведения коллектива трудящихся.
В настоящее время капиталистическое предприятие выступает в сфере бизнеса не только как единый объект правовых сделок. За ним также признается способность самостоятельно заключать некоторые договоры, принимать на себя права и обязанности в отношении третьих лиц. Если у предприятия есть фирменное наименование, отличное от фирменного наименования его владельца, то оно заключает ряд договоров от своего имени. Крупные предприятия очень часто сами оформляют и трудовые договоры с рабочими и служащими.
Таким образом, предприятие становится уже особым субъектом прав и обязанностей, субъектом права. Конечно, следует учитывать, что эта правосубъектность капиталистического предприятия ограниченна. За самим > предприятием в торговом обороте обычно признаются лишь такие права, которые необходимы для повседневной хозяйственной деятельности. Носителем же всех прав юридического лица, как и прежде, остается владелец предприятия.
2. Виды современных капиталистических предприятий
Когда мы говорим о современном капиталистическом предприятии, то перед нами невольно возникает образ огромного, оснащенного новейшей техникой завода, на котором работают тысячи наемных рабочих и служащих.
'faкой промышленный гигант служит олицетворением государственно-монополистической экономики с ее изощренными методами эксплуатации наемного труда
Представление о небольшой мастерской, где всего один-два рабочих трудятся под непрерывным надзором бдительного хозяина, может показаться на данном этапе научно-технической революции анахронизмом. А между тем именно такие мельчайшие предприятия до сих пор численно преобладают в экономике самых развитых в промышленном отношении капиталистических стран5.
В США в 1967 г. насчитывалось 3 510 612 предприятий, которые представляли самостоятельную отчетность по государственному социальному страхованию. Из них на 1 884 311 предприятиях (т. е. на 53,7% от общего числа) было занято всего от одного до трех наемных работников6. Больше всего таких мельчайших предприятий насчитывалось в розничной торговле (52,4%) и в сфере услуг (63,7%). Но даже и в обрабатывающей промышленности число предприятий, на которых было занято от одного до трех работников, достигало почти 25%.
Во всех отраслях экономики Италии в 1961 г. было 1 938 724 предприятия. Из них 1 423 700 предприятий (73,4%) предоставляли работу одному или двоим работникам 7.
Во Франции в 1966 г. насчитывалось 689 877 предприятии, в промышленности и 534 084 предприятия в торговле. При этом 73,3% промышленных и 80,6% торговых предприятий имели всего по одному-два наемных работника или вообще не использовали наемной рабочей силы 8.
В ФРГ в 1968 г. даже в горной и обрабатывающей промышленности 43,5% предприятий имели число занятых всего от 1 до 9 человек 9.
‘ Сведения о числе предприятий в настоящей работе приводятся по последним данным официальной статистики.
6 «Statistical Abstract of the United States. 1969». Washington,
1969, p. 475.
7 «Annuario Statistico Italiano. 1969». Roina, 1969, p. 183.
8 «Annuaire statistique de la France. 1969». Paris, 1969, p. 650.
9 «Statistisches Jahrbuch fiii die Biindesrepublik Deutschland». Stuttgart, 1970. S. 190.
Все это, естественно, не означает, будто характер труда на этих мельчайших предприятиях остался таким же, каким он был 100 или даже 50 лет тому назад. За эти годы был резко интенсифицирован труд, внедрены новые методы эксплуатации, возросла прибавочная стоимость, создаваемая каждым рабочим. Даже на многих мелких промышленных, строительных и сельскохозяйственных предприятиях внедрена механизация, увеличились капиталовложения.
Анализируя эти факторы па примере США, советский исследователь Ю Б. Кочеврин указывает, что положение многих мелких предприятий даже за послевоенный период существенно изменилось. Раньше на предприятии с одннм-двумя наемными рабочими собственный труд владельца производства еще составлял основной источник его доходов. Ныне же при возросшей степени эксплуатации наемного труда главным источником доходов владельца стал прибавочный труд рабочих. Тем самым такие мелкобуржуазные предприятия превратились в капиталистические. Исключение составляют лишь некоторые мелкие предприятия в сфере торговли и услуг [4].
Эту характеристику нельзя механически распространять на другие капиталистические страны, где уровень капиталовложений и производительности труда ниже, чем в США. Однако и здесь, хотя и более медленными темпами, мелкобуржуазные предприятия или разоряются, или превращаются в капиталистические.
Приведенные данные о предприятиях с числом наемных рабочих в один-два человека сами по себе весьма показательны. Тем не менее на их основании было бы преждевременным делать окончательные выводы о размерах мелкого предпринимательства в современной экономике капиталистических стран. При происходящей концентрации и централизации производства, росте капиталовложений, оборота, при возникновении заводов и фабрик со многими тысячами рабочих и служащих меняется и само представление о мелких и крупных предприятиях. Оценка величины предприятия зависит от времени, отрасли экономики и от страны, где оно находится. Предприятие, которое по своим масштабам несколько десятков лет тому назад относилось к разряду крупных, в настоящее время может считаться средним или даже мелким. Понятие крупного предприятия в торговле, сфере обслуживания, строительстве н промышленности не могут полностью совпадать. Предприятие, относимое к разряду больших во Франции, Англии, ФРГ, может рассматриваться как гигантское в Бельгии или в Италии п как среднее — в США.
Между тем классификация хозяйственных еднпиц в зависимости от их размера имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Крупные и мелкие хозяйственные единицы играют различную роль в экономике, имеют разную организационную структуру, применяют неодинаковые методы управления. В них по- разному строятся фактические н юридические отношения между предпринимателем и рабочим коллективом. Буржуазное государство применяет к каждой из этих категорий специфическую политику как в экономических, так и в социальных вопросах.
Какой же критерий определяет разграничение мелких и крупных предприятий? Долгое время таким критерием считалось число занятых на них рабочих и служащих. Но если и раньше один лишь этот показатель зачастую был недостаточным, то в современных условиях им вообще нельзя пользоваться в отрыве от других показателей. На новейшем автоматизированном заводе может быть занят относительно небольшой персонал. Однако по объему выпускаемой продукции, по своей роли в экономике такой завод превосходит многие менее механизированные предприятия той же отрасли, хотя на них и работает значительно больше наемных работников.
В экономической литературе п в практике административных органов капиталистических стран для разграничения мелких и крупных предприятий принято использовать несколько критериев. В одном из экономических исследований, изданных в ФРГ, указывается, что в целях международных сопоставлений для определения величины хозяйственной организации следует учитывать такие факторы: 1) размер основного капитала, 2) число занятых рабочих и служащих, 3) объем коммерческого оборота и 4) роль предприятия в обществе, или его «репутация» и.
По сути дела совокупность этих факторов учитывается с теми или другими отклонениями как западными экономистами, так и буржуазным законодательством. При этом под «репутацией» предприятия понимается его положение в конкретной отрасли экономики. Если оно занимает доминирующее, монопольное положение, то этот критерий выдвигается на первое место и становится определяющим. Такая трактовка этого вопроса, в частности, четко проявляется в системе классификации, принятой в США Администрацией малого предпринимательства (Small Business Administration) |2.
Анализируя положение в экономике США, Ю. Б. Кочеврин приходит к выводу, что в американской промышленности следует относить к сфере мелкого бизнеса компании с капитальными активами до 1 мли. долл. К ним примыкает группа компаний с активами 1—5 млн. долл. Предельное число занятых в компаниях с таким капиталом — 50—150 человек (в зависимости от колебаний в органическом составе капитала в разных отраслях промышленности). В отраслях торговли, услуг и жилищного строительства, где концентрация капиталов меньше, верхней границей малого бизнеса следует считать активы до 250 тыс. дол. Им соответствует предельное число занятых — 15—20 человек [5].
Для других стран, где ниже органический состав капитала, характерны иные количественные критерии. Так, в Японии в соответствии с действующим основным за коном о малом бизнесе мелкими фирмами считаются: а) в обрабатывающей промышленности ■— фирмы с капиталом до 50 млн. иен (около 130 тыс. долл.) и (или) с числом работников до 300 человек; б) в отраслях торговли и услу| —фирмы с капиталом до 10 млн. иен
(25,6 тыс. долл.) и (или) с числом работников до 50
человек н.
Иногда в экономических исследованиях в качестве критериев разграничения мелких и крупных предприятий используются и иные показатели: особепиостп управления, круг владельцев капитала, территориальная сфера деятельности предприятия. Ю. Б. Кочеврин в основу определения границ малого бизнеса в США кладет принцип экономической неустойчивости [6]. Такая неустойчивость проявляется в огромном числе банкротств и непродолжительном периоде существования мелких фирм [7].
Несомненно, что все эти дополнительные факторы имеют важное значение. Однако их следует скорее считать не признаками, а специфическими чертами предприятий того или иного размера. Экономическая неустойчивость характеризует в целом всю категорию мелкого производства. Но эта черта не может быть использована как критерий для отнесения конкретного предприятия к той или иной категории. Отдельное мелкое предприятие может существовать многие десятилетия, а крупное — обнаружить свою неустойчивость в первые же годы деятельности [8].
Особенности мелких и крупных предприятий не ограничиваются вышеизложенным. Они проявляются и в характере взаимоотношений с монополиями, и в уровне производительности труда, п в условиях труда и заработной платы, и в степени влияния профсоюзов. Но все это не может быть положено в основу научной классификации предприятий по их размеру. Главными ее критериями служат величина капитала, объем коммерческого оборота и численность занятых работников, взятые в совокупности.
Как уже отмечалось, один лишь показатель числа наемных рабочих и служащих не может ныне достаточно четко определять размер и экономическое положение того или иного предприятия. Тем не менее в сфере трудовых отношений этот показатель сохраняет самостоятельное значение.
Многие специфические черты во взаимоотношениях между предпринимателем и трудящимся, порядок подбора и расстановки кадров, система управления рабочей силой, отношения внутри рабочего коллектива зависят от численности работников на предприятии. Трудовые отношения в заведениях с одинаковой численностью рабочей силы имеют много общего, даже если эти заведения находятся в разных отраслях хозяйственной деятельности и обладают различным уровнем механизации. Наоборот, на предприятиях одной отрасли экономики при сходном органическом составе капитала трудовые отношения часто характеризуются весьма существенными особенностями из-за различий в величине рабочего
Боргварда было занято более 20 тыс. рабочих и служащих. Разорение концерна сопровождалось массовыми увольнениями, а затем и полным закрытием предприятий.
В период «экономического чуда» в ФРГ возник огромный судостроительный концерн Вилли Шликера. На предприятиях концерна было установлено новейшее оборудование, внедрены новейшие методы эксплуатации труда, производительность труда значительно превышала средний уровень других судостроительных компаний. Число рабочих и служащих концерна составляло 7 тыс. человек. Но уже через несколько лет работы выявилась полная фи пансовая несостоятельность концерна, и в 1962 г. оп был вынужден объявить себя банкротом. Тысячи рабочих лишились работы (II. Rusch. Unternehmer und Manager. Stuttgart, 1967, S. 62— 69, 213—219). Массу аналогичных примеров можно привести и по другим капиталистическим странам.
коллектива. Показатель численности наемных рабочих и служащих зачастую используется в качестве единственного критерия для определения сферы действия буржуазных законов о труде.
Буржуазное трудовое законодательство в принципе вообще не распространяется на предприятия, где не используется труд наемных рабочих и служащих. Речь идет о так называемых семейных предприятиях, где единственный работник — сам владелец или вместе с ним работают члены его семьи. «Частная собственность на средства производства сочетается здесь с личным трудом. Владельцы таких предприятий, являясь не только собственниками, но и непосредственными производителями, занимают промежуточное положение между рабочим классом и буржуазией. Как собственники средств производства они близки к буржуазии, как труженики — к пролетариату» 18.
Число таких предприятий во всех капиталистических странах очень велико, особенно в сельском хозяйстве, торговле, в сфере услуг. Так, во Франции в 1966 г. из 534 084 предприятий, насчитывавшихся в торговле, 270 414, т. е. более половины, не использовали наемной рабочей силы. Число семейных предприятий в промышленности непрерывно уменьшается. Но и в 1966 г. во Франции из 689 877 промышленных предприятий 284 854, т.е. 41,3%, работали без использования наемной рабочей силы 19.
В Австрии в 1964 г. из общего числа 214 390 предприятий 85 522, т. е. почти 40%, не пользовались наемным трудом. На семейных предприятиях работало 127 889 человек, что составляло 6,3%) от общего числа занятых в экономике 20.
Изъятие семейных предприятий из-под действия трудового законодательства приводит к тому, что в них не соблюдаются даже минимальные правовые нормы об условиях труда. Во всех капиталистических странах даже специальные законы об охране труда детей, подростков
18 «Проблемы современного империализма». Политиздат, 1968, стр. 32.
19 «Annuaire statistique de la France. 1969», p. 650.
20 «Statistisches Handbuch fur die Republik Osterreicli. 1970». Wien,
1970, S. 88.
и женщин содержат оговорки о неприменении этих норм к семенным предприятиям.
Чрезмерная эксплуатация детского и женского труда — неотъемлемая черта таких предприятий. При этом состав семьи трактуется расширительно. В нее принято, например, включать детей, находящихся в родственных или свойственных отношениях с предпринимателем до третьей степени родства включительно, а также приемных детей. Такое положение содержится в австрийском законе «Об охране труда молодежи» от 1 июля 1948 г. (с последующими поправками).
В действующем в Западной Германии законе от 30 апреля 1938 г. дается следующее общее определение: «Предприятие считается семейным, если в нем регулярно заняты лишь члены семейного хозяйства, которые находятся в родственных отношениях с предпринимателем или его супругой вплоть до третьей степени родства». Таким образом, на семейных предприятиях может использоваться труд довольно отдаленных родственников, а нерегулярно — даже наемная рабочая сила.
Поскольку капиталистическое трудовое законодательство распространяется на наемных рабочих и служащих, в литературе по буржуазному трудовому праву и даже в судебной практике иногда указывается, что необходимым признаком каждого предприятия является наличие на нем наемных работников. Если нет таких работников, то нет и предприятия. Такая позиция не оправдана ни с экономической, ни с юридической точки зрения.
Семейное предприятие — особая хозяйственная единица, имеющая свое фирменное наименование и самостоятельно выступающая на капиталистическом товарном рынке. Она получила бесспорное юридическое признание в торговом обороте, ее правовое положение per ламентируется многими законами21, и не удивительно.
2- Лишь к особенностям юридической техники следует относить то, что иногда в целях определенных изъятии для семейных фирм законы исключают их из общего понятия хозяйственного предприятия. Так, закон США «О справедливых условиях труда» в редакции от 23 сентября I960 г. устанавливает: «Любое заведение, которое имеет в качестве регулярного работника лишь его владельца либо родителя, супруга, ребенка или другого члена непосредственной семьи такого владельца, не должно считаться для целей настоящего раздела предприятием, занятым в торговле
что несостоятельность попыток отрицать за ней качество предприятия отмечается рядом буржуазных авторов22.
Нередко единственным критерием, определяющим применение или неприменение правовых норм на предприятиях, которые регулярно используют наемную рабо чую силу, служит численность рабочих и служащих.
Так, по действующему законодательству Франции избираются делегаты персонала лишь па предприятиях, где есть более 10 наемных работников, комитеты предприятия могут создаваться лишь в заведениях, насчитывающих более 50 наемных работников; комитеты по технике безопасности и гигиене труда должны учреждаться на промышленных предприятиях с числом рабочих и служащих более 50, а на других предприятиях — если наемный персонал на них более 500 человек. Установление правил трудового распорядка обязательно только на промышленных и коммерческих предприятиях, в которых обычно насчитывается не менее 20 наемных работников. Обязательная система «участия» трудящихся в прибылях и капитале вводится на частных предприятиях, насчитывающих не менее 100 наемных рабочих и служащих.
По действующему законодательству Западной Германии предусмотренные правовыми нормами гаран тии для трудящихся иа случай произвольных, необоснованных и несправедливых увольнений не подлежат применению на предприятиях, где обычно занято пять или менее наемных работников. Производственные советы не избираются в хозяйственных единицах, где работает менее пяти постоянных работников. На предприятиях с числом наемных рабочих и служащих не более 20 про изводственный совет не имеет права участвовать в обсуждении с предпринимателем вопросов о приеме на работу, переводах и увольнениях персонала. Так называемый хозяйственный комитет в составе представителей трудящихся и предпринимателя для консультаций по экономическим вопросам создается только па предприятиях, где обычно занято более 100 постоянных работников. В тех акционерных обществах, где все акнии
или в производстве товаров для торговли, либо частью такого предприятия...»
22 A. Nikisch Arbeilsreclit, Bd I Tubingen. 1955, S. 125.
принадлежат одному физическому лицу или членам его семьи и где работают менее 500 наемных рабочих и служащих, трудящиеся не имеют права на представительство в наблюдательном совете — контрольном органе компании.
В законодательстве других капиталистических стран также имеются многочисленные положения, действие которых ставится в зависимость от наличия на предприятии того или иного числа наемных рабочих и служащих. На практике это приводит к тому, что трудящиеся средних и особенно мелких предприятий официально дискриминируются. Эта юридическая дискриминация еще более обостряет материальное неравноправие, которое существует между трудящимися мелких и крупных предприятий. Во всех капиталистических странах в мелких заведениях заработная плата рабочих и служащих гораздо ниже, чем в крупных. Различия-в оплате труда лишь отчасти объясняются разным уровнем квалификации рабочих и служащих. По общему правилу труд работников одной и той же профессии и одинаковой квалификации в мелких фирмах оплачивается значительно ниже.
Весьма показательны в этом отношении данные по Японии. В середине 50-х годов заработная плата на мелких предприятиях Японии составляла всего 45% от уровня заработной платы на крупных предприятиях. В последующие годы борьба трудящихся в условиях благоприятной экономической конъюнктуры и высокого спроса на рабочую силу привела к сокращению этого разрыва. Но и в середине 60-х годов заработная плата на мелких предприятиях составляла всего 61,1% от уровня заработной платы на круппых предприятиях[9]. При этом бросается в глаза, что внутри категории мелкого бизнеса особенно тяжелым является положение трудящихся мельчайших фирм. В японской обрабатывающей промышленности на предприятиях, насчитывающих менее 19 работников, заработная плата рабочих и служащих составляет всего 80% от среднего уровня заработной платы на мелких предприятиях[10].
В США, Англии и по многих других странах заработная плата на мелких предприятиях на 20—25% ниже, чем на крупных[11]. Для небольших предприятии всех капиталистических стран характерны повышенная продолжительность рабочего дня, низкий уровень охраны труда, отсутствие льгот по отпускам и социальному обеспечению, которыми пользуются работники крупных фирм. Сохранение худших условий труда и низкой заработной платы, большая личная зависимость рабочих и служащих от хозяина в немалой степени обусловлены слабой организованностью рабочих и служащих мелких предприятий в профсоюзы. С другой стороны, если вступление работника г; профсоюз на крупном предприятии может и не привлечь особого внимания, то на мелком это сразу воспринимается как недружественный акт по отношению к хозяину и реально грозит применением различных репрессий и даже лишением работы.
Огромному числу мельчайших, мелких и средних предприятий в капиталистических странах противостоит относительно небольшое число крупных предприятий. Но именно последние доминируют в современной экономике, а их рабочие коллективы играют определяющую роль в профсоюзном движении.
Из-за различий в концентрации производства трудно дать гакое общее определение крупного предприятия, которое было бы одинаково применимо ко всем странам или даже к различным отраслям экономики внутри одной страны. Но, поскольку в настоящем исследовании речь идет об отношениях внутри производственных коллективов, для нас главный интерес представляют данные о размерах этих коллективов, о числе рабочих и служащих, занятых на предприятии.
В целях международного сопоставления мы используем данные о предприятиях, на которых работают более 500 рабочих н служащих. Наибольшее число таких предприятий — в обрабатывающих отраслях промышленности, но и здесь их процент невелик.
В 1967 г. в обрабатывающей промышленности США лишь 2,07% предприятий (6 182 из 298 633) насчитывали свыше 500 наемных работников. Однако на этих
Предприятиях было сконцентрировано 46% всех рабочих и служащих данной отрасли производства (8.9 млн. из 19,4 млн. человек) [12].
В горной и обрабатывающей отраслях промышленности ФРГ в 1968 г. имелось 2,7% предприятий с числом наемных работников более 500 (2 713 из 99 483 предприятий). Но на них было сосредоточено 51,2% рабочих и служащих (4,2 млн. из 8,2 млн. человек) [13].
В Италии в 1961 г. из 1 938 724 предприятий всех отраслей экономики страны лишь на 1016, т. е. на 0,05% предприятий, работало более 500 человек. Но общее число рабочих и служащих на этих предприятиях составляло 25% всей наемной рабочей силы в стране[14].
В промышленности Австрии в 1968 г. из 5 188 предприятий с числом работников свыше 5 человек лишь на 203 работало более 500 рабочих и служащих. Но на этих крупных предприятиях было сосредоточено 42,3% всей рабочей силы 2Э.
В промышленности Японии в 1967 г. из группы предприятий с числом рабочих и служащих более 30 человек предприятия с 500 и более работниками составили лишь 3,7%, но на них было занято 37,3% трудящихся[15].
В каждой империалистической стране ныне насчитывается несколько десятков или сотен предприятий, на которых работает свыше 1 тыс., 5 тыс. или даже 10 тыс. человек. Число таких промышленных гигантов постепенно увеличивается. Однако нельзя считать, что эта тенденция выражает генеральную линию развития капиталистического производства. Наоборот, в современных условиях гораздо более типична, как нам представляется, тенденция к разукрупнению гигантских предприятий, к их территориальному рассредоточению, к децентрализации управления.
Сами производственно-технические условия диктуют определенные оптимальные размеры предприятия, превышение которых оказывается экономически невыгод- иым. Кроме того, капиталистам приходится учитывать, что концентрация рабочих масс создает предпосылки для более мощных выступлений пролетариата. Исходя из экономических и политических соображений, владельцы капитала предпочитают вместо одного сверхмощного предприятия создавать несколько обособленных хозяйственных единиц, находящихся под их контролем.
Принципиальные черты отношении между людьми па любом капиталистическом предприятии определяются одним общим и решающим фактором — частной собственностью иа средства производства. Наличие частной собственности неизбежно разделяет людей на два класса — класс имущих и класс неимущих — и обусловливает антагонизм в отношениях между представителями противоположных классов. Однако сами эти антагонистические отношения на отдельных предприятиях отличаются весьма существенными особенностями, которые зависят от ряда факторов, в том числе от специфики самого производственного процесса. Различия условий труда в сельском хозяйстве и промышленности, на транспорте и в строительстве, в торговле и в сфере услуг налагают свой отпечаток как на организацию производства, так и на взаимоотношения трудящихся с администрацией, на отношения внутри рабочих коллективов. Та или иная технология производства влияет не только на степень напряженности в процессе труда, но и на формы контроля за трудом, на возможности проявления мастерства, инициативы и творчества рабочих, на условия общения трудящихся друг с другом.
В зависимости от технологии можно выделить предприятия с применением ручного труда, простого механизированного, конвейерного и автоматизированного производства.
В странах развитого капитализма ручной труд в чистом виде утратил свое былое значение. Он преобладает лишь в надомничестве, кустарных промыслах, производстве некоторых уникальных изделий. Сельское хозяйство, торговля, сфера услуг, а тем более строительство все более насыщаются машииами и техникой. Здесь в разных соотношениях происходит сочетание ручного и механизированного труда. Удельный вес машин прямо пропорционален величине предприятия. Для мелких
предприятий в условиях конкурентной борьбы механизация — это но существу вопрос их дальнейшего существования. Не имея средств на покупку машин и оборудования, мелкие и средние предприниматели вынуждены все чаще прибегать к их аренде, что создает новые формы зависимости этих предпринимателей от монополистического капитала.
В экономике всех стран развитого капитализма ныне численно преобладают предприятия простого машинного производства. Многие из них оснащены весьма сложной техникой, но они не используют ни конвейерных, пн автоматизированных линий. Одна из особенностей этих предприятий заключается в том, что в них, как и в заведениях ручного труда, сохраняют свое значение индивидуальное мастерство, квалификация, многолетний опыт рабочих. Непосредственно от них зависят количество, качество продукции и сроки ее выпуска. В целях интенсификации труда здесь применяются различные сдельные и сдельно-премиальные системы заработной платы, вводится непрерывный контроль административно-технического персонала за использованием каждой минуты рабочего времени трудящегося.
Качественно иные особенности характеризуют предприятия конвейерного производства. Конвейерная линия на капиталистическом предприятии стала своеобразным символом бесчеловечной эксплуатации труда. Именно здесь рабочий окончательно превращается в простой придаток к машине, которая полностью определяет темп работы, исключает возможность проявления инициативы и человеческой самостоятельности. Изо дня в день, неделю за неделей, из года в год рабочий должен повторять в одном ритме одни и те же монотонные операции. Он не в состоянии ни ускорить, ни замедлить свои движения, которые заранее рассчитаны на предельную нагрузку. Его знания, квалификация, опыт теряют практическое значение. Сдельная оплата труда заменяется повременной, а контроль за интенсивностью труда осуществляется самим конвейером.
Безусловная сфера господства конвейерного производства — автомобилестроение. Кроме того, конвейер широко используется в производстве электрооборудования, электронной техники, в резиновой промышленности, в консервном, мясоупаковочном, молочном производстве.
34
Несмотря па то, что непосредственно на обслуживании конвейерных линий занят небольшой процент рабочих (даже в автомобильной промышленности США у конвейера работает лишь 18% рабочих, а всего в СШЛ у конвейера занято менее 5% трудящихся31), значение этого вида производства не может определяться лишь числом рабочих, стоящих у конвейерных линий. Эта линия — главный элемент, основная артерия конвейерного предприятия, и она диктует ритм работы всем остальным цехам и подразделениям. К темпу конвейера вынуждены приспосабливать свою деятельность и многочисленные предприятия, поставляющие сырье, детали, полуфабрикаты. Сам принцип конвейерного производства оказывает все возрастающее влияние на формы организации труда.
Конвейерные заводы в каждой капиталистической стране относятся к числу крупнейших предприятий и по величине своих активов, и по объему выпуска продукции, и по числу занятых рабочих и служащих. Эти заводы находятся в собственности ведущих монополий, которые безраздельно господствуют в соответствующей отрасли экономики.
Современная научно-техническая революция создала предпосылки для качественно новой стадии развития производства — внедрения автоматизированных процессов. Автоматизация открывает возможность для увеличения объема и улучшения качества выпускаемой продукции, для облегчения условий труда и повышения квалификации рабочих. Но в условиях капитализма распространение этой новой технологии приводит к тому, что новые социальные тяготы возлагаются на плечи рабочего класса. Перестройка промышленности сопровождается массовыми увольнениями, ликвидацией многих специальностей, утратой значения прежнего опыта и квалификации. Рабочим чаще всего пе обеспечиваются условия для переквалификации. Одни из них пополняют ряды безработных, другие поступают на неквалифицированную работу со значительным снижением заработка. «Капиталистическая автоматизация вырывает кусок хлеба у
81 R. В 1 а и п е г. Alienation and Freedom. The Factory Worker and his Industry. Chicago — London, 1967, p. 91.
рабочего — растет безработица и снижается жизненный уровень»,— говорится в Программе КПССЗк'.
Автоматизация находится еще в начальной стадии своего развития, и среди буржуазных экономистов ведется ожесточенная полемика по поводу того, к чему может привести широкое распространение этой технологии. Даже те американские авторы, которые в радужных тонах описывают положение трудящихся на действующих автоматизированных предприятиях, отмечают, что в дальнейшем автоматизация примет новые формы, и не решаются предсказать обстановку и условия труда па будущем автоматизированном производстве[16].
Автоматизированные предприятия в современной капиталистической экономике наиболее типичны в сфере нефтепереработки и в химической промышленности, где установлен непрерывный процесс производства. Для обслуживания этого процесса требуются рабочие высокой квалификации, которые контролируют работу механизмов и оборудования, а в случае необходимости регулируют ее и производят ремонт. Меньшая физическая нагрузка у этих рабочих обычно сопровождается усилением умственного напряжения.
Автоматизированные заводы по общему правилу также принадлежат крупным монополистическим концернам. Но величина каждого завода и число работающих на них меньше, чем при конвейерном производстве. Кроме того, даже в рамках одного нефтеперерабатывающего или химического предприятия осуществляется большая децентрализация производственного процесса и управления им. В отличие от предприятий конвейерного типа здесь отдельные виды продукции обычно выпускаются цехами, расположенными в обособленных зданиях. Коллективы этих цехсв менее связаны между собой. Поэтому даже на крупных промышленных комплексах иногда создается своеобразная атмосфера, характерная для средних и даже мелких предприятий.
Процесс монополизации производства значительно изменил весь облик экономики стран развитого капитализма. Характеризуя эти изменения, известный американский буржуазный экономист Джон Гэлбрайт в книге «Новое индустриальное общество» говорит о возникновении двух обособленных сфер хозяйства: «Две сферы экономики — мир нескольких сотен технически динамичных, снабженных большим капиталом и высокоорганизованных корпораций, с одной стороны, и тысяч мелких традиционных собственников, с другой,— резко отличаются. Это не количественное различие, но различие, проникающее во все аспекты экономической организации и поведения, включая сам вопрос о стимулах деятельности» [17].
Признаками «современного предприятия» Дж. Гэлбрайт считает наличие большого капитала, передовой технологии и сложной организации. Где пет этих признаков, там нет и «современного предприятия»[18].
В этой идее буржуазного экономиста своеобразно отразился действительный факт существенных различий между монополизированными и немонополизированными предприятиями капиталистического хозяйства. Каждый из этих видов предприятий занимает далеко не одинаковое положение и играет далеко не одинаковую роль в экономической и общественной жизни. И тем не менее с идеей Гэлбрайта о том, что эти предприятия находятся в каких-то обособленных сферах, оторваны друг от друга, руководствуются различными нормами поведения, преследуют принципиально отличные цели, мы решительно не можем согласиться.
Многочисленные мелкие предприятия, не обладающие большим капиталом, передовой технологией и сложной организацией, не являются элементом ушедшего прошлого, а представляют собой неотъемлемую часть общей картины существующего капиталистического хозяйства. Это тоже капиталистические предприятия современности, хотя они по классификации Дж. Гэлбрайта и не обладают признаками «современного предприятия».
Процесс капиталистической концентрации и централизации производства сопровождается вторжением монополий в различные сферы деятельности и массовым разорением мелких собственников. Однако крупный капитал не заинтересован в распылении своих сил, и он оставляет, конечно, далеко не бескорыстно, определенные области мелким и средним предприятиям.
Некоторые товары, для выработки которых требуется индивидуальное мастерство, зачастую выгоднее производить в мелких заведениях. Специализированное среднее по размерам предприятие может эффективно наладить выпуск отдельных деталей, удовлетворяющих потребности ряда крупных заводов. Продукты питания и ряд товаров первой необходимости для ограниченных местных рынков бывает рентабельнее производить на небольших предприятиях. Такого вида предпринимательство юридически самостоятельно и организационно независимо от крупного капитала.
В сферах услуг, торговли и строительства монополии создают разветвленные системы своих подразделений. Но и здесь соображения экономической целесообразности приводят к сохранению преобладющих позиций мелких самостоятельных собственников.
И вместе с тем главное, что определяет современное положение мелкого и среднего предпринимательства, заключается не в его самостоятельности, а, наоборот, в его растущем подчинении монополиям. Тысячи мелких и средних заведений являются всего лишь подрядчиками и субподрядчиками крупных предприятий, которые освобождаются от производства многих видов вспомогательной продукции. Масса владельцев торговых точек, станций обслуживания, ремонтных мастерских — лишь номинальные хозяева, а по существу — агенты промышленных и торговых корпораций. Последним принадлежат используемые здания, сооружения, оборудование. Они определяют номенклатуру продукции, цены, тарифы на услуги.
Многие мелкие заведения теряют даже организационную самостоятельность. Другие сохраняют ее, но находятся в полной финансовой зависимости от крупного капитала и вынуждены отдавать ему значительную часть создаваемой прибавочной стоимости.
Стремясь выжить в жестокой конкурентной борьбе36, мелкие и средние предприниматели ухудшают для «своих» рабочих условия труда и заработной платы, препятствуют создаиию профсоюзов, заключению коллектив-
36 Подробнее см.: С. Д а л и и. Указ. статья, стр. 108—109, 3«
ных договоров, улучшению охраны труда. Положенье трудящихся здесь во многих отношениях хуже, чем на крупном производстве. Но это вызывается не тем, что, как представляет Дж. Гэлбрайт, сфера мелкого бизнеса оторвана от «благотворного влияния высоких этических норм» крупных корпораций. Наоборот, это результат господства монополий во всех сферах капиталистического хозяйства, результат их сознательной политики, которая направлена на присвоение прибавочного труда, создаваемого как на монополизированных, так и на не- монополизированных предприятиях. Если на первых из них условия эксплуатации определяются непосредственно монополиями, то на вторых эти условия предопределяются зависимым от монополий положением и необходимостью делить с крупным капиталом получаемые прибыли.
3. Капиталистическое предприятие
и его собственник
Развитие капитализма сопровождалось длительным, но неуклонным процессом отдаления собственника от принадлежащего ему предприятия. Было время, когда предприятие представляло собой лишь часть домашнего хозяйства его владельца. Затем оно экономически обособилось, и это обособление постепенно получило юридическое признание. По мере расширения размеров производства руководство непосредственным процессом труда передавалось в руки наемных управляющих, а капиталист оставлял за собой лишь функции верховного надзора. Наконец, настал момент, когда и пост главы предприятия собственник передоверил наемному директору.
Общая тенденция этого развития коснулась в неравной степени различных владельцев средств производства. В большинстве семейных предприятий производство остается тесно связанным с домашним хозяйством. Владелец предприятия с несколькими наемными работниками нередко еще сам участвует в некоторых производственных операциях. При наличии нескольких десятков наемных работников владелец часто выступает в роли управляющего. На многих предприятиях с сот нями рабочих и служащих собственник вообще не присутствует и не имеет здесь своего рабочего места.
Процесс отдаления собственника от производственного процесса и самого предприятия обусловлен не только расширением размеров производства, но и возникновением новых форм капиталистической собственности.
В период первоначального капиталистического накопления и в эпоху свободной конкуренции господствующей формой частной собственности была индивидуальная. Отдельный капиталист являлся типичным владельцем как мелкого, так и среднего и даже крупного предприятия. Для расширения производства и борьбы с конкурентами он полагался на собственные средства и считал делом своей чести выступать в качестве безраздельного хозяина предприятия.
Но сама обстановка обостряющейся конкуренции постепенно наталкивала мелких капиталистов на идею объединения своих средств в борьбе против более сильных противников. Такие объединения привели к возникновению торговых товариществ, которые стали заслонять фигуру индивидуального капиталиста.
Торговые товарищества создавались в самых различных формах. Первоначально многие коммерсанты договаривались не только о слиянии капиталов, но и о совместном ведении дел. Для такого товарищества, именуемого полным, характерно, что по его обязательствам участники несут ответственность всем своим имуществом. Члены такого объединения должны доверять друг другу, быть тесно связанными между собой.
Стремление некоторых владельцев капитала ограничить свое участие в обществе лишь определенным денежным вкладом и получением доли прибыли привело к возникновению коммандитных товариществ. Как и в предшествующей форме объединения, так называемые полные товарищи совместно ведут все дела, отвечают по обязательствам товарищества всем своим имуществом па началах солидарной ответственности. Вкладчик же капитала не участвует в руководстве, и его хозяйственный риск ограничивается размером вклада.
Общества с ограниченной ответственностью явились дальнейшей ступенью к уменьшению риска владельцев капитала. Здесь ответственность каждого участника ограничивается размером вносимого пая и даже разоре ние товарищества не угрожает остальному имуществу пайщиков. Пайщиками выступает ограниченное число хорошо знающих друг друга лиц, что позволяет им вести дела без широкой огласки.
Самые большие возможности для привлечения капитала представляют те торговые товарищества, которые создаются в форме акционерных обществ. Единственная обязанность участника такого общества — акционера — оплата стоимости акции. Акции могут распространяться среди неограниченного числа лиц, не связанных друг с другом. Чем более распылены акции, тем меньший процент акционерного капитала позволяет полностью контролировать деятельность общества. Держатель контрольного пакета акций может распоряжаться капиталом, во много раз превосходящим его собственные средства.
Особенности экономического развития привели к тому, что ныне торговые товарищества в различных странах существенно отличаются друг от друга.
Полное товарищество (объединение двух или нескольких лиц для ведения коммерческой деятельности под общей фирмой) —самостоятельное юридическое лицо во Франции, ФРГ, Японии. Этому виду обществ в Англии соответствует товарищество с неограниченной ответственностью (unlimited partnership), а в США — «парт- нершип» (partnership). Но ни в Англии, ни в США они не признаются юридическими лицами, хотя и обладают некоторыми правами на ведение дел от своего имени.
Во Франции, ФРГ, Италии, Японии акционерное общество— особый вид торгового товарищества, хотя порядок его создания и функционирования различен. В Англии нет единого понятия акционерного общества. Там существует более широкое понятие — «компания» (company), которое охватывает общества с разными видами ответственности их участников. Ближе всего к акционерному обществу подходит компания с ограниченной ответственностью. Такие компании в свою очередь делятся па частные (private company) и публичные (public company). В основе этого деления лежит не принадлежность капитала частным лицам или государству, а порядок распределения паев. В частных компаниях они распределяются только между учредителями, а в публичных — и среди широкой публики.
В США, гле акционерные общества именуются кор- порацнями, в это понятие включаются различные виды юридических лиц.
Минимальное число учредителей акционерного общества составляет в различных странах от трех (США) до семи (Франция, Япония) человек. Но >по законодательству отдельных стран, в частности США и Японии, допускается последующее сокращение числа акционеров даже до одного человека, в руках которого будет сосредоточен акционерный капитал[19].
Акционерные общества, получившие распространение уже в период промышленного капитализма, стали в эпоху империализма главной формой капиталистической собственности. Недаром В. И. Ленин указывал, что «акции ■— вот основа банков, а скопление акций — вот основа империализма»[20].
Но, подчеркивая это положение, нельзя считать, что развитие акционерных обществ приводит к ликвидации иных форм частной собственности. В самых развитых капиталистических странах численно преобладают индивидуальные собственники, причем число их не уменьшается, а растет, опережая рост владельцев ассоциированного капитала. Наряду с этим увеличивается и число капиталистов, объединенных в иные виды торговых товариществ, кроме акционерных обществ.
Показательно в этом отношении положение в экономике США. С 1939 г. по 1966 г. число индивидуальных владельцев предприятий во всех отраслях хозяйства увеличилось с 1 052 тыс. до 9 087 тыс. (в 8,6 раза), число партнерств —с 271 тыс. до 923 тыс. (в 3,4 раза), а число корпораций —- с 470 тыс. до 1 469 тыс. (в 3,1 раза). За это время общая выручка от продаж товаров и предоставления услуг выросла у индивидуальных владельцев в 8,8 раза, у партнеров — в 5,4, у корпораций —в 9,8 раза. Однако, несмотря на то, что доля корпораций в общем числе владельцев предприятий снизилась с 26,2% в 1939 г. до 12,8% в 1966 г., их доля в совокупной выручке от продаж товаров й предоставления услуг повысилась с 77 до 82% 39.
Соотношение между числом владельцев различных форм собственности в отдельных отраслях экономики далеко не одинаково. В 1964 г. в сфере сельского, лесного хозяйства и рыболовства в США было 95,4% индивидуального владельца, 3,8 % партнерств п 0,84 % корпораций. На последние приходилось 16,7% выручки от продаж товаров в этих отраслях. В сфере услуг было 86% индивидуальных владельцев, 6,5% партнерств и 7,6% корпораций. Доля последних в выручке от предоставления услуг равнялась 47%. В обрабатывающей промышленности было одинаковое число индивидуальных владельцев и корпораций — по 185 тыс. Но корпорации получили 97,6% выручки от продаж, а индивидуальные владельцы — всего 1,2% 40.
Эти данные наглядно подтверждают, что корпорации, акционерные общества, хотя и составляют численное меньшинство собственников, доминируют ныне на капиталистическом рынке.
В то же время нельзя полагать, будто собственность каждого крупного капиталиста теперь неизменно облекается в акционерную форму. Во всех капиталистических странах имеются большие предприятия, принадлежащие индивидуальным владельцам, обществам с ограниченной ответственностью и другим видам торговых товариществ. Одно из соображений, по которым некоторые капиталисты отдают предпочтение этим формам собственности, заключается в нежелании публиковать сведения о своей деятельности. Дело в том, что по законодательству большинства стран акционерные общества обязаны представлять публичную отчетность, от которой освобождены иные виды торговых товариществ и индивидуальные собственники. Хотя эта отчетность весьма краткая и зачастую не отражает реального положения дел, капиталисты рассматривают ее как нежелательное раскрытие коммерческих тайн.
Весьма характерной в этом отношении была реакция западногерманских предпринимателей на издание
53 Исчислено на основании данных «Statistical Abstract of the United States. 1969», p. 472.
40 Ibid., p. 272.
в сентябре 1965 г. нового акционерного закона. Этот закон, вступивший в силу с 1 января 1966 г., расширил обязательную публичную отчетность акционерных обществ. В ответ на это ряд капиталистов и даже хозяева монополистических объединений стали преобразовывать акционерные общества в иные формы собственности. Так поступили, в частности, братья Квандты — владельцы крупного концерна машиностроительной промышленности ФРГ. Руководящее общество этого концерна «Ди алльгемайне гезельшафт фюр индустрибетай- лигунген» из акционерной компании было превращено в общество с ограниченной ответственностью [21].
Крупные монополии и принадлежащие им предприятия облекаются в различные юридические формы в зависимости от характера объединений, их конкретных целей, налоговых и иных соображений.
В объединениях типа треста [22] отдельные предприятия полностью утрачивают свою хозяйственную самостоятельность. Одновременно они иногда лишаются и юридической самостоятельности, превращаясь в филиалы единого гигантского предприятия. В других случаях хозяйственные заведения треста сохраняют форму акционерных обществ, а все их акции или контрольный пакет акций находятся в собственности руководящего центра. Сама центральная организация чаще всего облекается в форму акционерной компании.
В объединениях типа концерна централизуется хозяйственное руководство ряда производственных предприятий, которые сохраняют свою юридическую самостоятельность и выступают обычно в форме отдельных акционерных обществ или иных торговых товариществ.
Центральная организация («материнская компания»)
создается в различных юридических формах.
Консорциумы, картели, синдикаты представляют собой соглашения о координации лишь отдельных видов деятельности предприятий. Правовая форма владения этими предприятиями не изменяется, а монополистическое объединение либо оформляется договором гражданского права, либо учреждается в виде общества с ограниченной ответственностью или акционерной компании.
В промышленно развитых капиталистических странах подавляющее большинство собственников и ныне владеет всего одним хозяйственным заведением. Но господствующее положение в экономике занимают те капиталисты, которым принадлежат многие предприятия. Так, в промышленности и торговле Франции в 1964 г. насчитывалось 43 248 фирм, владевших двумя и более предприятиями. Всего в их руках находилось 162 043 предприятия с числом наемных рабочих и служащих 4 481285 человек. Причем 40 926 фирм имели от 2 до 5 предприятий (всего 94 656 предприятий
с числом занятых 2 226 883 человека); 1 357 фирм — от 6 до 10 предприятий (всего 10 064 предприятия с числом занятых 615 767 человек); 965 фирм — более 10 предприятий (всего 57 323 предприятия с числом
занятых 1 638 635 человек) [23].
В ФРГ в 1961 г. 93 772 крупные фирмы владели
339 154 предприятиями, на которых было занято 42,9%
всех рабочих и служащих [24].
В США уже в 1947 г. на фирмах, располагавших
двумя или большим числом предприятий, было занято 56% всех рабочих и служащих обрабатывающей промышленности и они производили 59% всей чистой продукции. В 1958 г. такие фирмы сосредоточивали 65,6% общего числа рабочих и служащих и давали 73% всей
чистой проду кции [25].
Крупнейшие монополии ныне владеют десятками и
даже сотнями предприятий. Химическая корпорация
«Юнион карбайд» (США) имеет около 300 предприя-
43 «Annuaire statistique de la Franco. 1965». Paris, 1965, p. 553.
44 «Statistischcs Jahrbuch fur die Bundcsrepublik Deutschland», 1970,
S. 163.
45 «Проблемы современного империализма», стр. 9—10.
тнй, электротехнический трест «Джеперал электрик К°» (США) - 252 предприятия; каждому из электротехнических концернов «Филипс глоилампенфабрикен» (Нидерланды), «Хитат лтд» (Япония), пищевых монополий «Юнилевер» (Англия, Нидерланды), «Нестле» (Швейцария) принадлежит свыше 200 предприятий. Во владении крупнейших торговых монополий США и Франции находятся по нескольку тысяч магазинов, например «Грент Атлантик энд Пасифнк ти» (США) владеет 4 693 магазинами, «Казино» (Франция)— 2 414 40.
Производство в руках монополистов концентрируется не только путем создания новых хозяйственных единиц, но во все возрастающей степени и путем слияний и поглощений крупным капиталом действующих предприятий. Нарастание этого процесса видно на примере добывающей и обрабатывающей отраслей промышленности США за годы после второй мировой войны.
За пятилетие, 1950—1954 гг., в этих отраслях было зарегистрировано 1 424 случая слияний и поглощений. В 1955—1959 гг. их число повысилось до 3 365, в 1960— 1964 гг.— до 4 336. за 4 года, с 1965 по 1968 г., это число составило 5 941 [26].
Та же тенденция характерна и для других капиталистических стран. В Японии число заявок на слияние предприятий или передачу их в эксплуатацию другим владельцам выросло с 584 в 1960 г. до 1 059 в 1964 г. и до 1 294 в 1967 г.[27] Министерство экономики ФРГ признало, что в 1970 г. в стране наблюдался «скачкообразный рост» экономической концентрации. Если в 1968 г. западногерманское картельное ведомство заре-, гистрировало 65 случаев слияния различных фирм, в 1969 г.— 168, то в 1970 г. их было уже 305. По сведениям статистического ведомства ФРГ в 1969 г. процесс концентрации затронул 393 фирмы с капиталом в
1 млрд. марок, а в 1970 г. были поглощены или слились 1411 фирм с общим капиталом в 5 млрд. марок [28].
Принцип объединения предприятий под властью одного владельца неодинаков. В одних случаях монополия захватывает хозяйственные организации одной отрасли экономики (объединение но горизонтальной линии), в других — обеспечивает у себя осуществление разных циклов производственного процесса, начиная от добычи сырья, изготовления полуфабрикатов и кончая выпуском готовой продукции и ее реализацией (объединение по вертикальной линии, или комбинирование). После второй мировой войны во всех промышленно развитых странах широко распространилась диверсификация производства в рамках одного монополистического объединения. В этом случае объединяемые предприятия не связаны единством технологического процесса или номенклатурой товаров. Они действуют в разных отраслях промышленности и производят самую разнообразную продукцию.
Крупные капиталистические монополии раскинули свои Щупальца не только и рамках своей страны, но и далеко за ее пределами. В каждой капиталистической стране, в том числе и в США, действуют предприятия, принадлежащие иностранным собственникам. Но на первом месте по числу зарубежных активов стоят сами американские капиталисты. Они нередко оправдывают внедрение в экономику развивающихся стран стремлением оказать «бескорыстную помощь». Однако на практике они руководствуются отнюдь не идеями благотворительности. Проценты и дивиденды, получаемые ими из этих стран, уже теперь составляют внушительную сумму [29] .
Одновременно и в гораздо более широких масштабах американские монополии захватывают промышленные предприятия в Канаде, Западной Европе, Японии, Австралии, Новой Зеландии, ЮАР. Частные капиталовложения США в эти страны с 1950 по 1965 г. возросли с 5,7 млрд. до 32,08 млрд. долл., тогда как такие капиталовложения в развивающиеся страны Азии, Африки и Латинской Америки за то же время возросли с 5,58 млрд. до 13,69 млрд. долл. [30]
Однако не только американские, но и западногерманские, английские, французские, итальянские, японские собственники имеют многочисленные предприятия в других странах. Крупнейшие капиталистические монополии владеют заводами, расположенными в десятках стран мира, или контролируют эти предприятия.
Засилье иностранных, и в первую очередь американских, капиталистов превратилось в подлинное национальное бедствие для развивающихся и даже для многих развитых капиталистических стран, таких, как Канада, Австралия, Бельгия, Англия. За 15 лет, с 1952 по
1967 г., в Австралии в руки иностранных владельцев перешли сотни предприятий с общим капиталом в 7 млрд. долл. В конце 1967 г. сумма американского капитала, инвестированного ь этой стране, достигла 2354 млн. дол.[31] В Бельгии в 1969 г. насчитывалось 900 американских фирм, которые контролировали львиную долю предприятий в автосборочной, нефтеперерабатывающей отраслях, в производстве электронно-счетных машин. Крупнейшие монополии США создали в Бельгии свои европейские штаб-квартиры, деятельность которых распространяется на многне страны Западной Европы [32].
В развитых капиталистических странах иностранные монополии чаще всего не создают новых предприятий, а скупают уже существующие, организуют там свои дочерние общества, берут под свой контроль местные фирмы путем сложной системы участий.
Англо-голландская компания «Ройал Датч-Шелл» объединяет более 500 дочерних обществ, действующих практически во всех странах капиталистического мира. Американский трест «Дженерал электрик К°» владеет около 130 дочерними компаниями, в том числе 110 — за пределами США. Монополия «Алкоа» (производство алюминия) имеет 44 дочерние компании в США и около 60 — за границей, в том числе в Норвегии, Франции, Голландии, Японии. Западногерманская монополия «Фрид. Крупп» контролирует около 100 дочерних компаний в ФРГ и около 20 — за пределами страны.
Ряд иностранных монополий захватил ведущие позиции в экономике других стран. Дочерние фирмы американской монополии «Стандард ойл К° (Нью-Джерси)» по размерам активов и продаж занимают первое место среди нефтяных фирм ФРГ и второе -— среди нефтяных фирм Франции и Италии. Дочерние компании фирмы «Форд» по производству автомобилей занимают второе место среди автомобильных компаний Англии и третье место — в ФРГ [33].
В американской экономической литературе не делается секрета из того, что влечет монополистов к приобретению предприятий в других странах. Так, один из американских буржуазных авторов Ф. Фолтс откровенно пишет, что экономический прогресс в Западной Европе и Японии за последние десятилетия привел к созданию там современных предприятий, которые стали серьезными конкурентами для США. Производительность труда на этих предприятиях высокая, тогда как рабочее время — более продолжительное, а заработная плата •— более низкая, чем в США. Именно эти возможности и стремятся использовать американские предприниматели [34].
Однако Ф. Фолтс категорически возражает против того, чтобы такую деятельность именовать «эксплуатацией труда» рабочих других стран. Он аргументирует это тем, что многие предприниматели работают в отраслях промышленности, имеющих всемирный охват, и «управленческое мышление должно обладать соответствующей широтой» [35].
Подобные рассуждения представляют собой чистую демагогию. Повышенные прибыли капиталистов от предприятий, расположенных за границей, создаются путем увеличения эксплуатации местных рабочих, даже по сравнению с той, которая существует в своей стране. Иностранные владельцы внедряют на предприятиях самые новейшие системы интенсификации труда, но лишают местных рабочих компенсации, которая иногда выдается в этом случае в стране собственника предприятия в виде повышения заработной платы, сокращения рабочего времени, установления дополнительных форм социального обеспечения. При этом такая дискриминация осуществляется не только по отношению к рабочим той страны, где находится владелец фирмы, но и по отношению к персоналу предприятий, расположенных в зарубежных странах.
Так, на сборочном заводе компании «Форд» в г. Генке (Бельгия) уровень заработной платы значительно ниже, а продолжительность рабочей недели выше, чем па предприятиях той же компании в других странах Западной Европы, в том числе в Англии и ФРГ. В ноябре
1968 г. 7 тыс. рабочих завода в г. Генке были вынуждены объявить забастовку с требованием установления равных условий труда и заработной платы с рабочими иных фордовских предприятий в Западной Европе. В ответ на отказ компании удовлетворить эти требования забастовщиков поддержали рабочие предприятий «Форда» в других странах [36].
Развитие межнациональных монополистических объединений заключает в себе угрозу интересам рабочего класса и других слоев населения, национальному суверенитету и демократии каждой страны. В связи с этой опасностью коммунистические партии пятнадцати стран Западной Европы в январе 1971 г. провели в Лондоне конференцию, посвященную борьбе рабочего класса капиталистических стран Западной Европы в условиях развития межнациональных монополистических объединений [37].
Об особой актуальности обсуждавшегося вопроса наглядно свидетельствует то, что, по подсчетам экономистов западных стран, к 1980 г. 300 крупнейших международных корпораций сконцентрируют в своих руках 75% всего промышленного производства капиталистического мира. В этих условиях абсолютное большинство коммунистических партий Западной Европы высказывается за дальнейшее укрепление боевого сотудничества трудящихся, занятых па предприятиях одних и тех же сверхмопополий в различных странах. Участники лоп- донской конференции подчеркивали, что противодействие рабочего класса международным монополистическим объединениям — составная часть антиимпериалистической борьбы 59.
Одно из специфических явлении государственно-монополистического капитализма заключается в том, что среди владельцев капиталистических предприятий важнейшее место стало занимать само буржуазное государство. Предприятия, принадлежащие государству, домиии руют в ряде отраслей экономики стран Западной Европы, в частности в сфере транспорта, в производстве угля, электроэнергии, газа, в атомной промышленности; в страховом и банковско-кредитном деле. Доля этих предприятий в общем промышленном производстве ФРГ, Англии, Франции, Италии составляет 15—20%- В государственном секторе экономики Англии занято 25% всего трудящегося населения страны, Австрии — 30%) всех рабочих и служащих, Италии — 25% общего числа рабочих промышленности и транспорта. В США имеются десятки мощных корпораций, полностью или частично принадлежащих государству.
Переход в руки буржуазного государства значительной части предприятий служит сам по себе наглядным показателем растущего несоответствия между уровнем развития производительных сил и характером капиталистических производственных отношений. Частный, в том числе и монополистический, капитал уже не в состоянии обеспечивать необходимое развитие экономики. Обобществление производства — настоятельное требование времени. Марксистко-ленинские партии исходят из того, что национализация важнейших отраслей экономики и демократизация управления ими должны стать важным шагом по пути социального прогресса, шагом, который отвечал бы интересам большинства нации60.
Однако частичная национализация, проведенная в капиталистических странах, основывается на принципах, не соответствующих задачам демократического развития. Она не подрывает власти монополистического капитала, а во многих отношениях усиливает его позиции, содей-
^ «Правда», 20 января 1971 г.
«Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм». Госполитиздат, 1964, vvrp. 72.
ствует укреплению системы государственно-монополистического капитализма.
Государственные предприятия в странах империализма не перешли в общенародную собственность, ими по- прежнему владеет класс капиталистов. Само же государство стало выступать в качестве одной из разновидностей «ассоциированного капиталиста».
Буржуазное государство как собственник средств производства не противостоит иным капиталистическим собственникам — индивидуальным, акционерным и монополистическим [38]. Оно организует предпринимательскую деятельность на тех же основах и в тех же формах, что и частные капиталисты, используя те же мето ды эксплуатации наемного труда.
Государственно-капиталистическое предприятие — это самостоятельное юридическое лицо, выступающее на капиталистическом рынке наравне с частными предпринимателями. Государственные предприятия именуются в Англии «публичными корпорациями» (public corporation), в США «правительственными корпорациями» (government corporation), во Франции и ФРГ «публичными предприятиями» (entreprise publique; offentliche An- stalt). Но наряду с этими формами, где подчеркивается государственная, «общественная» принадлежность, во всех капиталистических странах существуют многие государственные предприятия, которые облечены в форму обычных акционерных компаний или обществ с ограниченной ответственностью.
Общее руководство этими предприятиями находится в руках правительства, отдельных министерств и ведомств. Они назначают директоров и управляющих, осуществляют надзор за работой, дают указания по важнейшим вопросам. Автономия отдельных государственных предприятий весьма условна и ограниченна. Но под предлогом этой автономии правящие круги скрывают от общественности многие стороны деятельности этих предприятий и не допускают вмешательства в руководство ими со стороны парламентских органов[39].
Парламент, который формально считается высшим институтом власти буржуазного государства, практически отстранен от управления государственными предприятиями. Эти функции вручены органам, более тесно связанным с монополиями и подвергающимся меньшему воздействию со стороны избирателей.
Государство как собственник капиталистического предприятия самым тесным образом и в разнообразных формах сотрудничает с частными монополиями. Наиболее явно эта связь выступает в так называемых смешанных предприятиях, одна часть капитала которых принадлежит государству, а другая — отдельным капиталистам. Такого рода предприятия, имеющие форму акционерных компаний, получили после второй мировой войны широкое распространение во Франции, ФРГ, Англии, США. Многие предприятия общественного пользования находятся в совместной собственности местных административных органов и частных лиц. Крупные смешанные компании владеют акциями дочерних обществ, и таким путем государство вовлекается в операции частного капитала, интересы государства и частных капиталистов неразрывно переплетаются.
Так, одна из крупнейших английских компаний «Бритиш петролеум К°, Лтд» находится в совместной собственности государства (48,9% акций) и частных монополий. Она имеет около 150 дочерних обществ в Англии и в других странах Западной Европы, на Ближнем и Среднем Востоке, в Африке, Канаде, Австралии, Новой Зеландии, Сингапуре. Вместе с нефтяными монополиями США и Франции она владеет большими пакетами акций в компаниях, эксплуатирующих природные богатства Ирана, Ирака, Кувейта и многих других стран.
В самой большой французской нефтяной компании — «Компани фраисез де петроль» — государству принадлежит 35% акционерного капитала и 40% акций, имеющих право голоса. Эта компания, владея более 150 дочерними обществами во Франции и за границей, активно участвует в ограблении стран Ближнего Востока.
приятии и методах руководства ими подробнее см.: «Империалистическое государство и капиталистическое хозяйство». Изд-во АН СССР, 1963, стр. 49—75.
В Италии 52% акций самой крупной металлургической монополии «Фп ней дер» принадлежит государству. Ей принадлежит около 50 дочерних обществ в Италии и за границей.
Любому частному капиталисту чрезвычайно выгодно иметь в качестве своего компаньона буржуазное государство. Даже небольшой процент государственного участия неизменно обеспечивает мощную поддержку всем операциям компании.
Но и предприятие, целиком находящееся в собственности буржуазного государства, не уходит из-под влияния монополий. На руководящие посты в эти предприятия назначаются лица с «практическим опытом предпринимательской деятельности», т. е. капиталисты. Многие из них совмещают директорские должности в государственных и частных компаниях. Те и иные компании тесно сотрудничают в различных сферах деятельности, причем нередко оказывается, что наиболее жирные куски правительственных заказов попадают в руки частных капиталистов, а государственным компаниям требуются дотации на возмещение понесенных убытков.
Переход предприятий в собственность государства создает объективные предпосылки для демократизации управления хозяйством, для улучшения условий труда и заработной платы рабочих и служащих. В этих отношениях государственные предприятия должны были бы служить образцом, на который могли бы ориентироваться рабочие коллективы в частных отраслях экономики.
Однако па практике такие объективные предпосылки не реализуются, причем это обстоятельство даже оправдывается реформистскими деятелями профсоюзов. Так, в докладе, который в 1967 г. был направлен Британским конгрессом тред-юнионов (БКТ) королевской комиссии по правам профсоюзов и предпринимательских организаций, указывается: «При проведении национализации было трудно требовать, чтобы новые административные органы, столкнувшиеся с новыми проблемами, одновременно революционировали всю основу отношений между трудящимися и администрацией» [40]. Лишь через два десятилетия после национализации лидеры БКТ нашли возможным выдвинуть робкие пожелания, чтобы национализированные предприятия «стали показывать пример воплощения новых идей в управлении» 64.
К сожалению, в реальной жизни этот пример оказывается довольно печальным. Во многих странах государство не только не расширяет прав трудящихся па принадлежащих ему предприятиях, по даже ограничивает их по сравнению с правами рабочих и служащих частных предприятий. Это ярко проявляется, например, в отношении права трудящихся па забастовку.
В ст. 305 действующего в США закона Тафта- Хартли устанавливается: «Для любого лица, занятого на службе у Соединенных Штатов или их органа, включая корпорации, которые целиком принадлежат правительству, участие в любой забастовке является незаконным». Аналогичные запреты забастовок на государственных предприятиях и учреждениях введены законами отдельных штатов США.
По закону Кондона — Уэйдлина, действовавшему в штате Нью-Йорк вплоть до 1967 г., iBce работники государственных учреждений, вступившие в забастовку, подлежали увольнению, а при восстановлении на работе лишались права на повышение заработной платы в течение трех лет. Этот закон, неоднократно применявшийся на практике, оказался тем не менее не в состоянии сорвать стачечную борьбу трудящихся государственных учреждений и предприятий. В 1967 г. вместо него был издан закон Тейлора, который возложил ответственность за проведение забастовок государственных работников на профсоюзы. С них взыскивают штрафы, их лишают права на автоматическое отчисление профсоюзных взносов, а руководителей профсоюзов подвергают тюремному заключению.
Во Франции по декрету от 28 ноября 1958 г. правительству дано право запрещать забастовки тех государственных служащих, которые заняты на службе, «связанной с безопасностью для граждан, охраной предприятий и средств правительственной связи». Фран-
Roya! Commission on Trade Unions and Employer’s Associations» (далее — «Trade Unionism..»). London, 1967, p. 97.
6* Ibid., p. 98.
цузский ордонанс от 6 января 1959 г., действие которого было расширено декретом от 26 марта 1962 г., дал правительству полномочия мобилизовывать, т. е. привлекать к работе в принудительном порядке, работников государственных торговых и промышленных предприятий. Отказ подчиниться такому приказу влечет за собой применение уголовных санкций.
В Японии закон о трудовых отношениях в государственных корпорациях и на национальных предприятиях (1948 г.) и закон о труде работников местных государственных предприятий (1952 г.) категорически запрещают рабочим и служащим государственных предприятий использовать забастовки, снижение темпов работы и иные формы борьбы. За нарушение этого запрета предусматривается увольнение с работы. В результате этих законов наиболее активный и сплоченный отряд японского пролетариата, охватывающий '/з всех членов профсоюзов, полностью лишен права на забастовку 65.
Ущемление права на забастовку для работников государственных предприятий в ряде случаев сопровождается ограничениями в праве на заключение коллективных договоров, введением принудительного арбитража. При действии этой системы администрация вообще не заинтересована вести серьезные переговоры об удовлетворении требований работников, полагаясь на то, что принудительный арбитраж пресечет конфликт без каких-либо уступок персоналу.
Показательно в этом отношении законодательство Японии, по которому окончательное и обязательное решение по трудовым конфликтам в государственных предприятиях выносит арбитражная комиссия, создаваемая в каждом конкретном случае в составе трех или пяти государственных арбитров. Трудящимся трудно рассчитывать на благоприятный исход дела в этом органе. Отрицательное решение арбитражной комиссии немедленно приобретает обязательную силу. Но если комиссия признает обоснованными требования трудящих-
О современных методах борьбы буржуазии против забастовочного движения подробно см.: В. И. Усенин. Социальное партнерство или классовая борьба? Изд-во «Наука», 1968, стр. 167—265.
ся, то ее решение не обязательно должно выполняться. Государственной корпорации достаточно сослаться па то, что соответствующие расходы не предусмотрены ее бюджетом, п тогда вопрос передается на рассмотрение парламента. Практически это означает, что окончательное решение зависит от усмотрения правительства, располагающего в парламенте большинством голосов.
Таким образом, буржуазное государство, выступая одновременно в двух лицах — как собственник предприятий и как носитель верховной политической власти,— использует против трудящихся более широкий арсенал средств, чем частные капиталисты.
Буржуазное огосударствление экономики не случайно сопровождалось резким усилением законодательного регулирования отношений между трудом и капиталом. Принятые в обстановке сложной классовой борьбы, эти законы придают обязательную силу политике монополистических кругов, направленной на сохранение и укрепление системы капиталистической эксплуатации.
Опыт, общие задачи и единые методы эксплуатации рабочего класса еще теснее связывают интересы буржуазного государства и монополистических организаций. Будучи само владельцем капиталистической собственности, государство выступает в едином строю с иными собственниками капитала, активно поддерживает и проводит в жизнь их политику.
национального дохода, создаваемого трудом пролетариев и крестьян»[41].
Буржуазные авторы пытаются выставить эти симптомы дальнейшего разложения капиталистической системы в качестве аргумента для утверждения о воцарении нового, «справедливого» строя, якобы освобождающегося от порочного влияния собственников средств производства. По их словам, собственность ныне утратила свое определяющее значение, а реальная экономическая власть перешла от владельцев предприятий к широкому кругу лиц, не обладающих собственностью.
Подобные взгляды буржуазных экономистов восприняты в последние 10—15 лет и правым руководством социал-демократических партий. В своих заявлениях и программных документах они стали проводить идею о том, что для осуществления «демократического социализма» теперь не требуется обобществления собственности на средства производства. Главное заключается в завоевании трудящимися экономической власти, в получении командных хозяйственных постов, что якобы возможно сделать и на основе режима частной собственности [42].
Такие позиции правых лидеров социал-демократии весьма устраивают буржуазию и используются ею для подкрепления тезиса о незыблемости существующих порядков. Дж. Гэлбрайт прямо пишет, что «демократический социализм ныне утратил свою привлекательность», поскольку капиталисты уже и сейчас не распоряжаются экономикой, а следовательно, «демократический социализм» не представляет собой альтернативы существующему строю [43].
Рассуждения буржуазных и правореформистских деятелей о том, что собственность утратила значение главного фактора, определяющего характер общественного строя, наглядно опровергаются реальной действительностью. В странах империализма государственно-монополистический капитал установил полное господство над всей экономической и политической жизнью. Он сосредоточил в своих руках огромную власть, которая используется вопреки интересам подавляющего большинства населения, причем не только трудящихся, по даже мелкой и средней буржуазии.
Собственность на средства производства обусловливает и то особое положение, те специфические права, которыми располагают предприниматели в капиталистическом обществе.
С точки зрения буржуазного права предпринимателем считается формальный владелец предприятий. При этом не имеет значения, выступает ли в качестве такового физическое или юридическое лицо. Предпринимателем может быть индивидуальный собственник, акционерная компания и любое иное капиталистическое товарищество. Если есть два акционерных общества, одно из которых полностью владеет акциями другого, то юридически и материнское, и дочернее общество — это два самостоятельных предпринимателя 69.
Но за фигурой безликого общества (во Франции акционерная компания даже официально именуется «анонимным обществом» — societe апопуше) всегда стоит реальное лицо, которое фактически выступает как предприниматель. Это лицо — владелец капитала, хотя далеко не каждый владелец капитала является предпринимателем.
В. И. Ленин писал: «Капитализму вообще свойственно отделение собственности на капитал от приложения капитала к производству, отделение денежного капитала от промышленного, или производительного, отделение рантье, живущего только доходом с денежного капитала, от предпринимателя и всех непосредственно участвующих в распоряжении капиталом лиц. Империализм или господство финансового капитала есть та высшая ступень капитализма, когда это отделение достигает громадных размеров» 70.
•* R. Dietz. Betricbsverfassungsgesclz. Kommenlar. MOnchen. I960, S. 79.
70 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 356—357.
Таким образом, предприниматель — это лишь тот капиталист, который вкладывает капитал в производство, берет на себя труд верховного надзора и управления, сам выполняет труд по эксплуатации наемных работников и непосредственно получает создаваемую ими прибавочную стоимость. Иными словами, предприниматель — это функционирующий капиталист.
Такой капиталист не теряет качества предпринимателя и в том случае, когда он располагает не собственными, а заемными средствами.
В роли предпринимателя может выступать как отдельное лицо, так и группа лиц — ассоциированные капиталисты и буржуазное государство, не только выражающее интересы класса буржуазии, но и выступающее ныне во всех странах как собственник средств производства. Однако кто же реально является предпринимателем в акционерной компании, в обществе с ограниченной ответственностью, в иных видах торговых обществ и в буржуазном государстве как владельце средств производства?
Изучая этот вопрос, исследовательский центр по истории предпринимательства при Гарвардском университете США пришел к выводу, что предпринимателем следует считать отдельное лицо или группу лиц, которые выносят стратегические решения в отношении предприятияп. Приводя это определение, западно- германский историк-экономист Фриц Редлих, длительное время работавший в США, уточняет: «Мы обозначаем теперь термином «предприниматель» группу лиц, в обязанности которой входит установление целей для предприятия, планирование и приведение в действие через бюджет средств производства, денежных ресурсов и рабочей силы. Вытекающие из этого решения мы именуем «стратегическими»» [44].
Существенный недостаток этих определений заключается в том, что понятие «предприниматель» здесь прямо не связывается с владением капиталистической собственностью. Однако в них правильно отмечаются основные черты, характеризующие капиталистического предпринимателя. Право выность кардинальные, «стратегические» решения по экономическим вопросам принадлежит именно владельцам капитала, да и то не всем, а лишь тем, которые по размерам капитала занимают господствующие позиции в той или иной хозяйственной организации.
В этом отношении весьма показательно положение, сложившееся в акционерных компаниях. По законодательству всех капиталистических стран высшим органом такой компании считается общее собрание акционеров. Ему формально принадлежит право принимать важнейшие решения — определять цели компании, утверждать и изменять ее устав, решать вопросы о слиянии, преобразовании или роспуске общества, изменении размера акционерного капитала, передаче имущества, заключении картельных соглашений, распределении прибылей, о назначении главных должностных лиц. Поскольку любой акционер вправе участвовать в работе общего собрания, можно было бы предположить, что он относится к числу лиц, выносящих стратегические решения. Но, как обоснованно отмечает один из западногерманских экономистов, «едва ли где-либо еще правовая действительность больше противоречит абстрактным представлениям законодателя, чем в акционерных делах, где затрагиваются властные позиции экономики»[45]. Руководство БКТ констатировало, что собрания акционеров «носят характер фарса, причем слово «фарс» здесь не слишком сильное, если учесть, что ежегодное собрание официально считается высшей властью на предприятии» [46].
На деле мелкий акционер может лишь присутствовать во время утверждения важнейших решений, касающихся компании, и не в состоянии воздействовать на их содержание. При огромном росте акционерного капитала и распылении акций политику компании определяет владелец контрольного пакета, который может составлять значительно меньше половины всего капитала. В 1916 г. В. И. Ленин писал, что достаточно вла деть 40% акций, чтобы распоряжаться делами акционерного общества[47]. В настоящее время процесс раздробления и распыления акций зашел так далеко, что зачастую достаточно иметь пакет примерно в 5—10% всего акционерного капитала, чтобы господствовать в корпорациях[48]. Лица, владеющие этим контрольным пакетом, и являются предпринимателями в акционерном обществе.
Слияние банковского капитала с промышленным и образование финансового капитала привело к тому, что на практике многие важнейшие для предприятия решения принимаются денежными капиталистами. Промышленный капиталист часто полностью зависит от банкира и подчиняется его «стратегическому» руководству.
Тем не менее в подобных случаях все же нельзя говорить, что владелец банковского капитала становится предпринимателем. Одно из необходимых качеств предпринимателя— его непосредственное участие в организации процесса эксплуатации наемного труда. Таким качеством обладает лишь функционирующий капиталист. Банкир приобретает эти качества только тогда, когда он становится владельцем значительного пакета акций промышленной или торговой компании, участвует в ее руководстве, т. е. совмещает деятельность денежного н функционирующего капиталиста.
Как уже ранее отмечалось, во всех буржуазных странах многие заводы, фабрики, шахты, железные дороги юридически находятся в собственности государства. Но империалистическое государство — это очень сложный механизм, состоящий из множества учреждений, через которые господствующий класс осуществляет свою диктатуру. Совершенно очевидно, что лишь в весьма упрощенном смысле можно говорить о том, что само буржуазное государство выступает в роли предпринимателя. Фактически таковым может быть не все государ ство, а его определенный орган, обладающий всеми качествами функционирующего капиталиста.
Формально-юридические функции такого органа выполняет та государственная хозяйственная организация.
которой непосредственно подчинено предприятие. Однако в действительности, несмотря па свои широкие полномочия, данная организация не обладает всеми признаками, характерным» для капиталистического предпринимателя. Хотя члены ее руководства часто сами крупные капиталисты, они в данном органе выступают лишь как управляющие, не владея капиталом государственной корпорации ни иод каким юридическим титулом. Эти лица не обладают правом устанавливать и изменять основные цели хозяйственной организации. Их решения по основным, «стратегическим» вопросам деятельности предприятий нуждаются в официальной санкции вышестоящего государственного органа.
Учитывая реальную структуру власти в капиталистическом государстве, следует прийти к выводу, что подлинным предпринимателем в сфере государственного хозяйства выступает буржуазное правительство. Оно имеет все качества, права и прерогативы функционирующего капиталиста. Оно определяет политику государственных предприятий, принимает решения по принципиальным вопросам их деятельности, назначает и смещает руководящий административный персонал. Если даже по действующему законодательству принятие или одобрение отдельных актов о деятельности государственных предприятий требует формальной санкции парламента, необходимое решение и в этих случаях опять же обеспечивается правительством. В этом отношении положение правительства в буржуазном парламенте весьма напоминает позиции держателя контрольного пакета акций на общем собрании акционеров.
В США корпорация, принадлежащая государству, прямо именуется правительственной корпорацией (government corporation), и в этом наименовании отчетливо выражается действительная роль правительства как капиталистического предпринимателя.
Наряду с термином «предприниматель» в буржуазном законодательстве, в экономической, юридической и политической литературе часто используются термины «наниматель рабочей силы» (по-английски — «employer», по- Фраицузски «employenr») н «работодатель» (по-немецки — Arbeilgeber). Эти термины имеют специфическое значение. Они применяются к сфере трудовых отношений и подчеркивают то особое положение фупк-
ционнрующего капиталиста, которое оп занимает по отношению к наемным рабочим и служащим.
Наниматель рабочей силы—это лицо, покупающее живой труд рабочих и служащих и распоряжающееся им в процессе производства. Нельзя при этом не отметить полную несостоятельность понятия «работодатель», которое до сих пор используется не только в разговорном языке, но и в законах, в научной литературе, в периодической печати ФРГ, Австрии, Швейцарии, Италии [49].
Еще в 80-х годах прошлого века в Предисловии к третьему изданию «Капитала» Ф. Энгельс писал: «Мне, конечно, и в голову не приходило ввести в «Капитал» тот ходячий жаргон, на котором изъясняются немецкие экономисты,— эту тарабарщину, на которой тот, кто за наличные деньги получает чужой труд, называется ра- ботодателем (Arbeitgeber), а тот, у кого за плату отбирают его труд — работополучателем (Arbeitnehmer)»[50].
Кто же такой «наниматель рабочей силы» и как он связан с предпринимателем? В принципе наниматель это и есть предприниматель, функционирующий капиталист. «Работодатель», разъясняется в одном из западногерманских комментариев к трудовому праву, «это лицо, равнозначное предпринимателю, это всего лишь иное обозначение такового в рамках правоотношений с отдельными работниками и с трудящимися вообще»[51].
Эта характеристика в целом верно отражает капиталистическую действительность. В то же время следует иметь в виду, что не каждый предприниматель — это наниматель рабочей силы и, наоборот, бывают случаи, когда наниматель не является владельцем предприятия.
Самая большая категория предпринимателей, не выступающих в роли нанимателей рабочей силы,— это хозяева семейных предприятий. Они не используют регулярно наемной рабочей силы, и к ним не применяются законодательные нормы, установленные для нанимателей. С другой стороны, человек, использующий наемную прислугу ь личном домашнем хозяйстве,— это наниматель, хотя он может и не иметь собственного предприятия. По общему правилу ответ на вопрос о том, кто в том или ином конкретном случае выступает нанимателем, не вызывает сомнений. Однако на практике время от времени по этому вопросу возникают споры и судебные дела.
В 1966 г. Промышленный трибунал Англии рассматривал иск строительной компании «Джон Левис бил- динг, лимитед», которая отказывалась признать себя нанимателем используемых ею рабочих и служащих. Целью иска было освобождение от уплаты особого налога на обучение рабочих, введенного постановлением 1965 г. для строительных фирм. Компания доказывала, что действительным нанимателем была не она, а ее материнская (нестроительная) фирма. Наименование последней в качестве нанимателя указывалось в трудовых договорах, заключенных с рабочими и служащими. Промышленный трибунал не счел этот аргумент решающим. Он констатировал, что компания-истец имеет свою контору, где нанимаются и увольняются рабочие. Она контролирует работу, удерживает у рабочих налоги и страховые взносы, выплачивает заработную плату, хотя и из средств, ассигнуемых материнской фирмой. По этим основаниям иск был отклонен, а компания «Джон Левис билдинг, лимитед» признана нанимателем 80.
Мелкие и средние предприниматели очень часто прибегают к различным уловкам, чтобы не выступать официально в качестве нанимателей по отношению к эксплуатируемым ими трудящимся. Тем самым капиталисты освобождаются от уплаты налогов, страховых взносов, многих компенсационных сумм и от предоставления Ряда гарантий, полагающихся наемым рабочим и служащим. Один из распространенных методов для этого — оформление отношений по эксплуатации рабочей силы с помощью не трудового договора, а подряда, при котором трудящиеся рассматриваются как «самостоятельные» работники, осуществляющие деятельность на свой Риск. Представление о результатах такого метода мо- гУт дать два примера из современной английской судебной практики.
К. W. Wedderburn. Op. cit., p. 18—19.
® Заказ № 2495 gg
В 1959 г суд рассматривал иск кровельщика, кото рый несколько лет работал на фирме «Шоу». Из-за нарушения фирмой правил ведения строительных работ произошел несчастный случай и рабочий получил увечье При рассмотрении дела представитель фирмы сослался на то, что кровельщик был принят на работу как «самостоятельный» работник, сам уплачивал налоги и страховые взносы. В правилах ведения строительных работ содержалась норма о применении этих правил к «нанятым лицам» («persons employed»). Судья счел, что в данном случае истца нельзя считать «нанятым», а фирму — нанимателем, и на этом основании отказал потерпевшему в возмещении ущерба. Такое же решение по аналогичному делу было вынесено в 1967 г. [52]
В 1966 г. английский суд рассматривал иск бригады рабочих к строительной фирме об оплате причитавшихся сумм. Фирма к этому времени обанкротилась, и рабочие настаивали на первоочередном удовлетворении их претензии, как это и полагается в отношении требований по поводу заработной платы. Суд отклонил иск, указав на то, что в этой бригаде наем, увольнение и распределение работ производил сам бригадир. Фирма не уплачивала за этих рабочих налоги и страховые взносы, не контролировала время работы. В связи с этим фирма не должна считаться нанимателем, а члены бригады не
пользуются гарантиями, установленными для наемных работников [53].
С точки зрения буржуазного права главные функции нанимателя заключаются в распоряжении рабочей силой, в руководстве процессом эксплуатации наемных рабочих и служащих. Наниматель осуществляет наем и увольнение, дает рабочее задание, устанавливает порядок, нормы и очередность работ, контролирует использование рабо- I
чего времени, обеспечивает жесткую дисциплину труда. Наличие всех этих прерогатив, составляющих хозяйскую власть[54], и отличает (во всяком случае формально) положение нанимателя по трудовому договору от положения заказчика по договору подряда.
Однако наниматель — это не каждое лицо, осуществляющее наем, увольнение рабочей силы и распоряжение ею. Б крупных и средних хозяйственных заведениях все эти функции выполняют руководящие служащие, причем обычно отдельные прерогативы распределяются между различными лицами. Но фактическим нанимателем неизменно остается владелец предприятия.
Такое положение связано с тем, что между сторонами трудового договора возникает система имущественных и личных отношений, причем первые имеют определяющее значение. Реализацию личных отношений предприниматель не только может передоверять своим представителям, но и по существу неизбежно вынужден делать это, особенно когда речь идет о юридическом лице. В то же время носителем имущественных прав и обязанностей владелец предприятия всегда выступает сам. Он присваивает продукт труда наемных работников и несет материальную ответственность по обязательствам, вытекающим из трудового договора. Данный фактор и играет решающую роль в капиталистических трудовых
отношениях.
Провозглашенная в 30-х — 40-х годах нашего века в ряде американских исследований идея о том, что ныне управление капиталистическим предприятием принадлежит не собственнику, а менеджеру, произвела сильное впечатление на буржуазных социологов и экономистов. Эта идея была ими воспринята как аргумент, перечеркивающий учение Маркса, как доказательство кардинальных изменений буржуазного строя. Восторженные поклонники этого «эпохального открытия» не сочли нужным проверить его новизну. Иначе они могли бы легко установить, что К. Маркс давно уже отметил эту тенденцию. Ссылаясь на одну из работ, опубликованную в 30-х годах прошлого века, он писал: «Что не промышленные капиталисты, а промышленные управляющие (manager)
83 О хозяйской власти подробнее гм. гл. II настоящей работы.
3* 67
являются «душой нашей промышленной системы», это заметил еще г-н Юр» [55].
Несомненно, что за последующее столетие процесс отделения собственника от его предприятия развивался все ускоряющимися темпами. Но изменило ли это характер отношений между предпринимателем и его управляющим, как об этом твердят идеологи современного «индустриального общества»?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо сначала уточнить, кто же является управляющим на капиталистическом предприятии. Поклонники концепции «революции управляющих» придерживаются в этом отношении самых различных взглядов.
Есть авторы, которые причисляют к категории управляющих и администрации всех лиц, имеющих прямое или даже косвенное отношение к осуществлению управленческих функций. Известный западногерманский социолог Ральф Дарендорф в работе «Социальная структура предприятия» делит весь персонал предприятия на три основные категории. «Верхняя» категория — это администрация. «Низшая» — это рабочие, а также служащие, которые не заняты ни коммерческой, ни канцелярской деятельностью и по характеру своей работы близки к рабочим. «Средняя» категория — это руководители производства, надсмотрщики, инспектора, мастера. Они, с одной стороны, — продолжение администрации, а с другой — представители работников.
К категории администрации, по утверждению Р. Да- рендорфа, относится, во-первых, «собственно администрация», или главное руководство, как носитель власти на предприятии. Во-вторых, сюда включаются научные работники, технические и социальные эксперты («штаб»), осуществляющие консультативные функции. В-третьих — это служащие, выполняющие административные, коммерческие и канцелярские работы («бюрократы») как помощники администрации в реализации власти8"'. «Могут сомневаться,— пишет автор,— что секретари, бухгалтер, канцелярист выполняют функцию власти; но
каждая такая деятельность хотя бы в небольшой степени помогает осуществлять власть на предприятии» [56].
Более того, избираемые рабочими и служащими члены производственных советов становятся, в изображении Р. Дарендорфа, фактическими членами администрации. Он пишет, что на практике производственные советы превратились как бы «в специальный отдел в сфере руководства персоналом» [57].
Иные буржуазные авторы, наоборот, стремятся давать чрезвычайно узкую трактовку понятия управляющих. Такая позиция особенно характерна для лиц, которые проповедуют переход фактической власти с экономике н обществе в руки «технократии»—-технических специалистов.
Например, Дж. Гэлбрайт утверждает, что ныне руководящая роль на предприятиях и во всем капиталистическом хозяйстве принадлежит тем, кто обладает специальными знаниями, талантом и опытом для группового вынесения решений. Именно эти люди, а не управляющие заняли, по его словам, место, которое раньше принадлежало владельцам собственности, предпринимателям. Дж. Гэлбрайт стремится максимально сузить понятие «менеджеры», «администрация». Он говорит, что к их числу в крупных корпорациях относятся лишь президент, председатель совета директоров, вице-президенты, лица, занимающие иные видные посты, и некоторые руководители подразделений [58].
Для того чтобы убедиться в субъективности оценок отдельных авторов, стремящихся подогнать действительность под свои теоретические рассуждения, целесообразно обратиться к тексту действующих законов и посмотреть, как там трактуется понятие «управляющий».
К сожалению, приходится констатировать, что в законах нет такого общего определения. Многие из них содержат положения о праве предпринимателей и нанимателей передоверять свои функции другим лицам, но круг этих лиц не устанавливается.
И все же буржуазные законы не могут игнорировать того специфического положения, которое занимают
управляющие в капиталистической системе. Законы стремятся закрепить обособленность этой категории лиц от остального коллектива рабочих и служащих. В связи с этим в нормативных актах о труде принято устанавливать специальные изъятия из общих положений для тех, кто имеет особые отношения с предпринимателем и занимает на предприятии руководящие посты. Кто же эти лица?
Западногерманский закон о структуре предприятия от 11 октября 1952 г. (Betriebsverfassungsgesetz) относит к их числу прежде всего членов официальных руководящих органов акционерного общества, а также членов товарищества, которым принадлежит предприятие. Кроме того, в эту же категорию входят руководящие служащие 1) пользующиеся правом самостоятельно нанимать и увольнять работников предприятия или его отделения, либо 2) имеющие общую доверенность на управление предприятием, либо 3) получающие высокие оклады (превышающие размер, определенный для обязательного социального страхования служащих) и регулярно выполняющие функции, которые по своему значению для существования и развития предприятия могут передаваться им лишь на основе особого личного доверия предпринимателя к этим лицам в связи с их специальным опытом и знаниями.
Закон США «О справедливых условиях труда» выделяет в особую категорию, не охватываемую общими правовыми нормами, тех работников, которые заняты на «требующих доверия» (bona fide) руководящих, административных должностях или должностях специалистов.
Такого рода определения весьма неодинаковы не только в законодательстве различных стран, но даже в отдельных нормативных актах, действующих в рамках одной страны. Однако на основе обобщения этих формулировок в буржуазной юридической науке выработана достаточно единообразная трактовка понятия руководящих работников. К ним принято относить служащих, которые «выполняют явные функции работодателя, выступают в качестве начальников по отношению к другим работникам, а также тех, кто выполняет особо квалифицированные и ответственные работы»[59]. Правовое поло жение этих лиц имеет много общего. Но по своей роли в процессе производства не все они могут быть причислены к управляющим. Во всяком случае служащие, выполняющие особо квалифицированные и ответственные работы, которые, однако, не связаны с руководством другими людьми, это не менеджеры.
К. Маркс писал, что управление общественным, или совместным, трудом «устанавливает согласованность между индивидуальными работами и выполняет общие функции, возникающие из движения всего производственного организма в отличие от движения его самостоятельных органов» [60]. Лица, которые фактически осуществляют эти функции, и являются с экономической точки зрения управляющими, независимо от того, относит ли их к этой категории буржуазная наука и законодательство. И наоборот, не каждое лицо, носящее титул управляющего, директора, президента компании, реально выступает в качестве управляющего.
Если исходить из экономического понятия труда по руководству и надзору, то становится совершенно очевидной несостоятельность утверждений Дж. Гэлбрайта о том, что лишь высшие должностные лица корпораций (президенты, вице-президенты, директора) могут именоваться менеджерами. Более того, именно принадлежность этих лиц к управляющим следует поставить под сомнение.
Еще К. Маркс в свое время отмечал: «На базе капиталистического производства в акционерных предприятиях возникают новые мошенничества с платой за управление, рядом с действительным управляющим и над ним появляется множество членов правлений и наблюдательных советов, для которых управление и контроль фактически служат лишь предлогом к ограблению акционеров и к собственной наживе» [61].
В современных условиях это указание Маркса имеет особую актуальность. Советы директоров в различных корпорациях США, Англии и других стран весьма неодинаковы по своему составу и выполняемым функциям. Некоторые из них целиком состоят из людей, не участ вующих в повседневном руководстве делами фирмы. Эти члены совета лишь представляют интересы финансовой олигархии —■ банков и иных монополистических организаций, связанных с данным предприятием. Советы директоров такого состава собираются очень редко, н иногда вся их деятельность почти исключительно сводится к распределению прибылен. Другие советы директоров включают директоров-исполнителей, которые повседневно занимаются координацией управленческой деятельности. Из них в ряде случаев создаются комитеты директоров, руководящие отдельными сторонами производственного процесса [62].
Само по себе занятие высокого должностного поста в компании не означает выполнения функций управляющего. Хозяева капиталистической экономики прекрасно сознают это. Недаром крупнейший банкир ФРГ, глава Немецкого банка Герман Иозеф Абс так охарактеризовал свой статус: «Я не директор, я назначаю директоров»[63]. А ведь Абс говорил со знанием дела: по данным на 1966 г. он был почетным председателем наблюдательных советов в двух обществах, председателем наблюдательного совета в пятнадцати, заместителем председателя наблюдательного совета в семи обществах, членом наблюдательного совета в двух, председателем или членом административного совета в четырех обществах. Эти 30 должностей он занимал в ведущих компаниях всех отраслей хозяйства Западной Германии.
Такое сосредоточение ответственных постов в руках немногих представителей финансового капитала для экономики буржуазных стран обычное и узаконенное явление. Даже западногерманский акционерный закон 1965 г., который вв<л в этом отношении определенные ограничения, допускает, чтобы один человек был представлен в наблюдательных советах десяти различных акционерных обществ и, кроме того, имел до пяти мандатов в компаниях одного и того же концерна.
При этом буржуазные исследователи отмечают, что такие ограничения не имеют практического значения.
Ни один закон не регламентирует представительства в «комитетах экспертов», которые создаются в крупных компаниях. В эти комитеты также включаются ставлен- ники монополистических кругов, причем для последних участие в данных органах создаст дополнительные преимущества. Здесь они вершат дела «среди своих» и не должны терпеть присутствие представителей трудящихся, которые входят в наблюдательный совет. Кроме того, для «экспертов» открываются новые возможности наживы — их вознаграждение (в отличие от тантьемов членов наблюдательных советов) рассматривается как часть производственных расходов и не подвергается налогообложению 94.
Лица, занимающие десятки административных постов в капиталистических компаниях, не осуществляют непосредственного управления, не выполняют роль функционирующего капиталиста и не могут рассматриваться даже как высшие управляющие. Это представители финансового капитала, задача которых — не руководить производством, не организовывать процесс эксплуатации, а под видом участия в управлении перераспределять в пользу тех или иных монополистических группировок получаемые прибыли.
К числу лиц, реально выполняющих управленческие функции на предприятии, относятся «промышленные офицеры (управляющие, managers) и унтер-офицеры (надсмотрщики, foremen, overlookers, contre-maitres), распоряжающиеся во время процесса труда от имени капитала»95. Директор предприятия, руководители отделений, цехов и иных подразделений, их заместители, мастера составляют иерархическую лестницу власти. Наличие властных полномочий в отношении подчиненных— неотъемлемое качество каждого управляющего.
Учитывая этот фактор, можно сделать бесспорный вывод о несостоятельности всей вышеприведенной схемы Р. Дарендорфа о структуре предприятия. Научные работники, технические и социальные эксперты, осуществляющие консультативные функции, не могут считаться администраторами, поскольку они не обладают прерогативами власти. То же самое относится к канцелярским, техни-
91 Ibid., S. 15 16.
85 К. Маркс, и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23. стр. 343—344.
ческим, коммерческим работникам. Даже если секретарь, бухгалтер, канцелярист, как считает Р. Дарен- дорф, «содействуют осуществлению власти на предприятии», они сами не имеют властных полномочий, а являются техническими исполнителями работ.
Наоборот, руководители производства, надсмотрщики, мастера, хотя и от имени предпринимателя, но сами распоряжаются подчиненными им рабочими и служащими. Эти руководители могут относиться к среднему или низшему звену управленческого персонала. Но их нельзя считать какой-то особой «средней категорией», представляющей, с одной стороны, администрацию, а с другой — работников. Они официально представляют предпринимателя и в пределах своей компетенции наделены соответствующими хозяйскими прерогативами.
Двойственный характер капиталистического управления, сочетающею в себе общественно необходимые организаторские функции и функции эксплуатации труда, проявляется на всех ступенях хозяйственного руководства. Сама система капиталистических производственных отношений неизбежно предопределяет то положение, когда независимо от субъективных намерений отдельных управляющих их общественно полезный труд становится одновременно трудом по эксплуатации рабочей силы.
За тем общим, что свойственно капиталистическому управлению на любых его ступенях, нельзя не видеть существенной разницы в социальной роли отдельных категорий управляющих. Одни из них принимают участие в выработке принципов деятельности предприятия и вынесении решений по кардинальным вопросам. На долю других падает претворение этих решений в жизнь.
Высшие управляющие — это относительно узкая группа людей, которая располагает всеми прерогативами предпринимателя. Практически такая категория имеется лишь в крупных капиталистических организациях, и она находится вне предприятия — в руководящих органах компании.
К средней категории управляющих относятся руководители отдельных предприятий: директора, их заместители, начальники крупных отделов и подразделений. В условиях децентрализации управления предприятиями эти руководители пользуются большой автономией в решении хозяйственных вопросов, и в частности вопросов, связанных с эксплуатацией рабочей силы. В этом отношении из их компетенции изымаются лишь проблемы, затрагивающие рабочих и служащих всех или нескольких предприятий данной компании (например, заключение коллективного договора, объявление локаута) . Что же касается специальных проблем конкретного рабочего коллектива, а тем более трудовых отношений с отдельными рабочими и служащими, то здесь полномочия среднего звена управляющих обычно являются неограниченными.
Низшее звено управляющих включает в себя большую группу лиц, располагающих ограниченными прерогативами. Их задача — реализовать указания вышестоящего начальства и обеспечить руководство непосредственными исполнителями работ.
В каких же отношениях ныне находятся управляющие с собственниками средств производства? Ряд видных буржуазных идеологов настойчиво проповедуют мысль о том, что в современном «индустриальном обществе» управляющие (в иных вариантах -— технократы) превратились в обособленную, самостоятельную группу, или «класс», сосредоточивший у себя всю экономическую власть. Власть этого «класса» якобы не производна от капиталистической собственности и осуществляется не р интересах капитала, а во имя благородных целей служения обществу.
Так, Р. Дарендорф в работе «Классы и классовые конфликты в индустриальном обществе» противопоставляет два взгляда на соотношение контроля и собственности в акционерной компании. По одной концепции, которую автор именует «радикальной», контроль полностью отделен от собственности, а менеджеры — от капиталистов. Другую концепцию, которая отрицает качественное изменение этих отношений и подчеркивает гесные связи между управляющими и капиталистами, Р. Дарендорф называет «консервативной» и заявляет, что она «ныне редко встречается па Западе»[64].
Конечно, себя Р. Дарендорф относит к сторонникам «радикальных» взглядов, обвиняя в «консерватизме» современных марксистских Исследователей. Примечательно прн этом, что для доказательства своей правоты он пытается апеллировать к К. Марксу. В частности, Р. Дарендорф ссылается на цитату из «Капитала», где говорится, что в акционерном обществе создается отчуждение средств производства от действительных производителей, возникает противоположность средств производства «как чужой собственности всем действительно участвующим в производстве индивидуумам, от управляющего до последнего поденщика» [65]. Из этого Р. Дарендорф делает вывод, что дистанция между управляющим и рабочим уменьшается, а присущая собственникам функция эксплуатации как бы изолируется.
Такая трактовка в корне искажает мысль К. Маркса, который говорит не о сближении управляющего с рабочим, не об изоляции функции эксплуатации, а об уходе собственника капитала из сферы производства и о замене его управляющим. Дистанция между руководителем предприятия и рабочим не изменяется в зависимости от того, выступает ли таким руководителем сам собственник или его управляющий. Приведенная цитата из «Капитала» свидетельствует лишь о том, что в акционерном обществе, как подчеркивал К. Маркс, происходит «превращение действительно функционирующего капиталиста в простого управляющего, распоряжающегося чужими капиталами, и собственников капитала —• в чистых собственников, чистых денежных капиталистов»[66]. Другими словами, выполнение управляющим роли функционирующего капиталиста означает не возросшую независимость руководителя предприятия от денежного капитала, а как раз обратное. Вопреки модным буржуазным теориям ни управляющие, ни технократы не составляют какого-то особого общественного класса.
Основная масса управленческого и административно-технического персонала-—это типичные наемные служащие, заключающие с нанимателем стандартные трудовые договоры. Их труд эксплуатируется на тех же основаниях, что и труд остальных наемных рабочих и служащих. На них распространяются общие акты о труде: законы, административные решения, коллективные договоры. Таким путем регламентируется их рабочее время, время отдыха, заработная плата, порядок найма, переводов, увольнений, социальное обеспечение. Эти лица лншь на мелких и средних предприятиях индивидуальных владельцев могут иметь непосредственный контакт с самим хозяином. На крупных предприятиях, в корпорациях они подчинены высшему или среднему управляющему, который является для них главным боссом.
Принципиально иное положение высших управляющих, входящих в руководство компании ". Члены совета директоров, правления или иных официальных органов избираются или назначаются на должность в особом формализованном порядке самими собственниками капитала. Здесь личные связи с собственниками предшествуют назначению и сохраняются в течение всего периода службы.
Официальные должностные лица компаний юридически не считаются входящими в круг наемных служащих. «Они не находятся в трудовых отношениях с работодателем, а непосредственно представляют его» 1С0. Они связаны с компанией не трудовым договором, а договором представительства или агентским договором, и их отношения входят в сферу не трудового, а гражданского или торгового права.
В связи с этим на директоров компании не распространяются те гарантии, которые закреплены трудовым законодательством в отношении наемных работников. Конечно, это не означает, что корпоративная элита ущемлена в своих материальных и нематериальных интересах. Наоборот, ей обеспечены намного более высокие льготы, чем наемным работникам. Вознаграждение директоров состоит не только из большого жалования, премий, но и из таитьемов— отчислений от прибылей. Нередко им выдаются акции компании, суммы на представительство, идущее на покрытие личных расходов. При выходе в отставку предусматривается выплата за счет компании высоких пожизненных пенсий. Все эти и многие иные льготы предоставляются не в силу требований закона, а по индивидуальным контрактам, закрепляющим особые «доверительные» отношения собственников компании с высшим менеджером.
Особое положение корпоративной элиты выражается и в том, что па ее членов не распространяется хозяйская власть предпринимателей. Директора сами являются носителями этой власти, используя ее для господства капитала над наемным трудом. Они пользуются широкой свободой действий, и их нельзя отнести к категории «несамостоятельных работников», которые трудятся под непрерывным надзором предпринимателя. Права и полномочия директоров гарантированы уставом общества.
Капитал обеспечил своим непосредственным представителям высокий и достаточно стабильный общественный статус. Но обязательная предпосылка сохранения этого статуса — постоянное проведение в жизнь политики капитала, отстаивание его интересов. Не только нарушение этой политики, но даже недостаточно эффективная ее реализация грозит изгнанием из состава правящей верхушки.
Английский автор О’Шаунесси, который сам длительное время работал управляющим на капиталистических фирмах, пишет: «Директора публичных компаний имеют нелегкую жизнь, если они обеспечивают сравнительно низкие прибыли... У них могут быть трудности в получении финансовых средств, а в дополнение они рискуют потерять должность и остаться безработными» [67].
Утрата доверия собственников рассматривается буржуазным правом как веское и достаточное основание для немедленного расторжения контракта с управляющим. Применение же этой меры практически означает для конкретного лица лишение возможности занимать равноценные должности и в других фирмах, ибо капитал бдительно следит за деловой репутацией своих представителей.
Несколько отлично правовое положение той категории работников капиталистического предприятия, кото рые относятся к разряду руководящих служащих. Как отмечалось выше, таковыми считаются не только управляющие среднего звена: руководители предприятий, отделений. цехов,— но и специалисты высшей квалификации, выполняющие особо ответственную работу, не связанную с управлением персоналом.
Эти лица, в противоположность директорам фирмы, считаются наемными работниками. Они заключают с предпринимателем трудовой договор, определяющий их функции, права, обязанности, заработную плату. В принципе на них распространяются нормы не гражданского, а трудового права, установленные для наемных рабочих и служащих. Они подчиняются хозяйской власти предпринимателя, установленному им порядку и правилам работы. Но практически для руководящих служащих создан особый режим, отделяющий их от основной массы наемных работников и сближающий их с главными управляющими компании. Буржуазные законы о труде неизменно содержат изъятия, в силу которых на руководящих служащих не распространяются общие нормы о порядке найма и увольнения, об ограничении рабочего времени, о коллективных договорах, участии в деятельности профсоюзов и в выборах органов рабочего представительства и др. В некоторых странах (например, в Западной Германии) служащие с заработной платой свыше определенного предела изымаются даже из сферы обязательного социального страхования по старости, инвалидности, болезни, безработицы.
Условия труда этой категории работников специально оговариваются в индивидуальных трудовых договорах. Там обычно фиксируется повышенная заработная плата и многие льготы, не предусмотренные в коллективных договорах. С точки зрения буржуазного права эти льготы предоставляются с учетом не только квалифицированного труда, по и особых «доверительных отношений» с предпринимателем. Личному доверию сторон здесь придается чрезвычайно большое значение.
В законах и судебной практике капиталистических стран сформулирована идея о том, что каждый наемный рабочий и служащий обязан проявлять «верность и преданность» своему предпринимателю. Но к руководящему служащему в отношении этой обязанности выдвигаются несравненно более высокие требования. Оп должен подчинять всю свою деятельность интересам предпринимателя, и отклонение от такой линии поведения считается абсолютно несовместимым с оказанным ему доверием.
Таким образом, руководящие служащие лично зависят от собственника в большей степени, чем рядовые рабочие и служащие. Неизменная преданность предпринимателю— необходимое условие сохранения высокой должности и материального благополучия. При конфликте с хозяином наемный управляющий или специалист высокой квалификации сразу же теряет свою должность вместе со всеми привилегиями и не может для защиты своих интересов воспользоваться даже теми гарантиями, которые предусмотрены общими нормами трудового з аконод ател ьства.
Вся эта система отношений приспособлена к тому, чтобы управленческий аппарат и ведущие специалисты оставались послушным орудием в руках предпринимателей и не могли противопоставлять себя собственникам средств производства.
5. Сфера социального влияния предприятия
Современная власть монополий в странах империализма проявляется в господстве не только над экономикой, но и над всей жизнью нации. Подчиняя своим интересам механизм буржуазного государства, крупный капитал определяет развитие политических и социальных институтов, деятельность законодательных, административных, судебных органов, вторгается во все области общественной жизни и даже в духовный мир людей.
Эти отнюдь не привлекательные факты усиленно маскируются буржуазными идеологами. Некоторые из них, как отмечалось выше, пытаются доказать, что капитал ныне вообще утратил власть и даже в экономике она теперь осуществляется независимыми управляющими, специалистами, технократами. Другие проповедуют идеи о том, что сфера влияния экономики резко сократилась и обособилась от иных сторон человеческой деятельности. Из этого делаются выводы об уменьшении власти капитала, об устранении зависимости наемных работников от предпринимателей и т. д.
Одной из наиболее известных работ, где рассматривается вопрос о сфере социального влияния промышленности вообще и предприятия в частности, является популярная во многих капиталистических странах книга западногерманского социолога Р. Дарендорфа «Классы и классовые конфликты в индустриальном обществе». Автор именует систему государственно-монополистического капитализма «посткапиталистическим обществом» и прямо утверждает, будто открытые К- Марксом закономерности об определяющей роли экономики в общественной жизни ныне утратили свое значение. «Один из центральных тезисов настоящего исследования,— пишет Р. Дарендорф,— заключается в том, что в пост- капиталистическом обществе в отличие от капиталистического промышленность и общество теперь разъединены» ,02.
В обоснование этого тезиса западногерманский социолог ссылается на то, что за последние десятилетия сократилось рабочее время и правящий класс доминирует над более ограниченной частью жизни трудящихся. У предпринимателя теперь меньше возможностей осуществлять репрессии против работников, и эти репрессии ныне юридически регламентированы. Администрация предприятий утратила свои квазиправительственные права контроля за жизнью индивидуума. Промышленность потеряла всеохватывающее социальное значение, замкнулась в собственных рамках и стала в определенной степени изолированной от общества [68].
Р. Дарендорф категорически отвергает высказывания тех буржуазных авторов, которые заявляют, что работа коренным образом влияет на жизнь трудящегося даже во внерабочее время и определяет его социальное положение, экономическое благосостояние, повседневные привычки. «В посткапиталистическом обществе рабочий,— утверждает Р. Дарендорф,— покидая заводские ворота, вместе с машинами и рабочей одеждой оставляет позади себя и свою роль трудящегося; вне завода у него новая роль, определяемая иными факторами, чем работа. Работа и связанные с ней ожидания все меньше домипи- руют в жизни индустриального рабочего, и другие ожидания захватывают его социальную личность. Работа... играет четко определенную и ограниченную роль в поведении рабочего» [69]. Логическое завершение этих рассуждений — заявление о том, что лица, занятые в промыш ленности, за заводскими воротами оставляют вместе с работой и свои классовые интересы. Когда все интересы рабочих сводились к обеспечению минимума существования, то они определяли и все другие стороны жизни. Теперь же производственные и общественные интересы разорваны и обособлены [70].
Об уменьшении роли предприятия в жизни трудящихся нередко пишут и те буржуазные социологи, которые, занимаясь проблемами свободного времени, провозглашают происходящую замену «общества труда» (work society) «обществом досуга» (leisure society).
С другой стороны, в работах, не претендующих на обоснование коренных изменений буржуазного общества и посвященных анализу задач, функций и деятельности современных капиталистических предприятий, буржуазные авторы констатируют наличие прямо противоположных тенденций. Они говорят о расширении сферы социальных интересов предприятия, о растущем вмешательстве предпринимателей в деятельность, далеко выходящую за рамки экономики.
Так, западногерманский профессор Г. Фишер пишет о том, что ныне предприятие приняло на себя в дополнение к прежним, преимущественно экономическим задачам новые обязанности в политической, культурной и социальной областях. Эти новые функции предприятие начинает осуществлять не только в отношении своих наемных работников, но и в отношении иных людей, с которыми оно сталкивается в процессе своей деятельности 1С6.
Весьма примечательно, что цитировавшийся выше Р. Дарендорф в одной из ранее опубликованных работ, посвященных социологическому анализу отдельного предприятия, сам приводил многочисленные данные о тесной связи производственной работы с личной жизнью работников, предприятия — • с общиной, различными административными и государственными органами. Он писал, что в ряде случаев предприятия определяют экономическое положение общин, решающим образом влияют на политическую структуру, социальные отношения и культурную деятельность [71].
Чтобы получить представление о сфере влияния капиталистического предприятия, не полагаясь на противоречивые высказывания буржуазных авторов, целесообразно обратиться к документам, в которых руководители отдельных фирм сами формулируют свою политику. Во всех странах капиталисты издают массу пропагандистских брошюр, заводских газет и иной литературы, где в розовом свете изображается деятельность предприятия, его благотворное влияние на жизнь рабочих и населения целых поселков, городов, районов. Но американские предприниматели, кроме того, широко распространяют особые акты, в которых торжественно провозглашаются принципы политики конкретной фирмы.
Такой акт, с одной стороны, служит рекламой, рассчитанной на создание авторитета фирмы, па привлечение квалифицированных, молодых, честолюбивых работников, клиентуры, на упрочение позиций фирмы в местных кругах. С другой стороны, эта декларация—• своеобразный вызов конкурентам, рабочим организациям, органам местного управления, административным и даже законодательным органам. Фирма заявляет о своей силе и вступлении в активную («агрессивную») борьбу за более высокое место в капиталистическом обществе, она декларирует стремление подчинить все, что можно, своему влиянию. Средние предприниматели довольствуются вызовом конкурентам, профсоюзам и местным властям. Крупные монополисты бросают вызов и федеральному конгрессу, и федеральному правительству, считают возможным связывать перспективы общенационального развития с интересами своей фирмы.
В Декларации о политике компании «Форд» указы-
ваетея: «Компания считает, что демократическая форма правления, система свободного предпринимательства, здоровое и улучшающееся свободное общество необходимы для достижения целей корпорации, а правительственные действия и социально-экономическое развитие влияют па функционирование и интересы компании». И далее: «Компания будет проявлять активный интерес к правительственным делам, будет эффективно выражать свою позицию по общественным вопросам, затрагивающим ее интересы. Ее позиция по этим вопросам будет определяться па основе учета как собственных законных интересов, так и требований здоровой общественной политики» [72].
Эти заявления не пустая декларация. Они подкрепляются весьма реальными действиями. Для оказания влияния на различные государственные и общественные органы в 1950 г. в составе фирмы «Форд» была создана «служба гражданских дел». Штат и функции этой службы быстро расширялись, что привело к ее преобразованию в 1959 г. в «службу гражданских и правительственных дел». В ее состав входит Вашингтонское бюро, исследовательский отдел, отдел отношений с общинами, отдел информации коммерсантов об общественных проолемах, отдел ■безопасности движения и улучшения шоссейных дорог, а также территориальная организация, состоящая из восьми региональных управлений, которые охватывают всю страну. Вашингтонское бюро фирмы поддерживает тесные контакты с федеральными правительственными органами и влияет на разработку федерального законодательства 10Э.
Конечно, весьма немногие предприниматели могут претендовать на то, чтобы лично и непосредственно воздействовать на законодательную и правительственную деятельность. Гораздо чаще такое воздействие осуществляется через предпринимательские союзы, объединяющие во всех капиталистических странах десятки и сотни тысяч фирм. Такие союзы официально участвуют в разработке законопроектов, вторгаются в работу исполнительных органов государства, выступают организаторами
антирабочей, реакционной, империалистической политики по.
Но в самих предпринимательских союзах, где опять- таки господствуют крупные монополии, не прекращается вражда. Поэтому каждый владелец предприятия, учитывая своп силы и возможности, стремится развивать и самостоятельную активность. Одни проявляют ее на общенациональном, региональном (штатном, земельном, областном) и местном уровнях, другие ограничиваются областными масштабами, третьи не выходят за пределы отдельных общин.
Уже само, наличие тех или иных предприятий на территории города, поселка, района накладывает отпечаток на всю жизнь общины. Это отражается на характере деятельности населения, ритме жизни, условиях быта, социальных отношениях. Но капиталисты считают себя вправе и прямо диктовать свои порядки коммунальным органам. В заявлении американской сталелитейной компании «Армко стил корпорейшн» о ее политике декларируется: «Промышленность должна не только держать в порядке свой собственный дом, но и поддерживать каждый конструктивный орган в общинах, чтобы обеспечить условия, отвечающие высшим запросам граждан» ш. Американская химическая фирма «Арчер Даниэльс мидланд 1°>> («АДМ») более откровенно связывает свою деятельность в общинах с задачей «поддержания системы свободного предпринимательства и создания политического климата, благоприятного для проблем бизнеса» 112.
В условиях буржуазной демократии капиталист не в состоянии лично участвовать в работе всех представительных органов, в деятельности которых он заинтересован Такое участие вменяется в обязанность управляющим. Выступая в 1962 г. на курсах по обучению управленческого персонала, Генри Форд II заявил: «Я особенно хочу подчеркнуть, что гражданские и правительственные вопросы—-это дело каждого управляю-
110 О роли и деятельности союзов предпринимателей в системе государственно-монополистического капитализма см.: А. Г. Куликов. Генеральные штабы монополий. Изд-во «Мысль», 196!).
111 G. В er gen, W. II а псу. Op. cit., р 102.
I 112 Ibid., р. 87—88.
щего компании. Это в такой же мере часть его работы, как и то, что прямо записано в его служебной инструкции».
Но предприниматели пе ограничиваются этим. Они стремятся превратить всех своих наемных рабочих и служащих в проводников хозяйской политики вне предприятия. Для этого работникам прямо предписываются нормы поведения во всех областях жизни и деятельности. Администрация упоминавшейся компании «АДМ» провозгласила свое право «обеспечивать среди сотрудников высокий стандарт этического поведения», вменила им в обязанность участвовать в голосовании на каждых выборах, поддерживая таких кандидатов на официальные должности, «которые доверяют и содействуют системе свободного предпринимательства». Администрация призывает своих работников во внерабочее время участвовать в деятельности местных органов и обещает в отдельных случаях разрешать для этого уход с работы из. Такого рода предписания типичны и для многих иных компаний.
Эти нормы не являются абстрактными призывами. Их реализация обеспечивается целой системой организационных мер. В этом отношении пример для подражания другим капиталистам дает компания Форда, стремящаяся привлечь к проведению своей политики почти 400 тыс. наемных работников, занятых на ее предприятиях в США и за их пределами. Компания создала Фордовские курсы активного гражданства, проводящие дискуссии по проблемам практической политики с учетом интересов фирмы. Курсы были первоначально предназначены для управленческого персонала, а затем открыты и для остальных работников. Компания ввела в действие План добровольных взносов, рассчитанный на сбор с рабочих и служащих средств в поддержку политических партий. Действующи)! План политического добровольца направлен на привлечение внимания наемных работников к деятельности политических партий и поддержке нужных кандидатов па выборах. Программа информированного избирателя предусматривает сообщение сведений о кандидатах и ходе избирательных кампаний. Соответствующие данные публикуются в газетах фирмы, заводских календарях, в листовках, вывешиваемых в цехах, столовых и т. д.
Компания Форда установила практику предоставления длительных отпусков для работников, избранных на политические должности. За ними сохраняются все права на предприятии. Администрация ежегодно награждает рабочих и служащих, активно участвующих в деятельности коммунальных органов.
В отношении выбора работниками той или иной политической партии американские предприниматели проявляют известную «широту взглядов». Рабочим и служащим обычно предоставляется возможность поддерживать «любую» партию, лишь бы она была буржуазной. Таким путем оказывается воздействие на деятельность и демократической, и республиканской партий. Излишне говорить, что поддержка коммунистической партии при такой системе абсолютно исключена.
Такую же позицию в отношении политических партий занимают предприниматели и в других капиталистических странах. Например, созданный в ФРГ Федеральным союзом германской промышленности «гражданский фонд» для финансирования политических партий, по заявлению его руководителей, оказывает поддержку только тем партиям, «которые находятся в определенном соответствии с нашим экономическим порядком» [73].
Факты реальной жизни наглядно опровергают утверждения буржуазных идеологов о том, будто ныне влияние капиталистов все более ограничивается рамками предприятия. На самом деле наблюдается противоположная тенденция. Хозяева экономики вторгаются во все сферы жизни, контролируя политику, идеологию, деятельность государственных, административных, общественных органов, социальные учреждения.
Особого внимания заслуживает широко распространенное деление жизни наемного работника на две резко обособленные сферы. Первая из них—-сфера труда, где работник официально признается зависимым, несамостоятельным, находящимся в подчиненном положении у предпринимателя. Другая — сфера внепроиз- водствепиой жизни. Считается, что в ней работник
выступает как полноправный гражданин, самостоятельно распоряжающийся своей судьбой и не зависящий от предпринимателя. Такое противопоставление нередко проводится не только идеологами капитала, воспевающими буржуазные гражданские свободы, по и реформистскими деятелями, сетующими на сохраняющееся еще неравноправие в трудовых отношениях.
Между тем принципиально важно учитывать, что зависимое от предпринимателя положение наемного рабочего и служащего не прерывается окончанием рабочего дня. Этот факт игнорируется в общих социальных трактатах, но четко фиксируется буржуазной юриспруденцией при формулировании обязанностей наемных трудящихся. Несмотря па терминологические различия, единый подход к этим вопросам характерен для всех буржуазных правовык систем.
Западногерманское право устанавливает, что к числу важнейших обязанностей наемного работника относится проявление «верности» предпринимателю, и это выходит за рамки обязанности добросовестно трудиться. Работник «обязан всеми силами ограждать интересы работодателя и его предприятия, а также воздерживаться от всего, что вредит этим интересам»[74].
Трактуя эту «обязанность верности», высшие судебные инстанции ФРГ доходят до того, что признают недопустимым для работника сообщать даже в государственные органы сведения об уголовных правонарушениях предпринимателя. Трудящийся вообще не вправе делать это, пока не затронуты его личные интересы, но н в последнем случае ему предлагается проявлять величайшую сдержанность. Конституционное право на свободу выражения мнений, оказывается, нельзя использовать для «нанесения ущерба интересам собственного работодателя» П6.
Наемный рабочий и служащий не имеет права по своему усмотрению распоряжаться свободным временем. Предприниматель всегда может привлечь его к выполнению сверхурочных работ. С другой стороны, владелец предприятия может препятствовать использованию внерабочего времени для дополнительного заработка, хотя выплачиваемая нм заработная плата не обеспечивает нормального существования рабочих семей.
В Англии некоторые фирмы прямо запрещают или резервируют за собой право запрещать трудящимся брать дополнительную работу в свободное время[75]. П даже если такое положение нигде официально не закреплено, судебная практика во всех капиталистических странах неизменно признает за предпринимателем такие прерогативы.
В этом отношении буржуазное право, несомненно, отражает экономическую сущность купли-продажи рабочей силы. Заключая трудовой договор, работник не просто обязуется выполнять определенную работу, а он вообще продает капиталисту свою способность к труду. Это дает покупателю рабочей силы основания требовать, чтобы в свободное время рабочий не перегружал себя дополнительным трудом, приходил на предприятие отдохнувшим. Однако необходимой предпосылкой для этого должна быть полная оплата стоимости рабочей силы. Реально же выплачиваемая рабочим заработная плата не позволяет удовлетворять необходимые материальные и социальные потребности семьи, что и приводит к распространению практики побочных, дополнительных работ 118.
Для того чтобы снизить общий уровень заработной платы, предприниматели иногда сами поощряют такую практику. Вопрос о ее недопустимости чаще всего возбуждается лишь в отношении работы у фирмы-конку- рентл. В руководящем решении английского апелляционного суда по этому вопросу указывалось, например, что не стоит вводить «чрезмерные ограничения для права работников, особенно работников физического труда, использовать их досуг в целях повышения дохода». Но нельзя допустить, чтобы и в свое свободное время работники «наносили делу нанимателя такой большой
117 М. N. W h i п с u p. Op. cit., р. 17.
||!< По официальным данным, па двух и более работах заняты в несельскохозяйственных отраслях экономики США в 1960 г. 2 680 тыс., в 1966 г.—3 301 тыс. человек («Statistical Abstract of the United States. 1969», p. 214). Но эти данные далеко не отражают реальности, так как в большинстве случаев побочные работы офннняльно не регистрируются.
ущерб», каким является работа на конкурирующей фирме» И9.
Одним из проявлений вмешательства предпринимателей в свободу деятельности работников во внерабочее время выступают нормативные акты об изобретениях.
По действующему западногерманскому закону от 25 июля 1957 г. наемный работник, сделавший любое изобретение, обязан сообщить о нем своему предпринимателю. Если будет установлено, что изобретение сделано в ходе выполнения служебных функций или «в значительной степени основывается на опыте или работе предприятия», то оно объявляется служебным. Предприниматель может закрепить за собой все права по использованию этого изобретения, или часть прав, или вообще отказаться от него.
Изобретение, которое прямо или косвенно не связано с работой, объявляется свободным. Но если оно входит в сферу интересов предпринимателя, последний все равно может оставить за собой преимущественное (хотя и не исключительное) право на пользование им, даже если изобретатель хотел бы по-иному распорядиться результатами своего творческого труда.
В Англии действующее законодательство и судебная практика дают предпринимателю право самому запатентовать изобретение, сделанное наемным работником, несмотря на возражение изобретателя. Для этого предприниматель должен лишь доказать, что изобретение было сделано в период существования трудовых отношений и связано с характером работыш.
На жизнь наемных работников в немалой степени влияет политика предпринимателей в жилищном вопросе. При острой нехватке жилой площади, высокой квартирной плате предоставление заводских квартир, да еще по относительно доступным ценам становится средством усиления зависимости трудящихся от администрации предприятия.
Если учесть, что квартирная плата поглощает от XU До Уз заработка рабочего121, то можно понять, насколько трудящиеся заинтересованы в получении и
сохранении более дешевых заводских квартир. В Японии, например, квартплата в доме, принадлежащем предприятию, в среднем в 5 раз ниже обычной 122.
Уход с предприятия по собственному желанию или увольнение за проступок обычно считаются основанием для выселения из заводской квартиры. Эта угроза, несомненно, воздействует па рабочих (особенно семейных), связывает их свободу действий, а иногда и побуждает к отказу от классовой солидарности. Недаром даже социал-демократическая пресса ФРГ констатировала, что заводские квартиры способствовали созданию «добровольных или подневольных отрядов штрейкбрехеров» |23.
Рабочие организации ведут борьбу за то, чтобы вопрос об условиях предоставления заводских квартир и использования их был изъят из единоличной компетенции предпринимателей и регулировался коллективными договорами. Примером определенного успеха в этой борьбе может служить решение, вынесенное в 1969 г. в США судом второй инстанции по иску профсоюза работников одной угольной компании.
Администрация компании в одностороннем порядке повысила плату за пользование заводскими квартирами и отказалась вести по этому вопросу какие-либо переговоры с профсоюзом. Работники предприятия очутились в чрезвычайно трудном положении, так как 2/з из них жили в заводских квартирах, а ближайшее поселение, где можно было снять жилье, находилось в 25 милях от работы. Уход же с предприятия по установленному порядку влек за собой немедленное
выселение из заводской квартиры.
Профсоюз потребовал через суд, чтобы вопрос об условиях предоставления заводских квартир был признан надлежащим объектом коллективных переговоров. Удовлетворение судом этого требования имело существенное
значение для рабочих 124.
В последние годы в капиталистических странах усиленно стимулируется приобретение жилых домов в собственность рабочих и служащих. Эта политика капитала
1,9 К- W. Wcdderburn. Op. cit., p. 104.
120 М. N. Wh i n cu p. Op. cit., p. 18.
121 «Проблемы мира и социализма», 1969, № 3. Приложение, стр. 14.
122 «International Labour Review», June 1969, p. T>82.
123 «Volkswirtschaft», 5. III962, S. 5.
124 «Monthly Labour Review», 1969, N 5, p. 67—68.
преследует далеко идущие экономические и идеологические цели, в том числе развитие и укрепление частнособственнических стремлений.
Буржуазная пропаганда изображает приобретение жилого дома как важный шаг к обеспечению благосостояния и независимости. Но на практике — это путь к новому закабалению трудящихся, к новым формам расширения власти предпринимателей.
Поскольку рабочий или служащий может купить дом только в рассрочку, он вынужден прибегать к услугам буржуазного кредита. Взносы в погашение полученной ссуды и нарастающих процентов необходимо регулярно выплачивать в течение многих лет. Задержка в уплате может повлечь за собой утрату дома и уже сделанных взносов. Одно это заставляет работника связывать все свои надежды с сохранением стабильной работы и увеличением заработка даже вследствие дополнительной чрезмерной нагрузки. Зависимость от предпринимателя зачастую усиливается и в связи с тем, что именно он выступает в качестве кредитора или, во всяком случае, гаранта по предоставленному кредиту. Трудящийся оказывается связанным с предприятием не только трудовыми, но и долговыми отношениями.
Иной, не менее распространенный вариант этой политики капитала приводит к тому, что трудящийся оказывается не должником, а невольным долгосрочным кредитором предпринимателя. Это наблюдается, в частности, когда капиталист часть заработанных рабочими и служащими сумм удерживает у себя, в особом «фонде накопления для работников», что широко практикуется пни установлении так называемых систем участия работников в прибылях.
В Западной Германии в 1961 и 1965 гг. были даже изданы законы «О содействии созданию имущества у наемных работников». Они предусматривают учреждение «фондов накопления», которые в течение многих лет остаются в полном распоряжении капиталистов. При содействии правых профсоюзных лидеров западногерманским предпринимателям удалось к 1969 г. охватить этими системами 4,1 млп. рабочих и служащих [76].
Во Франции аналогичные системы были принудительно введены ордонансом от 17 августа 1967 г. и к концу 1969 г. распространялись почти на 2 млн. работников частной промышленности 126.
Капиталисты упорно добиваются того, чтобы в сознании рабочего его судьба и благополучие семьи неразрывно связывались с предприятием. Эту задачу выполняют и широко распространившиеся в последние годы в капиталистических странах системы частного пенсио- нироваиия трудящихся от отдельных предприятий. Владельцы капитала, всемерно препятствуя расширению и улучшению государственного социального страхования, считают выгодным для себя вводить собственные системы обеспечения на случай потерн заработка рабочими и служащими. Расходы на эти цели стали занимать первое место среди всех затрат капиталистов на социальные мероприятия 127.
Возникают новые формы зависимости наемных работников от предпринимателей. Предприятие постепенно превращается в фактор, определяющий не только жизнь работников в период трудовой деятельности, но и условия их существования после окончательного прекращения работы. Рамки хозяйской власти расширяются.
Iai «L’Humanite», 20.1 1970, p. 6.
127 A. H u e с k, H. С. N i p p e г d a у. Op. cil., S. 475.
[1] К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 344.
[2] «Решения VII Всемирного конгресса профсоюзов». Будапешт, 1%9, стр. 4.
[3] Следует иметь в виду, что такие нормы, действующие и в ряде
[4] Ю. Б. Кочеврин. Малый Отнес и США. Изд-во «Мысль»,
1965, стр. 26.
[5] Там же, стр. 27—28. Американский экономист Каплан относит к сфере малого бизнеса фирмы с капиталом до 500 тыс. долл., с объемом продаж до 1 млн. долл. н с числом персонала до 250 че ловек. Но наряду с этим он использует н другие дополнительные критерии разграничения (см. 1йм же, стр. 12-13).
16 Ю. Б. Кочеврин. Указ. соч., стр. 13, 27.
[7] По мере развития всеобщего кризиса капитализма число банкротств в капиталистических странах возрастает в катастрофических размерах. В США в начале XX в. ежегодное число зарегистрированных банкротств составляло 17—20 тыс. В период экономического кризиса 30-х годов оно достигло ВО—70 тыс. в год. С середины 50-х годов, в период так называемого процветания и благоденствия, число зарегистрированных банкротств превысило уровень банкротств 30-х годов, а в 1959 г. впервые перешло рубеж 100 тыс. В 60-х годах этот процесс принял лавинообразный характер, и в 1968 г. число зарегистрированных банкротств (чаще всего мелких фирм) уже было более 197 тыс. («Statistical Abstract of the United States. 1969», p. 469, p. 486).
В Италии в 6C x годах ежегодно регистрировалось от 6,6 тыс. до 7,7 тыс. банкротств («Annuario Stafistico Italiano. 1969», p. 115).
Во Франции в 50-х и 60-х годах ежегодно ликвидировалось 5—8 тыс. торговых обществ, не считая единоличных фирм («Ап- |? nuaire statistique de la France. 1966». Paris, 1966, p. 172 -173). Например, в ФРГ в начале 60-х годов потерпел крах крупный автомобильный концерн Карла Боргварда, занимавший пятое место в автомобильной промышленности страны. На трех заводах
[9] «Japan Economic Year Воок’67», p. 144.
[11] С.. Далии. Монополии н городские мелкио собственники. «Коммунист», 1967, № 4, стр. 108.
[12] «Statistical Abstract of the United Slates. 1969», p. 474—475.
[13] «Statistisches Jahrbuch fur die Bundesrepublik Deutschland», 1970, S. 190- 191.
2S «Annuario Statistico Italiano. 1969», p. 181 — 182
[15] «Japan Economic Year Book. 1969». Tokyo, 1969, p. 269.
[16] R. В I a u п е г. Op. cit., р. 182.
[17] J. К- G а 1 b г a i t h. The New Industrial State. London, 1967, p. 9—10.
[19] Существующие виды и формы торговых товариществ детально описаны в VIII главе работы «Гражданское и торговое право капиталистических стран» (изд-во «Международные отношения»
1966, стр. 119—156).
88 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 32, стр. 279.
[21] Н. R u s с h. Op. cit., S. 195.
[22] В. И. Ленин писал: «Американские тресты есть высшее выраже
ние экономики империализма или монополистического капитализма» (В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 30, стр. 94). Специальное «антитрестовское законодательство» в США и «ан
тимонополистическое законодательство» в других капиталистических странах не только не подорвали позиций этих монополий, а по существу явились особым инструментом государственно-монополистического регулирования экономики в интересах крупного
капитала. Детальный анализ этого регулирования см.: О. Я. Ж и д- ков. Законодательство о капиталистических монополиях. Изд-во «Юридическая литература», 1968.
[26] «Statistical Abstract of the United States. 1969», p. 485.
[27] «Акахата». 28 февраля 1969 г.
[28] «Правда», 7 февраля и 13 апреля 1971 г.
[29] Подробнее см.: «Крупнейшие монополии мира. Краткий енраноч пик», стр. 29.
[30] «Проблемы современного империализма», стр. 132.
[31] «Правда», 4 ноября 1968 г.
33 «Правда», 3 марта 1969 г.
[33] Подробнее см.: «Крупнейшие монополии мира. Краткий справочник».
65 К 1'olts. Introduction to Industrial Management. New York —
San Francisco — Toronto — London, 1963, p. 267 -268.
[36] «Правда», 6 ноября 1968 г.
Г|8 «Правда», 14 января 1971 г.
[38] О значении государственно-капиталистической собственности см.' Драгилев. Капиталистическая собственность сегодня. «Коммунист», 1968, № 2, стр. 84—95.
С2 О формах деятельности государственно-капиталистических пред-
[40] «Trade Unionism. The Evidence of the Trade Union Congress to the
[41] «Программа Коммунистической партии Советского Союза». Политиздат, 1971, стр. 29—30.
[42] Об отходе правого руководства социал-демократических партии от требования национализации и о реформистской практике участия и управлении капиталистическим производством подробнее см.: В. И. У сен и н. Реформизм и буржуазное социальное законодательство. Изд-во «Наука», 1967, стр. 110—113, 189—197, 238 248.
[43] J. К- G a I b г a i t h. Op. cit., p. 103.
[45] И. Rusch. Op. cit„ S. 198.
[46] «Trade Unionism...», p. 107,
[47] В. И. Лени н. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 345.
[48] «Проблемы современного империализма», стр. 53.
[49] К сожалению, иногда термин «работодатель» некритически гюс- I производится и в советской литературе.
[50] К. М а р к с и Ф. Энгель с. Сочинения, т. 23, стр. 28.
7S R. D i с t z. Op. cit., S. 72.
[52] Использование этого метода для обхода трудового законодательства приияло, например, в Италии такой размах, что рабочие организации были вынуждены развернуть общенациональную борьбу за запрет этой системы посягательств на права трудящихся. Итогом этой борьбы явился закон 1960 г. о регулировании подрядных договоров, ограничивший произвол предпринимателей в этих вопросах. Демократические силы Италии ныне ведут борьбу
за реализацию этого закона, который предприниматели саботируют.
[53] М. N. W h i п с u p. Industrial Law. London, 1968, p. 4.
[55] К. Маркс» Ф. Энгель с. Сочинения, т. 2.1, ч. I, стр. 425.
** J. К. G а ! b г a i t h. Op. cit., p. 71.
[59] R. Dietz. Op. cit., S. 120.
[60] К. М а р к с и Ф. Э II г е л ь с. Сочииеиия. т. 23. стр. 342.
81 К- М а р к с и Ф. Э п г е л ь с. Сочинения, т. 25, ч. I, стр. 428.
[62] «Trade Unionism...», p. 107; G. Bergen, W. Haney. Organisational Relations and Management Actions. Cases and Issues. New York — St. Louis— San Francisco — Toronto — London — Sydney, 1966, p. 535.
[63] H. R u sc h. Op. cit_, S. 12.
[64] R. Dahrendorf. Class and Class Conflict in Industrial Society.
Stanford (California), 1966, p. 42—4.3.
[65] 1. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 25, ч. 1, стр. 180.
[67] J. O’S h a u g h и с s s у. Business Organisation. London, 1966, p. 19.
[69] R. Dahrendorf. Class and Class Conflict in Industrial Society, p. 273.
[71] R. Dahrendorf. Sozialstniktur des Betriebes—Betriebssoziolo- gie, S. 87—91.
[72] G. В е г g о п, W Н а п о у. Op. cit., р. 368, 369.
[73] Н- R u s с h. Op. cit., S. 46.
[74] А. Н u е. с k, 11. С. К i р j) е г <1 л у. Lehrbuch ties Arbeitsrechts, Brl I.
[76] «Welt der Arbeit», 28,Х 1969, S. 3.
| |