АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ИНСТИТУТ ПРАВА

М. П. КАРЕВА

ПРАВО И НРАВСТВЕННОСТЬ В СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ

ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР

Москва —1951

ВВЕДЕНИЕ

В свете гениального труда И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», поднявшего на новую высоту марксист­ско-ленинское учение о базисе и надстройке, о роли надстрой­ки, о соотношении ее частей, особенно ясной стала актуаль­ность и важность такой проблемы, как проблема взаимодей­ствия права и морали в социалистическом обществе.

Изучение соотношения и взаимодействия социалистического права и коммунистической морали позволяет глубже уяснить специфику социалистического права как права нового, высше­го типа, его принципиальные качественные отличия от эксплуа­таторского права, его роли в осуществлении функций социа­листического государства, методы воздействия социалистиче­ского права на сознание и поведение людей.

Но значение проблемы гораздо шире, так как ее разработка необходима не только для изучения социалистического права, но и для изучения закономерностей формирования и развития социалистического общества, закономерностей перехода к коммунизму, для выявления огромной творческой роли соци­алистической надстройки в целом. Не только юристы и госу- дарствоведы, но и философы, экономисты, как и представите­ли ряда других общественных наук, не могут успешно разра­батывать проблемы развития советского общества, игнорируя роль взаимодействия социалистического права и коммунисти­ческой морали в формировании и развитии социалистического базиса, в формировании духовного облика членов социалисти­ческого общества, в создании как материально-технической базы коммунизма, так и идеологических предпосылок пере­хода к коммунизму.

Актуальность данной темы особенно возросла с успешным продвижением нашей страны под водительством И. В. Сталина к коммунизму, а равно с укреплением в итоге второй мировой войны позиций социализма во всем мире, отпадением ряда

зарубежных стран от империалистической системы, вступле­нием их на путь строительства социализма, использованием ими опыта нашей страны, учитывая огромную международ­ную роль СССР, возглавляющего лагерь социализма и являю­щегося моральным оплотом для всего прогрессивного человече­ства в борьбе за мир во всем мире.

Отсюда понятно теоретическое и политическо-практическое значение исследования соотношения права и нравственности в СССР, позволяющего раскрыть все величие и благородство их общих ведущих принципов, полное соответствие советского социалистического права нравственным воззрениям и убежде­ниям советского народа, его понятиям о справедливости, мо­ральную красоту нашего общественного и государственного строя, выявить весь тот арсенал специфических методов воз­действия на поведение и сознание людей, который применяется нашим правом в порядке содействия осуществлению стоящей перед социалистическим государством задачи коммунисти­ческого воспитания.

Соотношение права и нравственности в социалистическом обществе принципиально отличается от подобного соотноше­ния в любом эксплуататорском обществе, что объясняется в конечном счете коренным различием их базисов, обусловли­вающим и глубокое принципиальное различие надстроек.

В свете марксистско-ленинского учения, всесторонне раз­витого далее в гениальных трудах И. В. Сталина, с предель­ной ясностью вскрываются порочность буржуазных и добур- жуазных учений о соотношении права и нравственности и служебное назначение этих учений. Идеологи буржуазии (как и предшествующих эксплуататорских классов) исходят отнюдь не из анализа реального соотношения права и нравственности в условиях определенного общественного строя, а из отвле­ченных предвзятых идей о праве и нравственности и их соот­ношении, из абстрактных, антинаучных общих определений того и другого безотносительно к определенной эпохе. Опери­руя исключительно этими абстракциями, игнорируя глубокое различие как права, так и нравственности в различные эпохи, в различных общественно-экономических формациях, они вы­водят дедуктивным путем из этих абстрактных понятий соот­ветствующие, приспособленные к интересам господствующих эксплуататорских классов выводы о соотношении права и нравственности «вообще», т. е. в любую эпоху. Понятно, что эти искусственные формулы, формально-логические конструк­ции, созданные чисто умозрительным путем и претендующие па универсальность, на применимость к любой эпохе, в дей­ствительности непригодны ни для какой эпохи; они не разъяс­няют реального соотношения права и нравственности, но

зато при помощи такого приема идеологи эксплуататорского общества придают нравственным и правовым взглядам, мень­шинства своей эпохи видимость надклассовых, непреходящих норм права и нравственности. Так создается искусственный нравственный ореол вокруг политических и правовых учрежде­ний соответствующего эксплуататорского обществ*а, объяв­ляется нравственным, соответствующим «вечной» справедли­вости весь экономический строй этого общества.

Маркс и Энгельс впервые поставили на научный фунда­мент проблему права и нравственности, разоблачив антинауч­ность буржуазных и добуржуазных учений о морали «вооб­ще», о «вечных истинах» в области права и нравственности. Маркс и Энгельс показали порочность буржуазных учений о морали, трактующих ее как мораль индивидуума, как сово­купность воззрений, норм, вырабатываемых сознанием этого индивидуума независимо от общества и от своего классового положения. В действительности, как это установили классики марксизма, мораль есть форма общественного сознания. «...Сознание с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди» *. Личность яв­ляется всегда членом определенного общества, а пока суще­ствуют классы — и членом определенного класса. Сознание личности обусловливается в конечном счете экономическим строем общества на данном этапе его развития и формирует­ся под воздействием, прямым и косвенным, всех форм об­щественного сознания определенной эпохи, определенной стра­ны, определенного класса, в частности под воздействием определенной системы морали данного общества и обосновы­вающих ее учений.

Специфика морали как формы общественного сознания состоит в том, что она содержит представления о добре и зле, давая тем самым критерий для оценки поведения людей, вырабатывает нормы морального поведения, конструирует соответствующие моральные (нравственные) идеалы. Крити­куя Дюринга, Энгельс писал: «Представления о добре и зле так менялись от народа к народу, от века к веку, что часто прямо противоречили одно другому»^[1]. Более того, даже в одном и том же эксплуататорском обществе одной и той же эпохи сосуществуют самые различные системы морали. Ана­лизируя мораль в капиталистическом обществе, Энгельс пи­сал: «Какая мораль проповедуется нам теперь? Прежде всего христианско-феодальная, унаследованная от прежних религи­озных времен; она, в свою очередь, распадается в основном на католическую и протестантскую, причем опять-таки нет] недостатка в дальнейших подразделениях от иезуитско-като­лической и ортодоксально-протестантской до шаткой просве­тительской морали. Рядом с ними фигурирует современно­буржуазная мораль, а рядом с последнею — пролетарская мораль будущего; таким образом, в одних только передовых странах Европы прошедшее, настоящее и будущее выдвинули три большие группы одновременно и параллельно существую­щих теорий морали. Какая же из них является истинной? Ни одна, если прилагать мерку абсолютной завершенности; но, конечно, та мораль обладает наибольшим количеством эле­ментов, обещающих ей долговечное существование, которая в настоящем выступает за низвержение современного строя, защищает будущее, следовательно,— мораль пролетарская.

Но если каждый из трех классов современного общества, феодальная аристократия, буржуазия и пролетариат, имеет свою особую мораль, то мы можем сделать отсюда лишь тот вывод, что люди, сознательно или бессознательно, черпают свои нравственные воззрения в последнем счете из практи­ческих отношений, на которых основано их классовое поло­жение, т. е. из экономических отношений, в которых -проис­ходят производство и обмен» ^[2].

Развивая марксистское учение о морали, В. И. Ленин на примере исторического развития России показал, что «...система присвоения прибавочного труда прикрепленных к земле крепост­ных крестьян создала нравственность крепостническую; система ,свободного труда“, работающего „за чужой счет“, на владель­ца денег,— создала взамен ее нравственность буржуазную»

Критикуя народников, отмечая непростительное замазыва­ние ими факта раскола нравственности, как и политических идей, В. И. Ленин доказал неизбежность того, что государ­ство в эпоху капитализма «...должно становиться на точку зрения той нравственности, которая мила высшей буржуазии, должно потому, что таково распределение социальной силы между наличными классами общества»^[3].

Мораль (нравственность, этика) каждого общества произ- водна от его базиса, т. е. экономического строя общества на данном этапе его развития. Господствующие в обществе эти­ческие взгляды, составляя неотъемлемую часть религиозных, философских и иных взглядов господствующего класса, вхо­дят в состав надстройки. «Надстройка,— учит И. В. Сталин,— это политические, правовые, религиозные, художественные, философские взгляды общества и соответствующие им поли­тические, правовые и другие учреждения.

Всякий базис имеет свою, соответствующую е*Му надстрой­ку. Базис феодального строя' имеет свою надстройку, свои политические, правовые и иные взгляды и соответствующие им учреждения, капиталистический базис имеет свою над­стройку, социалистический — свою. Если изменяется и ликви­дируется базис, то вслед за ним изменяется и ликвидируется его надстройка, если рождается новый базис, то вслед за ним рождается соответствующая ему надстройка» ^[4].

И. В. Сталин, конкретизируя и развивая марксистско- ленинское понимание надстройки, подчеркивает ведущую роль взглядов в составе надстройки, указывает, что политические и иные учреждения строятся в соответствии со взглядами обще­ства. А так как господствующими в обществе являются взгля­ды того класса, который осуществляет политическое господ­ство, то отсюда ясно, что входящие в состав надстройки политические, юридические и иные учреждения соответствуют взглядам именно этого класса. Назначение надстройки в це­лом, всех ее частей — в обслуживании базиса данного обще­ства. «Надстройка,— учит И. В. Сталин,— для того и создает­ся базисом, чтобы она служила ему, чтобы она активно помо­гала ему оформиться и укрепиться, чтобы она активно боро­лась за ликвидацию старого, отживающего свой век базиса с его старой надстройкой. Стоит только отказаться надстройке от этой её служебной роли, стоит только перейти надстройке от позиции активной защиты своего базиса на позицию без­различного отношения к нему, на позицию одинакового отно­шения к классам, чтобы она потеряла своё качество и пере­стала быть надстройкой» ^[5].

Это значит, что не все взгляды и учреждения, известные данному обществу, входят в состав надстройки этого обще­ства. Так, марксистские взгляды, в том числе правовые и эти­ческие взгляды, зарождаются и развиваются еще в недрах капиталистического общества. Однако они не могут рассмат­риваться, разумеется, как составная часть надстройки капи­талистического общества, так как имеют своей целью не об­служивание, не защиту и укрепление капиталистического базиса, а революционную замену этого базиса новым, соци­алистическим базисом, а вместе с тем и революционный слом всей, обусловленной капиталистическим базисом, надстройки. То же самое следует сказать, конечно, и в отношении таких

политических учреждений, как коммунистические партии и иные общественные организации, действующие под идейным руководством коммунистической партии в различных капита­листических странах. Если в капиталистическом обществе могут существовать только такие государственные и юридиче­ские учреждения, которые обслуживают капиталистический базис, т. е. буржуазные государственные и юридические учреждения, то в отношении политических, правовых и этиче­ских взглядов, а равно моральных норм положение иное. Угнетенный класс формирует в процессе борьбы со своими эксплуататорами и угнетателями не только свои, принципи­ально отличные политические взгляды, а в лице своих пар­тий — свои политические учреждения, но и свои, принципиаль­но отличные от буржуазных правовые и этические взгляды, свои моральные нормы поведения. И. В. Сталин подчеркивает, что «...идеи, представления, нравы, нравственные принципы, религия, политика у буржуа и пролетариев прямо противо­положны»

Естественно поэтому, что идеи, представления, нравы* нравственные принципы пролетариата капиталистических стран, как и создаваемые им свои политические учреждения в целях борьбы за свое освобождение, не могут входить в состав надстройки капиталистического общества.

Прямая противоположность моральных взглядов и мораль­ных норм пролетариата капиталистических стран моральным взглядам и нормам морали буржуазии не означает, что бур­жуазная растленная мораль не имеет влияния на трудящих­ся, что моральная деградация буржуазии, все усиливающая­ся по мере приближения капитализма к своему концу, без­опасна для трудящихся масс. Сам капиталистический способ производства, обрекающий на нищету, на беспросветную нужду трудящиеся массы, разлагающее влияние образа жиз­ни паразитических классов, господствующая роль в обществе идей, представлений, взглядов господствующего класса, т. е. в данном случае буржуазии,— все это обусловливает и господство «диких нравов» в капиталистическом обществе в целом.

Основоположники марксизма-ленинизма давно разоблачили классовую ограниченность тех буржуазных моралистов, кото­рые, приходя в ужас от нравов, царящих в буржуазном обществе, от характерного для него роста преступности, не видят, не хотят или не могут видеть, что эти нравы, эти «дикие» чувства и взгляды, этот рост преступности являются

органическим порождением самого капиталистического строя, его основ. «При развитом капиталистическом способе произ­водства,— писал Энгельс,— ни один человек не разберет, где кончается честная нажива и где начинается мошенничество» К

Маркс, вскрывая всю гнусность рассуждений различных буржуазных морализирующих писак, показал, что капитал «...источает кровь и грязь из всех своих пор, с головы до пят»^[6]. Там же приводит Маркс слова одного добросовестного исследователя капиталистической экономики, который писал: «Капитал боится отсутствия прибыли или слишком малень­кой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое при­менение; при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает ногами все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому. Доказательство: контрабанда и торговля рабами» ^[7].

Капиталистический способ производства порождает те «дикие» нравы и взгляды, которые характеризуют капитали­стическое общество, моральный уровень как самой буржу­азии, так и тех слоев остальных классов этого общества, которые находятся в плену буржуазной идеологии.

«Старое общество,— говорил В. И. Ленин на III Всерос­сийском съезде комсомола,— было основано на таком прин­ципе, что либо ты грабишь другого, либо другой грабит тебя, либо ты работаешь на другою, либо он на тебя, либо ты рабовладелец, либо ты раб. И понятно, что воспитанные в этом обществе люди, можно сказать, с молоком матери вос­принимают психологию, привычку, понятие — либо рабовла­делец, либо раб, либо мелкий собственник, мелкий служа­щий, мелкий чиновник, интеллигент,— словом, человек, кото­рый заботится только о том, чтобы иметь свое, а до другого ему дела нет.

Если я хозяйничаю на этом участке земли, мне дела нет до другого; если другой будет голодать, тем лучше, я доро­же продам свой хлеб. Если я имею свое местечко, как врач, как инженер, учитель, служащий, мне дела нет до другого. Может быть, потворствуя, угождая власть имущим, я сохраню свое местечко, да еще смогу и пробиться, выйти в буржуа» ^[8].

Ленин и Сталин в своих работах вскрывают лживость тех теорий эксплуататорских идеологов, согласно которым «дикие» чувства и нравы людей определены самой природой человека. «Что касается „диких“ чувств и взглядов людей,— писал И. В. Сталин в 1906 г.,— то они не так уж вечны, как это некоторые предполагают: было время, время первобыт­ного коммунизма, когда человек не признавал частной соб­ственности; наступило время, время индивидуалистического производства, когда частная собственность овладела чувства­ми и разумом людей; наступает новое время, время социа­листического производства,— и что же удивительного, если чувства и разум людей проникнутся социалистическими стремлениями. Разве бытие не определяет собой „чувства" и взгляды людей?» ^[9].

Отсюда следует единственно правильный вывод, сформу­лированный И. В. Сталиным в том же труде: «Если сознание людей, их нравы и обычаи определяются внешними условия­ми, если негодность юридических и политических форм зиждется на экономическом содержании, то ясно, что мы должны способствовать коренному переустройству экономиче­ских отношений, чтобы вместе с ними в корне изменились нравы и обычаи народа и его политические порядки» ^[10].

Таким образом, Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин исчер­пывающе доказали несостоятельность, абсурдность буржу­азных (и добуржуазных) учений о морали, провозглашаю­щих существование «вечного» и «неизменного» закона нрав­ственности, «вечных» истин в области морали.

С возмущением отвергая попытку Дюринга навязать рабо­чему классу «...моральную догматику в качестве вечного, окончательного, отныне неизменного нравственного закона...», попытку, делаемую под тем предлогом, что якобы «...мир мо­рали также имеет свои непреходящие принципы, которые стоят выше истории и национальных различий», Энгельс заявлял: «Напротив, мы утверждаем, что всякая теория мо­рали являлась до сих пор в конечном счете продуктом дан­ного экономического положения общества. А так как общество до сих пор развивалось в классовых противополож­ностях, то мораль всегда была классовой моралью: она или оправдывала господство и интересы господствующего класса, или же, когда угнетенный класс становился достаточно силь­
ным, выражала его возмущение против этого господства и представляла интересы будущности угнетенных»^!.

Значит ли это, что Энгельс отвергал возможность единой для общества, не знающей классовых антагонизмов, истинно человеческой морали? Нет, не значит. Напротив, Энгельс ука­зывал, что в будущем обществе, изжившем классовые противо­речия, установится именно такая мораль. Он писал в том же труде: «Мораль истинно человеческая, стоящая выше классо­вых противоречий и всяких воспоминаний о них, станет воз­можной лишь на такой ступени развития общества, когда не только будет уничтожена противоположность классов, но изгладится и след ее в практической жизни»^[11].

Что представляет собою эта мораль, в чем ее глубочай­шее отличие от всех систем морали, известных антагонисти­ческим обществам, можно судить по социалистической мора­ли, утвердившейся в нашем обществе. Конечно, при этом необходимо учитывать, что социалистическая мораль есть мораль общества, находящегося в первой фазе коммунизма, общества, в котором, хотя и изжиты классовые антагонизмы, но не изжиты еще полностью пережитки старого в сознании людей. Но это — уже сформировавшаяся в своих основах та самая, истинно человеческая мораль, которой'принадлежит будущее.

С такой же отчетливостью основоположники марксизма- ленинизма раскрыли и классовую сущность права, показали обусловленность его в конечном счете материальными усло­виями существования господствующего класса. Разоблачая буржуазные учения, Маркс и Энгельс в Манифесте Комму­нистической партии, обращаясь по адресу буржуазии, говори­ли: «Ваши идеи сами являются продуктом буржуазных про­изводственных отношений и буржуазных отношений собствен­ности, точно так же как ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой опре­деляется материальными условиями жизни вашего класса»^[12].

В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс, доказывая, что государство и право обусловливаются материальными усло­виями существования господствующего класса, писали: «По­мимо того, что господствующие при этих отношениях индиви­ды должны конституировать свою силу в виде государства, они должны придать своей воле, обусловленной данными определенными отношениями, всеобщее выражение в виде государственной воли, в виде закона,— выражение, содержание которого всегда дается отношениями этого класса, как это особенно ясно доказывает частное и уголовное право. Подоб­но тому как от их идеалистической воли или произвола не зависит тяжесть их тел, так от них не зависит и то, что они проводят свою собственную волю в форме закона, делая ее в то же время независимой от личного произвола каждого отдельного индивида среди них. Их личное господство дол­жно в то же время конституироваться как общее господство. Их личная сила основывается на жизненных условиях, кото­рые развиваются как общие для многих индивидов и сохра­нение которых они, в качестве господствующих индивидов, должны утвердить против других индивидов, и притом в виде действительных для всех условий. Выражение этой воли, обусловленной их общими интересами, есть закон»

Дав материалистическое объяснение права, вскрыв его классовую сущность, показав закономерности, определяющие его развитие, смену одного типа права другим, основоположни­ки марксизма в области учения о праве совершили такой же глубокий переворот, как в области философии и всех других общественных наук.

Доказав неизбежность и необходимость пролетарской рево­люции, неизбежность смены капиталистической формации ком­мунистической, основоположники марксизма сформулировали главный вывод из своего учения в целом ■— вывод о диктатуре пролетариата как государстве переходного периода от капита­лизма к коммунизму, создали основы учения о социалистиче­ском обществе, указав на две фазы коммунизма, на различия между социализмом, как первой фазой коммунизма, и полным коммунизмом. Они выдвинули при этом огромной важности положение о том, что и при социализме необходимо право, определяемое в своем содержании материальными основами социалистического общества.

Естественно, что Маркс и Энгельс не могли создать раз­вернутого учения о государстве и праве при социализме. Они ограничились в отношении социалистического права лишь теми положениями, которые могли быть сделаны в порядке научного прогноза на основании раскрытых ими законов общественного развития.

Дальнейшее мощное развитие марксистского учения в це­лом, и в частности и в особенности учения о государстве и пра­ве при социализме, является бессмертной заслугой Ленина и Сталина, научно обобщивших опыт эпохи империализма и пролетарских революций, опыт создания социалистического государства и права в нашей стране.

Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин в своих работах исчер­пывающе показали, что право возникло именно в силу рас­кола общества на противоположные классы и на всех сту­пенях развития классового общества являлось выражением воли господствующего класса, определяемой материальными условиями его существования. Только путем анализа этих материальных условий, а следовательно, экономической структуры данного общества, характерного для него строя производственных отношений, можно раскрыть специфику каждого исторического типа права.

Доказав, что и мораль и право обусловливаются в конеч­ном счете экономическим базисом общества, Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин учат, что необходимо учитывать и то огром­ное влияние, которое оказывают на мораль общественная надстройка, все ее части, в том числе государство и право.

Материальные условия жизни общества являются той главной силой, которая обусловливает возникновение и раз­витие или отмирание каждой системы морали, каждого исто­рического типа права, но это не означает, что при изучении того и другого можно проходить мимо влияния на них дру­гих различных факторов. Столь же ошибочно было бы пони­мать положение об определяющем значении для морали и права материальных условий общества как положение, якобы отрицающее обратное воздействие морали и права на эти условия. И. В. Сталин в своем замечательном труде «О ди­алектическом и историческом материализме» пишет: «Что касается значения общественных идей, теорий, взглядов, -политических учреждений, что касается их роли в истории, то исторический материализм не только не отрицает, а, наобо­рот, подчеркивает их серьезную роль и значение в жизни общества, в истории общества.

Общественные идеи и теории бывают различные. Есть старые идеи и теории, отжившие свой век и служащие инте­ресам отживающих сил общества. Их значение состоит в том, что они тормозят развитие общества, его продвижение впе­ред. Бывают новые, передовые идеи и теории, служащие ин­тересам передовых сил общества. Их значение состоит в том, что они облегчают развитие общества, его продвижение впе­ред, причем они приобретают тем большее значение, чем точнее они отражают потребности развития материальной жизни общества.

Новые общественные идеи и теории возникают лишь после того, как развитие материальной жизни общества поста­вило перед обществом новые задачи. Но после того, как они возникли, они становятся серьезнейшей силой, облегчающей раз­решение новых задач, поставленных развитием материальной
жизни общества, облегчающей продвижение общества впе­ред. Здесь именно и сказывается величайшее организующее,, мобилизующее и преобразующее значение новых идей, новых теорий, новых политических взглядов, новых политических учреждений» К

Достаточно напомнить о той реакционной роли, которую выполняют старые идеи и теории морали в современном ка­питалистическом обществе. Их значение именно в том и состоит, чтобы путем оболванивания масс тормозить развитие общества, его продвижение вперед. И наоборот, новые идеи* передовые учения и нормы морали имеют огромное прогрес­сивное значение. Марксистско-ленинское учение о морали* идеи, понятия, нормы морали, вырабатываемые в ходе рево­люционной борьбы рабочим классом, руководимым коммуни­стической партией, наконец, те новые идеи, понятия, нормы морали, которые возникли и утвердились в нашей стране в результате победы социалистической революции и в процессе строительства социализма, в условиях победы и развития социалистического общественного строя, выполняют огромную организующую, мобилизующую и преобразующую роль, яв­ляются факторами колоссального прогрессивного значения.

Марксистско-ленинское учение в целом и учение о праве и морали в частности — не только единственное учение, пра­вильно объясняющее действительность, объекты своего изу­чения, но и учение, зовущее к преобразованию этой дей­ствительности, указывающее единственно правильный путь, обеспечивающий человечеству освобождение от всех форм эксплуатации и построение нового светлого мира — мира коммунизма.

Капитализм идет к своему концу. В стремлении отсро­чить, задержать этот неизбежный конец, беря курс на фаши­зацию государственной машины и открытое применение силы для подавления трудящихся масс, империалистическая бур­жуазия хватается за самые реакционные учения прошлого* приспособляя их для защиты эксплуататорского строя, для одурачивания масс.

В борьбе против буржуазной идеологии нельзя забывать ту реакционнейшую роль, которую по сей день играют в арсе­нале идеологического оружия современной империалистиче­ской буржуазии религиозные учения, включающие в качестве своей органической части учения о религиозной морали, и выставляемые ими нормы морального поведения. Не случай­но империалисты США, которые стоят во главе всего импе­риалистического и антидемократического лагеря, фактически приняли Ватикан на свое содержание и руководят его реак­ционнейшей политикой. В католицизме империалистическую буржуазию прельщают прежде 'всего выработанные им за многие века существования методы и навыки оболванивания масс, удержания их в узде.

Ныне, как никогда еще в истории буржуазного общества, широко пропагандируются и культивируются учения Фомы Аквината и других мракобесов средневековья — идеологов католицизма.

Дипломированные слуги империалистической буржуазии выступают с университетских кафедр с заявлениями о том, что все бедствия, переживаемые народами, объясняются забвением тех учений, которые были несколько веков назад выработаны католицизмом. Уже после первой мировой войны Ренар и многие другие известные во Франции юристы, Да- бэн и другие католические юристы Бельгии, особенно много­численный отряд католических юристов в Италии и Испании стали с университетских кафедр и со страниц «ученых» тру­дов рьяно агитировать за возврат к учению Фомы Аквината и к католической морали, провозглашая ее единственно до­стойной человека моралью. Юрист и государственный деятель современной послевоенной Франции Кост-Флоре (являвшийся, кстати сказать, докладчиком в Учредительном собрании о проекте новой французской конституции) в книге «Основные проблемы права» (Париж, 1945), содержащей прочитанный им курс лекций, уверяет, что учение Фомы Аквината в целом и, в частности, его учение о праве и морали, подчиняющее право католической морали, выдержало-де испытания веков и доказало свою правоту. Рьяным защитником католицизма и его морали в частности выступил в многочисленных писа­ниях французский философ Маритэн.

Появившаяся в США и других капиталистических странах католическая литература, особенно о Фоме Аквинате, бук­вально необозрима.

Стремление буржуазии найти в учениях прошлого обосно­вание своего права на существование, идеологическое ору­жие против своего могилыцика-пролетариата — одно из красноречивейших свидетельств ее глубокого идейного кризи­са, ее слабости.

Как ни сильно еще в известных слоях капиталистического общества влияние религии, нельзя не видеть обреченности попыток империалистической буржуазии использовать в борьбе за спасение изжившего себя капиталистического строя догмы религии и религиозной морали. Рост классовой сознательно­сти трудящихся масс и сама действительность капиталистиче­ского общества во всех ее проявлениях ведет к освобождению
масс от религиозного дурмана. Так, например, даже те слои трудящихся масс, которые продолжают оставаться верующи­ми католиками, самим ходом событий вовлекаются в борьбу против капиталистического строя, в борьбу против планов поджигателей новой войны, отказываются следовать предпи­саниям католической церкви, требующей беспощадной борь­бы с коммунистическими идеями, призывающей к «крестово­му походу» против СССР и стран народной демократии. Один факт открытого неодобрения огромными массами католиков в ряде стран послания римского папы (летом 1949 г.), отлу­чившего от католической церкви не только коммунистов, но и всех сочувствующих им, говорит сам за себя.

Империалистическая буржуазия, пытающаяся навязать массам предписания католической или другой религиозной морали и ханжески проповедующая устами своих политиков и моралистов необходимость добродетельного образа жизни и нравственного самоусовершенствования личности, находится в состоянии глубочайшего морального распада и маразма.

Это находит свое выражение, в частности, в чудовищном росте преступности ^[13], разврата и прочих пороков, порождае­мых эксплуататорским строем, в цинизме, в культе грубой физической силы, во всей хищнической, человеконенавистни­ческой внутренней и внешней политике империалистических государств.

Чрезвычайно ярко моральный распад современной буржуа­зии отражается в том хаосе, который господствует в учениях о морали, в пронизывающем их пессимизме, в проповеди иррациональности, в признании невозможности научного обос­нования этики. '

Один из советских исследователей современной буржуаз­ной этики правильно отмечает: «В то время когда буржуазия еще сохраняла уверенность в прочности своего господства, в ходу были буржуазно-апологетические теории, согласно ко­торым рука об руку с „успехами разума", с развитием науки и техники идет „моральный и политический прогресс". Буржу­азные моралисты утверждали „вечные" критерии добра и зла, создавали различные идеалистические системы, доказы­вавшие „незыблемость" капитализма, претендовавшие на истину в последней инстанции. Теперь у буржуазии и ее идеологов нет больше уверенности в своих позициях, в своем будущем» ^[14].

Первым предвестником морального маразма империали­стической буржуазии явилось уже на самом пороге империа­лизма человеконенавистническое учение о морали Ницше с его призывом отказаться от традиционной морали, оставив ее для рабов, для масс, черни, с его проповедью аморализма для «господ», с его пренебрежительной оценкой всех тех уче­ний о морали, которые пытались обосновать ее. В 1909 г. появилась книга Абеля Рея, подвергнутая уничтожающей критике В. И. Лениным в ею «Философских тетрадях». Абель Рей отчетливо выразил «новые» веяния в области буржуазных теорий морали. Он провозгласил: «...Новые философии, стало быть, прежде всего являются моральными учениями. И, ка­жется, эти учения можно определить так: мистицизм дей­ствия». «...Новая философия должна была привести к узако­нению иррациональной морали: порыв сердца или подчинение авторитету, мистицизм или традиционализм»^[15]. Нетрудно

видеть, что эти «новые» веяния на самом деле были возро­ждением в новых условиях старой реакционной идеи, лежащей в основе всех систем религиозно-моральных учений, характе­ризующихся как раз иррационализмом, мистицизмом и тради- ционизмом, апелляцией не к разуму, а к вере. Измышления Кир- кегарда, Парето и многих других апостолов иррациональной морали, релятивизма, отрицающего наличие каких-либо объ­ективных критериев в сфере морали, в «царстве ценностей», и легли в основу современных писаний большинства буржу­азных идеологов о морали. Эти псевдотеории были широко использованы фашизмом для «обоснования» человеконена­вистнической морали и их каннибальского учения о морали. Главарь американских фашистов Лоуренс Деннис, прозванный в США американским Муссолини и являющийся, как и тот, последователем Парето в вопросах морали, писал в своей книге «Грядущий Американский фашизм», что арбитром меж­ду диаметрально противоположными системами норм мораль­ного поведения может быгь только физическая сила, так как никаких объективных моральных ценностей не существует.

Американские фашисты пропагандируют фашистскую вредоносную идеологию и, в частности, фашистскую расист­скую «мораль». Хваленый американский образ жизни и гос­подствующая в США мораль, закрепляя расовую дискрими­нацию во всех сферах жизни, создали весьма благоприятную обстановку для пропагандирования идей фашизма, а полити­ка фашизации, проводимая правящими кругами США, вся­чески поощряет эту пропаганду.

Только в условиях полной моральной деградации господ­ствующего класса могут оставаться безнаказанными и даже всемерно поощряться государством пропаганда фашизма, про­паганда преступных планов поджигателей новой войны, изу­верские теории расового господства и прочие человеконена­вистнические бредни. Не случайно именно в США эта пропа­ганда достигла особенно большого размаха. Характерный для всех империалистических стран моральный разброд, мо­ральный маразм выявился в США с особенной силой, полу­чив яркое проявление и в «теориях» современных буржуазных американских моралистов.

Очень показательно следующее признание одного амери­канского «моралиста»: «Кризис ценностей создает кризис в теории ценностей. Наша неуверенность в теории — симптом бессознательной неуверенности в самих ценностях. Кризис в нашей теории морали, может быть, в конце концов, есть кри­зис наших нравственных убеждений. Может быть, те, кто будут писать эпитафию нашей культуре, будут рассматривать наши споры, как многочисленные иллюстрации отчаянных усилий буржуазной цивилизации возобновить уверенность в себе»¹.

Другой американский «моралист» прямо заявляет: «Наш век — век без норм. Нет общей веры, нет общего главного принципа, нет общей моральной и интеллектуальной дисцип­лины»^[16].

Таких выдержек из многочисленных работ современных буржуазных специалистов по вопросам морали можно было бы привести огромное количество. Во всех них сквозят безна­дежность, страх перед приближающимся концом капитализма, отчаяние, безвыходность, признание полной моральной дегра­дации Буржуазии, и все это чередуется с проповедью чело­веконенавистничества и международного разбоя.

Теоретики современной буржуазной морали, которые ви­дят только в фашизации и развязывании новой мировой войны возможность спасения капиталистического строя, как идеоло­ги своего класса не могут понять неизбежности ею крушения, понять, что новая цивилизация, новая, неизмеримо высшая культура, идущая на смену капиталистической культуре, уже создана.

Но теоретики буржуазной морали, включая правосоциали­стических «моралистов», вроде прожженного ренегата Леона

Блюма ^[17] и ему подобных, воюют против передовых идей, про­тив подлинно научного учения о морали, каким является лишь марксистско-ленинское учение о морали, против тех прогрес­сивных сил, которые ведут борьбу за свержение старого строя вместе с его волчьей моралью, полны ненависти к СССР, яв­ляющемуся надеждой и моральной опорой всего человечества, и к странам народной демократии — этим новым очагам социализма, успешно использующим опыт СССР.

Современные буржуазные учения о морали и праве, на какие бы направления, течения, школки они ни разделялись, выступают единым фронтом на стороне воинствующей импе­риалистической реакции. Они отстаивают капиталистическое рабство, защищают прогнивший капиталистический мир, бур­жуазное право, закрепляющее отжившие капиталистические производственные отношения вместе с его надстройкой, освя­щают каждый шаг реакционной империалистической клики, пытающейся разжечь новую империалистическую войну, на­правленную против СССР. Клевеща на СССР и страны народной демократии, буржуазные «моралисты» и «теоретики» права стремятся помешать массам убедиться в неизмеримом превосходстве нового общественного строя, новой культуры и цивилизации, новой идеологии, новой морали, превосходства социалистического мира перед миром капиталистическим во всех отношениях. Но трудящиеся массы ныне уже не те, что ранее. Они все лучше и лучше разбираются в том, что пред­ставляет собой новая культура, идущая на смену капитализ­му, в чем ее огромные преимущества перед капиталистиче­ской, обрекающей подавляющее большинство населения на невежество, рабство и нищету.

Эта новая культура и цивилизация, уже давно созданная в СССР, с каждым днем укрепляется и развивается. Она успешно создается и в странах народной демократии, всту­пивших на путь строительства социализма. Для социалисти­ческого общества, созданного в СССР и успешно развивающе­гося по пути постепенного перехода к коммунизму, характер­но подлинное морально-политическое единство народа. Это
морально-политическое единство означает наличие у двухсот миллионов людей — членов этого общества — общих норм по­ведения, общей уверенности в правоте и справедливости своего дела, наличие общего главного принципа, которым является здесь принцип подчинения поведения людей интересам борь­бы за коммунизм, т. е. интересам всего трудящегося народа. По пути строительства социалистического общества, исполь­зуя опыт СССР, идут сейчас 600 млн. людей в зарубежных странах, отколовшихся от системы империализма, за этот путь ведут борьбу все прогрессивные силы капиталистических стран, колониальные и полуколониальные народы.

♦ *

♦

Социалистические производственные отношения составляют базис, который обусловливает новые формы общественного сознания, новый общественный и политический строй, новое пр&во и новую мораль, принципиально отличные от права и морали капиталистического общества. Основой социалистиче­ских производственных отношений является общественная собственность на средства производства. В СССР «... уже нет ни эксплуататоров, ни эксплуатируемых. Произведенные про­дукты распределяются по труду согласно принципа: „кто не работает, тот не ест“. Взаимные отношения людей в процессе производства характеризуются здесь, как отношения товари­щеского сотрудничества и социалистической взаимопомощи свободных от экоплоатации работников. Здесь производствен­ные отношения находятся в полном соответствии с состоянием производительных сил, ибо общественный характер процесса производства подкрепляется общественной собственностью на средства производства» ^[18].

Полное соответствие производительных сил и производ­ственных отношений представляет собой важнейший источник развития советского общества ^[19].

Экономические законы социалистического общества не яв­ляются теми «демоническими повелителями», каковыми высту­пают экономические законы капиталистического общества, обусловливающие стихийное развитие и неизбежную гибель капитализма. Познание качественно новых по сравнению с экономическими законами капитализма и предшествующих
формаций экономических законов социалистического общества позволяет большевистской партии и социалистическому госу­дарству сознательно направлять развитие этого общества, переход его к полному коммунизму.

Социалистические производственные отношения возникли не стихийно, не в недрах капитализма. Они явились результа­том победы Великой Октябрьской социалистической революции, перехода государственного руководства обществом в руки са­мого передового класса — пролетариата, результатом руковод­ства вооруженной марксистско-ленинской теорией коммунисти­ческой партии — этой ведущей и направляющей силы в социа­листическом государстве. Социалистические производственные отношения, представлявшие в первой фазе нашего государства лишь один из пяти различных экономических укладов, побе­дили, стали безраздельно господствующими благодаря руко­водству партии Ленина — Сталина и активной творческой дея­тельности сплотившихся вокруг нее народных масс. Главным орудием построения социализма явилось социалистическое государство.

«Надстройка,— учит И. В. Сталин,— порождается базисом, но это вовсе не значит, что она только отражает базис, что она пассивна, нейтральна, безразлично относится к судьбе своего базиса, к судьбе классов, к характеру строя. Наоборот, появившись на свет, она становится величайшей активной силой, активно содействует своему базису оформиться и укре­питься, принимает все меры к тому, чтобы помочь новому строю доконать и ликвидировать старый базис и старые классы» К „

Это положение относится к любой надстройке, т. е. и к надстройке эксплуататорского общества. То принципиально новое, что характеризует взаимодействие социалистической надстройки со своим базисом, заключается в том, что такие важные части социалистической надстройки, кш государство и право, возникают при отсутствии или почти отсутствии гото­вых форм социалистического уклада, в то время как буржуаз­ное государство и право складываются, возникают на базе уже созревшего в недрах феодального общества капиталисти­ческого уклада. Именно потому, что социалистическое госу­дарство (а вместе с ним и право) возникают при отсутствии или почти отсутствии готовых форм социалистического уклада, оно выступает как могучее и основное орудие формирования этого нового уклада, формирования и развития социалистиче­ского базиса. Отсюда качественно новая, огромная творческая роль социалистического государства, неизменно прогрессивная на всех этапах его развития. В осуществлении этой роли со­циалистического государства принимают активное участие все части надстройки, находящиеся между собою в тесном взаимо­действии и гармонической согласованности. Социалистической морали и социалистическому праву, их взаимодействию в осу­ществлении направляющей и руководящей роли социалисти­ческого государства, принадлежит большое и важное место в общем процессе активною, творческого воздействия надстрой­ки советского общества на его базис. Коммунистическая пар­тия — руководящая сила нашего общества, направляя всю деятельность государства диктатуры пролетариата, умело ис­пользует все части социалистической надстройки, в том числе право и нравственность, для построения социалистического базиса, а после его построения — для создания материальных и идеологических основ коммунистического общества. Цельное и законченное учение И. В. Сталина о социалистическом го­сударстве раскрывает со всей полнотой творческую роль, осу­ществляемую социалистическим государством и всей социали­стической надстройкой в целом под руководством коммунисти­ческой партии.

Правильное уяснение соотношения права и нравственности в социалистическом обществе, соотношения, обусловленного в конечном счете материальными основами этого общества, возможно лишь при условии учета во всей полноте творче­ской роли социалистического государства в построении социа­лизма и постепенном переходе к коммунизму, решающего значения руководства партии Ленина — Сталина, определяю­щей основы строго научной политики социалистического госу­дарства, направляющей его деятельность, мобилизующей, орга­низующей и воспитывающей народные массы.

Г л а в а 1                                            

СОВЕТСКОЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ ПРАВО КАК НОВЫЙ, ВЫСШИЙ, ИСТОРИЧЕСКИЙ ТИП ПРАВА

«Особенность советского общества нынеш­него времени, в отличие от любого капитали­стического общества, состоит в том, что в Нем нет больше антагонистических, враждебных классов, .            эксплуататорские классы ликвидированы, а ра­

бочие, крестьяне и интеллигенция, составляю­щие советское общество, живут и работают на началах дружественного сотрудничества... На

                                основе этой общности и развернулись такие

-                                 движущие силы, как морально-политическое

...................................... единство советского общества, дружба народов

СССР, советский патриотизм».

(И. Сталин)

На опыте Великой Октябрьской социалистической револю­ции получил свое блистательное подтверждение научный тезис марксизма-ленинизма о том, что «пролетариату необходима государственная власть, централизованная организация силы, организация насилия и для подавления сопротивления эксплуататоров и для руководства громадной массой населе­ния, крестьянством, мелкой буржуазией, полупролетариями в деле „налаживания" социалистического хозяйства» В грозе и буре Великого Октября, положившего конец буржуазно­помещичьему строю в России, с первых дней властно вторгше­гося в «святая святых» этого строя — частную, эксплуататор­скую собственность, родился и закрепился как новый, высший, тип государства, так и новый, высший, тип права. Гениальные указания Маркса, что революция не может не войти в столкно­вение со старым правом, порожденным старыми, отметаемыми
революцией общественными отношениями, и враждебным но­вому рождающемуся строю, были полностью подтверждены на опыте социалистической революции в нашей стране. Отмена старого, буржуазно-помещичьего права, служащего задачам эксплуатации масс, явилась столь же необходимым условием победы социалистической революции и ее закрепления, как и слом, уничтожение старого эксплуататорского государственного аппарата.

Создание новою права, полностью отвечающего задачам осуществления диктатуры пролетариата, необходимо для вы­полнения задач подавления сопротивления свергнутых экс­плуататорских классов, для гигантской организационной и воспитательной деятельности Советского государства, для организации поведения людей на новых началах, способству­ющих построению материальных основ социалистического общества и воспитанию масс в духе социалистической созна­тельности. Сломать старое право и не создать новых норм по­ведения людей в виде нового права значило бы обречь вы­шедшее из революции общество на разгул анархии, на круше­ние завоевания революции. И это понятно, так как, не говоря уже о необходимости обезврежения враждебных элементов, что также требует методов правового регулирования, само созида­ние нового общества ведется людьми, воспитанными и вырос­шими в условиях старою общества, в условиях волчьею экс­плуататорского строя. В. И. Ленин указывал в самом начале существования Советского государства: «Тем и отличается марксизм от старого утопического социализма, что последний хотел строить новое общество не из тех массовых представи­телей человеческого материала, которые создаются кровавым, грязным, грабительским, лавочническим капитализмом, а из разведенных в особых парниках и теплицах особо доброде­тельных людей. Эта смешная мысль теперь всем смешна и всеми оставлена, но не все хотят или умеют продумать обрат­ное учение марксизма, продумать, как это можно (и дол­жно) строить коммунизм из массового человеческого матери­ала, испорченного веками и тысячелетиями рабства, крепост­ничества, капитализма, мелкого раздробленного хозяйничанья, войной всех против всех из-за местечка на рынке, из-за более высокой цены за продукт или за труд»

Победа социалистической революции, означая глубокое вторжение в отношения собственности и приступ к решитель­ному переустройству всей материальной основы общества, не означала еще автоматическою приведения сознания людей в соответствие с изменившимися условиями их существования.

Переделка людей, их сознания представляет сложный и дли­тельный процесс. В. И. Ленин еще до Октябрьской революции указывал, что, «...не впадая в утопизм, нельзя думать, что, свергнув капитализм, люди сразу научаются работать на об­щество без всяких норм права, да и экономических предпосы­лок такой перемены отмена капитализма не дает сразу» К

Созданные в результате победы Великой Октябрьской социалистической революции новые, социалистические, полити­ческие и правовые учреждения с первых дней своего возникно­вения проявили себя как огромная творческая сила, направ­ленная партией Ленина — Сталина на преобразование самих основ общества.

Если главным орудием в руках победившего рабочего клас­са © его борьбе за построение коммунизма является социали­стическое государство, то право, в свою очередь, является важнейшим средством, при помощи которого рабочий класс, осуществляющий государственное руководство обществом, устанавливает нужный общественный порядок, организует общество на новых началах, направляет и руководит деятель­ностью его и ведет к коммунизму. Еще до социалистической революции основоположники марксизма-ленинизма объяснили необходимость не только государства, но и права после побе­ды социалистической революции. Содержащиеся в «Критике Готской программы» Маркса, в «Государстве и революции» Ленина глубочайшие мысли по вопросу о необходимости пра­ва в переходный от капитализма к коммунизму Ттериод полу­чили полное подтверждение на практике. Руководствуясь этими указаниями, победивший рабочий класс, возглавляемый ком­мунистической партией, с первых же дней своей государствен­ной организации приступил и к созданию своего нового права.

Разумеется, процесс создания права нового типа не являет­ся делом нескольких дней, но вошедшие в историю под назва­нием декретов Октябрьской революции правовые нормы важ­нейшего значения, зафиксировавшие завоевания Октября и ве­дущие принципы правовой регламентации, уже знаменовали собой закладку прочного фундамента новой системы права.

Начальной вехой, отмечающей возникновение нового, а именно социалистического права, являются исторические ре­шения II Всероссийского съезда Советов. Декреты этого съезда о мире, о земле, об учреждении Совета Народных Комиссаров, обращение съезда к рабочим, солдатам и кре­стьянам о победе Октябрьской социалистической революции и ее ближайших задачах содержат в себе ведущие, сформу­лированные советской властью при самом своем рождении
принципы, определившие все ее дальнейшее правотворчество и революционно преобразующий характер этого правотвор­чества.

Правовые акты Советской власти этого начального периода содействовали разрушению старого строя, закрепляли завое­вания социалистической революции, способствовали зарожде­нию новых отношений и их развитию, организовывали массы на решение стоящих перед Советским государством задач, закладывали основы нового высшего типа права. Было бы глубоко неверно сводить роль этих декретов к закреплению уже достигнутого. Творческая роль декретов выражалась в том, что, закрепляя уже достигнутое, они звали трудящихся к расширению завоеваний социалистической революции, раз­вертывали перед ними конкретную программу действий, ак­тивно содействовали возникновению новых общественных от­ношений, формированию и развитию нового базиса и новой надстройки.

Возьмем к примеру декрет II съезда Советов о земле, навсегда отменявший право частной собственности на землю и установивший взамен его всенародную, государственную собственность на землю. «Всего крестьянство по этому декре­ту получило от Октябрьской социалистической революции более 150 миллионов десятин новых земель, которые раньше находились в руках помещиков, буржуазии, царской семьи, монастырей, церквей» ^!. Все недра земли, леса и воды пере­шли в собственность народа.

Декрет, устанавливая отмену частной собственности на землю, мобилизовал массы и направлял их деятельность по осуществлению экспроприации помещиков и земельных соб­ственников из капиталистического класса. То, что установил декрет о земле, надо было провести в жизнь, и это было сде­лано именно в порядке исполнения его предписаний.

В. И. Ленин на VIII съезде Советов говорил: «Наш декрет есть призыв, но не призыв в прежнем духе: „Рабочие, поднимайтесь, свергайте буржуазию!". Нет, это — призыв к массам, призыв их к практическому делу. Декреты, это — инструкции, зовущие к массовому практическому делу. Вот что важно»^[20].

Правовые акты первого периода Советской власти явля­лись могучим средством пропаганды, разъясняя программу советской власти, ее политику. Возьмем к примеру декрет ВЦИК от 7 декабря (24 ноября) 1917 г. «О праве отзыва делегатов». Разъяснение основных принципов советской социа­листической демократии применительно к избирательной си­стеме и отличия их от принципов буржуазной демократии занимают ²/з текста этого декрета. И это было необходимо, так как надо было довести до сознания трудящихся масс всю важность предоставляемого им права, принципиальное отли­чие советской демократии от буржуазной.

В. И. Ленин в выступлении на XI съезде РКП (б), вспоми­ная о первом периоде Советской власти, говорил: «У нас была полоса, когда декреты служили формой пропаганды. Над нами смеялись, говорили, что большевики не понимают, что их декретов не исполняют; вся белогвардейская пресса полна насмешек на этот счет, но эта полоса была законной, когда большевики взяли власть и сказали рядовому крестья­нину, рядовому рабочему: вот как нам хотелось бы, чтобы государство управлялось, вот декрет, попробуйте. Простому рабочему и крестьянину мы свои представления о политике сразу давали в форме декретов. В результате было завоева­ние того громадного доверия, которое мы имели и имеем в народных массах» К

Достаточно ознакомиться с декретами за первый год Советской власти, чтобы убедиться, как интенсивно развора­чивалось правотворчество с первых же дней победы социа­листической революции.

Среди многочисленных правовых актов этого периода осо­бенно важно отметить «Декларацию прав народов России» и «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», написанные Лениным и Сталиным. «Декларация прав трудя­щегося и эксплуатируемого народа», воспринявшая и все прин­ципы, провозглашенные в «Деклараций прав народов России», была включена в первую советскую конституцию — Конститу­цию РСФСР. Эта конституция, явившаяся образцом для пер­вых конституций других советских республик, подводила итог тому, что было осуществлено в области строительства Совет­ского государства и советского правотворчества за первые восемь месяцев, и представляла собой юридическую базу для дальнейшего законодательства. В то же время, в отличие от конституций второй фазы развития Советского государства, первая советская конституция содержала и программные статьи. Этот первый Основной закон страны Советов имел огромное не только внутреннее, но и международное значе­ние. Советская конституция явилась в глазах всего мира сви­детельством великих преимуществ нового, высшего, типа госу­дарства и права, созданных в результате перехода государ­ственного руководства в руки рабочего класса, отразила всю
глубину и подлинность советской социалистической демократ тии, как демократии для трудящихся. Теперь трудящиеся все­го мира увидят, говорил В. И. Ленин на михинге 26 июля

1918      г., «...что Советская конституция — основной закон Рос­сийской Социалистической Федеративной Республики—отра­жает идеалы пролетариата всего мира» К

Подчеркивая значение первой советской конституции для самого советского народа, В. И. Ленин говорил на съезде председателей губсоветов 30 июля 1918 г.: «С момента утверждения Конституции и проведения ее в жизнь начнет­ся в государственном нашем строительстве более легкий период» ^[21].

Принятие этой конституции, выработанной, как и многие другие важнейшие законы, под руководством Ленина и Сталина и при их непосредственном участии на основе обоб­щения опыта советского строительства, закрепления всего того, что в этом опыте оказалось жизненным, ценным, озна­чало крупный шаг в развитии советского социалистического права, в формировании важнейших принципов и институтов этого права.

В течение 1918 г. были приняты два первых советских кодекса — Кодекс законов об актах гражданского состояния р Кодекс законов о труде.

Ленин и Сталин с первых лет Советской власти вели борь­бу за социалистическую законность против правового ниги­лизма, неуважения к законам Советского государства.

В постановлении VI съезда Советов «О точном соблюде­нии законов», принятом 8 ноября 1918 г., говорилось: «За год революционной борьбы рабочий класс России выработал основы законов Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, точное соблюдение которых необхо­димо для дальнейшего развития и укрепления власти рабочих и крестьян в России»^[22]. Съезд призывал «...всех граждан Республики, все органы и всех должностных лиц Советской власти к строжайшему соблюдению законов Российской Со­циалистической Федеративной Советской Республики, издан­ных и издаваемых центральной властью постановлений, поло­жений и распоряжений». Для тех случаев, когда условия гражданской войны и борьбы с контрреволюцией вызывают необходимость принятия экстренных мер, не предусмотренных г* действующем законодательстве или отступающих от него, съезд потребовал, чтобы такие отступления сопровождались «точным формальным установлением соответствующего совет­ского учреждения или должностного лица наличности усло­вий, требующих выхода из пределов закона» и «немедленным сообщением соответствующего заявления в письменной форме в Совет Народных Комиссаров с копией для местных и заин­тересованных властей». Так, в разгаре гражданской войны молодая, еще не окрепшая Советская республика, находив­шаяся в условиях военного лагеря, вела борьбу за револю­ционную законность, против всякого произвола, учитывая в то же время ленинские указания о границах законности в революции.

Все это служит блестящим, опровержением распространяв­шейся в буржуазной литературе гнусной клеветы на Совет­ское государство, заключавшейся в утверждении, что по край­ней мере до новой экономической политики, когда была про­ведена широкая кодификация законов, в Советской России якобы вообще не было права, не было ни правовых норм, ни законности, господствовал якобы произвол и голое наси­лие. В таком именно духе представляли американскому чита­телю Советское государство, например, американские юристы Рэдин и Уигмор.

Действительное положение вещей искажалось не только зарубежными буржуазными критиками — явными врагами СССР, но и врагами народа внутри страны, сознательно стремившимися к насаждению нигилистического отношения к советскому закону. Вредители на правовом фронте, грубей­шим образом искажая известные глубокие замечания Маркса в «Критике Готской программы» и Ленина в «Государстве и революции» о праве при социализме, кощунственно объявля­ли наше право не чем иным, как пережитком, родимым пят­ном капитализма, не имеющим перспектив, и уверяли, что надо способствовать не развитию советского права, а скорей­шему его свертыванию. Эта диверсия на идеологическом фронте была рассчитана на подрыв авторитета советского социалистического права и революционной законности, на дезориентацию советских юристов, привитие им правового нигилизма.

Все эти «теории» и «концепции», в свое время немало помешавшие развитию советской науки права, давно разобла­чены и разгромлены. Враги марксизма за рубежом до сих пор пытаются представить дело так, что марксизму свойст­венно анархическое отрицание государства и права, почему развитие и укрепление Советского социалистического государ­ства и права якобы противоречит марксизму и свидетель- ствует-де об отходе большевиков от марксистских позиций. При этом одни из этих «знатоков» марксизма проливают крокодиловы слезы по поводу выдуманного ими «отхода»
большевиков от марксизма, а другие делают из своего «ана­лиза» неожиданный вывод о том, что сохранение государства и права в СССР означает банкротство марксизма. Мы ветре- чаем здесь старый, излюбленный прием объявлять марксизм уничтоженным, ликвидированным, вопреки тому, что он одер­жал победу и развивается, находя блестящие подтверждения правильности своих положений в самой жизни. Именно во­площению в жизнь марксистско-ленинского учения в нашей стране и обязано в первую очередь существование и развитие сильного и могучего Советского социалистического государ­ства и такого великолепного средства организации и комму­нистического воспитания людей, каким является советское социалистическое право.

История возникновения, становления и развития первого в истории социалистического права дает исследователю бога­тый материал для теоретических выводов. Изучение этой исто­рии практически весьма актуально, так как опыт нашей стра­ны в создании социалистического права и использовании его как мощного орудия в руках государства для закрепления своих достижений и планомерного осуществления задачи по­строения социалистического общества уже сейчас широко используется странами народной демократии.

Впервые в истории на практике, притом в огромных мас­штабах такой страны, как СССР, решен вопрос о судьбе пра­вовой надстройки после победы социалистической революции, о том, что представляет собою право в условиях как непо­средственно после этой победы, так и в условиях уже по­строенного социализма.

Социализм — первая фаза коммунизма. Вопрос о праве эпохи социализма — это часть вопроса о закономерностях развития коммунизма, о методах построения его первой фазы, т. е. социализма, и постепенного перехода ко второй его фазе, т. е. к полному коммунизму.

«На основании каких же данных можно ставить вопрос о будущем развитии будущего коммунизма?»,— спрашивал в 1917 г. В. И. Ленин в своей замечательной работе «Государ­ство и революция», написанной еще до начала победоносной Октябрьской социалистической революции. И отвечал: «На основании того, что он происходит из капитализма, истори­чески развивается из капитализма, является результатом дей­ствий такой общественной силы, которая рождена капитализ­мом. У Маркса нет ни тени попыток сочинять утопии, попустому гадать насчет того, чего знать нельзя. Маркс ставит вопрос о коммунизме, как естествоиспытатель поставил бы вопрос о развитии новой, скажем, биологической разно­видности, раз мы знаем, что она так-то возникла и в таком-

:<о
то определенном направлении видоизменяется» *. Маркз и Энгельс, жившие в эпоху, когда отсутствовал еще опыт по­строения социализма, разумеется, и не могли ставить перед собой невыполнимые тогда задачи, вроде развернутого ответа на вопрос, что будет представлять собой будущее право буду­щего общества. Но они вооружили рабочий класс и всех тру­дящихся такими научными выводами, которые давали пра­вильную ориентировку в вопросе об отношении к старому, эксплуататорскому праву, в вопросе о необходимости созда­ния нового права и о его принципиальном отличии от права буржуазного, обусловленном глубокими изменениями в эконо­мической структуре общества. А главное, основоположники марксизма-ленинизма вооружили шедший к власти рабочий класс учением о диктатуре пролетариата, которое давало единственно верную ориентировку также и в вопросах права, ибо социалистическое право есть одно из основных орудий диктатуры пролетариата.

«Сила марксистско-ленинской теории,— говорится в Крат­ком курсе истории ВКП(б),— состоит в том, что она дает партии возможность ориентироваться в обстановке, понять внутреннюю связь окружающих событий, предвидеть ход со­бытий и распознать не только то, как и куда развиваются события в настоящем, но и то, как и куда они должны разви­ваться в будущем»^[23]. Наличие такого точного ориентира, каким является марксистско-ленинская теория, ядро которой составляет учение о диктатуре пролетариата, позволило пар­тии большевиков, овладевшей этой теорией, найти правильное решение и сложнейших практических вопросов правовой регламентации поведения людей, и тех новых теоретических вопросов права, которые возникли в условиях победы социа­листической революции.

Созданное гением Ленина и Сталина Советское социали­стическое государство менее чем за 20 лет своего существова­ния добилось осуществления в нашей стране заветной мечты всего передового человечества — победы социализма. В этом великолепном итоге огромное место принадлежит организа­торской роли нашего права. Еще в начале 20-х годов, в статье «К расширению законодательной деятельности ВЦИК» М. И. Калинин писал в связи с рядом новых законопроектов, которые должна была рассмотреть очередная сессия ВЦИК: «Будучи надстройкой над уже сложившимися экономическими взаимоотношениями, право в свою очередь является фактором, толкающим и дающим определенное направление этим взаимо­отношениям. Несомненно оно имеет свойство как закреплять уже сложившиеся отношения, так и толкать, вызывать, способ­ствовать по крайней мере зарождению тех взаимоотношений, к которым законодатель сознательно стремится. В этом состоит сущность творческой роли законодательства» ^[24].

Посредством права Советское социалистическое государ­ство организовывало массы на выполнение стоявших перед ним грандиозных задач сначала восстановления разоренного четырьмя годами империалистической войны и тремя годами гражданской войны народного хозяйства, а затем — на по­строение социализма, определяя поведение масс в самых разнообразных сферах общественной жизни и деятельности, способствуя воспитанию их в социалистическом духе, закреп­ляя порядки, выгодные и угодные рабочему классу и всем трудящимся.

Величественная эпопея освободительной войны советского народа против гитлеровских захватчиков дала огромный, до­полнительный, необычайной яркости и убедительности мате­риал, свидетельствующий об организующей и воспитательной роли нашего права, о крепости, устойчивости его системы, о величии и незыблемости лежащих в его основе принципов.

«Советское правительство в условиях войны своими акта­* ми неуклонно перестраивало всю деятельность государства на военный лад. Этой задаче была подчинена деятельность госу­дарства и в области правовой. Законодательные акты и пра­вительственные распоряжения в условиях войны опирались на весь правовой уклад и развитие права в мирных условиях и вместе с тем целесообразно направляли деятельность госу­дарства по тому пути, который был необходим для победы над врагом. Государственно-правовую деятельность органоз советской власти не затрудняли, не тормозили противоречия, свойственные буржуазному государству, органы которого отражают все противоречия, присущие капиталистическому строю, как в мирное, так и в военное время. Отсутствие анта­гонистических классов, полное морально-политическое един­ство советского общества обеспечили успешное разрешение задач государства в деле перестройки всей деятельности на военный лад.

Мероприятия государства как хозяйственного, так и право­вого характера, осуществлявшиеся в условиях войны, с вели­чайшим энтузиазмом поддерживались всем советским народом и поэтому давали необходимый эффект. Этому способ­ствовала выдающаяся, руководящая и направляющая дея­
тельность большевистской партии, решения которой облека­лись в правовые формы органами государственной власти»

Грандиозный размах созидательной творческой работы Советского государства, советского народа, под водительством партии большевиков по восстановлению народного хозяйства и залечиванию бесчисленных ран, нанесенных войною, и посте­ленному переходу нашего общества к коммунизму, показал и все возрастающую творческую роль советского социалисти­ческого права.

Вся история советского права доказывает его качественную новизну как права нового, высшего, типа, глубоко отличного от всех типов эксплуататорского права, противостоящего им и по своей сущности и содержанию, и по своей конечной цели, и по своей роли в развитии общества.

Говоря о советском социалистическом праве, как праве нового, высшего, типа, необходимо исходить из учения Ленина и Сталина о социалистическом государстве как новом, выс­шем, типе государства.

На XVIII партийном съезде И. В. Сталин, развивая мар­ксистское учение о социалистическом государстве, говорил:

«Чтобы свергнуть капитализм, необходимо было не только снять с власти буржуазию, не только экспроприировать ка­питалистов, но и разбить вовсе государственную машину буржуазии, ее старую армию, ее бюрократическое чиновни­чество, ее полицию, и поставить на ее место новую, проле­тарскую государственность, новое, социалистическое государ­ство. Большевики, как известно, так именно и поступили. Но из этого вовсе не следует, что у нового, пролетарского го­сударства не могут сохраниться некоторые функции старого государства, измененные применительно к потребностям про­летарского государства» ^[25].

Раскрывая далее содержание некоторых функций Совет­ского государства, внешне сходных с функциями буржуазного государства, И. В. Сталин показывает, что это внешнее сход­ство имеет место при коренном отличии тех и других друг от друга по существу.

Эти указания И. В. Сталина помогают правильно разо­браться и в вопросе о советском социалистическом праве. Как всякое право, представляя собою совокупность норм, установленных либо санкционированных государством, совет­ское социалистическое право выражает в своих нормах волю класса, осуществляющего государственное руководство обще­ством. Некоторые черты чисто внешнего сходства и здесь имеют место при глубоком, принципиальном отличии сущно­сти, содержания, назначения и роли советского социалисти­ческого права от буржуазного права.

Советское социалистическое право является особым, но­вым историческим типом права, коренным образом отличным от всех известных истории эксплуататорских типов права.

Новое качество нашего права ясно раскрывается в следу ющих основных присущих ему особенностях.

Во-первых, советское право явилось с самого начала выражением воли подавляющего большинства советского на­рода, а именно рабочего класса и трудящегося крестьянства, воли, формируемой Советским государством под руководством коммунистической партии — авангарда и руководителя рабо­чего класса и всех трудящихся. Поскольку в условиях социа­лизма уже нет эксплуататорских классов, наше право с побе дой социализма становится выражением воли всею советского народа, состоящего теперь лишь из трудящихся.

Во-вторых, в отличие от всех эксплуататорских типов права, советское право открыто провозгласило свою классо­вую сущность.

Этот открытый классовый характер советского права опре­деляется тем, что оно с момента своего возникновения пред­ставляет интересы подавляющего большинства народа. Бур­жуазное же и любое другое эксплуататорское право, именно потому, что оно выражает волю меньшинства народа, вра­ждебную большинству, всячески маскирует свою классовую сущность.

В-третьих, в отличие от любого эксплуататорского права, имеющего своей задачей закрепление эксплуатации, советское право, выражающее интересы эксплуатировавшихся ранее классов, направлено против всякой эксплуатации чело­века человеком и самих материальных основ, ее порожда­ющих.

В-четвертых, любое эксплуататорское право консер­вативно в том смысле, что роль его сводится к закреплению и освящению уже существующих производственных отноше­ний, обусловленного ими классового деления, экономического и политического господства определенного класса. Советское социалистическое право на всем протяжении своего суще­ствования глубоко революционно. Возникая на том этапе, ко­гда еще нет или почти нет готовых форм социалистического уклада, социалистическое право является в руках социали­стического государства орудием создания, закрепления и не­уклонного развития социалистических отношений путем со­ответствующего регулирования поведения людей, организации и мобилизации их на решение задач построения социализма
и перехода к коммунизму. Советское право, таким образом, не только закрепляет уже достигнутое, и завоеванное, но и всемерно облегчает дальнейшие творческие преобразования,, активно способствуя прогрессивному продвижению вперед, к построению бесклассового коммунистического общества.

В-пятых, классовая сущность советского права, его цели, его соответствие интересам трудящихся, а в период со­циализма, когда ликвидированы эксплуататорские классы,— интересам всего народа, обусловливает глубокий, последова­тельный демократизм его, в корне отличный от фальшивого и урезанного демократизма буржуазного права в так называе­мых «демократических» капиталистических странах. Классо­вая сущность советского права обусловливает также подлин­ный, т. е. социалистический, гуманизм, подлинную заботу о человеке, немыслимые в буржуазном праве, ибо подлинный гуманизм и эксплуатация человека человеком несовместимы.

Неправильно считать, что специфику социалистического права можно установить путем простого вычитания из массы всех присущих ему черт тех, которые свойственны и любому праву, т. е. праву «вообще». Именно в силу того, что общее проявляется в единичном, оно приобретает в этом единичном специфическое значение, специфическую окраску, особое ка­чество. Это особенно рельефно выявляется при рассмотрении е советском социалистическом праве такого родового призна­ка, как выражение в нем воли господствующего класса. Этот признак конкретизирован в нашем праве таким образом, что оно с первых дней своего возникновения выступает как вы­ражение воли большинства народа, а именно трудящихся, возглавляемых рабочим классом, воли, формируемой совет­ским государством под руководством коммунистической пар­тии, вооруженной марксистско-ленинской теорией, знанием законов общественного развития. Отсюда такая новизна сущ­ности и содержания советского права, которая делает ега новым, высшим, типом права.

Советское право с начала своего установления являлось совокупностью норм, выражающих волю руководимого ком­мунистической партией пролетариата и идущих за ним трудящихся масс, и было направлено на уничтожение эксплуатации человека человеком и построение коммунизма.

Право, призванное к последовательному осуществлению разрешаемых рабочим классом под руководством коммуни­стической партии задач создания, закрепления и развития но­вого общественного строя, социалистического строя, а затем и развернутого коммунистического, не может не быть с са­мого начала социалистическим правом. И оно было таковьш уже с самого своего возникновения, несмотря на то, что еще

длительное время социализм был лишь одним из укладов (хотя и ведущим) нащего хозяйства, несмотря на то, что еще в течение ряда лет в стране оставались эксплуататорские классы (кулачество и остатки городской буржуазии), а сле­довательно, еще не была окончательно уничтожена эксплуа­тация человека человеком и экономика в целом не была еще социалистической.

В. И. Ленин в своей речи на III Всероссийском съезде Со­ветов, говоря о новом типе государства, созданном в ре­зультате Великой Октябрьской революции, о проведенных этим государством уже в первые недели своего существова­ния крупнейших мероприятиях по переустройству общества на новых началах, указывал: «Я не делаю иллюзий насчет того, что мы начали лишь период переходный к социализму, что мы до социализма еще не дошли. Но вы поступите пра вильно, если скажете, что наше государство есть социали­стическая республика Советов... мы обязаны сказать, что наша республика Советов есть социалистическая, потому что мы на этот путь вступили, и слова эти не будут пустыми словами» ^х.

Точно так же и наше право было социалистическим с са­мого начала потому, что было направлено на осуществление социалистических целей, потому, что его основными принци­пами с самого начала были принципы социалистические, по­тому, что при его помощи социалистическое государство с первых же дней своего существования осуществляло планомерные мероприятия по построению социалистического общества.

Таким образом, советское право, как и Советское государ­ство, было социалистическим еще задолго до построения со­циализма в нашей стране и тогда, когда экономический фун­дамент социализма еще только начинал воздвигаться.

Сказанное не означает, разумеется, независимости права от экономики в условиях победы социалистической револю­ции. Уже тот факт, что социалистическое государство, имея перед собой с первого дня своего установления задачу по­строения коммунизма, продвигается по намеченному пути п зависимости прежде всего от успехов в развитии экономики* ясно указывает на обусловленность социалистического госу­дарства и права, в конечном счете, экономикой; Но сила на­шего государства, а следовательно, и формируемого им пра­ва в том, что государственное руководство обществом здесь находится в руках рабочего класса, владеющего совместно со всеми трудящимися основными средствами и орудиям**

производства, направляемого кохммунистической партией и вооруженного марксистско-ленинской теорией.

Отсюда — возрастающее в огромной степени в результате победы социалистической революции и приобретающее новое качество обратное воздействие государственной и правовой надстройки на экономический базис, объясняющееся именно тем, что государственная власть перешла в руки того класса, который представляет собой важнейшую часть производитель­ных сил общества, а средства производства стали социали­стической собственностью. Энгельс в письме к Конраду Шмидту, прозорливо предвидя мощь социалистического госу­дарства и высмеивая тех толкователей марксистского тезиса о примате экономики, которые извращают самую суть этого центрального, положения марксизма, писал:

«К чему же мы тогда бьемся за политическую диктатуру пролетариата, если политическая власть экономически бес­сильна? Насилие (т. е. государственная власть) — это есть тоже экономическая сила!» [26].

История нашего государства, даже взятая в пределах лишь одной первой фазы его развития, когда хозяйственно-орга­низаторская функция еще не могла получить значительного размаха, является ярчайшей иллюстрацией к этим словам Энгельса, ибо она выявила ту огромную творческую силу, ко­торой обладает политическая власть в руках производитель­ных классов, значение ее как рычага экономического пере­ворота.

Правильное понимание огромной творческой роли Совет­ского социалистического государства, как главного орудия по­строения социализма и коммунизма,— качественно нового соотношения надстройки и базиса общества в условиях победы социалистической революции, представляет собой одно из важнейших условий правильного уяснения творческой роли социалистического права и соотношения последнего с нравственностью, утвердившейся в нашей стране.

Во время дискуссии о профсоюзах В. И. Ленин, подвер­гая резкой критике бухаринско-троцкистскую антимарксистскую концепцию, указывая на недопустимость противопоставления политики и экономики, разрыва их, говорил: «...полити­ка есть самое концентрированное выражение экономики»².

В работе «Экономика и политика в эпоху диктатуры про­летариата», написанной В. И. Лениным в начале октября

1919      г., основная мысль, пронизывающая все ее содержа-

ние,— это мысль о решающей роли политики, осуществляемой Советским государством в преобразовании экономики.

Сталинское законченное и цельное учение о социалисти­ческом государстве, вобравшее в себя все идейное наследие Ленина и весь грандиозный опыт Советского социалистиче­ского государства, дает всестороннее освещение творческой роли социалистического государства, как главного орудия по строения социализма и коммунизма.

Развивая ленинские положения об особенностях социали­стической революции, И. В. Сталин указал, что одним из ко­ренных отличий ее от буржуазных революций является то, что «основная задача буржуазной революции сводится к тому, чтобы захватить власть и привести её в соответствие с налич­ной буржуазной экономикой, тогда как основная задача про­летарской революции сводится к тому, чтобы, захватив власть, построить новую, социалистическую экономику»

Изучая гениальные труды И. В. Сталина, можно просле­дить шаг за шагом как, каким способом под руководством большевистской партии Советское государство превратило ме­нее чем за два десятилетия экономически отсталую страну в мощную индустриальную державу с передовым сельским хо­зяйством, базирующуюся на социалистической системе хозяй­ства и социалистической собственности во всех сферах народ­ного хозяйстга.

Социалистическое государство, основываясь на познании экономических законов развития общества, концентрированно выражая в проводимой им политике потребности экономиче­ского развития, властно и планомерно направляет это разви­тие на обеспечение построения коммунизма, широко исполь­зуя для этого правовое регулирование.

Устанавливая нормы права, Советское государство строчт их таким образом, чтобы максимально содействовать разви­тию экономики в указанном направлении. Разумеется, при этом государство, его политика и право, в конечном счете, обусловлены соответствующим уровнем экономики. Так, за дача полной ликвидации эксплуататорских классов была определена Советским социалистическим государством с самого начала. Однако оно смогло перейти к непосредственному осу­ществлению этой задачи лишь тогда, когда для этого были им же подготовлены материальные основы. Подготовив эти материальные основы, Советское государство при помощи самих масс осуществило ликвидацию последнего эксплуата­торского класса в нашей стране — кулачества и коренным об­разом изменило производственные отношения в деревне,

активно, творчески содействуя крестьянству в его переходе на социалистический путь.

Коллективизация сельского хозяйства, эта подлинная и глубочайшая революция, равнозначная по своим последствиям революционному перевороту в октябре 1917 г. «Это была ре­волюция, ликвидировавшая старый буржуазный хозяйствен­ный строй в деревне и создавшая новый, социалистический •строй. Однако этот переворот совершился не путем взрыва, т. е. не путем свержения существующей власти и создания новой власти, а путем постепенного перехода от старого бур­жуазного строя в деревне к новому. А удалось это проделать потому, что это была революция сверху, что переворот был совершен по инициативе существующей власти при поддерж­ке основных масс крестьянства» В этих замечательных сло­вах И. В. Сталина подчеркнута творческая, преобразующая роль социалистического государства. Совершенно ясно, что сама эта революция могла быть произведена сверху, т. е. социалистическим государством, лишь при соответствующем уровне развития экономики, достигнутом благодаря предше­ствующей деятельности того же государства.

Гениальный теоретик большевистской партии и социали­стического государства И. В. Сталин, обобщая творческий ^пыт Советского социалистического государства, обогатил марксистско-ленинскую философию огромного значения вы­водом, указав, что закон перехода от старого качества к но­вому путем взрыва не всегда применим к «...общественным явлениям базисного или надстроечного порядка. Он обязате­лен для общества, разделенного на враждебные классы. Но ©н вовсе не обязателен для общества, не имеющего враждеб­ных классов»^[27].

Проведение в жизнь строго научной политики больше­вистской партии и социалистического государства, основанной на знанйи законов общественного развития, т. е. опирающейся на марксистско-ленинскую теорию, обеспечило плановое пере­устройство всей экономики на социалистических началах. И огромную роль в этом гигантском социальном про­цессе играло право, посредством которого государство организовывало поведение людей, их борьбу за социалистиче­ское переустройство.

Социалистическое право содержало те нормы, которые за­крепили условия, сделавшие возможным коллективизацию сельского хозяйства, облегчили ее проведение, защищая и укрепляя социалистическую собственность, закрепляя госу­дарственные формы, обеспечивавшие правильное руководство крестьянскими массами, способствуя организационной инициа­тиве масс деревни, их объединению в коллективные хозяйства. Новые нормы права, всемерно облегчающие деятельность кре­стьянских масс по развитию социалистических форм сель­ского хозяйства, полностью отвечающие новым потребностям экономики, создавались, как и любые нормы социалистиче­ского права, не автоматически, не независимо от государства, а государственной властью, в соответствии с проводившейся им на этом этапе политикой.

Все это является подтверждением того, что в условиях победы социалистической революции, складываются новые со­отношения между экономическим базисом и его надстройкой. Установленный теорией исторического материализма закон об определяющей роли способа производства и «действовавший до сих пор в истории только стихийно, теперь сознательно применяется партией и Советским государством в практике социалистического строительства. Это находит свое выраже ние в том, что партия и Советское государство при выра­ботке политической линии исходят из учета новых потреб­ностей и прогрессивных тенденций экономического развития, строят свою политику на основе научного анализа и созна­тельного использования экономических законов социализма» ^[28]

Это и объясняет творческую роль советского социалисти­ческого права.

Советское право, будучи с самого начала социалистиче­ским, не оставалось всегда неизменным во всех отношениях. Неизменны его основные принципы, определяющие его социа­листический характер. Но на каждом этапе, пройденном со­циалистическим государством, перед правом ставились новые специфические для этого этапа задачи, изменялся харак­тер отношений, регулируемых правом, изменялись соответ­ственно конкретные формы регулирования тех или иных отно­шений.

Нет ничего ошибочнее забвения одного из основных тре­бований марксистского диалектического метода, а именно тре­бования изучения явления в процессе развития.

Данный И. В. Сталиным в его отчетном докладе на XVIII съезде партии гениальный теоретический анализ фаз развития, пройденных социалистическим государством, пока­зывает, что и к вопросам социалистического права нужно подходить с учетом тех изменений, которые характерны для
него в пределах этих фаз. И. В. Сталин, как известно, опре­делив две главные фазы, которые прошло наше социалисти­ческое государство со времени своего создания, с предельной ясностью показал, как различие в характере задач в преде­лах каждой из этих отличных друг от друга фаз развития определило и различие основных функций государства. На первой фазе основными функциями социалистического госу­дарства явилось подавление свергнутых классов внутри стра­ны и оборона страны от нападения извне, третья функция — хозяйственно-организаторская и культурно-воспитательная — не могла получить в этот период серьезного развития. Во вто­рой фазе функция военного подавления внутри страны отпа­ла вследствие уничтожения эксплуататорских классов. Вме­сто этой функции появилась функция охраны социалистиче­ской собственности от воров и расхитителей' народного добра. Полностью сохранилась функция военной защиты страны ог нападения извне и, наконец, главной, основной стала получив­шая свое полное развитие функция хозяйственно-организатор­ская й культурно-воспитательная.

«Как видите,— говорил на XVIII съезде ВКП(б) И. В. Сталин,— мы имеем теперь совершенно новое, социали­стическое государство, не виданное еще в истории и значи­тельно отличающееся по своей форме и функциям от социа­листического государства первой фазы»Эти гениальные- указания И. В. Сталина должны явиться исходным пунктом и для анализа социалистического права.

Являясь орудием в руках социалистического государства для выполнения стоящих перед ним задач, социалистическое- праЕо соответственно изменялось в связи с изменением этих задач. Характер основных функций государства в пределах каждой из фаз его развития определял и основное содержа­ние и методы правового регулирования, как и направление острия социалистической законности.

В пределах первой фазы, когда основной функцией социа­листического государства являлось подавление сопротивления свергнутых классов, естественно и право было приспособлено­к осуществлению этой функции. Отсюда ряд таких особенно­стей права этой фазы, как, например, наличие норм, преду­сматривавших лишение политических прав эксплуататорских элементов, а равно и норм, направленных к'ограничению и^т вытеснению капиталистических элементов города и деревни. Переход к политике ликвидации и уничтожения кулачества как класса сопровождался отменой ряда старых й изданием: новых правовых норм, рассчитанных на успешное осуществле- 1 ние этой политики.        I

Основные задачи социалистического права во второй фазе I определяются функциями государства в этот период, а именно! функцией мирной хозяйственно-организаторской и культурно* I воспитательной, функцией охраны социалистической собствен- I ности от воров и расхитителей народного добра, задачами, I связанными с выполнением социалистическим государством I функций военной защиты страны от нападения извне, с его I последовательной борьбой за мир. Анализ законодательства I второй фазы развития социалистического государства, и пре-1 жде всего, анализ юридической базы этого законодательства — •Сталинской Конституции ясно показывает характер изменений, происшедших в праве в этот период. Отпали правовые нормы, ограничивавшие в правах эксплуататоров, и ряд других норм, потерявших свой смысл вследствие ликвидации класса эксплуататоров, появились новые правовые нормы. Сталин­ская Конституция, новые избирательные законы, закон о судо­устройстве, примерный устав сельскохозяйственной артели, ряд других законов, указов Президиума Верховного Совета и правительственных постановлений ярко свидетельствуют об изменениях советского социалистического права в результате вступления социалистического государства во вторую фазу своего развития.

В отношении социалистического права можно сказать, в соответствии со словами И. В. Сталина о социалистическом государстве, что мы имеем теперь совершенно новое социали­стическое право, не виданное еще в истории и значительно отличающееся от социалистического права первой фазы.

Во второй фазе развития нашего государства советское право является социалистическим уже не только по своим целям и принципам, но и потому, что оно есть право обще­ства, построившего социализм, общества, экономическую основу которого составляют социалистическая собственность и социалистическая система хозяйства.

Советское социалистическое право во второй фазе разви­тия нашего государства, в связи с ликвидацией эксплуата­торских классов в нашей стране и постепенным стиранием классовых различий между рабочими и крестьянством, есть «...возведенная в закон воля советского народа, построившего социалистическое общество под руководством рабочего клас­са. возглавляемого партией большевиков» ^!. Оно стало выра­жением воли всего советского народа, ибо в нашем государ­стве уже нет эксплуататорских классов и морально-политиче­ское единство нашего народа является неопровержимым фак­том. Но наше право не теряет от этого своего классового характера.

На первый взгляд выставленное положение может пока­заться внутренне противоречивым: как право одновременно может быть и классовым и народным, т. е. выражать волю господствующего класса и волю всего народа? С точки зре­ния формальной логики действительно следует говорить о чем-либо одном: или о классовом характере права, или о его народном характере. Но применение правил формальной ло­гики к изучению общественных явлений не обеспечивает по­знания их, ибо жизнь диалектична и по одному этому не укладывается в схемы формальной логики. Классовая струк­тура эпохи социализма такова, что грани между сохранивши­мися дружественными классами рабочих и крестьян, а равно между этими двумя классами и интеллигенцией стираются. Они еще не стерлись настолько, чтобы нельзя было видеть известного различия между указанными социальными груп­пами, но это различие, в силу общественного устройства СССР и изменений каждой из этих указанных социальных групп, не связано с неизбежностью классовых столкновений, так как для них нет теперь почвы в общественном строе социализма. Характерное для второй фазы Советского социали­стического государства морально-политическое единство на­шего народа означает также единство содержания и направ­ления воли рабочих, крестьян и интеллигенции. Но государ­ственное руководство обществом и при социализме осуще­ствляется рабочим классом (диктатура пролетариата). Вот почему наше право в период социализма, будучи выражением воли рабочего класса, одновременно выражает и волю всего народа. В этом нашло проявление как сохранение и укрепле­ние диктатуры рабочего класса, так и расширение ее соци­альной базы в силу морально-политического единства нашего народа, отсутствия эксплуататорских классов и стирания гра­ней между рабочим классом, крестьянством и интеллигенцией. Так развертывающаяся в диалектических противоречиях действительность сделала возможным появление подлинно народного права, не сняв его классового характера, дала до­полнительное подтверждение знаменитого положения Маркса, что право коренится в материальных основах общества и может быть понято лишь при условии их анализа.

Маркс и Ленин задолго до социалистической революции гениально предвидели огромную роль права в осуществлении победы социализма и качественно новые черты этого права. Маркс в «Критике Готской программы» и Ленин в «Государстве

и революции» дали замечательные по своей глубине характеристики социалистического права как средства регу­лирования взаимоотношений людей на той ступени общества, когда осуществляется принцип социализма «от каждого по его способности, каждому — по его труду». «Здесь,— писал Маркс, имея в виду социалистическое общество,— очевидно, господствует тот же принцип, который регулирует товаро­обмен, поскольку последний есть обмен равных ценностей» ^[29]. Однако, указывает далее Маркс, «содержание и форма здесь изменились в силу того, что при изменившихся обстоятель­ствах никто не может дать ничего, кроме своего труда, и по­тому, что, с другой стороны, в собственность отдельных лип не может перейти ничто, кроме индивидуальных предметов потребления. Но что касается самого распределения последних между отдельными производителями, то здесь господствует тот же принцип, что и при обмене товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на равное количество труда в другой»^[30]. Отсюда необходимость в правовом закреплении этого остающегося в период социа­лизма известного неравенства, неравенства в том смысле, что право в своем регулировании распределения продуктов при­меняет ко всем трудоспособным гражданам принцип социа­лизма: «от каждого по его способности, каждому — по его труду», в то время как люди неравны в отношении физиче­ской силы, способностей, трудовых навыков, здоровья, семей­ного положения и т. д. Поскольку социалистическое право за­крепляет применение равного мерила (в отношении распреде­ления) к неравным людям, «это равное право есть нерав*

. иое право для неравного труда». Таким образом, поскольку экономический строй социализма еще не позволяет осущест­вить принцип коммунизма: «от каждого — по его способности, каждому — по его потребности», и характеризуется принципом «от каждого по его способности, каждому — по его труду», постольку и социалистическое право является еще правом за­крепления известного фактического неравенства в распределе­нии, ибо «право никогда не может быть выше, че^1 экономи­ческий строй и обусловленное им культурное развитие обще­ства» ^[31]. Но это закрепляемое советским социалистическим пра­вом относительное неравенство в распределении имеет место при наличии закрепляемого тем же советским правом рав­ного отношения людей к основным средствам производства и

равной свободы от эксплуатации, равной обязанности для всех трудиться и равного для всех права на труд. К тому же, советское социалистическое право не имеет своей целью уве­ковечение указанного частичного неравенства, так как основ­ной задачей социалистического государства и права является построение полного коммунизма, где исчезнет и этот послед­ний вид неравенства людей, осуществится полное равенство людей.

«Под равенством марксизм понимает не уравниловку в об­ласти личных потребностей и быта, а уничтожение классов, т. е. а) равное освобождение всех трудящихся от эксплуата­ции после того, как капиталисты свергнуты и экспроприиро­ваны, б) равную отмену для всех частной собственности на средства производства после того, как они переданы в соб­ственность всего общества, в) равную обязанность всех тоу- диться по своим способностям и равное право всех трудящих­ся получать за это по их труду (социалистическое общество), г) равную обязанность всех трудиться по своим способностям и равное право всех трудящихся получать за это по их по­требностям (коммунистическое общество). При этом марксизм- исходит из того, что вкусы и потребности людей не бывают и не могут быть одинаковыми и равными по качеству или по количеству ни в период социализма, ни в период комму­низма» *.

Таким образом, советское право, не означая еще полного равенства, закрепляет ту высшую ступень равенства, которая еозможна до создания материально-технической базы ком­мунизма.

Принцип социализма «от каждого — по его способности, каждому — по его труду» положен в основу нашего права во второй фазе развития социалистического государства.

Сталинская Конституция закрепила в своих нормах это г принцип, как уже осуществляющийся в СССР. Лишь в усло­виях построенного социализма и, в частности, обеспечения всем гражданам в числе многочисленных прав такого великого права, как право на труд^[32], имеются материальные основы для полного и последовательного осуществления принципа «от каждого — по его способности, каждому — по его труду». Зафиксированное в ст. 118 Сталинской Конституции право на труд — основа основ всех прав граждан социалистического общества.

XVIII Всесоюзная конференция ВКП(б) наметила меры, обеспечивающие строжайшее и последовательное проведение принципа социализма. «Необходимо...,— указывалось в ее решениях,— в области заработной платы строго и последовательно проводить принцип ма­териального поощрения хорошо работаю­щих, осуществляемый в виде сдельной системы оплаты для рабочих, премиальной системы для руководящих работников и в виде большей оплаты квалифицированного труда, сравни­тельно с неквалифицированным».

«Необходимо до конца ликвидировать гнилую практику уравниловки в области заработной платы и добиться того, чтобы сдельщина и премиальная система в еще большей мере стали важнейшими рычагами в деле повышения производи­тельности труда, а следовательно, и развития всего нашего народного хозяйства» *.

Ликвидация гнилой практики, уравниловки и всяких ее остатков, отраженная в правовых нормах и последовательно проводимая с тех пор во всех отраслях труда, в том числе и в области сельского хозяйства, способствовала дальней­шему укреплению принципа социализма, требующего прове­дения строжайшего соответствия между оплатой труда и его количеством и качеством.

Выше говорилось о том, как право осуществляет и закреп­ляет ту часть формулы «от каждого — по его способности, каж­дому— по его труду», которая относится к распределению. Но право в соответствии с принципом социализма не только закрепляет распределение, но и организует самый процесс труда в народном хозяйстве, в государстве в целом: «от каждого — по его способности» — значит, что каждый член социалистического общества обязан трудиться и притом в полную меру своих способностей, знаний, подготовки. Не вообще труд, а сознательный, честный, добросовестный труд предусматривается принципом социализма. Строгий контроль за мерой и качёством труда, о котором говорил В. И. Ленин еще в 1917 г. в своем труде «Государство и революция»^[33], имея в виду социалистическое ^общество, неразрывно связан с указанным принципом социализма. Обязанность трудиться, блюсти дисциплину труда записана в Сталинской Конститу­ции как одна из важнейших, основных обязанностей граждан.

Укрепление трудовой и общей дисциплины в социалисти­ческом обществе является одной из важнейших закономер­ностей его развития. Социалистическое право, выражая волю, советского народа и утвердившиеся в нашем обществе пере­довые взгляды, всемерно поощряет инициативный плодотвор* ный труд, окружает почетом отличившихся тружеников го­рода и деревни и ведет борьбу с теми, кто нарушает трудо­вую дисциплину, работает недобросовестно.

Для того чтобы полнее разобраться во всех особенностях нашего права, как высшего исторического типа права, и в частности в силе его обратного воздействия на экономику* в его роли в процессе строительства и победы социализма* в победоносном исходе Великой Отечественной войны, а рав­но в осуществлении дальнейших задач в деле завершения строительства социализма и постепенного перехода к комму­низму, необходимо выяснить соотношение права и нравствен­ности в нашей стране. Разумеется, полное освещение этой темы — дело объединенных усилий всех специалистов в обла­сти права. В любой специальной отрасли советского права возникают имеющие огромное теоретическое и практическое значение вопросы, решение которых требует исследования со­отношения права и нравственности. Вопросы об основных правах и обязанностях граждан, о трудовой дисциплине, об охране социалистической собственности, о вине (как в уго­ловном, так и в гражданском праве), о преступлении, о вме­няемости, об ответственности, о наказании, о значении выяс­нения морального облика подсудимых или сторон в судебном процессе — все эти и многие другие вопросы права. тесней- * шнм образом связаны с проблемой соотношения права и нравственности. Выяснив специфику соотношения права и нравственности при социализме, мы получим возможность полнее выявить превосходство советского социалистического права как нового, высшего, исторического типа права и огромные преимущества советского социалистического строя.

Глава 2 КОММУНИСТИЧЕСКАЯ НРАВСТВЕННОСТЬ ^[34]

«...Идеи, представления, нравы, нравственные принципы, религия, политика у буржуа и про­летариев прямо противоположны».

(И. Сталин)

СССР — страна победившего социализма, где марксизм- ленинизм представляет собою не только безраздельно господ­ствующее научное мировоззрение, но и государствен­ную идеологию, повседневное руководство к практическому действию.

История посмеялась над теми, кто в свое время предска- , зывал, что пролетариат отвернется от марксизма, так как марксизм-де своим нежеланием дать пролетариату разрабо­танную во всех деталях систему норм нравственного поведе­ния обрек себя на это, а новая мораль появится на свет без участия марксизма и вопреки ему^[35].

В действительности новая мораль, как и новое право, по­явилась как раз при самом активном участии марксизма, обя­зана своим утверждением ему, а в архив оказались сданными те самые морализирующие учения, которые пытались объ­единить необъединимое — революционное учение Маркса с этикой Канта. То, что критики марксизма называли «мо­ральным воздержанием» марксизма, на самом деле было со­вершенно правильным взглядом, что моральные нормы не

могут быть продуктом кабинетного творчества и столь же мало могут утвердиться при помощи моральных проповедей Основоположники марксизма-ленинизма вооружили пролета­риат знанием законов общественного развития и понима­нием своей исторической миссии класса-освободителя, нрав­ственным идеалом, подлинно научным учением о морали. Они помогли рабочему классу освободиться от плен& буржуазной морали, помогли сознательной выработке им этических норм поведения, соответствующих интересам своего класса и всех трудящихся. Основоположники марксизма-ленинизма всей сво­ей деятельностью дали пример посвящения всей жизни без остатка самой высокой нравственной цели, которую знал мир.

Система морали, утвердившаяся в нашей стране, по своей возвышенности и благородству не знающая себе рав­ной в мире, возникла и распространилась в условиях дли­тельной и тяжелой борьбы рабочего класса под руководством партии Ленина — Сталина против сил и традиций старого общества, борьбы за переделку материальных основ обще­ства и самого сознания человека.

Победа социалистической революции создала предпосылки для постепенного распространения коммунистической нрав­ственности — этой высшей формы нравственности — среди всех трудящихся. В результате победы социалистической революции были созданы не только новый тип государства и права, но и новая система этических норм поведения, сло­жился новый моральный облик человека, а именно советского человека.

«...Важнейшим завоеванием нашей революции является новый духовный облик и идейный рост людей, как советских патриотов... В этом заключается, действительно, величайший успех Октябрьской революции, который имеет всемирно-исто­рическое значение» ^[36].

Этот новый моральный облик человека, свободного от вся­кой эксплуатации, хозяина своей страны, раскрылся во всем своем богатстве в годы тяжелых испытаний минувшей войны. Великие ратные и трудовые подвиги нашего народа за эти грозные годы показали всему миру как высок моральный уровень нашего народа, как вырос в нравственном отношении рядовой человек нашей страны, как глубоко внедрились в
народное сознание ведущие принципы коммунистической нравственности.

«Советский социалистический строй явился основой разви­тия нашей коммунистической морали. Да иначе и не могло быть. Советское правительство, партия Ленина — Сталина имеют единую цель — благо народа — и все свои действия направляют к этой, действительно высоко моральной цели.

Товарищ Сталин всеми своими делами подтверждает ска­занные им слова, что за дело народа он отдаст каплю за каплей свою кровь. Разве это не высшая степень человече­ской морали? Мораль нашей партии, партии Ленина — Сталина, есть и мораль нашего народа. Она дает советскому государству силу огромной сопротивляемости агрессорам; она воодушевляет тружеников на заводах и полях; она дела^г геройство на фронте массовым; она один из важнейших эле­ментов победы» К

Утвердившаяся в нашем обществе нравственность есть форма социалистического сознания. Составляющая ее совокуп­ность этических взглядов характеризуется передовыми пред­ставлениями о добре и зле, справедливом и несправедливом, честном и бесчестном, похвальном и постыдном. Эти этические взгляды являются взглядами, отражающими новые материаль­ные условия существования общества. Конечно, социали­стические тенденции были ярко выражены и в этических взглядах эксплуатируемых масс в те эпохи, когда научного социализма еще не было или когда он, уже будучи сформули­рованным в своих основах, не получил еще широкого распро­странения в массах. Но до тех пор, пока эксплуатируемый класс стихийно, бессознательно устанавливает свои этические взгляды, определяемые в конечном счете экономическими условиями своего существования, эти взгляды не могут еще образовать цельную и подлинно социалистическую систему нравственности, ибо социалистическое сознание этого класса еще не выработалось.

Положение пролетариата в капиталистическом обществе как класса эксплуатируемого и как естественного руководи­теля всех трудящихся в борьбе против капитализма опреде­ляет то, что уже в буржуазном обществе пролетарская «...мораль обладает наибольшим количеством элементов, обе­щающих ей долговечное существование...» и «...выступает за низвержение современного строя, защищает будущее...» ².

Но значит ли это, что мораль пролетариата в капитали­стическом обществе, когда научный социализм еще не был распространен в пролетариате, являлась уже формой социа- лисгического сознания? Нет, не значит, хотя бесспорно со­циалистические тенденции в ней имелись и тогда в силу сти­хийного влечения рабочего класса к социализму. В статьях И. В. Сталина «Коротко о партийных разногласиях» и «Ответ социал-демократу» (1905 г.), получивших высокую оценку В. И. Ленина, замечательно показано, что хотя поло­жению пролетариата и соответствует социалистическое созна­ние, однако оно не может установиться стихийно, а может возникнуть лишь на почве глубокого научного знания, кото­рое пролетариат сам, естественно, не в состоянии выработать. Необходимо «...внедрить социалистическое сознание в сти­хийное рабочее движение...» К Эту задачу внесения социали­стического сознания (научного социализма) в массы и взяла на себя партия пролетариата.

Новые идеи и теории, выдвинутые марксизмом-лениниз­мом, а следовательно, и новые принципы нравственности явились теми идеями, которые, точно отражая потребности развития материальной жизни, «...становятся серьезнейшей силой, облегчающей разрешение новых задач, поставленных развитием материальной жизни общества, облегчающей про­движение общества вперед»².

Пролетарская мораль в капиталистическом обществе, по мере внесения социалистического сознания в ряды пролета­риата, превращается из стихийно, бессознательно складываю­щихся" взглядов во взгляды и нормы, опирающиеся на основы научного социализма, объясняющего пролетариату как закономерности общественного развития, так и его задачи и роль в обществе. По мере внесения в ряды пролетариата социалистического сознания уясняются, формируются и эти­ческие взгляды пролетариата. Мораль передовых слоев про­летариата в капиталистическом обществе, ведущих организо­ванную борьбу против капитализма, опирающихся на научный социализм, становится социалистической моралью. Нормы этой морали возникают уже не стихийно, не бессознательно, но составляют неотъемлемую часть научно обоснованного революционного мировоззрения пролетариата, подчинены за­дачам борьбы против капитализма. В формировании еще в недрах капиталистического общества этой морали пролетариата ведущая роль принадлежит коммунистической партии, воспи­тывавшей в рабочих сознание пролетарской солидарности, по­нимание долга перед своим классом, готовность к любым жертвам в его интересах, культивировавшей в рабочих мас­сах дух товарищеской дисциплины, воспитывавшей в них

'И. В. Сталин. Соч., т. 1, стр. 99.

²   И. Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 547.

непримиримость к эксплуататорам, к классовым врагам, к оппортунизму в любых его проявлениях ^[37]. Однако до тех пор, пока не свергнут капитализм, эта мораль пролетариата являет­ся моралью лишь для той его части, которая прониклась социалистическим сознанием.

Если уже мораль пролетарских революционеров, идущих под знаменем марксизма, представляла собой социалистиче­скую мораль, поскольку ее исходным и основным принципом была борьба за коммунизм, то с победой социалистической революции начинается новый этап развития морали, как ре­гулятора поведения людей, приступивших к строительству социалистического общества. С победой социалистической революции, коммунистическая мораль превращается в гос­подствующую на 7в части земного шара систему морали, обогащаясь новыми нормами, обусловленными новыми ма­териальными условиями, новыми потребностями общества.

Победа социалистической революции явилась результатом предварительной огромной работы партии Ленина — Сталина по внедрению социалистического сознания в передовые слои рабочего класса. В этой блистательной победе огромная роль принадлежит и моральному фактору. Интересно отметить, что в плане статьи «Рабочий класс и революция», написан­ной еще в 1905 г., В. И. Ленин писал: «Восстание. Мораль­ная и материальная сила» ^[38]. Это ясно показывает, какое зна­чение придавалось им моральному фактору в революции.

«Разве мы могли бы победить в октябре 1917 года,— пи­сал Е. Ярославский,— если бы не научились у Ленина и Сталина привлекать к себе сердца, чувства, мысли миллионов трудящихся, вдохновлять их морально на великие подвиги? Ведь враги были численно во много раз сильнее. У них были* армия, полиция, суд, церковь, в их руках была печать, школа. У них было больше газет, больше ученых. Но партия большевиков была вооружена великим учением Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина. Она выковывала, воспитывала у своих членов такие нормы поведения по отношению ко всем трудящимся, ее программа настолько правильно и полно выражала интересы народа, что она быстро сумела органи­зовать миллионные массы для победоносного штурма»^[39].

Процесс утверждения и развития в нашем обществе норм социалистической морали естественно не мог быть молниенос­ным. Новые нормы социалистической нравственности выраба-

•

тывались в ходе переустройства общества. Необходимо отли­чать переворот в области взглядов, идеологии общества от пе­реворота в области материальных отношений. Маркс писал: «С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируе­мый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче: от идеологических форм, в которых люди сознают этот конфликт и борются с ним» ^[40]. Факт при­знания массами справедливости и истинности ведущих прин­ципов социалистической морали еще не означал превращения этих принципов в действительный регулятор повседневного поведения этих масс во всех областях жизни.

Буржуазно-помещичья мораль испокон веков твердила массам, что частная собственность помещиков и буржуазии священна и неприкосновенна и всякое посягательство на нее безнравственно, греховно.

Коммунистическая же партия учила, что высшей неспра­ведливостью является сохранение частной, буржуазно-поме­щичьей собственности на средства производства и эксплуата­ции в условиях, когда производительные силы общества тре­буют отмены этой собственности, тормозящей дальнейшее развитие общества, что экспроприация этой частной собствен­ности у эксплуататоров и передача ее народу составляют высшую справедливость.

Буржуазно-помещичья мораль учила массы рабскому по­виновению власти имущих классов. Коммунисты противопо­ставили этому принципу морали другой принцип — уничто­жение эксплуатации человека человеком*, переход власти в руки самих трудящихся.

Основные принципы социалистической нравственности со­ответствовали тем мыслям, понятиям, которые стихийно давно возникали у эксплуатируемых классов. В учении и лозунгах коммунистической партии массы увидели подтвер­ждение своих заветных дум и научное обоснование их.

Конечно, всегда и всюду массы идут в бой за осуществле­ние своих материальных интересов. Но никогда они не пой­дут в бой с энтузиазмом, если не осознают справедли­вости (этическая оценка) своих требований, если у них нет сознания, что они борются против несправедливости, за добро против зла. Для успеха революции, конечно, далеко не

достаточно одного этого сознания, но никакая социальная ре­волюция не может привести к победе, если совершающие ее массы не уверены в справедливости своей борьбы, в этичности своих целей. Моральная сила народного восстания заклю­чается в осознании восстающими массами правоты своего дела, в наличии у них вдохновляющего нравственного идеала, за воплощение которого в жизнь они ведут борьбу.

Одним из условий, обеспечивших победу социалистиче­ской революции, было несомненно признание массами справед­ливости, этичности целей, лозунгов этой революции и неспра­ведливости, безнравственности эксплуататорского строя. До­бывая революционным путем свободу, право на труд, на жизнь, достойную человека, массы твердо знали, что они бо­рются за правду против господствовавшей веками несправед­ливости.

Но, повторяем, победа социалистической революции еще не означала усвоения массами принципов коммунистической морали в качестве регулятора своего повседневного поведе­ния. Этому мешали и экономическая и классовая структура общества, обусловливавшая сохранение влияния старых си­стем морали, и неизбежное отставание сознания масс от из­менения в материальных основах общества.

Отсюда понятно, что хотя социалистическая мораль с победой социалистической революции и превратилась в господствующую систему морали, она не была еще в пределах первой фазы развития нашего государства общепризнанной системой норм, регулирующей повседневное поведение членов общества.

Ее не признавали и с ней боролись оставшиеся эксплуа­таторские классы. Она не признавалась и некоторой частью отсталых слоев трудящихся, находившейся еще под влиянием эксплуататорских классов и руководствовавшейся нормами не социалистической, а буржуазной морали.

Еще и сейчас не ликвидировано полностью отставание сознания людей от изменения материальных основ общества. Тем более этого не могло быть в 1917 г., когда свершилась социалистическая революция. Массы восприняли этическое значение лозунгов и задач, выдвинутых в революции комму­нистической партией, и пошли за нею не потому, что они уже полностью прониклись социалистическим сознанием, а по­тому, что эти лозунги и задачи соответствовали материаль­ным потребностям и их представлениям о несправедливости эксплуататорского строя в целом. Но поскольку сознание масс еще не было поднято на уровень социалистического со­знания, они продолжали во многих случаях руководствовать­ся старыми привычными правилами поведения. Конечно, уча -

стие масс в революции, коренное изменение соотношения классов, превращение социалистической морали в господству­ющую уже с первых лет существования Советского государ­ства не могло не подорвать в огромной степени влияния норм старой морали. Но это влияние не могло быть ликвидиро­вано сразу. Нормы социалистической морали, взятые в целом, не могли автоматически превратиться в регулятор поведения масс, а требовали сознательного усвоения, что невозможно без коренного изменения сознания человека, воспитанного в условиях эксплуататорского строя. А главное, такая решитель­ная ломка психики человека, замена старых представлений новыми еще не обеспечивалась на первых порах существо­вания советского общества ею материальными основами.

Маркс писал в «Критике Готской программы», что социа­листическое общество, которое только что выходит из капи­талистического общества, «...во всех отношениях, в экономи­ческом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышчо»^[41]. Отсюда понятно, что сила влияния старых «привычных» норм морали в первые годы Советской власти была очень велика.

«Сила привычки миллионов и десятков миллионов — самая страшная сила»,— писал В. И. Ленин. «Мы будем работать, чтобы вытравить цроклятое правило: „каждый за себя, один бог за всех“...» «Мы будем работать, чтобы внедрить в созна­ние, в привычку, в повседневный обиход масс правило: „все за одного и один за всех“...» ^[42].

О процессе распространения в нашем обществе норм социалистической нравственности и сложности этого процес­са, особенно в условиях деревни, замечательно говорил М. И. Калинин в статье «О моральном облике нашего народа»:

«Великая Октябрьская социалистическая революция под­няла мораль всех народов России на ступень выше. Она стала самой высокой моралью в человеческом обществе. Здесь нет преувеличения; это лишь объективный вывод из существующей действительности. Разумеется, это не значило, что люди в одно прекрасное утро проснулись осененные вне­запной благодатью — новой, социалистической нравственно­стью. Еще Маркс указывал, что сознание людей отстает от экономического развития, что нельзя поэтому одним только революционным переворотом сразу уничтожить все пережитки капитализма...

И действительно, нелегко давалось массам восприятие новой, социалистической морали. Не говоря уже о свергнутых классах, победа пролетариата и беднейшего крестьянства вна­чале была встречена в штыки даже большинством интеллиген­ции. Да и сам рабочий класс и в особенности крестьянство не могли сразу отрешиться от привычек, нравов и обычаев, привитых веками хозяйничанья помещиков и буржуазии. Не всякий рабочий понимал, что, ж#вя в капиталистическом обществе, он был бездомным пролетарием, по существу не имел отечества и родина ему была мачехой; что лишь после Октябрьской революции он из обездоленного пролетария пре­вратился в гражданина великой страны, в равноправного члена многомиллионного коллектива строителей социалисти­ческого государства, стал совладельцем всех богатств страны, имеющихся в наличности и потенциале.

...В деревне, разумеется, значительно труднее шло вос­приятие социалистической морали. И это естественно. Там глубже укоренились частнособственнические привычки; там были существенные различия в форме владения землей, в ее обработке. В одних местностях преобладало общинное .зем­левладение, в других — подворное, хуторское хозяйство. Местные общественные и бытовые стороны жйзни вносили существенную разницу в моральный облик этих слоев кресть­янства... Вместе с изменением экономической основы кресть­янского хозяйства в сторону социализма, постепенно начали изменяться и психология крестьянства, его отношение к госу­дарству, к общественной, социалистической собственности, к труду, взаимоотношения друг с другом. Словом, социали­стическая мораль в крестьянстве обрела благодарную почву для своего развития»

Материальные основы существования огромной части на­селения — крестьянства, сохранение старых привычных форм крестьянского уклада жизни, обусловливали и сохранение в весьма значительной степени влияния старых норм морали.

Лишь постепенно, по мере усиливавшейся работы комму­нистической партии и Советского государства по переделке материальных основ общества и внесению социалистического сознания в массы, вытеснялись старые нормы нравственности и внедрялись в повседневное поведение нормы социалистиче­ской нравственности. Решающим в этом процессе явилась со­циалистическая реконструкция всего народного хозяйства, ликвидация на основе этого эксплуататорских классов, по­строение социализма в нашей стране.

Это устраняло материальные основы эксплуататорской системы морали. Это означало не только укрепление и рас­пространение ведущих принципов социалистической нрав­ственности, известных уже на первых порах существования Советского государства, но и установление ряда новых норм, новых правил социалистического общежития, конкретизирую­щих основные принципы социалистической нравственности применительно к различным случаям общественных отно­шений.

Однако указанные изменения не следовали автоматически за социалистической переделкой материальных основ обще­ства. Необходима была неослабная, повседневная огромная воспитательная работа, чтобы привести сознание масс в соот­ветствие с их глубоко изменившимся бытием. Необходима была напряженная борьба с пережитками старого в сознании людей. Результатом этой титанической и многосторонней дея­тельности Советского государства под руководством партии Ленина — Сталина и является характерный для второй фазы Советского государства факт установления не только поли­тического, но и морального единства советского народа.

Морально-политическое единство нашего народа является непреложным фактом Это единство, в частности, достаточно ясно проявилось уже в процессе всенародного обсуждения проекта Сталинской Конституции и в блестящих победах бло­ка коммунистов и беспартийных на первых выборах в Верхов­ный Совет СССР, Верховные Советы союзных и автономных республик и в местные органы власти на основе Сталинской Конституции. Морально-политическое единство всего народа, немыслимое в условиях эксплуататорского строя, осуще­ствлено в СССР.

Укрепление морально-политического единства советского народа И. В. Сталин в докладе на XVIII съезде партии от­нес к числу важнейших завоеваний в области общественно­политического развития нашей страны. «Особенность советского общества нынешнего времени, в отличие от любого капитали­стического общества,— говорил он,— состоит в том, что в нем нет больше антагонистических, враждебных классов, эксплу­ататорские классы' ликвидированы, а рабочие, крестьяне и интеллигенция, составляющие советское общество, живут и работают на началах дружественного сотрудничества. В то время как капиталистическое общество раздирается непри­миримыми противоречиями между рабочими и капиталистами, между крестьянами и помещиками, что ведет к неустойчивости его внутреннего положения, советское общество, освобожден­ное от ига эксплуатации, не знает таких противоречий, сво­бодно от классовых столкновений и представляет картину дружественного сотрудничества рабочих, крестьян, интелли­генции. На основе этой общности и развернулись такие дви­жущие силы, как морально-политическое единство советского общества, дружба народов СССР, советский патриотизм»

Установление морально-политического единства нашего народа знаменует собою новый этап в развитии социалисти­ческой нравственности.

Морально-политическое единство нашего народа свидетель­ствует о том, что социалистическая система нравственности из господствующей в передовых слоях общества стала обще­признанной нашим народом в целом. Это, однако, не озна­чает полного искоренения пережитков старого в сознании людей. Влияние этих остатков старого нельзя недооценивать. На опасность недооценки вреда этих пережитков старого указывал И. В. Сталин.

В. М. Молотов на XVIII съезде партии говорил: «И среди рабочих есть передовые и есть отсталые, не говоря уже об уродах. Также и среди крестьян: есть и передовые, есть и от­сталые. Есть, конечно, и хуже, чем просто отсталые. Передо­вые люди нашего времени являются активными и самоотвер­женными строителями коммунизма, лучшими борцами за укрепление нашего государства. За этими передовыми людь­ми нашего общества уже сознательно идет подавляющая мас­са рабочих и крестьян. Но и среди рабочих, не говоря уже о служащих, весьма живучи мелкобуржуазные привычки. Еще не мало таких, которые готовы урвать для себя у госу­дарства побольше, а там хоть трава не расти». И далее В. М. Молотов указывал: «И здесь нужны серьезные меры в области укрепления дисциплины и в области воспитания. Без таких мер, без усиленной работы по воспитанию трудя­щихся в духе укрепления социалистической собственности и государства, нельзя отсталых людей превратить в сознатель­ных и активных строителей коммунизма» ^[43].

После ликвидации у нас материальных основ, питавших эксплуататорские системы нравственности, сохранение неко­торого влияния этих систем в условиях нашего общества объясняется главным образом живучестью старых привычек, отставанием сознания людей, а также наличием капитали­стического окружения.

Установление морального единства советского народа не дает нам основания успокаиваться, а обязывает вести еще более усиленную борьбу со всеми пережитками старой мо­рали, что требует напряженной и длительной работы по ком­мунистическому воспитанию масс, дальнейшему укреплению и распространению в массах норм социалистической нрав­ственности. «От успехов коммунистического воспитания, в широком значении этою слова, коммунистического воспита­ния, охватывающего всю массу трудящихся и всю советскую интеллигенцию,— прежде всего, от наших успехов в этой об­ласти, зависит решение всех остальных задач» *.

Задача коммунистического воспитания масс, искоренения пережитков старого в сознании людей очень сложна, но факт победы социализма и установления морально-политиче­ского единства нашего народа является залогом успешного ее доведения до конца под руководством большевистской партии.

Чтобы уяснить все превосходство коммунистической нрав­ственности, надо раскрыть содержание ее норм и основных принципов, ее критерии оценки поведения людей.

Этот вопрос получил хотя и краткое, но предельно четкое освещение в замечательной речи В. И. Ленина о задачах Союза молодежи. Разоблачая вздорность бросаемого буржуа­зией коммунистам обвинения в том, что они якобы отрицают всякую нравственность, В. И. Ленин указал, что на самом деле коммунисты отрицают нравственность лишь в том ее смысле, в каком она проповедуется буржуазией, выводящей эту нравственность из велений бога, «...из идеалистических или полуидеалистических фраз, которые всегда сводились тоже к тому, что очень похоже на веление бога». В. И. Ленин характеризует коммунистическую нравственность следующим образом: «Мы говорим, что наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата. Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата». «Мы говорим: нравственность это то, что служит разрушению старого эксплуататорскою общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, сози­дающего новое общество коммунистов». «Коммунистическая нравственность это та, которая служит этой борьбе, которая объединяет трудящихся против всякой эксплуатации...» «Когда нам говорят о нравственности, мы говорим: для коммуниста нравственность вся в этой сплоченной солидарной дисцип­лине и сознательной массовой борьбе против эксплуататооов»

«Нравственность служит для того, чтобы человеческому обществу подняться выше, избавиться от эксплуатации труда».

«В основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма» К

В этой замечательной речи В. И. Ленина отчетливо выяв­лены основной, верховный принцип коммунистической нрав­ственности, коренное отличие ее от любой эксплуататорской системы нравственности, основной критерий оценки поведения людей.

Борьба за коммунизм, подчинение поведения людей инте­ресам этой борьбы — таков ведущий принцип коммунистиче­ской нравственности, проникающий и определяющий собою все конкретные ее нормы, каково бы ни было содержание каждой из них.

Этот принцип не допускает никакой произвольной трак- - товки в определении того, что должно и что недопустимо, что морально и что аморально. Этот принцип является той надежной руководящей нитью, которая позволяет социали­стическому обществу вырабатывать все конкретные подчи­ненные этому принципу нормы коммунистической нравствен­ности.

Успешная борьба за победу коммунизма невозможна без социалистического государства и его укрепления, без законов, устанавливаемых этим государством, без сознательного, до­бросовестного труда, без строжайшей и сознательной дисцип­лины, без охраны и укрепления экономической основы нашего государства — социалистической собственности. Подчинение поведения людей интересам борьбы за коммунизм вклю­чает требования сплоченной, сознательной дисциплины и сознательной борьбы против эксплуататоров и их приспешни­ков. Укрепление социалистического государства — этого глав­ного орудия построения коммунизма и обороны страны от на­падений извне, любовь к родине и защита ее, культивирова­ние животворного советского патриотизма, соблюдение совет­ской конституции и исполнение советских законов, добросо­вестный, честный труд, соблюдение дисциплины труда, охрана и укрепление социалистической собственности,— высшие прин­ципы коммунистической нравственности. Все поступки, все качества людей оцениваются с точки зрения соответствия этим высшим и основным нравственным принципам. Все то, что противоречит этим принципам, препятствует борьбе за коммунизм, мешает укреплению дисциплины трудящихся, яв-

¹ В. И. Ленин. Соч., т. 31, стр. 266, 268, 269, 270,

ляется с точки зрения коммунистической нравственности глу­боко безнравственным.

Мы перечислили выше лишь часть основных норм ком­мунистической нравственности. К ним же относятся и такие, как ненависть к врагам, принципиальность, честное отношение к общественному долгу, уважение правил социалистического общежития, скромность, настойчивость в достижении целей, забота о женщине-матери, о детях и стариках, о больных, уважение к достоинству человеческой личности, товарище­ское отношение друг к другу, товарищеская взаимопомощь. Все эти нормы вытекают из принципа подчинения людей интересам борьбы за коммунизм и теснейшим образом свя­заны с ним.

Адепты «вечных» законов права и нравственности могут сказать, что и «официальной» морали буржуазии присущи нормы, предписывающие и любовь к родине, и патриотизм, и сознательный добросовестный труд, и ненависть к врагам (так как даже христианская мораль, призывая «любить ближних», благословляет на борьбу с врагами), и заботу о женщине-матери, детях, стариках и больных и т. д. и т. п. Они могут сказать, далее, что «официальная» мораль буржуа­зии, как и коммунистическая, провозглашает безнравствен­ными кражу, мошенничество, убийство, клевету, оскорбление личности и т. д. и т. п. Но если так, то не значит ли, что если не все, то огромная часть норм коммунистической нрав­ственности тождественна с нормами не только буржуазной морали, но и с нормами нравственности добуржуазного об­щества?

Несомненно, значительная часть норм коммунистической нравственности в формулировке своих требований внешне сходна с давно известными человечеству нормами морали. Еще в глубокой древности, например, в Греции, в так назы­ваемых «Золотых стихах» Диогена Лаэртийского, в учениях Сократа, Аристотеля и ряда других философов, мы находим, наряду с неприемлемыми для нас ряд предписаний, внешне сходных с нормами коммунистической нравственности. Но зна­чит ли это, что нормы нравственности если не вечны и неиз­менны, то в некоторой своей части одинаковы у всех народов, начиная с определенного уровня цивилизации? Нет, конечно. Совпадение формулировок отдельных и даже многих предписаний коммунистической системы нравственности и си­стем нравственности предшествующих эпох ни в какой мере не означает тождественности сущности этих предписаний. Во­прос об их сходстве или различии решается не тем, чего они требуют, а каким классом, во имя чего, в каких целях выдви­гаются эти требования и насколько они реальны в условиях
соответствующего строя. Всякое человеческое общество испы­тывает настоятельную потребность (в существовании тех или иных правил общежития. Одни из этих правил общежития характерны лишь для какой-либо одной эпохи, другие — для всех тех эпох, когда в основе общества лежит частная соб­ственность, третьи сохраняются и тогда, когда экономической основой общественного строя вместо частной собственности ста^: новится социалистическая собственность, четвертые останутся необходимыми и при коммунизме. Еще В. И. Ленин в труде «Государство и революция» писал о коммунистическом об­ществе, что там избавленные «...от капиталистического рабства, от бесчисленных ужасов, дикостей, нелепостей, гнусностей капиталистической эксплуатации, люди постепенно при­выкнут к соблюдению элементарных, веками известных,, тысячелетиями повторявшихся во всех прописях, правил об­щежития, к соблюдению их без насилия, без принуждения,, без подчинения, без особого аппарата для принуж­дения, который называется государством». И далее, возвра­щаясь к этому же вопросу, он подчеркивал, что при комму­низме «...я еобходимость соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого общежития, очень скоро станет привычкой» ^!.

В то же время В. И. Ленин разоблачал антинаучность утверждений о «вечных» и «неизменных» законах морали, показывал в своих трудах историческую изменчивость содер­жания морали вместе с изменением материальных основ общества, показывал, что строительство нового, а именно социалистического общества ведет к возникновению новых норм нравственности. Он неоднократно ссылался на «Анти- Дюринг» Энгельса и высказывал полное согласие с изложен­ными там взглядами. Энгельс же, разоблачая учение о «вечных истинах» в морали, писал, что, например, такая известная со времени древности норма морали, как «не укра­ди», сохраняясь в различные эпохи в силу наличия «общего исторического фона», наличия частной собственности, безуслов­но отомрет при коммунизме, где, в силу материальных основ этого строя, будут устранены полностью все поводы к краже.

В условиях эксплуататорского строя нормы господствую­щей морали, внешне сходные с соответствующими нормами коммунистической морали, являются чисто показными норма­ми, фальшиво провозглашаемыми эксплуататорами в целях удержания в узде эксплуатируемого большинства. В социали­стическом же обществе все нормы коммунистической морали являются действительными нормами поведения, выражающи­
ми единство воли и сознания всего народа, их насущные мо­ральные потребности, обусловленные и материальными осно­вами и уровнем сознательности. Формальное сходство (в смы­сле словесной формулировки) ряда норм коммунистической морали с частью «веками известных, тысячелетиями повторя­ющихся» правил общежития имеет место при глубоком, ко­ренном различии существа тех и других.

Так, например, и в социалистическом обществе в состав норм безраздельно господствующей здесь коммунистической морали входит норма, запрещающая кражу. Хотя у нас право на труд обеспечено всем гражданам и ликвидированы те ма­териальные условия, которые неизбежно порождают массо­вые кражи в эксплуататорских обществах, тем не менее, кра­жи, хищения еще не изжиты. Это объясняется главным об­разом сохранением пережитков капитализма в сознании тех или иных людей в силу отставания сознания от изменений материальных условий общества, а также наличием капитали­стического окружения, что тормозит изжитие полностью вли­яния на отдельных людей буржуазной идеологии. Отсюда возникает необходимость и в условиях победившего социа­лизма нормы «не укради».

Но эта норма коммунистической морали прямо противо­положна внешне сходной с нею норме, например, буржуазной морали, также запрещавшей кражу. Если последняя, выстав­ляя моральный запрет кражи, преследует этим защиту част­нособственнических интересов, обслуживание капиталистиче­ского базиса, то норма коммунистической морали, запрещаю­щая кражу, исходит из интересов рабочего класса и всех трудящихся, направлена, как и вся коммунистическая мораль, на обслуживание социалистического базиса и постепенный переход к коммунизму.

Все те нормы коммунистической нравственности, которые по формулировке своих требований или запретов внешне сходны с нормами старых систем морали, будучи порождены совершенно иными материальными основами общества, состав­ляя часть надстройки над совершенно иным базисом, исходят из другого, принципиально отличного принципа, преследуют другую цель, имеют другое социально-экономическое содер­жание. Кроме того, им абсолютно чужды ханжество и лице­мерие, которыми отличаются сходные нормы старых систем морали. Так, требование буржуазной морали защищать оте­чество в тех случаях, когда речь идет о несправедливой войне, насквозь лицемерно и фальшиво, так как имеет целью заста­вить эксплуатируемых стать пушечным мясом и помогать эксплуататорскому государству в закабалении трудящихся масс других стран. В резолюции конференции заграничных
секций РСДРП в 1915 т., происходившей во время империа­листической, несправедливой войны, правильно указывалось: «фразы о защите отечества, об отпоре вражескому нашествию, об оборонительной войне и т. п. с обеих сторон являются сплошным буржуазным обманом народа» *.

Сказанное не означает, что лозунг защиты отечества ни­когда не может быть в капиталистических странах нормой пролетарской морали. В тех случаях, когда речь идет о спра­ведливой войне, пролетариат этих стран и его авангард — коммунистические партии — показывают примеры мужества и самоотвержения, что красноречиво подтверждает история, в частности свежие у всех в памяти годы второй мировой войны*

Напомним, что французская коммунистическая партия возглавила борьбу масс против фашистских оккупантов. За годы второй мировой войны во всех капиталистических стра­нах, подвергшихся нападению со стороны гитлеровской Гер­мании, Италии и Японии, именно коммунистические партии показали, как надо защищать свою страну от агрессоров.

Классическое разъяснение того, как надо понимать извест­ные слова «Манифеста Коммунистической партии» о том, что рабочие не имеют своего отечества, дал В. И. Ленин в пись­мах к Инессе Арманд, написанных в конце 1916 г. Указывая на неправильное понимание этого места «Манифеста» Инес­сой Арманд, он писал: «Вообще же говоря, мне сдается, что Вы рассуждаете как-то немного односторонне и форма­листично. Взяли одну цитату из „Коммунистического мани- феста“ (рабочие не имеют отечества) и хотите как будто без оговорок применять ее, вплоть до отрицания национальных войн.

Весь дух марксизма, вся его система требует, чтобы каждое положение рассматривать лишь (а) исторически; ([3) лишь в связи с другими; (у) лишь в связи с конкретным опытом истории.

Отечество понятие историческое. Иное дело отечество в эпоху или еше точнее: в момент борьбы за свержение нацио­нального гнета. Иное дело — в момент, когда национальные движения далеко позади. Для „3-х типов стран" (§ 6 наших тезисов о самоопределении^[44]) не может быть одинаково применяемо при всех условиях положение об отечестве и его защите.

В „Коммунистическом манифесте“ сказано, что рабочие не имеют отечества.

Справедливо. Но там сказано не только это. Там сказано еще, что при образовании национальных государств роль пролетариата несколько особая. Если брать первое положе­ние (рабочие не имеют отечества) и забывать его связь со вторым (рабочие конституируются как класс национально, но не в том смысле, как буржуазия), то это будет архинепра- вильно.

В чем же состоит эта связь? По-моему, именно в том, что в демократическом движении (в такой момент, в такой кон­кретной обстановке) пролетариат не может отказаться от под­держки его (следовательно, и от защиты отечества в войне национальной)»

В. И. Ленин, напоминая о том, что Маркс и Энгельс не раз звали к национальной войне, делает вывод, что призна­ние «защиты отечества» в национальной войне вполне отве­чает марксизму. Эти же замечательные ленинские мысли развиты и в ряде других его работ.

Таким образом, указанное выше положение «Манифеста Коммунистической партии» нельзя толковать в том смысле, что требование защиты отечества не может быть нормой мора­ли для пролетариата капиталистических стран. В известных условиях (национальная, справедливая война) такая норма необходимо предъявляется . пролетарской нравственностью. Формула «рабочие не имеют отечества» противостоит буржу­азному национальному шовинизму, выражает пролетарский интернационализм, исходит из подчинения национального во­проса коренным интересам пролетариата, вопросу о проле­тарской революции и диктатуре пролетариата. Пролетарский интернационализм глубоко враждебен буржуазному безрод­ному космополитизму и в отличие от последнего неразрывно связан с чувством глубокой любви к своей родине и своей нации, ее культуре, стремлением к прогрессивному развитию своей страны.

В статье «О национальной гордости великороссов» В. И. Ленин дал гневную отповедь буржуазным клеветникам, обвинявшим большевиков якобы в отсутствии у них нацио­нальной гордости. «Чуждо ли нам, великорусским сознатель­ным пролетариям,—писал он,— чувство национальной гордо­сти? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы (т.-е. ⁹/ю ее населения) поднять до сознательной жизни демо­кратов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувство-

вать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капита­листы»

Но именно этот подлинный пролетарский патриотизм в конкретной ситуации в той или иной капиталистической стране заставляет сознательных пролетариев во главе с их авангардом — коммунистической партией — в период неспра­ведливой войны, противопоставлять лицемерному буржуазному лозунгу «защиты отечества» лозунг поражения государства своей страны в данной войне и превращения империалисти­ческой войны в гражданскую. И это морально оправдывает­ся тем, что только таким путем в подобной конкретной ситу­ации трудящиеся могут завоевать себе подлинное отечество, сбросив ярмо эксплуататоров. В. И. Ленин писал в годы первой империалистической войны, что нельзя в XX в., в Европе «...„защищать отечество⁴¹ иначе, как борясь всеми ре­волюционными средствами против монархии, помещиков и капиталистов своего отечества, т. е. худших врагов нашей родины...» ^[45].

Если пролетарская мораль в условиях капиталистического строя, как указывалось, в известной ситуации выступает про­тив лозунга '«защиты отечества» именно потому, что речь идет об иллюзорном, мнимом отечестве, то в условиях побе­ды социалистической революции требование защиты отече­ства всегда и при всех условиях является одной из важней­ших норм коммунистической нравственности, так как здесь трудящиеся обрели свое подлинное отечество. В. И. Ленин писал в первый период Советской власти: «Мы оборонцы с 25 октября 1917 г. Мы за „защиту отечества", но та отече­ственная война, к которой мы идем, является войной за со­циалистическое отечество, за социализм, как отечество, за Советскую республику, как отряд всемирной армии социа­лизма» ^[46].

«В прошлом,— говорил И. В. Сталин, имея в виду дорево­люционную эпоху,— у нас не было и не могло быть отече­ства. Но теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас, у народа,— у нас есть отечество и мы будем отстаивать его независимость» ^[47].

В этих словах вождя всех трудящихся находит свое выра­жение подлинное отношение советского народа к этой норме коммунистической нравственности.

По-новому звучат в СССР требования любви к родине, защиты ее от врагов, само понятие «патриотизм».

Требование коммунистической морали о защите социали­стического отечества исходит не из эгоистического принципа меньшинства населения, а из принципа, ставящего превыше всего интересы трудящегося народа. Непосредственная пель этой нормы коммунистической нравственности — организовать массы для защиты своей социалистической родины, своих кровных интересов, своей мирной творческой, свободной жизни.

Могучая сила советского животворного патриотизма с не­обычайной силой сказалась в ходе Великой Отечественной войны, когда все многочисленные народы Советского Союза сплотились вокруг великого русского народа — этой ведущей силы в братской семье народов нашей страны, стеной став на защиту социалистической родины.

Ходом и итогами Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг. блестяще подтверждены высказывания Энгельса, который в 1845 г., имея в виду будущее общество, говорчл: «И примите при этом во внимание, господа, что член такого общества в случае войны, которая, конечно, может вестись только против антикоммунистических наций, должен защи­щать действительное отечество, действительный очаг, что он, следовательно, будет бороться с воодушевлением, со стойко­стью, с храбростью, пред которыми должна разлететься, как солома, механическая выучка современной армии. Вспом­ните, какие чудеса совершал энтузиазм революционных армий от 1792 до 1799 г., которые боролись только за иллюзию, за мнимое отечество, и вы должны будете понять, как сильна должна быть армия, которая борется не за иллюзию, а за реальную действительность» *.

Советские люди знали, за что они борются, понимали всю справедливость ведомой ими войны, и, не жалея жизни, за­щищали завоеванный ими социалистический общественный II государственный строй, свое социалистическое отечество, от­крывшее им безграничные горизонты. Советский патриотизм представляет собой, таким образом, не слепое чувство привя­занности к земле, на которой человек родился и вырос, а со­знательное чувство преданности к утвердившемуся на этой земле, созданному собственными руками советскому социали­стическому строю. Это прекрасно выражено в повести Б. Гор­батова «Алексей Куликов — боец». Герой этой повести — типичный советский воин — говорит: «А мне не всякая Россия нужна. Если хочешь знать, я не на всякую Россию согласен.